Главная > Дети

Светский гуманизм - религия нашего времени? Как появился секуляризм. Что означает слово «гуманизм»

24 января 2013 года председатель выступил с докладом на в день открытия XXI Международных Рождественских образовательных чтений в Москве.

Ваше Святейшество, Ваши Высокопреосвященства, Преосвященства, дорогие отцы, братья и сестры!

Жизнь человека в обществе невозможна без системы ценностей — устойчивых представлений о целях, к которым человек должен стремиться ради своего собственного и общего блага. Ценности неразрывно связаны с высокими нравственными идеалами и убеждениями: ведь по замыслу Божиему для человека противоестественно сознательное стремление к злу. В то же время ценности имеют отношение и к повседневной жизни человека. С христианской точки зрения, по причине поврежденности человеческой природы грехом, человек призван в своей жизни и деятельности ориентироваться, прежде всего, на религиозно-нравственные идеалы, стараясь, чтобы его низшие, сугубо плотские, прагматические потребности и интересы не затемняли его нравственного сознания. Только такое общество, которое имеет систему устойчивых ценностей, является жизнеспособным и может развиваться.

В древних, традиционных обществах основу системы ценностей создавала религия, которая была авторитетным источником представлений о мире, о добре и зле, о смысле человеческого существования перед лицом Божиим. Жизнь каждого человека и общества в целом определялась единой иерархией ценностей, в которой духовные идеалы и нравственные нормы имели первостепенное значение. Они не воспринимались как плод человеческого разума или как результат прагматичного мирского договора. Они проистекали из Божественного Откровения и отражали волю Божию о человеке и мире, которые являются Его творением и о которых Он проявляет Свое спасительное попечение.

Древний человек воспринимал бытие целостным, не отделяя в нем одну сферу от другой. Религия, этика, научные знания, воспитание и образование были частью единого нерасколотого мироощущения, утраченного современным «просвещенным» человечеством. Свойственное ему фрагментированное мировоззрение, отделяющее, в частности, религию от науки, стремится также отделить нравственность от жизни, провозглашая волю человека не подлежащей этическому суждению.

В недавнее время приходилось слышать, что ценность — это понятие, заимствованное этикой из экономики, представляющее собой овеществление этической составляющей религиозного учения. Либеральные протестантские теологи, например, видели в понятии ценности угрозу живой непосредственности религиозного восприятия человека. Ведь система ценностей, будучи якобы мертвой и опосредованной, схематизирует христианские добродетели, лишая их живого и по-детски непосредственного, спонтанного характера, свойственного чистой верующей душе.

В действительности же ценности представляют собой даже не систему, не свод правил, а некое внутреннее понимание жизни и ее нравственных оснований. Это неписаные законы, или аксиомы, которые прививаются ребенку в семье не в качестве теоретических постулатов: в процессе получения живого жизненного опыта он будет усваивать их как драгоценные истины, открывающие ему дорогу к счастью и гармонии. Например, слова книги Товита: «Что ненавистно тебе самому, того не делай никому» (Тов. 4:15), являются характерным изложением «золотого правила нравственности», выросшим из ветхозаветного религиозного сознания. В Нагорной проповеди это выражено еще более ярко: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф. 7:12).

Комментируя этот евангельский стих, Блаженный Августин отмечает: «Закон же любви состоит в том, чтобы человек желал ближнему того же самого добра, какого желает и себе самому, и не желал ему того зла, какого не желает себе» («Об истинной религии», 46). Совершенно очевидно, что ценность любви здесь мыслится не как статичная схема, свод правил или набор оторванных от реальной жизни постулатов, но именно как живой экзистенциальный опыт, выстраданный многими поколениями, благодаря чему он приобрел абсолютную ценность. Любовь к ближнему — абсолютная ценность, поскольку ее ничем не заменишь, на ней строится все бытие социума, без которой он перестанет им быть и истребит сам себя. Это так же справедливо по отношению ко всем десяти заповедям, из которых секулярное сознание пытается исключить первую: «Я Господь, Бог твой» (Втор. 5:6). Но в этом случае теряют смысл и все последующие заповеди, определяющие этику отношений человека с Богом и человека с человеком в свете Божественного закона.

Сегодня мы живем в обществе, жизнь которого определяется системой ценностей, порожденной не религиозным, а секулярным мировоззрением. И здесь уже нет места Богу христианской традиции — Его заменил человек со всеми его естественными, а порой и противоестественными, устремлениями и желаниями, с его страстями и пороками. Отказавшись от высокого образа человека, созданного по образу Божию, человека, которому, несмотря на древнее Адамово грехопадение, открыт путь ко спасению и духовному восхождению к Богу, секулярное мировоззрение во главу угла поставило иной образ человека — всецело обращенного к миру и находящегося в плену своих страстей, любое проявление которых считается теперь нормальным и законным.

Поначалу секулярные взгляды также предполагали высокое призвание человека, которое состояло в максимальной реализации его творческой способности осваивать и преображать безбожный мир. Однако сегодня высшей ценностью, по существу, стал совсем другой человек — производитель и потребитель сиюминутных благ, лишенный высоких целей и идеалов.

Ценностная система секулярного общества — это система представлений, отражающих не духовные идеалы, а взаимные договоренности между людьми, стремящимися к приобретению мирских благ и потому находящимися в постоянном соперничестве за ограниченные земные ресурсы. Общее благо, общественная солидарность и взаимопомощь отходят на второй план, потому что главным является «собирание сокровищ на земле» и удовлетворение повседневных потребностей и желаний, часто греховных, которые оказываются на вершине иерархии ценностей.

В современном обществе существует своеобразный культ свободы — свободы каждого отдельного человека. Эта свобода, понимаемая, прежде всего, как свобода выбора, провозглашается высшей ценностью. Практически все человек может и должен выбирать: не только товары и услуги, профессию или друзей, но также образ жизни, мировоззрение, нравственный идеал и даже религиозную традицию.

Таким образом, Истина тоже становится предметом выбора. А свобода человека превращается в чистый произвол. Потому что невозможно сделать существенный для человеческой жизни выбор, не имея представления об истинном и ложном, благом и злом, прекрасном и безобразном. Истину нельзя выбрать, как выбирают предметы потребления, — ее можно только свободно принять, чтобы жить в соответствии с ней. В этом высший смысл свободы: «И познаете Истину, и Истина сделает вас свободными» (Ин. 8:32).

Секулярное мировоззрение долгое время навязывалось нашему обществу силой атеистического государства. Сегодня мы сталкиваемся с другой ситуацией: нам назойливо пытаются навязать представление о том, что наше общество в целом является и должно быть светским, что религия ни в коем случае не должна выходить за пределы церковной ограды. То есть что секулярное мировоззрение должно быть доминирующим и даже всеобщим, а мировоззрение религиозное, включающее соответствующие ценности и нравственные нормы, — исключительно частным делом каждого отдельного человека.

Возникает вопрос: насколько это соответствует состоянию самого общества, реальным представлениям и убеждениям людей? Ведь подавляющее большинство связывает свою жизнь с определенной религиозной традицией. Возвращение к традиции — после десятилетий ее насильственного подавления, возвращение к тем ценностям, которые она содержит и отстаивает, происходило в течение всего постсоветского периода. И сегодня религиозная традиция становится все более значимой для множества наших соотечественников, которые стремятся совсем не только к материальному благополучию, но и к обретению устойчивой системы и иерархии ценностей — и в личной, и в общественной жизни.

Социологи часто говорят о том, что современная Россия — одна из самых секулярных стран, даже в Европе. Это справедливо в том смысле, что в XX веке российская культура испытала на себе наиболее разрушительное воздействие атеистической идеологии, что привело к отчуждению от религиозной традиции и Церкви миллионов людей. Однако именно этот драматический опыт нашего общества породил ту религиозную жажду, которую призвана утолить Православная Церковь, а также другие традиционные конфессии, принимавшие участие в формировании культурного облика России.

Убежденные сторонники секулярного мировоззрения, в том числе агрессивно настроенные, составляют в нашем обществе меньшинство. Они имеют право придерживаться своих убеждений и публично их высказывать. В то же время нельзя считать обоснованным их стремление определять жизнь всего общества, игнорируя взгляды миллионы людей, придерживающихся иных убеждений и исповедующих религиозную веру.

Традиционные ценности, которые отстаивает Православная Церковь, являются вызовом для секулярного мировоззрения, а тем более для идеологии агрессивного секуляризма. Это касается не только России, но и западных стран, а также остального мира, испытавшего в XX веке воздействие безрелигиозных стандартов.

Идеология свободы, отождествляемой с безграничным произволом, навязывание потребительского отношения к жизни, отказ от исторически укорененных, общепринятых нравственных норм, — все это вызывает отторжение и сопротивление у тех людей, которые сохраняют приверженность традиционным религиозным ценностям и нормам. (Если говорить о христианском мире, достаточно вспомнить судебные иски против запрета на публичное ношение религиозных символов или недавние массовые демонстрации против легализации однополых браков во Франции).

К сожалению, некоторые западные христианские сообщества сегодня нередко становятся на путь следования новейшим секулярно-либеральным тенденциям и превратно толкуют нравственное учение, восходящее к изначальному апостольскому преданию. В результате ценностный конфликт между христианской традицией и секулярным мировоззрением переносится внутрь современного христианства. Прежде всего, от этого страдает христианская мораль: ее нормы объявляются относительными, ставятся в зависимость от времени, в результате оказываясь условностями, продуктами общественного договора. Далее, под вопрос ставится учение христианской Церкви о человеке. Если человек в христианстве понимается как образ и подобие Бога, к общению и единству с Которым он должен стремиться, то «модернизированная» этика таких сообществ, все еще называющих себя христианскими, мыслит человека как абсолютно автономного от Бога. Человек, согласно такому взгляду, сам по себе волен определять, что нравственно, а что безнравственно. Этот процесс различения добра и зла в принципе лишен каких-либо четких ориентиров, в его основе лежат не заповеди вечного Бога, а обусловленные конкретной исторической эпохой общественные отношения, проецируемые в область морали.

Более того, современный либеральный протестантизм скептически относится к самому понятию «традиционные ценности», отвергая ценности как таковые. Сам язык и понятийная система современных западных протестантских деноминаций стали светскими, цитаты из Священного Писания толкуются превратно, в угоду господствующим либеральным концепциям. Экуменическое движение, где доминируют западноевропейские и североамериканские протестанты, говорит тем же языком, что и секулярное безрелигиозное гражданское общество, в его документах и воззваниях иной раз трудно отыскать следы традиционной христианской богословской рефлексии. Скорее, наоборот: под готовый секулярный субстрат — продукцию «социального заказа» — подгоняются цитаты из Библии в сопровождении предельно идеологизированных рассуждений, лишь отдаленно напоминающих богословский дискурс.

Мы являемся свидетелями очень опасной тенденции, которая в европейском и мировом масштабе приводит к размыванию системы традиционных христианских нравственных ценностей. В этой ситуации Православная Церковь призвана активно отстаивать свою позицию — как в рамках межхристианского диалога, так и в контексте своей общественной деятельности, то есть в процессе взаимодействия с международными организациями, культурными институциями, другими участниками публичной дискуссии. Внешнее служение нашей Церкви определяется стремлением продолжать участие в межхристианском диалоге до тех пор, пока наш голос слышат миллионы людей, в том числе протестантов.

Следует подчеркнуть, что нынешний конфликт ценностных систем — религиозной и секулярной — не является только теоретическим противоречием, столкновением религиозного и светского разума. Он связан с историей, культурой и цивилизационными особенностями различных обществ, призванных к мирному сосуществованию в современных условиях.

Наша задача состоит сегодня в утверждении человека и его ценности как образа Божия. Философ Хосе Ортега-и-Гассет говорил, что любить — значит всеми силами утверждать существование объекта любви. Абсолютизация свободы человека угрожает его существованию, ибо она лишает его статуса образа Божия, власти быть чадом Божиим (Ин. 1:12). «Чем больше я люблю человечество вообще, тем меньше я люблю людей в частности, то есть порознь, как отдельных лиц», — говорит у Достоевского Иван Карамазов, типичный интеллигент-гуманист конца XIX века. Именно здесь проходит водораздел между секулярным гуманизмом и христианской любовью к ближнему. Любить ближнего — конкретного человека, а не отвлеченную абстракцию, будь то человек вообще или «человечество» в целом — значит утверждать его существование, его ценность , которая состоит в образе и подобии Богу.

Спор по поводу индивидуальных и общественных ценностей не должен превращаться в войну на уничтожение. Наша Церковь выступает за плодотворное взаимодействие всех здоровых общественных сил, ориентированных на созидание сплоченного, жизнеспособного общества. Святейший Патриарх Кирилл неоднократно указывал на то, что важнейшей задачей соработничества Церкви и представителей либерального мировоззрения является поиск нового соотношения религиозного и светского взгляда на мир и человека в мире, то есть такого подхода, который учитывал бы как стандарты современного общества, так и нормы религиозной традиции. Вызов со стороны традиционных христианских ценностей, обращенный к секулярному мировоззрению, является одновременно призывом — к совместной работе ради блага современного общества и его граждан.

Митрополит Волоколамский Иларион: Религиозную жизнь невозможно вести на дистанции [Интервью]

Секуляризм - это теоретическая и идеологическая концепция, которая становится все больше популярной в странах Западной Европы, особенно Франции и Великобритании. Эта довольно интересная философия с течением времени сильно политизировалась, а ее сторонники в определенной степени перегибают палку в своем неприятии религиозных взглядов. Это течение сложно оценить однозначно, оно имеет как плюсы, так и минусы, в зависимости от конкретной страны или региона, где оно обрело официальный статус.

Главной идеей данного течения является тезис о том, что ни государство, ни право не должно опираться на религиозные понятия. Правительству и судебным органам не следует руководствоваться источниками веры в своей деятельности. Все органы и институции должны быть четко отделены от церквей и религиозных общин, а также свободны от их влияния. Источник этого понятия лежит в исторически обоснованном страхе перед принуждением к вере, исходящим от государства и его силовых структур. Потому сторонники секуляризма делают все возможное, чтобы власти и социум нейтрально относились к религиозным вопросам. Любая политическая деятельность, с их точки зрения, не может опираться на чувства верующих или догматы церкви, она должна исходить из фактов и логики, а также интересов различных групп людей. Смычка же государства и религии в любой форме является неприемлемой.

Как появился секуляризм

Многие античные и средневековые философы стояли у истоков этого течения. В особенности большой вклад в его возникновение внесли мыслители эпохи Просвещения во Франции - Дидро, Гольбах, Ламетри) Однако само понятие секуляризма было сформулировано только в девятнадцатом веке, когда в результате революций была разрушена теория о сакральности власти и ее божественном происхождении. Затем оно трансформировалось в этическую доктрину, которая ставит благоденствие человека вне зависимости от принципов веры. Одним словом, теория секуляризма предлагает сконцентрироваться на проблемах этого мира, в то время как религиозное мышление занимается связью с сакральным и невидимым.

Секуляризм и атеизм

Эти два явления обычно путают, однако, несмотря на то, что между ними много общего, они все же не совпадают. Атеизм - это прежде всего мировоззренческое и философское учение, а в секуляризме очень сильна политическая составляющая. Кроме того, далеко не все сторонники отделения религии от власти не верят в Бога. Многие сторонники секуляризма полагают, что жесткое понятий отнимет у церкви и вернет ее в духовную область. Ведь именно ею должна заниматься религиозная община.

Секуляризм о месте церкви в обществе

Многие христианские теологи нашего времени нередко говорят, что секуляризм - это замаскированное безбожие. Однако это слишком упрощенный тезис. В борьбе между атеизмом и религией секуляризм не оправдывает какую-либо сторону. Да, его адепты полагают, что политика должна быть независима от веры. Но для них не характерно приравнивание религии к яду или чуме, чем славится радикальный атеизм. Это видно хотя бы из того, что секуляристы считают, что церковь должна занимать определенное место в обществе. Главное, чтобы она не имела власти указывать, что кому делать.

Отношение религиозных лидеров к секуляризму

В большинстве случаев представители христианских церквей очень подозрительно и даже негативно настроены по отношению к этому явлению. Они полагают, что секуляризм - это концепция, которая направлена на вытеснение религии из общественного бытия. Часто они мотивируют это тем, что в некоторых европейских странах запрещено публично демонстрировать свою принадлежность к той или иной системе вероисповедания. Религиозность принимает более личный и семейный характер. Таким образом, секулярность становится нормой, а вера - личной установкой индивидуума. Хорошо это или плохо? Сразу заметим, что все здесь зависит от конкретного случая. Например, во Франции существует множество перегибов в отношении запретов на ношение мусульманских одежд для женщин (хиджаб, купальный костюм «буркини»), что часто вызывает возмущение правозащиников.

Религия и секуляризм в исламском мире

Не только христианские, но и мусульманские религиозные деятели негативно настроены к светским ценностям и принципу четкого разделения общины верующих и социума. Большинство современных лидеров исламского мира полагают, что поскольку секуляризм - это идея построения отношений между людьми без вмешательства Бога и сакрального, то она противоречит Корану и посланию Пророка. Особенное неприятие вызывает у них идея построения законов общества не на основе шариата, а на фундаменте светских ценностей. Тем не менее в современном исламском мире идея замены теократии на секулярное государство тоже имеет множество сторонников. К таким странам относится, к примеру, Турция. Ее первый президент Кемаль Ататюрк даже заявлял, что его родина не должна быть краем шейхов и религиозных сект. Некоторые арабские государства тоже идут по этому пути. Хотя противостояние модернистов и исламистов, особенно в последние годы, практически раскололо все исламские общества.

Секуляризм в Европе в наши дни

Сторонники светскости не имеют единой идеологической позиции или модели. К примеру, французский секуляризм в наше время называется специфическим словом «лаисите». Такая модель отношения религиозных общин и государства характерна только для этой страны. Она связана с исторической неприязнью социума к Римско-католической церкви. Последняя в свое время имела слишком много власти и настроила против себя народ. Кроме того, эта религиозная община слишком явственно выступала против закона об отделении церкви от государства, поскольку лишалась влияния, к которому привыкла. В Германии или Великобритании французская модель не прижилась. Но в любом случае в европейских странах секуляризм - это не антирелигиозная философия, а практические меры, принятые государством для того, чтобы влияние общин верующих не превышало пределов, за которыми начинаются конфликты и преследования.

Секулярные ценности

Производным от этого философско-политического течения стала мировоззренческая аксиология. Это так называемые светские ценности или, как это принято сейчас говорить, секулярный гуманизм. Последний тоже не представляет собой какой-то единой идеологии. Иногда по своим высказываниям неотличимы от атеистов. Они говорят о том, что право человека на счастье противостоит вере в высшие силы, и что оба эти тезиса несовместимы. Другие представители этого течения ставят права людей приоритетнее, чем религиозные ценности. Они выступают прежде всего против цензуры и религиозных запретов в научных исследованиях, за независимость этики и морали от веры, рационализм как главный критерий при установлении истинности. Сторонники секулярного гуманизма, как правило, скептически относятся к претензиям религиозных откровений на реальность. Они также выступают против образования в этой области в детском возрасте, поскольку считают, что так навязывается идея, на которую нужно исключительно осмысленное согласие. Но в этом плане секулярные гуманисты тоже расходятся между собой, потому что некоторые из них полагают, что полное невежество молодых людей в религиозной области лишает их права на культурное наследие.

Секулярный фундаментализм

К сожалению, идеология светскости породила и такое явление. Оно существует наравне с религиозным фундаментализмом и вроде бы противостоит ему, но на самом деле имеет с ним общие корни и ценности. Его приверженцы не просто скептически относятся к религии, но желают вытеснить ее из жизни общества и даже уничтожить, полагая любое проявление религиозной мысли опасной для человеческой свободы. При этом они готовы ограничивать и попирать права верующих. Можно сказать, что и религиозный, и секулярный фундаментализм являются двумя версиями одного и того же явления, причина которого в непонимании человеческой природы и желании решать сложные проблемы простыми методами, невзирая на возможные последствия и жертвы.

Секуляризм, Секулярный (светскии) гуманизм(Secularism, Secular Humanism).

Образ жизни и мысли, в кром нет места Богу и религии. Латинский кореньsaeculum означает "поколение", "век человеческий" или "столетие", "век". Поэтому слово "секулярный" стало означать "принадлежащий к этому веку", "мирской". Секуляризм утверждает имманентные реалии этого мира и отрицает трансцендентную, потустороннюю реальность. Это мировоззрение и образ жизни скорее ориентируются на профанное, чем на сакральное, и на естественное, а не сверхъестественное. Секуляризм - это нерелигиозный подход к личной и общественной жизни.

Исторически секуляризация прежде всего означала передачу церковной собственности государству или нецерковным властям. В этом институционном значении "секуляризация" попрежнему означает ограничение формальной религиозной власти (напр., в образовании). Секуляризация различных общественных институтов была вызвана крушением единого христианского мира после Реформации, с одной стороны, и ростом рационализма в обществе и культуре, начиная с Просвещения и кончая современным технократическим обществом, - с другой. Нек-рые ученые, говоря о секуляризации общества, т.е. о замене официальной церковной власти нецерковной, предпочитают слово "обмирщение".

Второе значение слова "секуляризация" связано с переменой в образе мысли и жизни и знаменует отпадение от Бога и обращенность к миру. Гуманизм эпохи Возрождения, рационализм Просвещения, рост могущества и влияния науки, крушение традиционных структур (семьи, Церкви, общины), технизация общества и соперничество со стороны национализма, эволюционизма и марксизма - все это привело к тому, что М. Вебер называл "расколдованием" современного мира.

Секуляризация общественных инстатутов и идеологическая секуляризация происходили одновременно в течение последних столетий, но причинноследственная связь между ними отнюдь не очевидна или необходима. Даже в средневековой империи Константина люди нередко руководствовались мирскими соображениями. Точно так же в секулярном (мирском) обществе отдельные люди и группы людей могут жить, мыслить и трудиться, руководствуясь религиозными соображениями и прислушиваясь к Богу.

Т.о., секуляризация - это исторический факт, в ней есть и положительные, и отрицательные стороны. Тем не менее секуляризм как всеобъемлющая философия жизни безусловно приветствует секуляризацию всех сфер жизни. Упрощенный и редукционистский взгляд на реальность, отрицающий и исключающий Бога и все сверхъестественное, а также близорукая сосредоточенность на имманентном и естественном - фатальный недостаток секуляризма. В современных дискуссиях секуляризм и гуманизм часто соединяют в единое направление- секулярный гуманизм. Это взгляд на жизнь и мысль, на человека и общество, к-рый возвеличивает тварь и отвергает Творца. В таком качестве секуляризм выступает как соперник христианства.

Христианские теологи и философы с разных сторон оценивали значение и влияние секуляризации. Ф. Шлейермахер был первым теологом, к-рый попытался заново сформулировать понятие "христианство", используя гуманистические и рационалистические ценности Возрождения и Просвещения. Хотя его блестящие работы оказали огромное влияние на развитие теологии, критики обвинили Шлейермахера в том, что он не столько отстаивал христианство, сколько предал важнейшие положения христианской веры, заново определяя религию в терминах присущего человеку чувства зависимости.

Ни одна серьезная дискуссия на тему христианства и секуляризма не обходится без упоминания Д. Бонхёффера и его "Писем и записок из тюрьмы". Прежде всего, поскольку эта работа не окончена, такие идеи Бонхёффера, как "приземленность христианства ", " повзросление мира" и необходимость "нерелигиозной интерпретации библейского языка ", стали предметом горячих споров, в к-рых большую роль играют Ф. Гогартен (" Реальность веры", 1959), П.ванБурен ("Секулярный смысл Евангелия", 1963), Г. Кокс ("Секулярный город", 1965), Р.Смит ("Секулярное христианство", 1966) и теология смерти Бога. Каждый из этих теологов шел по своему особому пути, определяя смысл христианства через понятия секулярного мира. К. Гамильтон ("Жизнь в преодолении" , 1968) считает, что так нельзя толковать Бонхёффера, и настаивает на том, что немецкий теолог никогда не колебался в своих основных ортодоксальных взглядах.

Дискуссии среди теологов 195060х гг. были направлены на то, чтобы приспособить христианскую теологию к секуляризации, а в 197080е гг. во многих местах возникло новое мощное сопротивление секуляризму. Ж. Эллюль("Новые демоны", 1975) вместе с нек-рыми другими теологами настаивал на том, что секуляризм - это форма религии, противостоящая и христианству, и истинному христианскому гуманизму. . А. Шеффер ("Как же нам теперь жить?", 1976) и другие фундаменталисты и консервативные христиане евангельского вероисповедания нападали на светский гуманизм, считая его великим современным врагом христианской веры.

С точки зрения библейской христианской теологии секуляризм виновен в том, что "заменил истину Божью ложью и поклонялся твари вместо Творца" (Рим 1:25). Перестав видеть в трансцендентном Боге абсолют и объект поклонения, секуляристское сознание неизбежно обожествляет и превращает в абсолют человека и природу. Говоря библейским языком, сверхъестественный Бог создал мир и поддерживает его существование. Этот мир (saeculum ) имеет ценность потому, что Бог его создал, искупил и продолжает хранить. Бог как Господь истории и вселенной не может отождествляться ни с тем, ни с другим (пантеизм). Люди наделены свободой и несут ответственность перед Богом и миром. Разумное служение и сотрудничество определяют отношение человека к Богу и к миру.

С приходом Христа сакральный, теократический характер Древнего Израиля меняется. После Христовой проповеди и подвига град и народ были секуляризованы (десакрализованы), а сакральную роль стала исполнять Церковь как храм Св. Духа. Отношение Церкви к обществу не сводится к единственной миссии - внести в мир сакральное начало, навязав ему церковную власть. Отношение это выражается в любовном служении и свидетельстве, проповеди и целительстве. В этом смысле секуляризация общества есть одно из христианских призваний. Нельзя обожествлять общество и придавать ему абсолютное значение, ибо оно существует в истории и носит относительный характер. Лишь Бог окончательно свят и абсолютен. Воестановление святости Бога тем не менее предполагает правильную перспективу и относительную ценность этого мира.

Разумеется, различие между сакральным и светским нельзя считать неустранимой брешью. Так же, как Бог говорит и действует в веке сем, христиане должны говорить и действовать, участвуя в созидании и искуплении мира. Это означает, что мир нельзя отдавать во власть секуляризма. Во всяком случае, христианскую жизнь в светском мире нужно подчинить Иисусу Христу, и она должна протекать в согласии с волей Божьей, а не волей мира. В таких странах, как США, где населению даны все права и оно может участвовать в общественной жизни, образовании, социальном обеспечении и т.д., христиане могут способствовать тому, чтобы Слово Божье было услышано и получило вес среди многих других голосов, к-рые составят разнородное целое. Навязывать Слово Божье всем без исключения- значит снова впасть в несвойственную Библии авторитарность. Но если мы не можем нести Слово Божье в мир, значит, мы принимаем тот секулярный путь, к-рый отвергает Творца и ведет к смерти.

Светский (секулярный) гуманизм (англ. Secular humanism) - одно из направлений современной философии гуманизма, мировоззрение, которое провозглашает человека, его право на счастье, развитие и проявление своих положительных способностей наивысшей ценностью. Гуманистическое мировоззрение противопоставляется религиозному, не признаёт существования сил, стоящих выше человека и природы. Светский гуманизм утверждает способность и обязанность вести этический образ жизни без привлечения гипотезы о существовании Бога. Светский гуманизм выделился из гуманистического движения в ответ на критику гуманизма религиозными фундаменталистами. От религиозного гуманизма отличается тем, что отвергает религиозную веру как принципиально иллюзорный способ ориентации человека в мире. Вместе с тем, согласно «Декларации светского гуманизма», десятью базовыми принципами мировоззрения также являются:

Свободное исследование - недопустимость любого вида цензуры, догматизма; свобода прессы и средств коммуникации.

Отделение церкви от государства - необходимость отделения церкви от государства во избежание нарушения принципа свободного исследования.

Идеал свободы - недопустимость любой формы тоталитаризма, идеал уважения прав меньшинства и власти закона.

Этика, основанная на критическом мышлении - независимость этики от религии; возможность и необходимость вывода моральных норм без религиозного откровения.

Моральное образование - необходимость нравственного воспитания и образования детей; недопустимость навязывания религии молодым людям, прежде чем они будут способны дать на это добровольное и осмысленное согласие.

Религиозный скептицизм - скептическое отношение к претензиям сверхъестественного на реальность.

Разум - использование рациональных методов исследования, логики и опыта в процессе накопления знания и установления критериев его истинности.

Наука и техника - признание научного метода наиболее достоверным способом понимания мира.

Эволюция - порицание попытки креационизма включать в учебники биологии религиозные доктрины, потому как «очевидность фактов настолько убедительно подтверждает само существование эволюции видов, что отрицать его слишком трудно».

Образование. «Образование должно быть неотъемлемой составляющей созидания гуманных, свободных и демократических обществ». Передача знания, поощрение морального роста, обучение профессиям, помощь в выборе жизненного пути, преподавание правил поведения в демократическом обществе, стремление развивать способность к критическому мышлению. Опасность СМИ как средства навязывания догм.

В число важнейших методологических принципов светского гуманизма входит принцип свободного критического исследования, включающий идею приложения ресурсов разума и науки ко всем областям природы, общества и человеческого поведения. Это предполагает недопустимость каких-либо ограничений научного познания и экспериментальных исследований во всех областях, будь то этика, политика, религия, паранормальные явления или медицина. При этом такие исследования не должны противоречить закону и нарушать базовые этические и экологические стандарты, принятые в данном сообществе

Религиозный (либерально-религиозный) гуманизм (англ. Religious humanism) - одно из направлений современной философии гуманизма.

Сторонники либерально-религиозного гуманизма отрицают существование сверхъестественного и загробной жизни, рассматривая свои воззрения как выражение «искренней устремлённости и духовного опыта», вдохновляющего на следование «высшим нравственным идеалам». По сути дела, ими предлагается заменить религию общечеловеческой этикой, свободной от каких бы то ни было теологических, политических и идеологических санкций.

У истоков современного религиозного гуманизма (с середины 1910-х гг.) стоял ряд священников американской унитарианской церкви.

Ключевыми фигурами здесь стали преподобные Мэри Сэффорд (Mary Safford) и Куртис В. Ризе (Curtis W. Reese) из унитарианской церкви в г. Де-Мойн (штат Айова), а также преподобный Джон Х. Дитрих (John H. Dietrich) из унитарианской церкви в Миннеаполисе (штат Миннесота), которые сочли возможным начать кампанию по демократизации религиозных институтов под знаменем религиозного гуманизма.

В одной из своих проповедей Куртис В. Ризе заявил: «Теократический взгляд на мир автократичен. Гуманистический взгляд - демократичен… Гуманистический, или демократический взгляд на миропорядок состоит в том, что этот мир - мир человека, и именно от человека во многом зависит, на что он будет похож… Революция в области религии, состоящая в переходе от теократии к гуманизму, от автократии к демократии, вызревала в течение долгого времени… Демократическая религия принимает форму „посюсторонности“… Согласно демократической религии, главная цель человека состоит в том, чтобы содействовать человеческому благополучию здесь и теперь».

Впоследствии Ризе стал известным представителем религиозного гуманизма в США, а в 1949-50 гг. возглавлял Американскую гуманистическую ассоциацию.

Первым программным документом религиозного гуманизма считается Первый гуманистический манифест (англ. A Humanist Manifesto (Humanist Manifesto I)) (1933), главная идея которого состояла в необходимости создания новой нетрадиционной гуманистической религии, ориентирующейся исключительно на мирские ценности.

В Манифесте подчёркивалось, что развитие человеческого общества, новые научные концепции и достижения требуют пересмотра отношения к религии: «Нынешняя эпоха породила огромные сомнения в традиционных религиях, и не менее очевиден тот факт, что любая религия, претендующая на то, чтобы стать объединяющей и движущей силой современности, должна отвечать именно теперешним нуждам. Создание такой религии - главнейшая необходимость современности».

Гуманизм таким образом определялся как некое религиозное движение, призванное превзойти и заменить прежние религии, базирующиеся на якобы сверхъестественных откровениях. В Манифесте предлагалась новая система веры, основанная на 15 тезисах. В частности:

утверждалась идея несотворённости Вселенной,

признавалась фактом гипотеза эволюции природного и социального миров без сверхъестественного вмешательства извне,

признавалась версия о социальных корнях религии и культуры,

отвергался традиционный дуализм души и тела, взамен которого предлагалась органическая точка зрения на жизнь;

утверждалось, что новая религия должна формулировать свои надежды и цели в свете научного духа и научной методологии;

отвергалось традиционное различие между священным и мирским, ибо ничто человеческое религии не чуждо.

В 1973 г. философом Полом Куртцем и унитарианским священником Эдвином Г. Уилсоном был опубликован Второй гуманистический манифест (англ. Humanist Manifesto II). Здесь авторы признали возможность сосуществования различных гуманистических подходов - как атеистического (связанного с научным материализмом), так и либерально-религиозного (отрицающего традиционные религии).

Согласно периодизации развития современного гуманистического движения, предложенной Юрием Чёрным в его работе «Современный гуманизм», выделение светского (секулярного) гуманизма в качестве самостоятельного идейного движения, его окончательное размежевание с религиозным гуманизмом началось с 1980-х гг. и продолжается по настоящее время.

Билет

Вопросы нравственности в опыте церковной жизни.

Существуют ли в человеческой душе онтологически присущие ей нравственные качества и устремления? Кем заложены они в природу человека? Должен ли христианин признавать за инаковерующим или неверующим право считаться нравственным человеком? Можно ли говорить о тождественности христианской и общечеловеческой этики? Возможно ли единение нравственных учений на основе стирания различий между ними?

Эти вопросы сегодня как никогда волнуют людей всего мира. И особенно волнуют они россиян, в течение долгих десятилетий оторванных от источников духовных знаний, от церковной жизни.

Такое внимание к духовным и нравственным вопросам не может не радовать. Однако приходится с сожалением констатировать, что в контексте этого внимания над сознанием современного постсоветского общества довлеют две опасные крайности: мнение о непримиримом противостоянии христианской и внехристианской морали и мнение об их полной тождественности.

Семидесятилетний разрыв традиции христианского просвещения в России, отсутствие в нашей стране свободы распространения немарксистких взглядов привели к тому, что в не знавшем Бога секулярном обществе, где единственным общедоступным нравственным учением была печально знаменитая коммунистическая этика, образовался чудовищный вакуум знаний об иных этических системах, прежде всего об этике религиозной. Однако, как гласит старая русская поговорка, "свято место пусто не бывает".

Ослабление идеологического диктата, начавшееся в 1960-е годы, лишь к концу 1980-х "дошло" до свободы широкой христианской проповеди. До этого естественная тяга человека к религиозной нравственности удовлетворялась главным образом наукообразными системами ценностей, в которые то здесь, то там вплетались крупицы религиозно-культурного наследия, а также крипторелигиозными учениями, среди которых лидирующее положение занимали оккультные "науки" и просто грубые суеверия, вроде веры в "барабашку" и надежды на всемогущество "нетрадиционного" врачевателя.

Такого рода нравственно-религиозный Вавилон, в котором переплелись элементы естественной науки, философии, политики, разных религиозных и псевдорелигиозных учений, оккультного мистицизма, невежества и шарлатанства, породил у большинства моих сограждан весьма причудливый набор представлений о нравственности, в том числе нравственности евангельской, христианской, богооткровенной. Не надо проводить специальных социологических исследований, чтобы узнать, например, что большинство россиян, в том числе именующих себя православными, отождествляет христианское нравственное учение с Декалогом и имеет очень смутное представление о Нагорной проповеди Спасителя. Помнить об этом весьма важно, и вот почему.

Сциентизм шестидесятых, представивший науку и технику гарантами светлого будущего человечества, весьма сильно утвердил в сознании образованной части общества веру в возможность разрешения духовных и нравственных проблем за счет научного прогресса. В следующем десятилетии, когда этому мировоззрению стало тесно в собственных рамках, оно, вобрав в себя многие идеи Вернадского, Рерихов и некоторых других мыслителей, стало суррогатом религиозности. Как известно, подобный суррогат не может обходиться без собственного взгляда на этику. И в качестве такого взгляда вскоре появляется эклектическая система нравственных ценностей, в целом соответствующих нормам естественной морали, но нередко снабженных элементами мистики и утопических социальных теорий. В сознании людей утвердилась идея "общечеловеческих ценностей" духовно-нравственного порядка, могущих быть основой процветания человеческого общества.

Как уже было сказано выше, встреча носителей этого мировоззрения с христианством произошла слишком поздно: та степень общественного влияния, которую приобрели сторонники "одухотворенного" сциентизма и сопутствующих ему явлений, была несравнима со слабым голосом Церкви, фактически до начала нынешнего десятилетия насильственно отторгнутой от собственного народа. По выражению одного современного иерарха, христианство в России было помещено в темный, неосвещенный угол народной жизни. И пока православные христиане постепенно покидали этот угол, многие россияне, не будучи в состоянии услышать голос Церкви, "удовлетворяли" свой растущий интерес к православному учению, в том числе учению нравственному, пользуясь все тем же источником: идеологией эклектического слияния наук, религий и мистических учений.

Именно в этот момент стало особенно ясным желание многих современных научных и общественных авторитетов любой ценой включить христианскую нравственность в систему "общечеловеческих ценностей", разработанную по правилам, установленным ими самими или их духовными предшественниками. Именно ради этого люди, воспитанные в рамках верности данной системе, подчас сознательно или бессознательно низводят христианскую мораль до уровня морали естественной или ветхозаветной, воздавая должное десяти заповедям Моисеева закона и как бы не замечая нравственного учения Господа Иисуса Христа, Священного Писания Нового Завета и Церкви Христовой.

Попытки растворения христианской нравственности в эклектической системе внехристианских религиозных и нравственных представлений, до определенного момента делавшиеся лишь в тиши ученых кабинетов, в атмосфере собраний мистических сект и иных узких групп единомышленников, сегодня становятся достоянием так называемых "новых религиозных движений". На Западе эти движения имеют широкое распространение, причем последнее время, пользуясь средствами массовой культуры, они перешли из академической и иной замкнутой среды в круг людей среднего класса. То же самое происходит и у нас, как через проникновение идей и структур, оформившихся за рубежом, так и через стихийное появление уже на русской почве подобных феноменов, среди которых особо выделяется недоброй славой секта "Белое братство".

New Age и иные эклектические религиозно-научно-нравственные системы, особенно те из них, которые стремятся настойчиво проводить мысль о тождественности христианского нравственного учения своим взглядам на этику или представить христианскую мораль составной частью своего мировоззрения, представляют собой серьезный вызов самоидентичности Православия в современной России.

Другой немаловажной проблемой, корни которой также видятся в отсутствии в пределах нашего Отечества в течение семидесяти лет должного христианского просвещения и в последовавшей отсюда религиозной безграмотности наших сограждан, становится искаженное представление многих православных христиан о естественной нравственности, являющейся проявлением силы и премудрости Творца, создавшего человека по образу и подобию Своему.

Каждый христианин, бесспорно, должен помнить о величайшем преимуществе своего звания, о том, что нравственное совершенство, стяжаемое в Церкви - не только силой богооткровенного нравственного учения, но и силой особой благодатной помощи Божией - несравнимо со всеми попытками человека достичь нравственного идеала своими силами, на основе лишь естественной ("общечеловеческой") нравственности. Он также должен знать, что нравственное чувство человека, не просвещенного благодатью Христовой, обыкновенно бывает замутнено и искажено вследствие первородного греха и личных грехов. Однако это не должно приводить к отрицанию всякой ценности естественной морали, признанию ее непригодной даже для стремления к богопознанию и к достойной жизни. Наша вероисповедная твердость тем более не должна приводить к весьма распространенному сегодня мнению, что всякое проявление нравственных чувств, мыслей, побуждений и поступков, существующее за границами Церкви, есть ложь, обман, иллюзия и в конечном итоге чуть ли не действие врага рода человеческого. Такой взгляд, унижающий силу Бога как Творца и образ Его, запечатленный в венце творения, нуждается в духовном врачевании через проповедь и просвещение.

Сотворенные Господом нашим и заложенные Им в природу человека нравственные качества необходимо признавать как действительно существующие, неотъемлемые от человеческого естества и от Творца своего. К ним также необходимо относиться с должным уважением, несмотря на всю ту чудовищную греховную пелену, которой покрыло их человечество. Отрицание существования естественной морали, попытки разделить ее с человеческой природой и с Богом, равно как и попытки принизить ее значение до ничтожной отметки, всегда приводили к печальным плодам.

Однако апология естественной морали не должна давать даже малейшего повода считать, что мы, христиане, согласны поступиться самоидентичностью христианской этики ради слияния ее с "общечеловеческими ценностями". Христианское нравственное учение уникально. Уникальна и Церковь Божия - единственное место, где человеку подается помощь свыше, могущая возвести человека до высшей степени нравственного совершенства. Христианское свидетельство об этой истине - свидетельство, трезвенно видящее все достоинства естественной морали и одновременно все несовершенство ее в нашем оскверненном грехом мире, - должно звучать в полную силу в обществе, где, как правило, доминируют искаженные представления о естественной морали и взаимоотношениях ее с моралью Нового Завета и Церкви.

Каков православный взгляд на проблему взаимоотношения естественной, нехристианской и богооткровенной новозаветной этики?

Естественный нравственный закон, онтологически заложенный в природу человека, есть проявление образа Божия, существующего в этой природе по воле Творца: "И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его" (Быт. 1:27). По слову апостола Павла, естественная нравственность присуща не только христианам, но и людям, находящимся вне Церкви (язычникам): "Ибо, когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую, - в день, когда, по благовествованию моему, Бог будет судить тайные дела человеков чрез Иисуса Христа" (Рим. 2:14-16). "...Каждый человек, - написано в комментарии на этот новозаветный текст, подготовленном общиной Покровского храма Русской Зарубежной Церкви, - кто бы он ни был, иудей или язычник, чувствует мир, радость и удовлетворение, когда делает добро, и, напротив, чувствует беспокойство, скорбь и тесноту, когда делает зло. Причем, даже язычники, когда делают зло или предаются разврату, знают по внутреннему чувству, что за эти поступки последует Божье наказание. На предстоящем Страшном Суде Бог будет судить людей не только по их вере, но и по свидетельству их совести".

Святой Василий Великий, говоря о нравственных поступках людей, не мотивированных прямо заповедью Божией, выводит в своих нравственных правилах следующую мысль: "Не должно препятствовать исполняющему волю Божию, по заповеди ли Божией, или по разуму, последует он заповеди; и исполняющий заповедь не должен слушать препятствующих, хотя они ближние, но обязан держаться принятого намерения". В другом месте святой Василий говорит, что для подтверждения того, что мы делаем или говорим, должно пользоваться как свидетельствами Священного Писания, так и вещами, известными "из природы и обычая в общежитии", то есть из области естественной морали.

"Как же различать нравственно-доброе от нравственно-дурного? - спрашивает известный православный нравоучитель митрополит Филарет (Вознесенский). - Различие это совершается по данному нам, людям, от Бога особому нравственному закону. И этот нравственный закон, этот голос Божий в душе человека, мы чувствуем в глубине нашего сознания, и называется он совестью. Эта совесть и есть основа общечеловеческой нравственности" .

Говоря об онтологическом характере естественной морали и проявляя благосклонное отношение к людям, живущим и поступающим в соответствии с нею, Православная Церковь одновременно убеждена, что естественная нравственность недостаточна для достижения нравственного идеала, для должного преображения человеческой души и, следовательно, для спасения. Естественная мораль не может служить единственной основой для жизни христианина и, бесспорно, не может считаться преимущественным для христианина мерилом его поведения, подменяющим собой христианскую нравственность. В тех же нравственных правилах святого Василия Великого читаем: "Не должно последовать человеческим преданиям до отриновения Божиих заповедей... Не должно собственной своей воли предпочитать воле Господней; но при всяком деле надобно искать, какая есть воля Божия, и исполнять ее".

Непростым является вопрос о том, насколько можно утверждать о существовании в нашем оскверненном грехом мире естественной морали в чистом виде. Человек, в коем образ Божий искажен первородным грехом и собственными грехами, не может быть эталоном естественной нравственности. "Ощущение наготы и стыд, - пишет современный православный богослов Христос Яннарас, - наиболее ясное свидетельство того искажения, которое претерпела человеческая природа в результате грехопадения. Образ Божий, запечатленный в человеке, оказался униженным и извращенным (однако не был разрушен совсем)".

Именно в силу греховной искаженности человеческого естества мы не сразу и не без труда можем понять, где кроется в человеке проявление естественной нравственности, а где имеет место производная природной морали - производная подчас весьма искаженная, а иногда и смешанная с прямым аморализмом. Действительно, моральные представления и поведение людей, руководствующихся нехристианской моралью, весьма нечасто могут удовлетворять как христианской этике, так и христианским представлениям об этике естественной. Говоря о Богоданном нравственном чувстве в душе человека, святой Иоанн Кронштадтский пишет, что у инословных и нехристиан оно "зависит от воззрений или учения веры и изменяется по качеству верований; иногда оно бывает совершенно извращено. Так, материалисты и натуралисты, полагающие все благо и всю жизнь в наслаждении чувственными удовольствиями, не считают чревоугодие, лакомство, блуд и прелюбодеяние за грех и говорят, что это требует природа и ей надо удовлетворять, и какая бы женщина или девица ни подпала под их влияние, с нею можно совершить требуемое природою, и тот идиот, кто этим не пользуется. Так, людоеды не считают за грех заклать другого человека и съесть его. Так, были и есть люди, которые не считают за грех приносить в жертву мнимому божеству детей или взрослых. Так, многие не считают за грех обобрать, обокрасть человека богатого или среднего состояния. Так, многие эгоисты дотоле уважают человека иного, доколе он приносит им пользу, выгоду, доколе он им нужен, а коль скоро из него пользы извлечь нельзя, презирают и прогоняют его, и куска хлеба ему не дадут".

Бесспорно, христианин нуждается в критерии отличия естественной этики от ее извращенных производных, в которых мы являемся свидетелями не столько проявлений образа Божия в человеке, сколько проявлений греховности. Этим критерием не могут служить взгляды и поведение той или иной группы людей или всего человечества - мы знаем, что естественная нравственность в той или иной мере все равно искажена грехом. Вообще такой критерий не может быть совершенным, и он в достаточной мере является достоянием лишь глубоко верующего христианского сердца, наделенного от Бога даром "различения духов".

Было бы, наверное, не совсем правильно оценивать соответствие поведения людей нормам естественной морали по сугубо христианским нравственным меркам. Естественная мораль, даже в идеальном своем выражении, и мораль христианская - не одно и то же (об этом далее). Эталоном естественной этики, причем эталоном богоявленным, то есть являющимся частью сверхъестественного Откровения, но в то же время данным людям, еще не просвещенным Светом Христовым и в этом смысле бывшим под действием законов жизни отторгнутого от богообщения естества, могут считаться некоторые положения этики ветхозаветной, в первую очередь Декалог.

Имея в виду вышесказанное, следует особо иметь в виду вопрос об отличиях христианской этики от естественной, нехристианской и от вершины этики вне Христа - этики ветхозаветной. Подчеркивать в положительном смысле эти отличия сегодня как никогда важно, ибо в восприятии многих людей христианская этика отождествляется, например, с Декалогом, а то и со светскими его интерпретациями.

В то же время Декалог - лишь подготовительная ступень к христианской этике, лишь "детоводитель" к ней. В Нагорной Проповеди Спаситель ясно и определенно говорит, что исполнения ветхозаветного закона недостаточно для достижения нравственного идеала, то есть для спасения. Нравственное учение Нового Завета радикально отличается от всех предшествующих (и всех последующих!) нравственных учений. Отличие это начинается с того, что Господь дает людям совершенно новые нравственные правила, необычные по строгости даже для самого последовательного иудея-законника. Он обещает нескончаемые муки за малейшее злословие (Мф. 5:22). Он строго запрещает даже мысленное прелюбодеяние (Мф. 5:28). Он заповедует человеку отвергнуть защиту всех своих земных интересов и не только не отвечать злом на зло, но и благотворить делающему зло (Мф. 5:39-45). Он не считает допустимым даже то, что во все века считалось нормальным и для естественной, и для ветхозаветной этики: принимать от людей моральное удовлетворение за религиозность и праведные дела (Мф. 6:1-6). Упоминая об этих и других изречениях Спасителя, святой Василий Великий выводит три нравственных правила: "Как Закон запрещает худые поступки, так Евангелие запрещает самые сокровенные страстные движения в душе. Как Закон в каждом добром деле требует совершенства отчасти, так Евангелие требует всецелого совершенства. Невозможно удостоиться Небесного Царства тем, которые не показали в себе, что евангельская правда больше правды подзаконной". Что это? Еще один нравственный кодекс, отличающийся от других лишь необыкновенной строгостью?

Нет. Нравственное учение Христово - это не просто закон. Господь не желает добиться формального исполнения человеком все "пунктов" морального кодекса. Он жаждет полного духовного перерождения человека, после которого самая мысль о грехе, самое желание греха были бы чужды и противоестественны освященному сердцу. И такое новое состояние человеческой души, по слову Христову, не может быть достигнуто привычными средствами нравственного улучшения души - будь то самосовершенствование, внешнее принуждение, руководство учителя, мистическая практика и т.д. Все эти средства могут быть полезны, но лишь тогда, когда они объединены вокруг главного средства нравственного обновления личности.

Это средство Господь неразрывно связал со Своими нравственными установлениями. Это средство - единственное, что может помочь человеку достичь высокого евангельского нравственного идеала. Это средство - основа христианской этики, основа ее жизненности, которой не смогли достичь все мертвые законы. Это средство делает христианскую нравственность уникальной и неповторимой, а следующих ей людей - достойными спасения и святости.

Это средство - благодать Божия.

Христианская нравственность невозможна без благодати. Именно поэтому Господь сказал Своим ученикам, ужаснувшимся высоте евангельской нравственности при беседе Христа с богатым юношей и спросившим Его, кто же может спастись: "Человекам это невозможно, Богу же все возможно" (Мф. 19:26). Благодать Божия, действие Божие как основа и средство нравственного обновления человека возможны, по вере христиан, только со Христом, только в Церкви Его, "ибо закон дан чрез Моисея, благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа" (Ин. 1:17). Вне Церкви душа человека продолжает томиться в границах естественной нравственности, не будучи в силах достичь полного нравственного преображения. "Горе душе, - пишет святой Макарий Египетский, - если останавливается она на своей природе и уповает только на свои дела, не имея общения с Божественным Духом". И в то же время в Церкви Божией преображающая человека благодать Христова действует живо и явственно, нисходя на сердце христианина через Богом установленные таинства, через богослужение, через особые благодатные дары, коими так богата церковная жизнь. Таинства и богослужения Церкви, вся ее таинственная жизнь - это тоже средство нравственного совершенствования личности, средство, которого нельзя встретить на путях нехристианской морали и которое является окном, открытым в безбрежное море Божией благодати. Не случайно святой Василий Великий включил в свои "Нравственные правила" особые положения о преображающей силе Крещения и Евхаристии.

В то же время было бы неправильно думать, что благодать как средство нравственного совершенствования человека оставляет его пассивным участником такого совершенствования, ограничивает свободу его выбора и не требует от него усилий. Нравственное обновление наших душ созидается в синергии Бога и человека. Причем человек может даже не являть миру плода своих нравственных действий - Сердцеведец Господь судит его по его внутреннему намерению, по его волеизъявлению, по степени его отказа от греховных дел, слов и поступков. Состояние человеческой души и есть плод его нравственного совершенствования. Это состояние может не совпадать со внешними проявлениями нравственности: "Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды. Фарисей слепой! очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их" (Мф. 23:25-26). Только тогда, когда душа человека свободна от греховных побуждений, только тогда, когда в нас есть твердая воля ко спасению, когда мы, движимые этой волей, готовы сквозь любые тернии, борясь с грехом в себе и преодолевая его, стремиться к Царству Божию, наше спасение соделывается в согласии действия Божией благодати и нашей веры, оживотворенной добрыми делами. Нравственное обновление человека во Христе невозможно без участия самого человека. Невозможно оно и без участия Божия. "Правда Божия, - пишет святой Иоанн Кронштадтский, - требует, чтобы человек, волею падший, сознательно сам и подвизался против греха, боролся с ним и, побеждая его, призывал усердно на помощь благодать Божию, без которой никогда не может быть победителем греха, чтобы заслужить вечную награду от Бога и иметь утешение в том убеждении, что в этой нравственной победе есть и его доля заслуги".

Каким представляется отношение нынешнего православного христианина, живущего в контексте нынешнего быстро меняющегося мира, к проблеме соотношения естественной, нехристианской и новозаветной этики? Что было бы целесообразно иметь в виду, отвечая на вопросы, возникающие в процессе православной миссии?

Во-первых, думается, следует избегать смешения представлений о естественной этике и об этике христианской. Такое смешение, столь популярное сегодня в контексте поиска унифицированной "общечеловеческой" этики, таит в себе немалую опасность для самоидентичности христианской этики, для сохранения тех существеннейших ее отличий, без которых моральная проповедь Церкви теряет смысл и превращается в простую поддержку секуляризованной морали. При этом надобно помнить об искушении "инклюзивизма", то есть попытки объявить лучшие проявления естественной морали и вообще нравственности вне Церкви чем-то бессознательно включенным в поле христианской нравственности, а тех, кому свойственны эти проявления, - "христианами вне Христа". Конечно, такой подход иногда может добавить христианину миссионерских аргументов, однако, как мы это уже видели в случае с западным богословием, эти аргументы на деле таят в себе вред, быть может, больший, чем приносимая польза. В самом деле, если христианская этика идентична высшим проявлениям естественной и вообще внехристианской этики, если можно быть "христианином" без Христа и без Церкви, - следующим логичным выводом может стать отрицание уникальности христианской этики, ее исключительной действенности для достижения нравственного идеала, а в конечном итоге - и совершенного Господом дела нашего спасения. Немаловажно отметить также и то, что христианин, тем более миссионер, вряд ли имеет моральное право причислять к христианскому обществу помимо их воли людей, находившихся вне христианства и в особенности умерших вне Церкви.

Во-вторых, весьма важным сегодня представляется самое решительное противостояние Церкви попыткам поставить знак равенства между христианской этикой и эклектическими этиками, построенными на основе искаженных производных естественной этики, таких, как этика сциентизма и "новых религиозных движений". Ни одна из подобных концепций не может быть отождествлена с нравственным учением Христа Спасителя, ибо они основаны на принципиально противоречащих Евангелию и учению Церкви принципах и несовместимы с теми вышеперечисленными отличительными чертами, которые делают христианскую этику таковой. Как можно чаще, на уровне самых простых слов и образов, православный миссионер должен объяснять людям, почему те, кто утверждает, что между нравственными учениями Христа и, скажем, Рериха или Хаббарда нет разницы, сознательно или несознательно говорят неправду.

В-третьих, с учетом всего вышесказанного необходимо помнить, что естественная нравственность, равно как и ее основы, заложенные в некоторые нехристианские нравственные концепции, достойна всяческого уважения как проявление образа Божия, сущего в человеке. "Кто видит в другом, - пишет святой Василий Великий, - плод Святого Духа, во всем отличающийся равным богочестием, и не Святому Духу его приписывает, но присвояет противнику, тот произносит хулу на Самого Святого Духа". Было бы действительно богохульством отрицать наличие в нехристианине онтологической естественной нравственности и приписывать все его добрые поступки действию врага рода человеческого. Естественная нравственность - это великий Божий дар, к проявлениям которого надобно относиться со благодарением Богу, создавшему мир Премудростью Своей. При этом, естественно, не надо забывать об относительности естественной морали и всегда помнить о "различении духов", чтобы не принять греховное дело, слово или мысль за проявление естественной нравственности. Такое различение доброго от злого и есть главная проблема в отношении христианина к нехристианским нравам. Как решить эту проблему во всех ее частностях, мы можем узнать, только попросив Господа указать нам путь. И Господь, ведущий Церковь Свою, не оставит нас без ответа.

Естественная мораль не может быть основой для стремления христианина к высшему нравственному идеалу. Мы, чада Церкви Божией, знаем, что имеем более высокий идеал, равно как и единственно действенное средство его достижения. Но естественная мораль - возможно, в виде, наиболее приближенном к ветхозаветной этике, - может послужить общей почвой для совместных действий людей разных убеждений во имя общего блага, во имя мира и согласия друг с другом. В таком отношении к естественной морали нет ничего недопустимого для христианина до тех пор, пока это отношение не начинает граничить с вероучительным компромиссом, со смешением нравственных идеалов и с утратой ради земных целей Истины Христовой, которая превыше всех земных ценностей, всех земных дел и интересов.

Секулярный или светский гуманизм - это мировоззрение, в основе которого лежит атеистическое мышление, отрицающее какой бы то ни было высший смысл и какую бы то ни было духовную реальность. Секулярный гуманизм признает материальную природу и социальную природу человека, но отрицает духовную. От религиозного гуманизма отличается тем, что отменяет веру в Бога (для своих сторонников) как принцип иллюзорной ориентации человека в реальном мире. В сторонников светского гуманизма борьба с религией или религиозным мировоззрением не является главной задачей.

Но это мировоззрение в корне неверно, так как оно не отвечает на такие вопросы, откуда появилась душа, и как сформировалась любовь, которая живет в сердце каждого из человека.

Базовые принципы светского гуманизма

Согласно «Декларации секулярного гуманизма» этих принципов - десять:

  1. Свободное исследование . Неприпустимись широкой цензуры и догматизма. Независимость от них прессы и средств коммуникации. Признание опасности СМИ при распространении догм, в том числе религиозных.
  2. Отделение церкви от государства .
  3. Идеал свободы . Недопустимость различных форм тоталитаризма, идеал равенства прав меньшинств и большинства, равенство всех перед законом.
  4. Этика поведения, основанная на критическом мышлении . Независимость этики от религии и церкви. Необходимость вывода и выработка этики без вмешательств религии.
  5. Нравственность образования . Отделить детей и молодежь от нереформированной церкви на этапе, когда лицо еще формируется и не способен сам и сознательно выбрать мировоззрение - атеистическое или религиозное. Или признается необходимость нравственности образования.
  6. Религиозный скептицизм . Скептическое отношение к претенций церкви и ирреального, иррационального в реальность.
  7. Ум . Использование логики, рационального исследования и опыта в процессе накопления знаний и в проверках критериев его истинности.
  8. Наука и техника . Признание преимуществ научного опыта как наиболее действительного и плодотворного зособив познания мира.
  9. Эволюция . Признание преимуществ эволюции как научно обоснованного мировоззрения перед религиозным мировоззрением и вмешательством Бога.
  10. Образование . Научно обоснованная образование признается неотъемлемой составляющей построения гуманных, свободных и демократических обществ.

Рекомендуем также

Loading...Loading...