Протоиерей Игорь Фомин: биография, работа, публикации и интересные факты. Наиболее значимые темы, раскрытые Игорем Фоминым

священник Игорь Фомин

Таинство покаяния, исповедь. Это священнодействие Церкви, в котором Господь прощает кающемуся христианину его грехи. Но почему бывает так, что после исповеди человек впадает в тот же самый грех, который только что исповедал? Всегда ли Бог прощает грехи кающимся? Может ли священник нарушить тайну исповеди? Наконец, что такое – настоящее покаяние? На эти и многие другие вопросы о Таинстве сегодня отвечает священник Игорь Фомин, клирик Казанского собора на Красной площади в Москве.

Священник Игорь Фомин родился 25 февраля 1970 года, в 1995 году окончил Московскую духовную семинарию. Клирик храма Казанской иконы Божией Матери на Красной площади. Отец троих детей.

– Батюшка, на исповеди человек открывает священнику самые потаенные уголки своей души. Это ведь очень личное общение. И начать разговор о таинстве покаяния хотелось бы с довольно неприятного вопроса.

Люди, получившие образование в советское время, хорошо помнят сюжет романа Этель Войнич “Овод”. Там описана трагедия молодого человека, который на исповеди рассказал священнику о своем участии в революционном кружке. И священник его предал. В результате молодой человек разочаровался в религии, возненавидел Христа и, в конце концов, был расстрелян за участие в революционном движении.

Так вот вопрос: возможно ли такое сегодня у нас в Церкви? Вернее – бывают ли ситуации, когда священник, по каким-то очень важным причинам, имеет право нарушить тайну исповеди?

– Я считаю, священник не может рассказывать о том, что услышал на исповеди. Разглашение тайны исповеди – это автоматическая духовная смерть для самого себя. Если священник дерзнул разгласить тайну исповеди, – при любых обстоятельствах, даже при грозящей государству опасности, – то я считаю, что этот священник уже не достоин носить сан. Потому что тайна исповеди – это один из основополагающих пунктов присяги священника, которую он дает перед рукоположением. Канонически эта традиция не закреплена. В истории Церкви существовали критические периоды, когда возникали практики оглашения тайны исповеди, связанной с опасностью для всей Церкви в целом или для общества. Однако даже в этом случае всегда подчеркивалось, что оглашается то, что угрожает Церкви и обществу, но не указывается тот, кто сказал об этом на исповеди. При этом, по прошествии времени такие практики всегда отменялись и даже осуждались. По общему убеждению современного духовенства, так же как в понимании древней монашеской традиции, не может быть никакой причины, которая оправдывала бы несохранение тайны исповеди. Доверие к исповедующему священнику важнее, чем любые другие соображения.

– В свое время к нам в редакцию журнала пришло письмо, где женщина писала, почему она не может заставить себя пойти на исповедь. Она это сформулировала так: “Потому что я отчетливо представляю себе такую картину: вот все исповедовались, священники собираются где-то после службы и начинают: “А мне сегодня то-то сказали, а мне – то-то и то-то!”

– У есть интересное замечание к исповедующим священникам, что на аналой надо положить для исповедующегося крест и Евангелие, а для того, кто принимает исповедь – нож. Если он кому-нибудь захочет рассказать что-то из принятой исповеди, пусть лучше язык себе отрежет. Это очень жестко, но правильно. Очень часто бывает, что к тебе приходит человек, ты принимаешь его исповедь и слышишь о таких грехах, что думаешь: Господи, как с ними не то что ему – он-то будет прощен – а как с ними ты будешь дальше жить? Но только человек отошел от аналоя, и ты уже все забываешь. Господь полностью стирает из твоей памяти все, что тебе не нужно и не полезно.

– А часто ли Вы сталкиваетесь с тем, что люди, впервые приходящие в Церковь, причем сознательно приходящие, не понимают значения исповеди и не знают, что это такое?

– Исповедь как одно из Таинств – сразу не постижима. Человек, чувствующий груз своих грехов, ответственность за свои поступки, мысли, дела и осуждаемый своей совестью, ищет выхода из сложившейся ситуации. Ему, как путнику, на ноги которого налипло много грязи, уже тяжело идти, и он хочет от этого освободиться. Как это сделать? Он приходит в храм и, естественно, попадает на первого встречного священника. Если это искренний и глубокий батюшка, путнику повезло. Если же ему встретился человек, скажем так, не очень ревностный и малограмотный, то путь его будет долог и сложен, но он все равно придет к настоящему покаянию.

– Наверное, это естественно, что человек может не знать, что такое исповедь, поскольку культура церковной жизни находится у нас в процессе становления. Но ведь есть такое понятие как “генеральная исповедь”. Когда человек в сознательном возрасте приходит в Церковь, его первая исповедь – это исповедь за всю прошедшую жизнь.

– Нельзя делить исповедь на “генеральную” и “не генеральную”. Каждая исповедь должна быть пересмотром всей своей духовной жизни, т.е. в каком-то смысле “генеральной”. Однако, в расхожем понимании “генеральная исповедь” – это первая исповедь за всю свою жизнь, и она включает в себя и то, что человек помнит, и то, что ему напомнили, и то, что Господь ему открыл в молитве, подготовляющей к исповеди. Но это не значит, что человек сразу освободился от всех своих грехов за всю свою жизнь. На самом деле, исповедь – это очень долгий путь: надо вскопать поле, посадить там какие-то семена и сделать так, чтобы они взошли и дали свои плоды.

Выходя на это поле, пахарь вдруг понимает, что поле засыпано камнями. Они большие – ни лошадь, ни трактор не пройдут, и человек начинает их выносить. Точно так же и грехи: большие грехи видны сразу. Человек, первый раз приходящий на исповедь, видит только какие-то знаковые события своей жизни – аборт, развод, тяжелые ссоры с родителями или детьми или еще что-то очевидное и ужасное… Он выносит с поля эти камни, возвращается, хватается за плуг, чтобы начать пахать, смотрит, а там – камни поменьше. Он опять оставляет плуг, но камней, которые поменьше, уже больше.

“Генеральная исповедь”, на самом деле, обычно растягивается на несколько лет. Человек то и дело возвращается к своему прошлому. Не сам возвращается – Бог его возвращает, Господь дает ему возможность увидеть то, что он натворил, что он сделал, но не осознал как грех. И это, на самом деле, благо для человека!

– Батюшка, мы говорим, что исповедь, это – Таинство Покаяния. А вот что такое – само покаяние, что происходит в этом Таинстве?

– Покаяние – это такое состояние человека, когда он осознает свою греховность, сожалеет о ней и начинает ненавидеть совершаемый им грех и деятельно бороться с ним, утверждаясь в добре. Ненависть ко греху и борьба с ним привлекают милосердие Божие. Вот это сочетание милосердия Божия с ненавистью человека ко греху и борьбой с ним совершает покаяние, то есть – избавление человека от греха. Ведь грех – это всегда что-то, что мешает любить Бога и ближнего. Это всегда препятствие, обычно очень труднопреодолимое и часто ставшее уже нормой жизни и не воспринимаемое нами именно как препятствие. Поэтому победить его можно только как собственными сверхусилиями, так и с помощью Божией.

– А как быть человеку, который хочет покаяться в грехе, но при этом не чувствует ненависти ко греху? Просто он умом понимает, что это – грех, а вот ненависти – нет?

– Такое бывает очень часто, и требует особых духовных усилий со стороны человека. Главное – не решить, что раз ненависти к греху нет, то и покаяться я никогда не смогу! Просто нужно помнить, что любое событие в духовной жизни человека никогда не бывает односторонним. Любое наше благое начинание нам помогает исполнить Сам Господь. При любой исповеди отношение человека ко греху все равно меняется. Нужно исповедовать этот грех, даже если мы не имеем в себе настоящей ненависти к нему и решимости с ним бороться. И в конце концов мы все равно придем к настоящему покаянию. Уже то, что мы даем себе труд исповедаться в этом грехе – угодно Господу. И, видя такое наше стремление, Он обязательно даст нам подлинное покаяние, со всей глубиной осознания и отвержения греха.

– Иногда люди считают, что покаяние заключается в остром эмоциональном переживании греха. И чем сильнее эмоция, тем глубже покаяние. Что Вы можете сказать по этому поводу?

– Это неправильно. Эмоции – это результат психологического состояния человека. А пытаться вызвать в себе покаянное чувство, эмоционально “накручивая” свою психику, может быть даже опасно. Можно довести себя до истерики и нервного расстройства. Ничего общего с настоящим покаянием такие упражнения не имеют. Степень покаяния определяется совсем другим: как ты себя ведешь после осознания своей греховности? Изменил ты что-то в своей жизни, или не изменил?

Слезы покаяния – великий дар Божий, которого удостаивались лишь немногие великие подвижники благочестия. Пытаться вызвать их искусственно – дерзость и неразумие. Для нас покаянный плач заключается в осознании своих грехов и сокрушении о них, о том, что мы не можем своими силами избавиться от этих грехов. Но это сокрушение не является самоцелью. Цель – это внутреннее перерождение, которое Господь дает тебе, видя искреннее желание жить иначе.

Если мы начинаем сокрушаться о своих грехах и не идем дальше, то это приводит к отчаянию. Очень показательный пример здесь – Иуда. Ведь он же раскаялся! Мало того, он после раскаяния сделал определенные шаги: бросил сребреники, искренне отказался от них – они стали жечь ему руки. Но он не пошел дальше. Не смог увидеть, ощутить милость Божию, не смог поверить, что Господь его простит.

И для христианина очень важно – не впасть в отчаяние при виде своих грехов. Я вообще склонен думать, что Господь подает Свою милость сразу. Потому что увидеть свой грех без Господа практически невозможно. Вернее, невозможно осознать, что это – грех. Человек совершает какой-то поступок, видит, что так же поступает его ближний, осуждает его… А сам даже не понимает – что так же грешит. И только любящий Господь может тебя повернуть и показать: “Вот, смотри, дорогой… Вот это – ты! Оказывается, ты – вот такой”.

Лишь Господь может помочь человеку взглянуть на себя самого со стороны. Сам человек на это не способен, это – милость Божия. Сам импульс, двигающий нас к покаянию – это уже прикосновение Господа к нашей душе. Потом мы сокрушаемся о своем грехе. А потом Бог, видя наше стремление очиститься, избавляет нас от греха. Так происходит покаяние. То есть, все начинается с милости Божией, и все милостью Божией заканчивается. Важно лишь воспользоваться этой милостью, не пройти мимо нее.

Ведь масса людей живут греховной жизнью и не ощущают своей греховности. И если человек почувствовал, что так жить больше нельзя, что нужно покаяться, это уже – милость Божия, это значит, что Господь его посетил. И само стремление к покаянию очень важно рассматривать не просто как человеческое движение души, но как сотворчество человека с Богом. Где Господь показывает человеку его грехи, а человек стремится избавиться от них.

– По-гречески покаяние, это – “метанойя”, что означает буквально “перемена ума”. Как это можно понимать, применительно к нашему разговору?

– Перемена ума – это осознание противности твоего нынешнего состояния и желание переродиться, желание измениться к лучшему. Причем, когда покаяние настоящее, то это желание на самом деле – неодолимое. Я могу привести такой пример. Одна женщина долго пила, и пила серьезно. Хотя была семи пядей во лбу, два института закончила… Куда она только не ездила – на всякие отчитки, по разным монастырям – ничего не помогало. И вот приехала к одному батюшке, причем недавно рукоположенному, и говорит о своем состоянии: “Не могу больше пить. Я чувствую, что выпиваю рюмку и – забиваю гвоздь в Христа. Рюмка – гвоздь, рюмка – гвоздь… Я не могу уже больше так, мне это противно, я хочу остановиться”. Батюшка ей на это: “Ну хорошо, а что ты готова сделать для этого?” Она отвечает: “Все что угодно”. – “Хорошо. Вот если ты не будешь три с половиной года выходить из церковной ограды (а было это в Подмосковье), Господь тебя избавит”. И она осталась. Не рассуждая, не предупредив мужа, не поехав собрать какие-то вещи … Она так возненавидела свое пьянство, что все остальное ее уже не интересовало, она махнула рукой на работу, на все свои дела. И знаете, поразительная вещь: недавно мы отмечали десять лет с того момента, как она бросила пить. Вот это – перерождение, это – настоящее покаяние. У нее ведь все было – и слезы, и ночные моления… Но все это было как бы подготовительным периодом. А когда пришла эта решимость – жить без пьянства, тогда и произошло настоящее покаяние, произошла перемена ума. Конечно, этот пример не означает, что каждому грешнику надо бросить семью, работу и все свои житейские обязанности и заботы, чтобы покаяться. Обычно – ровно наоборот: для истинного покаяния нужно ко всему этому вернуться. Но от чего-то обязательно придется полностью отказаться – категорически и навсегда. Чем-то придется пожертвовать частично или временно, и это обязательно бывает что-то очень значимое или очень “прикипевшее” к сердцу.

– Батюшка, Вы уже сказали, что человек исповедуется Богу. Сам Господь освобождает человека от греха. В этой связи вспоминается еще одно распространенное представление об исповеди: человек приходит в Церковь к Богу, на исповедь он приходит тоже к Богу. Зачем же там еще священник, в чем тогда его функция, если я прихожу к Богу? И почему я не могу исповедаться только Богу, например, покаяться в грехах у себя дома перед иконой?

– Вообще, грех – это болезнь души. Но не душевная болезнь, а духовная. Когда человек болеет каким-нибудь постыдным, страшным недугом, он, придя к врачу, начинает краснеть. Ему стыдно говорить о своей болезни, ему стыдно ее показать. Но когда человек от этой болезни уже изнемог, он понимает, что это предел. Если он сейчас все не расскажет, он не сможет выздороветь. Стыд остается, но отходит на второй план. Вот и исповедь нужна для того, чтобы человек засвидетельствовал, рассказал в присутствии свидетеля о своем грехе. Чистое намерение – чтобы человек пережил стыд и получил себе в союзники того, кто может засвидетельствовать, что он действительно хочет от этого греха избавиться.

— это взгляд на страну глазами ее жителей.

Сегодня мы живем в аквариуме — видим мир через кривую оптику, как рыба из своего круглого стеклянного дома. Москвичи в своем аквариуме, деревня — в своем, офисные работники, государственные служащие, военные, мигранты и так далее — у всех есть своя ниша, своя оптика и своя Россия. Страна, в которой мы живем, состоит из множества разных, бесконечно непохожих друг на друга стран — и все-таки это именно одна страна и одно общество.

Чтобы увидеть эту страну, мы записываем рассказы самых разных людей. Они происходят из разных мест и социальных слоев, у них разный достаток и разный уровень образования. У этой истории нет конца: сколько людей — столько и Россий. Житель горного села в Осетии рассказывает, как он построил маленькую электростанцию и бесплатно делится с соседями собственным электричеством. Похоронный агент ненавидит людей за то, что те не оплакивают своих покойников, а впопыхах ищут тайники. Старик, который поет у метро советские песни, рассказывает, как он приехал в Москву из Тамбова с баяном, чтобы собрать деньги на лечение больной жены, и завоевал сердца москвичей.

Каждый рассказчик рисует свой портрет. Портреты России — это не портреты россиян в исполнении журналистов PublicPost. Это галерея портретов страны, созданных нашими собеседниками. Они рассказывают про себя и про то, в каком мире они живут. Множество этих жизней — это и есть та самая Россия.

Отец Игорь, сельский священник

Учитель истории, десантник, а ныне настоятель в Успенском храме села Казарь Рязанской области иерей Игорь Пигарев видит чудеса во всем.

О себе

Я знаю, для чего я родился и для чего я живу. Вопрос в том, как я живу? В этом, конечно, приходится бороться с самим собой. Но ведь сильный человек — это не тот, кто побеждает другого, а тот, кто побеждает себя. Приходится бороться со своими маленькими слабостями, с какими-то страстями. Сам я коренной рязанец. Мне 42 года. С 1996 года служу в рязанской епархии. Первое мое образование — исторический факультет Рязанского педагогического государственного университета. По образованию я учитель истории. Потом армия — служба в ВДВ. Позже закончил Московскую академию по специальности "Управление государственными муниципальными учреждениями, управление персоналом". Дальше уже богословский факультет. Сначала я принял дьяконский сан, а потом заочно получил богословское образование.

О бессмертии

Я все время хотел понять, с детства, для чего я родился, для чего живу. Я это обнаружил, когда мне еще было лет 5-6, в детском саду. Я смотрел и думал: а кто всё это сделал? Кто придумал слова? Почему это яблоко такое, а это — другое, почему эта птица такая, а эта — другая? Я все время задавал вопросы: как я родился и почему я живу? И еще у меня была такая мечта. Мама болела, а я все время думал, что я вырасту и найду, как сделать маму бессмертной. И действительно, потом нашел это бессмертие здесь, в церкви, в православии. Была такая мечта — осознать, понять, для чего я родился.

О Евангелии

В селе Пощупово Рязанской области есть Иоанно-Богословский мужской монастырь, сейчас это жемчужина Рязанской епархии. Как-то товарищи мне предложили поехать искупаться в святом источнике. До этого был как все, крещеный язычник, так сказать — зашел в храм, свечку поставил, перекрестился и вышел. Поехали, искупались, а после зашли в монастырь. Там сидел один послушник, Тихон, и я увидел у него очень много интересных книг. Меня больше всех заинтересовало Евангелие. Моя прабабушка еще в советские времена звала меня потихонечку, читать и писать она не умела, родилась еще в позапрошлом столетии, и просила меня почитать ей Евангелие, 24-ю главу от Матфея, где Господь про света конец говорит. Я ей почитаю, она потом страхом Божьим наполнится, и говорит мне: "Игорь, у кого книга эта будет, тот спасется". И я потом спрашиваю у Тихона: "Это у вас что, Евангелие? А про что эта книга?". Он отвечает: "Там записаны слова Бога нашего, Иисуса Христа, о том, как обрести жизнь вечную, как спастись, ученики его, апостолы, слова его записали". Когда я вышел из монастыря, в каждой руке у меня было по связке книг, то есть я сразу взял весь комплект! Этого мне хватило надолго. Прочитав Евангелие, я понял, что уже не смогу жить без церкви, без Бога, веры.

О книгах

Мирская литература для меня мертва. Есть люди, которым интересно читать детективы, какие-то мистические произведения, но после того, как человек просвещается евангельским светом, когда смотришь на все через призму Божественного писания, это все меркнет. Пустословие. В основном же все романы основаны на страстях — на страстной любви, на жертвах ради какого-то богатства, подлости. Все это из человеческого ума. Истинное сокровище находится, конечно, в слове Божием. Это то, что нам заповедовали наши святые отцы — это Жития святых.

О словах

Сказал доброе слово человеку, — и он будет рад. Сказал злое — и он будет опечален. Может впасть в уныние и возненавидеть другого. А если такое слово скажет власть имущий человек, то может война начаться и пролиться кровь! Всего из-за одного слова! Поэтому здесь надо быть очень внимательным. Человек, который увлекается, он еще "плотяной", то есть он живет в теле, он его чувствует. Дух есть — это характер, норов свой, а вот душа пока еще спит. Таких людей осуждать не надо, ведь на самом деле это дар Божий. Ведь я когда-то тоже был грешником, любил читать в детстве про индейцев, про интриги французского двора, Александра Дюма, про старообрядцев… Смотрел на все с художественной точки зрения. А когда уже душа обратилась к Богу и меня коснулся свет Божий, истинный свет слова Божия — остальное все просто померкло.

О чудесах

В моей жизни самое большое чудо случилось тогда, когда я осознал, что я согрешил перед Богом, и увидел свои грехи. Для меня это было чудом. Удар молнии, гром среди ясного неба. Я услышал глас Божий внутри себя, что я грешник и мне надо покаяться. Для меня это было самым большим чудом. А так, весь мир — Божье чудо. На вас смотрю — и вы Божье чудо. И на себя порой смотрю — вот у меня руки шевелятся, внутри какие-то процессы идут, я думаю, понимаю и чувствую Бога, служу ему. И это — Божье чудо. И как солнце светит, трава растет, птицы поют — вот Божье чудо!

О богатстве

У нас страна состоит из богатых людей и из бедных людей, и сейчас эта грань очень видна. Те, кто умеет работать — они меньше кричат, они идут и работают и что-то зарабатывают. До революции наша страна была богата чем? Церковным убранством! Храмы все были в благолепии. Да, священники, как служители, часто невольно становились заложниками этой ситуации. Служители питаются от алтаря, и, может быть, кому-то жизнь священнослужителя покажется соблазном. Но ведь у нас как? Дали приказ — служим. Сегодня дали богатый приход, а завтра получил указ — и нимало не сомневаясь, Господи благослови, пойдешь служить в приход, который из руин тебе придется восстанавливать. Самое главное — не прилагать свое сердце к земному богатству, хотя порой и что-то имеешь. А если что-то получаешь, имеешь, то за все благодари, но нужно понимать, что когда-то ты оставишь все это, не прилагай к этому сердце.

О столицах

Представляете, приеду я в Москву, в хороший богатый приход, ничего не надо — только ходи, молись, и все у тебя есть. Мне кажется, что душа от такой жизни может очерстветь. Это вовсе не к осуждению тех священников, они несут очень тяжелый крест, имея служение в таких крупных мегаполисах, как Москва или Санкт-Петербург. Там у священников свои искушения. Дело Божие без искушений не бывает.

О пожертвованиях

Покупают свечи, что-то жертвуют, но ведь, на самом деле, это все идет опять же в этот храм, а храм кому-то помогает. У нас социальная работа ведется, работа с молодежью, и больным помогаем, кому-то лекарства купить, кому-то еще на какие-то нужды. Такая работа может быть не очень видна, но вы придите в патриархию, там отчеты сдаются каждый месяц, посмотрите, сколько идет на благотворительность с каждой епархии, с каждого прихода. Действительно, Божье дело свершается. Ну а у Божьего дела всегда противники найдутся.

О бабушках

Есть у нас такие бабушки — "доброжелательницы". Человек не успел прийти в храм, ему плохо, он не знает, куда бежать, в храм зашел, а ему тут же говорят: "Куда идешь? Ногти накрашены, губы накрашены!". Конечно, сразу этим отталкивают человека. Я думаю, что прежде всего нужно священникам внимательно наблюдать за своей паствой. Ведь действительно, эти бабушки порой как стражники стоят у храма на дверях. Но если человек пришел — не надо его трогать. Пусть сегодня она пришла в мини-юбке, но у нее трагедия в душе. Пусть пьяный сегодня он пришел, но ему надо излить душу. Ты прими его, обними, встреть его как родного, постарайся помочь как-то успокоить его сердце, чтобы человек не натворил каких-то дел или с собой, или со своими близкими. Потому что в каждом человеке есть Бог, есть образ Божий. Принимать надо каждого. Не важно, как он перед тобой стоит, какой это человек: какого сословия, состояния, крещеный он или некрещеный — если он пришел в храм, прими его.

Про конец света

Я могу вам официально заявить, что в этом году света конец не придет. Как придет света конец — четко написано в Евангелии, и пугаться этого не нужно. Для нас, для православных людей, для тех, кто воцерковлены и понимают истину и суть православия, то, что называется света конец — это торжество православия, это конец мировому злу, это победа человека над смертью. У нас же что сказано? Что Бог утрет всякую слезу. Ни болезней, ни смерти не будет. Этого боятся только те люди, которые все еще живут по своим греховным делам. А так-то конец у каждого человека близок. Мы с вами сейчас разговариваем 20 минут, и посмотрите — все это уже в прошлом, уже не вернуть. Вот так мы быстро живем. Мы идем к своему концу.

Разговор накануне выхода журнала

Новый научный журнал Санкт-Петербургской духовной академии «Труды и переводы» полностью подготовлен и отправлен Издательством в печать. Накануне выхода первого номера в свет состоялась беседа директора Издательства Д. В. Волужкова с главным редактором - кандидатом философских наук, доцентом, заведующим кафедрой иностранных языков священником Игорем Ивановым .

Д. В. Волужков. Отец Игорь, вот и ушел первый номер Вашего журнала в печать. Мы с Вами волнуемся и переживаем. Естественно. Как Вы думаете, с отправкой в печать не поспешили? Все готово? Может быть, стоило еще поработать?

о. И. Иванов. Да, Дмитрий Владимирович, кому как ни Вам знать, сколько трудов вложено в это детище! Конечно, можно было бы сказать, что нет предела совершенству. Но, если говорить не о технических вещах, а о содержательном моменте, то, как мне кажется, номер получился достаточно цельным. Как-то так само сложилось, что некоторые темы в нем подобрались созвучные и перекликающиеся.

Д.В. В редсовет Вашего журнала входит епископ Авидский Кирилл (Катерелос) - магистр богословия, доктор церковной истории, профессор Афинского университета, (Константинопольский Патриархат). Расскажите, как владыка Кирилл вошел в редсовет, и какую роль в жизни журнала он играет.

о. И.И. Инициатива включить в редсовет журнала владыку Кирилла принадлежит кафедре древних языков, а именно протоиерею Владимиру Гончаренко, знающему греческого архипастыря лично. Сам отец Владимир тесно общается с греческими учеными, и мы надеемся увидеть его переводы их трудов. Кроме того, в журнале планируются публикации материалов известного греческого популяризатора греческой образованности Константина Сафаса.

Д.В. Можно ли назвать перевод статьи профессора протоиерея Думитру Станилоэ «О некоторых характерных особенностях Православия» главной, важнейшей статьей, или, если можно так сказать, украшением этого номера?

о. И.И. Скорее, это скромная попытка начать говорить об идеях отца Думитру, опираясь на его тексты, доступные русскоязычному читателю. Известно, что в Интернете можно найти переводы фрагментов статей выдающегося румынского богослова, как правило с английского языка. Мы же попытались подойти к освоению его наследия, сделав перевод именно с оригинала полного текста вышеупомянутой статьи. Мне кажется, что работа над проектом «достояние протоиерея Думитру Станилоэ - отечественному читателю» под силу лишь серьезному научному центру. Мы же надеемся внести малую лепту в это большое дело.

Д.В. Предисловие к публикации статьи протоиерея Думитру Станилоэ написано протоиереем Сергием Золотаревым , священником Игорем Ивановым и священником Михаилом Легеевым . Все трое - сотрудники кафедры богословия, но не языковых кафедр Академии. Прокомментируйте этот факт, please!

о. И.И. Этот факт, очевидно, говорит о тесных дружеских и внутрикорпоративных связях и сотрудничестве! И, кроме того, хорошо, когда у богослова есть филологическая жилка, и наоборот. Отец Сергий, например, так увлекся этой ситуацией с переводом, что стал самостоятельно осваивать румынский язык. О себе могу сказать то же самое, благо что романская группа языков мне всегда была близка и интересна. А отец Михаил высветлил богословскую перспективу в европейской теологии ХХ века. Не могу не упомянуть в этой связи еще одного деятельного участника этого проекта - филолога и богослова, доцента нашей Академии Александра Васильевича Маркидонова. Его языковое чутье и ценнейшие замечания к терминологии помогли сделать перевод более внятным с точки зрения русскоязычного православного тезауруса. Проблема в том, что хотя в румынском языке присутствуют православные славянизмы, некоторые румынские понятия латинизированы и при буквальной их передаче на русский язык не вполне коррелируют с привычным нам богословским дискурсом. Поэтому перевод - в какой-то степени - стал продуктом совместных творческих усилий по стилистической адаптации. Возможно, не все удалось, как хотелось бы, но значим сам опыт погружения в стилистику и в мысль отца Думитру Станилоэ. Это опыт, который в некоторой мере сродни вхождению в область богословских интуиций.

Д.В. Со дня на день выйдет в свет монография А. Ю. Митрофанова «Очерки из истории канонического права», в которой значительное место уделено Ансельму Луккскому. Как соотносятся статья А. Ю. Митрофанова «Ансельм Луккский и его «Книга против Гвиберта» и упомянутая монография?

о. И.И. Это вопрос, конечно, интересный. Но, если кратко, статья дополняет материал книги, при этом представляя собой вполне самостоятельный тематический сюжет. Мы говорили с Андреем Юрьевичем на предмет уместности в книге достаточно большого приложения с переводом. В результате он решил опубликовать статью с переводом отдельно, в журнале. Важно отметить, что в этом контексте как бы создается ситуация единого научно-академического пространства, своеобразного общего научного поля, в котором существуют академические издания, тесно переплетаясь и перекликаясь.

Д.В. В чем отличие журнала «Труды и переводы» от сборника с тем же названием? Не имело ли смысл кафедрам продолжать выпускать именно сборник?

о. И.И. Мне кажется, это стандартный путь развития корпоративного научного издания, когда у издателей есть намерение создать долгосрочный, перспективный и результативный проект. Это говорит, скорее, о внутренних мотивациях и научно-корпоративных приоритетах, нежели о сиюминутных «плюсах-минусах» от издания единичного сборника, который может в любой момент стать «последним». Сама логика журнального менеджмента противостоит этой контрпродуктивной матрице «размножения однодневок». Более того, опыт европейской - и мировой - науки показывает, что многие ее проекты развиваются преимущественно в долгосрочной перспективе. Если мы хотим всерьез развивать духовно-академическую науку, это нужно делать в том числе и посредством духовно-академических периодических изданий. Это в чем-то похоже на возрождение приходской жизни: упорядоченность и стабильность привлекают больше, нежели нечеткость и расплывчатость богослужебного распорядка.

Д.В. По поводу статьи диакона Николы Мароевича «Повесть Ф. М. Достоевского «Кроткая» и вопрос самоубийства». Некоторое время назад в разных петербургских театрах одновременно шли спектакли по этой повести (в частности, в театре «Особняк», в котором я когда-то служил). Как Вам кажется, есть ли какая-то связь между интересом театра и интересом академического журнала к этому вопросу?

о. И.И. Возможно, если хорошенько поискать, эту связь можно найти. На мистическом уровне. А так, конечно, отрадно, что русская классическая литература, пропитанная христианским мировоззрением, находит живой отклик в современной театральной среде. Отмечу, что сербскому менталитету как-то особенно дорог Достоевский с его острыми экзистенциальными вопросами. Для нашего журнала эта статья - своего рода визитная карточка рубрики «Православие в контексте русской культуры и литературы».

Д.В. Как мы видим, после издания у нас «Атласа по истории Русской Церкви» В. О. Яковлев обратился к, скажем так, более далекой истории. Его статья «Дидактическая поэзия Древнего Египта в свете библеистики: «Поучение Аменемопе» поневоле привлекает к себе внимание. Разве Василий Олегович библеист и египтолог?

о. И.И. Похоже, что Василий Олегович - весьма разносторонне эрудированный молодой ученый, который не боится открывать для себя новые горизонты исследований. Тут можно привести слова В. В. Болотова о том, что наука немыслима без новизны. Но «новизна» бывает разной. В российской богословской науке - и близких к ней дисциплинах - мы наблюдаем своего рода парадокс: нам приходится осваивать всю палитру ее достижений как в период XIX-XX веков, так и в XXI веке (особенно науки зарубежной). То есть это «новизна» актуализации ранее неизвестных знаний. Поэтому нам так актуальны переводы даже тех текстов, которые хорошо изучены за рубежом, но мало известны у нас. В этом плане эрудиция, знание языков, просветительство и развитие науки идут рука об руку.

Д.В. Традиционный вопрос о творческих планах. Сколько номеров журнала в год Вы планируете выпускать? Чего в журнале будет больше - научных статей или переводов? Появится ли что-то из того, что Вы анонсируете в обращении к читателю в первом номере?

о. И.И. На данный момент мы надеемся на выпуск двух номеров в год, в конце каждого семестра. Чего в них будет больше, статей или переводов - время покажет. Впрочем, хотелось бы соблюдать баланс между ними. Гармония - царица порядка. Хотя это в идеале. Что касается наполнения рубрик, это во многом зависит от наших авторов, как постоянных, так и новых. Задача же редакции - предложить максимальный выбор для реализации взаимодействия богословских и гуманитарных наук. Поэтому мы приглашаем к сотрудничеству всех, кто живет Словом и духовными смыслами, многогранно раскрывающимися в человечестве.

При МГИМО протоиерей Игорь Фомин. Расшифровка некоторых понятий, представленных выше, будет дана в первых главах.

Кто такой протоиерей?

Так в русской православной церкви принято называть старшего священника. Этот сан дается человеку за долгую примерную службу. Протоиереем может быть только лицо, получившее священный сан не менее десяти лет назад. Еще таким званием может быть отмечен тот, кто награжден правом ношения особого нательного креста - одной из церковных наград.

Также известны случаи, когда протоиереем был назначен протодиакон. В дореволюционной России этот сан именовался немного иначе - протопоп. История церкви знает немало личностей, повлиявших на жизнь страны, которые были рукоположены в старших иереев. Наиболее известным из них является протопоп Аввакум. В настоящее время широкой популярностью пользуются проповеди протоиерея из Республики Татарстан, отца Владимира Головина.

Настоятель храма

На территории Московского института международных отношений находится свой православный собор.

Протоиерей Игорь Фомин, настоятель этой церкви, ведет активную проповедническую деятельность. Он знаком множеству православных людей по участию в радиопрограммах и телевизионных передачах, посвященных вопросам духовной жизни христиан.

По поводу довольно необычного места своей службы батюшка говорит, что никогда не задумывается о том, какое социальное положение занимают люди, приходящие в храм. А порою он даже не знает, является ли человек, исповедующийся ему в грехах, дипломатом или политиком или нет. Для него все верующие люди равны.

Работа и публикации протоиерея Игоря Фомина

Как уже было сказано, батюшка является довольно частым гостем в эфире христианских средств массовой информации. Во время этих передач он отвечает на вопросы слушателей и зрительской аудитории, а также рассуждает вместе с ведущими на наиболее важные темы.

Так, во время программы "Светлый вечер", выходящей на "Радио вера", священник участвовал в беседе о так называемых заповедях блаженства, которые Иисус Христос дал своим ученикам во время Нагорной проповеди. Батюшка сказал, что по согласному мнению православных богословов, данное место из Евангелия является наиболее важной его частью. Эти правила, дарованные людям Спасителем, представляют собой основы христианского вероучения.

Они, в отличие от заповедей, данных пророком Моисеем, требуют от человека более высокого уровня духовного развития. Протоиерей Игорь Фомин напомнил слушателям про эпизод из Евангелия, когда к Христу подошел некий юноша и спросил, как ему обрести царствие небесное. На это Спаситель сказал ему, что тот должен соблюдать заповеди. Молодой человек ответил, что он делает это со своего младенчества. Тогда Сын Божий поведал ему о других правилах - заповедях блаженства.

О семейной жизни

В другой радиопередаче, ведущей которой является Тутта Ларсен, был рассмотрен вопрос о роли мужчины и женщины в семейной жизни. На этот счет протоиерей Игорь Фомин сказал об особом предназначении каждого из супругов. И муж, и жена должны выполнять те традиционные функции, которые им были назначены Господом Богом. Но, безусловно, в качестве главы должен всегда выступать мужчина.

Батюшка говорит, что, когда женщины задают ему вопросы о том, как поступить в той или иной жизненной ситуации, он прежде всего спрашивает, какое мнение на этот счет высказывает их супруг. Когда муж лежит на диване и не хочет руководить семейными делами, то он, безусловно, совершает грех. Отец Игорь всегда советует сильному полу использовать право последнего слова. Даже если решение вынесено вынужденно, то нужно преподать его, как если бы мужчина пришел к нему самостоятельно. На это его замечание ведущая Тутта Ларсен призналась, что чем дольше она живет с мужем, тем больше ей хочется придерживаться правил, которые установила русская православная церковь.

Наиболее значимые темы, раскрытые Игорем Фоминым

Из всех пунктов Нагорной проповеди батюшка наиболее детально рассмотрел фразу о блаженстве нищих духом. По словам священника, так в Евангелии называются люди, которые лишены тщеславия и гордыни и поэтому готовы следовать за Иисусом Христом. Протоиерей Игорь Фомин приводит здесь пример из своей биографии. Один из его друзей с детства страдает церебральным параличом.

Несмотря на это, приятель со всей искренностью как-то признался священнику, что благодарен Господу за то, что он счастлив. Когда батюшка спросил у него о причине его радости, тот ответил, что он признателен Всевышнему за свою болезнь, которая не позволяет ему совершать многие грехи. Подобных людей можно назвать нищими духом.

Протоиерей Игорь Фомин о женской нечистоте

Во время одного из интервью священника спросили о том, можно ли женщине исповедоваться и причащаться во время критических дней. Батюшка ответил, что этот вопрос лучше задавать духовникам. Это объясняется тем, что определенных положений на этот счет в православной церкви не существует и для каждого отдельного случая может быть вынесено индивидуальное решение.

Лаконичные ответы на вопросы

На одном из сайтов, посвященных православной вере, протоиерей Игорь Фомин регулярно отвечает на вопросы, интересующие людей. Свои комментарии он представляет в очень краткой, но тем не менее информативной и поучительной форме. Так, например, один из посетителей сайта спросил его, в каких грехах нужно исповедоваться и о каких стоит умолчать. На это батюшка ответил, что говорить нужно абсолютно обо всех нечестивых поступках и мыслях.

Что такое блаженство?

В одной из бесед отец Игорь сказал, что блаженство чем-то напоминает то чувство, которое возникает у школьников в первый день каникул. Еще один пример подобных переживаний можно найти при наслаждении мороженым как одним из вкуснейших лакомств.

Путь к храму

В данной главе будет рассмотрена биография протоиерея Игоря Фомина и личная жизнь батюшки.

Священник родился в начале семидесятых годов. Как и многие советские дети, он поступил в школу в семилетнем возрасте, а достигнув 9 лет, был крещен. Мальчика настолько заинтересовали церковные службы и деятельность священнослужителей, что он стал посещать храмы регулярно. Вскоре ребенок был принят в качестве алтарника в один из соборов в Подмосковье. Когда юноша закончил школу, то наставник благословил его на то, чтобы он стал священнослужителем. Но отец Игорь признается, что это решение было нелегким. Он до самого последнего момента испытывал сомнения: сможет ли исполнить этот нелегкий долг. Фомин даже пытался поступить в медицинскую академию.

Но в конце концов все-таки решился и пошел по тому пути, на который получил благословение. В середине девяностых годов он стал диаконом Казанского собора на Красной площади.

В течение продолжительного времени Игорь Фомин сотрудничал с православным журналом "Форма". Именно он был одним из авторов идеи о создании церкви при Московском институте международных отношений. Когда этот храм был построен, митрополит Московский и всея Руси Алексий Второй назначил молодого священника настоятелем данного собора.

О личной жизни

Батюшка Игорь принадлежит к так называемому белому священничеству. То есть он является женатым человеком. Известно, что после окончания семинарии молодым людям предлагается сделать выбор: вступить в брак либо принять монашество.

Женился священник в возрасте 24 лет. Его супруга всячески содействует занятию своего мужа. На вопросы о личной жизни протоиерей Игорь Фомин отвечает очень сжато. Он считает, что гораздо важнее обсуждать проблемы, связанные с духовной жизнью православных христиан, ведь в этом и состоит одна из сторон его церковной деятельности.

Еще одним поприщем, на котором работает батюшка, являются общеобразовательные школы. Там священник ведет факультативные занятия по истории православия. Занимается он этим уже более двадцати лет. Отец Игорь с радостью отмечает, что в последние годы дети стали относиться к священникам не как к чему-то сверхъестественному, а как к обыкновенным людям.

– Отец Игорь, как вас встречали школьники в девяностые годы и как это происходит сейчас?

– Первый раз я пришел в школу дьяконом, в 1995 году. Когда в девяностых в школе видели человека в рясе, все, я помню, просто останавливалось… Дети смотрели на тебя круглыми глазами, поднимали руку, вытягивали указательный палец и говорили: «Бог пришел!»

Сейчас такого, конечно, уже нет. Священник стал привычной фигурой. И даже если я без рясы иду по своему району, меня узнают. Если я прихожу в школу, то она уже не останавливается на перемене, так же бежит. Лишь кто-то замедляется, чтобы взять благословение или просто поздороваться.

Когда приходишь в класс, давно уже не надо говорить: «Здравствуйте, я – православный священник». Я говорю: «Здравствуйте, я такой же человек, как и вы. Мы поговорим о том-то и о том-то».

– Провокационные вопросы задают?

– Чаще в старших классах, но, бывает, и в средних. И очень часто эти вопросы спровоцированы тем, что дети прочитали в интернете. Начинаешь общаться, отвечать, и они в итоге понимают, что их обманули.

Вот мне как-то ученик, кажется, в пятом классе, задал вопрос: «Почему у Патриарха телефон из золота?»

Что ж, когда слышу такие открыто провокационные вопросы, начинаю разбираться, в чем детей обманули – где-то в социальных сетях, в интернете. Молодые – они же правдоискатели, не умеют и не хотят скрывать своих чувств. Зато хотят поставить в неловкое положение любого человека: взрослого, родителя и так далее. Вот и начинаешь беседовать.

Бывают и очень глубокие вопросы богословского уровня. Спрашивают, чем католичество отличается от православия, почему Бог не един для всех. Спрашивают, кто такие святые, как стать святым, что такое чудеса. Очень большой пласт – исторические вопросы.

То есть спектр – от простых и провокационных вопросов до очень глубоких, от которых становится в общем-то тепло на сердце и приятно, что дети задумываются о таком серьезном.

Самое главное, что дети всегда очень искренни.

– Было, что вы не могли ответить на какой-то вопрос?

– Да, конечно, бывало, что спрашивали о чем-то конкретном, и приходилось брать тайм-аут и в следующий раз отвечать. Причем я не боюсь говорить, что не знаю ответа на этот вопрос. Потому что лучше признать свое бессилие, чем ввести в заблуждение ребенка.

– Вспомните, пожалуйста, один из сложных моментов общения со школьниками.

– У одного ребенка в течение года умерли папа и мама. И он остался на попечении, кажется, старшего брата. А мы проводили как раз урок, посвященный Дню матери. Подошла учительница и попросила поговорить с этим ребенком. Это был очень сложный и тяжелый разговор. Но, я так понимаю, благодатный: ребенок потом стал приходить в храм. Может быть, почувствовал теплоту, с которой его здесь приняли.

Священник говорит о нравственности

– Для чего священнику вообще приходить в школу?

– Наша страна, ее жизнь, культура становились на христианских ценностях. Священник является носителем этих ценностей, проводником закона Божьего, профессионалом в религиозной, культурологической области. Очень важно, чтобы детям, которые учатся в школе, все знания преподносились именно профессионалом.

Сейчас ситуация такова, что священника спокойно и беспрепятственно пускают в тюрьмы, в дома престарелых, частично – в больницы. А в школы так легко не пускают. У нас все-таки есть мощное сопротивление, противостояние духовному возрождению нашего общества.

Священник обучает детей бороться с собой, побеждать себя: побеждать свои страсти, побеждать свои слабости, побеждать свои какие-то маленькие удовольствия.

Учит уметь выбрать нужное время, нужные средства для того, чтобы эти маленькие удовольствия присутствовали, но не мешали воспитанию человека.

Священник говорит о нравственности. Причем из уст священника это звучит иначе, чем от другого человека. Мы знаем, что не только слово и внешний образ действуют на людей, но и еще то, кто говорит и как говорит. Я здесь имею в виду внутреннее состояние священника, который проповедует.

Не каждый священник может приходить в школу, потому что священник в первую очередь – это, конечно, проповедник Христа. В школе специфическая аудитория, и здесь надо иметь и особое умение, и дерзновение, и навык общения.

– А с кем должен общаться священник? Ведь в школе учатся представители разных религий, конфессий и атеисты.

– Со всеми. Особенно – с детьми из неверующих семей. Мы живем в светском обществе, которое не должно быть лишено нравственности. Церковь – носительница нравственности. И один из законов Церкви, нравственный закон, был преподан Христом для абсолютно всех людей. Еще раз повторюсь, что наше государство сформировалось именно под благодатью Христовой и под законом христианской нравственности.

– Такой подход не воспринимается как навязывание православия?

– А чего здесь бояться? Мы не говорим о каких-то религиозных обрядах, не учим креститься, не учим молиться. Хотя и это было бы неплохо дать детям. Но, я повторяю, мы говорим о нравственности. О том, что надо любить родителей, надо уметь дружить и как дружить с детьми. Мы говорим об ответственности человека перед самим собой, перед обществом.

Те слова, которые мы очень часто слышим, что вот, наших бедных детей научат молитве «Отче наш» или научат креститься – не имеют никакого основания. Откройте учебник «Основы православной культуры», который имеет гриф издательского отдела Русской Православной Церкви, и вы поймете, что ваших детей учат только тому, чему бы вы сами хотели научить их.

Сейчас телевидение и вообще массовая культура стараются уверить ребенка, что родители – уже не авторитет. И вдруг приходит человек и начинает возвращать детей к родителям в духовном смысле.

Не надо бояться священника в школе. Священник в школе не будет говорить: «Вот мусульмане, буддисты такие-сякие. А вот мы – православные, великие». Ничего подобного. Никогда священник такого не скажет. Это скажут именно те, кто пытается противодействовать и ставить препятствия тому, чтобы священник посещал школу.

Протоиерей Игорь Фомин. Фото: Ефим Эрихман

Приглашать ли священника, должна решать школа

– Должна ли быть у священника, пришедшего в школу, специальная подготовка?

– Если к этому подходить профессионально, то, конечно, должна быть специальная сертификация. На данный момент выбирают сами учителя, сами родители – они начинают приглашать тех священников, которые, на их взгляд, положительно влияют на их детей. Любой родитель настроен на то, чтобы принести пользу ребенку. Так что самый лучший фильтр – родитель.

А решение, приглашать ли священника, должна принимать школа. К сожалению, нас зовут в школу уже тогда, когда что-либо свершилось, о чем надо поговорить. Допустим, приглашают в третий, в четвертый класс пообщаться со школьниками потому, что мат уже стал просто способом общения детей чуть ли не на уроках. Или когда начинают травить ребенка, когда у детей проблемы с наркотиками…

Мы читаем в Конституции о том, что православие проявило исключительную роль в формировании российского государства. А при этом нередко имеющие власть препятствуют священнику приходить в школу.

Откройте дверь, и любая профилактика нравственности даст незамедлительный эффект.

Если не только сам священник будет ходить и просить: «Пустите меня в класс, пустите на урок, давайте я приду на ОПК и расскажу о чем-то».

Да, есть факультативные занятия, открытые уроки по духовно-нравственному воспитанию, круглые столы, дискуссионные встречи. Но это не носит систематического характера.

– А что скажете о подготовке тех учителей, которые преподают ОПК?

– Кстати, интересный случай был у нас в одной из школ, когда на уроке ОПК в четвертом классе преподавала учительница, которая прошла 72-часовую подготовку, но была совершенно не в теме, что такое православие, что такое православная культура.

Одна девочка, слушая эту учительницу, вдруг сказала: «Ой, Марья Васильевна, а вы знаете, я хожу в воскресную школу, и нам говорили по-другому». Когда разобрались, оказалось, что, действительно, правильно – по-другому. Дальше произошло следующее. Директор вызвал родителей этой девочки, объяснил, что девочка очень хорошая, умная, с хорошей памятью, но попросил родителей перевести девочку на историю религии, мотивируя тем, что теперь девочка узнает побольше о других религиях.

А Марья Васильевна осталась преподавать неверную информацию другим детям. Это совершенно недопустимо! Все равно, что в сельской школе учитель физкультуры будет преподавать физику.

– А нет ли опасности, что если вдруг в школу придет священник, не имеющий навыка общения с детьми, то у них сложится неправильное представление о Церкви?

– Мы от этого не застрахованы. Ведь всегда есть и будет человеческий фактор. Но все равно такого, как в примере с учителем ОПК, не будет. Все-таки священник призван к тому, чтобы научить человека любить. Не только научить любить Бога или своего ближнего, а и любить работать, любить учиться.

Так что, на мой взгляд, рассказы, что священник может отвратить от Церкви – сказки.

– Задача любого христианина – быть миссионером. А с другой стороны, священник в школе не должен склонять в свою веру. Как найти компромисс? Вдруг ребенок, пообщавшись со священником, захочет креститься, а родители – против?

– В школе учатся дети старше семи лет. Ребенку до семи лет все грехи прощаются в Церкви «автоматически», потом он четко уже отвечает за свои поступки. И его желание креститься должно быть учтено родителями.

Но, повторяю, в школе мы не склоняем к принятию веры. Мы рассказываем там о нравственности. Допустим, проводим урок ко Дню матери. Там ни слова не говорится ни о Боге, ни о Церкви. Но нас каждый год приглашают его провести, потому что он имеет большое значение для детей.

Вот перед ребенком стоит священник. И говорит то, что действует на сердце ребенка. Он захочет подражать тому человеку, который об этом говорит. Это естественно. На это направлено любое воспитание. Приходит ветеран в школу, и после этого многие мальчики хотят стать военными. Приходит артист в школу, и многие хотят стать артистами. Это разве плохо? Я считаю, нет.

Наоборот, надо в школу приглашать тех, кто мог бы явиться образцом для подражания. Это не значит, что они будут обязательно склонять в «свою веру». Они будут себя вести так, что ученик захочет принять православие, или стать артистом, или стать космонавтом. Не приглашают же убийц, наркоманов, чтобы те рассказали, как употреблять наркотики. К детям приглашают тех, кто им будет говорить о чем-либо добром, о нужном, о важном…

Самый трудный родитель – это атеист

– Почему бы не пригласить муллу, например, или раввина?

– Да никаких запретов нет, чтобы пригласить муллу, раввина или еще кого-то. Только они не заключили даже договора о сотрудничестве, хотя представителям различных вероисповеданий это предлагали. Предлагали даже уроки вести. Наверное, им не надо. А нам надо. Нам очень важно, в каком обществе мы состаримся. Нам очень важно, каким станет будущее страны.

Посмотрите, что творится в информационном поле, какая ненависть, какая злоба друг к другу. Это же все разрушительно для нашего будущего, это все то, что будет подталкивать будущих взрослых – нынешних детей на то, чтобы не заботиться о стариках, например.

А Церковь видит эту проблему, и она будет говорить о ней.

Церковь будет стараться научить детей любить, расскажет, что такое любовь, как себя надо вести, если ты кого-то любишь.

У нас есть опыт в этом плане. Поэтому чего здесь бояться? Того, что мы научим ваших детей хорошему отношению к вам?

– С родителями у вас не было недоразумений?

– Никогда не было никаких недоразумений с родителями другой веры. Мы не экстремисты, мы не вступаем в религиозные и политические споры. Самый трудный родитель – это атеист. Атеисты почему-то всегда думают, что сейчас мы научим их детей какому-то мракобесию, которое к тому же совершенно не понадобится им в жизни. Но такие родители глубоко заблуждаются. И могут сами убедиться в этом.

Все уроки, которые мы проводим, открытые. На них могут присутствовать родители и слышать все, о чем мы говорим. Мы этого не стесняемся, пожалуйста, приходите.