Поппер также выступает против. Принцип фальсификации поппера и логический позитивизм

Расширение поля философской проблематики в постпозитивистской философии

Глава 7

Темы докладов и рефератов

Литература

1. Авенариус Р. Философия как мышление о мире по принципу наименьшей тра­ты сил. СПб., 1913.

2. Людвиг Витгенштейн: человек и мыслитель. М., 1993.

3. Витгенштейн JI. Логико-философский трактат. М., 1958.

4. Козлова М. С. Философия и язык. М., 1972.

5. Конт О. Дух позитивной философии. Ростов н/Д, 2003.

6. Никифоров А. Л. Философия науки: история и теория. М., 2006. Гл. I.

7. Мах Э. Анализ ощущений и отношение физического к психическому. М., 1908.

8. Пуанкаре А. О науке. М., 1990.

9. Рассел Б. Человеческое познание. Его сфера и границы. Киев, 2003.

10. Швырев В. С. Неопозитивизм и проблемы эмпирического обоснования нау­ки. М., 1966.

1. Позитивизм как философия и идеология науки. Критический анализ.

2. Проблема критериев оценки научного знания в позитивистской философии

3. Релятивность знания и проблема релятивизма в позитивистской философии

4. Юридический позитивизм в Западной Европе XIX века:

философская экспертиза.

5. Научные конвенции и проблема конвенционализма в позитивистской фи софии.

6. Проблема обоснования знания в неопозитивизме.

7. Неопозитивизм о роли знаково-символических средств научного мышлении

Во второй половине ХХ века неопозитивизм утрачивает былую привлекательность, и в кругах научной интеллигенции Запада нарастает волна его критики. Это связано как с ограниченностью возможностей логической формализации науки, которая абсолютизировалась неопозитивизмом, так и с его отстраненностью от жизненно важных проблем мировоззренческого, гуманитарного и социального характера. Кризис неопозитивизма имел своим последствием появление альтернативных точек зрения на философию и методологию науки, а также понимание места философии в культуре и ее предназначении. В центре дискуссий в философии науки оказывается постпозитивизм, который выступилс критикой позитивистской интерпретации задач методологического анализа науки (Кун, Лакатос, Фейерабенл и др). сторонники этого течения отвергали абсолютизацию логической формализации, подчеркивали роль исследования истории науки для ее методологии, а также утверждали познавательную значимость философии в развитии науки. Названные идеи в значительной степени обязаны своим возникновением влиянию методологии критического рационализма К. Поппера, подвергшего критике радикальный сциентизм неопозитивизма, игнорирование им различных форм вненаучного знания и их значимости для науки.

К. Поппер, представитель постпозитивизма, т.е. философского учения, возникшего после позитивизма и во многом не разделявшего его установок. Поппер создал целостное философское учение, включающее философию мироздания (онтология), концепцию «открытого общества» и оригинальную методологию научного познания – критический рационализм. В настоящем контексте нас в первую очередь интересует методология К. Поппера. Поппер противопоставил свою концепцию логическому позитивизму и феноменологии в трактовке надежности познания и определение критериев такой надежности. Принципу верификации результатов научного познания Поппер противопоставил критерий фальсификации, или принципиальной опровержимости, научных историй. На протяжении всего своего творческого пути Поппера защищал идею открытого общества, открытой философии, открытой Вселенной. В 1970-80-е годы Поппер разрабатывал концепцию эволюционной эпистемологии, согласно которой знание и в объектном, и в субъектном смысле формируется в процессе эволюции. Каждая эмердженция (ступень) эволюции проявляется как «гипотеза», жизненность которой зависит от способности адаптации к окружающей среде. Исследования в области проблемы сознания

привели Поппера к идее трех миров: мира физического, мира духовного и мира знания, которые не редуцируемы друг к другу, хотя они и связаны между собой генетически.

В 1990-е годы Поппер обратил внимание на космологическое зна­чение выдвинутой им в 1950-е годы концепции «предрасположенно­стей» - ненаблюдаемых диспозиционных свойств физического мира, аналогичных ньютоновской силе притяжения или полям сил. Гипотеза предрасположенностей использовалась Поппером для объяснения са- моактивности сознания и для подтверждения своего индетерминизма. Поппер утверждал, что Вселенная представляет собой не каузальную машину, а процесс реализации «весомых диспозиций». Весомые дис­позиции находятся в состоянии предвосхищения будущего и в своем устремлении к нему влияют на настоящее (аналог аттракторов в си­нергетике). Обратимся к более подробному рассмотрению некоторых идей К. Поппера в области философии науки.

О критериях научного характера или научного статуса теории. «Ка­ковы различия между наукой и псевдонаукой?» - спрашивает Поппер. Общепринятое объяснение данного различия - опора науки на эмпи­рический метод, т. е. индукцию, которой нет в псевдонауке. Неудо­влетворительность такого ответа - астрология, которая имеет громад­ную массу эмпирического материала, опирающегося на наблюдения. В связи с этим встает проблема различия между подлинно эмпириче­ским и псевдоэмпирическим методами.

Но не астрология привела Поппера к проблеме демаркации науки и псевдонауки, а те теории, которые были весьма популярны в Австрии после крушения Австро-Венгрии: это теория относительности Эйн­штейна, психоанализ Фрейда, теория истории Маркса, «индивидуаль­ная психология» Альфреда Адлера. Поппер отмечал, что в этот период лишь немногие могли сказать, что верят в истинность эйнштейнов­ской теории гравитации. Однако именно эта теория была подтвержде­на в результате наблюдений Эддингтона. Что же касается других тео­рий, то, хотя они и выражены в научной форме, на самом деле имеют больше общего с примитивными мифами, чем с наукой и в большей степени напоминают астрологию, чем астрономию. Влияние назван­ных концепций Поппер объяснял тем, что все их поклонники нахо­дились под впечатлением их явной объяснительной силы. Казалось, писал Поппер, что эти теории способны объяснить практически все, что происходило в той области, которую они описывали, мир полон верификациями теории. В чем же разница? Теория Эйнштейна пред­сказала, что тяжелые массы (такие, как Солнце) должны притягивать свет точно так же, как они притягивают материальные тела. Произве­денные на этот счет вычисления показывали, что свет далекой звезды, видимый вблизи Солнца, достиг бы Земли по такому направлению, что звезда казалась бы смещенной в сторону от Солнца (по сравнению с реальным ее положением). Этот эффект наблюдался во время солнечного затмения, был сфотографирован, и на фотографиях можно было проверить предсказанный эффект. Таким образом, если эффект отсутствует, теория неверна, данная теория несовместима с возмож­ными результатами наблюдения. Все другие теории оказывались совместимыми с любым человеческим поведением. Отсюда выводы: во- первых, легко получить подтверждения, или верификации, почти для каждой теории, если мы ищем подтверждений. Следовательно, под-тверждения следует принимать во внимание только в том случае, если они являются результатом рискованных предсказаний, а теория, не опровержимая никаким мыслимым событием, является ненаучной.

Поппер убежден, что каждая настоящая проверка теории является попыткой ее фальсифицировать, т. е. опровергнуть, и если фальсифи­цировать теорию не удается, она научна. Некоторые подлинно прове­ряемые теории после того, как обнаружена их ложность, все-таки под­держиваются их сторонниками путем вспомогательных допущений ad hoc (лат. «к этому», «для данного случая», т. е. допущения или гипоте­зы, специально созданные для конкретного случая). Поппер приводит примеры, подтверждающие его выводы: например, в астрологии ее сто­ронники просто не обращают внимания на неблагоприятные для них примеры. Свои предсказания они формулируют в таком виде, что их можно трактовать как угодно, но в пользу астрологии! «Марксистская теория истории, несмотря на серьезные усилия некоторых ее осно- нателей и последователей, в конечном счете, приняла эту практику предсказаний. В некоторых своих ранних формулировках (например, и марксовом анализе характера ’’грядущей социальной революции”) она давала проверяемые предсказания и действительно была фальси­фицирована. Однако вместо того, чтобы признать это опровержение, последователи Маркса переинтерпретировали и теорию, и свидетель­ство для того, чтобы привести их в соответствие. Таким путем они спасли теорию от опровержения, однако это было достигнуто ценой использования средств, сделавших ее вообще неопровержимой» (Поп­пер К. Предположения и опровержения. М., 2004. С. 70). Фальсифицируемость концепций, научных (и ненаучных) пред­положений трактуется К. Поппером и как критерий научности, и как средство демаркации науки и не-науки. Однако, подчеркивает Поп­пер, это не означает, что мы должны отгородиться китайской стеной от мифов, философии или псевдонауки: в них могут быть идеи, весьма плодотворные для научного познания. Например, экономическая тео­рия марксизма или психоанализ 3. Фрейда содержат ценные идеи. Фалъсификационизм против индуктивизма. По мысли Поппера, уче­ный, выдвигая свою гипотезу (теорию) предсказывает следствия, логи­чески вытекающие из данной концепции. Тем самым он подставляет себя под огонь критики, рискуя быть опровергнутым в результате эм­пирической проверки. Характерно, что Поппер одновременно высту­пает и против индуктивизма, поскольку его логика научного открытия базируется не на фактах, а на теоретических предположениях, след­ствия из которых проверяются эмпирическим путем. Поппер стоит вопрос, как мы в действительности совершаем скачок от высказываний наблюдения к теории? Еще Д. Юм утверждал, что общее утверждение нельзя вывести из фактов. Опираясь на данную концепцию, Поппер утверждает: мы совершаем скачок к теории не от высказываний эмпирического характера, а от проблемной ситуации, возникшей вследствие фальсификации предшествующей теории фактами. От­сюда следует отрицательное отношение Поппера к методу индукции. Поппер утверждает, что попытка оправдать процедуру индукции пу­тем апелляции к опыту ведет к регрессу в бесконечность. Поппер при этом ссылается на Юма, подчеркивавшего, что предположение о том, что случаи, с которыми мы еще не встречались в опыте, будут похожи на те, с которыми мы уже встречались, несостоятельно. Сколько бы ни было высказываний наблюдения, подтверждающих теорию либо закон науки, мы не можем быть уверены, что наше знание абсолют­но истинно. Демонстративное индуктивное умозаключение, предпо­лагает полную индукцию, а стремление получить полную индукцию уводит нас в бесконечность универсума (или, как выражается Поппер, к регрессу в бесконечность). Вместо индуктивистского подхода Поп­пер предлагает методологию проб и ошибок - предположений и опро­вержений. «Мы не ждем пассивно повторений, которые внушают или навязывают нам регулярности, а сами активно пытаемся налагать ре­гулярности на мир. Мы пытаемся обнаружить в вещих сходные чер­ты и интерпретировать их на основе законов, изобретенных нами. Не дожидаясь, чтобы все посылки оказались в нашем распоряжении, мы сразу же формулируем заключения. Позднее они будут отброшены, если наблюдение покажет их ошибочность» (Там же. С. 83).

Как оправдывается метод проб и ошибок? Это метод устранения ложных теорий посредством высказываний наблюдения, и его оправ­данием является чисто логическое отношение выводимости, которое позволяет нам утверждать ложность универсального высказывания, если мы признали истинность некоторых сингулярных высказываний. Поппер в своей абсолютизации идеи фальсификационизма смог пока­зать значение данной методологии как средства освобождения науки от заблуждений. Но при этом он не смог представить убедительного доказательства того, как происходит развитие научного знания. Исти­на в его концепции играет только регулятивную роль, но в реальном познании она недостижима: переходя от фальсификации к фальси­фикации, отбрасывая ложные концепции, наука лишь приближает­ся к постижению истины. В дальнейшем Поппер под влиянием идей А. Тарского, польского логика, признал возможность постижения ис­тины.

Дедуктивно-помологическая схема объяснения. Поппер - один из основателей дедуктивно-номологической схемы объяснения, соглас­но которой некоторое утверждение считается объясненным, если его можно дедуктивно вывести из совокупности соответствующих законов

И граничных условий. Необходимым условием адекватного дедуктивного доказательства является истинность (подтверждаемость) посылок. Поппер противопоставляет привычное определение объяснения как сведение неизвестного к известному и утверждает, что объяснение есть сведение известного к неизвестному. Движение одних гипотез к другим гипотезам более высокого уровня, сведение известных ним к предположениям - таков путь развития науки, утверждает Поппер. Анализ степеней объяснительной силы и отношения между подлинным объяснением и псевдообъяснением, а также между объяснением и предсказанием - вот примеры проблем, представляющих большой интерес.

Идея теоретической нагруженности факта . В своих рассуждениях Поппер показывает неразрывную связь теоретического и эмпирического уровней научного познания. Отрицая решающую роль индукции вформировании теории, Поппер отвечает на вопрос, почему теория не может начинаться с наблюдений. Это объясняется тем, что наблюдение всегда носит избирательный характер. Нужно избрать объект, «определенную задачу, иметь некоторый интерес, точку зрения, проблему. А описание наблюдения предполагает использование дескриптивного языка со словами, фиксирующими соответствующие свойства. Кроме того, объекты могут быть классифицированы и быть сходными илиразличными только благодаря их связи с потребностями и интересами. Таким образом, факт науки, получаемый экспериментально ификсируемый в языке науки, формируется под влиянием множества факторов. Результат эксперимента так же, как и процесс его установ­лении, обнаруживает свою зависимость от исходных теоретических предпосылок, а также от потребностей, интересов, установок ученого ит. д. Основная проблема, которую пытался решить Поппер, выдвигая критерий фальсифицируемости, была проблема проведения границы между высказываниями или системами высказываний эмпирических наук и всеми другими высказываниями - религиозными, метафизическими или просто псевдонаучными.

Объективность научного знания. Основанием гносеологии Поппера является реализм, т. е. предположение, согласно которому наше зна­ние представляет собой знание о реальности, а не об идеях, ощущени­ях или языке. Развитие знания Поппер рассматривал как выдвижение гипотез и опровержений к постижению все более глубоких структур реальности. В этой связи Поппер подвергает критике методологическую установку, которую он определяет как эссенциализм. Согласно длиной установке задача ученого - окончательное обоснование ис­тинности научных теорий, постижение сущностной природы вещей, г. е. тех реальностей, которые лежат за явлениями. Эссенциализм дает о себе знать и тогда, когда требует «окончательного объяснения», до­стижения абсолютной истины, и тогда, когда он отрицает возможность се постижения: ученый считает наш обычный мир лишь видимостью, за которой скрывается реальный мир. Поппер считает, «...что такое

понимание может быть отвергнуто сразу же, как только мы осозна­ем тот факт, что мир каждой из наших теорий, в свою очередь, может быть объяснен с помощью других дальнейших миров, описываемых последующими теориями - теориями более высокого уровня абстрак­ции, универсальности и проверяемости. Концепция о сущностной, или окончательной, реальности рушится вместе с учением об окончатель­ном объяснении» (Там же. С. 194-195). «Таким образом, все эти миры, включая и наш обычный мир, мы должны считать равно реальными мирами или, может быть, лучше сказать, равно реальными аспектами или уровнями реального мира. «Глядя через микроскоп и переходя ко все большему увеличению, мы можем увидеть различные, полно­стью отличающиеся друг от друга аспекты или уровни одной и той же вещи - все в одинаковой степени реальные» (Там же. С. 195). Поэто­му мы не будем, например, считать реальными только так называемые «первичные качества» тела (такие, как его геометрические очертания) и противопоставлять их, как это делали эссенциалисты, нереальным и якобы лишь кажущимся «вторичным качествам» (таким, как цвет). «Действительно, и протяженность, и геометрические очертания тела давно стали объектами объяснения на основе теорий более высокого уровня, описывающих последующие и более глубокие уровни реаль­ности - силы и поля сил, которые связаны с первичными качествами так же, как последние, по мнению эссенциалистов, связаны со вторич­ными качествами Вторичные качества, такие, как цвет, столь же ре­альны, как и первичные качества, хотя наши цветовые ощущения сле­дует, конечно, отличать от свойств цвета физических вещей точно так же, как наше восприятие геометрических очертаний следует отличать от геометрических свойств физических тел» (Там же. С. 195-196). Возражая логическим позитивистам, Поппер подчеркивает, что де­скриптивный язык (язык описания) используется нами для того, что­бы говорить о мире. Это дает нам новые аргументы в пользу реализма. Когда мы проверяем наше предположение и фальсифицируем его, то мы видим, что существует реальность - то нечто, с чем сталкивается наше предположение. Таким образом, наши фальсификации указы­вают пункты, в которых мы соприкасаемся с реальностью. Если мы не знаем, как проверить некоторую теорию, то мы, по-видимому, усо­мнимся в том, существует ли нечто того вида (или того уровня), которое описывается этой теорией. Однако если теория проверяема и предска­занные ею события не происходят, она тем не менее утверждает нечто относительно реальности. Некоторые из наших теорий можно сопо­ставить с реальностью, и когда это происходит, мы узнаем, что реаль­ность существует, что существует нечто, напоминающее нам о том, что наши идеи могут быть ошибочными. Наука способна делать реальные открытия и даже относительно того, что в открытии новых миров наш интеллект торжествует над нашим чувственным опытом. О критериях истинности нашего знания. Поппер отказывается от поиска абсолютно достоверного критерия истины и абсолютно до­стоверной основы знания: он утверждал, что любое научное знание носит предположительный характер и подвержено ошибкам (принцип фальсификации). Моя точка зрения, заявляет Поппер, «сохраняет га­лилеевское убеждение в том, что ученый стремится к истинному опи­санию мира или отдельных его аспектов и к истинному объяснению наблюдаемых фактов. Это убеждение он соединяет с негалилеевским пониманием того, что хотя истина и является целью ученого, он ни­когда с уверенностью не может знать, истинны ли его достижения, и он способен с достаточной определенностью обосновать иногда лишь ложность своих теорий» (Там же. С. 294). Поппер разделял убеж­дение, неявно содержащееся в классической теории истины, или тео­рии соответствия, что некоторое положение вещей мы можем назвать «реальным», если - и только если - описывающее его высказывание истинно. Однако он считает серьезной ошибкой делать отсюда вывод о том, что недостоверность теории, т. е. гипотетический, предположи­тельный характер, сколько-нибудь уменьшает ее наивную претензию на описание чего-то реального. «Научные теории представляют собой подлинные предположения - высоко информативные догадки относи­тельно мира, которые, хотя и не верифицируемы (т. е. нельзя показать, что они истинны), но могут быть подвергнуты строгим критическим проверкам. Они являются серьезными попытками обнаружить исти­ну». В ряде своих высказываний Поппер пытался смягчить жесткий принцип фальсификации, отрицающий возможность получения ис­тинного знания. В частности, опираясь на логические идеи Тарского, обосновавшего корреспондентсткую (классическую) теорию истины (работа Тарского «Понятие истины в формализованных языках»), Поппер предложил способ определения истинного и ложного суж­дения как соответствующего или не соответствующего фактам. При этом Поппер подчеркивал, что теория истинна независимо от того, верят или не верят в эту теорию. «Именно идея истины позволяет нам разумно говорить об ошибках и о рациональной критике и делает воз­можной рациональную дискуссию, т. е. критическую дискуссию, на­правленную на поиски ошибок, самым серьезным образом стремясь устранить большинство из них, чтобы приблизиться к истине. Таким образом, сама идея ошибки и способности ошибаться включает в себя идею объективной истины как стандарта, которого мы, возможно, не достигаем» (Там же. С. 383). По содержанию решение проблемы долж­но быть не тривиальным, обладать объяснительной силой «или неве­роятностью соответствующей информации» (Там же. С. 385). С понятием объективной истины непосредственно связана пробле­ма правдоподобия, которое Поппер считал более применимым и более важным, чем само понятие истины. Рост научного знания состоит не в умножении степени вероятности выдвигаемых теорий (которые со­держательно бедны), но в выдвижении неожиданных, «невероятных» предположений, которые кардинально меняют привычные представ­ления и обусловливают ускорение научного прогресса.

Оппозиционная партия «Белорусский народный фронт» (БНФ) объявила год белорусского языка и призвала граждан активно им пользоваться, чтобы препятствовать «информационным атакам» и сохранить независимость страны. Об этом говорится в заявлении, опубликованном на официальном сайте БНФ.

По мнению представителей оппозиции, необходимо принять конкретные меры в связи с тем, что в СМИ стали чаще говорить о союзном государстве России и Белоруссии. В частности, они призывают граждан республики совершенствовать знание белорусского языка, а властей - расширить его использование в системе образования и сфере законодательства, а также обновить сетку телевизионного вещания, добавив в нее больше собственного или иностранного контента.

«Требуем от властей Белоруссии ограничить трансляцию российских телеканалов, которые разжигают межнациональную вражду и, по существу, являются средствами ведения информационной войны против нашей страны», - говорится в заявлении.

Как отмечают авторы документа, использование единого языка является основой национального государства. «Пока значительная часть белорусов не пользуется белорусским языком, смотрит российские телеканалы, живет в российском языковом пространстве - всегда будет опасность того, что сюда придут российские танки "защищать русскоязычных"», - пишут они.

Вопрос интеграции России и Белоруссии в фактически единое государство обсуждался в декабре 2018 года. На пресс-конференции для российских журналистов в Минске белорусский президент о том, что Белоруссия никогда не войдет в состав России и понятие «суверенитет» для его страны является святым. В Кремле подчеркнули, что вопрос в подобной формулировке .

После распада СССР в 1991 году и создания СНГ внутри данной организации шло усиление двусторонних связей России и Белоруссии. В 1996 году было основано Сообщество России и Белоруссии, ровно через год был подписан договор о союзе двух стран, а в 2000 году в силу вступило соглашение о создании Союзного государства.

Документ подразумевал образование единого политического, экономического, военного, таможенного, валютного, юридического, гуманитарного и культурного пространства. В том числе предполагалась унификация законодательства, государственной символики и валюты, а также создание единого парламента и других органов власти.

Русский язык в Белоруссии является одним из двух государственных языков. Данный статус он получил после прошедшего в 1995 году референдума. Тогда за придание русскому языку статуса государственного проголосовали 83,3 процента населения.

Началась с обсуждения докладов, представленных К. Поппером и Т. Адорно. В обсуждении приняли участие Г. Альберт, Р. Дарендорф, Ю. Хабермас, Г. Пайлот.

Дискуссия о позитивизме. Критический рационализм и критич теория. Позитивисткий проект С-и – предмет дискуссии . Может ли быть С-я наукой? Вопросы относятся к философии науки, а не только к методологии.

Карл Поппер с одной стороны (создатель теории критич рационализма) и Т. Адорно (критич теория) с др.

Поппер «Логика соц наук » - 27 тезисов. Первые 20 – общефил пр-пы науч познания. 7 – С-я и разработка социол метода.

1-й – (общая позиция) у нас есть вещи и знание о них. 2-й – знание у нас есть, но еще больше у нас есть незнание, и оно оказывает на познание отрезвляющее д-е. Всё наше знание неустойчиво. Важная задача: учитывать одновременно тезисы 1 и 2. На этом противоречии базируется его методология фальсификации. Постоянная проверка нашего знания. Нельзя подвергать фальсификации и рефлексии религию и идеологию.

4 т – любое знание начинается не с фактов, а с проблемы. Познание начинается с напряжения м-у знанием и незнанием. Проблема начинается с того, что что-то не в порядке с нашим знанием.

6 т – главный. А) метод соц наук состоит в том, чтобы проверить различ способы решения проблем. Б) если решение м.б. подвергнуто критике, мы предпринимаем попытку его опровергнуть. В) предлагаем др решение проблемы. Выбираем наиболее удачное. Г) если попытка решения устоит перед критикой, принимаем ее вероятностной и достойною обсуждения и попыток подвергнуть критике. Д) метод науки – продолжение метода проб и ошибок. Объективность науки – объективность метода.

7 т – что-то вроде вывода. С-я д.б. ориентирована на расхождение теории и вновь возникших обст-в и соответствующее описание. Позиция уравнивания С-и и ест наук (натурализм) Поппером критикуется. С-я не может сущ-ть как сугубо эмп дисц-на и носит теор хар-р.

С 11 т - об объективности науч знания. Тезис о свободе от оценочных суждений переосмысливается полностью; основу любого социол дискурса должна составлять взаимная критика ученых. Поппер считает, что психология – соц наука, т.к наше мышление и д-я зависят от соц отношений. С-я предполагает психол понятия. С-я автономна в двух смыслах. Природа соц реальности и ее интерпретация. Указывает, что основу предмета Соц должно составлять интенциональное соц д-е. Поппер на стороне Вебера в этом плане: задача С-и – в понимании соц д-я. Вопрос только в методе С-и. Он предлагает опираться С-и на методы понимания и интерпретацию С-и как сов-ти соц дий.

25 т: в соц науках есть чисто объективный метод – ситуационная логика или объективно-понимающий метод. Такая наука может развиваться независимо от всяких субъективных идей, не прибегая к помощи психологии. Д-е объективно соот-но ситуации. Предмет С – объективное индивидуальное интенциональное соц д-е. Метод: ситуационная логика – анализ д-ий. Еще анализ институтов . Поппером предложена логика ситуативного анализа. Но ситуационный анализ д-я д.б. дополнен анализом традиций и институтов.

В 20 веке практически вся С-я откажется от этих тонкостей. Гл предметом анализа станет индивидуальное соц д-е. С-я попытается совместить метод интерпретативной социол традиции с анализом систем.

В рамках дискуссии о позитивизме – альтернативный Попперу доклад был представлен нем (амер) социологом Теодором Адорно («К логике соц наук») . Цель : нужно построить С-ю как объективную науку, как знание с соответствующими критериями. Взял не проблему объяснения С-и и соц наук (Поппер), а значимый аспект всей критической теории и позитивистской традиции в социологии – принцип свободы от оценки .

АДОРНО СОГЛАСЕН С ПОППЕРОМ , что началом любого знания явл-ся проблема, а не эмп факты. Принимает положение о полноте знания и безграничности незнания . Однако отмечает сомнительность. Социологию часто пытались остановить и, когда она занималась теорией об-ва, указывали, что она становится похожей на философию и идеологию, а не на конкретную науку и не дает эмп знаний. Говорит о том, как строится теор социол знание , и занимается проблемой – сложное построение социол знания и социол теории. Согласен с антиэмпиристской позицией и отстаивает уровень теор рефлексии в С-и, анализирует его стр-ру и позицию. Адорно – один из первых поставил вопрос о структуре и модели социол знания. Незнание нельзя преодолеть посредством направленного движения познания социол методологии. Адорно и Поппер выступают против клише , что познание движется по ступенькам: от наблюдения к порядку. Любая получаемая информация и факты уже структурированы. Система и отдельные явления взаимосвязаны и м.б. познаны только в своей взаимозависимости.

АДОРНО НЕ СОГЛАСЕН С ПОППЕРОМ. Адорно обращается к вопросу о ценностях. Научное познание об-ва, представляющее себя свободным от ценностей и якобы объективным, не осуществимо ! Такое поведение неосуществимо психологически и в силу предметных положений! Это проблема предметности. Общество вообще кристаллизуется вокруг той или иной конц-ции правильного общества. Она проистекает из критики (осознания об-вом своих противоречий и необходимости их критики). Процесс познания осуществляется ч-з противопоставление этих моментов. Познание всегда нормативно. Любое наше серьезное суждение содержит представление о нормативном (правильность, красота, привычность, то, что принято – с этих т.з.). Отказ С-и от критич теории приводит к ее смирению не познать целое. Предметом С-и м.б. только тотальность . На деле свободное от ценностей поведение неосуществимо не только психологически, но и в силу предметных соображений. Адорно, признавая приоритет общества по отношению к психологии, не делает вывода о радикальной независимости социологии и психологии друг от друга. Автономия социальных процессов коренится в овеществлении. Однако даже отчужденные от людей процессы продолжают оставаться человеческими. Видение общества как тотальности означает, что познание должно включать все деятельные в этой тотальности моменты. Опыт противоречивого характера социальной реальности - это не произвольный исходный пункт, а мотив, который вообще конституирует социологию. Лишь для того, кто в состоянии мыслить общество иным, оно становится, говоря языком К. Поппера, проблемой. Лишь посредством того, чем общество не является, оно обнаруживает себя таким, какое оно есть. К этому стремится социология, не ограничивающаяся решением задач управления. Возможно, поэтому в такой социологии нет места обществу. “Отказ социологии от критической теории общества связан с тем, что она смирилась: не отваживается мыслить целое, поскольку отчаялась насчет того, что его можно изменить”, а такое ограничение в целях познания наносит ущерб и познанию деталей. В “эмфатическом понятии истины”, считает Т. Адорно, мыслится и правильное устройство, хотя это устройство и не следует представлять как образ будущего общества. Редукция общества к человеку, которой вдохновляется всякое критическое просвещение, предполагает, что в этом человеке - субстанция общества, в человеке, которого еще предстоит создать в обществе, овладевшем самим собой. В нынешнем обществе эта редукция лишь указывает на “общественно неистинное ”. Данная позиция Т. Адорно позволяет сделать главный вывод: согласно критической теории, социология не может строиться как свободная от ценностей наука и ее фундаментальным предметным основанием может быть только общественная тотальность, а не индивидуальное социальное действие. Т. Адорно воспроизводит, таким образом, классическую позицию критической социологии, воссоздавая тем самым и свое расхождение с позитивистской программой в социологии.

Адорно отказывал Хабермасу в зачислению его в ряды франкфуртцев. У Хабермаса более тонкая позиция и более комплексная. Предмет С-и – целое общество. Непосредственной базовой клеточкой любого социол анализа д.б. соц д-е. Даже целое об-во он потом разбирает по отдельным соц д-ям. Его позицию можно рассм-ть как квинтэссенцию дискуссии кон 60-нач 70 . «К логике соц наук» - наиболее полная разработка его методол подхода. В Германии в 1968 в кач-ве приложения к журналу, в 70 – книга. Написана в сер 60х, когда социологи решили, что должны опираться на методологию ест наук в полном смысле. Они д.б. заниматься либо самоуничижением, либо менять предмет. Его работа внесла вклад, резко снизила влияние аналитической фил-фии на С.

Результат : множественное построение не просто теорий, а парадигм. Гл проблема социол методологии: всегда стоит предвопрос. Базовый вопрос: какова природа соц реальности? Это фил вопрос. Он разрешим только методом фил анализа, или занять позицию: какова природа этой реальности (каузальная – позитивизм, или смысловая – Вебер, Зиммель, феноменол, этнометодол подходы, связанные с понимающей С-и).

Усвоение герменевтики, лингвистич анализа, понимающей С-и убедили его в том, что критич теория должна разорвать с аппаратом познания, укорененных в Конте и Гегеле. С-я есть наука о культуре (Вебер). Необходимо освоить не только индивидуальное д-е, но и смысловую реальность. Теория языка; лингвистический поворот в социологии. Природа соц реальности - смысловая и структурирована посредством языка . Его иссл-е движется в рамках теории знания. Он начинает издалека: с истории вопроса (19 век, проблема дуализма ест наук и наук о культуре). Он предпринимает истор реконструкцию существующего методол противоречия м-у ест науками и науками о культуре, кот было инициировано неоконтианством. Только позитивизм с этим не согласен; такой разрыв только свидетельствует о недоразвитости социологии и гуманитарных наук. Вся история С-и свидетельствует о том, что предметом социол анализа дб соц д-е (Хабермас). Все соц науки изучают смысл, но с систематическим целеполаганием. Интенциональное соц д-е изучает С-я. Мы понимаем его ч-з реконструирование смысла. Соц факты могут быть поняты в терминах мотивов (вероятностная интерпретация). Общее отношение м-у гипотезой и соответствующим подтверждением (это позиция Вебера, Хабермас согласен). Соц науки получают статус объективного знания о соц д-ии, кот по природе своей всегда интенционально, они оказываются науками о духе и о культуре. Предложенный им герменевтический подход ставит проблему м-у социологией и историей. Хабермас выводит С-ю из-под влияния психологии; любая интенциональность не связана с индивидуальным психологическим мотивом и состоянием души, а с историческим знанием. С-ю необходимо с ним связывать, оно объективно и дополнено знанием о культуре и ее смысловых значениях. С-я индифферентна по отношению к истории. Это раскритиковано Хабермасом. Вопрос остается открытым: сводима ли С-я к анализу истор событий или она может очиститься от истор влияния и быть как ест наука? Хабермас принимает интересную позицию: С-я является наукой, кот занимается истор трансформацей об-ва, ее предметность связана с конкретными истор типами об-ва, возникшими в начале Нового времени. Социол иссл-е – исследование модерна (повторит Энтони Гидденс). Он анализирует 2 подхода при построении соц д-я: нормативно-аналитический и эмперико-аналитический. Предмет С – интенциональнео соц д-е. Для его анализа и понимания необходимо сочетать 3 подхода: феноменол (стратегия Сикуреля, Шютца, Гарфинкеля), лингвистич (иссл-е языка – фил-фия позднего Витгенштейна, языковые игры как единство языка и праксиса), герменевтический (конц-я Гадамера, где герменевтическое знание связано с анализом языка).

9. Структура социологической теории согласно О. Гоулднеру.

Алвин Уорд Гоулднер. (1920- 1980,Сент-Луис) - выдающийся американский социолог и методолог науки, исследователь состояния и тенденций развития мировой социологии. Самые известные работы: «Наступающий кризис западной социологии» (1971), «Модели индустриальной бюрократии» (1954)."Два марксизма" (1980), "Будущее интеллигенции и возникновение нового класса" (1979)

Теоретическое содержание “социологии социологии” А. Гоулднера состоит в обосновании того, что любая социологическая теория в основе своей содержит те или иные общие “фоновые” и частные “предметные” посылки, на которых она и строитсяСовокупность данных предпосылок образует мета­физический и идеологический базис социологичес­ких теорий).

Общие фоновые посылки представляют собой философские представления, касающиеся реальности, спонтанно не вызывающие сомнения.Подсознательно разделяемые другими людьми метафизи­ческие представления (общие) о мире.. Частные предметные посылки - это совокупность более конкретных представлений, которые определяют теоретические утверждения науки. Смысл предметных посылок состоит в том, что именно они аккумулируют чувства, аффективные состояния и ценностные ориентации исследователей. Они обусловливают выбор и интерпретацию фактов, оценку теории. Другими словами, социологи-теоретики нередко принимают «факты» как данное. Так происходит из-за того, что эти «факты» получены скорее благодаря личному опыту ученых, чем их исследовательской работе; они слепо верят в них, поскольку эти факты имеют источником их персо­нальную реальность. Ни одна теория, по мнению А. Гоулднера, не свободна от ценностных и идеологических предпочтений и предрассудков.

Каждая социологическая теория содержит уровень собственно социологических, частных или доменных предпосылок (вероятно они же частные предметные посылки).

Теория доменных предпосылок была разработана в начале 70-х годов ОлвиномГоулднером, который подчёркивал, что для того, чтобы понять характер академической социологии необходимо осмыслить неявные базовые предпосылки, которыми она пользуется.

Доменные предпосылки формируют базовые представления об обществе, его базовых процессах и составляющих и, как это демонстрирует теория социологии, эти предпосылки всегда носят личностно-смысловой и ценностно нагруженный характер.

Социологи или группы социологов всегда, еще до начала построения теории, осознанно, или смутно, на периферии теоретического сознания, но обязательно обладают представлениями и интерпретациями общества, которые составляют совокупность доменных предпосылок.

Также базовые доменные предпосылки можно выделить всегда. В марксизме, например, такими доменными предпосылками будут: укоренённость общественных отношений в трудовой (производственной) сфере и теория классового конфликта.

А. Гоулднер разрабатывает свою программу для социологии и называет ее “рефлексивной социологией ”. Социология социологии – рефлексивна социология.

Миссия рефлексивной социологии со­стоит в том, чтобы преобразовать самого социолога, глуб­же проникнуть в его повседневную жизнь и работу, обогащая их и делая его более восприимчивым, и поднять самосознание социоло­га до нового исторического уровня. Рефлексивная социология должна и сейчас, и в дальнейшем быть радикальной социологией. Радикальной, поскольку она долж­на понять, что познание мира не может продвигаться вперед без зна­ний социолога о самом себе и своем положении в социальном мире, или без его усилий это изменить. Радикальной, поскольку она стре­мится как преобразовать, так и познать другой мир, и вне социолога, и в нем самом. Рефлексивная социология отличается от старой социологии тем, что должна включать в себя не только познание социальной реальности и конструирование социологических теорий, но и делает объектом рефлексии ценностные установки самих социологов как обычных членов общества, их представления о структуре общества. Ее целью является преобразование социологического сознания и постановка под рефлексивный контроль теоретической деятельности социологов. А. Гоулднер подчеркивает также необходимость оформления практики преобразования личности социолога. Что же касается объектного теоретического интереса рефлексивной социологии, то он связан с двумя фундаментальными сферами социологического анализа - сферой социальных институтов и сферой “чужих социальных миров”.

Таким образом, рефлек­сивная социология стремится углубить способность «я» признавать, что оно относится к определенной информации как к враждебной, признавать, что оно использует определенные уловки, чтобы отри­цать, игнорировать или камуфлировать информацию, которая ему враждебна, и эта социология стремится усилить его способность при­нимать и использовать враждебную информацию.Одним словом, рефлексивная социология стремится не к искажению, а к преобра­зованию «я» социолога и тем самым его практики в этом мире.

ПОППЕР (Popper) Карл Раймунд (28 июля 1902, Вена – 17 сентября 1994, Лондон; похоронен в Вене) – философ и логик. Отец был профессором права, мать – музыкантом. В 1918 поступил в Венский университет, где изучал математику, физику, историю музыки, по окончании работал в школе. В 1928 получил диплом учителя математики и физики в гимназии. До 1937 работал в Вене, в 1937–1945 преподавал в Новой Зеландии, в 1945 получил британское подданство, с 1946 до ухода на пенсию в кон. 1960-х гг. – профессор Лондонской школы экономики и политических наук.

Творческая деятельность Поппера продолжалась более 65 лет, но основные идеи своей философско-логической концепции он сформулировал в кон. 1920 – 1-й пол. 1930-х гг., когда он жил в Вене и поддерживал творческие контакты с некоторыми лидерами логического позитивизма (в частности, с Р.Карнапом). Основная область научных интересов Поппера, как и у неопозитивистов, – философия науки. Однако свою философскую концепцию – критический рационализм , теорию роста научного знания – он построил как антитезу эмпиризму неопозитивистов. В 1934 вышла в свет первая книга Поппера «Логика научного открытия» (Logik der Forschung). В этой работе содержались положения, которые членами Венского кружка были оценены как «путаница». Однако на деле выводы Поппера шли вразрез с феноменалистическими, редукционистскими и конвенционалистскими установками логического эмпиризма. Зона расхождения содержалась в предложенной Поппером трактовке эмпирического критерия демаркации научно-теоретического знания и метафизики. В противовес стремлению логических эмпиристов сформулировать критерии познавательного значения научных утверждений на основе принципа верификации Поппер выдвинул принцип фальсификации, или принципиальной опровержимости. В общей форме этот принцип означает следующее: к научным теориям относятся только такие, для которых можно определить их потенциальные фальсификаторы, т.е. противоречащие им положения, истинность которых может быть установлена посредством некоторых общепринятых процедур экспериментального порядка. При решении этой проблемы он отверг индуктивизм, отказался от узкого эмпиризма логических позитивистов и от поиска абсолютно достоверной основы знания. Согласно Попперу, эмпирические и теоретические уровни знания связаны между собой; любое научное знание носит предположительный характер, подвержено ошибкам (принцип фаллибилизма). Рост научного знания состоит в выдвижении смелых гипотез и осуществлении их опровержений, в результате чего осуществляется рост научного знания.

Поппер – один из создателей дедуктивно-номологической схемы объяснения (некоторое утверждение считается объясненным, если его можно дедуктивно вывести из совокупности соответствующих законов и граничных условий). Опираясь на идеи логической семантики Тарского, он предложил способ определения истинного и ложного содержания научных теорий (гипотез). В гносеологии Поппер защищал «реализм», или метафизическое предположение, согласно которому наше знание представляет собой знание о реальности, а не об идеях в сознании, об ощущениях или языке. Хотя сущность мира вряд ли может быть выражена при помощи универсальных законов науки, однако через гипотезы и опровержения наука движется к постижению все более глубоких структур реальности.

В работах 1960–70-х гг. Поппер обратился к биолого-эволюционистским и эмерджентистским аргументам для объяснения знания, человеческой самости и космологической проблематики (Conjectures and Refutations. The Growth of Scientific Knowledge. L., 1969; The Self and Its Brain. An Argument for Interactionism. В.–N. Y.–L., 1977, совм. с J.С.Eccles; Objective Knowledge. An Evolutionary Approach. Oxf., 1979). Знание в субъективном и знание в объективном смысле уходит своими корнями в фундамент врожденного знания, формировавшегося в процессе эволюции, и каждая эмердженция (будь то организм или научная теория) появляется как «гипотеза», жизненность которой зависит от способности адаптации к окружающей среде. Исходя из детерминизма, объяснить появление новизны невозможно. Поппер не отрицал существование системы инвариантных законов, но не считал ее достаточно полной, чтобы исключить появление новых законоподобных свойств.

В работах 1970–80-х гг. Поппер обращается к проблеме сознания, которую он решает с позиции эмерджентизма, противопоставляя ее физикалистскому редукционизму. В решении проблемы духовного и телесного он защищает дуализм и интеракционизм (Knowledge and Body-Mind Problem. In Defence of Interaction. L.–N. Y., 1996). В его концепции «трех миров» утверждается существование физического и ментального миров, а также идеальных объектов (мира объективного знания). Генетически связанные между собой (физическое порождает ментальное, а последнее – идеальное), эти «миры» не редуцируемы друг к другу. Мир-3, или мир идеального, обладает автономностью и способностью к саморазвитию: теории, однажды созданные, порождают следствия, которые их создатели не могли предвидеть.

Вера Поппера в реальность сознания и свободы воли была важной идеологической составляющей созданной им метафизики «открытой Вселенной»; в свою очередь, эта метафизика служила теоретическим основанием идей «открытого общества» и «открытой философии», которые он защищал на протяжении всего творческого пути. В 1990-е гг. Поппер обратил внимание на космологическое значение выдвинутой им еще в 50-е концепции предрасположенностей (World of Propensities. Bristol, 1990): предрасположенности – это «ненаблюдаемые диспозиционные свойства физического мира», аналогичные ньютоновской силе притяжения или полям сил. Гипотеза предрасположенностей используется у позднего Поппера как для объяснения феномена самоактивного сознания, так и для подтверждения его индетерминизма: согласно ей, реальность представляет собой не каузальную машину, а процесс реализации «весомых диспозиций». В отличие от прошлого, которое всегда фиксировано, «весомые диспозиции» находятся в состоянии предвосхищения будущего и в своем устремлении к нему влияют на настоящее.

В социальной философии Поппер выступал с критикой историцизма, который, по его мнению, внутренне заражен профетизмом и утопизмом (The Poverty of Historisism. L., 1957; The Open Society and Its Enemies, v. 1–2. L., 1966). В связи с этим он резко выступил против социально-исторической концепции Маркса, хотя и признавал ее моральную и интеллектуальную привлекательность. Разработанная Поппером методология «пошаговой» социальной инженерии (в противовес социальному прожектерству) широко использовалась в теории и практике социал-реформистских организаций европейских стран во 2-й пол. 20 в.

Идеи Поппера получили развитие в философских теориях И.Лакатоса, Дж.Уоткинса, У.Бартли, Дж.Агасси, Д.Миллера, а также в различных вариантах немецкого критического рационализма (X.Альберт, X.Шпиннер и др.). Их влиянием отмечены и те философские и историко-научные концепции, которые стремились опровергнуть фальсификационизм Поппера (напр., Т.Куна, П.Фейерабенда). Поппера нередко упрекают за внутреннюю противоречивость предложенного им формального критерия оценки правдоподобности научных теорий, находят изъяны в его антииндуктивизме и тезисе о невозможности индуктивной интерпретации исчисления вероятностей. Вместе с тем его имя остается в центре дискуссий по наиболее актуальным проблемам философии.

Сочинения:

1. Unended Quest: An Intellectual Autobiography. L., 1976;

2. Quantum Theory and the Schism in Physics. Totowa (N. J.), 1982;

3. The Open Universe. Totowa (N. J.), 1982;

4. Realism and the Aim of Science. L., 1983;

5. Popper Selections, ed. by D.Miller. Princeton, 1985;

6. Логика и рост научного знания. M., 1983 (библиография);

7. Открытое общество и его враги, т. 1–2. М., 1992;

8. Логика социальных наук. – «ВФ», 1992, № 8;

9. Нищета историзма. М., 1993.

Литература:

1. Хабарова Т.М. Концепция К.Поппера как переломный пункт в развитии позитивизма. – В кн.: Современная идеалистическая гносеология. М., 1968;
2. Корнфорт М. Открытая философия и открытое общество. М., 1972;
3. Серов Ю.Н. Концепция «предположительного» знания К.Поппера. – В кн.: Позитивизм и наука. М., 1975;
4. «Критический рационализм». Философия и политика. М., 1981;
5. Грязнов Б.С. Логика, рациональность, творчество. М., 1982;
6. Садовский В.Н. О Карле Поппере и судьбе его учения в России. – «ВФ», 1995, № 10;
7. Юлина Н.С. К.Поппер: мир предрасположенностей и активность самости. – «Философские исследования», 1997, № 4;
8. На пути к открытому обществу. Идеи Карла Поппера и современная Россия. М., 1998;
9. The Critical Approach to Science and Philosophy. N. Y., 1964;
10. The Philosophy of K.Popper, v. 1–2. La Salle, 1974;
11. Ackermann R.J. The Philosophy of K.Popper. Amberst, 1976;
12. In Pursuit of Truth: Essayes on the Philosophy of K.Popper on the Occasion of His 80th Birthdae. Atlantic Highlands (N.J.), 1982;
13. Watkins J. Karl Raimund Popper, 1902–1994. – Proceedings of the British Academy, v. 94, p. 645–684;

См. также лит. к ст.

В ранней книге Поппера «Логика научного иссле­дования» (1934, английское расширенное издание – 1959), в его книгах «Предположения и опровержения» (1963), «Объективное знание» (1972) и многих других работах были изложены идеи философско-методологи­ческой концепции, практически во всех основных пун­ктах несовместимые с методологией логического по­зитивизма. Поппер выступает против концепции логи­ческого позитивизма по трем основным моментам.

Во-первых , против феноменологического эмпиризма, потому, что:

- элементарные чувствен­ные восприятия не гарантируют достоверность и ис­тинность исходных высказываний;

- идея о существовании достоверного базиса научного познания, базиса, в котором человек ни сколько не со­мневается, ведет не к обоснованию научных теорий, а к догматизму и застою в науке;

- феномено­логический эмпиризм предполагает существование «чистых» эмпирических данных, не зависимых ни от какой теории, что на самом деле принципиально невоз­можно, т. к. любой эмпирический факт является теоре­тически нагруженным, т. с. зависит от возможно доже неявных теоретических допущений.

Во-вторых , Поппер настаивает на принципиальной недопустимости прин­ципа верификации как критерия научности и демарка­ции знания, т. к. позитивную степень подтверждения могут иметь даже такие идеи и концепции, которые традиционно к науке не относятся, например, гадания, магические действия, мифологические системы, астро­логия, алхимия и пр.

В-третьих , Поппер решительно против дискредитации философии логическими пози­тивистами, он стремится реабилитировать филосо­фию после несправедливой критики логических пози­тивистов, обосновать ее роль и значение в науке.

Методологическая концепция Карла Раймунда Поппера (1902-1994) получила назва­ние «фальсификационизм», так как ее основ­ным принципом является принцип фальсифицируемости (опровержимости) положений науки. Что побудило Поппера положить имен­но этот принцип в основу своей методологии?

Во-первых , он руководствовался некоторы­ми логическими соображениями. Логические позитивисты заботились о верификации ут­верждений науки, то есть об их подтвержде­нии эмпирическими данными, Они полагали, что такого обоснования можно достигнуть посредством индуктивного метода-вывода утверждений науки из эмпирических предло­жений. Однако это оказалось невозможным, поскольку ни одно общее предложение нельзя вполне обосновать с помощью частных пред­ложений. Частные предложения вполне могут лишь опровергнуть общие. Например, для верификации (подтверждения) общего пред­ложения «Все деревья теряют листву зимой» нам нужно осмотреть миллиарды деревьев, в то время как опровергается это предложение всего лишь одним примером дерева, сохра­нившего листву среди зимы. Такая асиммет­рия между подтверждением и опровержени­ем общих предложений и критика индукции как метода обоснования знания и привели Поппера к фальсификационизму.

Во-вторых , у него были и более глубокие - философские - основания для того, что­бы сделать фальсификационизм ядром своей методологии. Поппер верит в объективное существование физического мира и призна­ет, что человеческое познание стремится к истинному описанию именно этого мира. Он даже готов согласиться с тем, что человек может получить истинное знание о мире. Однако Поппер отвергает существование кри­терия истины - критерия, который позволял бы нам выделять истину из всей совокупнос­ти наших убеждений. Даже если бы мы в про­цессе научного поиска случайно и натолкну­лись на истину, то все равно не смогли бы с уверенностью знать, что это - истина. Ни непротиворечивость, ни подтверждаемость эмпирическими данными не могут, согласно Попперу, служить критерием истины. Любую фантазию можно представить в непротиворе­чивом виде, а ложные убеждения часто нахо­дят подтверждение. Пытаясь понять мир, люди выдвигают гипотезы, создают теории и формулируют законы, но они никогда не мо­гут с уверенностью сказать, что из созданно­го ими - истинно. Единственное, на что они способны, - это обнаружить ложь в своих воззрениях и отбросить ее. Постоянно выяв­ляя и отбрасывая ложь, они тем самым могут приблизиться к истине. Это оправдывает их стремление к познанию и ограничивает скеп­тицизм. Можно сказать, что научное позна­ние и философия науки опираются на две фундаментальные идеи: идею о том, что на­ука способна дать и дает нам истину, и идею о том, что наука освобождает нас от заблуж­дений и предрассудков. Поппер отбросил пер­вую из них и положил в основу своей мето­дологии - вторую.

Попытаемся теперь понять смысл важней­ших понятий попперовской концепции - по­нятий фальсифицируемости и фальсификации.

Подобно логическим позитивистам Поп­пер противопоставляет теорию эмпиричес­ким предложениям. К числу последних он относит единичные предложения, описываю­щие факты, например: «Здесь стоит стол», «10 февраля 1998 года в Москве шел снег» и т. п. Совокупность всех возможных эмпиричес­ких, или, как предпочитает говорить Поппер, базисных, предложений образует некоторую эмпирическую основу науки, в которую вхо­дят и не совместимые между собой базисные предложения. Научная теория, считает Поп­пер, всегда может быть выражена в виде со­вокупности общих утверждений типа: «Все тигры полосаты», «Все рыбы дышат жабра­ми» и т. п. Утверждения подобного рода мож­но выразить в эквивалентной форме: «Невер­но, что существует неполосатый тигр». По­этому всякую теорию можно рассматривать как запрещающую существование некоторых фактов или как говорящую о ложности неко­торых базисных предложений. Например, наша «теория» утверждает ложность базис­ных предложений типа: «Там-то и там-то име­ется неполосатый тигр». Вот эти базисные предложения, запрещаемые теорией, Поппер и называет потенциальными фальсификато­рами теории.

Фальсификаторами - потому, что если запрещаемый теорией факт имеет место и описывающее его базисное предло­жение истинно, то теория считается опровер­гнутой.

Потенциальными - потому, что эти предложения могут фальсифицировать тео­рию, но лишь в том случае, когда будет уста­новлена их истинность. Отсюда понятие фальсифицируемости определяется следую­щим образом: «теория фальсифицируема, если класс ее потенциальных фальсификато­ров не пуст». Фальсифицированная теория должна быть отброшена. Поппер решительно настаивает на этом. Она обнаружила свою ложность, поэтому мы не можем сохранять ее в своем знании. Всякие попытки в этом направлении могут привести лишь к задержке в развитии познания, к догматизму в науке и потере ею своего эмпирического содержания.

При этом Поппер отверг индукцию и верифицируемость в качестве критерия де­маркации. Их защитники видят характерную черту науки в обоснованности и достоверно­сти, а особенность ненауки, скажем метафи­зики, - в недостоверности и ненадежности. Однако полная обоснованность и достовер­ность в науке недостижимы, а возможность частичного подтверждения не помогает отли­чить науку от ненауки: например, учение ас­трологов о влиянии звезд на судьбы людей подтверждается громадным эмпирическим материалом. Подтвердить можно все, что угодно, - это еще не свидетельствует о на­учности. То. что некоторое утверждение или система утверждений говорят о физическом мире, проявляется не в подтверждаемости их опытом, а в том, что опыт может их опровер­гнуть. Если система опровергается с помо­щью опыта, значит, она приходит в столкно­вение с действительным положением дел, но это как раз и свидетельствует о том, что она что-то говорит о мире. Исходя из этих сооб­ражений, Поппер в качестве критерия демар­кации принимает фальсифицируемость, то есть эмпирическую опровержимость теории: «Эмпирическая система должна допускать опровержение путем опыта».

Поппер соглашается с тем, что ученые стремятся получить истинное описание мира и дать истинные объяснения наблюдаемым фактам. Однако, по его мнению, эта цель ак­туально недостижима, и мы способны лишь приближаться к истине. Научные теории представляют собой лишь догадки о мире, необоснованные предположения, в истинно­сти которых мы никогда не можем быть уве­рены: «С развиваемой нами здесь точки зре­ния все законы и теории остаются принципи­ально временными, предположительными или гипотетическими даже в том случае, ког­да мы чувствуем себя неспособными сомне­ваться в них». Эти предположения невозмож­но верифицировать, их можно лишь подверг­нуть проверкам, которые рано или поздно выявят ложность этих предположений.

Важнейшим, а иногда и единственным ме­тодом научного познания долгое время счи­тали индуктивный метод. Согласно индуктивистской методологии научное познание на­чинается с наблюдений и констатации фак­тов. После того как факты установлены, мы приступаем к их обобщению и выдвижению теории. Теория рассматривается как обобще­ние фактов и поэтому считается достоверной. Правда, еще Д. Юм заметил, что общее ут­верждение нельзя вывести из фактов, и по­этому всякое индуктивное обобщение недо­стоверно. Так возникла проблема оправдания индуктивного вывода: что позволяет нам от фактов переходить к общим утверждениям? Осознание неразрешимости этой проблемы и уверенность в гипотетичности (предположи­тельности) всякого человеческого знания при­вели Поппера к отрицанию индуктивного метода познания вообще. «Индукция, - ут­верждает он, - то есть вывод, опирающийся на множество наблюдений, представляет со­бой миф. Она не является ни психологичес­ким фактом, ни фактом обыденной жизни, ни фактом научной практики».

В своем познании действительности че­ловек всегда опирается на определенные ве­рования, ожидания, теоретические предпо­сылки; процесс познания начинается не с на­блюдений, а с выдвижения догадок, предпо­ложений, объясняющих мир. Свои догадки мы соотносим с результатами наблюдений и отбрасываем их после фальсификации, заме­няя новыми догадками. Пробы и ошибки - вот из чего складывается, считает Поппер, метод науки. Для познания мира, утвержда­ет он, «у нас нет более рациональной проце­дуры, чем метод проб и ошибок - предпо­ложений и опровержений: смелое выдвиже­ние теорий, стремление сделать все возмож­ное для того, чтобы показать ошибочность этих теорий, и временное их признание, если наша критика оказывается безуспешной». Метод проб и ошибок характерен не только для научного, но и для всякого познания во­обще. И амеба, и Эйнштейн пользуются им в своем познании окружающего мира, го­ворит Поппер. Более того, метод проб и ошибок является не только методом позна­ния, но и методом всякого развития. При­рода, создавая и совершенствуя биологичес­кие виды, действует методом проб и оши­бок. Каждый отдельный организм - это очередная проба; успешная проба выжива­ет, дает потомство; неудачная проба устра­няется как ошибка.

Итогом и концентрированным выражени­ем фальсификационизма является схема раз­вития научного знания, принимаемая Поппером. Как мы уже отмечали, фальсификационизм был порожден глубоким философским убеждением Поппера в том, что у нас нет ни­какого критерия истины и мы способны об­наружить и выделить лишь ложь. Из этого убеждения естественно следует: понимание научного знания как набора догадок о мире - догадок, истинность которых установить нельзя, но можно обнаружить их ложность; критерий демаркации: лишь то знание науч­но, которое фальсифицируемо; метод науки: пробы и ошибки.

Научные теории рассматриваются Поппером как необоснованные догадки, которые мы стремимся проверить, с тем чтобы обнару­жить их ошибочность. Фальсифицированная теория отбрасывается как негодная проба, не оставляющая после себя следов. Сменяющая ее теория не имеет с ней никакой связи, на­против, новая теория должна максимально отличаться от старой теории. Развития в на­уке нет, признается только изменение: сегод­ня вы вышли из дома в пальто, но на улице жарко; завтра вы выходите в рубашке, но льет дождь; послезавтра вы вооружаетесь зонти­ком, однако на небе - ни облачка, и вы никак не можете привести свою одежду в соответ­ствие с погодой. Даже если однажды вам это удастся, все равно, утверждает Поппер, вы этого не поймете и останетесь недовольны.

Что же касается недостатков концепции Поппера , то главный из них состоит в том, что последовательное проведение принципа фальсификации в реальной науч­ной практике никогда не имело места. Реальный уче­ный, столкнувшись с эмпирическими опровержения­ми, не будет даже по истечении некоторого периода времени (а Поппер предполагает такой период, види­мо, для психологической адаптации исследователя к новой ситуации) отказываться от своей теории, а будет выяснять причины конфликта теории с фактами, будет искать возможность изменить некоторые параметры теории, т. е. будет ее спасать, что принципиально зап­рещено в методологии Поппера.