Сожжение еретика. Церковь и еретики

Пыткам на ведовских процессах отводилось главное место, ибо лишь благодаря им охотникам за ведьмами удавалось выжать из обвиняемых те безумные признания, которые впоследствии должны были служить подтверждением церковных бредней о Дьяволе, сделке с демонами и сатанинских чарах. Продолжительность пыток и их суровость определяли исключительно судьи.

В статье 58-й «Каролины» говорится: «... проводить ли допрос с пристрастием (то есть под пытками), смотря по подозрению, часто, долго или коротко, сурово или не слишком, решать доверено судье доброму и разумному». Многие инквизиторы были отнюдь не добрыми и разумными, а суеверными и фанатичными людьми, видевшими во всем угрозу христианской вере и потому с особой строгостью преследовавшими «сатанинское ведьмино отродье». Последствия этого для обвиняемых были поистине ужасны. Ведь колдовство считалось преступлением исключительным, и потому на большинстве ведовских процессов пытки были более жестокими и длительными и применялись по многу раз. Соответственно велико было и число тех, кто в руках своих мучителей лишался чувств, умирал или кончал жизнь самоубийством.
Однако это не только не останавливало фанатиков-судей, но, напротив, считалось еще одним доказательством коварства нечистой силы. Ведь они считали, что те, кто лишился под пытками чувств, были усыплены Дьяволом, решившим спасти их от допроса. Умиравшие под пытками или совершавшие от отчаяния самоубийство были вовсе не жертвами суда, а все теми же жертвами Сатаны, отбиравшего у них жизнь.

Иезуит Фридрих Шпее фон Лангенфельд (1591 - 1635) резко клеймил это судейское безумие. В своем знаменитом полемическом трактате «Предостережение судьям, или О ведовских процессах» (вышедшем впервые на латинском языке в 1631 г.) он обвинял инквизиторов в том, что они сами расплодили такое количество ведьм. Ведь ни один человек не может устоять под их пытками. Невинный скорее признает себя виновным, нежели вынесет подобные муки. И доведись им испытать такие страдания, они сами, благочестивые обвинители, признали бы себя колдунами. Не хотелось ли им когда-нибудь это проверить? «Пожелай я испытать вас, а затем вы меня - в колдунах оказались бы мы все». Лучше нельзя указать на связь пыток и одержимости ведовством.

В принципе пытки на ведовских процессах не отличались от пыток на обычных процессах. Однако они были более жестокими, длительными и частыми.
При этом мужчин раздевали догола или по пояс, а женщин облачали в специальное просторное одеяние. Допрос с пристрастием длился часами, а порой и днями. Начинался он с использования тисков, специальных металлических приспособлений, в которых обвиняемому постепенно сжимали пальцы, вначале поодиночке, а затем все вместе. Если обвиняемый выдерживал эту простейшую пытку, палач надевал на него «испанский сапог» - гнутую металлическую пластину или колодку, которая от вопроса к вопросу все туже затягивалась под голенью. Тому, кто продолжал настаивать на своей невиновности, связывали руки и вздергивали на дыбе - способ, который мог быть ужесточен подвешиванием к телу обвиняемого различных грузов. Не менее мучительным было насильственное растягивание тела с помощью веревочных лебедок - так называемая «растяжка».

Наряду с «обычными» пытками судьи могли использовать и другие средства. Что тогда делал с обвиняемым палач, какие изощренные методы применял он, истязая свои жертвы на глазах у судей и писарей, бесстрастно восседавших рядом или отправлявшихся, пока суть да дело, перекусить, - об этом мы больше говорить не будем. Достаточно сказать, что участники этой процедуры пользовались любыми средствами, дабы заставить обвиняемых заговорить, и не было пощады никому, ни детям, ни старикам. Зная уверенность судей в своей правоте, трудно представить себе, чтобы нашлись люди, выдержавшие допрос с пристрастием и ни в чем не сознавшиеся. Правда, пользы от этого им все равно было бы немного. Ведь у мучителей хватало фантазии, чтобы в любом случае признать их виновными. Те же немногие, кому удавалось пережить пытки и выйти на свободу, оставались на всю жизнь калеками или душевнобольными.
В разгар охоты на ведьм большинство процессов завершалось смертным приговором. Впрочем, число казней разнилось в зависимости от времени и места проведения процессов. Порой лишь единицам удавалось выйти на свободу после допросов и пыток. Кому же удавалось освободиться? Можно выделить три группы людей, участь которых была различна. Некоторых суд освобождал еще до вынесения приговора ввиду болезни или телесной немощи. Они попадали в богадельни или приюты для неизлечимо больных, где за ними велось пристальное наблюдение.

В другую группу входили мужчины и женщины, которых оправдывали за недостаточностью доказательств. Однако обретенная ими свобода была призрачной, ибо при малейшем подозрении их могли вновь схватить, подвергнуть пыткам, а может быть, и казнить. Несмотря на освобождение, они должны были соблюдать строгие требования. Семейные праздники и публичные зрелища были для них исключены. Многим приходилось жить в своеобразном затворничестве, ибо покидать свой дом и двор им воспрещалось.
К третьей группе освобожденных принадлежали те, кого изгоняли из родных мест. Для них, в особенности для женщин, изгнание часто было равнозначно отсроченному смертному приговору. Нищие и презираемые всеми, скитались они на чужбине, отовсюду их гнали и осыпали проклятиями. Они опускались и кончали свою жизнь где-нибудь в грязи и нищете. Тем не менее изгнание из страны было достаточно мягким приговором, если вспомнить судьбу тех, кому суждено было по окончании жестоких пыток принять мучительную смерть. Счастьем бывало для них, если «княжеской милостью» их предварительно удушали или обезглавливали. Обычно же ведьм сжигали заживо, как требовала статья 109-я «Каролины»: «Всякому, учинившему ворожбой своей людям вред и убытки, надлежит наказану быть смертью, и кару эту должно свершить огнем».

Jсобое усердие в "огненной" борьбе с еретиками проявили английская королева Мария Тюдор, получившая кличку Кровавой, и верховный инквизитор Испании Торквемада. По данным историка Х.-А. Льоренте, за 18 лет деятельности Торквемады на костер взошли 8800 человек. Первое аутодафе по обвинению в колдовстве в Испании состоялось в 1507 году, последнее - в 1826-м. В 1481 году только в одной Севилье было сожжено заживо 2 тысячи человек.

Костры инквизиции горели по всей Европе в таком количестве, как будто святые трибуналы решили в течение нескольких столетий безостановочно подавать сигнальные огне для неких летательных аппаратов.

Сожжение ведьм было публичным зрелищем, главной целью которого было предостеречь и устрашить собравшихся зрителей. Издалека стекался народ к месту казни. Празднично одетые, собирались представители местной власти: епископ, каноники и священники, бургомистр и члены ратуши, судьи и судебные заседатели. Наконец в сопровождении палача на тележках привозили связанных ведьм и колдунов. Поездка на казнь была тяжким испытанием, ведь зеваки не упускали случая посмеяться и поиздеваться над осужденными ведьмами, совершавшими свой последний путь. Когда же несчастные наконец добирались до места казни, слуги приковывали их цепями к столбам и обкладывали сухим хворостом, поленьями и соломой. После этого начинался торжественный ритуал, во время которого проповедник еще раз предостерегал народ от коварства Дьявола и его приспешников. Затем палач подносил к костру факел. После того как официальные лица расходились по домам, слуги продолжали поддерживать огонь до тех пор, пока от «ведьминого костра» не оставался один пепел. Палач тщательно сгребал его, а затем рассеивал под эшафотом или в каком-нибудь ином месте, дабы впредь ничто больше не напоминало о богохульных делах казненных пособников Дьявола. В октябре 1517 г. монах доктор Мартин Лютер (1483 - 1546) выступил в Виттенбергском университете со своими 95 тезисами против индульгенций. Посланцы папы Римского утверждали, что, заплатив деньги за индульгенцию, верующий может после смерти сократить срок своего пребывания в чистилище. Этот так называемый «спор об индульгенциях» положил начало Реформации, т.е. преобразованию христианского учения, предпринятому Лютером и приведшему впоследствии к отходу его приверженцев, протестантов, от католической церкви и римского папства. Сегодня слово «Реформация» напоминает нам о победе разума над мракобесием Средневековья и об освобождении: освобождении от устаревших догм и обычаев, от косного образа мыслей. И действительно, Реформация оказала огромное влияние на многие сферы жизни. Однако демонология не входила в их число. Здесь Лютер был привержен старым бредовым идеям. Впрочем, некоторые из них вызывали у него сомнение, например, шабаш и полет ведьм. Но в существовании сделки с Дьяволом, колдовской порчи он не сомневался. «Колдуны и ведьмы, - писал он в 1522 г.,- суть злое дьявольское отродье, они крадут молоко, навлекают непогоду, насылают на людей порчу, силу в ногах отнимают, истязают детей в колыбели... понуждают людей к любви и соитию, и несть числа проискам Дьявола». Лютер был сторонником сурового наказания для ведьм и колдунов, следуя, подобно своим католическим противникам, Ветхому Завету: «Ворожеи не оставляй в живых» (Исх. 22, 18). И словно в подтверждение, в 1540 г. в Виттенберге, «столице Реформации», с особой жестокостью сожгли ведьму и трех колдунов. После смерти Лютера в протестантских областях Германии охотники за ведьмами безумствовали так же, как и в землях, оставшихся католическими. Некоторые реформаторы даже почитали охоту на ведьм святым долгом властителей перед Богом. Так, в лютеранских курфюршествах Саксонии и Пфальце, а также княжестве Вюртемберг в 1567 -1582 гг. появились собственные законы о ведьмах, куда более суровые, чем соответствующие статьи «Каролины».

Орудия пыток средневековой инквизиции

Дыба. Это одно из наиболее распространенных орудий пытки, встречающихся в исторических описаниях. Дыбу применяли на всей территории Европы. Обычно это орудие представляло собой большой стол на ножках или без них, на который заставляли лечь осужденного, а его ноги и руки фиксировали при помощи деревянных плашек. Обездвиженную таким образом, жертву растягивали, причиняя ей невыносимую боль, часто до тех пор, пока мускулы не разрывались. Вращающийся барабан для натягивания цепей использовался не во всех вариантах дыбы, а только в самых хитроумных моделях. Палач мог взрезать мускулы жертвы, чтобы ускорить окончательный разрыв тканей. Тело жертвы вытягивалось более чем на 30 см, прежде чем разорваться. Иногда жертву крепко привязывали к дыбе, чтобы легче использовать другие методы истязания, такие как щипцы для зажимания сосков и других чувствительных частей тела, прижигания каленым железом и др.

Колесование. Популярное в средние века устройство, как пыток, так и казни, применялось только при обвинении в колдовстве. Обычно процедура была разделена на две фазы, обе достаточно болезненные. Первая состояла в переломах большей части костей и суставов при помощи маленького колеса, называемого колесом дробления и снабженного снаружи множеством шипов. Вторая была разработана на случай казни. Предполагалось, что жертва, разбитая и искалеченная таким способом, буквально подобно веревке проскользнет между спицами колеса на длинный шест, где и останется ожидать смерти. Популярная разновидность этой казни совмещала колесование и сожжение на костре - в таком случае смерть наступала быстро. Процедура была описана в материалах одного из судебных разбирательств в Тироле. В 1614 году бродяга по имени Вольфганг Зельвейзер из Гаштейна, признанный виновным в сношениях с дьяволом и насылании бури, был приговорен судом Лейнца одновременно к колесованию и сожжению на костре.

Охрана колыбели или пытка бдением. По словам палача Ипполито Марсили, введение этой пытки явилось переломным моментом в истории пыток. Этот способ получения признания не предполагал нанесения телесных повреждений. При этой пытке нет сломанных позвонков, вывернутых лодыжек, или раздробленных суставов. Идея пытки состояла в том, чтобы держать жертву в бодрствующем состоянии так долго, как только возможно, это была своеобразная пытка бессонницей. «Бдение», которое первоначально не рассматривалась как жестокая пытка, принимало различные формы во времена Инквизиции (в виде трегольного бруса или, например, как на рисунке). Жертву поднимали на верхушку пирамиды и затем постепенно опускали. Верхушка пирамиды должна была проникать в область ануса, яичек или кобчика, а если пытали женщину - то вагины. Боль была настолько сильной, что зачастую обвиняемая теряла сознание. Если это случалось, процедура откладывалась, пока жертва не очнется. В Германии это устройство пытки бдением называлось «Охрана колыбели».

Дыба-подвес. Это, несомненно, наиболее распространенная пытка. Она часто использовалась в судопроизводстве, поскольку считалась легким вариантом пытки. Руки обвиняемого связывались за спиной, а другой конец веревки перебрасывали через кольцо лебедки. Жертву либо оставляли в такой позиции, либо сильно и непрерывно дергали за веревку. Нередко к нотам жертвы привязывали дополнительный груз, а тело рвали щипцами, такими как, например, «ведьмин паук», чтобы сделать пытку менее мягкой. Судьи думали, что ведьмы знают множество способов колдовства, которые позволяют им спокойно переносить пытки, поэтому не всегда удается добиться признания. Можно сослаться на серию процессов в Мюнхене в начале XVII века в отношении одиннадцати людей. Шестерых из них непрестанно пытали при помощи железного сапога, одна из женщин подверглась расчленению груди, следующих пятерых колесовали, и одного посадили на кол. Они, в свою очередь, донесли еще на двадцать одного человека, которых незамедлительно допросили в Тетенванге. Среди новых обвиненных была одна очень уважаемая семья. Отец умер в тюрьме, мать, после того, как ее подвергли испытанию на дыбе одиннадцать раз, призналась во всем, в чем ее обвинили. Дочь Агнесса, двадцати одного года, стоически перенесла испытание на дыбе с дополнительным весом, но не признавала своей вины, и только говорила о том, что она прощает своих палачей и обвинителей. Лишь через несколько дней непрекращающихся испытаний в камере пыток, ей сказали о полном признании ее матери. После попытки суицида она призналась во всех ужасных преступлениях, включая сожительство с Дьяволом с восьмилетнего возраста, в пожирании сердец тридцати человек, участии в шабашах, в том, что вызывала бурю и отрекалась от Господа. Мать и дочь были приговорены к сожжению на костре.

Кресло инквизиции. Кресло инквизиции или кресло допроса применялось в Центральной Европе. В Нюрнберге и Фегенсбурге до 1846 года регулярно проводились предварительные следствия с его использованием. Обнаженного узника усаживали на кресло в такой позе, что при малейшем движении в его кожу вонзались шипы. Обычно пытка длилась несколько часов, и палачи зачастую усиливали муки агонизирующей жертвы, протыкая ее конечности, применяя щипцы или другие орудия пытки. Подобные кресла имели различные формы и размеры, но все они были оборудованы шипами и средствами обездвиживания жертвы.

Стул ведьмы. Стул инквизиции, известный под названием стул ведьмы, высоко ценился как хорошее средство против молчаливых женщин, обвиненных в колдовстве. Этот распространенный инструмент особенно широко использовался австрийской инквизицией. Стулья были различных размеров и форм, все оснащенные шипами, с наручниками, блоками для фиксации жертвы и, чаще всего, с железными сидениями, которые в случае необходимости можно было раскалить. Имеются свидетельства применения данного орудия для медленного умерщвления. В 1693 году в австрийском городе Гутенберг судья Вольф фон Лампертиш вел процесс по обвинению в колдовстве Марии Вукинец, 57 лет. Она была посажена на стул ведьмы на одиннадцать дней и ночей, одновременно палачи прижигали ей ноги раскаленным железом. Мария Вукинец умерла под пытками, сойдя с ума от боли, но не сознавшись в преступлении.

Нюрнбергская дева. Идея механизировать пытки родилась в Германии и ничего не поделаешь с тем, что Нюрнбергская дева имеет такое происхождение. Она получила свое имя из-за внешнего сходства с баварской девушкой, а также, потому что ее прототип был создан и впервые использован в подземелье секретного суда в Нюрнберге. Обвиненного помещали в саркофаг, где тело несчастного протыкалось острыми шипами, расположенные так, что ни один из жизненно важных органов не был задет, и агония длилась довольно долго. Первый случай судебного разбирательства с использованием «Девы» датирован 1515 годом. Он был детально описан Густавом Фрейтагом в книге «Картины германского прошлого». Пытка обвиняемого внутри саркофага длилась трое суток.

Гаррота. Это орудие казни использовалось в Испании до недавнего времени. Последняя официально зарегистрированная казнь с применением гарроты была произведена в 1975 году. Смертника сажали на стул с руками, связанными за спиной, железный ошейник жестко фиксировал положение головы. В процессе казни палач закручивал винт, и железный клин медленно входил в череп осужденного, приводя к его смерти. Другая версия, более распространенная в последнее время, - удушение с помощью металлической проволоки. Этот способ казни довольно часто можно увидеть в художественных фильмах.

Трон. Этот инструмент был создан как позорный столб в форме стула, и саркастически назван Троном. Жертва помещалась вниз головой, а ее ноги укреплялись при помощи деревянных блоков. Подобная пытка пользовалась популярностью среди судей, желающих следовать букве закона. Законодательство, регулировавшее применение пыток, позволяло использовать Трон только один раз в течение допроса. Но большинство судей обходило это правило, просто называя следующую сессию продолжением все той же первой. Использование Трона позволяло объявлять это одной сессией, даже если она длилась 10 дней. Поскольку использование Трона не оставляло неустранимых следов на теле жертвы, то оно очень подходило для длительного использования. Нужно отметить, что одновременно с этой пыткой заключенных «пользовали» также водой и каленым железом.

Так сложилось, что о еретиках, а точнее о наказаниях еретиков, вспоминают чаще всего в связи с ведовскими процессами и инквизицией - явлениями, характерными для стран Европы: преимущественно Италии, Южной Франции, Испании и Португалии. Но было бы ошибкой считать, что в землях, неподвластных Папе Римскому, инакомыслящие могли чувствовать себя в безопасности. Публичное сожжение еретика - самая распространенная мера наказания - практиковалось и в Византии, и на Руси.

Зарождение ересей

С греческого слово «ересь» переводится как «направление» или «школа». На заре христианства, в 1-2-м веках н. э., единой культовой системы еще не сложилось. Существовало множество общин, сект, каждая из которых по-своему трактовала отдельные аспекты учения: триединство, природу Христа и Богоматери, эсхатологию, иерархическое устройство церкви. В 4-м веке н. э. этому положил конец без поддержки светской власти официальная церковь, тогда еще слабая, не смогла бы унифицировать культ. Ересями было объявлено сперва арианство, потом несторианство. Подверглись преследованиям донатисты и монтанисты. Церковные иерархи раннего Средневековья, руководствуясь новозаветными посланиями, придали этому понятию негативный оттенок. Однако сожжение на костре еретиков в те времена еще не стало обычным явлением.

В еретических учениях начала новой эпохи не было яркого политического или социального подтекста. Но с течением времени верующие начали критиковать существующую сотрудничество церкви с мирской властью, обогащение священников и их лицемерие.

Катары

В 11-13-м веках костры запылали по всей Европе. Сожжение еретика стало представляться церковным иерархам самым простым способом избавиться от оппозиционеров. Раскол Церкви на Западную (Католическую) и Восточную (Православную) в 11-м веке послужил стимулом к появлению новых учений. Самыми известными идеологическими противниками стали катары, или «чистые». В большой степени их развитая богословская система опиралась на языческие традиции, в частности на манихейство, которое предполагало равенство сил бога и дьявола. Устройство мира катары не считали совершенным. Они критиковали государственные институты, стяжательство священнослужителей и открыто назвали Папу слугой дьявола. Катары проповедовали аскетизм, добродетельность, трудолюбие. Они создали свою собственную церковную организацию и пользовались большим авторитетом. Иногда словом «катары» объединяют представителей других учений, имеющих сходные черты: вальденсов, богомилов, павликиан. В 1209 году папа взялся за катаров всерьез, предложив соседним феодалам искоренить еретиков и забрать себе их земли.

Как боролись с еретиками

Духовенство предпочитало расправляться с инакомыслящими руками мирских правителей. Те чаще всего не возражали, поскольку сами боялись В 1215 году Иннокентием III был создан специальный орган церковного суда - инквизиция. Работникам (преимущественно из ордена доминиканцев - «Псов Господних») следовало отыскивать еретиков, составлять обвинения против них, допрашивать и карать.

Процесс над еретиком обычно сопровождался пытками (палаческое искусство в этот период получило стимул к развитию, и сформировался впечатляющий арсенал пыточных орудий). Но вне зависимости от того, чем завершалось дознание, вынесение приговора и его исполнение должно было осуществлять светское лицо. Какой приговор выносили чаще всего? Сожжение еретика при большом скоплении народа. Почему именно сожжение? Потому что казнь должна была быть такой, чтобы Церковь нельзя было уличить в кровопролитии. Кроме того, пламя наделялось очистительными свойствами.

Аутодафе

Сожжение еретикабыло актом устрашения. Поэтому на казни должно было присутствовать как можно больше народа всех сословий. Церемония назначалась на праздничный день и называлась «аутодафе» («акт веры»). Накануне украшали площадь, строили трибуны для знатных господ и общественные туалеты. Церковные колокола было принято оборачивать мокрой тканью: так они звучали более глухо и «траурно». С утра священник служил мессу, инквизитор читал проповедь, а школьники пели гимны. Наконец, оглашались приговоры. Затем их приводили в исполнение. Сожжение еретика было одним из самых строгих наказаний, осуществлявшихся в рамках аутодафе. Также практиковались: епитимья (например, паломничество), пожизненное ношение позорных знаков, прилюдное бичевание, тюремное заключение.

Но если обвинение было серьезным, у осужденного практически не было шансов. Вследствие пыток «еретик» в большинстве случаев признавал свою вину. После этого его удавливали и сжигали привязанный к столбу труп. Если же перед самой казнью он вдруг начинал отрицать то, что сказал накануне, его ждало сожжение живьем, иногда на медленном огне (для этого специально готовили сырые дрова).

Кто еще приравнивался к еретикам?

Если кто-то из родственников осужденного не приходил на казнь, его могли заподозрить в пособничестве. Поэтому аутодафе всегда пользовались популярностью. Несмотря на то что на месте осужденного мог оказаться практически кто угодно, толпа издевалась над «еретиками» и осыпала их оскорблениями.

Сожжение грозило не только политическим и идеологическим оппонентам Церкви и феодалам. Массово казнили женщин по обвинению в ведовстве (на них было удобно перекладывать вину за разного рода бедствия), ученых - преимущественно астрономов, философов и врачей (так как церковь опиралась на невежество народа и не была заинтересована в распространении знаний), изобретателей (за попытки усовершенствования идеально устроенного Богом мира), беглых монахов, иноверцев (особенно иудеев), проповедников иных религий. На самом деле, осудить могли кого угодно и за что угодно. Отметим также, что церковь забирала имущество казненного.

Церковь и еретики на Руси

Самыми главными врагами Православной Церкви стали старообрядцы. Но раскол произошел только в 17-м веке, а до этого времени по всей стране активно сжигали представителей различных ересей идеологически-социального толка: стригольников, жидовствующих и других. Казнили также за хранение еретических книг, хулу на церковь, Христа и Богородицу, колдовство, побеги из монастыря. В общем, Московия мало отличалась от Испании по части фанатизма местных «инквизиторов», разве что казни были более разнообразными и имели национальную специфику: например, сожжение еретика осуществлялось не на столбе, а в срубе.

Русская Православная Церковь только в 1971 году признала свои заблуждения относительно старообрядцев. Но покаяния другим «еретикам» она так и не принесла.

Квирин Кульман. Гравюра из книги «Der alten und neuen Schwärmer, Widertäufferischer Geist» Теобальда Захариаса, изданной в 1701 году Квирин Кульман, хилиаст и лжепророк. Leipzig University Library

Квирин Кульман (1651-1689) был немецким поэтом-мистиком и проповедником. За 38 лет жизни он немало постранствовал по свету и закончил свои дни в Москве, где его сожгли в срубе как еретика. Разыскное дело Кульмана сохранилось, оно опубликовано и довольно подробно исследовано. Оно позволяет, с одной стороны, составить представление о том, как велось следствие в России накануне петровских реформ, а с другой — лучше понять политическую и религиозную обстановку, в которой эти реформы начинались.

Якоб Бёме. Картина Кристофа Готтлоба Глимана. XVIII век Wikimedia Commons

Кульман проповедовал «иезуелитство», учение, которое он сам разработал, развивая идеи Якоба Бёме (1575-1624), Яна Амоса Коменского (1592-1670) и других мистиков, особенно расплодившихся в протестантских регионах Европы после Тридцати-летней войны. Это было радикальное духовное христианство, то есть Кульман не признавал никаких земных авторитетов в религиозных делах, полагаясь исключительно на Писание и отвергая Священное Предание, и охотно считал божественными откровениями разнообразные видения во сне и наяву, галлюцинации, припадочный бред и тому подобное. Кульман рассказывал и о собственных видениях, в которых ему открылось его апостольское предназначение.

Кроме того, у него была политическая программа: для ниспровержения католичества (папы и Священной Римской империи) должны были объединиться под знаменами иезуелитства протестантская Швеция, православная Россия и мусульманская Турция.

Значительную часть жизни Кульман провел в бегах или под арестом: за еретические проповеди его преследовали и в родной Германии, и в Англии, и во Франции. В 1678 году он ездил в Стамбул, намереваясь обратить в иезуелитство султана Мехмеда IV. Ему дали сто ударов по пятам и выгнали вон. В 1689 году он решил попытать счастья в России.

Усадьба Ф. А. Головина в Москве. Гравюра Адриана Шхонебека и учеников. 1705 год ГМИИ им. А. С. Пушкина

Здесь его деятельность ограничивалась московской Немецкой слободой. В ту пору это было крупное предместье на берегу Яузы, где жили несколько тысяч человек, в основном протестанты из Германии и Голландии. Среди них было немало москвичей во втором-третьем поколении. У них были собственные церкви: две лютеранские и одна кальвинистская. Католиков было мало, и своей церкви у них не было, поскольку считалось, что они более склонны обращать в свою веру православных. Веротерпимость в пределах Немецкой слободы держалась на одном условии: не проповедовать иноверия местному населению. Собственно, это была основная причина, по которой иностранцам было предписано селиться на особо выделенной территории.

Кульман знал, что незадолго до его прибытия в Москву большое русское войско во главе с князем Василием Голицыным выступило в поход на Крым, бывший ближайшим союзником Турции. Россия состояла в антитурецкой коалиции со Священной Римской империей, Речью Посполитой и Венецией. Это прямо противоречило идее Кульмана о союзе России с Турцией против Священной Римской империи, но проповедник, похоже, был уверен, что раскроет русским глаза и они вместе с турками пойдут войной на католиков.

Василий Васильевич Голицын. Гравюра сделана предположительно Александром Тарасевичем. Не позднее 1689 года ГМИИ им. А. С. Пушкина

Он не знал, насколько сложной была внутренняя ситуация в России. Номинально было два царя: 22-летний Иван Алексеевич и 16-летний Петр Алексеевич, причем за каждым стоял свой клан — соответственно Милославские (родня первой жены царя Алексея Михайловича) и Нарышкины (родня второй жены). Фактически же страной правила Софья Алексеевна (дочь Алексея Михайловича от Милославской) на пару со своим фаворитом Голицыным. Петр был отстранен от дел и изолирован вместе с семьей в загородном Преображенском дворце (через речку от Немецкой слободы).

Цари Иоанн и Петр Алексеевичи. Гравюра XVII века Österreichische Nationalbibliothek / Wikimedia Commons

Софья, Голицын и Милославские считались продвинутыми западниками: они владели европейскими языками, читали европейскую литературу, держали курс на сближение с Западом. Голицын в 1684 году даже разрешил иезуитам организовать в Москве собственную миссию.

Нарышкины же и поддерживаемый ими Петр составляли, условно говоря, консервативно-патриотическую партию: они враждебно относились к «латинской учености» и предпочитали традиционный для России изоляционизм. Их идеологическим лидером был патриарх Иоаким, которого особенно раздражало присутствие в Москве иезуитов.

Кульман, не вникая во все эти подробности, немедленно по прибытии, в мае 1689 года, принялся проповедовать свое учение протестантам Немецкой слободы и быстро обзавелся небольшой, но активной группой сторонников — в основном людей, которые прежде были знакомы с идеями Бёме и других «духовных христиан». Самоуверенный Кульман потребовал от лютеранского пастора Йоахима Майнеке предоставить ему для большой проповеди слободскую кирху. Майнеке отказался и потребовал, чтобы Кульман немедленно уехал: его бурная деятельность ставила под угрозу стабильность Немецкой слободы и ее отношения с властями. Кульман отказался. Майнеке понимал: если власти сами выяснят, что в слободе завелись какие-то смутьяны, то при такой взрывоопасной политической ситуации это может стать поводом к закручиванию гаек в отношении иноземцев. Поэтому он почел за лучшее самому донести на Кульмана.

Свой донос Майнеке направил патриарху Иоакиму как верховному авторитету по религиозным вопросам, а тот передал его дальше «по инстанциям». Кульмана и двух его помощников из числа жителей Немецкой слободы взяли под стражу в конце того же мая 1689 года, так что вся его деятельность в Москве продлилась около месяца. Разбирательством заведовал окольничий Федор Шакловитый, глава Стрелецкого приказа и один из ближайших сподвижников Софьи и Голицына.

Судя по всему, для Шакловитого и его подчиненных это было дело особой важности, поэтому они подошли к нему с замечательной добросовестностью. Более всего их интересовала политическая программа Кульмана: вероятно, в нем поначалу склонны были видеть агента кого-то из протестантских государей, целью которого было расстроить союз России с католической Священной Римской империей. Допросы шли медленно, поскольку Кульман не знал ни слова по-русски и постоянно требовалась помощь переводчика.

Переводчики Посольского приказа Тяжкогорский и Юрий Гивнер (немец Георг Хюфнер, лютеранин, помимо прочего — руководитель придворного театра) разбирали сочинения Кульмана и вынесли суждение: Кульман и его сторонники «веру держат той ереси, имянуемой квакори, которых в Галанской и в Англинской землях и в иных тамошных местех множество, подобны здешним раскольщикам». Учение Кульмана действительно сильно напоминало квакерство — протестантскую доктрину, возникшую в Англии в середине XVII века. Тяжкогорский и Гивнер ошиблись в некоторых деталях (например, Кульман, в отличие от квакеров, не проповедовал непочтительности к земным владыкам), но в целом их экспертиза была вполне компетентной.

Квирин Кульман, фанатик. Гравюра Иоганна Георга Ментцеля. 1711 год Leipzig University Library

В течение месяца Кульману изо дня в день задавали одни и те же вопросы: зачем приехал, кто послал, есть ли сообщники в Москве. Очных ставок не устраивали, но Кульману скрупулезно указывали на противоречия в его собственных показаниях и на расхождения его показаний со свидетельскими. Проповедника пытали: били кнутом (по 15, 20, 25 ударов зараз) и жгли щипцами. Однако он настаивал, что его никто в Россию не посылал и не призывал, а он сам приехал «по видению ангелову». Он то просил пощадить его, обещая немедленно уехать из России, то предсказывал России страшные бедствия за издевательства над «посланником Божьим».

Свои богословские заключения об учении Кульмана представили, помимо лютеранина Майнеке, московские иезуиты Иржи Давид и Тобиас Тихавский (оба по происхождению чехи) и кальвинистский пастор Теодор Шондервурт (голландец). Редкий для XVII века случай: представители трех основных конфессий западного христианства оказались единодушны. Кульман был признан еретиком.

Отдельно примечательно, что православное духовенство активной роли в деле Кульмана не играло: дела Немецкой слободы его мало интересовали, покуда не возникало подозрений, что иноверцы совращают с пути истинного православных.

Разбирательство по делу Кульмана продлилось около месяца. В конце концов следователи убедились, что он просто религиозный фанатик, а не шпион. Оставался последний вопрос — что же с ним теперь делать.

Тем временем в России разразилась новая политическая буря. Голицын с войсками вернулся из бесславного Крымского похода. Петр возмужал и окружил себя потешными полками, его конфликт с Софьей обострился. Развязка наступила в августе 1689 года: Петр уехал в Троице-Сергиеву лавру и потребовал к себе все московские войска; войска, поколебавшись, подчинились, и Софья, оставшись беззащитной, была вынуждена признать свое поражение. Петр из венценосного изгнанника превратился в полноправного царя и заточил сестру в монастырь. Голицына изгнали, Шакловитому отрубили голову.

Сожжение протопопа Аввакума в срубе в 1682 году. Рисунок А. А. Великанова из его же рукописи «Житие протопопа Аввакума». Ярославль, XVII век starove.ru

Трудно сказать, как именно это повлияло на судьбу Кульмана. Даже если бы Софья удержалась, это едва ли сохранило бы ему жизнь. Как бы там ни было, казнили Кульмана уже при полновластии Петра и олицетворяемой им консервативно-патриотической партии. Причем ему не отрубили голову и не повесили, как уголовного или политического преступника. Его сожгли в срубе — это была по преимуществу религиозная казнь, особенно часто применяемая к раскольникам (не случайно и уподобление Кульмана и квакеров «здешним раскольщикам» в одном из экспертных заключений). Фактически это была русская версия сожжения на костре — традиционного метода казни еретиков на Западе. Разница была в том, что жертв запирали в маленьком деревянном домишке. Вместе с Кульманом сожгли книги, которые он с собой привез, так что некоторые из них сохранились только в виде переводов в разыскном деле.

Первые казни еретиков

Итак, как мы уже говорили, в 1480 году в Севилье был учрежден первый трибунал инквизиции, а в начале января 1481 года он, удобно обосновавшись в местном доминиканском монастыре Сан-Пабло, приступил к работе.

Прежде всего был обнародован приказ, касавшийся эмиграции «новых христиан». Герцогу де Медина-Сидония, маркизу де Кадис, графу д’Аркоса и прочим грандам Кастильского королевства повелевалось схватить беглецов в двухнедельный срок и доставить их под конвоем в Севилью. Тем же, кто не выполнит этого приказания, грозили как пособникам еретиков отлучением от Церкви, а также конфискацией имущества, потерей должностей и владетельных прав.

Хуан Антонио Льоренте рассказывает: «Число пленников вскоре сделалось столь значительным, что монастырь, назначенный инквизиторам, не мог более их вместить, и трибунал устроился в замке Триана, расположенном в предместье Севильи».

К тому времени среди «новых христиан» уже распространилась паника. Многие стали менять фамилии и места жительства, скрываясь у друзей или родственников. Другие спешно ликвидировали дела и спасались бегством за границу - во Францию, в Португалию и даже в Африку. Многие бежали в Рим и там искали правосудия.

Шестого января 1481 года состоялось первое аутодафе - живыми на костре были сожжены шесть человек.

Аутодафе - это слово не испанское, а португальское. В переводе «auto da f?» - это «акт веры». Под этим термином подразумевается торжественная церемония оглашения приговоров суда инквизиции лицам, уличенным в духовных преступлениях. Обычно ей предшествовали чтение кратко сформулированных обвинений, изложенных на местном языке, и вызов обвиняемых для того, чтобы те выслушали вердикт. Рано утром произносилась краткая проповедь или увещание (наставление). Затем представители светской власти давали присягу, обещая, что они будут подчиняться инквизитору во всем, что касается искоренения ереси. Далее обыкновенно оглашались так называемые декреты милости, смягчавшие или отсрочивавшие наказания. Затем вновь перечислялись заблуждения виновных и оглашались наказания, вплоть до самых суровых, включавших пожизненное тюремное заключение или смертную казнь. Наконец, осужденные передавались в руки гражданским властям. Тех же, чье наказание не предусматривало лишения свободы, отпускали. А осужденных вели в тюрьму или на эшафот.

Термином «аутодафе» обозначали также акт исполнения приговора суда инквизиции, в частности, сожжение еретика на костре.

Как правило, массовые аутодафе проводились с большой пышностью и на них обязательно присутствовал или местный сеньор, или сам монарх.

Марселей Дефурно отмечает, что «аутодафе было действительно торжественной церемонией, обычно объединявшейся с празднованием великого события». При этом он пишет: «Следует подчеркнуть, что аутодафе было достаточно редкой церемонией».

Первое аутодафе, как мы уже говорили, состоялось в Севилье в начале января. В том же месяце в Севилье имело место второе, не менее помпезное сожжение, во время которого огню было предано три человека.

Третье аутодафе состоялось в Севилье 26 марта того же года. На этот раз в пламени погибло семнадцать еретиков.

А уже к концу года первый священный трибунал мог похвастаться преданием казни 298 еретиков. Результатом этого стала не только страшная паника, но и целый ряд жалоб на действия трибунала, обращенных к римскому папе. Главным образом жалобы шли со стороны епископов.

Арестованных доставляли со всех концов Кастилии в Севилью, где их помещали в монастырях и в замке Триана, переоборудованном под тюрьму.

Шли все более и более массовые казни. Тех из арестованных, кто отказывался признать себя виновным, отлучали от Церкви и посылали на костер. Те же, кто признавался во всем, отделывались поркой, тюремным заключением, конфискацией имущества и лишением всех прав.

Историк С. Г. Лозинский в своей «Истории папства» пишет: «Это аутодафе, являвшееся огненным апофеозом религии и святой Церкви, было устроено по всем предписаниям папской буллы. Во главе процессии шел доминиканский приор Охеда, увидевший, наконец, осуществление своих давнишних мечтаний. В первый и в последний раз Охеда присутствовал на аутодафе. Через несколько дней он умер от чумы, унесшей в Севилье пятнадцать тысяч человек».

Вскоре, в связи с тем что деятельность трибунала инквизиции стала принимать регулярный характер, в Севилье было решено построить специальное сооружение для сожжения еретиков. Сооружение это было названо «El Quemadero» (Кемадеро). Собственно, это было даже не сооружение, а целая площадь (исп. quemadero - площадь огня), оборудованная для сожжения осужденных.

С. Г. Лозинский отмечает, что «площадь огня» была украшена статуями пророков, сделанными «на средства какого-то „великодушного“ жертвователя». Эти большие каменные статуи пророков использовались для сожжения: по одним данным, осужденных замуровывали в эти изваяния заживо, и они там погибали, поджариваясь от пламени общего костра; по другим - осужденных только привязывали к статуям, а не замуровывали внутри них.

Что же касается «„великодушного“ жертвователя», то им оказался ревностный католик Меса. Однако вскоре вскрылось, что сам Меса - «новый христианин», и он был немедленно арестован. В результате Меса был сожжен на том же Кемадеро, которое, не жалея средств, он так великолепно украсил статуями пророков.

Нравится это кому-то или нет, но Торквемада ничего не изобретал, и инквизицию создал, конечно же, не он. Инквизиция не была его детищем и существовала задолго до него. Первый указ против еретиков, например, был издан королем Арагона Педро II аж в 1197 году. Во Франции инквизиция начала работать в 1208 году, а в 1236 году появилось бреве (письменное послание) папы Григория IX, относящееся к введению инквизиции в Кастилии. В Барселоне в 1269 году по приговору местной инквизиции была лишена чести память виконта де Кастельбона и его дочери Эрмензинды, графини де Фуа (для этого их тела были вырыты из земли). В 1292 году появился на свет указ короля Арагона Хаиме II, изгонявший еретиков из его государства.

Соответственно, и все методы, которые потом, при Торквемаде, использовались инквизицией, были опробованы на практике задолго до его возвышения. Даже пресловутую Кемадеро изобрел не он, как утверждают некоторые, а севильский губернатор, которому не хотелось возиться с отдельным костром для каждого грешника. На этот факт обращает внимание даже Хуан Антонио Льоренте, крайне негативно относящийся к Торквемаде. Он, в частности, пишет: «Большое количество осужденных, подвергавшихся сожжению, вынудило префекта Севильи построить на поле, называемом Таблада, постоянный каменный эшафот, который сохранился до наших дней под именем Кемадеро».

Таким образом (и об этом не стоит забывать), инквизиция на территории Пиренейского полуострова была учреждена еще в XIII веке, и до Торквемады она была не менее сурова к разного рода еретикам, отошедшим от веры и закоренелым в отступничестве.

Тем не менее М. В. Барро в своем очерке о Торквемаде утверждает: «Торквемаде справедливо приписывается открытие новой эры в инквизиционной практике. Торквемада довел эту практику до жестокости, из орудия охраны религиозных догматов сделал ее орудием религиозной нивелировки и первый придал инквизиционному трибуналу политический характер».

Довел… Придал… Даже если это и так, Торквемада аскетически служил высшим силам, которые не подчиняются ни королю, ни королеве, никому из живущих на земле. Огромнейшая власть неожиданно сама пришла к нему в руки, и он вобрал в себя всю строгость, на какую только была способна инквизиция. Он встал в один ряд с немногими избранными, чьи действия и поступки диктовались, как ему казалось, лишь небесными правилами, чья служба состояла в том, чтобы карать еретиков во имя Господа. В этом по крайней мере он был совершенно искренен.

Из книги Средневековая Франция автора Поло де Болье Мари-Анн

Преследование еретиков АутодафеОдной из основных трудностей, с которой столкнулась церковь в XIII столетии, было появление и становление еретических учений, самыми известными из которых были секты вальденсов и катаров, получившие распространение на всей территории

Из книги Доникейское христианство (100 - 325 г. по P. ?.) автора Шафф Филип

Из книги История испанской инквизиции. Том I автора Льоренте Хуан Антонио

Статья четвертая ПЕРВЫЕ КАЗНИ И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ I. Средства, столь пригодные для умножения числа жертв, не могли не произвести ожидаемого от них эффекта. Поэтому трибунал начал вскоре свои жестокие экзекуции. 6 января 1481 года он приказал сжечь шесть осужденных, 26 марта того

Из книги Вечный Человек автора Честертон Гилберт Кийт

Из книги Третий проект. Том III. Спецназ Всевышнего автора Калашников Максим

Сообщество «еретиков» Шам и его друзья-соратники (к коим относятся и авторы этой книги) сегодня представляют из себя некое общество единомышленников. Некое братство «еретиков» от науки, хранителей чудесных технологий. За ними нет умопомрачительных капиталов или

Из книги Катары автора Каратини Роже

Из книги Крестовые походы. Под сенью креста автора Доманин Александр Анатольевич

V. Крестовые походы против еретиков Расправа с альбигойцами и вальденсами (из «Истории альбигойцев» Пьера де Во де Серне) Как поступили с еретиками в Кастре в сентябре 1209 года. Мы не можем предать забвению чудо, свершившееся в этой крепости в присутствии графа. К нему

автора Грегоровиус Фердинанд

2. Движение еретиков. - Учение о христианской бедности.- Учреждение нищенствующих орденов. - Св. Франциск и св. Доминик. - Первые монастыри их орденов в Риме. - Сущность и влияние нищенствующего монашества. - Секта спиритуалов XIII век был постоянной великой революцией:

Из книги История города Рима в Средние века автора Грегоровиус Фердинанд

2. Наводнение Тибра в 1230 г. - Римляне зовут к себе Григория IX. - Мир в С.-Джермано, 1230 г. - Первый массовый суд над еретиками в Риме. - Сенатор Анибал издает эдикт против еретиков. - Преследование еретиков и инквизиция вообще Григорий IX пробыл еще зиму в Перуджии, не

Из книги Святители и власти автора Скрынников Руслан Григорьевич

ГОНЕНИЯ НА ЕРЕТИКОВ Взаимоотношения великого князя с церковью оставались после Угры не менее сложными, чем в предыдущий период. Власти держали новгородского архиепископа Феофила в Москве почти три года, не решаясь судить его за крамолу. Наконец зимой 1482–1483 годов они

Из книги Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи автора Кандель Феликс Соломонович

Очерк седьмой Новгородская «ересь жидовствующих». Жидовствующие при дворе Ивана III. Их учение. Казни главных еретиков. Иван Грозный и евреи 27 декабря 1504 года в Москве в деревянных клетках были всенародно сожжены жидовствующие – дьяк Иван Волк Курицын‚ Дмитрий Коноплев

Из книги История инквизиции автора Мейкок А. Л.

Из книги Венценосные супруги. Между любовью и властью. Тайны великих союзов автора Солнон Жан-Франсуа

Опека еретиков В Константинополе было принято, что император имеет право вмешиваться в жизнь церкви и влиять на ее решения. Басилевс, являлся посредником между Богом и людьми и играл ключевую роль в религиозных структурах. Юстиниан, по всей видимости, отличался пылкой

Из книги Жизнь Константина автора Памфил Евсевий

ГЛАВА 64. Указ Константина против еретиков Победитель Константин, великий Август, еретикам."Узнайте теперь из моего закона, новациане, валентиниане, маркиониты, павлиане, так называемые катафригийцы и все, посредством своего учения, умножающие ереси, узнайте,

Из книги Людовик XIV автора Блюш Франсуа

Преследование еретиков Со времени этого знаменитого обращения де Тюренна в католичество прошло больше десяти лет. Король, делавший большую ставку на религиозное объединение знати, отмечает, что оно не идет быстрыми темпами. Действительно, некоторые государственные

Из книги Лекции по истории Древней Церкви. Том II автора Болотов Василий Васильевич

Долгое время мучил и смущал меня один вопрос – казни еретиков, бывшие в истории Православной Церкви. Не мог я понять, как соотнести их с положительным учением Церкви. Сначала, поминая историю Римо-католической церкви, я осуждал многие их кровавые деяния, как-то: инквизицию, крестовые походы, жесткое давление на науку и политическую власть. Я, наивно полагая, что казни еретиков – явление, чуждое учению Церкви, все пытался найти какое-то положительное объяснение (как перегибам в толковании Евангелия). Наконец, столкнувшись с одним эпизодом из истории отечественной Церкви, я кое-как (слава Богу!) «допер» до верного истолкования этой проблемы. Вот этот эпизод, поначалу очень смутивший меня:

В Новгороде, в конце 15 века появилась крайне опасная ересь, даже, в строгом смысле, и не ересь (т.е. произвольное искажение христианской истины), а отступничество – совершенное отрицание христианства и полная противоположность ему. Но это отрицание не декларировалось ясно и открыто, и поэтому усугубляло опасность. Еретики действовали тайно, внутри Церкви, скрываясь, по-предательски, под видом благочестивых христиан, незаметно соблазняя и развращая множество неискусных в вере православных из духовенства и мирян.

Против них восстали два верных воина Христа – игумен Иосиф Волоцкий и архиепископ Геннадий Новгородский . Действия их мне показались довольно суровыми, и, конечно, как я тогда думал, не соответствующими учению Христа. Они призывали к лютым смертным казням.

Цитировать

«Собор же надо учинить лишь для того, чтобы казнить еретиков – жечь и вешать!»

Писал святитель Геннадий братьям-архипастырям. Не отставал от него Иосиф Волоцкий. В своем сочинении против еретиков «Просветитель» он проповедовал:

Цитировать

«Подобает всем, кому нужно, разъяснять, пусть узнают и жиды и поганые еретики, что христиане – спасители государства, строители, заступники и учителя. Пусть узнают необузданные и развращенные жиды и еретики, что им подобает бояться Божиих рабов. Если и захотят они когда-либо говорить что-нибудь неподобное – пусть повсюду следят друг за другом, пусть и теней трепещут и пугаются, едва заслышав христиан…»

Цитировать

«Таким образом, совершенно ясно и понятно воистину всем людям, что и святителям, и священникам, и инокам, и простым людям – всем христианам подобает осуждать и проклинать еретиков и отступников, а царям, князьям и мирским судьям подобает посылать их в заточение и предавать лютым казням.»

Вначале у меня создалось мрачное впечатление, вплоть до того, что я даже стал сомневаться (прости, Господи!) в адекватности канонизации сих деятелей. Однако, как потом выяснилось, все оказалось довольно просто.

Дело в том, что я наступил на те грабли, на которые уже многие наступали из неопытных и самодеятельных «толковников» учения Церкви. Имя этим граблям – Вопрос о непротивлении злу. Как ни странно, но, оказывается, учение Христово невероятно глубже, чем я представлял себе. И это, как раз, одно из тех доказательств, что учение сие – от Бога. Человеку с его слепым умишкой никогда не понять глубин Премудрости Божией. Только очень самоуверенный и глупый человек может, подступивши к Слову Божию, «толковать» его, не стыдясь, проповедуя свои личные измышления и умствования в отношении смысла написанного. Вот сколько уже «горе-учителей» натыкалось на заповедь «Не убий» или «Благословляйте врагов ваших», и с полной уверенностью утверждали: Вот ведь, Христос учит не сопротивляться врагам и не убивать их! И еще – «Побеждайте зло добром» - поэтому нельзя преследовать и мстить врагам. Не судите, да не судимы будете, и т.д…

Конечно, если брать слова Христа в отрыве от общего учения, смотреть на фразы в таком, неконкретном смысле, то неизбежно можно прийти к совершенно неожиданным и безумным выводам.

Я постарался смириться и попробовал основательно изучить творение прп. Иосифа Волоцкого. К моему величайшему удивлению я нашел для себя очень оригинальное и совершенно непротиворечивое объяснение действиям Иосифа и Геннадия.

В христианском учении значение и смысл каждой заповеди очень глубокий, и отчасти Сам Иисус это показал. Прежде всего Он отделил «плоть» от «духа». Он показал сильное противоречие между плотским мудрованием и духовной мудростью.

Итак, основная ценность – это духовное. Душа, как более близкая по-естеству к Божественному, намного ценнее, чем плоть. Отчего Христос и сказал:

Цитировать

«И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне.» (Мф. 10, 2)

Значит, сберечь душу от погибели, для каждого христианина – так или иначе – важнейшая цель. Из истории первых христиан, принявших жесточайшие гонения и лютые казни, очень хорошо видно, как мученики прекрасно осознавали, что гонители преследуют и убивают только тело, душе не имея возможности повредить. Поэтому и шли на мучения, как на праздник. Но вот когда заодно с гонениями «на тело» стали появляться губители душ – еретики, это стало бедствием наиболее опасным, нежели внешнее убийство. Если душа важнее тела, то еретики пытались украсть самое ценное, что есть у человека.

Прп.Иосиф пишет следующее:

Цитировать

«Великий Златоуст свидетельствует, что не следует или ненавидеть какого-либо человека, или творить ему зло, даже если это нечестивый или еретик; до тех пор, пока мы не получили от него душевного вреда.
Ведь так делают и пастухи: пока звери ничем не беспокоют их, они, улегшись под дубом или под кедром, играют на свирели, оставив овец пастись на воле; когда же почувствуют они приближение волков – немедленно отбрасывают дудочку, хватают вращу и, забыв о свирели, вооружаются дрекольем и камнями, становятся перед стадом и грозно кричат во весь голос, пока не отгонят зверя, еще не успевшего нанести вреда.
Так подобает делать и нам, пасущим Христово стадо, пастырям и учителям. Если пастыри увидят неверного или еретика, который не приносит верным никакого душевного вреда, то пусть они, поучаясь в лучах книжных повестей, наставляют неверных еретиков со смирением и кротостью. Если же увидят, что окаянные еретики, которые злее всяких волков (т.к. могут душу сгубить и отвести от Бога – авт.), хотят Христово стадо погубить и растлить еретическими иудейскими учениями – тогда подобает им проявить всяческую ревность и заботу о том, чтобы не был похищен зверями ни один ягненок из Христова стада.»

Далее Иосиф приводит многочисленные свидетельства из жизни святых Церкви, показывающие, как они поступали с еретиками, которые пытались посягнуть на духовное здоровье православных. Пока еретики никого из христиан не трогали и не прельщали – их терпели. Но как только еретики пытались поколебать Церковь – немедленно давали им отпор. Чаще молитвой предавали их смерти, реже обращались к помощи царей, требуя казней.

Иосиф пишет:

Цитировать

«Кто-нибудь может сказать, что одно дело – предать смерти с помощью молитвы, а другое – убивать осужденных на смерть с помощью оружия. Ответим ему так: это одно и то же – предать смерти с помощью молитвы или убить виновных с помощью оружия.»

Я здесь, вполне понимая смысл борьбы с еретиками (воинствующими), конечно, хотел отделить духовную войну от телесной. Поэтому, как единственный способ борьбы в духовной сфере считал методы духовные – т.е., как это ни странно для многих, - молитву о наказании еретику.

Причем, с другой стороны, прп.Иосиф утверждает, что казнь оружием гораздо легче наказания по молитве. Т.е. для самих еретиков пережить казни телесные гораздо легче, чем духовные казни. Может поэтому он и призывал царей к телесным казням (более милостивым на его взгляд).

Это довольно трудная для усвоения тема, однако в целом она не противоречит Церковному учению, также как и не противоречит Церковному учению участие воинов в военных действиях, когда, сражаясь, воин убивает врагов. Это даже в подвиг возводится – подвиг любви:

Цитировать

«Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих.» (Ин. 15,13)

Это призыв к защите ближних от посягательств врага.

В духовном смысле война также возможна, и в основном самая продолжительная и жестокая – это духовная, невидимая брань. Тут тоже иногда приходиться уничтожать то, что приносит вред.

Вот, кстати, из истории нашей страны – пара примеров:

Действия Александра Невского по отношению к татарам и латинянам были разные. И не только потому, что татары были сильнее и многочисленнее (для Бога это не проблема. С Богом можно одному выходить против миллиона и победить) – потому что они не посягали на самое ценное - на русскую веру. В отличие от латинян. И Александр ходил бить нечестивых еретиков, которые могли принести прежде всего душевный вред.

Так же и Димитрий Донской не собирался связываться с Мамаем, пока речь не зашла о посягательстве на народные святыни. Вот их основные мотивы – это главное, и не надо все сводить только к патриотизму и защите людей страны. Есть вещи гораздо важнее – это души людей.

Не так страшно погибнуть телом, сколько погибнуть душой. Настоящие православные христиане должны это понять.