Епитрахиль в малоярославецком женском монастыре. Как нам спонсор деньги с Неба кидает

"Мы решили написать это письмо, т.к. клевета, которая развернулась в интернете вокруг Малоярославецкого Свято-Никольского Черноостровского женского монастыря инспирирована антицерковными, богоборческими кругами.
Стали известны обстоятельства, которые подтверждают, что за «бывшей послушницей» Марией Кикоть стоит деятельность группировки, которая направлена на подрыв авторитета РПЦ. В своей «исповеди бывшей послушницы», размещенной в интернете, Мария сознательно нападает на все монашеские традиции, о важности соблюдения которых, так ясно говорил Патриарх на съезде игуменов и игумений. Недаром эта «исповедь» вышла сразу после съезда. Мария, и те, кто за ней стоят, направляют свой удар против основ монашества, которые Матушка игумения Николая укрепляет и развивает в своем игуменском служении. Выступая против откровения помыслов, как древней практики монашеского делания (о чем недавно говорил Патриарх на собрании игуменов и игумений) «бывшая послушница» извращает его смысл, называя его «доносами» (хотя Матушка учит нас каяться всегда только в своих греховных помыслах). Против молитвы, главной монашеской добродетели, направлена хула на практику Иисусовой молитвы и хранения уст в монастыре. На послушание, как основу монашеского делания дьявол через своих «послушниц» набрасывается с особенной яростью, называя его «культом личности», и ведением не за Богом, а за собой. Мишенью для обличения является не только игумения Николая, но и духовные старцы – схиархимандрит Илий, схиархимандрит Власий, архимандрит Наум, а также Святой Иоанн Лествичник, которого «разоблачители монашества» причисляют к садистам, а его бессмертную «Лествицу» называют пиаром для «садистов-игуменов».
Далее в ее писании следуют несостоятельные обвинения в плохом питании, изнурительных трудах, отсутствии отдыха и лечения, даже детей приюта. (Для сведения: монастырь кормит всех прихожан по воскресеньям и праздникам – 150-200 человек, 2-3 раза в месяц раздает питание бедным людям, так неужели не позаботится о родных сестрах и детях. В монастыре имеется лечебная сауна, физиотерапевтический и зубной кабинеты, и большая аптека.) Атмосфера приюта названа казарменной, а дети - сидящими в «четырех стенах». (В этом году у детей приюта было 7 заграничных поездок, где они достойно представляли русскую культуру, и один раз дети съездили в Крым для отдыха).
Также с помощью информационных технологий клеветники формируют образ Матушки игумении, как грубой, властной и жестокой тиранки. Все, бывающие в Свято - Никольском монастыре, знают как все игумении, воспитавшиеся в этом монастыре, вместе со всеми сестрами не только Малоярославецкого монастыря, но и всех наших монастырей любят Матушку, и что мы все живем как одна большая, дружная любящая семья.
Мы, как бывшие сестры монастыря, удивляемся, какое должно быть злобное и извращенное зрение у пишущих эти клеветы, чтобы увидеть наш родной монастырь и Матушку, всегда полную любви и терпения наших немощей, в таком извращенном виде. Думаем, не имеет смысла отвечать на всю эту дьявольскую ложь конкретно, но не можем терпеть и просим Вашего совета каким образом встать на защиту тех высоких духовных идеалов, которые утверждала и утверждает Матушка своим духовным подвигом, и который приносит видимые плоды, свидетельствуемые всеми духовными современными авторитетами монашества. Многие архиереи просят игумений в свои епархии из Свято-Никольского монастыря. Из обители вышли 15 игумений во все концы нашей страны, игумения православного монастыря Святого Паисия в Америке считает своей духовной матерью матушку Николаю. Обитель любят и ценят и ценили за духовный настрой и следование традициям монашеского предания митрополит Афанасий Лимассольский, схиархимандрит Власий, схиархимандрит Илий, схиархимандрит Ефрем Ватопедский, покойный старец Иосиф Ватопедский и многие другие духовные люди.
Вмонастыре проживают 123 сестры, случаи ухода сестер бывают очень редко, и это касается в основном трудниц или послушниц. За последний год не ушло ни одной сестры, а пришли 13 сестер.
Очевидно, что эта компания спланирована и направлена против монашества, как церковного института, против благотворительной деятельности монастырей, т.е. против самой Церкви Христовой. Когда мы: игумении, выпускники приюта, мирские люди, любящие монастырь, пытались вставлять свои комментарии в защиту, модераторы даже на «Правмире» их либо не печатали, либо сразу же сообщали нам о закрытии форума, а потом его открывали.
Неожиданно для нас выяснилось следующее: Мария Кикоть связана с Михаилом Барановым: он же – отец Григорий, бывший монах Михаило-Архангельского мужского монастыря в селе Козиха Новосибирской области, который ушел из этого монастыря 6-7 лет назад. Михаил Баранов покинул монастырь, очернив игумена, монашество и все духовенство Новосибирской епархии, уехал в Москву, женившись на бывшей послушнице монастыря Анастасии Сидорчук Барановой, которая в свою очередь ушла из монастыря в Шубинке (ныне называется Малоирменка Новосибирской епархии). Они с мужем совместно начали деятельность против РПЦ и Патриарха. В этом монастыре Анастасия Сидорчук была вместе с Марией Кикоть, и они вместе ушли из монастыря: Анастасия – замуж за монаха-расстригу Михаила, а Мария – в Свято-Никольский монастырь. Надо также сказать, что и сам Михаил, и его супруга Анастасия лежали в психиатрических больницах. Они с женой связаны с группой «Пусси Райт», а также с А. Невзоровым и всеми им подобными.
Всю эту информацию мы узнали от девушки, которая просила не называть ее имени, т.к. боится преследования со стороны врагов Церкви, которая приехала в Серафимо-Покровский монастырь, где игумения Нектария, вышедшая из Малоярославецкого монастыря. Она проживает в Новосибирске, учится там на иконописца в Богословском институте и посещает этот монастырь на протяжении 5 лет. Матушка Нектария брала ее на конференцию, посвященную 1000-летию присутствия русских на Афоне, где ее и увидел Михаил Баранов возле храма Христа Спасителя. Каким-то образом он нашел затем ее страницу в «соцсети» и номер телефона. Этот Михаил написал ей сообщение в «соцсети», в котором предложил девушке сотрудничество (он предлагал ей сотрудничать за деньги, еще когда она посещала подворье Михаило-Архангельского монастыря, ей тогда было 15 лет: собирать негативную информацию о Троицком соборе-подворье этого монастыря, предоставлять фото и т.п.). Сейчас же Михаил попросил у девушки фото с конференции – как молодые игуменьи сидят с телефоном или разговаривают с молодыми игуменами, хвастал ей о том, что провел накануне на Проспекте мира в Москве акцию о «противозаконных действиях РПЦ», обещал купить хорошую камеру. Предлагал также ей, как иконописцу, «прославить любую ее икону как чудотворную». Он создал в «соцсетях» группу «Расцерковление». На странице его жены было написано, что они вместе с Марией Кикоть готовят в интернете «бомбу». Мария после ухода из монастыря снова занялась фотографией. В фотогалерее на ее сайте были выставлены её фотографии обнаженных женщин. Сейчас она, проживая в Бразилии, собирает информацию о всех, ушедших и «обиженных», иногда фабрикует ложные комментарии.
Из всего сказанного, а также из самой «исповеди» видно, что это выступление не против конкретного монастыря или игумении, а против Богом установленных, и освященных временем традиций монашества, а тем самым против самой Русской Православной Церкви. Все это заставляет нас сугубо молиться за наших гонителей, но «молчанием предаётся Бог», и если мы не ответим на эту клевету, то враги Церкви будут торжествовать победу. Мы готовы защищать Матушку Игумению Николаю, нащ родной Свято-Никольский монастырь и ждем Вашей помощи и поддержки.

1. Игумения Анастасия (Казанский девичий монастырь, г. Калуга)
2. Игумения Михаила (Америка, штат Аризона, Свято-Паисиевский монастырь)
3. Игумения Феодосия (Свято-Алексиевский монастырь, г. Саратов)
4. Игумения Антония (Свято-Петропавловский монастырь г. Хабаровск)
5. Игумения Нектария (Серафимо-Покровский монастырь, г. Кемерово)
6. Игумения Михаила (Свято-Успенский женский монастырь, г. Кемерово)
7. Игумения Варвара (Свято-Георгиевский женский монастырь, г. Ессентуки)
8. Игумения Нина (Богородице-Рождественский Ильинский монастырь, г. Тюмень)
9. Игумения Феодосия (Христо-Рождественский монастырь, г. Вятка)
10. Игумения Еликонида (Иоанновский женский м-рь, п. Алексеевка, Саратовской обл.)
11. Игумения Макария (Владимирский женский монастырь, г. Вольск, Саратовской обл.)
12. Матушка Параскева (монастырь Калужской Божией матери, п. Ждамирово)
13. Матушка Михаила (Свято-Успенский Гремячев монастырь)
14. Матушка Елизавета (Свято-Успенский Шаровкин монастырь)
15. Матушка Иоанна (монастырь Тихвинской Божией Матери)".

Доклад игумении Николаи (Ильиной), настоятельницы Свято-Никольского Черноостровского женского монастыря, г. Малоярославец, на XXIII Международных Рождественских образовательных чтениях, направление «Преемство святоотеческих традиций в монашестве Русской Церкви» (Сретенский ставропигиальный мужской монастырь. 22–23 января 2015 года)

Дорогие братья и сестры!

Появление иноческих общин посреди шумных многолюдных городов не всегда было вызвано упадком подвижнического духа среди монашества, а часто, напротив, усугублением подвига и крестных страданий ради любви ко Христу. Если уединившийся в пустыне инок имеет перед собой внутренних врагов, то пребывающий в городе гораздо больше терпит нападений и соблазнов, если, конечно, законно подвизается.

Сегодня многие монастыри расположены в городах, и немногие монахи, покидая мир, находят благодатную тишину в обителях Святой Горы или других уединенных местах нашей Земли. Зачастую монах, убегая от мира, физически остается в миру, случается – и в самом центре мегаполиса, и здесь особую значимость приобретают слова святых отцов, говоривших о необходимости стяжать пустыню в своем сердце. Старец Паисий говорил: «Мы должны заключить свое сердце в пустыню, отделенную от страстей и греха». Митрополит Афанасий Лимасольский добавляет к этим словам: «Есть люди, которые живут в миру, а сердце их – в пустыне. Есть люди, которые живут в пустыне, а сердце их в миру. Поэтому нужно быть внимательными и понимать, что образ мыслей и способ жизни спасает человека, а не географическое место». И выделяет главную цель монашеской жизни – любовь ко Христу и соработничество Ему.

«Чем кажутся вам общежития? – спрашивает авва Дорофей, и отвечает: – Не суть ли они одно тело, и [все, составляющие общежитие] члены друг друга?.. И чтобы вам яснее понять силу сказанного, предложу вам сравнение, преданное от отцов. Представьте себе круг, начертанный на земле… Предположите, что круг сей есть мир, а самый центр круга – Бог, радиусы же… суть пути жизни человеческой. Итак, насколько святые входят внутрь круга, желая приблизиться к Богу, настолько, по мере вхождения, они становятся ближе и к Богу, и друг ко другу… Таково естество любви: насколько мы находимся вне и не любим Бога, настолько каждый удален и от ближнего. Если же возлюбим Бога, то, сколько приближаемся к Богу любовью к Нему, столько соединяемся любовью и с ближним, и сколько соединяемся с ближним, столько соединяемся с Богом».

Стремление ко Христу зажигает в душе монаха огонь любви к ближним, и чем больше эта любовь, тем сильнее разгорается и огонь любви к Богу в душе монаха, тем больше его любовь к братии и ко всем людям, и тем более он огражден от соблазнов мира.

Каким образом может монах достичь этого?

Стяжать любовь невозможно без усилий и работы над собой, без очищения сердца от страстей. Однако большое значение имеет и обстановка, в которой живет монах. Организация устава в монастыре помогает наладить его внутреннюю работу. Например, процветавший в VIII веке Студийский монастырь, находился посреди столицы Византии (Константинополя), но строгость его устава стала впоследствии образцом даже для пустынных обителей Афона. Цель устава – это, с одной стороны, сохранение внутренней пустыни в условиях мира, с другой – служение миру. Преподобный Серафим Саровский сказал: «Спаси себя сам, стяжи дух мирен – и тысячи вокруг тебя спасутся».

Очищение сердца от страстей, стяжание чистоты, святости, близости к Богу и возможности, будучи близким к Богу, умолять Его за других людей – это цель и долг всякого, кто стал монахом. «Монах виновен в том, что не свят» – говорят нам афонские отцы. Старец Порфирий Кавсокаливит говорил: «Великое искусство – достичь освящения вашей души. Везде можно стать святым. И на Омонии можно освятиться, если захотеть». Примером тому служат святые апостолы, которые, неся в мир благую весть среди общего рассеяния, шума и опасностей, в глубине души оставались безмолвниками и делателями умно-сердечной молитвы.

Рассмотрим основные вопросы организации устава: любовь ко Христу через послушание, которое является основой смирения, покаяние и очищение сердца, организация молитвенной жизни в монастыре, которая в свою очередь состоит из организации богослужений и келейной молитвы. Данное разделение устава условно, поскольку в монашеской жизни молитва, смирение (посредством послушания и исповеди) и очищение сердца (посредством покаяния и откровения помыслов) взаимосвязаны, и не бывает одного без другого, – как и преподобный Силуан Афонский сказал, что «если ты хочешь чисто молиться, то будь смирен, воздержан, чисто исповедуйся, и возлюбит тебя молитва».

Основанием монашеской жизни является послушание.

Архимандрит Ефрем, игумен монастыря Ватопед, утверждает, что послушание – это фундамент монашеской жизни, это духовный закон; исполняя его, монах может достичь высшего блаженства, которое дает иноческая жизнь. И здесь большое значение имеют отношения монаха с игуменом. Отметим, что в городских монастырях, как правило, собирается образованное монашество, урбанизированная молодежь, трудно изменяющая на духовные ставшие привычными мирские схемы мышления. Так, монашеская жизнь не может строиться по образцу успешно развивающегося предприятия. Монашество – это благодать и свобода, это любовь и жертвенность, которые превыше мирской логики. Задача игумена – раскрыть монашеское предание, помочь принять его как ориентир в жизни молодым людям, взыскующим жития иноческого, но зачастую совсем к нему не готовым.

Подчеркнем, что любовь и терпение, которые требуются от игумена или игумении, должны обязательно сочетаться в нем с рассудительностью, с пониманием устроения души, с видением конкретных проблем послушника, с отношением к последнему с благоговением, как к иконе Христа. Важно создание в монастыре атмосферы взаимного доверия, чтобы монахи ощущали уверенность и безопасность при откровении своих помыслов и ошибок, зная, что встретят понимание и получат помощь в преодолении трудностей, встречающихся на многосложном монашеском пути. Это помогает игумену внимательно следить за духовным состоянием братии, чтобы своевременно предотвращать возможные ошибки и падения, ограждать от внешних соблазнов. Игумен как стена заслоняет своих чад от стрел врага (если только они послушны ему).

Организация молитвенной жизни сестер – это одна из основных задач, стоящих перед монастырем, ведь «молитва – это дыхание монаха». От решения этого вопроса зависит духовное преуспеяние монахинь.

В молитве растворен весь день наших монахинь: полный круг богослужений чередуется с трапезой, являющейся продолжением богослужения, где сестры слышат духовное чтение, которое освящается их внутренней молитвой. Во время выполнения послушаний сестры стараются молиться вслух, читают Иисусову молитву. Преподобный Иоанн Лествичник, говоря о необходимости трезвения и непрестанной молитвы, учил: «Память Иисусову соедини со своим дыханием и тогда познаешь пользу безмолвия». Таким образом, жизнь становится непрестанной молитвой и благодарением.

Все наши сестры ежедневно участвуют в полном суточном круге богослужения, независимо от послушаний. Как сказал один из современных делателей молитвы, ныне почивший, старец Ефрем Катунакский: «Мы пришли сюда для этой самой вечерни, для правила, для утрени, для повечерия. Если оставим это или будем делать наполовину, с тысячью отговорок, тогда зачем мы сюда пришли?» А Старец Георгий (Капсанис), настоятель афонского монастыря Григориат, говорил, что «нельзя позволять послушаниям поглотить нас. Они тоже должны быть, но в глубине должно быть желание и чаяние, и надежда вскоре оказаться в своей келье для сердечной молитвы. И вот там мы войдем в свое сердце, встретим Христа; мы не будем испытывать нужду видеть солнечный свет, потому что «солнце» будет внутри нас».

Молитва освящает внутреннюю жизнь монастыря, освящает и приходящих в обитель мирян. Монахи должны показать народу пример молитвы, молитвы неустанной, бодрой и неунывающей, высокой, одухотворенной, и через это они дадут ему приближение к Богу, очищение от грехов, отраду сердца, радость души в страданиях, бодрость и веру, осмысленное существование. Как писал протоиерей Иоанн Восторгов: «Здесь, в молитве вашей, которая прольется в души богомольцев, почувствует народ и познает, что он – дитя Божье, призванное любовью Божественною к жизни святой и чистой, долженствующее по силе своего призвания христианского отвращаться от всякого вида порока, страсти, нечистоты, пьянства и разгула».

В «Настольной книге для монахов и мирян» говорится, что монастыри призваны показать народу величавую, умилительную, несказанную красоту нашей церковности и богослужения, чтобы затрепетала его душа от дивных молитв и песнопений Церкви, чтобы почувствовала она себя в райском блаженстве. И после того как насытится душа красотою церковною, получает и ум поучение веры и жизни, которые преподают достойные иноки собственным примером и учительным словом. Хочется вспомнить слова старца Порфирия Кавсокаливита: «Занятие песнопениями, чтением я считаю величайшим делом, очень великим, потому что так человек постепенно освящается, сам того не замечая, приобретает любовь и смирение, слыша слова святых, слова из минеи, октоиха и других книг».

Перед городским монастырем стоит проблема организации богослужений, с тем, чтобы это было приемлемо для паломников и прихожан, желающих посетить монастырь, и в то же время отвечало духовным потребностям монашествующих. Отметим важность следования монастырей богослужебному Уставу Церкви, который оставили нам святые отцы. Решением богослужебной проблемы в нашем монастыре стало сочетание «открытых» богослужений для всех желающих помолиться в обители (где насельницы молятся вместе с паломниками, но стоят отдельно от них) с «закрытыми» службами для монахинь (это – ночные службы, монашеское правило, отдельные службы суточного круга богослужения). В нашей обители выделен один из храмов для уединенных монашеских молитв. Чтение Неусыпаемой Псалтири также является традиционным для монастырей молитвенным деланием, которое гармонично вливается в общий устав молитвенной жизни нашего монастыря. Такие службы имеют большое значение, поскольку служат духовному единению сестер и укреплению сестричества.

Конечно, встреча монаха с Богом происходит в сердечной клети, однако внешние факторы также имеют значение. В согласии с монашеской традицией, в нашей обители, как и в афонских монастырях, сестры живут в кельях по одной. Пребывая среди шумного города, сестры затворяются в тесных кельях и всей душой устремляются к Небу.

Старец Георгий (Капсанис) говорил: «Затворяясь в келье, вы словно оказываетесь в пустыне Святой Горы. Я и Бог, Бог и я. Вас не занимает ничто другое». А преподобный Антоний Оптинский говорит: «Я, хотя и многогрешный и рассеянный человек, но весьма люблю свою келью, и когда я остаюсь в ней один, тогда бывает у меня праздник на душе. А посему даруй, Господи, и вам усердие отыскивать внутри своей кельи Царствие Небесное, и если обрящете, тогда и вы можете сказать: добро есть мне зде бытии (ср. Мф. 17:4)».

Организация строгого молитвенного устава в монастыре требует некоторого изменения и пространства обители. Желательно, чтобы в монастыре, расположенном среди многолюдного селения, было строгое разграничение территории: на доступную всем, кто желает посетить святую обитель, участвовать в богослужении, получить духовное окормление, и – предназначенную сугубо для монахов, недоступную для посторонних глаз. Это малая «пустыня» посреди большого города, с помощью которой водворяется внутренняя пустыня в душе – «Бог да душа – вот монах». На этой территории монахини проживают в своих кельях, совершают келейное правило и другие духовные подвиги, здесь происходит их общение с духовной наставницей, откровение помыслов, беседы и занятия, раскрывающие для инокинь духовные законы и духовный опыт монашества. Здесь в тишине и безмолвии пускает глубоко корни то крепкое дерево, которое сможет потом принести спасительные плоды не только самим монахиням, но и тем, кто прибегнет к ним за духовной помощью. Тайное поучение, тайное делание, глубокая молитвенная связь с Богом не могут быть выставлены напоказ.

Перед руководством и насельницами монастыря стоит необходимость организации встречи и приема паломников и всех людей, приходящих в обитель. В нашем монастыре общением со светскими лицами в основном занимается игумения и ее помощницы, сестры с большим монашеским стажем и преклонного возраста. Хотя монахини призваны служить миру молчанием и молитвой, но по благословению они ведут беседы со страждущими или ищущими ответа людьми, основываясь на учении святых отцов и монашеском опыте, дают духовный импульс, помогают найти путь заблудившейся душе. Старец Иосиф Исихаст, говоря о взаимоотношениях монахов с людьми мирскими или, выражаясь современным языком, – светскими, предупреждает, что «монах должен быть весь – глаза, весь – зрение, должен тщательно следить за тем, чтобы, принося пользу другим, самому не получить вред».

Сестры монастыря принимают паломнические группы из различных городов России, ближнего и дальнего зарубежья, проводят экскурсии. «Свет монахам – ангелы, свет мирянам – иноческое житие». Люди, приходя в монастырь, ищут то, чего им так не хватает в миру: красоту, любовь, отзывчивость. Любовь монахинь противостоит эгоизму, отзывчивость – холодности, смирение – нравственному разделению и превосходству, труд в монастыре предпочитается праздности. Старец Паисий говорил, что когда мирские, пусть даже неверующие, люди приходят в монастырь, они становятся верующими. По словам старца, «каждая настоящая монахиня, помимо молитвы за мир, помогает ему манерой своего поведения, тем, как она относится к различным проблемам, той парой слов, которые она скажет в архондарике какому-нибудь паломнику, чтобы он смог уразуметь глубочайший смысл жизни; или какой-нибудь матери, чтобы ее поддержать. Но, конечно, если монахиня сама ищет общения с людьми мирскими и т. п., то это никуда не годится».

Каждый день гласом колоколов монастырь возвещает осуетившимся людям, что есть Бог, небо, дух, молитва, подвиг, Божьи заповеди, смерть, суд, ад и рай. Одним своим существованием он безмолвно проповедует и напоминает всем о высшем смысле существования человека.

Монастырь посреди города – это источник живой воды духовного воодушевления; он питает и исцеляет иссохшую пустыню мирской жизни, дает живительную и спасительную влагу душам жаждущим.

Не теряя уединения со Христом в глубине своей души, монахи и монахини, живущие в городских монастырях, несут также послушание служения людям – то, что принято называть социальным служением. Почти все женские обители в дореволюционной России брали на себя попечение о заброшенных детях – сиротах. Монахиня – это мать не двух-трех детей, а мать всему миру, она отдает свою естественную материнскую любовь всем требующим заботы и сострадания, – не только молитвой Богу, но и деятельной помощью страждущим. Сестры своей любовью заботятся о сиротах, возвращают им радость детства, материально и духовно опекают их, дают образование и возможность вернуться к полноценной жизни в обществе. Но что важнее всего – они дают им истинную веру, как якорь, удерживающий их среди волн мирского моря; они учат их жертвенной любви к людям – и сколько радости эти дети приносят прихожанам своими песнями, танцами, спектаклями! Их проповедь – это ставшие традиционными ежегодные концерты в Греции «Свет во Вселенной», устраиваемые при содействии монастыря Ватопед, а также концерты в других странах Европы, которые организует Российское Министерство культуры.

Монахини вместе с детьми приюта посещают и тюрьмы. Многим заблудшим ожесточенным людям вернули они радость веры и надежды, согрели и утешили. Всегда спокойные, радостные, приветливые – не от мирской вежливости, но от любви и сострадания к людям, – они действительно становятся светильниками, горящими перед Господом и освещающими жизнь заблудших во тьме.

Сестры посещают больницы, где утешают страждущих, подолгу беседуют с будущими матерями, раскрывая им смысл и счастье материнства, способствуют уменьшению числа абортов.

Кроме духовного окормления общества, монастыри играют незаменимую роль в культурно-просветительской и экономической сторонах жизни народа. Каждое воскресенье, в двунадесятые и великие праздники все паломники и прихожане (около трехсот человек) приглашаются на благотворительную монастырскую трапезу, после которой дети дают концерты и раздаются подарки. Нуждающимся раздается гуманитарная помощь. Около сорока малоимущих семей находится под социальным патронажем монастыря – еженедельно им раздаются продукты, одежда, предметы первой необходимости.

В городских монастырях, по сравнению с сельскими, имеется больше возможности для занятия различными церковными искусствами (иконописью, золотошвейным мастерством, созданием прекрасных мозаик, резьбой по дереву), а также гимнографией и широкой издательской деятельностью.

Рассуждая о непростой задаче, которая стоит перед монахами сегодня, преподобный Варсонофий Оптинский говорил: «Кому что дано: кому деятельность, кому безмолвие, даров Божиих много. Иным было дано равноангельское житие, служить Богу в безмолвии. Другие, наоборот, служат Богу в кипучей деятельности. Но уподобляются зарывающим свой талант те, которые отказываются от того, куда их поставляют согласно воле Божией».

Мы благодарим Бога, что Он дал нам духовную связь с теми, кто учил и учит нас монашескому преданию не только на основе прочитанных книг, но опираясь на личный опыт. Это наш старец схиархимандрит Михаил, подвизавшийся в Троице-Сергиевой Лавре, старец Иосиф Ватопедский, схиархимандрит Ефрем, игумен монастыря Ватопед, и братия других монастырей Святой Горы Афон, с которыми мы находимся в духовной связи, и которые часто посещают наш монастырь.

Источники Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Архимандрит Ефрем (Куцу). Студент в университете пустыни. Минск: Братство в честь святого Архистратига Михаила, 2012. Душеполезные поучения преподобных Оптинских старцев. В 2 тт. Издание Введенской Оптиной Пустыни, 2000. Шмеман Александр, протопресв. Исторический путь Православия. Митрополит Афанасий Лимасольский. Открытое сердце Церкви. М.: Издательство Сретенского монастыря, 2014. Настольная книга для монашествующих и мирян, составитель архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Отчий дом, 2010. Преподобного отца нашего аввы Дорофея душеполезные поучения и послания. С присовокуплением вопросов его и ответов на оные Варсануфия Великого и Иоанна Пророка. М.: Благовест, 2013. Иоанн Синайский, преподобный. Лествица. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2008. Старец Силуан. Издание Сретенского монастыря, 2002. Старец Ефрем Катунакский. М.: Русский Хронографъ, 2002. Старец Иосиф. Изложение монашеского опыта. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2006. Старец Паисий Святогорец. Слова. Том II. Духовное пробуждение. Монастырь Святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова. Суроти, Салоники. Издательский дом «Святая Гора». Москва, 2004. Старец Порфирий Кавсокаливит. Житие и слова, Малоярославец: Издание Свято-Никольского Черноостровского женского монастыря, 2008.

Игумения Николая (Ильина)

Об опасности развить «самость» даже в послушании, искусстве пожаловаться на самого себя и о том, когда монаху нужно идти к людям, журнал «Монастырский вестник» беседует с настоятельницей Свято-Никольского Черноостровского монастыря игуменией Николаей (Ильиной).

Новый человек

Матушка, мне бы хотелось, чтобы наша беседа была обращена, в первую очередь, даже не к монашествующим, а к тем, кто только думает об этом пути. Вот сейчас, слава Богу, в нашей Церкви открыто множество монастырей, учреждаются новые обители. Все они наполняются людьми, которые чувствуют в себе монашеское призвание, или, по крайней мере, им кажется, что они это чувствуют. Кто-то в итоге остается, кто-то уходит. И вот здесь важно с самого начала понять, что такое монашество, чтобы у ищущих этого пути не было подмены понятий.

Господь сказал всем христианам: Возьми свой крест и по Мне гряди. И каждый из нас, христиан, понимает, что это значит. Но, скажем так, монахи идут за Христом в первых рядах, взяв свой крест. Наш старец говорил: «Человек не может стать монахом, если его сердце не уязвится любовью ко Христу». Любой христианин любит Христа, поэтому мы пришли в Православие. Но у монаха есть особая своя тайна – тайна любви к Богу. Эта любовь – она как призыв, то есть это как зажигается пламя в твоем сердце и ты, руководимый этим пламенем, должен к подобному прибежать. Поэтому пламя Божественной любви, когда оно зажигается в сердце, зовет к Богу, но и зовет к людям, которые так же, как и ты, возгораются этим пламенем.

Если нам после того, как мы получили этот огонек в своем сердце, удалось не потушить его, то он нас, как правило, приводит в монастырь. Мы приходим в монастырь не для того, чтобы стать бухгалтером, поваром, секретарем, портным. Мы приходим в монастырь для того, чтобы стать монахом.

Монах – значит «один», «одинокий». Значит, ты должен полностью освободиться, быть в единении с Богом. Только ты один стоишь перед Богом, и всё, что мешает этому единению, даже если это твои родные, даже если это твое образование, твоя работа, ты должен это всё оставить и прийти как бы нищим, встать перед Богом как нищий, чтобы обогатиться уже новым богатством, тем, которое Бог тебе даст.

Конечно, в миру часто не понимают этого, говорят, что монахи – они бездельники, они уходят от забот, они не трудятся (особенно так при советской власти говорили). Но это совсем не так. У монаха колоссальные труды. Я не говорю о физических трудах. Собственно, это и не очень правильно, чтобы в монастыре были большие труды в полях, огородах, на стройках. Но коль скоро мы получаем разрушенные обители, коль скоро мы получаем руины вместо зданий, мы должны их восстановить, мы должны их как-то обустроить и должны какую-то материальную базу иметь в виде коров, полей и прочего, чтобы монашеская жизнь монастыря восстановилась. Это заставляет нас физически много трудиться. Но по мере того, как монастырь потихонечку восстанавливается, монах должен отходить от этих внешних дел, сводя их к минимуму для того только, чтобы обеспечить жизнь монастыря, и всё более и более заниматься внутренним строительством, то есть стремиться к той цели, для которой нас призвал Господь. А какая это цель? Соединиться с Ним. Чтобы наше сердце соединилось с Богом. Чтобы тот огонь, о котором я говорила, выжег всё лишнее, ненужное, всё эгоистичное – всё то, что нам мешает. Чтобы всё это мирское ушло, и вот в этом огне родился новый человек – человек Христов. И тогда в такое очищенное сердце Господь приходит, человек соединяется с Богом и в этом исполняет свою монашескую цель.

Но прежде, чем достигнуть этой цели, надо пройти длинный тернистый путь...

Да, этот процесс достаточно сложный и долгий, и дай Бог, если к концу жизни мы всё-таки достигнем этой цели. Поэтому здесь мы даем Богу монашеские обеты. А обеты мы даем не сразу. Если мое сердце загорелось любовью ко Христу, я ищу то место, куда я приду, – скажем, монастырь.

Я прихожу в монастырь и тут я должна определиться, в первую очередь, мой ли это монастырь. Так ли я представляла себе монашескую жизнь? То, что я ищу, нашла ли я здесь? Для этого нам дается искус в течение трех лет, а для кого-то и еще больше, когда сестры называются послушницами. Интересно, что в Сербии, например, они называются искушенницы, – слово, которое даже более точно передает смысл этого подготовительного этапа. И ты в этот момент должна понять, во-первых, любишь ли ты так Христа, как это тебе казалось. Любишь ли ты Христа так, что хочешь потерпеть ради Него всё? Господь сказал: возьми свой крест – он тяжел, и мы не знаем, сможешь ли ты ради Божественной любви понести этот крест? Это первое испытание.

Второе испытание – твой духовный наставник, духовный отец, духовная мать и сестры, которые тебя окружают. Сможешь ли ты войти в эту семью? Твоя ли это семья? Всё ли подходит тебе для этого? В то же время сама семья тоже смотрит на тебя и решает другой вопрос: подходишь ли ты этой семье? Могут ли сестры принять тебя как свою родную сестру? Сможешь ли ты слушаться наставницу, которая потом, впоследствии, возьмет на себя ответственность на Страшном Суде отвечать за тебя? И это очень тяжело, это большая задача. Твоя духовная мать или твой духовный отец смотрит на тебя и определяет, может ли он ответить за этого человека, может ли он вымолить этого человека, помочь этому человеку. И вот этот вопрос решается за три года, и я еще раз добавлю: иногда и больше. Потом, когда ответы на все вопросы найдены, человек пишет прошение, и его только-только принимают в послушницы – пока он еще кандидат. Потом уже, когда тебя приняли в послушницы, одели в платочек, время подготовки продолжается – до иноческого пострига.

Вот так в нашей русской традиции. Греческая традиция иная, но, на мой взгляд, правильная всё-таки наша, когда около десяти лет послушница испытывается для того, чтобы принять иноческий постриг. А здесь уже решаются другие вопросы: насколько ты готов исполнить монашеские обеты. Ты пока только лишь примеряешься к ним, хотя, собственно, когда на тебя надели подрясник (а подрясник – это уже одежда послушания), ты уже тем самым даешь Богу как бы обещание быть послушным.

О дружбе в монастыре

Вот здесь можно поставить вопрос: для чего нужно быть послушным и что такое послушание? В миру, мы знаем, есть дисциплина.. .

Послушание – это очень серьезный монашеский обет, самый первый. Почему? Потому что мы тут подражаем Христу. Вся та жизнь, которую мы проводим в монастыре, она и есть подражание Христу, и Христос для нас является идеалом и источником вдохновения.

Сам приход Божиего Сына на землю, Господа нашего Иисуса Христа, – это послушание. Как Он Сам говорил: Я пришел исполнить не свою волю, но волю пославшего Меня Отца. Мы знаем, что Он Бог, Творец всей вселенной, Боговоплощенное Слово. Он приходит на землю как Послушник Своего Небесного Отца. Это главное.

Почему? Потому что всё проклятие этого мира, падение этого мира, начавшееся с Адама, происходило от непослушания человека. И поэтому Господь, дабы исправить человеческий путь к Богу, дабы вернуть человечество к Богу и показать путь исправления и покаяния, показывает путь, обратный преслушанию Адама: Он дает нам путь послушания Богу.

Но, конечно, послушание Богу – это тоже вопрос. Мы не можем слушаться Бога, как пишут святые Отцы, Которого не видим, но мы можем слушаться человека, которого видим. Поэтому здесь, в монастыре, нам дается наставник – духовник. В разных монастырях по-разному бывает, потому что много семей – много разных устоев. Но на самом деле для самого послушника всегда духовным наставником является непосредственно тот, кто в монашеских обетах называется старец или старица, – это тот, кому послушник вручается после пострига. Он уже становится монахом, и согласно установлению IV Вселенского Собора при постриге должен обязательно быть старец или старица, кому монах вручается.

И это первое послушание: ты слушаешь начальствующих. Тут есть, как сейчас модно говорить, вертикаль: например, вот сестра, я ее восприняла от пострига, и она слушает меня, и она мне послушна. В монашеских обетах при ней говорят: во всем повинися старице. В этом будет залог твоего спасения – во всем повинися старице и спасешися. А, помимо этого, она должна еще слушаться всех до самого младшего в монастыре.

То есть в послушании мы отсекаем свою волю, мы показываем, что та порочная человеческая воля, которая так мешала в миру, нам не нужна – нам нужна воля Божия. А волю Божию мы услышим, узнаем тогда, когда отсечем свою. И поэтому послушание очень важно. И оно важно не только послушнику. Можно задать вопрос: вот вы, матушка, стали игуменией – и что? А ничего. Точно так же продолжаю послушание своему старцу или старцу монастыря и, естественно, своему правящему Владыке. Вот когда мы образовывались только, тогда был еще жив наш старец схиархимандрит Михаил в Троице-Сергиевой лавре (Царство ему Небесное), он сразу же нас учил так: «Владыка – это ваш второй старец». Батюшку мы знали еще в миру. Потом милостью Божией все сестры стали приезжать к нему как к старцу и наши матушки игумении все стали его чадами. Но вот батюшка всегда так учил, что второй старец, правящий архиерей, более главный. Для нас это митрополит Климент. Поэтому игумения также в послушании, и сами старцы в послушании у своих старцев, Владыка в послушании у Патриарха и т.д. То есть вот этот принцип послушания распространяется на всю Церкви, потому что это самое главное в монашестве. И милостью Божией в нашем монастыре, когда батюшка отошел ко Господу и нам было трудно потерять старца, мы обрели не менее сильного старца – отца Власия из Пафнутиево-Боровского монастыря. Поэтому так и происходит: Владыка, старец, игумения, послушник – вот такая иерархия соблюдается, и все находятся друг у друга в послушании.

К чему готовиться послушнику / послушнице?

Конечно, когда ты послушник, тебе это очень трудно. Мы встанем утром не тогда, когда хотим, а когда нам скажут; мы пойдем в трапезную и поедим не то, что хотим, а то, что предложат; и делать мы будем не то, что хотим, а то, что скажут, – опять-таки послушание. В этом плане характерно то, что в монастыре послушания меняются. Как правило, есть иконописцы, преподаватели, пошивочная и тому подобное – одним словом, творческие послушания, на которых нужны особые способности. Но, чтобы человек, так сказать, не утверждал сам себя в этом делании (сейчас мы говорим о внешнем послушании), оно у него меняется. Поэтому мы все бываем на кухне: каждую неделю любая сестра выходит как повар, и так проходят все сестры. И есть другие послушания – на коровнике, где молодые сестры, которые тоже постоянно меняются своей чередой. Те, которые постарше, они на чистилке. Таким образом, послушания всё время меняются затем, чтобы сестры не привыкали, чтобы это было только подельем.

Внутреннее послушание тоже проверяется, потому что на своем послушании, в работе, ты должен читать молитву. Хотя мы сейчас, говоря о послушании, и перешли к вопросу внешнего послушания, но главным в монастыре является молитва, то есть общение с Богом. Молитва – это как воздух в монастыре. То есть мы просыпаемся – сразу идем в храм, просим Божией помощи. Из храма мы выходим и идем в келию – там у нас келейное правило Иисусовой молитвой осуществляется. Потом мы идем на Литургию, где продолжается молитва. После Литургии мы идем на трапезу. И на трапезе нам читают – как правило, у нас в монастыре это игумения читает – святых Отцов, растолковывают, обсуждают. Это тоже молитва. Потом бывает отдых небольшой, перерыв. Ну, кто-то просто отдыхает, а многие сестры обычно читают святых Отцов – и это тоже молитва. Потом после отдыха идут на послушания. На послушании (это является законом), если ты можешь, ты вслух читаешь Иисусову молитву. Если это группа сестер, то они тоже читают Иисусову молитву по очереди. И ты опять в молитве. Потом ты идешь на трапезу, где звучит чтение, – тоже молитва. Потом ты идешь в храм – и там тоже молитва: служба совершается. И далее ты вечером приходишь в келию, читаешь либо каноны, либо Псалтирь. И так день погружен в молитву полностью. И хочешь-не хочешь, присутствуя в монастыре, ты невольно погружаешься в это поле молитвы.

На это тоже надо настроить свое сердце. И, как правило, чтобы это не превращалось в рутину, в обыденность, как я уже сказала, сердце должно гореть любовью ко Христу. И тут можно спросить вообще: что, человек не живой что ли? Не может же человек без конца гореть – бывает, и потухает, бывает, ничего не хочется. Как погода: сегодня солнце – завтра дождик. Человеческий организм тоже изменчив. Но тут нужно смотреть в корень проблемы. Если ты любишь Христа, если ты чувствуешь эту любовь, то, значит, ты жив. А вдруг ты не чувствуешь этой любви? Значит, ты почему-то духовно болеешь, умираешь – как в миру.

Требуется срочное вмешательство в ход внутренней жизни.

Да. Достаточно опытный монах знает. Почему я болею, почему я сегодня не горю, почему я сегодня хочу спать и мне всё безразлично? И начинаешь расследовать себя, опускаясь в свое сердце: я, вероятно, что-то не то сделал. Как святые Отцы пишут, своя воля – это медная стена между человеком и Богом. То есть значит, что-то, какая-то медная стена загородила для тебя Солнце, если Его нет в твоей душе. В первую очередь, это «что-то» – своя воля. Значит, какое-то было преслушание или осуждение.

Ты исследуешь своё сердце. И у тебя есть средство его очищения – это исповедь. Ты обязательно рассказываешь это на исповеди, рассказываешь как о своих духовных внутренних проблемах. О своих, не о чужих! О чужих строго запрещается говорить. Даже если твои собственные грехи или проступки связаны с другими и ты хочешь рассказать об этом, ни в коем случае чужих трогать не надо! Цель такой исповеди – это рассказать о себе плохом, а не о другом плохом, не пожаловаться на другого, а пожаловаться на самого себя. Это как раз очень помогает сердцу снова очистить и тебе опять хочется молиться. Вот такой труд у монаха.

Важно сохранить свое сердце для молитвы, для общения с Богом и для общения друг с другом, потому что тут тоже есть своя тонкость. Например, есть такое выражение у святых Отцов: если монах встретил друга в монастыре, то он потерял Бога. Батюшка Ефрем Ватопедский лично нам говорил: сестры, вы друг другу – сестры, а не подружки. Потому что, когда начинается вот это человеческое душевное общение, мы уходим в него, в какие-то свои душевные переживания, в услаждение общением. То есть опять этот мирской дух приходит в сердце, опять перебивает твою связь с Богом. И поэтому считается, что дружба в монастыре – это неправильно. Еще святой Василий Великий писал: если два монаха дружат между собой, значит, кто-то из них уйдет. Или, как правило, уйдут двое, если игумен не вмешается и одного не отправит из монастыря. Это всё серьезно.

Поэтому, когда человек не понимает монашеской жизни, всё кажется странным. Странно: как это в монастыре нельзя дружить. Почему нельзя дружить? Потому что у тебя есть один-единственный настоящий Друг. Это Бог. А всё остальное уже, получается, как бы некоторая измена. И благодаря тому, что мы – сестры, здесь должна быть определенная доброжелательность, любовь. Да, любовь, именно она позволяет сохранять монашескую семью. Но наша любовь не в том, чтобы встретились, весело пощебетали друг с другом, что-то друг другу пожелали... Да, мы желаем друг другу всего доброго, но желаем, как правило, молитвенно. А наша любовь заключается в том, что я лучше промолчу и не буду смущать брата или сестру своими навязчивыми впечатлениями, своими какими-то излишними мыслями, навязывать их. Я просто лучше со своим мнением помолчу, а когда возникнет, ну... даже не спор, а разногласия по делам, лучше я уступлю. Есть такой замечательный пример, мы его очень любим. Это когда два старца, прожившие много-много лет в монашестве, решили поссориться:

– Почему люди ссорятся, а мы нет? Давай тоже поссоримся.

– А как мы поссоримся?

– Ну, вот видишь: стоит кувшин? Давай ты будешь говорить, что это твой, а я буду говорить, что это мой. И мы таким образом будем ссориться.

И начали. Один говорит, что это мой кувшин, а другой ему возражает: нет, это мой кувшин. Тогда тот говорит: ну, если твой – так возьми. По своей привычке так сказал. Вот надо, чтобы это было навыком, чтобы мы всегда могли уступить друг другу. И если это любовь не ко Христу, то ничего не получается. В первую очередь, мы любим Христа, через Христа мы уже любим друг друга. Конечно, новоначальным монахам тяжело, да и всем нам, может быть, далеко до этого.

Двери нараспашку

Как всё-таки выстраивать отношения с ближним в монастыре?

Вы помните преподобного Серафима Саровского, который каждого человека встречал искренне: «Радость моя!»? Радовался ему и любил его. Вот такая вселенская любовь достигается только любовью ко Господу. Для Бога мы все равны. Он любит всех нас, и, когда человек приближается к Богу, тогда он учится любить именно так. Если вспомнить авву Дорофея, у него есть такая схема: Господь – как солнышко, и от Него лучи, то есть пути шествия людей. И чем ближе люди к Богу, тем ближе они находятся друг ко другу. Это очень важно. Важно сохранить этику монашеских отношений, чтоб не было ссор. Достигается это тем, что ты стараешься всегда расположиться к сестре. И, даже если у тебя в душе на нее брань, ты должен ей улыбнуться, пожелать доброго дня или сказать что-то такое доброе, немного, но сказать для того, чтобы показать свое расположение. Старец Эмилиан так писал об этом: самое лучшее, что мы можем отдать брату или сестре, – наша улыбка, наше расположение. Самое худшее, что мы имеем, – это раздражение: мы должны оставить на дне своего сердца для исповеди.

Многие скажут, что это лицемерие...

Нет, это не лицемерие. Знаете, как говорят: ты сделай маленький шажок, а Господь доделает всё за тебя. И если ты ради Христа пойдешь и улыбнешься, как кажется, своему врагу, с кем ты только что поссорился, то всё остальное Господь доделывает. Потому что обычно бывает так: поссорились сестры, что-то неприятное сказали друг другу, а на следующий день одна идет, улыбается, просит прощения, а та ее уже ждет с этим. И таким образом все дьявольские козни разбиваются.

Если такой принцип любви есть в монастыре, тогда образуется большая дружная семья.

Если продолжать разговор об обетах, то обет целомудрия – это тоже подражание Христу. Это чистота. Когда Адам был изгнан из Рая, он мало того что оступился, преслушался, не послушал Бога. Когда Господь взывал к нему: «Адаме, где ты?» – он отвечает: «Нет, я не могу к Тебе выйти». Господь спрашивает: «Ты вкусил от Древа?» Тогда Адам не говорит: «Прости».

Господь спрашивает:

– Зачем ты это сделал?

– А это не я – это жена, которую Ты мне дал.

Тогда Господь спрашивает Еву:

– Зачем ты это сделала?

– А это не я – это змей, которого Ты послал.

Таким образом обличается наш человеческий порок самооправдания. Мало того что мы, как правило, оправдываемся всегда, когда нас обвиняют, не просим прощения, мы еще кого-то виним. Вот так же Адам. Он же не покаялся, и Господь на некоторое время для покаяния его отослал на землю, чтобы он потом вернулся, покаявшись. Но покаяния не было, потому что Адам, как пишет схиархимандрит Софроний (Сахаров), потеряв опору в Боге, стал делать подпорки. Первая подпорка – это я, я сам, гордыня. Вторая подпорка – это моя жена. Третья подпорка – мой дом. И как раз отец Софроний в этом слове говорит, что монашеские обеты разрушают эти подпорки Адама, нашего ветхого человека, с тем чтобы мы вновь обрели опору в Боге, чтоб мы видели Христа. Послушание разрушает эту гордыню, «самость». Целомудрие разрушает то, что называется женой, нестяжание разрушает мой дом, мое имущество.

У монаха нет ничего. Нам очень нравится такой афонский обычай (пытаемся тоже ему подражать): выходя из келии, оставлять ее раскрытой нараспашку – ведь ничего твоего нет, но, когда ты входишь в келию для молитвы, тогда ты закрываешься, чтобы тебе уже никто не мешал быть со Христом. Обет нестяжания выражается в этом.

Матушка, раз монахи в авангарде, они первыми и встречают «огонь неприятеля»...

Естественно, диавол ненавидит монашество – это ясно и понятно. Нам близок такой пример: немцы оккупировали территорию. И местное население деревни собирает яички, сало, им несут, и немцы их не трогают. Они вроде как «свои». Но стоит одному из этой деревни взять ружье и уйти в лес, сказать: «Я партизан», – то его сразу ищут, леса прочесывают, только бы его убить. То же самое происходит и здесь. Монах невидимо надевает на себя параман, говорит, что я язвы Господа на теле моем ношу, то есть всё, что претерпел Господь. Враг сразу старается настичь и эти язвы нанести ему. Конечно, эта борьба начинается с первых дней прихода в монастырь. Если приходит молодая девушка, приходит в чистоте, у нее борьбы меньше. Ее больше внутренними искушениями враг борет: унынием, тоской по дому. А если человек пожил в миру и имеет какой-то опыт своего служения греху, страстям, тут-то диавол сразу его не отпускает. И начинается очень тяжелая борьба. И собственно до смерти идет эта борьба, этот бой. Но с нами же Бог.

Когда начинается постриг, тебе, во-первых, от имени Господа говорится, что сейчас ты будешь давать обеты, и Господь, и Матерь Божия, и все святые невидимо присутствуют здесь. Очень глубокий смысл монашеских обетов и самого чина пострига. Потом на Страшном Суде тебя будут судить не так, как ты обещал, а как исполнил. И ты уже понимаешь смысл, значение всего этого. А далее тебе говорят, что ты будешь жаждать, будешь алкать, будешь гоним, будешь окружен скорбями. И только одно спрашивают: так ли ты это всё исповедуешь? Собираешься ли взять этот крест на себя? Перед этим как раз эти слова: кто хочет следовать за Мной, да возьмет свой крест и по Мне грядет. Ты, конечно, участвуя в этом таинстве, соглашаешься, и, собственно, ты, уже придя в монастырь, соглашаешься на это, но здесь эта важность обостряется – ты обещаешь это. И после того, как ты пообещал (как Господь сказал: «Я милости хочу, а не жертвы»), Он говорит: «Я буду стеной, которая тебя защитит, Я буду водой, которая тебя напоит, пищей, которая тебя накормит». И, действительно, если всё упование мы возлагаем только на Бога, как написано, всяк уповай на Тя да не постыдится вовек, то это упование нас в конце концов или избавляет от искушения, или же во благое претворяет это искушение.

Дары с Неба

Сейчас «модно» в светской среде обсуждать, насколько состоятельны материально монастыри, сколько средств к ним поступает...

Знаете, мы очень богаты, я не могу даже сказать, насколько мы богаты. Нищетою. Как наш святитель Николай, потому что он у нас спонсор, самый главный, – лучше спонсора, наверное, нет. И даже говорят, что все монастыри, которыми управляет святитель Николай, все всегда богаты.

Если спросите, где мы берем деньги, то я до сих пор не знаю. Мы обычно так и говорим: с неба падают. Вот, например, идет стройка. Сейчас мы строим храм Святителя Спиридона. Как мы его строим, я не знаю. Нужен купол? Сразу кто-то находится и оплачивает купол. То есть нет каких-то безумных счетов, каких-то жертв, но, когда нужно что-то, оно всегда находится. Это тайна. И это, пожалуй, самое главное чудо. Часто спрашивают о чудесах. Их, по-хорошему, много, но самое главное чудо – как мы живы. Иногда я задумываюсь. 120 сестер. Это значит: 120 кроватей, 120 подушек, 120 одеял, 120 одежек на каждый сезон. Плюс 50 детей. И то же самое. Откуда и как? Но как-то всегда это получается, причем очень таинственным способом. Стоит только подумать о том, что нужно бы вот это, как сразу это находится, если, действительно, оно нужно.

Мы сюда пришли: вода – на источнике, туалет – деревянный домик на улице, всё в руинах, денег нет. А тогда нам всё равно казалось, что мы живем во дворце. Нам так нравилось, мы так радовались этому. Самое-то главное, что сразу прибежало где-то около 30 молодых девчонок из Оптиной пустыни. Там какая-то реформа была, и их, послушниц, в монастырь прислали. Казалось, и жить негде, и крыша упала на нас, на дом единственный, в котором мы жили. Мы пришли 6 октября, а под Архангела Михаила крыша обрушилась, даже кого-то придавило, но милостью Божией легко отделались. Но это было единственное место, где можно было жить нормально. Сразу пришлось делать ремонты. Так это всё происходило.

Бог помогал. Во-первых, очень трудно было сделать отопление. Первые месяцы мы жили на электрическом отоплении. Немцы тогда помощь гуманитарную привозили в Калугу. Мы экономили. Например, только на ночь натопим комнату, чтобы заснуть, а утром встаешь – уже холодно. В келии сидеть нельзя, потому что холодно очень. И если сестры на послушании, так они радовались – на кухне везде тепло. А я сидела в тулупе и валенках, чтобы тоже не включать эти батареи. Стоило это очень дорого. Воды горячей не было долгое время. Всё это так прошло и проходило, ну, потому что мы любили Бога, наверное.

Но дети появились почти с первых дней.

Вот, кстати, о детях. Как совместима такая активная социальная работа с монашеством?

Понимаете, на самом деле, они, наверное, несовместимы. Монахиня должна объять весь мир своей молитвой. И ничего этой молитве мешать не должно. Но это, конечно, в идеале. В то же время святые писали – старец Иосиф Ватопедский про наше время писал, – что если в миру какая-то катастрофа, то монах участвует, выходит из своего затвора, идет к людям. То же самое – подвиг Осляби и Пересвета, когда преподобный Сергий Радонежский благословил их даже воевать.

Краткая справка

Игумения Николая (Ильина Людмила Дмитриевна), настоятельница Свято-Никольского Черноостровского монастыря, родилась 9 мая 1951 года в Орехово-Зуеве, в 1968 г. переехала в г. Москву.

Родители были участниками Великой Отечественной войны, и, видимо, поэтому Господь подарил им дочь в День победы.

Мать, Королькова Вера Васильевна (урожденная Воробьева 1925 г.р.), в военные годы была медсестрой в госпитале и не только привила дочери веру, любовь к милосердию, мужество и жертвенность, но и сама закончила свою жизнь в монастыре в иноческом чине с именем Вероника († 2011 г.).

Отец матушки Корольков Дмитрий Васильевич († 2005 г.) был танкистом Советской Армии, дошел до Берлина.

Игумения Николая получила два высших образования: в 1973 г. закончила МИИТ по специальности «электронно-вычислительные машины» и в 1984 г. закончила МИФИ по специальности «автоматическая обработка научно-экспериментальных данных».

Работала заведующей Лабораторией систем искусственного интеллекта во ВНИИ ПС, параллельно заканчивая аспирантуру (1987 г.).

Будучи прихожанкой Данилова ставропигиального мужского монастыря в Москве, матушка Николая приняла решение свою жизнь посвятить Богу в монашеском чине и по благословению своего духовника архимандрита Поликарпа ушла в только что открывшуюся (в 1990 году) Казанскую Амвросиевскую ставропигиальную женскую пустынь (Шамордино). Там несла послушание эконома.

В 1992 году митрополитом Калужским и Боровским Климентом (в то время архиепископом) была благословлена в Свято-Никольский Черноостровский монастырь для организации там женского монастыря. Решением Священного Синода 2 апреля был открыт Свято-Никольский Черноостровский женский монастырь, а настоятельницей утверждена матушка Николая. В 1995 году, 28 апреля, в пятницу Светлой седмицы, в праздник иконы Божией Матери «Живоносный Источник», за усердное служение во благо Церкви Христовой постановлением Святейшего Патриарха Алексия II монахиня Николая возведена в сан игумении с вручением настоятельского жезла.

В Неделю прп. Иоанна Лествичника, 9 марта 2000 года, матушка Николая награждена наперсным крестом с украшениями.

За труды по восстановлению обители, дела милосердия, за заслуги перед Отечеством, за веру и добро игумения Николая награждена 15-ю наградами: девятью орденами (два из которых являются государственными наградами, а семь – церковными) и шестью медалями (три государственные и три церковные).

В 2012 году Президент России В.В. Путин наградил игумению Николаю первым восстановленным орденом Св. вмч. Екатерины «За дела милосердия».

Их судьбы похожи - брошенные дети. Родители ушли из жизни, отбывают срок в тюрьме, отказались от маленькой дочки, решив создать новую семью. Но это - судьбы до монастыря.

«Заберите дочку»

«Вы детей в приют по конкурсу отбираете?» - приехавшая из Москвы пара всё не могла поверить, как достаётся такой кусочек сказки - утопающий в розах уютный двухэтажный дом, гимназия, классы для занятий танцами, живописью, музыкой, тренажёрный зал - детям наркоманов, алкоголиков и заключённых. Порой с серьёзными диагнозами - от порока сердца до задержки психического развития. «Что им скажешь, - вздыхает игуменья Николая , настоятельница Свято-Никольского Черноост-ровского женского монастыря в Малоярославце, где уже 26 лет существует приют для девочек. - Да, есть критерий один очень важный - это дети-сироты, некоторые при живых родителях».

Настоятельница Свято-Никольского Черноостровского женского монастыря игумения Николая. Фото: РИА Новости / Сергей Пятаков

Муж с женой пришли к настоятельнице с просьбой взять в приют девочку, которую удочерили несколько лет назад. «Умоляли меня - будем работать в монастыре, только заберите. Мы, мол, от неё не отказываемся, нам просто очень сложно. Девочка, по их словам, не хочет учиться, не слушается, - рассказывает игуменья Николая. - Я отказала. Ребёнок у них с младенчества, полноценная семья. Зачем отдавать? Можно же пойти к психологу, перевести в специальную школу. Мы сейчас тоже одну девочку в такую школу возим, она там хорошистка, и всё благополучно… В общем, утешили их - одумались, уехали. Случаи, когда опекуны пытаются отдать нам детей, участились. Объясняю им: раз взяли на себя крест, так несите до конца. Да, непросто, но надо внутри себя ресурсы искать».

Глядя на весело снующих по монастырскому двору улыбчивых девчонок от 7 до 17 лет, и не поверишь сразу: многим из них пришлось пережить такое, что не каждый взрослый осилит. У Оли (имена детей изменены. - Ред.) отец на глазах убил маму, когда ей было 3 года. Рассказывают, что в приюте она поначалу раздевала кукол и вспарывала им животы. Папа ей иногда звонит из тюрьмы, и она его любит. Свету в 11 лет привёл папа, когда тяжело заболел. Мама бросила их несколько лет назад. Предчувствуя, что скоро уйдёт, мужчина решил отдать дочку в любящие руки. Несколько раз он успел её навестить. 10-летнюю Марину освободившаяся из тюрьмы мать начала водить с собой по притонам, предлагая дочку «женихам». А чтобы ребёнок не противился, поила шампанским. 1,5-годовалую Альбину забрали в приют из тюрьмы. Её отец занимался сбытом наркотиков. Когда его арестовали, он уговорил мать Альбины взять всю вину на себя - мол, беременную не посадят. Ей дали 10 лет. Малышка родилась в тюрьме. За полтора года взаперти ребёнок чудовищно исхудал - полная атрофия мышц. В приюте девочку выходили. Мать вышла из тюрьмы и… её выслали из России в Узбекистан. Однажды позвонила в монастырь. Монахини начали было готовить документы, чтобы вернуть ребёнка матери, но женщина исчезла. Сейчас Альбине 10 лет, а глаза печальные-печальные. «У нас много таких, - говорит матушка Николая. - У одной девочки мать тоже сидела в тюрьме, но когда срок закончился, сразу забрала дочку, сейчас всё у них благополучно. Другая из тюрьмы писала чуть не каждый день: выйду - заберу. На воле погуляла полгода - опять села. Недавно освободилась, иногда приезжает к дочке, обещает забрать: «Матушка, я уже взрослая, мне 33, я уже понимаю…»

Таланты из бомжатников

История приюта «Отрада» началась вместе с историей женской обители. В 1991 году здания монастыря, с XVI века существовавшего как мужской, были возвращены Калужской епархии. За 70 лет советской власти от него остались руины. Малочисленная монашеская братия разошлась по другим обителям. И в 1993 году монастырь переведён в статус женского. Настоятельницей назначена игуменья Николая (Людмила Дмитриевна Ильина ), прибывшая из женского монастыря в Шамордино (недалеко от Оптиной пустыни) с одной старенькой послушницей. Буквально через месяц община выросла до 50 монахинь. И сразу же там стали появляться дети из неблагополучных семей. Ведь то было начало 90-х - самый пик экономической разрухи в стране и как следствие - детской беспризорности и наркомании. Сёстры-монахини собирали малолетних бродяжек по подвалам и помойкам. «В -Оптину пустынь всегда принимали самых тяжёлых наркоманов на «перевоспитание» трудом и молитвой, - вспоминает игуменья Николая. - Так вот одна такая бывшая наркоманка рассказала, что в Петербурге в её компании, обитавшей в нежилых домах (тогда их называли «бомжатниками»), были ещё две девчонки, мечтавшие о нормальном доме. Поехали мы в Питер их вызволять. По дороге они от нас сбежали. Мы взяли двух девочек из Оптиной пустыни, им тогда было по 16 лет. Так и звали их - Машка Лиса и Машка Питерская . Одна выбрала монашество, мать Ольга сейчас. Другая вышла замуж, мама шестерых детей, пятерых своих и одного усыновлённого. В гости приезжает».

Сейчас монахини воспитывают 50 девочек. Казалось бы, монастырь - место строгое и аскетичное. А здесь звонкий смех, яркие детские платья, ролики, качели, уютные комнаты, ни одна не похожая на другую. Не приют, а большая многодетная семья. «Говорят, что дети молитве мешают, но у нас не так, - делится игуменья. - И дружба со Святой горой Афон началась благодаря детям, монахи Афона первыми предложили помощь строящемуся приюту».

Дети монастырского приюта «Отрада» во время богослужения в Свято-Никольском Черноостровском женском монастыре. Фото: РИА Новости / Сергей Пятаков

Помимо уроков в православной гимназии у девчонок есть занятия хореографией, живописью, шитьём, пением. В летние каникулы - поездка на море, в Крым или Анапу. С 1-го класса - обязательное музыкальное образование. К слову, хоровое пение поставлено на профессиональную основу. Коллектив «Отрада» регулярно выезжает на детские фестивали за границу представлять русское искусство по заданию Министерства культуры, в прошлом году дети посетили шесть стран, в позапрошлом - девять. Многие выпускницы гимназии поступают на факультет православной журналистики РГСУ. «Вот Наталья Лантратова - очень талантливая, была солисткой в хоре, отучилась на журналиста, - мать Варвара показывает мне на фотографии выпускниц разных лет. - У Сашки была мечта - поступить в медицинский. Мы её отговаривали - не тянула ни биологию, ни химию. Упрямая, никого не слушала. Не поступила. Матушка игуменья уговорила её пойти на иконописное отделение художественного училища, чтобы не терять год. Педагоги нас потом пытали, где мы нашли такое сокровище. Несколько девочек поступили в военный вуз - на военных переводчиков. Агата Грачёва - стюардесса на международных рейсах». Монахинями за все годы стали всего 4 девочки.

«В чём секрет педагогического мастерства?» - спрашиваю настоятельницу. «В душе каждого человека заложена Божья искра, надо её только открыть, - уверена матушка Николая. - Ещё старец Паисий сказал: всё, что ты хочешь сказать своему ребёнку, скажи Богу. Бесполезно читать нотации, кричать и раздражаться. Я вот за несданные ЕГЭ девчонок не ругаю. Меня потрясла история: у мальчика прямо на экзамене инсульт случился. Собрала тогда всех своих выпускниц и говорю: «Сдавайте как хотите. Получите двойки - потом пересдадите». Это того не стоит, чтобы так страдать. На долю этих детей страданий и так выпало слишком много».