Иеромонах под запретом служения жизнь в миру. Вопросы о монашестве

Меня мучает один вопрос. Я, женатый человек, имею троих детей, дочь от первого брака, двух сыновей от второго брака и четырёх крестных, итого семь. Часто попадаю в ситуацию, что согрешаю по несколько раз одним и тем же грехом, хоть и каюсь в них, но всё равно происходит мое грехопадение вновь и вновь. И причину я вижу в том, что мне не хватает «хлыста», епитимии или ещё чего-нибудь, что могло бы меня сдерживать, в словах, делах, чтении духовных книг, в мыслях и т.д. Мечта, стать священником или диаконом, чтобы служить Богу и людям, не сбылась, т.к. вижу в этом Промысел Божий, и во втором браке я так же вижу руку и Промысел Божий. Одним словом, не достоин, и должен исправиться сам. Но и сам, без помощи Божьей, я, не могу исправиться. Вопрос: можно ли стать монахом в миру, пусть даже и женатым? Чтобы жить в строгости, чтобы всё время пребывать в послушании со страхом Божьим,смерт чувствовать ответственность и иметь память смертную? Конечно, в этом случае не жить с женой как с женщиной и не спать с ней даже рядом, но жить как мирянин, ходить на работу и в то же время иметь послушание какое-нибудь. Простым мирянином я себя не вижу. Меня всегда тянуло быть монахом в миру, быть тайным монахом. Так как это сдерживало бы от многих искушений в жизни. Вы спросите: а что тебе мешает и без монашества, жить мирянином и не искушаться? Я отвечу: не могу, так как не чувствую строгости и ответственности и неотвратимости наказания. Понимаете? Без кнута — не будет пряника. Думаете, я, мазохист или фанатик? НЕТ!!! Просто в этом я вижу свое спасение. И да, я, помню, что должен приехать, как обещал, но пока нет возможности, так как я один пока в семье работающий и мы живём на одну мою, маленькую, зарплату и пока долг не погашу, приехать на беседу с о. Алексием, не могу (Александр).

На вопрос нашего читателя отвечает наместник Троицкого Селенгинского монастыря игумен Алексий (Ермолаев):

— В наше время доперестроечная практика тайного пострига в монашество прекращена. Когда Церковь находилась в гонениях, монастыри были закрыты, был смысл тайных постригов. В настоящее время их нет.

Ваше желание послужить Богу, нереализованное в возможности священнического служения, могло бы иметь место, если бы Вы жили в монастыре и были монахом, но так как у Вас есть семья и обязательства перед ней, то в монастырь Вы, конечно, идти не можете. Но монах не может, даже при тайном постриге, жить в окружении своей семьи, обязанностями перед ее членами и одновременно не принадлежать этому миру, ибо главное, что есть у монаха – это уход от мира и служение одному Богу. Даже сохранение девства, то есть отсутствие интимных отношений с супругой, не сможет обеспечить вашей оторванности от служения миру сему с имеющими в нем обязанностями.

Более того, принятие монашеского пострига с его обетами, который Вы рассматриваете как некий стимул, который послужит Вам как укрепляющая сила в духовной жизни, не сможет, по моему мнению, по-настоящему и надолго в этой жизни укрепить.

Необходимо идти другим путем – путем внимательного чтения Иисусовой молитвы, которая служит настоящим подспорьем в духовной жизни любого христианина. Читать ее, эту молитву, надо со вниманием к каждому слову, чуть нарастяг, с маленькими паузами между словами, имея покаянное чувство за свои премногие грехи. Но грехи эти образно вспоминать не надо, а нужно только помнить, что у Вас их много. При этой молитве вообще ничего не воображать и не вспоминать – образно (т.е. в виде каких-то предметов, лиц людей, даже икон и т.д.). Кроме Иисусовой молитвы никаких мыслей в сознание не допускать, ибо они, как бы ни были духовны с виду, — в большей степени они от лукавого.

При молитве ничего не представляйте и не воображайте ни снаружи, ни внутри: ни света, никаких явлений и видений, ни светящихся икон, ни изменяющих выражения ликов икон, ни явлений ангелов или святых, никаких голосов от Господа, Божией Матери или святых. Все э тог будет прелесть или страшное дьявольское обольщение. Просто молиться, желательно зараз около пятидесяти Иисусовых молитв, читаемых за 15-20 минут с полным вниманием. А в остальное время пытаться непрестанно очень тихо проговаривать слова этой молитвы – «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго» . Она исцеляет, преображает, дарует оставление грехов и спасает. Молитесь, и это будет для Вас тайное монашество.

Человек, который по-настоящему читает Иисусову молитву, прорывается к Богу словно через чащу. Архимандрит Софроний (Сахаров), ученик прп. Силуана Афонского, говорил, что такому человеку даруется укрепляющая и воодушевляющая благодать и что он становится чуть-чуть духовнее.

Игумен Силуан (Туманов)

Доклад игумена Силуана (Туманова), Председателя Издательского совета Санкт-Петербургской епархии, настоятеля храма святых апостолов Петра и Павла в Шуваловском парке (Санкт-Петербург).

Ваше Высокопреосвященство, всечестные отцы, матушки настоятельницы, братия и сестры!

Более 17 лет я несу послушание вне монастырских стен, поэтому вопрос служения монаха в миру для меня весьма актуален.

Рано или поздно встает вопрос: не является ли такое служение противоречащим самим принципам монашества? Ведь обширная монашеская литература от египетских отцов до наставлений современных нам афонских старцев описывает и в известной степени регламентирует именно монастырскую жизнь, подчас довольно жестко предупреждая монахов от любого влияния мира.

Многих смущает, и вполне справедливо, если учесть предостережения отцов Церкви, необходимость для братии выходить за пределы обители и активно вовлекаться в социальное, миссионерское, пастырское служение. Этим нарушается спокойное течение монашеской жизни, появляется множество соблазнов, вплоть до опасности оставить монашеский крест и уйти в мир.

Однако, мы постоянно видим примеры того, что и в монастыре человек может нарушить свои обеты и потерять тот высокий уровень духовный жизни, поддерживать который обещался перед игуменом и братией.

Что же тогда монашество? Очевидно, что нечто большее, чем ношение определенных одежд и неотлучное пребывание в монастыре.

Думается, что наше время – это эпоха проверки сущности вещей. Сегодня очень важно за антуражем увидеть суть. Сегодня, как, впрочем, и всегда, есть соблазн увлекаться внешними формами, не особо заботясь об их внутреннем наполнении. Красота монашеских одежд, размеренность монастырской жизни представляется измученным жизнью мирянам как нечто самодостаточное. Но простое имитирование прошлого, внешнее подражание может лишь помочь человеку на пути внутреннего преображения, но не заменяет его.

Поэтому представляется важным, продолжая разговор о монашестве в миру, сформулировать те черты, которые присущи выбравшим иноческий подвиг независимо от места нашего служения.

Какие они, эти принципы, если говорить вкратце?

Очевидный ответ – обещание перед Богом и братией послушания, нестяжания и целомудрия. Но, как опять же показывает практика, не все постригающиеся внимательно вслушиваются в возвышенный церковнославянский текст последования пострига. У каждого, приходящего в монастырь, могут быть свои причины уйти от мира.

И, в первую очередь, ошибается тот, кто ищет в монашестве лишь успокоения, бегства от проблем. Об этом часто предупреждали старцы неразумных искателей иноческого образа: «Вы ищете покоя и утешения и для этой цели собрались идти в монастырь. А я вот напомню завещание печальника земли русской преподобного отца нашего Сергия: “Уготовайте души свои не на покой и беспечалие, но на многие скорби и лишения”. А потому уверяю вас: Ваши нынешние трудности, по сравнению с монастырскими, покажутся вам ничтожными» — предупреждает архимандрит Иоанн (Крестьянкин), знавший монастырскую жизнь не понаслышке.

Монашество – это не бегство от мира, а преодоление мира в себе.

«Дело монаха - стать сосудом Святаго Духа. Он должен сделать свое сердце таким чутким, как листочек сусального золота. Все делание монаха есть любовь, и в путь свой он тоже выходит от любви к Богу, которая заключает в себе и любовь к ближнему. Монах размышляет о несчастье человечества, его сердце уязвляется болью, и он непрестанно сердечно молится о мире. Так монах милует мир молитвой» — говорит преп. Паисий Святогорец.

Принявший монашество целиком ориентирует свою жизнь на Бога, сознательно и добровольно отказывается от многого, доступного обычным людям, чтобы максимально сосредоточиться на Боге и посвятить Ему всю свою жизнь, все свои помыслы и дела. Поэтому «монашество можно принимать лишь в одном случае – если человек чувствует к этому горячее призвание. Монашеское призвание не может быть минутным порывом: оно должно вызревать в человеке на протяжении долгого времени, становиться все более явным, все более сильным. Если же человек не уверен в своем призвании, колеблется, то принимать монашество нельзя» — уверен митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев).

Монахи в миру, по меткому замечанию Священномученика Илариона Верейского, поставлены «на свещнице» и озаряют своим светом всех.

Но не говорят ли все эти свидетельства, что изначально монашеское служение является монастырским?

Да, конечно. Но несмотря на то, что монашество зарождалось именно как уход из мира, и процветало исключительно вне городов, исключая принятие священного сана, впоследствии церковная практика показала, что монашество совместимо и со священством, и с архиерейством, и со многими другими служениями, в том числе – с миссионерским и просветительским.

Все эти служения должны способствовать основной цели принятия человеком монашеского пострига. «Мы становились монахами для того, чтобы спасти свою душу, а еще для того, чтобы помочь обществу молитвой» - так сформулировал смысл монашеского делания недавно канонизированный греческий подвижник преп. Паисий Святогорец.

А молиться монах вполне может и даже обязан и в монастыре, и вне его.

Можно услышать и то, что задача монаха – непрестанно плакать о грехах своих, и это не совместимо со служением в миру. Но не случайно термин «радостопечалие» стал до наших дней отличительной чертой как жизни монахов, так и подражающих им христиан в миру. Как поучает прп. Симеон Новый Богослов: «Всякому надлежит рассматривать себя и внимать себе разумно, чтобы ни на надежду одну не полагаться без плача по Богу и смирения, ни опять на смирение и слезы не полагаться без последования им надежды и радости духовной» (Добротолюбие 1992:5,22).

Наше время – это очередной вызов Церкви. И сама практика церковной жизни побуждает искать решения, выглядящие неожиданно, но по сути своей являющиеся верным продолжением древнехристианских традиций, того монашеского духа, который был присущ святым подвижникам древности.

Именно поэтому и можно утверждать, что монашество в миру - это не досадное исключение, а особое послушание, на которое направляется человек Церковью.

Священномонах, служащий на приходе, уже давно стал обычным явлением. Это разрыв определенного шаблона и большое испытание для самого монаха. Но если наше монашество не ограничивается ношением парамана и мантии, если и за стенами родного монастыря мы не забываем о своем высоком призвании и своих обещания, данных Богу, то и служение в миру, в гуще приходской жизни, не повредит нашему духовному устроению, а принесет лишь пользу Церкви и людям. «…И днем и ночью, и всенародно и наедине мы должны засвидетельствовать им (мирянам – И.С.) истину, но да не попустим себе увлеченным быть их беззакониями, наипаче же да молимся, дабы приобрести их и извлечь из сети лукавого. Если же сего не возможем, то потщимся, по крайней мере, свои души спасти от вечного осуждения» — назидает нас святитель Василий Великий .

Какое еще проблемы несут угрозу монашескому служению в миру и как им можно противостоять?

1. Целомудрие. Постоянное общение с лицами противоположного пола. Да, это серьезный момент. Но если монах в принципе далек от самодисциплины в этом направлении, то и в пределах монастыря он найдет возможность согрешить самими различными способами.

2. Послушание. Есть опасность, что оставленный на собственное усмотрение иеромонах, а тем более имеющий талант общения с людьми, начнет «старчествовать», или иным образов даст развиться собственной гордыне. К сожалению, примеров такого легкомысленного отношения к своему служению, зачастую вызванного вполне меркантильными соображениями, достаточно много. Но, опять же, постоянное пребывание несущего в миру послушания монаха в поле зрения правящего архиерея и духовного отца помогает эту проблему обойти. Да и в монастырях, как известно, далеко не все иноки проявляют достойное послушание, есть и те, кто вопреки благословения настоятели «старчествуют», смущают народ баснями про ИНН, электронные карты, ужасы глобализации и т.п.

3. Интернет. Серьезная проблема, которую не решить простым запретом на мобильную связь и смартфоны. Очевидно, что это вопрос самодисциплины. Если монаху есть, что сказать, то его присутствие даже в социальных сетях будет миссионерским служением. Если в интернет он заходит лишь для праздного общения и развлечения, то даже при всех запретах, такой человек найдет возможность найти способ обойти их и добиться своего. Как известно, в грехе человек настойчивей, чем в добродетели.

4. Стяжание. Это, конечно, вечная проблема Церкви. Как говорил преподобный Иоанн Кассиан Римлянин, человек, у которого в миру осталось хотя бы малое богатство, «не может долго подчиняться монастырским правилам, ни переносить скудости и строгости общежития» . С одной стороны, очевидно, что живущий в миру человек так или иначе будет стяжателем облачений, книг, имущества и т.п. Но это не должно быть соблазном для прихожан. Тут, думаю, проблема опять же в духовном устроении монаха. Прилепляется ли его сердце к имуществу, готов ли он помогать ближним с его помощью?

Важным вопросом представляется и выбор монахом, служащим в миру, литературы для чтения. Ни в малейшей мере не пытаясь принизить значение традиционной аскетической литературы – «Добротолюбия», «Патериков», надо отметить, что акцентирование лишь на книгах, корректирующих жизнь монаха в монастыре, мало поможет в миру, где иной ритм жизни, иные искушения, иные способы применения своих сил.

Небесполезными тут могут быть сочинения как современных подвижников, так и современных церковных писателей, раскрывающих тонкие движения души человека, живущего в миру.

Можно сделать следующие основные выводы :

1. Абсолютного запрета монаху проповедовать в миру нет – это вопрос послушания священноначалию.

2. Проповедь наша может носить как характер служения на приходе, вплоть до миссионерского служения в социальных сетях.

3. Проблемы начинаются тогда, когда монах длительное время пребывает вне поля зрения своего духовного отца и Правящего Архиерея.

4. И в монастыре, и в миру у монаха одна цель – молитва о своем спасении и за весь мир.

Итак, многое зависит от самого монаха и от воли священноначалия. Не каждый монах может с пользой для себя и ближних служить в миру. И забота священноначалия не посылать в мир духовно некрепких братьев и сестер.

Но надеяться на то, что за монастырскими стенами удастся пересидеть все мирские соблазны, тоже не стоит. Мир проникает сегодня в монастыри, особенно городские, самыми необычными путями, поэтому и монахи идут на послушание в мир, чтобы хоть немного помочь людям на пути духовного преображения.

И это залог того, что наше общество будет расти духовно под влиянием исконно православных традиций, которые несет российское монашество, а не будет отдано на растерзание сомнительным формам духовности, атакующим сегодня Россию со всех сторон.

Литература:

Василий Великий, свт. Подвижнические уставы. Каноническое послание третье, 86. С. 482-530. Т. 2. СПб. 1911, тип. Сойкина, перевод Московской духовной академии.

Иларион (Алфеев), митрополит Волоколамский. Доклад на конференции «Монастыри и монашество: традиции и современность» (Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 23 сентября 2013 года).

Иоанн Кассиан Римлянин, преп. Писания. М., 1993. С. 28.

Иоанн (Крестьянкин), архим. Письма. С. 240.

Паисий Святогорец, прп. Слова. Том II Духовное пробуждение. Б.м, б.г.

Монастырь и мир

Проси <в молитве> и о том, чтобы Он <Бог> воз-вестил твоим родителям об увольнении тебя в обитель, где покажутся тебе твои немощи при борьбе со страстями (преп. Макарий).

Хорошо, что ты познала, что спокойствие, на которое ты опиралась в мире, непрочно и ненадежно. А притом и то знай, что ты, живя в монастыре, находишься на поприще брани, как духовный воин, и раны приемлешь, и венцев сподобляешься, а удаляясь с сего поприща, уже не имеешь и брани и мнишь иметь спокойствие, но ложно, ибо оно скоро может превратиться в свирепую бурю. Итак, благо-дари Бога, призвавшего тебя на сей путь и обучающего во бранях (преп. Макарий).

Некоторые спасаются в монастырях, иногда их упре-кают в эгоизме. «Подумайте, — говорят, — такой-то посту-пил в монастырь! Он делал в миру столько добра, то-то и то-то, так много приносил пользы и вдруг все бросил. Это просто грех!» Не слушайте подобных речей. Если Господь призывает человека на служение Себе в иноческом чине, то надо все бросить и последовать призыву Божию. Впро-чем, и в миру спасаются, но с большим трудом. В житиях святых рассказывается про двух сестер, из которых одна пошла в монастырь, а другая вышла замуж, и обе они спаслись. Правда, та, которая пошла в монастырь, получи-ла высшую награду от Господа, но спасение получили обе. Но как спастись в миру, когда там так много соблазнов? Апостол говорит: «Не любите мира, ни яже в мире» (1Ин. 2, 15). Впрочем, здесь нужно оговориться: под словом «мир» подразумевается не вселенная, а все низменное, пошлое, скверное, греховное. Можно жить и в миру, и вне мира (преп. Варсонофий).

Монашество

Монашество есть образ смирения, и до оного достигают множеством браней и искушений, на которые и надобно себя приготовлять, а Господь силен тебя укрепить (преп. Макарий).

О монашестве твоем... скажу: да будет принятие оного тебе не на тщеславие, или гордость, или возношение, а паче на смирение, и кротость, и терпение (преп. Макарий).

Что же значит монашество? Совершение христианства, состоящее в исполнениях заповедей Божиих, в них же и любовь к Богу заключается: «аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет» (Ин. 14, 23), — сказал Господь, и делани-ем заповедей человек очищается от страстей, достигает бесстрастия и восходит к духовному умозрению, и все это должно быть растворено смиренномудрием, потому смиренномудрие все сети вражий сокрушает; при исполне-нии заповедей должно пройти и огнь искушений от людей и от врагов <бесов>, а без искушений мы не познаем себя и не можем смириться и получить духовный разум (преп. Макарий).

Хотя иноки почтены от Господа ангельским образом, но крыльев ангельских им не дано, может быть, и потому, чтоб всякой инок наиболее находился в своем месте и вни-мал своему спасению, а иначе все бы разлетелись, кто куда, так что иного настоятель не скоро бы дождался в обитель. А потому довольно с меня и того, что мысленно с любовью моею летаю к вам! (преп. Антоний).

Кому что дано: кому деятельность, кому безмолвие, да-ров Божиих много. Преподобному Арсению дано было равноангельское житие, служить Богу в безмолвии. Другие, наоборот, служат Богу в кипучей деятельности. Но уподоб-ляются зарывающим свой талант те, которые отказывают-ся от того, куда их поставляют согласно воле Божией. Так вот, и я стою на этом месте. Боюсь отказываться. Отец Архимандрит мне говорил: «А перенесете ли вы то, что может быть, если вы откажетесь?» Вот я и стою... (преп. Варсонофий).

Монашество есть внешнее и внутреннее. Миновать внешнее нельзя, но и удовлетвориться им одним тоже нельзя. Одно внешнее без внутреннего даже приносит вред. Внешнее монашество можно уподобить вспахиванию земли. Сколько ни пахай — ничего не вырастет, если ниче-го не посеешь. Вот внутреннее монашество и есть сеяние, а пшено — молитва Иисусова. Молитва освещает всю внут-реннюю жизнь монаха, дает ему силу в борьбе, в особенности она необходима при перенесении скорбей и искушений... (преп. Варсонофий).

Иночество есть великое безбрежное море, исчерпать или переплыть его невозможно. Это непонятно человеку, не вступающему на этот путь, практика нужна. Пред вами огромная завеса, и она начинает перед вами с нижнего уголка чуть-чуть приподниматься. Вся мудрость земная, правда, имеет некоторый смысл и цель, главным образом, для доставления удобств в земной плотской жизни, по срав-нению же с иночеством есть ничто, или лучше сказать, копейка по сравнению с миллиардом рублей. Один извест-ный мне человек, высокообразованный, получивший евро-пейское образование, был в Московском университете, и в Лондоне, и в Париже. Поступив в монастырь, он пишет своему мирскому другу, товарищу по учению, что он до сих пор ничего не понимал. Так дивно глубок смысл иноче-ства. А назначение инока еще выше. Святой апостол Павел говорит, что в будущей жизни будут различные степени блаженства: «Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе» (1 Кор. 15, 41). Этих степеней миллиарды, говоря по человеческому разумению, неисчислимое количество, и инокам принадле-жит первая. А схимонахи, конечно, достойно своего звания живущие, будут в числе Серафимов. Вот как велико на-значение инока. Поэтому как вы должны благодарить Бога, что Он привел вас сюда в скит. Ни на минуту не подумай-те, что вы сами пришли: «Никто не может прийти ко Мне, аще Отец Мой Небесный не привлечет его» (Ср.: Ин. 6, 44). От Бога дана вам свобода, и с вашей стороны было лишь свободное произволение. Вы только не противились, когда Он, взяв вас за руку, повел сюда. Господь спасает нас, а не мы спасаемся, но Он, Милосердый, спасает нас при нашем на то желании. Итак, благодарите Бога. Вы сами видите, как много людей погибает в миру, сами поразмыс-лите теперь, за что Господь оказал вам такую милость, что привел вас сюда в монастырь, в наш укромный тихий скит! Да! Только при помощи Божией можно проходить этот тесный, скорбный путь. ...На первый взгляд кажется, что есть какое-то противо-речие: с одной стороны, этот путь исполнения заповедей Господних есть легкий и благой, а с другой, он — тесный и прискорбный. Да, он тесен и прискорбен только для тех, кто вступает на него или с принуждением, без внутренне-го расположения, или из-за каких-либо иных целей, кроме спасения души. Для таких он тяжел. А для тех, кто стано-вится в ряд иноков с чистым желанием и намерением служить Господу Богу в духе и истине, — он легок. Правда, бывают скорби, но это — облачка на чистом, лучезарном небе (преп. Варсонофий).

Вопрос: «Меня иногда смущали мысли о том, что мона-шество уклонилось от своего идеала». Ответ: «Да, да уклонилось, однако диаволу и это не очень нравится, коли он так восстает против современно-го монашества. Этим монашеством держится весь мир. Когда монашества не будет, то настанет Страшный Суд» (преп. Варсонофий).

Вы пришли сюда искать Бога, и все ищут Бога. Найти Бога — это цель монашеской жизни... можно и жить в монастыре, да не быть монахом, ничего не достигнуть... Все ищут Бога. Вот и художники в области поэзии, живописи, особенно музыки, — все желают найти Бога. Да не так искали. Как искать Бога? Соблюдением заповедей, особенно смирением, поступать в монастырь. А они не хотели соблю-дать заповеди, особенно не хотели смиряться, хотели пройти как-либо переулками, поближе, покороче. Знаете стихотворение Пушкина «Пророк»? Там он говорит: «В пустыне мрачной я влачился». Пустыня — это жизнь, он это понимал, что жизнь — пустыня. Влачился, да прямо ползал всем телом. Далее: «И шестикрылый Серафим на перепутье мне явился». Затем Пушкин рисует картину посвящения ветхо-заветного пророка. Кажется, говорится так, что он постиг и «Херувимов горнее стремленье и гад морских подводный ход». Ангелы чисты, они только «горняя мудрствуют». А у нас есть и гад морских подводный ход. Эти два течения идут в нас параллельно. Но должно стараться только «горняя мудр-ствовать». Это не сразу достигается, а только ход морских будет все тише, и можно достигнуть того, что будет только одно горнее стремленье, а те гады нырнут в бездну и исчезнут. Да, этого можно достигнуть. Вот, я вам и гово-рю: смиряйтесь и смиряйтесь (преп. Варсонофий).

В Святом Писании, например, в Апокалипсисе и даже в Ветхом Завете, встречается слово «острова». Например, и острова будут уповать на Бога... (Ис. 51, 5). Как «ост-рова» могут уповать? Под словом «острова» разумеются монастыри. А означает весь текст то, что к пришествию антихриста разве в монастыре еще сохранится вера... (преп. Варсонофий).

Бояться надо только греха... А боязливых, сказано в Священном Писании, не любит Бог (Ср.: Сир. 2, 12), монах не должен быть боязлив, труслив, а должен возлагать на Бога надежду. Почему Бог не любит боязливых и трусли-вых? Потому что они близки к унынию, отчаянию, а это смертные грехи; боязливый и трусливый — на краю про-пасти. Истинный монах должен быть чужд такого устрое-ния... (преп. Варсонофий).

<У Игнатия Брянчанинова> все на одном и том же, на молитве Иисусовой. Какая ширина! Теперь вы видите это. А прежде, может быть, видели в монашестве, как и боль-шинство мирских, одну редьку, квас и глубочайшее неве-жество. Да и понятно. «Чашу жизни вкусите и видите, яко благ Господь». Да, надо вкусить, и тогда уже увидишь, какое блаженство... (преп. Варсонофий).

Святой Иоанн Лествичник говорит: «Ангелы — свет монахам, монахи — свет миру». Вспомните, что мы должны быть светом миру, что наше грядущее назначение — быть царями и священниками. Вспомните, как милостив Господь, призвавший нас в эту святую обитель. Сами посудите, ка-кие дела мы творили, как жили до призвания нашего сю-да, в эту святую обитель... (преп. Варсонофий).

Монашество... есть блаженство, какое только возможно для человека на земле, выше этого блаженства нет ничего. И это потому, что монашество дает ключ ко внутренней жизни. Блаженство внутри нас, надо только открыть его. Полное блаженство на небе, в будущей жизни оно только продолжается... (преп. Варсонофий).

Не все монашество заключается в подряснике да каше. Надел подрясник, стал есть кашу — и думает: я теперь стал монахом. Нет! Одно внешнее не принесет никакой пользы. Правда, нужно и носить монашескую одежду, и поститься, но это не все! Лампа, пока не горит, не оправды-вает своего назначения — светить. Пожалуй, ее кто-либо и толкнет, и разобьет в темноте. Чего же не достает? — Огонька! Правда, необходимы и фитиль, и керосин, но раз нет огня, если она не зажжена, она не принесет никому пользы. Когда же она зажжена, сразу польется свет. Так в монашестве: одна внешность не приносит пользы, не обходим внутренний огонек. Отец Анатолий говорил, что монашество есть сокровенный сердца человек... (преп. Варсонофий).

Что такое монах? Монах есть исполнитель всех запове-дей Божиих. А все заповеди сводятся к двум: 1. Возлюби Бога всем сердцем твоим, всею душою и всею крепостью твоею и 2. Ближнего твоего, яко сам себя. Эти две запове-ди совмещают в себе весь закон и заповеди Божий. Ангелы на небесах преуспевают в любви. Вся жизнь монаха долж-на быть — любовь. Наши великие старцы: о. Лев, о. Макарий, о. Амвросий, о. Анатолий действительно и имели эту любовь (преп. Варсонофий).

Всегда надейтесь только на Бога, но никак не на человека. Тогда всякое зло будет отпадать от вас, как отруб-ленная ветка... (преп. Варсонофий).

Есть два монашества: внешнее и внутреннее..., внеш-нее, так называемое клобуковое монашество, приобрести легко, как святой Иоанн Лествичник пишет: сделать внеш-него монаха легко, но трудно сделаться внутренним мо-нахом. Это внутреннее монашество может быть даже в миру, хотя именно «только может». И об этом-то внутрен-нем монашестве теперь так редко говорят, почти не имеют никакого понятия... (преп. Варсонофий).

С юных лет Господь привел тебя в лик избранниц своих, монастырь Он указал тебе самый удобный ко спасе-нию, не лишил тебя близости к старцам, и все тебе мало грустно. Обратись к Божией Матери и говори Ей: «Ты, Владычице, привела меня в избранное Твое стадо, Ты и упаси мя. Ты могла Марию Египетскую спасти, ужели меня не сможешь?» (преп. Анатолий).

Монашеская жизнь трудная — это всем известно, а что она самая высокая, самая чистая, самая прекрасная и даже самая легкая — что говорю легкая — неизъяснимо привле-кающая, сладостнейшая, отрадная, светлая, радостью вечною сияющая — это малым известно. Но истина на стороне малых, а не многих. Потому Господь и сказал возлюблен-ным ученикам: не бойся, малое мое стадо! Яко изволи Бог даровать вам — что? — думаешь, отраду? богатство? наслаждение? Нет! — Царство! (Лк. 12, 32). И какое Царство! Где не только все блага, все возможные сокро-вища, и красота, и слава, свет, радость, горящая любовь, Божеская жизнь и веселие вечное. Царство это — Цар-ство всех веков, перед которым все величайшие царства мира сего — дым, смрад! И в том-то Царстве света и веселия тебе уготовано, и всем возлюбившим Господа Иису-са, царское место. Приведутся Царю девы — в след Ея — Царицы Небесной (преп. Анатолий).

Я — монах, а монах есть исполнитель всех заповедей Божиих. Ни прельщения, ни угрозы, ни даже смерть не должны заставить монаха презреть заповедь Божию. Уми-ляют мое грешное сердце слова псаломские: «Твой есмь аз, спаси мя, яко оправданий Твоих взысках» (Пс. 118, 94). Говорю их Господу, когда грозят мне люди или помыслы мои при исполнении долга моего священноиноческого. Бу-ди воля Господня!. (преп. Никон).

Если монах пребывает в мирском доме, то на него смотрят как на мирянина. Нельзя монаху долго пребывать в миру. Как рыба без воды, так и монах вне монастыря (преп. Никон).

Монах должен быть весь в Боге (преп. Никон).

Если монах живет в миру, не несет никаких подвигов и даже одежды монашеской не носит, чем он отличается от мирянина? — Своею любовью к монашеству. Можно жить в монастыре, по видимости быть исправным монахом, но не любить монашества. Такой человек уже не есть монах (преп. Никон).

Хотя теперь монастырей нет, но обет монашеский в душе должен остаться, ибо он дан Богу, ибо монашество было, есть и будет (преп. Никон).

Монашеское дело наше: смириться, да поклониться, да попросить прощение — тем и оправдан (преп. Иларион).

Сестра! Кайся, смиряйся, сестрам уступай — что можно, и не осуждай других — все с немощами (преп. Амвросий).

Надо понимать дух времени и не увлекаться прежними понятиями и впечатлениями, которые в настоящее время осуществить невозможно. Важность в христианстве, а не в монашестве. Монашество в той степени важно, в какой оно приводит к совершенному христианству (преп. Никон).

Такой был случай: на одного брата нашло искушение, задумал купить водки и выпить, пошел в шинок, стоят покупатели. Женщина-продавщица, увидев в монашеской одежде, спросила: «Что вам, батюшка, угодно?» Таким воп-росом устыдила брата, и он ответил: «Полфунта изюму». Таким образом, монашеская одежда спасла от искушения (преп. Никон).

Монашество, построенное по духу Святого Евангелия, на любви к Богу и отказе от мирской жизни, всегда явля-лось камнем преткновения для людей мира сего, всегда было ими ненавидимо, непонимаемо, как совершение чуж-дого им. Рабы же Христовы, хотя бы они были в миру, любили монашество и любят, видя в нем идеал христиан-ской жизни, не чуждый им по духу. Говоря здесь о монаше-стве, имею в виду не отдельных людей, а самый образ жития, и говоря о людях мира сего, также имею в виду не живущих в мире, а душою своею преданных мирской жизни (преп. Никон).

«Отчего это, батюшка, — спросила одна особа, — игуме-нье дано право распоряжаться монахинями, как крепост-ными?» Старец ответил: «Более, чем крепостными. Крепостные могли хоть за глаза поворчать на своих господ и побранить их, а у монахинь и это право отнято, — монахиня сама добровольно отдает себя в крепостное право» (преп. Амв-росий).

Монашество произошло от желания жить в точности по евангельскому учению. Потому что среди молвы город-ской и в заботах житейских представляется большое неудоб-ство жить в точности по евангельскому учению, хотя и все обязаны исполнять оное. Монахи от мирян различаются тем, что последним дозволена жизнь в супружестве, а пер-вые избирают жизнь (безбрачную) безсупружную. И ты хотя живешь только при монастыре, а все-таки избрала жизнь безсупружную. Почаще читай Евангелие от Матфея 5 от начала 5-й главы до конца 10-й и старайся жить по сказанному там. Тогда и найдешь порядок в своей жизни, и стяжешь успокоение души твоей (преп. Амвросий).

О монашестве должно разуметь, что оно есть таин-ство, покрывающее прежние грехи, подобно крещению. Крещаемый прежде крещения не может чувствовать того, что после получает, т. е. силу внутреннюю исполнять запо-веди Божии (преп. Амвросий).

Чадце мое неблагодарное и неразумное. Да весть мало-душие твое, что никто из человек не имеет права дозволять кому бы то ни было оставить воспринятый им путь благоче-стивой жизни. Потому что воспринявшие монашество и оставившие оное уподобляются Иуде предателю, который ни у кого не просил на это дозволения, а самоизвольно предал, и сам терпит горькую участь свою во аде. У кого есть еще сколько-нибудь смысла, тот не должен решаться подражать такому жалкому и злополучному человеку, а лучше пусть потерпит временные неудобства и временную малую скорбь, чтобы получить вечную милость Божию велику (преп. Амвросий).

Вижу, что здоровье твое поправляется, а в делах подви-гов монашеских лучшего нет. Что ж пользы-то от нашего здоровья? Не с тем мы вошли в ворота обители, чтобы готовить на выставку собственную тушу. А зачем? Затем, чтобы украшать себя скорбями, болезнями, укоризнами от других, постом, молитвою, смирением! Вот цель нашего отшествия от мира! (преп. Анатолий).

Одной начальнице монастыря на ее слова, что народ, поступающий в обитель, разный, — трудно с ним, — ба-тюшка сказал: «Мрамор и металл — все пойдет» (преп. Амвросий).

Главное дело нашего исправления и спасения зави-сит от нас самих, а со стороны в этом бывает только вспомоществование, хотя и немалое, потому что в каждом деле и в каждом искусстве потребно показание. А без показания простолюдин лаптя не сплетет, девушка чулка не свяжет. Кольми паче монастырская и монашеская жизнь требует показания, и указания, и наставления, а со стороны учащихся требует несомненного приятия и повиновения, по Евангельскому слову: «что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте» (Мф. 23, 3). Эти Евангельские слова ясно показывают, что не следует разбирать жития и дела наставников, а только наставления их принимать, если они согласны со словом Божиим и не противны оному. А за дела свои каждый сам отвечает перед Богом, и наставник, и повинующийся (преп. Амвро-сий).

Образ схимонашеский есть совершенный образ мона-шеский, а монашество есть совершенное христианство. Главная цель наша должна быть — исполнение заповедей Божиих, коими очищается сердце наше от страстей и ис-полняется плодов духовных: мира, радости, любви и про-чих. Воздержанием утончается наш плотский состав, и оным, купно с молитвенным правилом, очищается ум, но при исполнении заповедей Божиих и при глубочайшем сми-рении, а без сего ни пост, ни труд, ни правило не принесут нам никакой пользы. И если только в том одном полагать образ монашества, чтобы исполнять правило и соблюдать пост, а о заповедях любви, терпения и смирения не иметь попечения, то всуе будем трудиться. Правило и пост, конечно, надобно иметь схимникам большие против просто-го монаха, и на сие подобает себя понуждать: но, впрочем, Бог ищет от нас, по силе каждого, телесного подвига, а душевного подвига — любви и смирения — от всех истязует: и больные, и престарелые могут любить ближнего, и смиряться, и получать милость Божию, это не мое мнение, а святых отцев учение вам предлагаю (преп. Макарий).

Когда читают, особенно в церкви, хоть и без усердия, а слушай. Со временем все слюбится, и жизнь монастырская (преп. Анатолий).

Всякое иноческое одеяние, длинное или короткое, с рукавами или без рукавов, с широкими рукавами или узки-ми, есть не простое одеяние, но смиренное и святое, а посему и возлагать оное на себя должно, как дар Божий, с благоговением и со благодарением (преп. Антоний).

Один епископ, приехав в один монастырь, спросил на-стоятеля: — Есть ли у тебя хорошие монахи? — Есть, — был ответ. — Ну, покажи. Настоятель вызвал и говорит: — Вот хороший кузнец, вот хороший мастер и т. д. Послушал епископ и сказал: — Я просил тебя показать мне хорошего монаха, т. е. делателя молитвы или смирения, а ты показываешь мне хороших мастеров. Этого и в миру много. Уехал епископ и сменил потом этого настоятеля (преп. Никон).

Если у вас появилось желание стать монахом, отправляйтесь к своему духовнику. В ходе исповеди и беседы священник сможет понять, насколько ваше стремление искренне. Многие решаются уйти от мира лишь потому, что у них не складываются отношения в семье или возникают проблемы при общении с противоположным полом. Это не может быть поводом для ухода в монастырь. Поводы для монашества – это искренняя вера и стремление посвятить свою жизнь служению Богу.

На первом этапе духовник порекомендует вам испытать себя, создав условия, наиболее приближенные к жизни в монастыре. Вам придется научиться ежедневно вставать в пять утра и начинать свое утро с молитв, часто посещать церковь, соблюдать все посты, читать работы отцов церкви и Священное Писание. Также нужно будет ограничить себя в питании: отказаться от излишеств и употреблять только ту пищу, которая необходима для нормального физиологического существования. Помимо этого, необходимо отказаться от общения с противоположным полом, просмотра телевизионных программ и компьютера. В таком режиме вам нужно будет прожить не менее года.

Следующий этап – посещение монастыря

Если вы выдержали год монашеской жизни, попросите священника порекомендовать вам монастырь. Выбрав монастырь, отправляйтесь в него, чтобы пообщаться с наставником. Скорее всего, поговорив с вами, наставник монастыря предложит вам некоторое время пожить в обители, чтобы привыкнуть и присмотреться к обстановке. Это очень важный шаг: вы сможете получить представление о монашеской жизни до принятия пострига и, возможно, изменить свое решение.

Порой люди, пожившие в монастыре, начинают понимать, что монашество – это не их призвание. В этом нет ничего плохого, так как лишь единицы созданы для того, чтобы стать настоящими монахами. Во время жизни в монастыре наставник и другие монахи будут присматриваться к вам, чтобы определить степень вашей готовности к уходу от мира.

Если после жизни в монастыре ваше решение не изменится, то наставник назначит следующий этап – подготовку к . Будьте готовы к тому, что подготовка может быть очень длительной и закончится тем, что вам предложат вернуться домой и еще раз подумать. Монашество – это, прежде всего, подвиг послушания, поэтому вам придется смириться и в точности выполнять указания наставника. Постриг произойдет только в том случае, если монахи, наставники и священники убедятся в вашей полной готовности служить и навсегда отречься от бренного мира.