Нас почитают умершими но вот мы живы. “Нас почитают умершими, но вот, мы живы…”

Память об Отечественно й

«Когда о них потомки говорят...»

Мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем.
2 Кор. 6, 9

П оэтической антологии «Ты припомни, Россия!..» можно было по справедливости дать подзаголовок: «Последний поклон» . Поскольку книга задумана как некое слово благодарности и признательности великому поколению наших отцов и дедов, которые печальными редеющими рядами подошли к 65-летнему юбилею Победы, будучи уже глубокими стариками, большинство из которых, как ни прискорбно признавать, вряд ли доживет до следующей круглой юбилейной даты.

Книга воистину посвящается живым и мертвым, тем, кто ценою беспримерного мужества, невероятных страданий и величайшей жертвенности в мае 1945 года принес на русскую землю и на землю Европы мир, Победу над самым страшным за всю историю человечества физическим и метафизическим злом, грозившим гибелью всему живому на свете.

По высшему счету это книга исторической памяти, которую сохранили люди разных поколений: от поколения фронтовиков, от поколения «детей войны» и послевоенного поколения до сегодняшних молодых, уже правнуков и праправнуков победителей. Увы, горькая и мужественная эта юбилейная книга сегодня как никогда раньше становится остроактуальной, жизненно необходимой, поскольку никогда прежде еще не было в мире такой остервенелой ненависти к нашей Победе, к нашей истории, к русскому солдату-победителю ! В лучшем случае — подвиг целого народа хотят отодвинуть (задвинуть!) в самый темный и дальний исторический угол, превратив его в непотребный миф, в некую «сказку», в небыль, в ненужное прошлое, которого следует чуть ли не стыдиться. В худшем случае (а это худшее год от года идет по нарастающей, и каждый раз чем ближе майская победная дата, тем больше злобы, лжи и нападок) — клевета на нашу историю, на нашу победу в «Священной войне» приобретает безобразные размеры.

Когда-то Петр Вяземский, участник Отечественной войны с Наполеоном, видя, как искажается историческая правда о событиях, свидетелем которых был он сам, заметил: «Талейран, хорошо знающий своих соотечественников, говорит: Ne vous y trompez pas: Les Fraucais ont etc a Moscou; mais gardez-vous bien de croire que les Russes soient jamais venus a Paris (Не ошибайтесь: французы были в Москве, но русские никогда не вступали в Париж). Другими словами, но в этом же смысле и духе писаны многие французские военные истории». Увы, так же пишется (вернее, переписывается) сегодня на Западе и у нас в стране история Второй мировой войны. Тогдашний СССР уже ставят на одну доску с гитлеровской Германией, вклад советской армии в Победу, в разгром фашизма сознательно принижается, а солдат-победителей иначе как оккупантами не называют. И наш долг — дать достойный ответ всем клеветникам и ненавистникам России, жаждущим перекройки истории, подменяющим свет исторической правды темными и злонамеренными измышлениями, пытаясь зомбировать юные поколения, превращая их в беспамятных и бескультурных циников, в Иванов, не помнящих родства, которые на крови погибших за Победу готовы согласиться с рассуждающими о том, что было бы де совсем неплохо, если бы в той войне выиграла Германия. То есть на руинах и на крови побежденной и униженной страны, в положении рабов и в окружении завоеванной Гитлером Европы (кто бы спас Европу без России?!), по мнению новых либерал-предателей, как завидно и сытно мы жили бы сейчас — клепали бы высокотехнологичные «мерседесы» и попивали немецкий ликер «Егермайстер» с щедрого стола хозяев-гуманистов, больших любителей печей крематория Освенцима и Аушвица... Но мы-то знаем, что переписыванием истории всегда занимаются захватчики (реальные или потенциальные), ибо чтобы изменить будущее народа, необходимо отнять у него прошлое...

В записных книжках того же Петра Вяземского есть интересное наблюдение на эту тему. Путешествующий по миру поэт два века назад весьма точно охарактеризовал очень схожую с сегодняшней ситуацию, когда пытаются «обезроссиить» Россию: «Руссо не узнал бы своей спартанской Женевы. Новое правительство все делает, чтобы обратить ее в безнравственные Афины. Театр, правда, плохой, игорный дом, кофейные и погреба, или просто кабаки, на каждом шагу. Стараются обезшвейцарить Женеву, поглотить ее народонаселение приливом иностранцев, разноплеменной сволочи, бродяг. Все это с политической целью укрепить власть свою чуждыми стихиями и легче рыбу ловить в мутной воде».

Перечитывая стихи фронтовых поэтов, вновь и вновь поражаешься непостижимой тайне поэтического слова, обладающего пророческим, почти мистическим видением и ведением, как если бы через слово поэт был духовно подключен к вечности, где история уже завершена и все события совершились, только знания о них запечатаны печатью до последних времен... Разве не удивителен тот факт, что практически все полегшие на полях Великой Отечественной поэты предсказали в стихах свою гибель?.. Борис Смоленский, погибший двадцатилетним в первые месяцы войны, еще в 1939 году напишет о людях, «умерших очень молодыми», которые «неожиданно и неумело»

Умирали,
не дописав неровных строчек,
Не долюбив,
не досказав,
не доделав...

Павел Коган так передает предчувствие будущей гибели: «Нам лечь, где лечь, и там не встать, где лечь...»

Муса Джалиль, казненный в фашистской тюрьме, успеет сказать последнее сбывшееся слово:

Не преклоню колен, палач, перед тобою,
Хотя я узник твой, я раб в тюрьме твоей.
Придет мой час — умру.
Но знай: умру я стоя...

Иосиф Уткин также становится пророком своей судьбы:

Если я не вернусь, дорогая,
Нежным письмам твоим не внемля,
Не подумай, что это — другая,
Это значит — сырая земля.

Алексей Лебедев, штурман подводной лодки, словно завороженный невольным предчувствием, почти с кинематографической визуальностью несколько раз в стихах повторит одну и ту же картину:

Лежит матрос на дне песчаном,
Во тьме зелено-голубой...

И в другом стихотворении:

А если сын родится вскоре,
Ему одна стезя и цель,
Ему одна дорога — море,
Моя могила и купель.

И, конечно, еще один в ряду других классический случай с пророческими стихами Николая Майорова, который, как наваждение, улавливал в слове таинственные знаки будущего. «Когда умру, ты отошли письмо моей последней тетке», — пишет он в 1937 году. «Я не знаю, у какой заставы //Вдруг умолкну в завтрашнем бою...» — пишет в 1940-м. И самое знаменитое гениальное стихотворение «Мы» с хрестоматийными строками:

Мы были высоки, русоволосы.
Вы в книгах прочитаете как миф,
О людях, что ушли не долюбив,
Не докурив последней папиросы...

И все же самое потрясающее поэтическое прозрение в стихах Николая Майорова касается даже не личной судьбы, но исторического будущего, в котором идущий на смерть поэт и воин предчувствует что-то тревожное, темное, словно гибельный морок заслоняющее какую-то важную мысль, дорогую истину, правду... В стихотворении «Нам не дано спокойно сгнить в могиле...» Майоров по-солдатски сурово предупреждает об опасности, размеры которой мы только сейчас начинаем осознавать:

Мы все уставы знаем наизусть.
Что гибель нам? Мы даже смерти
выше.
В могилах мы построились в отряд
И ждем приказа нового. И пусть
Не думают, что мертвые не слышат,
Когда о них потомки говорят.

Так что же «говорят потомки»? Вот один из наиболее характерных «лжесловесников, сожженных в совести своей» (1 Тим. 4, 2), некий Александр Подрабинек, выражающий квинтэссенцию ненависти и патологической неблагодарности подобных ему борцов с нашим прошлым: «Ваша родина — не Россия. Ваша родина — Советский Союз. Вы — советские ветераны, и вашей страны, слава богу, уже 18 лет как нет...

Пора прекратить лицемерные причитания о чувствах ветеранов, которых оскорбляют нападки на советскую власть. Зло должно быть наказуемо. Его служители — тоже. Презрение потомков — самое малое из того, что заслужили строители и защитники советского режима...»

Слыша подобное, нельзя не вспомнить немецкого железного канцлера Бисмарка, говорившего когда-то о том, что Россию нельзя победить извне, ее можно разрушить только изнутри. Как видно, на разрушение брошены немалые силы. Ни на том, ни на этом свете не дают покоя нашим старикам-ветеранам, русским солдатам, живым и мертвым... Фронтовик Николай Панченко, замечательный русский поэт, абсолютно не востребованный новым «демократическим» временем, напишет в одинокой старости горькие строки об итогах жизни своего поколения:

Завершенье — искусство! —
по сути
безответно всему вопрошать...
Мы — умрем —
И отборные суки
Сядут наши дела завершать.

А в стихотворении с символическим названием «Родине» Николай Панченко, в принципе не любивший столь высоких слов, все-таки позволит себе по праву старого солдата задаться вопросом о том, какое будущее и какая страна останутся его детям и внукам:

Я был с тобою и — тобой! -
Опорной твердью голубой,
Что вдруг опоры не находит...

Ужель из памяти уходит
Последний бой,
Как первый бой?

Мы не дали тебя убить —
Сердец беспримесная плавка.
А кто не даст тебя пропить,
Проспать,
Продать из-под прилавка?!

Писатель и человек безупречной честности, фронтовик, офицер, войну закончивший командиром разведроты стрелковой дивизии, Владимир Богомолов, словно на перекличке со своим поколением, в конце двадцатого века подтвердит правоту пророческой тревоги Николая Майорова. В статье «Срам имут и мертвые, и живые, и Россия...» Богомолов мужественно бросит в лукавое лицо либеральным политкомиссарам и эмиссарам «облитый горечью и злостью» солдатский приговор: «Очернение с целью “изничтожения проклятого тоталитарного прошлого” Отечественной войны и десятков миллионов ее живых и мертвых участников как явление отчетливо обозначилось еще в 1992 году. Люди, пришедшие перед тем к власти, убежденные в необходимости вместе с семью десятилетиями истории Советского Союза опрокинуть в выгребную яму и величайшую в многовековой жизни России трагедию — Отечественную войну, стали открыто инициировать, спонсировать и финансировать фальсификацию событий и очернение не только сталинского режима, системы и ее руководящих функционеров, но и рядовых участников войны — солдат, сержантов и офицеров...»

Что же конкретно имел в виду Владимир Богомолов? Читаем дальше: «Еще в начале 1993 года мне стало известно, что издание в России книг перебежчика В.Б. Резуна (“Суворова”) также инициируется и частично спонсируется (выделение бумаги по низким ценам) “сверху”. Примечательно, что решительная критика и разоблачение этих фальшивок исходили от иностранных исследователей...» И далее: «Проведенные экспертизы (компьютерный лингвистический анализ) засвидетельствовали, что у книг В.Резуна “разные группы авторов” и основное назначение этих изданий — переложить ответственность за гитлеровскую агрессию в июне 1941 года на Советский Союз и внедрить в сознание молодежи виновность СССР и прежде всего русских в развязывании войны, унесшей жизни двадцати семи миллионов только наших соотечественников». И еще в связи с появившимися в эти годы «историческими открытиями» новых идеологов, «лжесловесников, сожженных в совести своей»: «Когда я читал рецензии и слушал радиопередачи с восторгами по поводу “немецкого танкового гения” Гудериана и “спасителя Москвы” Власова, я всякий раз думал — кто эти апологеты?.. Неужели на полях войны от Волги до Эльбы у них никто не остался?.. Они что, инопланетяне или — без памяти?»

Перед лицом всех павших, перед памятью своих ровесников, перед горем и слезами матерей, детей, жен, перед народной совестью и перед Богом предупреждает Владимир Богомолов тех, кто на руинах прошлого, на развалинах великой империи, на нищете и унижении стариков-ветеранов строит новый либеральный Вавилон в нашей стране: «Когда пишешь или даже упоминаешь о цене победы, о десятках миллионов погибших, ни на секунду не следует забывать, что все они утратили свои жизни не по желанию, не по пьянке, не в криминальных разборках или при разделе собственности и не в смертельных схватках за амдоллары и драгметаллы, — они утратили свои жизни, защищая Отечество, и называть их “пушечным мясом”, “овечьим стадом”, “быдлом” или “сталинскими зомби” непотребно, кощунственно»... Вряд ли «сожженные в совести своей» услышат слова офицера Богомолова, как не услышат они и потрясающие, словно простая деревенская икона, стихи ветерана-фронтовика Михаила Тимошечкина, рядовым солдатом прошедшего войну, ныне живущего в городе Россошь Воронежской области:

До глубины потрясена,
Земля качается от боли.
Там, где заставила война,
Залег солдат в открытом поле.

Торчат обмотки, башмаки
Из-под распластанной шинели.
И пушки бьют из-за реки
По серой видимой шинели.

Под ним, от кровушки пьяна,
Земля дрожит, войне внимая,
До самых недр потрясена,
Контужено-глухонемая.

А солнце в небе голубом
Лучи свои перепрядает.
А он, уткнувшись в пашню лбом,
Недвижно смерть пережидает.

Жестка комкастая кровать.
Рубцы и вмятины на теле.
...Мы не умели воевать.
Мы только победить сумели.

И этому человеку нужно было дожить до времен, когда ему, 85-летнему ветерану войны, какие-то сволочи, без креста и совести, могут бросить в лицо, что «презрение потомков — самое малое из того, что заслужили строители и защитники советского режима...»?! Да ведь это страшнее гитлеровского фашизма! Теперь мы понимаем, о чем хотел предупредить нас в своем пророческом стихотворении Николай Майоров, и понимаем, почему, зачем, для какого последнего боя старые солдаты в могилах «построились в отряд» и ждут «приказа нового»...

Именно поэтому книга «Ты припомни, Россия!..» отличается от привычных изданий, неся особый эмоциональный, художественный и публицистический заряд, соответствующий обстоятельствам времени и реальной исторической задаче — вернуть нашей Победе ее подлинные трагические и одновременно светлые краски, живые человеческие черты, ее подлинное высокое и непреходящее духовное и нравственное историческое значение!

Замысел поэтической антологии «Ты припомни, Россия!..» — показать во всей полноте преемственность русской истории, преемственность воинского подвига, в котором сошлись не только май 1945-го, но и ратная судьба героев 1812 года, судьба сражавшихся на поле Куликовом, на Невском льду со шведами... Это книга не только о силе русского оружия, но и о силе духа русского воина. Неслучайно лейтмотивом в ней зримо и незримо проходит ключевое для русской истории понятие: «Сим победиши!..» — ибо с этими словами явился будущему Константину Великому Крест на небе как Знак победы над врагами!..

Известно, что ни один из видов литературы не передает в таком плотном и объемном (многомерном!) виде ощущение времени и переживание человека во времени, как это делает поэзия. По природе своей поэзия эпична, ибо вышла из эпоса, и потому всякое (даже сугубо лирическое) стихотворение уже само по себе есть отражение в миниатюре целого мира, несущее в себе эпическое дыхание. Неслучайно Александр Пушкин был убежден, что «история принадлежит поэту».

Таким образом, в поэтической канве антологии в сжатом виде представлена, можно сказать, вся эпопея о Великой Отечественной войне, своего рода коллективная «Илиада», коллективный эпос, где каждая строка, каждый сюжет по силе личного человеческого потрясения и художественной правды равновелики страницам гомеровского эпоса. С тою лишь разницей, что Гомер в своей поэтической эпопее как бы становился народом в едином лице, хранителем национальной исторической, культурной и мифологической памяти, а в поэзии о Великой Отечественной войне — народ становится коллективным Гомером, творцом великой, поистине народной книги, которая, перефразируя Андрея Платонова, будет неполной даже без самого крохотного поэтического свидетельства о безмерной трагедии ХХ века, масштаба которой не мог себе помыслить античный автор...

В книге представлено творчество не только поэтов так называемого первого призыва и старшего поколения фронтовиков, таких как А.Сурков, А.Тарковский, К.Симонов, А.Твардовский, В.Боков, С.Гудзенко, А.Межиров, Н.Старшинов, Ю.Друнина, С.Наровчатов, Н.Панченко, В.Субботин, А.Недогонов, П.Шубин, А.Люкин, Ф.Сухов, Е.Винокуров, К.Ваншенкин, но и тех, кто со своими военными стихами (часто написанными прямо на фронте, в окопах в перерывах между боями) входили в литературу уже как бы третьим призывом, в 70-80-е годы (К.Левин, М.Тимошечкин, М.Борисов, И.Ржавский, И.Петрухин, Н.Медведева, П.Булушев, Н.Петропавловский, Н.Грачев, А.Головков, Б.Тедерс, Ю.Белаш, Г.Беднова, Ю.Куликов и др.), а также стихи поэтов, которых называют «детьми войны», поколением очевидцев, к которому принадлежат поэты Н.Рубцов, А.Прасолов, Ю.Кузнецов, С.Куняев, Евг. Евтушенко, В.Пахомов, Л.Васильева, В.Высоцкий, Л.Смирнов, В.Соколов, А.Передреев, Д.Сухарев, В.Костров, О.Дмитриев, и стихи сегодняшних участников новых современных военных конфликтов. При всей сложности и неоднозначности этих событий очевидно, что воинская и офицерская честь все еще высоко ценятся в России, что русская армия по-прежнему верна лучшим воинским традициям Суворова, Нахимова и Жукова. И что дело отцов — в надежных руках.

Как сказал участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза писатель Владимир Карпов: «Я — русский солдат, свидетель и участник ужасной и великой трагедии войны, могу подтвердить: мужество — меч Бога в борьбе с Князем тьмы, крепость великих душ и умов, основа характера и оправдание людей и народов. Еще раз особо хочу подчеркнуть, что наше самосознание стоит не на присущей германцам или англосаксам апологии силы и мощи, а на утверждении духа и жертвенном самоотречении. Ибо “не в силе Бог, а в правде”». И с тем большей предупреждающей грозной силой звучат сегодня пророческие слова поэта Аполлона Майкова: «Бой повсюду пойдет, по земле, по морям, // И в невидимой области духа».

Вот еще почему мы можем и обязаны гордиться русским солдатом, ставшим не только победителем, но и прекрасно осознававшим свою миссию на земле, как об этом сказано прекрасным фронтовым поэтом с военной фамилией — Николаем Майоровым:

Мир, как окно, для воздуха распахнут,
Он нами пройден, пройден до конца,
И хорошо, что руки наши пахнут
Угрюмой песней верного свинца.
И, как бы ни давили память годы,
Нас не забудут потому вовек,
Что, всей планете делая погоду,
Мы в плоть одели слово «Человек»!

P. S .

Хотелось бы закончить эту статью личным посвящением от имени поколения родившихся после войны...

Мы дружили с фронтовиками...

Памяти Е.Винокурова, М.Львова, Н.Старшинова, Ф.Сухова, В.Шефнера, Н.Панченко, В.Карпова, А.Межирова, М.Борисова... — поколения фронтовиков

Мы дружили с фронтовиками,
с настоящими мужиками,
быть почетно учениками
у великих отцов своих —
тех, что скрыты уже веками
под осыпавшимися венками,
под летящими вслед плевками
на святые могилы их.

Знаем, что они пережили,
знаем, что они заслужили,
и какие песни сложили, —
вместе с ними пели не раз...
В майский день за Победу пили,
а бывало, и слезы лили,
вспоминая, как протрубили
им архангелы — грозный час!..

Ну так что же, дети и внуки,
молча мы опускаем руки,
чтоб могли какие-то суки
пачкать память старых солдат? —
Все сдадим — без стыда и муки?
Впереди — подлый смех и трюки,
пляски под похоронные звуки...
Позади — Москва, Сталинград!..

Геннадий Красников

Подвиги ап. Павла (1–10). Увещание к Коринфянам удаляться от общения с язычниками (11–18).

2Кор.6:1-10. Ап. гордится тем, что он избран Богом к тому, чтобы принимать участие в деле спасения людей. Время же этого спасения теперь настало. Ап. при этом в форме гимна изображает те подвиги, какие ему довелось совершить для спасения людей благодатью Христовой.

2Кор.6:1. Мы же, как споспешники, умоляем вас, чтобы благодать Божия не тщетно была принята вами.

2Кор.6:2. Ибо сказано: во время благоприятное Я услышал тебя и в день спасения помог тебе. Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения.

Апостол увещает Коринфян, как соработник у Бога (ср. 1 Кор 3:9), чтобы они не напрасно приняли благодать Христову, а использовали бы ее для своего усовершения в добродетели. Теперь для этого самое благоприятное, удобное время, потому что Раб Иеговы (ср. Ис 49:8) т. е. Господь наш Иисус Христос, услышан Иеговою-Отцом Своим в Своих ходатайствах за людей, и людям открыта полная возможность к тому, чтобы совершать богоугодные дела. Господь Иисус Христос молился за нас, и Отец небесный, по Его молитве, отверзает пред нами сокровища Своей благодати (ср. толк. на Ис 49:8).

2Кор.6:3. Мы никому ни в чем не полагаем претыкания, чтобы не было порицаемо служение,

2Кор.6:4. но во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах,

2Кор.6:5. под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах,

Все, что здесь перечисляет Апостол, представляет собою только разновидности одной добродетели – «терпения». Первый вид «терпения» – перенесение «бедствий», т. е. внешних преследований, второй – перенесение ""нужд», т. е. тягостей, которые сопровождают или являются результатом преследований. На третьем месте стоят «тягостные обстоятельства», которые удручают, главным образом, душу преследуемого. Затем он упоминает об «ударах», какие получал (Деян 16 и сл.), о заточении своем «в темницу», о необходимости часто переселяться из одного места в другое («изгнания». По другому переводу: народные волнения). Наконец терпение свое Апостол показал в своих усиленных «трудах» на благо Церкви (1 Кор 3:8), «в бдении» по ночам, когда это было нужно (Деян 20:31) и «в постах» (Деян 14:23, 13 и сл.).

2Кор.6:6. в чистоте, в благоразумии, в великодушии, в благости, в Духе Святом, в нелицемерной любви,

2Кор.6:7. в слове истины, в силе Божией, с оружием правды в правой и левой руке,

Во главе перечисляемых здесь добродетелей стоит «чистота» или непорочность сердца и воли (ср. 1 Пет 1:22). – «Благость» – это расположенность к людям, стремление сделать им хорошее. – Дух Святой – не Третье Лицо Св. Троицы – если уже упомянул бы о Нем Ап., то сделал бы это ранее, – а та животворная сила Духа, которая проявлялась в проповеди Апостола в Коринфе (1 Кор 2:4) и в других местах. – «Сила Божия» – это способность подтверждать свое учение чудесами. – Оружие правды» – это все слова и дела Павла, направленные к утверждению правой веры.

2Кор.6:8. в чести и бесчестии, при порицаниях и похвалаX:нас почитают обманщиками, но мы верны;

2Кор.6:9. мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем;

2Кор.6:10. нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем: мы ничего не имеем, но всем обладаем.

В самых различных положениях жизни Ап. Павел являлся во всем величии, какое подобает истинному служителю Божию. О нем как о служителе Божием свидетельствует и то почтение, какое к нему обнаруживали слушатели его проповеди («в чести»), и тот позор, какому он подвергался со стороны своих противников («бесчестии»). Его, как и Христа (ср. Мф 27:63) называли обманщиком, обольстителем народа, а он напротив всегда держал себя как прилично честному деятелю. На него многие смотрели как на человека, ничем не заслужившего той известности, на какую он претендовал («мы неизвестны»), а между тем его хорошо знали в тех местах, которые он огласил своею проповедью. – Следующие противоположения развивают мысль о том, что никакие преследования, никакие изветы не могут ослабить ревности Апостола к своему служению и помешать успеху его дела. Слишком много в нем, Апостоле, внутренней силы и сознания своего полезного значения для всего человечества. У него – все, чего может пожелать только человек, стремящийся к истинному счастью!

2Кор.6:11-18. Ап. теперь разъясняет то, что сказано им в первом стихе о надлежащем употреблении благодати Божией. – Эта благодать может остаться тщетною, если Коринфяне не отрешатся от привычек языческой жизни. Но предварительно этому новому увещанию Ап. говорит о своем искреннем расположении к Коринфянам и просит их быть также расположенными в отношении к нему. Самое увещание предлагается затем в форме вопросов, в которых проводится мысль о несоответствии христианскому состоянию тех пороков, какие Коринфяне заимствовали от язычников.

2Кор.6:11. Уста наши отверсты к вам, Коринфяне, сердце наше расширено.

Апостол говорит с читателями вполне откровенно. Сердце его настолько широко, что в нем найдет себе место нужда каждого Коринфянина.

2Кор.6:12. Вам не тесно в нас; но в сердцах ваших тесно.

Апостола упрекали в том, что он будто бы стесняет Коринфян, поступает с ними тиранически (ср. 2Кор.1:24). Но это не так: они сами слишком узки в своих воззрениях, для того чтобы понять великодушный образ действий Апостола Павла.

2Кор.6:13. В равное возмездие, – говорю, как детям, – распространитесь и вы.

Видя в Коринфянах своих чад по духу, Апостол просить их с надеждою на исполнение своей просьбы, чтобы они заплатили ему любовью за его любовь к ним.

2Кор.6:14. Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света со тьмою?

2Кор.6:15. Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным?

В законе Моисеевом было воспрещено запрягать вместе чистое и нечистое животное (Втор 22:10). Это запрещение Ап. прилагает к положению Коринфян, как имеющее типический смысл. – Пять вопросов, какие следуют далее, в общем понятны: все они указывают на неприличие для христианина поддерживать общение с язычниками в пороках, которым те предаются. Но что означает имя «Велиар»? В Ветхом Завете этому имени соответствует слово «Велиал», обозначающее собою вещь или дело совершенно бесполезное, ни к чему негодное: но здесь, как видно из противоставления «Велиара» Христу, слово Велиар обозначает личность. Такой смысл это слово имело и в позднейшем иудействе. Здесь оно, по контексту речи, может обозначать антихриста или диавола.

2Кор.6:16. Какая совместность храма Божия с идолами? Ибо вы храм Бога живаго, как сказал Бог: вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом.

Ап. обосновывает свое увещание ветхозаветными изречениями. Что верующие суть храм Божий – это он доказывает на основании Лев. 26 и сл. Здесь Бог обещает Израилю награду, если он останется верным закону Божию. А христиане суть новый Израиль.

2Кор.6:17. И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому; и Я прииму вас.

2Кор.6:18. И буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель.

Как евреев пророк Исаия призывал выйти из грешного Вавилона (Ис 52:11), так и Апостол убеждает коринфских христиан порвать общение с языческим миром. – Откуда взято выражение: «и буду вам Отцом»? По нашему русскому тексту источником в этом случае для Апостола послужили книги Иеремии и Осии, но это едва ли так, потому что в означенных книгах такого выражения не имеется. Новейшие толкователи полагают, что Ап. здесь несколько видоизменил выражение 2 Цар 7:14, относящееся к потомку Давида.

Некоторые критики считают место VÏ14-VIÏ1 неподлинным по следующем соображениям: 1) здесь трактуется о таком предмете, о котором нигде во всем послании более не говорится, 2) стиль этого места мало изящен и не соответствует вообще способу выражаться, каким владел Ап. Павел, 3) стихи эти нарушают связь речи и с их устранением получается вполне связная речь: второй стих VII-й главы явится естественным продолжением 13-го стиха VI-й главы. – Но эти соображения недостаточно серьезны. Во-первых, об увлечении Коринфян языческими пороками есть намек в 2Кор.13:2. Во-вторых, вставочные рассуждения попадаются у Апостола нередко и в других посланиях и, в-третьих, стиль, собственно говоря, здесь нисколько не заключает в себе чего-либо необычайного для произведений Ап. Павла.

. Мы же, как споспешники, умоляем вас, чтобы благодать Божия не тщетно была принята вами.

Мы говорит, споспешествуем и вам и Богу: вам, чтобы вы спаслись, а Богу, чтобы исполнить волю Его, то есть о вашем спасении. "Умоляем" вместо Христа, даже до второго пришествия Его, и до тех пор, пока существуем в сей жизни, дабы вы не вотще приняли благодать Божию. Ибо что пользы – получить свободу от грехов благодатью Божией, а потом опять наполняться ими по своей беспечности? Снова является вражда, и благодать к нам становится тщетной. Итак, не думайте, что одна вера составляет примирение; нужна и жизнь.

. Ибо сказано: во время благоприятное Я услышал тебя и в день спасения помог тебе. Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения.

Какое это благоприятное время? Время благодати, в котором прощение грехов и сообщение оправдания. Время благоприятное есть то, в которое принимает нас, выслушивает нас и спасает. Ибо во время суда Он не будет ни выслушивать, ни помогать, ни спасать. Итак, мы должны подвизаться в это время благодати, потому что легко получим награды.

. Мы никому ни в чем не полагаем претыкания, чтобы не было порицаемо служение.

Молим, сказал, и споспешествуем. Каким образом? Беспорочной жизнью. Самым же ходом повествования советует им обратить внимание на него. Ибо, говорит, я так устрояю жизнь свою, что никому не подаю повода – не говорю к обвинению, но и к обыкновенному упреку, а еще более к соблазну, чтобы не было порицаемо служение наше. Опять, не сказал: чтобы не подпасть обвинению, но чтобы дело мое и служение мое не получило и случайного порицания. Некоторые же объясняют это так: чтобы порицание не перешло на проповедь , ибо ее называет служением своим. Когда я живу худо, то подвергается презрению и порицанию проповедь. Незаметно и им намекает, что когда они живут худо, то хула обращается на Христа и на веру.

. Но во всем являем себя, как служители Божии,

Это гораздо выше: не только сделать себя чистым от обвинений и порицаний, но и показывать такую жизнь, чтобы из нее видно было, что он служитель Божий. Не сказал: показываем себя, но «являем себя» , то есть на деле показываем себя таковыми.

в великом терпении,

Говорит и о способе, как делаются таковыми, то есть чрез терпение, и не просто чрез терпение, но чрез «великое терпение» . Ибо недостаточно перенести одну какую-нибудь беду или две, но должно терпеть до конца.

в бедствиях, в нуждах,

Высшую степень скорби составляет то, когда гнетут человека безвыходные несчастия.

в тесных обстоятельствах,

Этим словом означается голод или просто искушения.

. под ударами, в темницах,

И удары, и темницы: смотри, сколько зол! Каждое из них само по себе весьма тяжко.

в изгнаниях,

То есть в гонениях, когда кто не имеет места, где остановиться, будучи преследуем из места в место.

в трудах, в бдениях, в постах,

Сказав о бедствиях внешних, здесь говорит о своих собственных, которым он добровольно подверг себя, о трудах, то есть о делании рук своих, которыми питал и себя и других, и вместе с тем бодрствовал и постился.

В чистоте.

Так называет целомудрие или чистоту во всем и нелюбостяжательность и безмездную проповедь .

в благоразумии,

То есть в мудрости Божией, которая истинно есть ведение, только не внешнее, как у лжеапостолов.

в великодушии, в благости,

Это признак несокрушимой души, когда кто, будучи отовсюду поражаем и уязвляем, не только долготерпит, но и благодетельствует.

в Духе Святом,

Показывает, как он сделал все это, именно Духом Святым. Когда показал свои подвиги, тогда уже поставил помощь Духа Святого. Здесь разумеются также и дары духовные, ибо ими доказываем, что мы служители Божии, потому что совершаем чудеса. Иначе: мы не подали претыкания «в Духе Святом» , то есть в дарах Духа. Ибо многие из превозносившихся полученным даром языков не пользовались им, как должно. Но Павел не таков.

в нелицемерной любви,

Вот источник всех благ, вот причина, посему пребыл в нем Дух.

В слове истины,

То есть не извращая слова Божия.

в силе Божией,

Ничего, говорит, нет моего, но все это совершилось в силе Божией, или в знамениях и чудесах и в наказующей и благодеющей силе.

с оружием правды в правой и левой руке,

Оружия правды в левой руке означают все прискорбное, а в правой – все ограждающее и поставляющее нас в безопасность. В левой руке – скорбные, по мнению многих, ибо и Господь повелел молиться и о том, чтобы не впасть в искушение, а в правой – радостные. Итак, Павел в том и в другом показал себя безукоризненным, не падая духом в скорбях, и не превозносясь в радостях, но все это делая оружием правды.

. в чести и бесчестии,

Истолковал нам, что оружия в правой и левой руке означают славу и бесчестие. Как же слава служит оружием правды? Тем, что слава учителей привлекает многих к благочестию. Что же? Есть ли это добродетель Павла? Конечно, потому что он, находясь в славе, не гордился, а бесчестие, соделывающее терпение, делало его искусным и способствовало успеху его проповеди .

при порицаниях и похвалах,

И перенесение порицания есть великий подвиг. Ибо оно сильно возмущает душу. Поэтому и Господь называет блаженными тех, которые терпят поношение. В пытках тело разделяет муки вместе с душой, а в порицании вся тяжесть падает на душу. Поэтому оно и для Иова было тяжелее всех прочих ударов.

нас почитают обманщиками, но мы верны,

«Почитают обманщиками» по причине порицаний, «но мы верны» , что доказывается благохвалениями.

. мы неизвестны, но нас узнают.

Для одних были уважаемы и знаемы, а для других недостойны и того, чтобы знать их. Это соответствует сказанному: «в чести и бесчестии» .

нас почитают умершими, но вот, мы живы,

То есть как приговоренные и осужденные на смерть, и, по мнению устрояющих нам ковы, умершие; но силой Божией мы живы.

нас наказывают, но мы не умираем,

. нас огорчают, а мы всегда радуемся,

Хотя по внешности, говорит, кажемся скорбящими, но наслаждаемся совершеннейшей радостью; ибо не так бывает, чтобы иногда радовались, а иногда нет, но всегда радуемся.

мы нищи, но многих обогащаем,

Апостол многих обогатил как духовным, так и чувственным богатством. Ибо, имея домы всех открытыми для себя, он был богатейшим и мог оделять и питать других, как, например, святых в Иерусалиме. То же показывает и далее.

мы ничего не имеем, но всем обладаем.

Не привязанный ни к чему в здешней жизни, имеет все. «Если бы возможно было» , говорит, «вы исторгли бы очи свои и отдали мне» (). Как же такие люди могли жалеть для него имущества? Перечислил же все это с той целью, чтобы не смущались чем-либо из того, что кажется прискорбным.

. Уста наши отверсты к вам, Коринфяне, сердце наше расширено.

Перечислив свои подвиги и по порядку повествования показав коринфянам, как должно подражать ему, хочет, наконец, обличить их, как не слишком любящих его. Но прежде сего показывает им собственную любовь, и говорит: всегда желаю говорить и беседовать с вами, и притом свободно и смело; ибо это значат слова: «уста наши отверсты» . Говорит же так потому, что хочет сделать им облегчение, показывая, что смелость в речи есть признак величайшей любви. И не на устах только высказываю любовь, но и сердцем, имею его расширенным для вас. Ибо пламень любви и уста мои отверз, а сердце мое расширил, и сделал его пространным, чтобы дать место всем вам. Поэтому и присовокупляет следующее.

. Вам не тесно в нас; но в сердцах ваших тесно.

Вы, говорит, не тесно помещаетесь в сердце моем, сердце пространном, сколько бы вас ни было. А в ваших сердцах великая теснота, и вы не можете просторно поместить меня, хотя я один. То есть я в высшей степени люблю вас, а вы хотя любите меня и имеете меня в сердцах своих, но тесно, не просторно.

. В равное возмездие, – говорю, как детям, – распространитесь и вы.

Такую же взаимность и равенство дружбы покажите и вы, и вы распространитесь так же, как распространился я. Показывает, что так и должно быть; ибо говорит: «говорю, как детям» . Ничего великого не прошу, когда, будучи отцом, желаю быть любимым от детей; ибо это обязанность детей.

. Не преклоняйтесь под чужое ярмо :(έτεροζυγοΰντες ) с неверными.

Дабы не показалось, что говорит это для своей пользы, показывает, что нуждается в их любви для их пользы, говоря как бы так: любить меня значит, чтобы вы не смешивались с неверными и не уклонялись на их сторону. Не сказал: не смешивайтесь, но: «не преклоняйтесь под чужое ярмо» , то есть не оскорбляйте справедливости, склоняясь и приобщаясь к тем, к кому не следует. Ибо слово έτεροζυγεΐν употребляется в том случае, когда говорится о неправильных весах, когда одна весовая чашка перевешивает другую.

Ибо какое общение праведности с беззаконием?

Здесь делает различие не между собой и неверными, но между добродетелью и благородством коринфян и низостью неверных. Как отец, видя сына, находящегося в связях с людьми порочными, говорит ему: какое общение между твоим благородством и их скверностью; так и апостол говорит: вы сущая правда, а они беззаконие: итак, что общего у вас с ними?

Что общего у света с тьмою?

. Какое согласие между Христом и Велиаром?

Желая всеми способами побудить их отстать от неверных, не сказал: какое общение у находящихся во свете с пребывающими во тьме, или: у последователей Христа и чад Велиара, но на место лиц поставил самые вещи – свет и тьму; что гораздо больше выражает; также Христа и Велиара, что означает отступника. Чрез это сделал речь свою более грозной.

Или какое соучастие верного с неверным?

Здесь напомнил о лицах, дабы не показалось, что обвиняет только зло или похваляет добродетель.

. Какая совместность храма Божия с идолами? Ибо вы храм Бога живаго,

Неверные суть храмы идолов, или даже самые идолы, а вы – храм Бога, не того, о котором они баснословят, но живого. Итак, какая «совместность» , то есть подобие, сходство между вами и ими?

как сказал Бог: вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом.

Дабы не показалось, что льстит, Писанием подтверждает, что они храм Божий. Обитание в нас Бога обусловливается чистотой жизни, а хождение Его в нас приобретается старанием. Ибо живет в человеке тогда, когда он чист, а когда Он побуждает его к другому какому-либо делу, говорится, что Он ходит в нем; это значит: когда Бог бывает его Богом, то он вступает в чин патриархов.

. И потому, выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому; и Я прииму вас,

Не сказал: не делайте глупостей, но: и не прикасайтесь к ним. Нечистота же бывает двоякая: телесная и душевная. К душевной относятся нечистые помыслы, нечистые взгляды, злопамятство, обманы и тому подобное; а к телесной нечистоте относятся: блуд, прелюбодеяние и всякое плотоугодие. Итак, хочет, чтобы мы были чисты и от той и от другой нечистоты. «Выйдите из среды» неверных «и отделитесь» , то есть живите отдельно и будьте чистыми, и тогда приму вас. Ибо, когда отступите от пороков, тогда соединитесь с Богом.

. и буду вам Отцом, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель.

Видишь ли, как пророк давно предсказал о нынешнем возрождении и усыновлении, совершающемся в нас чрез крещение.

Как может христианин свидетельствовать о Царстве, которое «не от мира сего»? можно, конечно, попытаться что-то рассказать о нём словами, но ведь когда дело касается вещей, которых здесь невозможно ни увидеть, ни пощупать, слова зачастую остаются абстракцией. Да и не вмещается в сознание жителя «мира сего», как это возможно, например, отдать свою жизнь для того, чтобы вновь обрести её в ещё большей полноте. В такой ситуации самым лучшим доказательством, а значит, и лучшим свидетельством становится свидетельство от невероятного, от абсурда (или, вернее, от кажущегося абсурда). То, что описывает Павел, совершенно невозможно. Нормальным людям жить так в голову не придёт. Ещё можно понять тех, кто готов рискнуть всем и даже пережить страдания и гонения ради будущей великой победы, которая приведёт к успеху, с лихвой компенсирующему все страдания. Но страдать, зная, что победы в этом мире не будет, что страдания здесь не окупятся никогда, что, с точки зрения «мира сего», они вполне и совершенно бессмысленны? На такое может решиться или сумасшедший, или… или тот, у кого в рукаве припрятаны какие-нибудь козыри, которые позволяют ему надеяться и дают силы жить так, как он живёт. Ведь по большей части гонения никогда не подавляют никакое движение до конца до тех пор, пока в самом этом движении не исчерпаны внутренние силы для сопротивления, а значит, и для дальнейшего существования (исключение составляют лишь случаи массового террора или прямого геноцида, да и то не всегда). И у тех, кто смотрел на гонимых христиан, невольно должна была закрасться в голову мысль о том, что у этих людей есть, не может не быть какого-то тайного ресурса, притом ресурса совершенно неисчерпаемого, который поддерживает существование их движения на фоне полной его бессмысленности с точки зрения перспектив «мира сего». Вот тут-то и появляется возможность засвидетельствовать, что такое Царство, которое «не от мира сего». Если некое движение существует вопреки всем законам непреображённого мира, если по законам этого непреображённого мира оно не должно и не может существовать, значит, у людей, его составляющих, есть некий другой источник смысла, силы и уверенности для того, чтобы не оставлять того, что логика «мира сего» признаёт бессмысленным и безнадёжным. И тогда человек вдумчивый (быть может, и не сразу) прислушается к словам свидетелей о Царстве, силой которого они живут и свидетельствуют.

Другие мысли вслух

На 2 Кор 6:1-10

2 Ибо сказано:

Свернуть

Может быть, это и есть самое короткое выражение новозаветной Благой Вести: "Ибо сказано: во время благоприятное Я услышал тебя и в день спасения помог тебе. Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения". В самом деле, пророк Исаия, которого цитирует ап. Павел, говорит о таком грядущем состоянии отношений между Богом и человеком, когда Бог принимает наши молитвы и помогает нам, совершая наше спасение. А ап. Павел констатирует: это время пришло! С тех пор прошло уже почти 2000 лет, и что мы теперь скажем? Что это время как пришло, так и ушло? Что оно и не приходило? Или услышим внутри себя голос веры: «Вот теперь день спасения!»?

Свернуть

На 2 Кор 6:1-10

1 Мы же, как споспешники, умоляем вас, чтобы благодать Божия не тщетно была принята вами. 2 Ибо сказано: "во время благоприятное Я услышал тебя, и в день спасения помог тебе". Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения. 3 Мы никому ни в чем не полагаем претыкания, чтобы не было порицаемо служение, 4 но во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, 5 под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах, 6 в чистоте, в благоразумии, в великодушии, в благости, в Духе Святом, в нелицемерной любви, 7 в слове истины, в силе Божией, с оружием правды в правой и левой руке, 8 в чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах: нас почитают обманщиками, но мы верны; 9 мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем; 10 нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем.

Свернуть

В очень трудных житейских обстоятельствах ап. Павел сохраняет присутствие духа и верность Богу, призвавшему его на служение. Стихи 3-10 — это гимн миссионерству. В чем источник его силы? Павел сам отвечает на этот вопрос: "Ибо сказано: во время благоприятное Я услышал тебя и в день спасения помог тебе. Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения". Та же сила веры может позволить нам исполнить и Христовы заповеди Нагорной проповеди, она же вскипает в нас молитвой хвалы, подобной Пс. 97 .

Свернуть

На 2 Кор 6:1-10

1 Мы же, как споспешники, умоляем вас, чтобы благодать Божия не тщетно была принята вами. 2 Ибо сказано: "во время благоприятное Я услышал тебя, и в день спасения помог тебе". Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения. 3 Мы никому ни в чем не полагаем претыкания, чтобы не было порицаемо служение, 4 но во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, 5 под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах, 6 в чистоте, в благоразумии, в великодушии, в благости, в Духе Святом, в нелицемерной любви, 7 в слове истины, в силе Божией, с оружием правды в правой и левой руке, 8 в чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах: нас почитают обманщиками, но мы верны; 9 мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем; 10 нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем.

Свернуть

Продолжая тему Царства и свидетельства, Павел обращает внимание на одно из важнейших качеств свидетеля, без которого никакое свидетельство невозможно в принципе. Апостол говорит о необходимости для свидетеля быть полностью прозрачным для всякого действия Божия, так, чтобы никакие влияния нашего, ещё не преображённого мира на душу или тело свидетеля не определяли его духовного состояния. Он говорит: день спасения настал, и нашей единственной задачей стало напоминание о спасении каждому, кто готов услышать (ст. 1 - 2). И свидетельство наше, говорит апостол, было таким, чтобы ничто внешнее не могло ему помешать (ст. 3). Перечисляя же всё, что могло бы помешать, Павел упоминает не только прямые гонения и преследования (ст. 4 - 7), но и ту ложь, с которой, как видно, нередко приходилось сталкиваться и ему самому, и его спутникам, ложь, от которой, несомненно, не могла не пострадать в глазах общественного мнения репутация свидетелей (ст. 8 - 9).

Очевидно, свидетельствовать так возможно лишь при условии, если реальностью, определяющей жизнь свидетеля, оказывается не происходящее с ним в этом мире, а Царство, жителем которого он является как христианин. Именно на этот факт и указывает апостол своим на первый взгляд парадоксальным утверждением о тех, которые радуются в ситуации, когда радоваться нечему, обогащают каждого, сами будучи нищими, и обладают всем, не имея ничего (ст. 10). Но дело не только в том, что свидетельствовать о Царстве по-настоящему можно лишь в том случае, когда оно оказывается для свидетеля тем, что определяет всю его жизнь. Верно и обратное: сама возможность той прозрачности для действия Божия, которая нужна свидетелю, его устойчивость перед воздействиями нашего, ещё не преображённого мира является доказательством его укоренённости в Царстве. Иными словами, наша способность к свидетельству оказывается для нас главным тестом качества нашей духовной жизни, позволяющим ответить на вопрос о том, являемся ли мы жителями Царства и можем ли называться христианами в том изначальном смысле слова, который предполагал не формальную принадлежность к той или иной церкви как к религиозной общине, а именно принадлежность к Царству. Тестом, на основании которого Павел предлагает коринфским христианам оценивать и его собственную жизнь, и жизнь тех, кто разделял с ним его служение.

Свернуть

На 2 Кор 6:1-10

1 Мы же, как споспешники, умоляем вас, чтобы благодать Божия не тщетно была принята вами. 2 Ибо сказано: "во время благоприятное Я услышал тебя, и в день спасения помог тебе". Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения. 3 Мы никому ни в чем не полагаем претыкания, чтобы не было порицаемо служение, 4 но во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, 5 под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах, 6 в чистоте, в благоразумии, в великодушии, в благости, в Духе Святом, в нелицемерной любви, 7 в слове истины, в силе Божией, с оружием правды в правой и левой руке, 8 в чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах: нас почитают обманщиками, но мы верны; 9 мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем; 10 нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем.

Свернуть

Описывая служение — своё и своих сотрудников, Павел описывает его как служение подлинного бедняка. Бедняка в том смысле, в каком бедность понималась ещё во времена пророка Исайи Иерусалимского — не как материальное положение, а как духовное состояние. И прежде всего такое служение характерно полным отсутствием какого бы то ни было самоутверждения.

В самом деле: чем была бедность для первых христиан, а ещё раньше для тех праведников, для которых она, как для учеников Исайи, стала синонимом праведности? В первую очередь осознанием того простого и очевидного для них факта, что ни им самим, ни кому бы то ни было другому нечего принести Богу. Конечно, человеку может казаться, что он что-то делает для Бога, но лишь до тех пор, пока он не поймёт по-настоящему, что такое праведность.

А когда человек понимает, что праведность — дело не человеческое, что праведным может человека сделать только Бог и только непосредственно присутствуя в его жизни, что только это присутствие и делает праведника праведником — когда человек понимает всё это, он понимает и то, что для Бога он сделать не может ничего. Он может лишь принять то, что Бог захочет ему дать. А значит, и заслужить у Бога и перед Богом человек не может ничего. Поэтому и ни о каком самоутверждении человека через служение Богу речи быть не может.

Ни в каком смысле: ни в хорошем, ни в плохом. Даже если бы кто-нибудь решил утвердиться через служение в лучшем смысле слова, встать на собственные ноги, как это называем обычно мы, у такого человека ничего бы не получилось: никаких «собственных ног» у подлинного Божьего служителя не бывает. У него могут быть лишь Божьи ноги: те, которые Бог ему даёт и которые всегда остаются Божьими, а человеку лишь предоставляются в пользование, ни в коем случае не передаваясь в собственность.

Тогда действительно не приходится судить о чужих служениях или тем более им препятствовать, как не приходится и искать признания или тем более положения в этом мире: ведь для всего такого нужно иметь что-то своё, что-такое, что принадлежит тебе по природе или по праву приобретения, а не взято взаём на время.

А праведность человеку принадлежать не может, это не его свойство или приобретённое собственными усилиями качество, а состояние, в которое человека вводит Бог и которое может быть у него отобрано так же легко, как было дано. Сам Спаситель именно в таком смысле говорил, что Его последователи в том, что касается своего служения, должны считать себя ничего особенного не заслуживающими рабами: что должны были сделать, сделали, а прав, которые стали бы неотъемлемыми, всё равно не приобрели.

Раб может остаться в доме и пользоваться всем, что в нём есть, но собственных прав на дом он не имеет. И дело тут не в том, чтобы держать Божьих служителей в узде, а в том, что, относясь так к своей жизни и к своему служению, человек может получить бесконечно больше, чем настаивая на своих правах. Живя и служа Богу так, можно обрести жизнь Царства во всей её полноте. А иначе — остаться при своих. Со всеми вытекающими последствиями.