Почему мы почитаем трех святителей в один день? Изображения Трех Святителей. Почитание трех святителей: Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста

Григорий Богослов и Иоанн Златоуст

История установления праздника
Собор вселенских учителей и святителей
Василия Великого,
Григория Богослова
и Иоанна Златоуста

12 февраля (30 января по с.ст.) Церковь празднует
память святых Вселенских учителей и святителей
Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста

Установление празднования трем вселенским учителям разрешило долгий спор среди народа Константинополя о том, кому из трех святителей следует отдавать предпочтение. Каждый из великих святителей казался для его последователей величайшим от чего среди христиан произошли церковные раздоры: одни называли себя василианами, другие - григорианами, третьи - иоаннитами.

По воле Божией, в 1084 году митрополиту Евхаитскому Иоанну явились три святителя и, объявив, что они равны пред Богом, повелели прекратить споры и установить общий день празднования их памяти. Владыка Иоанн тут же примирил враждующих и установил новый праздник в конце января - месяца в котором празднуется память каждого из трех святителей (1 января - Василия Великого; 25 января - Григория Богослова и 27 января - Иоанна Златоуста).

Он же составил каноны, тропари и похвалы к празднику.

Святители жили в IV–V веках - это было время столкновения языческой и христианской традиций. Уже были указы о закрытии языческих капищ и запрещения жертвоприношений, но сразу же за оградой православной церкви начиналась прежняя жизнь: все еще действовали языческие храмы, учили языческие учителя.

А в храмах святители изъясняли учение о Святой Троице, боролись с ересями, проповедовали самоотвержение и высокую нравственность; они активно занимались общественной деятельностью, возглавляли епископские кафедры Византийской империи.

Они стали свидетелями решающего для судеб христианства IV века момента столкновения языческой и христианской традиций, и наступления новой эпохи, завершившей духовные искания позднеантичного общества. В смуте и борениях перерождался старый мир. Последовательное издание ряда указов о веротерпимости (311 г., 325 г.), запрещение жертвоприношений (341 г.), закрытие языческих храмов и запрет под страхом смертной казни и конфискации имущества посещать их (353 г.) были бессильны перед тем, что сразу же за церковной оградой начиналась прежняя языческая жизнь, все еще действовали языческие храмы, учили языческие учителя. Язычество инертно бродило по империи, хотя и подобно живому трупу, гниение которого началось, когда поддерживающая рука государства (381 г.) отдалилась от него. Языческий поэт Паллад писал: «если мы живы, тогда мертва сама жизнь». Это была эпоха всеобщего мировоззренческого беспорядка и крайностей, обусловленных поиском нового духовного идеала в восточных мистических культах орфиков, митраистов, халдеев, сиббилистов, гностиков, в чистой умозрительной неоплатонической философии, в религии гедонизма - плотского наслаждения без границ – каждый избирал свой путь. Это была эпоха, во многом схожая с современной.

Все три святителя были блестяще образованы. Василий Великий и Григорий Богослов, освоив все знания, доступные в их родных городах, завершали образование в Афинах, центре классического просвещения. Здесь святые друзья знали две дороги: одна вела в храм Божий, другая - в училище. Эта дружба продолжалась всю жизнь. Иоанн Златоуст учился у лучшего ритора эпохи Ливания; богословие он изучал у Диодора, впоследствии знаменитого епископа тарсийского, и епископа Мелетия. Ко всем троим приложимы слова из жития св. Василия: он изучил каждую науку до такого совершенства, как будто не учился ничему другому.

Жизнь и творения трех святителей помогают понять, как происходило взаимодействие античного наследия с христианской верой в сознании интеллектуальной элиты римского общества, как закладывались основы единения веры и разума, науки, образованности, не противоречащего подлинному благочестию. Святители не отрицали светской культуры, а призывали изучать ее, «уподобляясь пчелам, которые садятся не на все цветы равно, и с тех, на которые нападут, не все стараются унести, но, взяв, что пригодно на их дело, прочее оставляют нетронутым» (Василий Великий. К юношам. О том, как пользоваться языческими сочинениями).

Из университета - в пустыню

Василий, возвратившись в Кесарию, некоторое время преподавал риторику, но вскоре вступил на путь аскетической жизни. Он предпринял путешествие в Египет, Сирию и Палестину, к великим христианским подвижникам. Вернувшись в Каппадокию, он решил подражать им. Раздав свое имущество бедным, святой Василий собрал вокруг себя иноков в общежитие и своими письмами привлек в пустыню своего друга Григория Богослова. Они жили в строгом воздержании, тяжело трудясь и усердно изучая Священное Писание по руководствам древнейших толкователей. Василий Великий по просьбе монахов составил в это время сборник поучений об иноческой жизни.

Иоанн Златоуст после Крещения стал предаваться аскетическим подвигам сначала дома, а потом в пустыне. После смерти матери он принял иночество, которое называл «истинной философией». Два года святой соблюдал полное безмолвие, находясь в уединенной пещере. За четыре года, проведенные в пустыне, он написал труды «Против вооружающихся на ищущих монашества» и «Сравнение власти, богатства и преимуществ царских с истинным и христианским любомудрием монашеской жизни».

Из пустыни - на служение миру

Все три святителя были поставлены сначала чтецами, затем диаконами и пресвитерами. Василий Великий покинул пустыню в дни, когда распространилось лжеучение Ария, чтобы бороться с этой ересью.

Григорий Богослов был вызван из пустыни отцом, который был уже епископом и, нуждаясь в помощнике, рукоположил его в пресвитера. Между тем друг его, Василий Великий, уже достиг высокого сана архиепископа. Григорий уклонялся от епископства, но через некоторое время по соглашению его отца и Василия Великого все же был рукоположен.

Иоанн Златоуст святой получил сан пресвитера в 386 году. На него возложили обязанность проповедовать Слово Божие. Двенадцать лет святой при стечении народа проповедовал в храме. За редкий дар боговдохновенного слова он получил от паствы наименование Златоуст. В 397 году, после кончины архиепископа Нектария, святой Иоанн Златоуст был поставлен на Константинопольскую кафедру.

Из Царского града - в изгнание

Распущенность столичных нравов, особенно императорского двора, нашла в лице Иоанна Златоуста нелицеприятного обличителя. Императрица Евдоксия затаила гнев на архипастыря. В первый раз собор иерархов, также справедливо обличавшихся Иоанном, низложил его и приговорил к казни, замененной на изгнание. Царица призвала его обратно, устрашенная землетрясением.

Ссылка не изменила святителя. Когда на ипподроме была воздвигнута серебряная статуя императрицы, Иоанн произнес знаменитую проповедь, начинавшуюся словами: «Вновь Иродиада беснуется, вновь возмущается, вновь пляшет, вновь требует главы Иоанна на блюде». В столице снова собрался собор, который обвинил Иоанна за самовольное занятие кафедры после осуждения. Через два месяца, 10 июня 404 г., Иоанн отправился в ссылку. По удалении его из столицы пожар обратил в пепел здание сената, последовали опустошительные набеги варваров, а в октябре 404 года умерла Евдоксия. Даже язычники видели в этих событиях Небесное наказание за неправедное осуждение угодника Божия. Иоанн был отправлен в Кукуз, в Малой Армении. Отсюда он вел обширную переписку с друзьями. Враги не забывали его и настояли на ссылке в глухой Пициус, на кавказском берегу Черного моря. Но Иоанн умер по дороге туда в Команах 14 сентября 407 г. со словами на устах: «Слава Богу за все». Литературное наследство Златоуста почти полностью сохранилось; оно включает трактаты, письма и проповеди.

Три святителя - Василий Великий,

Григорий Богослов и Иоанн Златоуст

Собор трех великих вселенских учителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого В царствование благоверного и христолюбивого царя Алексея Комнена, который принял царскую власть после Никифора Ботаниата, был в Константинополе великий спор об этих трех святителях между искуснейшими в красноречии учителями мудрости. Одни ставили выше прочих святителей Василия Великого, называя его возвышеннейшим витией, так как он всех превосходил словом и делами, причем видели в нем мужа, мало, чем уступающего ангелам, твердого нравом, не легко прощающего согрешения и чуждого всего земного; ниже его ставили божественного Иоанна Златоуста, как имевшего отличные от указанных качества: он был расположен к помилованию грешников и скоро допускал их к покаянию. Другие, наоборот, возвышали божественного Златоуста, как мужа человеколюбивейшего, понимающего слабость человеческого естества, и как красноречивого витию, наставлявшего всех на покаяние множеством своих медоточивых речей; поэтому и почитали они его выше Василия Великого и Григория Богослова. Иные, наконец, стояли за святого Григория Богослова, утверждая, что он убедительностью речи, искусным истолкованием Священного Писания и изяществом построения речи превзошел всех славнейших представителей эллинской мудрости, как ранее живших, так и современных ему. Так одни возвышали славу святого Григория, а другие унижали его значение. От этого происходил между многими раздор, причем одни назывались Иоаннитами, другие Василианами, а иные Григорианами. Об этих именах спорили мужи искуснейшие в красноречии и мудрости.

Спустя некоторое время после того, как возникли эти споры, явились эти великие святые, сначала каждый отдельно, а затем все три вместе, - притом не во сне, а наяву, - Иоанну, епископу Евхаитскому, ученейшему мужу, весьма сведущему в эллинской мудрости (как об этом свидетельствуют и его сочинения), а также прославившемуся своею добродетельною жизнью. Они сказали ему едиными устами: Мы равны у Бога, как ты видишь; нет у нас ни разделения, ни какого-либо противодействия друг другу. Каждый из нас отдельно, в свое время, возбуждаемый Божественным Духом, написал соответствующие поучения для спасения людей. Чему мы научились сокровенно, то передали явно людям. Нет между нами ни первого, ни второго. Если ты ссылаешься на одного, то в том же согласны и оба другие. Поэтому, повели препирающимся по поводу нас прекратить споры, ибо как при жизни, так и после кончины, мы имеем заботу о том, чтобы привести к миру и единомыслию концы вселенной. В виду этого, соедини в один день память о нас и, как подобает тебе, составь нам праздничную службу, а прочим передай, что мы имеем у Бога равное достоинство. Мы же совершающим память о нас будем споспешниками к спасению, так как мы надеемся, что имеем некоторую заслугу у Бога. Сказав это епископу, они стали подниматься на небо, сияя неизреченным светом и называя друг друга по имени. Блаженный епископ Иоанн тотчас своими стараниями восстановил мир между враждовавшими, так как он был муж великий в добродетели и знаменитый в любомудрии. Он установил праздник трех святителей, как и повелели ему святые, и завещал церквам праздновать его с подобающим торжеством. В этом ясно обнаружилась мудрость сего великого мужа, так как он усмотрел, что в январе месяце совершается память всех трех святителей, а именно: в первый день - Василия Великого, в двадцать пятый - божественного Григория, а в двадцать седьмой - святого Златоуста, - то он соединил их в тридцатый день того же месяца, увенчав празднование их памяти канонами, тропарями и похвалами, как это и приличествовало. Необходимо добавить о них и следующее. Святой Василий Великий превзошел в книжной мудрости не только учителей своего времени, но и древнейших: он прошел не только всю науку красноречия до последнего слова, но и хорошо изучил философию, а равно постиг и ту науку, которая учит истинной христианской деятельности. Затем, проводя добродетельную жизнь, исполненную нестяжательности и целомудрия, и восходя умом к боговидению, он был возведен на архиерейский престол, имея сорок лет от рождения, и в течение восьми слишком лет был предстоятелем церкви. Святой Григорий Богослов был столь велик, что если бы можно было создать человеческий образ и столп, составленный по частям из всех добродетелей, то он был бы подобен великому Григорию. Просияв своею святою жизнью, он достиг такой высоты в области богословия, что всех побеждал своею мудростью, как в словесных спорах, так и в истолковании догматов веры. Поэтому он и был назван богословом. Он был святителем в Константинополе двенадцать лет, утверждая православие. Пожив затем малое время на патриаршем престоле (как об этом пишется в его житии), он оставил престол по преклонности возраста и, имея шестьдесят, отошел в горные обители. О божественном Златоусте по справедливости можно сказать, что он превзошел всех еллинских мудрецов разумом, убедительностью слова и изяществом речи; Божественное Писание он изъяснил и истолковал неподражаемо; равным образом, в добродетельной жизни и боговидении он далеко превзошел всех. Он был источником милости и любви, был исполнен ревности учительства. Всего он прожил шестьдесят лет; пастырем Христовой Церкви был шесть лет. Молитвами сих трех святителей Христос Бог наш да низложит еретические распри, а нас да сохранит в мире и единомыслии и да сподобит нас Небесного Своего Царствия, ибо благословен Он во веки. Аминь. Дмитрий, митрополит Ростовский "Жития святых"

1

«УКАЗ №116

Иерею Григорию Старовойтову,

настоятелю Свято-Троицкого прихода села Карабашка.

(копия благочинному II округа).

Настоящим Вы уведомляетесь, что за нарушение канонической верности Матери-Церкви, за досаждение архиерею, а также за нарушение супружеской верности и оставление семьи, Вы, иерей Григорий Старовойтов, запрещаетесь в священнослужении с лишением права ношения наперсного креста и священнических одежд.

В виду Вашего упорного нераскаяния, несмотря на многочисленные призывы церковного суда и архипастыря, дело о лишении Вас священного сана будет передано в Патриархию. О результатах Вы будете уведомлены дополнительно».

Митрополит перечитал указ, подсунутый ему склонившимся секретарем, размашисто подписал своим элегантным почерком.

Дел у митрополита было еще много, запрет скандального попика, не желавшего платить возросший в три раза епархиальный взнос и оплачивать взятый со склада товар, был лишь одним малозначительным элементом сегодняшней рутины. Дурак поп Гришка – сам на себя навлек беду: знает ведь: кто платит – тот живет. Это закон, и он соблюдался всегда. А тут всякая мелкая сошка артачиться будет, гонор показывать, нос воротить. А в указе же не напишешь: запретили за отказ платить взнос. Поэтому семейный вопрос удачно оказался к месту.

«У попа была собака, он ее любил. Она взносы не платила, он ее…» — промурлыкал под нос митрополит, подмигнув секретарю. Секретарь, игумен Василий, сделал понимающее лицо, широко улыбнулся и по привычке опять низко наклонился. «Метрдотель ты наш, — в очередной раз подумал владыка, глядя в отражение стекла большой иконы Спасителя на массивную фигуру седого секретаря, склонившуюся по правую руку («или по левую? вечно путаюсь с отражением»), — кланяешься, лижешь, улыбаешься – а что там у тебя внутри – хрен разберет. Доверяешь, доверяешь, а потом такой метрдотель вместо тебя за этот стол сядет… Мда».

— Что там у нас следующее? – митрополит откинулся на спинку удобного стула.

Отец Василий убрал указ в папочку, из другой достал пачку бумаг:

— Владыченько, снова из архитектуры прислали: надо одобрить новое решение проекта…

Митрополит сердито сдвинул брови:

— Опять? Сколько можно мурыжить?! Снова мне звонить губернатору?!

Секретарь сколько возможно обреченно и покаянно развел пухлые руки в стороны. Проект Храма-на-Горе уже год не давал покоя никому: место самое лучшее, самое дорогое, но вот только Дом детского творчества, поселившийся там еще в советское время (а сама ветхая постройка была конца XIX века), мешал решению проблемы.

Владыка вздохнул и поднял трубку.

— Чаю пока мне принеси, — приказал он сухо секретарю.

2

— И у тебя есть кто-то на примете? – спросил владыка.

— Да, да, — отец секретарь наклонился над сидящим архиереем и протянул ему папочку: — Вот его личное дело.

— И? – он брезгливо ткнул пальцем в сторону папки. – Он мне дьяконом в соборе надоел, рожу его видеть не могу: чертяга носатая. И когда благословение берет – вид такой, будто сейчас за руку укусит или плюнет на руку! Я б его вообще пинком и за ворота! А еще эти разговоры про пропажи из церковной кружки – я же правильно помню, в чью сторону ветер дует?

Иеромонах потер пухлые зябкие руки, улыбнулся застенчиво и опять согнулся:

— Вы все правильно помните, владыченько. Но вот и пора его убрать из собора, а Карабашка – отличное место как раз для такого прощелыги. Там ему и кружка вряд ли понадобится – такая дыра: жителей человек 300, храма нет, строить надо. Вот и пусть он – больше некому ведь, владыченько.

И правда: с людьми в епархии было все еще плоховато, а те, которые были, походили в основном на гранитные камни: так вцеплялись за свои места, что сдвинуть их можно было только подперев кайлом. Но сдвигаться никто все равно не хотел: все отстегивали, все приносили конверты – поэтому послать в Карабашку такого гранитного, значит, рискнуть не одним, а многими конвертами – испугаются, начнут между собой перетирать, на архиепископа пальцем показывать, как уже бывало в этой епархии… И хоть говнецо был этот дьякон, но за 10 лет это говнецо провоняло уже весь собор до верхушки колокольни. Пора была тому в свободное плавание. В прорубь.

Архиепископ ухмыльнулся этой мысли. Секретарь тут же поспешил улыбнуться:

— Да и анамнез у него подходящий: в случае чего – можно будет напомнить ему…

Владыка хмыкнул, глядя на своего секретаря, покачал головой:

— А-нам-нез! Слова какие ученые, мля, знаешь! А, монах! – и владыка легонько пхнул секретаря в бок, тот радостно искривился, принимая ласку архипастыря.

— Ладно, — подвел итог архиепископ, — пиши указ на хиротонию, будем из говна конфетку делать.

3

Этот парнишка давно крутился в алтаре собора. Как только собор передали епархии, и правящим архиереем назначили его, так он и заприметил пацанчика. Тому было лет 13, когда он позвал его в алтарь: пацан был счастлив, быстро всему научился. Вскоре епископ сделал его своим иподьяконом – в 14 лет, шутка ли. Чернявенький тощий мальчишка теперь стал неотъемлемой частью богослужения: где владыка, там и юный иподьякон. Да и не только богослужения – парень был и тут и там, помогал и в этом и в том.

Уже в 18 парень получил должность инспектора Духовного училища, хотя сам только поступил туда. В 19 ему доверено было проводить ревизии – и он отлично их проводил: отцы-настоятели выли, рычали, но денег в казну епархии стало поступать намного больше. Парень был полезен, хоть и чересчур нагловат, ходил гоголем, свысока поглядывал даже на протоиереев советской закалки. Он много знал, много видел.

«Ох, много», — подумал епископ и откинулся на спинку мягкого стула, который на днях откуда-то притащил все тот же юный иподьякон: «Благословите, владыко! Вам пожертвовали на мебельной фабрике!» Сиденье было приятное, кожаное, владыка специально поерзал, устраивая поудобнее свои нежные ягодицы. Потом подумал о чем-то совсем личном, задумчиво улыбнулся, потянулся. В дверь постучали.

— Войдите! – недовольно рявкнул архиерей, принимая сурово-внушительную позу. – А это ты, — он опять расслабился. В кабинет вошел иеродьякон, засеменил к столу целовать «ручку»:

— Благословите, владыченько, — он низко склонился над мягкой рукой начальника, преданно задержал ее в своих руках, поцеловал мокрыми губами.

— Сходил на исповедь? – спросил епископ, незаметно вытирая тыльную сторону ладони о рясу.

— Дада, владыченько, и прошение написал – как велели.

— Хорошо. Тогда сразу вас обоих, чтоб два раза не вставать и три раза не ложиться, — хохотнул архипастырь.

Монах угодливо поклонился, понимающе улыбнулся:

— Значит, всё-таки… целибатом?

— Ты что-то имеешь против? – поднял одну бровь епископ.

— Что Вы, что Вы, владыко! – испугался монах. – Я просто так спросил, уточнить…

— Не твое дело уточнять, твое дело за личными делами следить да доглядывать, да вовремя докладывать.

— Конечно, конечно! Благословите! – и монах снова потянулся за рукой владыки. Тот отмахнулся:

— Иди, и парню скажи, чтоб сегодня вечером на исповедь, забери у него прошение – мне занесешь завтра.

Секретарь ушел, владыка встал и побродил по кабинету туда-сюда. За окном было бело, чисто: весь день шел снег да и сейчас еще идет. Цельная красота. Голые деревья, прикрытые только девственным снегом. А когда снег становится горячим – он тает, и голые деревья расцветают…

Владыка любил поэзию.

Хиротония обоих ставленников была назначена на день трех святителей, 12 февраля.

Рисунок Вячеслава Полухина

Известны как великие богословы и отцы Церкви. Каждый святой являет собою пример жизни во Христе, пример для всех верующих. Без сомнения, можно очень многое сказать о жизни трех великих иерархов Православной Церкви, но хотелось бы остановить внимание на одном моменте: пристальнее всмотреться в жизнь семей, в которых родились и воспитывались святители Василий, Григорий и Иоанн. Что мы знаем о них?

Самое главное - семья каждого из великих святителей является в полном смысле этого слова святой семьей. Многие члены этих семей прославлены Церковью. В семье святителя Василия Великого - это его мать преподобная Емилия (память 1/14 января), сестры: преподобная Макрина (память 19 июля / 1 августа) и блаженная Феосевия (Феозва), диакониса (память 10/23 января), братья: святители Григорий Нисский (память 10/23 января) и Петр Севастийский (память 9/22 января). Святитель Григорий Нисский пишет: «У родителей отца имущество было отнято за исповедание Христа, а дед наш по материнской линии был казнен вследствие императорского гнева, а всё, что он имел, перешло к другим владельцам» . Матерью отца святителя Василия Великого была святая Макрина Старшая (память 30 мая / 12 июня). Ее духовным наставником был святитель Григорий Неокесарийский, известный также как святитель Григорий Чудотворец. Святая Макрина принимала действенное участие в воспитании будущего святителя, как он и сам об этом пишет: «Говорю о знаменитой Макрине, от которой заучил я изречения блаженнейшего Григория, сохранявшиеся до нее по преемству памяти, и которые сама она соблюдала и во мне еще с малолетства напечатлевала, образуя меня догматами благочестия» .

Святитель Григорий Богослов так восхваляет предков святителя Василия: «В числе многих известных были и предки Василия по отцу; и как они прошли весь путь благочестия, то время это доставило прекрасный венец их подвигу… Сердце их было готово с радостью претерпеть всё, за что венчает Христос подражавших собственному Его ради нас подвигу…» . Так, родители святителя Василия - Василий Старший и Емилия - были потомками мучеников и исповедников за веру Христову. Нужно сказать и о том, что святая Емилия изначально готовила себя к подвигу девства, но, как пишет ее сын святитель Григорий Нисский, «поскольку была она круглой сиротой, а в пору юности цвела такой красотой телесной, что молва о ней многих побуждала искать ее руки, и возникла даже угроза, что если она с кем-либо не сочетается браком по доброй воле, то претерпит какое-нибудь нежелательное оскорбление, затем что обезумевшие от ее красоты уже готовы были решиться на похищение» . Поэтому святая Емилия вышла замуж за Василия, имевшего славу образованного и благочестивого человека. Так что родителей святителя Василия объединяла прежде всего любовь ко Христу. Святитель Григорий Богослов восхваляет этот по-настоящему христианский брачный союз: «Супружество Василиевых родителей, состоявшее не столько в плотском союзе, сколько в равном стремлении к добродетели, имело многие отличительные черты, как то: питание нищих, странноприимство, очищение души посредством воздержания, посвящение Богу части своего имущества… Оно имело и другие добрые качества, которых достаточно было, чтобы наполнить слух многих» .

В такой семье воспитывался святитель Василий и его братья и сестры. Родители, избравшие путь христианской добродетели, подражая в этом своим родителям - засвидетельствовавшим свою веру мученичеством и исповедничеством, воспитали детей, явивших в своей жизни всё разнообразие христианского подвига.

О семье третьего великого святителя и учителя Церкви Иоанна Златоуста известно гораздо меньше, чем о семьях святителей Василия и Григория. Его родителей звали Секунд и Анфиса (Анфуса), они были знатного происхождения. Еще будучи ребенком святитель Иоанна потерял отца, поэтому его воспитанием занималась мать, полностью посвятившая себя заботе о сыне и старшей дочери, имя которой не сохранилось. В сочинении «О священстве» святитель Иоанн приводит слова матери, описывающие все тяготы ее жизни: «Сын мой, я сподобилась недолго наслаждаться сожительством с добродетельным отцом твоим; так угодно было Богу. его, последовавшая вскоре за болезнями твоего рождения, принесла тебе сиротство, а мне преждевременное вдовство и горести вдовства, которые могут хорошо знать только испытавшие их. Никакими словами невозможно изобразить той бури и того волнения, которым подвергается девица, недавно вышедшая из отеческого дома, еще неопытная в делах и вдруг пораженная невыносимой скорбью и принужденная принять на себя заботы, превышающие и возраст, и природу ее» . Более 20 лет прожила мать святителя во вдовстве, что стало ее христианским подвигом. Святитель Иоанн писал об этом так: «Когда я был еще молод, помню, как учитель мой (а он был суевернейший из всех людей) при многих удивлялся моей матери. Желая узнать, по обыкновению, от окружавших его, кто я таков, и услышав от кого-то, что я сын вдовы, он спросил меня о возрасте моей матери и о времени ее вдовства. И когда я сказал, что ей сорок лет от роду и что двадцать лет уже прошло, как она лишилась моего отца, он изумился, громко воскликнул и, обратившись к присутствовавшим, сказал: “Ах! какие у христиан есть женщины!” Таким удивлением и такою похвалою пользуется это состояние (вдовства) не только у нас, но и у внешних (язычников)!» . От столь мужественной и терпеливой матери получил свое воспитание святитель Иоанн, и сам проявлявший немало мужества и терпения в своем пастырском служении, находясь на столичной кафедре. Хотя родители святителя Иоанна и не прославлены в лике святых, нельзя не назвать святой семью, в которой родился и был воспитан величайший церковный проповедник и пастырь.

Воспитание детей в христианской вере - это величайший подвиг и долг каждой верующей семьи. И самое лучшее воспитание - личный пример христианской жизни, передающийся от родителей к детям, идущий из поколения в поколение. Мы видим это в семье святителя Василия Великого. Пример подвига жены-христианки, обращающей ко Христу неверующего мужа, являет нам семья святителя Григория Богослова в лице его матери и старшей сестры. Стойкость, мужество и терпение в скорбях и трудностях показывает мать святителя Иоанна Златоуста. Поэтому праздник трех великих святителей можно считать и праздником их семей, воспитавших детей, ставших столпами Церкви Христовой.

30 января (12 февраля по новому стилю) Православная Церковь празднует память святых Вселенских учителей и святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. В Греции со времен турецкого владычества — это день образования и просвещения, праздник всех учащих и учащихся, особо отмечаемый в университетах. В России в домовых храмах духовных школ и университетов в этот день по традиции совершается необычное последование — многие молитвы и песнопения исполняются по-гречески.

Три святителя жили в IV-V веках, на перекрестке двух культур-гигантов — античной и византийской, и стояли в центре великой мировоззренческой трансформации, которая происходила на территории всей Римской империи. Они стали свидетелями решающего для судеб христианства IV века момента столкновения языческой и христианской традиций и наступления новой эпохи, завершившей духовные искания позднеантичного общества. В смуте и борениях перерождался старый мир. Последовательное издание ряда указов о веротерпимости (311 г., 325 г.), запрещение жертвоприношений (341 г.), закрытие языческих храмов и запрет под страхом смертной казни и конфискации имущества посещать их (353 г.) были бессильны перед тем, что сразу же за церковной оградой начиналась прежняя языческая жизнь, все еще действовали языческие храмы, учили языческие учителя. Язычество инертно бродило по империи, хотя и подобно живому трупу, гниение которого началось, когда поддерживающая рука государства (381 г.) отдалилась от него. Языческий поэт Паллад писал: «если мы живы, тогда мертва сама жизнь». Это была эпоха всеобщего мировоззренческого беспорядка и крайностей, обусловленных поиском нового духовного идеала в восточных мистических культах орфиков, митраистов, халдеев, сиббилистов, гностиков, в чистой умозрительной неоплатонической философии, в религии гедонизма — плотского наслаждения без границ — каждый избирал свой путь. Это была эпоха, во многом схожая с современной.

Именно в такое непростое время пришлось проповедовать Трем святителям религию самоотвержения, аскезы и высокой нравственности, принимать участие в решении вопроса о Святой Троице и борьбе с ересями IV века, толковать Священное Писания и произносить пламенные речи на памяти мучеников и церковные праздники, активно заниматься общественной деятельностью, возглавлять епископские кафедры Византийской империи.

До сегодняшнего дня Православная Церковь служит Литургии, сердцевины которых — анафоры (Евхаристический канон) составлены Иоанном Златоустом и Василием Великим. Молитвы, которыми молились Василий Великий и Иоанн Златоуст, мы читаем на утреннем и вечернем правиле. Студенты и выпускники классического отделения филологического факультета университета могут с радостью в сердце припомнить, что и Григорий Богослов, и Василий Великий в свое время также получили классическое образование в Афинском университете и изучали античную словесность, были лучшими друзьями.

Григорий говаривал в шутку: «Ища познаний, обрел я счастье…, испытав то же, что и Саул, который в поисках ослов своего отца обрел царство (греч. basileian)». Все трое стояли у истоков новой литературной традиции, участвовали в поиске нового поэтического образа. Позднейшие писатели нередко черпали образы из их произведений. Так, строки первого ирмоса Рождественского канона Космы Маиумского (VIII век) «Христос раждается, славите. Христос с небес, срящите. Христос на земли, возноситеся. Пойте Господеви вся земля…», звучащего в храмах начиная с подготовительного к празднику периода Рождественского поста, заимствованы из проповеди Григория Богослова на Богоявление.

Прозвания Трех святителей дают им как нельзя более точные личностные определения: Великий — величие учителя, воспитателя, теоретика; Богослов (только трое подвижников за всю христианскую историю были удостоены этого именования — возлюбленный ученик Христа, св. евангелист Иоанн, св. Григорий и св. Симеон Новый, живший в XI в.) — боговдохновенность поэта скорби и страданий и богослова жизни скорее, нежели догматиста; Златоуст — золото уст подвижника и мученика, пылкого и язвительного оратора, талантливого и блистательного.

Жизнь и творения Трех святителей помогают понять, как происходило взаимодействие античного наследия c христианской верой в сознании интеллектуальной элиты римского общества, как закладывались основы единения веры и разума, науки, образованности, не противоречащего подлинному благочестию. Ни в коем случае не отрицали святители светской культуры, но призывали изучать ее, «уподобляясь пчелам, которые садятся не на все цветы равно, и с тех, на которые нападут, не все стараются унести, но, взяв, что пригодно на их дело, прочее оставляют нетронутым» (Василий Великий. К юношам. О том, как пользоваться языческими сочинениями).

Хотя жили Три святителя в IV столетии, однако их общий праздник стали отмечать гораздо позднее — только с XI века. Памяти каждого из них по отдельности праздновали и раньше, но в XI веке произошла вот какая история. Согласно повествованию — синаксарю, помещенному в cовременных греческих и славянских служебных Минеях под 30 января, в царствование византийского императора Алексея Комнина, в 1084 году (по другой версии 1092 г.), в столице Византийской империи — Константинополе вспыхнул спор о значимости Трех святителей в среде «самых образованных и искуснейших в красноречии людей». Одни ставили выше Василия Великого, другие — Григория Богослова, третьи — Иоанна Златоуста. Тогда эти иерархи явились Иоанну Мавроподу, митрополиту Евхаитскому, выдающемуся песнописцу того времени (в рукописях сохранилось около двухсот его канонов святых; сегодня мы читаем перед Причастием его канон Ангелу-хранителю), заявили о своем равенстве пред Господом, повелели праздновать их память в один день и сочинить гимны для общего последования.

После видения Мавропод составил службу на 30 января, т.к. все трое вспоминались именно в этом месяце: Василий Великий — 1.01, Григорий Богослов — 25.01, перенесения мощей Иоанна Златоуста — 27.01. Рассказ составителя синаксаря у некоторых ученых вызывает сомнение. Он не встречается в других византийских источниках; более того, неизвестно, был ли жив Мавропод во время правления Алексея Комнина. Однако это событие уже вошло в сокровищницу церковного Предания.

Три святителя в византийских литературных источниках

Три святителя были самыми любимыми и почитаемыми иерархами в Византии. Из сохранившихся источников, литературных, изобразительных, литургических, следует, что к X-XI веку уже сформировалось представление о них как о едином целом. В «Чудесах св. Георгия» рассказывается о видении сарацину приносимого в жертву Христа во время Божественной литургии в знаменитом храме вмч. Георгия в Ампелоне. На обвинение сарацина в заклании младенца священник отвечал, что даже «великие и пречудные отцы, светочи и учители Церкви, каков был святой и великий Василий, преславный Златоуст и Григорий Богослов, не видели страшного этого и ужасного таинства». Болгарский священнослужитель Косма Пресвитер (к. X — н. XI вв.) в «Слове на еретики и поучении от божественных книг» писал: «Подражайте бывших прежде вас, в ваших санех святых отец епископ. Григория мню, и Василия, и Иоанна и прочая. Ихже печаль и скорби о людех бывшая кто исповесть».

Для Иоанна Мавропода (XI в.) Три святителя — совершенно особенная тема, которой посвящены «Похвала», стихотворные эпиграммы, два песенных канона. В следующие века о Трех святителях не устают вспоминать писатели и видные церковные иерархи, такие, как Федор Продром (XII в.); Федор Метохит, Никифор, Патриарх Константинопольский, Герман, Патриарх Константинопольский (XIII в.); Филофей, Патриарх Константинопольский, Матфей Камариот, Филофей, епископ Селимврийский, Николай Кавасила, Никифор Каллист Ксанфопул (XIV в.).

Три святителя в богослужебных книгах: Минеях, Синаксарях, Типиконах

Память Трех святителей отмечается в греческих богослужебных книгах с 1-й половины XII в. — напр., в Уставе константинопольского монастыря Пантократора (1136 г.), основанного императором Иоанном II Комнином и его супругой Ириной, сообщается о правилах освещения храма на праздник «святых Василия, Богослова и Хризостома». В мире сохранилось несколько десятков греческих рукописных Миней XII-XIV вв., содержащих службу Трем святителям; в некоторых из них также помещена и «Похвала» Мавропода. Синаксарь встречается лишь в двух, относящихся к XIV в.

Изображения Трех святителей

Изображения Трех святителей известны с XI в. Одна из эпиграмм Мавропода описывает икону Трех святителей, подаренную некому архиерею Григорию. Еще одна икона Трех святителей упоминается в Уставе константинопольского монастыря Богородицы Кехаритомени, основанного императрицей Ириной Дукеней в XII в.

Первое из сохранившихся изображений Трех святителей находится в Псалтири, изготовленной писцом Студийского монастыря в Константинополе Феодором в 1066 г., ныне входящей в состав коллекции Британского музея. Ко второй половине XI в. относится миниатюра Лекционария (книги библейских чтений) из монастыря Дионисиу на Афоне, на которой Три святителя предводительствуют сонму святых. В византийской храмовой декорации встречаются изображения Трех святителей в святительском чине в алтарной апсиде со времен византийского императора Константина Мономаха (1042-1055 гг.): напр., в церкви Софии Охридской (1040-1050 гг.), в Палатинской капелле в Палермо (1143-1154 гг.). С распространением синаксарной легенды в XIV в. связано появление уникального иконографического сюжета «Видение Иоанна Мавропода» — Иоанн Евхаитский перед сидящими на тронах тремя иерархами в церкви Одигитрии, или Афендико, в Мистре (Пелопонесс, Греция), роспись которой датируется 1366 г.

Три святителя на славянской почве

В месяцесловы южнославянских, т.е. болгарских и сербских, Евангелий память Трех святителей входит с начала XIV в., а в древнерусские — с конца XIV в. «Похвала» Мавропода и служба с синаксарем попадают на южнославянскую почву в XIV в., а на русскую — на рубеже XIV-XV вв. Тогда же появляются первые изображения — псковская икона Три святителя с св. Параскевой (XV в.) В XIV-XV вв. возникают посвящения храмов Трем святителям на Руси (напр., первый храм Трех святителей на Кулишках существовал с 1367 г. с этим посвящением).

К происхождению праздника

В эпиграммах и канонах Мавропода, посвященным Трем святителям, говорится о равенстве иерархов между собой, их борьбе за торжество церковных догматов, их риторическом даре. Три святителя подобны Св. Троице и верно учат о Св. Троице — «Во единой Троице трегубо богословствуете нерождение Отца, Сына рождество и Духа единого исхождение». Они сокрушают ереси — дерзость еретических движений «тает, словно воск, пред лицем огня» святительских речей. И в «Похвале», и в канонах Три святителя изображены как некое догматическое всеоружие Православной Церкви, их учения автор называет «третьим заветом».

Обращение к их троическому богословию, т.е. учению о Св. Троице, можно рассмотреть в контексте схизмы 1054 г., отделения от Вселенской Церкви Церкви западной (католической), одним из нововведений которой было Filioque («и от Сына» — католическая прибавка к Символу Веры). Указания канонов и «Похвалы» на сохранении Церкви и прекращение святителями еретических движений, поминание их многочисленных «трудов и болезней», которые они претерпели за Церковь «с Востоком и Западом борящеся», т.о. можно понять как использование догматических сочинений святителей в борьбе с заблуждениями латинствующих и неверно понимающих отношения внутри Святой Троицы.

Ключ к разгадке, как кажется, можно найти в полемике Восточной Церкви с Западной, т.н. антилатинской полемике XI в. Авторы антилатинских полемических трактатов часто подтверждают сказанное цитатами из этих святых отцов; непочитание Трех святителей является одним из обвинений, предъявляемых латинствующим. Так, Михаил Керуларий, Патриарх Константинопольский, в своем послании к Петру, Патриарху Антиохийскому, так высказывается о латинствующих: «Святыя и великия отца наша и учителя Великаго Василия и богослова Григория, Иоанна Златоустаго не счиняют с святыми ни учения их приемлют». В «Стязании с Латиною» Георгия, митр. Киевского (1062-1079 гг.), в послании Никифора (1104-1121гг.), митр. Киевского, к Владимиру Мономаху латиняне также обвиняются в отсутствии уважения к Трем святителям и пренебрежению к их церковным учениям. В «Повести Симеона Суздальского о восьмом (флорентийском) соборе», на котором в 1439 г. была подписана уния (объединение) Католической и Православной Церквей, святитель Марк, митр. Эфесский, отстаивавший ортодоксальную позицию, сравнивается автором Повести с Тремя святителями: «Аще бы еси видал, что честный и святый Марко ефесьский митрополит глаголет к папе и ко всей латыне, и ты бы тако же, яко же и аз, плакался и веселился. Яко же ты видиши честнаго и святаго Марка ефесскаго, якоже был преже его святый Иоанн Златоустый и Василий кесарийский и Григорий Богослов, тако же и ныне святый Марко подобен им».

Итак, образ Трех святителей, возникший из глубин народного почитания, мог быть окончательно сформирован и официально введен в богослужебный церковный год в придворных кругах Константинополя в третьей четверти XI в. как одна из мер по борьбе с латинством. Учения Трех святителей, их богословские сочинения и они сами воспринимались Церковью как твердая основа православной веры, необходимая в дни духовных шатаний и нестроений. Пример их собственной борьбы с современными им ересями IV в. стал актуален в церковной ситуации XI в. Поэтому был установлен праздник, сочинены каноны, стихотворные эпиграммы, «Похвала» Мавропода, появились первые изображения. Возможно, именно этот сюжет стал дополнительной причиной установления праздника Трех святителей в Византии в царствование Алексея Комнина в конце XI века, помимо той, что изложена в позднейшей версии автора синаксаря (XIV в.), объясняющего таким образом прекращение споров о риторических достоинствах иерархов.

Каждая икона - это часть православной истории. Образ «Собор трех святителей» - один из наиболее важных предметов религиозного наследия. Эта икона должна быть дома, если вы хотите, чтобы в нем царил уют и покой.

Альтернативное название иконы — «Три иерарха», такое же, как и у праздника, которому посвящена сама икона. Многие путают ее со «Святой Троицей », но это совершенно другой образ.

История иконы

Эта икона очень важна для православия и христианства в целом, потому что на ней изображены три самых великих духовных наставника всех времен: святой Василий, Григорий Богослов и Иоанн Богослов, именуемый также Златоуст. Эти святители при жизни потратили огромное количество времени и сил на составление порядков богослужений в церкви, церковных календарей, молитв и прочих вещей.

Эти святые оставили после себя огромное наследие. Их трудами церковь пользуется до сих пор, поэтому сразу после смерти последнего из них было решено увековечить их в великих образах. Многие церкви считают их святыми, хотя некоторые конфессии и направления христианства это оспаривают. Все святые поплатились в той или иной мере за свою приверженность Христу и вере в Бога. Иоанн Златоуст, например, был сослан далеко за пределы Константинополя. Он умер в уединении, в изгнании. Конечно, этим людям не нужно было признание масс. Они действовали исходя из духовных побуждений, пытаясь сделать мир лучше. За это их увековечили в молитвах и иконах. Есть праздник, посвященный этим трем личностям, названный Собором трех святителей. Отмечается он каждый год в одно и то же время, то есть является непереходящим, — 12 февраля . Праздник был установлен и началось распространение икон в первой половине 12 века.

До сих пор эта икона, по мнению церковнослужителей, является лучшим помощником в обучении, в улучшении навыков красноречия. Это отличный оберег для всех, кто занимается интеллектуальным трудом, принимает важные решения, от которых зависят жизнь и благополучие других людей. Речь идет о врачах, учителях, преподавателях.

Описание иконы

Практически всегда святители изображены на иконе в полный рост. Иногда они изображаются по пояс. Иногда над их головами есть изображение Матушки Заступницы с младенцем Иисусом на руках. Это символизирует покровительство Девы Марии и Сына Божьего, их помощь в служении людям. Священники считают, что именно так с духовной точки зрения и проходят любые службы — Матушка Заступница смотрит на нас вместе с Иисусом Христом, а слова и эмоции священника олицетворяют их любовь к нам, к прихожанам.

В чем помогает икона

«Собор трех святителей» — это нечто вроде персонального храма дома. Эта икона создает правильный духовный настрой, потому что человек может представить себе, что перед ним находятся священники, которые учат его чему-то. Перед иконой просто приятно подумать о чем-то высоком, о духовной составляющей жизни. Абсолютно любые молитвы можно читать перед образом трех святителей. Это отличный оберег и источник силы для учащихся, для врачей, которые постоянно несут на себе бремя ответственности.

Молитва перед иконой «Собор трех святителей»

«Василий, Григорий и Иоанн, великие правды хранители и слова Божьего заступники, храните нас от дьявола и лести его. Помогите слово Божье услышать и в молитве быть честными. Молите Бога о нас, недостойных рабах Его. Да услышит Он и наши молитвы, которые исходят от сердца. Молите Бога о милосердии и о прощении грехов наших, вольных и невольных. Аминь».

Перед этой иконой молятся не только в день Собора трех святителей, но и в любой другой день. Эта икона поможет вам создать дома особую атмосферу, пригодную для чтения молитв благодарственных и других. Старайтесь вешать ее или ставить на видном месте, но не в центре комнаты, а где-то, где вы постоянно молитесь. Этой иконе точно нет места в коридоре или на кухне. Она несет в себе определенный смысл и функцию, так что не стоит расценивать ее как нечто универсальное.

Где находится икона

Если вы захотите посетить храм, где есть такая икона, то можно сделать это в Санкт -Петербурге. Там есть Храм Трех Святителей Вселенских, в котором есть этот образ. Такой же храм есть и в Москве. Он был построен в конце 17 века.

Несмотря на то, что 12 февраля — это не праздник двунадесятый , все равно в атмосфере витает особое настроение. Три святителя — это особая группа святых, на которую Господом было возложено стать учителями всем нам. Пусть этот день и эта икона станут для вас по-настоящему важными. Удачи вам, и не забывайте нажимать на кнопки и

12.02.2018 05:32

В православном мире есть особая икона, которая пользуется популярностью во всех странах. Ее название «Скоропослушница», ...