Толкование матфея 6 глава макартур. Библия онлайн - все о библии

Если не указано иначе – в разборе используется Библия в Синодальном переводе.

6:1 Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного.
Благочестие в понимании иудеев предполагало три "дела праведности": милостыню, молитву и пост. Поэтому Иисус и показал в нагорной проповеди, чем же их подход с публичной демонстрацией своего благочестия - от Божьего подхода отличается: выставлять свою набожность напоказ - рабу Божьему просто и в голову не придёт.

Набожность хороша только тогда, когда рождается от послушания Богу, от любви к Нему и ближним, а не из желания прославиться и показать себя людям.

И сегодня в христианских собраниях такая набожность встречается: если мы трудимся много из желания быть у всего собрания на виду и в авторитете, то тщетен наш труд лично для нас.

6:2 Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою.
Бесполезно, выходит, лицемерам ожидать похвалу от Бога, оказывая дела милосердия, но шумно оповещая при этом зрителей. Публичные люди – от публичных людей и похвалу получают. Но почему такой вид оказания милостыни назван лицемерием?

Лицемер в данном случае - это тот, кто, считает себя благочестивым и праведным и делает доброе дело по оказанию милостыни, только мотив доброму делу – у него не добрый: не помочь бедному хочет, а за счёт этого - прославиться. Лицемер – это тот, кто прикрывает свою злонамеренность (нечистый мотив, тщеславие - в данном случае ) - внешней добродетелью. Сама же добродетель в этом случае - не искренна, а притворна. Притворщики - лицемеры Богу угодить не могут. Интересно, но все лицемеры, кого Иисус обличает в гл. 23, например, даже не подозревали о своем лицемерии: они были уверены, что всё правильно делают.

6:3,4 У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая,
4 чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
В желании сделать добро - есть два желания: 1) помочь кому-то, ибо нравится делать добро и приносить пользу нуждающимся; 2) извлечь выгоду от демонстрации добра в виде похвалы, одобрения, прославления со стороны зрителей.

Вариант 1) - угоден Богу; 2) – нет, ибо в условиях абсолютной анонимности количество добрых дел сведётся к нулю.

И хотя это естественно для человека - делать доброе и ожидать, что это хотя бы кто-то оценит, однако главным «оценщиком» для христианина должен быть Бог, а не люди. А желание делать добро у христианина – не должно зависеть от наличия зрителей в момент совершения добра. Даже если христианин сам себя хвалит (его левая рука зафиксировала, что правая - только что сделала добро) – есть опасность оказаться самовлюблённым фарисеем из Луки 18:11.

6:5 И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.
Даже из личной молитвы лицемер способен извлечь выгоду, избрав для этого - место пооживлённее и превратив её в публичный доклад ради того, чтобы вызвать у слушателей восхищение собою. Молитва - это не рекламная акция, а очень личный разговор с Богом, потому и выставлять её напоказ – приходит в голову только лицемерам. (не имеются ввиду запланированные публичные молитвы перед собранием народа Божьего) Но если молитву использовать именно как рекламную акцию – то похвала, несомненно, придёт, только не от Бога, а от потрясённых прохожих.

6:6,7 Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
7 А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны;
Иисус показал человека, который молится не для того, чтобы быть услышанным людьми: молящийся Богу не станет заботиться об искусстве красноречия для публики и выставлять свой разговор с Богом напоказ. Бог слышит наши сердца, а то, что на сердце – часто словами и не опишешь. Тому, кто желает поговорить с Богом – даже и озвучивать мольбы свои не обязательно (вспомним Анну, мать Самуила). Ну и идти куда-то специально для того, чтобы помолиться – тоже не нужно: любое уединённое место подойдёт для разговора с Богом.

6:8 не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него.
Казалось бы, если Бог знает, что нам надо ПРЕЖДЕ, чем мы к Нему обратимся, зачем же тогда ожидает ещё и того, чтобы мы непременно просили у Него? Бог амбициозен? (как некоторые могут подумать)

Нет, дело не в этом: небесный Отец знает, что нужно его детям для обеспечения нормального умственного, физического и духовного развития – задолго до того, как ребёнок начнёт о чём-то просить (ПРЕЖДЕ прошения). То есть, здесь о знании наших НУЖД для нашего блага - речь идёт. А не о том, что Бог нуждается в том, чтобы Его непременно просили о чём-то.

Итак, Отец, знает, в чём вы нуждаетесь ещё до того, как вы попросите Его о чём-либо. Поэтому не сильно-то увлекайтесь увеличением просьб своих и не украшайте многословием молитву свою: всё равно Отец небесный даст только то, в чём вы действительно нуждаетесь для того, чтобы вам становиться христианином . И не более того.
Ибо часто дети просят совсем не то, в чём нуждаются на самом деле. А иногда даже то, что может причинить им вред.

Но зачем же тогда просить Его неустанно, как та вдова - судью, чтобы дано было – Лука 18:2-5? Затем, что НЕ Богу нужно, а НАМ прежде всего, чтобы решилась какая-то НАША проблема. И чем чаще мы будем о ней говорить, тем Богу понятнее будет, что эта наша просьба – не разовый каприз или прихоть, а действительно то, что сильно нас беспокоит.

Если я разово сегодня прошу - одно, завтра – другое, третье и т.д. – то Богу и понять будет невозможно, что же лично я хочу на самом деле, хотя МОИ ИСТИННЫЕ НУЖДЫ – он знает ещё задолго до того, как я начал осыпАть Его своими просьбами.

6:9-15 Молитесь же так:
Пример молитвы христианина. Начинается она не с личных просьб, а с прославления Бога: христианин желает:

Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое;
1) чтобы имя Бога освятилось – очистилось от клеветы, которую распустил дьявол ещё со времён Эдема – Быт.3:4,5;

10 да приидет Царствие Твое;
2) чтобы пришёл, наконец, Божий миропорядок для человечества, устроенный по принципу небесного миропорядка;

да будет воля Твоя и на земле, как на небе;
3) чтобы воля Бога исполнялась жителями земли так же, как она исполняется на небесах;

11 хлеб наш насущный дай нам на сей день;
4) чтобы Бог помогал иметь хлеб насущный на каждый день – самое необходимое для удовлетворения естественных потребностей, включая и духовный хлеб;

Почему Иисус не научил просить у Отца запасов хлеба на неделю или месяц, да и к хлебу чего-нибудь, масла, скажем, или мяса вдоволь?

Почему христианину полезно просить у Бога только удовлетворения однодневных потребностей? Размышляем:
А) для раздобывания такого малого количества еды – надо меньше трудиться, следовательно, больше времени остаётся и на приобретение духовного хлеба, ибо не только физическим хлебом будет жив человек.
Б) жизнь часто преподносит нам такие сюрпризы, что до завтра мы можем и не дожить. Потому и нет смысла обременять себя заботами о завтрашнем хлебе – если нас не станет сегодня, то завтра хлеб просто нам не понадобится
В) не будет проблем, возникающих от изобилия пищи и объедения, когда впадаешь в сонливость, становишься вялым и апатичным, теряешь интерес к лишним движениям и стремительно жиреешь до внешнего и внутреннего состояния ленивой «свиньи"
Г) отсутствие состояния пресыщения – держит в тонусе и сохраняет бодрость со здоровьем. Вполне возможно, что если бы человек вкушал исключительно хлеб, елей, соль, воду и немного вина - набор иудейского пророка - он жил бы дольше и был бы здоровее.
Д) забота о нуждах только сегодняшнего дня помогает не думать о массе проблем человеческих в общем, которые возникают в головах на годы вперёд у каждого живущего человека и заботы о них могут просто свихнуть разум ещё до того, как они появляются. Там, где спокойствие - там нет раздражения и стрессов, и там есть возможность познавать покой Божий, пребывая в нём. Это также прибавляет здоровье.
Е) просить о хлебе насущном символически означает просить просто о возможности прожить этот день без особых катастрофических проблем и катаклизмов, чтобы чувства голода или паники не заглушали суть христианина и не отвлекали от служения Богу;

12 и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;
5) чтобы Бог простил нам все долги наши, а мы пред ним - во многом задолжали и главным образом – в духовном невежестве и помрачённом рассудке.
Фраза «КАК и мы прощаем должникам нашим» - не означает такой, например, просьбы «Ты прости нам долги наши ТАК ЖЕ, как и мы прощаем своим должникам » Ибо если бы Бог прощал нам грехи так же , как прощаем и мы - не выжил бы ни один: человек не умеет прощать, но может научиться этому у Бога.
Эта фраза означает, что, испрашивая у Бога милости для прощения - мы в то же время спешим Его заверить, что сами тоже своих должников стараемся прощать (иначе просить Бога о прощении было бы несправедливо и бесполезно, Мтф.18:32,33)

13 и не введи нас в искушение,
6) чтобы Бог не ввёл нас в искушение - эта просьба не говорит о том, что Бог подыскивает для нас искушения и вводит нас в них для проверки на преданность. Нет. Эта просьба о том, чтобы Бог не допустил нам воспользоваться искушениями, в большом ассортименте предлагаемыми этим дьявольским веком, и нарушить Его принципы;

но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.
7) чтобы Бог избавил нас от лукавого – в этой просьбе нет просьбы буквально удерживать дьявола от нападения на нас. Здесь о том, чтобы Бог дал нам силы противостать дьяволу. Активное и непреклонное противостояние дьяволу помогает избавиться от него, ибо написано: противостаньте дьяволу и убежит от вас -Иак.4:7

Остановимся вот на чём:
Если мы просим Бога о том, чтобы Он не допустил нам согрешить в щекотливые моменты нашей жизни - это означает, что мы морально настроены не согрешать и чётко представляем себе, что является грехом . То же самое, как если бы мы, прося о помощи врача, чётко представляли себе, чем больны и были готовы выполнять любые указания врача, доверившись ему.

Выполнять требования небесного Врача - это единственный способ получить помощь от Бога для того, чтобы не согрешить и избавиться от дьявола. Например, сказано не воруй - значит, и рассматривать разные возможности своровать что-либо - незачем.
Дьявол создал условия, в которых у многих есть возможность воровать. Это – да. Но если мы возьмём и своруем - то дьявол тут ни при чём: САМИ приняли такое решение. И Бог тут ни при чём, если посчитаем, что это Он не помог нам не своровать.

И так - во всех видах греха. И такое, например, звучит как анекдот: Ваня прогуливался в районе проституток вечером в надежде НЕ зайти к ним. А Маня устроилась на работу к мошенникам в надежде стать честной. А Саня прыгает на краю пропасти в уверенности, что почва не обвалится.
Благоразумный - ВСЕГДА видит беду и уклоняется от неё задолго до того, как она может подойти близко. Если кто-то не видит опасности в своих поступках – это одно, неблагоразумный ещё имеет шанс стать благоразумным, когда ему ПОКАЖУТ и он УВИДИТ.
Но если кто видит и продолжает идти в направлении беды, надеясь на «авось пронесёт» – то и просить Бога о том, чтобы не допустил испытаний – глупо: такого благоразумию научить трудно.

Бог помогает тем, что говорит через Писание ОСТАНОВИСЬ и переключись на другие мысли и дела. Если идёшь дальше – то помощь Бога УЖЕ ПРЕДОСТАВЛЕННУЮ - отвергаешь. А дьяволу и усилий в этом случае прилагать не придётся, чтобы тебя к беде твоей и падению - благополучно довести: и САМ, без его усилий, на смертельный огонь " летишь".

14 Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный,
15 а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших.
Это выражение означает, что если мы не будем прощать своих должников, то и Бог не простит нам наши долги;

6:16-18 Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.
17 А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое,
18 чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
В отношении поста, выставляемого на всеобщее обозрение публики унылостью и мрачностью лиц по причине воздержания - также сказано, что сочувствия и восхищения от публики добиваются такие постящиеся, дескать, вот ведь какой набожный, ну всё соблюдает, все трудности терпит, молодец!! Постящийся пред Богом не станет портить настроения людям своим кислым и скорбным выражением лица: при чём здесь люди, если я решил поститься для того, чтобы обратить на себя внимание Бога? Сердце должно скорбеть во время поста, а не лицо, внутренность, а не наружность.

6:19-21 Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут,
20 но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут,
Человек считает, что очень мудро накапливать сокровища, не подверженные быстрой порче – залог будущего благополучия на чёрный день. Однако как бы долго ни сохранялись земные ценности, рано или поздно они всё равно могут быть утеряны: даже самая качественная шерсть может быть изъедена молью, и качественный металл – покроется ржавчиной, а золото просто могут украсть. От обладания земными сокровищами – одно только беспокойство: как бы его не утерять. Потому сердце, охраняющее сокровище тленное – уже не имеет времени ни на что другое, и поэтому духовное - для него непостижимо.

21 ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.
Иисус же предлагает накапливать духовные сокровища и «держать» своё сердце рядом с Богом: обретение небесного Отца и примирение с Ним - это непреходящая ценность и залог вечного благополучия.

6:22,23 Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло;
Глаз - это своего рода «окно», через которое в человека проникает духовный свет. От состояния окна зависит, светло ли в комнате или темно. Если окно чистое и не разбитое, вся комната освещена хорошо и возможно сделать её чистой, увидев грязь.

Если окно грязное или намёрзшее - комната будет освещена плохо, сделать чистой такую комнату – сложнее.

Свет или тьма взгляда человека зависит от того, насколько его понятие о добре (о светлом) и зле (о тёмном) - согласуется со взглядом Бога.

Ис.5:20 Горе тем, которые зло называют добром, и добро - злом, тьму почитают светом, и свет - тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое - горьким!

Так и с человеком происходит: если взгляд человека – духовен и не загрязнён приземлённостью века сего, то духовный свет, проникающий в человека - поможет ему содержать себя в духовной чистоте, он весь будет светел.

23 если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?
Если же взгляд искажён порочностью или материализмом века сего – духовному свету сложно будет пробиться внутрь такого человека и очистить его (побуждать поступать правильно).

И по большому счёту Иисус сказал лицемерам: если то, что вы считаете светом в себе - на самом деле тьма, то представьте себе, какова же тьма?! То есть, не стоит оставаться во тьме сейчас, исправляйте око своё и свет свой, пока ещё не принято решение выбросить вас во тьму внешнюю, вечную: если «свето-тьма» – нехороша, то там - тем более нет ничего хорошего.

6:24 Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне.
Здесь скрыта известная пословица «за двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь». Нужно определиться, какому господину в этой жизни служить и что накапливать: на приобретение духовного или материального жизнь свою расходовать.

6:25 Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды?
Не беспокойтесь о себе в связи с завтрашним днём - чрезмерно и болезненно: само по себе беспокойство - абсолютно бесполезная трата сил, оно не поможет решить проблемы по обеспечению необходимых потребностей.

К тому же забота о том, чтобы накопить пищу или одежду - не важнее заботы о благополучии самого человеке в вечности. Вот о чём здесь: о бесполезности эмоционального напряжения при необходимости решать насущные проблемы и о преимуществе заботы о духовном: забота о духовном даёт вечное благополучие самому человеку. А забота о потребностях, о накопительстве материального - даёт лишь временную защиту человеку.
Здесь не о том, чтобы ждать манну небесную и сидеть, сложа руки в надежде, что все проблемы насущных потребностей решатся сами по себе, с помощью Бога и без нашего участия.

Христианин обязан думать о том, чтобы сделать всё возможное для ежедневного обеспечения необходимого ежедневного минимума - найти возможность зарабатывать на каждый день и не обременять никого из соверующих. Но при этом - не стоит напрасно переживать и предаваться излишним беспокойствам о возможных неприятностях возможных «чёрных» дней: их может и не быть. Так зачем же думать о том, чего может и не быть?

6:26-30 Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?
27 Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту [хотя] на один локоть?
Сначала Иисус приводит в пример птиц, о которых заботится Бог. Однако в этом примере - забота Бога проявляется не в том, что Он лично отыскивает корм для птиц и кладёт им в клюв. Нет. Но в том, что Бог снабдил птицу умением трудиться и создал для неё пищу. А раздобыть пищу на каждый день - птица должна сама. И она это с успехом делает без нужды иметь амбары и стаскивать в них тонны зерна.
Так же - и о человеке Бог позаботился.

Что касается примера отсутствия беспокойства у птицы – так его нет от того, что на многие века вперёд Бог позаботился о том, чтобы у трудящегося всегда было что поесть.

28 И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут;
29 но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них;
30 если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры!
Что касается одежды – на примере лилии Бог показал, насколько ЕГО творения благополучны и в этом: даже царь Соломон не смог добиться того, что имеет Божье создание. И человек, если будет трудиться над тем, чтобы становиться Божьим созданием, а не над тем, чтобы накапливать материальное – то и у него всё, что нужно - будет в наличии непременно.

6:31-34 Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться?
32 потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом.
33 Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам.
34 Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний [сам] будет заботиться о своем: довольно для [каждого] дня своей заботы.
Итог всему сказанному: беспокоиться о личных потребностях - бесполезно; христианин должен заботиться, прежде всего о том, чтобы жить в интересах Бога и для дела Его будущего Царства. Если этот интерес - христианин сделает ГЛАВНЫМ в своей жизни, то об остальном, необходимом для жизни - Бог позаботится Сам, приложив второстепенное – к главному. Если нет в христианине главного, то Богу - просто не к чему прикладывать и остальное.

Вот почему христианин, служащий Богу имеет всё необходимое для жизни и радуется, а не служащему Богу – всегда всего мало и радоваться нечему.

В предыдущей главе Христос предостерегал учеников Своих против извращенных учений и понятий книжников и фарисеев, особенно в их толковании закона (что Он называл закваской, 16:12);

в этой главе Он предостерегает их против порочной практики фарисеев, против двух грехов, которые они хотя и не оправдывали в своем учении, однако практиковали в своем поведении и таким образом рекомендовали их своим поклонникам. Этими грехами были лицемерие и мирская настроенность, против которых все верующие должны бодрствовать более всего, поскольку эти грехи легче всего овладевают теми, кто избегает грубых скверн мира, производимых похотями плоти, и потому наиболее опасны. Здесь нам дается предостережение:

I. Против лицемерия; мы не должны быть, как лицемеры, и не должны поступать, как лицемеры:

1. В делах милосердия, ст. 1-4.

2. В молитве, ст. 5-8. Христос учит нас, о чем и как молиться (ст. 9-13), как прощать во время молитвы, ст. 14, 15.

3. В посте, ст. 16-18.

II. Против мирской настроенности:

1. В нашем выборе сокровища (ст. 19-24), что является пагубным грехом лицемеров.

2. В наших заботах, что является грехом многих добрых христиан, ст. 25-34.

Стихи 1-4 . Мы должны поступать лучше, чем книжники и фарисеи, избегая греха в сердце -прелюбодеяния в сердце, убийства в сердце, а также поддерживая и сохраняя благочестие в сердце, чтобы делаемое нами делалось от сердца, от жизненного принципа, чтобы заслужить одобрение Бога, а не похвалу людей; то есть нам следует беречься не только учения фарисейского, но и лицемерия, которое есть закваска фарисейская, Лук 12:1. Милостыня, молитва и пост - это три великих долга христианина, три основания закона, как говорят аравитяне; в них мы поклоняемся и служим Богу: в молитве - нашими душами, в посте - нашими телами, в благодеянии - нашим имуществом. Мы должны не только удаляться от зла, но также творить добро, причем делать это хорошо, и тогда будем пребывать вечно.

В этих стихах Христос предупреждает нас против лицемерия в благотворительности. Берегитесь его. Повеление остерегаться лицемерия указывает на то, что оно является грехом.

1. Опасность впасть в этот грех велика, потому что лицемерие - тонкий грех. Тщеславие проникает в наши дела прежде, чем мы успеваем его осознать. Ученики искушались к этому греху той властью, которая была дана им для творения чудес, а так- же общением с теми, кто восхищался ими, и с теми, кто презирал их, так как и то и другое производило в них стремление показать себя.

2. Этот грех вводит нас в большую опасность. Берегитесь лицемерия, ибо если оно овладеет вами, то погубит вас. Это мертвые мухи, которые портят и делают зловонною благовонную масть мироварника, Еккл 10:1.

Здесь имеются в виду два момента:

I. Творение милостыни есть великий долг, и все ученики Христовы, в меру своих возможностей, должны ревновать об исполнении его, чтобы изобиловать этой добродетелью. Он предписывается и законом природы, и законом Моисея, и пророки делали на нем особое ударение. В различных рукописях в этом стихе вместо rrjv iAoauvqv - милостыня ваша, написано rrjv Smoauvrjv - ваша правда, ибо милостыня есть правда, Пс 111:9; Прит 10:2. Иудеи называли ящик для бедных ящиком правды. Сказано (в англ. Библии. Прим. ред.), что бедным отдается то, что им причитается, Прит 3:27. Этот долг не становится менее важным и менее превосходным, из-за того что лицемеры заставили его служить своей гордости. Если суеверные паписты ставили себе в заслугу дела милосердия, то это не извиняет скупых протестантов бесплодных в этих добрых делах. Это вер но, что мы не можем заслужить неба добры ми делами, но также верно и то, что мы не можем достичь неба без добрых дел. Это чистое благочестие (Иак 1:27), оно будет мерилом в день великого суда. Христос считает само собой разумеющимся, что Его ученики дают милостыню, Он не признает Своими тех, кто не творит ее.

II. Творение милостыни - это такой долг, за исполнение которого обещается большая награда, но эта награда теряется, если он исполняется лицемерно. Иногда он щедро вознаграждается земными благами (Прит 11:24,25; 19:17), сохранением от бедности (Прит 28:27; Пс 36:25), помощью в день бедствия (Пс 40:2), добрым именем и славой, которая преследует тех, кто меньше всего ищет ее, Пс 111:9. Однако в воскресенье праведных он будет вознагражден вечными благами, Лук 14:14.

Quas dederi, solas semper habebis, opes. To богатство, которым вы поделились с другим, является единственным богатством, которое вы сохраните навсегда. Имея это в виду, заметим теперь:

1. Какова была практика лицемеров в исполнении этого долга. Они исполняли его, но не из принципа послушания Богу и не из любви к человеку, а из тщеславия и гордыни; не из чувства сострадания к бедному, а исключительно ради того, чтобы показать себя, чтобы их превозносили как добрых людей, чтобы приобрести уважение народа, которое они сумели бы обратить в свою пользу и приобрести значительно больше, чем отдали. Преследуемые этим стремлением, они выбирали для творения дел милосердия такие места, как синагоги и улицы, где скапливалось много людей, наблюдавших за ними. Люди восхваляли их щедрость, потому что пользовались ею, но были настолько невежественны, что не замечали их отвратительной гордости. Вероятно, они любили давать милостыню в синагогах, где совершались сборы для бедных, а также на улицах и дорогах, по которым обычно ходили нищие. В этом нет ничего противозаконного - давать милостыню, когда люди видят вас; мы можем это делать и должны это делать, но не ради того, чтобы люди видели нас; наоборот, мы должны выбирать наименее заметные объекты милосердия. Когда лицемеры творят милостыню в своем собственном доме, то они трубят под предлогом созывания нищих, чтобы послужить им, а в действительности они делают это с целью всех известить о своей благотворительности, обратить на себя внимание и стать предметом разговоров.

Заметьте, какой приговор выносит Христос лицемерам: «Истинно, истинно говорю вам: они уже получают награду свою». На первый взгляд эти слова могут показаться обетованием - если они получают награду, то этого вполне достаточно, но два слова делают его угрожающим.

(1) Они получают награду, но это их награда. Не та добрая награда, какую Бог обещает творящим добро, но та, которую они сами себе обещают, и награда эта жалкая: они ищут, чтобы люди видели их, и люди видят их, они избрали свои собственные мечты, которыми обманывают себя, и будут иметь то, что избрали. Плотские верующие домогаются у Бога преимуществ, чести, богатства, и чрево их будет исполнено всем этим (Пс 16:14), но большего пусть они не ожидают. Это составляет их утешение (Лук 6:24), это их доброе (Лук 16:25), с этим они и останутся. «Не за динарий ли ты договорился со мною? Это все, на что ты можешь рассчитывать».

(2) Они уже получают награду свою, то есть в настоящее время, а в будущем никакая награда не ожидает их. Они теперь уже имеют все, что хотели получить от Бога, они здесь получают свою награду, и более им нечего ожидать. Апфиспу тдуловду. Это означает получить сполна. Та награда, которую благочестивые люди имеют в этом мире, составляет лишь часть платы, весьма незначительную, потом их ожидает нечто большее, значительно большее. Но лицемеры имеют все свое в этом мире, таков их приговор, таково их собственное решение. Для святых мир существует только для обеспечения их, это их, так сказать, карманные деньги, но для лицемеров мир является их наградой, их уделом.

2. Каково предписание нашего Господа по этому вопросу, ст. 3-4. Тот, Кто Сам был замечательным образцом смирения, требует его и от Своих учеников как совершенно необходимого условия для одобрения Богом их дел. «Пусть левая твоя рука не знает, что делает правая, когда ты творишь милостыню». Вероятно, Христос намекает здесь на ящик для бедных, в который они бросали свои пожертвования и который размещался с правой стороны входа в храм, так что они бросали в него свою монету правой рукой. Либо под даянием милостыни правой рукой подразумевается наша готовность к этому и решительность, чистота наших намерений, умение давать милостыню, не оскорбляя при этом получателя. Правая рука может быть использована для того, чтобы послужить бедным каким-то иным образом, например тем, чтобы поддержать их, что-то написать за них, перевязать их раны. «Но какое бы благо твоя правая рука ни делала, пусть левая рука твоя не знает, скрой, насколько это возможно, постарайся сохранить в тайне. Делай доброе дело потому, что оно доброе, а не потому, что этим ты приобретаешь себе доброе имя». In omnibus factis re, non teste, moveamur - Bo всех своих делах мы должны думать о тех, кому мы помогаем, а не о тех, кто смотрит на нас. Под этим подразумевается следующее:

(1) Мы не должны позволять другим знать о нашем добром деле, даже стоящим с нашей левой руки, то есть очень близким к нам людям. Вместо того чтобы рассказывать им о своих благодеяниях, скройте их, если это возможно, однако покажите свое желание скрыть это, чтобы они из вежливости сделали вид, что ничего не заметили, пусть о ваших добрых делах знаете только вы и никто больше.

(2) И сами мы не должны слишком сосредоточиваться мыслями на своих добрых делах, левая рука - это часть нас самих, мы не должны слишком много думать о сделанном нами добре, восхищаться собой и хвалить себя в сердце своем. Самомнение и самодовольство, поклонение собственной тени - родные сестры гордости, они так же опасны, как тщеславие перед людьми. Мы знаем, что те удостоятся воспоминания об их добрых делах, которые сами забыли о них: «Господи, когда мы видели Тебя алчущим или жаждущим?»

3. Каково обетование тем, кто искренне и смиренно творит милостыню. Чтобы милостыня твоя была втайне; и тогда Отец твой, видящий тайное, заметит тебя.

Примечание: когда мы сами как можно меньше обращаем внимания на свои добрые дела, тогда Бог более всего замечает их. Как Бог замечает зло, сделанное нам, когда мы не замечаем его (Пс 37:14,15), так Он видит и добрые дела, сделанные нами, когда мы не видим их. Бог видит тайное, эти слова страшны для лицемеров и утешительны для искренних христиан. Но это не все, Бог не только увидит и похвалит, но и воздаст явно.

Примечание: кто, творя милостыню, стремится показать себя перед Богом, тот обращается к Нему, как к своему Казначею. Лицемеры хватают тень, но праведник старается о сути. Заметьте как здесь подчеркивается, что Сам Отец вознаградит их, Евр 11:6. Предоставьте Ему единственному сделать это в доброте Своей, и Он Сам будет твоей великой Наградою, Быт 15:1. Он вознаградит тебя не как хозяин, который платит своему слуге за отработанное, и не больше, но как Отец, Который дает Своему Сыну, служащему Ему, щедро и без упрека. Он воздаст явно, если не сейчас, то в великий день, когда каждому будет похвала от Бога, явная похвала, Бог признает тебя перед людьми. Если работа будет тайной, то награда будет явной, и это лучше.

Стихи 5-8 . В молитве мы имеем более непосредственное общение с Богом, чем в благотворении, и поэтому должны еще больше заботиться о своей искренности, о чем здесь и говорится: И когда молишься... (ст. 5). Само собой разумеется, что все ученики Христа молятся. Павел начал молиться сразу после своего обращения. Как живой человек не может не дышать, так живой христианин не может не молиться. За то помолится Тебе каждый праведник. Не молиться - значит быть вне благодати. «И когда молишься, не будь, как лицемеры, не уподобляйся им» (ст. 5).

Примечание: тот, кто не хочет в своем хождении и в своих действиях поступать, как лицемеры, тот не должен быть лицемером по своему характеру. Христос никого не называет здесь конкретно, но из гл 23:13 явствует, что Он имел в виду, главным образом, книжников и фарисеев.

Отмечаются две большие ошибки, допускаемые лицемерами в их молитвах, - тщеславие (ст. 5-6) и многословие (тщетные повторения), ст. 7-8. Против них-то и предостерегает нас Христос.

I. Мы не должны быть гордыми и тщеславными в молитве, не должны стремиться к похвале от людей. Заметьте,

1. Каковы были пути и практика лицемеров. Во всех своих благочестивых упражнениях они стремились, главным образом, заслужить одобрение своих соседей и извлечь из этого выгоду для себя. Когда, казалось, они высоко парили в молитве (если молитва правильная, то она есть вознесение души к Богу), то даже тогда глаза их были устремлены вниз, на добычу. При этом заметьте:

(1) Какие места выбирали они для молитвы. То были синагоги, которые действительно предназначались для молитвы, но для общей, а не для личной. Они считали, что своими молитвами оказывали честь собранию но, в действительности, они славили себя. Они молились также и ы углах улиц, на широких улицах (как значит это слово в оригинале), которые были особенно многолюдны. Они уходили туда как бы в порыве благочестия, которое не допускало отсрочки, но, в действительности, это делалось ими с целью быть замеченными.

(2) Какую позу они принимали во время молитвы. Они молились стоя. Поза эта была дозволенной, законной (Map 11:25 ...когда стоите на молитве...), однако коленопреклоненная молитва свидетельствует о смирении и благоговении (Лук 22:41; Деян 7:60; Еф 3:14), в то время как молитвы лицемеров, совершаемые стоя, обнаруживали их гордость и самоуверенность, Лук 18:11. Фарисей став молился...

(3) Как проявлялась их гордость в выборе общественных мест для молитвы:

Они любили там молиться. Они любили молитву не ради ее самой, но ради того, что она давала им возможность быть замеченными. Обстоятельства могут сложиться таким образом, что возникает необходимость раскрыть свои добрые дела, так что они становятся явными для других и одобряются людьми. Но грех и опасность появляются тогда, когда нам нравится это, когда мы находим в этом удовольствие, потому что это удовлетворяет нашу гордость.

Они хотели, чтобы люди видели их; они не искали быть услышанными, принятыми Богом, но хотели быть предметом восхищения и одобрения людей, чтобы им легче было овладеть имуществом вдов и сирот (кто не доверится таким благочестивым людям?) и поглотить его, не вызывая при этом никаких подозрений (гл 23:14), но достигая своих целей в порабощении народа.

(4) Итог всего этого они уже получали награду свою. Они уже получали все то воздаяние за свое служение, какое могли ожидать от Бога, и оно было жалким. Какая нам польза от добрых слов наших соработников, если Сам Господь не скажет нам одобрительного слова хорошо? Но если во время молитвы, когда человек общается с Самим великим Богом, мы можем принимать во внимание такую мелочь, как человеческая похвала, то будет вполне справедливо, если эта похвала составит всю нашу награду. Они молятся, чтобы люди видели их, и люди видят их, и это все, что они получают.

Примечание: тот, кто хочет показать перед Богом чистоту своего благочестия, не должен обращать внимания на похвалу людей. Мы молимся не людям, и не от них ожидаем ответа, не они наши судьи, они такой же прах и пепел, как и мы, поэтому мы не должны смотреть на них, люди не должны видеть того, что происходит между Богом и нашей душой. В своих собраниях мы должны избегать всего, что может привлечь внимание к нашему личному поклонению Богу, и стараться о том, чтобы наш голос был услышан на высоте Ис 58:4. Общественное место - это не место для личной молитвы к Богу.

2. Какова воля Иисуса Христа в отношении молитвы, в противоположность обычаям лицемеров. Смирение и искренность - вот два урока, которые дает нам Христос: Ты же, когда молишься, войди в комнату твою...» (ст. 6), будь самим собой и забудь об окружающих. При этом предполагается, что личная молитва составляет долг всех учеников Христа и должна быть их повседневной практикой.

Заметьте, (1) Какие указания даются здесь относительно тайной молитвы.

Вместо того чтобы молиться в синагогах и на перекрестках улиц, войди в свою комнату, в уединенное место. Исаак уходил в поле (Быт 24:63), Христос - в горы, Петр - на крышу дома. Никакое место не следует считать неподходящим, если оно отвечает цели.

Примечание: тайная молитва должна совершаться в уединении, вдали от человеческих глаз, чтобы таким образом избежать хвастовства, и вдали от человеческих ушей, чтобы можно было свободно излить свою душу в спокойной обстановке, ничем не отвлекаясь. Однако если обстоятельства таковы, что мы не можем остаться незамеченными, то не следует по этой причине пренебрегать своим долгом, ибо пусть лучше кто-то наблюдает за нашей молитвой, чем допустить большее преступление, оставляя ее.

Вместо того чтобы молиться с целью быть замеченными людьми, молитесь Отцу, Который втайне. Для Меня... (Зах 7:5,6). Фарисеи молились, скорее, людям, чем Богу: какой бы ни была форма их молитвы, ее целью было заслужить похвалу людей и снискать их расположение. «Ты молишься Богу, и пусть этого будет вполне достаточно для тебя. Молись Ему как Отцу, как твоему Отцу, готовому слушать и отвечать, в великодушии Своем склонному к жалости, к оказанию помощи и поддержки тебе. Молись Отцу твоему, Который втайне».

Примечание: в тайной молитве мы взираем на Бога, присутствующего на всяком месте; Он находится и в твоей комнате, когда никого другого нет в ней, здесь Он особенно близок к тебе, когда ты взываешь к Нему. Своей тайной молитвой мы воздаем славу Богу как Вездесущему (Деян 17:24) и находим утешение самим себе в этом.

(2) Какое ободрение дается нам здесь в связи с тайной молитвой.

Отец видит тайное. Его глаза видят тебя, чтобы принять тебя, когда никакой человек не видит тебя, который мог бы похвалить тебя: Когда ты был под смоковницею, Я видел тебя, Иоан 1:48. Он видел Павла, на какой улице, в каком доме он молился, Деян 9:11. Нет такого тайного, сокровенного воздыхания молитвы, какого не заметил бы Бог.

Он воздаст тебе явно. Лицемеры, молящиеся открыто, получают свою награду, и ты не потеряешь награды своей, молясь тайно. Но эта награда по благодати, а не по долгу: какую заслугу может иметь просящий? Награда будет явной, молящиеся не просто получат ее, но получат с почтением. Явная награда - это то, что так любят фарисеи, но у них не хватает терпения, чтобы дождаться ее; искренние христиане равнодушны к ней, и они будут иметь ее с избытком. Иногда тайные молитвы вознаграждаются явно уже в этом мире в виде знаменательных ответов, касающихся совести противников молящихся чад Божьих. В день же великого суда будут явно вознаграждены все молящиеся дети Божьи, когда они явятся во славе вместе с Великим Ходатаем. Фарисеи получают свою награду перед всем городом, и это всего лишь вспышка, тень, а истинные христиане получат свою награду перед всем миром, ангелами и людьми, и это будет вечная слава.

II. В молитве не следует говорить лишнего, ст. 7-8 (англ. не делать пустых повторений. - Прим. переводчика.). Хотя суть молитвы состоит в том, чтобы возносить душу и изливать сердце, тем не менее слова молитвы также имеют значение, особенно в совместной молитве, в которой они совершенно необходимы и которую, вероятно, и имеет в виду здесь наш Спаситель, ибо выше Он сказал: «Когда ты молишься», здесь же говорит: «Когда вы молитесь». Молитва нашего Господа, следующая после этого, есть молитва совместная. Тот, кто говорит от лица других, более всех искушается похвастаться своим слогом и выражениями, против чего и предостерегает нас Христос. Не говорите лишнего, ни когда молитесь наедине, ни когда молитесь вместе с братьями. Фарисеи были склонны к этому, они долго молились (гл 23:14), они заботились только об одном - удлинить свои молитвы. Заметьте:

1. В чем заключается ошибка, осуждаемая здесь, - в превращении молитвы в простое говорение, когда она становится служением языка и перестает быть служением души. Это выражается двумя словами: раттаАоуа, лоЛиЛоуш (1) Пустое повторение - тавтология, бесцельное, пустое повторение одних и тех же слов (наподобие Battus, Sub illis montibus erant, erant sub montibus illis), подражание многословию глупцов, Еккл 10:14: Человек не знает, что будет, и кто скажет ему, что будет после него? Это неприлично и вызывает отвращение в любом разговоре, а тем более в разговоре с Богом. Не всякое повторение в молитве осуждается, но только пустое, бесцельное. Христос Сам употреблял в молитве одни и те же слова (гл 26:44), находясь при этом в весьма сильном борении, Лук 22:44. Так молился и Даниил, Дан 9:18,19. Бывают весьма изящные повторения одних и тех же слов, ">Пс 135 Такие повторы необходимы как для выражения наших собственных чувств, так и для того, чтобы вызвать соответствующие чувства в других. Осуждается суеверное повторение набора слов, без вникания в их смысл, как делают паписты, когда бесконечно читают по четкам молитвы Аве Мария и Отче наш; пустое и бесстрастное повторение одних и тех же слов только ради того, чтобы растянуть молитву и показать чувства, которых в действительности нет. Когда мы много говорим, но слова наши не имеют определенной, предметной цели, то это не может нравиться ни Богу, ни разумным людям.

(2) Многословие, искусственное растягивание молитвы, вызываемое гордостью, или суеверием, или убеждением, будто Бог нуждается в том чтобы мы Его информировали и приводили свои доводы Ему, или же глупостью и дерзостью, когда мы много говорим, потому что нам нравится слушать самих себя. Не всякая долгая молитва запрещается. Христос молился всю ночь, Лук 6:12. Молитвы Соломона тоже были очень продолжительными. Когда нам предстоит необычный труд, когда мы переживаем необычные чувства, длинная молитва оправдана. Но здесь осуждается искусственное удлинение молитвы, как если бы длинная молитва больше нравится Богу и Он скорее ответит на нее. Осуждается не то, что мы много молимся, наоборот, мы призываемся постоянно молиться; но много говорить в молитве- вот что подлежит осуждению. Опасность этой ошибки состоит в том, что мы только говорим в молитве, а не молимся. Против этого нас предостерегает Соломон (Еккл 5:1): «Слова твои да будут немноги, обдуманы и взвешены»; Осия: «Возьмите с собой молитвенные слова» (Ос 14:2);

Иов: «Приискивайте слова (Иов 9:14) и не говорите лишнего».

2. Какие доводы приводятся против многословия в молитве.

(1) Таков обычай язычников: как язычники. Не подобает христианину поклоняться своему Богу так, как язычники поклоняются своим богам. Язычники от природы научены поклоняться Богу, но, осуетившись в умствованиях своих относительно объекта поклонения, они осуетились и в отношении формы поклонения, в частности молитвы. Полагая, что Бог такой же, как они сами, они воображали, что Ему надо много говорить, чтобы заставить Его понять то, что они хотят Ему сказать, или принудить Его удовлетворить их просьбы, как если бы Он был немощным, невежественным и несговорчивым. Так священники Ваала с утра и почти до самой ночи упорно повторяли: «О, Ваал, услышь нас», но напрасно они взывали к нему. А Илия, действуя серьезно и сдержанно, краткой молитвой низвел с неба огонь и воду, 3Цар 18:26,36. Работа языка в молитве даже если он и хорошо работает, - пустая работа.

(2) «Не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш на небе, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него, поэтому нет никакой нужды в таком изобилии слов. Из этого вовсе не следует, что вы не должны молиться, ибо Господь повелевает, чтобы вы своими молитвами признавали свою нужду в Нем, свою зависимость от Него и выражали радость о Его обетованиях, поэтому вы должны открывать Ему ваше положение, изливать перед Ним ваше сердце и потом все предоставить Ему». Учтем, что:

Бог, Которому мы молимся, есть наш Отец как Творец, а также и Отец по Завету, поэтому мы должны обращаться к Нему свободно, естественно и искренне. Дети не обращаются к родителям своим с длинными речами, когда они что-то хотят получить от них, достаточно сказать: «Голова моя, голова моя». Будем приходить к Нему, как дети - с любовью, почтением и доверием, и тогда нам не потребуется произносить много слов, ибо Дух усыновления научит нас говорить то, что единственно правильно: Авва, Отче.

Он есть Отец, Который знает наше положение и наши нужды лучше нас самих. Он знает, в чем мы имеем нужду, Его глаза обозревают землю, чтобы следить за нуждами Своего народа (2Пар 16:9), и часто Он отвечает нам прежде, чем мы воззовем к Нему (Ис 65:24), и делает больше всего того, чего мы просим, Еф 3:20. Если же Он не дает Своему народу просимого, то это потому, что Он знает, что ему это не требуется, что это будет ему не во благо, так как Он судит лучше, чем мы. Нам не нужно долго молиться и не нужно много слов, когда мы излагаем нашу нужду пред Богом: Бог знает ее лучше, чем мы можем сказать Ему о ней, Он только желает услышать о ней от нас («Что ты хочешь, чтобы Я сделал тебе?»);

сказав Ему о своей нужде, мы должны обратиться к Нему со словами: «Господи, пред Тобою все желания мои» (Пс 37:10). Продолжительность молитвы и слова молитвы на Бога не действуют, напротив, наиболее сильными ходатайствами являются те, что производятся с воздыханиями неизреченными, Рим 8:26. Мы должны не предписывать Богу, а подписываться под Его волей.

Стихи 9-15 . Осудив то, что делалось неправильно, Христос указывает, как сделать лучше, ибо Его укоризны несут в себе и наставление. Мы не знаем, о чем молиться, как должно, и Он идет навстречу нашим немощам, влагая слова в уста наши: «Молитесь же так» (ст. 9). В молитвенное служение иудеев вкралось так много ошибочного, что Христос посчитал необходимым дать новые наставления о молитве, чтобы показать Своим ученикам, каковы должны быть содержание и форма их молитв. Для этого Он приводит слова, которые мы можем использовать как образец для выражения своих конкретных нужд. Это не означает, что мы должны использовать только эту форму молитвы или всегда употреблять ее как средство освящения всех наших других молитв, но нам предписывается, в каком духе мы должны молиться, какими словами и с какой целью. Молитва, приведенная у Луки, несколько отличается от этой; мы нигде не читаем, что апостолы молились этой молитвой; нас здесь не учат молиться во имя Христа, как будут учить позже; нас учат молиться о приходе Царствия, которое пришло, когда излился Дух Святой, и, несмотря на все это, эта молитва, несомненно, должна употребляться как образец, в ней есть залог общения святых, поскольку на протяжении многих веков она использовалась церковью, по крайней мере (считает д-р Уитби, Whitby), начиная с третьего столетия. Это молитва нашего Господа, Он ее составил, и Он дал ее нам, она кратка, и в то же время весьма содержательна, в сравнении с нашими немощными молитвами. Содержание молитвы включает в себя самое необходимое, тщательно выбранное, порядок молитвы поучителен, выражения ясные и четкие. В немногих словах этой молитвы заключено очень многое, нам необходимо понять ее смысл и значение, ибо употребление ее будет правильным только в том случае, когда она произносится сознательно, а не повторяется бездумно.

Молитва Господня (как, в сущности, и всякая другая молитва) является письмом, отправляемым с земли на небо. Письмо имеет надпись, где указаны: адресат - Отче наш, и место назначения - на небесах. Далее следует содержание, состоящее из ряда прошений, потом заключение - ибо Твое есть царство, и печать - Аминь! И если хотите, в нем имеется даже дата: сей день.

Таким образом, молитва состоит из трех частей.

I. Вступление: «Отче наш, Сущий на небесах». Прежде чем приступить к делу, необходимо сделать торжественное обращение к Тому, к Кому мы приходим с ним: Отче наш. Обращение Отче наш подразумевает, что мы должны молиться не только от себя и за себя, но также от лица других и за других, ибо мы члены одного тела, и призваны в общение друг с другом. Оно указывает нам, кому мы должны молиться: только одному Богу, а не ангелам и не святым, ибо они не знают нас, им не положены те почести, какие мы воздаем своей молитвой, и они не в состоянии дать нам милости, о которых мы просим. Оно учит нас, как мы должны обращаться к Богу, какой титул давать Ему: такой, который больше выражает Его благость, чем Его величие, ибо мы должны с дерзновением приходить к престолу благодати.

1. Мы должны обращаться к Нему как к нашему Отцу и так должны называть Его. Как Творец, Он Отец вообще всего рода человеческого, Мал 2:10; Деян 16:28. Для святых, получивших усыновление и возрождение, Он является Отцом в особом смысле этого слова (Еф 1:5; Гал 4:6), в чем состоит их невыразимая привилегия. Таким образом, молясь, мы должны взирать на Него, иметь о Нем добрые мысли, ободряющие, а не устрашающие нас. Нет ничего более угодного для Бога и более приятного для нас, чем называть Бога Отцом. Христос называл в Своих молитвах Бога Отцом. Если Он наш Отец, то Он будет снисходителен к нашим немощам и несовершенствам (Пс 112:13), будет миловать нас (Мал 3:17), будет принимать наши старания, хотя они и далеки от совершенства, не откажет нам ни в каком благе, Лук 11:11-13. Мы имеем свободный доступ к Нему как к своему Отцу, мы имеем Ходатая пред Отцом и Духа усыновления. Когда мы приходим с покаянием в наших грехах, то, подобно блудному сыну, тоже должны смотреть на Бога как на нашего Отца, Лук. 15: 18, Пер 3:19. Когда мы приходим просить о дарах, мире, наследии и благословении сынов, нас должно ободрять то, что мы приходим к Богу не как к непримиримому, мстительному Судье, но как к любящему, великодушному Отцу, примирившему нас с Собою во Христе, Пер 3:4.

2. Мы должны обращаться к Богу как к нашему Отцу на небесах. Он на небесах, а также и везде, ибо небеса не могут вместить Его. Однако именно на небесах Он являет Свою славу, ибо небеса являются Его престолом (Пс 112:19), а для верующих этот престол является престолом благодати, куда мы и должны направлять наши молитвы, потому что там наш Посредник Христос, Евр 8:1. Небеса, мир духов невидимы, и наше молитвенное общение с Богом в молитве должно быть духовным; это горний мир, поэтому мы должны возноситься в молитве выше этого мира, возносить наши сердца, Пс 24:1. Небо - это место совершенной чистоты, поэтому мы должны воздевать чистые руки, стараться святить имя Того, Кто свят и обитает на святом месте, Лев 10:3. С неба Бог призирает на сынов человеческих, Пс 32:14,15. В молитве мы должны видеть Его взгляд, устремленный на нас: Он ясно и совершенно видит с небес наши нужды, бремена и наши желания, а также все наши немощи. Небеса - это твердь Его силы, с которой Он обозревает всю землю, Пс 110:1. Он не только, как Отец, желает нам помочь, но и, как Небесный Отец, может помочь нам больше, чем мы просим или о чем помышляем; Он имеет все необходимое для удовлетворения наших нужд, ибо всякий дар совершенный нисходит свыше. Он есть наш Отец, и поэтому мы можем приходить к Нему с дерзновением, но Отец Небесный, поэтому мы должны приходить к Нему с благоговением, Еккл 5:1. Таким образом, все наши молитвы должны соответствовать тому, что составляет нашу великую цель как христиан, а именно: быть на небе с Богом. Бог и небо, конечная цель нашего земного странствия, должны быть перед нашим взором в каждой нашей молитве, это центр, к которому мы стремимся. Мы посылаем наши молитвы туда, куда сами собираемся некогда прийти.

II. Прошения. Их шесть: первые три касаются непосредственно Бога и чести Его, а последние три - наших личных интересов, земных и духовных, подобно тому, как в десяти заповедях первые четыре заповеди учат нас нашему долгу перед Богом, а последние шесть - нашему долгу перед ближними. Порядок этой молитвы учит нас тому, что прежде всего надо искать Царства Божия и правды Его, а потом надеяться, что все остальное приложится нам.

1. Да святится имя Твое.

(1) Мы воздаем славу Богу. Эту фразу можно расценивать не как прошение, а как поклонение, аналогичное выражению Да возвеличится, или прославится, Господь, ибо Божья святость есть величие и слава всех Его совершенств. Мы должны начинать свою молитву с прославления Бога. В первую очередь следует удовлетворить Бога, Ему надо воздавать славу, прежде чем получить милость и благодать от Него. Будем прославлять Его совершенства, и тогда мы получим пользу от них.

(2) Мы видим свою цель в том, чтобы Бог был прославлен, и это правильная цель, к ней мы должны стремиться, и она должна быть главной и конечной целью всех наших молитв, все остальные наши прошения должны быть подчинены этой цели и содействовать ее достижению. «Отче, прославь Себя Самого, посылая мне насущный хлеб и прощая грехи мои» и т. д. Так как все от Него и чрез Него, то все должно быть к Нему и для Него. Наши мысли и чувства во время молитвы должны быть направлены более всего к славе Божьей. Главной целью молитв фарисеев было их собственное имя (ст. 5, чтобы показаться пред людьми), в противоположность этому нам предписывается считать главной целью своих молитв имя Бога, пусть все наши прошения будут сосредоточены на этом и управляемы этим. «То и то сделай мне ради славы имени Твоего и в такой мере, насколько это будет служить славе его».

(3) Мы желаем и молимся о том, чтобы имя Божье, то есть Сам Бог, святилось и прославлялось во всем, в чем Он открыл Себя нам, прославлялось нами, другими и особенно Им Самим. «Отче, пусть имя Твое прославится как Отца, и Отца Небесного; да прославится благость Твоя, Твое величие и Твоя милость. Да святится имя Твое, ибо оно свято, не важно, что будет с нашими нечистыми именами, но что Ты сделаешь со Своим великим именем?» Если мы просим, чтобы прославилось имя Божье,

То делаем добродетель по необходимости, ибо Бог прославит Свое имя независимо от того, желаем мы этого или нет: ...буду превознесен в народах, Пс 45:11.

Просим о том, что, несомненно, будет даровано нам, ибо на молитву нашего Спасителя: «Отче, прославь имя Твое», немедленно был дан ответ: «И прославил и еще прославлю». 2. Да приидет Царствие Твое. Это прошение имеет явную связь с учением, которое в то время проповедовал Иисус, а до Него - Иоанн Креститель, и которое впоследствии Он поручил проповедовать Своим апостолам, а именно: учение о приближении Царства Небесного. Царство вашего Отца, Который на небесах, Царство Мессии, уже близко, молитесь, чтобы оно пришло.

Примечание: мы должны обращать услышанное слово в молитву, наше сердце должно откликаться на слово. Господь обещает: «Се, гряду скоро». Сердца наши должны отозваться: «Ей, гряди». Служителям следует молиться о проповедуемом слове; когда они проповедуют о том, что Царство Божье приблизилось, то должны молиться: «Да приидет Царствие Твое». Мы должны молиться о том, что Бог обещал, ибо обетования даны нам не для того, чтобы вытеснять наши молитвы, но чтобы оживлять и вдохновлять их, и когда исполнение обетования близко, при дверях, когда Царствие небесное приближается, мы должны молиться о нем более ревностно: «Да приидет Царствие Твое», как Даниил обратил лицо свое к Господу с молитвой об избавлении Израиля, когда понял, что оно приблизилось, Дан 9:2. См. Лук 19:11. Ежедневной молитвой иудеев было: «Да воцарится Царство Его, да совершится избавление Его, да грядет Мессия и избавит народ Свой». Д-р Уитби (Whitby), ex Virtinga. «Да приидет Царствие Твое, пусть Евангелие Твое будет проповедано всем народам и принято ими, пусть все примут свидетельство, данное Богом о Сыне, и свидетельство Самого Сына как их Спасителя и Владыки. Да расширятся границы евангельской Церкви, царство мира да станет Царствием Христа, все люди да станут его подданными и да живут достойно этого звания».

3. Да будет воля Твоя и на земле, как на небе. Мы молимся о пришествии Царства Божьего, о том, чтобы мы и все другие были послушны всем законам и уставам его. Пусть же послушание воле Божьей покажет, что Царство Христа приблизилось; пусть оно принесет небо на землю, и через это откроется, что оно есть Царство Небесное. Если мы, называя Христа Царем, не исполняем воли Его, то делаем Его всего лишь номинальным царем. Молясь о Его управлении, мы тем самым молимся о том, чтобы мы могли во всем быть управляемыми Им. Заметьте:

(1) О чем мы просим - Да будет воля Твоя. «Делай со мной и с тем, что принадлежит мне, все, что угодно Тебе, 1Цар 3:18. Я предаю себя в Твои руки, я совершенно согласен с тем, чтобы все Твои намерения относительно меня исполнились». В этом смысле молился и Христос: «Не Моя, но Твоя воля да будет». «Дай нам способность делать то, что Тебе угодно, дай нам необходимую благодать для ясного разумения Твоей воли и угодного Тебе исполнения ее. Помоги нам добросовестно исполнять Твою волю, а не нашу собственную волю, не волю плоти или ума, не волю человеческую (1Пет 4:2), и тем более не волю сатаны (Иоан 8:44), чтобы нам не огорчать Бога ни в чем, что мы делаем (ut nihil noptrum displiceat Deo), и не огорчаться ничем, что Он делает» (ut nihil Dei displiceat nobis).

(2) Образец исполнения Его воли: чтобы здесь, на земле, в месте испытаний и искушений (где мы должны совершить свой труд, иначе он никогда не будет совершен), она исполнялась так же, как на небе, в месте покоя и радости. Мы молимся, таким образом, о том, чтобы земля через соблюдение воли Божьей стала более походить на небо (из-за господства на ней воли сатаны она стала похожа не ад) и чтобы святые стали более похожими на ангелов в их поклонении и послушании Богу. Благодарение Богу, мы еще находимся на земле, а не под землей; мы молимся только за живых, а не ы мертвых, сошедших в могилу.

4. Хлеб наш насущный дай нам на сей день. Так как наше природное естество необходимо для нашего духовного благополучия в этом мире, то после молитвы о славе Божьей, о Его Царстве и воле Его, мы молим о необходимых средствах существования для нашей временной жизни. Они являются дарами Божьими, и поэтому просить их следует у Бога, Tdv dprov imoumov - хлеб на грядущий день, на всю остальную жизнь. Хлеб на грядущее время, или хлеб, необходимый для нашего существования, тот, который соответствует нашему положению в мире (Прит 30:8), хлеб, который подходит для нас и для наших семей, в соответствии с нашим положением и состоянием.

Каждое слово в этой просьбе содержит в себе урок:

(1) Мы просим о хлебе. Это учит нас скромности и умеренности, мы не просим деликатесов и каких-то излишеств, но здоровой, хотя и не изысканной, пищи.

(2) Мы просим о нашем хлебе; это намек на то, что мы должны быть честными и трудолюбивыми. Мы не просим чужого хлеба, вынутого изо рта другого, хлеба, приобретенного неправдой (Прит 20:17), но хлеба, добытого честным путем.

(3) Мы просим о хлебе насущном. Это учит нас тому, чтобы мы не заботились о завтрашнем дне (ст. 34), но оставались в постоянной зависимости от Божьего попечения, живя одним днем.

(4) Мы просим у Бога дать нам хлеб, не продать, не одолжить, но дать. Самый великий из людей должен обращаться к милости Божьей для получения хлеба своего насущного.

(5) Мы молимся: «Дай нам, не только мне одному, но и другим вместе со мной». Это учит нас милосердию и состраданию, заботе о бедных и нуждающихся. Это также указывает на то, что мы должны молиться со своими семьями: мы едим вместе со своими домочадцами, поэтому и молиться должны вместе.

(6) Мы молимся, чтобы Бог послал нам хлеб на сей день. Это учит нас так же обновлять желания наших душ перед Богом, как обновляются нужды нашего тела, так же постоянно в должное время молиться Отцу небесному, как постоянно и в свое время приходит день, и считать, что мы не можем прожить день без молитвы, как не можем прожить его без хлеба.

5. И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим. Это прошение связано с предыдущим, и слово прости указывает на то, что если наши грехи не будут прощены, то мы не будем иметь утешения в жизни или поддержки ее. Хлеб наш насущный будет питать нас лишь как агнцев на заклание, если наши грехи не будут прощены нам. При этом подразумевается, что мы должны молиться о ежедневном прощении так же, как молимся о ежедневном хлебе. Омытому нужно ноги умыть.

Примечание:

Наши грехи - это наши долги. Существует долг почитания, которое мы, будучи творением Его, обязаны воздавать Ему как Творцу; мы не можем просить об освобождении от этого долга, но при неуплате его появляется другой долг - долг наказания. Непослушание воле Божьей подвергает нас гневу Божьему, несоблюдение постановлений закона обязывает нас к наказанию. Как должник подлежит суду, так и мы; как преступник - должник перед законом, так же и мы.

Постоянным желанием наших сердец и ежедневной нашей молитвой к Отцу небесному должно быть - прости нам долги наши, чтобы Он аннулировал наш долг наказания, чтобы мы не подпали осуждению, чтобы мы могли получить свободу и утешение в ней. Умоляя о прощении наших грехов, мы можем ссылаться на удовлетворение Божьего правосудия в смерти Господа Иисуса Христа, нашего Гаранта, или, вернее, Поручителя по делу, Который взял на Себя дело нашего освобождения.

(2) Довод, усиливающий эту просьбу: «Как и мы прощаем должникам нашим». Это не ссылка на наши заслуги, но прошение о милости.

Примечание: тот, кто приходит к Богу за прощением своих грехов против Него, должен по совести простить своих обидчиков, иначе, произнося Господню молитву, он проклинает самого себя. Наш долг - прощать нашим должникам. Что касается денежного долга, то мы не должны безжалостно требовать уплаты его от человека, который не может вернуть его, не разорив себя и свою семью при этом. Однако здесь под долгом подразумевается обида. Наши должники - это те, кто совершил проступок против нас, ударил нас (гл 5:39,40) и подлежит за это преследованию по закону. Но мы должны терпеть, прощать и забывать нанесенные нам оскорбления и сделанное нам зло. Это нравственная основа для нашего прощения Богом и примирения с Ним; это дает нам право надеяться, что Бог простит нас, ибо если мы обнаруживаем такое великодушное настроение, то оно произведено Богом внутри нас и, следовательно, является совершенством, исходящим от Его собственного превосходства и совершенства. Если Бог сделал нас способными прощать, то это свидетельствует о том, что Он простил нас.

6. И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Это прошение выражается:

(1) В отрицательной форме: Не введи нас во искушение. Помолившись о том, чтобы Бог удалил вину греха нашего, теперь вполне естественно просить о том, чтобы больше никогда не возвращаться к этому безумию, чтобы не впасть снова в искушение. Это не означает, что Бог может искушать грехом; но: «Господи, не давай свободы сатане, свяжи этого рыкающего льва, ибо он хитрый и злобный. Господи, не предоставляй нас самим себе, ибо мы крайне немощны, Пс 18:14. Господи, не полагай перед нами камни преткновения и сети, не ставь нас в такие обстоятельства, которые могут стать для нас поводом к падению». Мы должны молиться против искушений, потому что они причиняют нам беспокойство и тревогу, а также подвергают нас опасности быть побежденными ими, что влечет за собой вину и скорбь.

(2) В положительной форме: Но избавь нас от лукавого; ano tou rrovrjpou - от диавола, искусителя. «Сохрани нас либо от его нападок, либо от поражения через эти нападки». Или: от зла (в англ. тексте слово «лукавый» переведено как «зло». - Прим. переводчика.), то есть от греха, худшего из всех зол; от зла вообще, которое ненавидит Бог и которым сатана искушает и губит людей. «Господи, избавь нас от зла этого мира, от господствующего в мире растления похотью, от всякого зла этого мира, от зла смерти, от жала смерти, которое есть грех; избавь нас от самих себя, от злых людей, чтобы они не стали для нас сетью, а мы для них - добычей».

III. Заключение: Ибо Твое есть Царство, и сила, и слава во веки. Аминь. Некоторые видят здесь связь со славословием Давида (1Пар 29:11): Твое Господи величие, могущество и слава.

1. Это есть довод, усиливающий предыдущие прошения. Мы должны ходатайствовать перед Богом в молитве, приводить доводы (Иов 23:4), не для того, чтобы воздействовать на Него, а для того, чтобы воздействовать на самих себя - ободрить свою веру, возбудить в себе усердие и доказать наличие того и другого. Наилучшими доводами в молитве являются те, которые основаны на свойствах Самого Бога, на том, что Он открыл нам о Себе. Мы должны бороться с Богом Его собственной силой, как в отношении природы наших доводов, так и представления их. Данное прошение имеет особую связь с первыми тремя: «Отче наш, сущий на небесах, да приидет Царствие Твое, ибо Твое есть Царство; да будет воля Твоя, ибо Твоя есть сила; да святится имя Твое, ибо Твоя есть слава». А для нас эти слова являются ободрением: «Твое есть Царство, Ты управляешь миром и защищаешь святых, Своих верных подданных». Бог дает и спасает как Царь. «Твоя есть сила, чтобы сохранять и поддерживать это Царство и осуществлять все Твои благие намерения относительно Твоего народа». Твоя есть слава - как конечная цель всего, что дается и совершается для святых в ответ на их молитвы, ибо их хвала принадлежит Ему. Это несет ободрение и святое дерзновение в молитве.

2. Это есть форма хвалы и благодарения. Наилучший способ достичь своей молитвой Бога состоит в восхвалении Его. Это путь к обретению последующей милости, так как делает нас достойными ее. Во всех наших обращениях к Богу должна присутствовать значительная доля хвалы, ибо святым подобает хвала, они предназначены Богом для хвалы. Это справедливо и правильно: мы благодарим и славим Бога не потому, что Он нуждается в этом (Его прославляет целый мир ангелов), но потому, что Он заслуживает этого, и наш долг - воздать Ему славу, так как именно с этой целью Он дает нам откровения о Себе Самом. Прославление Бога это блаженство неба, это труд, совершаемый на небе, и все те, кто собирается на небо, должны уже здесь начать свое небо. Заметьте, как богато это славословие: Царство, сила и слава - все Твое.

Примечание: мы должны быть щедрыми в прославлении Бога. Истинный святой никогда не считает, что он в достаточной мере прославил Бога: для этого необходимо возвышенное красноречие, и это должно совершаться во веки. Приписывая славу Богу во веки, мы тем самым признаем, что это наш вечный долг и что мы усердно желаем делать это вечно вместе с ангелами и святыми на небесах, Пс 70:13.

Наконец, ко всему этому мы должны добавлять наше Аминь - истинно так. Божье Аминь - это дарственный акт, Его декрет о том, что это будет так; наше же Аминь это только суммированное желание, наше согласие- да будет так; это залог нашего желания быть услышанными и уверенности в этом. Аминь относится ко всем предшествующим прошениям. Таким образом, снисходя к нашим немощам, Христос учит нас объединять все в одном слове и собирать вместе все подробности, упущенные нами и ускользнувшие от нашего внимания. Хорошо всякое упражнение в благочестии заканчивать с некоторым жаром и энергией, чтобы после него наш дух благоухал. Благочестивые люди исстари имели обычай заканчивать каждую молитву, произнося вслух слово Аминь. Это похвальный обычай, если он соблюдается разумно, как учили апостолы (1Кор 14:16), и искренне и живо, с внутренними чувствами, соответствующими внешним выражениям желания и уверенности.

Большая часть прошений, содержащихся в молитве Господней, употреблялась обычно иудеями в их молитвах, если и в иных выражениях, то с тем же самым значением. Однако фраза, содержащаяся в пятом прошении, как и мы прощаем должникам нашим, была совершенно новой. Поэтому Спаситель здесь поясняет причину, почему Он добавляет ее - не с тем, чтобы лично осудить людей рода сего в неуживчивости, сварливости и злонравии (хотя для этого имелось достаточно оснований), а только для того, чтобы показать необходимость и важность прощения как такового. Бог, прощая нас, обращает особое внимание на то, как мы прощаем других, причиняющих нам вред. Поэтому, прося о прощении, мы должны упомянуть о нашем добросовестном исполнении этого долге, и не только напоминать о нем себе, но и обязывать себя к нему. См. притчу в гл 18:23-35. Наша эгоистическая природа не склонна прощать, поэтому Христос делает особенное ударение на этом в ст. 14-15, приводя:

1. Обетование. Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный. Это не значит, что требуется только это условие, необходимо также покаяние, и вера, и обновленное послушание. Но как при истинности других добродетелей будет и эта добродетель, так и наличие этой добродетели будет служить доказательством искренности всех других наших добродетелей. Кто снисходителен к своему брату, тот свидетельствует о том, что покаялся перед своим Богом. То, что в молитве названо долгами, здесь называется согрешениями, долгами нанесенных обид, вреда, причиненного нашему телу, нашем– имению или нашей репутации. Согрешение это преступление в мягкой форме выражения, ларалтиата - ошибка, промах, падение.

Примечание: когда мы называем причиненную нам обиду мягкими, уменьшительными именами, это свидетельствует о том, что мы простили нашего брата, и это помогает нам простить его. Назовите их не предательством, а согрешением, не сознательным вредительством, а случайной оплошностью, неосторожностью. Может быть, это недосмотр (Быт 43:12), поэтому примиримся с этим огорчением. Мы обязаны простить, ибо надеемся быть прощенными, поэтому должны не только не сердиться на него, не вынашивать месть, но даже и не упрекать своего брата за причиненный нам вред, не радоваться, когда какое-либо несчастье постигает его но быть готовыми помочь ему, сделать ему добро, и если он покается и захочет восстановить дружбу, то должны быть искренни и дружелюбны в общении с ним, как прежде.

2. Угрозу. «А если не будете прощать тех, кто причинил вам вред, то это плохой знак указывающий на то, что вы и другие условия не выполнили и не заслуживаете прощения, поэтому Отец ваш, Тот, Кого вы называете Отцом и Кто предлагает вам Свою благодать на справедливых условиях, не простит вам согрешений ваших. Если в других добродетелях вы искренни, но вам сильно недостает духа прощения, то вы не можете ожидать утешения в Божьем прощении, дух ваш будет подавлен тем или иным огорчением, пока вы не подчинитесь этому долгу».

Примечание: желающие обрести милость у Бога, должны быть милостивы к своим братьям. Мы не можем надеяться на то, что Бог в благоволении протянет к нам Свои руки, если мы не воздеваем к Нему чистые руки без гнева, 1Тим 2:8. Если мы молимся в гневе, то имеем все основания опасаться, что и Бог ответит нам в гневе. Некто сказал: «Молитвы, произнесенные в гневе, написаны желчью». Почему Бог должен простить нам 10 6 талантов, которые мы должны Ему, если мы не желаем простить брату нашему 100 динариев, которые он задолжал нам? Христос пришел в мир как великий Миротворец, чтобы примирить нас не только с Богом, но также и друг с другом, и мы должны подчиниться Ему в этом. Относиться легкомысленно к этому вопросу, которому такое большое значение придает Христос, есть проявление большого высокомерия и грозит опасными последствиями. Страсти человеческие не сделают бессильным слово Божье.

Стихи 16-18 . Здесь мы имеем предостережение против лицемерия в посте, как выше - против лицемерия в молитве и милостыне.

I. При этом подразумевается, что религиозный пост есть долг, требуемый от учеников Христа, когда Бог в провидении Своем призывает их к нему и когда состояние их собственных душ, по какой-либо причине, требует его. Придут дни, когда отнимется от них жених, и тогда будут поститься, гл 9:15. О посте Христос говорит в последнюю очередь, потому что он важен не сам по себе, но как средство, располагающее нас к исполнению других обязанностей. Молитва занимает место между делами милосердия и постом, ибо она является душой и жизнью того и другого. Христос, главным образом, говорит здесь О личном посте, который человек налагает сам на себя как добровольную жертву, что практиковалось среди благочестивых иудеев; некоторые постились по одному дню в неделю, другие - по два дня, другие реже, кто как находил нужным. В дни поста они не ели до захода солнца, а после него ели умеренно. Христос осудил фарисея не за то, что он постился дважды в неделю, но за то, что он хвастался этим, Лук 18:12. Этот обычай достоин одобрения, и у нас есть все основания сожалеть, что христиане повсеместно пренебрегают постом. Анна постилась очень много, Лук 2:37. Корнилий постился и молился, Деян 10:30. Много постились и первые христиане, Деян 13:3; 14:23. Подразумеваются и личные посты,

1Кор 7:5. Пост - это акт самоотречения, умерщвления плоти, наложения святого взыскания на самого себя и смирения под крепкую руку Божью. Самые зрелые христиане таким образом признают, что им нечем похвалиться, что они не достойны даже своего повседневного хлеба. Пост предназначен для обуздания плоти и ее похотей, он делает нас более энергичными в упражнениях благочестия, тогда как полный желудок погружает в сонливость. Павел часто пребывал в посте, усмиряя и порабощая свое тело.

II. Христос предостерегает нас не поститься так, как лицемеры, чтобы не потерять награды от Бога. Чем тяжелее долг, тем обиднее будет потерять награду за его исполнение.

1. Лицемеры притязали на то, что они постятся, тогда как у них не было никакого смирения и сокрушения духа, которые составляют жизнь и душу поста. Посты их были притворными, показными, тенью без реальной сущности, они представляли их более смиренными, чем было на самом деле, они были попыткой обмануть Бога, и это было наибольшим оскорблением для Него, какое только лицемеры могли нанести Ему. Таков ли тот пост, который избрал Бог, – день, в который томит человек душу свою, гнет голову свою, как тростник, и подстилает под себя рубище и пепел? Мы совершенно ошибаемся, если называем это постом, Ис 58:5. Телесные упражнения, когда весь пост сводится только к ним, мало полезны, так как Бог не считает это постом.

2. Они провозглашали о своих постах и проводили их так, чтобы все окружающие могли заметить, что они в посте. Именно в эти дни они появлялись на улицах, в то время как должны были бы находиться в своих комнатах. Притворно потупленный взор, печальное выражение лица, медленная и торжественная поступь и совершенно обезображенная внешность должны были показать народу, как они часто постятся, чтобы все восхищались ими как весьма благочестивыми людьми, умерщвляющими плоть свою.

Примечание: весьма прискорбно, когда люди, в какой-то мере порабощающие свои прихоти, скверны плоти, губят себя своей гордостью, которая есть скверна духа, не менее опасная. В этом они также уже получают свою награду, то есть похвалу и одобрение людей, которых так сильно домогались; они имеют ее, и это все, что они имеют.

III. Нам дается указание, как следует проводить личный пост: мы должны хранить его в тайне, ст. 17, 18. Господь не говорит, как часто мы должны поститься; обстоятельства меняются, поэтому мы нуждаемся в указаниях мудрости на этот счет и внушениях Духа Святого нашему сердцу. Но мы должны взять себе за правило - всякий раз, когда постимся, искать одобрения у Бога, а не доброго мнения людей, скромность всегда должна сопутствовать нашему смирению. Христос не указывает, что можно как-то ослабить пост, Он не говорит: «Немного можно поесть и попить или принять лекарство». Нет, «тело пусть страдает, но отложи всякую показуху и видимость поста: выражение лица и внешний облик должны быть обычными. Отказываясь от подкрепления пищей, делай это так, чтобы никто не заметил этого, даже самые близкие: пусть у тебя будет приятный внешний вид, помажь голову твою и умой лицо твое, как ты делаешь в обычные дни, чтобы скрыть, что ты в посте. И ты не останешься без похвалы в конечном итоге, хотя ты не получишь ее от людей, но от Бога получишь». Пост есть смирение души (Пс 34:13), в этом состоит внутренняя сущность поста, поэтому позаботься прежде всего об этом; что же касается внешней стороны поста, то не старайся делать ее видимой для окружающих. Если мы искренни и смиренны в наших постах, если доверяем всеведению Бога как нашего свидетеля и Его благости в определении нашей награды, то убедимся, что Он видит тайное и вознаграждает явно. Религиозные посты, если они правильно соблюдаются, вскоре будут вознаграждены вечным пиром. Одобрение нашего поста Богом сделает нас равнодушными к людской похвале (мы не должны исполнять этот долг в надежде на нее) и к их критике (мы не должны уклоняться от исполнения его из страха перед их осуждением). Давиду его пост ставился в поношение (Пс 68:11), и тем не менее он говорит в ст. 13: «А я, что бы они ни говорили, с молитвой моею к Тебе, Господи, во время благоугодное».

Стихи 19-24 . Любовь к миру - это такой же общий и опасный симптом лицемерия, как и любой другой. Никаким грехом сатана не может так крепко и надежно удерживать души, которые внешне исповедуют религию, как любовью к миру. Поэтому, предупредив нас против искания человеческой похвалы, вслед за этим Христос предупреждает нас против стремления к богатствам мира сего. Мы должны остерегаться этого, чтобы не уподобиться лицемерам и не поступать так, как поступают они; их основная ошибка состоит в том, что они избирают этот мир в качестве своей награды. Поэтому мы должны остерегаться лицемерия и любви к миру, когда выбираем для себя сокровище, цель жизни и своего господина.

I. О выборе сокровищ*, которые мы собираем. Каждый человек делает что-то своим сокровищем, своим уделом, к чему он прилепляется сердцем своим, ради чего прилагает все старания свои и на что надеется как на опору для будущего. Это то, что хорошо, что является главным благом, как говорит Соломон, Еккл 2:3. Каждая душа имеет нечто такое, что она ценит как наилучшее, в чем она находит удовольствие и в чем уверена более всего. Христос не намерен лишать нас нашего сокровища, Он только хочет указать нам, как его выбирать.

1. Он предостерегает нас, чтобы мы не делали своим сокровищем видимое и временное и не полагали в нем своего счастья. Не собирайте себе сокровищ на земле. Ученики Христа все оставили, чтобы последовать за Ним, да сохранят они это доброе настроение! Сокровище - это избыток чего-то, что само по себе, по крайней мере, на наш взгляд, драгоценно и полезно, что может пригодиться нам в будущем. Итак, мы не должны собирать себе сокровищ на земле, то есть:

(1) Не должны считать земные блага самыми наилучшими, самыми ценными и самыми полезными для нас предметами, не должны хва- литься ими, как сыновья Лавана, но должны понимать и признавать, что вся слава их -ничто, по сравнению с вечной славой.

(2) Не должны желать изобилия этих благ, стремиться захватить их как можно больше, накапливать их, как делают люди с тем, что считают своим сокровищем, не зная меры своим желаниям.

(3) Не должны полагаться на них как на гарантию обеспеченного будущего; мы не должны говорить золоту: «Ты надежда моя».

(4) Не должны довольствоваться ими, как если бы то было все, в чем мы нуждаемся или чего мы можем желать: мы должны довольствоваться малым в том, что касается нашего земного странствования, но не в том, что относится к нашему уделу. Земные блага не должны быть нашим утешением (Лук 6:24), нашим добром, Лук 16:25. Будем помнить, что мы собираем не для нашего процветания в этом мире, но для самих себя в мире ином. Нам предлагается выбор, и мы делаемся как бы распорядителями своей судьбы, - что мы собираем для себя, то и будет нашим. Это обязывает нас быть мудрыми в своем выборе, ибо мы выбираем для себя самих и будем иметь то, что сами выбрали. Если мы знаем и понимаем, кто мы есть, для чего мы созданы, насколько обширны наши способности и как велика продолжительность нашего существования, что наши души - это мы сами, то поймем, какое это безумие - собирать себе сокровища на земле.

(1) От внутреннего разложения. Моль и ржа истребляют земные сокровища. Если этим сокровищем являются дорогие красивые одежды, то их точит моль, они незаметно портятся и пропадают, тогда как мы думаем, что они лежат в полной сохранности. Если это зерно или другие съестные припасы, как у того человека, который наполнил свои амбары (Лук 12:16), то ржа (как здесь написано) истребляет их, они ppdiaig - съедаются, съедаются людьми, ибо сказано: Умножается имущество, умножаются и потребляющие его, Еккл 5:10. Их пожирают мыши и другие вредители, в манне заводятся черви; или же они плесневеют, становятся затхлыми, портятся, покрываются грязью; фрукты быстро гниют. Если под сокровищами понимать серебро и золото, то они тускнеют, стираются от употребления и портятся при хранении (Иак 5:2,3);

ржа появляется в самом металле, и моль - в самой одежде.

Примечание: мирские богатства сами в себе содержат элементы разрушения и тления, они сами по себе усыхают и делают себе крылья.

(2) От внешнего насилия. Воры подкапывают и крадут. Грабитель всегда стремится проникнуть в тот дом, где накоплены сокровища; ничто не может быть так надежно упрятано, скрыто, чтобы не могло быть похищено. Numquam ego fortunate credidi, etiam si videretur pacem agere; omnia illa quae in me indulgentissime conferebat, honores, gloriam, eo loco posui, unde posset ea, since metu meo, repetere - Я никогда не полагался на судьбу, даже если она казалось благосклонной ко мне; как бы щедро она ни одаривала меня своими благами, будь то богатство, честь или слава, я таким образом распоряжался ими, что она, лишая меня их, не вызывала во мне никакой тревоги. Сенека. Consol. ad Helv. Безумно делать своим сокровищем то, что так легко могут у нас украсть.

3. Добрый совет - искать радости и славы иного мира, искать свое сокровище в невидимых и вечных вещах и в них полагать свое счастье. Собирайте себе сокровища на небесах.

Примечание:

(1) На небе тоже есть сокровища, как и на земле, и эти небесные сокровища - единственно истинные сокровища. В руке Божьей находятся богатство, слава и наслаждение, которые обретают истинно освященные души, когда они достигают совершенной святости.

(2) Мы поступаем мудро, когда собираем свое сокровище на небесах, небесное сокровище, когда прилагаем все усердие к тому, чтобы обеспечить себе право на жизнь вечную во Христе, когда живем этой надеждой и смотрим на все земное со святым презрением, как на ничего не стоящее в сравнении с вечной жизнью. Мы должны твердо верить, что существует такое блаженство, и принять решение не удовлетворяться ничем, меньшим его. Если мы делаем небесные сокровища своими и собираем их, то можем надеяться, что Бог сбережет их для нас. Обратим же туда все наши помыслы, устремим туда все наши желания и направим все наши усилия и лучшие чувства. Не будем отягощать себя деньгами, которые только обременяют, развращают и обязательно погубят нас, но будем запасать добрые залоги. Обетования - это векселя, по которым все истинные верующие отправляют свои сокровища на небо, как платежеспособные в грядущем Царстве. Таким образом мы обеспечим себе надежное будущее.

(2) Большим ободрением для нас в собирании сокровищ на небесах является то, что там они находятся в полной безопасности: они не сгниют, ни моль, ни ржа не истребят их, воры не под- копают и не украдут, никакая сила и никакой обман не лишат нас их. Иметь наследство нетленное, не зависящее ни от каких перемен и случайностей века сего, - это высшее счастье.

4. Причина, почему мы должны избирать сокровища небесные, а не земные, и доказательства того, что мы поступили именно так (ст. 21): Где сокровища ваши, на земле или на небе, там и сердце ваше будет. Мы должны быть мудры при выборе своего сокровища, потому что настрой нашего ума, а следовательно, и течение всей нашей жизни будут соответственно плотскими или духовными, земными или небесными. Сердце тянется к сокровищу, как игла к магниту или как подсолнух к солнцу. Где сокровище, там и то, чем мы дорожим и что ценим, что любим и к чему привязаны (Кол 3:2), туда устремлены все наши желания, цели и намерения, и все делается с мыслью о нем. Где сокровище, там наши заботы и страх потерять его, на нем сосредоточено все наше внимание, там надежда наша и наше упование (Прит 8:10,11), там будет радость наша и услада (Пс 118:111), там будут и мысли наши: сокровенная мысль, первая мысль, непроизвольная мысль, постоянная мысль, частая мысль, привычная мысль. Сердце по праву принадлежит Богу (Прит 23:26), и, чтобы Он мог иметь его, наше сокровище должно быть положено у Него, и тогда наши души будут вознесены к Нему.

Это указание относительно собирания сокровищ вполне можно связать с предыдущим предостережением о том, чтобы мы никакие благочестивые дела не делали так, чтобы видели люди. Наши сокровища- это наши милостыни, молитвы и посты, а также та награда, которую мы приобретаем за них. Если же мы делаем все это лишь для того, чтобы получить одобрение от людей, то мы собираем себе сокровища на земле, отдаем его в человеческие руки и никогда более ничего о нем не услышим. Но это безумие, ибо похвала человеческая, которую мы так жаждем, также подвержена порче: она ржавеет, съедается молью и тускнеет; маленькая глупость, подобно мертвой мухе, может испортить все, Еккл 10:1. Сплетни и клевета подобны ворам, которые подкапывают и крадут, и мы теряем сокровище своих дел, -мы бежали напрасно, трудились напрасно, потому что трудились с неправильными намерениями. Лицемеры своим служением ничего не соберут на небе (Ис 58:3), когда их душа будет призвана к Богу, они не получат за него награды. Но если мы молимся и постимся и даем милостыню искренне и верно, взирая на Бога, с желанием угодить Ему и проявить себя перед Ним, то собираем сокровища на небесах, ибо пред лицом Его пишется памятная книга, (Мал 3:16) и наши дела, записанные в ней, будут вознаграждены, мы с радостью снова встретимся с ними по ту сторону смерти и могилы. Лицемеры записаны на прахе (Иер 17:13), а имена верных детей Божьих записаны на небесах, Лук 10:20. Божье одобрение - вот сокровище на небесах, которое нельзя ни испортить, ни украсть. Его одобрение будет стоять вечно, и если мы положим свое сокровище на небесах у Бога, то там у Него и сердце наше будет. А где еще есть место лучше?

II. Мы должны остерегаться лицемерия и мирских наклонностей в выборе цели, к которой направлен наш взгляд. Наша забота об этом представлена здесь в образе чистого и худого ока, ст. 22-23. Используемые здесь выражения не совсем понятны, по причине их краткости, поэтому мы будем рассматривать их в различных интерпретациях. Светильник для тела есть око, это понятно: глаз видит и направляет, без этого светильника нам было бы очень мало пользы от светила мира; светлый взгляд радует сердце (Прит 15:30), но здесь сравнивается с оком в теле:

1. Око, то есть сердце (как понимают некоторые). Чистое сердце - haplous - это щедрое и милосердное сердце (так переводится это слово в Рим 12:8; 2Кор 8:2; 9:11; Иак 1:5; о щедром сердце мы читаем в Прит 22:9). Если сердце щедрое, склонное к благости и милосердию, то оно будет побуждать человека к христианским поступкам, все его поведение будет полно света, полно доказательств и проявлений истинного христианства, чистого и непорочного благочестия перед Богом и Отцом (Иак 1:27), полно света добрых дел, которые представляют собой свет, сияющий перед людьми. Но если сердце злое, алчное, жестокое и завистливое, скупое и сварливое (такой нрав часто выражается словами завистливое око, гл 20:15; Map. 7;22; Прит 23:6. 7), то все тело будет темным, то есть все поведение человека будет нехристианским, языческим. У коварного и действования гибельные, а честный и мыслит о честном, Ис 32:5-8. Если свет, который в нас, то есть наклонности, которые должны были бы побуждать нас к добрым делам, тьма, если они порочные и мирские, если в человеке нет ничего доброго, даже добрых наклонностей, то как велико развращение этого человека и как велика тьма, в которой он находится. Такой смысл, по-видимому, согласуется с контекстом: мы должны собирать сокровища на небесах, щедро давая милостыню, не с огорчением, но с радостью, Лук 12:33; 2Кор 9:7. Однако в параллельном месте слова об оке приводятся не по такому поводу (Лук 11:34), поэтому связь с контекстом здесь, у Матфея, не определяет однозначно смысла этих слов.

2. Око, то есть разумение (так понимают другие), практическая рассудительность, совесть, играющая такую же роль для других способностей души, как око для тела, управляющее его движениями. Итак, если око твое чисто, если оно выносит верные и справедливые решения, способно различать добро от зла, особенно в вопросе собирания сокровищ (как сделать правильный выбор в этом), то оно способно правильно руководить чувствами и действиями, и они наполняются светом благодати и утешения. Но если око худо и развращено, если оно, вместо того чтобы управлять низменными чувствами, оказывается под их влиянием, если оно вводится в заблуждение и ошибается, то и сердце и жизнь будут полны тьмы и все поведение человека будет неправильным. Сказано, что неразумеющий ходит во тьме, Пс 81:5. Печально, когда дух человека, который должен быть светильником Господним, оказывается блуждающим огоньком, когда вожди народа и вожди душ вводят в заблуждение, ибо в таком случае водимые ими погибнут, Ис 9:16. Ошибки практического суждения губительны, они заключаются в том, что зло называется добром, а добро злом (Ис 5:20), поэтому мы должны заботиться о правильном понимании вещей, о помазании глаз глазной мазью.

3. Око, то есть цели и намерения. Глазами мы ставим перед собою цель, мишень, по которой стреляем, место, к которому идем, мы держим это в поле нашего зрения и соответственно направляем свои движения. Во всех наших религиозных делах мы преследуем ту или иную цель, глаз наш на что-то устремлен. Итак, если наше око чисто, если наши цели честны и справедливы, если мы правильно следуем к ним, если наши устремления чисты и направлены только к славе Божьей, если мы ищем Его чести и благоволения к себе, если все направляем к этому, тогда око наше чисто. Таким было око Павла, когда он сказал: «Для меня жизнь - Христос». Если в этом вопросе у нас все в порядке, тогда все наше тело светло, все наши действия правильны и благородны, угодны Богу и несут нам утешение. Но если око наше худо, если, вместо того чтобы искать славы Божьей и Его одобрения, мы озираемся по сторонам, ища похвалы от людей, если, исповедуя поклонение Богу, мы поклоняемся самим себе и, притворяясь, будто ищем Христова, на самом деле ищем своего, то этим все оскверняется, все наше поведение будет извращенным и неустойчивым, - поскольку основание положено не ровно, то и в самом здании не может быть ничего, кроме неустройства и всего худого. Проведите линии от окружности до любой точки, расположенной вне центра круга, и они пересекутся. Если свет, который в тебе, не просто тусклый, но сама тьма, то это фундаментальная ошибка, губительная для всего остального. Цель определяет действие. Самое важное в религии - быть правдивым, искренним в своих целях, сделать своей целью не видимое, а невидимое, 2Кор 4:18. Лицемер подобен гребцу, который смотрит в одну сторону, а гребет в другую, а истинный христианин подобен путнику, который идет к своей цели. Лицемер парит высоко, подобно коршуну, но глаза его устремлены вниз, на добычу, к которой он готов спуститься, как только появится благоприятная возможность. Истинный же христианин подобен жаворонку, который поднимается все выше и выше, забывая о том, что осталось внизу.

III. Мы должны остерегаться лицемерия и мирской настроенности также в выборе господина, которому намерены служить, ст. 24. Никто не может служить двум господам. Человек с чистым оком не может служить двум господам, ибо очи раба обращены на руку его господина, Пс 112:2. Наш Господь Иисус разоблачает здесь самообман тех, кто думает, что можно разделиться между Богом и миром, иметь сокровище на земле и сокровище на небесах, угождать Богу и угождать людям. «Почему бы нет? - говорят лицемеры. - Хорошо иметь много средств для достижения своих целей». Они хотят заставить служить свое благочестие своим мирским интересам, обратить в свою пользу все средства. Претендовавшая на чужого ребенка была согласна на рассечение его, самаритяне смешивали служение Богу и идолам. «Нет- говорит Христос, - это невозможно, это лишь плод воображения, будто благочестие служит прибытку» (1Тим 6:5). Здесь дано:

1. Изложение общего правила. Среди иудеев, вероятно, в ходу была поговорка: Никто не может служить двум господам, и тем более двум богам, ибо их повеления когда-нибудь пересекутся или будут противоречить друг другу, а их интересы придут в столкновение. Пока два господина идут рядом, слуга может служить тому и другому, но если они разойдутся, вы увидите, кому он принадлежит, он не сможет обоих любить, служить и оставаться верным обоим. Если одному, то не другому, либо одного, либо другого он будет ненавидеть и презирать сравнительно с другим. В обыденной жизни это довольно простая и понятная истина.

2. Применение этой истины к рассматриваемому вопросу. Не можете служить Богу и маммоне. Маммона - это сирийское слово, означающее прибыль. Все, что является или рассматривается нами в этом мире как прибыль, выгода, есть маммона, Фил 3:7. Все, что в мире - похоть плоти, похоть очей, гордость житейская, является маммоной. Для некоторых маммона - их чрево, и они сл–жат ему (Фил 3:19), для других маммона их покой, сон, развлечения (Прит 6:9), для третьих - земное богатство (Пак 4:13);

для фарисеев маммоной были почести и привилегии, человеческие похвала и одобрение. Одним словом, маммона есть наше эго, чувственное, светское «я», средоточие триединства мира сего: совместное служение маммоне и Богу невозможно, потому что служение маммоне обязательно приведет к соперничеству и противоречию со служением Богу. Господь не говорит, что мы не должны или что нам не следует служить, но что мы не можем служить Богу и маммоне; мы не сможем любить того и другого (1Иоан 2:15; Пак 4:4), держаться обоих или обоим оказывать внимание, послушание, доверие, зависеть от обоих, ибо они совершенно противоположны друг другу. Бог говорит: «Сын Мой, отдай Мне сердце твое». Маммона говорит: «Нет, отдай его мне». Бог говорит: «Довольствуйся тем, что имеешь». Маммона говорит: «Хватай все, что можешь. Rem, rem, quoncunque modo rem -Деньги, деньги, честными средствами или бесчестными, но деньги». Бог говорит: «Не обманывай, не лги, будь честным и справедливым во всех своих делах». Маммона говорит: «Обмани собственного отца, если это принесет тебе выгоду». Бог говорит: «Будь милосерден». Маммона говорит: «Держи все при себе, эти милостыни разорят вконец». Бог говорит: «Не заботься ни о чем». Маммона говорит: «Обо всем надо заботиться». Бог говорит: «Святи субботу». Маммона говорит: «Используй этот день, как любой другой, для мира». Настолько противоречивы повеления Бога и Маммоны, поэтому мы не можем служить обоим. Так не будем же больше колебаться между Богом и Ваалом, но изберем ныне, кому мы хотим служить, и будем твердо держаться своего выбора.

Стихи 25-34 . Едва ли существует грех, против которого наш Господь Иисус более обстоятельно и более ревностно предупреждает Своих учеников, против которого Он вооружает их большим разнообразием аргументов, чем грех беспокойных, тревожных, мучительных забот о земных нуждах, являющихся плохим признаком того, что сокровище наше и сердце наше находятся на земле. Поэтому Он так пространно останавливается на этом. Здесь приводятся:

I. Запрет. Господь Иисус советует и повелевает, чтобы мы не заботились о земном: «Я говорю вам». Он говорит это как наш Законодатель, как Царь нашего сердца и как наш Утешитель, содействующий радости нашей. Что же говорит Он нам? Имеющий уши, да услышит то, что Он говорит. Не заботьтесь для души вашей, ни для тела вашего, ст. 25. Не заботьтесь и не говорите: «Что нам есть?» (ст. 31). Не заботьтесь, meme РТ1mуаТe – не беспокойтесь, ст. 34. Как против лицемерия, так и против мирских забот предостережение повторяется трижды, и это не пустое повторение: заповедь на заповедь, правило на правило даются для одной и той же цели, и все-таки этого оказывается недостаточно. Это запинающий нас грех. Повторное предостережение против него означает, что Христу угодно, чтобы мы жили без забот, и что это в наших собственных интересах. Господь Иисус трижды повторяет повеление Своим ученикам, чтобы они не раздирали свои души заботами о мирском. Существуют такие житейские заботы, которые не только являются законными, но и обязательными, и они одобряются в добродетельной жене. См. Прит 27:23. Это же самое слово используется, когда говорится о заботах Павла о церквах и о заботе Тимофея о состоянии душ, 2Кор 11:28; Фил 2:20.

Но запрещаются следующие заботы:

1. Беспокойные, мучительные мысли, приводящие наши умы в смятение, в состояние тревожного ожидания, мешающие нам радоваться в Боге и омрачающие наше упование на Него; они нарушают наш сон, препятствуют нашему утешению в самих себе, в наших друзьях и в том, что Бог нам дал.

2. Заботы, граничащие с отчаянием и неверием. Бог обещал обеспечить Своих чад всем необходимым как для жизни, так и для благочестия, обеспечить для этой временной жизни пищею и одеждой, не деликатесами, но благами насущными. Он никогда не говорил: «Они будут пировать», но: «Истинно, они будут насыщены». Итак, чрезмерные заботы о будущем и страх пред нуждою возникает от недоверия обетованиям, мудрости и благости Божественного провидения, в чем и состоит зло таких забот. Что касается средств существования на сей день, то мы можем и должны использовать законные пути для добывания их, в противном случае мы искушаем Бога. Мы должны усердно трудиться, благоразумно соотносить свои доходы с расходами и молиться о хлебе насущном. Когда нет никакого другого способа, мы можем и должны обратиться за помощью к тем, кто в состоянии оказать ее. Тот, кто сказал, что он стыдится просить (Лук 16:3), был не из лучших представителей рода человеческого, не как тот, который желал напитаться крошками (ст. 21). Но что касается будущего, то мы должны возложить заботы наши на Бога и не заботиться ни о чем, потому что это выглядит как недоверие Богу, Который знает, как удовлетворить нашу нужду, мы же не знаем, как это сделать. Пусть души наши пребывают в покое! Эта благословенная беззаботность есть то же самое, что и сон, который Бог дает Своему возлюбленному в противоположность тем, кто отягощен мирскими трудами, Пс 116:2. Заметим данные здесь предостережения:

(1) Не заботьтесь для души вашей (англ. для вашей жизни. - Прим. переводчика.). Жизнь представляет собою величайшую ценность в этом мире. Все, что человек имеет, он готов отдать за жизнь свою. И тем не менее заботиться о ней не следует.

Не заботиться о ее продолжительности; предоставьте Богу удлинять или укорачивать ее, как Ему угодно. Дни мои в Твоей руке, а эта рука добрая.

Не заботиться об утешениях этой жизни; предоставьте Богу делать ее горькой или сладкой, как Ему будет угодно. Нам не следует тревожиться даже о необходимом обеспечении этой жизни, о пище и одежде, ибо Бог обещал нам все это дать, и мы можем с уверенностью ожидать от Него. Не говорите: «Что нам есть?» Так говорят люди, оказавшиеся в затруднительном положении и почти отчаявшиеся, тогда как многие добрые люди, имеющие малые перспективы на будущее, в настоящем имеют все необходимое.

(2) Не заботьтесь о завтрашнем дне, то есть о будущем. Не тревожьтесь о своем будущем, о том, как вы будете жить в следующем году, в старости или что вы оставите после себя. Как мы не должны хвалиться завтрашним днем, так не должны и заботиться о нем, о том, что случится завтра.

II. Причины и доводы, усиливающие этот запрет. Казалось бы, одного повеления Христа должно быть достаточно, для того чтобы удержать нас от этого безумного греха беспокойных, тревожных забот, независимо от утешения наших душ, которых они непосредственно касаются. Но, желая показать, как близко это Его сердцу и какое удовлетворение Он находит в тех, кто уповает на Его милость, Христос подкрепляет Свое повеление сильными аргументами. Если мы прислушаемся к голосу разума, то обязательно постараемся освободиться от этих терний. Чтобы помочь нам избавиться от беспокойных мыслей и прогнать их, Христос предлагает нам заполнять свой ум утешительными мыслями. Стоит потрудиться над нашим собственным сердцем, чтобы убедить его оставить тревожные мысли и заставить себя стыдиться их. Беспокойные мысли можно ослабить разумными доводами, но преодолеть их можно только активной верой.

1. Душа не больше ли пищи и тело - одежды? (ст. 25). Да, без сомнения, это так; это говорит Тот, Кто понимает истинную ценность всех вещей, ибо Он Сам создал их, держит их и поддерживает нас ими. Кроме того, вещи говорят сами за себя.

Примечание:

(1) Наша жизнь намного драгоценнее, чем средства, поддерживающие ее. Это правда, что жизнь не может существовать без необходимых средств; но пища и одежда, которые здесь представлены как менее ценные, чем душа и тело, это такие пища и одежда, которые служат для наслаждения и украшения, ибо именно о таковых мы склонны заботиться. Пища и одежда предназначены для поддержания жизни, а цель всегда превосходит средства и благороднее их. Самая изысканная пища и самая тончайшая одежда произошли от земли, а наша жизнь - от дыхания Божьего. Жизнь человеческая - это светильник, а пища только лишь масло, поддерживающее свет, так что разница между богатым и нищим очень незначительна: в главном они равны и различаются только в несущественном.

(2) Упование на Бога, обеспечивающего нас пищей и одеждой, должно ободрять нас и освобождать от тревожных забот. Бог даровал нам жизнь и дал нам тело, это было актом Его могущества и Его благоволения, и Он сделал это без всякой заботы с нашей стороны. Сотворив все это, что не сможет или не захочет сделать Он для нас? Если мы заботимся о своей душе, о вечности, что гораздо важнее, чем тело и жизнь его, то заботу о пище и одежде, которые меньше, чем жизнь тела, мы можем доверить Богу. Бог поддерживал нашу жизнь до сего дня, даже если иногда только бобами и водой, то и это отвечало цели. Он защищал и хранил нашу жизнь. Охраняющий нас от зла, которому мы подвержены в этом мире, обеспечит нас и всяким добром, в котором мы нуждаемся. Если бы Он хотел убить нас или уморить голодом, то не заповедовал бы Ангелам Своим охранять нас.

2. Взгляните на птиц небесных и посмотрите на полевые лилии. Здесь в качестве аргумента Господь приводит Божье попечение о низших творениях и их доверие, в меру их способностей, Его промыслу. До чего дошел падший человек, что его посылают в школу к птицам небесным, чтобы они могли поучить его! (Иов 12:7,8).

(1) Взгляните на птиц и научитесь у них упованию на Бога в вопросе пищи (ст. 26), не тревожьте себя мыслями о том, что вам есть.

Понаблюдайте, как Бог заботится о них. Смотрите на них и учитесь. Существуют различные виды птиц, их множество, некоторые из них хищные, но все они получают подходящую для них пищу и насыщаются. Редко кто из них погибает от голода, даже зимой, а пищи требуется не мало, для того чтобы прокормить их круглый год. Птицы менее всех остальных тварей служат человеку, поэтому он меньше всего заботится о них; люди часто питаются птицами, но редко питают их. Однако они сыты, и мы не знаем, каким образом. Некоторые из них лучше всего питаются в самые суровую зиму, и питает их Отец ваш Небесный. Он знает всех диких птиц на горах лучше, чем вы знаете своих домашних на вашем собственном дворе, Пс 49:11. Ни одна птица не опускается на землю за зернышком без Божьего промысла, распространяющегося на самые ничтожные творения. Но главное, на что мы обязаны обратить внимание, это то, что они питаются, нисколько не заботясь и не хлопоча об этом: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы. Муравей и пчела трудятся и дают нам пример благоразумия и трудолюбия, но птицы небесные не трудятся, они не делают никаких запасов, и тем не менее каждый день для них готова пища, и глаза их устремлены к Богу, этому великому и благому Домоправителю, Который обеспечивает пищей всякую плоть.

Извлечем из этого ободрение для себя в нашем уповании на Бога. Вы не гораздо ли лучше их? Да, несомненно, вы лучше их.

Примечание: Наследники неба гораздо лучше птиц небесных, благороднее и превосходнее их, и верою они могут воспарять выше их. По своей природе и развитию они стоят значительно выше птиц, они мудрее птиц небесных, Иов 35:11. Хотя сыны века сего, которые не знают судов Божьих, не так мудры, как аист, журавль и ласточка (Иер 8:7), но вы дороже Богу и ближе к Нему, чем птицы, летающие по тверди небесной. Он является для них Творцом и Господом, их Владыкой и Хозяином, но для вас, сверх всего этого, Он является еще и Отцом, в Его глазах вы гораздо лучше их. Вы - Его чада, первенцы Его, и если Он питает Своих птиц, тем более не даст умереть с голода чадам Своим. Птицы доверяются попечению вашего Отца, неужели вы не можете довериться Ему? Полагаясь на Него, они не заботятся о завтрашнем дне и поэтому живут радостной жизнью, как и все творение: они поют среди ветвей (Пс 113:12) и из всех сил славят своего Творца. Если бы мы, живя верою, так же не заботились о завтрашнем дне, как они, то могли бы так же радостно петь, как они, ибо именно мирские заботы омрачают наше веселье и нашу радость и заглушают нашу хвалу.

(2) Посмотрите на полевые лилии и научитесь у них, как следует уповать на Бога в вопросе одежды. Это составляет другую часть наших забот- во что нам одеться, чтобы, ради приличия, прикрыть свое тело и, ради защиты от холода, сохранить его тепло. Но многие делают это ради украшения своей внешности, ради придания ей величественного вида, чтобы выглядеть важными и красивыми; они так много заботятся о нарядности и разнообразии одежды, что эта забота становится для них почти такой же повседневной, как забота о насущном хлебе. Итак, чтобы освободиться от этих забот, посмотрите на полевые лилии, не просто взгляните на них (это все делают с удовольствием), но поразмыслите о них.

Примечание: много полезных уроков можно извлечь из того, что мы видим каждый день, если только будем размышлять об увиденном, Прит 6:6; 24:32.

Подумайте, как хрупки эти лилии, это трава полевая. Хотя она и отличается разнообразием красок, однако остается всего лишь травой. Так и всякая плоть есть трава: хотя некоторые наделены и красотой тела и умом и достойны всякого восхищения, подобно лилиям, однако они остаются всего лишь травою, травою по своей природе и конституции; они стоят на одном уровне со всеми остальными. Дни человека, в лучшем случае, как трава, как цветок полевой, 1Пет 1:24. Эта трава сегодня есть, а завтра она бросается в печь; немного времени спустя наше место уже не узнает нас. Могила - это огонь, в который мы будем брошены и исчезнем в ней, как трава в огне, Пс 48:15. Вот почему мы не должны заботиться о завтрашнем дне, во что нам одеться, ибо завтра, быть может, нас оденут в саван.

Подумайте о том, что лилии свободны от всяких забот, они не трудятся, как мужчины, чтобы заработать на одежду, или как слуги, чтобы заслужить ливрею. Они не прядут, как женщины, чтобы изготовить одежду. Из этого не следует, что мы должны пренебрегать своими обязанностями или легкомысленно относиться к своей работе. Добродетельная жена удостаивается похвалы за то, что она протягивает руки свои к прялке, и персты ее берутся за веретено, Прит 31:19,24. Быть праздным, ленивым -это значит искушать Бога, а не уповать на Него. Но из этого вытекает то, что Тот, Кто питает низшие творения без всякого труда с их стороны, значительно лучше позаботится о нас, благословляя наш труд, к которому Он обязал нас. Если же мы по причине болезни не способны трудиться и прясть, то Бог обеспечит нас всем необходимым.

Посмотрите, как прекрасны и нежны лилии, как они растут и откуда произрастают. Корень лилии или тюльпана, как и других луковичных растений, в зимнее время мертв и погребен под землею, но стоит только прийти весне, он оживает и быстро прорастает. Поэтому-то Бог обещал Израилю, что они расцветут, как лилия, Ос 14:5. Посмотрите, какими они вырастают. Поднимаясь из мрака, они в течение немногих недель становятся такими красивыми, нарядными, что даже Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них. Царское облачение Соломона было чрезвычайно пышным и великолепным: тот, кому принадлежали сокровища царств и провинций, который любил роскошь и изысканность имел, конечно, самые богатые одежды, сшитые лучшими мастерами, особенно в то время, когда он находился на вершине своей славы. И тем не менее, в какие бы прекрасные одеяния он ни облачался, ему было весьма далеко до красоты лилий, и ложе из тюльпанов затмило бы его ложе из слоновой кости. Станем же лучше искать мудрости Соломоновой, в которой никто не смог превзойти его (мудрость для исполнения своего долга на своем месте), а не славы его, в которой лилии превосходят его. Превосходство человека заключается в его знаниях и добродетелях, а не в красоте и, тем более, не в прекрасной одежде. О Боге говорится здесь, что так Он одевает траву полевую.

Примечание: превосходства всякого творения проистекают от Бога, Источника их. Именно Он дал коню его силу, лилии - красоту; каждая тварь настолько хороша, насколько хорошей ее сделал Бог.

Посмотрим, как все это поучительно для нас, ст. 30.

Во-первых, относительно красивой одежды. Пример с лилией учит нас не заботиться об одежде, не домогаться ее, не гордиться ею и не делать ее нашим украшением, ибо, несмотря на все наши заботы об этом, лилии далеко превзойдут нас. Мы не сможем одеться так прекрасно, как они, зачем же нам пытаться соперничать с ними? Их красота скоро погибнет, так же исчезнет и наша красота; лилии увянут сегодня, а завтра будут брошены, как и другой мусор, в огонь. Так и одежда, которой мы гордимся, изнашивается, теряет свою привлекательность, краски блекнут, фасон выходит из моды. Таков и человек во всем своем великолепии (Ис 40:6,7), в том числе и богатый человек (Иак 1:10) увядает в путях своих.

Во-вторых, относительно необходимой одежды. Этот пример учит нас возлагать заботу об одежде на Бога Иегова-ире. Доверьте Тому, Кто одевает лилии, одеть и вас. Если Он так прекрасно одевает траву, тем более Он позаботится о подходящей одежде для детей Своих, которая согреет их не только тогда, когда Он успокаивает землю южным ветром, но и когда тревожит ее северным ветром Иов 37:17. Он тем паче оденет вас, потому что вы являетесь более превосходным, более замечательным творением. Если Бог так одевает траву, век которой очень краток, то тем более Он оденет вас, сотворенных для бессмертия. Если Бог ниневитян предпочел дереву (Иона 4:10), то тем более сынов Сиона, находящихся в завете с Ним. Заметьте, как Он называет их: «Маловерные» (ст. 30). Это можно понять:

1. Как ободрение их искренней, хотя и малой веры, дающей право на Божественное попечение и на обетование об удовлетворении всякой нужды. Великая вера заслуживает одобрения и производит дела вели- кие, но и малая вера не отвергается Господом, даже если она дает человеку только пищу и одежду. Искренние верующие будут обеспечены, даже если они и не сильны в вере. Младенцы в семье так же питаются и одеваются, как и взрослые члены ее, и даже с большей заботой и нежностью, поэтому не говорите: «Я всего лишь младенец, всего лишь сухое дерево». Но, скорее всего, это замечание следует понимать:

2. Как упрек за их слабую, хотя и искреннюю веру, гл 14:31. Это показывает, что лежит в основе нашей чрезмерной озабоченности - слабая вера и остаток неверия. Если бы мы имели больше веры, то у нас было бы меньше забот.

3. Да и кто из вас, самый мудрый, самый сильный, заботясь, может прибавить себе росту хотя бы на один локоть? (ст. 27), прибавить к своему возрасту, как понимают некоторые. Однако мера в локоть означает, что здесь идет речь о росте, самый долгий срок жизни - это всего лишь пядь, Пс 38:6. Давайте подумаем о том, что:

(1) Мы растем и достигаем определенного роста благодаря не своим собственным усилиям или заботам, но исключительно Божьему попечению. Младенец длиной в несколько дюймов вырастает в человека ростом в шесть футов; как увеличивался его рост, локоть за локтем? Не его собственным предвидением или изобретательностью, он растет, не зная, как это происходит, растет силою и милостью Божьей. Итак, Тот, Кто сотворил наши тела, и сотворил их именно такого размера, конечно, позаботится о них.

Примечание: следует признать, что увеличение нашей телесной силы и роста производится Богом, и доверяться Его попечению о необходимых для этого средствах, потому что Он показал нам, что заботится о наших телах. Подростковый возраст - это бездумный, беспечный возраст, и все-таки мы растем. Неужели же Тот, Кто растил нас до сих пор, не позаботится о нашем дальнейшем росте?

(2) Мы не в силах по собственному желанию изменить свой рост. Как было бы глупо и смешно, если бы человек маленького роста переживал, не спал ночами и ломал себе голову из-за своего роста, постоянно думая, как бы увеличить его; он знает, что все это бесполезно, поэтому лучше примирится с таким ростом, какой есть. Мы все разного роста, однако разница в росте между нами не столь существенна и не имеет большого значения. Низкий человек хотел бы быть высоким, но знает, что хотеть этого бессмысленно, и поэтому довольствуется им. Итак, какое отношение мы имеем к нашему физическому росту, такое же отношение должны иметь и к нашему земному состоянию.

Мы не должны желать изобилия земных благ так же, как и прибавления своего роста на локоть, - это слишком много для человека; вырасти на дюйм - и то довольно много, прибавление же роста на локоть сделало бы человека неуклюжим, громоздким и было бы обременительным для него самого.

Мы должны смиряться со своим материальным положением так же, как смиряемся со своим ростом; мы должны неудобствам противопоставить удобства и таким образом превратить необходимость в добродетель; с тем, что невозможно исправить, следует смиряться. Мы не в силах изменить распоряжения Божественного промысла, поэтому должны согласиться с ними, приспособиться к тому, что Он предусмотрел для нас, и, насколько это возможно, справляться со своими неудобствами, как поступил Закхей, влезая на дерево.

4. Потому что всего этого ищут язычники, ст. 32. Помыслы о земном – это грех язычников, христианам не подобает мыслить об этом. Язычники ищут этого, ибо они не знают лучшего, они привязаны к этому миру, так как лучший мир им чужд, неизвестен. Они ищут всего этого озабоченно, с беспокойством, потому что живут без Бога (безбожники в этом мире) и не разумеют Его провидения. Они трепещут перед своими идолами и поклоняются им, но не могут надеяться на их помощь и поддержку, поэтому им приходится обо всем заботиться самим. Но позор христианам, которые основываются на более благородных принципах, которых исповедуемая ими религия учит не только тому, что существует Божий промысел, но что существуют обетования относительно земных благ, учит его доверять Богу и презирать мир и представляет веские причины для того и другого; позор для них - поступать так, как поступают язычники, заполнять разум и сердце земными вещами.

5. И потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Пища и одежда- вещи необходимые, и Он знает нашу нужду в них лучше нас самих; хотя Он обитает на небесах, а дети Его на земле, тем не менее знает нужды самых малых и бедных из народа Своего (Отк 2:9): Я знаю нищету вашу. Вы уверены, что если бы ваш хороший друг узнал о ваших нуждах и затруднениях, то вскоре пришел бы вам на помощь. Ваш Бог знает о них, и Он является Отцом вашим, Который любит и жалеет вас, и готов помочь вам; Он имеет средства, чтобы восполнить все ваши нужды, поэтому прочь все тревожные мысли и заботы, идите к Отцу, расскажите Ему, Он знает, что вы имеете нужду во всем этом, Он спрашивает вас: «Дети, есть ли у вас какая пища?» (Иоан 21:5). Скажите Ему, есть или нет. Хотя Он и знает о нуждах наших, однако желает, чтобы мы сказали Ему о них; поведав Ему обо всем, со спокойным сердцем положитесь на Его мудрость, силу и благость. Мы должны свергнуть с себя бремя забот и возложить их на Него, ибо Он печется о нас, 1Пет 5:7. К чему все наши хлопоты? Если Он заботится, зачем же нам заботиться?

6. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам, ст. 33. Здесь приведен двойной довод против греха озабоченности. Не заботьтесь о вашей жизни, о жизни тела, ибо:

(1) Вы имеете нечто большее и лучшее, о чем следует заботиться, а именно: о жизни вашей души, о вашем вечном блаженстве. Это и есть то что одно только нужно (Лук 10:42), что должно занимать ваши мысли, но чем обычно пренебрегают те, в чьих сердцах господствуют мирские заботы. Если бы мы больше заботились об угождении Богу и о том, чтобы совершать свое спасение, то меньше старались бы угождать себе и добиваться положения в этом мире. Забота о душе - самое лучшее средство против забот о земном.

(2) Вы имеете более надежный и легкий, более безопасный и более короткий путь к достижению всего необходимого для этой жизни, чем путь бесконечных забот и волнений, а именно: ищите прежде Царства Божьего, сделайте религию главным делом своей жизни. Не говорите, что это лучший способ умереть с голоду, нет, это лучший способ хорошо обеспечить себя, даже в этом мире. Заметьте здесь:

Наш великий долг, составляющий сущность и совокупность всех наших обязанностей: «Ищите прежде Царства Божия, религия должна быть вашей первой и главной заботой». Наш долг - искать Царства Божьего, то есть желать его, стремиться к нему и ставить его своей целью. Это слово «ищите» говорит о том благоволении к нам, которое составляет сущность Нового Завета: хотя мы и не достигли, хотя у нас много неудач и недостатков, Господь принимает наши искренние поиски (тщательную заботу и искреннее стремление). Теперь заметим,

Во-первых, что цель этих поисков - Царство Божье и правда Его. Мы должны помышлять о небе как о своей цели и о святости как о пути к ней. «Ищите утешений Царства благодати и славы как своего блаженства. Стремитесь к Царству Небесному, добивайтесь войти в него, прилагайте усердие к этому, не миритесь с тем, что вы не можете достичь его, ищите его славы, чести и бессмертия. Всему земному и всем земным наслаждениям предпочитайте небо и небесные благословения». Мы ничего не приобретаем от нашей веры, если не приобретаем неба. Вместе с блаженством Царства Божьего ищите и правды его, правды Божьей, которой требует Бог, чтобы она совершалась в нас и нами и чтобы она превзошла праведность книжников и фарисеев. Мы должны иметь мир и святость, Евр 12:14.

Во-вторых, последовательность поисков. Ищите прежде Царствия Божия. Пусть ваши заботы о собственных душах и ином мире будут занимать первое место среди всех других забот, подчините все заботы об этой жизни заботам о будущей жизни. Мы должны искать не столько своего, сколько того, что угодно Иисусу Христу, и если наши интересы столкнутся с Его интересами, то мы должны вспомнить, чему следует отдать предпочтение. «Ищите Божье прежде всего. Прежде всего - значит в самом начале твоей жизни. Пусть утро юности твоей будет посвящено Богу. Рано ищите мудрость, это очень хорошо, когда мы рано становимся благочестивыми. Ищи Его прежде всего в начале каждого дня - пусть твоя первая мысль по пробуждении будет о Боге». Пусть твоим правилом будет: прежде всего делать то, что более всего необходимо, и предоставлять первенство Тому, Кто есть Первый.

Это требование дополняется щедрым обетованием: И это все, все необходимое для поддержания вашей жизни, приложится вам, то есть дано будет сверх того. Вы будете иметь то, что ищете, Царство Божье и правду Его, - ибо тот, кто ищет ревностно, никогда не ищет тщетно, - и помимо этого будете иметь пищу и одежду в качестве дополнения, подобно тому как покупатель получает в придачу к своей покупке упаковочный материал - бумагу и шпагат. Благочестие на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей, 1Тим 4:8. Соломон просил мудрости, и он получил ее, а сверх того и многое другое, 2Пар 1:11,12. О, какие благословенные перемены произошли бы в нашем сердце и в нашей жизни, если бы мы твердо верили истине, что самый лучший способ обеспечить себя всем необходимым для жизни в этом мире состоит в том, чтобы более всего стремиться к иному миру. Мы тогда принимаемся за работу с правильного конца, когда начинаем ее с Божьего конца. Если мы прилагаем усердие к тому, чтобы добиться Царства Божьего и правды Его, а все, что касается земных благ, оставляем на усмотрение Божье (Иегова-ире), то Господь обеспечит нас ими в той мере, в какой Он сочтет полезным для нас, и мы не должны желать большего. Если мы доверили Ему долю своего наследства, к которому стремимся как к своей цели, то неужели не доверим Ему долю из чаши своей, которую пьем на пути к этой цели? Бог не только привел народ Израильский в Ханаан, но и обеспечил их всем, в чем они нуждались во время своего путешествия через пустыню. О, если бы мы больше думали о невидимом, вечном, то меньше бы беспокоились, меньше было бы нужды беспокоиться о том, что видимо, что временно! И не жалейте вещей ваших, Быт 45:20,23. 7. Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний день сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы, ст. 34. Мы не должны чрезмерно переживать о будущем, потому что каждый день несет с собою свое собственное бремя забот и печалей; если мы смотрим вокруг себя без опасений, что останемся без поддержки благодати и разума на этот день, то он принесет с собой свои силы и обеспечение. Итак, здесь говорится о том:

(1) Что заботы о завтрашнем дне не нужны: Так пусть же завтрашний день сам о себе заботится. Если каждый день возникают новые нужды и переживания, то каждый день обновляются также помощь и поддержка. Милосердие Божье обновляется каждое утро, Пл. Иер 3:22,23. Святые имеют Друга, Он их мышца с раннего утра, Он каждый день подкрепляет их (Ис 33:2) по уставу каждого дня (Ездр 3:4) и таким образом держит Свой народ в полной зависимости от Себя. Оставим завтрашний труд и завтрашнее бремя на завтрашние силы. Завтрашний день вместе с его нуждами будет обеспечен без нас, зачем нам удручать себя заботами о том, о чем уже так мудро позаботились? Это не исключает благоразумной предусмотрительности и необходимых приготовлений, но запрещает беспокойную озабоченность и переживания о трудностях и бедах, которых может и не быть вовсе, а если они случатся, то могут оказаться легко преодолимыми, мы будем защищены от них. Это значит: будем заниматься сегодняшними обязанностями и предоставим ход событий в руки Божьи; будем сегодняшний труд делать сегодня и предоставим завтрашнему дню его работу.

(2) Что заботы о завтрашнем дне- это одна из тех безрассудных и вредных похотей, в которую впадают богатые, и одна из тех многих скорбей, которым они подвергают себя. Довольно для каждого дня своей заботы. Каждый день имеет довольно своих забот, требующих нашего внимания, не стоит увеличивать своего бремени предчувствием, предвидением будущих переживаний, не надо к сегодняшним переживаниям добавлять беспокойство о завтрашних проблемах. Неизвестно, какие заботы могут быть завтра, но какими бы они ни были, будет вполне достаточно времени подумать о них тогда, когда они придут. Какое безумие - тревожить себя сегодня теми заботами и страхами, которые относятся к другому дню и которые не станут легче от наших забот, когда этот день наступит? Не будем взваливать на себя сразу все то, что Провидение мудро распределило нести по частям. Из всего сказанного следует вывод, что воля и заповедь нашего Господа Иисуса в том, чтобы Его ученики не мучили сами себя, чтобы мрачными предчувствиями не делали свое странствие в этом мире более безотрадным и тяжелым, чем это делают трудности, предназначенные для них Самим Христом. Нашими ежедневными молитвами мы можем получать силу для перенесения наших повседневных скорбей и вооружаться против всех искушений, сопровождающих их, и тогда ничто не собьет нас с пути.

1 Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного.

2 Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою.

3 У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая,

4 чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

5 И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.

6 Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

7 А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны;

8 не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него.

9 Молитесь же так:

Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое;

10 да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе;

11 хлеб наш насущный дай нам на сей день;

12 и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;

13 и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.

14 Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный,

15 а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших.

16 Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.

17 А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое,

18 чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

19 Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут,

20 но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут,

21 ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.

22 Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло;

23 если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?

24 Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне.

25 Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды?

26 Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?

27 Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть?

28 И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут;

29 но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них;

30 если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры!

31 Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться?

32 потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом.

33 Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам.

34 Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы.

Комментарий к книге

Комментарий к разделу

5-6 "Когда молишься " - Христос неоднократно наставлял своих учеников, как надо молиться. Молитва должна исходить из сердца (Мф 6:7 ); молясь, нужно быть смиренным перед Богом (Лк 18:10-14 ) и перед людьми (Мф 6:5-6 ; Мк 12:40 ), уповать на благость Отца (Мф 6:8 ) и просить неотступно (Лк 11:5-8 ; Лк 18:1-8 ). Бог слышит молитву, когда она творится с верой (Мф 21:22 ), во имя Христа (Мф 18:19-20 ; Ин 14:13-14 ; Ин 15:7 ; Ин 15:16 ), проникнута благими желаниями (Мф 7:11 ): надо просить о дарах Святого Духа (Лк 11:13 ), о прощении прегрешений (Мк 11:23 ), о милости к гонителям (Мф 5:33 пар) и более всего о пришествии Царства Божия и помощи в испытаниях последних времен (Мф 24:20 пар; Мф 26:41 пар Лк 21:36 ) - в этом сущность молитвы "Отче наш", которую Господь преподал своим ученикам.

7 Молитва христианина не должна уподобляться молитве язычников, которые пытаются повторением многословных молитвенных формул вынудить у Божества его дары.

9-13 Молитва Господня (ср Лк 11:1-5 ) выражает самую суть истинного отношения к Богу. На первое место в ней ставится не желание человека, но воля Отца. Ее можно разделить на обращение к Богу как к Отцу, семь прошений и славословие. "Отче " (арам. "Авва "; см Мк 14:36 ; Рим 8:15 ; Гал 4:6 ). Употребляя это обращение ребенка к отцу, Христос напоминает о необходимости детского доверия к Богу (арам, слово Авва в ВЗ по отношению к Богу не употреблялось). "Отче наш " - "потому что Он есть Творец наш и потому что по благодати есть Отец нам" (Симеон Солунский). "Наш " - Господь не говорит "Отче мой", но "Отче наш", и этим самым повелевает молиться за весь род человеческий (Св. Иоанн Златоуст). Ты не говоришь "отче мой", а "Отче наш", итак, смотри на всех как на братьев, как на детей одного отца (Блаж. Феофилакт). "Сущий на небесах " - имеется в виду не тварное "небо", но запредельное высшее бытие. "Когда говорит Господь в молитве "сущий на небесах", то этим словом не заключает Бога на небе, но отвлекает молящегося от земли и поставляет его в горних жилищах" (Св. Иоанн Златоуст). "Да святится имя Твое ", т.е. да будет Твое имя (которое в ВЗ означало существо Бога) святыней для людей. "Имя Божие свято, свято и славно без нашего прославления, но мы должны стараться, чтобы и в нас оно славилось, чтобы мы ничего не искали, кроме славы Божией" (Св. Тихон Задонский). "Да приидет Царствие Твое " - "Желаем, да приидет Царствие Божие. Придет оно, хотя бы мы и не желали того. Значит, надо желать и молиться, чтобы Отец наш небесный соделал нас достойными царствия своего" (Св. Августин).

"Да будет воля Твоя и на земле, как на небе ", - Царство Божие приходит "не от мира сего", но оно устанавливает божественный закон для земной жизни. "Взываем: "Да будет воля Твоя" не потому, что кто-либо мог бы помешать воле Божией, но молим, чтобы Он указал нам волю Свою и подал силу исполнять ее" (Тертуллиан). "И на земле, как на небе " - "Господь не сказал: "Да будет воля Твоя" во мне, или в нас, но на всей земле, т.е. чтобы истребилось всякое заблуждение, и насаждена была истина... и чтобы таким образом ничем не отличалось небо от земли, дольнее от горнего" (Св. Иоанн Златоуст). "Молясь: "Да будет воля твоя, как на небе, так и на земле", мысленно говори: "Как в ангелах совершается воля Твоя, Владыко, так да будет во мне на земле" (Св. Кирилл Иерусалимский).

"Хлеб наш насущный дай нам на сей день " - "Под хлебом насущным разумеется все для души и тела необходимое в жизни сей" (Св. Августин). "Когда говорим: "Хлеб наш дай нам" - этим показываем, что просим того же и для других. Любовь христианская требует, чтобы мы не о себе только, но и о ближних наших старались" (Св. Тихон Задонский). "На сей день " - "Надеясь на Господа, проси пищи только на настоящий день, а о завтрашнем предоставь заботу Ему" (Св. Иоанн Златоуст). Под хлебом насущным (Лк 11:3 ) Отцы Церкви понимают также пищу веры, хлеб слова Божия и Евхаристию.

"И прости нам долги наши " - долги в данном контексте - грехи (ср Мф 18:23-35 ). "Словами: "Прости нам долги наша" Господь учит нас молиться не за себя только, но и друг за друга, друг другу просить отпущение грехов" (Св. Тихон Задонский).

"Как и мы прощаем должникам нашим " - "Бог вступил с нами в завет и договор, скрепив его крепким рукописанием, когда научил нас говорить в молитве: как и мы прощаем должникам нашим. Кто хочет иметь действенными слова: прости нам долги наши, пусть делает, чтобы истинны были слова: как и мы прощаем должникам нашим. Но если он эти последние слова или не говорит, или говорит лживо, то напрасно говорит и первые" (Св. Августин).

"Не введи нас в искушение " - т.е. сохрани нас от таких обстоятельств, при которых наша совесть подверглась бы тяжкому испытанию, "...молясь Господу: "Не введи нас в искушение" мы просим не о том, чтобы под влиянием искушения нам не совершить неугодного Богу деяния (Св. Варсонуфий Великий), не быть нам побежденными в искушениях, но одолеть и победить их (Св. Кассиан).

"Но избавь нас от лукавого " - "Этими словами мы просим избавить нас от всех бед, против которых у нас одна верная и крепкая защита - Бог" (Св. Киприан). "Избавь нас от лукавого - не попусти нам быть искушенным от диавола сверх нашей силы" (Св. Кассиан). "Когда мы молимся: "Не введи нас (а не меня) "в искушение", избавь нас (а не меня) от лукавого", научаемся молиться друг за друга, просим Божьей помощи, заступления и избавления друг другу" (Св. Тихон Задонский).

"Ибо Твое есть Царство " - мы можем просить его у Отца небесного, ибо знаем, что Ему принадлежит весь мир. "И сила " - Он всемогущ. "И слава во веки " -да послужит чтение нами молитвы Господней к вечной славе Твоей. "Аминь " (Да будет так) - говоря аминь, мы выражаем свою крепкую веру, что Отец наш небесный слышит нашу молитву и исполнит ее во славу свою и во благо наше.

"Молитва Господня касается всех наших обязанностей христианских: что чтим Бога, что делами свидетельствуем веру свою, что приносим Ему покорность, что ищем в Нем жизни, что исповедуем грехи, что ищем от искушения покрова и защиты свыше" (Тертуллиан). Поэтому Отцы Церкви часто называют молитву Господню сокращенным Евангелием.

1. Евангелист Матфей (что значит «дар Божий») принадлежал к числу Двенадцати апостолов (Мф 10:3 ; Мк 3:18 ; Лк 6:15 ; Деян 1:13). Лк (Лк 5:27) называет его Левием, а Мк (Мк 2:14) — Левием Алфеевым, т.е. сыном Алфея: известно, что некоторые иудеи носили по два имени (напр., Иосиф Варнава или Иосиф Каиафа). Матфей был сборщиком пошлин (мытарем) на капернаумской таможне, расположенной у берега Галилейского моря (Мк 2:13-14). По-видимому, он состоял на службе не у римлян, а у тетрарха (правителя) Галилеи — Ирода Антипы. Профессия Матфея требовала от него знания греческого языка. Будущий евангелист изображен в Писании как человек общительный: в его капернаумском доме собиралось множество друзей. Этим исчерпываются данные Нового Завета о том человеке, чье имя стоит в заголовке первого Евангелия. Согласно преданию, после Вознесения Иисуса Христа он проповедовал Благую Весть иудеям в Палестине.

2. Около 120 г. ученик апостола Иоанна Папий Иерапольский свидетельствует: «Матфей записал изречения Господа (Логия Кириака) на еврейском языке (под еврейским языком здесь следует понимать арамейское наречие), а переводил их кто как мог» (Евсевий, Церк. История, III.39). Термин Логия (и соответствующий ему евр. дибрей) означает не только изречения, но и события. Сообщение Папия повторяет ок. 170 г. св. Ириней Лионский, подчеркивая, что евангелист писал для христиан из иудеев (Против ересей. III.1.1.). Историк Евсевий (IV в.) пишет, что «Матфей, проповедав сперва иудеям, а потом, вознамерившись идти к другим, изложил на отечественном языке Евангелие, известное ныне под его именем» (Церк. История, III.24). По мнению большинства современных исследователей, это арамейское Евангелие (Логиа) появилось между 40-ми и 50-ми гг. Вероятно, первые записи Матфей сделал еще, когда сопутствовал Господу.

Первоначальный арамейский текст Евангелия от Мф утерян. Мы располагаем только греч. переводом, сделанным, по-видимому, между 70-ми и 80-ми гг. Его древность подтверждается упоминанием в творениях «Апостольских Мужей» (св. Климент Римский, св. Игнатий Богоносец, св. Поликарп). Историки полагают, что греч. Ев. от Мф возникло в Антиохии, где, наряду с христианами-иудеями, впервые появились большие группы христиан из язычников.

3. Текст Ев. от Мф свидетельствует о том, что его автор был палестинским евреем. Он хорошо знаком с ВЗ, с географией, историей и обычаями своего народа. Его Ев. тесно связано с традицией ВЗ: в частности, он постоянно указывает на исполнение пророчеств в жизни Господа.

Мф чаще других говорит о Церкви. Он уделяет немалое внимание вопросу об обращении язычников. Из пророков Мф больше всего цитирует Исайю (21 раз). В центре богословия Мф стоит понятие Царства Божия (которое он в согласии с иудейской традицией обычно называет Царством Небесным). Оно пребывает на небе, а в этот мир приходит в лице Мессии. Благовестив Господа есть благовестив о тайне Царства (Мф 13:11). Оно означает воцарение Бога среди людей. Вначале Царство присутствует в мире «неприметным образом», и только в конце времен будет явлена его полнота. Наступление Царства Божия было предсказано в ВЗ и осуществилось в Иисусе Христе как Мессии. Поэтому Мф часто называет Его Сыном Давидовым (один из мессианских титулов).

4. План Мф: 1. Пролог. Рождение и детство Христа (Мф 1-2); 2. Крещение Господне и начало проповеди (Мф 3-4); 3. Нагорная проповедь (Мф 5-7); 4. Служение Христа в Галилее. Чудеса. Принявшие и отвергшие Его (Мф 8-18); 5. Путь в Иерусалим (Мф 19-25); 6. Страсти. Воскресение (Мф 26-28).

ВВЕДЕНИЕ К КНИГАМ НОВОГО ЗАВЕТА

Священное Писание Нового Завета было написано по-гречески, за исключением Евангелия от Матфея, которое, по преданию, было написано по-древнееврейски или по-арамейски. Но так как этот древнееврейский текст не сохранился, греческий текст считается подлинником и для Евангелия от Матфея. Таким образом, только греческий текст Нового Завета — подлинник, а многочисленные издания на разных современных языках всего мира являются переводами с греческого подлинника.

Греческий язык, на котором был написан Новый Завет, уже не был классическим древнегреческим языком и не являлся, как раньше думали, особым новозаветным языком. Это — разговорный повседневный язык первого века по Р.Х., распространившийся в греко-римском мире и известный в науке под названием «κοινη», т.е. «обычное наречие»; все же и стиль, и обороты речи, и образ мыслей священных писателей Нового Завета обнаруживают древнееврейское или арамейское влияние.

Подлинный текст НЗ дошел до нас в большом количестве древних рукописей, более или менее полных, числом около 5000 (с 2-го по 16-й век). До последних лет самые древние из них не восходили далее 4-го века no P.X. Но за последнее время было открыто много фрагментов древних рукописей НЗ на папирусе (3-го и даже 2-го в). Так напр, манускрипты Бодмера: Ев от Ин, Лк, 1 и 2 Петр, Иуд — были найдены и опубликованы в 60-х годах нашего столетия. Кроме греческих рукописей, у нас имеются древние переводы или версии на латинский, сирийский, коптский и др. языки (Vetus Itala, Peshitto, Vulgata и др.), из которых самые древние существовали уже со 2-го века по Р.Х.

Наконец, сохранились многочисленные цитаты Отцов Церкви на греческом и других языках в таком количестве, что если бы текст Нового Завета был утрачен и все древние рукописи были уничтожены, то специалисты могли бы восстановить этот текст по цитатам из творений святых Отцов. Весь этот обильный материал дает возможность проверять и уточнять текст НЗ и классифицировать его различные формы (т.н. текстуальная критика). По сравнению с любым древним автором (Гомером, Эврипидом, Эсхилом, Софоклом, Корнелием Непосом, Юлием Цезарем, Горацием, Вергилием и др) наш современный — печатный — греческий текст НЗ находится в исключительно благоприятном положении. И по количеству манускриптов, и по краткости времени, отделяющего древнейшие из них от оригинала, и по числу переводов, и по их древности, и по серьезности и объему проведенных над текстом критических работ он превосходит все остальные тексты (подробности см в «Сокрытые сокровища и новая жизнь», археологические открытия и Евангелие, Bruges, 1959, стр 34 слл). Текст НЗ в целом зафиксирован совершенно неопровержимо.

Новый Завет состоит из 27 книг. Издателями они подразделены на 260 глав неравной длины для облечения ссылок и цитат. В подлинном тексте этого подразделения нет. Современное деление на главы в Новом Завете, как и во всей Библии, часто приписывалось доминиканцу кардиналу Гуго (1263 г.), который выработал его, составляя симфонию к латинской Вульгате, но теперь думают с большим основанием, что это подразделение восходит к архиепископу Кентерберийскому Стефану Лангтону, умершему в 1228 году. Что же касается подразделения на стихи, принятого теперь во всех изданиях Нового Завета, то оно восходит к издателю греческого новозаветного текста, Роберту Стефану, и было им введено в его издание в 1551 году.

Священные книги Нового Завета принято обычно разделять на законоположительные (Четвероевангелие), историческую (Деяния Апостолов), учительные (семь соборных посланий и четырнадцать посланий апостола Павла) и пророческую: Апокалипсис или Откровение ев Иоанна Богослова (см Пространный Катехизис свт. Филарета Московского).

Однако современные специалисты считают такое распределение устаревшим: на самом деле все книги Нового Завета — и законоположительные, и исторические и учительные, а пророчество есть не только в Апокалипсисе. Новозаветная наука обращает большое внимание на точное установление хронологии евангельских и других новозаветных событий. Научная хронология позволяет читателю с достаточной точностью проследить по Новому Завету жизнь и служение Господа нашего Иисуса Христа, апостолов и первоначальной Церкви (см Приложения).

Книги Нового Завета можно распределить следующим образом:

1) Три так называемых синоптических Евангелия: от Матфея, Марка, Луки и, отдельно, четвертое: Евангелие от Иоанна. Новозаветная наука уделяет много внимания изучению взаимоотношений трех первых Евангелий и их отношению к Евангелию от Иоанна (синоптическая проблема).

2) Книга Деяний Апостолов и Послания апостола Павла («Corpus Paulinum»), которые обычно подразделяются на:

а) Ранние Послания: 1-ое и 2-ое к Фессалоникийцам.

б) Большие Послания: к Галатам, 1-ое и 2-ое к Коринфянам, к Римлянам.

в) Послания из уз, т.е. написанные из Рима, где ап. Павел находился в заключении: к Филиппийцам, к Колоссянам, к Ефесянам, к Филимону.

г) Пастырские Послания: 1-ое к Тимофею, к Титу, 2-ое к Тимофею.

д) Послание к Евреям.

3) Соборные Послания («Corpus Catholicum»).

4) Откровение Иоанна Богослова. (Инигда в НЗ выделяют «Corpus Joannicum», т.е. все, что написал ап Ин для сравнительного изучения его Евангелия в связи с его посланиями и кн Откр).

ЧЕТВЕРОЕВАНГЕЛИЕ

1. Слово «евангелие» (ευανγελιον) на греческом языке означает «радостная весть». Так называл Свое учение Сам Господь наш Иисус Христос (Мф 24:14 ; Мф 26:13 ; Мк 1:15 ; Мк 13:10 ; Мк 14:9 ; Мк 16:15). Поэтому для нас «евангелие» неразрывно связано с Ним: оно есть «благая весть» о спасении, дарованном миру через воплотившегося Сына Божия.

Христос и Его апостолы проповедовали евангелие, не записывая его. К середине 1-го века эта проповедь была закреплена Церковью в стойкой устной традиции. Восточный обычай запоминать наизусть изречения, рассказы и даже большие тексты помог христианам апостольской эпохи точно сохранить незаписанное Первоевангелие. После 50-х годов, когда очевидцы земного служения Христа стали один за другим уходить из жизни, возникла потребность записать благовествование (Лк 1:1). Таким образом «евангелие» стало обозначать зафиксированное апостолами повествование о жизни и учении Спасителя. Оно читалось на молитвенных собраниях и при подготовке людей ко крещению.

2. Важнейшие христианские центры 1-го века (Иерусалим, Антиохия, Рим, Ефес и др.) имели свои собственные Евангелия. Из них только четыре (Мф, Мк, Лк, Ин) признаны Церковью богодухновенными, т.е. написанными под непосредственным воздействием Святого Духа. Они называются «от Матфея», «от Марка» и т.д. (греч. «ката» соответствует рус. «по Матфею», «по Марку» и т.д.), ибо жизнь и учение Христа изложены в данных книгах этими четырьмя священнописателями. Их евангелия не были сведены в одну книгу, что позволило видеть евангельскую историю с различных точек зрения. Во 2-м веке св. Ириней Лионский называет евангелистов по именам и указывает на их евангелия как на единственно канонические (Против ересей 2, 28, 2). Современник ев Иринея Татиан предпринял первую попытку создать единое евангельское повествование, составленное из различных текстов четырех евангелий, «Диатессарон», т.е. «евангелие от четырех».

3. Апостолы не ставили себе целью создать исторический труд в современном смысле этого слова. Они стремились распространять учение Иисуса Христа, помогали людям уверовать в Него, правильно понимать и исполнять Его заповеди. Свидетельства евангелистов не совпадают во всех подробностях, что доказывает их независимость друг от друга: свидетельства очевидцев всегда носят индивидуальную окраску. Святой Дух удостоверяет не точность деталей описанных в евангелии фактов, а духовный смысл, заключающийся в них.

Встречающиеся в изложении евангелистов незначительные противоречия объясняются тем, что Бог предоставил священнописателям полную свободу в передаче тех или иных конкретных фактов применительно к разным категориям слушателей, что еще более подчеркивает единство смысла и направленности всех четырех евангелий (см также Общее введение, стр 13 и 14).

Скрыть

Комментарий к текущему отрывку

Комментарий к книге

Комментарий к разделу

5 По лучшим чтениям — множественное, — когда молитесь, не будьте как лицемеры, потому что они любят в синагогах и на углах улиц стоя (ἑστω̃τες ) молиться и пр. В Вульгате множественное («молитесь») согласно с В , Оригеном , Златоустом , Иеронимом и др. Во втором стихе — единственное — «когда творишь милостыню»; в дальнейшем 6-м «ты же» и пр. Переписчикам это казалось несообразным, и они во многих рукописях заменили множественное единственным. Но если «молитесь» и пр. правильно, то решение вопроса, почему здесь Спаситель изменил прежнее и дальнейшее единственное на множ., чрезвычайно трудно, если только не невозможно. Разночтения «когда молишься, не будь» показывают, что эта трудность чувствовалась уже в самой глубокой древности. Можно сказать только, что речь одинаково естественна и в том и другом случае. Может быть и так, что множест. употреблено для более сильного противоположения дальнейшему стиху. Вы, слушатели, иногда молитесь, как лицемеры; ты же, истинный молитвенник, и пр. Рассматривая характеристики «лицемеров», можно наблюдать, что склад речи почти одинаков во 2 и 5 стихах. Но μὴ (в выражении не труби) относится вообще к будущему и предполагаемому и заменено в 5 ст. οὐκ (не будьте). Как в первом, так и во втором случае встречается «в синагогах»; но выражение 2-го ст. «на улицах» (ἐν ται̃ς ῥύμαις ) в 5 стихе заменено «на углах улиц» (ἐν ται̃ς γωνίαις ). Разница в том, что ῥύμη , означает узкую, а πλατει̃α широкую улицу. Слово «прославляли» (δοξασθω̃σιν — были прославляемы) заменено «показаться» (φανω̃σιν ). В остальном 5 ст. есть буквальное повторение конца 2-го ст. Если только можно утверждать, что ст. 2 и не имеет ничего, соответствовавшего тогдашней еврейской действительности, а состоит только из метафорических выражений, то относительно 5-го стиха можно сказать, что в нем содержится действительная (без метафор) характеристика «лицемеров», известная и из других источников. Здесь нужно прежде всего знать, что как у иудеев, так впоследствии и у магометан были определенные часы молитвы — 3-й, 6 и 9 дня по нашему счету 9, 12 и 3. «И теперь магометанин и добросовестный иудей, как только пробьет определенный час, совершают свою молитву, где бы ни находились » (Толюк ). В талмудическом трактате Берахот содержится множество предписаний, из которых видно, что молитвы совершались на дороге и даже несмотря на опасности от разбойников. Встречаются, например, такие характеристики: «Однажды р. Измаил и р. Элазар, сын Азарии, остановились в одном месте, причем р. Измаил лежал, и р. Элазар стоял. Когда пришло время вечернего шема (молитвы), р. Измаил встал, а р. Элазар прилег » (Талмуд , пер. Переферковича , т. I, с. 3). «Работники (садовники, плотники) читают шема, оставаясь на дереве или на стене » (там же, 8). Ввиду таких характеристик совершенно понятными становятся остановки лицемеров на «углах улиц».

Не будь в греч. буд. изъявит. (ἔσεσθε ), а не повелит. С таким употреблением мы уже встречались (ἔστε в Новом Завете ни разу. См. Блясс . Gram. с. 204). Слово «любят» (φιλου̃σιν ) иногда переводят через «имеют обычай, обыкновение». Но такого значения слово это в Библии никогда не имеет (Цан ). Стоя (ἑστω̃τες ) — обыкновенное положение при молитве. Нет надобности предполагать, что лицемеры молились стоя именно вследствие своего лицемерия и любви к показности, и что Христос именно за это их обличает. Здесь содержится простая характеристика, на которой не поставлено логического ударения. Целью молитв на углах улиц было то, чтобы «показаться» (φανω̃σιν ) молящимися. Порок, свойственный всевозможным лицемерам и ханжам, которые делают часто вид, что молятся Богу, но на самом деле — людям, и особенно сильным мира сего.

Смысл последних двух предложений «истинно говорю вам... свою» тот же, что и во 2-м стихе: получают вполне, — таково значение слова ἀπέχουσιν . Нужно заметить, что после слов «истинно говорю вам» (как во 2-м ст.), в некоторых кодексах поставлено «что» (ὅτι ): «что они получают» и пр. Прибавка «что», хотя и правильна, может считаться излишней и не оправдывается лучшими рукописями.

6 Как в учении о милостыне, так и здесь указываются не на способы молитвы, а на ее дух. Чтобы понять это, мы должны представить себе человека, заключившегося в комнате своей и обращающегося с молитвой к Отцу Небесному. Никто не принуждает его к этой молитве, никто не видит из людей, как он молится. Он может молиться, произнося слова и не произнося их. Этих слов никто из людей не слышит. Молитва есть акт свободного, непринужденного и тайного общения человека с Богом. Она исходит из сердца человека.

Уже в древности возбуждался вопрос: если Христос заповедал молиться тайно, то не запретил ли Он этим общественной и церковной молитвы? На вопрос этот отвечали, едва ли не всегда, отрицательно. Златоуст спрашивает: «и так что же? В церкви, говорит Спаситель, не должно молиться?» и отвечает: «должно и очень должно, но только смотря по тому, с каким намерением. Бог везде смотрит на цель дел. Если и в горницу войдешь и затворишь за собою двери, а сделаешь это на показ, то и затворенные двери не принесут тебе никакой пользы... Итак, хотя бы ты затворил двери, Он желает, чтобы ты, прежде, чем затворить их, изгнал из себя тщеславие и заключил двери сердца своего. Быть свободным от тщеславия — дело всегда доброе, а особенно во время молитвы». Такое толкование правильно, хотя с первого взгляда и представляется, что оно противоречит прямому смыслу слов Спасителя. Несколько иначе и довольно остроумно объясняют это новейшие экзегеты. «Если , — говорит Цан , — милостыня есть по самой своей природе открытая и относящаяся к собратьям людям деятельность, и потому не может быть совершенно тайною, то молитва по самой своей сущности есть речь сердца человеческого к Богу. Поэтому для нее всякое оставление общественности не только не вредно, но она еще и ограждается тогда от всякой примеси посторонних влияний и отношений. Спаситель не счел нужным ослаблять энергии Своей речи мелочными предостережениями против неразумных обобщений, вроде, например, запрещения всякой общественной молитвы (ср. ст. 9 и сл. ; 18:19 и сл. ); или вообще какой бы то ни было молитвы, слышимой другими (ср. 11:25 ; 14:19 ; 26:39 и сл. )». Иначе сказать, тайная молитва и не нуждается в каких-либо ограничениях. Дух тайной молитвы может присутствовать в явной молитве. Последняя не имеет цены без тайной молитвы. Если человек молится в церкви с таким же расположением, как у себя дома, то и его общественная молитва принесет ему пользу. Здесь не место рассуждать о значении общественной молитвы самой по себе. Важно только, что ни Христос, ни Его апостолы не отрицали ее, как это видно из вышеприведенных цитат.

Переход от «вы» 5-го ст. к «ты» может быть опять объяснен желанием усилить противоположение истинной молитвы молитве лицемеров.

«Комната» (ταμει̃όν ) — здесь разумеется всякая затворяющаяся или запирающаяся комната. Первоначальное значение этого слова (правильнее, ταμιει̃όν ) было кладовая для провизии, хранилище (см. Лк 12:24 ), потом спальня (4 Цар 6:12 ; Еккл 10:20 ).

Здесь следует обратить внимание на общий вывод, который делает Златоуст , рассматривая этот стих. «Будем творить молитвы не с движениями тела, не крикливым голосом, но с добрым душевным расположением; не с шумом и гамом, не для показности, как бы для того, чтобы отогнать ближнего, но со всяким приличием, сокрушением сердца и непритворными слезами ».

7 Ясный переход опять к речи на «вы». Пример берется теперь не из иудейской, а из языческой жизни. Все объяснение стиха зависит от значения, какое мы придадим словам «не говорите лишнего» (μὴ βατταλογήσητε ; славянский : «не лишнее глаголите»; Вульгата : nolite multum loqui — не говорите много). Прежде всего заметим, что определение значения греческого слова βατταλογήσητε имеет важное значение для определения свойств истинной молитвы. Если мы переведем «не говорите много», то, значит, наши (равно как католические и другие) церковные службы, по учению Христа, излишни вследствие своего многословия; если переведем «не повторяйте», то это будет обличением многократного употребления одних и тех же слов при молитве; если — «не говорите лишнего», то смысл наставления Христа останется неопределенным, потому что неизвестно, что именно должны мы здесь разуметь под «лишним». Нисколько не удивительно, что это слово издавна занимало экзегетов, тем более, что оно чрезвычайно трудное, потому что в греческой литературе оно самостоятельно встречается только здесь, в Евангелии Матфея, и еще у одного писателя VI-го века, Симплиция (Comment. in Epictet. Encheirid. гл. 27, а). Можно было бы надеяться, что при помощи этого последнего удастся бросить свет и на значение разбираемого слова у Матфея. Но, к сожалению, у Симплиция смысл слова столь же мало ясен, как у Матфея. Во-первых, у Симплиция не βατταλογει̃ν , как в Евангелии (по лучшим чтениям), а βαττολογει̃ν ; но это не представляет особенной важности. Во-вторых, слово несомненно означает у Симплиция «болтать», «пустословить» (нем. schwatzen ), и имеет, следовательно, неопределенное значение. О рассматриваемом слове на западе существует целая литература. Говорили по этому поводу так много, что экзегетическая «ватталогия» вызывала даже насмешки. «Ученые толкователи», говорил один писатель, «подлежат ответственности за то, что они по поводу этого слова так много ваттологизировали». Результатом многочисленных исследований было то, что слово до настоящего времени считается «загадочным». Пробовали производить его от собственного имени Βάττος . Так как предание указывает на три различных Ватта, то старались отыскать, от какого из них происходит рассматриваемое слово. В Истории Геродота IV, 153 и сл. подробно рассказывается об одном из них, который заикался, и от него производили слово ватталогия. Подкреплением для такого мнения могло служить обстоятельство, что Демосфена называли в насмешку βάτταλος , заика. Таким образом, и евангельское слово βατταλογήσητε можно было бы переводить «не заикайтесь», как язычники, если бы только смысл речи и контекст позволяли это сделать. Предположение, что Спаситель обличал здесь языческое и какое бы то ни было «заикание», совершенно невозможно и в настоящее время совершенно оставлено. Из предложенных производств лучшим представляется то, что это так называемое vox hybrida , помесь из разных слов, в данном случае еврейского и греческого. Греческое, вошедшее в состав этого сложного слова — λογέω то же, что λέγω , значит говорить. Но относительно того, от какого именно еврейского слова производится первая часть выражения, мнения экзегетов разнятся. Одни производят от евр. бата или вата , болтать, бессмысленно говорить; другие от батал — быть праздным, бездействовать, или от бетел , не действовать, прекращаться и — мешать; из этих двух слов могло быть образовано слово βάταλος вм. βαταλόλοφος , подобно тому, как idolatra из idololatra . Но в евр. не два т, как в греческом, а одно. Для того, чтобы объяснить два т воспользовались довольно редким словом βατταρίζεις , которое означает «болтать», и таким образом получилось βατταλογέω Мф 6:7 . Из этих двух производств следует отдать предпочтение первому, на том основании, что л содержится в греч. λογέω (λέγω ), и потому для производства нет надобности принимать в расчет эту букву. Если производить от бата и λογέω , то объяснение слова будет сходно с тем, какое дает ему Златоуст , считая βαττολογία — φλυαρία ; это последнее значит пустая болтовня, пустяки, вздор. Так передано это слово в нем. пер. Лютера — soltt ihr nicht viel flappern , вы не должны много болтать. В англ.: «не делайте пустых повторений». Единственное возражение, которое может быть сделано против этого производства, заключается в том, что евр. бата уже само по себе заключает понятие о пустословии, и непонятно, почему прибавлено еще греческое λογέω , которое также значит «словить», так что, если перевести выражение буквально на русский, то оно получило бы такой вид: «пустословить — словить». Но правда ли, что, как утверждает Цан , λογέω значит именно говорить? Этот глагол в греческом появляется только в сложных словах и означает, как и λέγω , всегда говорить осмысленно, по плану, с рассуждением. Для обозначения бессмысленного говорения употребляется обыкновенно λαλει̃ν . Получается нечто несообразное, если мы соединим λογέω — говорить осмысленно с евр. бата — говорить бессмысленно. Этой трудности можно, по-видимому, избежать, если мы придадим λογέω значение — более мыслить, чем говорить. Отсюда получится более ясное значение глагола в Мф 6:7 — не мыслите праздно, или, лучше, не мыслите празднословно, как язычники. Подтверждение такого толкования можно встретить в том, что, по словам Толюка , у древних церковных писателей «понятие о многословии отступало на задний план и, напротив, выдвигались молитвы о недостойном и неприличном». Свои слова Толюк подтверждает значительным количеством примеров из святоотеческих писаний. Ориген говорит: μὴ βαττολογήσωμεν ἀλλὰ θεολογήσωμεν , обращая внимание не на процесс говорения, а на самое содержание молитвы. Если, далее, обратить внимание на содержание молитвы Господней, которая, как видно по смыслу речи, должна была служить образцом отсутствия ватталогии, то можно видеть, что в ней устранено все недостойное, несмысленное, пустячное и достойное порицания или презрения. Таким образом приходим к выводу, что в слове βαττολογει̃ν порицается прежде всего праздная мысль при молитве, зависящее от нее праздное говорение и между прочим «многословие» (πολυλογία̨ ) — слово это употребляет далее и сам Спаситель, и это, по-видимому, имеет значение и для объяснения ватталогии.

Выше было сказано, что Христос предостерегает теперь от подражания не «лицемерам», а язычникам. Рассматривая это предостережение с фактической стороны, находим примеры, доказывающие, что в обращении к своим богам язычники отличались и маломыслием и многословием. Такие примеры можно встретить у классиков; в Библии же это подтверждается два раза. Жрецы Ваала призывали имя его от утра до полудня, говоря: «Ваале, услышь нас!» (3 Цар 18:26 ). Язычники в Ефесе, исполнившись ярости, кричали: «велика Артемида Ефесская» (Деян 19:28-34 ). Представляется, впрочем, сомнительным, могут ли эти случаи служить иллюстрацией многоглаголивой молитвы язычников. Гораздо ближе подходит сюда общее замечание, что язычникам многословие было вообще свойственно и имело у них даже различные названия — διπλασιολογία (повторение слов), κυκλοπορεία (обход), тавтология и многоглаголание в собств. смысле. Множественность богов побуждала язычников к болтливости (στωμυλία ): богов насчитывали до 30 000. При торжественных молитвах богам следовало перечислять их прозвища (ἐπωνυμίαι ), которые были многочисленны (Толюк ). Для толкования ст. 7 у Матфея для нас было бы совершенно достаточно, если бы в язычестве встретился хотя бы один ясный случай, подтверждающий слова Спасителя; такое совпадение было бы вполне важно. Но если случаев, известных нам, и притом довольно ясных, немало, то приходим к выводу, что Спаситель в точности изображает современную Ему историческую действительность. Протесты против длинных и бессмысленных молений встречаются и в Библии, напр., Ис 1:15 ; 29:13 ; Амос 5:23 ; Сир 7:14 .

8 Смысл этого стиха ясен. Им , т. е. язычникам. Иероним указывает, что вследствие этого учения Спасителя возникла ересь и извращенная догма некоторых философов, говоривших: если Богу известно, о чем мы стали бы молиться, если прежде наших просьб Он знает наши нужды, то напрасно Ему, знающему, мы будем говорить. На эту ересь как Иероним , так и другие церковные писатели отвечают, что мы не рассказываем в своих молитвах к Богу о своих нуждах, а только просим. «Иное дело рассказывать незнающему, иное — просить у знающего ». Эти слова можно считать достаточными для объяснения 8-го ст. Можно только прибавить разве, вместе с Златоустом и другими, что Христос не препятствует настойчивым и усиленным просьбам людей к Богу, на что указывают притчи Христа о бедной вдове (Лк 18:1-7 ) и о настойчивом друге (Лк 11:5-13 ).

9 Молитесь же так : букв. итак, молитесь вы так. На русск. неблагозвучное итак (οὐ̃ν ) в соединении с так (οὕτως ) было очевидной причиною, по которой «итак» изменено было в «же». Греческая частица выражена в Вульгате словом «следовательно» (si ergo vos orabitis ), а в нем и англ. «поэтому» (darum , therefore ). Общая мысль подлинника выражается и в этих переводах недостаточно ясно и верно. Это зависит не только от трудности, но и прямо от невозможности передать здесь точно греческую речь на другие языки. Мысль та, что «так как вы в своих молитвах не должны походить на молящихся язычников, и так как ваши молитвы должны отличаться иным характером сравнительно с их молитвами, то молитесь так » (Мейер ). Но и это к смыслу лишь некоторое приближение, дальше которого, по-видимому, идти уже невозможно. Между тем, от верного объяснения слова «так» зависит многое. Если мы примем его в значении именно так, а не иначе, то будет ясно, что все наши церковные и другие молитвы, за исключением «Отче наш», излишни и несогласны с учением Спасителя. Но если бы Спаситель заповедал произносить только эту молитву (ταύτην τὴν εὐχήν ), или только то, что Он сказал (ταυ̃τα ), то в слововыражении следовало бы ожидать полной точности; и было бы, кроме того, непонятно, почему в двух редакциях молитвы Господней, у Матфея и Луки (Лк 11:2-4 ), существует разница. Разностей больше на греческом языке, чем на русском: но и на последнем она заметна в 4-м прошении (Лк 11:3 ). Если мы сделаем перевод οὕτως — таким образом, в этом роде, в этом смысле, подобно этому (simili или eodem modo, in hunc sensum ), то это будет значить, что молитва Господня, по мысли Спасителя, должна служить только образцом для других молитв, но не исключать их. Но в этом последнем случае мы придадим значение слову οὕτως такое, какого оно в действительности не имеет, и особенно оно не употребляется в значении simili modo или in hunc sensum . Далее, говорят, что если бы выражение следовало понимать не в строгом смысле, то было бы сказано: «молитесь как бы так» (οὕτως πως — Толюк ). На точность и определенность слов молитвы, по мнению некоторых экзегетов, указывают и слова Луки «когда молитесь, говорите» (Лк 11:2 ), где, словом «говорите» выражается точное повеление, чтобы молящие произносили те именно слова, какие указаны Христом.

Ни с тем, ни с другим из приведенных толкований нельзя, однако, согласиться вполне вследствие их односторонности. Нужно помнить, что Христос, как прежде, так и здесь, предоставляет самим людям выводить из Своих слов дальнейшие заключения и следствия. Так и здесь излагается просто начальная или первоначальная молитва, молитва всех молитв, превосходнейшая молитва. Ее изучение прежде всего нужно для каждого христианина, будет ли это взрослый или ребенок, потому что, по своей детской простоте, она доступна пониманию ребенка и может служить предметом глубокомысленных рассуждений для взрослого. Это детский лепет начинающего говорить ребенка и глубочайшее богословие взрослого мужа. Молитва Господня не есть образец для других молитв и не может быть образцом, потому что она неподражаема по своей простоте, безыскусственности, содержательности и глубине. Она одна достаточна для человека, не знающего никаких других молитв. Но, будучи начальной, она не исключает возможности продолжений, следствий и разъяснений. Сам Христос в Гефсимании молился, произнося собственно эту молитву («да будет воля Твоя» и «не введи нас во искушение»), выражая это только в других словах. Также и Его «прощальная молитва» может считаться расширением или распространением молитвы «Отче наш» и служить для ее истолкования. Как Христос, так и апостолы молились и иначе, и дали нам пример произнесения других молитв.

Судя по сообщению Луки, Спаситель, в несколько измененном виде, произнес ту же молитву в другое время, при других обстоятельствах. Но существует и мнение, что он произнес эту молитву только один раз, и что или у Матфея, или Луки время и обстоятельства произнесения не определяются точно. Решить вопрос, как это было, в настоящее время нет никакой возможности.

Есть ли молитва Господня произведение самостоятельное, или же она в целом или в отдельных выражениях заимствована из священного писания и из других источников? Мнения опять разделяются. Одни говорят, что «вся она искусно составлена из еврейских формул » (tota haec oratio ex formulis Hebraeorum cocinnata est tam apte ). Другие держатся противоположного мнения. Утверждая, что первый взгляд, если бы и был принят, не содержал бы в себе ничего непочтительного или подлежащего возражениям, указывают, однако, что попытки подыскать параллели для молитвы Господней из библейских или раввинских источников до настоящего времени оказывались неудачными. Такое мнение в настоящее время преобладает в новозаветной экзегетике. Отдаленные параллели, как утверждают, если и можно подыскать, то только к первым трем прошениям. Указываемое Бенгелем и другими сходство молитвы Господней с некоторыми изречениями в первом послании Петра, напр., 1:15-16 ; 2:9 ; 2:15 ; 3:17 и пр., следует признать лишь весьма отдаленным и, может быть, только случайным, хотя встречающиеся здесь параллели и имеют для истолкования некоторое значение. В церковной литературе самое древнее упоминание о молитве Господней встречается в «Учении 12 ап. » (Διδαχή , гл. VIII), где она приведена полностью по Матфею с небольшим различием (ἀφίεμεν — ἀφήκαμεν ), с добавлением «славословия» и слов: «так молитесь трижды в день».

Число прошений определяется различно. Августин принимает 7 прошений, Златоуст 6.

Молитва начинается призыванием, где Бог называется «Отцем». Такое название встречается, хотя и редко, в Ветхом Завете. Не говоря о том, что в Ветхом Завете люди иногда называются «сынами Божиими», встречаются и прямые названия Бога Отцом, напр., Втор 32:6 ; Прем 14:3 ; Ис 63:16 ; Иер 3:19 ; Мал 1:6 . В Сир 23:1 и Иер 3:4 имя Бога, как Отца, употреблено в качестве призывания. И не только евреи, но и язычники называли, напр., Зевса или Юпитера отцом. В «Тимее » Платона есть место, где Бог называется Отцом и Творцом мира (ὁ πατὴρ καὶ ποιητης̀ του̃ κόσμου ); Юпитер по Толюку = Diovis = Deus et pater . Но вообще «в ветхозаветной идее (не говоря об язычниках) мы наблюдаем, что она была больше специальна, чем универсальна, и не сделалась концепцией, определяющей характер Бога. Отношение Бога к Израилю было отеческим, но не было видно, чтобы оно было таковым по самой своей сущности, и что все люди подлежали отеческой любви и попечению Божиим. Законная идея о Боге все еще преобладала. Могущество и трансцендентальность были выдающимися свойствами Божиими. Признание этого было правильным и важным, но оно подлежало одностороннему развитию, и такое развитие приняло обособленный вид в позднейшем иудействе. Законничество и обрядность позднейшего иудейского периода возникли, в значительной степени, от неспособности народа восполнить истину о царском Могуществе Божием истиною об Его отеческой любви. Законное подчинение, выражающееся в обрядах, в которых думали выразить почтение трансцендентальному величию Божию, более, чем сыновнее почтение и нравственное повиновение, было господствующей нотой фарисейского благочестия». Но Иисус Христос говорил о Боге, преимущественно, как об отце. Выражение «Отче наш» — единственное, где сказано Христом «наш» вместо «ваш»; обыкновенно же «Мой Отец» и «ваш Отец». Легко понять, что в призывании Спаситель не ставит Себя в отношение к Богу, одинаковое с другими людьми, потому что молитва была дана другим. Словами «сущий на небесах» не выражается мысли: «возвышеннейший и вездесущий Отец», или «высочайший, всемогущий, преблагий и всеблаженный» и пр. Здесь обозначается просто обычное представление людей, какое они имеют о Боге, как о Существе, имеющем особенное пребывание на небесах. Если бы не было прибавлено «сущий на небесах», то молитва могла бы почти относиться ко всякому земному отцу. Прибавление этих слов показывает, что она относится к Богу. Если бы в призывании сказано было: «Боже наш», то не было надобности вовсе прибавлять «сущий на небесах», потому что и без того это было бы понятно. Таким образом, «Отче наш» равносильно и равнозначительно слову Бог, но с прибавкой важной характеристики — отчества Божия, и вместе с тем мысли о любвеобильном отношении Бога к людям, как Отца к Своим детям. Замечания экзегетов о том, что Спаситель хотел здесь обозначить не только отчество, или отеческую любовь к людям, но и самое братство людей между собою, участие всякого верующего в этом братстве, могут быть приняты. Сыновнее отношение людей к Богу основывается, однако, на личном отношении их ко Христу, потому что только через Него люди имеют право называть Бога своим Отцом.

Да святится имя Твое . Вместо всяких хитроумных рассуждений и толкований этих слов легче всего, как кажется, понять смысл прошения из противоположения. Когда не святится среди людей имя Божие? Когда они не знают Бога, учат о Нем неправильно, не чтут Его своею жизнью и пр. Отношение людей к Богу во всех прошениях представляется под образами земных отношений. Нам вполне понятно, когда дети не чтут своего земного отца. То же можно сказать и относительно почитания имени Бога. Бог Сам по Себе свят. Но мы противоречим этой святости, когда с непочтением относимся к имени Божию. Дело, таким образом, не в Боге, а в нас самих. Что касается самого выражения «да святится имя Твое», а не самое существо, или какое-либо из свойств Божиих, то о существе Божием и свойствах не говорится не потому, что оно само по себе свято, а потому, что самое существо Божие для нас непостижимо, и что имя Божие есть обозначение, в смысле, доступном всем простым людям, самого божественного Существа. Не о существе Бога, а о имени Его говорят простецы, об имени думают, при помощи имени отличают Бога от всех других существ. По словам Толюка , слово «святить» соответствует «прославлять» и «славословить» (εὐλογει̃ν ). У Оригена — ὑψου̃ν , возвышать, возвеличивать и прославлять. Феофилакт говорит: «сделай нас святыми, подобно тому, как и Ты через нас прославляешься. Как богохульства произносятся мною, так пусть и святится Бог мною же, т. е. пусть прославляется, как святый ».

10 Букв. да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя, как на небе, и на земле. В греч. только слова расставлены иначе, но смысл одинаков. Оба прошения 10 ст. перемещает Тертуллиан , поставляя после «да святится имя Твое» — «да будет воля Твоя» и пр. Слова: «как на небе, так и на земле» могут относиться ко всем трем первым прошениям. Много рассуждений встречается у экзегетов по поводу слов: «да приидет Царствие Твое». Какое царствие? Некоторые относят это выражение к концу мира и понимают исключительно в так наз. эсхатологическом смысле; т. е. думают, что Христос здесь научил нас молиться о том, чтобы скорее совершился Страшный суд и настало Царство Божие в «воскресение праведных», с погублением злых людей и вообще всякого зла. Другие оспаривают это мнение и утверждают, что второе и третье прошение имеют между собою близкую связь — воля Божия исполняется тогда, когда приходит Царствие Божие; и, наоборот, наступление Царства Божия есть необходимое условие для исполнения воли Божией. Но к третьему прошению прибавлено: как на небе, и на земле. След., здесь говорится о царстве земном, в отличие от небесного. Очевидно, небесные отношения служат здесь просто образом для земных отношений и притом одновременных. Это, во всяком случае, лучшее объяснение. Христос едва ли говорил здесь о далеком будущем, в эсхатологическом смысле. Наступление на земле Царства Божия есть медленный процесс, подразумевающий постоянное усовершенствование человека, как нравственного существа, в нравственной жизни. Момент, когда человек сознал себя, как нравственное существо, был уже сам по себе наступлением Царства Божия. Далее, евреям, которым говорил Христос, было известно продолжение и развитие Царства Божия из их предшествующей истории, при постоянных неудачах и препятствиях со стороны зла. Царство Божие есть владычество Бога, когда законы, данные Им, получают все больше и больше силы, значения и уважения среди людей. Этот идеал осуществим в здешней жизни и об осуществлении его научил нас молиться Христос. Осуществление его находится в связи с молитвой о том, чтобы святилось имя Божие. «Пред глазами поставлена цель, которой можно достигнуть » (Цан ).

11 Букв. хлеб наш насущный дай нам сегодня (славянский : днесь; Вульгата : hodie ). Слово «хлеб» совершенно аналогично тому, какое употребляется в наших русск. выражениях: «трудом зарабатывать себе хлеб», «трудиться из-за куска хлеба» и пр., т. е. под хлебом здесь следует разуметь вообще условие для жизни, пропитание, известное благосостояние и т. д. В Свящ. Писании «хлеб» часто употребляется в собственном смысле (cibus, a farina cum aqua permixta compactus atque coctus — Гримм ), но означает также и вообще всякую пищу, нужную для существования человека, и не только телесную, но и духовную (ср. Ин 6 гл. — о хлебе небесном). Комментаторы совсем не обращают внимания на слово «наш». Это, положим, мелочь, но в Евангелии важны и мелочи. С первого раза представляется не совсем понятным, зачем нам нужно просить себе хлеба у Бога, когда этот хлеб «наш», т. е. уже принадлежит нам. Слово «наш» представляется, по-видимому, лишним; можно было бы просто сказать, «хлеб насущный дай нам сегодня». Объяснение будет дано ниже. «Насущный» (ἐπιούσιον ) объясняется различно и принадлежит к числу труднейших. Слово встречается только здесь и еще у Лк 11:3 . В ветхозаветной и классической греческой литературе оно нигде еще не найдено. Объяснение его «было пыткой для богословов и грамматиков» (carnificina theologorum et grammaticorum ). Один писатель говорит, что «желать достигнуть здесь чего-нибудь точного — это все равно, что губкой гвоздь вколачивать » (σπόγγω̨ πάτταλον κρούειν ). Пробовали избегнуть затруднений указанием, что здесь — ошибка переписчика, что в подлиннике первоначально было τòν ἄρτον ἐπὶ οὐσίαν , т. е. хлеб для нашего существования. Переписчик удвоил по ошибке τον в слове ἄρτον и в соответствие этому изменил επιουσίαν в επιουσιον . Так и образовалось евангельское выражение: τοναρτονεπιουσιον . На это, не входя в подробности, скажем, что слово ἡμω̃ν (τòν ἄρτον ἡμω̃ν τòν ἐπιούσιον ) препятствует совершенно такому толкованию; кроме того у Лк 11:3 стоит несомненно ἐπιούσιον — как и у Матфея. Поэтому рассматриваемое толкование теперь совершенно оставлено. Из существующих и принятых новейшими учеными толкований можно отметить три.

1) Производят слово «насущный» от греч. предлога ἐπί (на) и οὐσία от εἰ̃ναι , быть. Такое толкование имеет за себя авторитет древних церковных писателей, и именно тех, которые писали на греческом языке, между ними Златоуста , Григория Нисского , Василия Великого , Феофилакта , Евфимия Зигабена и др. Если слово понимать так, то оно будет значить: «хлеб, нужный для нашего существования, необходимый для нас, дай нам сегодня». Такое толкование, очевидно, принято и в нашей славянской и русской Библии. Против него возражают, что если нигде, кроме молитвы Господней, не встречается слова ἐπιούσιος , то встречается, однако, ἔπεστι и др., слово, сложенное из того же предлога и глагола, но с опущением ι . Поэтому, если бы в Евангелии говорилось именно о хлебе «насущном», то сказано было бы не ἐπιούσιος , а ἐπούσιος . Далее, οὐσία в народном словоупотреблении означало имущество, состояние, и если бы Христос употребил οὐσία именно в этом смысле, то это было бы не только «бесцельно» (Винер-Шмидель ), но не имело бы и смысла; если же Он употребил его в смысле бытие (хлеб, нужный для нашего бытия, существования) или существо, сущность, действительность, то все это отличалось бы философским характером, так как οὐσία в этом смысле употребляется исключительно у философов, и слова Христа не были бы понятны простому народу.

2) Производят слово ἐπιούσιος от ἐπὶ и ἰέναι — приходить, наступать. Слово это имеет разные значения; для нас важно только, что в выражении ἐπιούσα ἡμέρα оно означает завтрашний, или наступающий, день. Слово это составлено самими евангелистами и приложено к ἄρτος в значении будущий хлеб, хлеб наступающего дня. Подкрепление для такого толкования находят в словах Иеронима , у которого, среди его, довольно кратких, толкований, встречается следующая заметка. «В Евангелии, которое называется Евангелием Евреев, вместо насущного хлеба я нашел махар , что значит завтрашний ( crastinum ); так что смысл должен быть таков; хлеб наш завтрашний, т. е. будущий дай нам сегодня ». На этом основании множество новейших критиков, включая сюда и лучших, напр., немецких составителей грамматик к Новому Завету Винер-Шмиделя , Блясса и экзегета Цана , предположило, что слово означает завтрашний (от ἡ ἐπιούσα , т. е. ἡμέρα ). Такое объяснение дает, между прочим, и Ренан . Совершенно понятно, какая разница в смысле получается от того, примем ли мы это толкование, или согласимся с предыдущим. Однако, если принять толкование Иеронима , то следовало бы признать, не говоря о разных филологических затруднениях, что оно противоречит словам Спасителя в 6:34 — «не заботьтесь о завтрашнем дне»; непонятно было бы также, почему же мы просим: «завтрашний хлеб дай нам сегодня». Указывая на махар , сам Иероним переводит ἐπιούσιος словом super-substantialis . От ἰέναι и сложных с ним, по Кремеру , нельзя доказать ни одного производства с окончанием на ιυοσιος ; напротив, от οὐσία таких слов производится много. В словах, сложенных с ἐπί , у которых корень начинается с гласной, слияние избегается через опущение ι , как в слове ἐπει̃ναι ; но так бывает не всегда и ι удерживается, напр., в таких словах, ἐπιέτης (в других случаях ἐπέτειος ), ἐπιορκει̃ν (в церк. греч. ἐπορκίζειν ), ἐπιεικής , ἐπίουρος (у Гомера = ἔφορος ). Таким образом, следует допустить, что ἐπιούσιος образовалось от οὐσία , подобно аналогичным образованиям из слов, оканчивающихся на ια — ιος (ἐπιθυμία — ἐπιθύμοις , ἐπικαρπία — ἐπικάρπιος , περιουσία — περιούσιος и пр.). Значение же οὐσία в рассматриваемом месте будет не философское, а просто — существо, природа, и ἄρτον ἐπιούσιος означает «хлеб, нужный для нашего существования или для нашей природы». Понятие это хорошо выражается в русском слове «насущный». Такое объяснение сильно подтверждается и употреблением слова οὐσία у классиков (напр., у Аристотеля ) в смысле даже жизни, существования. «Хлеб насущный», т. е. нужный для существования, для жизни, есть, по Кремеру , краткое обозначение встречающегося в Притч 30:8 еврейского лехем хок , урочный хлеб, которое у LXX переводится словами: нужный (нужное) и достаточный (русск. насущный). По Кремеру следует переводить: «наш, нужный для нашей жизни, хлеб дай нам сегодня». Обстоятельство, что толкование «завтрашний» встречается только у латинских писателей, но не греческих, имеет здесь решающее значение. Златоуст , конечно, неплохо знал греческий язык, и если не сомневался, что ἐπιούσιος употреблено в смысле «насущный», то это толкование следует предпочитать толкованию латинских писателей, которые хорошо иногда знали греческий, но не так все-таки, как природные греки.

3) Толкование аллегорическое, отчасти вызванное, по-видимому, трудностями других толкований. В духовном смысле объясняли это слово Тертуллиан , Киприан , Кирилл Иерусалимский , Афанасий , Исидор Пилусиот , Иероним , Амвросий , Августин и мн. др. Конечно, в приложении выражения к «духовному хлебу» нет, собственно, ничего, подлежащего возражениям. Однако в понимании этого «духовного хлеба» среди толкователей встречается такая разница, что это лишает их толкования почти всякого значения. Одни говорили, что под хлебом здесь разумеется хлеб таинства причащения, другие указывали на духовный хлеб — Самого Христа, причисляя сюда и евхаристию, третьи — только на учение Христа. Таким толкованиям больше всего, по-видимому, противоречит слово «сегодня», а также и то обстоятельство, что в то время, когда произносил Свои слова Христос, по евангелисту, таинство причащения еще не было установлено.

Переводы «ежедневный» хлеб, «сверхъестественный» следует признать совершенно неточными.

Читатель видит, что из приведенных выше толкований лучшим представляется первое. При нем получает некоторое особенное значение и слово «наш», которое, говорят, хотя и «не представляется излишним», но могло бы быть и выпущено. По нашему мнению, наоборот, оно имеет смысл, и довольно важный. Какой хлеб и по какому праву мы можем считать «нашим»? Конечно, тот, который приобретается нашими трудами. Но так как понятие о заработанном хлебе весьма растяжимо, — один трудится много и приобретает мало, другой трудится мало и приобретает много, — то понятию о «нашем», т. е. заработанном, хлебе ограничивается словом «насущный», т. е., необходимый для жизни, и затем словом «сегодня». Хорошо было сказано, что здесь просто указывается на золотую середину между бедностью и богатством. Соломон молился: «нищеты и богатства не давай мне, — питай меня хлебом насущным» (Притч 30:8 ).

12 Русск. перевод точен, если только признать, что «оставляем» (ἀφίεμεν ) действительно поставлено в настоящем времени, а не в аористе (ἀφήκαμεν ), как в кодексах, которые считаются лучшими. Слово ἀφήκαμεν имеет «лучшую аттестацию». Тишендорф , Альфорд , Весткотт Хорт ставят ἀφήκαμεν , мы оставили, но Вульгата — настоящее (dimittimus ), также Златоуст , Киприан и другие. Между тем, разница в смысле, смотря по тому, примем мы то или другое чтение, получается значительная. Прости нам грехи наши, потому — что мы сами прощаем, или уже простили. Всякий может понять, что второе, так сказать, категоричнее. Прощение нами грехов ставится как бы условием для прощения нас самих, деятельность наша земная здесь служит как бы образом для деятельности небесной. Образы заимствованы от обыкновенных заимодавцев, дающих взаймы деньги, и должников, их получающих и затем возвращающих. Пояснением прошения может служить притча о богатом, но милостивом царе и безжалостном должнике (Мф 18:23-35 ). Греч. ὀφειλέτης означает должника, который должен уплатить кому-нибудь ὀφείλημα , денежный долг, чужие деньги (aes alienum ). Но в более обширном смысле ὀφείλημα означает вообще какие-нибудь обязательства, всякую плату, подать, а в рассматриваемом месте слова это поставлено вместо слово грех, преступление (ἁμαρτίια , παράπτωμα ). Слово употреблено здесь по образцу еврейского и арамейского хоб , которое означает и денежный долг (debitum ), и вину, преступление, грех (= culpa , reatus , peccatum ).

Второе предложение (как и мы оставляем и пр.) приводило издавна в большое затруднение толкователей. Прежде всего рассуждали о том, что разуметь под словом как (ὡς ), — принимать ли его в строжайшем смысле, или в более легком, применительно к человеческим слабостям. Понимание в строжайшем смысле приводило многих церковных писателей в трепет от того, что самый размер или количество божественного прощения наших грехов вполне определяется размерами нашей собственной способности или возможности прощения грехов нашим ближним. Другими словами, божественное милосердие определяется здесь человеческим милосердием. Но так как человек не способен к такому же милосердию, какое свойственно Богу, то положение молящегося, не имевшего возможности примириться, заставляло многих содрогаться и трепетать. Автор приписываемого Златоусту сочинения Opus iniperf. in Matth. свидетельствует, что в древней церкви молящиеся второе предложение пятого прошения совсем опускали. Один писатель советовал: «говоря это, о, человек, если будешь делать так, т. е. молиться, думай о том, что сказано: “страшно впасть в руки Бога живого” ». Некоторые, по свидетельству Августина , старались сделать как бы некоторый обход и вместо грехов разумели денежные обязательства. Златоуст , по-видимому, желал устранить затруднение, когда указывал на различие отношений и обстоятельств: «отпущение первоначально зависит от нас, и в нашей власти состоит суд, произносимый о нас. Какой ты сам произносишь суд о себе, такой же суд и Я произнесу о тебе; если простишь своему собрату, то и от Меня получишь то же благодеяние — хотя это последнее на самом деле гораздо важнее первого. Ты прощаешь другого потому, что сам имеешь нужду в прощении, а Бог прощает, Сам ни в чем не имея нужды; ты прощаешь собрату, а Бог рабу; ты виновен в бесчисленных грехах, а Бог безгрешен ». Современные ученые также не чужды сознания этих трудностей и стараются объяснить слово «как» (ὡς ), — по-видимому, правильно, — в несколько смягченном виде. Строгое понимание этой частицы не допускается контекстом. В отношениях между Богом и человеком с одной стороны и человеком и человеком с другой не наблюдается полного равенства (paritas ), а есть только сходство довода (similitudo rationis ). Царь в притче оказывает рабу больше милосердия, чем раб — своему товарищу, Ως можно переводить словом «подобно» (similiter ). Здесь подразумевается сравнение двух действий по роду, а не по степени.

В заключение скажем, что мысль о прощении грехов от Бога под условием прощения грехов нашим ближним была, по-видимому, чужда по крайней мере язычеству. По словам Филострата (Жизнь Аполл. I, 11), Аполлоний Тианский предложил и рекомендовал молящемуся обращаться к богам с такою речью: «вы, о боги, заплатите мне мои долги, — мне должное» (ὠ̃ θεοὶ δοίητέ μοι τὰ ὀφειλόμενα ).

13 Слова «и не введи» сразу же дают понять, что Бог вводить в искушение, есть причина его. Другими словами: если мы не будем молиться, то можем впасть в искушение от Бога, который введет нас в него. Но возможно ли и каким образом возможно приписывать такое дело Высочайшему Существу? С другой стороны, такое понимание шестого прошения, по-видимому, противоречит словам ап. Иакова (Иак 1:13 ), который говорит: «в искушении (во время, среди искушения) никто не говорит: Бог меня искушает; потому что Бог не искушает злом и сам не искушает никого». Если так, то зачем — молитва к Богу, чтобы Он не вводил нас в искушение? Он и без молитвы, по апостолу, никого не искушает и не будет искушать. В другом месте (Иак 1:2 ) тот же апостол говорит: «с великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения». Отсюда можно заключить, что, в некоторых по крайней мере случаях, искушения бывают даже полезны и потому об избавлении от них молиться нет надобности. Если мы обратимся к Ветхому Завету, то найдем, что «Бог искушал Авраама» (Быт 22:1 ); 2 Цар 24:1 : «гнев Господень опять возгорался на Израильтян, и возбудил Он в них Давида сказать: пойди, исчисли Израиля и Иуду» (ср. 1 Пар 21:1 ). Мы не объясним этих противоречий, если не признаем, что Бог попускает зло, хотя и не есть виновник зла. Причиною зла служит свободная воля свободных существ, которая раздвояется вследствие греха, т. е. принимает или доброе, или злое направление. Вследствие существования в мире добра и зла, самые мировые действия или явления разделяются также на злые и добрые, зло появляется подобно тому, как муть среди чистой воды или как отравленный воздух в чистом. Зло может существовать независимо от нас; но мы можем сделаться в нем участниками в силу того, что живем среди зла. Глагол εἰσέρω , употребленный в 13 ст., не так силен, как εἰσβάλλω , первым не выражается насилия, вторым — выражается. Таким образом «не введи нас в искушение» значит «не вводи нас в такую среду, где существует зло», не допускай этого. Не допускай того, чтобы мы, вследствие своего неразумия, шли в сторону зла, или, чтобы зло надвинулось на нас независимо от нашей вины и воли. Такая просьба естественна и была вполне понятна слушателям Христа, потому что основывается на глубочайшем знании человеческой природы и мира. По-видимому, нет особенной надобности рассуждать здесь о самом характере искушений, из которых одни представляются полезными для нас, а другие вредными. В еврейском существуют два слова, бакан и наса (оба слова употреблены в Пс 25:2 ), которые значат испытывать, и употребляются чаще о справедливом, чем несправедливом испытании. В Новом Завете обоим этим словам соответствует только одно πειρασμός , а LXX переводят их двумя (δοκιμάζω и πειράζων ). Целью искушений может быть то, чтобы человек был δόκιμος — испытан (Иак 1:12 ), и такая деятельность может быть свойственна Богу и полезна для людей. Но если христианин по Иакову, должен радоваться, когда впадает в искушение, потому что вследствие этого он может оказаться δόκιμος , и получит венец жизни (Иак 1:12 ), то и в этом случае он должен «молиться о сохранении от искушений, потому что он не может утверждать, что будет найден δόκιμος . Так Христос называет (Мф 5:10-11 ) блаженными тех, которых преследуют и злословят за имя Его; но «какой христианин будет искать злословия и преследований, и даже сильно к ним стремиться? » (Толюк ). Тем опаснее для человека искушения от диавола, который называется πειραστής , πειράζων . Это слово со временем получило худое значение, как и употребленное несколько раз в Новом Завете πειρασμός . Отсюда под словами «не введи нас в искушение» можно разуметь не искушение от Бога, а от диавола, который действует на наши внутренние склонности и этим ввергает нас в грех. Понимание «не введи» в позволительном смысле: «не попускай, чтобы мы были искушаемы » (Евфимий Зигабен ), и πειρασμός в особенном смысле, в смысле искушения, которого мы не можем перенести, нужно отвергнуть, как ненужное, и произвольное. Если, таким образом, искушение в рассматриваемом месте означает искушение от диавола, то такое объяснение должно повлиять на последующее значение от лукавого — του̃ πονηρου̃ . С этим словом мы уже встречались, здесь оно переводится в русском и славянском неопределенно «от лукавого», в Вульгате: a malo , немецкий перевод Лютера : von dem Uebel , англ. from evil , т. е. от зла. Такой перевод оправдывается тем, что если бы здесь следовало разуметь «от диавола», то была бы тавтология: не введи нас во искушение (подразум. от диавола), но избавь нас от диавола. Τὸ πονηρόν в средн. роде с членом и без существит. означает зло (см. объяснения к 5:39 ); а если бы Христос разумел здесь диавола, то, как справедливо замечают, мог бы сказать: ἀπò του̃ διαβόλου или του̃ πειράζοντος . В связи с этим следует объяснять и «избави» (ῥυ̃σαι ). Глагол этот соединяется с двумя предлогами «от» и «из», и это, по-видимому, определяется реальным значением такого рода соединений. О человеке, погрузившемся в болото, нельзя говорить: избавь его от (ἀπò ), но из (ἐκ ) болота. Можно было бы предполагать поэтому, что в 12 стихе лучше было бы употребить «из», если бы здесь говорилось о зле, а не диаволе. Но в этом нет надобности, потому что из других случаев известно, что «избавлять из» указывает на действительную, уже наступившую, опасность, «избавлять от» — предполагаемую или возможную. Значение первого сочетания «избавлять от», второго «предохранять», причем не устраняется вовсе мысли и об избавлении от уже существующего зла, которому человек уже подвержен.

В заключение заметим, что изложенные в 13 стихе два прошения многими сектантами (реформатами, арминианами, социнианами), считаются за одно, так что молитва Господня имеет только шесть прошений.

Славословие принимают Златоуст , Постан. апостольские , Феофилакт , протестанты (в нем. переводе Лютера , английск.); также славянский и русский тексты. Но есть всякие основания думать, что оно не было сказано Христом, и поэтому его не было в первоначальном евангельском тексте. На это прежде всего указывают разности в произнесении самих слов, которые можно наблюдать и в наших славянских текстах: «яко Твое есть царствие и сила и слава во веки, аминь », — так в Евангелии. Но священник произносит после «Отче наш»: «яко Твое есть царство и сила и слава, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков». В греческих текстах, дошедших до нас, подобные разности еще заметнее, чего не могло бы быть, если бы славословие было заимствовано из подлинного текста. Его нет в древнейших манускриптах и Вульгате (только: аминь), оно не было известно Тертуллиану , Киприану , Оригену , Кириллу Иерусалимкому , Иерониму , Августину , Григорию Нисскому и другим. Евфимий Зигабен прямо говорит, что оно «приложено церковными толкователями». Вывод, который можно сделать из 2 Тим 4:18 , по словам Альфорда , скорее говорит против славословия, чем в пользу его. Единственное, что можно сказать в его пользу, это то, что оно находится в древнем памятнике «Учение 12 апостолов » (гл. 8) и в сирском переводе Пешито . Но в «Уч. 12 апостолов » оно имеется в такой форме: «потому что Твоя есть сила и слава вовеки »; а Пешито «не стоит вне подозрений в некоторых интерполяциях и прибавках из лекционариев». Предполагают, что это была богослужебная формула, стечением времени внесенная в текст молитвы Господней (ср. 1 Пар 29:10-13 ). Первоначально было внесено только, может быть, слово «аминь», а затем эта формула была распространена отчасти на основании существовавших богослужебных формул, а отчасти прибавкою произвольных выражений, подобно тому, как распространены в нашей церковной (и католической) песни «Богородице, дево, радуйся» евангельские слова, сказанные архангелом Гавриилом. Для толкования евангельского текста славословие не имеет или вовсе значения, или имеет только небольшое.

Евангелие

Слово «Евангелие» (τὸ εὐαγγέλιον) в классическом греческом языке употреблялось для обозначения: а) награды, которая дается вестнику радости (τῷ εὐαγγέλῳ), б) жертвы, закланной по случаю получения какого-либо доброго известия или праздника, совершенного по тому же поводу и в) самой этой доброй вести. В Новом Завете это выражение означает:

а) добрую весть о том, что Христос совершил примирение людей с Богом и принес нам величайшие блага - главным образом основал на земле Царство Божие (Мф. 4:23 ),

б) учение Господа Иисуса Христа, проповеданное им Самим и Его апостолами о Нем, как о Царе этого Царства, Мессии и Сыне Божием (2Кор. 4:4 ),

в) все вообще новозаветное или христианское учение, прежде всего повествование о событиях из жизни Христа, наиболее важных (1Кор. 15:1-4 ), а потом и изъяснение значения этих событий (Рим. 1:16 ).

д) Наконец, слово «Евангелие» употребляется иногда для обозначения самого процесса проповедания христианского учения (Рим. 1:1 ).

Иногда к слову «Евангелие» присоединяется обозначение и содержание его. Встречаются, например, фразы: Евангелие царства (1Кор. 1:26 ), и для большинства верующих гораздо большее значение имели устные сказания о Христе, чем письменные. Таким образом апостолы и проповедники или евангелисты «передавали» (παραδιδόναι) сказания о делах и речах Христа, а верующие «принимали» (παραλαμβάνειν), - но, конечно, не механически, только памятью, как это можно сказать об учениках раввинских школ, а всей душой, как бы нечто живое и дающее жизнь. Но скоро этот период устного предания должен был окончиться. С одной стороны, христиане должны были почувствовать нужду в письменном изложении Евангелия в своих спорах с иудеями, которые, как известно, отрицали действительность чудес Христовых и даже утверждали, что Христос и не объявлял Себя Мессией. Нужно было показать иудеям, что у христиан имеются подлинные сказания о Христе тех лиц, которые или были в числе Его апостолов, или же стояли в ближайшем общении с очевидцами дел Христовых. С другой стороны, нужда в письменном изложении истории Христа стала чувствоваться потому, что генерация первых учеников постепенно вымирала и ряды прямых свидетелей чудес Христовых редели. Требовалось поэтому письменно закрепить отдельные изречения Господа и целые Его речи, а также и рассказы о Нем апостолов. Тогда-то стали появляться то там, то здесь отдельные записи того, что сообщалось в устном предании о Христе. Всего тщательнее записывали слова Христовы, которые содержали в себе правила жизни христианской, и гораздо свободнее относились к передаче разных событий из жизни Христа, сохраняя только общее их впечатление. Таким образом, одно в этих записях, в силу своей оригинальности, передавалось везде одинаково, другое же видоизменялось. О полноте повествования эти первоначальные записи не думали. Даже и наши Евангелия, как видно из заключения Евангелия от Иоанна (Ин. 21:25 ), не намеревались сообщать все речи и дела Христовы. Это видно, между прочим, и из того, что в них не помещено, например, такое изречение Христа: «блаженнее давать, нежели принимать» (Деян. 20:35 ). О таких записях сообщает евангелист Лука, говоря, что многие до него уже начали составлять повествования о жизни Христа, но что в них не было надлежащей полноты и что поэтому они не давали достаточного «утверждения» в вере (Лк. 1:1-4 ).

По тем же побуждениям, очевидно, возникли и наши канонические Евангелия. Период их появления можно определить примерно лет в тридцать - от 60 до 90 г. (последним было Евангелие от Иоанна). Три первых Евангелия принято называть в библейской науке синоптическими, потому что они изображают жизнь Христа так, что их три повествования без большого труда можно просматривать за одно и соединять в одно цельное повествование (синоптики - с греческого - вместе смотрящие). Евангелиями они стали называться каждое в отдельности, может быть, еще в конце I столетия, но из церковной письменности мы имеем сведения, что такое наименование всему составу Евангелий стало придаваться только во второй половине II века. Что касается названий: «Евангелие Матфея», «Евангелие Марка» и т.д., то правильнее эти очень древние названия с греческого нужно перевести так: «Евангелие по Матфею», «Евангелие по Марку» (κατὰ Ματθαῖον, κατὰ Μᾶρκον). Этим Церковь хотела сказать, что во всех Евангелиях заключается единое христианское благовествование о Христе Спасителе, но по изображениям разных писателей: одно изображение принадлежит Матфею, другое - Марку и т.д.

Четвероевангелие

Таким образом, древняя Церковь смотрела на изображение жизни Христа в наших четырех Евангелиях не как на различные Евангелия или повествования, а как на одно Евангелие, на одну книгу в четырех видах. Поэтому-то в Церкви и утвердилось за нашими Евангелиями название Четвероевангелие. Святой Ириней называл их «четверообразным Евангелием» (τετράμορφον τὸ εὐαγγέλιον - см. Irenaeus Lugdunensis, Adversus haereses liber 3, ed. A. Rousseau and L. Doutreleaü Irenée Lyon. Contre les hérésies, livre 3, vol. 2 . Paris, 1974, 11, 11).

Отцы Церкви останавливаются на вопросе: почему именно Церковь приняла не одно Евангелие, а четыре? Так святитель Иоанн Златоуст говорит: «Неужели один евангелист не мог написать всего, что нужно. Конечно, мог, но когда писали четверо, писали не в одно и то же время, не в одном и том же месте, не сносясь и не сговариваясь между собою, и при всем том написали так, что все как будто одними устами произнесено, то это служит сильнейшим доказательством истины. Ты скажешь: «Случилось, однако же, противное, ибо четыре Евангелия обличаются нередко в разногласии». Сие то самое и есть верный признак истины. Ибо если бы Евангелия во всем в точности были согласны между собою, даже касательно самых слов, то никто из врагов не поверил бы, что писались Евангелия не по обыкновенному взаимному соглашению. Теперь же находящееся между ними небольшое разногласие освобождает их от всякого подозрения. Ибо то, в чем они неодинаково говорят касательно времени или места, нисколько не вредит истине их повествования. В главном же, составляющем основание нашей жизни и сущность проповеди, ни один из них ни в чем и нигде не разногласит с другим, - в том, что Бог соделался человеком, творил чудеса, был распят, воскрес, вознесся на небо». («Беседы на Евангелие от Матфея», 1).

Святой Ириней находит и особый символический смысл в четверичном числе наших Евангелий. «Так как четыре страны света, в котором мы живем, и так как Церковь рассеяна по всей земле и свое утверждение имеет в Евангелии, то надлежало ей иметь четыре столпа, отовсюду веющих нетлением и оживляющих человеческий род. Всеустрояющее Слово, восседающее на Херувимах, дало нам Евангелие в четырех видах, но проникнутое одним духом. Ибо и Давид, моля о явлении Его, говорит: «восседающий на Херувимах, яви Себя» (Пс. 79:2 ). Но Херувимы (в видении пророка Иезекииля и Апокалипсиса) имеют четыре лица, и их лики суть образы деятельности Сына Божия». Святой Ириней находит возможным приложить к Евангелию Иоанна символ льва, так как это Евангелие изображает Христа, как вечного Царя, а лев есть царь в животном мире; к Евангелию Луки - символ тельца, так как Лука начинает свое Евангелие изображением священнического служения Захарии, который закалал тельцов; к Евангелию Матфея - символ человека, так как это Евангелие преимущественно изображает человеческое рождение Христа, и, наконец, к Евангелию Марка - символ орла, потому что Марк начинает свое Евангелие с упоминания о пророках, к которым Дух Святой слетал, как бы орел на крыльях» (Irenaeus Lugdunensis, Adversus haereses, liber 3, 11, 11-22). У других отцов Церкви символы льва и тельца перемещены и первый придан Марку, а второй - Иоанну. Начиная с V в. в таком виде символы евангелистов стали присоединяться и к изображениям четырех евангелистов в церковной живописи.

Взаимные отношения Евангелий

Каждое из четырех Евангелий имеет свои особенности, и больше всех - Евангелие Иоанна. Но три первые, как уже сказано выше, между собой имеют чрезвычайно много общего, и это сходство невольно бросается в глаза даже при беглом их чтении. Скажем прежде всего о сходстве синоптических Евангелий и о причинах этого явления.

Еще Евсевий Кесарийский в своих «канонах» разделил Евангелие от Матфея на 355 частей и заметил, что 111 из них имеются у всех трех синоптиков. В новейшее время экзегеты выработали даже еще более точную числовую формулу для определения сходства Евангелий и вычислили, что все количество стихов, общих всем синоптикам, восходит до 350. У Матфея, затем, 350 стихов свойственны только ему, у Марка таких стихов 68, у Луки - 541. Сходства главным образом замечаются в передаче изречений Христа, а различия - в повествовательной части. Когда Матфей и Лука в своих Евангелиях буквально сходятся между собою, с ними всегда согласуется и Марк. Сходство между Лукой и Марком гораздо ближе, чем между Лукой и Матфеем (Лопухин - в Православной Богословской Энциклопедии. Т. V. С. 173). Замечательно еще, что некоторые отрывки у всех трех евангелистов идут в одной и той же последовательности, например, искушение и выступление в Галилее, призвание Матфея и разговор о посте, срывание колосьев и исцеление сухорукого, утишение бури и исцеление гадаринского бесноватого и т.д. Сходство иногда простирается даже на конструкцию предложений и выражения (например, в приведении пророчества Мал. 3:1 ).

Что касается различий, наблюдаемых у синоптиков, то их весьма немало. Иное сообщается только двумя евангелистами, иное - даже одним. Так, только Матфей и Лука приводят нагорную беседу Господа Иисуса Христа, сообщают историю рождения и первых годов жизни Христа. Один Лука говорит о рождении Иоанна Предтечи. Иное один евангелист передает в более сокращенной форме, чем другой, или в другой связи, чем другой. Различны и детали событий в каждом Евангелии, а также и выражения.

Такое явление сходства и различия в синоптических Евангелиях давно уже обращало на себя внимание толкователей Писания, и давно уже высказывались различные предположения, объясняющие этот факт. Более правильным представляется мнение, что наши три евангелиста пользовались общим устным источником для своего повествования о жизни Христа. В то время евангелисты или проповедники о Христе ходили с проповедью повсюду и повторяли в разных местах в более или менее обширном виде то, что считалось нужным предложить вступавшим в Церковь. Образовался, таким образом, известный определенный тип устного Евангелия , и вот этот тип мы и имеем в письменном виде в наших синоптических Евангелиях. Конечно, при этом, смотря по цели, какую имел тот или другой евангелист, его Евангелие принимало некоторые особенные, только его труду свойственные черты. При этом нельзя исключить и того предположения, что более древнее Евангелие могло быть известно евангелисту, писавшему позднее. При этом различие синоптиков должно быть объясняемо различными целями, какие имел в виду каждый из них при написании своего Евангелия.

Как мы уже сказали, синоптические Евангелия в очень многом отличаются от Евангелия Иоанна Богослова. Так они изображают почти исключительно деятельность Христа в Галилее, а апостол Иоанн изображает главным образом пребывание Христа в Иудее. В отношении к содержанию синоптические Евангелия также значительно разнятся от Евангелия Иоанна. Они дают, так сказать, изображение более внешнее жизни, дел и учения Христа и из речей Христа приводят только те, какие были доступны для понимания всего народа. Иоанн, напротив, пропускает очень многое из деятельности Христа, например, он приводит только шесть чудес Христа, но зато те речи и чудеса, которые он приводит, имеют особый глубокий смысл и чрезвычайную важность о личности Господа Иисуса Христа. Наконец, в то время как синоптики изображают Христа преимущественно как основателя Царства Божия и потому направляют внимание своих читателей на основанное Им Царство, Иоанн обращает наше внимание на центральный пункт этого Царства, из которого идет жизнь по перифериям Царства, т.е. на Самого Господа Иисуса Христа, Которого Иоанн изображает как Единородного Сына Божия и как Свет для всего человечества. Поэтому-то Евангелие Иоанна еще древние толкователи называли по преимуществу духовным (πνευματικόν) в отличие от синоптических, как изображающих преимущественно человеческую сторону в лице Христа (εὐαγγέλιον σωματικόν), т.е. Евангелие телесное.

Однако нужно сказать, что и у синоптиков есть места, которые говорят о том, что как синоптикам известна была деятельность Христа в Иудее (Мф. 23:37 , 27:57 ; Лк. 10:38-42 ), так и у Иоанна имеются указания на продолжительную деятельность Христа в Галилее. Точно так же синоптики передают такие изречения Христа, которые свидетельствуют о Его Божеском достоинстве (Мф. 11:27 ), а Иоанн со своей стороны также местами изображает Христа как истинного человека (Ин. 2 и сл.; Ин.8 и др.). Поэтому нельзя говорить о каком-либо противоречии между синоптиками и Иоанном в изображении лица и дела Христа.

Достоверность Евангелий

Хотя давно уже критика высказывалась против достоверности Евангелий, а в последнее время эти нападения критики особенно усилились (теория мифов, особенно же теория Древса, совсем не признающего существования Христа), однако все возражения критики так ничтожны, что разбиваются при самом малейшем столкновении с христианской апологетикой. Здесь, впрочем, не будем приводить возражений отрицательной критики и разбирать эти возражения: это будет сделано при толковании самого текста Евангелий. Мы скажем только о главнейших общих основаниях, по которым мы признаем Евангелия вполне достоверными документами. Это, во-первых, существование предания очевидцев, из которых многие дожили до эпохи, когда появились наши Евангелия. С какой стати мы стали бы отказывать этим источникам наших Евангелий в доверии? Могли ли они выдумать все, что есть в наших Евангелиях? Нет, все Евангелия имеют чисто исторический характер. Во-вторых, непонятно, почему бы христианское сознание захотело - так утверждает мифическая теория - увенчать голову простого равви Иисуса венцом Мессии и Сына Божия? Почему, например, о Крестителе не сказано, что он творил чудеса? Явно потому, что он их не творил. А отсюда следует, что если о Христе сказано как о Великом Чудотворце, то, значит, Он действительно был таким. И почему бы можно было отрицать достоверность чудес Христовых, раз высшее чудо - Его Воскресение - засвидетельствовано так, как никакое другое событие древней истории (см. 1Кор. 15 )?

Библиография иностранных работ по четвероевангелию

Бенгель - Bengel J. Al. Gnomon Novi Testamentï in quo ex nativa verborum VI simplicitas, profunditas, concinnitas, salubritas sensuum coelestium indicatur. Berolini, 1860.

Бласс, Gram. - Blass F. Grammatik des neutestamentlichen Griechisch. Göttingen, 1911.

Весткотт - The New Testament in Original Greek the text rev. by Brooke Foss Westcott. New York, 1882.

Б. Вейс - Weiss B. Die Evangelien des Markus und Lukas. Göttingen, 1901.

Иог. Вейс (1907) - Die Schriften des Neuen Testaments, von Otto Baumgarten; Wilhelm Bousset. Hrsg. von Johannes Weis_s, Bd. 1: Die drei älteren Evangelien. Die Apostelgeschichte, Matthaeus Apostolus; Marcus Evangelista; Lucas Evangelista. . 2. Aufl. Göttingen, 1907.

Годэ - Godet F. Кommentar zu dem Evangelium des Johannes. Hannover, 1903.

Де Ветте - De Wette W.M.L. Кurze Erklärung des Evangeliums Matthäi / Кurzgefasstes exegetisches Handbuch zum Neuen Testament, Band 1, Teil 1. Leipzig, 1857.

Кейль (1879) - Кeil C.F. Commentar über die Evangelien des Markus und Lukas. Leipzig, 1879.

Кейль (1881) - Кeil C.F. Commentar über das Evangelium des Johannes. Leipzig, 1881.

Клостерманн - Кlostermann A. Das Markusevangelium nach seinem Quellenwerthe für die evangelische Geschichte. Göttingen, 1867.

Корнелиус а Ляпиде - Cornelius a Lapide. In SS Matthaeum et Marcum / Commentaria in scripturam sacram, t. 15. Parisiis, 1857.

Лагранж - Lagrange M.-J. Études bibliques: Evangile selon St. Marc. Paris, 1911.

Ланге - Lange J.P. Das Evangelium nach Matthäus. Bielefeld, 1861.

Луази (1903) - Loisy A.F. Le quatrième èvangile. Paris, 1903.

Луази (1907-1908) - Loisy A.F. Les èvangiles synoptiques, 1-2. : Ceffonds, près Montier-en-Der, 1907-1908.

Лютардт - Luthardt Ch.E. Das johanneische Evangelium nach seiner Eigenthümlichkeit geschildert und erklärt. Nürnberg, 1876.

Мейер (1864) - Meyer H.A.W. Kritisch exegetisches Кommentar über das Neue Testament, Abteilung 1, Hälfte 1: Handbuch über das Evangelium des Matthäus. Göttingen, 1864.

Мейер (1885) - Kritisch-exegetischer Кommentar über das Neue Testament hrsg. von Heinrich August Wilhelm Meyer, Abteilung 1, Hälfte 2: Bernhard Weiss B. Kritisch exegetisches Handbuch über die Evangelien des Markus und Lukas. Göttingen, 1885. Мейер (1902) - Meyer H.A.W. Das Johannes-Evangelium 9. Auflage, bearbeitet von B. Weiss. Göttingen, 1902.

Меркс (1902) - Merx A. Erläuterung: Matthaeus / Die vier kanonischen Evangelien nach ihrem ältesten bekannten Texte, Teil 2, Hälfte 1. Berlin, 1902.

Меркс (1905) - Merx A. Erläuterung: Markus und Lukas / Die vier kanonischen Evangelien nach ihrem ältesten bekannten Texte. Teil 2, Hälfte 2. Berlin, 1905.

Морисон - Morison J. A practical commentary on the Gospel according to St. Matthew. London, 1902.

Стэнтон - Stanton V.H. The Synoptic Gospels / The Gospels as historical documents, Part 2. Cambridge, 1903. Толюк (1856) - Tholuck A. Die Bergpredigt. Gotha, 1856.

Толюк (1857) - Tholuck A. Commentar zum Evangelium Johannis. Gotha, 1857.

Хейтмюллер - см. Иог. Вейс (1907).

Хольцманн (1901) - Holtzmann H.J. Die Synoptiker. Tübingen, 1901.

Хольцманн (1908) - Holtzmann H.J. Evangelium, Briefe und Offenbarung des Johannes / Hand-Commentar zum Neuen Testament bearbeitet von H. J. Holtzmann, R. A. Lipsius etc. Bd. 4. Freiburg im Breisgau, 1908.

Цан (1905) - Zahn Th. Das Evangelium des Matthäus / Кommentar zum Neuen Testament, Teil 1. Leipzig, 1905.

Цан (1908) - Zahn Th. Das Evangelium des Johannes ausgelegt / Кommentar zum Neuen Testament, Teil 4. Leipzig, 1908.

Шанц (1881) - Schanz P. Commentar über das Evangelium des heiligen Marcus. Freiburg im Breisgau, 1881.

Шанц (1885) - Schanz P. Commentar über das Evangelium des heiligen Johannes. Tübingen, 1885.

Шлаттер - Schlatter A. Das Evangelium des Johannes: ausgelegt für Bibelleser. Stuttgart, 1903.

Шюрер, Geschichte - Schürer E., Geschichte des jüdischen Volkes im Zeitalter Jesu Christi. Bd. 1-4. Leipzig, 1901-1911.

Эдершейм (1901) - Edersheim A. The life and times of Jesus the Messiah. 2 Vols. London, 1901.

Эллен - Allen W.C. A critical and exegetical commentary of the Gospel according to st. Matthew. Edinburgh, 1907.

Элфорд - Alford Н. The Greek Testament in four volumes, vol. 1. London, 1863.

1. Господь Иисус Христос в Своей Нагорной проповеди говорит: Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного.

2. Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою.

3. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая,

4. чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

Сказав Своим ученикам, чего они не должны и что должны делать, чтобы достигнуть вечного блаженства, Господь переходит к вопросу о том, как надо исполнять то, что заповедал. Ни дел милосердия, ни дел Богопочитания, каковы молитва и пост, мы не должны делать напоказ, ради людской славы, ибо в том случае людская похвала и будет нашей единственной наградой. Тщеславие, как моль, съедает все добрые дела, а потому лучше творить всё доброе в тайне, чтобы не лишиться награды от Отца нашего Небесного. Здесь не запрещается, конечно, творить милость и явно, но запрещается делать это с целью обратить на себя внимание и снискать похвалу от людей.

Иными словами, милостыня, молитва и пост служат выражением человеческой праведности. Человек, отличающийся этими добродетелями, может считаться праведным, если эта его праведность основывается на любви к Богу и ближним. Нужно, чтобы все добродетели, составляющие праведность, ни в каком случае не служили для показа. Спаситель учит учеников Своих, чтобы их праведность не была предметом внимательного наблюдения, пристального разглядывания со стороны других людей.

Христос не определяет, в чём должна заключаться награда. Ничто не мешает подразумевать здесь и земную и небесную награду.

Цель лицемерной милостыни Господь указывает ясно: «чтобы прославляли их (лицемеров) люди». Это значит, что через благотворение они желают достичь своих собственных, и притом корыстных, целей. Обычная цель такой благотворительности – приобретение себе доверия со стороны большинства людей, чтобы это доверие впоследствии эксплуатировать для своей наживы или для продолжения порочной жизни. Истинные, совершенно нелицемерные благотворители руководствуются желанием помочь ближнему, а не себя прославить. Лицемеры же ищут награды не у Бога, а, прежде всего, у людей. Обличая их дурные мотивы, Спаситель вместе с тем указывает и на бесполезность «людских» наград: для будущей жизни они никакого значения не имеют. Ценит земные награды только тот, кто ограничивает своё бытие земной жизнью.

Если Христос сказал: “истинно говорю вам”, то этим подчеркнул, что знает все тайники человеческого сердца. При этом Он не делает никаких предписаний и не даёт никаких наставлений относительно способов благотворения. Спаситель лишь указывает на то, что делает доброе дело настоящим и богоугодным. Оно должно совершаться тайно. Но и самая открытая, широкая благотворительность не противоречит учению Христа, если она проникнута духом истинной любви к ближним, как своим собратьям во Христе и чадам Божиим. Благотворителю нет вреда, если дело его приобретает известность. Но если он будет заботиться об этом, то его дело теряет всякую цену. Из Священного Писания Нового Завета видно, что ни Сам Христос, ни Его апостолы не препятствовали явной и открытой благотворительности.

Св. Иоанн Златоуст заключает из сказанного Спасителем: «Бог наказывает или увенчивает не само дело наше, но намерение». Когда сделаешь какое-либо доброе дело, то забудь о нём, чтобы потом не заразиться тщеславием, этой страшной болезнью, о которой нас предупреждает Господь. Пусть твоё доброе дело помнит только Отец Небесный, который и прославит тебя в нужное время, – так советуют святые отцы Православной Церкви.

5. И Когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.

6. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

7. А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своём будут услышаны;

8. не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чём вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него.

Вновь Господь предостерегает Своих учеников и слушающих Его от лицемерной духовности, от показной молитвы. Целью такой молитвы является то, чтобы «показаться» перед другими людьми молящимся, то есть глубоко верующим духовным человеком, а на самом деле извлекать из этого некую выгоду. Этот порок свойствен всевозможным лицемерам и ханжам, которые часто делают вид, что молятся Богу, но на самом деле покланяются сильным мира сего и осуществляют свои цели, скрывая тем самым свою порочность.

Как в учении о милостыне, так и здесь Христос указывает не на способы молитвы, а на её дух. Чтобы понять это, мы должны представить себе человека, закрывшегося в комнате своей и обращающегося с молитвой к Отцу Небесному. Никто не принуждает его к этой молитве, никто не видит, как он молится. Он может молиться, произнося слова и не произнося их. Этих слов никто из людей не слышит. Молитва есть акт свободного, непринуждённого и тайного общения человека с Богом. Она исходит из сердца человека.

Уже в древности ставился вопрос: «Если Христос заповедал молиться тайно, то не запретил ли Он этим общественной и церковной молитвы?» Нет, мы не находим нигде в высказываниях Спасителя запрета молиться в храмах и сообща. Он запрещает молиться намеренно напоказ. Вот что об этом говорит великий Иоанн Златоуст: «Бог везде смотрит на цель наших дел. Если и в комнату войдёшь и затворишь за собою двери, а сделаешь это напоказ, то и затворённые двери не принесут тебе никакой пользы. Господь желает, чтобы ты, прежде чем затворить двери, изгнал из себя тщеславие, и затворил двери сердца твоего. Быть свободным от тщеславия – дело всегда доброе, а особенно во время молитвы. Если и без этого порока мы всюду блуждаем и носимся своими мыслями во время молитвы, то когда приступим к молитве с болезнью тщеславия, тогда и сами не услышим своих молитв. Если же и мы не слышим молитв и прошений своих, то как можем умолить Бога, чтобы Он услышал нас? Итак, будем творить молитвы не с безобразными движениями тела и не с воплем гласа, но с благим и искренним расположением; не с шумом и гамом, не для показа, способного отогнать ближних, но со всею кротостию, сокрушением сердца и непритворными слезами. Раздери, как повелел пророк, сердце твоё, а не одежды; из глубины призови Бога. Из глубины сердца твоего извлеки глас, соделай молитву твою тайною. Ты ведь не людям молишься, но Богу вездесущему, слышащему тебя ещё прежде твоего голоса, и знающему тайны сердечные. Так как Бог невидим, то желает, чтобы такова была и молитва твоя».

Иначе говоря, дух тайной молитвы должен присутствовать в явной молитве, которая не имеет значимости без тайной. Если человек молится в церкви с таким же расположением души, как у себя дома, то и его общественная молитва принесёт ему пользу.

Спаситель предостерегает своих слушателей не только от тщеславия (высокомерного стремления к славе и почёту), но и от многословия во время молитвы. Под многословием подразумевается здесь, по мнению св. Иоанна Златоуста, пустословие, например, когда мы просим у Бога неприличного, как то: власти, славы, наказания врагов, богатства – словом, совершенно вредного для нашей души. Блаж. Иероним Стридонский указывает, что слова Иисуса Христа о многословии в молитве вызвали появление ереси некоторых философов, говоривших: если Богу известно то, о чём мы стали бы молиться, если прежде наших просьб Он знает наши нужды, то напрасно Ему, знающему всё, молиться. Но ведь мы, отвечает блаж. Иероним, не рассказываем в своих молитвах к Богу о своих нуждах, а только просим: «Иное дело рассказывать незнающему, иное – просить у знающего». Мы молимся, по мнению св. Златоуста, не потому, что Бог не знает наших нужд, а лишь для того, чтобы через молитву очистить сердце и сделаться достойными Божиих милостей, вступив духом своим во внутреннее общение с Богом. Это Богообщение и есть цель молитвы, достижение которой не зависит от количества произносимых слов. Порицая многословие, Господь в то же время многократно заповедует неустанные молитвы, говоря, что нужно всегда молиться и не унывать (Лк.18,1), и Сам ночи проводит в молитве.

Блаж. Феофилакт Болгарский о цели молитвы к Богу говорит так: «Молимся не для того, чтобы научить Его что нам дать, но чтобы самим нам не увлекаться житейскими заботами, получить прощение грехов и великую пользу от собеседования с Ним».

9. Молитесь же так: Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое;

10. да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе;

11. хлеб наш насущный дай нам на сей день;

12. и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;

13. и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.

Господь наш Иисус Христос учит, что молитва должна быть разумной; мы должны обращаться к Богу с такими просьбами, которые достойны Его, и исполнение которых спасительно для нас. В качестве образца такой молитвы приводится молитва «Отче наш», которая поэтому получила название молитвы Господней.

«Отче наш» — это первоначальная молитва, молитва всех молитв, т.е. самая совершенная молитва. Её изучение нужно, прежде всего, для каждого христианина, будь то взрослый или ребёнок, потому что по своей детской простоте она доступна пониманию ребёнка и может служить предметом глубокомысленных рассуждений для взрослого. Это детский лепет начинающего говорить ребёнка и глубочайшее богословие взрослого человека. Молитва Господня не есть образец для других молитв и не может быть образцом, потому что она неподражаема по своей простоте, безыскусственности, содержательности и глубине. Она одна достаточна для человека неграмотного, не знающего никаких других молитв. Но, будучи начальной, она предполагает и иные молитвы, которые расширяют возможности общения человека с Богом. Сам Христос в Гефсиманском саду молился, произнося собственно эту молитву («да будет воля Твоя» и «не введи нас в искушение»), выражая это только в других словах. Так же и Его «прощальная молитва» может считаться расширением или распространением молитвы «Отче наш» и служит для её истолкования. Как Христос, так и апостолы молились и иначе и дали нам примеры и образы других молитв. Судя по сообщению апостола и евангелиста Луки, Спаситель в несколько изменённом виде, произнёс ту же молитву в другое время и при других обстоятельствах (Лк.11,2-4).

Молитва Господня начинается призыванием, в котором Бог называется «Отцом». Выражение «Отче наш» — единственное, где Христос говорит «наш» вместо «ваш», обычно Он говорит «Мой Отец» и «ваш Отец». Легко понять, что в этом призывании Спаситель не включает Себя в число людей, которым даёт эту молитву.

Если бы к словам «Отче наш» не было бы прибавлено «сущий на небесах», то молитва (моление) могла бы относиться ко всякому земному отцу. Прибавление этих слов показывает, что она относится к Богу. Сыновнее отношение людей к Богу основывается, однако, на личном отношении их ко Христу, потому что только через Него люди имеют право называть Бога Своим Отцом. Называя Бога Отцом, мы сознаём себя Его детьми, а в отношении друг к другу – братьями и сёстрами, и молимся не только от себя, но и от лица всех и за всех. Говоря: «Сущий на небесах», — мы от земного мира возносимся умом и сердцем в Небесный, Божий мир.

В начальных словах молитвы Господней Иисус Христос открывает, что Бог – не природная сила и не природа в целом, не судьба и не рок, не идеальный космос, не имеющий живой связи с нашим миром. Бог – это Отец всего существующего. Бог не только создал Вселенную, весь мир – и видимый и невидимый, – но как Отец любит Своё создание, заботится, промышляет о нём и ведёт его к поставленной цели. Слово «Отец» близко и понятно человеческому уму и сердцу: Отец – это Тот, Кто дал жизнь, Тот, Кто любит Своё создание и заботится о нём. Бог является Отцом не только материального и человеческого мира, но Он называется «Отцом Небесным», т.е. Отцом духовного (невидимого) мира, Ангельских сил. И Ангелы, и люди, и природа составляют одну Вселенную, одну великую Божию семью, имеющую Единого Отца. Ангелы – это старшие братья людей, а животные и вся природа – это младшие братья.

Эта великая истина о Боге как Отце Вселенной и о мире как Божией семье имеет великое жизненное значение: человек – это не «винтик» бездушной природы, не игрушка «судьбы» и «рока», человек – это дитя Божие.

Молитва «Отче наш» проливает свет на наше отношение и к Богу, и к миру, и друг к другу; она определяет основной закон жизни. Начальными словами молитвы мы призываем Отца Небесного, обращаемся к Нему. А дальше следуют наши прошения – то, о чём мы просим Бога. Всех прошений семь. А в конце содержатся заключительные слова молитвы.

Первое прошение: да святится имя Твое. Эти слова св. Иоанн Златоуст поясняет так: «Да святится – значит да прославится. Спаситель повелевает молящемуся просить, чтобы Бог славился и нашей жизнью», чтобы люди видели наши добрые дела и прославляли Отца нашего Небесного (Мф.5,16).

А блаж. Феофилакт Болгарский так комментирует эти слова: «…соделай нас святыми, дабы прославлялось имя Твое. Ибо как моими худыми делами Бог хулится, так моими добрыми делами святится, то есть, прославляется, как Святой».

Произнося слова: «да святится имя Твое », мы выражаем желание, чтобы Имя Божие было свято для всех людей и чтобы все люди словами и делами своими прославляли это святейшее и величайшее Имя. Бог Сам по Себе свят. Но мы оскорбляем эту святость, когда с непочтением относимся к Имени Божию. Здесь уместно вспомнить третью заповедь Божию, которую Господь Бог дал ещё ветхозаветному человечеству через пророка Моисея: «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно » (Исх.20,7). Следовательно, если на нас проливается Божий гнев за непочитание Святости Бога, то причину нужно искать в нас самих.

Что касается самого выражения «да святится имя Твое », то здесь говорится о Имени, а не о Существе Божием и даже не о каком-либо свойстве Божием. Это потому, что Существо Божие для нас, людей, непостижимо, а имя Божие есть обозначение, самое простое и доступное всем, самого Божественного Существа, ведь при помощи имени люди отличают Бога от всех других существ.

Бог не только Свят, но Он является Источником святости для всего творения. Всякая святость, всякая святыня исходит от Него, всякая святыня освящается Им. Бог – Начало святости, Бог – Источник святости; только Именем Божиим освящается Церковь и весь мир освящается через освящённую Именем Божиим Церковь. Ещё в Ветхом Завете Бог, обращаясь к людям через пророка, говорил: «Святы будьте, ибо Свят Я Господь, Бог ваш » (Лев.19,2). Слова эти приводит в своём Первом соборном послании и апостол Пётр (1Пет.1,16).

Таким образом, в первом прошении Молитвы Господней мы просим о том, чтобы Бог просветил наш ум знанием о Своей святости, осенил наше сердце благодатным ощущением Своей святыни, направил нашу волю к уподоблению Ему, Небесному Отцу.

Мы смотрим на духовное совершенство святых, и у нас возникает вопрос: с чего начать, как сделаться чадами Божиими? Что нам нужно сделать, чтобы и в нашем сердце прославлялось Имя Божие?

Если мы обратимся к творениям святых подвижников, которые приобрели опыт в духовной жизни, то они говорят, что первой ступенью прославления имени Божиего является страх Божий. В Ветхом Завете говорится: «Начало мудрости – страх Господень » (Притч.1,7). Вспомним также слова псалмопевца Давида: «Служите Господу со страхом и радуйтесь пред Ним с трепетом » (Пс.2,11).

Страх Божий – это сознание и чувство ответственности за свою жизнь; сознание того, что жизнь дана человеку Богом и человек несёт ответственность перед Богом за то, как проведёт жизнь. Из страха Божиего вырастает решимость порвать с греховной жизнью. Под влиянием страха Божиего человек начинает исполнять заповеди Божии; со страха Божиего начинается прославление имени Божиего. Если человек начнёт со страха Божиего, с чувства ответственности перед Богом за всю свою жизнь, то это чувство ответственности заставит его действовать, трудиться, чтобы исполнять волю Божию, чтобы уподобляться Богу; а когда человек начнёт исполнять волю Божию, начнёт уподобляться Богу, то в его сердце станет произрастать сыновнее благоговение по отношению к Небесному Отцу. Страх Божий – это начальная ступень, это «начало мудрости», а завершение – это сыновнее прославление имени Отца Небесного.

Святые подвижники дают целый ряд практических советов, как воспитать в нашей душе страх Божий. Так в «Душеполезных поучениях» преподобного аввы Дорофея мы находим следующие наставления: тот, кто хочет воспитать в своей душе страх Божий, должен, прежде всего, ежедневно вспоминать о смерти и о том, что следует за смертью, то есть о Суде и о вечном наказании преступающих волю Божию. Если мы будем помнить, что на земле живём временно, что нам придётся переходить в другую жизнь и с нас спросится за неисполнение воли Божией, то это напоминание о смерти будет порождать в нашей душе страх Божий. Это первое средство для воспитания страха Божиего.

Второе средство – это ежедневно вечером, перед отходом ко сну, проверять себя, как провёл минувший день, вспоминать основные особенности минувшего дня, вспоминать, в чём нарушил заповеди Божии. Нужно не только вспоминать, что сделал плохого, но и раскаяться в этом и решиться в дальнейшем воздерживаться от этого греха.

Далее преподобный авва Дорофей говорит, что если хочешь научиться страху Божиему, то сближайся с человеком, который живёт со страхом Божиим. Одна душа влияет на другую. Если человек имеет страх Божий, то из его души он может влиться и в нашу душу.

Святые отцы указывают ещё один путь, ещё одно практическое средство: если мы хотим научиться страху Божиему, мы должны отучиться от слишком вольного обращения со своими ближними, помня, что любой человек есть образ Божий.

Второе прошение: да приидет Царствие Твое. Наступление на земле Царства Божия есть медленный процесс, подразумевающий постоянное усовершенствование человека, как нравственного существа, в нравственной жизни. Момент, когда человек осознал себя как нравственное существо, был уже сам по себе наступлением Царства Божия. Царство Божие есть владычество Бога, когда законы, данные Им, получают всё больше и больше силы, значения и уважения среди людей. Об осуществлении этого идеала в здешней жизни и научил нас молиться Христос.

Проще говоря, мы этими словами молимся о том, чтобы Господь воцарился в душах всех людей и сподобил бы нас вечной блаженной жизни и общения с Ним.

Св. Иоанн Златоуст так говорит об этом прошении: «Такая молитва происходит от доброй совести и души, свободной от всего земного» (не привязанной к земным благам).

Следует более подробно остановиться на понятии «Царство Божие», которое приблизилось, которое нужно искать прежде всего, которое силою берётся и употребляющие усилия восхищают его. Чтобы понять смысл евангельского учения о Царстве Божием, мы должны вспомнить, какое понятие о нём бытовало в то время среди иудейского народа. Царство Божие иудеи понимали внешним образом, как национально-политическое могущество. У них было представление о Мессии-Христе как о могущественном завоевателе и о Царстве Божием как о царстве иудейского народа над другими народами. Этот народ и захотел сделать Иисуса Христа своим земным Владыкой-Царём.

Но Господь Иисус Христос, проповедуя Евангелие, говорил о другом Царстве, Он говорил не о земном (внешнем) царстве, не о том царстве, которое образуется путём завоевания. Он говорил: «Царство Божие внутрь вас есть» (Лк.17,21). Как это понять, что Царство Божие есть внутри человека?

Когда апостол Павел в послании к Римлянам пишет о Царстве Божием, у него нет ни одного намёка на иудейское понимание Царства Божиего как на подчинение других народов иудеям. Он говорит о Царстве духовном: «Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе» (Рим.14,17).

Самой великой ценностью, которая выше материальной, политической, научной ценности, является душа человеческая; и Господь сказал, что душа человека дороже всего в мире, потому что душа человека является образом и подобием Божиим. Подобие Божие заключается не только в том, что душа имеет сходство с Божественным бессмертием, но также и в том, что душа имеет единение с Богом, что она соединена с Богом.

Если душа может единиться с Богом, то сила Божественной благодати может изливаться в душу человека и человек может уподобляться Богу. Если человек является чадом Божиим, то находится во внутреннем таинственном благодатном единении с Богом. Если душа человека находится в единении с Отцом Небесным, если благодать Отца Небесного изливается в душу человека и душа уподобляется Отцу Небесному, то душа находится в том состоянии, которое именуется Царством Божиим. Это и значит: «Царство Божие внутрь вас есть».

Если душа порвала связь с Богом, если она не уподобляется Отцу Небесному, если она связала себя с диаволом, то Царства Божиего в такой душе нет. В такой душе царствует диавол; душа уподобляется диаволу, а не Отцу Небесному.

Если обратим внимание на жизнь святых угодников, на их труды и подвиги, то увидим, что они стремились к тому, чтобы в их душах было Царство Божие, чтобы из их душ был изгнан диавол – грех, чтобы их души были богоподобными, чтобы Царство Небесное было в их душах. Жизнь угодников Божиих – это борьба за Царство Божие; они боролись за то, чтобы изгнать из своих душ зло – грех – и чтобы в их душах воцарился Бог. Они старались исполнить слова Спасителя: «Царство Небесное силою берётся, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф.11,12).

Царство Божие – это, с одной стороны, благодатное состояние души, с другой – Царство славы. Что такое Царство славы? Весь мир, вся вселенная есть Царство Божие. И было время, когда во всей вселенной Божией не было греха, не было зла, не было смерти. Вся вселенная была храмом Божиим. Затем часть вселенной отпала от Бога. Мир разделился на две части. Одна часть мира осталась верной Богу. В этой части и сейчас господствует жизнь добра и радости – это Ангельский мир. А в другой части, в той части вселенной, в которой живёт падшее человечество, совершилась великая катастрофа: под влиянием диавола эта часть вселенной заразилась грехом, а вслед за грехом последовала и смерть.

Бог не забыл и об этой отпадшей части. Он Своим искупительным действием стремится, чтобы и эта часть вселенной была преображена, чтобы и из этой части был изгнан грех, была изгнана смерть, был изгнан диавол, чтобы и эта часть вселенной тоже стала Царством славы, нерукотворным храмом.

Если мы обратимся к Апокалипсису, книге, которой заканчивается Святая Библия, то увидим, что в ней открывается великая истина: вся вселенная вновь станет животворящим храмом Божиим, в ней не будет ни зла, ни смерти, ни диавола.

Когда говорим: да приидет Царствие Твое , то, с одной стороны, молимся о благодатном Царстве, чтобы в наших душах воцарился Бог; с другой стороны, молимся о том, чтобы пришло Царство славы, чтобы вся вселенная стала нерукотворным храмом Божиим. В это Царство славы можно войти только в том случае, если в нашей душе будет благодатное Царство Божие. У кого в душе не будет Царства благодати, тот не сможет войти в Царство славы. Царство славы – это великий храм. Он будет создан из живых камней – душ человеческих, приобщённых Божественной благодати. Молясь, чтобы наступило Царство славы, нужно прилагать все усилия, чтобы в наших душах было Царство благодати Божией.

Как бы человек нравственно ни пал, как бы его душа ни была заражена инфекцией греха от диавола, но в душе у него остаётся искра Божия, способная изменить душу и из грешника сделать святого. Какая же искра Божия имеется в душе человеческой? Это совесть. Нет человека, у которого не было бы совести. Другое дело, что человек жить может не по совести, так, по внушению диавола, ему кажется удобнее, а на самом деле это кошмарный сон.

Святые отцы говорят, что если ты хочешь, чтобы в душе твоей воцарился Бог, если ты хочешь, чтобы душа твоя стала Царством Божиим, то храни свою совесть. Если будешь хранить свою совесть, то в душе твоей воцарится Бог, а если будешь её попирать, то в душе навсегда останется диавол и царство греха. Как хранить совесть? У каждого из нас есть, с одной стороны, открытая сторона жизни – наши поступки, слова, действия; с другой – есть сокровенная, тайная сторона – наши чувства, мысли, желания. Хранить совесть по отношению к Богу – значит стараться о том, чтобы в нашей тайной, сокровенной стороне жизни было всё угодно Богу. Если мы заметим мысли, не угодные Богу, мы должны эти мысли пресечь. Если мы заметим, что поднимаются чувства, противные Богу, мы должны их сокрушить. Если мы заметим желания, не угодные Богу, мы должны такие желания подавить. О нашей внутренней, невидимой борьбе никто не знает, кроме одного Бога. Прилагая усилия к тому, чтобы вести такую невидимую борьбу, человек хранит совесть по отношению к Богу, борется в своей душе за Царство Божие.

Мы должны хранить свою совесть и по отношению к людям. Это значит, что мы не должны соблазнять своими поступками других людей, не показывать ближнему дурной пример.

Если мы будем постоянно бороться в своей душе за Царство Божие и сохраним свою совесть чистой по отношению к Богу и по отношению к ближним, то в нашей душе воцарится благодатное Царство Божие и весь мир сделается Царством Божией славы.

Третье прошение: да будет воля Твоя и на земле, как на небе. Произнося эти слова, мы просим, чтобы всё в мире совершалось по всеблагой и премудрой воле Божией, и чтобы мы, люди, так же охотно исполняли волю Божию на земле, как исполняют её Ангелы на небе. Под словом «небо» здесь, естественно, разумеется не физическое небо, т.е. воздушное пространство, окружающее нашу Землю, а духовный мир, Ангельские силы.

А как исполняют Ангелы волю Отца Небесного? Между волей Ангелов и волей Отца Небесного царит полная гармония. Можно даже сказать, что воля Ангелов ничем не отличается от воли Отца Небесного. А вот люди под влиянием диавола отдалены от Бога. Их воля направлена не к Богу, а на нечто другое. Поэтому на земле нет единения между волей людей и волей Божией, а есть даже противоположность. Это различие между волей человеческой и волей Божией и есть самое ужасное зло. Никакое другое зло, никакие другие злодеяния не являются столь преступными, столь страшными, столь опасными, как то, что люди свою волю отдалили от воли Божией.

Что же стало предметом устремления людей? Под влиянием диавола человеческая воля стала стремиться удовлетворять своё самолюбие, служить своему «я». Это «я» занимает у многих людей центральное место, возведено на высокий пьедестал. Самое ужасное в душе каждого из нас – разъединение с Богом. Человек поставил своё самолюбие, своё «я» на место Бога. Это и было тем преступлением, за которым последовали другие бедствия.

В Евангелии часто упоминается о воле Божией. Господь Иисус Христос говорит: «Не всякий говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдёт в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного » (Мф.7,21). О Самом Себе Христос говорит, что Он пришёл на землю не для того, чтобы исполнить волю Свою, но волю Отца Небесного. Если человек хочет спастись, то он должен стремиться, чтобы его воля была единой с волей Божией. Каждый из нас в глубине своего сердца искренне должен обращаться к Отцу Небесному: «Не моя воля, но Твоя да будет». Эти слова легко произнести, но если вдумаемся, если обратимся к нашему сердцу и душе, то увидим, что в нас живёт воля, противная воле Божией, что наши сердце и душа как бы произносят: «Не Твоя, а моя воля да будет». Когда мы добровольно отдаёмся какому-нибудь греху, то мы свою волю и волю диавола ставим на место воли Бога. А ведь все стремления святых подвижников Божиих, начиная от апостолов и кончая нашим временем, были направлены на то, чтобы преобразить свою волю. Они старались так устроить путь своей земной жизни, чтобы их воля изменилась, стала единой с волей Отца Небесного.

Как же они научились творить волю Божию, как они подвизались, чему учат? Святые подвижники учат, что цель нашей земной жизни заключается в том, чтобы нашу волю соединить с волей Отца Небесного, чтобы в наших сердцах и душах жили стремления, подобные всеблагой воле Отца Небесного. Это великая и нелёгкая задача для человека, требующая труда и подвига всей жизни. Поэтому нужно научиться отсекать свою волю. Что это значит? Когда человек замечает в самом себе, в своих мыслях, чувствах, желаниях нечто противоречащее воле Божией, то он должен это отсекать или пресекать. Некоторые не обращают внимания на мелочи, думают, что путь спасения состоит из крупных дел и подвигов. Но мы должны быть верны Богу и в мелочах. Святые отцы говорят: «Если хотите отсечь свои страсти, то начинайте с мелочей, начинайте отсекать свою волю с самых пустяков, с самых малых дел: тянет посмотреть – вы воздержитесь, тянет сказать какое-нибудь пустое слово, или о чём-нибудь недобром подумать, или помечтать о скверном и нечистом – воздержитесь». Это первое практическое указание, как преобразить свою волю.

В житиях святых есть один поучительный пример. В один монастырь, строгий по своему уставу и по жизни монахов, поступил молодой инок. Своим поведением он обратил на себя внимание более опытных в духовной жизни монахов. Они заметили, что он никогда не раздражается; когда его обижают или причиняют что-нибудь неприятное, он остаётся невозмутимым. В то время как даже старым монахам случалось раздражаться, быть недовольными чем-либо, он был спокоен. Многие задумались о том, как он – такой юный, а достиг такого совершенства? Один опытный в духовной жизни подвижник однажды подошёл к иноку и сказал: «Брат, открой тайну своей души, как ты достиг того, что никогда не раздражаешься?» Тогда молодой отшельник показал рукой на других монахов и сказал: «Мне ли раздражаться на этих псов?» Услышав такие слова, старец перекрестился и отошёл. Это страшное внутреннее состояние было как бы диавольским состоянием. В самомнении, гордости, презрении к другим молодой инок как бы уподоблялся диаволу.

Таким образом, христианин должен заботиться о том, чтобы не только внешнее его поведение, вид, внешние поступки, но и внутреннее его состояние были близки к святости. Это второе практическое указание.

Православные христиане участвуют в Таинстве исповеди и выбирают себе духовного отца, у которого исповедуются, которому открывают свою душу. Свой жизненный путь проверяют через совет духовного отца. Но бывает так, что некоторые люди один раз исповедуются у одного духовника, другой раз у другого, третий раз у третьего. Нужно постараться, чтобы у каждого из нас был один духовник, духовно опытный священник, которому можно доверять свою душу и, получив его совет, проверять правильным ли путём идём к спасению своей души. Это третье практическое указание в деле преображения нашей воли.

Следуя этому святоотеческому пути, мы ещё на земле можем достичь начала того блаженства, которым наслаждаются Ангелы Божии, творящие волю Отца Небесного.

Четвёртое прошение: хлеб наш насущный дай нам на сей день. Под «хлебом » здесь следует разуметь благоприятные условия для жизни, пропитание, благосостояние. Св. Иоанн Златоуст так говорит об этом прошении: «Спаситель повелел молиться не о богатстве, не об удовольствиях, не о многоценных одеждах, не о другом чём-либо подобном, но только о хлебе, и притом о хлебе повседневном, так чтобы нам не заботиться о завтрашнем, поэтому и присовокупил: хлеб насущный , то есть повседневный. Даже и этим словом не удовлетворился, но присовокупил вслед за тем и другое: дай нам на сей день , чтобы нам не сокрушать себя заботой о наступающем дне. В самом деле, если ты не знаешь, увидишь ли завтрашний день, то для чего беспокоишь себя заботой о нём?» А блаж. Феофилакт Болгарский добавляет: «И Тело Христово есть насущный хлеб, о достойном причащении которого нам должно молиться».

В чём различие между бытием Бога и бытием творений Божиих? Бог имеет источник бытия и источник жизни в Самом Себе. Бог ни в чём не нуждается, и бытие, и жизнь заключаются в Нём Самом. Он источник бытия и жизни, а все творения, все создания Божии не имеют в самих себе источника жизни. Они не только вызваны к бытию Богом, но и в своей жизни нуждаются в Боге и друг в друге. Этим бытие творений отличается от бытия Бога.

Действительно, самый простой организм, живущий в природе, нуждается в получении жизненной энергии, в соответствующей среде. А высший организм, к которому относится человек, не может жить без определённой среды, без притока жизненной энергии, нуждается и в питании, и в теплоте, и в свете. А высшие творения Божии – Ангелы, не имеющие материального тела, плоти, – и они не могут жить без притока жизненной энергии. Они могут жить, только получая благодатную духовную энергию от Бога.

Наше тело нуждается в притоке жизненной энергии из окружающей среды. Хлеб, о котором упоминается в четвёртом прошении, означает все те необходимые условия, которые нужны для жизни тела. Но душа наша выше тела, и поэтому то, что необходимо для души, выше того, что необходимо для нашего тела. Человеческая душа нуждается в иной пище, в другом хлебе. Вспомним слова Спасителя: «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих ».

Что такое слово Божие и почему оно необходимо для питания нашей души? Под словом Божиим мы разумеем всё то, что нам открыто Богом о Нём Самом, о мире и о нас. Слово Божие является пищей для нашего духовного бытия. Оно отличается от слов человеческих и имеет благодатную силу, способную влиять на нашу душу непосредственно, помимо рассудка. Благодатная сила Божия может озарять наш дух, открывать великие тайны, недоступные рассудку. В Церкви значительная часть богослужения состоит из слова Божия. И если внимательно слушать то, что читается и то, о чём поётся в храме, то наша душа озаряется духовным благодатным светом, насыщается духовной пищей. Когда читается Святое Евангелие, то присутствует и говорит Сам Господь Иисус Христос, поэтому слово Божие и является благодатной силой, преображающей и освящающей нашу душу. Вот почему каждому христианину и дома нужно хотя бы немножко прочитывать из Евангелия каждый день.

Но в Святом Евангелии Господь Иисус Христос говорит ещё и о другой Пище, необходимой для души человека. В Евангелии от Иоанна Христос говорит: «Хлеб Божий есть тот, который сходит с Небес и даёт жизнь миру » (Ин.6,33). Какой же это Хлеб? В последующих словах Спаситель открывает великую тайну. Он говорит, что Хлеб Божий, Хлеб, сходящий с Неба и дающий жизнь миру, есть Он Сам: «Я есмь хлеб жизни » (Ин.6,35).

Если Господь Иисус Христос называет Себя Хлебом жизни, то этим Он указывает, что без такого Хлеба мы не можем жить. Как всё живое не может жить без солнца, так всё духовное не может жить, не питаясь тем Хлебом, который есть Спаситель. Как мы можем питаться этим Хлебом? Это великая тайна. И совершается она в Таинстве Причащения Тела и Крови Христовых. Сам Господь Иисус Христос установил это великое Таинство. Живя на земле, Он был как бы простым человеком, не имеющим внешних отличий от других людей. У Него было то же тело, что и у любого другого человека, но тело это было как бы оболочкой, за которой скрывалось Его Божество. Точно так же и мы под видом освящённых в Таинстве Евхаристии Хлеба и Вина причащаемся Истинного Тела и Истинной Крови Господа Иисуса Христа. Точно так же во время причащения Тела и Крови Христовых всё наше существо входит в тесное соприкосновение с душой Господа Иисуса Христа, потому что душа Его пребывает в Его Теле и Крови. А приходя в соприкосновение с душой Спасителя, мы через это делаемся причастниками Божественного естества. Сразу или после Причастия человек чувствует близость Божию в своей душе: страсти, помыслы, мечтания утихают. Человек получает как бы власть над своими мыслями и чувствами. Это свидетельство того, что, причащаясь Святых Христовых Таин, мы входим в непосредственное соприкосновение с Господом.

Многие испытывали, как дух зла, тёмные силы стараются воспрепятствовать Причащению Тела и Крови Христовых. Когда человек готовится ко Святому Причащению, часто возникает множество препятствий – внутренних и внешних. Появляются, например, холодность и бесчувствие к вере, поднимаются страсти, в мыслях рождаются разные недоумения.

И после Причастия тёмные силы часто стараются воспрепятствовать благодатному действию плодов этого Таинства, побуждают человека или к болтливости, или к сонливости; сила зла противодействует причащающимся, чтобы не дать человеку ощутить, испытать силу Святых Таинств. Сила зла боится, страшится Святых Таин, Хлеба жизни, ибо Святые Тело и Кровь Христовы имеют великую силу, являются великим огнём для бесов. Следовательно, когда мы причастились, мы должны хранить себя, не должны предаваться болтливости или сонливости, должны уединиться в своей душе, хотя бы некоторое время побыть внутри себя, побыть с Тем, Кто вошёл в нашу душу. И подобно тому как христианин не может быть христианином, если не питает свою душу словом Божиим, точно так же христианин не может быть христианином, если не питается Телом и Кровию Христовыми.

Апостол Павел в первом Послании к Коринфянам говорит, что Таинство Тела и Крови Христовых будет совершаться до Второго Пришествия Господа Иисуса Христа на Сташный Суд, так же как и Церковь Божия будет существовать до Его Второго Пришествия. Христиане до конца существования мировой истории будут питаться Телом и Кровию Христовыми. Если христианин удаляется от Причащения, то удаляется от жизни и переходит на сторону вечной смерти. Но к Причащению Святых Христовых Таин нужно готовиться и готовиться основательно в течение нескольких дней постом, молитвою и чаще углубляться в себя. Тогда мы испытаем на себе их благодатную Божественную силу, которая преображает душу.

Пятое прошение: и прости нам д олги наши, как и мы прощаем должникам нашим. Долги – это наши грехи, потому что, когда мы грешим, то не исполняем должного и остаёмся должниками перед Богом и перед людьми. Это прошение с особой силой внушает нам необходимость прощать нашим ближним все обиды: не прощая другим, мы не смеем просить о прощении Богом наших грехов, не смеем молиться Ему об этом.

«Христос, – говорит св. Иоанн Златоуст, – дал этот закон молитвы потому, что и Сам совершенно знал, и нам желал внушить, что и после крещения можно смыть грехи. Напоминанием о грехах Он внушает нам смирение; повелением отпускать другим уничтожает в нас злопамятство; а обещанием за это и нам прощения утверждает в нас благие надежды и научает нас размышлять о неизреченном человеколюбии Божием». И далее Златоуст пишет: «Спаситель тебя, самого виновного, делает судьёю и как бы говорит: какой ты сам произнесёшь суд о себе, такой же суд и Я произнесу о тебе; если простишь своему собрату, то и от Меня получишь то же благодеяние, – хотя это последнее на самом деле гораздо важнее первого. Ты прощаешь другого потому, что сам имеешь нужду в прощении, а Бог прощает, Сам ни в чём не имея нужды; ты виновен в бесчисленных грехах, а Бог безгрешен».

Поскольку человек существо падшее, он должен восходить к тому, чтобы стать чадом Божиим. Для этого нужно преодолевать препятствия и трудности. Нужен духовный подвиг. Первое препятствие, которое должен преодолеть человек, первая трудность, которая мешает человеку стать чадом Божиим – его греховное прошлое.

У каждого из нас есть прошлое, и в этом прошлом наряду со светлой его частью есть и много греховного, мрачного, тёмного. Когда мы совершаем какой-нибудь дурной поступок, когда поддаёмся греховному влечению, мы стараемся оправдать себя, говоря: «И это ничего, и это обойдётся, всё пройдёт». А между тем не проходит без следа не только ни одно дело, но даже ни одно чувство, но одна мысль – они-то и составляют наше греховное прошлое, всё время увеличивающееся новыми греховными делами, мыслями, чувствами. Это греховное прошлое является как бы великим долгом, тяготеющим над нами.

Если мы обратимся к жизни святых угодников, то увидим, как они старались освободиться от своего греховного прошлого, увидим, какую страшную, злую, тёмную силу представляет это греховное прошлое, держащее как в тисках нашу душу; оно многообразными щупальцами охватывает нас и мешает нам жить нормальной человеческой жизнью.

Вспомним жизнь преподобной Марии Египетской. От юности своей она утопала в грехах, дошла в них до самого дна, до самого края падения, а потом, наконец, обратилась к Богу, порвала с грехом, стала жить для Бога. Она ушла в Иорданскую пустыню. О себе она рассказала сама. Она говорила, что греховное прошлое не оставляло её в покое в течение многих и многих лет, и, прежде всего, через её воображение. Перед ней возникали разные греховные мечтания во всей полноте и силе. И это были не какие-нибудь мимолётные образы, а жгучие мечтания, которые отвлекали её от Бога и молитв, и огонь их охватывал её. Из-за этих мечтаний в её душе возникали стремления уйти из пустыни и вновь начать греховную жизнь. Преподобная Мария говорила, что она боролась с греховными мечтаниями, чувствами и стремлениями, как со зверями. Эти мечтания, чувства и стремления были как бы щупальцами, которыми греховное прошлое охватывало и тянуло её назад. Они были как бы тисками, которые держали её и препятствовали идти вперёд, к Богу. Такая борьба была у великой святой – преподобной Марии Египетской.

Но у каждого из нас есть своя борьба с греховным прошлым. У каждого из нас также множество греховных пятен в душе, составляющих греховное бремя. Когда мы читаем пятое прошение Молитвы Господней: И прости нам долги наши , то мы просим, чтобы Отец Небесный снял с нас греховное бремя.

Если грех прощён, то это не значит, что человек только освобождён от наказания за него. Когда прощаются наши греховные долги, то наше греховное прошлое отсекается, теряет своё значение, власть, оно не тяготит нас, не имеет над нами никакого влияния. Простить человеку греховные долги – это значит сделать его духовно свободным от власти прошлого. Вот о чём мы просим.

Борьба за освобождение своей души от греховного долга является двусторонней: с одной стороны – человеческие усилия, с другой – благодать Божия. Человек одним своим усилием не может снять с себя долги греховные, порвать с греховным прошлым. Для этого нужна благодать Божия. Но благодать Божия даётся человеку подвизающемуся, употребляющему усилия, чтобы освободиться от власти греховного прошлого. Но наше греховное бремя может быть снято при некотором условии, а именно: если и мы прощаем согрешившим против нас .

Мы терпим и несправедливости, и обиды, и клевету, и всякого рода озлобления. Но мы не только сами это терпим, а часто и по отношению к другим тоже бываем несправедливы – и обижаем, и оскорбляем. Если мы находимся в таком состоянии, если мы испытываем обиду, несправедливости, то мы можем по-разному к этому относиться. С одной стороны, наше сердце может охватить великая злоба, ненависть, желание отомстить, уничтожить того, кто нас оскорбил. В нашей душе может гореть огонь ненависти, мести, злобы. Но мы можем и по-другому реагировать на обиду человеческую. У нас может возникнуть глубокое сожаление, скорбь о том человеке, который причиняет нам обиду и оскорбление. Ведь если человек наносит обиду несправедливо, то это значит, что он совершает великий грех, падает, нравственно разлагается. Когда мы видим его совершающим такие дела, у нас возникает сожаление, скорбь о его падении, и возникает желание помочь ему.

Должники – это те, кто причиняет нам скорби, и мы прощаем им грех, если не впускаем в свою душу злобу, ненависть и страсть. Если все эти пороки проникают в нашу душу, то это значит: мы не прощаем должникам нашим. Для того чтобы с нашей души были сняты греховные долги, греховное бремя, мы нуждаемся в помощи благодати Божией, а если в душе живёт злоба, ненависть, злопамятство, то благодать Божия не сможет войти в душу и снять с нас тяжкое греховное бремя.

В житиях святых есть яркое повествование о том, как злоба, охватывающая душу, может лишить человека благодати Божией. 22 февраля (по новому стилю) совершается память св. мученика Никифора. Житие его повествует о том, что этот Никифор жил в первой половине 3-го века. У него был друг, которого звали Саприкием. Они были очень близкими друзьями. Но диавол, которому ненавистен мир между людьми, внёс в их взаимоотношения разлад. Сначала они поссорились; злоба всё более и более углублялась и дошла до того, что они не хотели не только разговаривать, но и смотреть друг на друга. Первым опомнился Никифор. Он пришёл к Саприкию и говорит: «Я виноват перед тобою, прости меня, давай дружить, как раньше» Но Саприкий не захотел разговаривать с ним, и Никифор должен был уйти огорчённым.

Через некоторое время христианская Церковь подверглась гонению. Саприкий, как христианский священник, был взят, заключён в темницу и подвергнут многообразным пыткам. Его принуждали отречься от Христа, но он выдержал все пытки и не отрёкся. Тогда язычники приговорили его к смерти. Никифор узнал об этом. Когда Саприкия вывели из ворот темницы, он подошёл, поклонился и говорит: «Мученик Христов, я виноват перед тобой, давай помиримся». Но в сердце Саприкия была злоба. Он вспомнил о давней своей обиде, отвернулся и пошёл дальше. Никифор следовал за ним. Пришли на место казни, и вновь Никифор подошёл к нему, поклонился и сказал: «Прости». Но Саприкий опять вспомнил прежнюю обиду и не захотел смотреть на него.

Благодать Божия помогла Саприкию переносить тяжести темницы, пытки, давала ему силы не отречься от Христа. Но когда Саприкий впустил в своё сердце злобу, когда не изгнал злопамятства – благодать Божия оставила его. Увидев палача и орудие казни, он спросил: «За что хотят меня умертвить, что хотят от меня?» Ему ответили: «Чтобы ты отрёкся от Христа». Никифор подошёл к Саприкию и сказал: «Ты вынес всё: претерпел заключение, пытки, осталась только казнь, и ты будешь на Небе, но не отрекайся от Христа». Благодать же Божия оставила Саприкия, потому что в сердце его было зло, и он сказал язычникам: «Я отрекаюсь от Христа».

Он был мучеником, он перенёс и темницу, и пытки, он был на месте казни, для него был уже готов венец мученика, но, поскольку он допустил в сердце злобу, благодать Божия оставила его, ибо она не может быть в том сердце, в котором есть злоба.

Тогда Никифор вышел перед язычниками и сказал: «Я христианин». Прежде он скрывал это, боясь преследований, а теперь сказал об этом громко – и был казнён. Святая Церковь прославляет его как мученика.

Все мы живём на земле, и земная жизнь дана нам для того, чтобы снять с себя тяжёлое бремя наших грехов, чтобы расплатиться с греховными долгами, чтобы в час смерти греховное прошлое не имело над нами власти, чтобы этот страшный долг был уплачен. И какое несчастие будет, если в час смерти мы почувствуем, что греховное прошлое по-прежнему имеет власть над нами, что мы находимся в его тисках, что оно своими щупальцами держит душу. Какая беда будет, если в час смерти человек окажется не освобождённым от греха! Поэтому пока мы ещё здесь на земле, следует употребить все усилия, чтобы избавиться от этого греховного долга, чтобы снять с себя его тяжёлое бремя; тогда в час смерти мы перейдём в другой мир очищенными и освобождёнными.

Шестое прошение: И не введи нас в искушение. Этими словами мы просим Бога оградить нас от падения в греховное состояние, если будут по необходимости испытаны наши нравственные силы.

Бог попускает зло, хотя и не является и не может быть источником зла. Причиной зла служит свободная воля свободных людей, которая принимает два направления вследствие греха – доброе или злое. Зло может существовать независимо от нас, но мы можем сделаться причастными к нему в силу того, что живём среди зла. Таким образом «не введи нас в искушение » значит «не вводи нас в такую среду, где существует и властвует зло». Не допускай того, чтобы мы, вследствие своего неразумия шли в сторону зла, или, чтобы зло надвинулось на нас независимо от нашей вины и воли. Такая просьба естественна и была вполне понятна слушателям Иисуса Христа, потому что основывается на глубочайшем знании человеческой природы и мира.

Вообще под искушением нужно понимать многообразные скорби, напасти, беды, которые постигают падшего, удалившегося от Бога человека, на пути его жизни. Эти беды, скорби, страдания происходят от собственного тела, от стихийных природных бедствий и от окружающих людей. Есть ещё скорби от тёмных сил, от диавола. Кроме внешних скорбей, есть ещё внутренние скорби, внутренние страдания – это наши страсти. Страсти исходят от падшей человеческой природы и от диавола, который этими страстями, как горячими стрелами, пытается отвлечь человека от Бога. Для христианина в духовной жизни эти страсти являются величайшими внутренними скорбями. По сути страсти – это то же, что страдания.

Следовательно, искушение – это совокупность всех страданий и от внешней природы, и от самого человека, и от диавола. Оно неизбежно для каждого человека, пока он живёт на земле.

Но можно двояко относиться к скорбям. Можно быть побеждённым ими и внутренне, и внешне, погрузиться в бездну страстей и скорбей, а можно преодолеть их, оказаться победителем. В Евангелии есть два образа, которые воплощают в себе двоякое отношение человека к искушениям. Вспомните Голгофу. По обе стороны Креста Господня было ещё два креста: были распяты два разбойника. Они претерпевали одинаковые муки – муки тяжёлые, невыносимые – это было самое страшное для них искушение. Но посмотрите, как по-разному два разбойника переносят одинаковые скорби.

Один из разбойников предаётся отчаянию, произносит хулу на Бога. Другой же относится к своим страданиям по-иному. Он говорит: мы достойны переносить эти страдания, мы заслужили их за свою вину, а Господь Иисус Христос страдает невинно. И, обращаясь ко Господу, благоразумный разбойник восклицает: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! » И Господь отвечает ему: «Ныне же будешь со Мною в раю » (Лк.23, 39-43). В первом случае эти страдания вызывают отчаяние, хулу, в другом – переносятся спокойно, с самоукорением, с молитвой ко Господу Иисусу Христу.

Каковы результаты такого отношения к искушениям? Первое – отчаяние, безумие и хула – низводят в ад. Другое – самоукорение и молитва – возводят в рай. Каждый человек уподобляется или первому, или второму разбойнику, среднего нет. Когда нас постигают искушения и нашу душу охватывает отчаяние и смущение, если мы поддаёмся тогда этим страстям, побеждаемся ими, это путь первого разбойника, нераскаявшегося. Другой путь – когда мы, перенося искушения, вспоминаем о своих грехах, укоряем себя, молитвенно обращаемся к Богу и, таким образом, оказываемся победителями этих искушений. То есть, по толкованию святых отцов, слова: «И не введи нас во искушение » значат: не дай нам быть побеждёнными искушением, не дай нам погрязнуть в отчаянии, но дай нам, Господи, переносить искушение так, как Ты заповедал.

Апостол Павел говорит в одном из своих посланий: «Бог … не попустит вам быть искушаемыми сверх сил » (1Кор.10,13). Поэтому, когда нас постигают искушения, мы должны помнить, что сверх наших сил нам искушений не будет. Господь, попуская искушения, даёт нам и утешение, и в нужный момент совсем освобождает от искушений. Вот почему мы должны обращаться к Богу с молитвой, как благоразумный разбойник обратился к Господу Иисусу Христу. В Послании к евреям св. апостол Павел пишет: «Ибо, как Он (Христос) претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь » (Евр.2,18). Действительно, Господь Иисус Христос перенёс все скорби земной жизни, все страдания, вплоть до Крестной смерти. Он перенёс не только страдания телесные, не только скорбь, клевету, неправду от людей, но Он перенёс и скорби от диавола. Эти страдания и искушения не нужны были Спасителю – Он Свят и Пресвят, но Он перенёс их ради нас и нашего ради спасения, чтобы дать нам силу переносить свои страдания и скорби.

Когда мы молимся Господу, мы должны помнить, что Он переносил нечто более трудное, чем мы, претерпевал тяжелейшие страдания и поэтому может ниспослать Свою силу, чтобы и мы могли переносить те искушения, которые посылаются нам на пути жизни. Но не думайте спастись без искушений. На пути к спасению они необходимы. Благодать Божия укрепит наши слабые силы, и мы не только в этой жизни, но и в час смерти, с помощью Божией окажемся победителями во всех искушениях, чтобы вечно прославлять Бога.

Седьмое прошение: но избавь нас от лукавого. Св. Иоанн Златоуст пишет: «Лукавым здесь называет Христос диавола, повелевая нам вести против него непримиримую войну и показывая, что он таков не по природе. Зло зависит не от природы, но от свободы. А что преимущественно диавол называется лукавым, то это по чрезвычайному множеству зла, в нём находящегося, и потому, что он, не будучи ничем обижен от нас, ведёт против нас непримиримую войну. Потому Спаситель и не сказал: избави нас от лукавых (людей), но: от лукавого , – и тем самым научает нас никогда не гневаться на ближних за те оскорбления, какие мы иногда терпим от них, но всю вражду свою обращать против диавола, как виновника всех зол».

Жизнь христианина есть постоянная борьба с тёмными силами, возглавляемыми диаволом, борьба страшная, борьба не на жизнь, а на смерть. Если человек окажется победителем в этой борьбе, то он наследует жизнь вечную, если побеждённым – получит вечную смерть, никогда не увидит его душа Божественного света.

Диавол вначале не был противником Божиим, а был создан Богом как Ангел, и как один из великих Ангелов, близких к Богу, был наделён великими благодатными дарованиями и свойствами. Но в начале мировой истории произошла страшная катастрофа: этот светоносный Ангел пал, и причиной этого падения была гордость. Он залюбовался своими достоинствами, теми дарами, которыми наделил его Бог, и у него возникла мысль, что он не нуждается в Боге, что он может быть равным Богу. Эта безумная мысль, с которой он согласился, и погубила его. Так из светоносного ангела он стал тёмным диаволом. Всё внутреннее его существо изменилось: вместо любви к Богу у него появилась злоба; вместо прославления Бога у него возникла хула; вместо радости Богообщения у него возникло стремление удалиться от Бога и жить изолированно. Это было величайшим безумием, но он заразил им других ангелов, и часть ангелов тоже пала: они стали тёмными силами.

Удаление от Бога – это первое величайшее преступление падшего ангела. За этим первым преступлением последовало второе преступление.

Среди творений Божиих был человек. Человек был прекрасным и любимым творением Божиим. По своей душе он был ангелом, был близок к Богу и тоже наделён был многообразными дарованиями. И диавол по своей вражде к Богу решил заразить человека грехом и удалить его от Бога. Это был адский замысел, направленный к осквернению творения Божиего, и диавол осуществил его – заразил человека грехом. Это было второе величайшее преступление диавола.

Преподобный Антоний Великий имел удивительное видение, полное глубокого смысла. Он увидел сети диавольские, которыми было охвачено всё человечество. Он ужаснулся. Они показались ему непреодолимыми, такими, из которых человек не может освободиться. Что же это за сети диавольские, каким образом диавол влияет на человека, каким образом он улавливает человеческие души в свои сети, чтобы отвлечь от Бога?

Прежде всего диавол имеет доступ к внутренней духовной жизни человека. Когда человек заразился грехом, то душа его как бы открылась для влияния диавола и тот получил доступ сеять в душу человека всякое зло, и прежде всего греховные, страстные мысли и мечтания.

Если мы обратимся к нашим мыслям и мечтаниям, то увидим, что некоторые из них возникают по нашей собственной воле. Мы сами хотим о чём-нибудь мыслить – и мыслим; хотим о чём-нибудь мечтать – мечтаем. Некоторые мысли и мечтания возникают в нашей душе непроизвольно. Они возникают как бы без участия нашей воли, по естественным законам нашей психики.

Если мы обратим внимание на нашу душевную жизнь, то увидим, сколько мыслей возникает в течение дня, сколько мечтаний таких, каких мы не хотим, но которые возникают непроизвольно в нашей душе. Есть и такие мысли и мечтания, которые возникают не по естественному закону нашей жизни, а насильственно. Они, как огонь, вторгаются в нашу душевную жизнь. Мы чувствуем, что это что-то такое, что приходит извне. Вспомните, какой насильственный обольстительный характер носят мечтания, связанные со злобой, или развратные мысли. Но среди многих мыслей есть ещё и такие, которые носят явно диавольский характер. Многие христиане испытывают их на себе. Это хульные мысли и помыслы. Человек молится, у него на душе спокойно, и вдруг, как стрелой, его сознание пронзают хульные мысли, оскорбительные по отношению к Богу, или сомнения в таких истинах, в которых человек убеждён, сомнения в бытии Бога, в спасении, совершаемом Господом Иисусом Христом, или хульные мысли по отношению к Пречистой Деве Марии и святым угодникам Божиим. Об этих мыслях и помыслах святые отцы говорят, что это диавольское искушение. Некоторые люди, испытывая хульные мысли, впадают в отчаяние. Думая, что они сами виноваты в них, перестают молиться, боятся приступать к Причащению Святых Таин. Но, как говорят святые отцы, человек не виноват в таких мыслях. Эти мысли вкладывает в его душу диавол, и он будет отвечать за них. Человек бывает виноват в таких мыслях лишь в том случае, если заостряет на них внимание, задерживается на них, если вступает в разговор с подобными мыслями. Это один из видов сетей диавольских.

Но диавол оказывает действие не только на душу человека, но и на его тело. В Евангелии повествуется о бесноватых, о так называемых одержимых, на которых враг рода человеческого оказывает влияние и имеет власть не только над их душами, но и телами.

Далее, диавол может оказывать на нас влияние через людей, которые являются его рабами. Если человек подчинён диаволу, если исполняет во всём его волю, если сознательно творит грех и беззаконие, то, когда мы встречаемся с таким человеком, он может заразить нас своим внутренним содержимым. Этот человек может быть как бы орудием диавола, через которого он уловляет нас в свои сети.

Вот как многообразны, как страшны эти сети диавольские, которые как бы распростёрты над всем миром. Преподобный Антоний Великий, увидев эти сети, ужаснулся и воскликнул: «Кто и как может избежать этих сетей?» И он услышал ответ: «Только смирение может избежать сетей диавольских». В этом ответе заключается раскрытие великой тайны духовной жизни. Диавол сделался противником Бога через гордость, поэтому самым сильным оружием против него является смирение. И если у человека нет смирения, то он окажется поражённым в борьбе с диаволом. Преподобный Иоанн Лествичник говорит, что есть много подвижников, которые спаслись, не имея прозорливости, дара чудотворения, не имея других особых дарований. Но нет ни одного человека, который мог бы спастись без смирения. Без смирения спастись нельзя, нельзя избежать сетей диавольских.

Что такое смирение? Какие главные особенности у этого самого страшного оружия для диавола? Для того чтобы узнать, что такое смирение, святые отцы сначала излагают, что такое гордость. Преподобный авва Дорофей говорит, что начальная стадия гордости заключается в том, что человек начинает закрывать глаза на свои недостатки. У каждого из нас есть какие-нибудь недостатки. Мы бесконечно виноваты не только перед Богом, но и друг перед другом. Человек начинает как бы умалять свою вину или отрицать её, а свои способности или добродетели начинает переоценивать, и таким путём возрастает в своих глазах. А ближнего начинает осуждать, а потом презирать и гнушаться им. Вот так в человеческой душе зарождается гордость.

Если человек закоснеет в таком состоянии гордости, то гордость переходит в более высокую стадию, поднимается на более высокую ступень, и человек все успехи вокруг себя начинает приписывать себе. Он начинает думать, что Бог ему не нужен, что он своими силами может устроить свою жизнь и может спастись сам. Эти мысли подобны тем, которые зарождались у того ангела, который стал диаволом. Человек, который заразился этими мыслями, перестаёт молиться. Если он и молится, то не искренне, без сокрушенного сердца. Эта высшая степень гордости является безумием. Если человек думает, что он не зависит от Бога, то это признак безумия. В творениях святых отцов гордость называется безумием.

Некий инок подвизался в одном из египетских монастырей. Этот монастырь был под управлением преподобного Макария Великого. По его благословению в монастырях были поставлены духовники – старцы, которые руководили иноками. Этот инок, о котором было сказано вначале, стал обсуждать духовников и старцев. И выходило, что и тот нехорош, и другой нехорош, что у одного только старца Зосимы есть всё нужное, только он является настоящим старцем, а остальные недостойны называться духовниками и старцами. Этим самым гордость зарождалась в его душе. Через некоторое время он стал говорить, что и у Зосимы есть недостатки, только один преподобный Макарий является достойным старцем и руководителем.

Прошло некоторое время, гордость стала пускать ростки. И он стал говорить: «Что такое преподобный Макарий? Только святители Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст являются достойными, а преподобный Макарий по сравнению с ними – ничто». Ещё дальше стала возрастать гордость, и он возгордился против святителей вселенских и стал говорить, что только первоверховные апостолы Пётр и Павел являются великими святыми, а остальные – ничто.

Прошло ещё некоторое время, гордость ещё более возрастала, и он стал говорить, что только один Бог Свят, а святые угодники Божии недостойны почитания. Прошло ещё некоторое время, он возгордился и против Бога и сошёл с ума. Гордость появилась как семя, стала расти и дошла до полного безумия, до хулы на Бога.

Чтобы узнать, что такое смирение, мы должны идти обратным путём. Человек смиренный не закрывает глаза на свои недостатки; если он виноват перед Богом и людьми, он считает себя виновным, если совершает ошибки, то признаёт их. Если же он видит у других какое-либо преимущество, то радуется их достоинствам и не завидует, не клевещет, не подвергает осуждению.

Смиренный человек чувствует свою зависимость от Бога, у смиренного человека ясный ум. Он видит, что есть Единый Источник всякого блага, всякого добра, всякой красоты – это Бог. И без этого Источника не может быть ни добра, ни блага, ни красоты. И поэтому смиренный человек чувствует зависимость от Бога, с постоянной молитвой обращается к Богу за помощью, потому что только в Нём видит источник жизни и спасения.

Сети диавольские распростёрты над миром и над душой каждого из нас. И каждый из нас может запутаться в этих сетях, оказаться побеждённым диаволом, или может выйти из этих сетей победителем диавола. Когда мы произносим это прошение: но избавь нас от лукавого , мы молим Бога, Отца Небесного, чтобы Он избавил нас от этих диавольских сетей, чтобы помог выпутаться из них, чтобы нам не запутаться сильнее в этих сетях и не стать жертвой диавола. Это первое. А далее будем помнить, что без смирения мы не можем освободиться от сетей диавола; поэтому пусть каждый из нас постарается с Божией помощью победить в своей душе гордость и не закрывать глаза на свои грехи и недостатки и перестанет осуждать и презирать других людей.

Будем с сокрушенным сердцем молиться Богу, тогда в нашей душе возникнет смирение, возникнет то, чем мы можем победить диавола и чем можем освободиться от диавольских сетей, тогда и нашу земную жизнь проведём как подобает христианам; и когда наступит грозный и страшный час смерти, беспрепятственно пройдём смиренной душой через диавольские сети. Он не сможет сделать нас своей жертвой.

Заключительные слова молитвы. Молитва «Отче наш», которую даёт Своим ученикам Господь наш Иисус Христос, заканчивается в Евангелии от Матфея уверенностью в исполнении просимого, ибо Богу принадлежит в этом мире вечное царство, бесконечное могущество и слава. Слово «аминь» в переводе означает «истинно так». Это слово возглашалось молящимися в подтверждение произнесённой молитвы. По утверждению учёных, изучающих тексты Священного Писания, заключительных слов во многих древнейших списках Нового Завета нет. Предполагают, что это была богослужебная фраза, внесённая с течением времени в текст молитвы Господней. Таковыми эти слова по сути и являются в современной практике Православной Церкви: эти заключительные слова в более расширенном виде (кроме «аминь») теперь говорит священник.

Блаж. Феофилакт Болгарский так говорит о заключительных словах молитвы Господней: Христос «ободряет нас: ибо если Отец наш есть Царь, сильный и славный, то при твёрдой вере мы, без сомнения, победим лукавого и впоследствии прославимся, то есть когда Он будет воздавать всем по делам».

Всю жизнь христианина можно выразить в двух словах: невидимая борьба . Что является самым страшным в этой борьбе? Самое страшное в этой невидимой борьбе – это то, что человек может оказаться не победителем, а побеждённым.

Среди греховных страстей человеческих есть разные: есть страсти грубые, например, страсть пьянства, или страсть блуда, или злобы. Если человек подвержен этим страстям, то все это видят, все знают. Кроме грубых страстей в душе человека живут тонкие страсти, которые во много раз опаснее грубых. Одной из самых тонких страстей является отчаяние, малодушие: подверженный этой страсти человек обречён на то, чтобы быть побеждённым. Невидимая борьба, как и всякая борьба, требует со стороны человека мужества, требует сильного, крепкого духа. А если человек падает духом, если малодушествует, теряет самообладание, предаётся отчаянию, то этим самым он как бы бросает оружие и терпит поражение.

Какие бы ни были трудные обстоятельства, мы должны стараться не поддаваться малодушию, смущению и тревогам. В невидимом противостоянии необходимо хранить спокойствие, дух великодушия, а не малодушия.

Святитель Иоанн Златоуст в своих толкованиях молитвы Господней говорит, что заключительные слова молитвы: Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь. – направлены к тому, чтобы уврачевать человека от отчаяния, чтобы не допустить человека поддаться малодушию. Каким образом эти заключительные слова молитвы Господней могут уврачевать самую опасную страсть, живущую в нашей душе? Заключительные слова молитвы Господней обращают наше внимание на то, что Бог является Высшим Верховным Владыкой всего мира, видимого и невидимого, и Его сила является выше всяких сил. Если мы проникнемся этой мыслью, то поймём, что только сила Божия может избавить нас от малодушия, от отчаяния.

Отчего происходит наше отчаяние? Оттого, что когда постигает нас какая-нибудь скорбь или несчастье и мы принимаем меры против этого, а они оказываются бесплодными. Нам кажется, что бедствие – это дело слепого случая или дело природы, и мы бессильны перед этим. Это чувство бессилия и вызывает отчаяние. А если мы будем знать, что выше сил природы, выше человеческого произвола существует Высшая Сила – Отец Небесный, Творец и Создатель мира, то нашей душой не может овладеть отчаяние.

Вспомним событие из евангельской истории, когда Господь предстал на суде у Пилата. Пилат сказал Ему: … я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя (Ин.19,10). Эти слова не были ложью. Он действительно был представителем самого могущественного в то время Римского государства. Но Господь Иисус Христос сказал ему в ответ: … ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше (Ин.19,11). И человек со своим произволом может делать то, что допустит Бог. И если бы Богу не угодно было, то Пилат ничего бы не сделал.

Все бедствия человеческой жизни являются следствием греха. Но если бы не было Вышней Силы, заботящейся Своим Промыслом о человеке, то что было бы со всей вселенной? Вся вселенная обратилась бы в хаос. А благодаря тому, что Господь владычествует не только над людьми, но и над тёмными невидимыми силами, Он держит зло в определённых границах. Зло является следствием греха. Но Бог не допускает злу развиваться во всей полноте. Он направляет зло к торжеству добра.

Будем помнить, что главное и высшее в мире – это Божие Царство и Божия Сила, а не случай; не бездушная природа, не человеческий произвол управляют миром. Управляет миром Отец Небесный, высшей силой является Божественная Сила. Если мы проникнемся этой мыслью, будем знать и помнить, что всё направляется Отцом Небесным к нашему спасению, тогда в нашей душе будет возникать не отчаяние, не малодушие, а благодарение Богу. Примером для нас являются святые Божии люди.

Например, святитель Иоанн Златоуст. Он бесконечно много сделал для Церкви. Мы очень многим обязаны ему. Его жизнь была великим подвигом, и он много претерпел за свою деятельность от сильных мира сего, но его любимыми словами, которые он повторял всегда и даже в час смерти, были: «Слава Богу за всё». Это свидетельствовало о том, что в его душе никогда не было отчаяния, малодушия. А жизнь давала повод к тому, чтобы впасть в малодушие и отчаяние. Но он был выше этого. Он всё время помнил, что Бог есть Владыка мира и Его Сила выше всех сил. За это Господь и прославил его.

14. Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный,

15. а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших.

Здесь Спаситель дополнительно напоминает нам о том, о чём говорится в пятом прошении молитвы «Отче наш». Незлопамятность и милосердие к людям ценятся Господом очень высоко, это непременное условие нашего спасения, которое будет зависеть от нашей человечности. Блаж. Феофилакт Болгарский замечает: «Благосердый Бог всего более ненавидит безжалостность и зверство, посему и запрещает нам быть таковыми».

«Корень всякого добра, – пишет св. Иоанн Златоуст, – есть любовь; потому-то Бог и уничтожает всё, что может вредить любви, и всеми способами старается соединить нас между собою. Совершенно подлинно, что никто – ни отец, ни мать, ни друг, ни другой кто-либо не любит нас столько, сколько сотворивший нас Бог. И это особенно видно как из Его ежедневных благодеяний, так и из повелений. Если бы к тебе, человеку, пришёл кто-нибудь с просьбой о помиловании, потом увидел бы врага своего и, переставши просить тебя, стал бить его, то ужели бы ты ещё более не разгневался? Знай, что то же у Бога бывает. Ты обращаешься с прошением к Богу и, между тем, оставив молитву, начинаешь поносить врага своего и бесчестить заповеди Божии, призывая Бога, повелевшего оставлять всякий гнев, против оскорбивших тебя, и прося Его сделать противное собственным Его велениям (наказать оскорбившего тебя человека). Ужели тебе недостаточно для наказания, что ты преступаешь закон Бога? А ты ещё и Его самого умоляешь сделать то же? Разве Он забыл, что повелел? Есть люди, которые дошли до такого безумия, что не только молятся против врагов, но и детей их проклинают, и сами тела их готовы пожрать, если бы это возможно было. Ведь когда ты говоришь: уничтожь его, разрушь дом, истреби всё, и желаешь другому человеку бесчисленных погибелей, то ты ничем не отличаешься от человекоубийцы, или даже от зверя, пожирающего людей. Итак, – заключает св. Иоанн Златоуст, – перестанем страдать таким безумием; будем оказывать оскорбившим нас благорасположение, которое заповедано нам Господом, чтобы сделаться нам подобными Небесному Отцу нашему. А освободимся мы от этой болезни, если будем помнить о своих грехах, если строго будем исследовать все беззакония наши – и внутренние и внешние. Если не можем воздерживаться от грехов, то приготовим самим себе великую милость кротостью к оскорбившим нас и благодетельствуя врагам своим. Таким образом и в настоящей жизни все нас возлюбят, и прежде всех Бог нас возлюбит и увенчает, и удостоит всех будущих благ».

16. Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лице-меры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.

17. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твоё,

18. чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видя-щий тайное, воздаст тебе явно.

Учение Господа о посте, который прежде всего должен быть для Бога, а не для получения похвалы людской, ясно свидетельствует о том, сколь неправы те, которые говорят, будто Господь не предписывал своим последователям пости-ться. Постясь, не следует так изменять своего наружного ви-да, чтобы этим привлекать внимание к себе, но являться пред людьми таким, как всегда: на Востоке было принято, совер- шив омовение тела, помазывать его благовонным маслом, особенно помазать маслом голову; фарисеи же в дни поста не умывались, не расчёсывали волос и не мазали их маслом, привлекая к себе общее внимание своим необычным видом, что и порицает Господь.

По учению Спасителя любой пост, и личный и обществен-ный (когда постится вся Церковь), должен быть всегда тай-ным, внутренним расположением человека в его отношениях к Богу, должен быть постом для Бога, а не для людей.

Св. Иоанн Златоуст говорит по поводу заповеди Спасителя о посте: «Спаситель заповедал нам не только не выставлять на вид добрых дел своих, но и тщательно скрывать их… У

древних был обычай помазывать себя во время радости и ве-селия, как это видно из примера Давида и Даниила. И Хрис-тос заповедывает помазывать голову не с тем, чтобы мы не-пременно делали это, но чтобы тщательно старались скры-вать пост. Спаситель не заповедует долгого поста, не предпи-сывает много поститься, но только предостерегает, чтобы нам не лишиться награды за него».

Блаж. Феофилакт Болгарский добавляет: «Умывать лицо – значит душу очищать и чувства омывать слезами». «Душу очищать» конечно же нужно покаянием, а «омывать слеза-ми» нужно свои грехи.

19. Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут,

20. но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не кра-дут,

21. ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.

Этими словами Господь учит нас искать прежде всего Цар-ствия Божия и не отвлекаться от этого искания никакой иной заботой: не заботиться о приобретении инакоплении земных сокровищ, которые недолговечны и легко подвергаются пор-че и уничтожению. Где у кого собрано сокровище, там он и пребывает постоянно своими мыслями, чувствами и желани-ями. Поэтому христианину, который должен быть сердцем своим на небе, не следует увлекаться земными стяжаниями, но необходимо стремиться к приобретению небесных сокро-вищ, каковыми являются добрые дела и доброе расположе-ние души ко всем людям.

Фарисеи считались в то время в народе людьми благочес-тивыми, но с благочестивой ревностью связывались у многих фарисеев и мирские интересы. Вместе с гордостью, которую обличал в них Христос, многие из них проявляли большую любовь к деньгам. Но Христос в нагорной проповеди не столько обличает, сколько поучает. Он пользуется обличени-ями не ради самих обличений, а для того, чтобы научить.

Христос указывает на развращённые понятия о праведнос-ти, которые свойственны естественному человеку. Нить на-горной проповеди – описание этих извращённых понятий о праведности и затем разъяснение, какими должны быть ис-тинные, правильные понятия. К числу извращённых понятий грешного и несовершенного человека относятся его понятия и взгляды на материальные блага. И здесь учение Спасителя является светом, при котором возможна нравственная работа, имеющая целью нравственное усовершенствование человека, но не сама эта работа. Спаситель высказывает только пра-вильный взгляд на земные богатства и говорит, что их свойс-тва, сами по себе, должны препятствовать тому, чтобы люди относились к ним с особенной любовью, приобретение их ставили целью своей жизни. Свойства земных богатств, ука-занные Христом, должны напоминать людям о нестяжатель-ности, которая должна определять отношение человека к бо-гатству и вообще к земным благам. С этой точки зрения бога-тый человек может быть так же нестяжателен, как и бедный.

Христос не требует от человека аскетизма т.е. крайнего воздержания и отказа от жизненных благ и удовольствий. Его слова «не собирайте себе сокровищ на земле » лучше по-видимому понимать так: не цените сокровищ на земле. Жизнь человеческого сердца (души) сосредоточивается на том или около того, что человек любит. Человек не только любит те или иные сокровища, но и живёт, или старается жить около них и вместе с ними. Смотря по тому, какие со-кровища человек любит, земные или небесные, и жизнь его бывает или земною или небесною. Если в сердце человека преобладает любовь к земным сокровищам, то небесные от-ходят для него на задний план и наоборот. Здесь в словах Спасителя глубокое объяснение тайных, сердечных челове-ческих помышлений. Как часто люди заботятся о небесных сокровищах, но сердцем своим привязаны бывают только к земным, и все их устремления к небу бывают только видимо-стью и предлогом для того, чтобы скрыть от посторонних

взоров свою страстную любовь к сокровищам только зем- ным.

22. Светильник для тела есть око. Итак, если око твоё будет чисто, то всё тело твоё будет светло;

23. если же око твоё будет худо, то всё тело твоё бу-дет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?

Здесь Господь учит нас оберегать своё сердце от земных желаний и страстей, чтобы оно не перестало быть для нас проводником духовного, небесного света, как телесное око является для нас проводником вещественного света. Туск-лый, помрачённый, больной глаз любит больше созерцать земное, для него тяжело смотреть на яркий свет, на небесное. Если глаз нездоров, то и тело освещается только отчасти. Так что «если свет, который в тебе » равняется тьме, то как велика бездна тьмы, которая вокруг тебя.

Св. Иоанн Златоуст замечает: «Что значит глаз для тела, то самое есть и ум для души. Мы заботимся о том, чтобы иметь здоровое зрение, это касается тела; а для души должны забо-титься о здравии ума. Бог, говорит Христос, даровал нам ум для того, чтобы мы рассеивали мрак неведения, имели пра-вильные понятия о вещах и, пользуясь им, как орудием и све-том против всего скорбного и вредного, пребывали бы в бе-зопасности. А мы этот драгоценный дар промениваем на лишние и бесполезные вещи. Если ты повредишь ум, кото-рый может обуздывать страсти, и привяжешь его к земному богатству, то не только не получишь никакой пользы, но, на-против, много потеряешь и нанесёшь своей душе великий вред.

И как находящиеся во тьме ничего не могут ясно разо-брать, и когда увидят верёвку, думают, что это змея, а когда увидят горы и дебри, умирают от страха, так и корыстолюб-цы по своей подозрительности страшатся того, что для дру-гих кажется не страшным. Они страшатся бедности, или справедливее, страшатся не только бедности, но и всякого маловажного убытка. Если потерпят какой-либо малый

ущерб, то печалятся и сокрушаются гораздо более, нежели те, которые не имеют даже необходимой пищи. Многие из богачей, не снеся такого несчастья, даже удавились. Равным образом обиды и насилия для них кажутся столь несносны-ми, что и от них многие лишили себя жизни. Богатство, кро-ме служения себе самому, делает их ко всему прочему неспо-собными. Когда оно заставляет их служить себе, тогда они решаются и на смерть, и на раны, и на всякое постыдное де-ло. Это составляет самое крайнее несчастие. Где надобно иметь терпение, там они слабее всех. А где бы надлежало им быть осторожными, там они бывают чрезвычайно бесстыдны и наглы. Итак, будем тщательно внимать Спасителю, чтобы, хотя и поздно, прозреть. А как можно прозреть? Ты про-зришь, если познаешь, как ты стал слеп. Страсть к деньгам, подобно вредоносной мокроте, покрывши чистый зрачок гла-за, навлекла на тебя густое облако. Но это облако можно удо-бно и разогнать и рассеять, если примем луч Христова уче-ния, если будем внимать Его наставлению и словам: «не со-бирайте себе сокровищ на земле ».

Представь себе, — продолжает Златоуст, — что ты подвержен жесточайшему рабству и мучительству, везде связан, пребы-ваешь во тьме, исполнен всякого смятения, переносишь бес-полезные труды, бережёшь своё богатство для других, а час-то и для врагов. Если бы какой-нибудь человек указал тебе на земле безопасное место для сохранения твоего богатства, то, хотя бы он завёл тебя и в далёкую пустыню, ты не поле-нился бы и не замедлил, но с полною доверенностью поло-жил бы там своё имущество. Когда же вместо людей обещает тебе Бог, и предлагает не пустыню, а небо, ты не принима-ешь этого. И это несмотря на то, что, хотя бы и совершенно в безопасности было бы на земле твоё богатство, ты никогда не можешь быть свободен от беспокойства. Пусть ты его не потеряешь, но беспокоиться о нём никогда не перестанешь. Напротив, полагая сокровище на небе, ты не испытаешь ни-чего такого; и что всего важнее, там ты не закапываешь, а

умножаешь своё богатство. Итак, пока имеем время, — призы-вает нас св. Иоанн Златоуст, — запасём елея (милости Божией) в изобилии, перенесём всё на небо, чтобы нам в своё время, и когда особенно будем иметь нужду, всем этим насладиться».

24. Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне.

Маммона (мамона) – сирское божество, которое почитали как бога-покровителя земных сокровищ и благ, или вообще богатства. Св. Иероним Стридонский объясняет этот стих так: «ибо кто раб богатства, оберегает богатства, как раб; а кто сверг с себя рабское иго, тот распоряжается ими (богат- ствами), как господин».

Св. Иоанн Златоуст под мамоной разумеет земное бо- гатство, которое порабощает человека. Он говорит: «Когда мамона велит похищать чужое, а Бог повелевает отдавать и собственное имущество; когда Бог повелевает вести жизнь целомудренную, а мамона – жить блудно; когда мамона по-велевает упиваться и пресыщаться, а Бог, напротив, — обузды-вать чрево; когда Бог повелевает презирать земные блага, а мамона – прилепляться к ним, можно ли говорить, что служе-ние Богу и мамоне может быть соединено вместе?»

Блаж. Феофилакт Болгарский добавляет: «Двумя господа-ми называются Бог и мамона, потому что они дают противо-положные приказания. Мы поставляем в господина себе диа-вола, исполняя его волю. Мамона есть всякая неправда, не-правда же – диавол».

25. Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что оде-ться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды?

Кто думает одновременно служить Богу и мамоне, тот по-добен желающему угодить двум господам, имеющим разный

характер и дающим разные требования, что невозможно. Го-сподь влечёт нас к небесному и вечному, а богатство – к зем-ному и тленному. Поэтому, чтобы избежать такой двойствен-ности, мешающей делу вечного спасения, надо отказаться от чрезмерных, излишних, беспокойных, утомительных забот о пище, питье и одежде – таких забот, которые поглощают всё наше время и внимание и отвлекают нас от забот о спасении души.

Св. Иоанн Златоуст поясняет: «Не только попечение о сни-скании богатств для нас вредно, но даже вредна излишняя за-ботливость о самонужнейших вещах, поскольку ею подрыва-ется наше спасение; она удаляет нас от сотворившего, про-мышляющего и любящего нас Бога. Христос не только пове-левает презирать богатство, но запрещает думать и о нужной пище, говоря: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить. Он не потому сказал так, будто душа имеет нуж-ду в пище, — она нематериальна, — а применительно к обычно-му способу выражения у людей (напр., «душа не принима-ет»). Ведь, хотя душа и не имеет нужды в пище, но не может пребывать в теле, если оно не питается».

Блаж. Феофилакт Болгарский уточняет: «Господь не запре-щает трудиться, но запрещает совершенно предаваться забо-там, прекращая дело духовное и пренебрегая Бога. Вот что запрещается! Должно заниматься земледелием, но особенно нужно заботиться о душе».

26. Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?

Можно ли человеку жить, как птицы небесные? Нет. Ис-тинное значение этого стиха заключается в том, что Спаси-тель только сравнивает людскую жизнь с жизнью птиц не-бесных, но вовсе не учит тому, что люди должны жить так же, как они. Мысль состоит в том, что если Бог заботится о птицах, то почему же люди должны поставлять себя вне Его заботы? Если они уверены, что Промысел Божий заботится о

них не менее, чем о птицах, то этой уверенностью определя-ется вся их деятельность относительно пищи и одежды. Забо-титься о них нужно, но при этом нужно и помнить, что пища и одежда для людей есть в то же время и предмет заботы и попечения Бога. Это должно отклонять от отчаяния бедняка и в то же время сдерживать богача.

Св. Иоанн Златоуст спрашивает: «Итак, неужели не долж-но сеять, скажет кто-либо? Нет, Он не сказал, что не должно сеять, но что не должно заботиться; и не сказал, что не долж-но работать, но что не должно быть малодушным (жить без веры) и изнурять себя заботами. Он велел и кормиться, но не заботиться о пище».

Блаж. Феофилакт Болгарский добавляет: «Бог питает птиц, вложив в них естественную смышлёность доставать себе пи-щу».

27. Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть?

28. И об одежде что заботитесь? Посмотрите на поле-вые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут;

29. но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них;

30. если же траву полевую, которая сегодня есть, а зав-тра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры!

Локоть – это старинная мера длины, равная приблизитель-но 0,5 м. Вся наша жизнь – в воле Божией и не зависит от на-ших попечений: разве можем мы сами, «заботясь, приба-вить себе росту хоть на один локоть? » Всё это, однако, не значит, что христианин должен отказаться от трудов и преда-ться праздности, как пробовали некоторые еретики истолко-вывать это место Нагорной проповеди Спасителя. Труд запо-ведан человеку Богом ещё в раю, до грехопадения (см. Быт.2,15: И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хра-нить его ). Заповедь трудиться подтверждена вновь при из-

гнании Адама из рая (в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят… Быт.3,19.). Тут осуждается не труд, а чрезмерная гнетущая забота о будущем, о завтрашнем дне, который не в нашей власти, и до которого нам ещё надо дожить.

Если человек не должен чрезмерно заботиться о питании, то излишни для него также большие заботы и об одежде. Св. Иоанн Златоуст говорит: «Христос запрещает нам не только заботиться о красивых одеждах, но и удивляться, когда ви-дим их на других людях. Убранство цветов, красота трав и даже сено более достойны удивления, чем наши дорогие оде-жды. Итак, для чего ты гордишься тем, в чём тебя несравнен-но превосходит трава? Если Бог столь промышляет о вещах, ничего не стоящих, и доставляющих самую малую пользу, то неужели Он не будет беспокоиться о тебе – существе лучшем из всех существ? Для чего же Бог, спросишь ты, сотворил цветы столь прекрасными? Для того, чтобы показать Свою премудрость и великое Своё могущество, чтобы мы везде по-знавали славу Его. Если и самое последнее Своё творение Он украсил с избытком, и это не по нужде какой-либо, но ради великолепия, то тем более украсит всем нужным тебя – суще-ство драгоценнейшее из всех».

Человеческие украшения все несовершенны по сравнению с естественной красотой природы. Человек до настоящего времени не может превзойти природы в устройстве различ-ных красот. Способы делать украшения совершенно естест-венными до настоящего времени ещё не найдены.

Блаж. Феофилакт Болгарский заключает: «Не должно забо-титься об украшениях, поскольку это свойственно тленным цветам, а потому всякий украшающийся есть сено. А вы, го-ворит, разумные существа, вас Бог составил из тела и души. Все преданные чрезмерным житейским заботам – маловеры: ибо, если бы они имели совершенную веру в Бога, не стали бы так много заботиться».

31. Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть?

или что пить? или во что одеться?

32. потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всём этом.

Все наши попечения и заботы должны быть проникнуты духом надежды на Отца Небесного.

Свт. Иоанн Златоуст объясняет, что Спаситель потому здесь упомянул о язычниках, что они трудятся исключитель-но для настоящей жизни, не размышляя о будущем и небес-ном. Здесь Бог назван Отцом. Язычники ещё не стали в сы-новнее положение к Богу, но слушатели Христа уже станови-лись детьми Бога, потому что к ним «приблизилосьЦарство Небесное ». ПоэтомуСпаситель вселяет в них высшую надежду – на Небесного Отца, Который не может не видеть детей Своих, если они находятся в крайне затруднительных обстоятельствах.

Блаж. Феофилакт Болгарский добавляет: «Христос не за-прещает есть, но запрещает говорить: «Что будем есть?», как обыкновенно богатые говорят с вечера: «Что станем есть зав-тра?» Видишь, что Он воспрещает изысканность и роскошь в пище!»

33. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам.

34. Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтра-шний сам будет заботиться о своём: довольно для каждо-го дня своей заботы.

Здесь указывается должная (правильная) иерархия ценнос-тей: «Ищите прежде Царствия Божия и правды Его: в награ-ду за это Господь Сам позаботится о вас, чтобы вы имели всё необходимое для земной жизни, и мысль об этом не должна вас мучить и угнетать, как неверующих в Промысел Божий язычников». Эта часть Нагорной проповеди Спасителя пред-ставляет нам замечательную картину того, как Бог Отец забо-тится о Своём творении; завтрашний день вне нашей власти, и мы не знаем, что принесёт он с собой: возможно, новые за-

боты, о которых мы и не думаем.

Более точный перевод 33-го стиха читается так: «ищите прежде Царства Божия и правды Отца вашего Небесного…». Люди должны прежде всего стремиться к тому, чтобы на зе-мле наступило или появилось царство и правда Божии, вся-чески содействовать этому своей жизнью, поведением и ве-рою, уклоняться от всякой неправды (лжи, обмана, показного благочестия – фарисейства). Если бы такое стремление было бы общим, то всё остальное, чего язычники так усердно ищут и о чём так много заботятся, появится с Божией помощью. Опыт действительно показывает, что благосостояние людей появляется не тогда, когда они всё своё внимание сосредото-чивают на материальных своекорыстных интересах, а когда ищут и стремятся к правде и справедливости в своей жизни. Ни одно высказывание Иисуса Христа не отрицает земного благосостояния людей. Он учит лишь тому, как правильно к этому относиться.

Свт Иоанн Златоуст говорит: «Удалив от нас всякую мысль об излишних заботах, Христос упомянул и о небесах; Он для того и пришёл, чтобы разрушить древнее и призвать нас к лучшему отечеству; потому Он всё делает, чтобы уда-лить нас от излишеств и от пристрастия к земным вещам. Мы не для того ведь сотворены, чтобы есть, пить и одеваться, но чтобы угодить Богу и получить будущие блага. Настоящие блага ничего не значат в сравнении с величием будущих. Итак, ищи благ будущих – и получишь настоящие; не ищи видимых – и непременно получишь их. Но как же, — скажешь ты, — разве Христос не повелел просить хлеба? Но Он ведь сказал: «хлеб насущный » и к этому прибавил: «дай нам на сей день ». И если Он повелевает молиться, то не потому, будто бы Бог имеет нужду в нашем напоминании, но для то-го, чтобы нам знать, что мы только Его помощью совершаем всё, что ни делаем, и чтобы нам непрестанным молением сде-латься Ему более приятными. Бог – это единственный Долж-ник, Который, когда мы просим Его, оказывает нам милость и даёт то, чего мы не давали Ему никогда взаймы».