Евангелие т иоанна. Читать евангелие от иоанна онлайн

Авторство и время создания

В самом тексте Евангелия (Ин. ) говорится, что Евангелие написано «учеником, которого любил Иисус и который на вечери, приклонившись к груди Его, сказал: Господи! кто предаст Тебя?». Тем не менее, по мнению большинства исследователей апостол Иоанн не был его автором .

По вопросу об авторстве Евангелия существует широкий спектр мнений, в числе возможных авторов, кроме самого апостола Иоанна, называют Иоанна Иерусалимского, пресвитера (или старца) Иоанна и группу учеников апостола Иоанна

Большинство учёных считают датой написания Евангелия от Иоанна - 80-95 или 90-110 года .

Евангелие от Иоанна отличается по содержанию от остальных трёх, т. н. «синоптических » Евангелий Нового Завета . По преданию, ученики Иоанна Богослова попросили своего учителя написать о жизни Иисуса то, что не вошло в синоптические Евангелия.

«Уже и Марк, и Лука дали людям свои Евангелия, а Иоанн, говорят, все время проповедовал устно и только под конец взялся за писание вот по какой причине. Когда первые три Евангелия разошлись повсюду и дошли до него, он, говорят, счел долгом засвидетельствовать их правдивость, но заметил, что в них недостает рассказа о первых деяниях Христовых, совершенных в самом начале Его проповеди. И это верно. /…/Иоанна, говорят, стали поэтому упрашивать поведать в своем Евангелии о том времени, о котором молчат первые евангелисты, и о делах, совершенных Спасителем тогда, а именно - до заключения Крестителя.»

Эти записи и составили данное Евангелие. Несмотря на то, что как литературное целое Евангелие от Иоанна было, по мнению многих исследователей, составлено позднее синоптических Евангелий, «Иоанновское предание в некоторых существенных элементах, его составляющих, может быть древнее предания синоптического» .

Текст Евангелия от Иоанна (содержащий 21 главу) некоторые эксперты условно делят на четыре части:

• Пролог - гимн о Христе , как воплотившемся вечном Слове и Боге,
• Проповеди и чудеса земной жизни Иисуса Христа,
• Страсти Христовы - период от тайной вечери до воскресения ,
• Эпилог - явление воскресшего Христа ученикам-апостолам .

По сравнению с синоптическими Евангелиями произведение Иоанна Богослова представляет наивысший уровень христологии , описывая Иисуса Христа в качестве вечного Логоса (Слово, Мудрость, Причина), который находится у истоков и в начале всех явлений, рассказывая о его земной жизни в качестве Спасителя человечества и объявляя его Богом.

По мнению религиоведа К. Рудольфа, текст Евангелия содержит явные параллели с гностицизмом : противопоставление Бога и Дьявола (или мира, «космоса»), света и тьмы, признание мира как царства «лукавого», разделение людей на происходящих «от Бога» и «от мира или Дьявола», указание на то, что «иудеи не знают Бога» .

См. также

• Евангелие от Кутберта , копия Евангелия от Иоанна

Примечания

Ссылки

	в Викитеке

• Епископ Кассиан Безобразов, Толкование на Евангелие от Иоанна
• Толкование Феофилакта Болгарского на Евангелие от Иоанна
• Послушать Евангелие от Иоанна

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Евангелие от Иоанна" в других словарях:

Дух дышит, где хочет. Не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через Него. И познаете истину, и истина сделает вас свободными. Всякий, делающий грех, есть раб греха. Если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет … Сводная энциклопедия афоризмов

Евангелие от Иоанна - вероятно написано в Ефесе в 70 100 году по Р.Хр. Оно, видно, предполагает знакомство читателей с остальными Евангелиями. Так, напр., в Иоан. 3:24 о заключении Иоанна Крестителя упоминается, как об известном читателям факте. Оно, очевидно, было… … Словарь библейских имен

I. КЛЮЧ К ЕВАНГЕЛИЮ Ключ к Е. от И. содержится в 1Ин 1:1,3: Что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни...возвещаем вам. Только осязаемость вечного дает возможность благовествовать о нем; не будь этой… … Библейская энциклопедия Брокгауза

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ИОАННА - см. статьи Евангелие; Иоанн Богослов … Православная энциклопедия

- «В начале было Слово» ... Свидетельство Иоанна Крестителя об истинном Свете. Иоанн указывает на Иисуса, как на Агнца Божия. Призвание первых апостолов …

И вот свидетельство Иоанна, когда Иудеи прислали из Иерусалима священников и левитов спросить его: кто ты? Иоан.5:33 … Библия. Ветхий и Новый заветы. Синодальный перевод. Библейская энциклопедия арх. Никифора.

Один из двух, слышавших от Иоанна [об Иисусе] и последовавших за Ним, был Андрей, брат Симона Петра … Библия. Ветхий и Новый заветы. Синодальный перевод. Библейская энциклопедия арх. Никифора.

Никодим приходит к Иисусу ночью; «Должно вам родиться свыше»; «Бог так возлюбил мир». Дальнейшее свидетельство Иоанна Крестителя об Иисусе … Библия. Ветхий и Новый заветы. Синодальный перевод. Библейская энциклопедия арх. Никифора.

В Новом Завете после Евангелий от Матфея, Марка и Луки следует Евангелие от Иоанна. Автором его является святой апостол Иоанн, призванный в число учеников одним из первых: увидел Он других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, в лодке с Зеведеем, отцом их, починивающих сети свои, и призвал их. И они тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за Ним (Мф. 4, 21-22).

Первый богослов

Церковь именует святого апостола Иоанна Богословом. Почему? Ведь если богословие — это слово о Боге, а богослов тот, кто говорит о Боге (кстати, древние греки называли «богословами» поэтов, писавших о происхождении богов), то каждый апостол является богословом. Это действительно так. Но Церковь выделила из числа учеников Господних одного — апостола Иоанна, — потому что именно его Евангелие раскрывает для христиан учение о вечном существовании Бога Отца, Сына и Святого Духа, говорит о духовном перерождении в Таинстве Крещения, о необходимости есть Плоть и пить Кровь Сына Божия и о многом-многом другом. Духовная высота четвертого Евангелия стала причиной того, что апостол Иоанн был назван Богословом. Но это не говорит о том, что три первых Евангелия не так духовно значимы или не глубоки по смыслу. Это говорит лишь о том, что все четыре Евангелия дополняют друг друга и во всей полноте являют верующим Христа-Спасителя и Его подвиг.

В начале

Если бы святому апостолу и евангелисту Иоанну Богослову задали вопрос: «В чем смысл жизни?», он непременно бы ответил, что смысл не только жизни, но и вообще всего — в Слове. Первые строки Иоаннова Благовестия торжественно провозглашают: В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть (Ин.1 , 1-3). Интересно, что первый стих четвертого Евангелия созвучен с первым стихом книги Бытия, с которой начинается Священное Писание Ветхого Завета: В начале сотворил Бог… (Быт. 1, 1). И Бытие, и Евангелие от Иоанна говорят о творении: Бог творит и Слово дает начало всему существующему, ничто не может существовать без Слова. В греческом оригинале Евангелия от Иоанна употреблены два сложных термина, использовавшихся уже в античной философии: «архэ» (начало, управление) и «логос» (слово, речь, смысл). Так вот, «архэ» — не просто начало, «архэ» — это то, что определяет дальнейшее существование и развитие вещей. «Логос» — не просто слово, это Сам Бог-Слово, Сын Божий, через Которого Бог призывает мир к существованию. Поэтому все творение имеет свое начало и существование в Боге, определяется и управляется Богом, только в Боге обретает свое истинное значение. Жизнь мира — это Бог.

Для чего

Евангелие от Иоанна сосредоточено вокруг трех фраз: Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины (Ин. 1 , 14); Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3 , 16); Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком (Ин. 10 , 10). Бог-Слово, Сын Божий стал плотью. Что это означает? Это означает, что Бог стал таким, как все мы — человеком.

Еще раз обратимся к древним грекам. В древнегреческой философии плоть — это что-то низшее, то, от чего надо освободиться, тело, плоть — это темница, в которую заключена человеческая душа. Евангелие от Иоанна в буквальном смысле переворачивает эти представления. Бог стал плотью, человеком, чтобы спасти человека. Сын Божий стал плотью, потому что Бог Отец настолько возлюбил Свое творение, что жизнь Сына была отдана за жизнь всего мира. Через воплощение Сына Божия мир получил не просто жизнь, а жизнь с избытком. Жизнь с избытком — это отсутствие любого недостатка, потому что Бог восполняет все, восполняет любую немощь и скорбь.

Во второй главе Евангелия от Иоанна описывается первое чудо Господа Иисуса Христа — претворение воды в вино на браке в Кане Галилейской (см.: Ин. 2, 1-10). Может показаться странным — предвечный Бог-Слово, воплотившийся для спасения человека, являющий благодать и истину — вдруг превращает воду в вино. Но здесь нужно попытаться заглянуть «внутрь» этого рассказа. Брачный пир — самое радостное торжество, ради которого друзья и родственники готовы оставить все свои дела и заботы, чтобы порадоваться с молодоженами. Вдруг закончилось вино… Это значит, что пир придется прекратить неожиданно, что может лечь на жениха тенью осуждения и насмешек — что же за жених, если даже не смог рассчитать количество угощения?! Христос восполняет недостаток вина, пир и радость продолжаются. Брачный пир — это изображение радости верующих в Царстве Божием. Там уже нет никакого недостатка и печали. Радость полноты пребывания с Богом. Бог-Слово стал человеком, чтобы каждый, уверовавший в это, приобщился бы к вечной жизни Бога, которая есть жизнь во всей ее полноте и радости.

Пути к Богу

Как можно прийти к вере в воплощенного Бога, чтобы получить жизнь с избытком? Евангелист Иоанн описывает различные пути. Здесь можно увидеть особенность четвертого Евангелия — диалоги Господа Иисуса Христа с людьми. Но каждый диалог имеет своей целью фактически одно — открыть для собеседника единственно ценное понимание жизни.

Первый диалог — беседа с Никодимом. Никодим — уважаемый учитель закона и один из начальников Иудейских (Ин. 3, 1), он приходит ко Христу ночью. Никодим восхваляет Христа: Равви! мы знаем, что Ты учитель, пришедший от Бога; ибо таких чудес, какие Ты т воришь, никто не может творить, если не будет с ним Бог (Ин. 3 , 2). Ответ Учителя поражает своей неожиданностью и глубиной: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия (Ин. 3 , 3). Недостаточно увидеть во Христе учителя от Бога, недостаточно видеть Его дела. Все начинается с перерождения. Никодим не понимает: как может человек родиться, будучи стар? неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться? (Ин. 3 , 4). Действительно, как можно родиться во второй раз? Христос же говорит не о каком-то чудесном втором физическом рождении от матери, не о переселении души в другое тело и не о чем-либо подобном. Христос говорит о внутреннем перерождении человека: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух (Ин. 3 , 5-6). Никодима окружает ночная тьма, он пока еще не понимает слов Господних. Но слова Господни обращены не только к Никодиму, они обращены к каждому читающему Евангелие. Нельзя прийти ко Христу и остаться тем же самым человеком. Нужно родиться для Бога. В Церкви новым рождением от воды и Духа (в буквальном смысле этих слов) становится Таинство Крещения — погружаясь в воду, уверовавший во Христа омывается от греховной нечистоты и рождается благодатью Духа Святого в новую жизнь.

Затем — беседа с самарянкой. Иудеи не общались с самарянами. И даже враждовали. Вероятно, не каждый иудей стал бы разговаривать с самарянином. Поэтому, когда Господь просит у женщины-самарянки воды, она удивляется: как ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самарянки? (Ин. 4 , 9). Господь отвечает:если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: дай Мне пить, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую (Ин. 4 , 10). Женщина продолжает думать об обычной воде (подобно Никодиму, который думал о повторном рождении от матери) и удивляется: откуда же у тебя вода живая? Неужели ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь и сам из него пил, и дети его, и скот его? (Ин. 4 , 11-12). Чтобы поверить во Христа, нужно преодолеть самые привычные представления (самаряне не общаются с иудеями), даже и отцовские традиции (неужели Ты больше Иакова?), по сути — речь идет о том же новом рождении. Нужно забыть о том, что мы знали и к чему привыкли, искать не временного (воды из колодца, к которому нужно приходить снова и снова), но живой воды, исходящей от Бога, то есть благодатных даров Божиих.

Еще один пример пути к Богу — слепорожденный, исцеленный Христом (см.: Ин. 9 , 1-41). Господь говорит:Мне должно делать дела Пославшего Меня… доколе Я в мире, Я свет миру (Ин. 9 , 4-5). Слепорожденный не видел света. Господь, плюнув на землю, делает брение и, помазав глаза слепорожденного, посылает его умыться в Силоамскую купель (см.: Ин. 9 , 6-7). Снова мы видим омовение водой. Слепорожденный словно бы вновь рождается, уже не для жизни во тьме, но чтобы видеть свет: одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу (Ин. 9 , 25). Фарисеи пытаются убедить исцеленного, что Иисус, исцеливший его: грешник (см.: Ин. 9 , 24). Но прозревший не верит им. Даже самые авторитетные человеческие доводы не должны заслонять от нас Бога. Увидевший свет не должен возвращаться к тьме.

Истина

Иисус отвечал: …Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего (Ин. 18 , 37). Это слова из еще одного диалога Господа Иисуса Христа. Это разговор с Пилатом, которому Иисус Христос был предан на суд. Что есть истина? (Ин. 18 , 38) — спросил Пилат Христа, но сам не стал дожидаться ответа. Истина же в том, что Христос — Сын Божий, Бог-Слово, ставший человеком. Господь Сам говорит: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня (Ин. 14 , 6); Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда (Ин. 6 , 35); Я есмь пастырь добрый, пастырь добрый полагает жизнь свою за овец… Я знаю Моих, и Мои знают Меня. Как Отец знает Меня, [так] и Я знаю Отца; и жизнь Мою полагаю за овец (Ин. 10 , 11, 14-15); Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему? (Ин. 11 , 25-26).

Христос есть воплощенная Истина. Нужно только прийти к Нему и поверить…

Газета «Православная вера» №1 (501)

Введение.

Автор.

В тексте имя автора не упоминается. Это в общем-то и не удивительно, потому что по своей литературной форме Евангелия отличаются от посланий или писем. Так, каждое из своих посланий апостол Павел начинал с указания своего имени, как это принято было в древнем мире. Но что касается составителей четырех Евангелий, то ни один из них по имени себя не называет. И все-таки как авторы они не остались неизвестными. Ибо по ходу своей работы "раскрывали себя" в косвенной форме, либо имена их становились известными, донесенные до потомков преданиями.

Так называемые внутренние свидетельства того, кто именно написал четвертое Евангелие, составляют целую цепочку. 1) Слово "сие" (употребленное во втором случае - "и написал сие") в Иоан. 21:24 относится ко всему Евангелию, а не только к последней его главе. 2) "Сей ученик" в 21:24 относится к тому ученику, "которого любил Иисус" (21:7). 3) Из 21:7 становится ясно, что этот особенно любимый Иисусом ученик был из семи, перечисленных в 21:2 (Симон Петр, Фома, Нафанаил, двое сыновей Зеведеевых и двое, не названных по имени).

4) "Ученик, которого любил Иисус", возлежал на Последней вечере возле Господа, и это ему "сделал знак" Петр (13:23-24). 5) Он должен был входить в число двенадцати учеников, поскольку на Последней вечере были с Господом только они (Мар. 14:17; Лук. 22:14). 6) Из евангельских повествований следует, что Иоанн был в близких отношениях с Петром и вместе с ним входил в число трех особо приближенных Господом учеников (Иоан. 20:2-10; Мар. 5:37-38; 9:2-3; 14:33). Поскольку Иаков, брат Иоанна, был убит в 44 году по Р. Х. (Деян. 12:2), то быть автором этого Евангелия он не мог.

7) Выражение "другой ученик" в Иоан. 18:15-16, вероятно, относится к тому же самому ученику, "которого любил Иисус", поскольку оба эти выражения употреблены по отношению к одному и тому же лицу в 20:2. 8) Любимый ученик Иисуса стоял вблизи креста (19:26), и сказанное в 19:35, следуя всей этой "логической цепочке", относится к нему. 9) "Замыкая ее", сошлемся на слова автора четвертого Евангелия: "и мы видели славу Его" (1:14), которые мог сказать только очевидец происшедшего (сравните 1-Иоан. 1:1-4).

Итак, все эти факты, сведенные воедино, убедительно свидетельствуют в пользу того, что автором четвертого Евангелия был именно Иоанн, один из сыновей галилейского рыбака Зеведея.

Внешним свидетельством является утверждение церковной традиции, которая изначально объявила именно Иоанна, сына Зеведеева, автором четвертого Евангелия. Сошлемся на Поликрата, жившего в 69-155 гг. по Р. Х., который лично знал апостола Иоанна. Иреней (130-200 гг. по Р. Х.), епископ Лионский, свидетельствовал со слов Поликрата о том, что "Иоанн, ученик Господа, возлежавший у Его груди, составил Евангелие в дни своего жительства в Асии, в городе Ефесе" (книга "Против ересей"). Поликрат, Климент Александрийский, Тертуллиан и другие, более поздние отцы Церкви, поддерживали эту точку зрения. А Евсевий уточнял, что двое из апостолов - Матфей и Иоанн - написали Евангелия, носящие их имена ("История Церкви").

Место и время написания.

Предание определенно говорит о том, что апостол Иоанн на протяжении многих лет трудился в Ефесской церкви, основанной апостолом Павлом. Подтверждение этому находим и в Откр. 1:9-11. Будучи в ссылке на острове Патмосе, расположенном у берегов Малой Азии, он написал послания семи церквам в провинции Асии, и первое из них адресовалось Ефесской церкви. Так что вполне вероятно, что именно в Ефесе было им написано "четвертое" Евангелие.

А произошло это, по всей видимости, между 85 и 95 годами. Евангелие от Иоанна было известно уже ранней Церкви как "четвертое", и отцы ее считали, что оно написано было Иоанном, достигшим весьма преклонного возраста. Косвенное подтверждение последнему аргументу находим в Иоан. 21:18 и 23, где говорится о "состарившемся" Петре, и содержится намек на то, что Иоанн переживет его.

Цель написания.

Сформулированная в 20:31, она состояла в том, чтобы донести "знамения", явленные Христом, до читателей Евангелия - с тем, чтобы они уверовали в Него. Несомненно, были у автора и другие цели. Так, одни считают, что Иоанн выступил здесь против синагогального иудаизма, другие - что против гностиков или против последователей Иоанна Крестителя.

Полагают, что это Евангелие было написано с целью дополнить другие три. Так или иначе, несомненно, что при написании этой книги апостол Иоанн ставил перед собой откровенно евангелизационную задачу (так же, впрочем, как и другие евангелисты); и на протяжении всей своей истории Церковь широко пользовалась книгой апостола Иоанна именно с этой целью.

Отличие этого Евангелия от других трех Евангелий.

Отличие это явно бросается в глаза при сравнении всех четырех Евангелий. К примеру, Иоанн ничего не говорит о родословной Иисуса, о Его рождении, крещении, искушении в пустыне, ни об изгнании Им демонов; оно не включает ни притчи, ни сцену Его преображения, не упоминает об учреждении Им Вечери Господней, а также умалчивает о Его агонии в Гефсиманском саду и о Его вознесении.

Повествование Иоанна сосредоточено на служении Иисуса в Иерусалиме, на иудейских народных празднествах, на контактах и беседах Господа с теми или иными людьми (например, главы 3-4; 18:28 - 19:16) и на Его общении с Его учениками и служении им (главы 13-17). Значительную часть этого Евангелия составляет то, что может быть названо "Книгой знамений" (1:19 - 12:50), которая включает рассказы о семи чудесах, совершенных Иисусом во свидетельство о том, что Он есть Мессия, Сын Божий. В эту же "книгу" входят Его замечательные беседы, в которых Он объясняет смысл и значение сотворенных Им чудес. Так, после насыщения 5000 человек (6:1-15) Иисус говорит о Себе как о "хлебе жизни", который дается миру Отцом Небесным (6:25-35).

Другой отличительной особенностью четвертого Евангелия являются семь "Я есмь" Иисуса (6:35; 8:12; 10:7,9,11,14; 11:25; 14:6; 15:1,5). Все эти особенности нужно постоянно иметь в виду при изучении Евангелия от Иоанна.

Ни одно из Евангелий не было задумано просто как биографическое повествование. Каждый евангелист из множества имевшегося у него материала выбирал то, что соответствовало поставленной им цели. Подсчитано, что прочтение вслух всех слов, сказанных Иисусом и записанных Матфеем, Марком и Лукою, заняло бы всего три часа. Совсем немного, если учесть, что служение Иисуса продолжалось около трех лет! Каждый евангелист описывая те или иные чудеса, совершенные Христом, и приводя притчи, сказанные Им, другие опускает.

В фокусе же каждого Евангелия - Благовестие о смерти и воскресении Иисуса Христа. Любое из них можно было бы назвать "Повествование о страданиях Господа, с попутными объяснениями", так как в центре каждого - смерть Христа (например, Мар. 11-16), а, помимо нее, - столько "дополнительной" информации, сколько требуется (к примеру, Мар. 1-10) для пояснения сути и характера Того, Кто приходил послужить людям и умереть за них.

Семь "знамений" Иисуса в Евангелии от Иоанна:

1. Превращение воды в вино в Кане (2:1-11)
2. Исцеление сына царедворца в Капернауме (4:46-54)
3. Исцеление расслабленного при купальне Вифезда в Иерусалиме (5:1-18)
4. Насыщение 5000 человек вблизи Галилейского моря (6:5-14)
5. Хождение по воде на море Галилейском (6:16-21)
6. Исцеление слепого в Иерусалиме (9:1-7)
7. Воскрешение Лазаря в Вифании (11:1-45)

Семь "Я есмь" в Евангелии от Иоанна:

1. "Я есмь хлеб жизни" (6:35)
2. "Я есмь свет миру" (8:12)
3. "Я есмь дверь овцам" (10:7 сравните со стихом 9)
4. "Я есмь Пастырь Добрый" (10:11,14)
5. "Я есмь воскресение и жизнь" (11:25)
6. "Я есмь путь и истина и жизнь" (14:6)
7. "Я есмь истинная виноградная Лоза" (15:1 сравните со стихом 5)

Иоанн, сын Зеведея, был сотрудником Петра в Иерусалиме в первые годы после основания там церкви (Деян. 3:1 - 4:23; 8:14; 12:1-2). В дальнейшем Павел писал об Иоанне как об одном из "почитаемых столпами" Иерусалимской церкви (Гал. 2:9). Церковь эту возглавляли апостолы, но особую роль в руководстве ею играли Иаков, брат Иисуса Христа, Петр и Иоанн (Деян. 3:1; 4:3-21; 8:14-24; 15:7-11,13-21). В первые годы существования Иерусалимской церкви была заложена основа апостольского учения и проповеди.

После того, как к церкви присоединилось множество людей, члены ее "постоянно пребывали в учении Апостолов" - читаем мы в Деян. 2:42. Позднее число уверовавших во Христа возросло до 5000 человек (Деян. 4:4). Возникла необходимость в создании цельной богословской системы. В основу этой системы легло осуществление в Иисусе Христе мессианских ветхозаветных пророчеств. Преимущественное значение придавалось изучению Его "устной Торы", т. е. высказанных Им повелений (Матф. 28:20),

Согласно церковному преданию Евангелие от Марка было написано на основании проповедей Петра. Представляется, что в пользу этого свидетельствует и сказанное в Деян. 10:36-43;. Если исходить из этого, то напрашивается заключение, что Иоанну, много лет сотрудничавшему с Петром, хорошо был знаком этот подход к Христовой истине и принципы ее изложения.

После многолетнего пребывания в Иерусалиме (пожалуй, он провел там лет 20) апостол Иоанн переселился в малоазиатский город Ефес. Там, руководимый Духом Святым в процессе написания Евангелия, Иоанн значительно дополнил апостольское учение, разработанное ранее в Иерусалиме. Так, образ Иисуса Христа воссоздается Иоанном на основании наблюдений и фактов, 93% которых в синоптических Евангелиях не содержатся. Но, по словам Иоанна, даже и его "вклад" составил лишь малую часть того, что можно было бы сказать (Иоан. 20:3-31; 21:25). (Больше о том, как соотносятся между собой четыре Евангелия сказано во вступлениях к комментариям на Евангелие от Матфея и Евангелие от Марка.)

Структура и тема.

Ключевым словом в Евангелии от Иоанна является "верить" (пистеуо), встречающееся в греческом тексте 98 раз (а вот соответствующее ему существительное "вера" (пистис) в оригинальном тексте не находим). Формы употребления упомянутого греческого глагола, по-видимому, говорят о том, что Иоанн хотел подчеркнуть непреходящность и жизненность активной веры в Иисуса Христа. Книгу можно разделить на следующие основные части: Пролог (1:1-18); "Книга знамений" (1:19 - 12:50); Прощальные наставления (главы 13-17); Страдание, смерть и воскресение Иисуса Христа (главы 18-20); Эпилог (глава 21).

Пролог соответствует здесь вступлению богословского характера, из которого читатели понимают, что слова и дела Иисуса - это слова и дела Бога, пришедшего во плоти. В "Книге знамений" описаны семь чудес, свидетельствующих о том, что слава Отца действует в Сыне. Последовательно описывая чудеса и излагая сопутствовавшие им беседы, Иоанн показывает, как прогрессировали в вере своей верующие и еще более ожесточались неверующие. К концу служения Иисуса - как отклик на него - возобладало неразумное неверие со стороны иудеев (12:37).

Целью прощальных наставлений Господа было подготовить Своих последователей к Его надвигавшейся смерти и к предстоявшему им служению.

Неверие иудеев достигает своей кульминации в "пасхальном разделе" Евангелия, а вера учеников утверждается в той его части, где описаны события, имевшие место после воскресения Христа. В эпилоге изложен план Господа, предусмотренный для Его учеников.

План книги:

I. Пролог (1:1-18)

А. Слово (Логос) в вечности и во времени (1:1-5)

Б. Свидетельство Иоанна Крестителя (1:6-8)

В. Пришествие Света (1:9-13)

Г. Воплощение и откровение (1:14-18)

II. Явление Иисуса народу (1:19 - 12:50)

А. Ранний период служения Иисуса (1:19 - 4:54)

Б. Спор в Иерусалиме (глава 5)

В. Откровение Иисуса в Галилее (6:1 - 7:9)

Г. Возвращение Иисуса в Иерусалим и возобновление враждебного отношения к Нему (7:10 - 10:39)

Д. Великое знамение в Вифании (11:1-44)

Е. Заговор с целью убить Иисуса (11:45-57)

Ж. Окончание общественного служения Иисуса (12:1-36)

3. Неверие иудеев (12:37-50)

III. Иисус подготавливает Своих учеников (главы 13-17)

А. Последняя вечеря (13:1-30)

Б. Отшествие Иисуса приближается (13:31-38)

В. Иисус - путь к Отцу (14:1-14)

Г. Обещание Иисуса послать Утешителя (14:15-31)

Д. Виноградная лоза и ветви (15:1-10)

Е. Друзья Иисуса (15:11-17)

Ж. Ненависть мира (15:18 - 16:4)

3. Работа Духа Святого (16:5-15)

И. Предсказание перемен (16:16-33)

К. Ходатайственная молитва Иисуса (глава 17)

IV Страдания Иисуса, Его смерть и воскресение (главы 18-20)

А. Арест Иисуса (18:1-11)

Б. Иисус перед синедрионом, и отречение от Него Петра (18:12-27)

В. Гражданский суд над Иисусом (18:28 - 19:16)

Г. Распятие (19:17-30)

Д. Погребение (19:31-42)

Е. Пустой гроб (20:1-9)

Ж. Явление Иисуса Марии (20:10-18)

3. Явление Иисуса Его ученикам (20:19-23)

И. Явление Иисуса Фоме (20:24-29)

К. Цель написания книги (20:30-31)

V. Эпилог (глава 21)

А. Явление Иисуса "при море" (21:1-14)

Б. Иисус прощает Петра и вновь приближает его к Себе (21:15-23)

В. Заключительные слова Иоанна (21:24-25)

ЕВАНГЕЛИЕ С ОРЛИНОГО ВЗГЛЯДА

Многие христиане считают Евангелие от Иоанна самой драгоценной книгой Нового Завета. Этой книгой больше всего питают они свои умы и сердца и она успокаивает души их. Авторов Евангелий очень часто изображают символически на витражах и в других произведениях в виде четырех зверей, которых автор Откровения видел вокруг престола (Отк. 4,7). В разных местах каждому евангелисту приписывают разный символ, но в большинстве случаев принято считать, что человек – это символ евангелиста Марка, чье Евангелие можно назвать самым незамысловатым, самым простым и самым человечным; лев – символ евангелиста Матфея, потому что он, как никто другой, видел в Иисусе Мессию и льва колена Иуды; телец (вол) – символ евангелиста Луки, потому что это животное использовали и для служения и для жертвоприношения, а он видел в Иисусе великого слугу людей и универсальную жертву за все человечество; орел – символ евангелиста Иоанна, потому что из всех живых существ только орел может смотреть, не будучи ослеплен, прямо на солнце и проникать в вечные тайны, вечные истины и в самые мысли Бога. У Иоанна самый проницательный взгляд из всех новозаветных авторов. Многие люди считают, что они ближе всего к Богу и к Иисусу Христу, когда читают Евангелие от Иоанна, а не любую другую книгу.

ЕВАНГЕЛИЕ, ОТЛИЧАЮЩЕЕСЯ ОТ ДРУГИХ

Стоит только бегло прочитать четвертое Евангелие, чтобы увидеть, что оно отличается от трех других: в нем нет многих событий, которые включены в остальные три. В четвертом Евангелии ничего не сказано о рождении Иисуса, о Его крещении, о Его искушениях, в нем ничего не сказано о Тайной Вечере, о Гефсиманском саде и о Вознесении. В нем не говорится об исцелении людей, одержимых бесами и злыми духами, и, удивительнее всего, в нем нет ни одной притчи Иисуса, которые являются бесценной частью остальных трех Евангелий. В трех Евангелиях Иисус постоянно говорит этими чудесными притчами, и легко запоминающимися, короткими, выразительными предложениями. А в четвертом Евангелии речи Иисуса занимают иногда целую главу и часто представляют собой сложные, изобилующие доказательствами заявления, совершенно отличные от тех сжатых, незабываемых изречений в других трех Евангелиях.

Еще более удивительно, что факты из жизни и служения Иисуса, приведенные в четвертом Евангелии, отличаются от того, что приведено в других Евангелиях.

1. В Евангелии от Иоанна иначе изложено начало служения Иисуса. В других трех Евангелиях совершенно ясно сказано, что Иисус начал выступать с проповедями лишь после заключения в темницу Иоанна Крестителя. "После же того, как предан был Иоанн, пришел Иисус в Галилею, проповедуя Евангелие Царства Божия (Мар. 1,14; Лук. 3,18.20; Мат. 4,12). По Евангелию от Иоанна же выходит, что был довольно длительный период, когда проповедование Иисуса совпадало с деятельностью Иоанна Крестителя (Иоан. 3,22-30; 4,1.2).

2. В Евангелии от Иоанна иначе представлена область, в которой проповедовал Иисус. В других трех Евангелиях главной областью проповедования была Галилея и в Иерусалиме Иисус не был до последней недели своей жизни. Согласно Евангелию от Иоанна Иисус большей частью проповедовал в Иерусалиме и Иудее и лишь эпизодически заходил в Галилею (Иоан. 2,1-13; 4,35-51; 6,1-7,14). По Иоанну Иисус находился в Иерусалиме на Пасху, что совпало с очищением Храма (Иоан. 2,13); во время неназванного праздника (Иоан. 5,1); во время праздника Кущей (Иоан. 7,2.10). Он был там зимой, во время праздника Обновления (Иоан. 10,22). Согласно четвертому Евангелию, Иисус после этого праздника вообще больше не покидал Иерусалима; после главы 10 Он все время находился в Иерусалиме. Это значит, что Иисус оставался там в течение многих месяцев, от зимнего праздника Обновления до весны, до Пасхи, во время которой он был распят.

Надо сказать, что именно этот факт получил в Евангелии от Иоанна правильное отражение. Из других Евангелий видно, как Иисус сокрушался о судьбе Иерусалима, когда наступила последняя неделя. "Иерусалим, Иерусалим избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз Я хотел собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!" (Мат. 23,37; Лук. 13,34). Совершенно очевидно, что Иисус не мог сказать такое, если бы Он не побывал несколько раз в Иерусалиме и не обращался неоднократно к его жителям. С первого Своего посещения Он не мог бы сказать этого.

Именно это различие позволило "отцу истории Церкви" Евсевию (263-340 гг.), епископу из Кесарии Палестинской и автору древнейшей истории Церкви от рождества Христова до 324 г., предложить одно из первых объяснений отличия четвертого Евангелия от остальных трех. Евсевий заявил, что в его время (около 300-го г.), многие ученые-богословы придерживались такого взгляда: первым проповедовал иудеям Матфей, но настало время, когда он должен был пойти проповедовать и другим народам; перед тем, как отправиться в путь, он записал все, что он знал о жизни Христа, на древнееврейском языке и "таким образом облегчил потерю тем, кого он должен был оставить". После того, как Марк и Лука написали свои Евангелия, Иоанн все еще устно проповедовал историю жизни Иисуса. "Наконец он приступил к ее описанию и вот почему. Когда упомянутые три Евангелия стали доступны всем и дошли до него тоже, говорят, что он одобрил их и подтвердил их истинность, но добавил, что в них отсутствовал рассказ о деяниях, совершенных Иисусом в самом начале Его служения... И потому, говорят, Иоанн описал в своем Евангелии период, опущенный ранними евангелистами, т.е. деяния, совершенные Спасителем в период до заключения в темницу Иоанна Крестителя..., а остальные три евангелиста описывают события, имевшие место после этого времени. Евангелие от Иоанна – это повествование о первых деяниях Христа, тогда как в других повествуется о позднейшей Его жизни" (Евсевий, "История Церкви" 5,24).

Следовательно, согласно Евсевию, вообще не существует никакого противоречия между четвертым и остальными тремя Евангелиями; все различие объясняется тем, что в четвертом Евангелии, по крайней мере, в первых главах, повествуется о служении в Иерусалиме, которое предшествовало проповедованию в Галилее и происходило тогда, когда Иоанн Креститель еще находился на свободе. Вполне возможно, что это объяснение Евсевия, по крайней мере, в некоторой части, справедливо.

3. По Иоанну и длительность служения Иисуса была другой. Из остальных трех Евангелий вытекает, что оно длилось всего один год. На все время служения приходится всего одна Пасха. В Евангелии от Иоанна же три Пасхи: одна совпадает с очищением Храма (Иоан. 2,13); другая где-то совпадает со временем насыщения пяти тысяч (Иоан. 6,4); и, наконец, последняя Пасха, когда Иисус был распят. По Иоанну служение Христа должно длиться около трех лет, чтобы можно было расположить во времени все эти события. И опять же Иоанн несомненно прав: оказывается, это же видно при внимательном чтении остальных трех Евангелий. Когда ученики срывали колосья (Мар. 2,23), должно быть, была весна. Когда были насыщены пять тысяч – они расселись на зеленой траве (Мар. 6,39), следовательно, снова была весна, и между этими двумя событиями должен был пройти год. За этим следует путешествие через Тир и Сидон и Преображение. На горе Преображения Петр хотел построить три кущи и остаться там. совершенно естественно предположить, что это было во время праздника Поставления Кущей, почему Петр и предложил это сделать (Мар. 9,5), то есть в начале октября. После этого следует период до последней Пасхи в апреле. Тем самым, из изложенного в трех Евангелиях можно вывести, что служение Иисуса продолжалось так же три года, как это представлено и у Иоанна.

4. Но у Иоанна имеются и существенные отличия от трех других Евангелий. Вот два примечательных примера. Во-первых, у Иоанна очищение Храма отнесено к началу служения Иисуса (Иоан. 2,13-22), тогда как другие евангелисты помещают его в конец (Мар. 11,15-17; Мат. 21,12.13; Лук. 19,45.46). Во-вторых, Иоанн относит Распятие Христа на день, предшествовавший Пасхе, тогда как другие евангелисты относят его на самый день Пасхи.

Мы вовсе не должны закрывать глаза на различия, существующие между Евангелием от Иоанна, с одной стороны, и остальными Евангелиями с другой.

ОСОБЕННЫЕ ЗНАНИЯ ИОАННА

Совершенно очевидно, что если Евангелие от Иоанна отличается от других евангелистов, то это не из-за незнания или отсутствия информации. Хотя он и не упоминает многого из того, что приводят остальные, он приводит многое такое, чего у них нет. Только Иоанн рассказывает о брачном пире в Кане Галилейской (2,1-11); о посещении Иисуса Никодимом (3,1-17); о самарянке (4); о воскресении Лазаря (11); о том, как Иисус мыл ноги Своим ученикам (13,1-17); о Его прекрасном учении о Святом Духе, Утешителе, рассыпанном в главах (14-17). Лишь в повествовании Иоанна действительно оживают перед нашими глазами многие ученики Иисуса и мы слышим речь Фомы (11,16; 14,5; 20,24-29), а Андрей становится подлинной личностью (1,40.41; 6,8.9; 12,22). Только у Иоанна узнаем мы нечто о характере Филиппа (6,5-7; 14,8.9); слышим злой протест Иуды при помазании миром Иисуса в Вифании (12,4.5). И надо отметить, что, как ни странно, эти мелкие штрихи открывают нам поразительно многое.

Портреты Фомы, Андрея и Филиппа в Евангелии от Иоанна подобны маленьким камеям или виньеткам, в которых незабываемо набросан характер каждого из них.

Далее, у евангелиста Иоанна мы снова и снова встречаем мелкие дополнительные детали, которые читаются как свидетельства очевидца: мальчик принес Иисусу не просто хлебы, а ячменные хлебы (6,9); когда Иисус пришел к ученикам, пересекавшим в шторм озеро, они проплыли около двадцати пяти или тридцати стадий (6,19); в Кане Галилейской было шесть каменных водоносов (2,6). Только у Иоанна говорится о четырех солдатах, бросавших жребий из-за цельнотканой одежды Иисуса (19,23); только он знает, сколько смеси смирны и алое было использовано для помазания тела Иисуса (19,39); только он помнит, как во время помазания Иисуса в Вифании дом наполнился благоуханием (12,3). Многое из этого кажется на первый взгляд незначительными деталями и они остались бы непонятными, если бы не были воспоминаниями очевидца.

Как бы ни отличалось Евангелие от Иоанна от остальных Евангелий, это отличие надо объяснять не незнанием, а как раз тем, что у Иоанна было больше знаний, или он располагал лучшими источниками, или же лучшей памятью, чем остальные.

Другим доказательством того, что автор четвертого Евангелия обладал особой информацией, является то, что он очень хорошо знал Палестину и Иерусалим. Он знает, как долго строился иерусалимский Храм (2,20); что иудеи и самаряне постоянно конфликтовали (4,9); что иудеи держались невысокого мнения о женщине (4,9); как иудеи смотрели на субботу (5,10; 7,21-23; 9,14). Он хорошо знает Палестину: он знает две Вифании, одна из которых находилась за Иорданом (1,28; 12,1); он знает, что из Вифсаиды были некоторые из учеников (1,44; 12,21); что Кана находится в Галилее (2,1; 4,46; 21,2); что город Сихарь находится недалеко от Сихема (4,5). Он, как говорится, знал в Иерусалиме каждую улицу. Он знает овечьи ворота и купальню около них (5,2); он знает купальню Силоам (9,7); притвор Соломона (9,23); поток Кедрон (18,1); Лифостротон, что по-еврейски Гаввафа (9,13); Голгофу, похожую на череп (место Лобное, 19,17). Надо помнить, что в 70 г. Иерусалим был разрушен, а Иоанн начал писать свое Евангелие не ранее 100-го г. и, тем не менее, он помнил в Иерусалиме все.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, В КОТОРЫХ ПИСАЛ ИОАНН

Мы уже видели, что есть большое различие между четвертым Евангелием и остальными тремя Евангелиями, и мы видели, что причиной этому никак не могла быть неосведомленность Иоанна, и потому мы должны спросить себя: "Какую же цель преследовал он, когда писал свое Евангелие?" Если мы уясним себе это, мы выясним, почему он отобрал именно эти факты и почему он их показал именно так.

Четвертое Евангелие было написано в Ефесе около 100-го года. К этому времени в христианской Церкви наметились две особенности. Во-первых, христианство пришло в языческий мир. К тому времени христианская Церковь перестала носить в основном иудейский характер: большинство приходивших в нее членов происходили не из иудейской, а из эллинистической культуры, и потому Церковь должна была заявить о себе по-новому. Это вовсе не значит, что нужно было изменить христианские истины; просто их нужно было выразить по-новому.

Возьмем хотя бы такой пример. Допустим, грек принялся читать Евангелие от Матфея, но как только он открывал его, он наталкивался на длинную родословную. Родословные были понятным делом для иудеев, но были совершенно непонятны грекам. Читая, грек видит, что Иисус был сыном Давида – царя, о котором греки никогда не слыхали, который к тому же был символом расовых и националистических чаяний иудеев, которые нисколько не волновали этого грека. Этот грек сталкивается с таким понятием, как "Мессия", и опять же он никогда прежде не слышал этого слова. А обязательно ли нужно греку, решившему стать христианином, полностью перестраивать свой образ мышления и вживаться в иудейские категории? Должен ли он, прежде чем он может стать христианином, выучить добрую часть иудейской истории и иудейской апокалипсической литературы, в которой рассказывается о пришествии Мессии. Как выразился английский богослов Гудспид: "Разве не мог он познакомиться непосредственно с сокровищами христианского спасения, не погрязнув навечно в иудаизме? Нужно ли было ему расставаться со своим интеллектуальным наследием и начинать думать исключительно в иудейских категориях и иудейскими понятиями?"

Иоанн подходит к этому вопросу честно и прямо: он нашел одно из величайших решений, которые когда-либо приходили кому-либо в голову. Позже, в комментарии, мы намного полнее рассмотрим решение Иоанна, а сейчас лишь коротко остановимся на нем. У греков было два великих философских понятия.

а) Во-первых, у них было понятие Логоса. В греческом оно имеет два значения: слово (речь) и смысл (понятие, причина). Иудеи хорошо знали о всесильном слове Божием. "И сказал Бог: да будет свет. И стал свет" (Быт. 1,3). А грекам хорошо была известна идея причины. Греки смотрели на мир и видели в нем удивительный и надежный порядок: ночь и день неизменно меняются в строгом порядке; времена года неизменно следуют друг за другом, звезды и планеты движутся по неизменным орбитам – у природы есть свои неизменные законы. Откуда этот порядок, кто создал его? На это греки отвечали уверенно: Логос, Божественный разум создал этот величественный мировой порядок. "А что дает человеку способность думать, рассуждать и знать?" – спрашивали себя греки дальше. И опять же уверенно отвечали: Логос, Божественный разум пребывающий в человеке, делает его мыслящим.

Евангелие от Иоанна как бы говорит: "Всю жизнь ваше воображение поражал этот великий, направляющий и сдерживающий Божественный разум. Божественный разум пришел на землю во Христе, в облике человеческом. Взгляните на Него и вы увидите, что это такое – Божественный разум и Божественная воля". Евангелие от Иоанна дало новое понятие, в котором греки могли мыслить об Иисусе, в котором Иисус был представлен как Бог, выступающий в облике человеческом.

б) У греков была теория о двух мирах. Один мир – это тот, в котором мы живем. Это был, по их представлениям, в некотором смысле прекрасный мир, но это был мир теней и копий, нереальный мир. Другой же был реальный мир, в котором пребывают вечно великие реальности, от которого земной мир лишь бледная и бедная копия. Мир невидимый был для греков реальным миром, а мир видимый – лишь тенью и нереальностью.

Греческий философ Платон систематизировал это представление в своем учении о формах или идеях. Он считал, что в мире невидимом есть совершенные бестелесные прообразы всех вещей, а все вещи и предметы этого мира являются лишь тенями и копиями этих извечных прообразов. Попросту говоря, Платон считал, что где-то существует прообраз, идея стола, причем все столы на земле представляют собой лишь несовершенные копии этого прообраза стола. А самая великая реальность, высшая идея, прообраз всех прообразов и форма всех форм есть Бог. Оставалось, однако, решить вопрос о том, как попасть в этот реальный мир, как уйти от наших теней к вечным истинам. И Иоанн заявляет, что именно эту возможность дает нам Иисус Христос. Он Сам есть реальность, пришедшая к нам на землю. В греческом языке для передачи понятия реальный в этом смысле употребляется слово алефейнос, которое очень близко связано со словом алефес, что значит истинный, подлинный и алефейа, что значит истина. В Библии греческое алефейнос переведено как истинный, но было бы правильно также перевести его как реальный. Иисус – реальный свет (1,9). Иисус – реальный хлеб (6,32); Иисус – реальная виноградная лоза (15,1); суд Христа – реален (8,16). Один Иисус реален в нашем мире теней и несовершенств.

Из этого следуют некоторые выводы. Каждое деяние Иисуса было не только действием во времени, но и представляет собой окно, через которое мы можем видеть реальность. Именно это имеет в виду евангелист Иоанн, когда он говорит о совершенных Иисусом чудесах, как о знаках (семейа). Чудесные свершения Иисуса не просто чудесны, они представляют собой окна, открытые в реальность, которая есть Бог. Именно этим объясняется тот факт, что Евангелие от Иоанна передает совершенно иначе, нежели остальные три евангелиста, истории о совершенных Иисусом чудесах.

а) В четвертом Евангелии не чувствуется того оттенка сострадания, который присутствует в рассказах о чудесах во всех других Евангелиях. В других Евангелиях Иисус умилостивился над прокаженным (Мар. 1,41); сочувствует Иаиру (Мар. 5,22) и отцу страдающего эпилепсией мальчика (Мар. 9,19). Лука, когда Иисус воскресил сына вдовы из города Наин, прибавляет с бесконечной нежностью "и отдал его Иисус матери его" (Лук. 7,15). А в Евангелии от Иоанна чудеса Иисуса не столько акты сострадания, сколько демонстрация славы Христа. Так Иоанн комментирует после чуда, совершенного в Кане Галилейской: "Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою" (2,11). Воскрешение Лазаря произошло "к славе Божией" (11,4). Слепота слепорожденного существовала, "чтобы на нем явились дела Божий" (9,3). Иоанн не хочет сказать, что в чудесах Иисуса не было любви и сострадания, но он в первую очередь видел в каждом чуде Христа славу Божественной реальности, врывающейся во время и в человеческие дела.

б) В четвертом Евангелии чудеса Иисуса часто сопровождаются длинными рассуждениями. За описанием насыщения пяти тысяч идет длинное рассуждение о хлебе жизни (гл. 6); исцелению слепорожденного предшествует высказывание Иисуса о том, что Он – свет миру (гл. 9); воскрешению Лазаря предшествует фраза Иисуса о том, что Он есть воскресение и жизнь (гл. 11). В глазах Иоанна чудеса Иисуса не просто единичные акты во времени, они – возможность видеть то, что Бог делает всегда, и возможность видеть, как поступает Иисус всегда: они есть окна в Божественную реальность. Иисус не просто накормил однажды пять тысяч – это было иллюстрацией того факта, что Он навечно реальный хлеб жизни; Иисус не просто однажды открыл глаза слепому: Он – навечно свет миру. Иисус не просто однажды воскресил из мертвых Лазаря – Он навечно и для всех воскресение и жизнь. Чудо никогда не представлялось Иоанну изолированным актом – оно всегда было для него окном в реальность того, Кем Иисус всегда был и есть, того, что Он всегда делал и делает.

Опираясь именно на это, великий ученый Климент Александрийский (около 230 г.) сделал одно из самых известных заключений о происхождении четвертого Евангелия и о цели его написания. Он считал, что сперва были написаны Евангелия, в которых приведены родословные, то есть Евангелия от Луки и от Матфея, после этого Марк написал свое Евангелие по просьбе многих, слышавших проповеди Петра, и включил в него те материалы, которые использовал в своих проповедях Петр. И лишь после этого "самым последним, Иоанн, увидев, что все связанное с материальными аспектами проповедей и учения Иисуса, получило надлежащее отражение, и побуждаемый своими друзьями и вдохновленный Святым Духом, написал духовное Евангелие (Евсевий, "История Церкви", 6,14). Климент Александрийский хочет тем самым сказать, что Иоанна интересовали не столько факты, сколько их смысл и значение, что он искал не факты, а истину. Иоанн видел в деяниях Иисуса не просто события, протекавшие во времени; он видел в них окна в вечность, и подчеркивал духовное значение слов и деяний Иисуса, чего никто другой из евангелистов даже не попытался сделать.

Это заключение о четвертом Евангелии до сего дня остается одним из самых правильных. Иоанн написал не историческое, а духовное Евангелие.

Таким образом, в Евангелии от Иоанна Иисус представлен как сошедший на землю воплощенный Божественный разум и как Единственный, обладающий реальностью и способный вывести людей из мира теней в мир реальный, о котором мечтали Платон и великие греки. Христианство, облаченное когда-то в иудейские категории, обрело величие греческого мировоззрения.

ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЕРЕСЕЙ

В то время, когда писалось четвертое Евангелие, перед Церковью стояла одна важная проблема – возникновение ереси. Прошло уже семьдесят лет с тех пор, как Иисус Христос был распят. За это время Церковь превратилась в стройную организацию; вырабатывались и устанавливались богословские теории и кредо веры, мысли человеческие неизбежно бродили и сбивались с пути истинного и возникали ереси. А ересь редко бывает совершенной ложью. Она возникает обычно вследствие особенного подчеркивания одного аспекта истины. Мы видим, по крайней мере, две ереси, который автор четвертого Евангелия стремился опровергнуть.

а) Были такие христиане, по крайней мере, среди иудеев, которые ставили слишком высоко Иоанна Крестителя. В нем было нечто такое, что очень привлекало иудеев. Он был последним из пророков и он говорил голосом пророка, нам известно, что в позднейшие времена в ортодоксальном иудаизме официально существовала признанная секта последователей Иоанна Крестителя. В Деян. 19.1-7 мы встречаем небольшую группу людей из двенадцати человек, члены которой принадлежали к христианской Церкви, но были крещены лишь Иоанновым крещением.

Автор четвертого Евангелия снова и снова спокойно, но твердо, ставит Иоанна Крестителя на надлежащее место. Иоанн Креститель сам неоднократно утверждал, что он не претендует на высшее место и не имеет на него права, но безоговорочно уступал это место Иисусу. Мы уже видели, что по другим Евангелиям служение и проповедование Иисуса началось только после того, как Иоанн Креститель был посажен в темницу, а в четвертом Евангелии говорится о времени, когда служение Иисуса совпадало с проповедованием Иоанна Крестителя. Вполне возможно, что автор четвертого Евангелия вполне сознательно воспользовался этим доводом, чтобы показать, что Иисус и Иоанн действительно встречались и что Иоанн воспользовался этими встречами, чтобы признать и побудить других признать превосходство Иисуса. Автор четвертого Евангелия подчеркивает, что Иоанн Креститель "не был свет" (18) и он сам совершенно определенно отрицал наличие у него каких-либо притязаний быть Мессией (1,20 и сл.; З,28; 4,1; 10,41) и что нельзя даже допускать, будто он нес более важное свидетельство (5,36). В четвертом Евангелии нет критики Иоанна Крестителя; в нем есть упрек тем, кто отводит ему место, которое принадлежит Иисусу, и лишь Ему Одному.

б) Кроме того, в эпоху написания четвертого Евангелия получила широкое распространение ересь, известная под общим названием гностицизм. Если мы не разберемся в нем подробно, мы не заметим доброй доли величия евангелиста Иоанна и упустим определенный аспект стоявшей перед ним задачи. В основе гностицизма лежало учение о том, что материя по существу своему порочна и пагубна, а дух по существу своему благ. Гностики поэтому делали вывод, что Бог Сам не мог касаться материи и, потому, Он не создавал мира. Он, по их мнению, испускал серию эманации (излучений), каждое из которых было все дальше и дальше от Него, пока, наконец, одно из этих излучений оказалось настолько далеким от Него, что оно могло соприкоснуться с материей. Вот эта-то эманация (излучение) и была создателем мира.

Эта идея, сама по себе достаточно порочная, была еще больше испорчена одним дополнением: каждая из этих эманации, по мнению гностиков, знала все меньше и меньше о Боге, пока однажды не настал такой момент, когда эти эманации не только совершенно потеряли знание Бога, но и стали совершенно враждебны Ему. И потому гностики, в конце концов, сделали заключение, что бог-создатель не только был совершенно отличен от реального Бога, но и совершенно чужд ему и враждебно к Нему настроен. Один из лидеров гностиков Церинтий говорил, что "мир был сотворен не Богом, а некоей силой очень далекой от Него и от той Силы, которая правит всей вселенной, и чуждой Бога, Который стоит над всем".

Гностики следовательно считали, что Бог вообще не имеет никакого отношения к сотворению мира. Вот потому то Иоанн и начинает свое Евангелие звучным заявлением: "Все чрез Него начало быть и без Него ничто не начало быть, что начало быть" (1,3). Вот почему Иоанн настаивает на том, что "так возлюбил Бог мир" (3,16). Перед лицом гностицизма, который так отдалял Бога и обращал Его в существо, которое вообще не могло иметь ничего общего с миром, Иоанн представил христианскую концепцию Бога, Который сотворил мир и Чье присутствие заполняет мир, который Он сотворил.

Теория гностиков оказывала влияние и на их идею об Иисусе.

а) Одни гностики считали, что Иисус – одна из этих эманации, которые излучал Бог. Они считали, что Он никак не связан с Божественностью, что Он – своего рода полубог, удаленный от подлинного реального Бога, что Он – всего лишь одно из существ, стоящих между Богом и миром.

б) Другие гностики считали, что у Иисуса не было настоящего тела: тело – это плоть, а Бог не может, по их мнению, коснуться материи, и потому Иисус был своего рода призраком, не имевшим реального тела и настоящей крови. Они, например, считали, что когда Иисус ступал по земле, Он не оставлял никаких следов, потому что Его тело не имело ни веса, ни вещества. Они бы никогда не могли сказать: "И Слово стало плотью" (1,14). Выдающийся отец западной церкви Аврелий Августин (354-430 гг.), епископ в Гипоне (Северная Африка), рассказывает, что он много читал современных ему философов и нашел, что много у них очень похоже на то, что написано в Новом Завете, но, говорит он: "Я не нашел у них такой фразы: "Слово стало плотью и обитало с нами". Вот почему Иоанн в своем первом послании настаивал на том, что Иисус пришел во плоти, и заявил, что всякий, кто отрицает это, движим духом антихриста (1 Иоан. 4,3). Эта ересь известна под именем докетизм. Это слово происходит от греческого докейн, что значит казаться, и ересь называется так потому, что ее последователи считали, что людям лишь казалось, будто Иисус был человеком.

в) Некоторые гностики придерживались разновидности этой ереси: они считали, что Иисус был человек, на которого при его крещении сошел Дух Святой. Этот Дух пребывал в Нем на протяжении всей Его жизни до ее конца, но в виду того, что Дух Божий не может ни страдать, ни умереть, Он покинул Иисуса до того, как Он был распят. Громкий крик Иисуса на кресте они передавали так: "Сила Моя, Сила Моя! почему ты Меня оставила?" И в своих книгах эти еретики рассказывали о людях, разговаривавших на Елеонской горе с изображением, очень похожим на Него, хотя человек Иисус умирал на кресте.

Таким образом, ереси гностиков выливались в два рода верований: одни не верили в Божественность Иисуса и считали Его одной из эманации, которые излучал Бог, другие же не верили в человеческую сущность Иисуса и считали Его похожим на человека призраком. Верования гностиков разрушали одновременно подлинную Божественность и подлинную человеческую природу Иисуса.

ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПРИРОДА ИИСУСА

Иоанн отвечает на эти теории гностиков и именно этим объясняется странная парадоксальность двойных акцентов, которые он ставит в своем Евангелии. Ни в одном другом Евангелии не подчеркивается так ясно истинная человеческая природа Иисуса, как в Евангелии от Иоанна. Иисус был крайне возмущен тем, что люди продавали и покупали в Храме (2,15); Иисус физически устал от долгого пути, усевшись у колодца в Сихаре в Самарии (4,6); ученики предлагали Ему еду так же, как они предлагали бы ее любому голодному человеку (4,3); Иисус сочувствовал тем, кто был голоден, и тем, кто чувствовал страх (6,5.20); Он чувствовал печаль и даже плакал, как это делал бы всякий понесший утрату (11,33.35 -38); когда Иисус был при смерти на кресте, Его запекшиеся губы шептали: "Жажду" (19,28). В четвертом Евангелии мы видим Иисуса человека, а не тень или призрак, в Нем мы видим человека, знавшего усталость изнуренного тела и раны страдающей души и страдающего ума. В четвертом Евангелии перед нами подлинно человечный Иисус.

БОЖЕСТВЕННОСТЬ ИИСУСА

С другой стороны, ни в одном другом Евангелии не показана так ярко Божественность Иисуса.

а) Иоанн подчеркивает предвечность Иисуса. "Прежде, нежели был Авраам, – сказал Иисус, – Я есмь" (8,58). У Иоанна Иисус говорит о славе, которую Он имел у Отца прежде бытия мира (17,5). Он снова и снова говорит о том, что сошел с небес (6,33-38). Иоанн видел в Иисусе Того, Кто был всегда, даже до бытия мира.

б) Четвертое Евангелие подчеркивает, как ни одно другое, всеведение Иисуса. Иоанн считает, что Иисус совершенно определенно имел сверхъестественное знание о прошлом самарянки (4,16.17); совершенно очевидно, что Он знал, как давно был болен человек, лежавший в купальне Вифезда, хотя никто не говорит Ему об этом (5,6); еще не задав Филиппу вопрос, Он уже знал, какой получит ответ (6,6); Он знал, что Иуда предаст Его (6,61-64); Он знал о смерти Лазаря еще до того, как ему сказали об этом (11,14). Иоанн видел в Иисусе Того, Кто обладал особым сверхъестественным знанием, независимым от того, что кто-нибудь мог сказать Ему, Ему не нужно было задавать вопросов, потому что Он знал все ответы.

в) В четвертом Евангелии подчеркивается также тот факт, что Иисус всегда поступал совершенно самостоятельно, без всякого влияния на Него со стороны кого-нибудь. Чудо в Кане Галилейской Он совершил по собственной инициативе, а не по просьбе Своей Матери (2,4); побуждения Его братьев не имели никакого отношения к Его посещению Иерусалима во время праздника Кущей (7,10); никто из людей не лишил Его жизни, никто из людей не мог сделать этого. Он отдал Свою жизнь совершенно добровольно (10,18; 19,11). В глазах Иоанна Иисус обладал Божественной независимостью от всякого человеческого влияния. Он был совершенно независим в своих действиях.

Опровергая гностиков и их странные верования, Иоанн неопровержимо показывает как человеческую сущность Иисуса, так и Его Божественность.

АВТОР ЧЕТВЕРТОГО ЕВАНГЕЛИЯ

Мы видим, что автор четвертого Евангелия поставил своей целью показать христианскую веру таким образом, чтобы она стала интересной и для греков, к которым христианство теперь пришло, и, одновременно, выступить против ересей и заблуждений, возникших внутри Церкви. Мы продолжаем спрашивать себя: кто был его автором? Предания единодушно говорят, что автором был апостол Иоанн. Мы увидим, что вне всякого сомнения, за этим Евангелием действительно стоит авторитет Иоанна, хотя вполне возможно, что записал его и придал ему его форму не он. Соберем все, что мы знаем об Иоанне.

Он был младшим из сыновей Зеведея, у которого была рыбачья лодка на Галилейском море и который был достаточно богат, чтобы нанимать на службу наемных рабочих (Мар. 1,19.20). Мать Иоанна звали Саломией и, вполне возможно, что она была сестрой Марии, Матери Иисуса (Мат. 27,56; Мар. 16,1). Иоанн вместе со своим братом Иаковом по призванию Иисуса последовали за Ним (Мар. 1,20).

Складывается впечатление, что Иаков и Иоанн рыбачили вместе с Петром (Лук. 5,7-10). И оанн принадлежал к ближайшим ученикам Иисуса, потому что список учеников всегда начинается именами Петра, Иакова и Иоанна, а при некоторых великих событиях присутствовали только эти три (Мар. 3,17; 5,37; 9,2; 14,33).

По характеру Иоанн, совершенно очевидно, был беспокойным и честолюбивым человеком. Иисус дал Иоанну и его брату имя Воанергес, что значит сыны Громовы. Иоанн и его брат Иаков были нетерпеливы и выступали против всякого своеволия со стороны других (Мар. 9,38; Лук. 9,49). Темперамент их был столь необуздан, что они были готовы стереть с лица земли самарянскую деревню, потому что там им не оказали гостеприимства, когда они находились на пути в Иерусалим (Лук. 9,54). Или они сами, или мать их Саломия лелеяли честолюбивые замыслы. Они просили Иисуса, чтобы Он, когда получит Свое Царствие, посадил их по правую и левую сторону в славе Своей (Мар. 10,35; Мат. 20,20). В синоптических Евангелиях Иоанн представлен вожаком всех учеников, членом интимного кружка Иисуса, и, тем не менее, крайне честолюбивым и нетерпеливым.

В книге Деяний святых Апостолов Иоанн всегда выступает вместе с Петром, но сам не говорит. Его имя стоит среди первых трех в списке апостолов (Деян. 1,13). Иоанн был вместе с Петром, когда они исцелили хромого около Красных ворот Храма (Деян. 3,1 и сл.). Вместе с Петром его привели и поставили перед Синедрионом и начальниками иудеев; на суде оба вели себя поразительно смело (Деян. 4,1-13). Иоанн отправился вместе с Петром в Самарию проверить сделанное там Филиппом (Деян. 8,14).

В посланиях Павла имя Иоанна упоминается только один раз. В Гал. 2,9 он назван столпом Церкви наряду с Петром и Иаковом, одобрившими действия Павла. Иоанн был сложным человеком: с одной стороны он был одним из вожаков среди апостолов, членом интимного кружка Иисуса – Его ближайших друзей; с другой стороны, он был своенравным, честолюбивым, нетерпеливым и в то же время мужественным человеком.

Мы можем посмотреть, что рассказывали об Иоанне в эпоху молодой Церкви. Евсевий рассказывает, что он был сослан на остров Патмос в царствование римского императора Домициана (Евсевий, "История Церкви", 3,23). Там же Евсевий рассказывает позаимствованную у Климента Александрийского характерную историю об Иоанне. Он стал своего рода епископом Малой Азии и посетил однажды одну из церковных общин вблизи Ефеса. Среди прихожан он заметил стройного и очень красивого юношу. Иоанн обратился к пресвитеру общины и сказал: "Передаю этого юношу под твою ответственность и заботу, и призываю прихожан в свидетели этого".

Пресвитер забрал юношу в свой дом, заботился о нем и наставлял его, и настал день, когда юноша был крещен и принят в общину. Но вскоре после этого он сошелся с плохими друзьями и совершил столько преступлений, что стал, в конце концов, главарем банды убийц и воров. Когда через некоторое время Иоанн снова посетил эту общину, он обратился к пресвитеру: "Восстанови доверие, которое я и Господь оказали тебе и церкви, которой ты руководишь". Пресвитер сперва вовсе не понял, о чем говорит Иоанн. "Я имею в виду, чтобы ты дал отчет о душе юноши, которого я доверил тебе", – сказал Иоанн. "Увы, – ответил пресвитер, – он погиб". "Погиб?" – спросил Иоанн. "Для Бога он погиб, – ответил пресвитер, – он отпал от благодати и был вынужден бежать из города за свои преступления, и теперь он разбойник в горах". И Иоанн отправился прямо в горы, умышленно дал захватить себя бандитам, которые и привели его к юноше, который был теперь главарем банды. Мучимый стыдом, юноша пытался убежать от него, но Иоанн бежал за ним. "Сын мой! – кричал он, – Ты бежишь от своего отца. Я слаб и стар, сжалься надо мною, сын мой; не бойся, еще есть надежда на твое спасение. Я буду защищать тебя пред Господом Иисусом Христом. Если нужно, я с радостью умру за тебя, как Он умер за меня. Остановись, подожди, поверь! Это Христос послал меня к тебе". Такой призыв разбил сердце юноши, он остановился, отбросил свое оружие и зарыдал. Вместе с Иоанном спустился он с горы и вернулся в Церковь и на христианский путь. Здесь мы видим любовь и мужество Иоанна.

Евсевий (3,28) рассказывает еще одну историю об Иоанне, которую он нашел у Иринея (140-202 гг.), ученика Поликарпа Смирнского. Как мы уже отмечали, Церинтий был одним из ведущих гностиков. "Апостол Иоанн однажды пришел в баню, но узнав, что там находится Церинтий, вскочил со своего места и бросился вон, потому что не мог оставаться с ним под одной крышей, и посоветовал своим спутникам поступить так же. "Уйдем, чтобы баня не завалилась, – сказал он, – потому что там внутри находится Церинтий, враг истины". Вот еще один штрих к темпераменту Иоанна: Воанергес еще не умер в нем.

Иоанн Кассион (360-430 гг.), внесший значительный вклад в развитие учения о благодати и в развитие западноевропейского монашества, приводит другую историю об Иоанне. Однажды его нашли играющим с прирученной куропаткой. Более строгий брат упрекнул его в том, что он попусту тратит свое время, на что Иоанн ответил: "Если лук всегда держать натянутым, он скоро перестанет стрелять прямо".

У Иеронима из Далмации (330-419 гг.) есть рассказ о последних словах Иоанна. Когда он был при смерти, ученики спросили его, что бы он хотел сказать им напоследок. "Дети мои, – сказал он, – любите друг друга", и потом повторил это еще раз. "И это все?" спросили его. "Этого достаточно, – сказал Иоанн, – ибо это завет Господа".

ЛЮБИМЫЙ УЧЕНИК

Если мы тщательно следили за сказанным здесь об апостоле Иоанне, мы должны были заметить одну вещь: всю нашу информацию мы взяли из первых трех Евангелий. Удивительно, что в четвертом Евангелии ни разу не упоминается имя апостола Иоанна. Но зато упоминаются два других человека.

Во-первых, говорится об ученике, которого любил Иисус. Он упоминается четыре раза. Он возлежал у груди Иисуса во время Тайной Вечери (Иоан. 13,23-25); ему на попечение оставил Иисус Матерь Свою, когда умирал на кресте (19,25-27); его и Петра встретила Мария Магдалина по возвращении из пустого гроба в первое утро Пасхи (20,2), и он присутствовал при последнем явлении воскресшего Иисуса своим ученикам на берегу Тивериадского моря (21,20).

Во-вторых, в четвертом Евангелии есть действующее лицо, которое мы назвали бы свидетель, очевидец. Когда в четвертом Евангелии говорится о том, как воин ударил Иисуса копьем в ребра, после чего тотчас истекла кровь и вода, за этим следует комментарий: "И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили" (19,35). В конце Евангелия снова говорится о том, что это любимый ученик свидетельствует все это, "и знаем, что истинно свидетельство его" (21,24).

Здесь перед нами довольно странная вещь. В четвертом Евангелии Иоанн никогда не упоминается, а любимый ученик упоминается, и, кроме того, есть особый свидетель, очевидец всей истории. По традиции никогда не возникало сомнения в том, что любимый ученик – это Иоанн. Лишь немногие пытались увидеть в нем Лазаря, ибо сказано, что Иисус любил Лазаря (Иоан. 11,3.5), или богатого молодого человека, о котором говорится, что Иисус, взглянув на него, полюбил его (Мар. 10,21). Но хотя в Евангелии никогда не говорится об этом так подробно, по традиции любимого ученика всегда отождествляли с Иоанном и нет никакой нужды ставить это под сомнения.

Но встает одна очень реальная проблема – если допустить, что Иоанн действительно сам написал Евангелия, стал ли бы он действительно говорить о себе, как об ученике, которого Иисус любил? Захотел ли бы он выделять себя таким образом и как бы заявлять: "Я был Его любимцем, меня Он любил больше всех?" Может показаться маловероятным, чтобы Иоанн сам присвоил себе такой титул. Если он дан другими, это очень приятный титул, если же человек присваивает его себе сам, это граничит почти с невероятным тщеславием.

Может быть, тогда это Евангелие было свидетельством Иоанна, но было записано кем-то другим?

ПРОИЗВЕДЕНИЕ ЦЕРКВИ

В наших поисках истины мы начали с того, что отметили выдающиеся и исключительные моменты четвертого Евангелия. Наиболее примечательным моментом являются длинные речи Иисуса, занимающие иногда целые главы, и совершенно отличающиеся от того, как представлен Иисус своими речами в остальных трех Евангелиях. Четвертое Евангелие было написано около 100 г., то есть приблизительно через семьдесят лет после распятия Христа. Можно ли написанное через семьдесят лет считать дословной передачей сказанного Иисусом? Или это пересказ их с добавлением того, что стало более ясным со временем? Будем это помнить и учтем еще следующее.

Среди работ молодой Церкви до нас дошла целая серия отчетов и некоторые из них относятся к написанию четвертого Евангелия. Самый древний из них принадлежит Иренею, который был учеником Поликарпа Смирнского, который, в свою очередь, был учеником Иоанна. Таким образом, между Иренеем и Иоанном существовала прямая связь. Иреней пишет: "Иоанн, ученик Господа, который также опирался на Его грудь, сам опубликовал Евангелие в Ефесе, когда он жил в Асии".

Наводит на мысли слово в этой фразе Иренея, что Иоанн не просто написал Евангелие; он говорит, что Иоанн опубликовал (Екседоке) его в Ефесе. Слово, которое употребил Иреней, наталкивает на мысль, что это была не просто частная публикация, а обнародование какого-то официального документа.

Другой отчет принадлежит Клименту Александрийскому, бывшему в 230 г. руководителем великой александрийской школы. Он писал: "Самым последним Иоанн, увидев, что все связанное с материальным и телесным, получило надлежащее отражение в Евангелиях, побуждаемый своими друзьями, написал духовное Евангелие".

Здесь большое значение имеет выражение будучи побуждаем своими друзьями. Становится ясно, что четвертое Евангелие – это больше, чем личное произведение одного человека, и что за ним стоит группа, община, церковь. В том же духе читаем о четвертом Евангелии в списке десятого века, который носит название "Кодекс Толетанус", в котором каждая из книг Нового Завета предварена коротким резюме. Относительно четвертого Евангелия там сказано следующее:

"Апостол Иоанн, которого Господь Иисус любил больше всех, последним написал свое Евангелие по просьбе епископов Ассийских против Церинтия и других еретиков".

И здесь снова мысль, что за четвертым Евангелием стоит авторитет группы и Церкви.

А теперь обратимся к очень важному документу, известному как Мураториев Канон – он назван так по имени открывшего его ученого Муратори. Это первый из когда-либо изданных Церковью списков книг Нового Завета, составленные в Риме в 170-м году. В нем не только перечислены книги Нового Завета, но приведены короткие отчеты о происхождении, природе и содержании каждой из них. Большой интерес представляет отчет о том, как было написано четвертое Евангелие:

"По просьбе своих друзей-учеников и своих епископов, Иоанн, один из учеников, сказал: "Поститесь со мной три дня от сего, и что бы ни открылось каждому из нас, будь то в пользу моего Евангелия или нет, расскажем это друг другу". В ту же ночь открылось Андрею, что Иоанн должен рассказать все, а ему должны помочь все остальные, которые потом и проверяют все написанное".

Мы не можем согласиться с тем, что апостол Андрей был в Ефесе в 100-м г. (видимо это был другой ученик), но здесь совершенно ясно сказано, что, хотя за четвертым Евангелием стоит авторитет, ум и память апостола Иоанна, оно является произведением не одного человека, а группы.

А теперь мы можем попытаться представить себе, что же произошло. Около 100-го г. в Ефесе вокруг апостола Иоанна была группа людей. Эти люди почитали Иоанна как святого и любили его, как отца: ему в то время, должно быть, было около ста лет. Они мудро рассудили, что было бы очень хорошо, если бы престарелый апостол записал свои воспоминания о тех годах, когда он был вместе с Иисусом.

Но, в конце концов, они сделали много больше. Мы можем представить себе, как они сидят и заново переживают прошлое. Они, должно быть, говорили друг другу: "А помнишь, как Иисус сказал...?" И Иоанн, должно быть, отвечал: "Да, и сейчас мы понимаем, что Иисус хотел этим сказать..." Другими словами, эти люди не только записывали то, что говорил Иисус – это была бы только победа памяти, они записывали и то, что Иисус подразумевал под этим. Их направлял в этом Сам Святой Дух. Иоанн продумал каждое сказанное когда-то Иисусом слово и сделал он это под направляющим руководством столь реального в нем Святого Духа.

Есть одна проповедь, озаглавленная "Чем становится Иисус для человека, который долго знает Его". Это название – отличное определение Иисуса, каким мы Его знаем по четвертому Евангелию. Все это превосходно изложил английский богослов А. Г. Н. Грин-Армитадж в книге "Иоанн, который воочию видел". Евангелие от Марка, говорит он, с его четким изложением фактов из жизни Иисуса, очень удобно для миссионера; Евангелие от Матфея, с его систематическим изложением учения Иисуса, очень удобно для наставника; Евангелие от Луки, с его глубокой симпатией к образу Иисуса, как друга всех людей, очень удобно для приходского священника или проповедника, а Евангелие от Иоанна – это Евангелие для созерцательного ума.

Грин-Армитадж говорит далее об очевидном отличии между Евангелиями от Марка и от Иоанна: "Оба эти Евангелия в некотором смысле одинаковы. Но там, где Марк видит вещи плоско, прямо, буквально, Иоанн видит их тонко, проникновенно, духовно. Можно сказать, что Иоанн освещает строки Евангелия от Марка светильником".

Это отличная характеристика четвертого Евангелия. Вот почему Евангелие от Иоанна является величайшим из всех Евангелий. Его целью была не передача слов Иисуса, как в газетном репортаже, а передача заложенного в них смысла. В нем говорит Воскресший Христос. Евангелие от Иоанна – это скорее Евангелие от Святого Духа. Его написал не Иоанн из Ефеса, его написал Святой Дух через Иоанна.

ЗАПИСАВШИЙ ЕВАНГЕЛИЕ

Нам нужно ответить еще на один вопрос. Мы уверены в том, что за четвертым Евангелием стоят ум и память апостола Иоанна, но мы видели, что за ним стоит еще свидетель, который написал его, то есть, буквально изложил его на бумаге. Можем мы выяснить, кто это был? Из того, что оставили нам раннехристианские писатели, мы знаем, что в то время в Ефесе было два Иоанна: апостол Иоанн и Иоанн, известный как Иоанн-пресвитер, Иоанн-старейшина.

Папиас (70-145 гг.) епископ Иераполя, любивший собирать все, что относится к истории Нового Завета и жизнеописанию Иисуса, оставил нам очень интересную информацию. Он был современником Иоанна. Папиас пишет о себе, что он пытался узнать, "что сказал Андрей, или что сказал Петр, или что было сказано Филиппом, Фомой или Иаковом, или Иоанном, или Матфеем или любым из учеников Господа, или что говорят Аристион и пресвитер Иоанн – ученики Господа". В Ефесе были апостол Иоанн и пресвитер Иоанн; причем пресвитер (старейшина) Иоанн был столь любим всеми, что он, в действительности, был известен под именем пресвитер старец, совершенно очевидно, что он занимал особое место в Церкви. Евсевий (263-340 гг.) и Дионисий Великий сообщают, что еще и в их время в Ефесе были две знаменитые могилы: одна – Иоанна апостола, другая – Иоанна-пресвитера.

А теперь обратимся к двум коротким посланиям – Второму и Третьему посланиям апостола Иоанна. Послания эти написаны той же рукою, что и Евангелие, а как они начинаются? Второе послание начинается словами: "Старец избранной госпоже и детям ее" (2 Иоан. 1). Третье послание начинается словами: "Старец – возлюбленному Гаию" (3 Иоан. 1). Вот оно, наше решение. В действительности послания записал Иоанн-пресвитер; в них получили отражение мысли и память престарелого апостола Иоанна, которого Иоанн-пресвитер всегда характеризует словами "ученик, которого любил Иисус".

ДОРОГОЕ НАМ ЕВАНГЕЛИЕ

Чем больше мы узнаем о четвертом Евангелии, тем дороже оно нам становится. Семьдесят лет Иоанн думал об Иисусе. День за днем Дух Святой открывал ему значение того, что сказал Иисус. И вот, когда у Иоанна за плечами уже был целый век и дни его приближались к концу, он и его друзья уселись и стали вспоминать. Иоанн-пресвитер держал в руке перо, чтобы записывать слова своего наставника и руководителя апостола Иоанна. И последний из апостолов записал не только то, что он услышал от Иисуса, но и то, что, как он теперь понимал, Иисус имел в виду. Он помнил, как Иисус сказал: "Еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить. Когда же придет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину" (Иоан. 16,12.13).

Многое не понял Иоанн тогда, семьдесят лет назад; многое открыл ему за эти семьдесят лет Дух истины. И все это Иоанн записал, хотя для него уже занималась заря вечной славы. Читая это Евангелие, надо помнить, что оно поведало нам через ум и память апостола Иоанна и через Иоанна-пресвитера подлинные мысли Иисуса. За этим Евангелием стоит вся церковь Ефеса, все святые, последний из апостолов, Святой Дух и Сам Воскресший Христос.

Нашли ошибку в тексте? Выделите её и нажмите: Ctrl + Enter

6. Евангелие от Иоанна

Под знаком орла

Евангелие от Иоанна из всех четырех евангелий является, наверное, одним из наиболее сложных для понимания, и современные исследователи, в отличие, скажем, от толкований Евангелия от Марка, Матфея или Луки, к единому мнению относительно происхождения этого текста, его авторства и датировки пока что не приходят. Церковная традиция, с другой стороны, достаточно однозначно говорит о том, кто, при каких обстоятельствах и когда написал это сочинение.

Согласно церковному преданию, автором его является апостол из числа двенадцати Иоанн Зеведеев, брат Иакова Зеведеева, один из ближайших учеников Иисуса Христа. Согласно церковной традиции, именно этот апостол фигурирует в Евангелии под именем любимого ученика. Соответственно, все тексты, которые относятся к нему в синоптических евангелиях, и все слова о любимом ученике в Евангелии от Иоанна относятся церковным преданием к автору этого Евангелия.

Кроме того, церковная традиция дополняет свидетельства об Иоанне Зеведееве некоторыми сведениями, которых нет в новозаветных сочинениях. Говорится о том, что он был сослан при императоре Домициане на остров Патмос и там написал Откровение, или Апокалипсис, который входит в число канонических текстов Нового Завета. Действительно, в этом сочинении автор или главный герой, от лица которого ведется повествование, именует себя Иоанном, и контекстом видений являются его послания семи малоазийским церквам.

Опять же согласно раннехристианским авторам, Иоанн Богослов остался жив, претерпел эту ссылку, но смог после этого вернуться в город Эфес в Малой Азии, уже при императоре Нерве (96-98 гг.), и затем прожил еще какое-то количество лет во время правления Траяна (98-117 гг.). То есть получается, что это один из самых известных долгожителей среди первых христиан, переживший всех апостолов и первое поколение учеников. Говорится также о том, что Евангелие он написал позже других евангелистов и его Евангелие является с точки зрения церковного предания неким дополнением или уточнением синоптической традиции.

В церковной традиции часто можно встретить описание этого Евангелия как духовного, говорящего о более возвышенных вещах, по сравнению с первыми тремя евангельскими текстами. Поэтому начиная особенно с блаженного Августина и в последующей традиции, хотя этот образ возник чуть-чуть раньше, Иоанна символизируют образом орла, который возвышается, парит и с такой более высокой перспективы описывает произошедшие события новозаветной истории.

В раннехристианском предании Иоанн очень тесно связан с Эфесом. Целый ряд авторов говорят о том, что долгое время в Эфесе сохранялась гробница Иоанна, некоторые говорят, что их было даже две, но по крайней мере про одну точно известно. И некоторые авторы сообщают, что апостол не умер, но лишь уснул и находится в таком спящем состоянии в глубине этой гробницы и даже, как говорит блаженный Августин, от его дыхания земля на этой гробнице поднимается и опускается и в конце времен он живым выйдет оттуда и станет участником уже апокалиптических событий.

Теория Бультмана

Альтернативный, такой научно-критический взгляд на происхождение Евангелия от Иоанна сформировался между двумя мировыми войнами, и огромное влияние на последующие исследования оказали работы Бультмана, впрочем, как и на целый ряд других исследований в области новозаветной критики. Точка зрения Бультмана прямо противоположна тому, что говорится в церковном предании.

Исследуя сам текст Евангелия, Бультман пришел к выводу, что этот текст является компилятивным сочинением, в основе которого, с одной стороны, лежит некое собрание рассказов о чудесах Иисуса Христа, часть некоей коллекции чудес, которая, с одной стороны, была доступна синоптическим авторам, с другой стороны, она использовалась вот этим автором Евангелия от Иоанна. Причем, конечно, с точки зрения Бультмана, те чудеса, которые сохранили евангелисты-синоптики, прежде всего Марк, являются содержащими больше исторических деталей, более достоверными, чем те, что есть в Евангелии от Иоанна. С точки зрения Бультмана, это, скорее, некая дань верованиям современников в чудотворцев, в чудеса и так далее.

Кроме того, что, наверное, стало очень важным для последующих исследований, Бультман акцентировал внимание на том, что автор был хорошо знаком с греческой философией и, возможно, использовал какое-то гностическое сочинение, в котором ветхозаветные традиции, образы преломлялись в свете уже греческих представлений о мироздании, о божественном и земном мире и так далее, что вся космология, антропология этого Евангелия пронизана уже греческими представлениями. Ну и, наконец, по мнению Бультмана, автор привлек повествование о страстях, заимствованное из синоптической традиции, и таким образом сформировался известный нам текст.

Для первого слоя Бультман стал использовать термин, придуманный другим библеистом, Ч. Доддом – «Евангелие знамений». Евангелие от Иоанна, если мы будем читать его последовательно, распадается на два больших блока: первые 12 глав, где большое внимание уделяется чудесным деяниям, которые совершал Иисус, и эти деяния оцениваются как пророчества или знамения о предстоящих, грядущих событиях - с одной стороны, раскрывают божественную природу Спасителя, с другой стороны, свидетельствуют об исполнении пророчеств, и вторая часть - «Книга славы», где говорится уже о пути на страсти и крестной смерти и последующих явлениях воскресшего Христа.

То есть, по сути, мы имеем дело с такой же ситуацией, как с синоптической традицией, где в критической библеистике реконструируются некие протоисточники, и на этом основании значительная часть материала объявляется недостоверной, не восходящей напрямую к свидетелям описываемых событий и в большей мере расценивается как такое нарративное богословие или такая экзегеза уже неких существовавших преданий, их толкование, объяснение в каком-то определенном ключе. Вот этот взгляд на Евангелие от Иоанна, как такое более эллинизированное, погруженное в греческую культуру, держался достаточно долго.

Любимый ученик

Однако эта теория постепенно была разрушена, особенно после открытия, с одной стороны, рукописей в Египте, в Наг-Хаммади, гностического происхождения, с другой стороны, и это более важно, кумранских рукописей, где исследователи увидели массу параллелей, образов, близких к Евангелию от Иоанна. Но от наследия Бультмана было очень трудно отмежеваться, и до сих пор часто можно встретить отношение к Евангелию от Иоанна как к максимально избавляющемуся от иудейской традиции, максимально эллинизированному тексту.

Рассмотрим вот эти две крайние точки более детально. Прежде всего начнем с фигуры автора Евангелия от Иоанна и образа любимого ученика. Что мы знаем об Иоанне Зеведееве? Во-первых, это действительно один из самых авторитетных апостолов из числа двенадцати. Он упоминается во всех слоях новозаветного предания, во всех евангелиях и в книге Деяний апостольских, то есть это очень широко известный и признанный апостол, в отличие от многих других апостолов, о которых мы знаем, по сути, только имя и все.

Во многих случаях он фигурирует в паре с каким-то другим авторитетным апостолом, чаще всего или со своим братом Иаковом, о котором из книги Деяний известно, что он был казнен в 44 году н. э. Кроме того, он часто выступает в паре с апостолом Петром. И в книге Деяний, и у апостола Павла он присутствует как один из руководителей иерусалимской общины. Павел называет его столпом, то есть опорой новой церкви, первой христианской общины. Также часто в раннехристианском предании вместе с Иоанном упоминается Андрей.

В синоптической традиции говорится о том, что Иоанн Зеведеев присутствовал при очень важных событиях новозаветной истории и практически с самого начала его призвания присутствовал при исцелении тещи апостола Петра, при воскрешении дочери Иаира.

Он был одним из тех, кого Христос брал с собой на Елеонскую гору, когда говорил пророчество о разрушении храма, так называемый «Малый Апокалипсис» в Евангелии от Марка, и так далее. То есть целый ряд ключевых мест связан именно с этим апостолом. Евангелист Лука говорит даже, что именно Иоанн вместе с Петром были теми, кого Христос послал приготовить пасхальную трапезу накануне своих страстей.

Фигура любимого ученика столь же значима. Мы встречаем упоминание о нем в четвертом евангелии во многих ключевых событиях. Ну и самое, наверное, фундаментальное - это то, что именно любимый ученик упоминается как тот, кто, не испугавшись гонений, находился при Кресте Господнем во время страстей, и именно ему Господь поручил заботу о своей матери.

Тем не менее фигура любимого ученика не столь простая. Связано это с тем, что в Евангелии от Иоанна есть заключительная, 21-я глава, которая как раз и порождает массу критических вопросов. В частности, в конце 20-й главы, предыдущей, говорится о том, что «много сотворил Иисус пред учениками своими и других чудес, о которых не писано в книге сей. Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его». По сути, это фраза, которая подводит итог евангельскому повествованию, и, по идее, после такой фразы во многих схожих ситуациях повествование уже заканчивается.

Но в Евангелии от Иоанна оно продолжается 21-й главой, в которой повествуется о явлении воскресшего Христа в Галилее и, в частности, содержится рассказ о его беседе с Симоном Петром и словах, сказанных о любимом ученике: «Петр же, обратившись, видит идущего за ним [то есть за Иисусом] ученика, которого любил Иисус и который на вечери, приклонившись к груди Его, сказал: Господи! Кто предаст Тебя? Его увидев, Петр говорит Иисусу: Господи! А он что? А Иисус говорит ему: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? Ты иди за Мною. И пронеслось это слово между братиями, что ученик тот не умрет. Но Иисус не сказал ему, что не умрет, но: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? - Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его. Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг. Аминь». Получается как бы второй финал, и при этом в этом финале автор отделяет себя от фигуры любимого ученика, когда он говорит «он» про ученика, а потом говорит «мы»: «знаем, что истинно свидетельство его».

Вот это обстоятельство породило массу гипотез о том, кто же в действительности такой любимый ученик, является ли он реальным лицом из числа первых учеников Христовых или это некий собирательный образ идеального ученика, который призван служить образцом для церкви. Существует огромное количество альтернативных гипотез, кем же мог быть этот любимый ученик. Самые экзотические предположения, что этот ученик вообще является Марией Магдалиной или апостолом Фомой, но их, я думаю, не стоит даже серьезно оценивать.

Но вот то обстоятельство, что этот ученик является ключевым свидетелем целого ряда событий, заставляет исследователей очень пристально рассматривать его фигуру, поскольку, если этот персонаж окажется вымышленным, то под сомнение ставится целый ряд свидетельств, которые не подтверждаются параллельными местами в синоптической традиции. Они являются уникальными только для Евангелия от Иоанна, и в таком случае возникает вопрос, насколько это действительно свидетельства очевидца, если они приводятся от лица вымышленного персонажа.

Аргументы Вэсткота

В библеистике второй половины XX века сформировалось несколько подходов к решению этой проблемы. Одна довольно распространенная гипотеза, которую можно в принципе гармонизовать с церковным взглядом на это Евангелие, говорит о том, что Евангелие от Иоанна в целом является просто фиксацией некоей альтернативной устной традиции, альтернативной синоптическим Евангелиям, и те сходства и различия, которые имеются, связаны именно с устной передачей этих преданий. Соответственно, источником этой традиции действительно мог быть апостол, и в том числе Иоанн Зеведеев.

Упоминавшийся мной на лекциях по текстологии Б.Ф. Вэсткотт, создатель одного из критических текстов Нового Завета, еще в начале XX века выработал такую схему, состоящую из нескольких умозаключений. Он рассуждал так. Если мы читаем Евангелие от Иоанна, то что мы можем сказать о его авторе: был ли он евреем или он был, скорее, греком?

Он приходит к выводу, что, скорее, автор все-таки по происхождению был евреем. На это указывает очень тесное знакомство автора с ветхозаветной традицией и устными преданиями, которые известны из межзаветной литературы. В частности, в отличие от синоптических авторов, он очень хорошо осведомлен о разных ожиданиях в отношении эсхатологической фигуры, которая появится в конце времен, что это может быть и царь из рода Давидова, что это может быть пророк, подобный Моисею. То есть вот то разнообразие представлений, которые существовали в межзаветную эпоху, в Евангелии от Иоанна присутствует.

Следующий момент - это хорошее знакомство с иудейскими праздниками. По сути, все Евангелие выстроено на череде иудейских праздников. Упоминается и праздник кущей, и обновление Храма, Ханука, и, соответственно, Пасха. Причем об участии Иисуса в праздновании Пасхи автор этого Евангелия тоже говорит более реалистично. Он говорит о том, что Иисус по крайней мере три раза участвовал в праздновании Пасхи в Иерусалиме, что действительно это был праздник, связанный с паломничеством в святой город. А в синоптической традиции упоминается только однократное посещение Спасителем этого празднования, что может, скорее, говорить о литературной композиции, выстроенной как движение из Галилеи, от проповеди в соседних от Иерусалима регионах на страсти, то есть более линейная композиция, тогда как у Иоанна получается, что Спаситель неоднократно приходил в Иерусалим, участвовал в празднике, уходил, то есть более такая жизненная ситуация.

Еще важный момент - это детальное знакомство автора Евангелия с топографией Иерусалима и вообще с географией Палестины. Он упоминает целый ряд мест, которые не фигурируют в других Евангелиях, но при этом подтверждаются археологическими раскопками. Он упоминает и Силоамскую купель, и купель с пятью крытыми ходами, и Лифостротон, каменный помост. Целый ряд других описаний очень точно соответствует ситуации в Иерусалиме того времени. То есть по крайней мере человек, писавший это Евангелие, знал, о чем пишет, для него это еще не абстрактный святой город, а вполне конкретное место на земле.

Также он хорошо знаком с близлежащими селениями, знает о колодце Иакова близ Сихема, в местечке Сихарь, и хорошо знаком с конфликтом между самарянами и иудеями и занимает вполне однозначную точку зрения в пользу иудеев, то есть для него это не отвлеченный конфликт, а нечто такое, к чему он сам имел отношение.

С другой стороны, в этом Евангелии, в отличие от синоптической традиции, присутствует очень четкое отмежевание от иудейства. Выражается это прежде всего в характеристике упоминаемых иудейских праздников, когда говорится, что это праздник иудейский, их праздник, они, то есть автор говорит о себе как человеке, уже не принадлежащем полностью, всецело к этой традиции, что он связан с некоей другой общиной, другой традицией.

Возвращаясь к Уэсткотту и его цепочке умозаключений, дальше он рассуждает так, что если писавший это Евангелие был евреем и был человеком, знакомым с Иерусалимом и Палестиной, то мог ли он быть просто неким сторонним наблюдателем или он принадлежал к ближайшему кругу учеников Христовых? И он приходит к выводу, что, скорее, это человек из ближнего круга, соответственно, вероятность того, что это апостол, очень высокая. Ну и последний пункт, что из числа всех апостолов наиболее подходящая фигура для автора - действительно тот самый Иоанн Зеведеев, о котором говорит и церковное предание как об авторе этого Евангелия.

Гипотеза о двух Иоаннах

В чем сложность с этой цепочкой умозаключений? Прежде всего в том, что текст представляет собой достаточно сложную именно литературную композицию. Если мы сравним его с Евангелием от Марка или с апокрифическим Евангелием от Фомы, то мы увидим, что этот текст действительно наполнен риторикой, очень сложно выстроен, что у него есть полноценный пролог, что у него есть даже два эпилога и что само развитие действий в повествовании не линейное, что это достаточно сложная комбинация из ряда сцен, длинных речей, пророчеств, знамений и так далее.

Соответственно, гипотеза устного предания сразу же наталкивается на эту сложность. Еще ранние отцы церкви отмечали, что греческий язык этого Евангелия практически идеальный, по сравнению, скажем, с Евангелием от Марка, то есть человек, который писал этот текст, имел очень хорошее знание греческого языка, очень высокий уровень образования. Мог ли им быть тот самый рыбак, сын Зеведея, которого Иисус призвал в число своих учеников в числе первых? Довольно большой вопрос.

Соответственно, исследователи говорят о том, что даже если Иоанн Зеведеев является источником, но он не может быть однозначно назван полностью автором этого текста, что он, скорее, послужил тем, кто передал предания, но не тем, кто окончательно оформил этот текст. То есть необходима некая фигура редактора или второго автора, кто отвечает за это повествование в целом.

Гипотеза о существовании двух Иоаннов появилась еще в древней церкви. Евсевий Кесарийский упоминает целый ряд более ранних авторов, которые говорят о том, что, помимо апостола Иоанна, был еще некий старец или пресвитер Иоанн, и вот эта путаница между двумя Иоаннами составляет серьезную проблему для исследователей. Является ли этот старец Иоанн автором всех текстов, которые входят в состав Нового Завета под именем Иоанна или ему принадлежит только Откровение, тогда как послания и Евангелие написаны апостолом? Или ему принадлежат все тексты? Или он, точно так же, как и апостол, был лишь тем, кто передавал предания, а автором является кто-то еще?

Гипотеза «Малоазийской школы»

Довольно популярной в 70-е и 80-е годы XX века стала гипотеза о том, что Иоаннова традиция в целом является продуктом целой школы, что все эти тексты так или иначе связаны с Малой Азией и, соответственно, они являются порождением какой-то одной или нескольких общин из числа малоазийских церквей. Для нас во многом, конечно, раннехристианская Малая Азия является чем-то очень далеким, потому что появление Константинополя как нового центра власти на Востоке, перетянувшего на себя многие полномочия, и появление сильной кафедры затмило вот эти малоазийские церкви, тогда как во II-III веках это действительно были очень крупные и влиятельные общины. Скажем, в конце II века, когда разразились так называемые пасхальные споры и римский епископ Виктор попытался надавить на восточные церкви, на церкви Малой Азии, чтобы они приняли ту дату Пасхи, которую разделяла Римская церковь, ему пришлось отступить перед ответом малоазийских церквей.

В частности, известно письмо епископа Поликрата, который очень резко и с осознанием величия своей церкви и древности ее традиции ответил примерно следующее, что вот у нас, и в Эфесе, и в Смирне, в и Иераполе, и в других соседних городах находятся мощи множества святых, что у нас и апостол Филипп с дочерьми-пророчицами, что у нас и Иоанн в Эфесе погребен, и дальше Поликрат говорит, что у меня из числа моей родни семь человек были епископами, и, соответственно, никто не может их стояние в предании нарушить: как они праздновали раньше Пасху вместе с иудеями 14-го нисана, как им заповедали апостолы, так они и будут дальше это продолжать делать.

Соответственно, вот эта сила малоазийских церквей, уходящих корнями в апостольскую эпоху, действительно может говорить о том, что именно в этом регионе могла возникнуть Иоаннова традиция и авторитет Иоанна выразился в том, что появился целый ряд текстов под его именем, влиятельных, авторитетных, которые впоследствии были приняты церквями по всему Средиземноморью.

Однако вот эта гипотеза школы тоже очень уязвима. Когда мы рассматриваем стилистику Евангелия, то мы видим, что невозможно противопоставить, скажем, пролог эпилогу или стилистику основного ядра Евангелия каким-то другим местам. Видно, что присутствует рука некоего единого автора-редактора, то есть сказать, что это текст, который дописывался и исправлялся на протяжении какого-то периода времени, очень трудно. При этом мы видим, что целый ряд мест в этом Евангелии вроде бы как переставлен и находится не совсем на том месте, где должен был бы находиться по логике. Возможно, что это как раз и является ключом к происхождению этого Евангелия.

Переселение славы

Одно из фундаментальных отличий традиции Иоанновой от традиции синоптической является повествование об очищении Иерусалимского Храма - события, которые чуть-чуть, с некоторыми нюансами излагаются всеми евангелистами, о том, как Христос пришел в Иерусалимский храм и изгнал из него торгующих. Некоторые толкователи видят здесь пророчество о разрушении Храма, но важно то, что в Евангелии от Иоанна этот момент, ключевой для повествования о страстях в синоптической традиции, перенесен фактически в самое начало Евангелия. То есть, по сути, с него начинается цепочка событий, тогда как в синоптической традиции это уже кульминация и выход на страсти.

Почему произошло такое перекомпонование или иное изложение событий новозаветной истории? Одним из важных датирующих признаков в критической библеистике считается то, насколько подробно тот или иной евангелист говорит об Иудейской войне с Римом: знаком ли он с ней, описывает ли он только начало или уже события Иудейской войны зашли достаточно далеко. И в зависимости от этого библеисты относят Евангелие к тому или иному периоду. Что можно сказать в отношении Евангелия от Иоанна?

С одной стороны, о разрушении Храма вроде бы так ярко, как об этом говорится в Евангелии от Марка или Луки, здесь не повествуется, и поэтому возникла даже одно время гипотеза, что Евангелие от Иоанна, наоборот, было одним из самых первых, написанных задолго до начала Иудейской войны, когда разрушение Храма было какой-то совсем отдаленной и не сильно ожидавшейся перспективой. Однако, на мой взгляд, более убедительными являются аргументы в пользу того, что евангелист, писавший, составивший Евангелие от Иоанна, не просто знал, но именно отреагировал на разрушение, уже состоявшееся разрушение Храма.

В чем это проявляется? Прежде всего в словах о том, что слава Божия теперь пребывает в Иисусе, что не в Храме, как в соответствии с иудейскими преставлениями, не в Иерусалимском Храме эта слава пребывает, а она теперь обитает внутри воплотившегося Слова Божия. У Иосифа Флавия, как я уже отмечал, есть очень характерное место, характеризующее представление иудеев того времени о том, что накануне окончательного штурма ворота Храма сами собой распахнулись, и многие сочли это дурным знаком, указанием на то, что слава Божия отошла от Храма и теперь он будет разрушен. В Евангелии же от Иоанна, наоборот, говорится, что теперь слава пребывает и славу Божию можно видеть, увидев Сына Божия, что в его лице теперь представлена вся полнота благодати.

Соответственно, перспектива, в которой написано Евангелие от Иоанна, связана именно с этим фундаментальным и катастрофическим событием. И именно это обстоятельство объясняет то, что теперь пророчество относительно язычников, которые могут войти в народ Божий, и язычникам может открыться Бог во всей его полноте, стало возможным. И в Евангелии от Иоанна мы видим, что постоянно делается акцент на том, что рождение и вхождение в число избранных происходит не по плоти, а происходит рождение по духу. Соответственно, даже те, кто не принадлежит к числу потомков Авраама, могут унаследовать обетование и божественную благодать.

Отделение от синагоги

Еще один важный момент для датировки и отнесения Евангелия от Иоанна к тому или иному времени или ситуации - это так называемое отделение от синагоги. В повествовании об исцелении слепорожденного говорится о том, что многие боялись, что если признают Иисуса за Христа, то их отлучат от синагоги. Критические исследования часто относили эту ситуацию ко времени после 90 года, когда якобы в городе Явне, или Ямнии произошло собрание раввинов, постановивших, что во время молитв в синагоге должно читаться так называемое «Благословение против еретиков» (Биркат ха-Миним), и это благословение - оно называется благословением, но, по сути, это проклятие - было адресовано именно христианам, и что вот именно в этот момент произошло размежевание между первыми христианами и иудейской традицией и синагогой. Соответственно, если в Евангелии от Иоанна присутствует вот этот страх быть отлученным, он говорит о том, что писавший это Евангелие жил по крайней мере где-то около 90 года или, может быть, чуть позже.

На самом деле все получается совсем не так просто, по той причине, что, как установили последние исследования этого «Благословения против еретиков», изначально оно было направлено не только и не столько против христиан, что более ранние варианты этого текста направлены, скорее, против саддукеев и течений вроде кумранского. Соответственно, христиане туда попали уже в византийскую эпоху, и дальше этот текст многократно искажался и переделывался, особенно в Средние века в связи с гонениями и особенно в XIII веке, когда была волна сожжения раввинистической литературы, уничтожение этих текстов именно из-за содержащихся в них антихристианских выпадов.

Соответственно, и в отношении собрания раввинов в Явне в 90 году тоже очень большие сомнения, что такое вообще имело место, что никакого установления ветхозаветного канона в этот момент, никакого нововведения глобального не произошло, что это, скорее, такая более поздняя мифология и процесс этот был в действительности более растянутым во времени, хотя, конечно же, разрушение Храма потребовало целого переустройства жизни иудеев, переформирования традиции и, конечно же, отразилось и на раннехристианской общине.

Соответственно, возвращаясь к Евангелию от Иоанна, мы видим, что напряжение между христианами и иудеями там отражено, но отнести его более точно к тому или иному периоду времени все-таки достаточно проблематично. Однозначно можно сказать только о том, что этот текст появился после того, как Храм был разрушен, и Малая Азия, в принципе, выглядит как вполне вероятное место для возникновения этой традиции, если мы будем учитывать все другие сочинения, надписанные именем «Иоанн».