На передовой – за свечным ящиком. Свечной ящик Свечной ящик в храме

Работа в храме на свечном ящике – некая избранность, большая близость к самой сути церковной жизни. Так, по крайней мере, думают многие прихожане, захожане и даже совсем случайные люди в храме.

А как на самом деле? Как обычные люди становятся работниками храмов, и что собой представляет их труд? Надежда Кеба и Ирина Тодчук работают при винницком храме в честь святителя Луки Крымского не первый год...

К нам, православным христианам, у людей сугубо светских претензий много – и неправедные мы, и невеселые, и того нам нельзя, и этого, и праздников у нас слишком много, и посты какие-то постоянные. Список этот наверняка соизмерим с числом страстей человеческих, но многие нарекания, к сожалению, являются небезосновательными.

Например, сложившийся в миру стереотип, что в православных храмах работают суровые тетки, которые человеку нецерковному шага без замечания ступить не дают, чем многих людей от Бога отваживают.

Известна же краткая проповедь митрополита Антония Сурожского, который призвал неких своих прихожан всю жизнь молиться за женщину с ребенком, которая ушла из храма после того, как они сделали ей замечание, что она в брюках и без платка.

Да и кто из нас не нарывался на особо рьяных поборников правильного поведения в храме, не сталкивался в доме Божьем с высокомерием и грубостью?! Всяко бывает – как и везде.

Тем не менее, именно свечной ящик в каждом храме становится своего рода форпостом церковной жизни – с него начинаются вопросы впервые пришедших в храм, здесь же сосредоточена основная информация о всех его людях и событиях.

Надежда Кеба и Ирина Тодчук трудятся при храме в честь святителя Луки Крымского в Виннице. Храм этот начинался 15 лет назад в коридоре районной больницы, а сейчас его нарядное здание расположено в лесопарковой зоне, рядом с областным онкодиспансером и центральной городской больницей. И понятно, что многие люди заходят в храм святителя Луки с бедой и болью, со страхом и отчаянием, с надеждой и «на всякий случай».

«Зачем на исповедь?! Он безгрешный!»

– Из больницы в храм почти все приходят через слезы, – говорит Надежда Кеба. – Начинаешь разговаривать, расспрашивать, стараешься помочь. Объясняю, показываю, а по серьезным вопросам направляю к батюшке, чтобы люди шли к нему на исповедь. Часто родственники больного говорят: «Зачем на исповедь?! Он безгрешный!». А потом исповедуются, причащаются.

Надежда Кеба

– Заходит человек в храм, и его сразу видно. Православный, который подкованный, сразу к иконам прикладывается, свечи берет и ставит, записки подает, требы заказывает. А тот, который не то что не православный, а, может, первый раз порог храма переступил – испуган, не в ту среду попал и не знает, куда ему идти и что делать, – рассказывает Ирина Тодчук. – Идешь с ним и проводишь целую экскурсию: рассказываешь, какая икона где находится, что нужно поклониться, перекреститься и свечку поставить. И так целый день. И такое чувство, что ходишь как за малыми детьми. И эти люди точно как дети, и сердиться на них нельзя. Человек первый раз пришел в храм, а Промысел Божий ведь через людей происходит! И не нам судить. Заходят нищие, болящие и страждущие. Заходят просто свечку поставить, не зная, почему они пришли. Но в этом тоже Промысел Божий: они зашли, что-то спросили, завязался разговор. Оказывается, они никогда не исповедовались и не причащались, а мы даем им молитвослов, рассказываем, как подготовиться к исповеди. И выясняется, что этот человек жаждет исповедоваться, но просто стеснялся, не знал, как зайти и сказать об этом.

Ирина Тодчук

«За что мне такое счастье?!»

О своем пути к Богу и возможности трудиться в храме Надя и Ира говорят – Божья воля.

Обе женщины пришли к вере, будучи взрослыми людьми, и не понаслышке знают, что такое поиск истины и главного смысла жизни.

Надежда рассказывает, что в молодости с детьми и к сектантам приходила, да Господь отвел от пагубного пути. Храм святителя Луки Крымского нашла сердцем сразу, когда он еще ютился в коридоре райбольницы – там и с мужем повенчалась, и на службы приходить стала. Говорит, это мама покойная на сороковой день привела ее в эту церковь. Но прошло еще много лет, прежде чем Надя получила возможность трудиться в храме.

– В церкви нужен был работник, и я пришла, попросилась. А перед этим исповедовалась, каялась в грехах, и батюшка мне сказал: «Надя, надо что-то менять», – рассказывает Надежда. – И когда через день отец настоятель позвонил и сказал приходить, я сразу же уволилась из кафе и на следующий день вышла на работу в храм.

Храм во имя свт. Луки Крымского

По словам Нади, она тогда почти ничего не знала для работы в храме – ни икон, ни много другого. Поэтому учила всё – книги брала, у всех, что могла, спрашивала. Говорит, было очень тяжело, но она была счастлива:

– Мне Бог помогал. Заходят люди и все спрашивают. А я про себя думаю: «Господи, помоги! Господи, помоги!». И раз – на ум приходит, что сказать этому человеку. Сейчас намного легче – всё, конечно, я не знаю, но самое нужное уже понимаю и сама могу объяснить. А тогда было очень трудно. Но и тогда, и сейчас, когда остаюсь одна в храме, смотрю на иконы и думаю: «За что мне такое счастье?!»

Надежда рассказывает, что и за пять лет работы в храме у нее нет полной уверенности в своих знаниях и абсолютной правоте. Она все время обращается к Господу за помощью, за вразумлением. И она хорошо понимает людей, впервые переступающих порог храма – их неуверенность, непонимание элементарного и даже нарочитый апломб:

– Мне хочется им помочь, объяснить, услужить как-то. И всегда прошу прийти к батюшке пообщаться, на исповедь. И очень многие вот так приходят.

«Попробуйте быть всем матерью – и маленькому, и большому, и старому»

Ирина рассказывает, что в церковь на честь святителя Луки пришли всей семьей – и мама, и брат, и другие родственники:

– Здесь еще лес был, а мы молебен читали, просили Господа, чтобы нам дали землю под храм. А как стали деревья выкорчевывать и котлован рыть, то уже и работала при будущем храме – мы тут и ночевали, и жили.

Но, вспоминает Ира, не сразу она решилась на работу в церкви – отец настоятель три раза предлагал, а она все колебалась:

– На заводе, где я была контролером ОТК произошло сокращение, и я временно пошла работать на другой завод – в цех разлива воды. Сначала работа там не ладилась, а потом так пошла, что в один день мы заработали, как никогда. Обрадовалась, думаю, все – остаюсь. И только подумала – поскользнулась на мокром, упала и сильно порезала себе руки и ноги. Сразу же ушла оттуда и на следующий день, после перевязки, с забинтованными руками пришла к месту строительства храма – и осталась. Вот так по Божьей воле все и случилось.

Ирина вспоминает, что сначала ей было трудно справляться со многими разными людьми. Приходили и болящие, проклинающие все и вся – и болезнь свою, и саму жизнь. Вот тогда настоятель храма ей и посоветовал: «Ирина, попробуйте быть всем матерью – и маленькому, и большому, и старому. Относитесь ко всем как мама».

– Где-то читала, что Господь так любит каждую человеческую душу, что готов отдать за нее вселенную. Вот такая сильнейшая любовь, что кажется и уму непостижимой, – говорит Ирина. – И когда заходит человек в храм, нужно смотреть не на то, как он одет и что говорит, а видеть в нем образ Божий. А какое у него состояние души, и что с ним произошло – это уже Промысел Божий и Он его ведет. Не наше дело в это вмешиваться, для этого есть священник.

«Стараешься никого не обидеть»

– Самое тяжелое – работать с людьми. По-разному люди реагируют, каждый хочет внимания, будто он один. И когда к кассе стоит большая очередь, с одним разговариваешь, другие ждут, и стараешься всем угодить, никого не обидеть. Но это очень изнуряет – бывают такие дни тяжелые, что потом полдня отлеживаешься. Пришлось еще один выходной попросить у батюшки, – рассказывает Ирина. – Когда огромное количество людей пройдет за выходной день или в большой праздник – усталость чувствуется неимоверная. Уже просто перестаешь соображать, но стараешься всегда улыбаться. Особенно бабулькам, потому что они – самые настоящие дети. Им отказать невозможно, и к ним нужен такой подход, будто каждая бабулька – единственный человек на свете.

– Самое сложное – общение с людьми, – говорит Надежда. – Люди приходят разные, и к каждому нужно найти подход, не обидеть случайно. Задача - и объяснить, и обслужить, и показать. Временами бывает тяжело, потому что люди не понимают. Но разъяснишь, и – слава Богу!

По словам Надежды, иногда приходят люди в церковь и просто поскандалить, спровоцировать на конфликт:

– Особенно в последнее время много стали приходить, чтобы на тему политики поспорить. Но я сдерживаюсь и не говорю на такие темы. Временами хочу что-то объяснить, но понимаю, что это бессмысленно.

«За другого человека жизнь не проживешь»

– И если человек в храме что-то делает не так, мы стараемся как-то намеком, ненавязчиво сказать об этом, чтобы не задеть и не обидеть, – говорит Ирина. – За другого человека жизнь не проживешь, и поэтому мы можем только рассказать, как нужно сделать – исповедоваться, причаститься, посоветоваться со священником. Сказать то сказали, и он вроде загорелся, а потом всяко может быть – человек выбор делает. Главное - много информации не давать, а то он сразу – к выходу ближе.

Часто, по словам Ирины, приходят в церковь люди с различными суевериями. Например, просят обереги:

– Мы объясняем, что оберег – это язычество, у нас в церкви оберегов нет. У нас есть самое главное – крестик. Тогда просят ладанку. А мы объясняем, что иконка – это хорошо, но крестик – главное. И просим, чтобы он купил крестик. Если человек упирается и не хочет, значит, не время еще ему. Главное – не быть навязчивым.

Ирина рассказала, что в храме раньше были бабушки-прихожанки, которые любили подсказать, куда и как стать, и что сделать. Настоятель храма взял их инициативность под строгий контроль. И если, например, заходит в храм женщина в брюках или с непокрытой головой, а одна из таких бабушек норовит ей сделать замечание, бабушку тут же просят умерить пыл – есть работники храма, которые все видят и знают, как реагировать.

– В притворе всегда есть юбочки-платочки, и мы предлагаем надеть, но никогда не настаиваем, – говорит Ирина. – С человеком, в первую очередь, разговариваем, а потом уже предлагаем, а не так – сразу в лоб. Если не время говорить, подходим с юбочкой и платочком, улыбаемся и просим надеть. Если это воспринимается агрессивно, мы оставляем ситуацию, как она есть. Теперь уже батюшка, если посчитает нужным, может отреагировать.

«Чтобы человек не заблудился»

Бывает, по словам Ирины, что приходят в храм и люди пьяные. Могут они плакать и рыдать, рваться поцеловать иконы:

– Обычно пьяные, которые приходят в храм, хотят исповедоваться – причем, срочно, немедленно. Мы утешаем, и часто они начинают рассказывать свою жизнь, а мы выслушиваем и снова утешаем. Пьяных не исповедуют, но это решает священник.

Бывали случаи, что придет человек чуть выпивший и говорит, что если сейчас не исповедуется, то что-то с собой сделает. Тогда мы срочно зовем священника, и он уже с ним беседует.

Ирина отмечает, что и трезвые люди часто приходят в храм и плачут, рассказывают свою беду. Она и другие женщины на свечном ящике и выслушивают, и сочувствуют, и советуют, и пытаются поучаствовать в ситуации:

– Болящие приходят в церковь как к последнему кораблю, заходят и говорят: «У вас тут так тихо и хорошо, что отсюда невозможно уйти!». Постоянно такие слова слышим. Отдыхают тут люди. Они не понимают, что такое благодать Божья, но чувствуют ее.

Ирина рассказывает, что почти каждый, кому поставили онкодиагноз, спрашивает, почему он заболел.

– Говорю болящим всегда примерно такие слова, что Господь с человеком говорит сначала шепотом любви, но если тот не слышит – голосом совести, и лишь тогда посылает скорби или болезни. И они соглашаются, говорят да, «як тривога, то до Бога».

И Ирина, и Надежда признали, как иногда чувствуют, что что-то недосказали человеку, и это очень важное. И потом совесть мучает:

– Самое главное в нашей работе: если человек зашел в храм – не упустить его, не потерять, чтобы он не заблудился. Чтобы он почувствовал, что пришел домой – к Господу. Господь ждет каждого человека, а мы со стороны. Человек заходит в храм и смотрит по центру, как бы в небо – душа его чувствует Бога. А потом он расставляет руки и говорит, что не знает, что делать – это уже идет все человеческое. И тут нужны мы, чтобы его поддержать.

В храме Рождества Христова есть свечной ящик (или свечная лавка). Там можно оставить пожертвование на храм, подать записку о здравии и упокоении, приобрести и другие атрибуты церковной жизни. Свечной ящик находится справа от входа.

Приобретая что-либо в церковной лавке, христианин вносит свою посильную жертву на храм. Приобретение в церковной лавке означает не торговлю, а пожертвование. Церковь существует на пожертвования прихожан. Поэтому приобретение свечей имеет смысл именно в самом храме.

Для удобства прихожан в церковной лавке указаны минимальные суммы пожертвований. Можно пожертвовать больше, если имеется такое желание и возможность. В некоторых случаях пожертвование может отменить или уменьшить (от указанной величины) только настоятель.

В церковной лавке за пожертвование можно приобрести:

• Свечи
• Подать церковные записки о поминовении ()
• Иконы
• Кресты
• Лампадное масло
• Православную литературу
• Предметы церковной утвари
• Просфоры

Пожертвование на канун

Пожертвования не ограничиваются только деньгами. На столе слева от кануна любой желающий может оставить продукты для поминовения усопших, кагор (образец находится в церковной лавке). Принести можно любые свежие продукты, которые человек сам употребляет в пищу, кроме мяса и мясных продуктов. В дальнейшем эти продукты передаются малоимущим и бездомным в рамках , а также попадают на стол служителям церкви. Традиция оставлять продукты появилась из обычая в память об усопшем устраивать раздачу милостыни.

Свечным ящиком или свечной лавкой называют предмет церковной мебели размерами с невысокий поставец. На столешнице свечного ящика расположены лотки для разноразмерных свечей, а также имеется место для написания записок и предусмотрена прорезь для пожертвований, соединенной с кружкой. Кружка находится под столешницей за запирающимися дверями. Церковная кружка предназначена для сбора пожертвований. До нашего времени дожило небольшое количество таких предметов. Как правило, они находятся в музеях. Они включены в каталоги русского прикладного искусства. Все старые свечные ящики изготавливались из дерева с большим количеством геометрической резьбы с фурнитурой из кованного метала. Потребность в них осталась для использования в часовнях или небольших храмах. Сегодня актуальны церковные лавки, в которую интегрировался свечной ящик.

Церковная лавка

Церковная лавка ? это целый мебельный комплекс, который расположен у западной стены или в отдельном помещении, стоящим рядом с храмом. Самая старая иконная лавка, которая нам встречалась, была сделана в конце XIX века. Она была изготовлена из дуба в лучших традициях краснодеревного дела. Современные свечные лавки напоминают хорошую икеевскую мебель, которая попала в не предназначенное для неё помещение. Новодельные лавки, редко радуют глаз, как правило, они простые и не красивые. Свой полный функционал они не выполняют, но стоят не дорого. Однако через несколько лет дешевый свечной ящик будет подлежать замене на новый. Стоит ли многократно заказывать дешевую церковную лавку? Очевидно, что нет.

Мы разработали и исполнили несколько старинных предметов, немного интерпретировав по-своему. Эти предметы заняли свое достойное место. Также мы разработали и исполнили несколько своих проектов. У нас разработан и продуман проект, который как мы надеемся, в разной компоновке и с небольшими стилизационными изменениями будут изготовлены для многих храмов. Чертежи мы разместим на своем сайте. Жаль, что ни один чертеж не передает детальную проработку и вид конечного результата. Тем не менее, в живой беседе мы постараемся объяснить заинтересованным людям основную концепцию своего проекта.

Театр начинается с вешалки, а храм начинается (и для некоторых заканчивается) свечным ящиком. Церковные работницы давно стали притчей во языцех. Не так посмотрели, не то сказали. Но, прежде чем критиковать, давайте посмотрим на эту работу (как говорят в Церкви - послушание) с другой стороны прилавка.

Жизнь и смерть

В начале трудовой смены в храме Всех Святых работница свечного ящика помогла приготовить все необходимое для троих крещаемых: двух младенцев и молодого мужчины. В последний момент выяснилось, что родители одного младенца перепутали храм. Они быстро собрались и уехали в храм вмч. Пантелеимона. Затем продавец ответила на вопросы заплаканных женщин в черных головных повязках. Можно ли в воскресенье отпеть усопшего? Чем отличаются очное и заочное отпевание? Что и как нужно делать? Наконец, они стали ждать, когда батюшка освободится, недоуменно наблюдая, как тот бегает от купели в центре храма в притвор, к баптистерию для крещения взрослых. У тебя сейчас горе, а у других - радость. Как это вместить? Мозг сопротивляется. А за свечным ящиком ко всему привыкли.

Звонок. Нужно причастить тяжелобольного. Люди договорились, когда у священника будет время, но состояние больного резко ухудшилось, и родные опасаются, как бы тот не умер без Причастия. Продавец моментально внутренне мобилизуется. Задает четкие вопросы, записывает координаты. Обзванивает священников, договаривается, и за несколько минут вопрос улажен. А через пару часов звонят родные, сетуя, что не отблагодарили батюшку. Им объясняют, что пожертвование можно передать через храм. Слава Богу! Человек не остался без последнего Причастия. Это - экстренный случай. Но записывают и обычные требы. Если это Причастие больных на дому, выясняют состояние человека, хочет ли тот причащаться или же это - желание родных, когда причащался в последний раз, как готовится. Вся информация передается дежурному священнику.

За свечным ящиком в курсе всех громких происшествий: несчастных случаев и аварий, поскольку там оформляют отпевание. Часто люди, далекие от Церкви, хотят, чтобы священник пришел к ним домой и совершил панихиду по усопшему. Там собирается народ, чтобы проститься с покойным, а в церковь захотят пойти не все.

Продавец объяснила, что для отпевания от родных требуют принести справку о смерти, где указана ее причина. Я удивилась, как она отлично ориентируется в медицинских терминах. Если диагноз вызывает сомнение, батюшка лично беседует с родственниками, чтобы понять ситуацию - не было ли самоубийства, алкоголизма или наркомании. Если те что-то скрывают, это уже на их совести. Когда священник сталкивается со сложным случаем, за ящиком людям дают перечень документов, которые нужно подать в церковно-каноническую комиссию Нижегородской митрополии. Там рассматривают вопросы об отпевании и расторжении церковного брака.

Зачем крестимся?

Оглядываюсь по сторонам. Тут целое хозяйство, множество книг учета, различных коробочек. За ящиком - строгий учет, все записывают. Когда выдается свободная минута, надо фасовать свечи. А на вечерней службе продавец следила за свечами в храме. Молящиеся почему-то их не поправляли. За все время смены ни разу не присела. Только предлагала мне: «Посиди, тяжело на ногах с непривычки».

Перед глазами продавца памятка - что говорить тем, кто хочет креститься. Им нужно прийти на собеседование. Многие люди не хотят «тратить время», говорят, что лучше поедут креститься в сельские храмы. За свечным ящиком их убеждают, что это нужно им самим. «Дайте книжку по подготовке к крещению, - просит посетительница и сразу начинает возмущаться. - Что это такое!? Попы требуют ходить на собеседование. А у меня маленький ребенок, времени совсем нет». «Да, - сочувственно соглашается продавец, - конечно. Но ведь это недолго. Батюшка тоже спешит, и у него - семья, дети». «А еще требуют учить молитвы», - продолжает жаловаться на священника женщина. Продавец всем своим видом выражает сочувствие: «Да, но учить-то надо совсем немного молитв, самые основные. Они короткие, только «Символ веры» - большая, но надо же знать, во что веришь...» Так, немного поговорив, женщины расстаются как добрые друзья. Работа с людьми - великое искусство.

Женщина с малышом покупает свечи и расставляет их. Через прилавок видно, как она ходит перед солеей. Продавец вышла объяснить, что там ходить нельзя. «Надо же, - удивляется та, - в прошлом году мы тут крестили ребенка, а нам об этом не сказали…» В самом деле, удивительно - крестили ребенка и зашли в церковь только через год. Cпрашивается, зачем крестили?

Люди

Посетителей храма работники шутливо делят на прихожан, захожан (заходят изредка), прохожан (проходили мимо и зашли) и привожан (которых привели родственники). Встречаются неадекватные посетители, которым нужно объяснять столько раз, пока они не тебя не услышат или не уйдут. Причем, продавец делает это спокойно и с улыбкой. Откуда такая выдержка и железные нервы? - «Не забывай, я же работала в детском саду».

Некоторые специально приходят поскандалить, ищут, к чему придраться. - «Почему у вас такие дорогие свечи?» Объяснили, что свечи закупают в епархии. - «Люди столько денег дают на храм, а он у вас в каком состоянии?» Человек зашел в храм не помолиться, а поругаться. - «Мне срочно нужен священник». Идет служба. Продавец пытается выяснить, насколько это срочно. Вдруг человек, не дождавшись, развернется, уйдет и наложит на себя руки? - «Я читал Евангелие и возмущен тем, что там написано. Дайте мне священника, я ему все выскажу, как коммунист…» Все понятно.

Храм притягивает городских сумасшедших и духовно больных людей. Каждый чудит по-своему. Один постоянный посетитель прошел горячие точки, у него случаются вспышки агрессии, другой болящий парень выпрашивает деньги в храме. Некоторые молятся на коленях перед иконами с воздетыми руками, громко жалуясь святым. Есть женщина, которая зажигает лампады и свечи, ходит по солее. Продавец опасается, чтобы та не вошла в алтарь, но виду не подает, ведь церковь открыта для всех. Спросила, правду ли писали в газете, что нищий Герман отдает собранные деньги в храм. Продавец улыбнулась: «Он и на свечку не даст. Попробуй, попроси у него. Мало ли что пишут…»

Бабушка с претензией: «Я подаю записки четыре года. Вы уже, наверное, запомнили все имена. Как, еще нет?» Диктует огромный список. Продавец: «Попросите внуков, чтобы они вам этот список распечатали на компьютере». - «Вы что, они же не знают, что я сюда хожу…» Одинокие люди приходят выговориться, их нужно терпеливо слушать, а говорить они могут часами. Кого-то привело в церковь горе. Мать наркомана рассказывает, в каком аду живет. - «Что делать?» - «А вы сами когда в последний раз исповедовались и причащались?» - «Никогда». Начинается ликбез. Придет ли человек в храм? Станет ли из прохожанина прихожанином? Пути Господни неисповедимы.

И их вопросы

Поговорить за ящиком удается урывками, т. к. телефон практически не умолкает. Звонят из других приходских храмов, где принимают записки, но в будни нет богослужения. Нужно записать имена для поминовения. Звонят, чтобы узнать расписание в храме прп. Серафима Саровского, там не отвечает телефон. Люди не понимают, что есть приход и монастырь, и это - разные организации. Для них - все едино, все Церковь.

- «Дайте мне благословение». - «Благословение дает священник». - «Вы не так поняли, мне нужно благословение для молодоженов». Наконец, продавец сообразила, что просят венчальные иконы. - «Нет, эта Богородица не подойдет, слишком строгая (Казанская икона), не будет счастья молодым, дайте другую». Увещевания, что Богородица у нас одна, посетительницу не переубедили. Интеллигентного вида женщина принесла освятить небольшую икону Божией Матери и сторожила у входа, чтобы икону не украли и не подменили - та была украшена бриллиантами. А продавец, да и батюшка, думали, что это простые камушки.

За ящиком постоянно отвечают на вопросы. Можно ли подать прошение об успешной сдаче экзамена? Чем отличаются простые записки от заказных? - «Нет, вы мне объясните, какие более действенные». - «Надо ли устраивать на девятый день поминки? Сколько народу позвать?» - «Правда ли, что годовое поминовение надо заказать в нескольких церквях?» Люди хотят все формализовать и сделать «как надо». На такие вопросы продавец обычно отвечает, что по силам и средствам. Но не всегда успевает даже открыть рот. «Я заказывала сорокоуст об умершем брате в нескольких церквях, - вмешалась в разговор посетительница. - Брат мне приснился и сказал, что устал, просил, чтобы мы его не мучили». «Поэтому теперь я заказываю поминовение в одной церкви», - подытожила она. Все уверены, что разбираются, как правильно веровать, и учат друг друга. А потом люди возмущаются: «Мне в церкви такое сказали…»

Бывают смешные моменты - когда взрослые пишут записки «об упокоении бабы Люси» или звонят: «Можно ли сегодня мыть голову?» Когда после передачи на т/к «Союз» дружно бегут покупать икону свт. Луки Крымского. А, бывает, совсем не смешно. - «У меня вчера в другом городе брат повесился, а меня пригласили на День рождения. Так, мне идти или нет?» Пауза. Работница храма судорожно хватает воздух. Что ни ответь, могут истолковать как угодно. Она уговаривает девушку на том конце провода прийти в храм, побеседовать с батюшкой. За ящиком стараются говорить о простых вещах, не вдаваясь в богословие. Для этого есть священник.

Во время службы возле свечного ящика суета, толкаются опоздавшие, передают свечи, и до продавцов доносятся лишь обрывки молитв. Во время пения Херувимской на прилавок ставят табличку с просьбой подождать. Некоторых посетителей это возмущает, люди не понимают, почему им приходится ждать. Целых несколько минут! Вообще, бытует представление, что Церковь должна сделать все так, как нам хочется, причем бесплатно.

N: «Очень большая нагрузка физическая, а главное - моральная. Надо обдумывать каждое слово. Понимаю, что если скажу что-то не так, Господь с меня спросит. Не здесь, а там… Все выдержать помогает благодать, которая есть в храме. Иногда никого нет, все разошлись. Пора идти домой, смена кончилась. Но так тихо, хорошо, намолено. И хочется, наконец, спокойно, с чувством помолиться…»

Многим кажется, что продавцы за свечным ящиком ничего особенного не делают, и работа у них легкая, не то, что у нас. Но стоит присмотреться, и понимаешь, что там могут трудиться только глубоко верующие и любящие церковь люди. Другие не удержатся. Я почему-то думала, что там притупляется чувство благоговения - сидишь, пересчитываешь деньги. А теперь поняла, за ящиком - как на передовой. В любой момент может что-то произойти, и нужно быстро принять правильное решение. А это значит, в сердце - молитва, и рядом Господь.

Неоконченное интервью с о. Павлом Адельгеймом

8 августа в Пскове похоронили жестоко убитого в собственном доме 75-летнего священника отца Павла Адельгейма. Дьякон Андрей Кураев назвал его «последним свободным священником Московской патриархии». В память об этом замечательном православном пастыре The New Times публикует неоконченное интервью с ним

Мы познакомились с отцом Павлом в сентябре прошлого года на конференции «Реформация: судьба Русской Церкви в XXI веке». Она была организована общественным движением «Россия для всех». Выступить приглашали разных священнослужителей. Не побоялся прийти только отец Павел Адельгейм. Я слышала о нем как о замечательном, мудром, деятельном батюшке, но главным образом - страстном критике «вертикали власти», выстроенной патриархом Кириллом в Церкви. Говорили, что отец Павел уже много лет борется против церковной реформы, которая сделала абсолютно бесправными рядовых священников, сократила до минимума роль мирян в приходской жизни и сосредоточила всю власть над приходами в руках иерархов.

В перерыве между докладами на конференции я старалась поговорить с отцом Павлом о самом главном, о том, что год назад волновало многих: что происходит с РПЦ. Мы, как мне тогда казалось, разговор только начали и договорились, что обязательно его продолжим. Отец Павел приглашал в Псков. Я обещала приехать. Как это часто бывает - не успела…

Вы, наверное, единственный священник в современной РПЦ, который сидел в тюрьме как антисоветчик. За что вас арестовали?

Меня рукоположили в 1959 году. А посадили через десять лет, в 1969-м. Я, правда, не получил даже начального зэковского образования, просидел всего три года по обычной статье для того времени: брежневская статья 190-прим («хранение и распространение клеветнических материалов, порочащих советский конституционный строй»).

- Что у вас нашли?

У меня нашли довольно много стихов поэтов Серебряного века: Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама, Волошина. Самое смешное, что суд решил, что все эти произведения писал я сам, а приписывал их известным поэтам.

- Где вы отбывали срок?

Я служил в Бухаре, а когда меня арестовали, следствие вел ташкентский КГБ, и в течение года я сидел во внутренней тюрьме. Потом меня отправили в лагерь на территории моего же прихода - лагерь был расположен в пустыне Кызылкум.

- Как же вы потом оказались в Псковской епархии?

В лагере после несчастного случая я потерял ногу и потом, выйдя на свободу, вернулся в свою Ташкентскую епархию. Мне дали приход в Средней Азии в Фергане. Потом у меня произошли некоторые столкновения с местным уполномоченным по делам религии и местным куратором от КГБ, и меня перевели в Красноводск. Там мне было трудно служить из-за очередных козней со стороны местного КГБ, и я решил уехать в Россию. Так получилось, что в силу инвалидности мне пришлось перебраться в Псков. Правда, и там сначала было много трудностей, меня гоняли с одного прихода в другой, все время «сажали» на голову настоятелю, но потом, наконец, дали приход в поселке рядом с Псковом. И там у меня началась бурная деятельность и жизнь интересная - по созиданию храма и параллельно по созиданию общины. В конце 80-х и социальная работа появилась, а потом и в городе мы получили храм, он лежал в руинах. Это был первый храм в Псковской области, отданный верующим. Наш храм Жен-Мироносиц.

- Тот, где вы сейчас служите?

Да. Я был там настоятелем с 1988 года, а в 2008-м правящий архиерей (митрополит Евсевий. - The New Times) меня сместил с поста настоятеля. До этого архиерей выгнал меня из всех других храмов, где я служил. Еще я строил храм в областной психиатрической больнице за свой счет. Архиерей нам не помогал, но когда храм был закончен, он сказал мне: «Пошел вон отсюда!»

- Почему он вас прогнал? Забрал этот храм себе?

Да нет, храм этот ему не нужен. Этот человек - он не злодей. Он живет только своими амбициями. С ним можно по-человечески иногда разговаривать. Но в то же время это человек, который в течение десяти лет со мной разговаривал ласково, но изгонял меня отовсюду.

За что он вас так невзлюбил? Не потому ли, что завидовал вашей силе, вашему авторитету, который вы приобрели у верующих?

Какая сила? Что священник может против архиерея?

- Почему вас изгоняют, как только вы отстроите храм, развернете социальную деятельность, обустроите приход?

Я думаю, что у него ко мне есть какая-то странная зависть. Все, что я в последние годы делаю, даже тогда, когда мы уже совсем перестали общаться, он начинает повторять. Так как я отмечал свое 70-летие, например, он повторяет то же самое. Он на год меня моложе. И он повторяет, но у него получается пародия. У меня это получается непроизвольно благодаря тому, что меня окружают умные люди, которые знают, как и что правильно сделать. А его окружают необразованные и неумные люди, которые дают ему неудачные советы.

Если отвлечься от вашего конфликта с архиереем и вернуться к проблемам РПЦ: есть ли сегодня раскол в Церкви или это выдумки журналистов?

Существует два совершенно разных взгляда на Церковь и церковную жизнь. Раскол в этом смысле существует: непримиримость позиций по пониманию церковной жизни, которая пока не оформлена в раскол. Но если появится лидер, который захочет за собой повести людей, то раскол станет реальностью.

- Что вы имеете в виду?

Есть достаточно много священников, которые хотят духовного возрождения Церкви. Ведь весь вопрос в чем: у нас говорят о возрождении Церкви, а на самом деле речь идет о разложении Церкви. И очень много священников, священников молодых, которые тоже ищут возрождения Церкви, но не Кирилловского (патриарх Кирилл. - The New Times), а возрождения христианства, не возрождения того искаженного образа православия, которое сейчас создается, а возрождения христианского духа. То есть они хотят восстановить богослужение так, как оно должно быть, а кроме богослужения есть еще и духовная жизнь христианина, которая проходит и в общении, и в образовании, и в социальной работе. В нашей Церкви сейчас патриархия декларирует и катехизацию, и миссионерство, а на самом деле ничего не делается, лишь создается масса комиссий. И при патриархии, и при епархии. Я не знаю, что делается при патриархии, но я знаю, что делается в нашей епархии: у нас существует 15 комиссий - по связям с общественностью, по здравоохранению и прочее и прочее. Каждую из этих комиссий возглавляет какой-нибудь священник, который понятия не имеет о том, чем должна заниматься эта комиссия. Он просто ничего по этому поводу не делает. Но если требуются отчеты, то ему эти отчеты присылают, и в каждом отчете он ставит галочки. На самом деле это липа. Обыкновенная советская показуха.

- А чем занимаются те священники, которые думают не так, как вы и ваши единомышленники?

Они занимаются тем же самым, что и в светском обществе: думают, где добыть деньги. Всех волнуют деньги, деньги, деньги. Сейчас свечной ящик является центральным местом в храме, вокруг которого кипят все страсти. А алтарь как-то на отшибе и, в принципе, никому не нужен.

- Деньги этим священникам нужны для себя или на восстановление церкви?

Конечно, для себя. Они все эти деньги как-то пилят между собой, как за пределами церкви, так и в церкви. Что касается наших церковных властей, то создается впечатление, что они создают не Церковь Христову, а какую-то финансово-политическую империю, то есть на первом месте стоят вопросы не духовной жизни, не духовного просвещения народа, а имущества, капиталов, политики.

- Почему?

Существуют три типа руководителей. Есть те, кто готов поступиться личными интересами ради той организации, которую они создают. Это редкие руководители, жертвенные люди. Есть такие, которые руководствуются одновременно и личными интересами, и государственными. Это опять-таки не так часто встречается, поскольку эти интересы не всегда совпадают. Есть, наконец, руководители, которые руководствуются личными интересами и которые используют структуру, которой они руководят, чтобы удовлетворить свои личные амбиции, свой карьерный рост.

- Как вы оцениваете роль патриарха Кирилла в жизни Церкви?

Я думаю, что патриарх Кирилл - источник церковного зла. При патриархе Алексии Кирилл имел очень большой вес, но все-таки Алексий его сдерживал, придавливал немножко. Все документы, все новые уставы, изданные Церковью, все это - дело Кирилла.

- Он существует в союзе с властью или ведет свою собственную игру?

Конечно, он пребывает в симфонии с властью, но у него есть и личная заинтересованность. Он сделал блестящую карьеру, получил огромные средства, и он, конечно, строит свое личное благополучие и личный престиж. Его амбиции очень велики. Но в гражданском обществе он - жупел. Конечно, он принадлежит к какому-то определенному клану в Кремле, который его поддерживает.

- А с точки зрения Церкви он полезен или вреден?

Бог выбирал себе очень разных пророков, иногда требовал от них таких вещей, которые нам кажутся даже не нравственными. Вот, например, Pussy Riot - плохо они поступили или хорошо? В плане чисто человеческом, я думаю, что плясать в не очень приличной одежде на солее - нехорошо, но я боюсь их за это осудить, потому что иногда промысел Божий действует не совсем так, как мы привыкли это правильно понимать.

- А как вы оцениваете реакцию Церкви на саму акцию Pussy Riot?

Ужасная, конечно, реакция, нехристианская реакция. Просто обыкновенная месть. Желание отомстить за то, что Церковь обидели.

Сейчас некоторые прихожане РПЦ говорят о том, что готовы в знак протеста уйти из Церкви. Как вы на это смотрите?

Я пришел в эту Церковь. Я пришел после того, как в нее уже вошли люди, достойные самого высокого уважения, которые, несомненно, являются вождями духовной жизни. Я был рукоположен владыкой Ермогеном (провел восемь лет в сталинских лагерях, служил в Ташкенте. - The New Times), который был рукоположен патриархом Тихоном. Так что у меня такие прямые корни. Изменялся не я, мои взгляды, которые были от начала, такими и остались. Но вокруг меня вся эта среда начала очень сильно меняться. Появились люди с совсем другими взглядами, и мы с ними друг друга уже не понимаем. Патриарх Кирилл - представитель совершенно новой духовной позиции в Церкви.

- Вы один из немногих служащих священников, кто заступился за Pussy Riot. Вы не боитесь, что вас отправят за штат?

Я могу этого ожидать, но я этого не боюсь. Отправят и отправят. И умереть когда-то надо будет. Что ж мне теперь - смерти бояться?..

Из автобиографии отца Павла Адельгейма

Мой дед Адельгейм Павел Бернардович, 1878 г. р., из русских немцев, получил образование в Бельгии, владел имением Глуховцы и Турбово под Киевом, построил каолиновый, сахарный и конный заводы. После революции имения и заводы национализировали, а деда пригласили в Винницу, он построил там каолиновый завод и был его директором до 1938 г. Арестован и расстрелян в Киеве 29 апреля 1938 г. Реабилитирован 16 мая 1989 г. Отец Адельгейм Анатолий Павлович, 1911 г.р. - артист, поэт. Расстрелян 26 сентября 1942 г. Реабилитирован 17 октября 1962 г.

Другой дед, Пылаев Никанор Григорьевич, - полковник царской армии. Судьба после революции неизвестна. Мать Пылаева Татьяна Никаноровна, 1912 г.р., арестована и осуждена в 1946 г., из мест заключения сослана в п. Ак-Тау Казахской ССР. Реабилитирована в 1962 г.

Родился я 1 августа 1938 г. После того как мать арестовали, жил в детдоме, затем вместе с матерью находился на принудительном поселении в Казахстане, позднее был послушником в Киево-Печерской лавре. Оттуда в 1956 г. поступил в Киевскую духовную семинарию. Исключен игуменом Филаретом (Денисенко) по политическим мотивам в 1959 г. и рукоположен архиепископом Ермогеном (Голубевым) во дьякона для Ташкентского кафедрального собора. Окончил Московскую духовную академию, назначен в г. Каган Узбекской ССР священником в 1964 г. В 1969 г. построил новый храм, арестован, осужден по ст. 190-1 (клевета на Советскую власть), приговорен к трем годам лишения свободы. В 1971 г. в связи с волнениями в ИТУ п. Кызыл-Тепа потерял правую ногу. Освободился из заключения инвалидом в 1972 г. Служил в Фергане и Красноводске. С 1976 г. служу в Псковской епархии. Женат, трое детей, шесть внуков.

Один из двух моих приходов в г. Пскове называется храм Святых Жен-Мироносиц. С 1992 г. при храме открыта приходская общеобразовательная православная школа регентов.

Другой мой приход во имя Св. апостола Матфея находится в деревне Писковичи. При храме Святого апостола Матфея с 1993 г. существует приют для сирот-инвалидов.