Схиархимандрит иоаким парр духовная борьба. «Мы захвачены чепухой и безумием»

Здравствуйте, дорогие братья и сестры! У микрофона протоиерей Александр Степанов. Сегодня в гостях нашей студии схиархимандрит Иоаким (Парр), настоятель монастыря преподобной Марии Египетской в Нью-Йорке. И в нашей беседе нам будет помогать иеромонах Савватий, поскольку отец Иоаким говорит только по-английски, а мы понимаем только по-русски, поэтому благодаря отцу Савватию мы, надеюсь, хорошо найдем общий язык.
И сегодняшняя наша беседа будет беседой о миссии Церкви, об апостольском служении Церкви. Мы знаем, что Христос всех Своих учеников послал идти и научить все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа. Поэтому эта миссия в какой-то степени лежит на каждом из нас. Миссия Церкви сегодня заявлена как одна из главных задач, и если когда-то нужно было идти в другие страны, проповедовать там, то теперь наша миссия сосредоточена прежде всего на нашем собственном народе, в котором много людей считает себя православными, но по факту, по жизни, даже по внешним признакам таковыми совсем не является.
Отец Иоаким, Вы известны также как миссионер. И в то же время Вы являетесь схиархимандритом. Обычно схимник в представлении людей, и даже просто монах - это не человек, который идет во внешний мир, а который, скорее, старается изолировать себя от внешнего мира. Как сочетаются эти две формы служения? Или, наоборот, это так и должно быть в наше время?

Протоиерей Александр Степанов:
То есть я понял, что миссия возможна только в том случае, если в основе жизни миссионера лежит жизнь в реальной общине. Он живет в этой общине как в семье, и эта семья поручает ему какую-то ответственность.

Схиархимандрит Иоаким (Парр):
Церковь - это община, и самая высшая цель общины - это Евхаристия. Святая Троица через Иисуса Христа делится с нами. Без общины не существует любовь. Ты не можешь любить себя - ты должен любить кого-то. Поэтому мы должны научить людей, что мир и люди - это не собственность, это не груз. Они средства вашей жизни, и они - цель вашего существования,
для того, чтобы быть едиными друг с другом. Потому что мы являемся едиными в Боге. Если ты видишь каждого как своего ближнего или брата, ты не можешь ненавидеть его. Ты будешь о них заботиться, ты будешь желать их спасения. И это то, чему мы должны научиться. Каждый в Церкви, от Патриарха до самого молодого мирянина, мы все имеем позиции, которые нужно держать серьезно. И мы все имеем совершенно одинаковую ответственность для того, чтобы стать святыми, для того, чтобы служить ближнему и для того, чтобы проповедовать Евангелие. Если мы этого не делаем, это просто провал, наш проигрыш.

Протоиерей Александр Степанов:
Есть разница между просвещением и миссией. Можно осуществлять просвещение людей - тех, которые сами приходят с вопросами, с желанием понять и войти в эту жизнь. Я думаю, у нас есть гораздо больше понимания, что с ними делать, особенно, если есть община и если есть такой институт катехумената. Но самая трудная задача - как достучаться до тех людей, которые вовсе не интересуются Церковью, Богом. Они интересуются автомобилями, бизнесом, хорошими вещами, в общем, живут в мире сем. С чем можно обратиться к ним? Что, можно сказать, является керигмой сегодняшнего дня?

Схиархимандрит Иоаким (Парр):
Каждый хочет любви, знает он об этом или нет. Каждый хочет быть реализованным, даже если он об этом и не знает. У человека постоянно есть желание связи. До Адамова грехопадения человек имел прямые взаимоотношения с Богом, и он имел желание своего бытия только для Бога. И это желание было реализовано, потому что не было греха, который отнимал эту возможность. После грехопадения это желание никуда не ушло, это внутреннее желание Бога и связи с Ним, но человек перестал осознавать, что это внутренне желание у него именно Бога. У него просто было это желание, но он не знал, для чего оно. Человек больше не знал, что только Господь Бог исполняет все вещи, все человеческие желания и стремления. Он начал искать творение вместо Творца, и он готов был принять удовольствие и удовлетворение вместо общения и настоящей реализации себя, настоящего исполнения своего предназначения. И в этом действии он все более затвердевал, окостеневал к своему ближнему, к Богу. И все у него стало работать только для того, чтобы исполнять свои желания к своему удовольствию. Вместо того, чтобы иметь взаимоотношения с Богом - то, что является краеугольным камнем для того, чтобы быть человеком - все перешло в удовлетворение себя. То есть у нас эгоистичный мир, и люди не могут остановиться в приобретении вещей - потому что все становится снова скучным, как только ты приобрел то, что хотел; и всегда можно получить большее и лучшее. Единственный путь для того, чтобы освободить от этого человека - это достучаться до подлинной цели его бытия, что есть общение с Богом.
Как можно что-то сказать человеку, который построил вокруг себя столько стен для защиты от этого знания? Вы им показываете, принимая тот мир, который вы получаете от Бога, который человек распознает в своем желании. У него даже нет никакой идеи, как этот мир приобрести. Вот вы видите молодого человека, или старую женщину, или человека среднего возраста, которые имеют реализацию мира в себе от Бога. Это вас шокирует - и это вас привлекает. И это вас очень удивляет, но также это вас волнует - потому что у этого человека есть такое качество, которым ты не владеешь. И оно является более великим, чем все то, чем владеешь ты. Когда человек делает что-то кому-то с любовью, на человеческом уровне это не гарантировано. В том случае если он враг тому, кто любит, но его все равно любят - это является причиной шока человека: «Ты что, сумасшедший? Что-то с тобой не так?» И ты можешь им сказать, что с тобой не так.
Много лет назад я был в Бразилии. И меня повезли в Манаос, это место на Амазонке. Я проехал примерно тысячу миль на лодке по Амазонке, по океану. И меня спросили: «Не хотел бы ты посмотреть на местных жителей, которые живут в лесах?» Но ведь я уже здесь, поэтому я уже могу увидеть. Было очень жарко и очень некомфортно. И мы по прорытым каналам примерно полтора часа добирались до деревни. Мы добрались туда и увидели общину католических сестер, у которых была больница. Эти сестры заботились о прокаженных в очень трудных условиях. Они показали нам, что у них есть. И я увидел монахиню, которая была одета в монашеское облачение. Она стояла к нам спиной и, наверное, как раз обрабатывала открытые раны на ноге человека. Был очень неприятный запах, и влажность, и жара. Когда она ко мне повернулась, я даже замер. Ей было лет двадцать-двадцать пять, она была француженка, очень молодая, чистая и красивая. И я сказал ей: «Сестра, я бы такую работу и за миллион долларов не смог делать». Она улыбнулась и сказала: «Я бы тоже не смогла делать за миллион долларов». Это меня удивило, но это правда. Она делала это по любви, ничего не получая за это. Но она отдавала. И такую правду Евангелия можно только показать. О ней говорить невозможно - ты должен ее видеть. И есть такие действия любви, есть такие действия милосердия везде. И они никогда не вещают о себе - «вот я здесь, придите, посмотрите на меня, как я работаю». Если мы пойдет и будем любить, если мы будем лечить этот раненый мир через служение любви и милосердия - не делая работу, за которую ты получаешь зарплату и при этом говоришь, что ты христианин; если так будет с нами - мы поменяем мир. Потому что Господь Бог поменяет мир через нас.
Миссионер должен возжелать послужить миру. Это очень трудно. «А как насчет моей карьеры, как насчет моей жизни?» Я вспоминаю, что в нашем городе Нью-ЙОРке к нам приходят люди, к нашим дверям, и часто просят поесть. Один из моих послушников несколько лет назад открыл дверь, и человек сказал ему: «Я хочу что-нибудь поесть». «Вы подождите одну минуту, я Вам принесу». И когда послушник снова открыл дверь, вместо одного человека стояло трое, потому что двое услышали, что дают поесть, и тоже подошли. Послушник отдал пищу одному и пошел за едой для тех двоих. Когда он вернулся с едой, появилось еще больше людей. Он мне говорит: «Что мне делать?» Я говорю: «Давай им продукты». И я отправил с ним второго монаха. И когда они закончили, они пять или шесть человек накормили. И у последнего человека, который подошел к дверям, это был шестой, послушник спросил: «Ну что, еще есть?» И тот ему сказал: «А ты что, горд собою? Ты же говорил, что твоя жизнь для этого. И ты злишься, когда тебе говорят, кто ты?» И послушник был просто раздавлен, разрушен.

Протоиерей Александр Степанов:
То есть он спросил, я немножко не понял. Когда подошел последний, то послушнику, видимо, уже надоело? Мол, давайте уж все там разом, а то ходите по-одному…

Схиархимандрит Иоаким (Парр):
Да, он просто уже не хотел это делать. Он просто устал ходить по ступенькам. И тот, шестой человек, сказал ему: «Как ты горд собою, когда ты меня кормишь. Но ты должен кормить людей». И послушник был шокирован, что этот человек так ему сказал. Но это правда. Мы думаем, что мы делаем что-то благородное, когда при этом мы получаем награду. Мы должны быть смиренными, если мы собираемся стать миссионерами. Это очень трудно. Мы не против делать то, то мы хотим делать. Но мы всегда против того, когда от нас чего-то хотят.
Говоря о призыве быть миссионером, мы говорим о призыве ко всей Церкви. Этот призыв означает разные обязанности и обязательства для разных людей. Мы не должны действовать так, как, например, мормоны, которые просто прыгают на тебя и дают тебе совершенно не имеющие под собой основания какие-то высказывания. Господь Бог сказал: «Иди и не кричи никому в лицо». Он сказал: «Станьте закваской, которая незаметно поднимет весь хлеб». Но мы должны быть сами живыми для того, чтобы стать этой закваской. Живыми в Боге. Молитва, послушание, пост, причастие, таинства, любовь, Церковь. Эти вещи сделают это возможным.

Протоиерей Александр Степанов:
Да, это, конечно, во многом объясняет, почему миссия не слишком удачна в нашей Церкви на сегодня. Мы плохие свидетели. Действительно, проблема не в том, что плохо научены, но в том, что мы все время что-то рассказываем, но мало показываем.

Схиархимандрит Иоаким (Парр):
Каждый может прочитать, что такое христианство. Но это не чтение, а видение, как что-то реально меняет тебя. Если вы доктор, и работаете в больнице, и человек приходит и говорит: «Мне нужно видеть доктора», а вы ему говорите: «Закатайте рукав». И вы достаете иголку. Он спрашивает вас: «Что вы делаете?!» «Я хочу сделать вам укол адреналина». «Но мне не нужен адреналин?! Я пришел к вам, потому что я не могу дышать, у меня астма». Настоящий доктор всегда сначала определяет проблему, чтобы назначить лечение. И мы должны сначала пойти и узнать, кто наши братья, прежде, чем им начать проповедовать. И мы должны понять, почему он такой, каким образом он стал таким - чтобы мы могли ему дать понять, как можно стать другим.
Посмотри на этого ужасного материалиста, он ездит на машине за миллион долларов, и его проблема в том, что он материалист. Но у него совсем не в этом проблема. Его проблема в том, что он не знает, что такое жизнь. Его проблема в том, что он наполнен одиночеством и пытается это чем-то заполнить. И мы должны сказать ему, почему и как это можно изменить, а не проклинать его и его от себя отрезать. Если бы мы хотели иметь то, что он имеет, но мы этого не имеем, и мы не живем из радости евангельской жизни - он нас не услышит, и у нас не найдутся нужные слова, чтобы ему сказать. Мы должны сами жить этим - вот почему община является настолько важной. Мы не можем жить сами по себе. Поэтому у нас должны быть приходы, которые являются свидетельством Евангелия. Поэтому в Церкви должны быть люди жаждущие святой Евхаристии, люди, которые ведут апостольскую работу. А апостольская работа - это ответ на их духовную жизнь. Это означает, что наши священники должны стать людьми молитвы.
Много лет у меня был очень мудрый духовный отец. Я жаловался ему на то, что есть люди на приходе, которые не совершают молитвы. И он мне сказал: «Ты оставайся ночью и молись за них. Если ты чувствуешь, что твой приход не молится, выбери один день недели и не спи. Проведи всю ночь в молитве за тех, кто не молится. И тогда они начнут молиться». Но у нас нет такой сильной веры. Мы не любим настолько наших людей, наших ближних. А мы должны серьезно понять, что прежде чем мы получим призыв к миссионерству, мы должны услышать призыв к покаянию, мы должны услышать призыв к святости, и они должны быть выражены в служении нашему ближнему. Если мы этого не услышим, то миссия не может быть удачной. Нам не нужно никого судить. Ведь никто не останавливает тебя от твоей собственной молитвы. Никто не может остановить ни одного священника, ни одного монаха от проповеди Евангелия на своем приходе. Никто не может запретить священнику совершать бдения. И я говорю моим духовным сыновьям, священникам, которые имеют борения на приходах: «Не ждите людей, которые придут в храм на богослужение. Вы служите - и люди придут». «А если там нет никого?» Я отвечаю: «Ангелы всегда там. Служите в любом случае. Даже если только один человек -служите. И вы увидите людей приходящих». Если вы любите Бога и любите алтарь, любите своих людей - вы будете служить и вы будете молиться. И вы поменяете людей.
Если мы хотим евангелизировать, мы должны серьезно жить по Евангелию сами.

Протоиерей Александр Степанов:
Вы живете в Америке, но часто приезжаете в Россию. Есть ли какая-то разница в ситуации, в духовной ситуации в России и Америке - с точки зрения миссии? Или это абсолютно одно и то же, это вещи общие для любого человека в любой стране?

Схиархимандрит Иоаким (Парр):
Существует большое сходство между двумя странами. Люди в России, очень многие, достаточно индифферентны к Церкви, потому что они услышали весь этот церковный словарь, они увидели повсюду церкви, которые теперь есть повсеместно, они услышали о Церкви по телевидению, в журналах. Они видят Церковь, и это для них не нечто чуждое, чужое. Это просто что-то непонятное. А некоторые имеют неправильное понимание, что такое Церковь. В России большое количество людей, которые совершенно закрыли глаза на мысль о том, чтобы быть частью Церкви. И у нас происходит та же самая вещь. Это не только ситуация с Православием, это происходит с каждой религией. У нас есть все религии, которые есть под солнцем. Они не видят, что это вера или Церковь, они не понимают, что это означает. Они видят это только как религию. И для них религия - это дополнительный груз, лишнее усилие для поиска какой-то цели. «Для вас это работает - вот и хорошо. Но это ничего не дает мне, ничего не делает для меня». Для них это, скорее, принадлежность к какому-то клубу.
Гораздо легче приходить тому, кто вообще ничего не знает о религии и о Церкви, нежели тому, кто немножечко знает, и чаще всего неправильно знает. Гораздо легче построить новый дом, чем ремонтировать старый. Поэтому когда я приезжаю в Россию, мне печально видеть эти сокровища Православия, этих людей святой жизни. В России всегда были те, кто верит, и те, кто не верит - потому что так было со времен Христа. Каждый человек должен лично обратиться - в противном случае ты не христианин. И то, что меня печалит - это индифферентность к Церкви, и индифферентность Церкви по отношению к людям. Это меня очень печалит. Я не пытаюсь быть критиком, я не встречал еще священников, которые горят огнем Святого Писания; которые не могут спать, потому что так много людей не знает Христа; которые проводят свою жизнь, не думая о зарплате, не думая о жилье. Очень часто это просто становится бизнесом. Очень часто это становится карьерой. Но это не трогает никого, кроме человека, который эту карьеру делает. Когда ты встречаешь священника, который любит Бога, любит своих людей, это как будто липкая бумага для мух - все к ней прилипают. И уже их не оторвать от него.
В Америке все примерно так же, исключая то, что Америка такая богатая и такая материалистичная, она настолько сама себя кормящая, и этой стране жизнь уже настолько скучна, она уже пресытилась всем, потому что есть уже все удобства и все удовольствия, и они уже все их попробовали, и все они уже наскучили. Ты говоришь им: «Христос». А они вздыхают в ответ. Я не говорю, что так везде. Но они видели такое неправильное использование, можно сказать, изнасилование Церкви и Христа, что они не хотят иметь с этим ничего общего. Для них это еще одна структура, которая никуда не ведет. Очень трудно до них достучаться.

Протоиерей Александр Степанов:
И это касается всех конфессий?

Схиархимандрит Иоаким (Парр):
Да. Всегда легче говорить с тем, кто находится в твоей семье, о самых глубоких вещах в твоей жизни. Потому что кто-то новый, кто-то другой - это сложнее.
Я говорю то же самое и в Америке. Когда я приехал в Россию для того, чтобы поехать в монастырь с двумя из моих монахов, мне хотелось приехать в Россию, потому что именно Россия принесла Православие в Америку. И я хотел попасть в более великую Церковь, чем наша маленькая «организация», и научиться у монашествующих здесь. Я приехал совсем не для того, чтобы учить, чтобы говорить. Но люди начали меня просить говорить с ними. Я им сказал: «Я пришел учиться у вас». «А мы хотели услышать от Вас, что Вы делаете. Мы хотим, чтобы Вы сказали нам». Когда я обсудил это со своим духовником, он сказал: «Никогда не проси и никогда не будь добровольцем. Если тебя попросят приехать, тогда поезжай и служи им». И я приезжаю по приглашению, а не по своему собственному желанию.
Россия дала нам, в Америке, веру. Мы не можем сказать своей матери: «Тебе не нужно помогать». Это было бы неблагодарностью. Поэтому я говорю.

Протоиерей Александр Степанов:
Спасибо. Здесь не так часто можно услышать такое глубокое, серьезное слово.
Но если говорить, все-таки, об Америке. Я никогда не был в Америке, но те мои знакомые, которые бывали там, все-таки говорили, что Америка - очень христианская страна, в том отношении, что, может быть, не все практикуют веру, но как-то именно любви, солидарности между людьми больше, чем здесь. Больше людей, которые готовы пойти и служить в старческий дом, например. Здесь все считают себя несчастными: «Это мне надо помогать! Я никому не могу помочь. Что я могу дать? Вот есть богатые, пусть они и дают деньги». Когда я объясняю, что от тебя не требуется, чтобы ты дал миллион, ты можешь дать совсем немного, но хотя бы что-то - это очень часто не встречает понимания. Мне кажется, Америка в этом отношении страна, в которой христианство проросло вглубь, и это проявляется в секулярной форме. Но по сути то, о чем Вы все время говорите, о любви, этого в Америке немножко больше. Может быть, я ошибаюсь. Я сам не видел, но так кажется многим, которые туда ездят из России. Может быть, когда американцы приезжают сюда, им кажется все наоборот. Не знаю, не уверен.

Схиархимандрит Иоаким (Парр):
От лица Нового Иерусалима я приглашаю Вас в Нью-Йорк. Америка - это страна, которую не так просто определить. В 1964 году, я помню это очень хорошо, потому что в это время было сто пятьдесят семь газет на ста пятидесяти семи языках в Нью-Йорке. Некоторые выходили ежедневно, некоторые еженедельно, некоторые ежемесячно. И это только те языки, на которых публиковались официальные издания. Там находятся люди со всего мира. Это не Россия, которая более-менее однородна. И Америке как стране только двести лет. Эту страну очень трудно определить, но я согласен с Вами, что очень многое неправильно в нашем обществе.
Однако я могу сказать, что американцы - это особенно щедрые люди. Американцы, для справки, дают на благотворительность и внутри страны, и за ее пределами по статистике такую сумму, что это номер семнадцатый в списке бюджетов стран всего мира, то есть только шестнадцать стран будут по бюджету выше бюджета, который американцы собирают на благотворительность. Конечно, те люди, которые находятся в оппозиции к стране, могут сказать, что все это делается для того, чтобы влиять на других людей, ставить их в зависимость; или потому, что американцы у всех эти деньги украли, а теперь чувствуют себя виновными и откупаются. Но правда в том, что основные принципы, на котором строится нация - это были фундаментальные христианские принципы. Осознают люди или не осознают, но эти принципы все еще влияют на страну и на людей. И есть большая часть американцев, у которых есть духовный голод. Я не знаю статистики, к сожалению, но большая часть американцев ходит по воскресеньям в церковь. А у нас уже триста восемьдесят миллионов проживает, и как говорит статистика, из них примерно пять миллионов православных, примерно семьдесят восемь миллионов католиков, примерно сто миллионов протестантов различного толка; из этих трехсот восьмидесяти миллионов человек половина заявляет, что они принадлежат какой-то религиозной организации. Очень много людей вовлечено в какие-то религиозные вещи.
Но в Америке у нас есть такое выражение: «Положи деньги туда, где твой язык». Мы хотим не слышать о твоем деле, а видеть, как ты его делаешь. Если ты хочешь что-то сделать - ты положи сюда деньги, и я тебе поверю. Когда говоришь о Церкви, то тебе в ответ говорят: «Покажи мне, докажи, что Христос такой, как ты говоришь. Покажи, как это меняет твою жизнь». И в России то же самое - только в России это не так агрессивно. В России тебе в ответ просто могут ухмыльнуться и уйти, потому что они не верят ни одному твоему слову, и это потому, что ты не тот, о чем ты говоришь. Если бы половина российского населения решила бы пойти во воскресенье в храм, у нас бы не было достаточно храмов, чтобы их разместить. Если бы одна десятая российского населения решила бы пойти в храм в воскресенье - у нас тоже недостаточно храмов, чтобы их разместить. Что же не так с этой картинкой? Что мы делаем не так? Или - что мы не делаем? Как много еще работы нужно сделать - и это не печатание еще большего количества книг, это не строительство большего количества храмов, хотя, конечно, эти вещи помогают. Но главное - это проживание веры, это свидетельство Евангелия. Не просто говорить об этом, а показать, и потому нужны общины. Город Ваш достаточно большой, а не знаю, сколько в нем населения, но он достаточно большой.

Протоиерей Александр Степанов:
Четыре миллиона.

Схиархимандрит Иоаким (Парр):
Вы можете пройти в одну из больших церквей в центре города в воскресенье, и храм заполнен людьми. Можешь выйти из храма - и никто не узнает, что ты там был. Никто с тобой не поговорил, никто тебя в этой церкви не приветствовал, никто тебя в этой церкви не спросил, нуждаешься ли ты в чем-то. И если ты к ним не подойдешь, для тебя ничего и не сделают. Что же это за община? Если бы ты был дома, в своем собственном доме, и зашел бы тот человек, которого ты не знаешь, ты бы не продолжал делать то, что ты делал, игнорируя его. Ты бы его встретил, спросил бы его - кто он, чего он хочет, в чем он нуждается, для чего он пришел. Что же с нами не так? И что же тут удивляться, почему они зашли - и ушли, и никогда не вернулись снова. Потому что мы не любим; мы очень заняты тем, чем заняты все. Как мы можем заботиться о том, что ты делаешь, что нужно тебе?

Протоиерей Александр Степанов:
Ну что же, я думаю, ответы на все вопросы получены. Я сердечно благодарю отца Иоакима (Парра), настоятеля монастыря преподобной Марии Египетской в Нью-Йорке за то, что при такой невероятной занятости во время его приездов в Россию он нашел время для того, чтобы побеседовать с нами у нас на радио «Град Петров». Благодарю также отца Савватия, который помог нам донести слово отца Иоакима до русских слушателей. И надеюсь, что все мы, действительно, прояснили горизонты, цели своей духовной жизни.
Еще раз большое спасибо. Программу вел протоиерей Александр Степанов. Храни вас Господь!

Текст: Ольга Суровегина

В прошлом году Оптину Пустынь посетил бывший католик, американец схиархимандрит Иоаким Парр. В последние годы он часто посещал Россию, а также Белоруссию и Украину, где беседовал с мирянами и монахами. В сети выложены эти его беседы. Но, как говорится, в бочке меда оказалась ложка дегтя, к сожалению, для многих неприметная....

За последние годы схиархимандрит Иоаким Парр посетил Россию дважды: в 2012 и 2013 гг., устраивая публичные лекции в разных местах, в том числе в храме апостола Фомы. Поначалу все были в полном восторге от его бесед, я сам с удовольствием смотрел их по интернету и лично присутствовал на двух из них в 2013 г. Батюшка произвел на меня очень большое впечатление, я даже писал ему в Фейсбук просьбы помолиться о себе и жаловался на трудности в духовной жизни.

Вскоре после его отъезда из Москвы, в интернете появилась запись его выступления в Санкт-Петербурге, одно место которой меня, мягко говоря смутило. Отцу Иоакиму был задан вопрос о спасении вне церкви, на который он прямо ответил, что не только православные христиане могут спастись, не только православные христиане могут быть хорошими, что Церковь так не учит и так думают только глупцы. Вместо того, чтобы подтвердить свои слова ссылкой на Евангелие и святых отцов, схиархимандрит Иоаким Парр рассказывает кощунственный анекдот и делает вывод, что спасутся не только православные, но и еретики, иноверцы и даже «любящие Бога» атеисты-буддисты. Одна девушка попыталась было возразить ему, приведя цитаты из Евангелия, но была очень грубо заткнута см. видео (См. ответ на 35минуте 39 сек.):

Пересмотрев видео несколько раз и убедившись в том, что слова о. Иоакима нельзя понять двусмысленно, и решил написать ему письмо в Фейсбуке. У нас состоялась переписка, содержание которой я выкладываю здесь для того, чтобы предостеречь православных братьев и сестер от опаснейших заблуждений о. Иоакима. Нашу переписку я выкладываю без малейшего исправления, хотя на тот момент я был только около года в церкви, сейчас я написал бы тоже самое по содержанию, разве что в более мягкой форме.

Мое письмо от 11.02.2013:

Здравствуйте, отец Иоаким. Пишу вам от лица миссионерского движения пророка Даниила, членом которого я являюсь, и в котором вы читали лекцию в прошлом году, чтобы выразить нашу великую скорбь и разочарование, которое мы испытали, увидев видео, на котором Вы утверждаете, что православие необязательно для спасения. Ваша точка зрения на этот вопрос не является библейской, более того, как пишет свт. Игнатий Брянчанинов, «Признающий возможность спасения без веры во Христа отрицается Христа и, может быть не ведая, впадает в тяжкий грех богохульства. «Мыслим убо», говорит святой апостол Павел, «верою оправдатися человеку, без дел закона. Правда же Божия верою Иисус Христовою во всех и на всех верующих: несть бо разнствия. Вcи бо согрешиша и лишени суть славы Божией: оправдаемы туне благодатию Его, избавлением, еже о Христе Иисусе» (Рим.3:28, 22) (письмо N 203).

Нам было очень больно видеть, как Вы затыкаете девушку, которая привела цитату Христа, сказавшего: «если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Ин. 3,5). О невозможности спасения вне Церкви говорит согласие святых отцов, вот здесь собрано 40 цитат разных отцов, которые недвусмысленно утверждают это orthodoxy33.wordpress.com/2011/03/24/1342r/

Ваши слова дали российским модернистам и миссиофобам новый аргумент в пользу того, что православие вовсе необязательно для спасения, что, конечно же, приведет их к нерадению о своей духовной жизни и миссии. Самое страшное, что своими словами вы косвенно свидетельствуете, что Христос напрасно умер, ведь и без веры в него, без святого Крещения можно спастись (Гал. 2,21). Мы очень надеемся, что Вы измените свою точку зрения на этот вопрос в соответствии с учением церкви. С любовью о Христе, миссионерское движение пророка Даниила!
В тот же день состоялась следующая переписка с одним из русскоговорящих помощников о. Иоакима:

Иоаким Парр (Joachim Parr)
Вы это серьезно?

Алексей Мак
да, а что, это похоже на шутку?

Иоаким Парр (Joachim Parr)
Если Ваша жизнь далека от христианства, по Вашим же словам,как же это можно воспринимать серьезно? Вы видимо не услышали о чем идет речь! С пониманием Церкви и Спасением во Христе у о Иоакима все в порядке!Чадо внимайте себе.

Алексей Мак
Моя жизнь далека от христианства, но верю я правильно, мои слова подтверждает Христос в Евангелии, согласие святых отцов. Вы попадаете под 5 анафему Константинопольского собора 1076 г.: «Не принимающим благодати искупления, проповедуемого Евангелием, как ЕДИНСТВЕННОГО средства к оправданию нашему пред Богом - Анафема!»
Еще раз присылаю ссылку с подбором 40 цитат святых отцов об абсолютной невозможности спасения без крещения, надеюсь, что вы исследуете этот вопрос повторно и примете православную точку зрения orthodoxy33.wordpress.com/2011/03/24/1342r/

Алексей Мак
vk.com/enteo?z=video152509857_164653300/videos вот видео, на котором отец Иоаким говорит, что необязательно быть православным для того, чтобы спастись. Здесь он даже говорит, что буддисты (которые вообще не верят в Бога) могут спастись

Алексей Мак
Я НЕ ПРОШУ ВЕРИТЬ МНЕ, ПОВЕРЬТЕ ИОАННУ ЗЛАТОУСТУ
Свт. Иоанн Златоуст:
О невозможности спасения без Святого Крещения.
Что же Христос говорит? "Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие”. Вот что этим Он дает разуметь: ты считаешь это невозможным; а Я говорю, что это очень возможно, даже и необходимо, и иначе спастись невозможно. А необходимое Бог соделал для нас и удобным. Рождение земное есть рождение по плоти, от персти, а потому для него и заграждено все небесное, потому что что общего между земле и небом? Но другое рождение, как рождение от Духа, удобно отверзает нам небесные врата. Слышите вы все, чуждые просвещения (то есть таинства крещения): ужаснитесь, возрыдайте! Страшна эта угроза, страшно определение! Невозможно, говорит Христос, тому, кто не родится водою и духом, войти в царствие небесное, потому что он еще носит одежду смерти, одежду проклятия, одежду тления, – еще не получил знамения Господнего, он еще не свой, а чужой; не имеет условленного в царстве знака.
(свт. Иоанн Златоуст. Толк. на Евангелие от Иоанна)

На следующий день мне пришло письмо от самого отца Иоакима. Публикую оригинальный текст на английском и мой перевод:

Иоаким Парр (Joachim Parr)
Dear Alexei,
I am grateful for your email. It is unfortunate that you were not within the meeting itself so that you would have heard that which came before and after what was in that session. The woman who was so forceful in her assertions on who would and who would not be saved that was in no way according to the Apostolic teachings of the Church. Many well meaning and good Orthodox Christians become very «fundamentally Protestant » in their lack of understanding of such basic teachings of the Gospel. I am not accusing anyone of being «Protestant», I am just pointing out the lack of understanding that comes from too narrow an understanding of the Church, too little education, and too little humility. The Church is not an exclusive club that we belong to, it is the destiny of all of mankind.
I have never said that NO ONE SHOULD EVER PREACH THE GOSPEL IN WORDS. What I did say was that everyone should preach the Gospel at all times, in every place, to all people, but not in words but by example. I said that the Church is the one who commissions someone to PREACH BY WORDS and that, that commission is given to the ORDAINED of the Church. First and foremost, the preaching if the WORD OF GOD is placed in the hands of the Bishops and the Priests. There are times that the Church has commissioned the laity to preach, but it is never at the personal choice of anyone.
I have never said that one does not need the Church to be saved. JESUS CHRIST established the CHURCH as the means to SALVATION. If anyone comes to the FATHER, he comes through CHRIST. I have said, over and over, there is only ONE WAY, and JESUS CHRIST IS THE WAY.You are taking what I say out of context, WHY? You have heard me say over and over that JESUS CHRIST IS THE ONLY WAY.
That means that if one is saved, it is through and by JESUS CHRIST. There is no other way. Understanding this you will be able to understand what statements I said when I told that woman that she could not say that no one other than what she understood to be Orthodox could be saved. We, as Orthodox Christians KNOW where the CHURCH is and how to be saved. We know WHERE GOD’S GRACE IS, IT IS IN THE CHURCH. The Church is the means by which man is to be saved. This being said, we do not know WHERE GOD’S GRACE IS NOT. Only God knows who is saved. No one knows the heart of man but God. If a man KNOWS GOD and turns away from God, how can he be saved. If a man has never been shown God, how will God condemn him?
I am not God and you are not God. You are dealing in areas where you know little and speak much. Pray more and be a good example. Be more loving and you will bring more to the path of salvation.
Your example is one who is not humble, who is quick to correct and quick to judge. Instead of statements of correction, teaching and judgment, perhaps you could say that you had some questions that you would like answered from my talk and would I be willing to answer.
I am grateful for you email and I am happy for your love of the Church and your zeal to help others find salvation. Do you think that I would be in the Orthodox Church if I thought that any other way was just the same? You have heard many things from my talks but you never heard me say anything other than I love JESUS CHRIS, I LOVE THE CHURCH, JESUS CHRIST IS THE WAY, THE TRUTH AND THE LIFE.
Sometimes we fall into the trap of the Evil One and think that correctness is more important than love. You must have truth given in love. Without love truth is cruel.
I think that you need to be more careful in what you say and how you judge others. Quickly judge yourself. Be slow in judging anyone else.
God bless you and help you. God grant you love wisdom and love.
Please pray for me. I look forward to seeing you when I come tonRussia again. I would enjoy hearing from you again.
Fr Joachim

Перевод

Дорогой Алексей,
Благодарю вас за ваш email. Жаль, что вас не было на собрании, чтобы вы могли услышать, что было до и после этой части. Та женщина, которая так настойчиво утверждала кто спасется, а кто нет, делала это совершенно вопреки Апостольскому учению о Церкви. Много благонамеренных и хороших православных христиан становятся большими «протестантскими фундаменталистами» из-за непонимания таких основных учений Евангелия. Я не обвиняю никого в «протестантизме», я просто указываю на непонимание, исходящее из слишком узкого понимания Церкви, слишком низкого уровня образования, и слишком малого смирения. Церковь это не эксклюзивный клую, к которому мы принадлежим, это предназначение всего человечества.
Я никога не говорил, ЧТО НИКТО НЕ ДОЛЖЕН ПРОПОВЕДОВАТЬ ЕВАНГЕЛИЕ СЛОВАМИ. Что я делал, так это говорил, что каждый должен проповедовать Евангелие всегда, везде, всем, но не словами, а примером. Я сказал, что именно церковь поручает кому-либо проповедовать словами и что поручение это дается тем, кто РУКОПОЛОЖЕН Церковью. Проповедь, если мы говорим о СЛОВЕ БОЖЬЕМ, находится в руках епископов и священников. Бывают случаи, когда церковь поручает проповедь мирянам, но это никогда не самостоятельным выбором кого-либо.
Я никогда не говорил, что кто-то не нуждается в Церкви, чтобы спастись. ИИСУС ХРИСТОС создал ЦЕРКОВЬ, как средство СПАСЕНИЯ. Если кто-то приходит к ОТЦУ, он приходит через СЫНА. Я говорил снова и снова, что есть только ОДИН ПУТЬ, и этот путь - ИИСУС ХРИСТОС. Вы говорите, что я вырываю из контекста, ПОЧЕМУ? Вы слышали, как я говорю снова и снова, что ИИСУС ХРИСТОС - ЕДИНСТВЕННЫЙ ПУТЬ.
Это значит, что если кто-то спасается, то через и с ИИСУСОМ ХРИСТОМ. Нет никакого другого пути. Понимая это, вы сможете понять заявления, которые я сделал, когда говорил той женщине, что она не может, что она не моэет говорить, что никто кроме тех, кого она считает православными, не может спастись. Мы знаем ГДЕ ПРЕБЫВАЕТ БОЖЕСТВЕННАЯ БЛАГОДАТЬ - В ЦЕРКВИ. Церковь это средство через которое человек может спастись. Но, как было сказано, мы не знаем ГДЕ НЕТ БЛАГОДАТИ БОЖИЕЙ. Только Бог знает кто спасается. Никто не знает сердце человека кроме Бога. Если человек ЗНАЕТ БОГА и отворачивается от Него, как он может быть спасен. Если человеку никогда не показывали Бога, как Бог будет винить его?
Я не Бог и вы не Бог. Вы имеете дело с областями, в которых мало знаете, а говорите много. Молитесь больше и будьте хорошим примером. Будьте добрее и принесете больше на пути спасения. Вы показываете пример нескромного человека, скорого на исправление и суждение. Вместо того, чтобы исправлять, утверждать, учить и судить, вы могли бы сказать, что у вас есть некоторые вопросы по моей беседе, и я был бы готов на них ответить.
Иногда мы попадаем в ловушку лукавого, думая, что исправление важнее любви. Вы обязаны иметь истину, данную в любви. Без любви правда жестока.
Я думаю, что вы должны быть более осторожными в том, что вы говорите и как вы судите других. Лучше судите себя. Не спешите никого осуждать.
Я благодарю вас за ваш email и я счастлив, что вы любите Церковь и что у вас есть рвение помочь другим найти спасение. Думаете я был бы в Православной Церкви, если бы думал иначе? Вы слышали многое в моих беседах, но никогда не слышали, как я говорил что-либо кроме того, что я люблю ИИСУСА ХРИСТА, Я ЛЮБЛЮ ЦЕРКОВЬ, ИИСУС ХРИСТОС - ПУТЬ, ИСТИНА И ЖИЗНЬ.
Господь да благословит и поможет вам. Бог да дарует вам мудрость и любовь. Пожалуйста помолитесь за меня. Я жду встречи с вами, когда снова приеду в Россию. Я буду рад услышать вас снова.
О. Иоаким.

Я ответил на это письмо и вновь пытался убедить о. Иоакима, но тщетно: ответа я не получил. Пускай каждый посмотрит видео, прочитает то, что тут написано и сделает вывод самостоятельно. Мир всем.
Алексий Вяликов

Скажи, кто твой друг, и я скажу - кто ты

Легенды и правда о жизни Мерси Хауса, монастыря Св. Марии Египетской в Нью-Йорке, Тредвелльского аббатства и их настоятеля, архимандрита Иоакима Парра.

Материалы для фильма были собраны и подготовлены иеромонахом Зосимой, монахом Корнилием, монахиней Онуфрией, группой бывших прихожан Мерси Хауса и иереем Михаилом Владимировым, также бывшим восемь лет адептом братства архимандрита Иоакима Парра.

***

Что лично меня побуждает сторониться поучений архимандрита Иоакима Парра? Не грехи и заблуждения его молодости, не грехи и пастырские ошибки зрелости. А ложь, которую он распространяет о своей биографии.

"Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи" (Ин.8:44).

Эта ложь свидетельствует о том, что он до сих пор имеет лживую сущность, а благоукрасительную ложь о своей биографии выдает в нем великое тщеславие. Брат Андрей, подобное притягивается к подобному, тщеславные люди к тщеславным, лживые люди к лживым.

Обратите внимание. В биографии Андрея Корчегина, видимо, также есть приукрашательства:

Феномен популярности архимандрита Иоакима Парра среди русских православных дает основание полагать о степени нашей внутрицерковной болезни по меткам лжи и тщеславия. Почитатели архимандрита Иоакима Парра вглядитесь в себя самих.

Максим Степаненко, сотрудник
Миссионерского отдела
Томской епархии Русской Православной Церкви

***

Игумен Петр Мещеринов о схиархимандрите Иоакиме Парре

Просмотрев этот фильм про схиархимандрита Иоакима (Парра), я сначала не собирался его тиражировать. "Ну их всех", думал я; к тому же стилистика НТВ... всё это не комильфо.

Но мои друзья, подпавшие в своё время под обаяние этого человека, убедили меня всё же выложить этот материал.

Я не могу судить о степени достоверности того, о чём тут говорится. Но я очень хорошо помню мои личные впечатления от первых его приездов в Россию и от его бесед с братиями и сёстрами русских монастырей. Моя интуиция, которой я привык доверять, говорила мне, что это шарлатан - ну или как минимум духовно нездоровый, шебутной и "неосознанный" человек. Прежде всего это мнение обосновывалось схимническим статусом о. Иоакима.

Я считаю, что если монах принял схиму, то он не должен с такой активностью разъезжать по миру и учить всех жизни. Затем, немного почитав то, о чём он говорит, я ещё больше убедился в том, что имею дело с человеком, у которого масса нерешённых проблем в духовной сфере, причём проблем грубых и элементарных. Например, то, что он житья не даёт своим послушникам - а преподносит это своим слушателям, как нечто духовное... ну и многое другое. Как он разговаривает с братией, скажем, Валаамского монастыря - какие-то постоянные легковесные обличения: "вы ленивые, нерадивые" и т.д., так что даже один валаамский монах встал и сказал: "Батюшка, но вы нас впервые видите - и так о нас судите"...

В общем, это предельно ясные для меня и элементарные вещи, которые распознаются с первого взгляда. Но тут выявляется гораздо более важная проблема. Почему под обаяние этого в общем-то - для меня, во всяком случае - понятного (если выносить за скобки содержание фильма) человека подпали видные архиереи и протоиереи, настоятели и настоятельницы монастырей?

Я совершенно не считаю себя каким-то особенным в определении тех или иных, опять же повторю, предельно ясных и очевидных качеств духовности и церковности, которые сразу бы позволили вынести более или менее адекватное суждение о том, что говорит и как себя ведёт о. Иоаким. Но почему на него сразу так накинулись высокие и гораздо более духовные, чем я, церковные лица? Издаются толстые книги его речений, монастырские начальники с радостью допускают его к своей братии, к своим сёстрам, чтобы они выслушивали многословное пустословие схимника, разъезжающего по миру...

Вот ведь вопрос. Не означает ли это, что внутри у нас и между нами - такая пустота, что мы кидаемся на любого заезжего гастролёра, чтобы хоть как-то заполнить эту зияющую дыру? (То же мне видится в модном сейчас увлечении в монашеской среде греками). Жажда подлинной христианской внутренней духовной жизни не утоляется у нас, так получается? Полное отсутствие иммунитета? Что же это у нас за качество церковной жизни?

Вот такие гораздо более серьёзные вопросы, чем сама личность и деятельность о. Иоакима, встали передо мною после просмотра этого фильма.

Петр Мещеринов , игумен

В один из своих приездов в Москву схиархимандрит Иоаким (Парр), знакомый русскоязычному читателю по своим книгам и публикациям в интернете, посетил Сретенский монастырь, где провел беседу с братией и студентами Сретенской духовной семинарии. Возглавляемый отцом Иоакимом монастырь преподобной Марии Египетской находится в крупнейшем городе Соединенных Штатов – Нью-Йорке, и потому такими ценными оказались для участников встречи размышления и советы отца Иоакима касательно устроения христианской и монашеской жизни в современном мегаполисе.

Мы захвачены в плен миром

Каждый из сидящих здесь, я думаю, должен знать, что кроме Христа нет абсолютно ничего на этой земле, что имеет какую-либо ценность само по себе. А мы потеряны в разной чепухе и бессмыслице.

Перед тем как попросить владыку о разрешении основать братство, я размышлял о том, как жить монашеской жизнью в центре Нью-Йорка. Этот город имеет пять районов, в нем проживает примерно 9 миллионов человек. А пригородные районы вмещают еще около 20 миллионов. Никогда не бывает тишины, везде полно народу, везде хаос, и куда бы ты ни обратился, везде тебя осаждают ценности этого мира.

Но я решил, что с помощью моего духовного отца должен основать монастырь, который будет заниматься собственно монашеским деланием. Это делание – служение ближнему, служение бедным. Я не видел никакого оправдания тому, что монах, проживающий в центре города, живет без свидетельства о Христе. Почему мы здесь? Почему мы живем в самом центре зла? Господь говорит нам: «Будьте в мире». И мы должны быть в мире, свидетельствовать ему о пути спасения. Но мы впустую тратим нашу жизнь. Почему? Если прямо сейчас, в этот самый момент произойдет взрыв и мы все умрем, готовы ли мы предстать перед Богом, показать Ему свою жизнь и сказать: «Вот что я сделал со своей жизнью»? Готовы ли мы к Царствию Божию?

Как вы думаете, кто-нибудь из нас хотя бы приблизится к вратам Царствия? Я так не думаю. И вот по какой причине: вы не должны хотеть любить Бога, не должны пытаться захотеть полюбить Его, а должны любить Его всем помышлением. А где ваше помышление? Ваше помышление занято всяким безумием, чепухой, мусором, которые проходят через ваше сознание сутки напролет. Надо делать какую-то глупую работу… Музыка лезет в уши… Осуждение, гнев, похоть, самоугождение – в мысли… А Господь говорит: «Вы должны посвятить свои мысли Мне». «Ваше сердце принадлежит Мне», – говорит Бог, Которого мы должны возлюбить всем сердцем. А что в нашем сердце? – Похоть, ненависть – все то, что мы туда помещали. И конечно, там нет Бога, если там есть гордость. Вот давайте об этом подумаем: это ли любовь от всего помышления? – Нет! Это ли любовь всем сердцем? – Нет! «Возлюби Господа Бога твоего всею душою твоею» – а мы задаемся вопросом, есть ли Бог вообще. «Всею крепостию твоею» – а мы говорим себе: «я сегодня устал», «я не могу больше молиться», «мне нужно было по состоянию здоровья уйти со службы»…

Я был впечатлен красотой ваших богослужений. И был огорчен недостатком молитвы: в церкви были разговоры, смех, толкотня, замечания, передача записок. И я спросил: а есть ли в храме такое место, где я могу помолиться без всякого отвлечения? Я проходил через правый придел рядом с алтарем: идет служба! Господь Бог прославляется на этом богослужении! А люди улыбаются, смеются, копаются в телефонах, посылают смс-ки. А когда я проходил мимо колокольни, услышал, как одна группа довольно громко обсуждает другую. На улице, на территории обители, много людей занимается самыми разными вещами. Вот что происходит! Я не осудил, но я был очень опечален.

Мы потреблены, захвачены ценностями этого мира! Я вижу, как некоторые из вас все время заняты телефоном. И мне вспомнилось, как поступил один «дикий» епископ в Америке. Он служил в соборе, священники стояли вокруг Престола. И у одного батюшки в кармане зазвонил телефон. Он хотел его отключить, но настолько уже стал зависеть от телефона, что должен был сначала посмотреть, кто звонит, прежде чем отключить. Он стоял у Престола Божия и был озабочен глупым телефоном! Владыка сказал: «Иди сюда, отец. Дай мне твой телефон». Потом подошел к окну и выбросил телефон из алтаря. Тут все принялись выключать свои телефоны – никто не хотел быть следующим.

Если бы мы побывали в хлеву у коров, то даже если бы потом очень тщательно вычистили обувь, чтобы на ней не осталось навоза, люди бы все равно поняли, что мы заходили в хлев. Как? По запаху, который исходил бы от нас. Вы – в миру, и вы пахнете, как мир. Потому что это – ваша система ценностей.

Мы должны измениться, отдавая свою любовь Богу. Есть ли Он для нас? Ищем ли мы Его? Хотим ли знать, как Он выглядит? Хотим Его увидеть? Я бы хотел. Я не хочу слышать о Нем, не хочу лекций по богословию, на которых мне рассказывают о Нем. Знать, что Господь – это какая-то интеллектуальная идея, мне неинтересно. Мне интересно знать, Кто Он, мне интересны взаимоотношения с Ним. Вы знаете, кто Он? Если нет, то – что мы тогда делаем?

Там, где Господь

Как мы находим Бога, как мы меняемся, как мы приносим Господа в город? Мы делаем это, находясь в миру, но не будучи от мира. Когда я впервые увидел здание, которое мы получили для братства, оно было без крыши, окна забиты досками, не было электричества, отопления, водопровода, кругом шныряли крысы, все было в грязи. Я переехал туда и сказал: «Господи, если Тебя здесь нет, то я тут ничего сделать не смогу». Но Он был там. И я начал собирать людей с улиц, потому что понял: единственное, что я могу сделать для оправдания своего пребывания в городе, – это послужить городу. Не в согласии со стандартами города, а в согласии со Святым Евангелием. И я начал собирать бездомных.

Мы жили в одной комнате на первом этаже, без отопления, электричества, воды – было интересно. Когда пришла первая зима, нам было очень холодно. Я брал всех, кто нуждался в приюте: наркоманов, алкоголиков, тех, кто освободился из тюрьмы, проституток, больных СПИДом. Я не спрашивал, не выяснял, кто они, я говорил: «Войдите». У нас была одна комната: женщины жили в одном углу, мужчины в другом.

Но вы знаете, что мир любит атаковать, когда видит усилия, направленные ко Христу.

Позвонил епископ – у нас не было телефона, и он позвонил знакомому и сказал, чтобы тот передал мне, – и попросил меня зайти к нему. Я пришел. Епископ сказал мне: «Ты не можешь жить там». Я спросил: «Почему?» – «Потому что ты смущаешь людей тем, что делаешь». – «Чем?» – «У тебя вместе живут мужчины и женщины. А какой ты тогда монах, если живешь в одном помещении с женщинами? Ты можешь проводить там весь день, можешь там работать, но вечером возвращайся в Синод». Я этого понять не мог, но подчинился.

В городе у меня был друг, которого я знал еще до того, как стал православным. Он владел зданием примерно в 15 кварталах от того места, где был наш дом. Он услышал о том, что я больше не могу там жить, и сказал: «Вот квартира тебе здесь. Она ближе к вашему дому, чем Синод».

Я не мог понять и реакции моих братьев-священников. Митрополит попросил меня прийти к нему. Он спросил: «Отец, ты чистый?» Я сказал: «Нет, я грешный». Он говорит: «Нет, я не это имею в виду. Ты здоров?» – «Не знаю, мне кажется, что да». – «Твои братья-священники озабочены». – «Хорошо, что они за меня беспокоятся! А я даже не знал, в курсе ли они, чем я занимаюсь». Он говорит: «Нет, я не о том. Мы знаем, что ты берешь людей со СПИДом. Отцы не хотят причащаться с тобой из одной Чаши. Они боятся заболеть. И они ходатайствовали, чтобы я попросил тебя причащаться последним». И я подумал: где же мы находимся? что же происходит?

На следующей неделе я пошел на богослужение. Был прекрасный епископ: старый, очень духовно собранный. Увидев меня, он подбежал ко мне и совершил передо мной земной поклон. Мне показалось, что он меня с кем-то перепутал, и я сказал: «Владыка, встаньте». Он ответил: «Я хочу облобызать твои ноги». – «Мои ноги? Почему?» – «Потому что ты лобызаешь ноги Христовы, заботясь о бедных, а мы этого не делаем».

Зачем уходить?

Мы не должны жить, убегая от города. Но мы не можем жить ценностями, которыми живет город. Если вы живете ими, вы умрете вместе с ними.

Когда мы в нашем первом монастыре жили в городе и мужчины стали приходить и присоединяться к монашеской братии, я сказал, что замок у нас есть только снаружи, внутри его нет: «Вы можете уйти в любое время. Если есть что-то такое, чего вы возжелали за пределами обители, идите. Вы должны оставить мир, потому что если вы принесете мир сюда, внутрь, вы уничтожите то, что есть и здесь, и там. Ничего не сохранится, ничто не будет спасено».

Господь готов спасать город ради одного праведника – мы можем спасать Церковь и мир через святых людей. Хотите быть святыми? Многие говорят: «Святость не для меня, я не святой». Мы настолько зависимы от страстей! Страсть – это повторение грехов, грехи становятся цепями, и так мы порабощаемся ими. Мы стали рабами этого мира. И если его не оставить, то мы умрем с этим. Вы оставили его? Желаете ли вы всей душой Господа? Господь говорит: «Ищите прежде Царствия Божия, и все остальное приложится вам». Очень трудно смотреть на людей, у которых нет огня внутри. Когда ты приходишь к людям, которые называют себя христианами, и не видишь в них горения, стремления ко Христу, это выглядит, как похоронное бюро: все ожидают погребений. Каков признак присутствия Духа Святого? – Радость! Я хотел, чтобы вы посмотрели на себя. Страшно! Страшное собрание! Где ваша радость?

Расскажу об одной поездке. Сколько помню себя, я никогда не ходил без подрясника. В нашем братстве мы даже иногда и спим в подрясниках. Всё время в них. Так вот, когда я жил еще в Нью-Йорке, раз в 11 вечера мне позвонил епископ и сказал, что один человек умирает в больнице в Бронксе, в довольно сыром районе города, и попросил пойти туда и причастить его. Ехать нужно было на нескольких электричках. Полтора часа дороги. Я приехал в больницу, поговорил с человеком, исповедовал и причастил его. На обратном пути – это было уже после 1 часа ночи – я снова сел в поезд. В вагоне с каждой стороны по три двери. На первой станции никто не зашел, я был единственный пассажир; на второй – то же самое. На третьей же в другой конец вагона зашел мужчина. Вошел – и смотрит через весь вагон на меня. Смотрит очень внимательно. И я подумал: «Господи, это, наверное, моя ночь». Он направился ко мне, подошел, наклонился, продолжая пристально смотреть. И говорит:

– Что это еще такое?

– Что ты имеешь в виду?

– Почему ты так одет?

– Я священник, – говорю.

– Что за священник еще?

– Православный.

– Иудей, что ли?

– Нет, христианин.

– А-а-а, понятно. Я был католиком, но больше я не католик.

– Почему же?

– Я не верю в эти вещи.

– Во что конкретно ты не веришь?

– В нашей католической церкви священник говорил нам, что он молится над хлебом и над вином, и хлеб и вино становятся Телом и Кровью Христовыми. Я в это не верю. Никто в это не верит. А сам-то ты веришь?

Я говорю:

– Но люди не верят!

Он говорит:

– Значит, они никогда не уходят домой.

– О чем ты?

– Твои прихожане никогда не уходят домой!

– Не понимаю, о чем ты говоришь…

Тогда он мне сказал:

– Ты мне говоришь, что хлеб и вино становятся Телом и Кровью Христа. Значит, Христос там, так?

– Тогда зачем они уходят домой? По какой причине? Если Христос вот тут, то – зачем уходить? А у людей есть дома, дети, работа, другие заботы какие-то – они и уходят. Значит, вы не веруете.

А вы веруете? Мы говорим только, что верим. Бог говорит нам: «Что вы сделали меньшим вашим братьям и сестрам, вы сделали Мне». Как мы будем стоять лицом к лицу перед Богом в Судный день? Как мы относились друг к другу, к незнакомцам, к потерянным людям? Я спросил одного из ваших священников о правилах и ограничениях для семинаристов: «Могут ли воспитанники уйти в субботу после всенощной?» Он ответил: «В общем-то нет. Нужно оставаться в семинарии. Некоторые только ходят к ближайшей станции метро, чтобы повидать своих девушек». Вы – сумасшедшие. Провести вечер на всенощной, отдавая свою жизнь Богу, – ваша душа уже готова принять Тайны на Литургии, а ваша кровь кипит какой-то женщиной! Вы что, сумасшедшие? Да, сумасшедшие. Вы принадлежите миру.

Повторюсь: единственный способ выжить, прожить в городе, быть в миру, но быть не от мира – не иметь ценностей мира. Не привносить эти ценности мира в семинарию, в монастырь и даже не заботиться о них.

Духовник мне сказал, когда мы только начали нашу общину и к нам стали приходить мужчины, желающие принять монашество: «Не доверяй никому, доверяй только Богу. И не пытайся угождать кому-нибудь, кроме Бога. Каждого люби, никого не суди, а Господь о тебе позаботится». У нас действительно ничего не было – я и сейчас пытаюсь удерживать братство от заботы о вещественном. Люди спрашивают: «Отец, что тебе нужно для монастыря?» Я отвечаю: «То, в чем мы действительно нуждаемся, вы нам дать не можете. Нам нужно спасение». – «Я понимаю, но надо-то что тебе?» – «Ничего не надо». – «Но я бы хотел помочь!» Я говорю: «Тогда придите и посмотрите сами. Что захотите дать, то и дайте. Мы ничего не ожидаем от вас». Люди всегда приходят, они очень щедры.

Ужин есть. Веры – нет

Наш митрополит настоял на том, чтобы в нашем братстве не находились бездомные, – он сказал, что для монахов это неприемлемо. Мы помогали людям в течение всего дня, но на ночь они должны были уходить. И мы получали иногда консервы, чтобы раздавать их людям, которые приходят к дверям обители. И вот получилось так, что у нас продуктов уже почти не осталось, а из денег только 2 доллара 57 центов – билет на электричку. В дверь позвонили. Брат спустился, открыл дверь, потом говорит: «Отец, тут одна женщина стоит. Говорит, что приехали ее внуки. А дочь находится в реабилитационном центре для наркоманов. У нее нет денег, чтобы даже накормить детей». Я ему сказал: «Отдай то, что у нас есть». – «Но у нас же нет почти ничего!» – «Вот это почти ничего и отдай!» Он не хотел отдавать: «А мы-то что будем делать?» Я говорю: «Не беспокойся об этом – это Господу надо. Отдай ей, что есть». Он наполнил сумку продуктами, отдал женщине. Прекрасный человек, но пока еще не там, не на Небесах. Что-то он все-таки отложил в сторону – на всякий случай. Я это увидел, спросил: «Что это там в стороне лежит?» Он говорит: «Я не заметил». Тогда и это тоже отдали женщине – она все взяла, а брат очень расстроился. Он был полноватый, беспокоился за количество калорий. Я ему говорю: «Не беспокойся, давай помолимся, и Господь нам поможет».

Во время вечерни опять зазвонил звонок – а на богослужениях у нас двери всегда заперты. Кто-то звонил долго, настойчиво. Меня спрашивают: «Может, все-таки открыть?» Я говорю: «Нет. Если им нужно, они подождут, если нет – уйдут». После вечерни я сказал, чтобы посмотрели, кто звонил. Мне ответили, что там уже, наверное, никого нет: 15 минут назад последний раз звонили. Брат спускается – внизу у двери ждет женщина. Она говорит: «А я думала, что никого нет дома». Он ей объяснил, почему дверь бывает закрытой. Она: «Я должна увидеть священника по имени Иоаким». – «Отец наверху, подожди здесь».

Я спустился к ней. Она сказала, что у нее есть что-то для меня. Отправлено священником. А дело вот в чем. Их было две сестры, она была старшей и свою младшую никогда не любила. Их мать, умирая, назначила старшую душеприказчиком. Младшей сестре по завещанию полагалась большая доля, но старшая наследство поделила пополам. С какого-то времени это стало ее мучить. Но сестра умерла, уже ничего исправить нельзя. И священник, к которому эта женщина обратилась, сказал ей: «Всё, что ты украла у своей сестры, отдай священнику, который помогает в городе бедным. Вот бедным и отдай». У нее был большой конверт, она мне его передала. «Как вас зовут?» – спросил я. – «Грешница», – ответила она. Я был очень тронут ее ответом. Она ушла.

Я открыл конверт – там было 10 000 долларов. Я говорю: «Отец, вот твой ужин. Ужин у тебя есть, а веры нет».

Цепи одиночества и самолюбия

Что должны делать монашествующие? Они должны искать Христа везде. Мы должны быть заинтересованы только в том, чтобы быть вместе с Богом и угождать Ему. А ведь мы ведем себя не так. В сутках – 24 часа. Сколько часов из этого времени мы проводим с Господом? Совсем немного. Тогда – что же мы ожидаем получить? Если бы я нанял вас на какую-либо работу и вы бы всего семь минут посвящали ей, я бы сразу указал вам на дверь. Мы не отдаем Господу почти ничего от нашей жизни. И даже тогда, когда мы на богослужении, мы находимся где-то в другом месте! Монашествующие, люди, стремящиеся быть христианами, должны искать Господа. Монашеская жизнь не значит ничего, это – путь к концу. А желаемое, чаемое окончание пути – это Бог. А мы этого не понимаем. Мы одеты в эту одежду, мы делаем странные вещи, живем с людьми и проводим все время, думая только о себе. Мы захвачены чепухой, безумием. Пишем, учимся, зарабатываем и т.д. – почему? Потому что, как сказал тот человек в поезде, «Вы не верите!» Если бы верили, то поступали бы по вере!

Куда мы торопимся, к какому делу? Скажите мне: куда мы спешим, куда торопимся и почему? Мы торопимся угождать себе. Мы не освободились от мира. Мы в цепях. Послушание – это единственная настоящая свобода, потому что это свобода от себя. Единственный, кто откажет вам в спасении, единственный, кто может уничтожить вашу душу, – это вы. И вы порабощены своим страстям. Если вы их не убьете, они убьют вас. Если вы не умрете, прежде чем вы умрете, вы умрете в момент смерти.

Что мы делаем в городе? Что нам делать? Продолжайте выбегать из монастыря! Бегите в город! Но! Для того чтобы послужить. Найдите горького пьяницу на улице. Самое большое заболевание нашего общества – это не алкоголизм, не сексуальные извращения, не наркомания, не жадность, не материализм, не секуляризм, а – одиночество!

Мы убиваем мир

Мы ответственны за этот мир – мы должны быть присутствием Христа в этом мире, раз мы крещены. Мир умирает, а мы его убиваем, потому что у нас есть Истина, есть Христос, но мы в это не веруем, а раз так, то и люди не видят Христа в мире.

Почему город болен? А он болен. В Санкт-Петербурге мне встретилась большая группа людей, и я сказал им: «Ваш город умирает». Один мужчина очень на это обиделся. «Почему вы говорите, что Санкт-Петербург умирает? – сказал он. – Мы не умираем!» Я ответил: «Какое у вас население в городе?» – «Плюс-минус пять миллионов». – «Сколько людей из этих миллионов знают Христа? Сколько людей следует Евангелию? Сколько людей ходит в храмы?» Он ответил: «Очень мало». Я сказал: «Если из пяти миллионов человек только один процент ест, а все остальные при этом голодают, скажете ли вы, что это общество здорово?» – «Нет».

Что нам делать, живя в городе? Как мы можем быть спасены? Начнем с изменения – с возжелания Господа больше всего другого. Меня интересует, как часто в течение дня, когда появляется время между уроками – пять, десять, пятнадцать минут – вы спешите в храм побыть с Господом, поблагодарить Его за то, что Он вам дал? Могу поспорить, что церковь между богослужениями пустует! Вас – 200 человек, плюс 40 постоянно проживающих в монастыре. А храм пустует. Потому что молитва не стала нашей жизнью. Молитва – это осознанное ощущение присутствия Божия. Он всегда здесь, Он никогда не покидает вас. Он постоянен, верен и любящий. А мы – непостоянны, неверны и не любящие. Что поменяет вас, так это любовь.

(Продолжение следует.)

Схиархимандрит Иоаким - священнослужитель Русской православной церкви, известный миссионер; с 1995 года - настоятель монастыря Марии Египетской в Нью-Йорке.
Родился в 1936 году в США в католической семье, чьи предки происходили из Великобритании, а корни восходят к английской королеве Екатерине Парр.
В 1954 году принял монашеский постриг в ордене бенедиктинцев. В 1950-х годах занимался миссионерским служением среди беднейших слоев населения Калькутты (еще до начала деятельности матери Терезы). Позднее преподавал в католических духовных школах в Бразилии и США.
Под влиянием деятельности и проповеди святого Иоанна Шанхайского принял православие и в 1970-х годах в течение восьми лет жил на Святой Горе Афон в Свято-Ильинском скиту. По благословению священноначалия РПЦЗ переехал в США, где активно занялся организацией работы с бездомными в Нью-Йорке, в связи с чем было положено основание монастырю преподобной Марии Египетской, где в настоящий момент подвизается около пятнадцати монахов.
В 1987 году поступает в Свято-Тихоновскую семинарию в Саут-Кэйнане, штат Пенсильвания. В мае 1988 году, по окончании первого курса, покидает Семинарию.
В начале 2000-х годов отвечал за внешние связи Русской православной церкви заграницей и активно выступал за нормализацию отношений с Московским Патриархатом. В 2001 году вместе с монастырем был принят в состав Патриарших приходов в США. Возведён в 2009 году в сан архимандрита. В том же году был запрещён в священнослужении священноначалием РПЦЗ.
В апреле 2007 года решением Архиерейского Синода Русской зарубежной церкви запрещение было снято.
Кроме дома в Нью-Йорке, в котором долгое время располагался монастырь, а сейчас находится его подворье, возглавляемому архимандритом Иоакимом монастырю принадлежит обширный участок земли в Тредвелл, штат Нью-Йорк, где с 2008 года основана Спасская пустынь, обустроена церковь, келейные и гостиничные корпуса.
Активно путешествует по России, Украине и Белоруссии с миссионерскими выступлениями.