Критическая социология. Критическая теория

СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ ЛЕКТОРИЙ - ИСТОРИЯ СОЦИОЛОГИИ

КРИТИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ ФРАНКФУРТСКОЙ

Л.Ю. Бронзино

Кафедра социологии

Российский университет дружбы народов ул. Миклухо-Маклая, 10/2, 117198, Москва, Россия

Социология Франкфуртской школы - одна из наиболее значительных теоретических концепций ХХ в. В статье описываются основные идеи данного направления развития социологической мысли, рассматривается эволюция идей школы, дается характеристика основным представителям.

Периодизация развития Франкфуртской школы

В июне 1924 г. «научный марксист» Карл Грюнберг официально объявил об открытии Института социальных исследований при университете во Франкфурте-на-Майне. Тогда же была обозначена главная цель созданного института - исследование марксизма. Первый директор института был ортодоксальным марксистом и переосмысления или новой интерпретации идей «учителя» не поощрял. В это время наследие Маркса в институте действительно изучали со всей тщательностью, однако инновациями никто не прославился.

Ситуация радикально изменилась в 1931г., когда институт возглавил Макс Хоркхаймер (1895-1973). Начался явный отход от ортодоксального марксизма и разработка новой теории. В развитой в 30-х гг. ХХ в. критической теории сочетаются элементы теории Маркса (особенно ее «гегельянская» часть) с идеями З. Фрейда. Замечательное уже само по себе «сложение» столь несхожих концепций, которое удалось провести достаточно гармонично, породило и весьма необычную для социологии теорию, в которой собственно марксистской осталась лишь идея критики капитализма. Но капитализм со времен Маркса сам слишком изменился - и критической теорией уже индустриального общества оказался фрейдо-марксизм. Кроме Хоркхаймера, среди представителей франкфуртской школы следует назвать Фридриха Поллака, Карла Виттфогеля, Генриха Гроссмана, Теодора Адорно, Лео Лёвенталя, Вальтера Беньямина, Герберта Маркузе. К идейным источникам школы, как уже отмечалось, относится фрейдизм, привнесенный построившим оригинальную «социальную» концепцию психоанализа Эрихом Фроммом.

Уже в 1933 г. сотрудники института, большинство из которых составляли евреи, вынуждены были эмигрировать - сначала перебрались в Женеву и Париж, затем - в США. В Институте социальных исследований в Лос-

Анджелесе работают Хоркхаймер и Адорно, Маркузе и Фромм преподают в различных университетах Америки и остаются там жить и работать после войны. Объект критики и в этот период существования школы неизменен -капиталистическое общество, только теперь франкфуртцев более всего интересует такая его разновидность, как появившийся в Германии фашизм. Первое время в США «критический пыл» слега ослаб, но ненадолго - Америка также быстро разочаровала европейских беглецов. Теперь они в наибольшей степени сосредоточили свое внимание на критике тоталитарного общества, обнаружив его истоки в специфике самого капитализма, его способов воздействия на личность, что подтвердили эмпирические исследования, проведенные Адорно.

Концепция тоталитарного государства и тоталитаризма вообще остается прерогативной сферой анализа и после войны, когда около 1950 г. некоторые сотрудники института возвратились в Германию, среди них - Хоркхаймер и Адорно, вставшие во главе возрожденной франкфуртской школы в 50-60-е гг. (Фромм, Маркузе, Лёвенталь, Виттфогель остались в США). В Германии формируется «молодое поколение» франкфуртцев: экзистенциалистскую

интерпретацию марксизма предлагает Альфред Шмидт, а наиболее известным из молодых представителей школы становится Юрген Хабермас - создатель оригинальной теории коммуникативного действия.

Нельзя не заметить, что франкфуртская школа далеко не однородное явление

Даже простое перечисление имен представляет собой отсылку к множеству самостоятельных теорий. Однако возможность объединения в формальное образование, именуемое «школой», все же имеется. Речь идет, во-первых, об объединяющей всех франкфуртцев критической идее, которая лишь меняет вектор в зависимости от изменяющихся социальных условий; во-вторых, о постоянном повышенном внимании к наследию Маркса, на фундаменте которого в той или иной степени базировались построения всех теоретиков школы; и, в-третьих, о негативной оценке технократической рациональности, предполагающей прагматическое отношение к природе и формирующей массовое, «одномерное» сознание в человеке. Тотальная «критичность» школы не означает, что результаты ее деятельности отрицательны: отвергая имеющиеся концепции и способ организации социума, франкфуртцы предлагают на их место новые, нестандартные идеи. Наиболее важный вклад теоретиков Франкфуртской школы можно классифицировать следующим образом:

а) дискуссия о соответствии непозитивистской эпистемологии социальным наукам;

б) оценки доминирующих структурных, а также культурных формирований капиталистических и социалистических обществ;

в) сочетание идей Маркса и Фрейда, в результате чего теория Фрейда была радикализована, а марксизм пополнился более глубокой теорией личности» .

Теория Франкфуртской школы как критика капитализма

Разум, который современная наука рассматривает в качестве источника процветания и дальнейшего прогресса общества, в действительности выполняет разрушающую функцию по отношению к сознанию, утверждают франкфуртцы. Рациональность индустриального капиталистического общества направлена лишь на использование возможно более полно отнюдь не неисчерпаемых природных ресурсов. Знаменем прогресса разум сделала эпоха Просвещения, а свое наиболее полное и логичное воплощение она находит в философской системе Гегеля - следовательно, именно на его теории необходимо сосредоточить свое внимание. Такую задачу и ставит перед собой Г. Маркузе, в работе которого «Разум и революция» (1941) утверждается, что Маркс был единственным «верным последователем» Гегеля. При этом в качестве идейных источников идей Маркузе необходимо также назвать М. Хайдеггера и «философию жизни». Это позволяет понять, как из панлогической идеи Гегеля появляется не лишенная иррационализма теория. Ведь Разум по самой своей сущности есть противоречие, оппозиция, отрицание.

Социальный мир для Гегеля есть результат опредмечивания, отчуждения идеального. Разум (предметный по определению) не может не быть отчужденным - это его неотъемлемый атрибут и базовое противоречие. Противоречивостью самого разума и следует объяснять противоречивость социальной жизни, которая всегда (по крайней мере, в Европе и еще со времен античного Логоса) строилась в соответствии с понятием о разуме, но становилась все более и более иррациональной.

Иррациональность проявляется во всей жизни социума, однако, ее наиболее яркое воплощение - появление и распространение фашизма. Об этом пишет и Маркузе, и, еще до войны, в многочисленных статьях - М. Хоркхаймер. Наибольшую известность получила его идея противопоставления критической и традиционной теорий, обоснованная в работе «Традиционная и критическая теория» (1937). Фактически, традиционная теория - это учение о природе (естествознание), которое, по мнению Хоркхаймера, занимается лишь наличным бытием, не интересуясь вопросами о должном (то есть, не критикует, а описывает то, что есть). Но поскольку с природой и не поспоришь, остается единственная сфера для создания критической теории - общество. Отсюда вывод - теория об обществе должна носить критический характер. Так, наука о природном бытии - традиционная, наука же о бытии социальном - критическая.

Нетрудно заметить, что размышления Хоркхаймера возвращают нас к неокантианской идее разделения гуманитарных и естественных наук, а сама критическая теория уже названием отсылает к основателю новоевропейской философской критики - И. Канту. Однако для неокантианцев это был вопрос о методе - абстракция и поиск общих законов рассматривались как единственно возможный метод для «наук о природе», индивидуализация, в большей или меньшей степени, - для «наук о духе». Критическая теория франкфуртской школы ориентируется, прежде всего, на построение модели общества, в которой отсутствовало бы «догматическое примирение с наличными фактами» . Многие современные теории об обществе не удовлетворяют критерию

«критичности», являясь, по сути, «традиционными», так как из опытных, чувственно воспринимаемых фактов выводят стройную теорию. Технический прогресс буржуазного общества без подобных теорий невозможен. Кроме того, такой науке никогда не удается избежать идеологической предвзятости. Тому есть вполне материальные причины (Хоркхаймер все-таки марксист) - специфика разделения труда, неизбежная включенность ученого в общественную жизнь и связанная с ней ограниченность. Хоркхаймер же считает, что первым требованием к интеллектуалу все равно должна оставаться научная честность и независимость: «Дух либерален. Он не выносит какого-либо внешнего принуждения, приспособления своих результатов к воле какой-либо власти» .

Критическая теория должна быть теорией критического самосознания людей.

Подобной теории об обществе не появлялось, начиная с рационализма Нового времени, когда техническая применимость становится критерием истины, а главной идеей - построение дедуктивной системы. Такая наука не осмысливает себя исторически, склонна к догматизму и абсолютизации собственных построений. Свою лепту в этот процесс внес и позитивизм -подобное утверждение не случайно, учитывая склонность позитивизма не просто опираться на факты, но и выстраивать на их основе закономерности -абстракции, безусловно, по мнению Хоркхаймера, вредные для социальной науки. Всякий социальный факт должен быть исторически преобразован: с одной стороны, историчностью воспринимаемого предмета, с другой -историчностью (социальной детерминацией) самого ученого.

«Диалектика просвещения» Макса Хоркхаймера и Теодора Адорно

Идеи Хоркхаймера получили дальнейшее развитие в написанной совместно с Адорно в 1948 г. работе «Диалектика просвещения», ставшей программной для Франкфуртской школы. Просвещение определяется авторами как «миф двадцатого столетия». Это миф о разуме, покоряющем природу и способном создать справедливое общество: красивая идея, которая приводит социум к осознанию (чаще всего, подспудному) того, что не люди властвуют в истории, а необходимость и слепая судьба. «Просвещение - это более чем просвещение, это природа, воспринимаемая в ее отчуждении» . Связано это, в первую очередь, с тем, что рациональность Запада воспринимается как техническая способность насилия над природой. Однако же, если бы дело ограничилось насилием над природой, это было бы не столь печально - хуже, что процесс «овеществления» проникает в культуру и осуществляет ее унификацию и стандартизацию. В итоге, изменяется человек - в нем отмирает способность к рефлексии и самостоятельной интеллектуальной и творческой деятельности, зато развивается умение очень быстро «схватывать» и воспроизводить культурные стереотипы и клише. Здесь возникает возможность манипуляции сознанием, создания легко управляемого общества так же, как возможна стеоретипизация сознания отдельного индивида. Тогда характер - сложившаяся система реакций, играющая главную роль в поддержании изживших себя общественных систем. Стагнация и регресс в современном индустриальном

обществе связаны с тенденцией к тотальному управлению и исчезновению свободной инициативы.

При этом следует отметить, что Адорно и Хоркхаймер, как и большинство франкфуртцев, - «плачущие социологи». Они осознают все противоречия современного общества, но понимают и их неизбежность. Пессимистическое сознание требует ограничиться лишь констатацией факта, избегая предлагать рецепты излечения общественных болезней. Социальная теория может выступать только средством сохранения достигнутого уровня культуры и свободы, которым угрожает описываемый в этой теории тоталитаризм.

Непосредственно связано с «Диалектикой просвещения» понятие «отрицательная диалектика». Критическая теория по определению должна быть отрицательной - в противовес «позитивным» концепциям, направленным, еще со времен Конта, на познание общественных проблем и пытающимся найти их решение. Для позитивизма неприемлем пессимизм «критиков» - верно и обратное. Франкфуртцы считают своей задачей анализ общества «как оно есть», без построения идеальной модели, поскольку реализация «должного» в любом случае невозможна.

Второй аспект осуществляемой критики - ее связь с гегелевскими построениями. Не случайно, описанная выше система названа «диалектикой». Безусловно, здесь имеется и опора на марксистские идеи, но Маркс здесь больше «ранний», еще времен младогегельянства. Однако современное прочтение марксизма (особенно официальный «советский марксизм») представляется мыслителям франкфуртской школы неадекватным, огрубляющим тонкую и изящную марксову мысль. Ведь Маркс отменный критик, капитализм в его описании - система самоотрицающаяся, а на глубинные диалектические противоречия, заложенные в этой системе и разрушающие ее изнутри, никто не обратил внимания. А вот франкфуртцы это заметили и эту гениальную мысль развили. Сначала у Маркузе получилась «негация настоящего», означающая отрицание истории, а затем у Адорно появилась «негативная диалектика», понятие которой было развито в одноименной работе 1966 г.

Во-первых, Адорно утверждает, что необходимо подвергнуть критике два понятия: «тождество» и «позитивность», заимствованные у Гегеля.

«Тождество», означающее у последнего тождество бытия и мышления, по мнению Адорно, - это примирение противоположностей, оправдывающее насилие и губительное для свободы. Следовательно, необходимо главным понятием диалектики сделать «нетождественность» - принципиальное

расхождение, инаковость, противоположности такого рода, которые никогда не смогут перейти одна в другую и поэтому всегда находятся в состоянии борьбы. Таким образом, исключается вторая часть знаменитого тезиса Маркса и Гегеля о единстве и борьбе противоположностей, фактически, остается одна борьба. Главным становится существующее, фактичное, непосредственно данное во всем его многообразии.

Так, теоретически обосновывается отрицание рационального мышления. Ведь рациональность означает, в первую очередь, понятийное мышление,

базирующееся на всеобщем (признаках, которые имеют место во всех объектах). Более того, для того, чтобы отрицание было по-настоящему всеобъемлющим оно должно быть направлено и на само себя (новая разновидность «отрицания отрицания»), но так, чтобы ни в коем случае не порождать положительность, которая, по мнению Адорно, уничтожает исключительность, уникальность.

Просвещение - вера в разум, а разум - это фантом, порождающий тенденцию к самоуничтожению. Таковой с самого начала была рациональность Нового времени, внушающая людям идею прогресса. Сегодня очевидно, указывает Адорно, что прогресса нет - и никогда не существовало, поскольку не существует причинно-следственных связей между различными историческими периодами. Тем не менее, познание - главная социальная деятельность. Однако осуществляется оно, по мнению Адорно, не через понятийное мышление, предполагающее фиксацию каузальных связей, а через построение «моделей» -некоего чувственно-рационального образа, способного объяснить все: мораль, историю, свободу, смерть и т. д. Адорно называет отрицательную диалектику «ансамблем модельных анализов», причем, каждая модель имеет определенный смысл. К моделям относятся, например, учения Канта и Гегеля, моделью просвещения является «Одиссея», модель господства и подчинения - романы маркиза де Сада, модель Освенцима свидетельствует о том, что люди неспособны к коммунизму, раз истребляют себе подобных.

Так, на место «избыточного» рационализма просвещения, Адорно предлагает некий иррационалистический способ познания, в котором дискредитировавший себя Разум не должен играть никакой роли. Он был лишь способом осуществлять тотальный обман масс и манипулировать ими по своему усмотрению, то есть познание выполняло несвойственные ему и ведущие к его разрушению идеологические функции. Это вело не к прогрессу, а к деградации человечества, его тотальному самоотчуждению.

Нигилизм Адорно назван им самим «логикой распада». Для него очевидно, что последовательно было бы распространить свое тотальное отрицание и на свою теорию - это, кажется, единственный пример в истории, когда иррационалист, отрицающий логику и пытающийся излагать мысли соответствующим образом, стремящийся сказать о том, о чем невозможно сказать, требует довести нигилистическое построение до логического конца, то есть отрицает и свое собственное учение. Не пощадивший себя Адорно, разумеется, не пощадил и человечества: крах капитализма, явившийся

результатом отчуждения, будет означать, по его мнению, и гибель всего существующего, вечную войну и обретенный в смерти вечный покой.

Пессимизм, неизбежно сопровождающий подобный критицизм, разумеется, весьма примечателен, однако сам по себе не является новшеством в социальной теории - иррационалистические построения во всех своих разновидностях предвещают «конец света», правда, каждое - по своим причинам. В диалектике Хоркхаймера и Адорно любопытно другое - способ построения социальной теории, при котором рациональное и иррациональное переплетаются и образуют-таки строгую концепцию. Фактически, отрицательную диалектику можно назвать диалектикой рационального и иррационального в познании

социальной действительности. Идея отчуждения природы и человека, заимствованная у Гегеля и Маркса, становится краеугольным камнем всего здания диалектической системы и направляется на тот предмет, который не занимал классиков в должной мере - на познание. Ratio не отпускает проповедовавшего иррационализм Адорно, вынуждая всякий раз искать не что иное, как свою противоположность. При этом самая большая проблема -иррационально описать иррациональное. Текст превращается в своеобразную игру словами - игру, которую сначала нужно иррационально постичь, а затем, чтобы изложить, «перевести» с иррационального на рациональный язык.

Так, формулируются проблемы, которые пытается решить современная социология, главная из них - вопрос старый, но всегда актуальный: как сегодня можно осуществлять социальное познание? Как связана теория общества с практикой построения социума? И, наконец, почему, если есть такое количество теорий, объясняющих ошибки в социальном строительстве и учащих не повторять их в будущем, никак не удается ни один прекрасный план претворить в жизнь и осчастливить-таки человечество? Разумеется, очерченный круг вопросов слишком широк, однако именно в таком виде он провоцирует простой, даже примитивный ответ: мы просто не так познавали. Возможно, то, что предлагает Адорно вместо привычного рационального познания и «слишком сильно», так как сложно представить, чтобы кто-нибудь (кроме него самого) смог такой процесс познания осуществить. Но есть же и другие варианты, из совокупности которых, возможно, появится тот ответ, который в наше время, «толерантное» ко всему непохожему на привычные стереотипные решения, всё же будет осуществлен.

Хотя конечно, это возможно только при определенных условиях: например, если описанный Адорно и Хоркхаймером процесс не зашел слишком далеко и не все еще заражены вирусом стереотипизации и унификации, порожденным Просвещением. Ведь он угрожает не только обществу в целом, но и отдельному индивиду, порождая «одномерного человека» на индивидуальном уровне и тоталитаризм - на глобальном. Как это происходит, описывает Г. Маркузе.

«Одномерный человек» Герберта Маркузе

Две работы Г. Маркузе принесли ему мировую славу: «Эрос и цивилизация. Философское исследование учения Фрейда» (1956) и «Одномерный человек. Исследования по идеологии развитого индустриального общества» (1964). Если его предыдущая книга - «Разум и революция» (1941) - была посвящена взглядам апологета западного общества - Гегеля, то в сделавших его знаменитым работах он выступает как критик этого общества, обращаясь к наследию других мыслителей, склонных к критицизму, в первую очередь, к Фрейду. Пристрастия Маркузе, кстати, менялись параллельно с эволюционным развитием, которое претерпевала Франкфуртская школа в целом.

Для Маркузе совершенно ясно, что развитие науки и техники позволяет господствующему классу сформировать новый тип массового «одномерного человека», в котором критическое отношение к обществу атрофировалось. Сам же мыслитель остается, в первую очередь, критиком, пытаясь проследить

причину зарождения современного общества и подобного типа сознания. Как и для остальных теоретиков Франкфуртской школы, основой для построений Маркузе выступает критика современного капитализма - развитого индустриального общества. Безусловно, критику капитализма лучше всего осуществил Маркс, однако многие его концепции сегодня нуждаются в переосмыслении и трансформации. Среди них - известное положение о ведущей роли пролетариата, способного революционным путем изменить общество. Но современный пролетариат интегрирован в общество и, став его частью, поддается манипуляциям сознания. Особенно хорошо это удается осуществить, манипулируя потребностями людей, то есть, навязывая рабочему классу новые потребности, которые он хочет и, в современном обществе, может удовлетворить - при определенных условиях. Потребности, разумеется, ложные, но иллюзорная возможность удовлетворить их делает из пролетария члена «общества потребления». Так формируется «одномерный», по выражению Маркузе, человек, главная характеристика которого - невозможность противостоять навязываемому господствующими классами сознанию. Ведь Маркс не случайно говорил о том, что необходимым для формирования класса является классовое самосознание - вот оно-то и отсутствует у современного пролетариата. Потому субъектом революции, то есть теми, кто может реально осуществить революционные преобразования, является уже не рабочий класс, а «изгои» общества. Пролетарии включены в процесс общественного производства и лишились «революционного запала» - остаются национальные и религиозные меньшинства, люмпены, «критически мыслящая интеллигенция», представители слаборазвитых стран. Хоть и сомнительная база для радикальных революционных преобразований, но все же лучше, чем пролетариат с его измененным, ложным сознанием.

В сегодня сформирован механизм сдерживания социальных изменений, который с успехом применяет «репрессивная», «технологическая» цивилизация современного западного общества. Поскольку «репрессивность» проявляется в давлении с целью изменения сознания, революция возможна только как «революция человека». Она состоит в отказе от участия в «игре» капитализма, подразумевающей признание потребностей «общества потребления» своими, и от внушенного средствами массовой информации «одномерного» сознания.

Маркузе утверждает, что виновна в сложившейся ситуации технологическая цивилизация, суть которой состоит в угнетении человека. Сейчас огромные технические средства не идут на благо людей, но несут им разочарование. Являясь по своему смыслу средством освобождения человека, техника, имеющая очень высокий уровень автоматизации производства и управления, становится самоцелью. Но что же делает возможным подобное превращение? Ответ, который дает Маркузе, достаточно прост, так как здесь на помощь ему приходит Фрейд. Все дело в базовых инстинктах человека, описанных основателем психоанализа: Эросе и Танатосе. Инстинкт жизни и инстинкт смерти никуда не делись из структуры личности, а, управляя ими, можно управлять миром.

Как и утверждал Фрейд, в человеке происходит постоянная борьба двух основных инстинктов. Совместное существование людей всегда было возможно, только при подавлении принципа удовольствия - в обществе люди вынуждены его ограничивать и сублимировать, направляя на производство, то есть на покорение природы, а не на соседа, у которого вполне могут быть другие планы. Длительное подавление развило достаточно совершенную в техническом отношении цивилизацию - вполне можно было бы ослабить контроль над разрушительной энергией Танатоса и дать людям возможность удовлетворять «принцип удовольствия», но это приведет к ослаблению власти. Ведь «дело не в самом факте нужды, а в том, как она распределяется между членами общества, т.е. в том, что в интересах господства, в интересах привилегированной группы на плечи остальных возлагается дополнительное подавление» -«прибавочная репрессия». Так на первый план выходит «господство», ради которого, собственно, сейчас и осуществляется столь жесткий социальный контроль. «Принцип реальности», то есть жизнь в соответствии с реально имеющимися в обществе условиями, изначально подчинен «принципу удовольствия», а потому именно он и формирует систему социальных связей, в которой главное - власть, отношение господства одних людей над другими.

Теперь техника становится формой социального контроля, так как одновременно с прогрессом производительных сил происходит и прогресс господства: «Строгий отец, который как представитель Эроса подавляет инстинкт смерти в Эдиповом конфликте, учреждает первые общинные (социальные) отношения: его запреты вводят равенство между сыновьями, задержанную по цели любовь (привязанность), экзогамию, сублимацию. На фундаменте отречения эрос начинает свою культурную работу по сплочению жизни во все большие единства. Но с умножением числа отцов, их дополнением и замещением общественной властью, а также с распространением запретов и сдерживающих моментов - увеличивается и число агрессивных позывов и их объектов. Их рост вынуждает общество к усилению защиты путем воздействия на чувство вины» .

Итак, техника - способ усиления защиты социального от возможного возникновения «двумерного сознания», которое направлено на изменение социальной иерархии. Рабочий класс сегодня - это инертная, спящая масса, полностью подчиненная господствующим классам и легко поддающаяся любому внушению, кроме идей, направленных на то, чтобы ее «разбудить». Основные признаки «одномерного человека» можно определить следующим образом:

Прагматизм и рационализм;

Ориентация исключительно на удовлетворение материальных потребностей;

Мировоззрение, включающее в себя представление о прогрессе как об экономическом росте, направленном на достижение всеобщего равенства и экономическому благополучию.

Вряд ли что-то из перечисленного выше можно однозначно отнести к отрицательным характеристикам отдельной личности или общества в целом.

Однако для Маркузе очевидно, что именно подобный склад мышления является основой для «репрессивной» цивилизации, существующей сегодня. Тем более важно проследить, как благие сами по себе намерения приводят в «ад» современного общественного устройства.

Еще Фрейд утверждал, что цивилизация построена на принуждении, поскольку в человеке нет того, что необходимо для его существования: первичные инстинкты (вечные Эрос и Танатос) неизменны, а среди них нет ни «инстинкта труда», ни «инстинкта социальности». Отсюда следует вывод о неизбежности существования цивилизации именно такого рода - репрессивной. Технологичность ведет к совершенствованию всех форм контроля и к унификации потребностей и сознания членов общества. Быстро растут материальные блага, а вместе с ними, увеличиваются и возможности удовлетворения материальных потребностей для большинства населения. Это усиливает трансформацию сознания, гасит революционные импульсы, которые могут быть только результатом неудовлетворенности в получении материальных благ. В итоге, материальное благополучие, «сытость» порождают всем довольного и неспособного к преобразованиям «одномерного человека».

Однако, как утверждает Маркузе, речь не должна идти о неизбежности сложившийся ситуации. «Репрессивная» цивилизация не единственно

возможная. В конце концов, не всякий же труд вызывает отвращение и осуществляется под давлением культуры - эта идея противоречит теории Фрейда, поэтому он уделял ей не слишком много внимания. Маркузе же строит на ней свои предположения относительно будущего человечества. Существующий в наши дни «принцип реальности» носит исторически ограниченный характер, хотя по сей день человечество не знало иной цивилизации, кроме описанной выше. Отдавая себе отсчет в возможной утопичности идеи, Маркузе все же предлагает «гипотезу нерепрессивной цивилизации»: «Принцип производительности определяет целостную

репрессивную организацию сексуальности и инстинкта разрушения. Поэтому, если бы исторический процесс вел к устареванию институтов принципа производительности, он также приводил бы к отмиранию организации инстинктов, т. е. освобождал бы инстинкты от ограничений и уклонений, вынуждаемых этим принципом. Это бы предполагало реальную возможность упразднения прибавочной репрессии, и тем самым разрастающаяся деструктивность поглощалась или нейтрализовалась бы усиливающимся либидо» .

Теория личности Эриха Фромма

Эрих Фромм стоит несколько особняком от других представителей Франкфуртской школы, - во-первых, он в значительной степени социальный психолог, а не социолог или социальный философ, во-вторых, он являлся франкфуртцем относительно недолго (уже в 1933 г. эмигрировал в США и больше не вернулся). Тем не менее, его идеи очень близки по духу и Маркузе, и Адорно, и Хоркхаймеру своим фрейдо-марксистским критицизмом и оказали

огромное влияние на становление школы, а также - современной социальной науки в целом.

Основные положения теории Фромма изложены в его работах «Бегство от свободы» (1941), «Здоровое общество» (1945), «Современный человек и его будущее: социально-психологическое исследование» (1960), «Картина человека у Маркса. Из важнейшей части ранних писем Карла Маркса» (1963), «Революция надежды» (1968) и др. Фромм первым «подправил» концепцию Фрейда, избавив ее от лишнего биологизма и придав ей черты социальной теории в полном смысле этого слова. Фромм сочетает психологизм с экзистенциализмом и стремится выяснить механизм взаимодействия психологических и социальных факторов в процессе формирования личности.

Как и другие представители Франкфуртской школы Фромм ставит современному обществу диагноз - это больное, отчужденное общество, которое травмирует психику человека постоянным страхом, активизирует его извечные комплексы, вызывает чувство беспомощности и бессмысленности существования. Итак, главным для Фромма становится «душа человека» -отдельного индивида, который «заражен» общественной болезнью, но ещё не безнадежен. Определение, которое он дает понятию «личность» неоригинально, зато достаточно четко: «Под личностью я понимаю целокупность как

унаследованных, так и приобретенных психических качеств, которые являются характерными для отдельно взятого индивида и которые делают этого отдельно взятого индивида неповторимым, уникальным» .

Человек - существо противоречивое и в этой противоречивости бесконечно трагическое. То, что сегодня принято называть биосоциальным единством человека, Фромм рассматривает как причину «невписанности» человека как в природный, биологический мир, так и в мир культуры. Человек находится в уникальной ситуации, поскольку по своим физиологическим функциям принадлежит к миру животных, следующих всегда своим инстинктам и потому живущих в гармонии с природой. Вместе с тем, человек отделен от животного мира. Поступки людей не определяются только их инстинктами, по сравнению с другими организмами, проживающими на Земле, он слаб и беззащитен перед лицом природы, а в полной мере использовать свои же культурные достижения, чтобы достойно противостоять опасным сюрпризам, с которыми он часто сталкивается в природной среде, невозможно из-за недостаточно развитого «морального сознания». Человек почти довел до совершенства технику, но не в состоянии развить самосознание, которое могло бы сделать его истинным царем природы и мерой всех вещей. Вместе с тем, «нарушение» инстинктивных установок связано как раз с сознанием - драматично быть «мыслящим животным»: знать, что ничего не знаешь, знать, что смертен, знать, что ничтожен и бессилен, потому что случайно оказался не в том месте и не в то время.

Более того, человек почти ничего не знает о самом себе, точнее, представляя себе особенности функционирования внутренних органов (анатомию) и историю развития культуры, он, тем не менее, не сумел найти механизма взаимодействия биологического и социального. И это при том, что

он «балансирует» на тончайшей грани между природным и общественным. Фромм отдает себе отсчет в том, что выявление этого механизма - процесс, сопряженный с огромным количеством трудностей, среди которых особое место занимает то, что природа человека не является раз и навсегда данной, а формируется в процессе эволюции, и в дальнейшем этот процесс не остановится. Таким образом, природа человека носит динамический характер -это следствие унаследованной от животных и развитой с помощью культуры адаптационной системы: «Обе формы человеческого существования:

добывание пищи для выживания в узком или более широком смысле и свободная спонтанная активность по реализации человеческих способностей и поиску смысла за пределами утилитарной работы - внутренне присущи человеческому существованию. У каждого общества и каждого человека есть собственный особый ритм, в котором проявляются обе формы поддержания жизни. Что действительно важно, так это то, с какой силой проявляется каждая из них и какая над какой господствует» . В обществах различного типа это соотношение различно. Современное индустриальное общество, по мнению Фромма, представляет собой пример господства утилитарной составляющей существования человека.

Человеческая жизнь ограничена смертью - мысль не новая, но получающая у Фромма особый смысл. Возможности, заложенные в человеческом существе огромны, но слишком малая продолжительность жизни делает немыслимой их полную реализацию. Это еще одно трагическое и неизбежное противоречие человеческого бытия, которое приводит к деструкции социальных отношений. В результате возникают деформированные стремления и влечения. Фромм выделяет психологические механизмы, создающие неконструктивную психическую структуру: мазохистский, садистский, деструктивистский и

конформистский. Все они провоцируют «бегство от свободы» и способствуют формированию «авторитарной личности». Как и в терминологии Адорно, под «авторитарной личностью» скрывается двойственное отношение - желание безраздельно властвовать над более слабыми и желание подчинятся более сильному.

Психоанализ как основа всех построений Фромма вынуждает его искать предмет конкретного и развернутого исследования в различных видах психических расстройств, притом, что их источник для мыслителя очевиден -изначальная противоречивость человека, усугубленная современным состоянием общества. Сегодняшний прогресс в области науки и техники отнюдь не радует мыслителя, ибо эти достижения используются нерационально. Они не освобождают человека от природной необходимости (необходимости поминутно бороться за биологическое выживание), а привязывают его к комфортному быту, без которого он теперь не может обойтись. В итоге, в обществе торжествует утилитаризм, а существование человека детерминируется уже созданными им самим искусственными структурами не в меньшей степени, чем до того - природными. Личность становится стандартной, унифицируется -только так, принимая без оговорок навязываемые обществом правила, человек «спасается» от невротического состояния, в которое погружает его осознание

противоречивости собственного бытия. Итак, это механизм защиты, который и порождает, в результате, полностью стандартизированный тип личности, что, естественно, только усугубляет противоречия.

Развитие науки и техники лишает человека естественной связи с природой, что приводит к нарушению его психического здоровья. Люди, живущие в капиталистическом обществе - существа иррациональные, невротики с навязчивыми стремлениями или просто больные. Что же делать в подобной ситуации? Фромм не просто констатирует неприглядную социальную реальность, но и пытается найти выход из сложившейся ситуации. Социальная революция не исправит положения - необходима «революция сознания». Больное общество может вылечить «универсальный психоанализ». Должно осуществиться внутреннее моральное перерождение людей, хотя вопрос, как конкретно такое возможно, не находит у Фромма ответа. Для него ясно только, что психотерапия должна быть направлена на создание нового человека, достигшего внутренней свободы и счастья и потому способного создать здоровое, бесконфликтное, динамичное общество. Такого нового человека можно воспитать, и нужно воспитывать.

Теория общества Эриха Фромма: «Иметь или быть?»

Социальность, утверждает Фромм вслед за Марксом, концепцию которого он подробнейшим образом анализирует, предполагает тотальное отчуждение. Только Маркс ошибался, полагая, что оно есть атрибут лишь одного капиталистического общества, и исчезнет с возникновением коммунизма после социалистической революции. Все значительно сложнее, так как нужно создать человека новой формации, а опыт существующего социалистического государства - СССР - свидетельствует: оно не может ликвидировать

отчуждение, поскольку базируется на тех же нерациональных принципах, что и капитализм. Более того, рассматривать отчуждение только с тех позиций, которые предлагал Маркс, на сегодняшний день неадекватно, поскольку, как позднее писал об этом процессе Ю. Хабермас, отчуждение потеряло свое наглядное подтверждение в нищете. Общество изменилось - необходимы новые принципы исследования такого его феномена, как отчуждение.

Социальные формы жизни, утверждал Фромм, разрушают базовые потребности человека. Происходит это под влиянием общих условий существования человека, а также технологического прогресса, который, как уже отмечалось, иррационализирует потребности и угрожает, тем самым, психическому здоровью человека. Фромм анализирует духовные формы отчуждения, в чем ему очень помогает психоаналитическая традиция, и представляет современного человека невротиком, склонным к деструктивности и легко поддающимся любым манипуляциям сознания. Отчуждение, в трактовке Фромма, - это явление столь глубоко коренящееся в современном обществе, что представляет собой разновидность «чуждости», удаленности от всего в этом обществе (что не означает отсутствие детерминированности со стороны социума), приводящее к отчуждению себя самого - «самоотчуждению». Человек, таким образом, чужд другим людям и как бы лишен человечности в

психологическом и в природном смысле. Заметим, что это положение близко тому, что на самом деле описывал Маркс - нередко у Фромма речь идет не о ревизии марксизма и не о дополнении последнего фрейдизмом, а о прямом и адекватном описании марксистской теории. Самому Фромму правильная интерпретация Маркса казалась насущно необходимой, и он не всегда пытался выйти за рамки марксовой концепции (например, в работе «Картина человека у Маркса. Из важнейшей части ранних писем Карла Маркса»).

Последнее обстоятельство, впрочем, не мешает Фромму несколько вольно, хотя и небезосновательно, соотносить понятие «отчуждение» с фрейдовским «перенесение», хотя и с некоторыми оговорками: «Вне всяких сомнений, предложенная Фрейдом интерпретация перенесения содержит в себе значительную долю истины и подтверждается большим количеством свидетельств. Однако это еще не полное объяснение. Взрослый пациент - не ребенок, и говорить о ребенке в нем или о его бессознательном - значит использовать топологический язык, не учитывающий всей сложности фактов. Взрослый пациент-невротик - это отчужденное человеческое существо; он не способен на сильные чувства, он испуган и подавлен, потому что не чувствует себя субъектом и инициатором собственных поступков и переживаний. Он невротичен, потому что отчужден» . Именно здесь, как нам кажется, и проявляется наиболее ярко специфика трактовки этого понятия Фроммом, фиксируется единство психологического и социально-экономического факторов в отчуждении.

Социальный аспект отчуждения человека в современном обществе прослеживается также и с помощью понятия «социальный характер». Понятно, что «характер» - термин, имеющий непосредственное отношение к психическим особенностям личности. Тогда «социальный характер» -понятие, в котором фрейдовский психологизм и марксову социальную детерминацию можно примирить. Фромм утверждает, что это - своеобразная «функция» личности, совокупность привнесенных в нее обществом установок (врожденных и приобретенных), в соответствии с которыми она и живет: «Не только экономический базис создает определенный социальный характер, который, в свою очередь, порождает некоторые идеи. Однажды созданные идеи тоже влияют на социальный характер и опосредованно - на социально-экономическую структуру общества, - утверждал Фромм, - я подчеркиваю здесь то, что социальный характер - это промежуточное звено между социально-экономической структурой и господствующими в обществе идеями и идеалами. Причем этот посредник действует в обоих направлениях: от экономического базиса к идеям и от идей к

экономическому базису» . Проанализировав различные формы социального характера, Фромм приходит к выводу, что развитие той или иной формы общения приводит к формированию определенного социального характера. Он представляет собой стабильную, четко выраженную в каждом индивиде систему ориентаций, благодаря которой личность приспосабливается к обществу. Фромм выделяет пять форм социализации, используя психоаналитическую теоретико-методологическую базу: мазохизм, садизм,

деструктивизм, конформизм и любовь. Им соответствуют следующие способы адаптации к обществу: рецептивный, эксплуатирующий, накопительский, рыночный и продуктивный. Человек, в принципе, свободен при выборе определенной ориентации, но общество активно культивирует в своих членах тот тип социализации, который ему наиболее приемлем. Из-за этого человек рискует «освоить» только навязанные ему штампы поведения и потерять столь дорогую Фромму свободу выбора.

Социальный характер - понятие, противостоящее индивидуальности, уникальности отдельной личности. Речь идет о характере целого общества: «Подобно индивидуальному характеру, «социальный характер» можно

определить как специфический способ, с помощью которого энергия направляется в определенное русло; отсюда следует, что если энергия большинства людей данного общества канализируется в одном и том же направлении, то они обладают одной и той же мотивацией, и, больше того, они восприимчивы к одним и тем же идеям и идеалам.... С помощью этого понятия я обозначаю ядро структуры характера, свойственное большинству представителей данной культуры, в противовес индивидуальному характеру, благодаря которому люди, принадлежащие одной и той же культуре, отличаются друг от друга» .

Социальный характер, конечно, необходим - благодаря нему поддерживается стабильность общества, хотя он и лишает человека свободы. Ведь капитализм, например, - яркий результат культивирования в членах общества стремления к дисциплине, бережливости, трудолюбия и проявления «накопительской ориентации». Но нынешний капитализм (современное индустриальное общество) ориентирован уже не на накопление, а на потребление. Это общество уже способно удовлетворить большинство материальных потребностей людей, и насущная необходимость в дисциплинированности («подчинении авторитету») почти отпала. Но власть перешла к бюрократической элите, которая, используя современные средства психологического контроля, манипулирует общественным сознанием. Опять же, лишая человека свободы выбора. Так формируется общество потребления, главная характеристика которого -безудержное транжирство.

Фромм формулирует свою знаменитую дихотомию: иметь или быть? Современное общество поставило своей целью обладание максимальным количеством вещей, то есть всегда предпочитает «иметь». Таков смысл существования общества в целом. Но таков ли смысл существования человека? Фромм, безусловно, отвечает на этот вопрос - «нет». Обладание является атрибутом человека как биологического существа, а потому потребление излишеств лишает человека человечности. Необходимо «быть», то есть смыслом человеческой жизни должна стать максимальная реализация заложенных в нем возможностей. «Бытийствовать» означает стремиться к самореализации. Первая ступень в этом процессе - самосознание, которое, в свою очередь, вызывается эмоциональной привязанностью к миру и другим людям, что означает не обладание, а, напротив, жертвование частью себя: «У человека есть не только ум и потребность в системе ориентации, позволяющей ему найти некий смысл в

окружающем его мире и обустроить его; у него есть еще душа и тело, нуждающиеся в эмоциональной привязанности к миру - к человеку и к природе... Человек, пренебрегший самосознанием и способностью тосковать, был бы беспомощной пылинкой, унесенной ветром, если бы не нашел эмоциональных привязанностей, удовлетворяющих его потребности в соотнесенности и единении с миром за пределами его личности» . «Быть» значит не подчиняться слепой необходимости, иметь свободу выбора. Этого современное индустриальное общество потребления и лишает человека в первую очередь.

ЛИТЕРАТУРА

2. Джери Д., Джери Д. Франкфуртская школа критической теории // Большой толковый социологический словарь (Collins). - М., 1999.

3. Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Философское исследование учения Фрейда.

Киев, 1995.

4. Социальная философия франкфуртской школы. - М., 1978.

5. Фромм Э. Из плена иллюзий. Как я столкнулся с Марксом и Фрейдом // Фромм Э. Душа человека. - М., 1992.

6. Фромм Э. Революция надежды // Фромм Э. Психоанализ и этика. - М., 1993.

7. Фромм Э. Человек для самого себя // Фромм Э. Психоанализ и этика. -М., 1993.

8. Юдин А. Парадоксы Великого Отказа // Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Философское исследование учения Фрейда. - Киев, 1995.

9. Horkheimer M. Traditionelle und kritische Theorie. Vier Aufsatze. - Frankfurt a. M., 1970.

10. Horkheimer M., Adorno T. Dialektik der Aufklarung. - Frankfurt a M., 1969.

CRITICAL SOCIOLOGY OF THE FRANKFURT SCHOOL

The Department of Sociology

Peoples’ Friendship University of Russia Miklukho-Maklay str., 10/2, 117198, Moscow, Russia

The sociology of the Frankfurt School is one of the most significant theoretical approaches of the twentieth century. The article describes general features of this area of sociological thought. The evolution of school’s concepts and main specimens are also closely examined.

В социологии существует и третий методологический подход. Подобно интерпре­тативной социологии, критическая сформировалась как реакция на научные изыс­кания. На сей раз, однако, камень преткновения - объективность.

Научная социология считает, что реальность - нечто пребывающее «вовне» и задача исследователя сводится к изучению и документальному подтверждению именно этого. Но Карл Маркс - основоположник критического подхода, отвергал идею о том, что общество существует в качестве естественной системы с установ­ленным порядком. Считать так, по его словам, - все равно, что сказать, будто об­щество невозможно изменить. С этой точки зрения научная социология попросту поддерживает существующее положение дел.

В отличие от нее критическая социология представляет собой изучение обще­ства, сфокусированное на необходимости социальных изменений. Вместо научного вопроса: «Как общество функционирует?» критические социологи задаются мо­ральными и политическими вопросами, среди которых главным является: «Долж­но ли общество существовать в его нынешней форме?» На это они, как правило, отвечают отрицательно. Задача, как говорил Маркс (Marx, 1972; р. 102; 1-е изд. - 1845), не в том, чтобы всего лишь изучать мир, а чтобы его изменить. Вынося цен­ностные суждения о способах улучшения общества, критические социологи отвер­гают поставленную Вебером задачу быть свободным от ценностей.

Сторонники такого подхода стремятся изменить не только общество, но и ха­рактер самого исследования. Они считают изучаемых людей равноправными себе и поощряют их участие в принятии решения, что следует изучать и как надо вы­полнить работу. Нередко исследователи и изучаемые ими субъекты используют сде­ланные открытия, чтобы выступить в защиту обездоленных людей и приблизиться к политической цели, которая состоит в построении общества равных (Nielsen, 1990; Stanley, 1990; Reinharz, 1992; Wolf, 1996; Hess, 1999).

Строгие приверженцы научной социологии не соглашаются с этим, обвиняя кри­тическую социологию (независимо от подхода - феминистского, марксистского или какого-либо иного) в том, что ее политический характер мешает объективности и она не способна избавиться от тенденциозности. Критические социологи отвечают на подобный упрек, что все исследования являются политическими и тенденциозны­ми, поскольку либо призывают к осуществлению перемен, либо отказываются от этого. Таким образом, у социологов нет выбора и они не в силах лишить свою дея­тельность политического аспекта, но могут выбрать, па чью сторону им встать.

Критическая социология - активный политический подход, привязывающий

68 Часть 1. Основы социологии

Глава 2. Социологическое исследование 69

Его. Обобщая, надо признать; к научной социологии склонны исследователи с бо­лее консервативными взглядами; а к критической - те, чьи позиции отклоняются в левую от либерализма сторону, вплоть до радикальных.

Существует ли взамосвязь методологических подходов и теории? Сказать, что она совершенно очевидна, не представляется возможным; например, социолог, предпочитающий критический подход, собирая данные, может использовать науч­ные методы. Но каждый из трех подходов ближе к определенной теоретической парадигме (см. главу «Социологический подход»): научный - к структурно-функ­циональной, интерпретативный - символического интеракционизма, критиче­ский - социального конфликта. В табл. 2.1 обобщены различия между тремя ме­тодологическими подходами.

Таблица 2.1

	Три методологических подхода в социологии
	Научный	Интерпретативный	Критический
Что такое реальность? Как мы проводим исследование? Соответствующая теоретическая парадигма	Общество является упорядоченной си- стемой; реальность пребывает «вовне» Собираем эмпириче- ские данные; в иде- але - количествен- ного характера; ис- следователь стара- ется быть объектив- ным наблюдателем Структурно- функциональная парадигма	Общество является непрекращающимся взаимодействием; реальность является социально сконстру- ированными значе­ниями Разрабатываем каче- ственное объяснение субъективного смы- сла, который люди придают своему ми- ру; исследователь выступает участ­ником Парадигма символи- ческого интеракцпо- низма	Общество представ- ляет собой формы неравенства; реаль- ность в том, что одни господствуют над другими Исследование явля- ется стратегией для осуществления жела- емого изменения; ис- следователь - акти- вистом Парадигма социаль- ного конфликта

Многие социологи предпочитают какой-то один подход другому; однако важно иметь представление обо всех трех (Gamson, 1999).

Тендерная принадлежность и исследования

В последние годы социологи осознали, что на исследования влияет тендер - чер­ты личности и социальные позиции, рассматриваемые членами общества как жен­ские и мужские. Маргрит Эйхлер (Eichler, 1988) выделяет пять эффектов, которые тендер может оказывать на исследование:

1. Андроцентризм. Андроцентризмом (от греч. <<андроо - принадлежащий к мужскому полу) называется подход к проблеме с точки зрения мужчин.

тельность, а все, что делают женщины, игнорируется. Ученые, занимавшие­ся изучением профессий, годами сосредоточивались на оплачиваемых видах деятельности для мужчин и упускали из виду домашнее хозяйство и воспи­тание детей, которые традиционно возлагаются на женщин. Понятно, что исследование, направленное на осмысление поведения человека, не вправе оставить без внимания целую половину человечества.

2. Не меньшие ограничения на социологические исследования накладывает ги-ноцентризм - взгляд на мир с точки зрения женщин. Однако в нашем об­ществе, где господствуют мужчины, эта проблема не столь распространена.

3. Сверхобобщение. Оно возникает, когда исследователи пользуются данны­ми, полученными от людей, принадлежащих лишь к одному полу, для под­крепления выводов о «человечестве» или «обществе» в целом. Получение информации от горстки чиновников-мужчин в сочетании с последующими выводами об обществе в целом хорошо иллюстрируют проблему сверхобоб­щения. В другом случае изучение практики детского воспитания на основе данных, предоставленных исключительно женщинами, позволяет исследо­вателям говорить о «материнстве», но не о «родительстве», которое являет­ся более общим понятием.

4. Тендерная слепота. Неспособность вообще учитывать тендерную переменную называется «тендерной слепотой». Как явствует из всей этой книги, различий между жизнью мужчин и жизнью женщин не счесть. Скажем, «заболеть» тен­дерной слепотой можно в том случае, если, например, изучая престарелых аме­риканцев, не учесть, что большинство стариков-мужчин живет вместе со сво­ими супругами, тогда как престарелые женщины обычно одиноки.

5. Двойные стандарты. Исследователи должны проявлять осторожность, что­бы не исказить предмет своего исследования различием в суждениях о муж­чинах и женщинах. Например, исследователь, изучающий вопросы семьи и называющий супружескую пару «мужем и женой», может определить муж­чину как «главу дома» и рассматривать его соответственно, видя в женщине простую исполнительницу «вспомогательных работ по хозяйству».

6. Интерференция 1 . Тендерная принадлежность искажает исследование, если субъект реагирует на пол исследователя и тем самым вторгается в процеду­ру исследования. Так, при изучении небольшой сицилийской общины Мо-рин Джиованнини (Giovannini, 1992) обнаружила, что многие мужчины ре­агировали на нее не как на исследователя, а как на женщину. Тендерная ди­намика воспрепятствовала использованию некоторых методик например приватных бесед с мужчинами, что было расценено как занятие, неподобаю­щее одинокой женщине. Кроме того, местные жители не допустили Джио­ваннини в места, традиционно считавшиеся запретными для женщин.

В том, чтобы сосредоточиться на представителях того или иного пола, нет ни­чего дурного. Но все социологи, а также люди, читающие их труды, должны по­мнить о важности тендерной принадлежности в любом исследовании.

70 Часть 1, Основы социологии

Глава 2. Социологическое исследование 71

Этика исследования

Как и все прочие исследователи, социологи сознают, что их деятельность способ­на не только помочь, но и навредить субъектам и общинам. По этой причине Аме­риканская ассоциация социологов (ASA) - главное профессиональное объедине­ние социологов в Северной Америке - установила официальные правила прове­дения исследований (American Sociological Association, 1997).

Социологи в своей деятельности должны стремиться быть честными и ком­петентными. Они обязаны раскрывать все исследовательские открытия, не упус­кая никаких важных данных. Этика обязывает их делать результаты доступны­ми для других социологов, особенно для тех, кто желает воспроизвести исследо­вание.

Помимо этого социологи должны гарантировать безопасность субъектов, прини­мающих участие в программе исследования. Если последнее станет разворачивать­ся таким образом, что появится угроза благополучию участников, исследователи должны немедленно прервать процесс. Кроме того, они должны защищать неприкос­новенность частной жизни любого, кто окажется вовлечен в исследовательскую про­грамму. Последнее условие не всегда легко выполнить, так как бывает, что на иссле­дователей оказывается давление (даже полицией или судами) с требованием рас­крыть информацию. Поэтому им следует очень хорошо подумать о степени своей ответственности в деле защиты субъектов и обсудить этот вопрос с участниками. Собственно, строго выдержанное в этическом отношении исследование требует ин­формированного согласия участников. Это означает, что субъекты понимают всю меру ответственности и риска, сопряженных с исследованием, и согласны - до того, как начнется работа - принять в нем участие.

Другое важное правило касается финансирования. Социологи должны вклю­чать в публикуемые результаты своей деятельности ссылки на все источники финансовой поддержки. Им также необходимо избегать столкновения интересов, способного скомпрометировать честность их труда. Исследователям, к примеру, ни в коем случае нельзя получать финансирование от организации, которая стремит­ся в своих собственных целях повлиять на результаты исследования.

Наконец, существуют глобальные аспекты исселедовательской этики. Прежде чем приступить к исследованию за рубежом, социологи должны в достаточной мере ознакомиться с особенностями выбранного для изучения общества, - это позво­лит понять, что именно местные жители сочтут нарушением права на неприкос­новенность частной жизни или источником личной угрозы. В таком поликультур­ном обществе, как США, то же правило касается изучения людей, чье культурное прошлое отличается от американского.

Франкфуртская школа складывается в самостоятельное направленеие в 30-40-е гг. XX столетия на базе Института социальных исследований во Франкфурте-на-Майне (Германия). Эта школа не только объединила в своих рядах многих выдающихся ученых - философов, психологов, историков, культурологов, но и при всем разнообразии точек зрения и научных склонностей своих членов вошла в историю обществознания как достаточно цельная критическая теория - критическая социология.. Такая направленность заключает в себе двоякий смысл: во-первых, как критическая социология учение франкфуртцев определенным образом противостоит "традиционной теории", исходящей из дуализма: познающий субъект - объективная реальность (субъект - объект), тогда как на самом деле общество, по мнению франкфуртцев, представляет собой одновременно и "субъект" и "объект" (т.е, тождество того и другого); во-вторых, все без исключения представители рассматриваемой школы выступали как горячие и убежденные критики современного капиталистического общества. Идейными, социально-философскими истоками многообразных исследований, научно-теоретических работ, сделанных франкфуртцами, служат марксизм, фрейдизм, экзистенциализм. За свою историю франкфуртская школа пережила три периода, которые характеризуются не только временными рамками, но и научной тематикой, приоритетными вопросами, а также персональным лидерством.

Первый период в специальной литературе обычно называют "европейским", так как географическое расположение франкфуртской школы в это время связано с европейскими странами и городами (Германия, Франкфурт-на-Майне, и Швейцария, Женева, куда ученые вынуждены эмигрировать после прихода к власти фашистов).

Крупнейший представитель франкфуртской школы и фактический ее основатель и руководитель - М. ХОРКХАЙМЕР (1895-1973). Руководствуясь некоторыми идеями неомарксизма, сделавшего центральным предметом своего внимания процессы социального отчуждения, Хоркхаймер и его последователи и ученики пытались создать такую социологическую теорию, которая, с одной стороны, преодолела бы разрыв между эмпирической социологией и философской теорией (философией истории), а, с другой стороны, наследовала бы диалектику Маркса,

Парадокс заключается в том, что общая социологическая теория, которую создавали представители франкфуртской школы и, прежде всего ее основатель Хоркхаймер, не имела позитивной направленности, она строилась на критических основаниях. При этом за идеал критики был принят односторонне интерпретированный "Капитал" Маркса. Хоркхаймер и его ученики ориентировались на "критику буржуазной политической экономии" Маркса и пытались дать "критику буржуазной социологии", а в широком плане - всего современного общества, причем критика замышлялась как всеобщая, тотальная. Такой подход нашел отражение в понятии "тотальное отрицание", которое широко представлено в идеях и положениях франкфуртских ученых.

Характерно также, что сама "критика" отождествлялась с "диалектикой" (диалектикой марксизма). Таким образом, мы встречаемся с весьма односторонним прочтением и пониманием марксистского учения. Диалектика в рассуждениях франкфуртцев принимает форму "негативной", потому философская позиция и общий метод их исследований называют "негативной диалектикой". В целом же в связи с указанными обстоятельствами франкфуртская школа рассматривается как неомарксистская (т.е, форма неомарксизма); ее относят к буржуазной марксологии, означающей интерпретацию марксизма учеными, придерживающимися либеральных и даже лояльных в классовом отношении убеждений.

Следующей важной особенностью франкфуртской школы является ее связь с фрейдизмом и неофрейдизмом. Эта связь отчетливо проявляется, в частности, в творчестве известного нам социолога Фромма, много лет сотрудничавшего с франкфуртцами. Для примера возьмем разработку проблем деструктивного поведения. Отвергая инстинктивно-биологическое объяснение, ученый предлагает социологическую интерпретацию разрушительных действий человека (деструкции), и именно невозможностью в условиях современного общества реализовать творческие потенции, что составляет смысл человеческой жизни и даже связано, на что уже обращалось внимание, с бессознательным в его позитивных модусах.

Согласно фрейдистским установкам, в каждом человеке заложены два основных влечения: к жизни (Эрос) и смерти (Танатос). Какое из них возьмет верх - зависит, особо подчеркивает Фромм, от общественной среды, культуры. Когда же индивид утрачивает стремление к жизни и торжествует инстинкт смерти, формируется человек-некрофил (в противоположность биофилу). Современное эксплуататорское, идолопоклонническое, технизированное, бюрократизированное, одним словом, антигуманное общество в массовом масштабе плодит некрофилов. Некрофил - дитя рациональной (рассудочной) цивилизации. Уголовные и политические преступления, тоталитаризм, фашизм, диктатура, террор, насилие, вакханальные страсти - все это последствия торжествующей в современной цивилизации деструктивности. Фромм создает психоаналитические портреты некрофилов. Особенно интересуют его с этой стороны фашисты Гитлер и Гиммлер, советский диктатор Сталин. Если Фромм видит выход в коммунитарно-социалистической организации общества, то другой видный представитель франкфуртской школы Маркузе делает ставку на революцию, ведущую к освобождению - уже совсем по Фрейду - человеческих инстинктов, прежде всего сексуальных, "задавленных" рационалистической культурой. Так формируется и укрепляется фрейдо-марксистская ориентация учений франкфуртской школы.

"Американский" период начинается тогда, когда вторая мировая война вынуждает франкфуртцев перебраться из Европы в США. В этот период на одно из первых мест в социологических исследованиях членов этой школы выдвигается блок проблем, связанных с феноменом авторитаризма, к чему в немалой степени побуждали война, фашистское государство в Германии, личность фюрера и его приспешников.

В 1950 г. группа авторов во главе с Т. АДОРНО (1903-1969) выпустила в свет фундаментальный труд "Авторитарная личность", содержащий социологический и психологический (в духе неофрейдизма) материал, позволяющий охарактеризовать тип личности, порождаемый тоталитарными режимами, "фашизоидным" (этот термин, так же как и сам термин "авторитарная личность", принадлежит Фромму) обществом. Среди этих черт авторы выделяют консерватизм, агрессивность, властность, ненависть к интеллигентности, стереотипность мышления, конформизм, ненависть к представителям других этнических групп и пр. В предисловии к книге Хорхаймер писал об авторитарной личности как новом антропологическом типе, возникшем в XX веке. Адорно и его соавторы разработали типологию авторитарной личности; были выведены конвенционалистский, садомазохистский, причудливый, меланхолический и манипулятивный типы.

Несколько ранее (1948 г.) Адорно и Хоркхаймер подготавливают к печати книгу, которую следует рассматривать как своеобразную квинтэссенцию всего социально-философского и социологического учения франкфуртской школы. Эта книга называется "Диалектика просвещения. Философские фрагменты". Фашизм, "коричневая чума" объясняется авторами "духом просвещения", "культурой", которые связываются с развитием рационализма (здесь используются идеи Вебера, причем его понимание "рациональности" как черты западной цивилизации облекаются в несколько иную форму - "просвещения"). В отличие от подхода Вебера Адорно и Хоркхаймер интерпретируют рациональность более широко: как подчинение, господство, власть, насилие.

Все "буржуазное просвещение" характеризуется как "миф XX столетия". Это великое заблуждение - считать современное общество свободным, демократическим, просвещенным. На самом деле оно "больное". В нем господстзуют коллективное безумие, массовая паранойя. Диалектика, стало быть, заключается в том, что происходит превращение просвещения, разума в безумие, помрачение, Предваряющая "Диалектику просвещения" книга Хоркхаймера так и называется: "Помрачение разума"(1947 г.).

Философия, наука, техника, по представлениям франкфуртцев, - исчадье ада. Они - источник цивилизованного рабства. Техническая рациональность, констатируют авторы вышеназваннной книги, есть сегодня рациональность самой власти.

"Западногерманский" период связан с возвращением на родину после второй мировой войны целого ряда видных прдставите-лей франкфуртской школы. В этот период особо заявляют о себе такие исследователи, как Г. Маркузе и Ю. Хабермас.

Центральный вопрос, который интересует Г. МАРКУЗЕ (1898 -1979), - о причинах "болезни" современного общества и поиски выхода из кризисного состояния буржуазной культуры. Еще в "американский" период Маркузе выпускает в свет книгу "Разум и революция". Затем следуют "Эрос и цивилизация", "Одномерный человек", "Эссе об освобождении", "Контрреволюция и бунт" и др. Как видно из названий основных работ Маркузе, социологические взгляды автора имеют ярко выраженную политическую окраску. Схематично рассуждения Маркузе сводятся к следующему.

Современное, по терминологии Маркузе, "позднекапиталистическое общество" формирует у личности "одномерную структуру влечений". Иначе говоря, в условиях современного "рационализированного", "бюрократизированного" общества, в условиях "репрессивной цивилизации" формируется определенный тип личности, который Маркузе называет "одномерным" ("одномерный человек"). У этого человека атрофировано социально-критическое отношение к действительности; он представляет собой не более как "функционера" системы. Поэтому современная революция (а как и при каких условиях она может совершиться в современный исторический период - этот вопрос более всего занимает социолога) должна затрагивать "антропологическую структуру" личности. Другими словами, революция не может быть радикальной, если она не освободит подавляемые обществом глубинные инстинкты, главным из которых - Маркузе здесь следует за Фрейдом - является инстинкт Эроса. Действительная революция - это революция структуры инстинктов - провозглашает Маркузе.

Другое заключение, к которому он приходит в своих рассуждениях, касается движущих сил современной революции, "Люди с одномерной структурой влечений" не способны на какие-нибудь радикальные преобразования. И если в свое время Маркс связывал революционные изменения общества с рабочим классом (пролетариатом), в современных условиях способность к социальной критике переходит к тем, кто еще не "устоялся", не "закоснел". К таковым относятся юноши (школьники и студенты в возрасте от 17 до 25 лет) - их называют "фрейдовским пролетариатом", различные маргинальные слои общества, аутсайдеры, люмпены и пр., одним словом, все, кто "выпадает" из современного "коррумпированного цивилизацией" общества (Маркузе здесь использует термин "дропаутмены"). В мировом масштабе носителями революционной энергии являются "бедные" страны, противостоящие капиталистическим и проводящим "коллаборационистскую" политику социалистическим странам.

Как же должна совершиться современная революция? Маркузе отрицает роль партий как организатора и руководителя политической борьбы, отказывается от легальных методов и форм переустройства общества, рассматривая их всего лишь как "парламентскую игру". Главную ставку он делает на "Великий Отказ" - "абсолютное отрицание" современного Общества и современной "репрессивной культуры". Он строит утопическую теорию постиндустриального общества, которое должно, по его мнению, утвердиться в ходе революции в структуре человеческих инстинктов, Это новое общество будет основано на изначальных влечениях человека, которые обобщенно Маркузе называет "святой природой". Соответственно революцию немецко-американский социолог представляет как "революцию экстаза". На смену многовековой цивилизации с ее поклонением Прометею должна прийти новая цивилизация, основным принципом человеческих взаимоотношений в которой станет "принцип наслаждения", а его символизируют Орфей и Нарцисс.

Во всех рассуждениях Маркузе причудливо переплетаются эклектически выхваченные мысли Маркса, не выдержавшие в свое

время научной критики положения Фрейда. Достаточно экстравагантные взгляды Маркузе расцениваются как «неомарксизм», «фрейдо-марксизм» и т. д., а его «революционные» призывы и лозунги по существу являются псевдореволюционными.

Тем не менее, ложноромантическая теория Маркузе нашла отклик среди определенной части западной молодежи. Маркузе стал идейным вождем движения "новых левых" (термин ввел в оборот видный американский социолог нашего времени Ч. Р. Миллс), представители которого возлагали главные надежды на террор, насилие, "экспорт революции" и т.д. Широко культивируемые "новыми левыми" экстремизм, нигилизм, аморализм настолько скомпрометировали "революционные" идеи Маркузе, что он должен был впоследствии внести серьезные коррективы в свои взгляды и публично отмежеваться от молодежного "левого" радикального движения.

ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ

Феноменологическая социология возникает в 60-70-е гг. нынешнего столетия на базе получившей в начале века распространение феноменологической философии. Основателем последней принято считать немецкого ученого Э. Гуссерля (1859-1938), философско-теоретические положения которого и легли в основание феноменологической социологии. Поэтому анализ феноменологической социологии органически сопряжен с уяснением учения Э. Гуссерля.

Главной задачей, которую предстоит решить ученому-философу, считал Гуссерль, является происхождение человеческого знания. Другими словами, ученый должен прежде всего ответить на вопрос: откуда, каким образом люди приобретают знания о мире. При ответе на этот фундаментальный вопрос, продолжает свои рассуждения Э. Гуссерль, необходимо избавиться от всевозможных искажений, порождаемых предвзятым мнением, существующими научными теориями, историческими наслоениями и культурной трансформацией. В целом совокупность приемов «освобождения знания», выявление его некоего чистого ядра, истины, по Гуссерлю, «естественного отношения» к миру в феноменологической философии называется «феноменологической редукцией», или «эпохе» ("эпоше"), В действительности такой подход означает свойственный субъективно-идеалистической философии взгляд на знание не как отражение реальности, а ее конструирование. Знание, восприятие, опыт, считают Гуссерль и его единомышленники, - не что иное, как субъективно созданная конструкция, в форме которой предстает перед человеком действительность.

Второе важное положение Гуссерля связано с учением о «жизненном мире». Феноменологическая редукция - этот своеобразный ход человеческой мысли в «обратном направлении» от научного знания к «естественным», донаучным, исходным значениям заканчивается человеческими представлениями, для которых характерны интуитивная достоверность, «анонимная» субъективность, целостность, не имеющая, однако, четкого строения, неопределенная по структуре. В совокупности такого рода знания, представления и образуют «жизненный мир». Он органично включается в человеческую практику, в поведение и деятельность людей.

И если первое положение связано в большей мере с гносеологией, то второе - с социальной жизнью. Именно оно становится исходным в феноменологической социологии. Ибо обращение к «жизненному миру» есть не что иное, как обращение к «глубинной» социальной реальности, которая неподвластна научному познанию. В отношении к ней можно говорить только о «понимании».

Понимающая социология, возникновение которой связано с именем австро-американского философа и социолога А. ШЮЦА (Шютца) (1899-1959), развилась из этих положений Гуссерля.

Шюц считал, что проблема «понимания» была поставлена М. Вебером хотя в принципе и правильно, однако нечетко, в общих чертах. К правильному и более конкретному решению поставленной Вебером проблемы более близко подошел Гуссерль, учитель Шюца, и именно в учении о «жизненном мире», постигаемом не столько научными методами, сколько субъективным конструированием, непременными элементами которого, т.е, самого «жизненного мира», является «переживание субъектом действительности».

Свою «понимающую социологию» Шюц противопоставляет «традиционной социологии». Последняя исходит из предположения, что общество - это реальность, доступная рефлексии (познанию). «Традиционная» социология не ставит вопроса: как возможно общество? «Понимающая социология» делает этот вопрос центральным в своем исследовании социальной жизни. Смысл рассуждений Шюца при этом примерно следующий.

Обозначенный Гуссерлем «жизненный мир» есть на самом деле переживаемый субъектом поток явлений. Не все переживаемые субъектом явления имеют для него «значение», не все они осмыслены, отрефлексированы. Осмысляются в гуссерлианской интерпретации, т.е, понимаются, главным образом прошлые явления, вошедшие уже в субъективный опыт, но не настоящие, не актуальные. Кроме того, само «осмысление» («понимание») проходит две ступени: низшую и высшую. На низшем уровне происходит возникновение значимых элементов опыта, на более высоком уровне образуются устойчивые конфигурации значений, основой которых выступают интенциональные акты. Конституирование значений в «понимающей социологии» Шюца является весьма существенным моментом.

Другим существенным моментом выступает учение об интерсубъективности жизненного мира. Суть этого учения состоит в том, что объективность социальной действительности - особого рода, отличная от объективности природы, и именно - рождающаяся в отношении «Я» к другому «Я». Причем само это отношение определено опять-таки сознанием («переживанием») «Я». То есть другое «Я» - не что иное, как «переживание», «осознание» «Я» другого «Я».

Третьим важным моментом «понимающей социологии» Шюца является учение об «интенциональности» понимающего действия. Ученый пишет, в частности: всякое понимание направлено на то, что имеет значение. Такая направленность «понимания», в более широком плане и действий субъекта, и означает интенциональность. Само «понимающее действие» Шюц подразделяет на два вида: один - не имеющий своей целью коммуникацию и другой - совершаемый с целью коммуникации. Примером первого может служить «рубка дерева». Скажем, я наблюдаю за другим субъектом, занятым заготовкой дров. Примером второго является «беседа» между двумя субъектами: «Я» и «другим Я». Истинное понимание смысла действий субъекта, по Шюцу, заключается в осознании субъективных значений действий для этого «другого Я».

Наряду с этим типом понимания, - «истинным пониманием», существуют еще два других типа: понимание как самоинтерпретация и понимание типизирующее. Одно (понимание как самоинтерпретация) означает интерпретацию собственных переживаний в терминах собственного контекста значений. Иными словами, субъект переносит как бы собственный опыт на поведение и действия другого субъекта, отождествляет последнего со своим «Я». Другое понимание - осуществляется либо в форме «обыденной типизации», либо в форме «научной типизации». Схема здесь, однако, одна: подведение «понимания» под системы либо принятых в массе, в обыденной жизни, категорий, либо - под системы научных понятий.

Итак, в основе социального действия лежит понимание. Более того, по Шюцу, действие и понимание - одно и то же. Понимание - форма субъективной (человеческой) активности. То же относится и к объяснению. "Жизненный мир" - это мир смыслов, а смыслы создаются людьми. Соответственно, социальный порядок есть не что иное как система смыслов. Люди живут и действуют на основе "естественной установки", что мир каждого есть вместе с тем мир другого (принцип интерсубъективности жизненного мира). На этом принципе и зиждется типизация - создание общих для всех смысловых связей, а также идеализация - подразумеваемые "и-так-далее" и "я-могу-это-снова" (формулы Гуссерля).

Различая социальное действие и поступок (социальное действие есть процесс, в котором нечто осуществляется, а поступок является результатом этого процесса), Шюц описывает темпоральную и смысловую структуру социального действия, основываясь на двух видах субъективной мотивировки. Так, есть два наиболее общих мотива: "для-того-чтобы" и"потому-что". Первый направлен в будущее, второй - в прошлое. Таким образом создается социальная целостность, "непрерывность".

Возвращаясь к центральной идее понимающей социологии об интерсубъективности жизненного мира, мы в связи со сказанным выше должны теперь обратить внимание на то, что Шюц сформулировал два важных условия названной интерсубъективности, которые нашли выражение в понятии "идеализации". Во-первых, по мнению Шюца, имеет место совершенно необходимая "идеализация взаимозаменяемости точек зрения". И, во-вторых, "идеализация совпадения систем релевантностей". В первом случае предполагается, что каждый воспринимает вещи, как и другой. Во втором случае предполагается, что люди судят о вещах на основе одинаковых критериев. Оба случая интегрируются Шюцем в общий "тезис о взаимозаменяемости перспектив". Этот тезис и лежит в основе всех социальных действий и понимания.

Этнометодология - школа, возникшая в рамках феноменологической социологии в 70-е гг. текущего столетия в США. Ее основателем принято считать американского ученого Г. ГАРФИНКЕЛЯ (г.р. 1917). Сам термин «этнометодология» введен в научный оборот Гарфинкелем по аналогии с термином «этнонаука», которым обозначаются в культурной антропологии методы и формы примитивного ненаучного познания социальной действительности: магия, шаманство, спиритизм и пр. Этнометодология, по замыслу Гарфинкеля, должна противостоять «этнонауке» как совокупность научных приемов и методов познания общества. При этом Гарфинкель исходит из основного постулата: социальная жизнь необходимо заключает в себе момент рациональности.

В рассуждениях Гарфинкеля центральными понятиями являются «фоновые ожидания» и «рефлексивность». Первое понятие - «фоновые ожидания» - означает представления социального субъекта в форме «правил» действия (поведения, понимания, объяснения и т.д.). По Гарфинкелю, субъекты творят социальную действительность по принятым правилам (стандартам, образцам), однако сами эти правила суть социальные «произведения». Таким образом, социальная действительность создает и воссоздает самое себя, рождается все из тех же субъективных актов. Рефлексивность, второе понятие в учении Гарфинкеля, означает возникновение социальных структур в ходе их субъективной интерпретации.

Особенностью этнометодологического подхода к обществу является отождествление социального взаимодействия с речевой коммуникацией и при этом не со смысловой информацией, а с синтаксической, с «правилами говорениям. Гарфинкель призывает ученых-социологов изучать не то, что сказано, а то, как сказано. Социальное, по Гарфинкелю, становится вообще возможным исключительно благодаря тому, что коммуникация субъектов осуществляется по некоторым правилам, точнее, «правилам говорения». В обычном «разговоре» субъектов при этом имеют место следующие моменты:

1. В разговоре непременно присутствуют элементы взаимного понимания, хотя обсуждаемые проблемы и не упоминаются.

2. Понимание устанавливается не только на основе сказанного, но и на основе невысказанного.

3. В ряде случаев понимание устанавливается не вследствие строгости употребления понятий и терминов, а всего лишь в результате временной последовательности речи.

4. Понимание достигается очень часто в результате не актуального разъяснения, а заранее известного, т.е, некоей «подлежащей модели» понимания.

5. Понимание основано в известной мере на наличной интерпретации и актуальной схеме выражения мысли.

6. В понимании непременно заключено ожидание соответствующей реакции партнеров, которая, в свою очередь, проясняет смысл речи, позиции субъектов, оценки и т.д.

Для этнометодологии как особого раздела феноменологической социологии характерно сведение социальной коммуникации к организации речевых актов и взаимопониманию субъектов - участников «разговора». Сама же социальная реальность, согласно рассуждениям Гарфинкеля и его единомышленников, «конструируется» в процессе речевой коммуникации.

Обращает на себя внимание при этом разделение семантики речи на «индексные» и «объективные суждения». Первые определяются обстановкой, контекстом, особенностями коммуникантов. Вторые не зависят от конкретного речевого поведения, отличаются достаточной устойчивостью. Посредством «объективных выражений» преодолевается неопределенность и уникальность «индексных выражений». Наука в данном случае и выполняет роль объективации и онтологизации повседневного общения, освобождения коммуникации от «субъективности».

Экзистенциальная социология - достаточно самостоятельное учение, которое можно рассматривать в рамках феноменологической социологии, поскольку социальная реальность объявляется «социально-психологическим феноменом». Основателем этой школы принято считать американского ученого Э. ТИ-РИКЬЯНА (Тириакьяна) (г.р. 1929). Его учение называют также структурной социологией. Ее основным моментом является положение об «экстазисе» (термин немецкого философа М. Хайдеггера), означающем «распростертость» общественного бытия, с одной стороны, в прошлое, с другой стороны, в будущее. И если историки интересуются «прошлым», то социологи изучают «настоящее». Последнее же, по Тирикьяну, есть не что иное, как актуализация прошлого, причем эта актуализация совершается субъектом и, следовательно, находится в прямой зависимости от его, субъекта, особенностей (способностей, целей, мотивов и т.д.). Некоторое соответствие «прошлых» структур «настоящим» образует основу «будущего» и - субъективно - основу прогнозирования.

Несоответствие «прошлой», «настоящей» и «будущей» структур вызывает в обществе кризис, являющийся, по мнению Тирикьяна, причиной революций.

Касаясь этой проблемы, Тирикьян развивает учение об «индексе революционного потенциала», состоящем из суммы «эмпирических индикаторов» предстоящего «скачка» в социальном развитии. В числе этих индикаторов возрастание степени урбанизации общества, распространение сексуального промискуитета и исчезновение общественной нетерпимости к этому «злу», увеличение в социальной структуре неинституциализироаанных религиозных элементов. Сам по себе «индекс революционного потенциала» представляет собой шкалу интервалов от 0 («нуля») до 1 («единицы»). Точка 0 представляет собой гипотетическое состояние, «утопию»: «отсутствие социального напряжения», отсутствие противоречия между «моралью и реальностью» и т.д. Точка 1 - кульминация революции, которую Тирикьян представляет как «анархию» и «аномию», разрушение старых социальных структур. Промежуточные точки означают разные моменты и степени «социальной деструкции».

Когнитивная социология - тоже один из вариантов феноменологической социологии, связанный с именем, главным образом, американского социолога А. СИКУРЕЛЯ. Его основная работа «Метод и измерения в социологии» посвящена анализу и описанию социологических методов изучения социальных процессов. Сикурель ставит своей задачей выяснить вопрос не только о природе социального знания, но и о его хранении, активизации, а также организации. Как все другие представители феноменологической социологии, Сикурель исходит при этом из одного основного тезиса, что общество конструируется и конституируется в субъективных процессах социальной коммуникации: познании, речи, передаче информации.

По Сикурелю, существуют три этапа конструирования людьми (субъектами) социальной действительности. Первый этап - это субъективная организация и классификация «эмпирики» (опыта) в простых (элементарных) актах «говорения», второй этап - проявление «теоретических понятий», третий этап сеязан с субъективным анализом разговора или текста. Значительное место в учении Сикуреля занимает анализ «процедур интерпретации». Смысл этих процедур заключается в субъективном «толковании» речи (текста). Он подробно рассматривает возможные «субъективные» механизмы дополнения текста, влияние на «разговор» ситуации, опору на прошлый опыт (прошлое знание) и т.д. Способы хранения, передачи, организации знания Сикурель называет «народными моделями». Он считает, что у каждого человека имеется выработанная в веках, унаследованная и приобретенная в процессе воспитания база знаний, участвующая в последующей их организации, «толковании» текста и т.д. «Народная модель», таким образом, является способом существования (экзистенции) социальности.

Наиболее полную разработку центральная в феноменологической социологии концепция конструирования социальной действительности получила в книге П. БЕРГЕРА (г.р. 1929) и Т. ЛУК-МАНА (г.р. 1927) "Социальное конструирование реальности", имеющей подзаголовок "Трактат по социологии знания". Выход в свет этой книги в 1966 году (США), ставшей очень скоро научным бестселлером, можно с полным правом рассматривать как окончательное оформление относительно самостоятельной школы социологии знания (автором самого термина является немецкий философ М. Шелер). В числе своих задач эта школа называет исследование закономерностей социокультурной детерминации знания, его ин-ституциализации, а также форм и методов передачи и хранения социального опыта, анализ типов мышления в различные исторические периоды и др.

Отправляясь от получившего широкую известность выражения Паскаля: "Что истинно по одну сторону Пиренеев, ошибочно - по другую", Бергер и Лукман пытаются разобраться в "смысловом порядке". По мнению названных авторов, "структура социальной реальности конституируется субъективными значениями". Другими словами, ведущую роль в упорядочении мира играет язык: знаки, знаковые системы с присущими им значениями (смыслом). Более того, в процессе обозначения (сигнификации) и происходит "объективация бытия". Для субъектов же знание повседневной жизни организовано в понятиях релевантностей. Основные же релевантные структуры, относящиеся к повседневной жизни, даны уже готовыми в самом социальном запасе знаний. Так, в американском обществе, рассуждают Бергер и Лукман, неуместно изучать движение звезд, чтобы предсказать положение дел на фондо-

вой бирже, напротив, в других обществах астрология может быть вполне уместной для знания экономики.

Социальная организация, социальный порядок конструируются не только посредством знания, языка, но и посредством и в процессе институциализации. Ее исходными основаниями служат хабитуализация, седиментация, традиция и реификация. Хабитуз (габитуз) - это образ действия, вошедший в привычку. Хабитуализация, соответственно, есть опривычивание. Седиментация буквально означает процесс осаждения, перехода в "осадок", т.е. социальный опыт. Традиция - процесс наследования поколениями социального опыта, она имеет первостепенное значение в сохранении и распределении являющихся необходимым моментом институциализации ролей - типов деятельности и деятелей. С помощью ролей, пишут Бергер и Лукман, институты воплощаются в индивидуальном опыте. Реификация - это овеществление социальной реальности, сопровождающееся превращением созданного человеком мира в мир "нечеловеческий", "дегуманизированный", "мир вещей"

Другим важным средством и механизмом конструирования социальной реальности выступает легитимация, которую Бергер и Лукман, рассматривают как "смысловую объективацию второго порядка". Легитимация, по их мнению, "создает новые значения, служащие для интеграции тех значений, которые уже свойственны различным институциональным процессам". В процессе легитимации институциональный порядок обретает когнитивный и нормативный, т.е. обязательный, императивный, характер. Легитимация имеет уровни - дотеоретический (самоочевидное знание), теоретический, системный с соответствующей компетенцией и специализацией и уровень "символического универсума", когда "целое историческое общество и целая индивидуальная биография рассматриваются как явления, происходящие в рамках этого универсума", т.е. на этом урозне осуществляется, по словам создателей рассматриваемой школы, "исчерпывающая интеграция всех разрозненных институциональных процессов" (примером здесь служит мифологическое конструирование социальной реальности).

Важным моментом учения Бергера и Лукмана для социологии являются развитые ими положения о первичной и вторичной социализации. Первичная социализация хронологически совпадает с детством и по содержанию означает становление "члена общества". Вторичная социализация - последующий процесс вхождения уже социализированного индивида в "новые сектора" социального мира (сектор первичной социализации, как правило, - семья). Решающей фазой социализации является формирование в сознании образа "обобщенного другого". Именно в процессе первичной социализации конструируется "первый мир индивида". Ее важнейшими моментами являются идентификация и альтернация. Социализация может быть "успешной" и "неуспешной" (калека, бастард, идиот и т. д.). Различая объективную реальность (общество) и субъективную реальность (индивид, личность), Бергер и Лукман подчеркивают, что ключевым элементом второй служит идентичность, т.е, связь индивида с обществом и осознание этой связи индивидом. В любой социальной системе исторически развиваются процессы, направленные на формирование и поддержание идентичности, которые, в свою очередь, детерминированы социальной структурой. Так, американцев, французов и т. д. отличают свои специфические типы идентичности.

Совершенно особое место в феноменологической социологии занимают работы избранного в свое время президентом Американской социологической ассоциации самобытного и оригинального исследователя и литератора, прозванного "Кафкой нового времени", И. ГОФМАНА (1922 - 1982). Действительно, работы этого ученого отличаются от традиционных исследований в область социологии не только своей парадоксальностью, но и стилем. Например, одна из книг Гофмана называется "Сумасшедший дом" и имеет подзаголовок "Об обращении с нарушенной идентичностью". Р. Дарендорф увидел в Гофмане мастера интерпретации, в связи с чем американского социолога можно рассматривать как создателя школы интерпретативной социологии. Центральными вопросами этой школы служат социальное взаимодействие (интеракция) и социальная идентичность в связи с субъективной интерпретацией, которая представляет ^собой особый вид конструирования социальной реальности. Показательно, что Гофман - в чем и заключается своеобразие его научного творчества - разрабатывает и широко использует метод "смещения перспектив". Социальное действие, интеракция в соответствии с этим методом рассматривается с точки зрения манипулирования смыслом. Вся социальная жизнь приобретает характер спектакля, розыгрыша, драматического действия, а люди, субъекты действия, становятся "актерами". Другим обращающим на себя внимание моментом научного творчества Гофмана является подход к "нормальному" со стороны "абсурда", через "абсурд". При этом ученый руководствуется одной мировоззренческой установкой, что мир, в особенности современный, - "угроза индивидуальности". Ученый пытается представить, как в этих социально-исторических условиях индивиды разыгрывают свои социальные роли в достаточно типичных ситуациях: "неудачи" - когда включается и используется механизм "охлаждения" - смягчения притязаний, предотвращающий разрушение идентичности, "тоталитаризма" - когда отсутствуют средства для выражения идентичности (тюремное заключение, помещение в психиатрическую больницу и т. д.) и используются неформальные отношения ("подпольная жизнь"), "нарушения территории", т.е, символического пространства для создания и укрепления идентичности - когда для исправления ситуации включаются механизмы извинений, объяснений и т. д., "на глазах у всех", т.е, в публичных местах - когда включается и используется механизм индивидуальной презентации, надевания маски, разыгрывания определенной роли и т. д.

Гофман талантливо описал многочисленные методы (приемы) утверждения "интеракщионного порядка". Среди них: "создание имиджа" - второго, дополнительного "лица" для "окружающих" с соответствующими "сценой" и "кулисами" в жизни, "стигма" - многообразные технологии поведения стигматизированных индивидов (например, проституток), "ролевая дистанция" - в частности, стремление показать, что индивид способен на большее, чем предписывает роль, "обман" - ложь во имя спасения, ложь для выгоды и пр. "мистификация" - в частности, во имя авторитета, "идеализация" - в частности, поведение, продиктованное определенными ценностями (например, матери, боготворящей своего единственного ребенка), "драматическая постановка" - например, разыгрывание политическим деятелем роли благотворителя, неумеренное использование "латыни" с целью подчеркнуть ученость и т. д.

Припоминая слова Шекспира: "Весь мир - театр", Гофман писал в одной из своих работ, что, конечно, не весь мир является театральной сценой, но трудно найти сферы жизни, для которых утверждение великого английского драматурга не было бы справедливо.

Многие положения феноменологической социологии в последующем вошли в теоретические основания социальной коммуникации.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ

Это направление является одним из старейших. В его основании и превращении в достаточно самостоятельную научную дисциплину большую роль сыграли идеи таких великих мыслей, как Платон и Аристотель, Макиавелли и Монтескье, Сен-Симон и Руссо и др. Политическая социология исследует политику как социальное явление, многообразные политические отношения и обслуживающие их институты. В определенном отношении она смыкается с политологией и социологией права. Из огромного многообразия проблем, которые интересуют политическую социологию и являются ее предметом, возьмем только одну - проблему социальной структуры и стратификации, тесно связанную с современной политикой в области классовых отношений и вопросами политической власти.

Общество не представляет собой однородную аморфную массу людей. Напротив, оно состоит из различных групп, объединений и т.д. Связь между этими группами, объединениями, общностями образует социальную структуру. В основе социальной структуризации, таким образом, лежат социальные различия, т.е, различия между теми или иными общественньми объединениями (социумами), обусловленные в конечном счете различиями в формах и методах деятельности, половозрастными особенностями, этнической принадлежностью, культурой и пр. Социальную структуру общества изучает макросоциология.

Большинство западных социологов склонны включать в социальную структуру:

1. Классы и социальные слои. Социально-классовую структуру изучает политическая социология. Наиболее подробно социально-классовые отношения рассматривает марксистская социология.

2. Национально-этнические общности. Их изучают наряду с политической социологией демография, этносоциология и этнография.

3. Группы людей, различающиеся по демографическим признакам: половым, возрастным, семейным и т.д. Социально-демографическую структуру общества изучают наряду с политической социологией демография и многообразные отраслевые и прикладные социологии: социология труда, социология гендерных отношений, социология молодежи, социология семьи и пр.

4. Территориальные общности. Единицами территориальной структуры выступают городские поселения, сельское население, различные региональные общности и пр. Территориальную структуру изучают помимо политической социологии демография и различные отраслевые и прикладные социологии, в частности, социология города, социология села (социология деревни) и пр.

5. Профессиональные общности и группы. Наиболее общими элементами профессиональной структуры общества являются группы людей, занимающихся либо физическим, либо умственным трудом. Сюда также относятся группы людей, различающихся по квалификации, профессии и т.д. Изучают профессиональные группы и общности, а также социальные процессы, связанные с ними, как политическая социология, так и отраслевые социологии: социология труда, промышленная социология и др.

6. Родовые, сословные, кланово-корпоративные, а также кастовые общности. Их закономерности, синхронные и диахронные связи изучают этносоциология и политическая социология.

Рассмотрим подробнее наиболее распространенные на Западе учения о классах и классовой структуре, помня, что это один из центральных вопросов политической социологии.

Ряд ученых (Э Клигг, Р. Борейм, Дж. Дау и др.) с известными дополнениями и изменениями развивают марксистскую концепцию классов. К тем признакам классов, которые названы основоположниками марксизма-ленинизма (отношение к средствам производства, место в общественной организации труда, доля общественного богатства, которой располагает класс, участие в общественном разделении труда и т.д.), обычно прибавляют новые классовообразутощие признаки: участие в общественном контроле и управлении, отношение к власти и др. В совокупности подобные учения характеризуются как неомарксистские.

Модернизируется учение о классах и М. Вебера, который положил в основание классовых различий тип рыночного обмена, или, другими словами, имущественный показатель и критерий доходов (собственнические и коммерческие классы). Современные американские социологи Н. Аберкромби и Д. Урри указывают, что классы следует рассматривать как группы, формирующиеся в процессе разделения, труда, анализировать их с точки зрения рыночной и профессиональной ситуации, исследовать со стороны фактов, обусловливающих их формирование и социальное положение. Развитие подобных представлений в современной западной социологии представляют как неовеберовское.

Один из основателей современной политической социологии итальянский ученый и политический деятель Г. МОСКА (1854- 1941) в своих работах, в частности "Основы политической науки", пишет о "политическом классе". Согласно его рассуждениям, во всех обществах, начиная с самых древних и кончая цивилизованным, существуют два класса - "управляющих" и "управляемых". Власть никогда не может принадлежать всему народу - это иллюзия. Политическое руководство всегда осуществляется меньшинством благодаря его организованности, сплоченности, единомыслию. Но сам правящий класс не однороден, он состоит из "высшего начальства" и "среднего звена". Доступ в "политический класс" имеют только те, кого отличает то или иное превосходство, главными из которых являются "военная доблесть", "богатство", "церковный сан", в связи с чем правящая верхушка разделяется на военную, финансовую и церковную. Доминирующим критерием членства в "политическом классе" является способность к управлению, которое может быть либо автократическим, либо либеральным. Идеальным является управление, основанное на знаниях, способностях, образовании и истинных заслугах (Моска здесь предвосхищает идею меритократии);

Много внимания в своей теории Моска уделяет вопросу "здорового развития" общества. Возможны три варианта динамики "политического класса". Во-первых, его увековечение без обновления (аристократия). Во-вторых, увековечение с обновлением (демократия). В-третьих, полное обновление (либерализм). С учетом вышеназванных форм управления - автократического и либерального - Моска говорит о государствах: аристократическо-автократическом, аристократическо-либеральном, демократическо-автократическом и демократическо-либеральном.

Одной из новейших является классовая теория крупного германского социолога Р. ДАРЕНДОРФА (г.р. 1928), основные положения которой изложены автором в монографии "Класс и классовый конфликт в индустриальном обществе". Согласно этой теории, классами являются группы людей, различающихся в системе отношений: авторитет (руководитель) - подчиненный. В частности, Дарендорф связывает с классовым положением и уровнями властной мобильности степень и характер классовых конфликтов. Классовая модель современного английского социолога Э. Гидденса и близкая к ней модель американца Э. Райта с разными вариациями выделяют и рассматривают следующие классово-образующие признаки. Гидденс: отношение к материальным ресурсам, различия в условиях труда и оплаты, неравенство в правах и обязниостях. Райт: отношение к собственности, участие в обмене и властном управлении.

Существуют и другие теории классов. В частности, обращает на себя внимание учение известного американского политолога Г. Д. Лассуэлла, перекинувшего мостик от теории классов к теории социальных элит. Под классом ученый понимает наиболее широкую совокупность лиц, вовлеченных в деятельность, ставящую их в сходное отношение к образованию и распределению (потреблению) одной или нескольких ценностей. Таким образом, классы у Лассуэлла означают группы соучастников в пользовании теми или иными благами. Эти блага (ценности) Лассуэлл объединил в восемь общих разрядов, которые предопределяют количество общественных классов. Поскольку же блага (ценности) имеют исторический характер, то и критерии классового деления также относительны, исторически переменчивы. Неизменно лишь одно: деление на «элиту», у которой наибольшее количество «ценностей» и которая имеет доступ к власти, и неимущую «массу», отлученную от власти.

Учение о «правящей, или властвующей элите» занимает в концепции Лассуэлла важное место. Определяя властвующую элиту как группу, имеющую доступ к власти, американский ученый причисляет к ним промышленные деловые круги, «аппарат партийной пропаганды», «государство партийной бюрократии» и наиболее мощную группу, осуществляющую государственное насилие, входящую, как пишет Лассуэлл, в «гарнизонное государство».

Элитарные концепции чрезвычайно широко распространены в западной социологии и политологии. Под элитой обычно понимается группа людей, занимающая привилегированное положение в обществе и имеющая доступ к каким-либо высшим ценностям. Различаются политическая, военная, культурная, научная элиты и др. Известный американский ученый-гуманист леворадикальной ориентации Ч. Миллс в своей книге "Властвующая элита" показал (на примере США) консервативную и античеловечную сущность современного государства, у кормила которого стоят промышленная ("вожди корпораций"), политическая ("политические боссы") и военно-бюрократическая ("военная верхушка") элиты.

Итальянский социолог В. ПАРЕТО (1948-1923), заложивший основы социологии элитаризма, известен как автор концепции «циркулирующих элит». Социальная история представляет собой, согласно учению Парето, непрестанную борьбу и циркуляцию элит, из которых одна - "правящая", другая - "неправящая" (контрэлита). Для того чтобы утвердиться во власти, необходимо отвечать определенным требованиям, в частности, уметь убеждать и применять, когда это надо, силу; кроме того, улавливать и использовать слабые стороны оппонентов и т. д.

Развивая положения, высказанные в свое время Н. Макиавелли о политической тактике "львов" и "лис", Парето выделяет два соответствующих типа политической элиты. "Львы " - это убежденные в своей вере, энергичные, сильные, правоверные фанатики. Их отличает прямолинейность в достижении целей, непреклонность и даже связанный с этим известный консерватизм. Им противостоят «лисы». Это политические деятели, не верящие в идеи и не имеющие идеалов; власть для них лишь средство политических спекуляций. Это хитрые, коварные люди, их Парето называет «демагогической плутократией». В экономической сфере борются за власть элиты "рантье" (хозяйственный аналог "львов") и "спекулянты" (своеобразные экономические "лисы"), В духовной области, идеологии борьба разворачивается между "оптимистами" и "скептиками". Победа и утверждение господства одной элиты определяет характер соответствующей исторической эпохи.

Несколько иную концепцию политической элиты разработал другой известный представитель современной политической социологии Р. МИХЕЛЬС (1876-1936). На основе анализа социал-демократического движения в Германии он установил закономерность: чем больше партийная организация и чем выше степень ее бюрократизации, тем больше власти сосредоточивается в руках небольшого числа людей, занимающих высшие посты. Неизбежно происходит перерождение демократии в олигархию, что проявляется в закреплении, часто пожизненном, партийных постов и привилегий, в политическом эгоизме, в увеличивающейся изоляции от масс партийной верхушки-элиты, в измене политическим идеалам и утверждении консервативного стиля в руководстве и т. д. Эту тенденцию в жизни партийной организации Михельс назвал "железным законом олигархии". Если в марксистской социологии, как уже было сказано, главным элементом социальной структуры объявляются классы, то в современной западной социологии преобладает стратификационный подход к социальной структуре. Сам термин «социальная страта» был введен в научный оборот П. Сорокиным. В соответствии с таким, статификационным, подходом все общество разделяется на страты, слои, различающиеся в социальной иерархии по разным критериям: доходам, образованию, власти и т.д. Общество все рассматривается как стратификационная система. Обычно выделяются:

1. Физико-генетическая стратификационная система. Она основана на "естественных" особенностях людей - более и менее сильных, здоровых и слабых здоровьем, на расово-генетических отличиях и т.д.

2. Рабовладельческая стратификационная система. Она основана на отношениях "владения" и "насилия". Соответственно социальные группы различаются, в частности, по правам, социальным привилегиям и т.д.

3. Кастовая стратификационная система. В ее основе лежит кастовое деление. Известны касты земледельческие, жреческие, воинские, профессиональные, политические и пр.

4. Сословная стратификационная система. Ее образуют сословия - большие группы людей, различающиеся по собственности, доходам, правам, обязанностям, соблюдаемым нравственным нормам (этикету) и пр.

5. Этакратическая стратификационная система. Она связана с феноменом власти. Социальная дифференциация в данном случае соотносится с отношением к власти. В частности, выделяются "властьимущие", "бесправные", "номенклатурно-бюрократические" структуры и пр.

6. Социально-профессиональная стратификационная система обусловлена трудовыми функциями, профессией, квалификацией и т.д. субъекта.

7. Классовая стратификационная система утверждается в обществе, осгованном на частной собственности, и зависит от форм последней. В связи с этим классовые стратификационные системы различаются в рабовладельческой, феодальной, капиталистической и социалистической формациях.

8. Культурно-символическая стратификационная система отражает отношение разных социальных групп к информационным,

знаковым и т.д. системам. Например, "верующие" и "неверующие", "свои" и "чужие", "посвященные" и "непосвященные".

9. Культурно-нормативная стратификационная система основана на культурных различиях. К ним, в частности, относятся различия, обусловленные знанием языка, соблюдением тех или иных норм поведения, вероисповеданием.

Рассмотрев суть стратификационного подхода к обществу, заметим, что в западной социологии имеют место нередко весьма отличающиеся друг от друга более дифференцированные подходы. К примеру, 3. Айзеншадт, Э. Шилз, К. Дэвис, У. Мур и другие американские ученые в разной мере придерживаются семиярусной вертикальной стратификации. Высший ярус занимает страта проч фессионалов, администраторов. Затем идут технические специали;сты среднего уровня. Далее следуют представители коммерции. За ними - мелкая буржуазия. На пятом месте находятся техники и ^рабочие, осуществляющие руководящие функции. Предпоследнее вместо принадлежит квалифицированным рабочим. И последнее - неквалифицированным рабочим.

Между стратами существует социальная мобильность. Этот термин, так же как и "страта", в социологию был введен П. Сорокиным. Им же была написана первая на эту тему книга «Социальная мобильность. Ее формы и флуктуации", в которой мобильность определяется как переход индивида или социального субъекта из одной социальной позиции в другую. Существуют два основных вида социальной мобильности: горизонтальная и вертикальная. Под горизонтальной мобильностью имеются в виду многообразные перемещения социального субъекта в пределах одной какой-нибудь страты. Например, служащего - из одной фирмы в другую, рабочего - из одного предприятия (фабрики) в другое (фабрику), жителя одного территориального региона (области, района) в другой регион и т. д. Изменение гражданства, вероисповедания, гражданского состояния (женитьба, развод) - тоже виды горизонтальной мобильности

Под вертикальной мобильностью понимается перемещение социального субъекта из одной страты в другую. В зависимости от направленности вертикальная мобильность подразделяется на восходящую и нисходящую. Восходящая мобильность осуществляется из низшей в высшую страту, нисходящая, наоборот, - из высшей в низшую страту.Различают три формы мобильности: добровольную, вынужденную и социально обусловленную. В третьем случае мобильность вызвана изменением самой стратификационной системы общества.

В теориях социальной стратификации и мобильности используется еще понятие «социальных эскалаторов», в качестве которых выступают карьера, доходы, творческие достижения и даже... удачная женитьба.

И вертикальная и горизонтальная мобильность имеют место исключительно в «открытом обществе», под которым подразумевается социальная система, свободная от сословных ограничений, политического тоталитаризма и пр.

В данном случае под «открытым обществом» создатели теории социальной стратификации подразумевают демократические государства. Напротив, «закрытыми» являются государственные системы, где невозможен переход из одного сословия в другое, из одной касты - в другую, из одного класса - в другой. В «закрытом обществе» его члены пожизненно прикреплены либо к территории, либо к профессии, либо к сословию или классу и т.д.

Считается, что современное капиталистическое общество характеризуется «открытостью» благодаря не только демократии, но и развитой системе социальных эскалаторов. Этим оно отличается от предшествующих - феодальной и рабовладельческой - социальных систем, не допускающих какой-либо социальной динамики. «Открытость» современного буржуазного общества рассматривается как историческое достижение и социальная ценность высокого достоинства.

История создания Франкфуртской школы критической социологии. Характеристика периодов ее развития. Идейные социально-философские истоки: марксизм, фрейдизм, экзистенциализм. Идеологи и критики Франкфуртской школы. Формирование некрофилии и фашизма.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Франкфуртская школа (критическая социология)

Франкфуртская школа складывается в самостоятельное направленеие в 30-40-е гг. XX столетия на базе Института социальных исследований во Франкфурте-на-Майне (Германия).

Эта школа не только объединила в своих рядах многих выдающихся ученых -- философов, психологов, историков, культурологов, но и при всем разнообразии точек зрения и научных склонностей своих членов вошла в историю обществознания как достаточно цельная критическая теория -- критическая социология. социология франкфуртский некрофилия фашизм

Такая направленность заключает в себе двоякий смысл:

во-первых, как критическая социология учение франкфуртцев определенным образом противостоит "традиционной теории",

исходящей из дуализма: познающий субъект -- объективная реальность (субъект -- объект),

тогда как на самом деле общество, по мнению франкфуртцев, представляет собой одновременно и "субъект" и "объект" (т.е, тождество того и другого);

во-вторых, все без исключения представители рассматриваемой школы выступали как горячие и убежденные критики современного капиталистического общества.

Идейными, социально-философскими истоками многообразных исследований, научно-теоретических работ, сделанных франкфуртцами, служат марксизм, фрейдизм, экзистенциализм.

За свою историю франкфуртская школа пережила три периода, которые характеризуются не только временными рамками, но и научной тематикой, приоритетными вопросами, а также персональным лидерством.

Первый период в специальной литературе обычно называют "европейским", так как географическое расположение франкфуртской школы в это время связано с европейскими странами и городами (Германия, Франкфурт-на-Майне, и Швейцария, Женева, куда ученые вынуждены эмигрировать после прихода к власти фашистов).

Крупнейший представитель франкфуртской школы и фактический ее основатель и руководитель -- Марк ХОРКХАЙМЕР (1895-1973).

Руководствуясь некоторыми идеями неомарксизма, сделавшего центральным предметом своего внимания процессы социального отчуждения, Хоркхаймер и его последователи и ученики пытались создать такую социологическую теорию, которая, с одной стороны, преодолела бы разрыв между эмпирической социологией и философской теорией (философией истории), а, с другой стороны, наследовала бы диалектику Маркса.

Парадокс заключается в том, что общая социологическая теория, которую создавали представители франкфуртской школы и, прежде всего ее основатель Хоркхаймер, не имела позитивной направленности, она строилась на критических основаниях.

При этом за идеал критики был принят односторонне интерпретированный "Капитал" Маркса.

Хоркхаймер и его ученики ориентировались на "критику буржуазной политической экономии" Маркса и пытались дать "критику буржуазной социологии", а в широком плане -- всего современного общества, причем критика замышлялась как всеобщая, тотальная.

Такой подход нашел отражение в понятии "тотальное отрицание", которое широко представлено в идеях и положениях франкфуртских ученых.

Характерно также, что сама "критика" отождествлялась с "диалектикой" (диалектикой марксизма).

Таким образом, мы встречаемся с весьма односторонним прочтением и пониманием марксистского учения.

Диалектика в рассуждениях франкфуртцев принимает форму "негативной", потому философская позиция и общий метод их исследований называют "негативной диалектикой".

В целом же в связи с указанными обстоятельствами франкфуртская школа рассматривается как неомарксистская (т.е. форма неомарксизма); ее относят к буржуазной марксологии, означающей интерпретацию марксизма учеными, придерживающимися либеральных и даже лояльных в классовом отношении убеждений.

Следующей важной особенностью франкфуртской школы является ее связь с фрейдизмом и неофрейдизмом.

Эта связь отчетливо проявляется, в частности, в творчестве известного нам социолога Фромма, много лет сотрудничавшего с франкфуртцами.

Для примера возьмем разработку проблем деструктивного поведения.

Отвергая инстинктивно-биологическое объяснение, ученый предлагает социологическую интерпретацию разрушительных действий человека (деструкции), и именно невозможностью в условиях современного общества реализовать творческие потенции, что составляет смысл человеческой жизни и даже связано, на что уже обращалось внимание, с бессознательным в его позитивных модусах.

Согласно фрейдистским установкам, в каждом человеке заложены два основных влечения: к жизни (Эрос) и смерти (Танатос). Какое из них возьмет верх -- зависит, особо подчеркивает Фромм, от общественной среды, культуры. Когда же индивид утрачивает стремление к жизни и торжествует инстинкт смерти, формируется человек-некрофил (в противоположность биофилу).

Современное эксплуататорское, идолопоклонническое, технизированное, бюрократизированное, одним словом, антигуманное общество в массовом масштабе плодит некрофилов.

Некрофил -- дитя рациональной (рассудочной) цивилизации. Уголовные и политические преступления, тоталитаризм, фашизм, диктатура, террор, насилие, вакханальные страсти -- все это последствия торжествующей в современной цивилизации деструктивности. Фромм создает психоаналитические портреты некрофилов. Особенно интересуют его с этой стороны фашисты Гитлер и Гиммлер, советский диктатор Сталин.

Если Фромм видит выход в коммунитарно-социалистической организации общества, то другой видный представитель франкфуртской школы Герберт Маркузе делает ставку на революцию, ведущую к освобождению -- уже совсем по Фрейду -- человеческих инстинктов, прежде всего сексуальных, "задавленных" рационалистической культурой. Так формируется и укрепляется фрейдо-марксистская ориентация учений франкфуртской школы.

"Американский" период начинается тогда, когда вторая мировая война вынуждает франкфуртцев перебраться из Европы в США. В этот период на одно из первых мест в социологических исследованиях членов этой школы выдвигается блок проблем, связанных с феноменом авторитаризма, к чему в немалой степени побуждали война, фашистское государство в Германии, личность фюрера и его приспешников.

В 1950 г. группа авторов во главе с Теодором АДОРНО (1903--1969) выпустила в свет фундаментальный труд "Авторитарная личность", содержащий социологический и психологический (в духе неофрейдизма) материал, позволяющий охарактеризовать тип личности, порождаемый тоталитарными режимами, "фашизоидным" (этот термин, так же как и сам термин "авторитарная личность", принадлежит Фромму) обществом.

В предисловии к книге Хорхаймер писал об авторитарной личности как новом антропологическом типе, возникшем в XX веке. Адорно и его соавторы разработали типологию авторитарной личности; были выведены конвенционалистский, садомазохистский, причудливый, меланхолический и манипулятивный типы.

Несколько ранее (1948 г.) Адорно и Хоркхаймер подготавливают к печати книгу, которую следует рассматривать как своеобразную квинтэссенцию всего социально-философского и социологического учения франкфуртской школы. Эта книга называется "Диалектика просвещения. Философские фрагменты".

Осуществив историко-философский анализ всей предшествующей культуры с гомеровских времен, авторы делают вывод, что тот печальный итог, к которому пришла человеческая цивилизация, есть результат определяющего ее лицо "духа просвещения".

Под "просвещением" понимается весь процесс рационализации, осмысления человеком и человечеством окружающей их природной и внеприродной среды, с неизбежностью требовавших более или менее определенного противопоставления их друг другу.

В отличие от подхода Вебера Адорно и Хоркхаймер интерпретируют рациональность более широко: как подчинение, господство, власть, насилие.

Философия, наука, техника, по представлениям франкфуртцев, -- исчадье ада. Они -- источник цивилизованного рабства.

Техническая рациональность, констатируют авторы вышеназваннной книги, есть сегодня рациональность самой власти.

В целом, результат "просвещения" характеризуется как отчуждение человека и человеческой цивилизации, вырвавшихся из их естественного контекста и, тем самым, предопределивших свой крах.

Итоги "просвещения" - это разрыв единой природы на субъект и объект, и их противопоставление; отрыв социальных отношений от природных и перенос в социальную сферу антагонизма, возникшего между человеком и природой, и - в результате - складывание антагонистических социальных отношений; раздвоение человеческой субъективности на телесную и духовную сущности, противопоставление и подчинение "низшей" телесности более "высокой" абстрактной духовности; разрыв рационального и эмоционального человеческих начал с интенцией на подавление и вытеснение последнего и т.п.

Диагноз, который ставит Ф.Ш. современному обществу, - безумие, массовая паранойя, увлеченность сверхценной идеей господства над всеми и всем.

Возможность достижения этого господства над природой, другими людьми и т.п. - миф 20 в., существование которого и подтверждает наличие заболевания.

Фашизм, мировые войны, лагеря смерти - это красноречивые симптомы болезни современного общества, а "международная опасность фашизма" становится политической разновидностью развития "неудавшейся цивилизации". Идя от критики "традиционной теории" и образа науки, характерного для их времени, и основываясь на принципах однозначной социокультурной детерминации теоретических представлений, франкфуртцы приходят к критике реалий современного общества. При этом они не видят каких-либо зачатков нового миропорядка в существующих конкретных социальных системах. В соответствии с общими установками франкфуртцев, поиск факторов, использование которых могло бы облегчить участь современного общества, современной культуры, ведется в сфере субъективности, хотя постоянно подчеркивается ее социальная обусловленность.

Фашизм, "коричневая чума" объясняется авторами "духом просвещения", "культурой", которые связываются с развитием рационализма (здесь используются идеи Вебера, причем его понимание "рациональности" как черты западной цивилизации облекаются в несколько иную форму -- "просвещения").

Все "буржуазное просвещение" характеризуется как "миф XX столетия". Это великое заблуждение -- считать современное общество свободным, демократическим, просвещенным.

На самом деле оно "больное". В нем господствуют коллективное безумие, массовая паранойя. Диалектика, стало быть, заключается в том, что происходит превращение просвещения, разума в безумие, помрачение, Предваряющая "Диалектику просвещения" книга Хоркхаймера так и называется: "Помрачение разума"(1947 г.).

"Западногерманский" период связан с возвращением на родину после второй мировой войны целого ряда видных представителей франкфуртской школы. В этот период особо заявляют о себе такие исследователи, как Г. Маркузе и Ю. Хабермас.

Центральный вопрос, который интересует Г. МАРКУЗЕ (1898 --1979), -- о причинах "болезни" современного общества и поиски выхода из кризисного состояния буржуазной культуры.

Еще в "американский" период Маркузе выпускает в свет книгу "Разум и революция". Затем следуют "Эрос и цивилизация", "Одномерный человек", "Эссе об освобождении", "Контрреволюция и бунт" и др. Как видно из названий основных работ Маркузе, социологические взгляды автора имеют ярко выраженную политическую окраску. Схематично рассуждения Маркузе сводятся к следующему.

Современное, по терминологии Маркузе, "позднекапиталистическое общество" формирует у личности "одномерную структуру влечений".

Разделяя идеи Фрейда, Маркузе считал, что базовыми в структуре потребностей индивида являются сексуальные влечения.

Иначе говоря, в условиях современного "рационализированного", "бюрократизированного" общества, в условиях "репрессивной цивилизации" формируется определенный тип личности, который Маркузе называет "одномерным" ("одномерный человек").

У этого человека атрофировано социально-критическое отношение к действительности; он представляет собой не более как "функционера" системы.

Конформное сознание, определяющее соответствующее поведение, служит стабилизации существующих социальных структур.

Общество манипулирует сознанием индивидов, формируя его в направлении, необходимом для поддержания общественной стабильности.

"Одномерность", которая формируется современным обществом, может быть преодолена в результате революционных изменений в структуре человеческой личности.

Сломать их может только социальная сила, находящаяся вне этих структур и не подверженная их влиянию. Отсюда вытекает и крайне революционный, леворадикальный настрой, который особенно отличает Маркузе.

Антропологическая революция должна начинаться с революции сексуальной.

Современная революция (а как и при каких условиях она может совершиться в современный исторический период -- этот вопрос более всего занимает социолога) должна затрагивать "антропологическую структуру" личности. Другими словами, революция не может быть радикальной, если она не освободит подавляемые обществом глубинные инстинкты, главным из которых -- Маркузе здесь следует за Фрейдом -- является инстинкт Эроса. Действительная революция -- это революция структуры инстинктов -- провозглашает Маркузе.

Другое заключение, к которому он приходит в своих рассуждениях, касается движущих сил современной революции.

"Люди с одномерной структурой влечений" не способны на какие-нибудь радикальные преобразования.

И если в свое время Маркс связывал революционные изменения общества с рабочим классом (пролетариатом), в современных условиях способность к социальной критике переходит к тем, кто еще не "устоялся", не "закоснел".

К таковым относятся юноши (школьники и студенты в возрасте от 17 до 25 лет) -- их называют "фрейдовским пролетариатом", различные маргинальные слои общества, аутсайдеры, люмпены и пр., одним словом, все, кто "выпадает" из современного "коррумпированного цивилизацией" общества (Маркузе здесь использует термин "дропаутмены").

В мировом масштабе носителями революционной энергии являются "бедные" страны, противостоящие капиталистическим и проводящим "коллаборационистскую" политику социалистическим странам.

Как же должна совершиться современная революция? Маркузе отрицает роль партий как организатора и руководителя политической борьбы, отказывается от легальных методов и форм переустройства общества, рассматривая их всего лишь как "парламентскую игру". Главную ставку он делает на "Великий Отказ" -- "абсолютное отрицание" современного Общества и современной "репрессивной культуры".

Он строит утопическую теорию постиндустриального общества, которое должно, по его мнению, утвердиться в ходе революции в структуре человеческих инстинктов.

Это новое общество будет основано на изначальных влечениях человека, которые обобщенно Маркузе называет "святой природой". Соответственно революцию немецко-американский социолог представляет как "революцию экстаза". На смену многовековой цивилизации с ее поклонением Прометею должна прийти новая цивилизация, основным принципом человеческих взаимоотношений в которой станет "принцип наслаждения", а его символизируют Орфей и Нарцисс.

Во всех рассуждениях Маркузе причудливо переплетаются эклектически выхваченные мысли Маркса, не выдержавшие в свое время научной критики положения Фрейда. Достаточно экстравагантные взгляды Маркузе расцениваются как «неомарксизм», «фрейдо-марксизм» и т.д., а его «революционные» призывы и лозунги по существу являются псевдореволюционными.

Тем не менее, ложноромантическая теория Маркузе нашла отклик среди определенной части западной молодежи. Маркузе стал идейным вождем движения "новых левых" (термин ввел в оборот видный американский социолог нашего времени Ч. Р. Миллс), представители которого возлагали главные надежды на террор, насилие, "экспорт революции" и т.д.

Широко культивируемые "новыми левыми" экстремизм, нигилизм, аморализм настолько скомпрометировали "революционные" идеи Маркузе, что он должен был впоследствии внести серьезные коррективы в свои взгляды и публично отмежеваться от молодежного "левого" радикального движения.

К 1960-м, когда ряд теоретических положений франкфуртцев стал получать выражение в экстремистских политических установках "новых левых", между основоположниками "критической социологии" явно обозначились разногласия.

После смерти Адорно (1969) школа фактически распалась.

Немецкий социолог, род. в 1929 г. Юрген Хабермас покинул Франкфуртский университет и стал заниматься теоретическим поиском условий для создания такой политизированной общественности, которая смогла бы принимать теоретически осмысленные, гуманистические политические решения.

Сохраняя приверженность к основным идеям "критической социологии", Хабермас активно использует в своих теоретических построениях положения, разрабатываемые в таких течениях современной философии и социологии, как лингвистическая философия, герменевтика, феноменология и т.п.

Работы Хабермаса "Теория общества или социальная технология?" (1973); "Проблемы легитимации в условиях позднего капитализма" (1973), "Теория коммуникативного действия" (1981).

Теория коммуникативного действия Юргена Хабермаса.

Критически переосмысливает марксизм и постмарксистские теории.

Маркс изучал прежде всего отношения в сфере труда.

Хабермас полагал, что важным явлением, выражающим сущность человека, является коммуникация.

На определенном этапе существовала естественная коммуникация - осуществляется при непосредственном общении, когда сохраняются смыслы, социальные реалии.

В дальнейшем экономические, политические, информационные структуры независимо от воли людей начинают навязывать свои смыслы, колонизируют жизненный мир индивида, отчуждая людей от естественных коммуникаций и самих себя.

В социальных структурах доминирует формальная рациональность или техническая, инструментальная.

Во взаимодействии доминируют деньги, власть, бюрократические принципы, эгоистический расчет. Межличностные отношения дегуманизируются. Система и жизненный мир расходятся.

Для Маркса путь к свободе - упразднение частной собственности.

Для Хабермаса - естественная, подлинная коммуникация, основанная на гуманистической кооперации, понимании, консенсусе, силе аргументов.

Такой коммуникации способствует саморефлексия.

Саморефлексия - способность людей отражать собственное развитие, действовать сознательно, автономно от влияния внешних структур.

Важен уровень образованности, информированности, социальной активности агентов.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Формирование франкфуртской школы как направления леворадикальной социально-философской мысли, периоды ее развития. Модель нетождественного мышления Т. Адорно. Концепция рациональности Г. Маркузе. Точка зрения Э. Фромма на эволюцию человека и общества.

реферат , добавлен 04.12.2012


Объект, предмет, функции и методы социологии, виды и структура социологического знания. История становления и развития социологии: становление социологических идей, классическая и марксистская социология. Школы и направления современной социологии.

курс лекций , добавлен 02.06.2009


Истоки и особенности становления Чикагской школы, ее основные поколения и вклад в развитие социологии как науки. Важнейшие представители данного направления и их концепции. Ключевые идеи Чикагской школы, их использование в современной социологии.

курсовая работа , добавлен 06.09.2012


Изучение истории зарождения и этапов развития российской социологической школы. Рационализация нигилизма. Советский марксизм и социология. Социальные обследования и политический контроль. Модернизация советской социологической доктрины в 1950-е годы.

реферат , добавлен 20.11.2010


Истоки социологического знания: от античности до эпохи просвещения. Социально-исторические и теоретические предпосылки возникновения теоретической социологии. О. Конт как основоположник позитивной социологии. Г.Спенсер и органическая школа в социологии.

контрольная работа , добавлен 07.03.2011


Характеристика Уральской социологической школы и ее характерные особенности. Биография основателя школы Когана. Становление социологии на Урале, творческие сообщества социологов и Уральские чтения. Основные направления исследований ученых Екатеринбурга.

реферат , добавлен 25.01.2010


Изучение эмпирической социологии как самостоятельного направления социологии и определение влияния Чикагской школы на ее развитие. Причины "американизации" академической и прикладной социологии. Разрыв между теоретическими и эмпирическими исследованиями.

контрольная работа , добавлен 24.10.2013


Ознакомление с основами социологии О. Конта. Рассмотрение периода развития науки в Англии и Франции (конца XIX-начала XX вв.). Социологическая традиция Германии: Г. Зиммель, Ф. Теннис, М. Вебер. Теория марксизма. Основные школы западной социологии.

презентация , добавлен 11.11.2014


Социологические теории народников. Органицизм и натуралистическое направление. Субъективная, плюралистическая школа Ковалевского. Ортодоксальный марксизм. Критика понятий и языка социологии. Приоритет логических основ. Гносеологическое философствование.

презентация , добавлен 29.11.2013


Анализ марксистской школы в социологии. Классический этап развития социологии, основные научные концепции и теоретические основы изучения социальных явлений. Методология К. Маркса при анализе проблем общественного труда, теория социального конфликта.

Критическая социология... не­обходимо является одновремен­но и критикой общества.

Т. Адорно

Гуманистическое направление в социологии также связано с критической линией, пред­ставители которой выступали против «ака­демической» социологии и индустриализма. Их

социально-критический анализ неустойчивого со­стояния общества в 60-е годы указывал на присут­ствие связи между социальным кризисом в странах Западной Европы и позитивистски ориентированной фундаментальной теорией общества, а также при­кладной социологией. С одной стороны, они под­вергали критике явное расхождение в структурном функционализме между социологической теорией и социальной практикой. С другой - они крити­ковали ангажированность социологии через её во­влеченность в систему социального управления и контроля в обществе. В частности, социолог-эмпи­рик имеет своим результатом «удвоение фактич­ности» и последующую апологетику того, что сущес­твует, удостоверяя наличные формы существования социального мира как «научно зафиксированную» действительность. Эта идеология заключает в себе «реставрационную» тенденцию эмпирической соци­ологии. Отсюда - при реальном плюрализме о нас усердием поддерживает то, что существует.

В критической социологии отражены идеи тра­гического скептицизма, связанные с разочаровани­ем в «технорациональности»: ни приоритет техно­разума и сциентизма, ни привлечение советника, эксперта не смогли повысить рациональную при­роду общества. Индустриальное общество своей неуемной жаждой подчинить себе природу спрово­цировало глобальную экологическую катастрофу, которая лишь усиливала экономический кризис и опасность гибели рода человеческого. В этих усло­виях был подвергнут критике «социальный экспе­римент» на путях индустриализма, в том числе и коммунистический эксперимент, с его репрессив­ной культурой - подавлением коллективизмом (корпоративизмом) индивидуализма. Представите­ли критической социологии показали, что социаль­но-политическую систему нельзя сконструировать, сидя за столом и на основе техник о-экономических данных. Для этого нужно знать требования реаль­ного человека, его духовный мир и моральные установки. При этом светлые идеалы будущего учить людей не способны, ибо будущее не может иметь опыта. Нас может учить лишь позор про­шлого.