Сегодня — день памяти великого святого земли Русской, по происхождению грека, прославившегося своими дивными творениями.Это -подвижник XVI века, урожденный грек, который провел последние годы свой жизни в Троицкой обители и нашёл здесь место своего упокоения. У него был необычный жизненный путь до прибытия на Русь, непростым он оказался и в Москве, где его ждали немалые испытания.

Преподобный Максим Грек (†1556; пам. 21 янв.), в миру Михаил Триволис, родился в Арте около 1470 года в православной греческой семье благородного происхождения. Его родители, Эммануил и Ирина, были весьма образованными людьми. На острове Корфу, куда переселилась семья М. Триволиса из Арты около 1480 года, были сильны прозападные настроения. Здесь у Михаила возниклр желание продолжить и углубить свое обучение, что привело будущего подвижника в Италию.

Флоренция - вторые Афины

Флоренция в то время являлась «вторыми Афинами», центром гуманистического движения во всей Европе со своей Платоновской Академией. Главным ее представителем был один из крупнейших философов Возрождения Марсилио Фичино (1433-1499), который занимался переводами на латинский язык не только сочинений античных философов и неоплатоников, но и христианских богословов, например, святителя Дионисия Ареопагита. На М. Триволиса особенное влияние оказала также личность и пламенные проповеди аббата Флорентийского монастыря Иеронима Савонаролы (†23 мая 1498), бичевавшего возрождение язычества в тогдашнем Риме, «блуднице на семи холмах». О судьбе Савонаролы позднее, уже будучи на Руси, Максим Грек напишет в своей «Повести страшной и достопамятной…» (Творения. ТСЛ. Ч.3. C.116-135). Некоторые исследователи сравнивают трагическую судьбу Максима Грека с судьбой Савонаролы и отмечают сходство «Исповедания Православной веры» Максима Грека с «Триумфом креста» флорентийского проповедника и т.д.

В Венеции

В Венеции Михаил Триволис сблизился с известным книгоиздателем эпохи Возрождения - Альдом Мануцием. Постепенно из ученика и переписчика греческих рукописей Михаил Триволис сам становится учителем и входит в круг итальянских гуманистов.

В 1502 году Михаил Триволис поступил в католический доминиканский монастырь Апостола Марка во Флоренции, где незадолго до того был настоятелем Иероним Савонарола. Здесь он пробыл около года послушником. «Помимо религиозной настроенности, вызванной влиянием Савонаролы, была еще одна причина, побудившая Михаила Триволиса вступить в монастырь святого Марка. Со времени приорства Савонаролы монастырь стал известен как центр церковно-монастырского обновления и как сокровищница книжных богатств. Здесь подвижник углубил свои богословские познания, ознакомившись с «Суммой богословия» Фомы Аквината, и продолжил изучение греческих Отцов Церкви.

Святая Гора

Затем он оставил доминиканский монастырь, чтобы вернуться в родную греческую среду. В 1505 году он прибыл на Святую Гору Афон, где принял в Ватопедском Благовещенском монастыре постриг с именем Максим, в честь преподобного Максима Исповедника, о котором писал, что он «премудрейше и благочестиве учит». Здесь, в высшей духовной школе всего православного мира, преподобный Максим Грек подвизался в добродетелях богомыслия и молитвы в течение десяти лет, постигая книжную премудрость в богатейшей библиотеке Афона. Преподобный Максим пользовался на Святой Горе высоким духовным авторитетом, ему по достоинству можно усвоить имя Максим Святогорец. В эти годы определяющее влияние на Максима Грека оказали труды святителя Дионисия Ареопагита, преподобных Иоанна Дамаскина и Максима Исповедника.

Неожиданный поворот

Но вдруг в его судьбе неожиданно произошел резкий поворот, и он оказался в Москве. В 1515 году князь Василий III и Митрополит Варлаам обратились на Афон с просьбой прислать им переводчика с греческого языка. Афонский протат благословил направиться в Москву старцу Савве, но тот, ссылаясь на преклонный возраст, не смог. Тогда был послан из Ватопедского монастыря инок Максим (Триволис). С Афона отправилось на Русь целое посольство, которое прибыло в Москву 4 марта 1518 году. В Житии афонца говорится, как князь Василий III расположил его в Чудовом монастыре: «И виде Великий князь такова мужа честна и премудра зело и восприя его со всякою христоподобною кротостию и призва Святейшаго Митрополита… и отдаде его Максима на соблюдение ему и повеле ему жити во обители Благовещения Пресвятыя Богородицы, идеже воспоминание чюда святаго архангела Михаила, идеже и чюдотворца Алексея многоцелебныя мощи лежат».

Перевод Толковой Псалтири

Сразу же начали переводить Толковую Псалтирь, для чего к нему, ещё не знавшему русского языка, приставили двух латинских толмачей: Дмитрия Герасимова и Власа, а также двух переписчиков. Учёный монах диктовал, переводя с греческого на латинский, а Димитрий Герасимов и Влас - с латинского на славянский. Так осуществлялся опосредованный перевод. Перевод Толковой Псалтири был осуществлен им в весьма сжатые сроки: «Я и дышать не имею времени (!), - писал преподобный современнику Феодору Карпову, - объятый трудом перевода Псалтири» (Творения. Ч.1. С.237). После завершении своего труда он представил его Московскому князю, написав послание о завершении перевода Псалтири. После этого преподобный Максим Грек обратился к князю с тем, чтобы его отпустили обратно на Афон. Но отпустили только его спутников, а ученого инока задержали, нагрузив его другими заданиями по исправлению богослужебных книг. Видя нужду в исправлении книг на Руси, Максим Грек смирился со своим оставлением.

Важный аспект письменного наследия Максима Грека - переводы творений Отцов Церкви. Наивысшим богословским авторитетом для Максима Грека был до конца его жизни преподобный Иоанн Дамаскин. В своем «Послании поучительном к некоторому мужу» преподобный Максим назидает: «Чего лучше, господин мой, книги Дамаскина, если бы она была правильно переведена и исправлена? Она воистину подобна небесной красоте и пище райской и слаще меда и сота» (Творения. Ч.3. С.149 - 150). Д.Оболенский отмечает благоговейное отношение преподобного Максима Грека к преподобному Иоанну Дамаскину и далее пишет: «Среди более ранних патристических сочинений Максим более всего ценил труды, принадлежавшие перу Григория Назианзина».

Богословское наследие преподобного Максима Грека

Богословское наследие преподобного Максима Грека многообразно. В своем «Исповедании Православной веры» преподобный Максим свидетельствовал о себе с глубокой искренностью: «Всею душою пребываю во всех богословских догматах и разумениях, как передали нам самовидцы и слуги Бога-Слова, и бывшие после них все Вселенские Соборы боговдохновенных Отцев, отнюдь ничего не прибавляя к этому и не убавляя, или переменяя ни на одну йоту, или черту; но всю православную веру и учение их о Боге соблюдаю в сердце своем в целости и неизменно» (Ч.2. С.5). В этом свидетельстве, безусловно, содержится квинтэссенция всех богословских воззрений Преподобного.

Для характеристики антропологии и гносеологии Максима Грека важное значение имеет анализ его сочинения «Похвала Адаму первозданному». Это сочинение по мыслям и стилю весьма близко ранее издававшемуся творению Максима Грека - «Беседе души и ума». Его сравнивают также с «Речью о достоинстве человека» Пико Мирандоллы, и это сравнение поражает своим контрастом. Главная идея Максима Грека - противопоставление знания, полученного как откровение от Бога, знанию, добытому усилиями самого человека. Истинным знанием, - подчеркивает преподобный, - является только первое. Именно оно было даровано Богом Адаму и является вечным и непреложным знанием, достойным похвалы, обращенной к Адаму первозданному.

Почти все свои обличительные слова против латинян преподобный Максим Грек написал по поводу сочинений Николая-немчина. Это был врач великого князя Василия Иоанновича Николай Булев, родом из Германии, автор писания о соединении православных с латинянами. В своих словах на его писания Максим Грек доказывает, что Николай-немчин неправ, утверждая, будто Римская Церковь сохраняет в неизменной чистоте Православное учение со времен апостольских. Если бы это было действительно так, пишет преподобный, - «то всячески прилично было бы нам и необходимо соединиться с ними, как братьями, и, отложив всякий спор и всякую ссору, пребывать с ними в мире и единомыслии» (Ч.2. С.122). Однако, Римская Церковь изменила Символ веры, добавив «филиокве», ввела новый догмат о чистилище, чем отдалила себя от Православия. Употребление латинянами опресноков в Таинстве Евхаристии, пост в субботу и безбрачие духовенства (целибат) также делают для православных невозможным или затрудняют общение с католиками.

Однако в творениях преподобного Максима Грека имеются некоторые симпатии к «латинизму», когда он говорит о чистоте и строгости западной монашеской жизни, прославляет святость этих монастырей. Таким образом, он выступал против сторонников владения монастырями имений на Руси.

Некоторые свои произведения преподобный Максим Грек, уже будучи на Руси, писал на греческом языке. До своего прибытия на Русь Михаил Триволис писал на греческом языке письма, он сочинил эпитафии, составил канон Иоанну Крестителю. Современный исследователь П. Бушкович обнаружил в Венском архиве в греческой рукописи XVI века на греческом языке два стихотворения, оказавшиеся оригиналами двух слов, ранее известных на древнерусском языке: «Слово о покаянии» и «Слово обличительно на еллинскую прелесть». Они были написаны на Руси и свидетельствуют о сохранявшихся его связях с западным миром.

Несомненно, преподобный Максим Грек привёз с собой некоторые книги: Лексикон Свиды, из которого он делал переводы; очевидно, книги печатника Альда Мануция и др. Следует отметить, что в XVI веке древнерусская письменность обладала богатыми книжными собраниями по самым разнообразным вопросам духовного и светского знания. Поэтому деятельность Максима Грека протекала на хорошо подготовленной книжной почве.

Необходимо остановиться на вопросе т.н. царской «либереи». В библиотеке Московского князя имелись греческие книги. Некоторые из них могли попасть в Москву вместе с Софией Палеолог, или же ранее могли быть привезены Митрополитами из Византии. Автор его жития повествует о знакомстве ученого инока с царской «либереей» вскоре после прибытия в Москву: «По мале же времени Великий государь приснопамятный Василей Иванович сего священноиерея во архимандритех Максима призвав и вводит его со своим Московским Митрополитом Макарием во свою царьскую книгохранителницу и показа ему безчисленное множество греческих книг». Данное житие является поздним агиографическим памятником, и имя Митрополита Макария указано ошибочно, но это весьма симптоматично и обусловлено его большой и плодотворной книжной деятельностью. В связи с историей изучения вопроса о библиотеке Иоанна Грозного историки XIX века обратили внимание на личность преподобного Максима Грека.

Изучение наследия преподобного Максима Грека показывает, что он не обращался к хранящимся в Москве рукописям с произведениями «античных авторов». Кроме того, о «московской античной сокровищнице не упоминает и первопечатник Иван Федоров. Когда позднее в Остроге собрались печатать славянскую Библию, то в Москву был послан Гарабурда за списком славянского (Геннадиевского) текста Священного Писания; а «греческие источники библейского текста искали где угодно, от Константинополя до Крита и Венеции».

Западные гуманисты проявляли интерес к странам православного Востока, в трудах П. Иовия и С. Герберштейна, писавших о «Московии», говорится «о связях русской культуры с античной литературной традицией». Различные слухи, распространявшиеся в Европе об античной библиотеке Московских государей, явились причиной появления в Москве в 1601 году в свите Л. Сапеги грека-униата Петра Аркудия с целью знакомства с античной библиотекой Московского государя. Однако, его поиски не имели успеха и не встретили понимания со стороны москвичей. «Для русских греческая книжность, весьма… почитаемая, - это исключительно книжность православная, прежде всего книги церковного, богослужебного обихода, для их [западных] собеседников - памятники древнегреческой, «еллинской», языческой традиции». Таким образом, «легенда об «античной» библиотеке московских государей не имела русских корней, никак не отражена в памятниках русской письменности; она возникла на почве западной гуманистической культуры как своеобразное выражение новой ситуации, связанной с интересом к восточной христианской державе, политической и духовной наследнице Византийской империи».

Как писатель, преподобный Максим Грек на все отзывался своими письменными сочинениями, высказывая свои мнения открыто, что не всегда встречало понимание. Так проходила жизнь и деятельность Максима Грека при митрополите Варлааме.

В опале

Положение инока изменилось после оставления престола митрополитом Варлаамом. При новом митрополите Данииле (1522-1539; †1547) он был дважды, в 1525 и 1531 годах, соборно осуждён. В начале декабря 1524 года преподобный Максим был взят под стражу, и 24 мая 1525 года предстал перед церковным судом. Среди обвинений рассматривался его отказ переводить Феодоритово слово. Между тем, первоначальная редакция Феодоритова слова, т.е. Сказание о святителе Мелетии Антиохийском, находящаяся в Церковной истории Феодорита Кирского, содержит сведения в пользу троеперстия. Митрополит Даниил же был сторонником двоеперстия, поместив отредактированный текст «Феодоритова слова» в своем сборнике. Отказ преподобного Максима от перевода Истории блаженного Феодорита Кирского, возможно, свидетельствует о том, что он не хотел быть обвиненным в ересях.

На Руси считали предосудительной зависимость от Византийского патриарха, находившегося под властью турецкого султана. Поэтому инок Максим Грек пишет по этому поводу: «Сказание о том, что не оскверняется святая николиже, аще и много лета обладаеми суть поганых». Ведь святая земля Палестины не теряет своей святости, находясь под властью султана. Он обвинялся также в непризнании автокефалии Русской Церкви, что Митрополиты ставились Собором русских архиереев без утверждения Константинопольским патриархом.

Одной из причин опалы преподобного Максима явились также связи его с соотечественником - Искандером, послом турецкого султана Сулеймана I в Москве. Иными словами, в осуждении преподобного Максима Грека имел место элемент политики. Московская Русь завязывала в то время отношения с Турецкой империей. Москва была в этом заинтересована, чтобы с её помощью сориентировать внешнюю политику ее вассала, Крымское ханство, против Литовской Руси. Между тем, турецкая дипломатическая практика предполагала в то время в сношениях с христианскими государствами использовать подданных греческого происхождения. Но греки имели личные национальные интересы: добиться возрождения Византии, и военной составляющей в этом должна быть Россия. Для этой цели греки натравливали турецкую политику против России.

Год спустя после осуждения преподобного Максима Грека Москву второй раз посетил дипломат Сигизмунд Герберштейн. Он отметил, что преподобного Максима Грека «утопили» (С. 105). Преподобного Максима по приговору суда не «утопили», как, ссылаясь на слухи, записал С. Герберштейн, а лишили Причастия и в конце мая 1525 года сослали в Иосифо-Волоколамский монастырь, где он пробыл шесть лет. Это были самые трудные годы в его жизни. Одно из известных творений инока этого времени - канон Параклиту, написанный преподобным Максимом углем на стене своей темницы.

В 1531 году после вторичного осуждения Максим Грек был направлен в Тверь. Здесь он провёл более полутора десятков лет, где епископом был святитель Акакий (1522-1567), известный своей подвижнической жизнью. В Житии преподобного говорится, как Тверской епископ Акакий был в Москве и поздравлял Великого князя Василия III, у которого родился сын-наследник Иоанн IV. При этом он испросил милости находившемуся в заключении старцу Максиму Греку. Вернувшись в Тверь, епископ «прииде… в темницу и подаде свое благословение преподобному Максиму, и от великого князя свобождение от уз тяжких. И начаша разрешати оковы… И у Тверскаго же владыки Акакия премудърый он Максим грек бысть в чести велицей, яко и на трапезе ему седети вкупе со святителем». Одновременно владыка Акакий дозволил ему заниматься письменными трудами.

Заключительный период в жизни преподобного

За время пребывания преподобного Максима Грека в Твери в Москве произошла смена предстоятелей Русской Церкви: после Митрополита Даниила в 1539 году был поставлен митрополит Иоасаф (1539-1542; †1555; пам. 27 июля), а через три года - святитель Макарий (†1563; пам. 30 дек.). Заключительный период в жизни преподобного Максима Грека приходится на время первосвятительства митрополита Макария, выдающегося просветителя Земли Русской и замечательного книжника. «Современники и крупные деятели, Максим Грек и Макарий, неизбежно должны были быть связаны друг с другом».

Спустя десять лет, как инок-святогорец находился в Твери, Московская Русь пережила нашествие Крымского хана в 1541 году. В благодарном слове об избавлении от крымских татар преподобный Максим Грек говорит о необходимости послушания подданных царю «и ко утвержающему отвсюду и святящему нас преподобными молитвами Всеосвященному Митрополиту всеа Руси господину Макарию и к прочим боголюбивым епископом». Упоминание в Слове святителя Макария, который был поставлен в 1542 году, свидетельствует о том, что названное Слово было написано год спустя после нашествия крымского хана. О необходимости послушании иерархии говорит преподобный Максим Грек в послании царю Иоанну Грозному «не позднее 1551 года». Имея ввиду печальную участь Византии, он призывал царя не повторять ошибки Византийских царей, заботиться о духовенстве, боярах и ратниках: «… сущаго у тебе Пресвященнаго Митрополита и боголюбивыя епископы всякия чести сподобляй и бреги, они ходатая суща Богу и человеком, и о твоем богохранимом царствии безпрестани молящася». В этих словах мы видим особое уважение преподобного Максима к иерархии, к чему он призывает также Московского государя, внушая ему важность молитвы, как духовной основы государственности.

Сохранились два послания учёного монаха святителю Макарию, который свидетельствуют об их отношениях. Афонский инок знал о просветительских трудах главы Церкви на благо Православия и высоко их ценил. Ссылаясь на епископа Акакия, он пишет в послании: «…показа сей наш последний род твое Преподобство, богоугодне и апостололепно правяща кормила Святейшия Митрополия Москве и всеа Русии, якоже слышу и от иных многих достоверных мужей, наипаче же от самого боголюбиваго епископа Тферскаго господина и владыки и промысленника моего Акакия, велегласнаго проповедника добродетелех твоего Преподобиа, о нем же и вельми веселюся духовне, слыша тя многими предобрыми и апостололепными гобзующа исправлении».

В послании преподобный Максим Грек отмечает, что митрополит Макарий «христолепною тихостию и кротостию укроти и в тишину преложил есть воставленое непрежде многих лет от неких недоброискусных на свою Церковь лютейшее сопротивление и непохвальное разстроение». И ниже он несколько раз говорит о скорбях Святителя: «… за всякаго обидима и доблественне терпиши противящихся безумно твоей, яже по Бозе, ревности». Сам пережив гонения, он в заключение говорит о спасительности добродетели терпения: «Добро убо и зело спасительно со Христом и с священными ученики Его гонимым бывати, славы деля Самого Спаса Христа и за святую Церковь Его, сиречь за спасение верных».

О причинах своего осуждения афонский инок говорит в послании, что он в своих трудах не писал «ничтоже лукаво ни хульно о Православней вере», но обличал еретические воззрения, а также «лжесловцов звездочетцов». Поэтому своё осуждение он расценивает «грех ради … премногих, а не ересь некую».

Другое послание афонца святителю Макарию первоначально было опубликовано архиепископом Филаретом Черниговским. Оно написано в ответ на «хвалу» святителя: «Честное и покланяемое твое писание исполнь премудрости и разума духовнаго и любви чистыя приях, такожде и посланное ко мне денежное благословение цело». Автор, обращаясь к Первосвятителю пишет: «… хвалиши зело худых моих списаний и с зельным духовным желанием повелеваеши мне сия к тебе посылати». При этом осуждённый инок процитировал фразу из святительского послания: «… узы твоя целуем, яко единаго от святых, пособити же тебе не можем».

Поскольку преподобный Максим Грек был плодовитым книжником-богословом, то вопрос о его творениях неоднократно вставал в тексте послания первосвятителю. В доказательство своей православности он пишет митрополиту Макарию: «… аще имате оттоле сумнение о яже во мне Православней вере и сблажняетесь о мне: прочтите у себе ливель - его же списах о живущей во мне вере со всякою истиною». Ниже он говорит: «Посылаю убо к твоему Преподобству с убогым сим и верным служебником твоего Преподобства и моего окаянства Андреем тетраткы десять, содръжаща различно некое сказание и учение нужных догмат и словес душеполезных. Приими убо сия любезне и с желанием духовным и прочитай сие».

Святителя интересует мнение Святогорца, «откюду достигшее ныне нас нестроение, и что сему виновное». В ответ на это святогороец пишет о нестроениях на Руси: «…во втором слове еже на Моамефа при конце слова обрящеши - писано праве и благополучне». Тема «непохвального разстроения», о чём говорится в посланиях к Святителю, была довольно актуальна в то время. Об этом можно судить на примере предстоятелей Русской Церкви того времени. В малолетство Иоанна Грозного бояре свели с престола митрополита Даниила и митрополита Иоасафа. Позднее царь Иоанн Грозный писал А. Курбскому о случае, когда бояре порвали мантию святителю Макарию.

Одновременно с данным святительским посланием Святогорец получил писание «преподобного инока Алексея суща человека Божия, протосиггела и сосудохранителя». В послании старцу Алексию преподобный просит прислать «на подержание Григория Богослова книгу греческую с толкованием». Творения святителя Григория Богослова потребовались преподобному для написания прежде всего «Послания об античных мифах». Последующая работа инока Максима с творениями святителя Григория Богослова позволяет говорить, что его просьба была выполнена, что было сделано, несомненно, по благословению святителя Макария.

Последние годы своей жизни старец Максим Грек провёл в Троицкой обители преподобного Сергия (†1392; пам. 25 сент.). Н.В. Синицына датирует перевод преподобного Максима Грека в Троице-Сергиев монастырь 1547, 1548 годами, т. е. после кончины митрополита Даниила, после направленных святителю Макарию грамот. Таким образом, это позволяет говорить о деятельном участии святителя Макария в судьбе страдальца. Несомненно, были документы, в силу которых произошел перевод преподобного Максима Грека в Троицкий монастырь, но они не дошли до наших дней.

Чтобы лучше понять обстоятельства XVI века, следует привести аналогичный случай из церковной истории XVII века. Патриарх Никон был освобожден из заключения только по воле самого царя. Отпевал почившего патриарха Новгородский митрополит Корнилий. Патриарх же Иоаким не возражал против этого, но сам лично был против, исходя из того, что патриарх Никон был соборне осужден Вселенскими патриархами. Кроме того, будет упущением, если говорить о взаимоотношениях святителя Макария и преподобного Максима, не учитывая позиции митрополита Даниила, так как для святителя Макария он являлся высоким духовным авторитетом: так как он возводил его в духовные степени, начиная с иподиаконства и кончая архиерейством.

Предположительно можно говорить о продолжавшемся общении инока-святогорца и митрополита Макария в последующее время. В феврале 1549 года при святителе Макарии был осужден чудовский архимандрит «Исаак Собака», уже ранее осужденный в 1531 году. К этому Собору 1549 года преподобный Максим Грек обратился с посланием, в котором приводит библейские примеры ревности по отношению к таким ветхозаветным беззаконникам, как Финеес и др. Несомненно, это послание читал глава Церкви.

Важным церковным деянием святителя Макария явился созыв им Стоглавого Собора в 1551 году, который занимался исправлением недостатков в жизни русского общества. В житии преподобного Максима, составленном в связи с его канонизацией, отмечается влияние писаний преподобного Максима на деяния и постановления Стоглавого Собора 1551 года, который утвердил некоторые особенности, характерные для Максима Грека (сугубое аллилуия и двуперстное крестное знамение), но позднее отменённые в Русской Церкви и сохранившиеся поныне у старообрядцев. Целесообразнее же говорить, что атмосфера в преддверии Стоглавого Собора характеризуется обсуждением нестроений в Церкви и обществе, о чём писали, обращаясь к царю, волоколамские иноки и иерархи. Эта атмосфера т.н. «исправлений» нашла отражение в творчестве преподобного Максима Грека.

Ещё при жизни святогорца стали формироваться сборники с его сочинениями. Одно из таких собраний его творений получило именование Румянцевского, так как находится в рукописи из собрания Н.П. Румянцева. По мнению исследовательницы Н.В. Синицыной, «в Румянцевском сборнике объединены как материалы, хранившиеся у Максима Грека в Троице, так и отложившиеся в митрополичьей канцелярии; послание митрополиту Макарию могло попасть сюда как из одного, так и из другого комплекса. Переписывался сборник либо в троицким, либо (что вероятнее) митрополичьим писцом, работавшим и в Троице, и в Москве». Памятуя связующую функцию келаря старца Адриана (Ангелова) в отношениях митрополита Макария и Троицкого монастыря, а также его книжность, можно предположить о его участии в организации создания Румянцевского сборника. Но в целом Румянцевское собрание необходимо связывать с благословением святителя Макария, который, таким образом, внёс вклад в формирование сборников с творениями Святогорца.

Митрополит Макарий в своей жизни общался со святыми мужами и подвижниками. К их числу относится преподобный Максим Грек. Можно говорить, что личное почтение митрополита Макария к Максиму Греку положило начало последующему его церковному почитанию. Известная фраза святителя Макария из послания иноку-святогорцу «Узы твоя целуем, яко единого от святых» нашла отражение в современной службе преподобному Максиму Греку. На утрени в стихире по 50 псалме читаем: «Егда страдания претерпевал еси, преподобне Максиме, тогда, плача и рыдая, молил еси святителя Макария: даждь ми узрети Святую Гору - молитвенницу о вселенней. Он же со слезами вопияше ти: О Максиме! Вижду тя невиновна молитвенника и сокрушаюся, узы твоя, яко единаго от святых целую, а помощи не могу ти. Но, о преподобне отче, молися прилежно Богу и Матери Его спастися сетей вражиих нам невредимым».

Можно говорить, что судьба преподобного Максима Грека, его проблема при всем личном интересе к его творчеству со стороны святителя Макария была непростой и досталась ему по наследству от его предшественников на Митрополичьем престоле. После кончины митрополита Даниила вскоре состоялся перевод преподобного Максима Грека в обитель преподобного Сергия. У митрополита Макария имелись творения преподобного Максима Грека, он проявлял к ним интерес и с его именем связано было затем собрание воедино комплекса творений Святогорца.

Митрополит Макарий и преподобный Максим Грек - два книжника-современника и они изображены рядом друг с другом на памятнике 1000-летия Руси в Великом Новгороде. Канонизованы они были Церковью на одном Соборе в 1988 году в год празднования 1000-летия Крещения Руси. Преподобный Максим Грек - талантливый высокообразованный человек, врожденный публицист-обличитель. В его лице мы встречаемся с греком по происхождению, славянином по духу и подлинно русским человеком по своему беззаветному служению русскому народу. В России он был не проводником возрожденческих веяний, а столпом Православия. Открытие его святых мощей произошло в Лавре в 1996 году. Юбилеи понуждают нас оглянуться назад, ещё раз осмыслить его, осознать наше прошлое. Его почитание в наше время способствует укреплению отношений между Русской Церковью и Элладской, между Афоном и Троице-Сергиевой Лаврой.

У людей, носящих имя Максим, столько небесных покровителей того же имени, что впору позавидовать, поэтому выбрать икону для Максима несложно. Существует даже Максимовская икона Божией Матери, писанная около 1300 года, с которой связано настоящее чудо. Святителю Максиму, митрополиту Киевскому и всея Руси, явилась во сне Богородица и передала ему омофор с наказом пасти «во граде Моем словесныя овцы ». Видение Максима и стало сюжетом иконы, почитаемой как чудотворная.

Какие святые носили имя Максим

Большинству святых по имени Максим довелось жить во времена гонений на христиан. Они проявили невероятную самоотверженность в отстаивании Истинной Веры, презрев все мучения и явив тем самым пример подлинной верности Христову учению. Вот имена этих святых мучеников: Максим Адрианопольский, Максим Маркианопольский (Мизийский), Максим Азийский, Максим Антиохийский, Максим Африканский.

Особо следует отметить двух святых, которые внесли огромный вклад в борьбу за чистоту Христова учения и его распространение: это Максим Исповедник и Максим Грек. Оба они были канонизированы в лике преподобных, и по сей день икона «Максим Исповедник» и икона «Максим Грек» пользуются у православных почитанием.

Св. преподобный Максим Исповедник

Преподобный Максим родился в Константинополе в 7 веке. Благодаря блестящему образованию, а также личным качествам он занял должность первого секретаря при императоре, но неприятие суетной придворной жизни побудило его принять постриг.

Став монахом, Максим поражал всех своим смирением и мудростью, за что монашеская братия избрала его игуменом Хрисопольского монастыря. Однако и тут он не возгордился, а продолжал оставаться таким же скромным и благочестивым, как и прежде.

В те времена широко распространилось монофелитство – еретическое течение в христианстве, которое признавало за Иисусом Христом лишь одну Божественную природу. Монофелитство подрывало единство Восточной церкви и способствовало раздору между народами.

Именно в борьбе с этой ересью проявилась верность Максима Проповедника подлинному учению Спасителя. Он читал проповеди, беседовал с высокопоставленными и простыми верующими, написал множество сочинений с толкованием Священного Писания, чтобы развенчать монофелитство, чем приобрел огромную популярность и уважение у мирян, правителей и церковников.

Но тут на императорский престол вступил Констанс II, придерживавшийся монофелитской ереси. В 649 году в Риме прошел Латеранский собор, посвященный обсуждению этого вопроса. Важнейшая роль в осуждении и предании анафеме монофелитства, которое стало результатом собора, принадлежит греческим монахам во главе с Максимом Исповедником.

Получив папскую энциклику о признании исповедуемого им учения ересью, император Констанс в ярости бросил преподобного Максима в темницу как изменника. Его предали страшным пыткам, в результате чего он не мог больше ни говорить, ни писать, однако Господь не оставил праведника, и он обрел эти способности вновь.

Преподобный Максим заранее предсказал день своей смерти — 13 августа 662 года. У его могилы произошло немало чудесных исцелений, а икона святого Максима Исповедника почитается всеми ревнителями Истинной Веры. По традиции икона Максима Исповедника являет образ сурового старца в монашеском облачении со свитком в руках.

О чем молятся перед иконой Максима Исповедника

Преподобный Максим Исповедник является небесным покровителем богословов, ученых, студентов и семинаристов, а также миссионеров. Ему молятся о помощи в учебе и верном понимании Христова вероучения, а также о вразумлении тех, кто от него отступился или еще не пришел к православной вере.

Максим Грек родился в 15 веке в богатой греческой семье. Он получил прекрасное образование, много путешествовал, изучая науки в различных странах Европы, однако предпочел удалиться от мира в монастырь. После принятия пострига на Афоне, став иноком, он не оставил ученых занятий и изучал греческие рукописи.

Именно ученость Максима стала причиной, по которой его послали в далекую Московию, чтобы он по просьбе Великого князя Василия III переводил греческие рукописи на славянский язык. Максим, получивший на Руси прозвище Грек, внес огромный вклад в дело духовного просвещения православной Руси. Ему принадлежат переводы множества богослужебных книг и ряд собственных сочинений.

Однако у верного христианскому учению Максима возник конфликт с местными церковниками из-за их «стяжательства» и нарушения заветов Спасителя, который особенно обострился, когда великий князь Василий решил развестись со своей женой. В 1525 году на Поместном соборе его обвинили в ереси, а также сношениях с турками, и заточили в Иосифо-Волоцкий монастырь, где он содержался в очень суровых условиях.

Через 6 лет его вновь вызвали на Собор и на этот раз обвинили в намеренной «порче» богослужебных книг. Теперь местом его заточения стал монастырь в Твери, но местный епископ испытывал к нему глубокое уважение, а потому содержался он не так строго, имел право читать и писать.

Лишь 20 лет спустя так и не сломленному духом Максиму Греку разрешили поселиться в Троице-Сергиевой Лавре, сняв с него все церковные запреты. Остаток жизни преподобный посвятил переводу Псалтири. Он скончался в 1556 году в день, когда отмечается память его небесного покровителя преподобного Максима Исповедника, а канонизирован был лишь в 1988 году.

Согласно традиции, икона Максима Грека изображает его с окладистой бородой, крестом в одной руке и свитком в другой.

В чем помогает икона Максима Грека

Преподобный Максим Грек покровительствует ученым, богословам, переводчикам, студентам и семинаристам, а также миссионерам, катехизаторам и апологетам. Если коснуться значения иконы, то к нему обращаются за укреплением веры и духа, особенно при гонениях за веру и несправедливом притеснении со стороны властей. Кроме того, икона «Святой Максим Грек» способна исцелять различные болезни, а также спасать от уныния и депрессии.

Какая бы икона Максима ни присутствовала в вашей жизни, она поможет сохранять твердость в вере и противостоять искушениям.

Молитва преподобному Максиму Исповеднику

Преподобне отче Максиме! Укрепи наше малодушие и утверди нас в вере, да несомненно уповаем получити вся благая от благосердия Владыки молитвами твоими. Испроси предстательством своим у Всемилостиваго Бога нашего мир Церкви Его, под знамением креста воинствующей, согласие в вере и единомудрие, суемудрия же и расколов истребление, утверждение во благих делех, больным исцеление, печальным утешение, обиженным заступление, бедствующим помощь. Всем нам, с верою притекающим к тебе, помози предстательством твоим ко Господу, и всех нас управи в мире и покаянии скончати живот наш, Небеснаго Царствия наследницы да будем со всеми праведными, от века угодившими Господу нашему Иисусу Христу, Емуже подобает всякая слава, честь и поклонение, со Безначальным Его Отцем и с Пресвятым и Благим и Животворящим Его Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Молитва преподобному Максиму Греку

О, священная главо, преподобне отче, преблаженне авво Максиме, не забуди убогих твоих до конца, но поминай нас всегда во святых твоих и благоприятных молитвах к Богу. Помяни стадо твое, еже сам упасл еси, и не забуди посещати чад твоих. Моли за ны, отче священный, за дети твоя духовныя, яко имеяй дерзновение к Небесному Царю, не премолчи за ны ко Господу, и не презри нас, верою и любовию чтущих тя. Поминай нас недостойных у Престола Вседержителева, и не престай моляся о нас ко Христу Богу, ибо дана тебе бысть благодать за ны молитися. Не мним бо тя суща мертва, аще бо телом и преставился еси от нас, но и по смерти жив сый пребываеши. Не отступай от нас духом, сохраняя нас от стрел вражиих и всякия прелести бесовския и козней диавольских, пастырю наш добрый. Ведуще убо тя воистину и по смерти жива суща, тебе припадаем и тебе молимся: молися о нас Всесильному Богу, о пользе душ наших, и испроси нам время на покаяние, да невозбранно прейдем от земли на небо, от мытарств же горьких, бесов воздушных князей и от вечныя муки да избавимся, и Небеснаго Царствия наследницы да будем со всеми праведными, от века угодившими Господу нашему Иисусу Христу, Емуже подобает всякая слава, честь и поклонение, со Безначальным Его Отцем и с Пресвятым и Благим и Животворящим Его Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Святой Максим Исповедник

Постижение любви

Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви ИС 13-309-1689

© Издательство «Никея», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Предисловие

Преподобный Максим Исповедник, величайший богослов и подвижник христианской Церкви, жил в VII веке. Будучи блестяще образованным, он некоторое время состоял личным секретарем императора Ираклия, но вскоре, оставив все, удалился в монастырь. До самой кончины святой Максим так и оставался простым монахом, не дерзая принять священный сан или начальствовать над другими.

В то время в христианском мире велись догматические споры о взаимодействии Божественной и человеческой воль во Христе. Одни утверждали, что человеческая воля во Христе не действует, будучи как бы подавленной Божественной. Этим фактически отрицалось, что Христос был совершенным человеком – разве может быть человек без воли? Православные, утверждая полноту человеческой природы во Христе, а следовательно, и действенность воли, не могли с этим согласиться. Главным богословским защитником Православия стал преподобный Максим. Однако истине противостояли императоры Византии, которые хотели с помощью еретической доктрины объединить спорящих и тем сохранить политическое единство империи. Преподобному Максиму отсекли язык и правую руку, чтобы лишить возможности писать книги, и сослали в Колхиду, где он отошел ко Господу 13 августа 662 года в возрасте 82 лет.

Только через двадцать лет, на Шестом Вселенском соборе, позиция святого Максима стала догматической, заложив основу современной культуры, того, чем сегодня так дорожит человечество: веры в целостную и свободную человеческую личность и ее абсолютную ценность.

В своем богословском творчестве святой Максим утверждал, что путь на высоты Богопознания и Богословия лежит через любовь. Только любовь является средством возобновления потерянного человеком единства с Богом. Святой Максим развивает идею человека как микрокосма (малого мира в большом), в котором заключены различные уровни творения: «разумный, душевный и материальный – и призванного воссоединить все в себе. Ибо вещественный мир приспособлен к пяти чувствам человека; пять чувств, в свою очередь, управляются пятью силами души, образами которых они являются, ибо Максим считает, что зрению соответствует ум, слуху – рассудок, обонянию – раздражительная сила, вкусу – вожделение и осязанию – жизненная сила. Правильно используя эти силы, душа не только исполняет свое собственное назначение, но и открывает Бога, сокрытого в тайне мироздания; таким образом она совершенствует в себе добродетели, соответствующие каждой из этих сил и увенчанные любовью, которая есть добродетель объединяющая и соединяющая с Богом. Тем самым естественное движение человека к Богу имеет космический смысл. Человек находит Бога в мире, а мир нуждается в человеке, чтобы вернуться к своему Создателю. Через образ мир возвращается к Первообразу» (прот. Иоанн Мейендорф. Введение в святоотеческое богословие).

В предлагаемой книге вы найдете подробное описание свойств настоящей любви, духовные наставления и практические советы о том, как ее достичь. Слова святого Максима – совершенное зеркало, глядя в которое можно видеть состояние своей души. Эти слова просты и даже знакомы. Однако в богословской системе преподобного они наполняются особым смыслом, напоминают о том, что человек сотворен Любовью, Ею направляем в этом веке и к Любви должен прийти в будущем.

Что есть любовь

Любовь есть благое расположение души, по которому она ничего из существующего не предпочитает познанию Бога. Но в такое любительное настроение невозможно прийти тому, кто имеет пристрастие к чему-либо земному.

Любящий Бога всему сотворенному предпочитает познание Творца, непрестанно направляя к тому деятельные силы души.

Стяжавший совершенную любовь и всю жизнь свою с ее помощью устроивший Духом Святым именует Господом Иисуса (см.: 1 Кор. 12: 3).

Если жизнь ума – это просвещение познания, а свет этот рождается от любви к Богу, то хорошо сказано, что нет ничего выше Божественной любви.

Что человек любит, к тому и стремится всячески, преодолевая все препятствия, дабы не лишиться предмета любви. Так и Бога любящий заботится о чистой молитве и всякую страсть, препятствующую этому, отвергает.

Если истинно возлюбим Бога, то этой самой любовью избавимся от страстей. Любить же Его – значит предпочитать Его миру, а душу – плоти, с презрением всех мирских вещей, с постоянным посвящением себя Ему – воздержанием, любовью, молитвою, и псалмопением, и прочим.

Любящий Бога ангельскою жизнью на земле живет: в посте и бдении, в пении и молитве, о всяком человеке всегда доброе помышляя.

Любовь к Богу окрыляет ум, всегда привлекая к собеседованию о Боге и о Божественном; любовь же к ближнему располагает всегда помышлять доброе о нем.

Любящий Бога не может не любить и всякого человека как самого себя, он не принимает и не любит лишь страсти, от которых ближний еще не очистился. Поэтому когда видит его обращение и исправление, радуется радостью безмерною и неизреченною.

Дело любви – усердное благодеяние ближнему, великодушие, терпение и благоразумное пользование вещами.

Дело любви – миловать ближнего и благодетельствовать ему, долготерпеть и сносить все, причиняемое им, о чем неоднократно было сказано. Имея такие свойства, любовь естественным образом укрощает гнев в том, кто стяжал ее.

Мы должны так друг друга чтить и любить, как Сам Христос первый показал нам Своим примером, благоволив пострадать за нас.

Дело и доказательство совершенной любви к Богу есть искреннее и благожелательное расположение к ближнему. Ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? – говорит Божественный Иоанн (1 Ин. 4: 20).

Ничто так не обличает настрой души, как восстания плоти изможденной. Если душа поддается им, то показывает, что любит плоть более Бога, а если пребывает непоколебимой такими приражениями, то обнаружит, что чтит добродетель более плоти. Как следствие, Бога в себя принимает, благоволившего ради нее страдать человеческим естеством, и, как когда-то ученикам, взывающего: …мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16: 33).

Любящий Христа, без сомнения, подражает Ему по возможности. Христос же не переставал благотворить людям, долготерпел, встречая неблагодарность и поношение, будучи избиваем и убиваем, претерпел, никого не осуждая во зле. Эти три действия суть дела любви к ближнему, без которых говорящий, что любит Христа или что получит Царствие Его, обманывает себя. Ибо Господь сказал: Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного (Мф. 7: 21). И опять: Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди (Ин. 14: 15), и т. д.

Бог, по естеству благой и бесстрастный, одинаково любит все Свои создания, но добродетельного прославляет, а порочного милует по благости Своей, в веке сем стараясь обратить его. Так и человек благомыслящий и бесстрастный любит равно всех людей: добродетельного по естеству и за благое расположение воли, а порочного более из сострадания, милуя его, как неразумного и во тьме ходящего.

Совершенная любовь не разделяет людей по их различным характерам, но всегда видит в них одно человеческое естество и всех равно любит. Добрых любит, как друзей, а недобрых, как врагов, благодетельствует им, долготерпит, переносит ими причиняемое, отнюдь не отвечает им злом на зло, а, напротив, страдает за них, когда случается необходимость, чтобы, если возможно, сделать и их себе друзьями. Если же это невозможно, она все равно не отступает от своего расположения к ним, всегда одинаково являя плоды любви всем человекам. Так и Господь наш и Бог Иисус Христос, являя Свою к нам любовь, пострадал за все человечество и всем равно даровал надежду воскресения, и только от нас самих зависит, сделаем ли мы себя достойными славы или мучения адского.

Блажен человек, который всякого одинаково любить может.

Тот любит всех человеков, кто не любит ничего человеческого.

Тому, кто любит суетную славу или привязан к чему-либо вещественному, свойственно досадовать на людей за временное, или злопамятствовать на них, или ненависть иметь к ним, или быть рабом постыдных помыслов. Боголюбивой же душе все это чуждо.

3 февраля Православная Церковь празднует день памяти двух святых Максимов – двух людей, живших с разницей почти в тысячу лет, но объединенных одним именем и в чем-то схожими жизнями, которые они посвятили всецело Господу нашему Иисусу Христу. Это преподобный Максим Исповедник, живший в VII веке, и преподобный греко-русский святой Максим Грек, живший в XVI веке.

Прп. максим Исповедник. Византийская фреска. XIII век

Имя Максим переводится с латыни как «величайший», и сегодня эти угодники Божии представляются величайшими твердынями исповеднического подвига за Христа. Несмотря на почти тысячелетнюю разницу в возрасте, их судьбы удивительно похожи. Оба из знатных греческих семей, оба получили блестящее глубокое и разностороннее образование, оба избрали не мирскую карьеру, где и перед тем и другим открывались блестящие перспективы, но узкий и тернистый путь иночества, оба пострадали за Христа, претерпев тяжкие мучения.

Но не только внешние факторы сближают их жизнь. Что-то внутреннее, корневое, глубинное делает их почти что духовными «близнецами». Паче всего на свете они возлюбили истину и служили ей и видели только в этой Божественной истине жизнь. Воистину Премудрость из них сотворила Себе дом и обитала в них. И когда стал со всей остротой выбор, когда над ними довлели сильные мира сего, включая императоров, царей, патриархов, митрополитов, бояр, предлагавшим по разным историческим причинам отречься от истины, они предпочли вместо этого пожертвовать ради нее жизнью. Потому что жизнь без Бога все равно бессмысленна и обречена на распад, на умирание. Ведь только Господь и есть истинная жизнь.

Вспомним знаменитое выражение преподобного Максима Исповедника: «Если вся вселенная начнёт причащаться с Патриархом (на то время на константинопольский патриарший престол был возведен по воле императора еретик-монофелит. – Прим. авт.), я не причащусь с ним. Дух Святой анафематствовал чрез апостола даже ангелов, вводящих что-либо новое и чуждое проповеди (евангельской и апостольской)».

Мне кажется, что у этих святых был уникальный талант чувствовать и разуметь пронзительную чистоту православных догматов, чистоту канонов. Подобно гениальному музыканту, своим острым духовным слухом они улавливали малейшую фальшь, малейшее отклонение общества от чистоты православной веры и били тревогу. Их души были своеобразными датчиками, которые с Божьей помощью не давали сбиться Церковному кораблю с верного курса.

За то, подобно и ветхозаветным пророкам и мученикам римских времен, они получали свои терновые венцы. Они закалялись в горниле страданий, превращаясь в твердое золото, достойное Царствия Небесного. Отрубленная правая рука и вырванный язык у преподобного Максима Исповедника, иные жесточайшие мучения и смерть в ссылке. Почти двадцать пять лет заключения под стражей у преподобного Максима Грека, который, будучи иноземцем, стал голосом совести русского народа.

Прп. Максим Грек. Современная икона

Житие преподобного Максима Исповедника гласит, что Бог сотворил чудо: несмотря на тяжкие увечья, он снова обрел возможность говорить и писать. В том есть глубокий символизм: голос Бога – голос истины нельзя заглушить. Он будет звучать вечно…

Но вопрос для современного общества, в том числе и украинского, мне кажется, состоит в другом. Захотим ли мы услышать этот голос? Возжелаем ли мы прикоснуться к этой прозрачности, к этой небесности и совершенно надмирной чистоте православных догматов и канонов? Захотим ли мы смиренно войти под своды неба на земле – Православной Церкви в Ее каноническом незыблемом строе, войти, чтобы очиститься в бане пакибытия, чтобы спастись в единении со Спасителем-Христом, Исцеляющим нас. Или мы возжаждем в угоду сиюминутным политическим амбициям и идеологическим влюбленностям-миражам переделать Церковь на свой земной человеческий лад? Но останется ли в таком случае в Ней Жизнь? Будет ли Она столпом и утверждением Истины? Не правды и справедливости земной, но небесной Божественной Истины?

Крушить и разрушать легче всего. Образовываться, очищать в себе то, что каждого из нас делает человеком – образ и подобие Божие, труднее всего. Труднее, но спасительней. Будем ли мы развивать в себе духовный взор и духовный слух, чтобы постичь эту величайшую вселенскую гармонию, которой есть православные догматы и каноны, на чем и зиждится Церковь.

Это и есть та красота, о которой писал Достоевский. Она, и только она спасет мир!

Преподобные Максиме Исповедниче и Максиме Греке, молите Бога о нас!

Иерей Андрей Чиженко

Несколькими днями ранее захвата папы, был схвачен в Риме преподобный Максим вместе с учеником своим Анастасием и в оковах был отправлен в Константинополь. Это было сделано по царскому повелению, ибо царь знал, по чьему совету и внушению был созван собор для осуждения монофелитов и его послания. Когда преподобный прибыл водным путем в Византию, к нему явились посланные царем мужи, уже в самом взоре обнаруживавшие сильную неприязнь. Они бесстыдно схватили преподобного, босого и без одежды, скованного узами, и влачили его по улицам, в сопровождении огорченного ученика его. Приведши его в одно темное помещение, они заперли его одного, не дозволив быть с ним его ученику, которого заключили особо в темнице. Спустя несколько дней, преподобный был приведен для допроса в царский дворец, в полное собрание сената, однако, без царя во главе. Когда он вошел туда, взоры всех, исполненные злобы и неприязни, устремились на него. Снять допрос было поручено одному из сановников, казнохранителю . Это был муж способный к обильному словопрению, красноречивый, хорошо умевший излагать ложные обвинения и превращать правду в неправду; в искажении же истины он был сведущ больше всех. Какой только злобы и бесстыдства он не показал, каких упреков и оскорблений он не нанес. Он не постыдился ни почтенной старости святого, который имел тогда более семидесяти лет от рождения, не смутился пред благодатью, сиявшею в его взорах, не пощадил ни кроткого и степенного, открытого и любвеобильного характера, ни звания преподобного. В то время как неправедный обвинитель говорил на неповинного многое, нисколько не соответствовавшее ни истине, ни здравому смыслу, и обнаруживал в своем многословии злонамеренную хитрость, дерзость и лукавство нрава, он проявлял тем самым во всех своих речах величайшее бесстыдство и неразумие. Конечно, он не мог отвечать основательно на убедительные, исполненные кротости и благоразумия, возражения преподобного, а только проявлял в своих речах безрассудство и сбивчивость, а потому и был побеждаем. В частности, что тогда было сказано и сделано, какие обвинения возлагались на неповинного, как лживые люди старались представить свою неправду под видом истины, – это описал подробно ученик преподобного Максима , другой Анастасий, бывший апокрисиарием римской церкви. Мы приведем здесь на память немногое из его обширного повествования.

Как только беззаконный обвинитель, по званию казнохранитель, стал пред лицом святого, он тотчас начал поносить его незлобивого бранными словами и стращать угрозами, называя его бессовестным, предателем отечества, врагом царю, и приписывать ему все постыдное и преступное. Когда же Святой спросил обвинителя, почему он возводит на него такие обвинения и в каком предательстве упрекает, – сановник возвел на него возмутительную клевету и представил заведомо ложных свидетелей. Он упрекал преподобного, будто он многие великие города предал варварам: так, отторгнув от родных пределов Александрию, весь Египет и Пентаполь , он присоединил их к владениям сарацин, к которым был дружески расположен и доброжелателен. Святой разъяснил, что возводимое на него обвинение ложно и достойно смеха.

– Какое мне дело, иноку, – говорил он, – до завоевателей городов, и мог ли я, как христианин, иметь общение с сарацинами? Напротив, я всегда желал только одного полезного для христианских городов.

Но бесстыдный клеветник обратился к иным видам лжи, сплетая их, как какие-либо сновидения, и, возвышая до неприличия голос, кричал, будто блаженный Максим хулил восточного царя, называя более достойными почета царей западных. При этом он ссылался на лжесвидетелей. Преподобный, тяжко вздохнув, сказал на это:

– Благодарю Бога моего за то, что я предан в ваши руки и терплю истязания за несправедливые вины, чтобы очистить ими свои вольные согрешения и пороки моей жизни. Но, чтобы ответить кратко на ваши ложные обвинения, спрошу вас, прежде всего: от меня ли самого вы слышали ту хулу на царя, о которой говорите, или иной кто-либо сказал вам о ней?

Они ответили:

– Мы слышали от других, слышавших это из уст твоих.

Когда же Святой просил призвать их, чтобы они засвидетельствовали лично, обвинители сказали, что их уже нет в живых.

Святой сказал на это:

– Если вы говорите, что те, которые слышали хулу из уст моих, уже умерли, то почему вы не привлекли меня к допросу раньше, когда они еще были живы? Тогда и вы освободились бы от излишнего труда, и я понес бы наказание за явную вину. Но достоверно одно: как ложны ваши клеветы, возводимые на меня, так и те, которые привлекли меня к суду, не имели пред очами своими Бога, испытующего сердца человеческие. Да не буду я достоин видеть пришествие Господне и перестану называться христианином, если когда-либо я даже помыслил то ложное сновидение , выдуманное вами, или рассказал его пред кем-либо, или слышал от кого!

Тогда призвали одного лжесвидетеля, по имени Григорий, который утверждал. что слышал в Риме, как ученик Максима Анастасий называл царя «попом», а этому научился он у своего учителя Максима. Святой Максим, возражая против Григория, мужественно опроверг его лживую клевету. Он говорил:

– Когда Григорий был в Риме, то вел с нами беседу только о единоволии, предлагая нам принять догматическое сочинение, названное «типосом». Но на это мы ответили отказом, предпочитая полезное душам нашим. Того же, что вы говорите теперь, ни я не знаю, ни ученик мой никогда не говорил, – в этом Бог свидетель! Однако, я помню, как я говорил тогда, не ученику своему, а самому Григорию следующее: исследовать и определять веры есть дело священнослужителей, а не императоров, потому что им предоставлено и помазывать царя и возлагать на него руки, и совершать таинство Евхаристии, и предстоять алтарю, и совершать все прочие Божественные и величайшие таинства. Вот что я говорил тогда и ныне говорю. Припомнить эти мои слова не откажется и сам Григорий, а если бы отказался, то отказался бы от самого себя. За все это пусть всякий или обвинит, или оправдает меня пред судом.

Не зная, что делать, обвинители, надеявшиеся на силу лжесвидетельства, вывели преподобного вон из собрания. Затем был введен ученик его Анастасий. Последнего они старались смутить строгими речами и резкими угрозами, убеждая его, чтобы он подтвердил клевету на учителя своего. Они вынуждали его засвидетельствовать, будто учитель его жестоко обращался в Риме с Пирром, когда состязался с ним о вере. Анастасий мужественно утверждал, что учитель его не только не сделал никакого зла Пирру, но и обращался с ним с особенным почтением. За такое прямодушие они начали бить Анастасия кулаками по шее, по лицу и по голове, желая, таким образом, победить истину насилием, – а затем отправили его в прежнюю темницу. После этого, не довольствуясь прежним ложным обвинением и пристрастным допросом, они снова призвали святого Максима и покушались победить его твердость новою клеветою. Клевета состояла в том, будто бы Святой Максим был последователем учения Оригена и соглашался с ним во всем. Святой легко и свободно опроверг их ложные обвинения, как совершенно бездоказательные. Об Оригене он выразился, как об отлученном от общения с Христом и с христианами, а последователей его учения признал достойными суда Божьего. Тогда они снова стали допрашивать святого Максима о Пирре и о тех причинах, по которым он отделился от Константинопольского патриарха и не желает вступить с ним в общение. Испытывали они святого и другими вопросами, предлагали ему принять царский «типос» и относиться к последнему с особенным почтением, как к совершеннейшему и обязательному догматическому изложению веры. Святой возражал им, а они досаждали ему многими резкими упреками. Однако, видя себя побеждаемыми преподобным Максимом во всех своих спорах и запутывающимися в собственных сетях, они распустили собрание и поспешно отправились к царю, чтобы засвидетельствовать непобедимое мужество Хрисопольского аввы.

– Максим, – говорили они, – непобедим в речах, и никто не может убедить его, чтобы он стал нашим единомышленником, – даже если бы кто-либо стал его мучить!

После этого преподобный опять был посажен в темницу. Спустя немного времени, пришли к нему другие собеседники, полагая, что если часто с ним состязаться и устрашать его грозными словами, то гораздо скорее можно будет склонить его к своей вере. Пришедшие заявили, что они посланы патриархом, и затем стали спрашивать святого:

– Какой ты церкви: Византийской, или Римской, Антиохийской, Александрийской, или Иерусалимской? Ибо все эти церкви с подчиненными им областями находятся в единении. Посему, если и ты принадлежишь к кафолической церкви, то немедленно вступи в общение с нами, – если только не желаешь подвергнуться тяжкому изгнанию и испытать то, чего не ожидаешь».

На это праведный муж весьма разумно ответил им:

– Христос Господь назвал кафолическою церковью ту, которая содержит истинное и спасительное исповедание веры. За это исповедание он и Петра назвал блаженным, и на нем обещал основать вселенскую церковь . Однако, я хочу узнать содержание вашего исповедания, на основании которого все церкви, как вы говорите, вступили в общение. Если оно не противно истине, то и я не отступлю от него.

Послы ответили ему:

– Хотя нам и не поручено говорить с тобою об этом, однако – скажем. Мы исповедуем во Христе два действия по причине различия естеств и одно действие вследствие соединения обоих естеств в одном Лице.

Святой сказал на это:

– Если вы говорите о двух действиях, что они сделались единым действием вследствие соединения естеств в одном Лице, то значит, кроме тех двух действий, вы признаете еще новое, третье действие, слиянное, или Богочеловеческое.

– Нет, – ответили послы, – мы признаем два действия, а говорим об одном по причине соединения их.

Святой возразил на это:

– Вы сами создаете себе шаткую веру и исповедуете, что может существовать, не имея бытия. Ибо, если вы сольете два действия в одно, по причине соединения естеств в одном Лице, и затем разделите единое действие на два, по причине различия естеств, тогда не будет ни единства, ни двойства действий, так как двойство единением и единство раздвоением взаимно исключаются; мало того, эти ухищрения делают совершенно недействительным то, в чем пребывают действия (т. е. Богочеловечество), – даже вовсе устраняют его, как не имеющее свойственного ему по природе такого обнаружения, которое не могло бы быть ни отнятым у естества, ни измененным. В противном случае естество, как не проявляющее себя в сродных, ему действиях, по разумению святых отцов, лишилось бы всего бытия . Но этого я признать не могу, и не научился от святых отцов так веровать. Вы же, как имеющие власть, делайте со мною, что вам угодно.

Они, не зная, что возразить на это, сказали, что неповинующийся им должен подлежать анафеме и принять положенную ему смерть. Святой кротко и смиренно отвечал:

– Да совершится на мне воля Божья во славу святого имени Его.

Тогда послы отправились к патриарху и передали все, сказанное преподобным. Царь, посоветовавшись с патриархом, как некогда Пилат с иудеями, осудил святого на изгнание в небольшой городок, находившийся во Фракии, по имени Визию . Равным образом и ученика его Анастасия они послали в заточении на далекую окраину Греческого царства, в одно весьма суровое место, называемое на варварском языке Перверою . Тоже было сделано и с другим учеником преподобного, также Анастасием, бывшим некогда в Риме апокрисиарием, который впоследствии написал житие преподобного Максима . Его сослали в Месемврию , город во Фракии.

В это же время был привезен в Царьград блаженный Мартин, папа Римский, и после многих страданий сослан в заточение в Херсонес . Еще ранее его ссылки, когда он находился в Константинополе, умер Павел, патриарх Константинопольский. После него был поставлен патриархом упомянутый выше Пирр , но и тот, спустя четыре месяца, скончался. Тогда на патриарший престол вступил Петр , упорный последователь той же монофелитской ереси.

Прошло много времени, и снова были посланы от имени царя и патриарха Петра к святому Максиму почтенные мужи: Феодосий, епископ Кесарии Вифинской и два консула – Павел и Феодосий, чтобы обратить его к своему единомыслию. Они употребили к обращению святого много разнообразных способов, то льстя преподобному, то угрожая, то испытуя его в вере, то вопрошая. Когда они явились вместе с визийским епископом и повелели святому сесть, епископ Феодосий обратился к нему со словами:

– Как поживаешь, господин, авва Максим?

Он отвечал:

– Так, как Господь от века предузнал и предопределил обстоятельства моей жизни, сохраняемой Его промыслом.

Феодосий возразил на это:

Наутро были посланы царем к преподобному два патриция – Епифаний и Троил. Они явились в сопровождении многих знатных мужей, с отрядом войска и слугами, с пышностью и суетным величием. Вместе с ними пришел и вышеупомянутый епископ Феодосий, его ожидал преподобный Максим и надеялся на исполнение его обещания, по которому не только он сам должен был истинно веровать, но и царя, и всех других представителей народа, возвратить православию. Но Феодосий солгал, предпочитая угождать царю земному и суетному миру, нежели следовать Царю Небесному и его святой Церкви. Когда все сели и убедили сесть преподобного, начал беседу патриций Троил.

– Царь, владыка вселенной, – начал он, – прислал нас к тебе возвестить то, что угодно его царской власти, утвержденной Богом, но прежде скажи нам: исполнишь ли ты волю государя, или нет?

Святой Максим ответил:

– Прежде я выслушаю, господин мой, что повелевает мне, государь и сообразно с этим отвечу тебе. Ибо как я могу отвечать на то, чего еще не знаю?

Троил же настаивал, говоря:

– Не скажем тебе, с чем мы явились, пока ты не ответишь нам, окажешь ли повиновение царю.

Преподобный муж, видя, что посланные требуют настойчиво, смотрят злобно и резкими словами допрашивают его, будет ли он повиноваться царской воле, отвечал:

– Так как вы не хотите сказать мне, рабу вашему, что угодно господину нашему, царю, то объявляю вам, пред лицом Самого Бога и его святых ангелов, следующее: если царь повелит мне что-либо такое, что имеет временное и преходящее значение, притом непротивное Богу и безвредное для вечного спасения души, то я охотно исполню.

Когда Святой сказал это, патриций Троил тотчас встал, и хотел уходить, говоря:

– Я ухожу, потому что вижу, что сей муж не исполнит царской воли.

Но тотчас поднялся шум, и началось сильное смятение среди пришедшего сюда множества народа. Тогда епископ Феодосий сказал:

– Объявите ему волю государя, и выслушайте его ответ, ибо нехорошо уйти, ничего не сказав ему и не выслушав его ответа.

После этого патриций Епифаний начал говорить преподобному:

– Вот, что царь приказывает объявить тебе: так как весь Восток и те на Западе, которые увлечены в соблазн, взирая на тебя, производят смуты и волнения, являясь отступниками от веры и строя козни, причем не хотят в деле веры иметь с нами общения, то да смягчит Господь кротостью твое сердце, чтобы ты вступил в общение с нами, приняв изданный нами типос. Мы же, приняв тебя с любовью, с великою честью и славою введем тебя в церковь и поставим рядом с нами, где обычно стоят цари, и приобщимся вместе с тобою Пречистых и Животворящих Таин Тела и Крови Христовых. Потом провозгласим тебя нашим отцом, и будет радость не только во всем христолюбивом граде нашем, но и во всем христианском мире. Ибо мы твердо уверены, что когда ты вступишь в общение со святою Константинопольскою церковью, то присоединятся к нам и все, которые ради тебя и под твоим руководством отпали от общения с нами.

Святой авва Максим, обратившись к епископу Феодосию, со слезами сказал:

– Все мы, владыка, ожидаем Великого дня судного. Ты помнишь, что было недавно говорено и обещано пред святым Евангелием, животворящим Крестом и святыми иконами Спасителя нашего Иисуса Христа и Пренепорочной его Матери, Пречистой Богородицы и Присной девы Марии.

Епископ, с потупленным вниз взором, кротко сказал:

– Что же могу я сделать, когда благочестивый царь хочет иного?

Авва Максим отвечал ему:

– Зачем же ты и бывшие с тобою касались святого Евангелия, когда у вас не было твердого намерения исполнить обещанное? Поистине все силы небесные не убедят меня сделать то, что вы предлагаете. Ибо, какой ответ дам я, не говорю – Богу, но моей совести, если из-за пустой славы и мнения людского, ничего не стоящего, отвергну правую веру, которая спасает любящих ее?

Когда Святой сказал это, тотчас все встали, исполненные гнева и бешенства и, бросившись к нему, начали не только ругать его бранными словами, но и возложили на него руки. Схватив его, они били его руками, терзали, туда и сюда влачили его по полу, толкали и топтали его ногами, и каждый старался достать его, чтобы ударить. Они непременно убили бы святого, если бы епископ Феодосий не укротил их ярости и не успокоил волнения. Когда перестали бить и терзать святого, то начали плевать на него, и оплевали человека Божьего с головы до ног. Смрад исходил от их гадких плевков, которыми была испачкана вся одежда его.

Тогда епископ сказал им:

– Не следовало бы делать этого; нужно было только выслушать его ответ и донести царю, ибо дела, подлежащие церковным правилам, иначе судятся.

С трудом епископ убедил их прекратить шум и снова сесть. Они, не переставая поносить святого грубыми ругательствами и оскорбительными упреками, уселись.

Тогда патриций Епифаний, дыша яростью, с гневом обратился к святому:

– Скажи нам, злой старик, одержимый бесом! Зачем ты говоришь такие речи? Не считаешь ли ты еретиками всех нас, и город наш, и царя нашего? Знай, что мы более тебя христиане и более тебя православные. Мы признаем в Иисусе Христе, Господе нашем, Божественную и человеческую волю и душу разумную, ибо всякое разумное существо всегда имеет и силу произволения, по самому естеству своему, и способность деятельности. Вообще, живому существу свойственно движение, а уму присуща воля. Мы признаем и Господа имеющим власть хотения не по Божеству только, но и по человечеству, а особенно мы не отрицаем его двух волей и двояких действий.

Авва Максим отвечал:

– Если вы веруете так, как учит Божья, и как прилично разумному существу, то зачем принуждаете меня принять «типос», который совершенно отрицает то, что вы говорите теперь?

Епифаний возразил:

– Типос написан ради улажения не совсем понятных истин, чтобы не впал в заблуждение народ вследствие особенной тонкости их выражения.

На это авва Максим ответил:

– Это противно вере, а между тем всякий человек освящается правильным исповеданием веры.

Тогда патриций Троил возразил:

– Типос не отрицает двух волей во Христе, а только заставляет молчать о них ради мира Церкви.

Авва Максим сказал на это:

– Замалчивать слово, значит, отрицать его, как об этом говорит Дух Святой чрез пророка: «Нет языка, и нет наречия, где не слышался бы голос их» (). Поэтому, если какое-либо слово не высказывается, то это вовсе не есть слово.

Тогда Троил сказал:

– Имей в сердце своем какую угодно веру; никто тебе не запрещает.

Святой Максим возразил:

– Но полное спасение зависит не от одной сердечной веры, а и от исповедания ее, ибо Господь говорит: «кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным» (). Равно и Божественный апостол учит: «сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению» (). Если же и Божественные пророки и апостолы повелевают исповедовать словом и языком таинство веры, которое приносит всему миру спасение, то нельзя принуждать к молчанию относительно исповедания, чтобы не умалялось спасение людей.

– Подписал ли ты постановления собора, бывшего в Риме?

– Подписал, – ответил святой.

Тогда Епифаний продолжал:

– Как ты осмелился подписать и анафемствовать исповедующих веру так, как прилично разумным существам и как учит кафолическая церковь? Воистину собственным судом мы приведем тебя в город и поставим на площадь связанного, соберем всех комедиантов, и блудниц и весь народ, и заставим их бить тебя по щекам и плевать тебе в лицо.

На это Святой отвечал:

– Да будет так, как ты сказал. Если же ты утверждаешь, что мы анафемствовали тех, которые признают два естества, соединившиеся в Господе нашем, а равно две воли и два действия, соответствующие каждому естеству во Христе Господе, Который по естеству Божественному есть истинный Бог, а по естеству человеческому – истинный человек, то прочти, господин мой, книгу, заключающую в себе деяния этого собора, и если вы найдете то, что сказали, делайте, что хотите. Ибо я и сотрудники мои, и все подписавшие деяния собора, анафематствовали тех, которые, подобно Арию и Аполлинарию , признают в Господе одну волю и одно действие и не исповедуют Господа нашего и Бога имеющим два естества, в которых Он пребывает, а равно имеет силу хотения и действования, коими совершает наше спасение.

Тогда друзья Епифания и патриции, и все пришедшие с ними, начали говорить между собою:

Затем, встав, они ушли обедать. Было же в этот день предпразднство Воздвижения честного Креста и уже наступало время всенощного бдения. Отобедав, они отправились в город крайне недовольные.

На другой день (14 cентября), рано утром, явился к преподобному Максиму патриции Феодосий, отнял все книги, какие имел Святой, и сказал от имени царя:

– Так как ты не захотел почета, то иди в изгнание, которое ты заслужил.

Святой старец тотчас был взят воинами и отведен сначала в Селемврию, где он оставался два дня. В течение этого времени один воин из Селемврии, отправившись в армию, распустил по лагерю молву, возбуждая против старца народ словами: «пришел к нам один инок, который хулит Пречистую Богородицу». Начальник армии, призвав важнейших клириков города Селемврии, а равно пресвитеров, диаконов и почетнейших иноков, послал их к блаженному Максиму – узнать: правда ли то, что говорят о нем, будто он хулит Божию Матерь? Когда они пришли, преподобный встал и поклонился до земли, воздавая почет их званию. Они также поклонились святому и затем все сели. Тогда один из пришедших, весьма почтенный старец, очень кротко и почтительно спросил преподобного Максима :

– Отче, так как некоторые соблазнились относительно твоей святости, утверждая, будто бы ты не признаешь Госпожу нашу Пречистую деву Богородицу Матерью Божьей, то заклинаю тебя Пресвятою единосущною Троицею сказать нам истину и изъять соблазн из сердец наших, чтобы и мы не погрешили, неправильно думая о тебе.

Преподобный Максим преклонился на землю крестообразно, а потом, вставши, воздел руки к небу и торжественно произнес со слезами:

– Кто не исповедует Госпожу нашу, всепетую, святейшую и пренепорочную деву, честнейшую всех разумных существ, истинною Матерью Бога, сотворившего небо и землю, море и все, что в них, тот да будет анафема от Отца, и Сына, и Святого Духа, единосущной и преестественной Троицы, и от всех сил небесных, от лика святых апостолов и пророков, и бесконечного множества мучеников, и от всякой праведной души, скончавшейся в вере, ныне, всегда и во веки веков!

Услышав это, все прослезились и высказали ему благопожелания в словах:

Тогда посланные спросили:

– Неужели совершенно необходимо исповедовать во Христе две воли и двоякого рода деятельность?

– Совершенно необходимо, – отвечал святой, – если мы хотим благочестиво мыслить, ибо никакое существо не лишено природной деятельности. Святые отцы ясно говорят, что ни одно существо не может ни существовать, ни быть познаваемым без сродного ему действования, если этого нет, и если естество не обнаруживается в действовании, то каким образом можно признавать Христа истинным Богом по естеству и истинным человеком?

На это ему сказали:

– Мы видим, что это – истинная правда, однако, – не огорчай царя, который, ради мира Церкви, составил типос не для того, чтобы отрицать что-либо из признаваемых во Христе свойств, но ради спокойствия Церкви, повелевая молчать о тех вещах, которые порождают разногласие.

Тогда человек Божий, простершись на землю, отвечал со слезами:

– Не следовало бы огорчаться доброму и боголюбивому царю по поводу моего недостоинства, ибо я не хочу прогневать Бога, умалчивая о том, что Он повелел признавать и исповедовать. Ибо если, по слову Божественного Апостола, Сам Он положил «в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями» (), то ясно, что Сам Он и говорит чрез них. Из всего же Священного Писания , из творений святых учителей и из постановлений соборных мы научаемся, что воплотившийся Иисус Христос, Господь и Бог наш, имеет силу хотеть и действовать по Божеству и по человечеству. Ибо у Него вовсе нет недостатка в тех свойствах, по которым Он познается, как Бог, или как человек, кроме греха. Если же Он совершен по обоим естествам и не лишен ничего, свойственного им, то, поистине, тот совершенно извращает тайну его вочеловечения, кто не признает в Нем самого существа обоих естеств с соответствующими им свойствами, – естеств, чрез которые и в которых Он пребывает.

Когда святой изложил это и многое другое, пришедшие похвалили его мудрость и не нашли, что возразить ему. Сергий же сказал:

– Один ты, огорчаешь всех, – именно тем, что из-за тебя многие не хотят иметь общения со здешней .

Преподобный Максим возразил:

– Но кто может утверждать, что я кому-нибудь повелевал не иметь общения с Византийскою церковью? На это Сергий отвечал:

– То самое, что ты не сообщаешься с этою церковью, сильнее всего отвращает многих от общения с нею. Человек Божий сказал на это:

– Нет ничего тягостнее и печальнее того состояния, когда совесть в чем-либо обличает нас, и нет ничего дороже спокойствия и одобрения совести. Затем Троил, обращая внимание на то, что «типос» царя Константа анафематствован по всему Западу, сказал святому:

– Хорошо ли, что толкование благочестивого государя нашего так бесславится? Святой ответил:

– Какая польза, – отвечал Святой, – от названий и воспоминания их, если тех соборов отвергнуты?

– Можешь ли ты, – спросил председатель, – ясно показать, что нынешняя отвергла догматы бывших ранее святых соборов?

– Если не будете сердиться и повелите, – ответил старец, – то я легко могу показать.

Когда все умолкли, к нему обратился казнохранитель:

– За что ты так любишь римлян и ненавидишь греков?

Святой ответил:

– Мы имеем от Бога заповедь – никого не ненавидеть. Я люблю римлян, как единоверных со мною, а греков – как говорящих одним со мною языком.

– А сколько тебе лет? – спросил казнохранитель.

– Семьдесят пять, – отвечал святой.

– А сколько лет, – продолжал казнохранитель, – находится при тебе твой ученик?

– Тридцать семь, – отвечал святой.

В это время один из клириков воскликнул:

– Да воздаст тебе за все, что ты сделал блаженному Пирру.

Святой ничего не ответил этому клирику.

Во время этих, довольно продолжительных, допросов ни один из находившихся там патриархов ничего не сказал. Когда же стали распространяться о соборе, бывшем в Риме, некто Демосфен заявил:

– Не истинен этот собор, потому что созвал его Мартин, отлученный папа.

Преподобный Максим отвечал:

– Не отлучен папа Мартин, а подвергся гонению.

После этого, выслав святого вон, они советовались, что с ним сделать? Бесчеловечные мучители находили, что было бы слишком милостиво оставить его жить по-прежнему, в заточении, и что лучше подвергнуть его мучениям более тяжким, чем смерть. Поэтому предали его в руки градского воеводы. Префект велел отвести святого Максима и учеников его в преторию . Здесь беззаконный мучитель, прежде всего, обнажив святого старца и повергнув его на землю, велел бить его острыми воловьими жилами, не устыдившись ни старости его, ни почтенного вида, – не умиляясь и видом его тела, изможденного постническими подвигами. Святого били так жестоко, что земля обагрилась его кровью, а тело его было настолько иссечено, что не оставалось на нем ни одного неповрежденного места. Затем свирепый зверь с яростью обратился к ученикам преподобного и избил их в такой же степени. Когда их били, глашатай восклицал:

– Неповинующиеся царским повелениям и остающиеся непокорными достойны терпеть такие страдания.

Затем их, еле живых, ввергли в темницу.

Наутро снова привели в судилище из темницы святого и преподобного мужа с первым учеником его Анастасием. Святой был еще жив и весь покрыт ранами, так что нельзя было смотреть без сострадания на почтенного старца, святого постника, богомудрого учителя и исповедника-богослова, всего окровавленного и изъязвленного глубокими ранами, не имеющего с ног до головы неповрежденного места. Однако не сжалились над ним жестокосердные мучители, а пришли в еще большее озлобление. Извлекши его многоглаголивый язык, источавший реки премудрых учений и потоплявший еретические умствования, глубоко, у самой гортани, отрезали без всякого милосердия, и, таким образом, хотели наложить молчание на богословствующие уста святого. То же сделали и с более ранним учеником его Анастасием, а затем снова заключили их в темницу. Но Господь Бог, сделавший некогда грудных младенцев способными к восхвалению Своего святого имени, а равно давший немому способность речи, и этим Своим истинным и верным рабам, преподобному Максиму исповеднику и мученику, а равно и ученику его преподобному Анастасию, подал возможность и без языка говорить еще лучше и яснее, чем раньше, до усечения языка. О, сколь тогда устыдились окаянные еретики, узнав об этом! Воспылав еще большею злобою, они отрезали его правую руку и бросили на землю. Точно также они отрезали руку и ученику его, святому Анастасию. Другого же ученика его, также Анастасия, бывшего апокрисиария римской церкви, они пощадили, так как он по временам бывал секретарем у государей.

После этого, преподобного Максима и ученика его вывели из претории, и влачили их по всему городу с поруганием, – показывали их отрезанные языки и руки всему народу и безобразными голосами производили клик и насмешки. После такого бесчеловечного издевательства и бесчестного поругания, сослали всех троих, каждого порознь, в дальнее изгнание, без всякой заботы о них, без пищи и одежды, нагих и босых. Много бедствий и страданий испытали они в пути. Преподобный Максим, вследствие тяжких ран, не мог держаться ни на лошади, ни в повозке. Воины сплели корзину, наподобие постели, и положив в нее тяжко страдавшего старца, с большим трудом могли нести его к месту заточения. Препроводив его в отдаленную скифскую страну, которая в Европе называется Аланией , они заключили его в темнице, в городе Шемари. Преподобный же ученик его Анастасий, которому были отрезаны язык и рука, еще на пути почил своим многотрудным и многострадальным телом, а душа его перешла к Богу в жизнь бессмертную.

Преподобный Максим в своем последнем изгнании прожил, среди тяжких страданий, еще три года. Заключенный в темнице, он не пользовался ни от кого ни необходимыми в его старости услугами, ни человеколюбивым попечением. Когда же Господь восхотел положить конец его болезням и скорбям и вывести его из темницы на вечный простор и веселие Небесного Царствия, то утешил его прежде одним Божественным явлением на земле, а затем возвестил ему час кончины. Блаженный страдалец исполнился великой радости, и хотя всегда был готов к кончине, однако начал усердно готовиться к ней. Когда же наступил радостный для него час смерти, он с весельем предал душу свою в руки Христа Бога, которого возлюбил от своей юности и за которого столько пострадал.

Так исповедник Христов и мученик исполнил свой жизненный путь и вошел в радость Господа своего. Погребен он в том же городе. После погребения святого, на могиле его были видны три чудесные лампады, светившие пламенем несказанного сияния и озарявшие то место. Святой, который при жизни своей был светом миру, и по кончине своей не переставал светить и ныне; светить всем людям примером своей добродетельной и многострадальной жизни и великой ревности по Богу. Те три, виденные на гробе святого, лампады служили ясным знамением того, что Святой угодник Божий вселился в светлых обителях Пресвятой Троицы, немерцающих в Царствии Божьем, где он сияет с праведными, как солнце, и наслаждается созерцанием Троичного света. После кончины преподобного Максима остался в живых, в отдельном заточении, другой ученик его, апокрисиарий Анастасий, который впоследствии с особенною подробностью описал житие, подвиги и страдания отца и учителя своего. Из этого описания здесь взято в сокращении то, что достаточно для пользы нашей, для прославления Бога, во святых славимого, Отца, и Сына, и Святого Духа, Которому и от нас грешных да будет честь, слава и поклонение, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Кондак, глас 8:

Троицы рачителя и великаго Максима, научающа ясно вере божественней, еже славити Христа во дву естествах, волях же и действах суща, в песнех достойных вернии почтим взывающе: радуйся, проповедниче веры.

Другой кондак, глас 6:

Свет трисиянный, всельшийся в душу твою, сосуд избран показа тя всеблаженне, являюща божественная концем, неудобостижных разумений ты сказуяй блаженне, и Троицу всем Максиме возпроповедуяй ясно, пресущную, безначальную.

Ориген проводил, однако, некоторые мнения неправославного и еретического характера, за что они и осуждены были, как еретические, хотя Ориген и не высказывал своих неправославных мнений, как непреложные истины. Таково было его учение о предсуществовании душ, осужденное на V Вселенском соборе в 553 году.

По разумению святых отцов, ни одно естество не может ни существовать, ни быть познаваемым без проявления себя в сродных ему действиях. Поэтому, с признанием одной воли в Господе Иисусе Христе, одно из естеств должно было бы лишиться своего бытия, перестало бы существовать. Вместе с тем исчезло бы и Богочеловечество. Таким образом, догмат воплощения подвергся у монофелитов искажению.

Фракия граничила на севере с Карпатскими горами, от Иллирии, на юге границами ее были: Македония, Эгейское море (Архипелаг) и Пропонтида (Мраморное море), а на востоке Черное море. Таким образом, древней Фракии принадлежали: восточная часть Венгрии, Трансильвания, Молдавия, Валахия, Болгария, Сербия и восточная часть Румелии. Визия – городок на востоке Фракии, у Черного моря. Это была столица небольшого округа, называвшегося Астиком. Жители его грабили всех, подвергавшихся кораблекрушению близ их городов.

Алания находилась в Азиатской Серматии, в западной части Кавказских гор, недалеко от Черного моря.

Труды святого Максима не погибли. Шестой вселенский собор (680 года) достойно почтил Исповедника и предал анафеме еретиков и их учение. – Лучшие из творений преподобного Максима – те, которые изображают жизнь духовную, и особенно следующие: 1) О любви к пресвитеру Элпидию 400 глав; 2) Учение подвижническое, в вопросах и ответах к тому же Элпидию; 3) О добродетели и пороке 500 глав; 4) Послание к епарху Георгию о гордости; 5) К кувикулярию Иоанну – о любви и о печали по Боге. Во всех догматических сочинениях преподобный Максим имеет в виду почти одних монофелитов и монофизитов, с которыми в жизни своей столь ревностно боролся. Против монофелитов написаны им: 1) Два тома догматов к Марину в Кипре; 2) О двух волях во Христе, о действиях и волях во Христе, к тому же Марину и множество других менее пространных статей. Против монофизитов написано: 1) о правильных догматах веры и против Севера; 2) о двух естествах во Христе. Ему также принадлежит 5 разговоров о Святой Троице и письмо к пресвитеру Марину «о происхождении Святого Духа». Преподобный Максим довольно занимался и объяснением Священного Писания. Он оставил несколько опытов толкования Писания: 1) ответы на сомнительные места Писания; 2) краткие ответы о трудных предметах; 3) объяснение 59 псалма; 4) толкование молитвы «Отче наш»; 5) объяснение книги Песнь песней. Кроме того, от преподобного Максима осталось обрядовое сочинение – изъяснение литургии или тайноводство и некоторые другие сочинения: о душе, о качестве и т. д. – Сочинения преподобного Максима богаты высокими догматическими и нравственными мыслями.