Преподобный сампсон многострадальный. Служение в Церкви

Старец Иеросхимонах Сампсон (Граф Сиверс)

Старец Иеросхимонах Сампсон (Граф Сиверс) 1898-1979
Сампсон (Сиверс Эдуард Эсперович), иеросхимонах.
Преподобный Серафим Саровский явился к отцу Симеону во сне ровно за три часа до ареста. Вошел в келью неслышно, склонился в светлом балахончике над спящим и медленно, очень внятно стал читать молитву; молитву эту иеромонах прежде не знал, но почему-то сразу понял: она, «Всемилостивая», она спасет и сохранит… Святой старец между тем читал:«Всемилостивая Владычице моя, Пресвятая Госпоже, Всепречистая Дево, Богородице Марие, Мати Божия, Несумненная и единственная моя Надеждо, не гнушайся мене, не отвергай мене, не остави мене; заступись, попроси, услыши; виждь, Госпоже, помози, прости, прости, Пречистая!»
Но что это? Что обжигает лоб ему? Как же он сразу не догадался: слезы, это капают слезы Преподобного! Иеромонах не осмелился стереть их и во сне боялся пошевелиться. И еще боялся, что не запомнит эту чудесную молитву, и силился вышептать губами каждое благодатное слово. Удивительно: он ничего не забыл, под утро проснулся и первым делом записал «Всемилостивую». Только успел точку поставить, как дверь кельи распахнулась от удара: на пороге колыхнулись смутные тени вооруженных людей. «Все, поп, собирайся!» Монах Симеон повернулся к чекистам с улыбкой на сияющем лице. «Всемилостивая» уже пела в нем богодухновенной пасхальной радостью.
Старец Иеросхимонах Сампсон (Граф Сиверс)
P.S. В лагере монаха Симеона (Старца Иеросхимонаха Сампсона) жестоко мучили. Так Господь и Пресвятая Богородица с батюшкой Серафимом укрепили в сострадании к его скорбям будущего старца перед тяжелейшим испытанием.
Источник:Церковь Владимирской иконы Божией Матери с.Бурла

Рожден 10 июля 1898 г. в Санкт-Петербурге в день прп. Сампсона Странноприимца. С самого детства маленький Эдуард получал от матери глубокое религиозное воспитание. В юности он кропотливо изучал все вероисповедания, с которыми встречался в Петрограде, очень часто один ходил в Православный храм. Ему очень нравилась Православная Литургия, хоть он и не знал русского языка.
После окончании гимназии, отец Сампсон поступил в Петроградскую Медицинскую Академию. В возрасте 19 лет, он принял Православие. Это произошло в воскресенье, в день Великомученика и Целителя Пантелеимона, в Петергофской церкви Целителя Пантелеимона. Нарекли его Сергием в честь Сергия Радонежского.
С 1918 по1919 – проходил послушание в монастыре прп. Саввы Крыпецкого Псковской губернии на ст. Торошино. Здесь в рясофоре о. Сампсона нарекли Александром в честь благоверного князя св. Александра Невского.
В 1919 г. отца Сампсона ареставали, перепутав его с Великим князем Владимиром (Иверским). Отец Сампсон просидел в вагоне 22 дня. Каждую ночь его допрашивали. Под Покров Божией Матери 14 октября 1919 г. отца Сампсона расстреляла бригада вагонщиков, человек 6-7, попали в руку с 10-15 шагов. Его караулили монахи, которые прятались под стогом сена. Подобрали его ночью и под видом раненого красноармейца увезли в Петроград. Благодаря заслугам отца (одного из ближайших соратников М.В. Фрунзе) о. Сампсона поместили в госпиталь, приставили к нему самых лучших врачей. Мастерством хирурга Эренштейна была спасена жизнь (после ранения - газовая гангрена) и правая рука, раздробленная в плечевом суставе и плечевой кости. После восьми операций пришлось около года лежать в госпитале.
Отца Сампсона эвакуировали в Тихвин, в военный госпиталь. В Тихвинском монастыре г. Тихвина Петроградской губернии он долечивался. После выздоровления остался в Тихвине читать лекции, чтобы утешать раненых.
С 1921 г. был послушником Александро-Невской Лавры и келейником иеросхимонаха Симеона, затворника.
С мая 1921 г. иподиакон в Крестовой лаврской церкви.
В 1925 г. рукоположен Патриархом Тихоном во иеродиакона, 19 января 1925 г. - во иеромонаха в Александро-Невской Лавре архиепископом Вассианом.
17 февраля 1932 г. арестован в Лавре. За 3 часа до ареста о.Сампсону явился преподобный Серафим Саровский и прочел ему медленно молитву - "Всемилостивую", которая сопровождала и оберегала его 18 лет лагерей и всего прочего. Это, по его словам, "была ненасытная пища" для него.
22 марта 1932 г. осужден по ст.2-11, 58-11 УК РСФСР на 3 года ИТЛ. С 1932 по 1934 г. находился в Соловецком лагере.
В1938г. отца Сампсона заключили в тюрьму.
Вторая Мировая война - ссылка в Баку в госпиталь под конвоем для расследования причин мора, т. к. о. Симеон еще и врач (1941 г.).
В 1945 г. - побег из тюрьмы. После побега о. Сампсон некоторое время жил в Борисоглебске, но жить без работы и без документов было невозможно и он поехал в Ставрополь к митрополиту Антонию.
Летом 1948 года был арестован, его приняли за шпиона. Когда разобрались, что волосы, борода и усы настоящие, не приклеенные, то его посадили в одиночную камеру, где он находился до 14 октября 1949.
В 1950 г. отец Сампсон поехал в Пензу, к Владыке Кириллу, который его направил в Рузаевку. С этого прихода началось его многолетнее служение в Мордовии.
В 1956 г. назначен духовником в женский монастырь в Полтаве.
Затем его в 1958 г. перевели в Волгоград..
24 августа 1979 г. Сампсон Многострадальный почил сном праведника, и захоронен на Николо - Архангельском кладбище под Москвой.
Несмотря на все его скорби, последнее завещание к ученикам: "Никому не делайте зла".


Молитва Пресвятой Богородице Всемилостивая, явленная преподобным Серафимом Саровским иеросхимонаху Сампсону:
Всемилостивая Владычице моя, Пресвятая Госпоже, Всепречистая Дево, Богородице Марие, Мати Божия, Несумненная и единственная моя Надежда, не гнушайся мене, не отвергай мене, не остави мене, не отступи от мене; заступись, попроси, услыши; виждь, Госпоже, помози, прости, прости, Пречистая!
http://osampsone.ru/photos/photo134.html
Его расстреливали, пытали, сажали в тюрьмы и лагеря.
Он был духовником советских академиков И.П. Павлова, В.А. Филатова, А.П. Карпинского. Судьба и подвиг графа Сиверса, ставшего старцем иеросхимонахом Сампсоном,
уникальны.
Перед кончиной Старец пророческие говорил слова своим духовным чадам:
"Жить осталось совсем немного, не теряйте время на пустое, торопитесь жить для Бога.
Россия останется маленькой - времен Царя Иоанна Грозного, а граница пройдет по Печерам".
Советы старца об исповеди и грехах
Начинать исповедь надо с любого постоянного повторяющегося греха: у кого-то язык осуждает, у кого-то лень является его богиней, у кого-то слава и честь, свое "я".
Кто-то согрешил злыми помыслами, кто-то злым языком, кипением зла в самом себе, раздражительностью, нетерпеливостью, нежеланием быть снисходительным к людям, бесстрашием по отношению к Богу и своей собственной участи...
Раздражение, немирность - это измена Богу. Отчуждение от Бога...
Малодушие делает нас нервными, тут помогут только узелки (четки). Узелки и мольбы к Божией Матери...
Молиться надо узелками, акафистом Божией Матери. Молиться нужно и Святителю Николаю узелками. Узелками - лучше стоя, чем сидя...
Отчего бывает внутреннее раздражение? Это проявляется, вылезает наружу гнездящаяся в сердце гордыня!
Необходимо стряхнуть с себя все мешающее, наносное. Надо исповедью поглумиться надо всем этим мусором, напитаться благодатью и стать Божиим человеком.
Внимай себе! Потому что это дается лишь при условии того, что вы стряхнете с себя, порвете со своими слабостями.
Чтобы лучше "любоваться" своей мерзостностью, страстями и грехами своими, которые есть истинный гной привычек и перешли в постоянные грехи (настроения, повадки, мысли): предлагаю завести листки именований грехов-страстей, которые будут заполняться ежедневно. На эти листки будем фотографически точно заносить факты и корешки грехов.
Это глубокое - "любоваться", ужасаться своим гноем грехов - скорее заставит, от страха и стыда, взяться за передел своей жизни решительно - твердо, рассердясь по-настоящему на себя, и даст ревность молитвенную, надоедающую молитвенно о своих слабостях и язвах, ошибках и упущениях, любимых язвах греховных, привлекая Божию помощь и осенение благодати. Это привлечет Небожителей и Саму Пречистую, Которая увидит серьезное намерение покаяться и страх смерти.

ЦЕРКОВНЫЙ НЕКРОПОЛЬ http://church.necropol.org/sampson.html ----ЗДЕСЬ подробное ЖИЗНЕОПИСАНИЕ Иеросхимонаха Сампсона
Период СТРАДАНИЙ в Псково-Печерском монастыре и Москве:
Вскоре власти решили закрыть монастырь и открыть в нем музей. Всех монахов записали на Афон. Все старцы и монахи плакали, а Батюшка сугубо переживал. Он сообщил эту весть своим чадам и сказал, что читать о монастыре, какие молитвы, а сам закрылся в затвор. После затвора он написал своим чадам радостную весть: "Я трое суток не был на земле. По моей худости монастырь остался цел, поездка на Афон лопнула, но месть будет от самого сатаны. Мне здесь не жить!" Приказ об отмене отправки на Афон пришел через 2 месяца. Отношения с игуменом Алипием установились очень хорошие. Однако гонения не прошли. После того, как о. Алипий отпустил Батюшку на 4 дня на лечение, Владыка епископ Иоанн вынес решение: "Поездку считать самовольной отлучкой, запрещен в священнослужении на год без права носить клобук, крест, мантию". В ответ о. Сампсон написал епископу Иоанну: "В тюрьмах, ссылках, одиночках, карцерах, изоляторах мне было легче нести горе, чем здесь, в монастыре. Избиваемый там, мучимый, умирал там - но таких мук душевных я не знал там". Потом о. Сампсон писал своим чадам: "Я мирен потому, что убедился этими неделями, что попущенное несчастье имеет очень и очень глубокое "назначение" по своему смыслу, что епископ Иоанн был руководим не капризом капризной барыни, а внушением от Духа Свята. Это поругание дано мне на глубокий самоанализ, на несчетные великие и великие труды над собою, людям неведомые... Признаюсь, я очень страдаю, я седею по часам, я буду скоро неузнаваемый, но все это нужно именно людям". В 1961 г. на Пасху владыка Иоанн снял с Батюшки все запреты. Игумен Алипий благословил его литургисать, исповедовать монахов и мирян, совершать молебны, соборовать больных, отчитывать бесноватых. И так, без устали, на радость людям служил о. Сампсон около двух лет. Но в 1963 году Господь попустил еще большую напасть: психически больная девица, из мести после отказа принять ее в духовные чада, оболгала о. Сампсона публично и в письменной жалобе владыке Иоанну. Гражданская власть завела на Батюшку уголовное дело, а монастырская власть в отсутствии наместника учредила свой "монастырский суд". Созвали всю братию, прочитали жалобу больной и применили самую страшную кару - снять с него все монашеское. Старцы и многие монахи плакали. На следующий день за оградой монастыря с большим трудом, облив ведром бензина, сожгли мантию Батюшки. Духовные чада собрали весь пепел и хранят его как святыню. После того как Батюшку административно раздели, ему была запрещена переписка и общение с духовными чадами. Бог вел о. Сампсона такими тернистыми путями, какие для человеческого разума просто непостижимы. Невозможно осознать сколько и как он страдал. Игумен Алипий очень защищал и помогал Батюшке в монастыре. Через неделю после "монастырского суда" начальство попросило Батюшку уйти из монастыря, и он поселился в доме своего духовного чада до окончательного гражданского следствия. Гражданское следствие было недолгое и о. Сампсона полностью оправдали. После этого он поехал в Москву лично к Патриарху Алексию и обжаловал учиненную над ним жестокость. Св. Патриарх Алексий вернул ему сан и право на служение, назначил пенсию и посоветовал пойти за штат. Батюшка с большой покорностью вышел за штат.
Московский период жизни (с 1963 г.) о. Сампсона был настолько сложным, что повествование о нем лучше начать словами самого Батюшки: "Будучи заштатным священником, живя в Москве, шатаясь и переезжая с квартиры на квартиру и терпя всевозможные невзгоды и неприятности, которых бы я врагу не пожелал, я дошел до того, что мое здоровье резко ухудшилось и я был разбит параличом (левосторонним), с чем и пролежал год, пережив страшно много и радостей и горя... За это время я в Москве переменил 11 квартир." В Москве о. Сампсон полностью погрузился в духовничество: он был духовником Св. Патриарха Алексия, к нему приезжали многие архиереи, священники, монахи, ученые и простецы, студенты. Постепенно жизнь Батюшки и его духовных чад налаживалась. Нашли прекрасную дачу в Малаховке, на которой он жил летом 12 лет подряд. Зимой жил в Москве, постоянно ездил молиться в Богоявленский храм, совершал проскомидию. Когда о. Сампсона лишили возможности совершать проскомидию, тогда митрополит Иоанн Киевский благословил о. Сампсона устроить домашнюю церковь в честь Покрова Божией Матери. Так, по благословению митрополита Иоанна, по Промыслу Божию появился Московский "Покровско-Феофановский Кошский монастырь", как его назвал о. Сампсон, поскольку епископа Феофана Затворника он считал своим учителем.
24 августа 1979 г. Сампсон Многострадальный почил сном праведника, и захоронен на Николо - Архангельском кладбище под Москвой. Несмотря на все его скорби, последнее завещание к ученикам: "Никому не делайте зла".
В настоящее время могила старца посещаема, а благодарные за помощь и исцеления уже поют: "Преподобне Отче наш Сампсоне, моли Бога о нас"!
Биография публикуется по:
соответствующая страница сайта Фонда «Русское Православие».
Могила:
Иеросхимонах Сампсон (граф Сиверс) скончался 24 августа 1979. Погребён на Николо-Архангельском кладбище близ города Москва.
Могила на участке 33А. На могиле установлена часовня, хорошо просматривающаяся с дорог кладбища. На пути к могиле установлены указатели вплоть от центрального входа на кладбище.

Оригинал записи и комментарии на

К:Википедия:Страницы на КУ (тип: не указан)

Иеросхимонах Сампсон
Иеросхимонах Сампсон (Сиверс)
Дата рождения:
Дата смерти:
Страна:	Россия Россия →СССР СССР
Сан:
Церковь
Сайт:

Иеросхимонах Сампсон (в миру Эдуард Эсперович Сиверс ; 27 июня (10) июля , Санкт-Петербург , Российская империя - 24 августа , Москва , СССР) - иеросхимонах Русской православной церкви , духовный писатель. Весьма противоречивая фигура. Имеет множество почитателей. С другой стороны, его поучения сильно критикуются за откровенно неправославный или даже манихейский характер. Он называется самозванцем и самосвятом, а его поклонники причисляются к т. н. «царебожникам» .

Биография

Происхождение, семья, образование

Эдуард Сиверс родился 27 июня (10) июля 1900 года в Санкт-Петербурге в семье коллежского асессора, чиновника Главного управления уделов Яспера Александровича (Яспера-Иоганна-Даниила) Сиверса. Мать, Анна Васильевна (Мабелия Гар, родилась в 1872 году) - англичанка К роду графов Сиверсов семья отношения не имела, что не помешало ему впоследствии заявлять об этом и именовать себя «графом».

Военная служба

Служил в 1-м Адмиралтейском резервном полку. 13 ноября 1918 года поступил в 43-й Виндавский стрелковый полк войск обжелдор Северного флота, служил письмоводителем пулемётной команды на Петроградском участке Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги . Вероятно, будучи на службе, в 1918 году посещал Иоанно-Богословский Савво-Крыпецкий монастырь . 30 сентября 1919 года в бою под Плюссой был ранен разрывной пулей в правое плечо навылет, контужен в голову. Полтора года пробыл в госпитале: сначала в Петроградском Семеновском военном госпитале № 2, а затем в Тихвине . Вследствие ранения деятельность правой руки сократилась на 85 %, а также развилась неврастения. Будучи ещё в госпитале, подал заявление о вступлении в ВКП(б) , рекомендации дали военком госпиталя и завхоз госпиталя. После выписки, был принят на службу в Тихвинском уездном военном комиссариате, помощником военкома. С мая по сентябрь 1920 года был кандидатом в ВКП(б). В 1921 - начале 1922 года заведовал Тихвинским гарнизонным клубом. В начале 1922 года демобилизовался из Красной армии и устроился в архив Военно-морской академии РККФ , состоял в исторической комиссии по изучению русско-японской войны 1904-1905 годов . В январе 1923 года оставил службу в академии, решив стать монахом.

Служение в Церкви

Проверить информацию.

В момент подачи заявления о вступлении в партию Эдуард-Сергий сомневался в своих религиозных убеждениях. После утверждения в вере решил не продолжать процесс вступления в ВКП(б). Будучи заведующим клубом, стал открыто посещать храм. Вероятно, здесь произошло знакомство Сиверса с епископом Тихвинским Алексием (Симанским) . Возможно был у него иподиаконом . После переезда в Петроград одновременно с работой в архиве устроился церковным сторожом в Александро-Невскую лавру , где ему была предоставлена келья.

Почитание и попытки канонизации

Тем, не менее группа его почитателей настаивает на его святости, называя его святым старцем и отвергают любые негативные данные о нём. Его почитателями были установлены «памятные дни» по (григорианскому календарю): 10 июля - день тезоименитства и рождения, 24 августа - день преставления, 16 февраля - день тезоименитства в монашестве в честь Богоприимца Симеона .

Напишите отзыв о статье "Сампсон (Сиверс)"

Примечания

Ссылки

• // Отечественные архивы: Научно-практический журнал. - 2005. - № 4 . - С. 100-115 .

Отрывок, характеризующий Сампсон (Сиверс)

– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.

«...Крест — оружие. Вера — стена. Молитва — щит. Милостыня — шлем. Пост — воздержание, отсекающее от сердца злобу. Тогда будет венец в день Суда...»

Старец иеросхимонах Сампсон (его фамилия Сиверс) родился 10 июля (27 июня по церковному стилю) в 1898 году в г. Санкт-Петербурге, в день преподобного Сампсона Странноприимца. Отец Батюшки, граф Эспер Александр Сиверс, получил высшее военное образование в Академии Генерального штаба, был начальником штаба генерала Рузского, командующего Северным округом под Ригой в чине полковника.

Эспер Сиверс был личным советником и другом императора Николая II. У царя много было печалей и неприятностей в те годы. Император часто посещал семью Сиверсов. Он приезжал на «ваньке» (так в шутливой форме называл император своего скакуна), в потертом военном сюртуке, душевно беседовали за столом. Император брал тогда еще маленького Батюшку к себе на колени. В такой домашней обстановке император отдыхал.

Отец Батюшки был очень благородный, он страшно боялся обидеть любого человека. Любил раздавать милостыню. Для него было особым удовольствием прятать деньги и вещи от семьи и после раздавать людям. Больных животных лечил, ухаживал за ними. Рисовал замечательно, языки знал поразительно, семизначные числа умножал в уме. Батюшка говорил об отце: «Он никак не мог понять, а зачем это — верить, и как это — верить? У него не было какой-то клетки в мозговой коре».

Дед Батюшки - известный академик, профессор Академии художеств. Работы его до сих пор хранятся в Зимнем Дворце и в некоторых храмах Санкт-Петербурга, в том числе в Исаакиевском соборе. Дед находился на дипломатической службе и состоял в Академии художеств. Он был прекрасный живописец, окончил итальянскую школу живописи. Прадед, граф Александр Сиверс, был декабрист. После разгрома декабристов на Сенатской площади бежал в Италию и там умер.

А прапрадед Батюшки, граф Иван Сиверс, был одним из сподвижников императрицы Екатерины II, министром иностранных дел. Очень образованный, интересный, мудрый человек. Екатерина II очень ценила его за большой разносторонний ум и подарила ему большое имение. Портрет Ивана Сиверса находится сейчас в Третьяковской галерее, «Умный Сиверс, заставивший своей серьезностью воздержаться Левицкого от улыбки, от которой не спасли священника седины и слезящиеся старые глаза».

О матери своей, Анне Васильевне, Батюшка говорил: «Моя мать - англичанка, окончила консерваторию в Лондоне, образованный, разносторонне образованный человек. Приехала в Россию нечаянно, по весьма неожиданным обстоятельствам. После окончания консерватории она была обручена с индийским принцем, который должен был после венца увезти ее в Индию. Он был наследником престола индийского короля. Накануне свадьбы в Высокой англиканской церкви она узнала, что он нечестный, он имеет наложниц. Она поняла, что этот брак немыслим, и решила с ним расстаться. Послала визитную карточку ему, что свадьба не состоится, и чтобы он оставил ее в покое. На это он прислал своих людей и сказал, что по закону Востока она будет зарезана. Ей пришлось скрываться у своих теток, а потом пришлось бежать. Она села на какой-то пароход, который шел в Либаву, и, не зная ни одного слова русского языка (она владела только английским, французским, испанским и итальянским), бежала в Россию. Добралась до Либавы, из Либавы попала в Псков. Там она нанялась гувернанткой к какому-то богатому купцу, воспитывала его детей, как англичанка. Потом нечаянно попала в Петербург, и там встретила моего отца на балу; познакомились, и - осталась навсегда в Петербурге. Приняла русское подданство и выпросила согласие, чтобы все дети были крещены в англиканской Высокой церкви».

Были у Батюшки сестра Ольга и брат Александр. Ольга уехала в 1922 году в Лондон, где и осталась жить. А брат Александр погиб в Баку во время нэпа: он сопровождал делегацию американцев до Баку, потом до границы Персии, заболел там тифом и погиб.

С детства Батюшка получил от матери глубокое религиозное воспитание. Анна Васильевна «имела обычай: круглый год утром читать Евангелие и молитвы, конечно, на английском языке. И я вместе с ней, помню, ежедневно, с семи лет, читал утренние молитвы и молитвы на сон грядущим на английском языке, стоя на коленях на ковре пред огромной иконой Благовещения работы моего дедушки. И таким образом, она в меня уже вселила с детства эту потребность в молитве. По воскресеньям она собирала нас, детей, и занималась с нами Законом Божиим. На картинках толковала нам Новый Завет и перевод молитв на понятный для детей язык. И так каждое воскресение. Отец в воспитание не вмешивался...

В 1909 году, в 11 лет, одна знакомая родителей, еврейка, сказала матери, что ее сын будет из чреды Аарона - священников. Отрочество мальчика проходило необычно. Он кропотливо изучал все вероисповедания, с которыми встречался в Петрограде, очень часто один ходил в Православный храм: очень ему нравилась Православная Литургия, хотя он не знал русского языка. О. Сампсон рассказывал: «У меня не было настоящего духовного отца. Я всегда был один с собой. У меня закладка была большая, милостью Божией, именно молитвенное делание: уходишь глубоко в самого себя, к совести своей. Ни на какой подсказ не надеялся, а только на проявление воли Божией: «Имиже веси судьбами, покажи!» - и, бывало, показывалось». «... И когда я убедился, уверился, что Православие есть единственная истина на земле, ...мне было уже ничего не надо! Этому я подчинил все! Это было смыслом моей жизни. То есть: Вечная Вечность и путь спасения через Православную Церковь!» «... Этот вопрос был решен окончательно чудесным образом: однажды я пришел в часовню к Нерукотворному Спасу в доме Петра I и во время молебна перед этой чудотворной иконой я получил озарение. И мне стало ясно, что именно Православие сохранило благодать Святаго Духа... Очень, конечно, этому помогли занятия уроками Закона Божия у прот. Николая Писаревского, магистра богословия, который умер настоятелем церкви на Волковом кладбище в Петербурге.»

Блестяще окончив гимназию, о. Сампсон поступил в Петроградскую Медицинскую Академию. И только в 1918 г., в 19 лет, он принял Православие. Это произошло в воскресенье, в день Великомученика и Целителя Пантелеймона, в Петергофской церкви Целителя Пантелеймона. Нарекли его Сергием в честь Сергия Радонежского.

В 1918-1919 г. - послушник в монастыре прп. Саввы Крыпецкого Псковской губ. на ст. Торошино. Здесь в рясофоре о. Сампсона нарекли Александром в честь благоверного князя св. Александра Невского. В монастыре он проходил послушания: пас, мыл и доил коров; на кухне рубил дрова, чистил картошку, месил тесто; работал кучером игумена Василия; пас табун лошадей. Последним послушанием было проповедовать братии. Темы были: о дисциплине, о послушании, о свойствах смирения. Об этих проповедях даже донесли в Александро-Невскую лавру архимандриту Макарию. Инока Александра вся братия в монастыре искренне полюбила.

В 1919 г. арестован в монастыре. Арестовал о. Сампсона комиссар, перепутав его с Великим князем Владимиром (Иверским). Вся братия пришла в ужас. Игумен организовал дежурство около тюрьмы, которая помещалась в вагоне на станционных путях, и ежедневную передачу продуктов, которыми кормились все заключенные. О. Сампсон просидел в вагоне 22 дня. Каждую ночь его допрашивали. Под Покров Божией Матери 14 октября 1919 г. о. Сампсона расстреляла бригада вагонщиков, человек 6-7, попали в руку с 10-15 шагов. Его караулили монахи, которые прятались под стогом сена. Подобрали его ночью и под видом раненого красноармейца увезли в Петроград. Благодаря заслугам отца (одного из ближайших соратников М.В. Фрунзе) о. Сампсона поместили в госпиталь, приставили к нему самых лучших врачей. Мастерством хирурга Эренштейна была спасена жизнь (после ранения - газовая гангрена) и правая рука, раздробленная в плечевом суставе и плечевой кости. После восьми операций пришлось около года лежать в госпитале.

[По собственным показаниям о. Сампсона, данным им при реабилитации, он служил в Красной Армии, был членом ВКПб, и ранение в руку получил в боях. После излечения работал заведующим армейским клубом. Затем вышел из партии по религиозным соображениям. Именно отсюда и форма красноармейца, и излечение в военном госпитале].

О. Сампсона эвакуировали в Тихвин, в военный госпиталь. Год он находился в Тихвинском монастыре г. Тихвина Петроградской губ., где долечивался. После выписки из госпиталя остался в Тихвине читать общеобразовательные лекции, чтобы утешать раненых. Здесь же произошло его знакомство с епископом Тихвинским Алексием (Симанским), иподиаконом у которого он стал. Епископ Алексий давал ему от Св. Патриарха Тихона поручения, совершенно секретные: он разъезжал по заключенным архиереям и поддерживал их связь с Патриархом и с Новгородским митрополитом Арсением и с Петроградским митрополитом. Владыка Алексий очень любил о. Сампсона и направил его в Петроград в Александре-Невскую Лавру

С 1921 г. стал послушником Александро-Невской Лавры и келейником иеросхимонаха Симеона, затворника. Иеросхимонах Симеон был последним духовником Лавры. Это был великий старец, он стоял тысячу дней и ночей коленопреклоненно и молился о спасении народа и страны Российской в то страшное время. Вскоре в лавре трапезы не стало, ничего не стало, и о.Сампсон поступил преподавателем рисования и черчения в среднюю школу. Потом вынужден был попасть воспитателем в общежитие малолетних преступников, которое находилось в здании бывшей Санкт-Петербургской Духовной Академии.

С мая 1921 г. иподиакон в Крестовой лаврской церкви. Будучи иподиаконом у епископа Алексия, о.Сампсон удостоился чести участвовать в мае 1921г. в Крестном ходе по Невскому проспекту до Лавры. С этого времени около полугода он был послушником от митрополии на территории Лавры

Пострижен в мантию 25 марта 1922 (по др. сведениям был пострижен 25.03.1921 года) наместником лавры епископом Николаем (Ярушевичем). О. Сампсон принял постриг в мантию с именем Симеон, в честь Симеона Богоприимца. Красота и сила духа лавры все больше и больше покоряли его сердце. Здесь он по-настоящему взялся за старчество. Он вспоминал: «Александро-Невская Лавра! Монахи - красавцы; изумительно отчеканенные дикции, чтецы непревзойденные! Собраны со всей России, Очень редкие голоса, абсолютные октавы! А Авраамий!. Он священномучемик - архидиакон Алексайдро-Невской Лавры! Эта была изумительная красота. Он славился своим голосом, он был выше Шаляпина. А когда он читал Евангелие - это было что-то неземное: бархатный бас и дикция Авраамия! Его сделали епископом. Он погиб на Coловках... А какое пение было в Лавре! Нигде не было такого. Какие таланты собрались! Кто там только ни был! Сколько там было прозорливых старцев, святителей! Как будто вся сила монашеского духа, что была тогда на Руси, собралась в Лавре, Очень многие в Лавре закончили свою жизнь мученически.

В 1925 г. рукоположен Патриархом Тихоном во иеродиакона, 19 января 1925 г. - во иеромонаха в Александро-Невской Лавре архиепископом Вассианом.

Одновременно он был назначен казначеем Александро-Невской Лавры. После убиения митр. Вениамина (Казанского) Лавру вскоре захватили обновленцы, и почти вся братия впала в обновленчество. Епископы Алексий (Симанский), Николай (Ярушевич) и Григорий (Лебедев) стойко противостояли этим новым еретикам. По их ходатайству в праздник Крещения Господня на ранней Литургии совершилось рукоположение о. Сампсона. В Лавре Батюшка прожил 10 лет. Там он не имел определенного наставника: Бог его сохранял и воспитывал большими борениями и трудами, невидимо от людей. Суровое одиночество воспитало мужество. В Лавре он готовил лекции на тему: «Психология православного христианства» (по свт. Феофану Затворнику). Огромные труды были. К сожалению, все лекции погибли в 1932 году. Будучи казначеем Лавры, о.Сампсон спрятал ключи от кладовых, где хранилась казна лавры. Однажды обновленцы поймали его и отдали в руки ЧК. Те требовали, чтобы он все им отдал, но он отказался. Тогда его поместили в «трамвай». «Трамвай» - это страшное изобретение: в камеру помещали очень много людей, чтобы они тесно стояли, не имея возможности даже пошевелиться. Камера была закрыта почти три недели. Испражнялись тут же. Трупы стояли с живыми еще людьми... О. Сампсон пережил это и остался жив. Ключи от кладовых он никому не отдал. Александро-Невская Лавра явилась для него фундаментом его духовничества и старчества.

17 февраля 1932 г. арестован в Лавре. За 3 часа до ареста о.Сампсону явился преподобный Серафим Саровский и прочел ему медленно молитву - «Всемилостивую», которая сопровождала и оберегала его 18 лет лагерей и всего прочего. Это, по его словам, «была ненасытная пища» для него.

22 марта 1932 г. осужден по ст.2-11, 58-11 УК РСФСР на 3 года ИТЛ. С 1932 по 1934 г. находился в Соловецком лагере.

Когда поднялась очередная волна репрессий, о. Сампсона в 1938 г. заключили в тюрьму, искали повод для высшей меры наказания. Он объявил сухую смертельную голодовку и был одиннадцать суток без воды, совершенно изнемог, даже не мог головой пошевелить. Но все обошлось, его вывели из этого состояния, постепенно силы его восстанавливались. За ним стали ухаживать заключенные, а он помогал им советами. Господь даровал о.Сампсону великое знание души человеческой. Он оказывал огромное и удивительное влияние на людей, общавшихся с ним, а тех, кто внимательно наблюдал за его жизнью, поражал глубиной, силой провидения, дарованной ему Богом.

Война с Японией, заключение в тюрьме на Дальнем Востоке (1945 г.). Японцы близко, заключенных должны расстрелять. Ночью во время молитвы, о. Симеон: «Вас не расстреляют! Господь услышал наши молитвы» - утешал священник товарищей. И, правда, второй расстрел не состоялся...

В 1945 году о. Симеон ехал вдоль Ферганского канала на ишаке и упал в воду. Увидевшие это с другого берега киргизы вытащили и мертвого повезли на кладбище. По дороге в тряске вода и ил вышли, и он ожил.

В 1945 г. - побег из тюрьмы. Много тысяч километров пешком через лес, голодные степи и пустыни. Изможденному, не евшему и не пившему по несколько суток, пришлось лететь на кукурузнике, сидя на узкой доске - вместо пола под ногами - бездна. И опять выжил.

После побега о. Сампсон некоторое время жил в Борисоглебске, но жить без работы и без документов было, невозможно и он поехал в Ставрополь к митрополиту Антонию. Владыка дал ему приход в Винодельном, а затем в большой казацкой станице Когульте (Ставропольский край, с. Винодельное, ст-ца Когульта). Богомольные, сердечные, гостеприимные станичники очень полюбили Батюшку. Интерес к его проповедям был столь велик, что народ, вместо того, чтобы идти в клуб на развлечения, шел в церковь. Клубы оставались пустыми, а церковь была наполнена молодежью. Батюшка вспоминал: «...Там я нашумел своими проповедями на общей исповеди. Я их проводил настойчиво, желая отвратить, омерзить ко греху человека кающегося. И вот какие там наступили времена: я начал службу в Великую Среду и, не выходя из храма, кончил на Пасху в 11 часов дня... День и ночь приходили люди каяться, день и ночь шла служба... Из Ставрополя удалось причастить почти 13 тысяч богомольцев. Победа Православия была великая! Первомай был сорван.» Местные власти забеспокоились - приходили, слушали: может быть какая-то политика? А здесь было только одно христианство. Власти решили eго арестовать. Прихожане спрятали его в бочку и увезли после службы.Владыка Антоиий благословил о. Сампсона в Баку.

По дороге в Баку из Ставрополя в поезде его приняли за американского шпиона и посадили в тюрьму. Арестовали летом 1948 года. Думали, что о. Сампсон загримированный шпион. Когда разобрались, что волосы, борода и усы настоящие, не приклеенные, то его посадили в одиночную камеру, где он находился до 14 октября 1949.

По выздоровлении в 1950 г. о, Сампсон поехал в Пензу, к Владыке Кириллу, который его направил в Рузаевку. С этого прихода началось его многолетнее служение в Мордовии. Здесь произошел удивительный случай - покаяние Андрея, коммуниста с 1905 года, За полгода до кончины Андрей забелел ужасной болезнью. Святитель Николай являлся ему трижды: «Покайся, Андрей, а то плохо тебе будет! Вызови священника, послушай меня!» И после этого Андрей потребовал, чтобы жена вызвала священника. Пришел о. Сампсон и исповедовал его часа два, но не причастил. На следующий день проказа исчезла, Андрей сам встал и в чистом белье сидел, ждал Батюшку. Придя, о. Сампсон его еще раз исповедовал и причастил. После этого Андрей спокойно лег и умер. Батюшка его отпевал, был на кладбище, шел впереди по Рузаевке. Такой шум был. Весь город узнал, что Андрей покаялся, и провожал его на кладбище. После этого случая о. Сампсона перевели на другое место.

В с. Перхляй о.Сампсон был недолго (1950 г.). Вскоре ему дали огромный приход, рядом с Саранском в с. Макаровка. Батюшка со своими чадами отреставрировал двухэтажный кирпичный храм. Прихожане из Саранска стали приходить в Макаровку. Здесь стал его духовным чадом академик Владимир Александрович Филатов, знаменитый окулист. Здесь ему наконец-то выдали паспорт, и с этим мордовским паспортом о. Сампсон жил до конца своей жизни. Он в Макаровке прослужил 5 лет, затем недолго в Спасском - это было последнее место его служения в Мордовии. Вся Мордва помнит до сих пор о. Сампсона. Многими яркими свидетельствами была полна его пастырская деятельность. Навсегда остались в памяти его общие исповеди, службы, труды, чудотворения, исцеления и его прозорливость. Но были в Мордовии у о. Сампсона и скорби. Однажды к нему в дом забрались воры, связали его, стали пытать и требовать денег. Мучили всю ночь до самого утра. Чудо Божие, что Батюшка остался жив!

В 1956 г. назначен духовником в женский монастырь в Полтаве. Здесь о.Сампсон, как истый монах, обрел радости монашеские, однако ненадолго. Игумения монастыря, видя, что Батюшка становится авторитетом для монахинь, испугалась, что он будет настоятелем монастыря. Из-за немирности со стороны игумении о. Сампсону пришлось уехать в Астрахань, а затем его в 1958 г. перевели в Волгоград.

Очень быстро о. Сампсон приобрел большое количество духовных чад. Авторитет его среди народа, почитание его искушало других священников, они не могли вынести эту брань, писали письма архиерею.

Архиерей, согласно жалобам протоиереев, своим судом решил дело в 1958 г., выпросив благословения у Патриарха Алексия «заточить» «иеромонаха Симеона в Печорский монастырь и лишить права священнослужения на 15 лет». В монастыре для о. Сампсона установили строгий режим: с духовными чадами не встречаться, ни с кем не иметь переписки, на территории обители ни с кем из прихожан не останавливаться и не разговаривать. Его поставили в монастыре садовником: с 8 утра до 8 вечера он стерег яблоневый сад и не имел права показываться на клиросе. Батюшка не падал духом. Он каменно верил в Промысел Божий. Благодаря тому, что о. Сампсон много молился, в нем была блаженная мирность. Его одухотворенность, незлобие, братолюбие, внутренний и внешний монашеский облик поражали людей. Вскоре все монахи и наместник монастыря, архимандрит Августин, стали заступаться за о. Сампсона, написали ходатайство Св. Патриарху Алексию. Тот, зная Батюшку, снял все запреты. Постепенно о. Сампсон вошел в полную жизнь монастыря, наладил общение со своими чадами, установив для них строгие правила жизни и общения как для христиан первых веков. Жизнь Батюшки в Печорах была нелегкая: очень много было исповедников и монахов, и своих личных чад, и приезжих; очень обширная переписка - в день писем 30; очень много скорбей, незаслуженных наказаний, постоянная слежка, тяжелые болезни. Когда в монастырь назначили нового игумена, архимандрита Алипия, начались между ним и о. Сампсоном трения и недопонимания. Вскоре власти решили закрыть монастырь и открыть в нем музеи. Всех монахов записали на Афон. Все старцы и монахи плакали, а Батюшка сугубо переживал. Он сообщил эту весть своим чадам и сказал, что читать о монастыре, какие молитвы, а сам закрылся в затвор. После затвора он написал своим чадам радостную весть: «Я трое суток не был на земле. По моей худости монастырь остался цел, поездка на Афон лопнула, но месть будет от самого сатаны. Мне здесь не жить!» Приказ об отмене отправки на Афон пришел через 2 месяца. Отношения с игуменом Алипием установились очень хорошие. Однако гонения не прошли. После того, как о. Алипий отпустил Батюшку на 4 дня на лечение, Владыка епископ Иоанн вынес решение: «Поездку считать самовольной отлучкой, запрещен в священнослужении на год без права носить клобук, крест, мантию». В ответ о. Сампсон написал епископу Иоанну: «В тюрьмах, ссылках, одиночках, карцерах, изоляторах мне было легче нести горе, чем здесь, в монастыре. Избиваемый там, мучимый, умирал там - но таких мук душевных я не знал там». Потом о. Сампсон писал своим чадам: «Я мирен потому, что убедился этими неделями, что попущенное несчастье имеет очень и очень глубокое «назначение» по своему смыслу, что епископ Иоанн был руководим не капризом капризной барыни, а внушением от Духа Свята. Это поругание дано мне на глубокий самоанализ, на несчетные великие и великие труды над собою, людям неведомые... Признаюсь, я очень страдаю, я седею по часам, я буду скоро неузнаваемый, но все это нужно именно людям». В 1961 г. на Пасху владыка Иоанн снял с Батюшки все запреты. Игумен Алипий благословил его литургисать, исповедовать монахов и мирян, совершать молебны, соборовать больных, отчитывать бесноватых. И так, без устали, на радость людям служил о. Сампсон около двух лет. Но в 1963 году Господь попустил еще большую напасть: психически больная девица, из мести после отказа принять ее в духовные чада, оболгала о. Сампсона публично и в письменной жалобе владыке Иоанну. Гражданская власть завела на Батюшку уголовное дело, а монастырская власть в отсутствии наместника учредила свой «монастырский суд». Созвали всю братию, прочитали жалобу больной и применили самую страшную кару - снять с него все монашеское. Старцы и многие монахи плакали. На следующий день за оградой монастыря с большим трудом, облив ведром бензина, сожгли мантию Батюшки. Духовные чада собрали весь пепел и хранят его как святыню. После того как Батюшку административно раздели, ему была запрещена переписка и общение с духовными чадами. Бог вел о. Сампсона такими тернистыми путями, какие для человеческого разума просто непостижимы. Невозможно осознать, сколько и как он страдал. Игумен Алипий очень защищал и помогал Батюшке в монастыре. Через неделю после «монастырского суда» начальство попросило Батюшку уйти из монастыря, и он поселился в доме своего духовного чада до окончательного гражданского следствия. Гражданское следствие было недолгое, и о. Сампсона полностью оправдали. После этого он поехал в Москву лично к Патриарху Алексию и обжаловал учиненную над ним жестокость. Св. Патриарх Алексий вернул ему сан и право на служение, назначил пенсию и посоветовал пойти за штат. Батюшка с большой покорностью вышел за штат.

Московский период жизни (с 1963 г.) о. Самнем лучше начать словами самого Батюшки: «Будучи заштатным священником, живя в Москве, шатаясь и переезжая с квартиры на квартиру и терпя всевозможные невзгоды и неприятности, которых бы я врагу не пожелал, я дошел до того, что мое здоровье резко ухудшилось и я был разбит параличом (левосторонним), с чем и пролежал год, пережив страшно много и радостей и горя... За это время я в Москве переменил 11 квартир.» В Москве о. Сампсон полностью погрузился в духовничество: он был духовником Св. Патриарха Алексия, к нему приезжали многие архиереи, священники, монахи, ученые и простецы, студенты. Постепенно жизнь Батюшки и его духовных чад налаживалась. Нашли прекрасную дачу в Малаховке, на которой он жил летом 12 лет подряд. Зимой жил в Москве, постоянно ездил молиться в Богоявленский храм, совершал проскомидию. Когда о. Сампсона лишили возможности совершать проскомидию, тогда митрополит Иоанн Киевский благословил о. Сампсона устроить домашнюю церковь в честь Покрова Божией Матери. Так, по благословению митрополита Иоанна, по Промыслу Божию появился Московский «Покровско-Феофановский Кошский монастырь», как его назвал о. Сампсон, поскольку епископа Феофана Затворника он считал своим учителем.

Здоровье Батюшки ухудшилось. Стали опухать ноги. Исповедовал почти всегда сидя, только священство исповедовал стоя. Но в храм Батюшка ходил регулярно. Совершал праздничные молебны дома. Особо унывающих исповедовал и причащал сам, сам читал молитвы ко Святому Причащению и благодарственные молитвы после Причастия. На Прощеное Воскресенье пригласил всех чад. Его скорбный голос - как будто он с ним проводит последний пост и последнюю Пасху - слышали все. В своем слове к духовным чадам Батюшка сказал: «Вот мы собрались здесь, и будем просить друг у друга прощения. Может быть, мы вместе последний пост и последнюю Пасху, может быть, мы с кем-то не увидимся. Будем жить духовно. Простим друг другу, и ни на кого не будем иметь ничего...» Летом - опять на дачу. Но эта дача совсем была неудобная, шумная, особо гулять было негде. Батюшка больше находился в своей комнате или на террасе, много читал, много беседовал, иногда исповедовал. Состояние его здоровья всех беспокоило.

12 июня 1979 года ему стало плохо, увезли в Москву, в больницу. Профессор осмотрел Батюшку и определил: рак, саркома. Батюшке ничего не сказали, но он чувствовал, что дела его плохи. Вернувшись домой, он жил там около двух недель, чтобы подготовиться в стационар. Потом его снова положили в больницу.

10 июля, в день Странноприимца Сампсона, Батюшка предложил всем чадам собраться в его квартире, пригласить священника и отслужить молебен в память Странноприимца Сампсона. Все было сделано так, как Батюшка велел: собрались на молебен, но настроение было печальное, все предчувствовали свое сиротство. Когда на следующий день пришли к Батюшке в больницу, он сказал: «Больше не разрешу без меня собираться. Может сердце лопнуть, слыша ваши слезы».

В больнице не было минуты, чтобы Батюшка не думал о своих: «Как же они будут?!» Он до последней минуты не соглашался на операцию: «Что вы меня уговариваете? Вы представить не можете, какой я буду после операции!» Он уже рассердился на всех врачей и хотел выписываться, но ночью был сильный приступ. Никто не мог ему помочь, вызвали даже заведующего отделением. И после этой ночи Батюшка согласился на операцию, он увидел, что другого выхода нет.

25 июля Батюшку оперировали. Потом - сразу в реанимацию, где он пробыл 11 дней. Несмотря на такое тяжелое свое состояние, он находил в себе силы со всеми разговаривать. С ним подружился заведующий отделением реанимации. На несколько минут приходили свои навещать Батюшку. Он, находясь в реанимации, просил, чтобы ему приносили журналы на просмотр. Заведующая отделением была ошеломлена: «Как это возможно, человек-смертник, и еще чем-то интересуется, когда люди в этот момент вообще ни о чем не могут думать!»

8 августа Батюшку выписали. Принесли монашеское одеяние, одели его. Все сотрудники реанимации и хирургического отделения вышли Батюшку провожать. Всех он привлек своим духовным обликом, и они долго о нем вспоминали. Домой Батюшку привезли на скорой. Как только его внесли в его комнату, он спросил: «Все мои живы? Никто не умер? А как чувствует себя та, а эта как себя ведет?» Через неделю пришли посетить его заведующие хирургическим и реанимационным отделениями. Батюшка с ними беседовал около двух часов, собственноручно подписал им свою фотографию на память. Они были удивлены его энергией, вниманием, любовью, выносливостью его организма.

После больницы он чувствовал себя бодро, конечно, относительно. Пил соки, кисели, ел жидкие супы. Но ровно через неделю состояние резко ухудшилось. Батюшке было видение, после чего он вызвал всех, в два часа ночи, и начал всем говорить: «Я буду умирать, но не бойтесь, не пугайтесь. Моя совесть чиста перед всеми. Ни одна душа не может меня упрекнуть, что я чем-то ее соблазнил. Я с крыши могу кричать, что учил только науке о спасении. Моя наука была только о Вечной Вечности, и сколько было сил, умения и знания, я преподносил это каждой душе, которая встречалась со мной. Ни в коем случае не осуждайте их, они не знают этого богатства, этого неисчерпаемого богатства, что мы удостоились чести быть православными, а не еретиками.

Какое наше великое счастье, что мы православные люди, что над нами совершается таинство, что с нами полное исцеление, искупление от грехов, чего нигде, нигде от века нет! И в Риме, латиняне, они лишены этого дара прощения и исцеления, потому что они неправильно толкуют акты покаяния. Вот что замечательно - что мы удостоились быть в числе иночествующих, в числе спасаемых. И вот почему так строго-придирчиво надо придираться к себе, прежде чем приступать к Святым Христовым Тайнам.

Наш триумф - смирение! Рядом с ним ничего нельзя поставить, кроме смирения, плача. Надо помнить, что основной залог нашего спасения -только мы сами. Чужая жизнь нас не касается. Как хотят! Их извинять, их оправдывать, всегда помнить, что они бедные люди, никем не наученные, да? Личное хотение это есть дар Божий. Мы все подвержены семени тли и повреждены, нас привлекает грех. Но с нами Сила Божия, если мы сами проявляем хотение. Без нашего хотения Сила Божия к нам не подойдет. Свобода в воле - есть основная причина спасения: хочу - спасусь, хочу - нет. Но - при помощи Божией, при помощи озаряющей меня Благодати Божий, Силы Божией. Своим хотением мы не можем спастись, потому что воля наша угнетается гордостью, самомнением, самоуверенностью и желанием, нас привлекает грех.

Никому не делайте зла. Это мерка Христа. Помните, что мерка любви к людям - это мерка любви к себе. Никому не делайте зла. Кто не будет исполнять моего келейного правила, которым я его связал, - он не спасется. Если сердце в себя, как губка, не восприняло все законы смирения, кротости, послушания, тот никогда радости не увидит. Когда ты священник на приходе, где люди страдают, требуют помощи и утешения, защиты и ограждения, - для этого нужно монашество. Вне монашества невозможно помочь!

Какое наше счастье, что у нас с вами есть Сама Пречистая, Сама Ходатаица, со Святителем Чудотворцем Николаем, со святыми Апостолами, мучениками, Преподобными и Богоносными Отцами Церкви! И Сергием, и Серафимом Саровским! И они как раз несомненно испрашивают прощения у Божией Матери. В рамках строго Православного Устава, Православного учения о спасении, то есть смирения, кротости, долготерпения, благостности, целомудрия, веселия, чистоты, милосердия, радования - это любовь к окружающим нас. Но она никогда нас не может оставить, если это есть озарение от Духа Святаго!

Поэтому первая забота ваша должна быть о молитве. Молитва неспешная, покаянная, плачущая, от духа сокрушенна и смиренна - залог вечного спасения. Кто не знает молитвы Божией Матери, тот не знает, значит, основы вечного спасения». После этой ночи Батюшка велел всех известить, чтобы приходили с ним проститься. С утра до часу ночи Батюшка всех принимал, говоря каждому лично напутственное слово прощальное, последнее. Каждый подходил, имея к старцу великую любовь, никто не посмел показать свою боль - боль разлуки, а спокойно, настроясь мирно, подходили, спокойно выслушивали последние наставления и получали последнее благословение. К этому все подготавливали себя: кто заранее выплачется, кто принимал сердечные капли, кто молился, прося у Божией Матери подкрепления. И, конечно, уже после Батюшки, выйдя от него, все рыдали: кто в коридоре, кто на кухне, - все плакали вдоволь, у каждого было такое состояние, будто вырвали живым его сердце, все предчувствовали свое сиротство.

Через два дня ночью Батюшка опять созвал всех. Опять говорил о своем отходе. Опять умолял, чтобы особо о нем не плакали, подумали бы о нем, о его Вечной Вечности, напоминая себе о том, что если ему будет хорошо, то и им тоже: «Набрались бы мужества, и в минуты отхода читали бы молитвы. Сюда подойдет полк бесов. Читайте все:

Не забудьте все это читать. А как увидите, что я уже отошел, положите меня на пол, на голые доски, а сверху покройте белой простыней. Монаху положено некоторое время полежать на голых досках. После всего только положите на стол для облачения. Погребите меня с вашим родителем рядышком! По мне - псалтырь. А священники пусть читают Евангелие, а после каждого зачала: «Упокой душу раба Твоего... Тебе послужившего». Больше засылок за упокой - на Кавказ, в Крым, Евпаторию. Мобилизуйте все адреса, где могут хоть один раз помянуть имя этого негодного человека, не гнушайтесь. Ночи не спите, составляйте адреса. Богоугодное дело - чтение поминания по умершим только тогда, когда он в полном мире и согласии умер, предстал Богу на суд. Во-вторых, если за ним не числится ничего чужого и смертного. И частица, которую священник кладет на дискос, она бывает только мирная, радостная, тихая - это и есть извещение нам, что он уже в числе оправданных».

После больницы в течение двух недель Батюшка ежедневно исповедовался и причащался. Незадолго до кончины его посетил архиерей. 24 августа, в 10 часов, состояние Батюшки резко ухудшилось, а в 13 часов стало ему совсем плохо, он затребовал «скорую». «Скорая» приехала, врачи на него посмотрели как на безнадежного, вызвали «скорую реанимационную». Реанимационная возилась 2 часа, оказалось, что у Батюшки отек легких. Делали прокол, установили капельницу. Сделали все, что могли, потом врачи вышли и объявили, что если нужно делать какие-нибудь дела, чтобы делали.

Батюшка уже не говорил, а только кивком головы выражал свое согласие или отказ. Среди посетителей оказался священник. Он при врачах стал читать акафист Божией Матери, после акафиста Батюшку причастил. Батюшка неспешно проглотил Святое Причастие. Когда же священник поднес крест, то Батюшка сделал усилие рукой, чтобы перекреститься, но не смог, и губами коснулся креста. Священник стал читать канон на исход души. В левую руку Батюшке дали зажженную свечу, а в правую постригальный крест. На восьмой песни канона Батюшка три раза раздельно вздохнул - и больше уже не дышал. Священник дочитал канон. Убедившись, что старец отошел, сняли с кровати его тело и положили на пол, по завещанию Батюшки, Это было в 16 часов 20 минут, 24 августа 1979 года, в пятницу. Священник надел на Батюшку срачицу под простыней, не обнажая его, и тело положили на стол. Была отслужена первая панихида.

В 8 часов вечера прибыли из Загорска иеромонах и иеродиакон, и облачили Батюшку. По облачении была совершена панихида. В полночь прибывшим иереем была совершена третья панихида. В 6 часов утра другим прибывшим иереем была совершена еще одна панихида, Перед выносом тела в церковь Николы в Кузнецах, что в Вешняковском переулке, вновь отслужил панихиду еще один священник. Отпевали Батюшку его духовные чада - священники. Регентом хора тоже была его духовная дочь. Пели его духовные чада и семинаристы из лавры.

После отпевания Батюшку обнесли вокруг церкви под колокольный звон, с пением «Святый Боже». Дорожки были усыпаны цветами. Почему отпевали именно здесь? Последние годы своей жизни Батюшка посещал только этот храм. Во все памятные даты его здесь совершались панихиды. Из храма все поехали на кладбище. На 9-й день приехал протоиерей, духовное чадо старца со времен Мордовии. Была большая панихида в церкви, оттуда поехали на кладбище, где снова отслужили панихиду, пел хор. Затем поминали Батюшку на квартире, где он провел последние годы. 20-й день тоже отмечали. Отмечали, конечно, и сороковой день, была заказная литургия, панихида в церкви, и после, на кладбище, снова панихида.

24 августа 1979 г. Сампсон Многострадальный почил сном праведника, и захоронен на Николо -Архангельском кладбище под Москвой.

Несмотря на все его скорби, последнее завещание к ученикам: «Никому не делайте зла».

Сегодня мне попалась в руки книга "Старец иеросхимонах Сампсон (граф Сиверс) 1892-1979. Жизнеописание. Беседы. Поучения" (М.: Библиотека журнала "Держава", 2002. - 904 с.) . Что сказать? Впечатление просто отвратительное. Налицо явная духовная подделка, фальшивка, подмена. Даже название книги трижды фальшивое...

Дело в том, что герой названного издания не может считаться ни старцем, ни иеромонахом, ни графом. Как известно, именовать Сампсона (Сиверса) графом нет никаких оснований. На протяжении многих лет этот человек выдавал себя за того, кем не являлся в реальности. Как свидетельствуют писал : (Архив УФСБ РФ по Воронежской области. Д. 1934.) Согласно каноническому праву Православной Церкви, всякий священнослужитель, добровольно отрекшийся от сана, отлучается от Церкви и в случае покаяния может быть принят в церковное общение исключительно как мирянин. Вот что гласит по этому поводу 62 Апостольское правило: "Если кто из клира, устрашась человека, иудея или эллина, или еретика, отречется от имени Христова: да будет отвержен от церкви. Если же отречется от имени служителя церкви: да будет извержен из клира. Если же покается: да будет принят, как мирянин". Таким образом, с 10 августа 1936 г. для православных христиан совершенно недопустимо именовать Сампсона (Сиверса) священнослужителем в сане иеромонаха.

Однако лично у меня остается еще один вопрос: насколько возможно почитание Сампсона (Сиверса) в качестве старца? Может ли он быть охарактеризован как авторитетный духовный руководитель, указывающий верную дорогу ко Христу? Даже беглое ознакомление с вышепоименованой книгой, дает основание отказать бывшему иеромонаху в этой великой чести. Уверен, что данное утверждение пробудит в некоторых читателях "гев праведный". Тем не менее, даже они должны признать, что не может быть признан старцем откровенный еретик. А именно таковым является Сампсон (Сиверс). Дабы убедиться в сказанном, приведем две выдержки из его поучения, опубликованного в вышепоименованном издании: Какие выводы можно сделать после прочтения этих строк?

Во-первых, за превозношение девства над браком Сампсон (Сиверс) подлежит духовному взысканию (епитимии). Об этом недвусмысленного говорят каноны Гангрского Собора: 1 правило: "Если кто порицает брак, и гнушается верною и благочестивою женой, с совокупляющеюся своим мужем или её порицает, как немогущую войти в Царствие, тот да будет под клятвой". 9 пр. "Если кто-либо девствует или воздерживается, удаляясь от брака, как гнушающийся им, а не ради самой доброты и святыни девства, да будет под клятвой". 10 пр. "Если кто из девствующих ради Господа будет превозноситься над бракосочетавшимися, да будет под клятвой".

Второй вывод, который становится очевиден после прочтения цитированных поучений, касается неправославия самого Сампсона (Сиверса). Очевидное превозношение девства над браком лишает бывшего иеромонаха права именоваться православным христианином и идейно роднит с персидской гностической сектой манихеев. Дуалистическое миросозерцание, относящее проявления духовной природы человека к Царству Света и ассоциирующее жизнь плоти (в том числе и брак) с Царством Тьмы, не позволяет рассматривать Сампсона (Сиверса) в качестве православного старца.

Сегодня мне попалась в руки книга "Старец иеросхимонах Сампсон (граф Сиверс) 1892-1979. Жизнеописание. Беседы. Поучения" (М.: Библиотека журнала "Держава", 2002. - 904 с.) . Что сказать? Впечатление просто отвратительное. Налицо явная духовная подделка, фальшивка, подмена. Даже название книги трижды фальшивое... Дело в том, что герой названного издания не может считаться ни старцем, ни иеромонахом, ни графом. Как известно, именовать Сампсона (Сиверса) графом нет никаких оснований. На протяжении многих лет этот человек выдавал себя за того, кем не являлся в реальности. Как свидетельствуют опубликованные архивные документы , будущий "старец" родился в семье прапорщика запаса и канцелярского служащего (РГИА. Ф. 515. Оп. 73. Д. 662. Л. 27-32.). Это впоследствии он будет слагать легенды о своем происхождении, именуя отца "графом, полковником и начальником штаба генерала Рузского" . Впрочем, приписывание Сампсону (Сиверсу) графского титула не является фальшью первостепенного порядка. Название книги наделяет своего главного персонажа священным сан,ом от которого он письменно отрекся еще в 1936 г. Так, в заявлении на имя начальника областного управления НКВД Воронежской области от 10 августа 1936 г. тогда еще иеромонах Сампсон (Сиверс) писал : "Вторично заявляю настоящим моим заявлением, что актом моего сознательного раскаяния в обвинениях, мне следствием предъявленных, в коих я признался, подробно вскрыв свои вины, как сознательный гражданин, а не враг истине и справедливости дела рабочего класса в стране Советов. Я слагаю с себя звание и профессию служителя религиозного культа, раскаиваюсь в своем поступке безрассудной твердолобости и близорукости, став некогда им. Надеюсь, что этот акт (подтверждения моего раскаяния) послужит смягчением на суде при определении мне наказания и в дальнейшем дает мне возможность и право своими знаниями и хорошей грамотностью принести общественную и государственную пользу в стране бесклассового общества. Соответствующее заявление о моем отказе от профессии и звания служителя религиозного культа намерен объявить чрез печать в ближайшие десять дней " (Архив УФСБ РФ по Воронежской области. Д. 1934.) Согласно каноническому праву Православной Церкви, всякий священнослужитель, добровольно отрекшийся от сана, отлучается от Церкви и в случае покаяния может быть принят в церковное общение исключительно как мирянин. Вот что гласит по этому поводу 62 Апостольское правило: "Если кто из клира, устрашась человека, иудея или эллина, или еретика, отречется от имени Христова: да будет отвержен от церкви. Если же отречется от имени служителя церкви: да будет извержен из клира. Если же покается: да будет принят, как мирянин". Таким образом, с 10 августа 1936 г. для православных христиан совершенно недопустимо именовать Сампсона (Сиверса) священнослужителем в сане иеромонаха. Однако лично у меня остается еще один вопрос: насколько возможно почитание Сампсона (Сиверса) в качестве старца? Может ли он быть охарактеризован как авторитетный духовный руководитель, указывающий верную дорогу ко Христу? Даже беглое ознакомление с вышепоименованой книгой, дает основание отказать бывшему иеромонаху в этой великой чести. Уверен, что данное утверждение пробудит в некоторых читателях "гев праведный". Тем не менее, даже они должны признать, что не может быть признан старцем откровенный еретик. А именно таковым является Сампсон (Сиверс). Дабы убедиться в сказанном, приведем две выдержки из его поучения, опубликованного в вышепоименованном издании: "Девственник имеет особое преимущество перед Богом. Он услышан. Он бывает молитвенником даже за мир, не будучи в сане. А если он владеет еще особою благодатью священства или архиерейства, или монах-девственник - это особая сила перед Богом. Если он к этому добавит смирение сердца и кротость, и долготерпение от смирения и веры, то он часто бывает даже чудотворцем при жизни. Чудотворцем. Чудотворцы бывают разные. Прикосновением руки он лечит больных. Он имеет дар прозорливости, дар видения. Именно девственники. Они имеют особый слух, особый ум". "У меня был интересный такой случай. Один иерей был обручен со своей невестой и венчан, и они сохраняли чистоту свою девическую и юношескую около пяти лет. Он литургисал. Она была при нем. Как брат и сестра. И берегли друг друга. Дары он проявлял особые, поразительные, дары благодати Святаго Духа. Он был глубоко религиозен. Он чувствовал на расстоянии молитву людей, а сам молился так, как молятся старцы. Он поразительно любил читать акафисты и готовиться к литургии. Но случилось несчастье: по взаимному согласию они стали мужем и женой. И он лишился всего. Он стал есть мясо, он стал пить водку. У них народилось много детей. И он видит: прежде всего, нужно здоровье, здоровье и здоровье, а потом благодать. И его сейчас не узнать. Он даже потерял свой прежний облик, выражение глаз, губы стали другие. Теперь это обыкновенный человек мира, страсти, страстей". Какие выводы можно сделать после прочтения этих строк? Во-первых, за превозношение девства над браком Сампсон (Сиверс) подлежит духовному взысканию (епитимии). Об этом недвусмысленного говорят каноны Гангрского Собора: 1 правило: "Если кто порицает брак, и гнушается верною и благочестивою женой, с совокупляющеюся своим мужем или её порицает, как немогущую войти в Царствие, тот да будет под клятвой". 9 пр. "Если кто-либо девствует или воздерживается, удаляясь от брака, как гнушающийся им, а не ради самой доброты и святыни девства, да будет под клятвой". 10 пр. "Если кто из девствующих ради Господа будет превозноситься над бракосочетавшимися, да будет под клятвой". Второй вывод, который становится очевиден после прочтения цитированных поучений, касается неправославия самого Сампсона (Сиверса). Очевидное превозношение девства над браком лишает бывшего иеромонаха права именоваться православным христианином и идейно роднит с персидской гностической сектой манихеев. Дуалистическое миросозерцание, относящее проявления духовной природы человека к Царству Света и ассоциирующее жизнь плоти (в том числе и брак) с Царством Тьмы, не позволяет рассматривать Сампсона (Сиверса) в качестве православного старца.

Старец иеросхимонах Сампсон (Сиверс) - один из ярчайших духовных светил второй половины XX века. Многими дарами Господь наградил батюшку Сампсона: стяжал он дух прозорливости, духовной мудрости, любви. Жизнь, труды и подвиги его проходили в тяжелейшее историческое время, когда были сильно потрясены прежние духовные, культурные и социальные основы жизни. Его расстреливали, сажали в тюрьмы и лагеря, пытали. Он был духовником советских академиков И. П. Павлова, В. А. Филатова, А. П. Карпинского. Избранный милостью Божией, воспитанный в духе молитвы и чистоты, призванный к служению Матери Церкви и народу православному старец Сампсон до последнего своего вздоха был верен своему предназначению. Судьба и подвиг о. Сампсона (Сиверса), ставшего старцем, уникальны. Пока искала подходящий материал о старце, столько грязи пришлось прочитать в его адрес. Это только ещё сильней утвердило меня в святости старца, потому как враг восстает на НАСТОЯЩИХ ПОДВИЖНИКОВ, там где святость - там и противостояние. Свою духовную жизнь я начинала с двух томов: «Старец иеросхимонах Сампсон», да и кому давала читать эти замечательные книги, производили на людей такое потрясающее впечатление, что они превращались из неверующих-- в верующих христиан, начинающих каким-то непонятным, чудестным образом воцерковляться. Господь действуеь в своих святых угодниках. До сих пор вспоминется ответ моей знакомой, которой предложила почитать эти томники, по всей видимости вовремя: «Этот дедушка переворачивает все внутри, не знаю куда теперь бежать и что делать». А начинать надо с того, с чего все мы начинаем свою духовную жизнь-с ососзнания своих грехов и с покаяния, которое обязательно надо принести в Церкви, на Таинстве Исповеди. А дальше Господь уже не оставит, лишь бы мы сами стремились к Нему всей своей душой. В день рождения старца Сампсона (10 июля) почитайте о нем воспоминания его духовных чад и просто людей, которых жизнь свела с батюшкой.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ О БАТЮШКЕ * * * Скончалась в больнице одна из новых московских духовных чад старца Сампсона. И только на третий год после кончины она явилась Батюшке. Он рассказывал: "Вошла она ко мне, волосы подстрижены, без платка, с раскрытой головой, помолилась на святой угол и сказала: "Вы узнаете меня?" - Я ответил: "Да". - "Сорок дней уже прошло, а я все прохожу мытарства. Меня отпустили Вам сказать: "Все, что я исповедовала Вам, мне отпущено, но мне осталось еще давать отчет по десяти табличкам". Показала эти таблички, но язык мне оказался незнакомым, от меня было скрыто, за какие грехи она задержана. Я спрашиваю: "А разве сорокоусты Тебе не помогли?" Она отвечала: "Помогли". Опять я ее спрашиваю: "Сколько же времени еще Тебе придется проходить мытарства?" - Лет десять. Я не одна пришла. Я пришла сюда в сопровождении мытаря". - "Почему же его так величаешь?" - "Иначе они оскорбляются и будут наказывать". Батюшка после этого усугубил молитву, и вскоре она опять явилась ему сияющая. Одному чаду Батюшка говорил за 20 лет до своей кончины: "Запомни 24-е число". А когда Батюшка скончался, только тогда она догадалась, почему он сказал: 24-е число. * * * Одну свою духовную дочь Батюшка благословил продать дом и купить другой в Печерах, чтобы она свои хозяйские дела бросила, а только молилась и ходила в Церковь. Она все так и исполнила. Но однажды не вытерпела, сделала две грядки, посадила лук, зелень - и ждет урожая. Через две недели у нее все сгнило. Она пришла к Батюшке и рассказала об этом, а он смотрел на нее только и улыбался. * * * В дни больших скорбей и гонений Батюшка взял чадо, чтобы укрыть от общения с некоторыми людьми, когда они приехали на место, то по обстоятельствам она была в смущении, нужна ли ее помощь. Под утро был ей сон - огромное, очень светлое поле с особым ароматом в воздухе. Она совершенно умиротворилась. И был слышен отроческий голос, который читал условия, как сохранить молитву: не осуждать никого, плохого ни о ком не говорить, не якать, не оскорблять входящего Судию. И тут же - стук в дверь, и Батюшка говорит: "Кумушки-голубушки, пора вставать!" * * * Однажды на перроне подходит к Батюшке один пьяница и просит: "Батя, подай копеечку". Батюшка вынимает из кошелька 25 рублей и отдает ему. Тот так обрадовался - не ожидал такого подарка, не знал, как и благодарить. Батюшка отвечал: "На здоровье, на здоровье". Когда он ушел, сопровождающие и говорят: "Зачем же Вы столько дали, все равно он пропьет". А Батюшка ответил: "Пусть порадуется, ему осталось совсем немного жить, на его лице уже печаль смерти". * * * Одна из Батюшкиных чад была под судом. Обвинение было очень серьезным, и много показаний подтверждало его. Но когда во время судебного процесса обвинитель произносил речь, он не мог и двух слов связать, стал заикаться. А обвиняемая очень гладко, внушительно доказывала свою невиновность. Судья обвинителя не слушал, а слушал только ее. Суд решил в ее пользу. Батюшка встретил ее со словами: "Такой зверь, и стал нем". * * * Батюшка на досуге любил играть с котятами, особенно после долгих исповедей. Он говорил: "Как я устаю от людей! Какие люди бывают коварные. Вот котята меня отвлекают от этого тяжелого душевного состояния. Какие они незлобные, чистые. А вырастут, уже эта невинность уйдет". Он с ними умел разговаривать. Когда котята играли где-то, Батюшка обращался к кошке: "Муха, где твой Клоп?" И она понимала, сразу бежала разыскивать своего котенка, вытаскивала его из-под шкафа или из-под кровати и приносила Батюшке, а когда Батюшка ел, то все котята собирались около него. Он их кормил - отщипнет кусочек ржаного хлеба и даст им, они ели из его рук и так умно смотрели на него. Однажды котята играли, и один из них попал между дверьми. Пищит, визжит и не может подняться на ноги. Батюшка подошел, стал его гладить, будто с ним играет. Через несколько минут котенок побежал играючи. Одна из присутствующих при этом воскликнула: "Ой, Батюшка исцелил котенка!" На это Батюшка строго сказал: "Это вслух не говорят. Неудобно даже слышать, уши режет". * * * Один монах зашел к Батюшке, а своего больного друга оставил сидеть в сквере. Батюшка во время беседы прерывает разговор: "На сегодня достаточно, беги скорее, а то твой друг уже уходит". Больной встречает его грозно: "Ты что так долго? Еще минута, и я бы ушел!". * * * Батюшка всегда старался прятать свои духовные дарования. И делал так: посылал бесноватых отчитываться к своему духовному чаду протоиерею. Во время отчитывания бес выходил с криком: "О, злой старик, о, злодей! О, старик, я тебе покажу!" - Протоиерей был как ширма, за которой молился Батюшка.

* * * "Одна из духовных чад Батюшки, узнав Батюшку лишь в Москве, редко посещала его и еще к нему не привыкла. Она рассказывала, что с ней был такой случай: "Сижу за столом и не могу отогнать назойливые мысли: "Уйду, не буду сидеть, вот и уйду! Что я сижу здесь?" И уже хотела встать и уйти. Но в этот момент Батюшка встает, подходит ко мне и как стукнет меня по левому плечу - и я сразу протрезвела от своих мыслей. И так мне стало легко, легко. Батюшка мне говорит: "Сидел и шептал тебе на ухо, а он много наговорит и нашепчет. А мы его слушаем". Она все вопросы с Батюшкой разрешила и получила такую легкость! * * * Пришла к Батюшке. Смотрю на него, и у меня была такая безмерная радость, что никак не могла оставить свою улыбку, стою и улыбаюсь, даже не могла говорить. Батюшка щелчком по плечу ударил и говорит: "Когда слишком бывает радостно, ты тоже мне говори". Я сразу же стала нормально разговаривать, и куда мой смех ушел! Мы с племянником пришли к Батюшке. Батюшка с ним долго разговаривал, после беседы, взяв благословение, пошли домой. Дорогой племянник оглянулся и мне шепчет: "Смотри, нас Батюшка провожает", но я Батюшку не видела. Через две недели пришли к Батюшке опять. Здесь он и говорит мне: "В прошлый раз, когда вы ушли, долго смотрел вам вслед и думал, что же мне с племянником сделать: оставить его или проводить в Вечность?" Причину Батюшка не объяснил. Вот почему мой племянник видел Батюшку, а я нет". * * * Одна старушка, Акулина, со слезами и с любовью рассказывала о Батюшке: "Знала его лет десять. Подходила к нему только в церкви. Несколько лет назад я сломала руку. Меня положили в больницу, наложили гипс от локтя до кисти, а сломана рука была в предплечье. Вот я лежу месяц, а рука не поправляется, но еще больше стала болеть. Кость вышла из плечевого сустава и болталась как хотела. На меня врачи не обращали внимания. За мной ухаживала соседка по кровати. Лежу и плачу: что мне делать? Боль невыносимая. Однажды (я была в дремоте) ночью приходит ко мне Батюшка. Я, увидев его, спрашиваю: "Батюшка, а как же Вы прошли, кто Вас пропустил?" Он ответил: "Я пришел тебе помочь. Ты не плачь. У тебя рука поправится, и еще будешь даже работать. И соседка твоя пусть не боится делать операцию. Ей тоже будет хорошо." Батюшка ушел. Соседка меня спрашивает: "С кем ты разговаривала? Я слышала твой голос и мужской голос". Она ничего не видела, только слышала голоса, я соседке говорила: "Не бойся делать операцию, у тебя будет все хорошо", - и действительно, операция прошла благополучно, и скоро она выписалась. На следующее утро приходит целая группа врачей во главе с неизвестным доктором - высоким, молодым, строгим. Войдя в палату, он сразу же спросил: "Где у вас больная?" А все в палате переглядываются в недоумении - мы все больные. А он очень настойчиво: "Где же у вас больная?!" И вдруг подходит ко мне, садится на край кровати и начинает кричать, ругать врачей: "Что за безобразие! Почему больная в таком состоянии?! Где уход, как вы лечите?!" А все остальные больничные врачи в испуге молчали. Он вязл мою больную руку, дернул три раза, и кость стала на место. Наложили гипс. И все врачи ушли. С этого времени моя рука стала поправляться. Вскоре я выписалась, и вот уже работаю. Все в палате меня спрашивали: "Откуда взяла такого врача? Откуда он?" Но врача этого потом никто и нигде не видел. Это было в 1976 году, когда Батюшка еще был жив." * * * Батюшке пришлось провожать в Вечность одного профессора. Ему было 80 лет. Он совсем занемог и попросил священника. Привезли к нему Батюшку. В церкви профессор за всю свою жизнь ни разу не был. Так жил бессмысленно, изучал науку, писал труды. Был беспартийный. Первый раз Батюшка с ним беседовал пять часов. Он понятия не имел, что есть невидимый мир, что есть Ангелы света и ангелы тьмы, и вот в течение пяти часов Батюшка все объяснял. Тот понял и ужаснулся, как же он бесстрашно жил. На прощанье батюшка сказал ему: "Ты не умрешь, пока не принесешь покаяние за всю свою жизнь. Вот и готовь исповедь, а через две недели приду, исповедую и причащу". На этом они и расстались. Через две недели Батюшка приходит, его исповедует, причащает, и он блаженно умирает. Батюшку спросили - как же так, всю жизнь не ходил в церковь, и такая светлая кончина? Батюшка ответил: "И только за то, что он был беспартийным, и за то, что никому не делал зла, был сердцем добрый. Жил бессмысленно, не думал, что надо умирать и что надо ответ держать пред Хозяином Жизни и смерти. А Господь и пощадил его". * * * Одна из сестер бывала у Батюшки очень редко. Приехала к нему на дачу. А когда уходила, спрашивает его: "Батюшка, когда еще Вас увижу?" Он ответил: 26 августа в Николо-Кузнецах". Ей показался странным такой ответ. Но вот через три года наступила эта дата - 26 августа, день отпевания Батюшки, отпевали его именно в храме Николы в Кузнецах. * * * Во вторник 21 августа я была у Батюшки. Увидев его, я сама не своя, говорю: "Ой, Батюшка, Вы наверное, умрете!" Он успокоил меня: "Нет, сейчас я не умру, я еще из скита никого не проводил!" 22 августа вечером в скиту умерла монахиня Людмила, а Батюшка умер 24 августа. * * * Батюшка, когда вызвал ночью всех, чтобы объявить, что скоро отойдет от нас, в это время была у него в гостях одна молодая женщина. Она тоже подошла, чтобы Батюшка ее благословил. Батюшка благословил и, не спуская с нее глаз, говорил: "Всему есть мера, дета! Всему есть грань, всему есть норма. Не надо чрезмерно так любить! Это даже погрешительно, так жертвовать собой, да и зачем?.." и очень многое другое говорил о ее жизни, у нее только ручьями лились слезы, и в конце концов она не вынесла и быстро выбежала от Батюшки, испугавшись, что может случиться какое-то несчастье. Действительно, она очень любила мужа, чрезмерно. Ежедневно, вставая чуть свет, гладила ему свежее белье и аккуратно складывала около подушки. Она отдавала ему свое сердце как маленькому ребенку. * * * Одна из духовных чад после смерти Батюшки в его дни всегда делала помин в своем городе, созывая своих друзей. Явившись во сне, Батюшка дал ей наставления: 1. У людей время не отнимай и свое время не прожигай. Каждая минута должна быть посвящена служению Господу, так как этим временем покупается Вечность. 2. Повиноваться мне беспрекословно, служить людям, а мыслью быть с Господом. Я есть проводник Божией воли. 3. Ты думаешь умилостивить меня поминками, напрасно так думала. Требую строгого исполнения всех правил и взятых обещаний. 4. Вся душа твоя нараспашку! Все душевные движения надо прятать от всех. Имей собранность и сердце очисти от всякой скверны, чтобы стяжать духа Святаго в сердце своем. 5. Назад возврата нет. Будь тверда в каждом духовном деле, ежеминутно мыслью, словом и делом служить только Господу". * * * Один священник иногда любил выпить, особенно в праздничные дни, и даже иногда покуривал. Однажды в Праздник Церковный он выпил, вышел во двор и закурил, прячась от хозяйки, чтобы она не ворчала на него. И вдруг в яве предстал пред ним Батюшка и говорит ему: "Много видел я священников разных, но таких, как ты, мое чадо Леонид, я еще не видел, да еще с горящей сигаретой"... Хмель сразу прошел, как будто обдали его ледяной водой. С тех пор стал жить трезво. Закончилось жизнеописание Батюшки. Невозможно забыть слова, однажды им высказанные: "Я вам раскрываю только одну восьмую часть тайны духовной жизни, больше вы не вынесете". На протяжении всей жизни старца Сампсона ему покровительствовал преподобный Серафим Саровский, который шесть раз являлся Батюшке и духовное родство с которым Батюшка ощущал особенно. Материал подготовила на основе информации открытых правослывных источников