Что такое истина, истинное знание? Истинное знание. Что такое «пограничная ситуация

Одно из самых важных условий нашей жизни – правильное питание. К сожалению, сегодня многие путают понятия правильное и расточительное . По сути, мы покупаем в разы больше, чем нам нужно на самом деле, оправдывая себя тем, что мы любим вкусно поесть. Но, стоит задуматься о том, как экономить деньги на еде в такое нелегкое время, как сейчас. Как научиться тратить меньше и с умом?

ТОП 8 способов как экономить на еде

Покупаем оптом

Почему? На оптовых рынках цены ниже на 20%, а то и больше. Если не полениться, и отправиться не в супермаркет, а в мелкооптовый магазин или на такой рынок, вы можете закупить, например, продукты на несколько месяцев по низкой цене.

Конечно же, речь идет не о скоропортящейся еде (сахар и соль, макароны и мука, крупы и сухофрукты, подсолнечное масло, варенье и др.). Кроме того, тут вы сможете пополнить запасы мяса и рыбы.

А вот другие продукты можно покупать в обычном магазине. В целом, это позволит ежемесячно экономить от 5% до 10% от всех денег на еду.

Товары с нижних полок

В супермаркетах и обычных магазинах более дешевые товары находятся на нижних полках. На уровне глаз расставляют не обязательно самую качественную продукцию, но, несомненно, самую дорогую. В результате, вы просто переплачиваете немалые деньги. Поэтому мы советуем вам сначала обращать внимание на товар с нижних полок.

Соблюдайте принципы сезонности

Такой совет помогает сократить расходы, а также позаботиться о собственном здоровье. Те продукты, которые мы покупаем в сезон, отличаются наличием большого количества витаминов и различных полезных веществ в них. Всегда покупайте те фрукты и овощи, которые созревают в свой сезон. Сезонные цены ниже, а значит, и ваши траты низкие.

Покупайте мясо и рыбу с умом

Выгоднее покупать целую курицу, например, а не ее части. Из малосъедобных частей вы можете приготовить суп или сварить вкусный бульон. Не обязательно покупать самое дорогое мясо, достаточно просто разнообразить меню из недорогого мяса. Новые блюда по своей энергетической ценности не будут уступать дорогим продуктам.

Не выбрасывайте рыбью голову. Из нее всегда можно приготовить вкусную уху или бульон для японских супов, если вы увлекаетесь восточной кухней. Кстати, вкусную еду можно приготовить из так называемых суп продуктов. Нужно просто подыскать несколько неплохих рецептов.

Правильно храните продукты

Нужно научиться хранить так, чтобы продукты не портились слишком быстро. Если в вашем холодильнике больше скоропортящейся еды, старайтесь заранее покупать ее в небольшом количестве, чтобы не выбрасывать деньги в мусорное ведро.

Многое из того, что вы купили, можно заморозить. Так оно будет храниться еще длительное время.

Не забывайте о скидках

Если это скидки на товары с длительным сроком хранения, но они очень полезны. Мы говорим о крупах, сахаре, специях, муке, подсолнечном масле и т.д. Да, расходуются такие товары медленно, но, купив их про запас, вы сможете сэкономить в будущем.

Постарайтесь точно спланировать, что будете готовить на завтрак, обед и ужин в течение следующей недели. Сделать это не так уж и сложно, просто возьмите тетрадку и составьте недельное меню. Это возможность использовать продукты более рационально. Также это позволит покупать товары гораздо реже, и только согласно составленному списку.

Уже через неделю вы увидите, что в вашем холодильнике нет излишеств, которые быстро портятся.

Откажитесь от ресторанов и кафе

Вы больше всего тратите на еду тогда, когда едите не дома, а в баре, кафе или ресторане. Ведь в таких местах с вас берут не только за еду, но и за:

Обслуживание;
живую музыку;
обстановку;
услуги повара.

Вы также оставляете чаевые официантам. Домашнее питание в данном случае обходится гораздо дешевле. К тому же, вы и дома можете приготовить вкусную еду, которая обойдется вам в 3-4 раза доступнее.

Что не стоит покупать?

Как можно сэкономить на еде, находясь непосредственно в магазине? Существует несколько негласных правил, касающихся того, чего НЕ стоит покупать. К такому списку продуктов относятся:

Готовая еда в супермаркетах;
крупы в пакетиках;
бутилированная вода;
очищенные и нарезанные овощи;
не сезонные овощи и фрукты;
чай в пакетиках;
готовые соусы;
снеки;
консервы;
алкоголь;
порционные продукты.

Чем заменить дорогие продукты?

Если вас интересует вопрос, как научиться экономить на еде, в первую очередь вы должны подобрать дешевые заменители дорогих товаров. Конечно же, мы покупаем дорогую рыбу и сыры не каждый день, но и раз в полгода хватает, чтобы забрать большую часть зарплаты. Итак, учимся заменять дорогие продукты.

Селедка/скумбрия вместо красной рыбы

В красной рыбе очень много омега-3 ненасыщенных жирных кислот, которые препятствуют возникновению сердечных заболеваний. В условиях кризиса красная рыба стала дорогим удовольствием, но потребность в ней можно восполнить за счет скумбрии и селедки. По содержанию омега-3 жирных кислот они не уступают, а стоят меньше. Покупайте весовую селедку, потому что так она и дешевле, и полезнее.

Мойва/килька вместо анчоусов

Эти маленькие сельдеобразные рыбки стоят очень дорого. Их часто используют в заправках, салатах или пицце, а также применяют в качестве украшения блюда. Сегодня вы можете сэкономить и купить вместо анчоусов мойву или кильку пряного посола.

Субпродукты вместо мяса

Мясо – главный источник витамина В. Самым вкусным, качественным и полезным мясом считается говядина, но мясо птицы, сердце и печень вполне сопоставимы с говядиной. Сегодня их можно использовать как полноценные заменители для экономии семейного бюджета.

Квашеная капуста вместо цитрусовых

Основные источники витамина С – лимоны, апельсины, сладкий перец, мандарины и грейпфруты. В яблоках витамин С быстро разрушается, поэтому весной его там нет, а вот квашеная капуста вполне может заменить дорогие фрукты, ведь она – кладезь витамина С.

Подсолнечное масло вместо оливкового

Об оливковом масле говорят как о самом ценном из масел. Но, в последние годы его уникальность и цена преувеличены в несколько раз. Как утверждают специалисты, самым полезным является кукурузное масло. Второе место занимает льняное. Оливковое и подсолнечное масло на третьем месте. Так зачем переплачивать?

Где лучше покупать?

Вариант 1 – прямо у производителей

Мы говорим об индивидуальных производителях. Если у вас есть знакомые дачники и фермеры, вы можете договорить о покупке продуктов у них. Это выйдет в несколько раз дешевле, чем в супермаркете от перекупщиков.

Вариант 2 – от местных фабрик

Обязательно обращайте внимание на то, сколько производитель тратит на рекламу, сбыт и транспорт. Продукты от местных фабрик гораздо дешевле. Многие открывают специализированные магазины (мясной продукции или молочной), что позволяет купить те же товары, но по себестоимости.

Вариант 3 – рынок

Чаще ходите на рынок, а не в магазин. Сезонные фрукты и овощи тут дешевле. Покупайте под вечер, а не утром, ведь именно вечером цены урезают.

Готовьте дома

Домашняя еда не только полезная и вкусная, но и более доступная. Главное – научитесь готовить ее хорошо и время от времени вносите разнообразие. Откажитесь от полуфабрикатов и заказной еды. Домашний хлеб и торт, вареники и пельмени, пицца и пироги намного вкуснее и обходятся дешевле.

В домашних условиях вы можете приготовить полуфабрикаты (пельмени, отбивные, котлеты). Это выбор для тех, у кого не так часто бывает свободное время. К тому же, вы быстро научитесь точно рассчитывать, сколько съедает ваша семья, а значит, и мусорное ведро не будет пополняться приготовленной пищей.

И наш последний совет, как экономить деньги на еде. Не увлекайтесь суперэкономией. Вы должны экономить на еде, но не на своем здоровье. Ваша пища должна быть полноценной, но пусть она состоит из доступных и простых продуктов. Так вы позаботитесь и о своем организме, и о своем кошельке.

Полезное видео: экономим на еде.

Ознакомьтесь с предложениями банков

Карта с кэшбэком в Росбанке

Оформить карту

Подробнее о карте

Кэшбэк до 7% - на выбранные категории;
Кэшбэк 1% - на все покупки;
Бонусы, скидки на товары и услуги от VISA;;
Интернет-банкинг – бесплатно;
Мобильный банк – бесплатно;
До 4 разных валют на 1 карте.

Карта от ПромсвязьБанка

Оформить карту

Подробнее о карте

До 5% кэшбэка;
Снятие наличных без комиссии в банкоматах партнерах;
Обслуживание карты - бесплатно;
Интернет-банкинг – бесплатно;
Мобильный банк – бесплатно.

Карта от Хоум Кредит Банка

Оформить карту

На протяжении всего развития философии предлагается целый ряд вариантов ответа на этот важнейший вопрос теории познания. Еще Аристотель предложил его решение, в основе которого лежит принцип корреспонденции: истина - это соответствие знания объекту, действительности.

Р. Декарт предложил свое решение: важнейший признак истинного знания - ясность. Для Платона и Гегеля истина выступает как согласие разума с самим собой, поскольку познание является с их точки зрения раскрытием духовной, разумной первоосновы мира.

Д. Беркли , а позднее Мах и Авенариус рассматривали истину как результат совпадения восприятий большинства. Отдельными гносеологами как истинное рассматривается знание, которое вписывается в ту или иную систему знаний. Иными словами, в основу этой концепции положен принцип когерентности, т.е. сводимости положений либо к определенным логическим установкам, либо к данным опыта.

Существует ряд форм истины: обыденная или житейская, научная истина, художественная истина и истина нравственная. В целом же форм истины почти столько, сколько видов занятий.

Ключевой характеристикой истины, ее главным признаком является ее объективность. Объективная истина - это такое содержание наших знаний, которое не зависит ни от человека, ни от человечества. Если наше знание - это субъективный образ объективного мира, то объективное в этом образе и есть объективная истина. Вопрос о соотношении истины абсолютной и относительной выражает диалектику познания в его движении к истине, в движении от незнания к знанию, от знания менее полного к знанию более полному. Постижение истины, - а объясняется это бесконечной сложностью мира, его неисчерпаемостью и в большом, и в малом, - не может быть достигнуто в одном акте познания, оно есть процесс. Этот процесс идет через относительные истины, относительно верные отражения независимого от человека объекта, к истине абсолютной, точному и полному, исчерпывающему отражению этого же объекта. Можно сказать, что относительная истина - это ступень на пути к истине абсолютной. Итак, истина одна - она объективна, поскольку содержит знание, не зависящее ни от человека, ни от человечества, но она в то же время и относительна, т.к. не дает исчерпывающего знания об объекте. Больше того, будучи истиной объективной, она содержит в себе и частицы истины абсолютной, является ступенью на пути к ней. И в то же время истина конкретна, поскольку сохраняет свое значение лишь для определенных условий времени и места, а с их изменением может превратиться в свою противоположность.

Вера и знание: проблема взаимоотношений.

Причины конфликта

Проблема взаимоотношений веры и знания возникла, не так давно, в XVIII веке, в эпоху Просвещения. Как до этой эпохи, так и после нее, подавляющее большинство людей, занимающихся добыванием знаний - ученых, - были людьми верующими. Их обширные познания нисколько не противоречили их вере и не умаляли ее. Напротив, новые открытия о мире и человеке приводили их в восторг, потому что свидетельствовали о величии и премудрости Творца.

Однако серьезные искажения в вере и церковной жизни западных христиан привели к тому, что для многих Бог перестал быть фактом жизненного опыта. Когда Бог перестает быть реальностью в личной жизни человека, то сам человек начинает понимать веру, как принятие без доказательств того, что говорит о Боге церковь. Не имея личного опыта общения с Богом, такой человек не представляет себе, что другие люди этот опыт могут иметь. Когда же людей, не знающих Бога, становится много, они, общаясь друг с другом, приходят к мысли о необоснованности и ненужности веры. Если при этом они, ради сохранения своего положения в обществе, не разрывают своих связей с христианской общиной, тогда, действительно, церковь для них становится обременительной безжизненной формальностью. Изначальная любовь к церкви у таких людей превращается в ненависть. Это чувство толкает их на поиск любых средств для уничтожения того, что ненавистно.

В XVIII веке такими средствами стали философия, литература, политика и наука. Наука, благодаря своим успехам, стала самой популярной областью человеческой деятельности, и именно она была объявлена врагом веры. Несмотря на то, что вплоть до наших дней большинство крупных ученых заявляют о своей вере в Бога, в атеистических кругах продолжаются споры о том, что вера в Бога есть следствие недостатка знания и что наука опровергает веру.

Знание - это убежденность в истинности чего-либо, основанная на опыте и логических выводах из него, поверяемых тем же опытом. А вера, согласно Тертулиану, сказавшему "Верую, потому что нелепо", есть нечто противоположное знанию. И этого взгляда придерживаются очень многие религиозные люди, как из рядовых, так и из богословов. Но ошибаются. Есть, конечно, отличие, но есть и общее.

Вера - это система постулатов, принимаемых как данность без экспериментальных доказательств их истинности.

Почему человек верит? Почему он может или должен поверить, если до этого был неверующим?

Человек начинает верить во что-то, потому что убеждается, что это - истина. Но убеждается не так, как в случае знания, тем более, научного. Кроме рационального, в частности научного, познания есть и другие виды, в частности познание, даваемое нам искусством. Искусство тоже дает нам истину, хотя и не всегда. Точнее настоящее искусство дает истину, не настоящее - обманывает, что, впрочем, имеет место и в науке: там тоже есть лженаука.

Итак, и знание и вера есть убежденность в том, что нечто есть истина, имеющая рациональное обоснование и художественное (или близкое ему по природе).

25. Многообразие формы знания и познавательной деятельности. Познание и практика.

Осваивая действительность самыми разнообразными методами, научное познание проходит различные этапы. Каждому из них соответствует определенная форма развития знания. Основными из них являются теория, факт, проблема, гипотеза.

Теория - это высшая, самая развитая форма организации научного познания, дающая целостное представление о закономерностях некоторой области действительности. Содержание теории отображает существенные связи некоторой области действительности, раскрывая объект в его необходимости и всесторонних отношениях.

Исходным базисом при построении теории является опытное, или эмпирическое знание. Формой фиксации отдельного целостного фрагмента эмпирического знания выступает факт. Факты образуют с применением практических методов научного познания, прежде всего экспериментов, и поэтому играют исключительную важную роль в проверке, подтверждении и ограничении теорий. Соответствие фактам - одно из существенных требований, предъявляемых к научным теориям.

Теория, будучи ядром научного знания, выполняет ряд познавательных функций, важнейшие из которых описательная, объяснительная и предсказательная.

Описательная функция состоит в том, что сведения об итогах наблюдений, измерений, экспериментов излагаются на языке данной теории, и, таким образом, происходит их первичная обработка. Описание является предварительным условием объяснения события, явления процесса. При объяснении из элементов теории выбираются некоторые законы, которым подчиняется объясняемый факт и которые позволяют осмыслить соответствующие ему явления в системе теоретического знания.

Предсказательная функция теории связана с ее способностью к дальним и точным прогнозам, к опережению наличной практической деятельности людей.

Расхождение теории с фактами, противоречие между ними свидетельствует об ограниченности теоретической системы знания. Вместе с тем такое противоречие является источником дальнейшего развития знания, его совершенствования. Прежде всего, оно приводит к постановке новых проблем в науке.

Как форма развивающегося знания проблема фиксирует недостаточность познавательных средств для достижения поставленных в науке целей. Это не только недостаточность теории для объяснения или предсказания фактов. Источником противоречия может быть противоречие между различными теоретическими системами, осваивающими один и тот же объект, между совокупностями фактов, между объектом и методом науки.

Попытки разрешения проблемы связаны с выдвижением гипотез. Гипотеза - это предположительное решение некоторой научной проблемы. Важнейшее требование к гипотезе - ее принципиальная проверяемость фактическим материалом, означающая возможность соотнесения гипотезы с данными экспериментов, наблюдений, измерений. Хорошо удостоверенная гипотеза становится теорией или ее фрагментом - научным законом. Методами обоснования гипотезы, превращения ее в достоверное знание выступают прежде всего подтверждения и доказательство.

Теория, факт, проблема, гипотеза - важнейшие формы, в которых протекает процесс развития научного знания. Если теория и факт применяются прежде всего для оформления готовых, сложившихся знаний, то проблема и гипотеза используются на переходных этапах их становления.

Практика – целенаправленная деятельность людей по освоению и преобразованию действительности. Современная практика – продукт всемирной истории.

Выделяют: чувственно-предметную деятельность и духовно-теоретическую практику, а также индивидуальную и коллективную (общественную) практику. Основные виды практики: материально-производственная и социально-преобразовательная.

Структура практики включает в себя: цель, потребность, мотив, отдельные действия, движения, акты, предмет воздействия, средства-орудия и результаты практики.

Функции в процессе познания: практика ‑ основной способ и главный критерий познания, а также сфера приложения знаний. Попросту говоря, знания приобретаются, проверяются и применяются на практике. И каждый экзаменуемый должен проиллюстрировать это множеством примеров из собственной и общечеловеческой практики. К примеру, если лопата копает – то это истинная лопата, а если не копает – то какая же это лопата?!

Истина - 1. Идеал познания, заключающийся в совпадении мыслимо* действительностью, в правильном понимании и знании объективной дёй~ тельности. // Адекватное отражение предметов и явлений действительи познающим субъектом, воспроизводящее их так, как они существуют вне независимо от сознания. 2. То, что есть в действительности, соответствует правда 3. Утверждение, суждение, положение, основанные на житейском о те (5).

«Мыслимое» - это тоже «действительность».

Определения 2 и 3 неверны, так как «действительным» и «основанным житейском опыте» может быть не только истина.

Истина - понятие илн знание, соответствующее, познаваемому екту, объективной действительности.

Истина - это материальное, нереальное знание, бытующее и сущег щее в памяти.

Истинными или неистинными могут быть только конкретные по знания.

Истинное понятие (истина) не может быть неопределённым, абстрактным; истина это - конкретное понятие (вывод, мысль), соответствующее познаваемой действительности, проверенное практикой, опытом или доказанное логически, не искажённое представление, воображение объекта.

Истина может быть абсолютной и неабсолютной (неполной).

Примером абсолютной (предельной) истины является знание того, что солнце светит и греет, мир вечен и бесконечен, земля вращается и т. д. Примером неабсолютной истины является, например, понятие о том, что ведро пол- ное, если его можно дополнить хотя бы немного, или знание того, что земля имеет форму шара, если она вытянута к полюсам.

Абстрактные знания и вера не могут быть истинными и абсолютно истинными, поэтому верующие не могут быть истинно и абсолютно верующими. Верующие могут быть, фанатично или бездумно верующими, но не истинно

верующими.

Истина не может быть реальной, так как истина - это бытующее в памяти, нереальное знание или представление об объекте.

Ленин дал такое определение истины: «объективная истина - это такое содержание человеческих представлений, которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человеческих представлений, ни от человечества» (Ленин В. И., Полное собрание сочинений. Т. 8, с. 123).

Но понятия и знания не могут быть не познаваемыми. Истинное (истина) н неистинное «содержание человеческих представлений» не может быть «независимым от субъекта, человеческих представлений н человечества», так как это - знания человека и человечества. Материальные, реальные явления, «независимые от субъекта» (например, светящее солнце, Земля, снег), не являются «объективной истиной», а являются объективной реальной действительностью, то есть это ленинское определение является абсолютно бессмысленным.

Бытие неабсолютной и абсолютной истины обусловлено бытнем памяти, существа, реальности, многими явлениями, как и всякое явление сознания.

Истинные знания невозможны без ошибочных, неистинных знаний.

Правда и неправда - это реальная информация в устной, знаковой или письменной форме, в речи, книгах, газетах, поэтому газеты называют «Правдами», а не «Истинами». Правда и неправда бытует в написанных и произносимых реальных фразах, рассказах, книгах как обусловленная реальность.

Без установления истины, познание свелось бы к созерцанию и бессмысленной фиксации чувств, без выводов, вопросов и ответов, без установления соответствия известному, нужному, желаемому; без анализа, обобщения, сравнения существующей действительности.

Воображение неистинного, нереалистичного, фантастичного развивает, обогащает память человека, может вызывать интерес, волнение, переживание, Также как и истинное, поэтому люди с интересом слушают сказки, читают художественные и религиозные книги, смотрят художественные фильмы и

Истинные и неистинные знания бытуют (есть) не только в памяти чело ка, но ив памяти других существ.

Животные также устанавливают истину, сравнивают воспринимав чувства с имеющимися в их памяти знаниями, иначе бы они не искали сво детей, свое жилище, пищу, хозяина, не принюхивались и не прислушивали бы в поисках того, что им нужно.

Животные также ошибаются при чувствовании: принимают чучело за птицу, звук манка за ее голос, идут на приманку и т.

Истина - это неискажённое отражение объективной действитель сти, зафиксированное в памяти, знание соответствующее объекту поз ния.

Книги, газеты и реальные устные фразы содержат не знания, а инфор цию, поэтому не содержат истины, но при их прочтении человек обр истинные и не истинные знания, также как при чувствовании органами чув не обусловленной словами реальности.

Правдивая устная или письменная информация - это обусловленная _ альность, а не нереальные знания, поэтому - не истина.

Реальные произведения искусства - картины, скульптуры, литератур произведения не могут быть истинными, но могут быть реалистичными, та~ как идеи, мысли, знания.

Все нереалистичные знания состоят из элементов реалистичных зиа так, например, нереалистичное представление о русалках состоят из pea стачного представления о женщинах и рыбах, нереалистичное представле о чертях состоит из реалистичного представления о человеке и реалистичн представления о рогах и длинных хвостах и т. п.

Истину, правду и реалистичные знания не нужно называть «объектив ми», так как не истина, неправда и нереалистичные знания, тоже могут б" «объективными» (см. гл. «Объективная действительность»).

Истина может быть абсолютной и не абсолютной, не полной.

Критерием абсолютности истины может быть, чувствование, опыт гика, например, знание того, что солнце светит и греет, снег падает, вода ся. Оно обосновано чувствованием и опытом; знание того, что «время ве так как не имеет начала и конца»; «пространство бесконечно, так как за лю ограничением начинается новое пространство»; «палка имеет два конца, как оиа не бесконечна» - обосновано логически.

Вера и знание: проблема взаимоотношений.

Причины конфликта

Почему человек верит? Почему он может или должен поверить, если до этого был неверующим?

1. Аврелий Августин: "Верую, чтобы понимать" (Догматы веры есть фундамент для рациональных выводов).
2. Пьер Абеляр: "Понимаю, чтобы верить" (Истины веры нуждаются в рациональном фиософском обосновании).
3. Тертуллиан Септимий: "Верую, ибо нелепо" (Расхождение веры и разума может дойти до их полной несовместимости).
4. Фома Аквинский: Вера и разум (знание и интуиция) - предметы разных, параллельных, наук: вера - теологии, разум - философии

25. Многообразие формы знания и познавательной деятельности. Познание и практика.

Человек постигает окружающий его мир, и овладевает им различными способами, среди которых можно выделить два основных. Первый (генетический исходный) - материально-технический - производство средств к жизни, труд, практика. Второй - духовный (идеальный) , в рамках которого познавательные отношения субъекта и объекта - лишь одно из многих других. В свою очередь процесс познания и получаемые в нем знания в ходе исторического развития практики и самого познания все более дифференцируется и воплощается в различных своих формах. Последние хотя и связаны, но не тождественны одна другой, каждая из них имеет свою специфику.

Классификация (типология) форм знания и по сей день остается сложной и во многом дискуссионной проблемой для разных философских направлений..

Познание как форма духовной деятельности существует в обществе с момента его возникновения, проходя вместе с ним определенные этапы развития. На каждом из них процесс познания осуществляется в многообразных и взаимосвязанных социально-культурных формах, выработанных в ходе истории человечества. Поэтому познание как целостный феномен нельзя сводить к какой-либо форме, хотя бы и такой важной как научная, которого не “покрывает” собой познание как таковое. Поэтому гносеология не может строить свои выводы, черпая материал для обобщения из одной только сферы - научной и даже только из “высокоразвитого естествознания”.

Важную роль, особенно на начальном этапе истории человечества, играло мифологическое познание . Его специфика в том, что оно представляет собой фантастическое отражение реальности, является бессознательно-художественной переработкой природы и общества народной фантазией. В рамках мифологии вырабатывались определенные знания о природе, космосе, о самих людях, их условиях бытия, формах общения и т.д. В последнее время было выяснено (особенно в философии структурализма), что мифологическое мышление - это не просто безудержная игра фантазии, а своеобразное моделирование мира, позволяющее фиксировать и передавать опыт поколений.

Мифологическому мышлению свойственно его слитность с эмоциональной сферой, неотчетливое разделение объекта и субъекта познания, предмета и знака, вещи и слова, происхождение (генезиса) и сущности явлений и т.д. Объяснение природных и социальных явлений, а также мира в целом сводилось к рассказам об их происхождении и творении (генетизм).

Некоторые современные исследователи полагают, что в наше время значение мифологического познания отнюдь не уменьшается. Так, П. Фейерабенд убежден, что достижения мифа несравненно более значительны, чем научные- изобретатели мифа, по его мнению, положили начало культуре, в то время как рационалисты только изменяли ее, причем не всегда в лучшую сторону.

Уже в рамках мифологии зарождается художественно-образная форма познания , которая в дальнейшем получила наиболее развитое выражение в искусстве. Хотя оно специально и не решает познавательные задачи, но содержит в себе достаточно мощный гносеологический потенциал. Более того, например, в герменевтике, как уже было сказано, искусство считается важнейшим способом раскрытия истины. Хотя, конечно, художественная деятельность несводима целиком к познанию, но познавательная функция искусства посредством системы художественных образов - одна из важнейших для него. Художественно осваивая действительность в различных своих видах (живопись, музыка, театр и т.д.), удовлетворяя эстетические потребности людей, искусство одновременно познает мир, а человек творит его - в том числе и по законам красоты. В структуру любого произведения искусства всегда включаются в той или другой форме определенные знания о разных людях и их характерах, о тех или иных странах и народах, их обычаях, нравах, быте, об их чувствах, мыслях и т.д.

Одной из древних форм познания, генетически связанной с мифологией является религиозное познание . Особенности его определяются тем, что оно обусловлено непосредственной эмоциональной формой отношения людей к господствующим над ними земными силами (природными и социальными). Будучи фантастическим отражением последних, религиозные представления содержат в себе определенные знания о действительности, хотя нередко и превратные. Достаточно мудрой и глубокой сокровищницей религиозных и других знаний, накопленных людьми веками и тысячелетиями, являются, например, Библия и Коран. Однако религия (как и мифология) не воспроизводили знание в систематической и, тем более, теоретической форме. Она никогда не выполняла и не выполняет функции производства объективного знания, носящего всеобщий, целостный самоценностный и доказательный характер.

Если для религиозного познания характерно соединение эмоционального отношения к миру с верой в сверхъестественное, то сущность научного познания - рациональность, которая в качестве подчиненных моментов содержит и эмоции и веру. Но о соотношении знания и веры, об особенностях научного познания будет сказано ниже.

В настоящее время, хотя и усиливается интерес к проблеме иррационального, т. е. того, что лежит за пределами досягаемости разума и недоступно постижению с помощью известных рациональных средств, все более укрепляется убеждение в том, что наличие иррациональных пластов в человеческом духе порождает ту глубину, из которой появляются все новые мысли, идеи, творения. Взаимопереход рационального и иррационального - одно из фундаментальных оснований процесса познания. Однако значение внерациональных факторов не следует преувеличивать, как это делают сторонники иррационализма.

Типологизация знания может быть проведена по самым различным основаниям (критериям). В этой связи выделяют, например, знания рациональные и эмоциональные, феноменалистские (качественные концепции) и эссенцианалистские (вооруженные в основном количественными средствами анализа), эмпирические и теоретические, фундаментальные и прикладные, философские и частнонаучные, естественнонаучные и гуманитарные и т. п.

Практика и познание - две взаимосвязанные стороны единого исторического процесса, но решающую роль здесь играет практическая деятельность. Это целостная система совокупной материальной деятельности человечества во всем его историческом развитии. Ее законами являются законы самого реального мира, который преобразуется в этом процессе.

Важнейшие формы практики :

1) Материальное производство (труд), преобразование природы, естественного бытия людей.

2) Социальное действие - преобразование общественного бытия, изменение существующих социальных отношений определенными "массовыми силами" (революции, реформы, войны, преобразование тех или иных социальных структур и т.п.).

3) Научный эксперимент - активная (в отличие от наблюдения) деятельность, в процессе которой исследователь искусственно создает условия, позволяющие ему исследовать интересующие его свойства объективного мира.

Основные функции практики в процессе научного познания:

1. Практика является источником познания потому, что все знания вызваны к жизни главным образом ее потребностями. В частности, математические знания возникли из необходимости измерять земельные участки, вычислять площади, объемы, исчислять время и т.д. Астрономия была вызвана к жизни потребностями торговли и мореплавания и т.п. Однако не всегда, конечно, открытия в науке (например, периодический закон Менделеева) делаются непосредственно "по заказу" практики.

2. Практика выступает как основа научного познания, его движущая сила. Она пронизывает все его стороны, моменты, формы, ступени от его начала и до его конца. Весь познавательный процесс, начиная от элементарных ощущений и кончая самыми абстрактными теориями, обусловливается в конечном счете задачами и потребностями практики. Она ставит перед познанием определенные проблемы и требует их решения. В процессе преобразования мира человек обнаруживает и исследует все новые и новые его свойства и стороны и все глубже проникает в сущность явлений. Практика служит основой научного познания также и в том смысле, что обеспечивает его техническими средствами, инструментами, приборами, научным оборудованием и т.п., без которых - особенно в современной науке - оно не может быть успешным.

3. Практика является опосредованно целью научного познания, ибо оно осуществляется не ради простого любопытства, а для того, чтобы направлять и соответствующим образом, в той или иной мере, регулировать деятельность людей. Научные знания (как и все другие его формы) возвращаются в конечном итоге обратно в практику и оказывают активное влияние на ее развитие. Задача человека состоит не только в том, чтобы познавать и объяснять мир, а в том, чтобы использовать полученные знания в качестве "руководства к действию" по его преобразованию, для удовлетворения материальных и духовных потребностей людей, для улучшения и совершенствования их жизни.

4. Практика представляет собой решающий критерий истины научного знания. Проверка знания "на истину" практикой (в той или иной ее форме) не есть какой-то одноразовый акт, или "зеркальное сличение", она есть процесс, т.е. носит исторический, диалектический характер. А это значит, что критерий практики одновременно определен и не определен, абсолютен и относителен. Абсолютен в том смысле, что только развивающаяся практика во всей полноте ее содержания может окончательно доказать какие-либо теоретические или иные положения. В то же время данный критерий относителен, так как сама практика развивается, совершенствуется, наполняется новым содержанием, и потому она не может в каждый данный момент, тотчас и полностью доказать те или иные выводы, полученные в процессе познания.

1. Платон с самого начала утверждал, что знание достижимо и что оно должно быть: 1) достоверным и 2) о том, что реально существует. Истинное знание должно отвечать обоим этим требованиям, те же состояния ума, которые им не отвечают, истинным знанием не являются. В «Теэтете» он показывает, что ни чувственное восприятие, ни истинная вера не удовлетворяют этим требованиям, поэтому ни то ни другое нельзя назвать истинным знанием. Платон воспринял от Протагора его веру в относительность ощущений и чувственного восприятия, но он не принял его универсальный релятивизм, поскольку считал, что знание, абсолютное и достоверное, достижимо. Но знание – это не чувственное восприятие, которое относительно, иллюзорно и подвержено влиянию разного рода случайных факторов, как со стороны субъекта, так и со стороны объекта. Платон воспринял также идею Гераклита о том, что единичные объекты чувственного восприятия всегда находятся в процессе становления или движения и потому непригодны быть объектами истинного знания. Они возникают и исчезают, число их бесконечно, их суть нельзя выразить в четком определении – следовательно, они не могут быть объектом научного познания. Однако Платон вовсе не утверждает, что вообще нет таких объектов, которые не могли бы быть объектами истинного знания, таковыми не могут быть лишь чувственные уникалии. Объекты истинного знания должны быть устойчивыми и постоянными; их суть выражается в виде четкого научного определения, илиуниверсалии, как их понимал Сократ. Поэтому рассмотрение различных состояний ума неразрывно связано с изучением объектов этих состояний.

Если мы изучим суждения, в которых, по нашему мнению, выражается наше знание о стабильном и постоянном, то увидим, что это суждения об универсалиях. Рассмотрим, к примеру, суждение: «Афинская конституция – это Благо». Мы видим, что устойчивый элемент в этом суждении – понятие о Благе. Конституция Афин может подвергнуться таким изменениям, что мы уже больше не сможем считать ее Благом, однако понятие о том, что такое Благо, останется неизменным, ибо мы можем назвать новую конституцию «плохой» только потому, что имеем устойчивое понятие Блага и можем сравнивать с ним частные случаи. Более того, даже если мы признаем изменение афинской конституции как эмпирический и исторический факт, мы все равно можем утверждать, что «афинская конституция – это Благо», подразумевая под этим конкретную конституцию, которую мы когда–то считали Благом (даже если она с тех пор сильно изменилась). В этом случае наше суждение относится не столько к афинской конституции как к конкретному историческому явлению, сколько к определенномутипу конституции. И не важно, что этот тип конституции в определенный исторический момент нашел свое воплощение в афинской конституции: идея заключается в том, что этот универсальный тип конституции (в Афинах ли или где–нибудь еще) обладает универсальным свойством Блага. Таким образом, если наше суждение содержит в себе нечто устойчивое и неизменное, то оно относится к действительно универсальному.

Опять–таки, научное познание, как утверждал Сократ (преимущественно в связи с этическими ценностями), ставит перед собой задачу сформулировать определение, иными словами, выкристаллизовать и зафиксировать знание в четком и недвусмысленном определении. Научное знание о Благе, к примеру, выражается формулой «Благо – это…», посредством которой разум выражает сущность Блага. Однако определение относится к универсальному. Поэтому истинное знание – это знание об универсальном. Конкретные конституции изменчивы, но определение конституции как Блага остается тем же, и мы судим о качестве каждой конкретной конституции, сопоставляя ее с этим последним. Отсюда следует, что именно универсальное соответствует требованиям, предъявляемым к истинному знанию, и потому только оно может быть объектом познания. Знание о высших универсалиях является высшей формой знания, в то время как «знание» об особенном – это низшая его форма.

Но не означает ли это, что между истинным знанием и «реальным» миром, состоящим из частностей, существует непреодолимая пропасть? И если истинное знание – это знание об универсальном, не следует ли отсюда, что истинное знание абстрактно и «нереально»? Что касается второго вопроса, то я хочу сказать, что суть платоновской доктрины Форм или Идей заключается в следующем: универсальное понятие – это не абстрактная форма, лишенная объективного содержания и референции, нет, каждому истинному универсальному понятию соответствует объективная реальность.

Мы не будем здесь обсуждать, насколько оправданна критика Аристотеля (который упрекал Платона в том, что он гипостазирует объективную реальность понятий, придумав трансцендентный мир «отделенных» универсалий).

Независимо от того, оправданна эта критика или нет, суть Платоновой теории Идей заключается не в том, что универсалии существуют независимо от мира, а в том, что универсальные понятия имеют соответствие в объективной реальности, которая является реальностью более высокого порядка, чем чувственное восприятие как таковое. Что же касается первого вопроса (о пропасти между истинным знанием и «реальным» миром), то мы должны признать, что Платону не удалось объяснить, как связаны между собой частное и универсальное; но мы еще вернемся к этому вопросу при рассмотрении теории Идей с онтологической точки зрения, пока же не будем касаться этой проблемы.

2. Платонова концепция степеней или уровней знания по отношению к объектам познания приводится в знаменитом отрывке из «Государства», где Платон описывает Линию , вдоль которой душа поднимается в область умопостигаемого. Я привожу здесь схематическое изображение этой Линии и попытаюсь объяснить ее. Следует отметить, что несколько пунктов этой схемы остаются неясными и по сей день, однако Платон, вне всякого сомнения, верил, что находится на верном пути к истине, но нигде, насколько мне известно, не выразил свои идеи в четкой и ясной форме. Поэтому в некоторых случаях приходится только догадываться о том, что он имел в виду.

Развитие человеческой души по пути от невежества к знанию идет от δόςα (мнения) к έπιστήμη" (знанию). Только последнее можно назвать истинным знанием. Как же отличить эти две функции ума? Очевидно, что это отличие должно строиться на различии объектов. Мнение имеет дело с «образами», в то время как знание, по крайней мере в форме νόησις, имеет дело с оригиналами или архетипами άρχαί. Если человека спрашивают, что такое справедливость, а он приводит конкретные примеры несовершенного воплощения справедливости, говорящие о том, насколько, скажем, действия конкретного человека, или конституция, или кодекс законов отдельного государства далеки от универсального идеала, и если этот человек не имеет никакого понятия о том, что существует принцип абсолютной справедливости, который является нормой или эталоном, тогда мы говорим, что его душа находится в состоянии δόςα: он видит образ или копию и путает ее с подлинником. Но если человек хорошо представляет себе, что такое справедливость вообще, если он поднимается над образами к Формам или Идеям, к универсальному, по отношению к которому и следует оценивать конкретные примеры, то состояние его души есть состояние знания в форме έπιστήμη или νόησις; (гносис). Однако душа человека может переходить от одного состояния к другому, образно говоря, «обращаться в другую веру», когда человек начинает понимать, что то, что он раньше принимал за подлинники, на самом деле только образы или копии, то есть несовершенное воплощение идеала или нормы, когда он начинает воспринимать в определенном смысле сам подлинник, тогда его душа находится уже не в состоянии δόςα, а в состоянии έπιστήμη.

Линия делится на два отрезка, а каждый отрезок – еще на две части. Так, существуют две степени έπιστήμη и две степени δόςα. Как это можно истолковать? Платон говорит нам, что низшая ступень, εικασία, имеет в качестве своего объекта в первую очередь «образы» или «тени», а во вторую очередь «отражения в воде и в плотных, гладких и глянцевитых предметах и во всем подобном этому»5. Это утверждение кажется нам весьма странным – вряд ли человек способен принять тень предмета или его отражение на воде за сам предмет, однако Платон подразумевал именно это. Отрезок, по мнению Платона, охватывает также и образы образов, или имитацию имитации. Так, мы говорим, что душа человека, чье представление о справедливости ограничивается лишь несовершенной афинской конституцией или действиями какого–то конкретного человека, пребывает в состоянии δόςα. Если же за него возьмется ритор и, пустив в ход все свое красноречие и дар убеждения, внушит ему, что все на свете справедливо и правильно, что конечно же весьма далеко от действительности, то душа этого человека будет пребывать в состоянии εικασία. То, что он принимает за справедливость, всего лишь тень или карикатура образа, который сам является копией универсальной Формы. С другой стороны, состояние души человека, который считает справедливостью ту ее степень, которую обеспечивают законы Афин или справедливость какого–либо конкретного человека, можно охарактеризовать словом πίστις (вера).

Платон говорит нам, что объектами отрезка πίστις являются реальные объекты, соответствующие образам предыдущего отрезка εικασία, и называет в качестве таковых «все живые существа вокруг нас и весь мир природы и искусства»6. Это означает, что в состоянии πίστις находится человек, который представляет себе, к примеру, лошадь только в образе реальных лошадей и который не понимает, что реальные лошади – это всего лишь несовершенные «имитации» идеальной, то есть лошади вообще. Он имеет не знание о лошадях, а только мнение. (Спиноза мог бы сказать, что этот человек пребывает в состоянии воображения, иными словами, неадекватного знания.) Аналогичным образом человек, считающий истинно реальным мир, не понимающий, что этот мир – лишь более или менее «нереальная» копия невидимого мира (то есть что чувственные объекты – всего лишь несовершенное воплощение идеала), находится в состоянии πίστις. Он поднялся уже ступенью выше мечтателя, который думает, что образы, предстающие его глазам, – это реальный мир (εικασία), но он еще не достиг έπιστήμη: он не обладает настоящим научным знанием.

Упоминание искусства в приведенном выше высказывании помогает нам лучше понять мысль Платона. В десятой книге «Государства» он говорит, что художники находятся на третьем месте от истины. К примеру, существует идеал человека, и есть конкретные люди, которые являются копией, имитацией или несовершенным воплощением этого идеала. Но вот появляется художник и рисует портрет человека – имитацию имитации. Все, кто принимает нарисованного человека за настоящего (вроде того, как некоторые принимают воскового полицейского у входа в музей мадам Тюссо за настоящего), находятся в состоянии εικασία, зато тот, чье представление о человеке ограничивается образами тех людей, которых он знает, видел или о которых читал, и кто не имеет никакого понятия об идеальном человеке, пребывает в состоянии πίστις. Но тот, кто понимает, что существует идеальный тип человека, чьей несовершенной реализацией является обыкновенный человек, находится уже на стадии νόησις. Опять–таки справедливый человек может имитировать или воплощать в своих поступках, пусть даже далеких от совершенства, саму идею справедливости. Но когда трагический актер изображает этого человека на сцене, не имея при этом никакого понятия о справедливости, он просто имитирует имитацию.

Поговорим теперь о верхних отрезках линии, объекты которых можно постичь только умом, достигнув состояния, которое называется νοητά. В целом верхняя часть линии соответствует не δρατά, или видимым объектам (ему соответствует нижняя часть линии), а (άορατά, невидимому миру νοητά. Чем же тогда νόησις (ум), строго говоря, отличается от διάνοια (рассудка)? Платон говорит, что объектом рассудка является то, что познается с помощью имитаций образов нижнего отрезка линии. (Душа в своем стремлении к умопостигаемому бывает вынуждена пользоваться предпосылками и потому не восходит к его началу.) Здесь Платон ссылается на математику. Например, в геометрии мышление движется от предпосылок, выраженных в виде чертежей, к выводам. Геометры, говорит Платон, берут заданный треугольник или другие фигуры, принимают их за исходные положения и, используя чертеж, делают свои выводы, хотя интересует их, конечно, не сам чертеж (то есть конкретный треугольник, площадь или диаметр). Таким образом, геометры используют фигуры и схемы, но «сами они служат лишь образным выражением того, что можно видеть не иначе как мысленным взором»7.

Можно было бы подумать, что математические объекты этого типа следовало бы поместить среди Форм или άρχαί и что Платон мог бы приравнять научное знание геометра к самому νόησις, однако он весьма пылко отказывается сделать это, и поэтому предположение о том, что Платон подгонял свои гносеологические доктрины под сравнение с линией, которая их разделяет (как пытались доказать некоторые ученые), совершенно неверно. Скорее верно предположение о том, что Платон действительно верил в существование «промежуточного звена», то есть объектов άρχαί, которые в то же время находятся в подчиненном положении по отношению к διάνοια и потому являются объектами рассудка, а не ума. В конце шестой книги «Государства» Платон говорит, что геометры не могут постигнуть область умопостигаемого умом, поскольку они не поднимаются выше своих гипотетических предпосылок. Поэтому «они и не могут дойти до нее умом, хотя она вполне умопостигаема, если постичь ее первоначало». Последние слова Платона свидетельствуют о том, что различия двух верхних отрезков линии соответствуют различиям состояний души, а не только различиям своих объектов. И Платон с жаром утверждает, что рассудок занимает промежуточное положение между мнением δόςα и чистым разумом διάνοια.

Этот вывод подтверждается изучением вопроса о гипотезах. Неттлшип полагал, что Платон имеет в виду то, что математик принимает свои постулаты и аксиомы за истину: сам он их не проблематизирует, а если кто–то другой подвергает их сомнению, математик говорит, что он не желает обсуждать этот вопрос. Платон употребляет слово «гипотеза» не для обозначения суждения, которое считается истинным, но которое может и не быть таковым, а для обозначения суждения, которое он считает самообоснованным и потому не нуждающимся в оправдании и объяснении его связи с бытием. Однако следует отметить, что примеры «гипотез», приведенные в 510 с, представляют собой скорее примеры сущностей, чем суждений, и что Платон говорит скорее об опровержении гипотез, чем о сведении их к самообоснованным или самоочевидным предпосылкам. Более подробное объяснение этого вопроса будет приведено в конце этого раздела.

В своей «Метафизике» Аристотель рассказывает нам, что, по мнению Платона, математические сущности располагаются «между формами и чувственными вещами». «Далее он говорит, что помимо чувственных вещей и форм существуют объекты математики, занимающие промежуточное положение. Они отличаются от чувственных вещей своей вечностью и неизменностью, а от Форм тем, что среди них много похожих, в то время как каждая форма уникальна и неповторима». Учитывая это высказывание Аристотеля, вряд ли было бы справедливо соотносить различие двух отрезков верхней части линии только с состоянием души – должно быть и различие в объектах. (Можно было бы различать только состояния души, если бы τά μαθηματικά объекты математики сами по себе соответствовали бы тому же самому отрезку, что и αί άρχαί, и математик рассматривал бы их как «материалы» для своих гипотез, а затем делал бы выводы. Тогда его душа находилась бы в таком состоянии, которое Платон называл рассудком, ибо он рассматривал бы свои постулаты как самоочевидные, не задавая дополнительных вопросов, и делал бы выводы с помощью наглядных схем. В этом случае математик имел бы дело не со схемами, как таковыми, а с идеальными математическими объектами, поэтому, если бы он рассматривал свои предположения «в связи с первоначалами», он постигал бы их не рассудком, а умом, хотя истинные объекты его размышлений, то есть идеальные математические объекты, оставались бы теми же самыми. Такое толкование, которое связывает два верхних отрезка линии только с состоянием души, подтверждается утверждением Платона, что математические вопросы, рассматриваемые в связи с первоначалами, принадлежат к области чистого разума. Однако замечания Аристотеля на эту тему, если они, конечно, правильно отражают мысль Платона, отрицают это толкование, ибо Аристотель был уверен, что Платоновы математические сущности занимают положение между αί άρχαί и τά δρατά.

Если Аристотель прав и Платон действительно думал, что объекты математики образуют особый вид объектов, отличающийся от других видов, в чем же тогда заключается это отличие? У нас нет нужды рассматривать различие между объектами математики и объектами нижней части линии, τά δρατά, ибо и без того ясно, что математики имеют дело с идеальными и совершенными объектами мысли, а не с эмпирическими окружностями или линиями, к примеру колесами повозки или обручами или даже с геометрическими схемами, как таковыми, то есть с чувственными частностями. Вопрос, таким образом, сводится к следующему: в чем на самом деле заключается различие между объектами математики как объектами рассудка и архетипами как объектами ума?

Естественное толкование высказывания Аристотеля в «Метафизике» заключается в том, что, согласно Платону, математик говорит об умопостигаемых частностях, а не о чувственных частностях и не об универсальных сущностях. К примеру, если геометр утверждает, что две окружности пересекаются, он имеет в виду не какие–то конкретные окружности, нарисованные на чертеже, и не кругообразность, как таковую, – как могла бы кругообразность пересечься с другой кругообразностью? Он говорит об умопостигаемых окружностях, из которых многие похожи, как утверждает Аристотель. И снова сказать, что «два плюс два равно четырем», – вовсе не то же самое, что спросить, что произойдет, если к двоичности прибавить ее саму – эта фраза лишена смысла. Эта мысль подтверждается утверждением Аристотеля, что для Платона «существует некая первая двоица и первая троица и что числа несопоставимы друг с другом»8. Для Платона целые числа, включая 1, образуют такой ряд, в котором 2 состоит не из двух единиц, а является уникальной численной формой. Это все равно, что сказать, что целое число 2 – это двоичность, которая не слагается из двух «единичностей». По–видимому, Платон отождествлял эти целые числа с Формами. И если нельзя сказать, что целое число 2 имеет много подобных (не больше, чем кругообразностей), ясно, что математик, который не поднимается до конечных формальных принципов, в действительности имеет дело с множеством целых чисел 2 и с множеством окружностей. Когда же геометр говорит о пересекающихся окружностях, он имеет дело не с чувственными частностями, а с умопостигаемыми объектами. И поскольку многие из них похожи, они не являются настоящими универсалиями, но образуют вид особых умопостигаемых частностей, располагающихся «выше» чувственных частностей, но «ниже» истинных универсалий. Отсюда вытекает, что Платоновы математические объекты образуют особый вид умопостигаемых частностей.

Профессор А.Э. Тейлор, если я его правильно понял, считает, что математические объекты относятся к области идеальных пространственных величин. Он указывает, что свойства окружностей, например, можно изучать с помощью численных уравнений, но они сами по себе не являются числами, поэтому они не относятся к самому верхнему отрезку линии, где располагаются αί άρχαί или Формы, которые Платон отождествлял с Числами. С другой стороны, идеальные пространственные величины, то есть объекты, изучаемые геометрией, не являются чувственными объектами, поэтому они не могут принадлежать к области τά δρατά . Поэтому они занимают промежуточное положение между Числами–Формами и Чувственными Объектами. Я готов согласиться с тем, что это справедливо по отношению к объектам, которые изучает геометрия (например, пересекающимся окружностям и т. д.), но можно ли исключить из области τά μαθηματικά объекты, которые изучает арифметика? Ведь Платон, говоря о тех, кто постигает рассудком, имел в виду не только тех, кто изучает геометрию, но и тех, кто изучает арифметику и родственные науки. Однако из этого вовсе не следует, что объекты, изучаемые математикой, ограничиваются лишь идеальными пространственными величинами. Мы думаем, что Платон должен был бы ограничить подобным образом сферу математических сущностей, однако мы должны принимать во внимание не то, что он должен был бы утверждать, но и то, что он говорилна самом деле.

Вероятнее всего, он понимал под математическими сущностями объекты и геометрии, и арифметики (и не только этих двух наук, как следует из замечания о «родственных науках»). Как же нам тогда понимать замечание Аристотеля о том, что для Платона числа не складываются друг с другом? Я думаю, что мы должны учесть это замечание, помня, что Платон ясно видел, что числа сами по себе уникальны. С другой стороны, также ясно, что мы можем складывать группы или классы объектов и говорим о числе как о характеристике класса. Числа мы складываем, но они обозначают классы конкретных объектов, хотя они являются объектами, но не чувственного восприятия, а разума. Поэтому о них можно говорить как об умопостигаемых частностях, которые принадлежат к области математики, так же как и идеальные пространственные величины геометрии. Аристотелева теория числа может быть сама по себе ошибочной, и потому он мог в определенном смысле неправильно истолковать теорию Платона; но если он заявлял со всей определенностью, что Платон выделил промежуточный класс математических сущностей, то вряд ли он ошибался. Более того, высказывания самого Платона не оставляют места для сомнений, не только потому, что он действительно выделил такой класс, но и потому, что он вовсе не собирался ограничить этот класс только лишь идеальными пространственными величинами.

(Утверждение Платона о том, что математические гипотезы – он упоминает «чет и нечет, фигуры, три вида углов и прочее в том же роде», – взятые в связи с главным принципом, познаются на более высоком уровне мышления, а также его утверждение, что этот уровень мышления связан с главным принципом, что самоочевидно, позволяют предположить, что он приветствовал бы современные попытки свести чистую математику к их логическим основаниям.)

Осталось вкратце рассмотреть самый верхний отрезок линии. Состояние ума, νόησις, соответствующее ему, – это состояние ума человека, использующего в качестве отправной точки гипотезы рассудка и поднимающегося до первых принципов. Более того, в этом процессе (иными словами, в диалектическом процессе) ум не пользуется «никакими «образами», но лишь самими идеями в их взаимном отношении, и его выводы относятся только к ним». Четко осознав главные принципы, ум делает из них выводы, по–прежнему используя только абстрактные рассуждения, но отнюдь не чувственные образы9. Объекты, соответствующие уму, – это διάνοια главные принципы или Формы. Это не только гносеологические, но и онтологические принципы, и более подробно они будут рассмотрены позже, однако следует упомянуть следующее. Если бы вся проблема заключалась только в том, чтобы познать главные принципы с помощью рассудка (как, например, в современных попытках редукции математики к ее логическим основаниям), тогда можно было бы без труда понять, что имел в виду Платон, но он называл диалектику способом «опровержения гипотез»10, что очень сильно сказано, поскольку хотя диалектика и способна показать необходимость пересмотра математических постулатов, однако трудно понять, хотя бы на первый взгляд, как она может опровергать гипотезы. Мысль Платона станет яснее, если мы рассмотрим одну конкретную гипотезу, которую он упоминает, – четные и нечетные числа. Платон признает существование чисел, которые не являются ни четными, ни нечетными, то есть иррациональных, а в «Послезаконии» он требует признать в качестве чисел квадраты и третьи степени «иррациональных величин». Если это так, то задача диалектики заключается в том, чтобы показать, что традиционная гипотеза математики, гласящая, что иррациональных чисел нет, а есть целые числа, которые могут быть либо четными, либо нечетными, не совсем соответствует истине. Опять же Платон отказался признать пифагорейскую идею «единичной точки» и называл точку «началом линии». По его мнению, единичная точка, то есть точка, имеющая свой собственный размер, – это выдумка геометров, «геометрическая фикция»11, и эту гипотезу следует отбросить.

3. В седьмой книге «Государства» Платон иллюстрирует свою гносеологическую теорию знаменитой аллегорией пещеры. Я вкратце опишу эту аллегорию, поскольку из нее ясно видно (если требуются еще какие–то доказательства), что восхождение души от нижних отрезков линии к верхним представляет собой гносеологический прогресс и что Платон рассматривал этот процесс не как непрерывную эволюцию, а скорее как ряд «переходов» от менее адекватного к более адекватному когнитивному состоянию.

Платон предлагает нам представить подземную пещеру, имеющую выход наружу. В этой пещере живут человеческие существа, у которых с малых лет на ногах и на шее оковы, которыми они прикованы так, что обращены лицом к стене, и видят они только то, что перед глазами. Они никогда не видели солнечного света. За спиной у них на возвышении горит огонь, а между огнем и узниками располагается невысокая стена, нечто вроде ширмы. За этой стеной проносят статуи людей, изображения живых существ и другие вещи – они как бы проплывают над стеной. Узники, лица которых обращены к стене пещеры, не видят ни друг друга, ни предметов, проносимых за их спинами, они видят только свои тени и тени, отбрасываемые движущимися объектами на стену пещеры. Итак, они видят только тени.

Эти узники олицетворяют бо́льшую часть человечества, тех людей, которые проводят всю свою жизнь в состоянии εικασία, воспринимая только тени реального и слыша только эхо истины. Они имеют превратное представление о мире, искаженное «их собственными страстями и предрассудками, а также страстями и предрассудками других людей, передаваемыми им с помощью языка и риторики». И хотя их ум находится на том же уровне развития, что и у детей, они держатся за свои искаженные взгляды со всем упорством взрослых и не имеют никакого желания вырваться из своей тюрьмы. Более того, если бы их вдруг случайно освободили и велели бы взглянуть на реальное положение вещей, от которого они раньше видели только тени, они были бы ослеплены ярким светом и решили бы, что тени гораздо более реальны, чем настоящие предметы.

Однако если один из освобожденных узников привыкнет к свету, то через какое–то время он сможет воспринимать уже конкретные чувственные объекты, от которых он раньше видел только тени. Освещенные светом огня (олицетворяющим солнце), его сотоварищи предстают перед ним уже совсем в другом виде. Мы можем сказать, что ум такого человека достиг состояния πίστις, поскольку он воспринимает уже не мир теней (то есть мир предрассудков, страстей и софистики, а реальный мир, хотя мир умопостигаемых, чувственных реальностей он еще постичь не в состоянии. Он понимает, что все его сотоварищи – пленники, пленники страстей и софистики. Более того, если он проявит настойчивость и выйдет из пещеры на солнечный свет, то увидит светлый мир освещенных солнцем объектов (представляющих собой умопостигаемые реальности), и, наконец, правда не без труда, он сможет увидеть само солнце, которое олицетворяет Идею Бога, Высшей Формы, «всеобщую причину всех вещей, правильных и прекрасных, – источник истины и разума»12. Тогда он достигнет состояния νόησις. (К этой Идее Бога, а также к политическим взглядам Платона, изложенным в «Государстве», мы вернемся позже.)

Платон отмечает, что если тот, кто увидит солнечный свет, вернется в пещеру, то не увидит ничего из–за темноты, а узники будут над ним смеяться. Если же он попытается кого–то освободить и вывести на свет, то узники, любящие темноту и считающие тени истинной реальностью, приговорят его к смерти, если сумеют, конечно, поймать. Здесь мы видим явный намек на судьбу Сократа, который стремился просвещать тех, кто хотел его слушать, показывая, в чем заключается истина и роль разума. Он хотел, чтобы они освободились от власти предрассудков и софистики.

Эта аллегория свидетельствует, что Платон считал «восхождение» души в область умопостигаемого прогрессом, но не автоматическим и непрерывным, а требующим усилий и дисциплины ума. Отсюда то огромное значение, которое он придавал образованию, в процессе которого молодые люди впитывают в себя вечные и абсолютные истины и ценности, спасаясь тем самым от мира теней, где царят ошибки, фальшь, предрассудки, хитросплетения софистов, забвение истинных ценностей и т. д. Особенно важно такое образование для тех, кто будет управлять государством, ведь, пребывая в состоянии εικασία или πίστις, государственные мужи и правители напоминают поводырей слепцов, которые сами ничего не видят, а ведь крушение государственного корабля приносит больше бед, чем гибель небольшой лодчонки. Таким образом, интерес Платона к проблеме гносеологического восхождения не был чисто академическим или узкоспецифическим – он думал о том, как научить людей сознательно управлять своей жизнью и заботиться о душе и благе государства. Человек, не понимающий, в чем заключается благо, не сможет прожить достойную жизнь, а государственный муж, не понимающий, в чем состоит истинное благо государства, и считающий, что для политики не существует вечных нравственных норм, приведет свое государство к гибели.

Может возникнуть вопрос: содержит ли гносеология Платона, проиллюстрированная Линией познания и аллегорией Пещеры, религиозные аспекты? Всем известно, что неоплатоники придали теории Платона религиозную окраску; более того, христианский писатель, к примеру Псевдо–Дионисий, повествующий о мистическом восхождении видимых существ к их невидимому Источнику (то есть Богу), свет которого столь ярок, что ослепляет и душа погружается в состояние, которое можно назвать ослепительным мраком, вне всякого сомнения, опирается на идеи Платона, подхваченные неоплатониками. Однако из этого вовсе не следует, что сам Платон понимал восхождение по линии познания с точки зрения религии. В любом случае этот сложный вопрос нельзя обсуждать до тех пор, пока не будет рассмотрена онтологическая природа и статус Платоновой Идеи Блага, и даже после этого вряд ли можно будет дать на него ясный и недвусмысленный ответ.

Главная > Деньги

Что такое истина, истинное знание? Истинное знание. Что такое «пограничная ситуация

ТОП 8 способов как экономить на еде

Что не стоит покупать?

Чем заменить дорогие продукты?

Где лучше покупать?

Готовьте дома

Рекомендуем также