Сегодня Верх-Исетский районный суд Екатеринбурга в лице судьи Екатерины Шопоняк блогера Руслана Соколовского (ловившего в церкви покемонов) к 3,5 годам условно. Судья Шопоняк сочла Соколовского виновным в том числе и потому, что он «отрицает существование Иисуса и пророка Мухаммеда». Шопоняк осудила Соколовского за „возбуждение ненависти либо вражды“ (статья 282 УК) и семь эпизодов оскорбления чувств верующих (148 УК). The Insider представляет вниманию читателей цитаты некоторых знаменитых россиян, которым повезло умереть до того как они попали в руки судье Шопоняк.

Лев Толстой

Прежде чем отречься от церкви и единения с народом, которое мне было невыразимо дорого, я, по некоторым признакам усомнившись в правоте церкви, посвятил несколько лет на то, чтобы исследовать теоретически и практически учение церкви: теоретически — я перечитал все, что мог, об учении церкви, изучил и критически разобрал догматическое богословие; практически же — строго следовал, в продолжение более года, всем предписаниям церкви, соблюдая все посты и посещая все церковные службы. И я убедился, что учение церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающее совершенно весь смысл христианского учения. Стоит только прочитать требник и проследить за теми обрядами, которые не переставая совершаются православным духовенством и считаются христианским богослужением, чтобы увидать, что все эти обряды не что иное как различные приемы колдовства, приспособленные ко всем возможным случаям жизни. Для того, чтобы ребенок, если умрет, пошел в рай, нужно успеть помазать его маслом и выкупать с произнесением известных слов; для того, чтобы родильница перестала быть нечистою, нужно произнести известные заклинания; чтобы был успех в деле или спокойное житье в новом доме, для того, чтобы хорошо родился хлеб, прекратилась засуха, для того, чтобы путешествие было благополучно, для того, чтобы излечиться от болезни, для того, чтобы облегчилось положение умершего на том свете, для всего этого и тысячи других обстоятельств есть известные заклинания, которые в известном месте и за известные приношения произносит священник.

Я давно растерял свою веру и только с недоумением поглядываю на всякого интеллигентного верующего.

Многие <…> думают, что это гордость мешает верить. Но отчего гордость не мешает учиться? Что может быть смиреннее работы мыслителя, наблюдающего природу? Он исчезает как личность и делается одним страдательным сосудом для обличения, для привлечения к сознанию какого-нибудь закона. Он знает, как он далёк от полного ведения, и говорит это. Сознание о том, чего мы не знаем, своего рода начало премудрости. <…> Перед высокомерным уничижением верующего не только гордость труженика науки ничего не значит, но гордость царей и полководцев теряется и исчезает. Да и как же ему не гордиться - он знает безусловную, несомненную истину о боге и о мире; он знает не только этот, но и тот свет <…> он смиренен, даже застенчив от избытка богатства, от уверенности. <…> Это странное сочетание неестественной гордости с неестественным смирением принадлежит вообще христианскому воззрению. Оттого-то и папа римский, «царь царей», всегда называет себя рабом рабов. <…> Религиозному воззрению любовь к истине, к делу, потребность обнаруживания себя, потребность борьбы с ложью и неправдой, словом, деятельность бескорыстная , непонятна. Религиозный человек свечки грошовой даром богу не поставит, это ему все векселя на будущую болезнь, на будущий урожай, наконец, на будущую жизнь.

Виссарион Белинский

«Мой разум упорно отказывается от признания истины догматической стороны как Православия, так и всех других христианских исповеданий <…> В результате всех моих рассуждений я пришел к убеждению, что вечной жизни нет. Но убеждение – одно, а чувство и инстинкт – другое. Отрицая вечную жизнь, я вместе с тем с негодованием отвергаю чудовищную мысль, что моя мать… исчезла навсегда и что уж никогда мне не придется сказать ей, что и после 23 лет разлуки я все так же люблю ее».

Дмитрий Менделеев

Не трогать веру нельзя. Она - основа религии, а любая религия в ваши дни - грубое и примитивное суеверие. Суеверие есть уверенность, на знании не основанная. Наука борется с суевериями, как свет с потемками

Максим Горький

Не в боге разум, а в человеке. Бог выдуман — и плохо выдуман! — для того, чтоб укрепить власть человека над людьми, нужен он только человеку-хозяину, а рабочему народу он — явный враг.

Владимир Ленин

Говорить о богоискательстве не для того, чтобы высказаться против всяких чертей и богов, против всякого идейного труположства (всякий бо­женька есть труположство - будь это самый чистень­кий, идеальный, не искомый, а построяемый боженька, все равно), - а для предпочтения синего черта желтому, это во сто раз хуже, чем не говорить совсем.

В самых свободных странах, в таких странах, где совсем неуместен призыв «к демократии, к народу, к общественности и науке», - в таких странах (Аме­рика, Швейцария и т. п.) народ и рабочих отупляют особенно усердно именно идеей чистенького, духовного, построяемого боженьки. Именно потому, что всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье даже с боженькой есть невыра­зимейшая мерзость, особенно терпимо (а часто даже доброжелательно) встречаемая демократической буржуа­зией, - именно поэтому это - самая опасная мерзость, самая гнусная «зараза». Миллион грехов, пакостей, насилий и зараз физических гораздо легче раскрываются толпой и потому гораздо менее опасны, чем тонкая, духовная, приодетая в самые нарядные «идейные» костюмы идея боженьки. Католический поп, растлеваю­щий девушек (о котором я сейчас случайно читал в одной немецкой газете), - гораздо менее опасен именно для «демократии», чем поп без рясы, поп без грубой рели­гии, поп идейный и демократический, проповедующий созидание и сотворение боженьки. Ибо первого попа легко разоблачить, осудить и выгнать, а второго нельзя выгнать так просто, разоблачить его в 1000 раз труднее, «осудить» его ни один «хрупкий и жалостно шаткий» обыватель не согласится.

Владимир Маяковский

Это — церковь, божий храм,
Сюда старухи приходят по утрам.
Сделали картинку, назвали — «Бог»
И ждут, чтоб этот Бог помог.
Глупые тоже — картинка им никак не поможет.

«Гуляем»

Юрий Гагарин

Полет человека в космос нанес сокрушительный удар церковникам. В потоках писем, идущих ко мне, я с удовлетворением читал признания, в которых верующие под впечатлением достижений науки отрекались от бога, соглашались с тем, что бога нет и все связанное с его именем выдумка и чепуха

«Дорога в космос. Записки летчика-космонавта СССР»

Варлам Шаламов

Я… сам рационалист до мозга костей и с религией покончил… Я ведь сын священника, вырос в религиозной среде, однако, когда я в 15-16 лет стал читать разные книги и встретился с этим вопросом, я переделался… Человек сам должен выбросить мысль о боге.

Павловские клинические среды: Протоколы и стенограммы физиологических бесед. Том 3, стр. 360

Владимир Вернадский

Начал читать Евангелие (у Ани славянское). Сплошь никогда не читал. Библию я прочел всю — с резкой критикой — в старших классах гимназии. Читал все время по истории религии. Но мое отрицательное отношение — для настоящего момента — к значению философии распространяется и на все формы живых религий.

Лев Ландау

физик, нобелевский лауреат.

Нет практически ни одного крупного физика, который не являлся бы атеистом. Конечно, их атеизм не носит воинствующего характера, а преспокойно уживается с самым доброжелательным отношением к религии. У большинства из них даже не хватает смелости открыто признать, что религия противоречит науке.

Среди физиков средней руки религиозные элементы встречаются чаще, и нет ничего удивительного в том, что их известность превышает их научную ценность.

«Буржуазия и современная физика»

Виталий Гинзбург

физик, нобелевский лауреат

Устойчивость религиозных верований объясняется и тем, что религия может утешать, особенно перед лицом болезни и смерти. Я не сомневаюсь в том, однако, что у религии, по крайней мере, в современных формах, такая же судьба, как и у астрологии. К сожалению, ждать широкого отказа от религии придется еще довольно долго.

«О сказках, религии и вере в существование бога»

Нужно ли христианину светское искусство? Разве не достаточно ему того духовного богатства, которое явлено в творениях отцов Церкви и православных подвижников, в иконописи, церковной архитектуре и музыке? Тем более что светское искусство не всегда благочестиво, если не напрямую богохульно, как, например, современное, а жизнь многих мирских художников далека от христианских идеалов. Да, конечно, с этим трудно поспорить. Но… На светское искусство можно посмотреть и с другой точки зрения. Об этом размышляет Дмитрий Владиславович Менделеев , читающий в Сретенской семинарии будущим пастырям курс «Искусство, литература и культура как тема для миссии». Он убежден: «Любой художник в своем высоком творчестве молится Богу».

Так чем полезно искусство христианину? Почему появляется искусство кощунственное и отвращающее? Как пригодилось апостолу Павлу знание поэзии? И зачем герой К. Льюиса Аслан пел, сотворяя Нарнию?

Любое настоящее произведение искусства, любой шедевр, созданный с участием и по вдохновению Святого Духа, может быть использован для того, чтобы человеку, знающему искусство, но не знакомому с Евангелием, проложить мостик к Богу, помочь ему от простого перейти к сложному.

Искусство надо изучать, потому что это послание для современников и для потомков. Поэты и художники в лучших своих произведениях выступают как пророки. Многие из них вели достаточно аскетичную жизнь. Пусть даже в молодости у них случались какие-то падения, всё равно их жизнь была подвигом, безусловной . А некоторые из них умерли в буквальном смысле под забором. Мы не знаем, например, где могила Моцарта. В полной нищете скончались Вивальди, Пиросмани… К ним в какой-то мере применимы слова апостола Павла о пророках: «Те, которых весь мир не был достоин, скитались в милотях».

Каким бы ни был густым кажущийся мрак в душе другого человека, в ней всегда светит Божий свет

Все мировые и человеческие трагедии, всю боль пропускают через свои сердца поэты и художники. Внимательное прикосновение к их судьбам, к их жизненному пути, а в основном к их душам (ведь их произведения – это обнажение их души) учит терпимости, пониманию, любви к людям. Культура и искусство способны воспитать христианский взгляд на брата своего: каким бы ни был густым кажущийся мрак в душе другого человека, в ней всегда светит Божий свет, Христов свет, просвещающий всех. И тем радостнее бывает найти что-то прекрасное в человеке, чем более невероятной казалась такая возможность.

Вот мы берем жизнеописание или какое-нибудь художественное произведение автора, который кажется нам не слишком благочестивым, начинаем читать… – и вдруг что-то такое узнаем из его жизни, из его поступков или его мыслей – исполненное любовью к Богу, к Матери Божией, к людям… И испытываем радость, похожую на радость того пастыря, который пошел за одной-единственной овечкой, оставив девяносто девять, и нашел ее.

Вырваться из сиюминутности

Искусство всегда играло воспитательную роль. Катарсис, очищение – это то, что испытывает человек при знакомстве с каждым хорошим творением. Искусство должно вырывать человека из сиюминутности, из суеты, заставлять его подумать о высоком, о себе самом как о грешном. В настоящем искусстве всё это есть. И, конечно, Церковь просто обязана пользоваться этим «оружием».

Например, явно был знаком с греческой поэзией. Излагая перед афинянами суть христианского учения, он ссылается на поэтов: «Как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: мы Его и род» (Деян. 17: 28), а в Послании к Титу, оставленному для проповеди на Крите, цитирует местного автора (см.: Тит. 1: 12). Апостол знал поэзию, знал философию, знал жизнь Сократа…

Найди то, что близко твоему собеседнику, и говори с ним на его языке

Можно сказать: «Апостол Павел – исключительный случай! Он миссионер». Но ведь каждый христианин должен быть миссионером. Господь сказал: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мф. 28: 19). А к людям не придешь же просто так, им не скажешь: «А ну-ка все креститесь!» – «А зачем?» – «А вот так!» Это не аргумент. В лучшем случае выйдет, как некогда в Афинах: ну что ж, приходи, послушаем тебя… в другой раз. И Господь дает нам такое великое подспорье в проповеди – всю мировую культуру. Найди то, что близко твоему собеседнику, и говори с ним на его языке. Как апостол Павел учит: «Я был всем для всех».

Мироздание держится… на песне

Всё самое прекрасное человек всегда посвящал Богу! Поэтому абсолютно всё искусство выросло в храме: музыка, живопись, хореография вышли из богослужения. Сама по себе культура возникла от слова «культ». Так что, осознаёт это человек или нет, всё искусство идет от Бога.

К примеру, что такое ? По-гречески ποίησις – это «творчество, сотворение». И поэт – «творец». Главный Поэт – Господь, главный Художник – Господь.

Царь Соломон замечает в Книге притч: когда Господь творил, премудрость была при Нем художницей (см.: Притч. 8: 30). А в Книге Иова Бог говорит, что мир творился при общем ликовании утренних звезд, когда все ангелы восклицали от радости (см.: Иов 38: 7). И вот современный нам автор К. Льюис рисует такую картину в одной из книг «Хроник Нарнии» («Племянник чародея»): когда Аслан творит Нарнию, он… поет! Это – попытка передать то, что происходило на самом деле с нашим миром.

Что делают в самые важные исторические моменты жизни народа Моисей, царь Давид? – Поют!

А что делают в самые важные исторические моменты жизни народа Моисей, царь Давид? – Поют. Прощаясь со своим народом перед смертью, Моисей поет, вкладывая в свою песнь проповедь о грядущем Спасителе, о Мессии. Царь Давид во время переноса Ковчега Завета – пляшет и поет.

Песня – это то, на чем держится жизнь и мироздание!

Существует мнение, что для православного христианина неполезна или даже вредна культура, созданная представителями других религий или конфессий. Господь, мне кажется, дал ответ на этот вопрос. Вспомните библейские притчи. Что такое притча? Это художественное произведение, через которое Господь дает нам образы, проникающие в наше естество, запоминающиеся на всю жизнь. Знал ли Господь в реальности героев Своих притч – блудного сына, милосердного самаритянина, злых виноградарей, – не так уж принципиально. Главное – образ, который помогает понять то, что Господь хочет до нас донести. Притча – это художественная Правда.

Кто оказался ближним для человека в беде из притчи о добром самарянине? – Самарянин. То есть в нашем контексте это Андерсен – протестант; или К. Льюис – англиканин, или Дж. Р. Толкин – католик. Более того, мы можем искру Божию найти в откровениях, которые давались мусульманам, например, или японцам. У Акутагавы Рюноскэ есть потрясающе христианские произведения.

Любой художник в своем высоком творчестве обращен к Богу всем своим существом. Он молится. Он может не знать православных молитв, богословия, но сердце его раскрыто Богу, и, конечно, он получает что-то важное от Бога. Безусловно, мы не должны рассматривать эти произведения с точки зрения учебника по богословию. Но ясно, что есть что-то ценное, что Богом открыто для всех людей на свете. Поэтому искусство не имеет границ ни национальных, ни временных, ни пространственных.

Господь дал искусство людям, уже далеко отошедшим от Него: дал им то, что они могут принять без сопротивления, без отторжения

Кто был «отцом» всех играющих на свирелях и гуслях? Иувал, сын Ады и Ламеха, потомок Каина. Он изобрел это искусство. А почему? Да потому что люди перестали уже сердцем общаться с Богом, а это средство общения было для них еще доступно. Господь дал искусство людям, уже далеко отошедшим от Него: дал им то, что они могут принять без сопротивления, без отторжения. Как апостол Павел говорит: «Вы были младенцами, я давал вам молочное». Точно так же происходит и сейчас: есть люди, которые только такую духовную «пищу» могут принимать.

Царь Давид «воцерковил» искусство. Мы знаем псалом 150: «Хвалите Его [Господа] в тимпане и лице, хвалите Его во струнах и органе…», то есть пойте хором, пляшите, стучите в бубны. «Всякое дыхание да хвалит Господа». Так что «всякое дыхание», включая протестантов и католиков, может славить Господа. И нам надо, как учил недавно прославленный святой , уподобляться пчелкам, которые находят и собирают мед везде, где могут, а не мухам, видящим везде только мусор и навоз.

«Роллтон» или монастырская трапеза?

Довольно многие из христиан считают, что им не надо изучать светское искусство. Но наша душа, как и тело, нуждается в пище – в качественной и хорошей. В пище нуждаются чувства, и воля, и эмоции, и ум – то есть всё, что составляет человеческую душу. Но, конечно, встает вопрос чистоты, качества пищи: «Роллтон» ты будешь есть или на трапезе в монастыре угощаться, где всё приготовлено вкусно и с любовью?

Конечно, монахи и подвижники, чья жизнь вся устремлена к Богу, которые одним Богом живут – и Бог питает их телесно и духовно, не испытывают нужды в искусстве. Матушка Матрона Московская видела всю красоту Божиего мира, во всей полноте получала ее непосредственно от Бога – как радость, как откровение. Но большинство из нас, увы! не таковы.

О кощунственном искусстве

К художникам и писателям, хулящим Господа, надо относиться так же, как к людям, в которых образ Божий сильно помутнен

А как быть с искусством, которое кощунствует, что сегодня не редкость? Как относиться к художникам, которые сознательно и декларативно отворачиваются от Бога? Я думаю, точно так же, как мы относимся к человеку, в котором образ Божий сильно помутнен: мы должны помнить, что это наш брат, что он создан по образу и подобию Божию, что душа у него христианка и она готовится к вечной жизни, жаждет ее. Конечно, чудовищное искусство вызывает у нас боль, но это должна быть и боль за человека, учинившего подобное, любовь к нему, сострадание к его состоянию. Мы должны прилагать все усилия, чтобы человек этот обратился, молясь о нем, стремясь донести ему Истину. Главное – идти навстречу, выходить к людям, как делали это святые апостолы Иоанн Богослов и Павел.

Выходить к людям зачастую страшно, больно, но их состояние – это же и наша вина, в конце концов. Глядя на нас, люди не видят света Христова! Мы сегодня живем не в эпоху гонений, мы у всех на виду. И если задать себе вопрос, почему же появляется богохульное искусство, то ответ, возможно, будет и таким: потому что эти художники и писатели в нас, христианах, не видят света Божиего, не чувствуют той самой радости, которую Господь дал Своим ученикам на Тайной вечере. И самое главное: любви не видят между нами! Редко слышишь: «Они – христиане: они все любят друг друга» (хотя, конечно, есть те, кто являет пример истинной христианской любви). А не видя любви у тех, кто проповедует Любовь, люди раздражаются. «Ради нас, – говорит апостол Павел, – хулится имя Христово у язычников» (ср. Рим. 2: 24). И это раздражение принимает подчас протестные формы.

А враг не дремлет, он тут как тут. Сам он лишен каких бы то ни было творческих способностей. Отторгнув себя от Божией благодати, он, естественно, потерял и творческие энергии, лишился сил, стал просто немощным духом, на которого мы плюем во время Таинства Крещения. Но ему так хочется участвовать в нашей жизни! Как он может это сделать? С помощью людей, у которых есть творческие способности: поставив себе на службу эти дарования. Чем более одарен человек, тем больше в него вцепляются бесы. Мы знаем это из жизни, из свидетельств Пушкина, Достоевского, Блока – огромного количества людей, иногда просто напрямую страдавших от бесов…

Для проповеди Истины надо пользоваться всеми инструментами, которые дает нам Господь, в том числе и искусством

Искусство – это Божий дар человеку, но он может быть поставлен на службу диаволу, а может – на службу Богу. Так что если мы, верующие, не хотим «монополизировать» радость жизни в Церкви, не хотим получать ее только сами, а всё-таки желаем нести её людям, надо пользоваться всеми теми инструментами, которые Господь дает в руки.