Монастыри основанные учениками. Кирилло-Белозерский монастырь

Дата публикации или обновления 10.12.2017

Служение великого игумена Земли Русской - преподобного Сергия Радонежского - многогранно. На наш взгляд, самой яркой гранью этого «светильника многосветлого Российския земли» является та, без которой вряд ли узнали бы мы и о других.

Преподобный Сергий был наставником множества учеников, причем слово множество имеет здесь и количественное, и качественное значение. Это было своего рода «расширенное воспроизводство» преподобнического служения в нашей Церкви.

В житии преподобного Сергия есть описание чудесного видения преподобному. Однажды ночью, совершая привычное келейное правило с усердной молитвой о учениках своих, Радонежский игумен услышал вдруг голос, звавший его по имени: Сергий! Ты молишься о детях своих духовных; Господь принял молитву твою. Посмотри кругом - видишь, какое множество иноков собрано тобою во имя Живоначальной Троицы! Так умножится число учеников твоих...» Открыв оконце келий, преподобный Сергий увидел в сияющем дивном свете множество птиц, которые летали по всему монастырю и за его оградой. Так и ученики преподобного, говорится в житии, умножились; одни остались в родной обители, другие разлетелись по Святой Руси.

Первые годы в радонежской чаще, первые двенадцать учеников, единодушно просивших Сергия принять на себя игуменство, - и вот наместник святителя Московского Алексия Волынский епископ Афанасий посвящает Сергия в священный сан и поставляет во игумена. По возвращении святителя Алексия из продолжительной поездки в Константинополь состоялось знакомство с его с Сергием - и до конца жизни продолжалось их общение в любви Христовой.

Известно, что преподобный Сергий по великому своему смирению не стал преемником митрополита Алексия, но мы имеем все основания называть Первосвятителя Московского собеседником преподобного Сергия.

Не без искушений начиналось общежительство в будущей лавре; чтобы избежать раздоров, преподобный Сергий тайно удалился из своей обители к своему духовному другу Стефану на реку Махру.

На Подмосковной земле, да и во всей Центральной Руси трудно найти монастырь, не связанный с именем преподобного Сергия: либо обитель была основана самим Радонежским угодником, либо по его благословению, либо учениками его; во всяком случае, даже через два-три поколения прослеживается четкая линия преемственности духовных традиций великого игумена земли Русской.

В иконографии учеников преподобного Сергия - и тех, что оставались насельниками Троицкой обители, и ушедших в далекие места - есть ряд интересных особенностей. На позднем, второй половины XIX в., изображении Собора святых учеников преподобного Сергия из Успенского собора Троице-Сергиевой лавры это показано особенно наглядно. В центре композиции изображены преподобные Сергий и Никон; они держат икону Живоначальной Троицы через плат, на котором начертаны слова молитвы: «Триипостасный Боже, сохраняй святую обитель до кончины веков». Это, конечно, знаменитая рублевская Троица; именно так выглядела икона в XIX в., до ее реставрационного раскрытия.

Обращает на себя внимание то, что буквально все изображенные в композиции святые имеют портретное сходство с преподобным Сергием. При этом каждый из них имеет свои, нередко яркие и узнаваемые черты: например, невозможно спутать преподобных Максима Грека и Мефодия Пешношского . Автор композиции нашел ту меру общего и индивидуального, которая дает возможность видеть в каждом изображенном образ наставника (ср. тропарь: в пениих, бдениих же и пощениих образ быв твоим учеником). У них очень похоже изображены глаза - точнее, не глаза, а взор - то, как они молитвенно взирают на икону Святой Троицы : понимаешь, что вместе с преподобным Сергием они в веселии сердца предстоят престолу Святыя Троицы (см. 9-ю песнь канона на обретение мощей Сергия Радонежского). Отметим, что на лаврской иконе круг учеников преподобного Сергия представлен наиболее полно.

На другой известной иконе - из Ильинского храма (у Лавры), XVIII в. - изображено всего восемь святых.

В числе учеников и последователей Сергия Радонежского - преподобные Савва Сторожевский ; Авраамий Галицкий (именуемый также Городецким и Чухломским); Арсений Комельский; Сильвестр Обнорский ; Роман Киржачский; Савва Дубенский; Григорий Голутвинский; Мефодий Пешношский; Павел Обнорский (Комельский); Сергий Нуромский; Савва и Андроник Московские; Афанасий Серпуховской и Афанасий Высоцкий (младший); Никита Серпуховской; Леонтий Стромынский; Афанасий пустынник; Ксенофонт Тутанский; Ферапонт Боровенский; святитель Феодор Ростовский, основатель Симонова монастыря (родной племянник преподобного Сергия); Радонежские преподобные: Никон, Василий Сухий, Епифаний Премудрый, Елисей диакон, Михей келейник, Макарий и Онисим вратари, Илия келарь, Симон екклесиарх, Иаков посольник, Игнатий, Наум, Варфоломей, Исаакий молчальник, Нектарий вестник, Андрей Рублев и Даниил Черный иконописцы.

Собеседниками преподобного Сергия принято считать святителей Дионисия Суздальского (митрополита Киевского и всея Руси); Стефана, епископа Великопермского; Михаила, епископа Смоленского; преподобных Стефана Махрищского, Ферапонта Белоезерского (именуемого также Можайским или Лужецким), Димитрия Прилуцкого, Евфимия Суздальского, Кирилла Белозерского, Феодора и Павла Ростовских, преподобномучеников Григория и Кассиана Авнежских, а также благоверного великого князя Димитрия Донского и его супругу - преподобную Евфросинию Московскую (великую княгиню Евдокию).

Сохранился целый ряд икон с одиночными изображениями учеников Сергия Радонежского; как правило, это иконы, происходящие из монастырей, основанных этими учениками. Конечно, интересны и житийные иконы - как, например, хранящаяся в музее имени Андрея Рублева икона преподобного Авраамия Галичского XVIII в. Авраамий - один из ранних учеников и пострижеников преподобного Сергия; он основал в Костромском крае четыре монастыря. Авраамий изображен с иконой Пресвятой Богородицы «Умиление», явленной ему чудесным образом и указавшей точное место расположения будущей обители.

На иконе первой половины XVIII в. из ЦАК МДА преподобный Пафнутий Боровский изображен в молитве к восседающему на престоле Спасителю. Преподобный стоит на берегу реки Протвы; на другом берегу - основанная им обитель с пятиглавым Богородице-Рождественским собором. На небольшой аналойной иконе умилительно точно прописаны детали: струящаяся Протва (художник несколькими штрихами изобразил рябь на воде), двухъярусная колокольня, деревянная монастырская стена (каменная появилась лишь в XVI в.), даже татарский тип лица у преподобного Пафнутия.

Преподобный Пафнутий родился неподалеку от Боровска в семье крещеного татарина Мартина и его жены Фотинии; в 1414 г. принял постриг в Покровском монастыре на Высоком, семь лет находился в послушании у архимандрита Никиты Серпуховского, а затем 13 лет был игуменом монастыря. Сам Пафнутий впоследствии стал учителем и наставником для другого преподобного - Иосифа Волоцкого. В 1444 г. Пафнутий тяжело заболел, принял схиму, ушел из Высоцкого монастыря и поселился на берегу Протвы под Боровском, основав там монастырь в честь Рождества Богородицы.

Есть в Москве монастырь, к сожалению, в годы воинствующего атеизма почти разоренный, который преподобный Сергий считал отраслью своей Троицкой обители:

Радонежский игумен не только всегда останавливался здесь, приезжая в Москву, но и смиренно трудился наравне с братией; предание говорит, что пруд рядом с монастырем был выкопан самим преподобным Сергием.

В память победы на поле Куликовом благоверный князь Димитрий Донской решил основать монастырь близ Коломны , при впадении Москвы-реки в Оку. Пригласил преподобного Сергия, и Радонежский игумен не только сам пришел в Голутвин (так называлось место на окраине Коломны, определенное князем Димитрием под строительство монастыря), но и привел с собой ученика, иеромонаха Григория, который и стал игуменом новой обители.

Еще один подвижник Подмосковной земли - преподобный Давид Серпуховской , основавший на берегу реки Лопасни монастырь в честь Вознесения Господня. Начало монашеского пути этого подвижника - а он происходил из рода князей Вяземских - связано с преподобным Пафнутием Боровским. Дальнейшее его духовное возрастание происходило уже под руководством преподобного Иосифа Волоцкого. Сорок лет монашеских трудов предшествовали основанию новой обители на берегу Лопасни. Давидову пустынь незадолго до своей кончины посетил и благословил преподобный Иосиф Волоцкий .

Ученик и сподвижник преподобного Сергия Иаков Железноборовский - выходец из боярской семьи, пришел в Троицкую обитель еще юношей. Укрепившись в монашеском житии и приняв постриг от Радонежского игумена, Иаков по его благословению направился в родные края, в Галицкое княжество, и в пустынном месте близ селения Железный Борок по благословению митрополита Киприана основал новую монашескую обитель. Преподобный Иаков был известен своим миротворчеством и широкой благотворительностью. Чудесные исцеления стали совершаться после его кончины у его гроба.

Преподобный Димитрий Прилуцкий - «присный друг и сомолитвенник» Сергия Радонежского - встретился с Сергием в 1354 г. в Переславле-Залесском . Он был тогда игуменом Никольского монастыря; его знали и уважали за молитвенность и многие духовные дары, которыми наделил его Господь. Тяготясь земной славой, Димитрий искал уединенного места для своих молитвенных трудов, и в 1371 г. он нашел на излучине реки Вологды («при луке») удобное место всего в трех верстах от города и здесь поставил деревянную церковь в честь Всемилостивого Спаса. Вскоре здесь образовался большой общежительный монастырь. До самой своей смерти значительную помощь оказывал Прилуцкому монастырю великий князь Димитрий Донской. Преподобный Димитрий Прилуцкий более двадцати лет был игуменом; земной путь его завершился в 1392 г. Самое известное изображение преподобного Димитрия - икона, написанная около 1503 г. Дионисием, - находится в Вологодском музее-заповеднике.

Преподобный Димитрий Прилуцкий в житии. Средник. Около 1503 г. Дионисий . Вологодский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник (ВГИАХМЗ).

Еще один собеседник Сергия Радонежского - преподобный Евфимий Суздальский , основатель и архимандрит Спасо-Евфимиева монастыря , для создания новой обители прибыл в Суздаль в 1352 г. по просьбе Суздальского князя Бориса Константиновича. Уже при жизни Евфимия в нём проживало около трехсот монахов, следовавших установленному им строго общежительному уставу. Преподобный Евфимий часто бывал в Троицком монастыре, молился и беседовал с Радонежским игуменом.

Краткий обзор изображений угодников Божиих, связанных с преподобным Сергием Радонежским узами духовного сыновства, его собеседников и продолжателей духовных традиций открывает нам возможность не только увидеть действенность этих традиций в трудные годы нашей истории, но и говорить о востребованности этих традиций сегодня.

В августе 2014 г. состоялся Первосвятительский визит в Московскую епархию. Местом своего служения Святейший Патриарх Кирилл избрал возрожденный Николо-Пешношский монастырь - одну из древнейших обителей Московской Руси, построенную преподобным Мефодием Пешношским по благословению Радонежского игумена. Преподобный Мефодий трудился над построением монастыря, «пеш нося деревья через речку, которая и получила название Пешноша, а по ней и вся обитель стала именоваться Пешношской, или Николо-Пешношской от соборной монастырской церкви, освященной во имя святителя и чудотворца Николая». Произошло это знаменательное событие в 1361 г.

Преподобный Сергий не только благословил Мефодия на новые монашеские подвиги, но и сам немало потрудился в новом монастыре, посещал своего ученика в его уединении. Из монастырских хроник известно, что «преподобный Сергий и преподобный Мефодий ископали вокруг кельи два пруда и посадили аллею из вязов». Совсем недавно Пешношский монастырь лежал в руинах, а ныне сияет благолепием: благоустроители возрожденной обители в полной мере ощутили действенность молитвенной поддержки великого игумена Святой Руси - преподобного Сергия Радонежского.

Епископ Балашихинский Николай

Источник материала: журнал «Московские епархиальные ведомости», № 9-10, 2014 г.

Виктор Иванович Балдин

В середине XIV в. истерзанная и униженная земля русская уже более ста лет изнывала под гнетом татаро-монгольских завоевателей. В 1237 г. татаро-монгольская конница кровавым вихрем пронеслась по землям Рязанского, Владимирского, Киевского и других русских княжеств, "посекая людей как траву" или тысячами угоняя их в "полон". Путь завоевателей отмечали развалины городов и пепел сожженных деревень. Неподдельным ужасом дышат страницы русских летописей, запечатлевших это нашествие . Жестоко подавляя отчаянное сопротивление, волна завоевателей покатилась и далее на запад; но силы их были так подорваны борьбой на территории Руси, что они вынуждены были вернуть свои войска назад от берегов Вислы и Дуная. Израненная Русь заслонила собой Западную Европу от жестокого порабощения.

"России определено было высокое предназначение... Ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией", - писал Пушкин . Заслонив Европу, русские княжества на два с половиной века стали вассалами эолотоордынских ханов. Население вынуждено было платить огромную дань и терпеть унизительное насилие варварского ига.

И хотя постоянно разъезжали по городам и селам ордынские "численники", деловито пересчитывая людей, дабы никто не уклонился от грабительской дани и предельно богат был ежегодный "выход" в Орду, русский народ напрягал все силы для возрождения сельскохозяйственных угодий, создания новых центров экономической и политической жизни. И среди них уже в первой половине XIV в. заметно выдвигается Москва. Выгодное расположение в центре Северо-Восточной Руси, защищенность от набегов кочевников окраинными княжествами, удобство торговых связей по рекам, а также твердая и дальновидная политика московских князей привлекала сюда людей. Именно здесь, в Москве, зреет мысль об объединении всей Руси; в 1325 г. в Москву из Владимира переезжает митрополит, и это делает ее религиозным центром всех русских земель.

Общий вид Св.Троицкой Лавры с юго-восточной сторон. Открытка.

К этому времени и относится основание Троицкого монастыря в 70 км к северу от Москвы. О начальном периоде его становления мы узнаем из летописных упоминаний и, главным образом, из первых жизнеописаний основателя монастыря Сергия Радонежского, составленных знаменитым агиографом - Епифанием Премудрым, расширенных и переработанных Пахомием Сербом . При всей традиционной условности этих произведений, они содержат ряд интересных сведений об облике монастыря на самой ранней стадии его развития. Сведения эти принадлежат современникам, видевшим монастырь того времени или описавшим его со слов непосредственных очевидцев ("елико слышах или видех"). Так, Епифаний долгое время жил в монастыре при Сергии Радонежском и, как он сам пишет, начал делать свои записи "запаса ради и памяти ради" в 1393 или 1394 г. ("по лете убо едином или по двое" после кончины Сергия) . Пахомий Серб работал над "Житием" позднее, в 1438-1449 гг., но, как и Епифаний, имел возможность "распытывати и вопрошати древние старци", живших еще под игуменством Сергия .

Названные авторы рассказывают, как ростовский боярин Кирилл из-за княжеских усобиц и притеснений татарских тиунов вынужден был "отъехать" на землю московского князя; с супругой Марией и тремя сыновьями (Стефаном, Варфоломеем и Петром) он поселился в небольшом городке Радонеж, у самой границы Московского и Ростовского княжеств (1339). После смерти родителей один из сыновей - Варфоломей решил посвятить себя монашеству. Но он не хотел идти в обычный "мирской" монастырь, расположенный в городе или его окрестностях; его привлекал путь отшельника, и он собрался "пустынножительствовать" в лес. Варфоломей уговорил пойти с ним старшего брата Стефана, который к этому времени овдовел и был монахом расположенного недалеко Покровского монастыря в Хотькове .

Выбрав удобное место в лесу, на небольшом холме, омываемом речкой Кончурой, вдали от.селений и дорог, братья срубили себе келью и "церковицу малу", посвятив ее Троице (по одним сведениям было это в 1337 г., по другим - в 1345 г.) . Однако Стефан не смог вынести суровой, полной тягот и лишений подвижнической жизни и вскоре ушел в Москву, в Богоявленский монастырь, а Варфоломей, принявший после пострижения имя Сергий, остался жить в лесу в полном одиночестве. Два-три года спустя к нему стали присоединяться другие монашествующие; каждый ставил себе келью там, где ему хотелось, возделывал огород и жил самостоятельным хозяйством.

Когда число монахов достигло 12, образовался монастырь; Сергий стал его игуменом. (По месту расположения обители основатель именовался Радонежским.) Сергий один из первых в Северной Руси возрождает строгий устав "общинножития", подобном тому как это было сделано в Киево-Печерском монастыре (с 1688 г. - Лавра) в XI в. В отличие от тех монастырей, где каждый монах жил своим отдельным, иногда довольно обширным хозяйством, новый устав предполагал единую братию с общим хозяйством; все монахи должны были носить одинаковую одежду, жить в одинаковых кельях, питаться вместе в общей трапезной, участвовать в общих работах, выходить за ограду только с разрешения игумена. Такая строгая дисциплина не всем пришлась по душе, и некоторые монахи тайком покинули Сергия.

Для обеспечения нового уклада жизни потребовалось произвести перестройку монастыря. Сергий "монастырь больший распространив, келий убо четверообразно устроити повеле, посреде же церковь болшю воздвиже, от всюду видима яко зерцало, трапезу же и ина елика в потребу братиам" . Одновременно были поставлены и другие здания, куда игумен распределяет "братию по службам: ового келаря, и прочих в поварни, в еже хлеба пещи, ового еже немощным служити с всякым прилежанием" и т.д. .

Обитель Сергия стала походить на четко распланированный городок: кельи располагались по сторонам прямоугольной площади ("четверообразно") вокруг новой церкви и трапезной; позади келий отводилось место для огородов и хозяйственных служб - житниц и сараев. Весь монастырь окружала ограда (тын) из вертикально поставленных бревен или толстых кольев; у ворот постоянно находился сторож - "вратарь". Над воротами была устроена еще одна церковь, посвященная патрону великого княза московского - Дмитрию Солунскому. Примечательно, что этот принцип регулярного построения монастырь пронес через все последующие столетия и сохранил до наших дней; его планировка служила примером при строительстве других монастырей и городов .

Сергий Радонежский обладал выдающимися личными качествами. "Крепкый душею", "могуты за два человека", "мало же словесы глаголавша", "вещая же делы учаща" - говорят о нем современники. Сквозь сложную узорчатость "плетения словес" Епифаниева "Жития" выступает образ скромного и очень сильного человека, перенесшего в одиночестве полную лишений жизнь в лесу среди диких зверей и "бесовских испытаний". Его дни были наполнены неустанным трудом и самосовершенствованием. И став игуменом, он строит жизнь братии на навыках усиленного труда, на привычках к строгому порядку во всем - в чтении, в стремлении к знаниям, в помыслах и чувствах.

Сам Сергий не выделял себя среди других членов братии, вместе с ними участвовал в общих работах, подавая пример истинной кротости и трудолюбия.

В "Житии", которое состоит из отдельных сюжетно законченных глав-рассказов, приводится характерный случай, когда один крестьянин, пришедший посмотреть на прославленного игумена, не признает его во вскапывающем огород монахе, одетой в заплатанное рубище, и только земной поклон князя перед Сергием рассеивает его сомнения .

В условиях татаро-монгольского ига и опустошительного разорения защита христианского народа от гибели заслонила собой другие церковные служения. И Сергий участвует в политической жизни, поддерживая дальновидную политику великого московского князя в единении сил для освобождении Родины. Со своей стороны великий князь всячески покровительствовал Сергиеву монастырю, видя в нем духовную и моральную опору, которая была так необходима молодому центру политической жизни. Благодаря такой поддержке Троицкий монастырь приобретает фактическое первенство среди монастырей Московской Руси, а за его игуменом закрепляется слава радетеля земли Русской. Сергий становится духовником великого князя Дмитрия Ивановича, крестит его сыновей, участвует в государственных делах; константинопольский патриарх шлет ему свои грамоты и подарки, митрополит Алексий перед кончиной хотел видеть его своим преемником. "Слава и слышание пронесеся о нем повсюду", - записывают летописцы ; наряду с событиями общегосударственного значения они отмечают болезнь "чюдного старца", при жизни называя его "святым", - факт беспримерный в русской истории по отношению к какому-либо лицу. "Игуменом земли Русской" называли Сергия в народе.

Московские князья не раз призывали Сергия для решения сложных междоусобных разногласий, и игумен прославленного монастыря только силою своего морального авторитета неизменно подчинял строптивых князей "голосу Москвы". Так, например, в 1365 г. Сергий по поручению митрополита Алексия закрывает все церкви в Нижнем Новгороде, чтобы принудить непокорного князя Бориса согласиться на переговоры с союзником Москвы суздальским князем .

Особенно широкий отклик в народе получила неустанная деятельность Сергия по содействию подготовке вооруженного отпора татарским поработителям. В то время как московский князь Дмитрий Иванович развертывает строительство укреплений к югу от Москвы, готовя арену для предстоящих боев с монголами, Сергий с помощью своих учеников основывает здесь же ряд укрепленных монастырей - Высоцкий близ Серпухова, Голутвин близ Коломны (1374), Симонов под Москвой (1379).

Карательные набеги кочевников все чаще встречают вооруженный отпор, а московский князь даже прекращает выплату дани (1374). Русь явно начинает выходить из повиновения ордынским ханам.

Тогда Мурза Бегич предпринимает хорошо подготовленный поход на Москву. Но русские дружины встретили татарскую конницу на рязанской земле у реки Вожи; при попытке форсировать реку татарское войско было разгромлено и обращено в паническое бегство (1378).

Золотая Орда решила не просто наказать непослушного московского "вассала", а вновь пройти огненным смерчем по Русской земле. Два года собиралось огромное войско со всех подвластных территорий; усиленное наемниками из соседних земель, оно двинулось на Москву под водительством темника Мамая (1380), который был так уверен в победе, что даже распорядился прекратить работы на полях, обещая скоро обеспечить всех за счет грабежа русских земель. ("Ни един из вас не пашите хлеба, да будете готовы на русские хлебы".)

Московский князь Дмитрий Иванович проявил дальновидность и мужество, - он не только сумел объединить воинские силы княжеств, но и обратился с призывом к народу. Его гонцы объявляли всюду, что "призывают всякие человеки постоять за Русь". В короткий срок под его стяги собралось великое ополчение; когда русские рати прибыли на смотр под Коломной, "то сами удивились силе своей".

Перед выездом из Москвы к войскам полный раздумий и тревог князь Дмитрий Иванович вместе с ближайшими воеводами посетил Сергия Радонежского в его обители (ил. 8). Летописцы повествуют, как после молебна за успех предстоящего похода Сергий благословил князя на подвиг и по его просьбе послал к ним двух иноков своего монастыря - Пересвета и Ослябю, "зело умеющих ратному делу и полки уставляти еще же и силу имущих и удальство велие и смельство" . Он как бы подчеркивал этим, что война за независимость Родины священна и долг каждого, в том числе и монаха, принять участие в ней. Благословение на битву прославленного игумена имело огромное значение для поддержания высокого воинского духа. Такую же роль выполняли "ободряющие грамоты", которые получал от Сергия князь во время похода. Содержание писем неизменно становилось известно войскам: "Без всякого съмнениа, господине, с дръзновением пойди противу свирепьства их, никако же ужасатися, всяко поможет ти Бог" .

Дружины русских двинулись навстречу вражеским полчищам, упреждая их набег на Москву. Они переправились на другой берег Дона и вынудили Мамая принять бой на просторном Куликовом поле. 8 сентября 1380 г., когда утренние лучи солнца разогнали густой туман в пойме Дона и Непрядвы, противники увидели друг друга.

По древнему обычаю сражение началось с поединка. Могучий ордынский богатырь Темир-Мурза (Челубей), "велик и страшен зело", звеня доспехами, проскакал перед рядами русских воинов, громко вызывая смельчака помериться с ним силою. Вызов принял Александр Пересвет - он выехал навстречу в скромной схимнической мантии, расшитой крестами, крепко сжимая длинное копье. Воцарилась глубокая тишина: оба войска замерли, следя за единоборством. Привстав на стременах, противники разогнали своих коней и "ошиблись" на полном скаку; пронзив один другого копьями, оба замертво вместе с конями пали на землю, "ударившись крепко толико громко и сильно, яко земле потрястися".

Конец поединка стал началом исторической битвы. Татары обрушились всей мощью своей конницы на передовой полк русских - "и бысть сеча велика и брань крепка" (ил. 9). Уверенный в успехе, Мамай, не заботясь о резервах, гнал в бой все новые и новые силы. Не один раз его воины прорывались к великокняжескому знамени и пытались подрубить его; казалось, они были близки к победе. Но в самый критический момент в бой вступил "запасный полк" русских, скрытно стоявший в дубраве на берегу Дона. Его стремительная атака в тыл и фланг вражеского войска вызвала панику. Русские перешли в наступление, обратили врагов в беспорядочное бегство. Одним из первых скакал назад сам Мамай ("и прибежа в землю свою не во мнозе дружине"). Великого князя Дмитрия Ивановича нашли лежащим без сознания, но без серьезных ран, хотя все доспехи на нем имели следы вражеских ударов.

Восемь дней не уходило русское войско с поля сражения: оставшиеся в живых хоронили павших. А многие города и княжества увозили своих земляков в дубовых колодах в родные земли. (Тело Пересвета было перенесено в Москву, в Симонов монастырь, и захоронено в церкви Рождества Богородицы. Позднее рядом с ним положили и Родиона Ослябю.)

Весть о разгроме татар быстро разлетелась по всей земле. Звоном колоколов и всеобщим ликованием встречала Москва победителей, а своего князя народ нарек Донским. Вернувшись в Москву, Дмитрий Донской посетил Троицкий монастырь и пробыл там более трех недель (с 4 по 28 октября). Он благодарил Сергия за поддержку в трудную для Родины годину, присутствовал на заупокойной литургии и панихиде по тысячам ратников, оставшихся на Куликовом поле. Князь от себя пожаловал монастырю "место под церковь и под кельи близ своего государева двора" в Кремле и освободил от взимания "государевых пошлин" с монастырских вотчин, промыслов и "с людей годовщины" (поголовных сборов), "покамест дом живоначальные Троицы учнет стояти" .

В Троицком монастыре установилась традиция в Дмитриевскую родительскую субботу отмечать память воинов, павших на Куликовом поле; особо поминаются при этом Пересвет и Ослябя .

Велико было значение победы на Куликовом поле для судеб русского народа: он воспрянул духом, поверил в собственные силы, получил реальную надежду на полное избавление от ненавистного монгольского ига. И хотя пройдет еще целый век, прежде чем окончательно будет сброшена унизительная зависимость от Золотой Орды, но время это будет проходить под знаком роста национального самосознания русского народа, его нарастающего сопротивления поработителям. Многострадальная Русь не только выстоит и восполнит колоссальный ущерб, нанесенный завоевателями, но и создаст условия для дальнейшего развития земледелия и городов, торговли и ремесел, культуры и искусства.

Разгром на Куликовом поле вызвал взрыв усобиц в Золотой Орде - Мамая с позором свергли, и он тайно, под чужим именем, бежал в Крым, где и был убит. Его преемник -хан Тохтамыш - спешно стал собирать новое "великое войско" и уже через год выступил на Русь. Поход готовился в глубокой тайне, и татарам удалось неожиданно для русских ("изгоном") переправиться через Волгу. А князья нижегородские и рязанские поспешили навстречу Тохтамышу и выговорили обещание не трогать их земли; за это Олег Рязанский даже взялся показать удобные переправы через Оку.

Поздно получил Дмитрий Донской весть о страшном нашествии; не успел он собрать рати с других городов и княжеств для отпора. С небольшой дружиной поскакал князь на север, мимо Троицкого монастыря - сперва в Переяславль-Залесский [*] , а затем в Кострому, чтобы готовить новые полки. Братия Троицкого монастыря вместе с игуменом спешно бежала в Тверь; там же укрылся и московский митрополит Киприан.

В августе 1382 г. Тохтамыш подошел к Москве. Затворившиеся в Кремле жители три дня отбивали штурмы татар; они впервые применили тогда "огненный бой" - стрельбу из пушек каменными ядрами. Но с помощью изменников Тохтамыш прибегнул к хитрости: сыновья нижегородских князей от его имени клятвенно заверили осажденных, что татары готовы уйти, как только получат откуп. Москвичи поддались коварным обещаниям и сами отворили ворота крепости. И сразу же последовала страшная расплата: Кремль был разграблен и сожжен, более 24 тыс. человек полегло убитыми, многие сгорели или утонули в реке, спасаясь от смерти. Однако, опасаясь подхода Дмитрия Донского из Костромы, Тохтамыш поспешил назад; перед уходом татары пограбили города вокруг Москвы, а затем не пощадили и Рязанское княжество. Затерявшийся в лесах Троицкий монастырь не попался тогда на пути их разбойничьих отрядов и остался цел. Московским князьям пришлось снова возить дань в Орду, только теперь в еще больших размерах...

Единственным удельным княжеством, не подчинившимся Москве, в то время оставалась Рязань. Ее князь Олег вероломно нарушал договоры, не раз вступал в союз с татарами; в 1385 г. он даже напал на Коломну и разбил московское войско. И тогда по просьбе Дмитрия Донского в Рязань отправился Сергий Радонежский. Летописцы подробно описали его дипломатическую миссию: "Старец чюдный тихими и скромными словесы... беседовав с ним (Олегом Рязанским. - В.Б.) о ползе души и о мире, и о любви", и тот, "устыдебось толь свята мужа", переменил "свирепство свое на кротость". Олег заключил с Москвой "вечный мир и любовь род в род", который тут же подкрепил женитьбой своего сына на дочери Дмитрия .

Присутствовал Сергий и при кончине Дмитрия Донского: его имя стоит под духовной грамотой великого князя, и среди тех, кто отпевал великого князя, первым называется "Сергий игумен преподобный старец" (1389). Ненадолго пережил Сергий Дмитрия Донского - московский летописец записал под 1392 г.: "Toe же осени... преставился преподобный и богоносный отец наш игумен Сергеи Троецкыи, иже в Радонеже... и положен бысть в честней обители святыя Троица, иже сам созда" . За полгода до кончины Сергий передал руководство обителью своему любимому ученику Никону, с которым некоторое время даже жил в одной келье. Сергий хотел, чтобы его похоронили на территории монастыря - там, где обычно хоронили всех монахов, однако братия с согласия митрополита положила его в монастырской церкви "на правой стороне".

Успенский собор. Фото: А. Джус.

Имя Сергия и его монастыря навсегда слилось с судьбами России. Троицкий монастырь сделался как бы сердцем Московской Руси и одним из крупнейших очагов русской древности, культуры и просвещения.

Сергий Радонежский принадлежит к числу тех выдающихся людей в истории Древней Руси, деятельность которых имела благотворное значение для судеб страны и сохраняется в памяти народной. В.О. Ключевский так определил значение его для русского общества: "Примером своей жизни, высотой своего духа преподобный Сергий поднял павший дух родного народа, пробудил в нем доверие к себе, своим силам, вдохнул веру в будущее... При имени преподобного Сергия народ вспоминает свое нравственное возрождение, сделавшее возможным и возрождение политическое, и затверживает правило, что политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной. Это возрождение и это правило - самые драгоценные вклады преподобного Сергия... положенные в живую душу народа" .

К концу XIV в. Троицкий монастырь стал одним из влиятельных центров политической и культурной жизни Древней Руси; он сохранял затем это значение на протяжении столетий. "Деятельность Сергия в делах государственных была, вероятно, главнейшею причиной того, что обитель Троицкая... занимала очень важное место в составе всего Московского государства", - справедливо отмечает И. Забелин Обитель Сергия была также просветительской школой, где монахи получали определенное воспитание и подготовку для ведения миссионерской деятельности. В монастыре было собрание рукописей и налажена переписка книг ("и самые книги не на хартиях (пергаменте) писаху, но на берестех" ). Широко развито иконописание и художественные ремесла ("рукоделие").

В Троицком монастыре жили и работали известные художники, писатели, мастера прикладного искусства. Отсюда вышли основатели и других монастырей, заложившие основу северорусского общежитийного монашества и распространившие традиции обители Сергия. Это Роман Киржачский, Андроник Спасский, Мефодий Песношский, Авраамий Городецкий, Федор Симоновский, Афанасий Высоцкий, Григорий Голутвинский, Савва Звенигородский, Павел и Сильвестр Обнорские, Ферапонт Белозерский и другие. Только во второй половине XIV в. Сергием и его учениками были основаны двадцать два монастыря в различных русских княжествах. И летописец имел полное основание сделать приписку в записи о кончине Сергия: "Бе началник и учитель всем монастырем иже в Руси" .

Меняется и окружение монастыря. Епифаний Премудрый свидетельствует, что если ко времени основания обители "пусто бяше место то... с вся страны лесове, всюду пустыня", то теперь здесь селятся крестьяне, "съставиша села и дворы многы и насеяша села и сътвориша плод житен и умножися зело" . Своеобразной моделью Троицкого монастыря того времени может служить село Благовещенское, расположенное в 2 км к северо-западу от него. Упоминаемое еще в документах XV в., село это до нашего времени сохранило свои первоначальные размеры и "четверообразную" планировку: избы располагаются по сторонам прямоугольной площади, посредине которой возвышается деревянная церковь .

Основано 40 монастырей. Из них, в свою очередь, вышли основатели еще 50 обителей. Последователи преподобного стремились к уединению, но в любую глушь к ним стекались люди. Монахи снова бежали в глухие леса, но каждый раз, как следы на снегу, оставались позади них монастыри. Корреспондент «НС» отправилась по этим следам.

Несмотря на разветвленную сеть железных дорог, Россия - страна, где царствуют рейсовые автобусы. Жители какого-нибудь Судиславля говорят о Рыбинске, Тотьме или Ярославле, как москвичи говорят между собой о Новокосине, ВДНХ или Лефортове. И в какие только закоулки не забираются эти дребезжащие допотопные машины по песчаным и глинистым дорогам! Я следовала на них от села к селу, толкалась в очередях к окошечкам автовокзальных касс, движимая неодолимым стремлением хоть разочек увидеть настоящего отшельника.

Авраамий

В XIV веке ученики Сергия Радонежского разошлись от него пешком, чтобы вдали от своего учителя распространить по всей русской земле дух особого, сергиевого монашества, дух пустынножительства, соединенный с любовью к людям. Авраамий Галицкий одним из первых принял от преподобного. Сергия Радонежского монашеский постриг. По свидетельству жития, скончался Авраамий в 1375 году в «глубокой старости», значит, он был намного старше Сергия, которому в то время было около 56 лет.

Уйдя по благословению на поиск уединенной жизни, преподобный Авраамий пришел в Галич. Обойдя большое озеро, на котором стоял городок, он нашел место под высокой горой, где решил отдохнуть и помолиться. Несколько дней Авраамий просил Божию Матерь, чтобы она указала место его отшельничества. И вот, наконец, он услышал голос, который звал его на гору. Взойдя на нее, Авраамий увидел на дереве икону Божией Матери «Умиление». Он еще усердней начал молиться и… «икона подвижеся на древе и сниде на руце преподобнаго, никим же носима». На этом месте Авраамий выкопал себе землянку и остался жить.

Недолго Авраамий оставался в безвестности. Князь галичский Дмитрий Федорович скоро узнал о нем и прислал Авраамию приглашение к себе в город. Естественно, с иконой. От иконы в Галиче совершались многие чудеса, и князь расщедрился на землю и деньги для монастыря. Этот первый Авраамиев монастырь, в честь Успения Божией Матери, практически занимался тем, что просвещал местный народ - чудь. Когда обитель стала многолюдной, Авраамий опять ушел, но ученики снова его нашли. Так Авраамий был вынужден основать второй монастырь в семидесяти километрах от Галича, в честь положения Ризы Богородицы. Вскоре история повторилась, и Авраамию пришлось основать третий монастырь на реке Вига во имя Собора Богоматери. Наконец, в последний раз преподобный совершил попытку жить в уединении, но и тут к нему пришли ученики. В двадцати километрах от третьего монастыря на высоком берегу Чухломского озера близ городка Чухлома возник четвертый Авраамиев монастырь в честь Покрова Богородицы. Он и остался до сего дня.

Над мощами преподобного Авраамия, почивающими в подклете Покровского храма, проносились годы, менялись учреждения: монастырь, детский дом, машинно-тракторная станция, школа и вот опять монастырь. В двадцатые годы чудотворная икона «Умиление», сопровождавшая Авраамия в его трудах и путешествиях, исчезла. Осталась особо почитаемая современной братией монастыря поясная икона преподобного Авраамия, с чудотворной иконой «Умиление» в руках. Еще сохранились крест с вериг преподобного, древний вышитый покров с его раки и икона Божией Матери «Казанская», которая, по наблюдениям монахов и прихожан, сама собой обновляется. Вид у нее действительно необычный. Как будто кто-то старательно оттирал копоть с лика, но пока еще не смог оттереть до конца.

Прибыв в Галич, пересаживаюсь на рейсовый автобус до Чухломы. Ехать недалеко, но долго. Разбитые дороги и заброшенные храмы в лесу сопровождают северный пейзаж за окном.

Солнечная весна 2012-го. Озеро разлилось широко. Далеко на водной глади видны заросли ивняка. Исполняющий обязанности настоятеля архимандрит Михаил идет на службу в Успенский храм и по дороге благословляет паломников: «Вы за водичкой? Должен вас предупредить: вода весной грязная, так что умываться можно, но пить не советую». Особый подвиг монахов Авраамиего монастыря - носить воду из колодезя преподобного в гору в монастырскую поварню. Гора очень крутая. Зимой это особенно тяжело. В девяностые годы XX века этот подвиг выглядел так же, как и при преподобном Авраамии. Сейчас над колодезем стоит часовня, по склону устроена лестница со скамейкой для отдыха, но дух монашеского подвига никуда из монастыря не делся. Встречают путешественников строго, но с любовью. Женщинам придется смиряться, в трапезной их накормят только после мужчин.

Сейчас в обители около 30 насельников. Огромные желтые кресты с пятиглавого Покровского храма, построенного в1607 году «по вере и обещанию» царя Василия Шуйского над мощами преподобного, стоят в земле за алтарем, как богатыри на заставе. «Когда нашли их, не знали, куда приспособить, вот и поставили на монастырском кладбище», - рассказывает монах-экскурсовод. Среди погребенных в обители - княжна Елена Долгорукова (сестра первой жены царя Михаила Федоровича), основатель дворянского рода Лермонтовых Джордж Лермонт и все его потомки.

Сумрак маленького, бесстолпного Успенского храма с узенькими окошками-бойницами. Два монаха поют «Величит душа моя Господа». Поют в унисон, гулкими строгими голосами. На «Честнейшую херувим…» голоса вдруг, как два крыла, раскидываются в разные стороны, и песня кружит прекрасной птицей под куполом древнего храма.

Из обителей, основанных Авраамием Галицким, сохранился только Покровский монастырь близ городка Чухлома. Здесь в подклете монастырского собора покоятся мощи преподобного. На фото: Покровский собор, надгробие над местом захоронения святого Авраамия

Казанская икона Божией Матери в Покровском соборе. По наблюдениям монахов и прихожан, образ сам собой обновляется

Кирилл

Племянник окольничего Димитрия Донского Косьма очень хотел стать монахом. Москвич, образован, впереди карьера, и вдруг такое. Все боялись его постригать: окольничий разгневается. Решился только игумен Махрищского монастыря Стефан. И вот Косьма стал иноком Московского Симонова монастыря Кириллом. Часто в монастырь наведывался игумен Радонежский Сергий. Он приходил в гости к своему племяннику, настоятелю Симонова монастыря архимандриту Феодору. Но часто, минуя келью настоятеля, игумен Сергий сперва направлялся в хлебню к Кириллу и подолгу там с ним беседовал.

Однажды Кирилл услышал голос Божией Матери: «Кирилле, иди на Бело езеро. Там уготовано место тебе». Он вышел из монастыря и направился в леса Белозерской стороны, чтобы найти уединенное место для молитвы. С ним пошел уроженец тех мест будущий преподобный Ферапонт. Кириллу тогда было 60 лет. Место, которое они нашли, оказалось труднодоступно и почти со всех сторон окружено водой озера Сиверского. Это и было нужно. Они поставили крест, выкопали землянку и срубили себе часовню, а когда начали к ним стекаться люди, монахи решили построить первый каменный храм в обители в честь Успения Пресвятой Богородицы. Шел 1397 год.

Сейчас Кирилло-Белозерский монастырь представляет собой два монастыря. Как матрешка в матрешке, внутри Успенского находится маленький Иоанновский монастырь. В годы опричнины ссыльные бояре щедро жертвовали на обитель, и территория вокруг первого каменного Успенского храма стала обрастать зданиями и церквями, а Святая горка, место первых трудов преподобного, на которой было только два храма - в честь Рождества Иоанна Предтечи и преподобного Сергия, - так и осталась за своей оградой.

«Вот по этой тропе братия приходила к Кириллу в келью. Сначала надо было заглянуть в часовенку, может быть, отец там молится, - мы с монахом Даниилом поднимаемся на Святую горку - так теперь называется самая древняя часть обители, где начинал свое жительство Кирилл. Отец Даниил отпирает замок каменного футляра-часовни, под которым уже шесть столетий стоит деревянный неказистый сруб. - Это та самая часовенка, которую преподобный срубил для себя собственными руками». В часовню нельзя войти, можно только нырнуть под низкий косяк маленькой дверки, сделав таким образом поклон почти до земли. В полумраке перед вошедшим предстает крест, сильно потесанный и потерявший форму по краям. «Это паломники. Знаете… Ну, погрызли они его, вот решили его тоже в футляр поставить. Правда, не очень помогает», - как бы извиняясь за почитателей преподобного, говорит отец Даниил. Крест стоит посередине часовенки, занимая почти все пространство. Отец Даниил так и не входит внутрь. Он стоит на коленях в проеме двери и, повинуясь какому-то внутреннему приказу, запевает торжественную мелодию тропаря: «Кресту твоему поклоняемся Владыко…»

За 30 лет управления Кирилла в монастыре собралось 60 человек братии. Скончался Кирилл в 1427 году, оставив обитель процветающей. Братия скорбела и просила Кирилла взять их с собой в мир иной. В течение следующего года по разным причинам 30 человек из братии скончались. Над мощами святого построили храм в честь Кирилла Белозерского, как раз рядом с первым Успенским собором обители, а внутри храма поставили тяжелое и богатое серебряное надгробие. К началу XVIII века при монастыре образовалась целая слобода, из которой вырос впоследствии город Кириллов.

15 сентября 1918 года, Кириллов. Несколько человек идут по старой Горицкой дороге. Впереди епископ Кирилловский Варсонофий (Лебедев), с посохом и в клобуке, за ним монахиня и еще четверо мирян. Их сопровождают человек двадцать красноармейцев, толкают прикладами. Вот поворот на учебное стрельбище, к горке Золотухе. Больше сомнений быть не может. «Нас ведут на нашу голгофу», - спокойно говорит епископ. Выстроили всех в ряд. Воздев руки к небу, владыка молится. Вокруг звучат выстрелы и падают люди, епископ читает над их телами молитву на исход души от тела. Его самого пули пока не достают. «Да опусти ты свои руки!» - подбегает раздраженный красноармеец. Владыка поворачивается к нему лицом, опускает руки: «Аминь. Я закончил. Теперь заканчивайте вы». Красноармеец расстреливает епископа в упор.

Тело владыки Варсонофия верующим не отдали, похоронили его в общей могиле на стрельбище. К началу Великой Отечественной войны в Кириллове не осталось ни одного священника и монаха.

В девяностые годы началось возрождение монастыря. Первую литургию совершили в храме преподобного Сергия Радонежского. Ныне монастырь сосуществует с музеем, из храмов действуют Сергиевский (только летом) и Кирилловский (круглый год). Места для приема и размещения большого количества паломников в монастыре пока нет. Одной из новых традиций обители стал ежегодный крестный ход 15 сентября к месту расстрела епископа Варсонофия Кирилловского, причисленного к лику святых.

Сегодня большой Успенский Кирилло-Белозерский монастырь функционирует как музей. На его территории, как матрешка в матрешке, находится действующий Иоаннов монастырь

В Кирилло-Белозерском музейном комплексе часто проходят городские гулянья. Звуки шумного веселья проникают и за стены Иоаннова монастыря, но монахи уверяют, что им это не мешает

Часовня, срубленная шесть столетий назад преподобным Кириллом Белозерским. Чтобы войти сюда, приходится сгибаться, делая поклон почти до земли

Посередине часовенки, занимая почти все ее пространство, стоит крест, сильно обломанный по краям слишком ревностными паломниками

Сувенирная торговля перед стенами музея - резные странники, схимники, расписные яйца...

Судиславль. Для паломника, направляющегося по следам учеников преподобного Сергия, этот провинциальный городок - узловая станция. Через него проходят дороги и в Галич, и в Чухлому

Павел

Значительно удалившись от указателя со стрелочкой на Свято-Троицкий Павло-Обнорский мужской монастырь, автобус Вологда-Рыбинск останавливается на трассе, в часе езды от городка Грязовец. Стрелочка указывает в лес, но туда ведут два поворота. Попробуй выбрать, куда сворачивать, если проверить свой выбор можно будет, только пройдя километров пять. Собственно, на этом расстоянии от трассы и находится древний монастырь, основанный преподобным Павлом Обнорским в 1414 году.

Дождливый промозглый вечер. На трассе - никого, только девушки на обочине. Время не ждет: надо успеть пройти пешком пять километров, все посмотреть в монастыре, вернуться пешком на трассу и перехватить автобус в обратную сторону. Иначе на московский поезд я не попадаю. «Девчонки! Не подскажете, как до монастыря дойти?» - обращаюсь я к ним. «Ой, да вы не туда поворачиваете! Вам вот на Косиково надо. Так прямо пойдете и в монастырь упретесь!» - орут мне девицы сквозь шум автострады.

Лесная дорога делает плавный изгиб, теряется под горой и выныривает из глубокого оврага, открывая стройный сосновый бор на противоположной стороне и небольшой поселок с несколькими каменными строениями. Эти строения и есть Павло-Обнорский монастырь, в прошлом один из самых больших монастырей Русского Севера. В 1924 году основной Троицкий храм монастыря был уничтожен, а его иконы, некоторые из которых написаны самим Дионисием, конфискованы в Третьяковскую галерею, Русский музей и Вологодский музей-заповедник.

Преподобный Павел был родом из Москвы. Он тоже один из первых учеников игумена Радонежского, как и Авраамий, даже одно время нес послушание у него в келье. 15 лет Павел жил отшельником недалеко от Троицкой обители, но к нему стали стекаться люди, и он испросил у преподобного Сергия благословение удалиться еще дальше в непроходимые леса. Согласно житию, три года Павел прожил в Комельских лесах в дупле огромной липы, прежде чем, «Богом водимый», отправился по реке Нурме и нашел на ее берегах пустынное место для нового жительства.

В XIV веке северные леса были наполнены отшельниками. Еще один ученик преподобного Сергия, Сергий Нуромский, нашел Павла, безмятежно кормящим лесных птиц. Некоторые из пташек запросто сидели у Павла на голове. С тех пор началась у Павла с Сергием дружба, в память которой в Павло-Обнорском монастыре впоследствии поставили часовню. Вскоре в лесное уединение Павла опять пришли любители безмолвия. Делать нечего, не хотел сначала Павел их пускать к себе, но вспомнил, что Сергий, его учитель, наставлял всех любить и никому не отказывать в помощи, и решил основать монастырь в честь Святой Троицы. Поставив во главе обители другого монаха, он продолжал жить в своей келье. В январе 1429 года преподобный Павел скончался.

Настоятель игумен Амфилохий, инок и четыре трудника стоят на половичках перед скромным надгробием преподобного Павла в деревянной часовне на месте взорванного в 1930 году храма преподобных Павла Обнорского и Сергия Радонежского. Молебен у мощей после вечерней службы длится недолго, потом все прикладываются к надгробию, под которым лежат мощи преподобного. На пути от часовни к трапезной настоятель распутывает поручи, складывает их в карман, внимательно слушает рассказ о цели позднего визита. «Фотографировать - пожалуйста. А ночевать мы женщин не оставляем», - решение настоятеля сурово, но справедливо. Не для того живут в лесу четыре монаха, чтобы женщинам приют давать.

Выхожу за ворота монастыря. Надо скорее на трассу. Дождь уже промочил куртку насквозь и темной завесой окутывает лес. С приближением ночи растет вероятность ночевки в лесу. Одна надежда на преподобного, авось как-нибудь все устроит. Из-за горы выезжает машина.

Не подкинете до трассы?

Может, вас сразу в Грязовец отвезти? Вам там куда, к вокзалу или на автобус?

…Вечерний грязовецкий вокзал. До поезда на Москву два часа. Сижу на вокзале, поедаю вкуснейшие плюшки, полученные в дар от добрых людей, подобравших меня на дороге. Про себя молюсь - благодарю преподобных за благополучное завершение моего экстремального путешествия. Главное - не сомневаться и положиться на наших святых. Они уж точно не подведут!

Ирина СЕЧИНА