Поиск истины, или Обретение истинной веры. Важно ясно понимать: католичество – это не церковь-сестра, а отпавшая от Православия Поместная церковь

Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое,
и забудь народ твой и дом отца твоего.
И возжелает Царь красоты твоей;
ибо Он Господь твой, и ты поклонись Ему.

(Пс. 44: 11- 12)

В неделю Торжества Православия 2006 года ректор Московской духовной академии и семинарии архиепископ Верейский Евгений студента 3-го курса семинарии Фому Диц (Thomas Diez), направленного в Московские духовные школы по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в ответ на ходатайство архиепископа Берлинского и Германского Марка . Это был первый диакон, ставленник Русской Зарубежной Церкви, который получил рукоположение в Московской Патриархии. Ныне служит в Москве, в храме Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря. Он также является редактором немецкой страницы интернет-проекта «Непридуманные рассказы о войне». У отца Фомы и матушки Иоанны растут четыре дочки .

- В чем была причина поиска новой религии, новой веры? Что подтолкнуло к такому решению? Люди, события? Была ли ваша семья религиозной?

Я родился в 1963 году в немецкой лютеранской семье, азбуку веры мне передал отец. Он был верующим, лютеранином. С детства я был религиозным человеком и исповедовал свою веру перед сверстниками. Подростковый возраст означал для меня серьезное потрясение, я пережил эти годы очень тяжело. Отталкивала школа ее ориентацией на успех, желанием вызвать в молодежи конкуренцию и стремление к карьере и одновременно своим неумением ответить на вопросы о смысле жизни. Как и большинство людей, я потерял свою детскую веру в возрасте 15-16 лет. После окончания гимназии я прослушал курсы катехизации в одном католическом приходе в пригороде Мюнхена. Это был «Неокатехуменальный Путь» - одно из так называемых «духовных движений» Римско-католической церкви: в маленьких общинах читается слово Божие и совершается исповедь и Евхаристия. И здесь, в этом движении, я нашел некую опору в своем одиночестве и в своих религиозных исканиях.

- То есть поиск продолжался.

В 1985 году я начал учебу на архитектурном факультете в Мюнхене, а также с большим энтузиазмом и с не меньшей преданностью углубился в жизнь Католической церкви, стал катехизатором, участвовал во многих паломничествах в Италию, к центру упомянутого выше движения, и принял католическую веру. Очень важным для всего моего дальнейшего жизненного пути стал 1988 год, когда я участвовал в миссии Неокатехумената в Западном Берлине. Это был последний год перед крушением Берлинской стены. По сути, я сопровождал одного итальянского священника и четыре многодетные семьи из Мюнхена и Вены, приглашенных Берлинским католическим кардиналом для постоянной евангелизации в этом городе. Опыт совместной молитвы и труда, благовествования Евангелия и семейной жизни под его светом, а также первое знакомство с Православием в его русском «облачении» перевернули во мне все жизненные чаяния. Дело в том, что волны празднования тысячелетия Крещения святой Руси докатились также до Западного Берлина, и можно было много об этом прочитать в прессе. Я начал изучать русский язык (мы так смеялись, когда услышали слово «преподавательница» впервые на магнитофоне). Шансы выучить язык казались мне небольшими. Но я не сдавался, и русское слово скоро стало для меня вообще воплощением красоты речи. Мне очень нравится славянский язык. Он как колокол, как мощный колокол. Это хороший способ для того, чтобы слово звучало и давало свое богатство, свое содержание через красоту звука…

С того года я загорелся желанием стать миссионером Католической церкви в России.

Вернувшись в свой родной город Мюнхен для продолжения образования, я хотел жениться, но у Господа были другие планы. Он готовил меня постепенно для принятия святого Православия.

Помню, когда я слушал по радио песнопение «Ich bete an die Macht der Liebe» («Коль славен наш Господь в Сионе») Бортнянского , я расплакался. И до сих пор со мной так происходит, когда исполняют духовные песни нашей Церкви, полагая в них всю душу. На Западе, в католических храмах, начинают заменять пение в сопровождении органа песнями под гитару. Попытки оправданны, ведь песнопения традиционного католицизма оказываются неспособными вызвать в человеке покаяние. Другое дело - сложившиеся музыкальные традиции Православия. Их глубина несравнима с песнями, которые сейчас используют в католичестве или других инославных конфессиях.

Вы много читали о Православии? Как происходило это проникновение в мир совершенно другой культуры, религии?

Что только я нашел в немецкой литературе о Православии, я все прочитал. Особенно мне запомнилось жизнеописание святого Иоанна Кронштадтского и его «Жизнь во Христе», а также «Откровенные рассказы русского странника». Я все опасался прикоснуться слишком к Православию, боясь за свою католическую веру, и молился к Пресвятой Богородице, чтобы не потерять ее. Итак, когда меня пригласили посетить русскую Пасху в Мюнхене, я отказался. В 1990/1991 году я повторно был послан с миссией Неокатехумената, на этот раз в Венгрию. Тут было заложено призвание ко священству, и, закончив архитектурный факультет, я поступил уже в Международную католическую семинарию города Берлина.

Интересен путь из другой религии, из Германии, в Православие. Причем не просто принять веру, но стать священником, принять рукоположение.

Там шли два процесса параллельно. Один процесс - это мое вовлечение в католическую общину с 19-летнего возраста, а другой - это постепенное возрастание моего интереса к Православию, начавшегося на несколько лет позже. Я читал все, что можно было найти, что было тогда доступно на немецком языке. Существуют труды русских отцов Церкви на немецком языке, их биографии, также введения в Иисусову молитву.

Учась в католической семинарии, с 1992 по 1998 год, я скоро почувствовал, что эти две сферы не соединяются воедино. Католическая семинария делает сильную опору на общинную жизнь и на отказ каждого воспитанника от своих личных интересов и пристрастий. И я понял: если я хочу стать католическим священником, то рано или поздно придется отказаться от своей тяги к Православию. Но хочу ли я этого? В чем воля Божия? Я решил себя проверить тем, что отказался от всего, что было связано с Россией, с Православием, от всех моих учебников и книг. С этого момента прошло три с половиной года, и Господь мне ответил ясно, что же делать со своей жизнью. Но тогда я находился уже в Риме…

- А сколько лет вы учились в Риме?

Один год на степень бакалавра теологии. Желание стать священником угасло, и оказалось, что путь целибата был не для меня. Я был вынужден отказаться и вернулся домой в свой родной город - в Мюнхен. Снова приступил к своей профессиональной деятельности как архитектор. Нашел работу, слава Богу. И тогда я отложил все самоограничения и стал посещать богослужения в кафедральном соборе Русской Зарубежной Церкви и заниматься православным богословием. Экклезиология Православной Церкви стала для меня камнем преткновения, для моего, тогда еще католического, восприятия богословия и учения о Церкви. Важно понять, что Зарубежная Церковь всегда воздерживалась от всякой экуменической настроенности, и вследствие этого она утверждала не только, что Католическая церковь исторически отпала от Православия, но и то, что ее вероучительные отступления вели в ересь. Такое я тогда впервые слышал.

- Католики не знают об этом?

Они сторонники теории ветвей, осужденной у нас архиерейским собором в 2000 году. В католическом сознании нет существенных вероучительных различий между Православием и католичеством. Как же возможно думать, что католическая вера ущербна, если 1 миллиард человек ее исповедует? Вначале я сомневался: не фанатики ли эти «зарубежники»? А потом я стал убеждаться в том, что другие Православные Церкви одинаково учат - они только более дипломатично выступают. Благодаря бескомпромиссности Зарубежной Церкви в отношении к инославным мне открылись двери святого Православия, за что я ей очень благодарен.

- Это был тяжелый процесс?

Это рухнула твердыня. Что Церковь возглавляется папой. И что она непогрешимо сохраняет и передает Священное Предание. Это рухнуло тогда в моем сознании. Есть еще один важный момент, и я должен это сказать. В католичестве есть много симпатии к Православной Церкви. Например, тогдашний папа Иоанн Павел II писал немало о Православии, в том числе о монашестве. Говорил о том, что нужно много сил приложить, чтобы найти потерянное единство с Православными Церквами. Потерянное единство. Действительно, католики потеряли единство Церкви. Даже кардинал Вальтер Каспер, возглавляющий Конгрегацию единства Церкви в Риме, признавался, что отделение от Православия привело Западную церковь к глубокому кризису в веках, следующих за Великой схизмой 1054 года, и в конце концов вызвало Реформацию.

- То есть это признается даже Каспером.

Да. Мне стала очень важной мысль обретения единства в Церкви. Можно сказать, Господь вложил ее мне в сердце. И я нашел ответ в поиске единства Церкви в Православии и его учении. Поэтому, когда я увидел, что в Православии нет отступлений от Священного Предания, но верное и целое его сохранение, я перешел на другую сторону реки. Мне казалось, что довольно поздно для такого шага - мне тогда было 36 лет; и более того - это было большим риском. Ведь все мои знакомые, вся среда движения Неокатехумената - все были католики. И я знал, что наши отношения, вольно или невольно, прерываются навсегда. Так и произошло.

- Вы легко вошли в православную среду?

Да, относительно легко. Я знал русский язык, мог общаться, тем более владыка Марк много делал тогда и делает сейчас для немцев. Поэтому для меня это было относительно легко, я любил русскую культуру. Конечно, другим немцам, не говорящим по-русски, было труднее удержаться в среде русского прихода. И не один обращенный в Православие потом ушел через несколько лет, в том числе священники. Для немца принять Православие очень тяжело потому, что все Православные Церкви, которые существуют в Германии, делают сильный акцент на сохранение своего языка и своей культуры.

- Вы имеете в виду язык богослужения?

И язык богослужения, и язык общения между собой. Поэтому перед человеком встает проблема: меняется не только литургическая жизнь, но он вступает в Византийский мир богослужения из Западного. Мы с вами знаем, что Православие определяется не обрядом богослужения. Римский обряд богослужения тоже считался православным - до разделения. Православие определяется богословием, духом и молитвой. Однако Православной Церкви западного обряда ныне не существует, по крайне мере в Германии, и поэтому немцы стоят, с одной стороны, перед необходимостью привыкнуть, вжиться в византийский обряд и, с другой стороны, дополнительно разбираться в этой новой языковой среде. Эта двойная сложность объясняет, почему так мало немцев до сих пор принимает Православие. Часть из них предпочитает, приняв Православие, оставлять свое отечество, чтобы жить в Греции или в России.

- Вы приняли крещение в Мюнхене?

Да, в 2000 году в храме Новомучеников и исповедников Российских и святителя Николая Мирликийского. Сразу начал нести послушание на клиросе. Я чувствовал, что Бог меня призывает к священству. То, что было невозможным у католиков, казалось осуществимым в условиях Православия. Владыка Марк поддерживал меня в намерении принять священство, правда, после некоторых колебаний. Потом созрело желание получить образование в России и остаться там. Я чувствовал это как призыв, как заступничество святителя Николая, что мой путь идет туда, в Россию, надолго и, может, навсегда. Начали искать возможности. Сначала владыка подумал о Свято-Тихоновском университете. Но потом показалось, что самое подходящее место - Московская духовная семинария в Сергиевом Посаде. В 2006 году я стал диаконом, первым ставленником Русской Зарубежной Церкви в Московской Патриархии. Это было тогда большое событие, послужившее сигналом для непосредственно предстоящего объединения двух Церквей.

- Актуален ли для вас вопрос взаимоотношения между Православием и католичеством?

Очень актуален. Важнейшей темой в настоящий момент для наших взаимоотношений остается примат папы. Мы привыкли смотреть на вопрос примата, верховенства Петра и его служения, как на изолированный, отдельный факт, как будто это касается только администрирования и юрисдикционных вопросов. Но он сказывается также на духовной жизни человека в Католической церкви. Как это понять? Римский папа претендует на непогрешимость, что для нас, православных, является искажением Священного Предания. Это неприемлемо для Православия, ни один человек не является непогрешимым. И с признанием непогрешимости связан вопрос послушания. Непогрешимому человеку, хотя бы лишь в вопросах вероучения, должно оказываться безоговорочное послушание. Оказывается, что специфическое для католиков требование послушания проникает все слои иерархии. Даже среди простых верующих вспыхивает порой фраза: «Ты должен мне послуша ть». В чем заключается послушание, и в чем состоит христианская свобода, свобода совести перед Богом в нашем понимании? В Православной Церкви есть огромная свобода и ответственность человека. Старец, направляя и наставляя своих пасомых в духовной жизни, как бы вместе с ними ищет воли Божией (во взаимном возрастании). Духовник, слушая волю своего чада, осознает, что в ней, возможно, явится голос Божий. Богословие греческих отцов Церкви (Григория Нисского, Василия Великого) гораздо положительнее оценивает человеческую волю, нежели западное под влиянием блаженного Августина. Отражение этого найдем в молитве Симеона Нового Богослова: «Даждь ми дерзновенно глаголати, яже хощу, Христе мой, паче же и научи мя, что ми подобает творити и глаголати» (Последование ко святому Причащению. Молитва 6). В глубоком уважении свободы и воли человека как предпосылки христианского послушания я вижу разницу с его католическим пониманием. Для католичества характерна безоговорочность, а нам этот дух чужд.

А как же быть с этой известной притчей? Старец велел ученику посадить репу, причем корешками кверху. А ученик подумал: «Вот, старец что-то перепутал», - и посадил правильно: вершками наверх. Репа, конечно же, взошла. Тогда ученик и говорит старцу: «Видите, репа-то выросла, потому что я не послушал вас». На что старец ответил: «Но иначе выросло бы твое послушание».

Послушание нужно. Но здесь какая разница? Послушание значит, что придется порой делать то, чего я не понимаю. И, как верный ученик, я не должен сейчас понимать. Я могу доверять старцу, что Бог ведет его, и могу в послушании делать то, что он говорит, хотя я пока не понимаю. Это православное понимание. Здесь мы еще едины. Где мы расходимся с католиками - это момент, когда католичество требует безоговорочного послушания для того, чтобы вообще оставаться в конкретной общине или вообще в лоне церкви.

- Нужен ли диалог с католиками?

Надо быть очень осторожным при контакте с католиками и не забывать о том, что их учение о Церкви скрывает в себе огромные камни гордости, которые разламывать нелегко. Здесь нужны гибкость и мудрость, чтобы не только не сдавать свои позиции, но и поломать, в хорошем смысле, эту гордыню богословского учения, касающуюся примата. Мы также обязаны молиться о единстве, чтобы те, кто потерял единство с нами, вернулся в лоно Церкви. Бог силен реализовать это шаг за шагом. Поэтому полезны контакты с католиками, полезны диалоги, если они только происходят на фоне истины. Необходимо умение различать вопросы первостепенного значения от второстепенного. Необходимо ознакомить католических богословов в широком масштабе с православным богословием, которое, что любопытно, не входит ни в один учебный план факультетов католической теологии для получения диплома или степени бакалавра. Обычный католический священник с Православием совершенно не знаком, его учения не знает. В Русской Православной Церкви каждый священник хотя бы один год обучается основам западных христианских конфессий.

Когда Католическая церковь продолжает стучаться в наши двери в поиске единства, возможного соединения, мы должны им предложить: введите основы православного богословия как обязательный предмет теологического образования будущего католического священника.

Очень часто говорят, что это не поиск единства, а поиск новой паствы. Часто говорится, что Католическая церковь испытывает недостаток паствы, а Россия - это страна традиционно верующая. И это поиск новой паствы.

Я не думаю, что Рим делает ставку на успешную миссионерскую работу в России. Католиков здесь просто не принимают. Я, однако, недостаточно информирован, насколько униаты в России и в странах СНГ занимаются вербованием. Но есть формы косвенного, непрямого влияния Католической церкви на Православие. Это, например, ее миссионерские движения, начавшие после перемен, в начале 1990-х годов, свою деятельность в России, прямо с Москвы. Среди них есть также «Неокатехуменальный Путь», к которому принадлежат и православные верующие, которые стараются внедрять в наших приходах этот путь. Сложность заключается в том, что верующие, находящиеся лет десять, двадцать в непрерывном молитвенном общении с католиками, от них в результате уже ничем не отличаются: для них службы, подобные всенощному бдению, оказываются лишенными смысла, церковнославянский язык является лишь помехой, иконопочитание - преувеличено, догматические различия между католицизмом и Православием несущественны. И проводя катехизацию - под другим названием, разумеется, - в наших приходах, они, к сожалению, насаждают этот дух в православных верующих. Пока у нас нет механизма защиты от этого нового типа католического миссионерства.

А если немного отступить от богословия. Как сложилась ваша семья? Как вы встретились, как познакомились? Как образовалась такая замечательная семья, семья православного священника, и еще в России? Ведь многие стремятся уехать из России.

Моя матушка из Белостока, это Восточная Польша, и родом из православной семьи. Она тоже приехала на учебу в Сергиев Посад с благословения архиепископа Иакова (Белосток и Гданьск). И там мы познакомились на клиросе. Сначала было сложно, потому что я хотел остаться в России, а она - вернуться в Польшу. Мы только начинаем понимать, как Господь ведет нашу историю. Появились друзья, подруги. Появились дети. Со временем стало легче жить в России благодаря тому, что есть приход, среда, которая нас сильно поддерживает. Мы находимся как в лоне одной большой семьи. Сколько помощи мы получали, когда просто на финансовом уровне было очень трудно держаться. Кто-то поможет с врачом, кто-то с машиной, с квартирой. Сложно, конечно, с языком, особенно для меня. Проповеди говорить по-русски - дело непростое. Иногда мешает акцент, иногда интонация.

- В ваших планах сейчас быть здесь, в России?

Если удастся решить все житейские проблемы, в том числе жилищный вопрос, и священноначалие даст свое благословение, тогда останемся в России.

Когда вы начали служить в России, работать здесь, общаться с людьми, с паствой, в чем была трудность? В чем отличие от немецкой, католической паствы, в чем плюсы, минусы? Что вас, может быть, удивляет?

Если сравнивать с католичеством, то отличия настолько велики, что просто нет смысла сравнивать. В России мне бросается в глаза, что очень важны личные отношения с духовником. В рамках исповеди решаются в принципе все важные вопросы. И это было для меня что-то совершенно новое. Я знал из католичества, что очень многое личное решается общинно и гласно, например в катехизационных встречах. В некотором смысле исповедь у нас заменяет отсутствие таких встреч.

Она - мощное средство душепопечения в своем индивидуальном обращении к каждому приступающему к Причастию.

Но чувствуется недостаток общения среди верующих. И желательно, чтобы появились группы или братства, где люди жили бы вместе и делили бы все совместно друг с другом. Если есть маленький приход, это появляется. В XVII, XVIII веках существовали такие братства в Юго-Западной Руси, но и сейчас есть, например, братство в Москве - «Всемилостивого Спаса» - и другие.

- Расскажите о своей семье. Как вы общаетесь с детьми? На каком языке?

Мы такая семья - с родителями из двух наций. Нам педагоги и друзья посоветовали обращаться к детям на своем родном языке. То есть я делаю это исключительно на немецком языке, а моя супруга - на польском языке. Между собой говорим только на русском как на нашем единственном общем языке. Дети обращаются ко мне по-русски, а к моей супруге по-польски или по-русски.

- Отношение к семье на Западе и здесь, в России. Есть большая разница или нет?

- (Матушка Иоанна): Бытовая неустроенность. Просто страшно иногда.

- Тяжело с семьей жить? Большинство людей бегут на Запад в том числе из-за детей. А вы оттуда сюда.

Мы долго жили здесь на птичьих правах. Сейчас у нас уже есть разрешение на временное проживание - еще на два года. Социальное обеспечение иностранных граждан в России, в отличие от Евросоюза, слабее, чем для коренного населения.

- И четверо детей! Как же медицинская помощь?

Нынешний наш статус включает уже бесплатную медицинскую помощь, а до этого нас лечили порой бесплатно. Адвокат из наших прихожан помогает нам выкрутиться из неудачного решения квартирного вопроса.

- То есть вы живете в приходской православной среде - и это вас спасает?

Столько солидарности. И, несмотря на то, что не зарабатываем, наша одежда не снашивается и ботинки не в дырках. Наша жизнь погружена в Божественную экономию, в Божественный Промысл. Поэтому мы счастливы.

Бывает, что почти ничего не знаешь о человеке, но чувствуешь к нему сильнейшую симпатию. Скажу честно, что я всё больше влюбляюсь в о. Фому Дица. Этот по-настоящему русский немец пленил моё сердце. Некоторые бойкотируют Правмир, поэтому копирую текст статьи под кат.

Ровно десять лет назад, на Покров, я уехал в Россию из Германии. Я знал, что уезжаю надолго, даже, скорее всего, навсегда. Я это чувствовал как волю Божию. Я сам себе задаю вопрос, что произошло за эти десять лет? Что соответствует моим тогдашним ожиданиям?

Главное — я стал священником. Я служу в России. У меня есть семья. Я воспринимаю это как дар, как милость Божию. Это непростой путь, многому еще надо учиться.

Судьбоносная встреча

Одно из главных событий в эти годы — знакомство с . Я пришел в Православие в 2000 году, от одного католического движения, лидером которого является харизматичный человек, испанец. В Православии подобного человека я встретил в лице отца Даниила. Он мог «зажигать» сердца людей, вдохновлять! Харизма, я считаю, проявление Святого Духа. Можно подумать, что харизматичность может проявляться только у православных, но мой жизненный путь таков, что я столкнулся с этим впервые у католиков.

Отец Даниил удивил разносторонней деятельностью. Во-первых, он обладал глубочайшим пониманием Священного Писания. Ему было дано открывать многие тайны Священного Писания. Он был человеком, который жил совершенно по Слову Божьему. Это было очень заметно по тому, как онговорил, по внутреннему огню, которым он щедро делился. Его священнические годы для Церкви, несомненно, огромный дар. Хотя отец Даниил был священником менее десяти лет, он оставил после себя огромный труд.

Мы познакомились случайно, если можно назвать случайностью подобные судьбоносные встречи. В 2009 году я вернулся из , остановился где-то на юге Москвы, и — оказалось — находился вблизи храма Апостола Фомы, который я давно хотел посетить. Я вошел в этот и храм и был поражен атмосферой места. Я бы описал его как Вселенский храм, где ощущаются святые всех православных церквей и времен. Там есть особая святость и ощущение славы Божией.

Потом у отца Даниила я несколько раз был на беседах о Священном Писании, и попросил его о возможности посещать Миссионерскую школу, где он преподавал догматику. Впечатление было похожее — отец Даниил преподавал догматику, не просто излагая теорию, а это была искренняя проповедь, очень тесно связанная с реальной жизнью, духовной жизнью человека и Церкви в целом.

Границы Церкви

И еще очень ценно для меня было то, что отец Даниил обладал ясным представлением о Церкви — что такое есть Православная Церковь, где ее границы, и что находится уже вне Церкви. В последние месяцы жизни у отца Даниила созрела идея организовать на Запад, послать представителей своего движения, которое было совсем молодым — всего два года! — в католические страны Европы, в Италию, например, и проповедовать Православную веру. Мы знаем, что Бог не дал ему осуществить свой план, но отец Даниил ощущал необходимость именно в этом: он горел желанием привести в Православие всех. Известен его успех с мусульманами — он крестил 80 мусульман! 80! Один священник! В такое короткое время!

Почему четкость в учении о Церкви так важна? Потому что Церковь одна, она не может быть разделена. Ее единство ценно как зеница ока. 14 октября, в нашем календаре намечен праздник хитона Господня. Настоящий хитон находится в Грузии, в исторической столице Мцхете. Хитон с древности считался христианами символом единства Церкви. Хитон в Грузии недоступен, он находится с первого века в Кафедральном соборе города Мцхета под животворящим столпом, а, следовательно, подлинность святыни хитона в Германии, в Триере, признать невозможно.

Так вот, у отца Даниила было ясное понимание границ Церкви. Четкое понимание, где границы общения между православными и другими христианами, необходимо, чтобы служить единству Церкви. Многие считают, что граница общения определяется причастием в Евхаристии или воздержанием от него. На самом деле существует много других ограничений во взаимных отношениях. Например, мы не можем вместе посещать одни молитвенные собрания. В противном случае получается, что мы даем знак, как будто бы никаких преград между нами нет, как будто мы уже духовно едины. Плоды такой интерпретации печальны — вместо того, что решать проблемы в корне, мы удовлетворяемся впечатлением единства, которое является ложным и поверхностным.

Историческое событие

Очень ярким событием был акт Русской Православной Церкви с Зарубежной. Это так нас всех сугубо порадовало! Отец Александр Ильяшенко (настоятель храма Всемилостивого Спаса, где служит отец Фома — ред.) отметил, что не надо стесняться назвать соединение событием историческим — не часто ведь происходит подобное в Церкви. Наоборот, мы чаще видим расколы и раздоры. В Сербии, Черногории, Грузии, Абхазии есть тенденция образовать свои поместные церкви. Этот акт воссоединения очень важен был для меня лично. Русская Православная Церковь дала мне очень много, и было очень прискорбно, когда не была общего единства.

Значимы для меня были встречи и знакомства с разными миссионерами в Церкви, например, с отцом Георгием Максимовым, с отцом Джоном Танвеером из Пакистана. Люди, которые много трудятся, путешествуют, пишут, выступают. Сейчас в Москве появилось много миссионерских школ, молодые люди приходят туда, узнают больше о Церкви, учатся отдавать себя благому делу. Заметно, как люди хотят углубить свою веру, интересуются богослужением и догматикой.

За годы своего священства я очень ясно осознал общее, Вселенское значение Церкви. Когда я бываю в других городах и даже странах, я могу сослужить на богослужениях. Нет никаких преград, национальных барьеров для этого, особенно когда богослужения проходят на церковнославянском языке. Как благостно было служить в Грузии, Польше, Румынии, Сербии, Греции! Это очень хороший опыт — убедиться воочию, что Православная Церковь едина, вне государственных границ.

Миссия

В моем ощущении за те десять лет, что я живу в России, ситуация здесь стабилизировалась. У меня впечатление, что люди живут сейчас лучше, более стабильно, более защищенно. И для моей семьи много поменялось. Сначала мы жили здесь на птичьих правах, сейчас мы резиденты России. В храмы стали приходить молодые люди. Судя по нашему приходу, среди прихожан много молодых, успешных семейных людей. Люди приходят не за чем то, а именно к Богу.

Кто-то приходит сначала просто на разговор к священнику, кто-то начинает ходить на Библейские беседы, а потом они постепенно начинают ходить на богослужения, что, конечно, является условием для подлинного воцерковления. Человеку необходима и соборная молитва, и слушание слова Божия в собрании людей. Сейчас у нас много людей, которые хотят жить в Церкви, хотят простроить свою жизнь согласно воле Божией.

Хорошо бы каждый священник проводил Библейские беседы, нужно искать возможные формы, соответствующие православному подходу к изучению Писания. Конечно, мало кто сможет сделать это так, как отец Даниил Сысоев, однако если получается сплотить вокруг себя людей и систематически встречаться для слушания слова Божьего, это очень помогает в духовной жизни.

Я считаю, что полезно, когда люди на таких встречах не только слушают священника, а сами заранее готовят темы, выступают, приготовив сообщение на основе Священного Писания и чтения святоотеческой литературы. Недостаточно просто рекомендовать читать святых отцов или Писание, это непросто. Нужно проложить дорогу, предложить методологию, чтобы православные под руководством священника смогли черпать силы из Божественного откровения для построения своей духовной жизни.

И священник на таких встречах тоже окормляется от Слова Божия, так же как все остальные. И для меня ценно, что на наших занятиях мы слышим чтения не только из Священного Писания, но и Предания. Мы прочитали практически все пять томов . Реальная жизнь в большом городе со своими требованиями такова, что если мы не найдем формы совместных занятий, то самостоятельно очень сложно найти на это время.

В России как дома

Последние три года на Пасху меня приглашали читать Евангелие на немецком языке в Храме Христа Спасителя. Евангелие читается на 18-ти языках. Вот торжество! Прекрасное подтверждение Вселенской сущности Церкви.

Из всех поездок меня особенно впечатлила Грузия. Даже Греция не так поразила. Грузия — страна Богородицы, по пророчествам русских старцев перед Вторым Пришествием Христа все монашество соберется именно там, когда антихрист будет преследовать Церковь по всему миру. Как не чувствовать особую любовь и заботу Божию в том, что веками окруженная мусульманскими народами страна выдержала этот натиск? Духовные корни христианства в Грузии сильны, и сейчас в этой стране Церковь восстанавливается еще быстрее и основательнее, чем в России.

Практически с самого начала я не чувствовал себя в России иностранцем, несмотря на языковой барьер. Я приехал в православную страну и чувствую себя здесь дома. Я не знаю, будут ли мои дети жить в России, но все, что я хочу, это то, чтобы они стали христианами.

Протоиерей Александр Ильяшенко ,
настоятель храма Всемилостивого Спаса.

Протоиерей Александр Ильяшенко — коренной москвич, родился в 1949 г. Выпускник Московского Авиационного Института (факультет «Двигатели летательных аппаратов»), долгие годы жизни посвятил работе в Институте атомной энергии им. Курчатова, занимаясь нейтронно-физическим расчетом ядерных реакторов. В 1995 году, по окончании Православного Свято-Тихоновского Богословского Института (ПСТБИ, Богословско-Пастырский факультет), он принял сан священника. Служил в храме во имя преподобного Сергия в Высокопетровском монастыре в Москве.

Отец Александр служит и в храме святителя Николая в Кузнецах. Также о.Александр возглавляет сектор отдела по взаимодействию с МВД Отдела Московского Патриархата по взаимодействию с вооруженными и правоохранительными силами. Директор и председатель редакционного совета портала Православие и мир и руководитель проекта Непридуманные рассказы о войне.

4 декабря 2007 г. в день празднования Введения во храм Пресвятой Богородицы отец Александр Ильяшенко за усердное служение Церкви Божией, преподавательскую и миссионерскую деятельность в Православном Свято-Тихоновском богословском университете, в связи с 15-летием университета был возведен в сан протоиерея.

В семье о. Александра Ильяшенко крепкие, нравственные и духовные традиции. Супруга, матушка Мария, врач-педиатр по образованию, происходит из духовного рода. Ее дед — священник Владимир Амбарцумов — новомученик, в 1937 году пострадал за веру, за Христа, был расстрелян. Его сын, Евгений Владимирович, тоже не убоялся принять духовный сан, хотя для этого ему пришлось уехать из Москвы. В его семье было восемь детей. Трое из пяти сыновей также священники…

Великий труд, но и великая радость — взрастить шестерых сыновей и шестерых дочерей, данных Богом. Прекрасные, чуткие и одаренные, сияющие добротой и любовью дети в семье отца Александра и матушки Марии…

Старшая дочь Татьяна — кандидат филологических наук, преподает в школе и в Свято-Тихоновском богословском институте. Тема ее диссертации — «Библейские и богослужебные сюжеты в творчестве Лескова». Татьяна мама пятерых детей. Старший сын Филипп — священник, кандидат исторических наук, закончил исторический факультет МГУ, работает в Свято-Тихоновском институте. У него уже шестеро детей. Сын Иван любит и чувствует электронику, обслуживает компьютерный парк Свято-Тихоновского института, занимается множительной техникой. В семье Ивана четверо детей. Варвара — преподаватель Свято-Тихоновского института. Александра — так же, как и мама, медик, сейчас учится в педагогическом университете, воспитывает пятерых детей. Сын Даниил закончил медуниверситет и ПСТГУ. Недавно у него родился сын. Володя — окончил истфак МГУ. Сестры-близнецы Катя и Маша, Николай и Сережа — выпускники московских ВУЗов, младшая дочь Ольга — студентка. У отца Александра и Марии Евгеньевны уже 33 внука.

Иерей Фома Диц.

Отец Фома Диц (Thomas Diez) — человек с очень необычной судьбой. Родился в 1963 году, вырос в Германии в лютеранской семье. Приняв католическую веру, он был в течении 18 лет членом общин католического движения Неокатехумената, в семинариях которого он получил духовное образование (Берлин и Рим). Через два года после окончания богословского образования в Риме со степенью бакалавра богословия, Томас Диц перешел в Православие в РПЦЗГ в Мюнхене, а затем поступил в Московские Духовные школы по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в ответ на ходатайство архиепископа Берлинского и Германского Марка.

Стал первым клириком Русской Православной Церкви заграницей, рукоположенным в духовных школах Московского Патриархата: в Неделю Торжества Православия 2006 г. ректор Московской Духовной Академии и Семинарии, архиепископ Верейский Евгений, рукоположил в сан диакона студента 3-го курса семинарии Фому Дица. В 2010 году окончил церковно-практическое отделение Московской Духовной Академии.

О. Фома является редактором немецкой страницы проекта «Непридуманные рассказы о войне» и проводит по средам в 19:30 в здании келий храма Всемилостивого Спаса б. Скорбященского монастыря.

У матушки Иоанны и отца Фомы растут четыре дочки и два сына. Летом 2016 года о.Фома и его семья уехали из Москвы на родину, в Германию.

О судьбоносных встречах, харизме и миссии - священник Фома Диц, клирик храма Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря.

Священник Фома Диц

Главное - я стал священником. Я служу в России. У меня есть семья. Я воспринимаю это как дар, как милость Божию. Это непростой путь, многому еще надо учиться.

Судьбоносная встреча

Одно из главных событий в эти годы - знакомство с . Я пришел в Православие в 2000 году, от одного католического движения, лидером которого является харизматичный человек, испанец. В Православии подобного человека я встретил в лице отца Даниила. Он мог «зажигать» сердца людей, вдохновлять! Харизма, я считаю, проявление Святого Духа. Можно подумать, что харизматичность может проявляться только у православных, но мой жизненный путь таков, что я столкнулся с этим впервые у католиков.

Мы познакомились случайно, если можно назвать случайностью подобные судьбоносные встречи. В 2009 году я вернулся из , остановился где-то на юге Москвы, и - оказалось - находился вблизи храма Апостола Фомы, который я давно хотел посетить. Я вошел в этот и храм и был поражен атмосферой места. Я бы описал его как Вселенский храм, где ощущаются святые всех православных церквей и времен. Там есть особая святость и ощущение славы Божией.

Потом у отца Даниила я несколько раз был на беседах о Священном Писании, и попросил его о возможности посещать Миссионерскую школу, где он преподавал догматику. Впечатление было похожее - отец Даниил преподавал догматику, не просто излагая теорию, а это была искренняя проповедь, очень тесно связанная с реальной жизнью, духовной жизнью человека и Церкви в целом.

Границы Церкви

И еще очень ценно для меня было то, что отец Даниил обладал ясным представлением о Церкви - что такое есть Православная Церковь, где ее границы, и что находится уже вне Церкви. В последние месяцы жизни у отца Даниила созрела идея организовать на Запад, послать представителей своего движения, которое было совсем молодым - всего два года! - в католические страны Европы, в Италию, например, и проповедовать Православную веру. Мы знаем, что Бог не дал ему осуществить свой план, но отец Даниил ощущал необходимость именно в этом: он горел желанием привести в Православие всех. Известен его успех с мусульманами - он крестил 80 мусульман! 80! Один священник! В такое короткое время!

Так вот, у отца Даниила было ясное понимание границ Церкви. Четкое понимание, где границы общения между православными и другими христианами, необходимо, чтобы служить единству Церкви. Многие считают, что граница общения определяется причастием в Евхаристии или воздержанием от него. На самом деле существует много других ограничений во взаимных отношениях. Например, мы не можем вместе посещать одни молитвенные собрания. В противном случае получается, что мы даем знак, как будто бы никаких преград между нами нет, как будто мы уже духовно едины. Плоды такой интерпретации печальны - вместо того, что решать проблемы в корне, мы удовлетворяемся впечатлением единства, которое является ложным и поверхностным.

Историческое событие

Очень ярким событием был акт Русской Православной Церкви с Зарубежной. Это так нас всех сугубо порадовало! Отец Александр Ильяшенко (настоятель храма Всемилостивого Спаса, где служит отец Фома - ред.) отметил, что не надо стесняться назвать соединение событием историческим - не часто ведь происходит подобное в Церкви. Наоборот, мы чаще видим расколы и раздоры. В Сербии, Черногории, Грузии, Абхазии есть тенденция образовать свои поместные церкви. Этот акт воссоединения очень важен был для меня лично. Русская Православная Церковь дала мне очень много, и было очень прискорбно, когда не была общего единства.

За годы своего священства я очень ясно осознал общее, Вселенское значение Церкви. Когда я бываю в других городах и даже странах, я могу сослужить на богослужениях. Нет никаких преград, национальных барьеров для этого, особенно когда богослужения проходят на церковнославянском языке. Как благостно было служить в Грузии, Польше, Румынии, Сербии, Греции! Это очень хороший опыт - убедиться воочию, что Православная Церковь едина, вне государственных границ.

Миссия

Кирилл, Патриарх Московский

Священник Фома Диц (Thomas Diez)

Священник Фома Диц служит в Москве, в храме Всемилостивого Спаса бывшего Скорб ященского монастыря. Он также является редактором немецкой страницы интернет-проекта «Непридуманные рассказы о войне». У отца Фомы и матушки Иоанны растут четыре дочки.

Учился в католической семинарии с 1992 по 1998 год. Крестился в 2000 году, стал православным в Русской Зарубежной Церкви.

Рождение:

1963;

Мюнхен, Германия

Священник:		2007
Дьякон:		2006

Вопрос взаимоотношения между Православием и Католичеством

- Актуален ли для вас вопрос взаимоотношения между Православием и Католичеством?

Очень актуален. Важнейшей темой в настоящий момент для наших взаимоотношений остается примат папы. Мы привыкли смотреть на вопрос примата, верховенства Петра и его служения, как на изолированный, отдельный факт, как будто это касается только администрирования и юрисдикционных вопросов. Но он сказывается также на духовной жизни человека в Католической Церкви. Как это понять? Римский папа претендует на непогрешимость, что для нас, православных, является искажением Священного Предания. Это неприемлемо для Православия, ни один человек не является непогрешимым. И с признанием непогрешимости связан вопрос послушания. Непогрешимому человеку, хотя бы лишь в вопросах вероучения, должно оказываться безоговорочное послушание. Оказывается, что специфическое для католиков требование послушания проникает все слои иерархии. Даже среди простых верующих вспыхивает порой фраза: «Ты должен мне послуша ть». В чем заключается послушание, и в чем состоит христианская свобода, свобода совести перед Богом в нашем понимании? В Православной Церкви есть огромная свобода и ответственность человека. Старец, направляя и наставляя своих пасомых в духовной жизни, как бы вместе с ними ищет воли Божией (во взаимном возрастании). Духовник, слушая волю своего чада, осознает, что в ней, возможно, явится голос Божий. Богословие греческих отцов Церкви (Григория Нисского , Василия Великого) гораздо положительнее оценивает человеческую волю, нежели западное под влиянием блаженного Августина. Отражение этого найдем в молитве Симеона Нового Богослова: «Даждь ми дерзновенно глаголати, яже хощу, Христе мой, паче же и научи мя, что ми подобает творити и глаголати» (Последование ко святому Причащению. Молитва 6). В глубоком уважении свободы и воли человека как предпосылки христианского послушания я вижу разницу с его католическим пониманием. Для Католичества характерна безоговорочность, а нам этот дух чужд.

- ‹…› Где мы расходимся с католиками - это момент, когда Католичество требует безоговорочного послушания для того, чтобы оставаться в конкретной общине или вообще в лоне Церкви. ‹…›

- Нужен ли диалог с католиками?

Переход в православие

- А когда вы перешли в православие?

Крестился я в 2000 году. В Русской Зарубежной Церкви католиков принимают только через крещение. Но службы православные я стал посещать сразу после семинарии, когда вернулся в Мюнхен. Сначала бывал в храме нечасто, но все больше тянуло туда, хотелось понимать службу, участвовать в ней. Познакомился с епископом Марком, отцами Николаем Артемовым и Георгием Зайде, немцем-священником из этого храма. Встретили меня тепло, но сказали, что надо определиться, католик я или православный. Меня это тогда ошарашило и даже немножко возмутило - ведь с точки зрения католиков принципиальных расхождений нет. Но все равно тянуло в православный храм, был период, когда я по субботам на всенощную ходил туда, а после всенощной шел в свою католическую общину. Там не понимали моего интереса к Православию. Меня это покоробило. Мы жили такой тесной духовной общиной, как же, думал я, им совсем безразлично то, что значит для меня так много. В общем, в 2000 году я сделал окончательный выбор. А еще через 3 года собрал свои чемоданы и уехал в Россию с целью стать священником и остаться там навсегда. Несмотря на все предсказуемые затруднения, владыка Марк меня благословил.