Поиск истины, или обретение истинной веры. Священник фома диц о вселенском значении церкви

Беседа с православным священником Фомой Дицем, в прошлом – католиком.

Мы продолжаем знакомить наших читателей с программой телеканала «Спас» «Мой путь к Богу», в которой священник Георгий Максимов встречается с людьми, обратившимися в Православие из разных неправославных конфессий. Сегодняшний гость программы – православный священник Фома Диц. Отец Фома, немец по рождению, лютеранин по воспитанию, пришел в Православие из католичества. О том, что было движущей силой его духовных поисков, насколько важно принципиальное стояние в Истине, нужно ли, говоря с инославными, непременно указывать, что их учения еретические, как относиться к теории ветвей Церкви, – беседа с ним.

Священник Георгий Максимов: Здравствуйте! В эфире передача «Мой путь к Богу». Сегодня у нас в гостях священник Фома Диц. Все мы знаем, что за минувшие 20 лет многие наши соотечественники переехали в страны Запада, а отец Фома – представитель обратного движения. Будучи сам родом из Германии, он уже много лет служит как священник Русской Православной Церкви в Москве. Отец Фома, с чего начался ваш путь к Богу?

Спасибо, отец Георгий. Могу начать с детства. Я вырос в типичной немецкой лютеранской семье, где один из родителей был верующим – мой отец. Мать была от Церкви далека, хотя ее дедушка был пастором. И от отца я получил первые основания веры, он нам читал Евангелие по воскресеньям, ходил с нами в лютеранский храм в нашем пригороде в Мюнхене. В 10–12 лет у меня была детская вера, которой я дорожил и за которую иногда терпел насмешки от сверстников. Потому что все-таки немецкое окружение – глубоко секулярное… А потом, что типично для немцев, я потерял эту веру, когда вступил во взрослый возраст. И обрел ее вновь, слушая катехизацию в Римско-Католической церкви.

Отец Георгий: То есть вы перешли из лютеранства в католицизм?

Отец Фома : Да. Несколько лет я ходил к католикам на занятия как лютеранин, а потом решил присоединиться. Мне было тогда 23 года.

Отец Георгий: А что было побудительным мотивом к тому, чтобы заново обрести веру и при этом решиться на такой переход?

Я удивлялся: “Почему человек грустный, когда он обращается к Богу? Что здесь не так?”

Отец Фома: Можно так сказать: как протестант из лютеранской семьи я относился к Церкви достаточно скептически, когда вступил во взрослый возраст. Из-за многих причин. Главная, может быть, касается отношения к родителям. В частности, я помню, что мой отец, когда он молился дома, перед едой, всегда был очень грустным. Я, тогда молодой человек, удивлялся: «Почему человек грустный, когда он обращается к Богу? Что здесь не так?». У католиков как раз наоборот. Я видел у католиков много жизнерадостных людей, которые искренне благодарны Богу за обретенную веру, которые нашли в Католической церкви новый способ жизни – общинной жизни. И еще у них было очень большое побуждение к миссионерству. Меня убедили эти радость и общинность и, можно сказать, любовь между верующими в общинах Католической церкви.

Стоит отметить, что я стал католиком в Неокатехуменате – в России это малоизвестное, но все-таки присутствующее движение. Это одно из так называемых духовных движений современного католицизма. Я побыл несколько лет в этом движении и ощутил необходимость войти полностью в Католическую церковь, чтобы участвовать в таинствах и строить дальше свою жизнь на этом пути. Впоследствии я с большим энтузиазмом углубился в жизнь Католической церкви, стал катехизатором, участвовал во многих паломничествах в Рим, участвовал в миссии Неокатехумената в Западном Берлине и, позднее, в Венгрии, поступил в семинарию.

Отец Георгий: Как я знаю, для протестантов многие вещи и в Католической церкви непривычны, как и в Православной. Например, почитание Богородицы , изображения святых. Может быть, в Лютеранской церкви это не так, как в других протестантских церквях, но всё равно вам, наверное, нужно было как-то это в себе преодолевать. Или это получилось естественно в процессе катехизации?

Отец Фома: Это потребовало некоторого времени. Ведь почитание Богородицы и, например, присутствие папы Римского – для протестанта, конечно, это камень соблазна. Я должен был привыкнуть. Я помню, когда была первая паломническая поездка в Рим, сопричастность к массовым стечениям народа, которые там есть, вызывала у меня отторжение. Это, на мой тогдашний взгляд, была преувеличенная общинность. Но я привык к этому. Я верил, что почитание Богородицы имеет значимое место в вероучении и благочестии. Также я видел преимущество католичества в наличии священства, которого у лютеран нет. Я видел, что в этом есть отцовство, которое Христос установил для того, чтобы у нас был пастырь. Так что я привык в этих общинах ко многим моментам, которые есть у нас в Православии: почитание Богородицы, священство, епископы, Священное Предание – хотя оно в другом виде у католиков.

Отец Георгий: Сколько лет вы провели в Католической церкви?

Отец Георгий: Это серьезный срок. Учитывая причины, которые вас привели туда: вы нашли место, где есть общинная жизнь, внимание друг к другу, где собираются жизнерадостные люди, которые делятся друг с другом радостью, – то закономерен вопрос: что же вас заставило усомниться в католицизме, продолжить свой поиск и прийти к Православию? Ведь Православие на Западе нельзя назвать широко известной верой.

Не хватало надежного, твердого фундамента веры

Отец Фома: Это действительно так. Когда я стал католиком, я о Православии, по сути, ничего не знал. Для меня это было белое пятно на религиозной карте. И только спустя какое-то время я начал понемногу узнавать, что есть еще другое, есть Православие, в котором Предание играет огромную роль. Но почти всё время в тот долгий период моей жизни я был убежден в правоте католических догматов, не допускал никаких сомнений в том, что папство установлено Самим Христом, что папа Римский на том самом месте, которое ему подобает. Но в течение всего времени пребывания в Католической церкви было и ощущение, что чего-то не хватает. Не хватало надежного, твердого фундамента веры, о котором я знаю, что он никогда не рухнет, что именно этот фундамент будет меня держать, а не отношение к людям, не отношение к общине, не отношение к вещам, которые, по сути, являются преходящими. И Бог меня так вел, что я всё больше интересовался Православной Церковью.

Я достаточно рано начал изучать русский язык – мне было тогда 24 года. Я жил в Западном Берлине и получил от Берлинского университета отказ: они мне не позволили у них продолжить изучение архитектуры, которое я начал в Мюнхене. И, разочарованный этим решением, я пошел в ближайший книжный магазин и купил себе самоучитель русского языка, потому что ощущал: это будет для меня важно.

Отец Георгий: И как, легко ли было освоить язык?

Отец Фома: Шансы выучить язык казались мне небольшими. Но я не сдавался, и русское слово скоро стало для меня вообще воплощением красоты речи. Однако о Православии я читал не столько на русском, сколько на немецком. Когда я узнал о жизни Православной Церкви в условиях коммунизма, где были и преследования, и мученичество, то стал интересоваться и прочел о Православии всё, что было тогда доступно на немецком языке.

Читал Силуана Афонского, Феофана Затворника, житие Иоанна Кронштадтского

Потом начал углубляться в писания святых отцов, особенно русского Православия. Читал Силуана Афонского , частично толкованияФеофана Затворника , житие Иоанна Кронштадтского – всё на немецком языке. И чем больше я читал, тем больше меня это захватывало и интересовало. Это ввело меня в некоторый конфликт, потому что это не считается у католиков чем-то важным в духовном воспитании. Они говорили: «У нас всё это тоже есть. Что ты там ищешь?» А я не нашел в католичестве этого. Не нашел ту глубину, не нашел ту твердость духовной жизни, ту надежность, тот фундамент. В католичестве имеет большое значение харизматический элемент в духовном наставлении. Они называют это харизмой, и, действительно, у них есть очень харизматичные лидеры. Они могут два часа восторженно рассказывать о Боге и собрать 100 тысяч людей. Я был много раз в таких собраниях, в которых в том числе призывают людей к священству. И в таких собраниях сразу встают тысячи молодых людей, чтобы стать католическими священниками. Но именно в этой харизматичности я нашел недостаток надежности, недостаток полагания на фундамент веры в Церкви. Эту надежность и глубокое укоренение в Предание Церкви я нашел у святых отцов Православия. Особенно новых времен: Иоанна Кронштадтского, Силуана Афонского, Феофана Затворника, в писаниях новомучеников Русской Церкви. Это стало для меня некоей скалой, где я находил прибежище, когда возникали сомнения в католичестве или просто когда становилось скучно.

Отец Георгий: Такое увлечение не вступало в конфликт с вашими католическими воззрениями?

Я сказал: “Ты, Боже, веди меня туда, куда я должен идти”

Отец Фома: Вступало. Я опасался слишком близко прикоснуться к Православию, боясь за свою католическую веру, и молился Богородице, чтобы не потерять ее. Надо сказать, что я поступил в католическую семинарию и понимал: если я хочу стать католическим священником, то рано или поздно придется отказаться от своей тяги к Православию. Но хочу ли я этого? В чем воля Божия ? Я решил себя проверить тем, что отказался от всего, что было связано с Россией, с Православием, от всех моих учебников и книг, звукозаписей, даже словарей. Это была целая библиотека. Я всё упаковал и отдал. Отделился. И сказал: «Ты, пожалуйста, Боже, веди меня туда, куда я должен идти». И таким образом я жил еще несколько лет.

Я учился в семинарии, и мне с каждым годом становилось тяжелее. Я больше не ощущал, что у меня есть та благодать, которая нужна монаху, нужна целибатному священнику, а целибат – необходимое условие для того, чтобы стать священником у католиков. И вообще само чувство призвания к священству стало ослабевать, и в конце концов я был в таком внутреннем кризисе, что духовнику и ректору – он и глава движения Неокатехумената, это известный испанец Кико Аргуэльо – пришлось послать меня домой со словами: «Здесь оставаться ты не можешь. Пожалуйста, иди домой, ищи себе подружку и делай что хочешь, работай. Здесь оставаться не можешь. Не знаем, куда Бог тебя ведет, но, пожалуйста, уходи». И это было для меня то слово, в котором я нуждался. Это был ответ от Бога на ту мою молитву.

Я отправился домой, в Мюнхен, вернулся к работе архитектора. Тем же летом я поехал в Россию в поиске супруги, что, конечно, ничем не закончилось. И слава Богу, что ничем не закончилось. Вернувшись, я стал понемногу посещать богослужения в русской церкви в Мюнхене.

Отец Георгий: В крупных городах Германии представлено много разных Православных Поместных Церквей. Есть и Константинопольская греческая юрисдикция, есть Русская Зарубежная Церковь, и русская Московского Патриархата. Есть и болгарские, и сербские, и румынские храмы. Как случилось так, что ваша душа больше лежала к Русской Зарубежной Церкви? Это было просто потому, что ближайший к вам храм оказался таким? Или это объяснялось чем-то более существенным?

Отец Фома: Это был не ближайший храм. Ближайший был сербский. Он был самый благоустроенный. Но я не знал сербского языка. Для немца, который интересуется Православием, это большая поддержка, если он знает язык той или иной Поместной Православной Церкви. Кто болгарский, кто греческий. В каждой из этих церквей в Мюнхене есть своя немецкая паства, они, конечно, стараются учить язык, чтобы лучше участвовать в богослужении. Русский я знал в какой-то степени, хоть плохо, но что-то я понимал. И в Русскую Зарубежную Церковь пошел, действительно, потому, что их храм был ближе и это была красивая большая церковь. У Московской Патриархии этого не было. А в Зарубежной Церкви был даже епископ немец. Они делали и до сих пор много делают для немецкой паствы. Владыка собирает раз в месяц немцев к себе в монастырь и проводит для них урок православной догматики. Раз в месяц есть кружки по домам, в разных семьях, и владыка рассказывает о православной жизни, о вере. Это, конечно, была большая поддержка. Также были двух-трехдневные семинары на немецком языке о Православии. Так что я стал чаще туда ходить, налаживать контакт с епископом и оставаться после Литургии на трапезы, старался общаться то на немецком, то на русском с людьми и нашел там очень дружную общину, где каждый знал каждого. И всё было очень хорошо. Единственной проблемой там было то, что я все-таки был нерусский и поэтому немного ощущал, что стою как бы несколько за дверями. Эта проблема, конечно, есть везде, думаю, за границей для Русской Церкви, потому что, сохраняя русский язык и церковнославянский язык, она не может быть в полной мере миссионерской. Если лишь одна Литургия в месяц служится на немецком языке.

Отец Георгий: И что же вам помогло преодолеть это ощущение некоторой чуждости местной православной общины как ориентированной на другую нацию?

Отец Фома: Владыка Берлинский Марк главным образом. А также отец Николай Артемов. Он в Германии родился и вырос, поэтому для нас мог многое делать. Он проводил для нас уроки по церковнославянскому языку. Был еще немецкий священник, что также явилось знаком для меня: национальность не является преградой даже для принятия сана.

Важно ясно понимать: католичество – это не церковь-сестра, а отпавшая от Православия Поместная церковь

Но особенно помогла догматика, осмысление догматического учения Православной Церкви. Об этом я должен обязательно рассказать, потому что сейчас и в России среди православных людей есть сильная тенденция – говорить, что в принципе особой разницы нет между Православием и католицизмом. Это неправда. Разница между Православием и католицизмом гораздо больше, чем между протестантизмом и католицизмом. И переходить из католицизма в Православие гораздо тяжелее. Я думаю, гораздо меньше обращенных из католиков в Православие, чем из протестантизма в католичество. Почему? Потому что расстояние догматическое все-таки огромное. Мне очень помогло то, что я влюбился в учение о Церкви, в экклезиологию. Здесь как раз влияние Русской Зарубежной Церкви было очень важным. В Зарубежной Церкви учат, что католичество – это не церковь-сестра, а отпавшая от Православия Поместная церковь, которая когда-то была православной и потом перестала быть православной, потому что ввела учение, которое Православие принять не может и которое, естественно, для нас поэтому является еретическим. А у нас проводят сильную тенденцию, чтобы всё уравнивать, чтобы сделать всё как бы равноправным!

Сегодня католики совсем не склонны сдавать свои позиции. Они очень твердо стоят на них. Несмотря на декларирование экуменизма

Но когда мы читаем святых отцов, то видим, что это совсем не так. Например, преподобный Иустин (Попович) явно сказал: мы принимаем каноны о том, что не молимся с еретиками и не принимаем католиков. И это логично. Представьте себе, что Болгарская Церковь выступит с тезисом, что у нее есть примат и претензия на абсолютное главенство в Церкви. Что бы мы подумали об этом? Естественно, это начало ереси. У католиков эта ересь укоренилась, стала неотъемлемой частью их вероучения. Сегодня католики еще меньше, чем лет 50 или 100 назад, склонны к тому, чтобы сдавать свои позиции. Они очень твердо стоят на них. И Второй Ватиканский собор в этом смысле ничего не изменил. Несмотря на декларирование экуменизма, на своих позициях католики настаивают очень твердо.

Отец Георгий: Это ваше свидетельство очень важно для нашего времени. Именно в силу того, что у многих наших современников есть такое представление, что когда мы встречаемся с человеком других взглядов, то надо как-то смягчать, уходить от того, что нас разделяет, и больше напирать на то, что у нас общего. Многие подспудно убеждены, что принципиальность в вере будто бы оттолкнет собеседников. Но ваш пример показывает, что, наоборот, эта принципиальность, с которой вы столкнулись в той православной общине, где начали свой путь, вас еще больше укрепила в вашем желании стать православным.

Говоря с инославными, обязательно нужно говорить о том, что их учения – ересь

Отец Фома: Да, действительно, Русская Зарубежная Церковь стала для меня дверью в Православие. И я думаю, что вряд ли я бы стал православным через Греческую Церковь, которая в очень экуменическом духе выступает в Германии, и так же Московская Патриархия выступала тогда. А ведь у нас, православных, есть миссия к католикам. Миссия в том и состоит, что мы молимся, мы действуем и говорим с ними для того, чтобы они могли увидеть истинный свет Православия, которого они лишены. Об этом мы и должны свидетельствовать. А если мы никогда не говорим, что в той или этой части учения вы ошибаетесь, что для Православия вы являетесь еретиками, то как они могут убедиться в том, что они неправы? Как они могут вообще допустить мысль, что они в ходе своей истории ошиблись, что они поддались искушению перетолковать и исказить то Предание, которое мы получили от наших отцов? Это надо обязательно сказать. Нам надо только думать об этом: «Как сказать?» – а не о том: «Сказать ли?» Конечно, мы обязаны объяснять в вежливой форме. Надо уважать другого.

Отец Георгий: Надо свидетельствовать с любовью. Опыт показывает: то, что сказано с любовью, не ранит человека. И поэтому если истина и любовь идут друг с другом рядом – это самый лучший путь для проповеди.

Отец Фома: Согласен, отец Георгий. Дополню: это разговор должен в той или другой форме включать слово «ересь». Употребляя его по отношению к инославным, мы не приклеиваем его к их конфессиям как ярлык, чтобы их проклясть или чтобы произнести анафему им. Мы должны использовать этот термин, чтобы показать, где границы Церкви. И чтобы указать путь тем, кто не верит в православное вероучение, в нашу Церковь, указать, где именно болезнь, где эта рана гниет, где у католиков и протестантов тот момент, в который они сами лишаются духовного блага и вынуждены стараться восполнить это своей харизматичностью, или ложной экзальтированностью, или постоянным настаиванием на обновлении, обновлении и еще раз обновлении и возвращении к корням. У нас в Православии корни сохранялись в течение всей истории. Они совершенно открыто лежат перед нами.

Отец Георгий: А как вы сами восприняли это, когда, еще считая себя католиком, встретились с такой четкой позицией, говорящей, что Католическая церковь впала ересь?

Бескомпромиссность Русской Зарубежной Церкви по отношению к инославным открыла для меня двери Православия

Отец Фома: Для меня это был совершенно неожиданный взгляд. Дело в том, что католики – сторонники «теории ветвей», осужденной у нас Архиерейским Собором в 2000 году. В католическом сознании нет существенных вероучительных различий между Православием и католичеством. Вначале я сомневался: не фанатики ли эти «зарубежники»? как же возможно думать, что католическая вера ущербна, если миллиард человек ее исповедует? А потом я стал убеждаться в том, что другие Православные Церкви точно так же учат – они только более дипломатично выступают. Благодаря бескомпромиссности Русской Зарубежной Церкви по отношению к инославным мне открылись двери святого Православия, за что я ей очень благодарен. Когда я разобрался и понял несостоятельность учения о примате папы Римского, словно вся твердыня католицизма рухнула в моем сознании. И потом, когда я увидел, что в Православии нет отступлений от Священного Предания, но верное и целое его сохранение, я стал чадом Православной Церкви.

Отец Георгий: Некоторые люди на Западе, пришедшие в Православие, рассказывали мне, что для них открытием и в какой-то степени стимулом укорениться в Православии было осознание того, что их предки и их народ тоже когда-то были частью Православной Церкви. То есть, хотя сейчас Православие на Западе воспринимается, прежде всего, как религия иммигрантов из восточноевропейских стран, в какой-то момент мои собеседники понимали: оказывается, и те древние святые, которые жили на их земле, верили так же, как и сейчас верит Православная Церковь, не искажая истину. Помогло ли это в вашем случае? И как вы думаете, в принципе может ли это помочь современному западному человеку, который будет сталкиваться с такими же вопросами, с какими столкнулись вы?

Общение невозможно, пока Западная церковь не покается и не вернется к тем догматам, которые сохранило неповрежденными Православие

Отец Фома: Это очень важно – осмыслить, что до великой схизмы 1054 года была одна Православная Церковь, включающая Римскую Церковь. Мне кажется, для развития и формирования христианского мышления имеет большое значение правильное представление о Церкви. Помню, когда я был еще католиком и только приближался к Православию, в Мюнхене, в приходе Зарубежной Церкви, я вначале несколько недоумевал, когда говорили: «Было время, когда Римско-Католическая церковь была православной». Что это значит? Для меня это был парадокс. Но потом постепенно я понял: действительно, было отсечение Западной церкви от Православия. И нужно было констатировать, что общение больше невозможно, пока церковь Западная не покается и не вернется к тем догматам, которые сохранили неповрежденными восточные Поместные Церкви. Это очень важный момент, потому что так мы уходим от того мышления, которое пропагандирует Римская церковь, говоря, что мы как бы одно целое – католичество и Православие – западная часть и восточная часть. Или как папа Иоанн-Павел II любил говорить, что это две части одних легких. Когда-то так действительно было – в I тысячелетии. Но, к сожалению, так перестало быть. Мы должны молиться и действовать для того, чтобы вернуться к тому, что было и что мы утратили. Это – миссия Православия на Западе. И я в этом должен также убедить, конечно, наших собственных верующих, которые, я думаю, не всегда ясно понимают это. Поскольку есть и такие православные, которые думают, что мы можем спокойно молиться вместе с католиками и что они наши братья или наши меньшие братья.

Отец Георгий: Конечно, если люди, называя себя православными, полагают, что нет разницы между Православной Церковью и католической, или монофизитской, или протестантской, – это заблуждение, проистекающее зачастую от невежества. И от того, что люди воспринимают Церковь как некий национальный клуб, в котором они просто по принадлежности к нации оказались, что, конечно, является ошибкой. Потому что Церковь – это тот ковчег спасения, который Господь создал и в который призвал людей из всех народов.

Отец Фома, какое отличие Православия от католицизма вы указали бы как самое важное?

Отец Фома: Примат папы. Мы привыкли смотреть на вопрос примата, верховенства Петра и его служения как на изолированный, отдельный факт, как будто это учение касается только администрирования и юрисдикционных вопросов. Но оно сказывается также на духовной жизни человека в Католической церкви. Римский папа претендует на непогрешимость, что для нас, православных, является искажением Священного Предания. Это неприемлемо для Православия, ни один человек не является непогрешимым. Но с признанием непогрешимости связан вопрос послушания. Непогрешимому человеку, даже если считается, что он непогрешим лишь в вопросах вероучения, должно оказываться безоговорочное послушание. Это представление пронизывает все ступени католической иерархии.

Отец Георгий: Возвращаясь к вашей истории, я хотел бы спросить, как отнеслись ваши родственники и друзья к вашему выбору. Поняли ли они его? Разделил ли кто-то ваши искания?

Истиной должно дорожить больше, чем человеческими преданиями

Отец Фома: Отнеслись по-разному. Мои католические друзья, конечно, сильно удивились. Они не думали, что я способен на такой шаг, который означал потерю всех тогдашних собратьев, почти всех друзей. Причем сразу, одним ударом. Они такой переход оценивают как вероотступничество. А что касается родителей и братьев, то тут были разные варианты. Один из моих братьев – пятидесятник в Бразильской церкви в Мюнхене. Известно, как они относятся к Православию. Для них мы недалеко от идолопоклонников. А вот протестанты классического толка, как, например, лютеране, больше понимают такой шаг. Потому что они сами когда-то должны были протестовать против Рима. И поэтому они могут отнестись с пониманием к такому шагу, хотя для себя лично и не рассматривать его как возможность, потому что культурное расстояние между Западом и Востоком огромно. В Православие нужно вжиться. И полюбить его. Нужно любить богослужебную жизнь. И на этот путь я желаю встать каждому католику и каждому протестанту, желаю, чтобы они могли для себя открыть путь Православия и Истиной дорожить больше, чем человеческими преданиями.

Отец Георгий: Отец Фома, большое спасибо за ваш рассказ.

Бывает, что почти ничего не знаешь о человеке, но чувствуешь к нему сильнейшую симпатию. Скажу честно, что я всё больше влюбляюсь в о. Фому Дица. Этот по-настоящему русский немец пленил моё сердце. Некоторые бойкотируют Правмир, поэтому копирую текст статьи под кат.

Ровно десять лет назад, на Покров, я уехал в Россию из Германии. Я знал, что уезжаю надолго, даже, скорее всего, навсегда. Я это чувствовал как волю Божию. Я сам себе задаю вопрос, что произошло за эти десять лет? Что соответствует моим тогдашним ожиданиям?

Главное — я стал священником. Я служу в России. У меня есть семья. Я воспринимаю это как дар, как милость Божию. Это непростой путь, многому еще надо учиться.

Судьбоносная встреча

Одно из главных событий в эти годы — знакомство с . Я пришел в Православие в 2000 году, от одного католического движения, лидером которого является харизматичный человек, испанец. В Православии подобного человека я встретил в лице отца Даниила. Он мог «зажигать» сердца людей, вдохновлять! Харизма, я считаю, проявление Святого Духа. Можно подумать, что харизматичность может проявляться только у православных, но мой жизненный путь таков, что я столкнулся с этим впервые у католиков.

Отец Даниил удивил разносторонней деятельностью. Во-первых, он обладал глубочайшим пониманием Священного Писания. Ему было дано открывать многие тайны Священного Писания. Он был человеком, который жил совершенно по Слову Божьему. Это было очень заметно по тому, как онговорил, по внутреннему огню, которым он щедро делился. Его священнические годы для Церкви, несомненно, огромный дар. Хотя отец Даниил был священником менее десяти лет, он оставил после себя огромный труд.

Мы познакомились случайно, если можно назвать случайностью подобные судьбоносные встречи. В 2009 году я вернулся из , остановился где-то на юге Москвы, и — оказалось — находился вблизи храма Апостола Фомы, который я давно хотел посетить. Я вошел в этот и храм и был поражен атмосферой места. Я бы описал его как Вселенский храм, где ощущаются святые всех православных церквей и времен. Там есть особая святость и ощущение славы Божией.

Потом у отца Даниила я несколько раз был на беседах о Священном Писании, и попросил его о возможности посещать Миссионерскую школу, где он преподавал догматику. Впечатление было похожее — отец Даниил преподавал догматику, не просто излагая теорию, а это была искренняя проповедь, очень тесно связанная с реальной жизнью, духовной жизнью человека и Церкви в целом.

Границы Церкви

И еще очень ценно для меня было то, что отец Даниил обладал ясным представлением о Церкви — что такое есть Православная Церковь, где ее границы, и что находится уже вне Церкви. В последние месяцы жизни у отца Даниила созрела идея организовать на Запад, послать представителей своего движения, которое было совсем молодым — всего два года! — в католические страны Европы, в Италию, например, и проповедовать Православную веру. Мы знаем, что Бог не дал ему осуществить свой план, но отец Даниил ощущал необходимость именно в этом: он горел желанием привести в Православие всех. Известен его успех с мусульманами — он крестил 80 мусульман! 80! Один священник! В такое короткое время!

Почему четкость в учении о Церкви так важна? Потому что Церковь одна, она не может быть разделена. Ее единство ценно как зеница ока. 14 октября, в нашем календаре намечен праздник хитона Господня. Настоящий хитон находится в Грузии, в исторической столице Мцхете. Хитон с древности считался христианами символом единства Церкви. Хитон в Грузии недоступен, он находится с первого века в Кафедральном соборе города Мцхета под животворящим столпом, а, следовательно, подлинность святыни хитона в Германии, в Триере, признать невозможно.

Так вот, у отца Даниила было ясное понимание границ Церкви. Четкое понимание, где границы общения между православными и другими христианами, необходимо, чтобы служить единству Церкви. Многие считают, что граница общения определяется причастием в Евхаристии или воздержанием от него. На самом деле существует много других ограничений во взаимных отношениях. Например, мы не можем вместе посещать одни молитвенные собрания. В противном случае получается, что мы даем знак, как будто бы никаких преград между нами нет, как будто мы уже духовно едины. Плоды такой интерпретации печальны — вместо того, что решать проблемы в корне, мы удовлетворяемся впечатлением единства, которое является ложным и поверхностным.

Историческое событие

Очень ярким событием был акт Русской Православной Церкви с Зарубежной. Это так нас всех сугубо порадовало! Отец Александр Ильяшенко (настоятель храма Всемилостивого Спаса, где служит отец Фома — ред.) отметил, что не надо стесняться назвать соединение событием историческим — не часто ведь происходит подобное в Церкви. Наоборот, мы чаще видим расколы и раздоры. В Сербии, Черногории, Грузии, Абхазии есть тенденция образовать свои поместные церкви. Этот акт воссоединения очень важен был для меня лично. Русская Православная Церковь дала мне очень много, и было очень прискорбно, когда не была общего единства.

Значимы для меня были встречи и знакомства с разными миссионерами в Церкви, например, с отцом Георгием Максимовым, с отцом Джоном Танвеером из Пакистана. Люди, которые много трудятся, путешествуют, пишут, выступают. Сейчас в Москве появилось много миссионерских школ, молодые люди приходят туда, узнают больше о Церкви, учатся отдавать себя благому делу. Заметно, как люди хотят углубить свою веру, интересуются богослужением и догматикой.

За годы своего священства я очень ясно осознал общее, Вселенское значение Церкви. Когда я бываю в других городах и даже странах, я могу сослужить на богослужениях. Нет никаких преград, национальных барьеров для этого, особенно когда богослужения проходят на церковнославянском языке. Как благостно было служить в Грузии, Польше, Румынии, Сербии, Греции! Это очень хороший опыт — убедиться воочию, что Православная Церковь едина, вне государственных границ.

Миссия

В моем ощущении за те десять лет, что я живу в России, ситуация здесь стабилизировалась. У меня впечатление, что люди живут сейчас лучше, более стабильно, более защищенно. И для моей семьи много поменялось. Сначала мы жили здесь на птичьих правах, сейчас мы резиденты России. В храмы стали приходить молодые люди. Судя по нашему приходу, среди прихожан много молодых, успешных семейных людей. Люди приходят не за чем то, а именно к Богу.

Кто-то приходит сначала просто на разговор к священнику, кто-то начинает ходить на Библейские беседы, а потом они постепенно начинают ходить на богослужения, что, конечно, является условием для подлинного воцерковления. Человеку необходима и соборная молитва, и слушание слова Божия в собрании людей. Сейчас у нас много людей, которые хотят жить в Церкви, хотят простроить свою жизнь согласно воле Божией.

Хорошо бы каждый священник проводил Библейские беседы, нужно искать возможные формы, соответствующие православному подходу к изучению Писания. Конечно, мало кто сможет сделать это так, как отец Даниил Сысоев, однако если получается сплотить вокруг себя людей и систематически встречаться для слушания слова Божьего, это очень помогает в духовной жизни.

Я считаю, что полезно, когда люди на таких встречах не только слушают священника, а сами заранее готовят темы, выступают, приготовив сообщение на основе Священного Писания и чтения святоотеческой литературы. Недостаточно просто рекомендовать читать святых отцов или Писание, это непросто. Нужно проложить дорогу, предложить методологию, чтобы православные под руководством священника смогли черпать силы из Божественного откровения для построения своей духовной жизни.

И священник на таких встречах тоже окормляется от Слова Божия, так же как все остальные. И для меня ценно, что на наших занятиях мы слышим чтения не только из Священного Писания, но и Предания. Мы прочитали практически все пять томов . Реальная жизнь в большом городе со своими требованиями такова, что если мы не найдем формы совместных занятий, то самостоятельно очень сложно найти на это время.

В России как дома

Последние три года на Пасху меня приглашали читать Евангелие на немецком языке в Храме Христа Спасителя. Евангелие читается на 18-ти языках. Вот торжество! Прекрасное подтверждение Вселенской сущности Церкви.

Из всех поездок меня особенно впечатлила Грузия. Даже Греция не так поразила. Грузия — страна Богородицы, по пророчествам русских старцев перед Вторым Пришествием Христа все монашество соберется именно там, когда антихрист будет преследовать Церковь по всему миру. Как не чувствовать особую любовь и заботу Божию в том, что веками окруженная мусульманскими народами страна выдержала этот натиск? Духовные корни христианства в Грузии сильны, и сейчас в этой стране Церковь восстанавливается еще быстрее и основательнее, чем в России.

Практически с самого начала я не чувствовал себя в России иностранцем, несмотря на языковой барьер. Я приехал в православную страну и чувствую себя здесь дома. Я не знаю, будут ли мои дети жить в России, но все, что я хочу, это то, чтобы они стали христианами.

О судьбоносных встречах, харизме и миссии - священник Фома Диц, клирик храма Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря.

Священник Фома Диц

Ровно десять лет назад, на Покров, я уехал в Россию из Германии. Я знал, что уезжаю надолго, даже, скорее всего, навсегда. Я это чувствовал как волю Божию. Я сам себе задаю вопрос, что произошло за эти десять лет? Что соответствует моим тогдашним ожиданиям?

Главное - я стал священником. Я служу в России. У меня есть семья. Я воспринимаю это как дар, как милость Божию. Это непростой путь, многому еще надо учиться.

Судьбоносная встреча

Одно из главных событий в эти годы - знакомство с . Я пришел в Православие в 2000 году, от одного католического движения, лидером которого является харизматичный человек, испанец. В Православии подобного человека я встретил в лице отца Даниила. Он мог «зажигать» сердца людей, вдохновлять! Харизма, я считаю, проявление Святого Духа. Можно подумать, что харизматичность может проявляться только у православных, но мой жизненный путь таков, что я столкнулся с этим впервые у католиков.

Отец Даниил удивил разносторонней деятельностью. Во-первых, он обладал глубочайшим пониманием Священного Писания. Ему было дано открывать многие тайны Священного Писания. Он был человеком, который жил совершенно по Слову Божьему. Это было очень заметно по тому, как онговорил, по внутреннему огню, которым он щедро делился. Его священнические годы для Церкви, несомненно, огромный дар. Хотя отец Даниил был священником менее десяти лет, он оставил после себя огромный труд.

Мы познакомились случайно, если можно назвать случайностью подобные судьбоносные встречи. В 2009 году я вернулся из , остановился где-то на юге Москвы, и - оказалось - находился вблизи храма Апостола Фомы, который я давно хотел посетить. Я вошел в этот и храм и был поражен атмосферой места. Я бы описал его как Вселенский храм, где ощущаются святые всех православных церквей и времен. Там есть особая святость и ощущение славы Божией.

Потом у отца Даниила я несколько раз был на беседах о Священном Писании, и попросил его о возможности посещать Миссионерскую школу, где он преподавал догматику. Впечатление было похожее - отец Даниил преподавал догматику, не просто излагая теорию, а это была искренняя проповедь, очень тесно связанная с реальной жизнью, духовной жизнью человека и Церкви в целом.

Границы Церкви

И еще очень ценно для меня было то, что отец Даниил обладал ясным представлением о Церкви - что такое есть Православная Церковь, где ее границы, и что находится уже вне Церкви. В последние месяцы жизни у отца Даниила созрела идея организовать на Запад, послать представителей своего движения, которое было совсем молодым - всего два года! - в католические страны Европы, в Италию, например, и проповедовать Православную веру. Мы знаем, что Бог не дал ему осуществить свой план, но отец Даниил ощущал необходимость именно в этом: он горел желанием привести в Православие всех. Известен его успех с мусульманами - он крестил 80 мусульман! 80! Один священник! В такое короткое время!

Почему четкость в учении о Церкви так важна? Потому что Церковь одна, она не может быть разделена. Ее единство ценно как зеница ока. 14 октября, в нашем календаре намечен праздник хитона Господня. Настоящий хитон находится в Грузии, в исторической столице Мцхете. Хитон с древности считался христианами символом единства Церкви. Хитон в Грузии недоступен, он находится с первого века в Кафедральном соборе города Мцхета под животворящим столпом, а, следовательно, подлинность святыни хитона в Германии, в Триере, признать невозможно.

Так вот, у отца Даниила было ясное понимание границ Церкви. Четкое понимание, где границы общения между православными и другими христианами, необходимо, чтобы служить единству Церкви. Многие считают, что граница общения определяется причастием в Евхаристии или воздержанием от него. На самом деле существует много других ограничений во взаимных отношениях. Например, мы не можем вместе посещать одни молитвенные собрания. В противном случае получается, что мы даем знак, как будто бы никаких преград между нами нет, как будто мы уже духовно едины. Плоды такой интерпретации печальны - вместо того, что решать проблемы в корне, мы удовлетворяемся впечатлением единства, которое является ложным и поверхностным.

Историческое событие

Очень ярким событием был акт Русской Православной Церкви с Зарубежной. Это так нас всех сугубо порадовало! Отец Александр Ильяшенко (настоятель храма Всемилостивого Спаса, где служит отец Фома - ред.) отметил, что не надо стесняться назвать соединение событием историческим - не часто ведь происходит подобное в Церкви. Наоборот, мы чаще видим расколы и раздоры. В Сербии, Черногории, Грузии, Абхазии есть тенденция образовать свои поместные церкви. Этот акт воссоединения очень важен был для меня лично. Русская Православная Церковь дала мне очень много, и было очень прискорбно, когда не была общего единства.

Значимы для меня были встречи и знакомства с разными миссионерами в Церкви, например, с отцом Георгием Максимовым, с отцом Джоном Танвеером из Пакистана. Люди, которые много трудятся, путешествуют, пишут, выступают. Сейчас в Москве появилось много миссионерских школ, молодые люди приходят туда, узнают больше о Церкви, учатся отдавать себя благому делу. Заметно, как люди хотят углубить свою веру, интересуются богослужением и догматикой.

За годы своего священства я очень ясно осознал общее, Вселенское значение Церкви. Когда я бываю в других городах и даже странах, я могу сослужить на богослужениях. Нет никаких преград, национальных барьеров для этого, особенно когда богослужения проходят на церковнославянском языке. Как благостно было служить в Грузии, Польше, Румынии, Сербии, Греции! Это очень хороший опыт - убедиться воочию, что Православная Церковь едина, вне государственных границ.

Миссия

В моем ощущении за те десять лет, что я живу в России, ситуация здесь стабилизировалась. У меня впечатление, что люди живут сейчас лучше, более стабильно, более защищенно. И для моей семьи много поменялось. Сначала мы жили здесь на птичьих правах, сейчас мы резиденты России. В храмы стали приходить молодые люди. Судя по нашему приходу, среди прихожан много молодых, успешных семейных людей. Люди приходят не за чем то, а именно к Богу.

Кто-то приходит сначала просто на разговор к священнику, кто-то начинает ходить на Библейские беседы, а потом они постепенно начинают ходить на богослужения, что, конечно, является условием для подлинного воцерковления. Человеку необходима и соборная молитва, и слушание слова Божия в собрании людей. Сейчас у нас много людей, которые хотят жить в Церкви, хотят простроить свою жизнь согласно воле Божией.

Хорошо бы каждый священник проводил Библейские беседы, нужно искать возможные формы, соответствующие православному подходу к изучению Писания. Конечно, мало кто сможет сделать это так, как отец Даниил Сысоев, однако если получается сплотить вокруг себя людей и систематически встречаться для слушания слова Божьего, это очень помогает в духовной жизни.

Я считаю, что полезно, когда люди на таких встречах не только слушают священника, а сами заранее готовят темы, выступают, приготовив сообщение на основе Священного Писания и чтения святоотеческой литературы. Недостаточно просто рекомендовать читать святых отцов или Писание, это непросто. Нужно проложить дорогу, предложить методологию, чтобы православные под руководством священника смогли черпать силы из Божественного откровения для построения своей духовной жизни.

И священник на таких встречах тоже окормляется от Слова Божия, так же как все остальные. И для меня ценно, что на наших занятиях мы слышим чтения не только из Священного Писания, но и Предания. Мы прочитали практически все пять томов

Отец Фома Диц (Foma Diez) поистине удивительный человек с очень необычной судьбой. Каждый прихожанин обязательно спрашивает об отце диаконе - человеке с красивейшим голосом, прекрасным слухом и чуть заметным акцентом, который кому-то кажется похожим на греческий, кому-то на сербский. На самом деле, отец Фома родился и вырос в Германии в католической семье.

Он стал первым клириком Русской Православной Церкви заграницей, рукоположенным в духовных школах Московского Патриархата. В Неделю Торжества Православия 2006 г. ректор Московской Духовной академии и семинарии архиепископ Верейский Евгений рукоположил в сан в диакона студента 3-го курса семинарии Фому Дица, направленного в Московские Духовные школы по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в ответ на ходатайство архиепископа Берлинского и Германского Марка (Русская Зарубежная Церковь).

Такое событие стало возможным в контексте диалога между Московским Патриархатом и Русской Зарубежной Церковью по преодолению разделения, возникшего в трагические годы жизни Русской Церкви в ХХ столетии.

Мы попросили рассказать отца Фому о своем пути к православию, к священному сану.

- Расскажите про вашу жизнь здесь, в России.

- Я сейчас почти 3 года здесь. Вначале было тяжело. Сейчас мы вместе с женой снимаем квартиру в Семхозе. Мне очень нравилось с самого начала видеть этот храм. Я думаю, перед нами - очень плодотворные годы, когда мы будем видеть много чудес. Потому что, что столько людей здесь в России - мученики, давали свою кровь и жизнь за веру, страдали, свидетельствовали о Христе.

- Как сложилось так, что Вы - немец, родились и выросли в Германии, приняли православие?

- Я очень благодарен Церкви, за то, что она меня приняла когда я был немощен, когда был несчастлив из-за своих проблем, я получил очень много от церкви. Начиная с возраста восемнадцати лет, когда я слушал службу в католической церкви в Германии. Это было начало моей церковной жизни у католиков. Это был год, когда у меня был возрастной кризис, который молодежь проходит в 15-16 лет и она ищет, но не находит ответа на вопрос о смысле жизни.

Я был тогда одинокий человек, и у меня было довольно глубокое разочарование в семейной жизни, были проблемы с родителями, сегодня я уже могу спокойно сказать - у меня не было отца. Я очень переживал по этому поводу. У нас с ним были теплые отношения, поэтому мне было грустно. Тогда я пошел в католическую церковь, где слушал катехизис, где впервые в жизни услышал что Господь жив что он глубоко меня любит и что готовит план для моей жизни, который ведет к тому что потом я могу жить полной, осмысленной жизнью, что я могу сам любить. Мне было тогда 18 лет и это было для меня глубокое испытание, и неплохой опыт.

Потом начались годы студенчества, когда я получил возможность участвовать в жизни миссии католической церкви. Я участвовал в работе с многодетными семьями из Германии, Австрии. Они перебирались в Берлин и начали участвовать в жизни церкви там. Для меня было очень важно видеть христианскую семью, видеть любовь между супругами, как растут дети в атмосфере любви, видеть их счастливые, открытые лица, ведь христианская семья, как печь, раскрываемая благодатью Божией. Видеть это было для меня большим счастьем. Я тоже хотел иметь свою семью, осуществить то же самое и в своей жизни, однако это никак не получалось.

Для меня был труден сам процесс знакомства с девушками, что-то внутри меня не позволяло подойти и свободно заговорить. Это была для меня своего рода проблема, с которой я пытался обращаться к Богу, много молился, прося избавить меня от этого. Меня много спрашивали, почему Господь это позволил, и какой в этом во всем заложен смысл. И находясь в этом положении я почувствовал, что мое призвание стать священником, и внутренне я с этим согласился. Я хотел "жениться на одной стороне", у католиков невозможно быть священником, находясь в браке. И я решил попробовать. Поступил в семинарию. Первые годы прошли довольно успешно, и с каждым днем я чувствовал, что меня больше и больше начало притягивать православие, русская культура. Я начал интенсивнее учить язык, читать богословскую литературу. И чем дольше я учился в семинарии, тем больше сознавал что соединить римско-католическую веру и православие затруднительно. В моей душе, для меня открылся другой конфликт.

Через шесть лет по окончании семинарии я ясно увидел, что католическим священником не смог стать. Во-первых, православная вера дает возможность священнику иметь свою семью, что для меня является серьезным и важным фактором, и во-вторых я понял что мое желание и мое призвание - быть православным сященником.

Я увидел тут другой мир, другой круг и все другое. Я вернулся домой в Германию, а семинария была в Риме, и поступил на работу по своей бывшей профессии. Лишь после этого я почувствовал, что могу свободно посещать православный храм, более конкретно посветить себя православию, хотя в семинарии не запрещали посещать православные храмы, где я впервые его и посетил. Я ходил на службы в Зарубежную русскую церковь, сначала время от времени, затем чаще и с каждым разом все регулярнее. Потом настал момент, когда надо решиться на какую сторону перейти. Я много молился, спрашивал себя, людей в чем существенная разница между православием и католичеством. И я нашел для себя эту дверь за которой был ответ.

Мы, как православные, говорим, что учение о Папе, как о главе церкви - ложно, т.к. оно вошло односторонне, не соборным образом, которое для нас православных обязательно, какое решение мы принимаем. А решения они принимают только с согласия глав поместных церквей. Мне был очень близок этот взгляд, это учение давалось очень легко, и затем я от католиков перешел в православие. Меня приняли очень хорошо и постепенно я начал принимать активное участие в жизни православной церкви, петь на клиросе. Воспоминания от воспитания у католиков у меня остались конечно хорошие, я и сейчас могу сказать много хорошего про них.

Родители мои лютеране, не католики. Я стал католиком в 18 лет когда слушал катехизацию у них в приходе и через 4 года они приняли католическую веру. Семья моя была, можно сказать, верующая. Отец очень верующий, а мама приняла христианство по примеру отца. Так что семья моя была не очень вхожа в церковь, что типично для немецких протестантов. У каждого свой серьезный внутренний мир и храм не часто посещают. И мои начальные духовные знания я, как и мама, получил от отца.

А как родители отнеслись к вашим метаниям?

- Они были очень недовольны, когда я хотел стать католическим священником. Эта моя идея им не понравилась. Сейчас я женился, и у них растет внучка, и счастливы они от этого безмерно. Конечно, им горько что он находится здесь, в России. Но они понимают что я нашел путь, по которому я иду с радостью в сердце и собираюсь потратить на него все свои силы и важно уже то, что они это понимают и одобряют.

-А ваша жена православная?

- Да. Мы познакомились, когда были студентами. Есть учебное заведение для иконописцев и регентов. Пели вместе на клиросе. Жена моя с Белостока - Восточная Польша. Там большинство православного населения белорусского происхождения. Несколько епископов есть и есть молодежное братство - молодежная организация. И проводят паломничества большие.

- Какое у вас было первое ощущение от пребывания в России?

-Немного я знал когда путешествовал. Последние годы уже. И когда я совсем приехал сюда, я знал... Боялся, что меня украдут. Боялся... Что заблужусь где-нибудь.

Меня приняли хорошо. Усваивал достаточно быстро. Это правда, что в Германии комфортно. Но когда возвращаюсь в отпуск туда, у меня складывается впечатление, что мне нет там места. Там мои корни и я люблю свою страну, свою историю, своих людей. Но как православный человек или как священнослужитель я не вижу своего места там. Это другая культура.

А как же Вы попали в Москву? Ведь православным, Вы приняли решение стать, еще в Германии?

Когда было мною принято православие, я подумал как бы мне осуществить мое чувство призвания стать священником. Епископ Марк в зарубежной церкви (он сам немец, но русский знает очень хорошо), поначалу хотел меня оставить в Германиии, и я согласился. Однако потом я увидел что здесь, в Германии сохранить целостность православия, христианской веры для меня не представлялось возможным по причине различия культур, языковых барьеров, и немцы в очень ислючительных случаях приобщаются к православию. Поэтому я решил, что если я хочу остаться в православии, и если я хочу что-либо сделать для людей, для своего народа, то путь мне уже указан. Однако я пока его не совсем четко вижу.

- Многие ли люди в Германии знают о православии?

В каждом большом городе Германии есть православные храмы и обычно даже несколько поместных церквей представлено - греческие приходы, русские, сербские. Выбор есть. Только, конечно, все службы совершаются на языках этих церквей. Мало что там переведено... Переведено на немецкий язык даже не так мало, но это почти нигде не воплощено в жизнь. На немецком языке только раз в месяц проходит Литургия.

Германия- это действительно сильно секуляризованная страна. Там нужны другие меры, чтобы проложить людям дорогу в церковь.

У нас в Мюнхене - Русская Православная Церковь за рубежом. Они проводят семинары на немецком языке раз в два года. Примерно. Для меня это были как раз ворота, чтобы входить в церковную жизнь. Познакомиться с новыми людьми. Поговорить с ними. Это было хорошо. Но все-таки на этих семинарах может быть один человек в году, который остается, становится православными через супругов - через мужа или жену.

- Какая православная литература есть на немецком языке?

- Есть, например, о. Иоанн Кронштадтский, несколько книг, биография, преподобный Силуан Афонский, потом есть Феофан Затворник - некоторые его творения, жития, некоторые книги о монашестве.

Насколько жизнь в католических храмах жива до сих пор?

О. Фома: После собора в 60-х годах церковная жизнь развивалась очень бурно в празднествах, были положительные моменты и не очень. Сейчас в России часто говорят, что католическая церковь отмирает, и это не лишено своего смысла. Например, в Германии есть люди, так называемые "пастораль ассистенты", это органы которые помогают священнику. И они часто вступают в соперничество со священником. Это не очень хорошее явление. И даже можно сказать, что мало у кого есть здоровая церковная мысль, понимать правду таинства церкви и веры. Это с одной стороны.

Другая сторона - это факт что после собора возникли несколько попыток духовного возрождения, которые достаточно глубоки и достаточно плодотворны, и много людей так и остались на языческой стороне, которая совершенно нам чужда. Но если смотреть на все, в общем, то количественно эта часть общество достаточно малочисленна. Они находятся в центрах католической церкви, и иерархия знает о них, и считается с ними. И на мой взгляд, это будущее католической церкви, и я хотел бы подчеркнуть что католики очень ценят православие, смотрят на нас, мало знают, мало понимают в нас. И я считаю что до них надо все довести.

- Отец диакон, Вы в Лавре уже давно... Что-нибудь есть в Германии подобное тому, как почитают преподобного Сергия?

- У нас, например, в Германии самый популярный - это Бонифаций. Он считается апостолом Германии, он жил в восьмом веке, англичанин, и проводил большую миссионерскую работу. Он основал несколько епархий и потом принял мученическую смерть.

- Ваши трудности, Ваши сложности со славянским языком? Вы специально его учите или все-таки через русский язык как-то..?

- Сейчас, честно говоря, у меня времени почти нет его активно учить. Я посещал два года семинар, там учат активно, тексты переводить на русский для меня тоже уже невозможно.. На самом деле, у меня проблемы со славянским языком были достаточно большие, и не только с русским.. Например, если стою в алтаре в храме и не имею возможности следить за текстом в книге, я могу сказать, что очень мало понимаю, очень мало. Сейчас через русский учу только. Если иногда возьму словарь, посмотрю, славянско-русский словарь, незнакомые слова..

Мне очень нравится славянский язык. Он как колокол, как мощный колокол. Это хороший способ для того, чтобы слово звучало и давало свое богатство, свое содержание через красоту звука...

Http://www.pravmir.ru/article_1549.html

ВРЕМЯ БОРЬБЫ

Великий пост - это время борьбы человека с диаволом. Преподобный Исаак Сирин говорил о том, что во время поста христианин изгоняет диавола от себя .

«Пост есть оружие, уготованное Богом… Если постился Сам Законоположник, то как не поститься кому-либо из обязанных соблюдать закон?.. До поста род человеческий не знал победы и диавол никогда не испытывал поражений… Господь наш был вождем и первенцем этой победы… И как скоро диавол видит это оружие на ком-нибудь из людей, этот противник и мучитель тотчас приходит в страх, помышляя и вспоминая о поражении своем в пустыне Спасителем, и сила его сокрушается… Кто пребывает в посте, у того ум непоколебим » (Слово 30).

Христианин подвизается всю жизнь бороться с лукавым, а пост является благодатным временем для того, чтобы сосредоточиться для этой борьбы . Если мы не будем бороться со своими грехами и искушениями, мы не получим благодати от Бога и не можем черпать из источника Пасхи те блага, которые Господь для нас приготовил. К Пасхе следует усердно готовиться, чтобы ощутить ее как можно полнее .

Назвать Пасху праздником - слишком мало. Она важнее любого праздника и значимее любого события в мировой истории . В этот день всё человечество, каждый из нас получил надежду на спасение, потому что Христос воскрес. В Пасхе кроется вся суть христианства, весь смысл нашей веры . Каждый год в пасхальную ночь мы уходим из рабства и обретаем свободу.

ПОСТ, УГОДНЫЙ БОГУ

Хотелось бы вспомнить отрывок из книги пророка Исаии, где говорится о том, какой пост угоден Богу, а какой - нет. Если человек внешне держит пост, не вкушая скоромную пищу, но вместе с этим творит беззаконие, осуждает ближних, гордится, принципиально не желает каяться в своих грехах и не хочет проводить время со своей семьей и близкими, то такой пост будет бесполезен. Польза от поста будет только тогда, когда мы готовы искоренить свои грехи. Это будет самым важным достижением во время поста.

Изменить себя не так просто, как кажется. Потому что привязанность человека к своему эго и к своему самолюбию очень сильна. Мы всегда видим себя в самом лучшем свете, а своим грехам привыкли искать оправдание. Однако образ, который мы видим, не соответствует действительности, и поэтому нам в первую очередь нужно стремиться к тому, чтобы мы увидели себя такими, какие мы есть . Святитель Григорий Палама молился 30 лет Господу, прося Его лишь об одном - чтобы Бог просветил его тьму. Однажды к Григорию Паламе явился апостол и евангелист Иоанн Богослов. Ласково взирая на Григория, апостол спросил его:

«Почему, взывая к Богу, ты всякий раз только повторяешь: просвети тьму мою, просвети тьму мою?»

Григорий отвечал:

«Чего же другого должен я просить, кроме этого: да просвещусь и узнаю, как творить Его святую волю?»

Эту молитву святитель повторял годы и годы. Он осознал, что в нем есть тьма, поэтому святитель неустанно просил Бога о даровании ему света, чтобы увидеть, каков он есть. У нас у всех есть грехи и страсти, о которых мы не знаем и которые не позволяют нам совершать добро . Поэтому в оставшиеся дни Великого поста нам нужно молиться еще усерднее и просить Господа, чтобы Он просветил нас и помог нам увидеть в себе то, чего мы сами увидеть не способны.

ОШИБКИ В ПОСТ

Главная ошибка - это мысли о том, что поститься не нужно. Многие думают, что пищевой пост ничего не дает. Это в корне неправда. Пост показывает человеку его зависимость от Бога, Который нас кормит. Телесный пост облегчает духовную брань . Нужно стараться направить свой взор ко Христу и надеяться на Него, а не на свои силы.

Многие из нас начинают гордиться своим постом, своими достижениями во время него. Если это происходит, наши усилия были напрасны. Без молитвы и покаяния пост не может принести какого-то духовного плода. Господь нас учил таить наше доброе и стараться жить по Его заповедям.

Одной из главных ошибок является невнимание к своим грехам . Мы часто закрываем на них глаза, считая их незначительными. На самом деле нужно стремиться познавать свои страсти, признавать и искоренять их . Это поистине большое и трудное дело. Самый большой человек не тот, который имеет таланты совершать чудеса, а тот, кто видит свои грехи и имеет мужество в них признаться. Бог от нас ожидает смирения и покаяния, но часто прийти к этому нам мешает наша гордыня.

Каяться надо, конечно, в каждом дурном помысле, а особенно в тех, которые изо дня в день травят наш ум, приковывая нашу душу к мрачному состоянию. Каяться нужно до тех пор, пока Господь не поможет нам справиться с нашими помыслами.

КОГДА ПОСТ СОВСЕМ НЕ В РАДОСТЬ

Всегда нужно помнить, что во время поста - особенно к его концу - будут приходить искушения . Диавол нас искушает в желание иметь славу, в желание насыщаться и иметь богатство, а это рождает в человеке печаль и скорбь. От данных недугов человеку помогут не какие-то увеселения или развлечения, а глубокая молитва, которую творить желательно изо дня в день. Часто пост нам не в радость только потому, что мы неправильно постимся . Даже если христианин постится телесным постом и кается в своих грехах, про молитву тоже не стоит забывать. Она облегчает страдания, помогает бороться с искушениями и страстями.

Молитва - очень важный аспект в посте . Она дана для того, чтобы стяжать Дух Святой. Она дана для того, чтобы Бог просветил нас. После усердной молитвы мы иногда начинаем понимать себя, видеть в себе то, что раньше не замечали. Вдруг Бог открывает нам какой-то наш грех, посылает желание исправиться и просвещает нас о том, что надо сделать, - и это и есть Божия благодать. Когда нам становится тяжело поститься, полезно вспомнить строки пророка Исаии о посте:

«Вот, вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других; вы не поститесь в это время так, чтобы голос ваш был услышан на высоте» (Ис. 58: 4).

ПЕРВЫЙ ПОСТ

Свой первый православный пост я помню очень хорошо. Мне тогда было 36 лет, и я жил в Мюнхене. Великий пост мне показался очень жестким, мне было очень трудно в первые недели отказаться даже от пищи с маслом, как это было принято в приходах Русской Православной Церкви Заграницей. Но моей радости не было предела, когда я впервые принял участие в православной Пасхе. По сравнению с католической православная Пасха вызвала во мне такое чувство: «Вот оригинал! Вот настоящая Пасха!»