Этнографические географические лингвистические труды св иннокентия. Молитва иная святителю Иннокентию Московскому
(Вениаминов Иван Евсеевич; 26.08.1797, с. Анга Верхоленского у. Иркутской губ.- 31.03.1879, Москва), свт. (пам. 31 марта, 23 сент., 10 июня - в Соборе Сибирских святых, 5 окт.- в Соборе Московских святителей, в Соборе Санкт-Петербургских святых и в Соборе Радонежских святых), митр. Московский и Коломенский, миссионер. Род. в семье пономаря церкви с. Анга Евсевия Попова. В 6-летнем возрасте лишился отца и был отдан на воспитание дяде, диак. Димитрию Попову. В 1806 г. переехал в Иркутск и через год поступил в семинарию, где учился до 1818 г. и был одним из лучших учеников. В 1814 г. ректор архим. Павел (Некрасов) присвоил юноше новую фамилию - Вениаминов в память о недавно скончавшемся Иркутском еп. Вениамине (Багрянском) . В 1817 г. Иван женился на дочери священника Е. И. Шариной. В семье было 7 детей, один из которых стал впосл. протоиереем (см. Г. И. Вениаминов). 13 мая 1817 г. рукоположен во диакона для служения в Благовещенской ц. Иркутска, 18 мая 1821 г.- во иерея к той же церкви. В 1818 г. назначен учителем 1-го класса церковноприходской школы, снискал расположение прихожан.
1997 год был объявлен годом И. в Православной Церкви в Америке, а также в шт. Аляска, юбилей отмечался под эгидой ЮНЕСКО. В отреставрированной на деньги Правительства США ц. арх. Михаила в Ситке (Новоархангельске) создан историко-культурный заповедник - Дом рус. епископа, в честь И. названа вершина Алеутского хребта на Аляске (2507 м) - вулкан Вениаминова.
Арх.: АВП РИ. Ф. 340. Оп. 874; РНБ ОР. Ф. 314; РГБ ОР. Ф. 149. К. 2. Д. 3, 5, 6; К. 4. Д. 25, 47; К. 8. Д. 2; К. 9. Д. 1; ОПИ ГИМ. Ф. 194. Д. 2-5; ЦГИАМ. Ф. 203. Оп. 526. Д. 919; Оп. 744. Д. 22, 1368, 1406, 1408, 1457, 1458; Оп. 746. Д. 1159, 1169; Ф. 229. Оп. 2. Д. 1232, 1245; Оп. 3. Д. 4, 18, 28, 113; РГИА. Ф. 796. Оп. 209. Д. 1487, 1512, 1515; Ф. 797. Оп. 39. Отд. 1. Ст. 2. Д. 63; РГАДА. Ф. 1204. Оп. 1. Д. 23483, 23486, 23489, 23491, 23505, 23517; Ф. 1207. Оп. 1. Д. 36, 1148; Univ. of Alaska, Fairbanks, USA. Alaska Native Language Center Archive. Aleut Language Collection. AL825V1825-1896, CE840V1840, EYV1830.
Соч.: Алеутский букварь. М., 1836; Мифологические предания и суеверия колошей, обитающих на сев.-зап. берегу Америки // Сын Отечества. 1839. Т. 11. Отд. 3. С. 40-82; Население рус. владений в Америке и разделение его // ЖМВД. 1839. Ч. 34. № 12. Смесь. С. 86-89; Способности и браки алеутов // Там же. 1840. Ч. 36. № 5. Смесь. С. 57-66; Евангелие от Матфея: На алеутско-лисьевском и рус. языках. М., 1840; Зап. об об-вах Уналашкинского отдела. СПб., 1840. 3 ч.; Указание пути в Царствие Небесное. М., 1840; Замечания о колошенском и кадьякском языках и отчасти о прочих российско-амер., с присовокуплением российско-колошенского словаря. СПб., 1846; Опыт грамматики алеутско-лисьевского яз. СПб., 1846; Слово при вступлении в управление Московской паствой 26.05.1868 г. // ПО. 1868. № 5. С. 153-154; Творения М., 1886-1888. 3 т.; Письма Иннокентия, митр. Московского и Коломенского. М., 1897-1901. 3 т.; Административные док-ты и письма Высокопреосв. Иннокентия, архиеп. Камчатского, по управлению Камчатской епархией и местными духовно-учебными заведениями за 1846-1868 гг. / Сост.: В. Крылов. Каз., 1908; Путевые журналы... за 1850-1851, 1861, 1862, 1863, 1864, 1865, 1867 гг. // Крылов В., публ. Мат-лы для истории Камчатских церквей. Каз., 1909. С. 1-84 (2-я паг.); Journals of the Priest Ioann Veniaminov in Alaska, 1823 to 1836. Fairbanks, 1993; Письмо И. Вениаминова К. Т. Хлебникову: 21 дек. 1824 г. // Рус. Америка: По личным впечатлениям миссионеров, землепроходцев, моряков, исследователей и др. очевидцев. М., 1994. С. 151-189; Путевой журнал... 1827 г. // Курьер Петровской Кунсткамеры. СПб., 1995. Вып. 2/3. С. 327-335; Избранные труды свт. Иннокентия, митр. Московского, апостола Сибири и Америки. М.; Новосиб., 1997; Письмо свт. Иннокентия (Вениаминова) министру народного просвещения Российской империи А. С. Норову // ЖМП. 1999. № 9. С. 76-77; Матханова Н. П. Письма св. Иннокентия (Вениаминова) к М. С. Корсакову: 1851-1879 гг. // Общественное сознание и лит-ра XVI-XX вв.: Сб. науч. тр. Новосиб., 2001. С. 246-274; Быть полезным Отечеству: Сб. писем. М., 2009.
Лит.: Громов П., прот. Черты для будущей биогр. Иннокентия, архиеп. Камчатского // Киевские ЕВ. 1862. № 13. С. 454-460; он же. Припоминания современника о Высокопреосв. Иннокентии, митр. Московском // Иркутские ЕВ. 1879. № 23. С. 247-256; № 24. С. 259-269; № 25. С. 276-282; № 26. С. 283-288; № 27. С. 293-303; № 28. С. 308-316; № 29. С. 317-326; № 30. С. 329-338; № 31. С. 339-349; Hale C. R. Innocent of Moscow: The Apostle of Kamchatka and Alaska // American Church Review. 1877. Vol. 29. P. 402-419; Амвросий (Ключарёв), еп. Новопреставленный Иннокентий, митр. Московский // ДЧ. 1879. Ч. 2. Кн. 5. С. 77-84; Виноградов А., прот. Восп. о Высокопреосв. Иннокентии, митр. Московском // Иркутские ЕВ. 1879. № 39. С. 441-457; Высокопреосв. Иннокентий, митр. Московский и Коломенский: Биогр. очерк // Миссионер. 1879. № 18. С. 137-143; Голубинский Д. Ф. Памяти Московского митр. Иннокентия // ДЧ. 1880. Ч. 2. Кн. 5. С. 96-109; Барсуков И. П. Иннокентий, митр. Московский и Коломенский, по его сочинениям, письмам и рассказам современников. М., 1883; Тур Е. Очерк жизни и деяний Иннокентия, митр. Московского. М., 1884; И[ером.] Х[аралампий]. Очерк жизни и апостольских трудов Иннокентия, митр. Московского. М., 1886; Сысоева Е. А. Жизнь и подвиги Иннокентия, проповедника Евангелия на Алеутских о-вах. СПб., 1887; Сугорский И. Митр. Иннокентий на Крайнем Востоке // РВ. 1888. Т. 199. № 11. С. 164-191; Фиалкин В. Московский период миссионерской деятельности высокопреосв. Иннокентия (Вениаминова) // Странник. 1891. № 4. С. 659-675; № 5. С. 83-100; он же. Свт. Иннокентий, митр. Московский, и его миссионерская деятельность // ЖМП. 1979. № 3. С. 70-75; № 4. С. 73-77; № 5. С. 73-77; № 6. С. 68-77; Комаров Н. П. Труды и заслуги покойного митр. Московского Иннокентия для правосл. рус. миссионерства // Правосл. благовестник. 1895. № 2. С. 81-88; № 3. С. 137-148; № 4. С. 189-200; Корсунский И. Н. Иннокентий, митр. Московский и Коломенский // ВиР. 1897. Т. 1. Ч. 2. С. 205-224; 1898. Т. 1. Ч. 1. С. 1-26, 147-172, 303-338, 427-439, 546-565; ЖПодв. Март. С. 346-355; Муравьёв А. Н. Из записки... о Преосв. Иннокентии, архиеп. Камчатском. Пг., 1915; Иохельсон В. И. Алеутский яз. в освещении грамматики И. Е. Вениаминова // ИАН. Сер. 6. 1919. Т. 13. № 2. С. 133-154; № 4/7. С. 287-315; Степанова М. В. И. Вениаминов как этнограф // Тр. Ин-та этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР. Н. с. 1947. Т. 2. С. 294-314; Алексеев В. Высокопреосв. Иннокентий, митр. Московский // ЖМП. 1949. № 7. С. 36-44; Федорова С. Г. Рус. население Аляски и Калифорнии: Кон. XVIII в.- 1867 г. М., 1971; Евлогий (Смирнов), архим. Жизнь и апостольские труды митр. Иннокентия (Вениаминова) // ЖМП. 1975. № 3. С. 58-65; Окладников А. П. От Анги до Уналашки: Удивительная судьба И. Попова // ВИ. 1976. № 6. С. 121-129; он же. Иннокентий Вениаминов // Первопроходцы. М., 1983. С. 130-161. (ЖЗЛ); Причисление к лику святых апостола Сев. Америки и Сибири митр. Московского и Коломенского Иннокентия (Вениаминова) // ЖМП. 1977. № 12. С. 3; Деяние Свящ. Синода 6 окт. 1977 г. // Там же. 1978. № 1. С. 2-9; Garrett P. D. St. Innocent, Apostle to America. Crestwood (N. Y.), 1979; Скурат К. Е. Свт. Иннокентий, митр. Московский, в последние годы своей жизни // ЖМП. 1981. № 9. С. 68-70; Гончаров И. А. Фрегат «Паллада». Л., 1986; Аржанухин В. В. Первые рус. правосл. школы в Америке // Архив РИ. 1993. Вып. 3. С. 242-250; Пакулак Д. Жизнь и деятельность Иннокентия, митр. Московского. Тюмень, 1994; Апостол нашего времени: Жизнь и апостольские труды митр. Иннокентия (Вениаминова): [Сб.] М., 1996; Беляев С. А. «В память вечную будет праведник...»: (Обретение мощей свт. Московского Филарета, свт. Московского Иннокентия и архим. Антония) // ЖМП. 1996. № 12. С. 57-67; Широков С., свящ. Свт. Московский Иннокентий, апостол Сибири и Америки // Там же. № 6. С. 28-38; Августин (Никитин), архим. Деятельность РПЦ в Сев. Америке: (К 200-летию свт. Иннокентия) // МисОб. 1997. № 8(22). С. 11-17; № 9(23). С. 9-15; Алексий II, Патр. Московский. Обращение (в связи с открытием юбилейного года свт. Иннокентия) // ЖМП. 1997. № 2. С. 38-39; Курляндский И. А. Свт. Иннокентий (Вениаминов) как церк.-обществ. мыслитель: (Новые док-ты о свт. Иннокентии (Вениаминове)) // МисОб. 1997. № 8(22). С. 6-10; он же. К 200-летию со дня рождения свт. Иннокентия (1797-1879) // Амер. ежег. М., 1997. С. 217-226; он же. Иннокентий (Вениаминов) - митр. Московский и Коломенский. М., 2002; он же. Митр. Московский и Коломенский Иннокентий (Вениаминов) и его отношение к вопросам церк. реформ 1860-1870-х гг. // Личность в Церкви и обществе: Мат-лы междунар. науч.-богосл. конф. М., 2003. С. 257-289; Свт. Иннокентий (Вениаминов), митр. Московский... апостол народов Сибири и Америки: Библиогр. справ. / Сост.: прот. Б. Пивоваров, О. А. Павлова. Новосиб., 1997; A Good and Faithful Servant: The Year of Saint Innocent: An Exhibit Commemorating the Bicentennial of the Birth of Ioann Veniaminov / Ed. L. Black. Fairbanks, 1997; Близнюк А., диак. Этнографические и геогр. наблюдения в миссионерских поездках свт. Иннокентия (Вениаминова) // Научно-богосл. труды по проблемам правосл. миссии. Белгород, 1999. С. 192-196; Поздеева И. В. Свт. Иннокентий - организатор и руководитель перевода и издания книг на якут. яз. // Там же. С. 15-20; Романова Н. В., Лазарева Н. Ю. Путешествия и подвиги свт. Иннокентия, митр. Московского, апостола Америки и Сибири. М., 1999; Шишигин Е. С. Митр. Иннокентий (Вениаминов) и его место в истории народов Аляски, Сибири и Дальн. Востока // На службе Богу и якут. народу: Мат-лы правосл. конференций. Якутск, 2006. С. 519-525; Анисов Л. М. Просветитель Сибири и Америки: Жизнеописание свт. Иннокентия, митр. Московского и Коломенского. М., 2007; Климент (Капалин), митр. Русская Правосл. Церковь на Аляске до 1917 г. М., 2009. С. 98-218.
Я. Э. Зеленина, Е. В. Лопухина
В 1797 в селе Анга Верхоленского уезда Иркутской губернии в семье пономаря родился мальчик Иван Попов, который впоследствии стал великим ученым и религиозным деятелем отцом Иннокентием (Вениаминовым), епископом Православной Российской Церкви и митрополитом Московским и Коломенским. Он прославлен Русской Православной Церковью в 1977 году в лике святителей как апостол Сибири и Америки. Его память совершается в церковных службах пять раз в году: 13 апреля (преставление), 23 июня (Собор Сибирских святых), 6 октября (прославление), 18 октября (Собор Московских святых), в Третью неделю по Пятидесятнице (Собор Санкт-Петербургских святых). В Иркутской семинарии Ивану дали новую фамилию Вениаминов в честь недавно скончавшегося епископа Иркутского Вениамина (Багрянского) – поскольку Поповым там был каждый второй.
История отца Иоанна, в монашестве Иннокентия, рассказывает нам о том, как человек, родившийся в самом глухом закоулке России, благодаря дарованным свыше талантам и усердию стал величайшим мыслителем и влиятельнейшим человеком, чье научное и религиозное наследие ценится до сих пор. Его основной религиозный труд, короткая книга «Указание Пути в Царствие Небесное» (http://azbyka.ru/otechnik/Innokentij_Moskovskij/ukazanie-puti-v-tsarstvo-nebesnoe/1_3) была издана свыше двадцати раз, переведена на множество языков, включая алеутский (перевод сделал сам отец Иннокентий). Отец Иннокентий оставил о себе память и как выдающийся ученый. Его труд «Записки об островах Уналашкинского отдела» (1840) до сих пор считается классическим научным трудов в области этнографии алеутов.
О жизни неутомимого отца Иннокентия написано много, поскольку там есть что описывать и исследовать. Он общался и влиял на знаменитых людей своего времени: митрополита Московского Филарета (Дроздова), писателя Ивана Гончарова, святителя Николая Японского, российских царей Николая Первого и Александра Второго и других. Для интересующихся деталями вот несколько библиографических ссылок на источники, в которых деятельность отца Иннокентия описана подробно: https://ru.wikipedia.org/wiki/Иннокентий_(Вениаминов) , книга протоиерея Д. Григорьева Д. «От древнего Валаама до Нового Света» (1988), книга В. Бурлака «Русская Америка» (2009), детальное жизнеописание отца Иннокентия со множеством интересных фактов www.orthedu.ru/ch_hist/hi_rpz/139117so.htm (если только не щелкать на этой странице по ссылкам, поскольку этот Интернет-ресурс видимо был взломан. Текст однако на странице представлен очень ценный).
В этой статье я ограничусь описанием нескольких любопытных случаев из его жизни, о которых я узнал из книги «Saint Innocent of Alaska. Apostle and Missionary» под авторством Сары Элизабет Коуи (Sarah Elizabeth Cowie).
Начало карьеры, решение поехать в Америку
В 1806 году девятилетний Иван Попов был определен в Иркутскую духовную семинарию. Мальчики там часто смеялись над его простой одеждой. Но Иван был совсем не прост. У него были золотые руки. Прочитав одну соответствующую книгу в школьной библиотеке, он смог смастерить водяные часы, которые тикали. Затем он сделал солнечные карманные (!) часы. Мальчики перестали смеяться над ним. Наоборот, они захотели дружить с ним, чтобы он им тоже смастерил карманные солнечные часы. Выпустился Иван из семинарии в 1818 году – с отличием и... с женой Катериной, на которой он женился в 19 лет. Вместе они прожили 20 лет до смерти жены, у них было 12 детей (по другим сведениям 15, но некоторые рано умерли).
В 1823 году отец Иоанн вместе со своей женой Катериной были очень счастливы. Талантливого выпускника направили в один из самых благополучных приходов Иркутска, богатую и большую Благовещенскую церковь. У него была хорошая зарплата, свой дом, сын, паства любила его, он уже был рукоположен в пресвитера. Дела шли в гору, и так могло быть до конца жизни, но отцу Иоанну была уготована совсем другая судьба. Когда в этом году среди местных православных священников был объявлен набор миссионеров в Аляску, отец Иоанн сначала отказался записываться. Однако, благодаря Воле Господней, одному из знакомых отца Иоанна после долгих переговоров удалось уговорить его записаться в миссию. Аргумент, который «как стрелой поразил сердце» отца Иоанна звучал так: «Вы не поверите, как алеуты усердны к вере. Несмотря ни на что – ни на мороз, ни на снег – они идут к заутрене в часовню. А часовня эта построена из досок и не имеет печки. И стоят иногда босые, не переступят с ноги на ногу во все время, пока читают заутреню». Услышав этот рассказ, отец Иоанн загорелся желанием поехать к людям, которые так тянуться к Богу. Если бы этого не произошло, мы бы возможно никогда не узнали о нем! В 1823 году отец Иоанн со всем своим семейством отбыл из благополучного Иркутска, чтобы попасть на неизведанный землю Русской Америки. Там он пробыл пятнадцать лет до 1839 года. Эти годы стали поворотными не только в его жизни, но и в жизни многих аляскинских туземцев.
Когда отец Иоанн со всем своим семейством (женой на последнем месяце беременности, сыном, братом и матерью) прибыли на алеутский остров Уналашка, им негде было жить. Российские промышленники под руководством А. Баранова не слишком жаловали миссионеров и не торопились им помогать. Возможной причиной этому был их крайне распутный образ жизни, который они совершенно не хотели оставлять, как того требовали миссионеры. Сам Баранов не раз говорил, что «из женатого русского выходит плохой промышленник». В конце жизни Баранов поменял свое отношение к миссионерам (в основном, благодаря деятельности и примеру отца Германа, впоследствии преподобного Германа Аляскинского), однако Бог сурово покарал его за его грехи: дети Баранова погибли в молодости, его основное детище Аляска досталось американцам.
Научные достижения о. Иоанна, или как о. Иоанн спас котиков от истребления
Без особой помощи местных властей отцу Иоанну пришлось сначала самому вырыть землянку, а затем построить дом. Ему также предстояло отремонтировать местную церковь, что он успешно сделал, не без помощи алеутов. Работая с ними бок о бок он стал изучать их язык и нравы. Отец Иоанн заметил, что алеуты во всех отношениях очень переимчивы. Они быстро перенимали у русских всякое рукоделие, какое видели. Как пригодились тогда отцу Иоанну основательное знакомство с механикой и те ремесленные навыки, которые он приобрел в юности! Он сам принялся за подготовку рабочих из алеутов, обучая их столярному, плотницкому, слесарному и кузнечному делу, изготовлению кирпича и каменной кладке. В этом совместном труде он смог сблизиться и узнать своих прихожан, их характер, нравы, представление о мире, познакомиться с их языком. Когда церковь была обновлена, он мог свободно говорить на алеутском языке, имел со многими прихожанами близкие приятельские отношения, и что самое главное – мог начать проповедовать им Слово Божие, используя эффективные примеры из своей недавней с ними работы.
В результате о. Иоанн изучил алеутский язык так хорошо, что смог писать на нем книги. Уже в 1826 году он создал алфавит и описал грамматику алеутского языка, перевел на него Евангелие от Матфея (1840), и свои книги «Начатки Христианского учения» (1840) и «Указание Пути в Царствие Небесное» (1840), читал на алеутском языке проповеди. Языком мирных алеутов он не ограничился, и освоил еще и язык воинственных тлингитов, на который также перевел первую часть своего «Указания...».
Его «Грамматика алеутско-лисьевского языка» давала столь ясное понятие о конструкции этого языка, что очень скоро лингвисты стали использовать ее как пособие для работы над другими языками. Например, известный знаток китайского языка Шетт воспользовался «Грамматикой» о. Иоанна и, сравнивая алеутский язык с азиатскими, достиг «желаемого успеха». Знаменитый писатель И. А. Гончаров так отзывался о произведениях о. Иоанна: «…не пожелаешь никакой другой истории молодого и малоизвестного края. Нет недостатка ни в полноте, ни в отчетливости по всем частям знания: этнографии, географии, топографии, натуральной истории, но всего больше обращено внимание на состояние церкви между обращенными».
Чрезвычайно важными были наблюдения о. Иоанна над образом жизни промыслового котика - главного источника доходов русских промышленников в Аляске. Во время своих поездок на Прибыловы острова он близко ознакомился со способами охоты на этих ценных животных, которых, как он справедливо опасался, ожидало полное истребление. Отец Иоанн начал вести наблюдения над естественным приростом котиков и позже составил таблицу, из которой делалось ясно, сколько животных можно убивать каждый год, чтобы не уменьшать общего количества котиков в прибрежных водах. Об этом позже писал адмирал B. C. Завойко: «Отец Вениаминов, как человек с острым разумом и быстрым практическим соображением и как наблюдатель окружающей его природы, ясными выводами из своих наблюдений над жизнью земноводных животных, морских котиков, доставил компании на несколько сот тысяч пользы; и поныне казна ежегодно получает громадный доход».
Искушение любопытством
О поразительном смирении о. Иоанна рассказывает такая удивительная история. Однажды в 1828 году он отправился к своим прихожанам на небольшой алеутский остров Акун. В первый раз посещал о. Иоанн эти места, и каково же было его удивление, когда он увидел, что местные жители стояли на берегу наряженными, как на торжественный праздник, ожидая его. Он вышел на берег, и островитяне бросились к нему с приветствиями и всячески старались показать свою радость по случаю его прибытия. О. Иоанн поинтересеовался, откуда они узнали о нем. Туземцы ответили, что об этом им сообщил их шаман Иван Смиренников. Более того, Смиренников подробно и точно описал внешность о. Иоанна. О. Иоанн был очень этим поражен и пожелал встретиться со Смиренниковым, чтобы поговорить о Священном Писании.
Из беседы выяснилось, что Ивану Смиренникову совсем не хотелось считаться шаманом, что он был крещен в православие первыми русскими миссионерами, знал главные молитвы и Евангелие, хотя последний раз общался с миссионерами более 20 лет назад. На удивленные вопросы о. Иоанна Иван Смиренников ответил так: вскоре после крещения к нему пришли два «белых человека». Они сказали, что посланы от Бога, чтобы учить его правильной вере и охранять его. И вот уже много лет почти ежедневно приходят они к нему днем или к вечеру, "а ночью не являются". Вот они и рассказывали о предстоящем визите о. Иоанна и описали его. Когда Смиренников просил помощи для других, они отвечали: "Мы спросим у Бога и, если Он благоволит, исполним". Иногда они рассказывали о происходящем в других местах. Они показывали Ивану, как правильно изображать крест на теле, наказывали не начинать никакого дела, не благословясь. Велели не есть рано поутру, не есть "вскоре убитой рыбы и зверя еще теплого", а некоторых птиц и морских существ совсем не употреблять в пищу. Говорили, что Богу противны убийство, воровство, всякий обман и корысть, и особенно велели соблюдать чистоту до супружества и в супружестве. Они говорили, чтобы Иван никому не сказывал исповеданных грехов своих о. Иоанну и чтобы сразу после Причастия у него не ел жирного. Про о. Иоанна же сказали, чтобы Смиренников слушался его учения, а русских промышленников, которые поступают не так, как учит о. Иоанн, не слушал. «Я и сегодня видел их, они-то мне и сообщили, что ты желаешь видеть меня, и я должен пойти и все рассказать тебе и ничего не бояться. И еще кое-что они говорили о тебе: в недалеком будущем ты сам поедешь большой водой к великому человеку и будешь говорить с ним», - закончил Смиренников свой рассказ пораженному о. Иоанну.
Отец Иоанн был в сильном смущении относительно этого рассказа. Во-первых, непонятно было, что за сущности являлись Смиренникову. Можно было бы подумать, что это ангелы, но известно, что демоны могут успешно притворяться ангелами и говорить при этом самые льстивые и прозорливые вещи с целью заполучить душу человека. Чего они не выносят, это креста и Иисусовой молитвы. Смиренников не подверг их этому тесту. Во-вторых, вся эта история звучала столь невероятно, что о. Иоанн сам захотел увидеть «белых людей». Наконец, о. Иоанна смущало то, что он не знал, о чем собственно говорить с «белыми людьми». Как он ни размышлял об этой возможной беседе, все выходило, что говорить он собирался о себе, а этого он делать не хотел. Если бы Бог что-то захотел сообщить о. Иоанну, Он бы это сделал напрямую, без посредничества Ивана Смиренникова. Наконец, о. Иоанн понял, что если его разговору с «белыми людьми» и суждено состояться, то он должен быть целиком посвящен судьбе алеутов и проповеди Слова Божия среди них. О. Иоанн попросил Смиренникова поговорить с "белыми людьми" о возможной встрече с ними и спросить, как они к этому отнесутся. На следующей их встрече Иван ответил, что «белые люди» не против встретиться с о. Иоанном, но только нужды в этом нет, поскольку о. Иоанн «и так все знает и правильно все делает».
Однако, поскольку у о. Иоанна оставалось еще много сомнений по поводу этого разговора, он решил испросить благословения на эту встречу у иркутского архиерея Михаила. До получения же решения от него, о. Иоанн наказал Смиренникову следующее: Видимо являющиеся ему духи не были демонами, потому что хотя нечистый и может иногда преображаться в ангела светла, но никогда для наставления и назидания и спасения, а всегда для погибели человека. А потому Смиренников может слушать учения и наставления «белых людей», если только они не будут противными тому, чему учил о. Иоанн. Другим же, спрашивающим о будущем и просящим помощи, необходимо говорить, чтоб они сами просили Бога, как общего всех Отца. Лечить Смиренникову разрешается, но только говоря, что он не своей силой лечит, но Божией, и поэтому все должны прилежнее молиться и благодарить Единого Бога. О будущем же никому, и даже самому о. Иоанну чтобы не говорил ни слова! А всем акунцам о. Иоанн пообещал непременно сказать, чтобы не называли Смиренникова шаманом.
С тем о. Иоанн отбыл в Уналашку, откуда через некоторое время по делам отправился с семьей в Москву и Санкт-Петербург морем. Среди дел, которыми он занимался в столицах, была и встреча с царем Николаем Первым. Так сбылось предсказание Смиренникова о путешествии «большой водой» и встрече с «великим человеком». Свое логическое окончание удивительная история с Иваном Смиренниковым получила через три года, когда о. Иоанн вернулся в Уналашку и получил ответ архиерея Михаила. Архиерей благославлял о. Иоанна на встречу с «белыми людьми» при условии, что о. Иоанн при встрече осенит их крестом, прочитает вместе с ними Иисусову молитву, и будет с ними говорить только о духовном благе новообращенных алеутов. Но этой встрече не суждено было состояться, потому что к этому моменту Иван Смиренников уже умер блаженной кончиной – тихо и в окружении своей семьи. Так, благодаря смирению и выполняя заповедь послушания о. Иоанн выдержал искушение любопытством, которое наверняка было очень сильным и могло бы привести к непредсказуемым последствиям. Смог ли бы я выдержать подобное искушение? В ответе я не уверен!
 |
| Эта книга издается и сегодня! |
Бог спасал о. Иоанна от смерти не раз. Например, однажды корабль, на котором плыл о. Иоанн, попал в жестокий шторм неподалеку от Елового острова, на котором в то время жил инок Герман, будущий святой Герман Аляскинский. Дела складывались настолько скверно, что о. Иоанн начал молиться примерно с такими словами: Боже, если Тебе угодно то, что делает инок Герман, успокой море. Море практически сразу успокоилось! (В жизни о. Иоанн и инок Герман не встречались, хотя хорошо знали друг о друге).
С воинственным туземным племенем тлингитов (колошей) связана другая история из жизни отца Иоанна, которая вполне может считаться чудесной. Отец Иоанн долго планировал поехать к тлингитам для проповеди, но все как-то у него не складывалось: то какие-то срочные дела найдутся, то транспорта нет, то сезон неподходящий. Между тем наступил праздник Рождества Христова 1836 года. Отец Иоанн дал себе твердое обещание по окончании Святок непременно начать задуманное. Но вдруг, за три дня до намеченного им срока, он узнал, что у тлингитов появилась оспа, и именно в тех самых местах, с которых предполагалось начать их посещать. Поспеши отец Иоанн до эпидемии приступить к беседам, и всю вину возложили бы на него как на русского шамана, напустившего па них такое зло. И почти утихшая вражда тлингитов к русским могла бы вспыхнуть с новой силой, а священник вполне мог погибнуть от их руки. Но Бог хранил о. Иоанна. Когда он появился среди тлингитов, русские их уже начали лечить от оспы. В результате туземцы стали относиться к русским гораздо более дружелюбно, чем раньше, и с повышенным вниманием отнеслись к проповедям о. Иоанна. Он изучил язык туземцев за время своего у них пребывания и впоследствии перевел на тлингитский язык первую часть своего «Указания Пути в Царствие Небесное».
Отец Иоанн становится отцом Иннокентием
8 ноября 1838 г. о. Иоанн Вениаминов вместе со своей пятилетней дочерью Феклой поднялся на борт судна, покидавшего Русскую Америку. Жена же его с остальными детьми поехала на родину, в Иркутск, где сыновья о. Иоанна, Иннокентий и Гавриил, собирались поступать в семинарию. 22 июня 1839 г., через 7 месяцев после начала, путешествие о. Иоанна через Тихий и Атлантический океаны окончилось, и судно бросило якорь в порту Кронштадта. И Санкт-Петербург и Москва тепло встретили миссионера. Многие стремились познакомиться с ним, чтобы услышать его удивительные рассказы. Много времени о. Иоанн проводил вместе с привязавшимся к нему митрополитом Филаретом. Успех в сборе миссионерских пожертвований был полный. Шла работа над изданием переводов и сочинений о. Иоанна. Но неожиданно из Иркутска пришло скорбное известие: 25 ноября 1839 г., на следующий день после своих именин, скончалась супруга о. Иоанна Екатерина Ивановна. Потрясенный горем батюшка хотел немедленно ехать на родину к осиротевшим детям. Сочувственно отнесся к его горю митрополит Филарет. Но в этом скорбном событии духовно опытный архипастырь увидел указание Божие на новое служение о. Иоанна: Святитель стал убеждать его принять монашество.
Предложение митрополита заставило о. Иоанна глубоко задуматься. Сумеет ли он достойно исполнять монашеские обеты при деятельной жизни миссионера? Кто будет заботиться о его детях? Целый год о. Иоанн не мог решиться на этот подвиг: Он ездил молиться к русским святыням: в Троице-Сергеевскую Лавру и в Киево-Печерскую Успенскую Лавру. Тем временем Господь устроил судьбу детей о. Иоанна: дочери были приняты в Патриотический институт, а сыновья в Духовную семинарию в Санкт-Петербурге. И 29 ноября 1840 г. протоиерей Иоанн Вениамиаминов был пострижен митрополитом Филаретом в монахи с именем Иннокентий, в честь святителя Иннокентия Иркутского, которому все эти годы молился батюшка, прося помощи в своих миссионерских трудах.
Интересные разговоры
Однажды между Святителем Иннокентием и камчатским иеродиаконом Николаем произошел такой разговор. Как-то за обедом о. Николай сидел лицом на полдень, солнце било ему прямо в глаза. Речь шла о будующей жизни, и он спросил: «Владыка! Если Бог безмерно милосерд, то как же лишит Он некотрых своего Небесного Царствия?» «А ты, что вертишь головой и не сидишь спокойно?» - как бы не слыша вопроса, спросил его Преосвященный. «Да солнце прямо в глаза, и не дает покоя», - ответил иеродиакон. «Вот тебе и ответ на твой вопрос», - сказал Святитель, - «Не Бог лишит нераскаянных грешников Небесного Своего Царствия, а они сами не вынесут Его света, как ты не выносишь света солнечного».
Прибыв на Камчатку Владыка пожелал побеседовать с местными коряцкими старейшинами, кочевавшими недалеко с табунами оленей. На следующий день старейшины Авъява и Этск, явившись, обратились к Преосвященному с единственным заученным из русского языка словом: «Здоробо!» Затем сели на пол и закурили трубки. Помолчали (так было положено). Преосвященный Иннокентий повел с ними беседу на их языке. Он спросил, что их удерживает от принятия крещения. Помолчав, коряки отвечали: «Зачем креститься? Разве для того, чтобы сделаться такими же плутами, как крещеные тигильскне казаки, которые нас обманывают, обмеривают и обвешивают». Горько было слышать проповеднику Евангелия такие слова. «По крайней мере, не препятствуйте, если кто пожелал бы из ваших принять крещение», - сказал расстроенный Владыка. «Мы никому не запрещаем», -- снова помолчав, отвечали старейшины.
Случилось преосвященному Иннокентию видеться с одним тунгусом, который очень утешил его своей верой и преданностью Богу. Слушая рассказ о его нелегкой охотничьей жизни, Владыка с сочувствием сказал: «За то вам там, в вечной жизни, будет хорошо, если вы будете веровать Богу и молиться Ему». На эти слова тунгус с сильным чувством ответил: «Тунгус всегда молиться Богу. Убью ли я хоть куропатку: я знаю, что это Бог мне дал, и я молюсь и благодарю Его. Не убью: значит Бог мне не дал; значит я худой... Я молюсь Ему».
Как о. Иннокентия взяли в плен
Во время Крымской войны, в которой Россия воевала с Англией и Францией, события на Черном море влияли на ситуацию в море Охотском. В 1855 г. О. Иннокентий замыслил опасное путешествие в Аянский порт на этом море, а оттуда хотел затем перебраться в устье Амура. В это время в Аян были эвакуированы жители и гарнизон Петропавловска и шло строительство и укрепление Николаевска-на-Амуре. Следя за сообщениями газет и получая известия от людей осведомленных, Владыка предполагал, что неприятельский флот не появится у Аяна ранее июля. Однако Архиепископу Иннокентию пришлось столкнуться с неприятелем лицом к лицу. 21 июля 1855 года Владыка совершал в аянской церкви молебен с коленопреклонением о даровании победы. В городе уже никого не было: закопав несколько имевшихся пушек, жители покинули его еще до появления противника. Они перебрались в лес, за тринадцать верст от Аяна.
Вдруг в Аян прибыл английский фрегат, а следом еще один. Сойдя на берег, англичане узнали, что здесь находится русский архиерей. Они тотчас толпой с шумом и криком отправились в церковь. Посреди пустого храма стоял на коленях архиепископ Иннокентий и, нисколько не смутившись и как бы никого не замечая, громко произносил слова молитвы. Невозмутимое спокойствие Владыки и благоговейное выражение его лица поразили англичан, заставили их смолкнуть и терпеливо выждать конца службы. Потом, при воспоминании об этом событии святитель Иннокентий с неизменным юмором говорил: «Если бы знали англичане, о чем я молился тогда, то наверно бы тут же растерзали меня!»
Но они не знали, а вид так искренне молящегося человека внушил им почтение. После молебна офицеры подошли к Владыке и очень вежливо сообщили, что по долгу службы и обстоятельствам военного времени они должны будут взять его в плен. На это Святитель, улыбаясь, ответил, что человек он невоенный, следовательно, пользы от него никакой не будет, а, напротив, они причинят себе одни убытки, поскольку его придется кормить. Затем пригласил английских моряков к себе в дом и, угощая чаем, долго беседовал с ними. Англичане не взяли Владыку в плен, но на следующий день вернулись к нему и сообщили, что их капитан Лорд Чарльз Элиотт хотел бы пригласить Владыку на борт своего фрегата и побеседовать с ним. Владыка Иннокентий согласился.
Он провел на борту английского корабля несколько недель, каждый день подолгу беседуя с Лордом Элиоттом. Эти беседы так поразили англичанина, что он попросил Владыку попозировать его художнику, чтобы у Лорда навсегда остался потртрет Владыки в память об их незабываемой встрече. Впоследствии англичане оставили Амур и Уссурийск, а Владыка Иннокентий отслужил благодарственный молебен на берегу Амура в честь этого события.
Встреча со Святителем Николаем Японским
Через несколько лет отец Иннокентий решит снова посетить Камчатку. Корабль, на котором он плыл, потерпел крушение (но все выжили), и ему пришлось пересесть на другой корабль, который шел в Японию. Там судьба свела его ни с кем иным как с отцом Николаем Касаткиным, будущим архиепископом, просветителем Японии, прославленным ныне в лике святых угодников Божиих двумя Православными Церквами — Русской и Японской. Это была очень важная встреча для отца Николая.
Отец Иннокентий нашел отца Николая в депрессии. Тот прибыл в Японию горящий желанием просвящать японцев православием, но у него ничего не получалось. Японцы очень закрытый народ, и они не любят слушать иноземцев. Их невосприимчивость к православному учению была жестоким ударом отцу Николаю. Местные русские его тоже особенно не поддерживали. О. Николай сидел целыми днями дома и читал французские и немецкие романы.
Отец Иннокентий сразу понял, что нужно делать. В первую очередь он попросил его выкинуть светские романы. «Тебе они здесь не пригодятся!» - таково было его объяснение. Следующим указанием было выучить японский язык. Далее о. Иннокентий своими руками сшил о. Николаю красивую сутану и дал ему для служения бронзовый крест.
Дальнейшее, как говорится, принадлежит истории. О. Николай послушал все советы о. Иннокентия, за семь лет выучил японский, перевел на японский различные религиозные и литургические тексты, стал духовным отцом многих и многих японцев. Сейчас он канонизирован как Равноапостольный Святитель Николай Японский.
О. Иннокентий о продаже Аляски Америке
В 1867 году Россия продала Аляску Соединенным Штатам Америки. Между обоими государствами было достигнуто соглашение о признании Америкой имущества и прав Русской Православной Церкви на территории Аляски. Вот что писал по этому поводу о. Иннокентий: «До меня дошел слух из Москвы, что будто бы я кому-то писал, что я не доволен тем, что наши Американские колонии проданы Американцам: это совершенная неправда; напротив того, я вижу в этом обстоятельстве один из путей Провидения, которым наше православие может проникнуть в Соединенные Штаты, где в настоящее время начали обращать на него серьезное внимание».
В этом же письме о. Иннокентий предлагает несколько идей дальнейшего развития «американского викариатства». В частности он предложил его столицу перенести из Аляскинского города Ситка в калифорнийский Сан-Франциско «где климатические условия несравненно лучше, и откуда столько же удобно иметь сообщения с колониальными церквями, как из Ситхи, если только не удобнее». Этот совет частично исполнен сегодня. Сан-Франциско является столицей православия в западной части Северной Америки (столица православия в Америке - Нью-Йорк). В 20-ом веке в Сан-Франциско был построен великолепный и самый крупный на западном побережье Кафедральный собор в честь иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость». В этом соборе хранятся мощи величайшего святого 20-го века святителя и чудотворца Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского.
Далее о. Иннокентий писал, что «преосвященному викарию и всем притчам православной Церкви в Америке» необходимо дозволить отправлять литургию и прочие церковные службы на английском языке, «для чего, само собой разумеется, должны быть переведены служебные книги на английский язык», а в будущих американских православных семинариях науки должны преподаваться уже не на русском, а на английском языке, «который рано или поздно, а заменится последним».
Эти наставления свидетельствуют о том, что о. Иннокентий был человеком, который был, что называется, «на связи с реальностью». Дай Бог всем современным церковным наставникам быть столь же разумными, здравомыслящими и близкими к нуждам своей паствы!
О. Иннокентий становится Московским Митрополитом
В декабре 1840 года о. Иннокентий был назначен Архиепископом Камчатским, Курильскимй и Алеутским. В этом сане он пробыл до 1868 года. Его епархия была одновременно самой большой в мире и самой менее населенной. Чтобы посещать свои приходы о. Иннокентию приходилось практически все свое время проводить в разъездах. Как известно, самолетов и автомашин тогда не было. Самым привычным способом передвижения по этой территории были собачьи или оленьи упряжки. Временами приходилось покрывать большие расстояния пешком. При этом о. Иннокентий всегда соблюдал все посты. Таким образом его епископство было очень тяжелой физической нагрузкой, которую о. Иннокентий всегда воспринимал с радостью и благодарностью.
В 1868 году по смерти митрополита Филарета (Дроздова) Святейший Синод попросил о. Иннокентия занять пост Митрополита Московского и Коломенского – высший пост в Русской православной церкви. На этом посту о. Иннокентий и оставался до своей кончины 31 марта 1879 года, в Великую Субботу накануне Святой Пасхи. Ему было неполных 82 года. В октябре 1977 года он был прославлен Русской Православной Церковью в лике святителей как апостол Сибири и Америки. В 1994 году он был прославлен в лике святых Русской Православной Церковью Заграницей.
ПОДВИЖНИКИ
«СЛЁЗЫ НЕ ПРЯТАЛ...»
В вашей газете дважды рассказывалось о владыке Иннокентии (Вениаминове, †2002) – одноименнике и праправнуке митрополита Московского, апостола Америки и Сибири Иннокентия (Вениаминова). Это были встречи ваших корреспондентов в разные годы и в разных городах – в Петербурге, когда батюшка был ещё архимандритом ( , № 361) , а также в Москве и в Ситхе (США, Аляска), когда он был уже епископом ( , № 435). Прочтя в вашей газете рассказ о приснопоминаемом батюшке, я решила послать вам стихи о нём. Дело в том, что Господь также даровал мне встречу с этим духоносным старцем. Вспоминается, как это было...
С батюшкой я встречалась в декабре 2000 года в храме Всех Святых бывшего Ново-Алексеевского монастыря, что в Красном Селе в Москве. Всё было так, как я написала в стихах: после службы он потихонечку шёл к выходу из храма, опираясь на палочку-клюку, останавливаясь перед иконами и кланяясь святым ликам. В храме ещё звучали вечерние молитвы и каноны, но прихожане, как пчёлы за маткой, потянулись за батюшкой к выходу – что-то необыкновенное было во всём его облике, в его глазах и улыбке... Батюшка вышел в просторный притвор храма, обвёл всех взглядом и сделал жест рукой, приглашая всех к себе ближе.
У нас в притворе храма стоит столик, на котором пишут записки, и батюшка остановился около стола. С ним был послушник Евгений, который принёс ему стульчик из церковной лавки, и, присев, батюшка стал нам говорить, словно читая в душах, что кого волновало. Он щедро делился своими воспоминаниями, рассказывал о семье, о том, как Господь хранил его во всех испытаниях – в лагере, на фронте. Рассказывал, что он в лагере ухаживал в бараках за больными и потом на фронте был санитаром и выносил раненых. Говорил, что его всегда и везде хранила материнская молитва.
Как он сокрушался о своих грехах! Плакал по-детски, не скрывая слёз, когда рассказывал о том, что «имел жестокое сердце» и ненавидел большевиков и коммунистов, и, когда во время боя ранило их коммуниста-политрука, он даже в душе злорадствовал, что, мол, так и надо ему за то, что коммунисты рушили храмы и убивали священников... А этот человек перед смертью обратился к нему с просьбой написать письмо его матери о гибели сына – именно к нему, сказав: «Вениаминов, я знаю, ты верующий, напиши моей матери так, чтобы она не плакала, отошли мои документы и помолись обо мне...» Среди документов были партбилет и иконочка с написанной молитвой... Батюшка опустился перед ним на колени, попросил у него прощения и сказал, что исполнит всё... И нам батюшка сказал, что молится об этом человеке каждый день и каждый день просит прощения за своё жестокое сердце.
Слёзы так и сыпались из батюшкиных глаз... Говорил о том, что никогда никого нельзя осуждать, нельзя желать зла. Он удивительно рифмовал фразы, говорил двустишиями – это была его особенность. Всех благословил, одарил календариками с иконочкой прапрадеда, апостола Сибири и Аляски, – я до сих пор храню этот календарик. Потом потихонечку стал выходить из храма на улицу – у нас высокие ступенечки, и, чувствуя наше благоговение перед ним, не желая затмить собою Христа, батюшка покряхтывал немного нарочито, чтобы мы так уж не преклонялись, а увидели перед собою немощного старичка. Ещё и сказал: «У стариков одна радость – покряхтеть».
Удивительно чистый, детский взгляд у батюшки был – совсем не стариковский, не замутнённый годами. Он, перед тем как сесть в машину, опёрся на дверцу. Я стояла рядом, и как-то само собой получилось, что потёрлась щекой о тыльную сторону его ладони – рука была тёплая, сухая и мягкая... Батюшка улыбнулся, другую руку положил мне на голову, погладил как маленькую и благословил. Тогда мне было 44 года, но я почувствовала себя ребёнком. Эта встреча была единственной у меня со старцем, но она как родник, который питает душу много лет...
Сожалею, что, придя домой, не записала всё подробно, что батюшка рассказывал, – его выражения, его не очень складные и от этого ещё более трогающие душу двустишия о духовной жизни. Но некоторые строчки в моём стихотворении буквально повторяют его слова: о том, что мамочка молилась о нём «денно и нощно; что «счастливы те, о ком молятся матери – выше молитв этих нет». Мне эти его слова очень помогают в жизни. Так случилось, что вскоре тяжело заболела моя мама, я ушла с работы, чтобы ухаживать за ней, и вот уже почти десять лет кормлю её с ложечки, меняю памперсы и благодарю Бога за то, что именно мне одной выпал этот крест, хотя у меня есть ещё сёстры. Если бы не та дорогая моей душе встреча с приснопоминаемым старцем, я могла бы сломаться духом в такой ситуации. Но его слова, его благословение дают мне силы не просто не роптать, а радоваться такому послушанию от Бога.
Старенький батюшка
Шёл потихонечку батюшка старенькийК выходу от алтаря,
Ножками шаркал, обутыми в валенки,
Тихо молитву творя.
Низенько кланялся перед иконами,
Так улыбаясь святым,
Словно они отвечали поклонами,
Встретившись с братом родным.
Так, шаг за шагом, степенно, несуетно
Батюшка вышел в притвор.
Люди стояли и ждали на улице,
Чтобы начать разговор.
Всем улыбнувшись – такие все разные! –
И опершись на клюку,
Батюшка стал прихожанам рассказывать,
Что повидал на веку.
Сколько он пережил! Взор затуманился...
Страх за семью и арест...
В годы войны выносил с поля раненых,
Пули свистели окрест.
Пулям не кланялся, честью повязанный,
Грудью других защищал.
Сколько бойцов ему жизнью обязаны!
Многих он в строй возвращал...
Сам ранен не был – всем в удивление,
Думали – заговорён.
Мама молилась о сына спасении,
Верила – выживет он.
После войны он домой возвратился,
Мама была во дворе,
Сына увидела – и покатились
Вёдра с водой по траве...
И на коленочки мама упала –
Слава Христу, сын живой!
Денно и нощно молилась и знала –
Сын возвратится домой!
Слёзы не прятал батюшка старенький,
Да и не спрячешь нигде...
Жемчугом мелким рассыпались капельки
В длинной седой бороде...
Он говорил о почтении к матери,
О материнской любви,
Нас призывал, чтобы время не тратили
И матерей берегли.
И на вопросы свои, что не задали,
Мы получили ответ:
Счастливы те, о ком молятся матери,
Выше молитв этих нет!
Старца того Иннокентием звали,
Встречу никто не забыл!
Был он праправнук Сибири святителя,
Что на Аляске служил...
Любовь ПЛАТОНОВА
г. Москва
Иннокентий (Вениаминов) (1797-1879), митрополит Московский и Коломенский, святитель, апостол Америки и Сибири. Память 31 марта (13 апреля) в день кончины, 23 сентября (6 октября) в день прославления, 5 октября (18 октября) в сонме Московских святителей, в Соборах Радонежских и Санкт-Петербургских святых.
В миру Иван Евсевиевич Попов, затем Вениаминов, родился 26 августа 1797 года в сибирском селе Ангинском Иркутской епархии, в небогатой семье Евсевия Попова, пономаря местной Ильинской церкви. Ему было шесть лет, когда умер его отец. Мать осталась одна с четырьмя детьми, и Ваню взял к себе брат отца, диакон Димитрий, служивший в том же Ильинском храме. В семь лет Ваня стал чтецом.
В 1806 году Иван поступил в Иркутскую духовную семинарию. Учился он хорошо, а свободное время проводил в семинарской библиотеке или у дяди, который, овдовев, постригся в монахи и переехал в Иркутск. Диакон Димитрий, в иночестве Давид, был хорошим часовых дел мастером и механиком-самоучкой и увлек своими занятиями и племянника. В семинарии, чтобы различать многочисленных однофамильцев, ректор переменил фамилии многим ученикам, почему Иван Попов тогда стал Вениаминовым, в память о недавно скончавшемся Иркутском епископе Вениамине. Так как Иркутская епархия крайне нуждалась в церковно- и священнослужителях, молодой Иван за год до окончания семинарии он женился на дочери священника Благовещенской церкви, Екатерине Ивановне, и сразу затем был посвящен в диаконы к той же церкви. Закончил он семинарию одним из лучших, а через четыре года был рукоположен во священника.
Молодой батюшка снискал любовь и уважение прихожан за свой добрый нрав и торжественную чинность богослужения. По воскресеньям, перед литургией отец Иоанн собирал в церковь детей и рассказывал им о христианской вере, о богослужении, правилах благочестивой и богоугодной жизни. В свободное время он делал часы и музыкальные органчики с духовными гимнами, что позволяло обеспечить материальное положение семьи. Из Ангинского переехали к нему его мать и брат Стефан, у батюшки родился сын, которого назвали Иннокентием и семья жила размеренной жизнью, не предвещавшей перемен.
В конце 1822 года в Благовещенской церкви появился новый прихожанин – некий Иван Крюков, сорок лет проживший в колониях Российско-Американской компании, который своими увлеченными рассказами о Русской Америке и алеутах убеждал отца Иоанна ехать в эту далекую страну. В это же время Иркутский епископ Михаил получил указание Святейшего Синода о том, что на остров Уналашка, на Алеутские острова, входившие тогда в состав Иркутской епархии, нужно послать священника. Получил приглашение на миссионерское служение и отец Иоанн Вениаминов, но, как и другие, отказался. Тем временем Иван Крюков собрался уезжать из Иркутска и зашел с прощальным визитом к епископу Михаилу, где встретил отца Иоанна. Когда их разговор перешел на тему о командировании священника на Уналашку, Крюков вновь стал рассказывать об усердии алеутов в вере и его слова уязвили сердце священника Иоанна, который решился ехать в Америку не смотря на противление своей воли, видя в этом Божий промысел. Владыка не без колебаний согласился и благословил самоотверженную решимость отца Иоанна и 7 мая 1823 он выехал из Иркутска вместе с семьей.
Священник на Уналашке
На нелегкое путешествие ушел почти год и отец Иоанн с семейством прибыл на Уналашку 29 июля 1824 года. Его новый приход составляли две группы Алеутских островов – Лисьи и Прибываловы, с суровым климатом и населением из промышлявших охотой алеутов, креолов и немногих русских. Паства отца Иоанна была слабо укреплена в христианстве – коренные жители островов искренне приняли Евангельское благовествование в 1795 году, когда их крестил иеромонах духовной миссии Макарий, но имели лишь самые общие представления о Боге как о всемогущем и благом Человеколюбце. Обдумывая и испрашивая Божьего вразумления о том, что ему предпринять, отец Иоанн решил первым делом построить храм на месте уже существовавшей часовни и изучить язык островитян.
Для построения церкви на безлесной Уналашке нужны были материалы, с которыми обещало помочь правление Российско-Американской компании, а также рабочие, за подготовку которых отец Иоанн взялся сам. Пустив в ход основательное знакомство с механикой и те ремесленные навыки, которые он приобрел в юности, отец Иоанн стал обучать алеутов столярному, плотницкому, отчасти слесарному и кузнечному делу, изготовлению кирпича и каменной кладке. В этом совместном труде он сблизитлся и узнал своих прихожан, их характер, нравы, представление о мире, познакомился с их языком. Через год, когда алеуты-строители были достаточно подготовлены, 1 июля 1825 года, начались работы но возведению церкви которыми руководил сам отец Иоанн. Престол и иконостас он резал и золотил собственными руками. 29 июня 1826 года, на праздник славных и всехвальных апостолов Петра и Павла, превый храм на Лисьих островах был освящен в честь Вознесения Господня.
По возведении церкви, большую часть времени отец Иоанн проводил в поездках по приходу плавая на байдарках с острова на остров, что требовало немалого мужества и терпения. Его спутниками были лишь гребцы-алеуты и толмач. Не раз они, попадая в шторм, причаливали в пустынном месте и, не имея несколько дней пищи, вынуждены были ждать перемены погоды или по горам добираться до ближайшего селения, неся на себе байдарки и весь груз. Но Бог посылал самоотверженному священнику духовные утешения – алеуты принимали его с искренней любовью и удивляли ревностным исполнением христианских обязанностей. Особенно примечателен был случай на острове Акун в Великий пост 1828 года. Население, никогда прежде не видевшее его, встретило священника стоя на берегу наряженными, как на торжественный праздник. Удивленный, он спросил у них как они могли узнать о его приезде и получил ответ, что старик Иван Смиренников из Речетного, которого они называли «шаманом», предсказал его прибытие и описал его наружность. Встретившись со Смиренниковым, отец Иоанн узнал, что тот был научен христианской жизни от двух «белых людей» – ангелов, которые стали являться к нему после крещения. Они же рассказали Смиренникову о приезде отца Иоанна и наказали слушаться его. Поразившись, отец Иоанн хотел было встретиться с ангелами, но, размыслив, со смирением решил прежде снестись с Иркутским архиепископом Михаилом по этому вопросу. Когда через три года пришел ответ владыки, старик Смиренников уже преставился.
Путешествия отца Иоанна помогли ему изучить алеутский язык и он взялся за переводы. В первую очередь он перевел главные молитвы: «Отче наш», «Богородице Дево, радуйся» и Символ веры, потом начал переводить Евангелие от Матфея.
Батюшка не любил и не умел быть праздным. В то время, когда невозможны были поездки по приходу, отец Иоанн писал ученый труд – «Записки об островах Уналашкинского отдела», куда вошли материалы его многолетних путевых дневников. Главный правитель Компании Ф. П. Врангель как то поручил ему рассчитать табель охотничьего промысла. Отец Иоанн всегда был окружен детьми, своими и чужими, непременно находя для них занятие. Он рассказывал им Священную историю, играл в мяч, гулял по горам, собирая камни и рассказывая о них. Когда камней накопилось порядочно, он предложил детям выложить тропинку от дома до церкви. По вечерам он, как когда-то на Родине, нередко изготавливал для продажи часы и музыкальные органчики, приобщая к работе и детей.
На Уналашке отец Иоанн провел десять лет, снискав не только всеобщую любовь среди алеутов, но и глубокое уважение руководства Компании. Именно такого священника хотело видеть Правление в главном городе Русской Америки – Новоархангельске и в 1834 году он был переведен в Михайловский собор Новоархангельского порта, расположенного на западном берегу острова Ситка.
Настоятель Новоархангельского собора
Прибыв с семьей на Ситку 22 ноября отец Иоанн долго был занят делами, связанными с местом его прежнего служения, и не успел толком познакомиться с коренными обитателями острова – колошами или тлинкитами. Затем какое-то нехарактерное нежелание удерживало его он начала проповеди до времени Рождества Христова 1835 года, когда среди колошей вдруг вспыхнула оспа. Если бы он явился к ним с проповедью до нее, то враждебно настроенные колоши приписали бы заразу новому русскому шаману, а вместо этого колоши сами потянулись к русским, видя что болезнь не причиняет им вреда и желая получить прививку от местного доктора. После этого отец Иоанн был добро принят среди них, но не торопился окрестить побольше людей, а ждал их собственного желания и всегда спрашивал согласия их вождей-тоенов и матерей. В 1837 году отец Иоанн отправился в редут Стахин, находившийся на материке, где совершил первую Божественную литургию, также вселившую уважение в местных своенравных и храбрых колошей, изъявивших желание вновь видеть священника. На Ситке отец Иоанн устроил школу для новообращенных и их детей, где обучал их Закону Божию, грамоте и разным ремеслам, сам составляя учебники. На нем же лежала забота о благолепии храма Архангела Михаила. Не оставил он и научных трудов: завершив «Опыт грамматики алеутско-лисьевского языка», батюшка с такой же тщательностью занялся колошенским и кадьякским языками, вел записи обычаев и преданий колошей. Не забыл он и свою первую паству, закончив в 1838 году перевод на алеутский язык Евангелия от Матфея, переведя другие молитвы и составив небольшие книжечки о православной вере и христианской жизни.
Пятнадцать лет прожил отец Иоанн в Русской Америке полюбившись местному населению и снискав уважение руководства Компании. Но для успешного утверждения христианства в обширных Американских землях требовалось куда больше людей и средств, чем было в то время. Вдобавок, в России не могли без отца Иоанна напечатать его переводы, так как в Святейшем Синоде не нашлось бы знающих алеутский язык. Тогда отец Иоанн испросил длительный отпуск, чтобы объяснить высшей Церковной власти состояние и нужды далекого края и попросить помощи. По прибытии 22 июня 1839 года в Кронштадт миссионер был тепло встречен в Санкт-Петербурге и Москве, его работы готовились к публикации, успешно шел сбор средств. Но тем временем, 25 ноября 1839 года внезапно скончалась его супруга, вернувшаяся с детьми в Иркутск. Потрясенный горем батюшка хотел немедленно ехать на родину к осиротевшим детям, но сошедшийся с ним святитель Московский Филарет увидел в этом указание Божие и стал убеждать отца Иоанна принять монашество. Целый год отец Иоанн не мог решиться на этот подвиг, ездил молиться в Троице-Сергеевскую и в Киево-Печерскую Лавры. Тем временем устроилась судьба его детей: дочери были приняты в Патриотический институт, а сыновья в духовную семинарию в Санкт-Петербурге и 29 ноября 1840 года протоиерей Иоанн Вениамиаминов был пострижен митрополитом Филаретом в монахи с именем Иннокентий, в честь святителя Иннокентия Иркутского, которому все эти годы молился батюшка, прося помощи в своих миссионерских трудах. На другой день новопостриженный монах Иннокентий был возведен в сан архимандрита, а затем его пожелал видеть император Николай I. Тем временем Святейший Синод принял решение образовать новую Камчатскую, Курильскую и Алеутскую епархию и обратился к Государю с просьбой утвердить одного из трех кандидатов на кафедру. Одним из них был архимандрит Иннокентий, которого и утвердил император. 15 декабря 1840 года состоялась его архиерейская хиротония.
Владыка Камчатский – апостол Америки и Сибири
10 января 1841 года епископ Иннокентий покинул Санкт-Петербург, оставив в столице маленькую дочь Феклу. 11 марта он приехал в Иркутск, откуда выехал в начале мая. В селе Ангинском ждали его родные – отсюда отправил он в Петербург двух своих сыновей и дочерей Ольгу и Параскеву, а дочь Екатерина, только что вышедшая замуж за священника Илью Ивановича Петелина, отправилась с ним в Америку. 27 сентября епископ Иннокентий сошел на берег своей епархии. Осень и половина зимы прошли в Новоархангельске в первых заботах о новой епархии. В 1842 году епископ Иннокентий начал сооружение Миссионерского Дома на Ситке – ныне являющегося старейшей постройкой на Аляске – с часовней, освященной в честь Благовещения.
Как только открылась навигация, 19 февраля 1842 года, владыка начал объезд своей епархии. Многие из ставшей ему родной паствы встречали пастыря со слезами радости. Когда он прибыл на Уналашку, любимые им алеуты после Литургии и проповеди поднесли ему чрезвычайно искусно вытканные из древесных корней и различных трав орлецы. Осенью 1842 года святитель отправился на Камчатку. Пробыв в Петропавловске вместе со своим братом священником Стефаном Поповым всю осень, и дождавшись снеговой дороги, епископ Иннокентий отправился на собаках вглубь Камчатки. 10 января 1843 года он прибыл в Тигильскую крепость, где беседовал с коряцкими старшинами, а 26 января достиг Дранкинского острожка – крайнего камчадальского селения на северо-востоке полуострова где стояла и последняя церковь принадлежащая к Камчатской области – храм святителя Иннокентия Иркутского. Отсюда святитель отправился к Гижиге, а оттуда в Охотск. Кротостью в обращении и отеческой приветливостью он заслужил любовь среди коряков, чукчей и тунгусов. В сентябре 1843 года преосвященный Иннокентий вернулся из трудного и долгого путешествия по Камчатке и Охотскому побережью, проехав пять тысяч верст на собаках и отчасти на оленях.
К приезду епископа в Новоархангельск правление Компании выстроило для него дом и вскоре он устроил там школу, где учил детей Закону Божию. Святитель Иннокентий открыл в Новоархангельске духовную семинарию, устраивал в отдаленных уголках епархии православные миссии. В 1844 году началась сооружение нового собора на Ситке в честь Архангела Михаила. Несмотря на многие обязанности, епископ Иннокентий нашел время изготовить часы, которые украсили соборную колокольню. 20 ноября 1848 года он освятил новый соборный храм в присутствии 50 представителей епархиального духовенства, многие из которых окончили созданную три года назад семинарию.
Святитель беспрерывно был в трудах и продолжительных путешествиях по епархии – в 1846 году владыка совершил путешествие по Азии, так как Камчатская епархия расширилась и ее пределы к юго-западу от Охотска касались теперь китайской границы. Тогда он посетил Аян и Удский край, который только что был переведен из Иркутской епархии в Камчатскую. Он встретил свое пятидесятилетие в пути, затем вернулся на Ситку к концу августа 1847 года, а о своем возведении в сан архиепископа узнал в поездке по Камчатке в 1850 году. К епархии святителя Иннокентия принадлежали и Курильские острова, где обитало не более шестидесяти человек, но и к ним в 1850 году владыка отправил благовестника.
Труды деятельного архипастыря и священников епархии приносили видимые плоды в обращении многих местных жителей ко Христу – добрые, прой чудесные, вести приходили с разных концов обширной епархии. Особой заботой святителя оставалсь колоши, для которых специально был сооружен храм, освященный епископом Иннокентием 24 апреля 1849 года, где новообращенные прихожане на родном языке пели «Господи помилуй», Символ веры и «Отче наш». Так как у колошей сохранялся жестокий обычай убийства рабов-калгов после смерти господина, владыка обратился в Синод за разрешением выкупать у колошей рабов для спасения их от смерти.
26 июля 1852 года к Камчатской епархии была присоединена Якутская область и вскоре высокопреосвященный Иннокентий перебрался жить в центр присоединенной области – Якутск, где обосновался на территории Спасского монастыря. 10 апреля 1853 года владыка назначил своего сына, священника Гавриила Ивановича Вениаминова, служить в устье Амура – в Николаевске, проповедовать Слово Божие гольдам, мангунцам и нейдальцам. В 1854 году архиепископ Иннокентий сам отправился в путешествие по этой области. Затем, вернувшись с Амура в Якутск он принялся за постройку и поправку монастырских зданий. Вместе с другими миссионерами он начал переводить на якутский и тунгусский язык богослужебные тексты и Священное Писание. Крымская война не прервала деятельности владыки – весной 1855 года он отправился в путь, сначала для вторичного обозрения Якутии, затем в Аян и оттуда на Амур. Он промыслительно опоздал на бриг «Охотск», затем потопленный неприятелем, и произвел на английских офицеров такое впечатление, что те, взяв было его в плен, освободили его.
Когда оживились переговоры об определении русско-китайской границы, святитель, бывший горячим сторонником освоения приамурского края, получил в январе 1856 года указ Святейшего Синода совершить путешествие к устью Амура. Собрав священников, готовых ехать с проповедью в неведомый край, святитель сплавился по реке, побывал в Айгуне где встретиться с китайским амбанем, и прожил весь август в Николаевске со своим сыном Гавриилом и его паствой состоявшей преимущественно из гиляков. Здесь святитель был обрадован рождением внука. На обратном пути владыка столкнулся с сильными ветрами, на реке Мае попал в полынью, но благополучно возвратился в Якутск 1 декабря 1856 года. Весь следующий 1857 год архиепископ Иннокентий снова провел в путешествиях – сначала на реки Вилюй и Олекму, а потом в Америку. В июне он отбыл в Петербург для участия в работе Святейшего Синода и пробыл здесь четыре месяца, уладив дела с напечатанием переводов Священного Писания на якутский язык и встретившись со своей дочерью, монахиней Поликсенией. 21 января 1858 года святитель Иннокентий выехал в Иркутск, а оттуда на Амур, в только-что присоединенный к России обширный край. Объехав все Амурские станицы, архиепископ Иннокентий снова погостил у своего сына в Николаевске и в начале осени прибыл в Якутск. Здесь оказалось что его келии в Спасском монастыре сгорели, а с ними рукописи переводов и ученых трудов. Но у святителя не было времени горевать, так как с присоединением Амурского края у него значительно прибавилось забот, хотя его бремя облегчалось викарием Новоарханегельским Петром в Америке и вдовым священником Петром Поповым, решившимся принять монашество и стать викарным архиереем Якутским. После совершения его хиротонии, архиепископ Иннокентий в 1860 году вновь отправился на Амур и на юг своей огромной епархии – в Благовещенске отдал распоряжения по строительству архиерейского дома, в Николаевске был обрадован рождением второго внука, а далее собирался плыть на Камчатку, но противные ветры помешали ему и привели в Порт Де-Кастри, а затем обратно в Николаевск на зимовку. Здесь он преподал ценные наставления молодому иеромонаху Николаю (Касаткину), будущему просвятителю Японии, и подарил ему свой наградной наперсный крест.
Так, подвергаясь порой опасностям на море и на реках, святитель Иннокентий продолжал свое миссионерское служение в Амурском крае. Его паства быстро росла, среди жителей находилось много добрых христиан которые, едва обустроившись на новом месте, принимались за строительство храмов. Ежегодно в поездках владыка освящал две-три новых церкви. На освящение храма он приезжал заранее и всегда имел при себе ящичек со столярными инструментами. Сам сооружал престол, а на следующий день освящал его. В тех селениях, где были храмы, архиепископ Иннокентий непременно совершал литургию, а где не было ни церкви, ни часовни, там для собравшегося народа совершал часы, обедницу или молебны под открытым небом. После службы он обязательно беседовал с жителями: учил их не только молиться, но и трудиться, предлагал советы по земледелию, разведению скота и прочим житейским премудростям, даже пчеловодству, и всегда одаривал прихожан маленькими образками и крестиками. Продолжали принимать крещение гольды, для них стараниями архиепископа Иннокентия устраивались церковь и школа.
Владыка Иннокентий чувствовал приближение старости – слабело зрение, силы и крепкое здоровье стали оставлять его. Он написал письмо митрополиту Филарету, в котором высказывал свое желание поселиться на покое в монастыре. Но Московский святитель просил его не покидать своей паствы, беречь зрение и здоровье ради служения Церкви – «Господь да скажет Вам, что Ему благоугодно, и Вам и Церкви Его полезно», — заканчивал он свое послание. Это было последнее письмо от старца-митрополита – в ноябре 1867 года он преставился. Владыка Иннокентий тяжело переживал его кончину, так как более четверти века их связывала дружба.
Митрополит Московский
18 января 1868 года в Благовещенск прибыло глубоко поразившее святителя Иннокентия срочное послание из Санкт-Петербурга о состоявшемся 5 января того года назначении его Московским митрополитом, наследником святителя Филарета. Целый день после получения депеши владыка Иннокентий провел в уединение и молитве, а 15 февраля, после литургии и молебна, вместе со своим сыном и верным помощником отцом Гавриилом отправился в Москву. Дни Великого Поста владыка провел в родном Иркутске, а на Страстной седмице уединился в Вознесенском монастыре где часто и подолгу молился у мощей своего небесного покровителя святителя Иннокентия Иркутского. После пасхальных торжеств Владыка побывал в родном Ангинском где в последний раз поклонился родным могилам, благословил земляков и близких. Всюду по дороге архиерейский поезд приветствовали праздничным звоном и радушными встречами при большом стечении народа. В Перми ради праздника Святой Троицы святитель задержался на несколько дней, а в Казани нашел письмо государя и белый митрополичий клобук с бриллиантовым крестом, который он возложил на себя у раки святителя Гурия Казанского. 25 мая 1868 года святителя встречала Первопрестольная Москва.
Вскоре жизнь митрополита Иннокентия потекла своим чередом: вставал он в четыре часа утра и целый час молился в своей молельне. Каждое утро он бывал за литургией и без его благословения не начинали службу, никогда не пропускал он ни одной всенощной. С девяти утра и почти целый день продолжался прием посетителей всех званий и сословий. Много было среди них людей нуждающихся и бедных, которым святитель нередко помогал деньгами из своих сбережений. По вечерам его внуки или сын Гавриил иногда что-нибудь для него читали, так как самостоятельно он уже не мог ни читать, ни писать. Вечером перед сном также около часа он молился в уединении, а спать ложился аккуратно в десять часов вечера.
Простота митрополита Иннокентия была необыкновенной. К нему свободно, часто и в неприемные часы, приходили с разными заботами и нуждами священники и миряне, знатные и простого звания люди. Обращался Владыка со всеми без напускной важности и суровости. Он не любил официальные разбирательства с потоком казенных бумаг: многие недоразумения и ссоры улаживал миром в своем кабинете. В отношении к подчиненным был по-отечески снисходителен, но гордеца умел деликатно поставить на место. Летом владыка часто жил в подмосковном селе Черкизово за Преображенской заставой, где стоял храм во имя Илии Пророка и архиерейская дача с домовой церковью.
Не изменяя своему обычаю, Митрополит неоднократно объезжал храмы и монастыри своей епархии, размеры которой не в пример прошлым были значительно меньше. Его стараниями были созданы училище для девушек из духовного звания, иконописная школа, богадельня для бедных вдов и сирот. Но Святитель не любил похвал и всегда говорил: «Не мне принадлежит заслуга, со мною трудились многие. При мне это происходило, но устроялось волей Божией.» Он всегда искренне недоумевал, когда восхищались его апостольскими путешествиями: ведь ему надо было только собраться, а дальше его же везде возили!
Однако святитель Иннокентий угасал: зрение становилось все хуже, силы оставляли его. Он хотел уйти на покой и поселиться в Гефсиманском скиту любимой им Троице-Сергиевой Лавры, но Государь Александр II отклонял его просьбы. Вынужденное слепотой бездействие приводило его в грустное настроение, но он оставался в ясном уме, любил общество и беседы. 5 января 1878 года исполнилось десять лет со времени его назначения митрополитом Московским и по этому случаю московское духовенство собралось на Троицкое подворье, приподнеся ему в дар богато украшенную Иверскую икону Божией Матери.
Наступил 1879 год, от сильного головокружения святитель уже почти не вставал с кресел. Предчувствуя близость кончины, он перечитал давно составленное завещание и распорядился пожертвовать деньги из своих собственных капиталов церкви родного села Ангинского. Великим постом, не изменяя своему обычаю, Владыка ежедневно просил переносить его в храм на время службы, в воскресные дни непременно причащался Святых Христовых Таин. На Страстной седмице в митрополичьи покои из часовни у Воскресенских ворот принесли Иверскую икону Матери Божией, особо почитаемую митрополитом Иннокентием. Он попросил опустить его на колени и, благоговейно помолившись, со слезами на глазах приложился к чудотворному образу. Как заметили окружающие, он стал как-то особенно спокоен. На следующий день над больным было совершено таинство соборования. Накануне Великого Четверга святитель Иннокентий распорядился, чтобы утром служили литургию раньше обычного. Уже в три часа утра пришли к владыке со Святыми Дарами, он велел поставить себя на ноги и твердо и внятно прочитал молитву: «Верую, Господи и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога живаго». Причастившись он просиял в лице и несколько раз повторил: «Благодарю Тебя, Господи! Благодарю Тебя, что Ты сподобил меня недостойного причаститься Святых Твоих Тайн в полном сознании!» Вечером следующего дня владыка просил прочитать над ним отходную, потом попрощался с близкими, говоря каждому на прощание несколько слов назидания. Отходную прочитали еще раз, владыка впал в забытье, но потом очнувшись спросил:
— Что, разве уже кончили чтение?
Ему отвечали, что кончили.
— Почему же не говорят: «Аминь»? — спросил он. Читавший повторил:
— Аминь!
Владыка перекрестился и проговорил:
— Буди воля Божия!
Это были его последние слова. В Великую Субботу, 31 марта 1879 года, великий труженик и новый апостол, святитель Иннокентий Московский скончался тихой христианской кончиной на восемьдесят втором году жизни.
Утром наступившего дня колокол Ивана Великого возвестил москвичам об этом печальном событии. Многие поспешили на Троицкое подворье попрощаться с глубоко чтимым архипастырем и помолиться об упокоении его души. В своем духовном завещании святитель смиренно написал:
«Прошу и умоляю, не говорить никаких речей ни прежде, ни во время, ни после погребения моего… Но если кому будет угодно сказать слово в общее назидание, то прошу такового сказать слово из текста от Господа исправляются человеку пути его, с указанием на меня, кто и где я был — кем и где скончался, — во славу Богу, но без всяких мне похвал
».
Святителя Иннокентия торжественно похоронили в Духовском храме Троице-Сергиевой Лавры, рядом с могилой его друга и наставника митрополита Филарета.
Почитание
В 1977 году митрополит Московский и Коломенский Иннокентий был прославлен в лике святых двумя Поместными Церквами – Русской и Православной Церковью в Америке. В 1994 году были обретены его святые мощи, покоящиеся ныне в Троице-Сергиевой Лавре.
Кондак 1
Возбранный Святителю и добрый пастырю Богоданных словесных овец. Посвятивый всю жизнь твою, горение сердца и душу Христу. В полунощных странах неустанно трудивыйся, Святыя ради Церкви и спасения всех, не помышляя земныя награды. Мы же наследницы велия благодати твоея, воспеваем ти похвальныя песни сия. Ты бо предстоиши пред престолом Бога Славы, и ходатайствуеши о земле нашей и людех ея. Сия совокупльше воедино, Святая Церковь с нею же и мы благодарственная воспеваем ти тако:
Икос 1
Ангелов сожителю бывый святый Иннокентие, яко новый апостол возсиял от малыя веси сибирския до стран дальневосточных и мира западнаго. Из млада избра тя Господь, да прославиши светом православия древния языческая народы аляскинския и азиатския, да вкупе с нами прославят тя песненными похвалы сицевыми:
Радуйся, великий подражателю Христов и приемников его, Апостолов:
Радуйся, благовестителю арктических народов.
Радуйся, учителю Богомудрый алеутов и колошей:
Радуйся, светильниче пресветлый эскимосов и коряков.
Радуйся, смиренне подвижниче, стопы бо твоя от Бога исправляли бо ся:
Радуйся, устроителю церкви православныя Американския.
Радуйся, проповедати Евангелие вожделевый:
Радуйся, к неведающим спасения жалости исполненный.
Радуйся, святителю Московский Иннокентие, Апостолам равный и Аляски просветителю.
Кондак 2
Видяще отличныя от иных отрок добрыя познания в учении Божественнем, многия стремления и таланты твоя, такожде и велию радость в служении Богу и Церкви святей его, сродник твой от младых лет наставляя тя на путь веры и благочестия, во еже воспевати Богу: Аллилуиа.
Икос 2
Разум духовный от юности твоея Богом ти даровася, во еже служити Ему вся дни живота твоего и премудрости мира сего познавати. Мы же поминая святость жития твоего, празднуем с веселием память твою:
Радуйся, наставницы и учители твоя мудростию своею поразивый.
Радуйся, смирения и кротости исполненный:
Радуйся, твердое православия укрепление:
Радуйся, честное Пресвятыя Троицы носило и похваление.
Радуйся, подвиги твоими всех удививый:
Радуйся, ересь идольскую искоренивый.
Радуйся, употребивый таланты твоя на служение Вышнему.
Радуйся, нас вдохновивый на служение Богу и ближнему:
Радуйся, святителю Московский Иннокентие, Апостолам равный и Аляски просветителю.
Кондак 3
Сила вышняго вразуми тя к приятию Божественныя воли на служение Апостольское во Аляске, егда завершися учение твое во Иркутске. Идеже ты вместе с супружницею твоею возлюбленною Екатериною и чадом малым, отправися во апостольское путьшествие ко Российстей Америке воспевая Богу: Аллилуиа.
Икос 3
Имеяше воистину, отче Иннокентие, с небесе благодать тебе дана быти, а не от земли: како бо кто от человек возможет твоея ревности по Бозе познати? Ты бо не возбоялся еси расстояния дальнего и пути длительного, ради Евангелия Христова, по тундре замороженной и бурным морям путьшесвовавый. Тем же и мы, вдохновляемии подвиги твоими, вопием ти сице:
Радуйся, Апостолом бывый Америце:
Радуйся, основателю Церкви Православныя в мире западнем.
Радуйся, славный подражателю Апостола Павла:
Радуйся, храбро путьшествовавый по бурным морям северным.
Радуйся, Духом Святым укрепляемый:
Радуйся, Ангелы Господни носимый и охраняемый.
Радуйся, столпе православия непоколебимый:
Радуйся, пастырю Христов небоязненный.
Радуйся, святителю Московский Иннокентие, Апостолам равный и Аляски просветителю.
Кондак 4
Бурю внутрь имея помышлений сумнительных, како достойно есть пети и познати чудеса Твоя подвиги и терпение, блаженне Иннокентие? Никтоже бо может я исчести, ты же достигнув благополучно островов Уналашкинских, Ангелы хранимый в море бурнем, на брегу воспел хвалебную ангельскую песнь Богу: Аллилуиа.
Икос 4
Слышаша, Богомудре Иннокентие, ближнии и дальнии величие чудес твоих, яко уподобися ты в труде своем святым Кириллу и Мефодию, дал еси азбуку Алеутом Колошам и прочим северным народом, во еже могли бы Бога Истиннаго познати, и славити Его непрестанно, много потрудился на поприще сем, переводя писание Божественное на наречия северныя, мы же прославляем Бога, даровавшего нам светильника таковаго, вопием тебе с радостию:
Радуйся, просветителю древних северных народов:
Радуйся, Триединаго Божества благовеститель в штате Аляска.
Радуйся, устроивый Церковь Христову на камени твердом:
Радуйся, мудро сеявый благое и истинное на ниве благоплодной.
Радуйся, рабе усердный не скрывый таланта Божественнаго:
Радуйся, малое стадо Христово собравый воедино.
Радуйся, закона Христова скрижали, Богом писанныя:
Радуйся, яко истину Христову неведущии имут тя учителя.
Радуйся, святителю Московский Иннокентие, Апостолам равный и Аляски просветителю.
Кондак 5
Боготечная звезда явися тебе святаго Иннокентия Иркутскаго подвиг. Ты же примеру его подражая, наставляя вере православней язычники, путьшествоваше всюду, собирая рассеянное свое стадо, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, верныя же научая, спасающему тобою Богу взывати: Аллилуиа.
Икос 5
Видеша людие язычестии подвиги и труды твоя, притекаху к тебе аки доброму пастырю, внимаху всякому слову из уст твоих исходящему, ты же имея радение о них, открываше школы повсюду во еже учити отроки истине, сего ради слышиши от всех сице:
Радуйся, наблюдателю проницательный чудес Зиждителевых:
Радуйся, преподавателю терпеливый истин простых и мудрых.
Радуйся, богатство неисчерпаемое в неверии живущим:
Радуйся, просветителю темноты невежества.
Радуйся, промышления о людех приятелище:
Радуйся, чистоты веры усердный хранителю.
Радуйся, всего мира во Христе утверждение:
Радуйся, наставниче добрый ко спасению.
Радуйся, святителю Московский Иннокентие, Апостолам равный и Аляски просветителю.
Кондак 6
Проповедника велия Богоносна чтит тя, преблаженне Иннокентие, Сибирь вся, Америка и Аляска, ты бо проповеда Евангелие на языках северных научая всех взывати Богу: Аллилуиа.
Икос 6
Возсиял еси свет животный, идяше просветити новокрещенныя люди земли полунощныя Христовым учением. Тии же, узревше Тя, яко ангела светла, спасение благовестити грядуща, яко пастыря добра, душу свою за овцы полагающа, восприяша реку Амур новым Иорданом в ней крестишася, с нимиже и мы вкупе воспеваем тебе сице:
Радуйся, в миру живый, но мирскаго не искавый:
Радуйся, Христа славити всеми языки завещавый.
Радуйся, просветителю великий племен всех северных:
Радуйся, подателю света Христова даже до последних времен.
Радуйся, делателю славный винограда Христова:
Радуйся, пастырю добрый и милостивый стада Иисусова.
Радуйся, слова Божия верный толкователю:
Радуйся, мира Христова всюду насадителю.
Радуйся, святителю Московский Иннокентие, Апостолам равный и Аляски просветителю.
Кондак 7
Хотя веру православную укоренити во стране полунощней повеле строити храм соборный, сам же таланты Богом ти данныя и приумноженныя, употребляя на дело благое сие, самостоятельно назираше строительство его, да в нем вернии воспоют Богу: Аллилуиа.
Икос 7
Новаго тя Павла, проповедника ревнастнаго разумеем, отче святый Иннокентие, давый не токмо грамоту новопросвещенным северным людем, целя их недуги не токмо душевныя, но и телесныя, порази всех знанием медицины таже и Богословия, мы же с познавшими чрез тя Христа воспеваем ти тако:
Радуйся, просветителю Тунгусов и Индейцев:
Радуйся, благовестителю эвенком и якутом.
Радуйся, таланты своими всех удививый:
Радуйся, Господеви, а не человеком угождати учивый.
Радуйся, врачу душевный вкупе же и телесный:
Радуйся, архитриклине пира церковнаго чудесный.
Радуйся, чрез все житие на ниве Господней потрудивыйся:
Радуйся, и по смерти от паствы своея любовию не отлучивыйся.
Радуйся, святителю Московский Иннокентие, Апостолам равный и Аляски просветителю.
Кондак 8
Странно бысть кругосветное путешествие твое, егда тя призваша предстати пред Святейшим Синодом, да представиши велия труды твоя и переводы, ради духовного одобрения, ты же достигше града Святаго Петра верно возопи Богу: Аллилуиа.
Икос 8
Весь еси предан быв душею же и телом заветам Христовым, мужественно прият весть о блаженной кончине супружницы твоея, посети святыни Киевския и Сергиевския, моляся усердно Господу о даровании ти благодати велия и помощи в трудех, с благодарением прият от руки святителя Филарета чин ангельский и сан архиерейский. Мы же поминающии сие дерзаем вопити к тебе сице:
Радуйся, Иоанну Крестителю в крещении людей поревновавый:
Радуйся, Кириллу и Мефодию в просвещении равный.
Радуйся, Герману Аляскинскому сомолитвенниче истинный:
Радуйся, Николая Японскаго наставниче славный.
Радуйся, Иннокентия Иркутскаго в проповедании подражателю:
Радуйся, Филарета Московскаго дел великий последователю.
Радуйся, венцем терпения на земли венчанный:
Радуйся, светом вечным на небеси осиянный.
Радуйся, святителю Московский Иннокентие, Апостолам равный и Аляски просветителю.
Кондак 9
Всякое древо по плоду познавается, плод же трудов твоих велий есть пред Господем. Возвратяся в сане епископа в новую епархию полунощной страны, усугуби труды во устроении и укреплении церкви Христовы. Сам устрои часы в колокольне новаго соборнаго храма, и повеле открытии семинарию на Ситхе обучения ради духовенства местного, да вси взывают Господу Сил: Аллилуиа.
Икос 9
Ветии многовещанныя подвигом твоим удивляются, ангели с тобою ликовствуют. Велика бо бысть епархия твоя, насеянная многими народы языческими, ты же посылаше проповедницы во вся удаленныя страны Сибири Восточной и на Аляску, да вси языцы познают веру истинную. Сего ради вопием ти сице,
Радуйся, Апостоле великий Арктический:
Радуйся, первый иерарше Американский.
Радуйся, истинный образе архипастыря православнаго:
Радуйся, не древле, а ныне подвизавыйся.
Радуйся, истинныя веры исповедниче:
Радуйся, Царствия Божия наследниче.
Радуйся, триязычную ересь поправый:
Радуйся, туземцам двери Царствия Небеснаго отверзый.
Радуйся, святителю Московский Иннокентие, Апостолам равный и Аляски просветителю.
Кондак 10
Спасти хотя всех притекающих к тебе, Богом водимый и ангелы укрепляемый, святителю Христов Иннокентие, посети народы Амурския долины Сибири, изучая нравы и обычаи, язык и традиции тоя страны, примером к подражанию им явился еси, непрестанно научая взывати Богу: Аллилуиа.
Икос 10
Стена еси всем, о православии трудящимся, и заступление к тебе с верою притекающим, святче Божий Иннокентие, пример достойный подражанию явивый, да продолжатся труды твоя в просвещении неведущих Христовой истины, мы же воспоминающее подвиги и труды твоя взываем ти сице:
Радуйся, добродетельми, яко виссоном, украшенный:
Радуйся, в премудрости с Соломоном сравненный.
Радуйся, подобно Иоанну Богослову Господа возлюбивый:
Радуйся, такожде и малыя чада твоя наставивый.
Радуйся, Евангелие переведый на языки туземныя:
Радуйся, основавый школы для изучения истины Божественныя.
Радуйся, семена Истины насадивый на почве Американстей:
Радуйся, трубо громогласная Евангельскаго благовестия.
Радуйся, святителю Московский Иннокентие, Апостолам равный и Аляски просветителю.
Кондак 11
Пение Всемогущему Богу паче иных принесл еси, святе Иннокентие, жизнь свою посвятивый просвещению иноверных, свет Евангельский донесый даже до конец земли, стопами обошед всю вселенную, на склоне лет своих быв призван на служения святительское, ты же восприяв сие со смирением Богу воспевая: Аллилуиа.
Икос 11
Светозарнаго светильника обретше в тебе, святителю Иннокентие, земля Русская, уподобися бо ты вселенским учителям, паству Российскую добре упасл еси, не забывая малая чада тобою оставленныя, поревноваше о них даже до смерти, мы же с ними согласно вопием ти таковая:
Радуйся, свете миру и соль земли бывый:
Радуйся, яко светильник, горяй во тьме, языком светивый.
Радуйся, ко Владыце всех нас покаянныя молитвы приносящий:
Радуйся, и сам о нас к Нему выну всегда молящийся.
Радуйся, светлое Православия проповедание:
Радуйся, златозрачное света Евангельскаго сияние.
Радуйся, сего ради велиим во Царствии Божием нареченный:
Радуйся, на земли в Церкви Господней прославленный.
Радуйся, святителю Московский Иннокентие, Апостолам равный и Аляски просветителю.
Кондак 12
Благодать просвещения и мира испроси нам, Святителю Христов Иннокентие, мира во всем мире, любви друг ко другу. Евангелие Христово до конца жития своего благовестивый, завещавый не плакати а радоватися о преставлении твоем, речей надгробных не глаголати но токмо проповедь назидательную и поучительную, мирно отшел еси в вышняя селения приявше Христовы тайны, мы же дивящееся таковому смирению вопием Богу: Аллилуиа.
Икос 12
Поюще труды твоя и подвиги, дивное житие на земли, прославляем тя, равноапостоле Христов Иннокентие: в тебе бо Бог в Троице прославляемый, дивно прославися, смиренно молим тя, силу свыше на укрепление православия ниспошли нам, на враги видимыя и невидимыя победу даруй, да вси народи приведенныя тобою ко Христу, вкупе же и мы воспеваем ти похвалы сия:
Радуйся, поминающих тя поминаяй:
Радуйся, нестроения наша исправляяй.
Радуйся, людем верным поможение:
Радуйся, рода христианскаго возвышение.
Радуйся, православия твердое ограждение:
Радуйся, неверия живое обличение.
Радуйся, Троицу Святую Богомудре исповедавый:
Радуйся, службу Божию совершати коемуждо своими языки завещавый.
Радуйся, святителю Московский Иннокентие, Апостолам равный и Аляски просветителю.
Кондак 13
О, преблагословенне отче Иннокентие, просвещение всех Христа чающих, нынешнее приемше малое приношение сие наше, вся народы православныя от находящих им зол и бед свободи, в мире любви и единении соблюди. И в царствие небесное предстательством твоим приведи всех нас, Богоприятным твоим ходатайством, да с тобою воспеваем: Аллилуиа.
Сей Кондак глаголи трижды. А по сем читается Икос 1 и Кондак 1.
Молитва святителю Иннокентию
О пастырю добрый и учителю премудрый, образе благонравия всем, благочестно жити хотящим, святителю отче наш Иннокентие! К тебе, яко чада ко отцу, прибегаем и молимся, поминая твою любовь к людем: буди щит несокрушим Святей Церкви Православней и отечеству нашему, архиереи благолепием святительства и премудростию украси, пастырем в служении ревность даруй, монашествующия к подвигом добраго течения в послушании утверди, православным христианом веру святую непорочну соблюсти умоли, мир весь предстательством твоим умири.
Теплый наш молитвенниче, всероссийский светильниче, просветителю Сибири и Америки, осени горним благословением нас, в скорбех сущих, и подаждь утешение и избавление от болезней душевных и телесных; испроси нам свыше дух кротости, целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве, да прочее время жития нашего в вере и покаянии поживем и в жизни вечней благодарне восхвалим прославльшаго тя Господа — Отца, и Сына, и Святаго Духа, Троицу Единосущную и Нераздельную, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Молитва иная святителю Иннокентию Московскому
О святителю Христов Иннокентие, новоявленный угодниче! К тебе припадаем, раби Божии (имена), и молимся: всели в сердца наша любовь твою, еюже к Богу и ближним твоим в житии твоем преисполнен был еси.
Моли Христа Бога, да отпустятся нам согрешения наша вольная и невольная, да избавимся от всех враг видимых и невидимых, от всяких бед и скорбей и всяких недугов. Моли, да милостив будет нам Господь и зде, и в будущем веце и преставльшияся от нас отцы и братию, матери и сестры, и чада наша, в лики святых вчинив, в месте светле упокоит: да предстояще и поклоняющеся иконе твоей, имамы тя неусыпающаго молитвенника и предстоятеля о нас ко Господу, и благодарно с любовию величаем прославльшаго и послушающаго тя, в Троице славимаго Бога, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков.
Тропарь святителю Иннокентию, митрополиту Московскому, апостолу Сибири и Америки
Тропарь
глас 1
Во вся страны полунощныя изыде вещание твое, яко приемшая слово твое, ихже боголепно научил еси, неведущия Христа светом Евангелия просветил еси, человеческия обычаи украсил еси, Российская похвало, святителю отче наш Иннокентие, моли Христа Бога спастися душам нашим.
Кондак
глас 4
Истинный и неложный учитель был еси: заповеданная бо Господем сам сотворив, имже учил еси и наказал еси ко благочестию приходящия чада, неверныя вразумлял еси познати веру истинную, просвещая их святым Крещением. Сего ради со апостолы радуешися, приемля почесть благовестника Христова.
Начало пути: академия, Лавра, петровский флот
Святой Иннокентий, в миру Иоанн, происходил из дворянского рода Кульчицких, или Кольчецких. В половине XVII века родители святого и некоторые родственники его переселились из Волыни в Малороссию, в Черниговскую губернию, спасаясь от голода и тяжести польского владычества.
Многие лица из этого рода проходили духовные должности и отличались своим благочестием. О родителях святителя, впрочем, ничего не известно. Сохранилось только предание, что они были люди благочестивые и богобоязненные.
Святитель, получивший в крещении имя Иоанн, родился около 1680 года и по достижению отроческого возраста, около 1695 года, отдан был в училище при Киевском Богоявленском монастыре. Здесь отрок обучался риторике, философии, богословию и языкам: латинскому, греческому и польскому.
Училище при Киевском Богоявленском монастыре, переименованное в 1701 году в академию, было тогда лучшим в Юго-Западной Руси. В то время в нем преподавали многие знаменитые мужи. Ректором академии был ученый архимандрит Иоасаф Кроковский, словесность преподавал Стефан Яворский, впоследствии митрополит Рязанский и местоблюститель патриаршего престола. В то же время был наставником в академии и знаменитейший во временя царствования Петра I проповедник - Феофан Прокопович.
Иоанн прилежно занимался науками; до нас дошло много книг, переписанных рукою святителя или принадлежавших ему. Особенно ревностно изучал он словесность и читал западнорусских проповедников, так как желал впоследствии подвизаться в проповедании слова Божия. Не менее любил он читать творения отцов и учителей Церкви. Молитва и изучение слова Божия - таковы были занятия блаженного Иоанна в годы учения.
Уже давно мечтал он о том, чтобы посвятить себя всецело служению Господу.
Внешние тяжелые обстоятельства - смерть родителей, чума, объявившаяся в Киеве, - побудили его ускорить исполнение намерения. Окончив в 1706 году курс обучения в Киевской академии, он воспринял иночество и вступил с именем Иннокентия в число братии Киево-Печерской обители.
Недолго, однако, блаженный Иннокентий подвизался в Киевской лавре. В 1710 году он был вызван в Москву Стефаном Яворским для преподавания в Московской славяно-греко-латинской академии. Эта академия находилась в Заиконоспасском монастыре.
Здесь святой Иннокентий преподавал словесность и учил студентов искусству церковного витийства. В 1714 году святой был назначен префектом академии. Его обязанностью было наблюдать за порядком внутренней и внешней жизни воспитанников, а кроме того, он еще преподавал нравственное богословие и философию.
Эту должность он занимал до 1719 года, пока не был вызван в звании соборного иеромонаха в Александро-Невскую лавру и назначен на корабль «Самсон», стоявший в Ревеле.
С «Самсона» довольно скоро он был переведен обер-иеромонахом в город Або. Занимая эту должность, святой был начальником флотских иеромонахов, служивших в Финляндском корпусе, надзирал за их поведением, разрешал недоразумения и сносился о церковных нуждах с Святейшим Синодом. Так как святой Иннокентий по обязанности своей службы каждую неделю должен был посещать каждый корабль, то, вероятно, он хорошо был известен государю, так любившему созданный им флот.
Но Господь назначил Своему угоднику новое, высшее служение. Он судил ему быть просветителем отдаленнейшей окраины русского государства - Восточной Сибири.
Сибирь: картина вопиющих беспорядков
Сибирь, завоеванная в 80-х годах XVI века, хотя медленно, но непрерывно заселялась русскими переселенцами. По берегам многочисленных рек они строили зимовья для сбора дани с инородцев, остроги для защиты от набегов.
Вместе с расселением русских по обширной Сибири распространялась и Христова вера: по зимовьям ставились кресты или часовни, по острогам строились церкви, а по городам — церкви и монастыри.
В 1620 году в Тобольске была открыта Сибирская епархия. Но одного епископа, разумеется, было недостаточно для огромной Сибири, и церковная жизнь представляла собой грустную картину вопиющих беспорядков. Духовенства было недостаточно, многие церкви стояли без пения; монастыри жили без устава, и монахи были таковыми только по имени. Среди верующих, не исключая и духовенства с монашеством, встречались такие пороки, и царила такая распущенность, что неприлично и описывать. Сибирь нуждалась в апостолах веры Христовой.
В половине XVII столетия русские переселенцы дошли до границы Китайской империи, до озера Байкал и реки Амур. В то время были там построены небольшие крепости-остроги: в 1654 году - Нерчинский острог, в 1665 году - Селенганский, оба на восточной стороне Байкала. На западной еще ранее, в 1652 году, было основано Иркутское городище для сбора дани с соседних инородцев.
С этих поселенцев начинаются и отношения, и столкновения с Китаем; от них проникает в Китай и православная христианская вера. В 1650 году казацкий атаман Иерофей Хабаров занял китайский город Албазин на левом берегу реки Амура. Укрепившись в Албазине и настроив городков, казаки держались здесь тридцать пять лет, и отсюда владели всем течением Амура. Но в 1685 году китайцы с 15-тысячным войском и многочисленной артиллерией осадили 450 казаков, засевших в Албазине, и, истребив часть русских, остальных (около 300) взяли в плен.
Пленникам предложили или вернуться в сибирские поселения, или поступить в подданство китайскому богдыхану. На последнее согласились 45 человек с женщинами и детьми. Они то и стали зерном Православной Русской Миссии в Китае.
При выходе своем из Албазина они взяли с собою из крепостной церкви бедную церковную утварь с иконами, и в числе их - образ святителя Николая, а также насильно увлекли с собою священника Максима Леонтьева. Русские пленники были приняты богдыханом Канси очень ласково, поселены в Пекине, на так называемом «Берестовом урочище», в северо-восточном углу столицы, у самой городской стены. Этот богдыхан Канси царствовал с 1662 по 1722, был человек мягкий и сочувствовавший европейцам.
В его продолжительное царствование сделала большие успехи в Китае католическая миссия.
Богдыхан отдал казакам буддийское капище, которое они переделали в часовню. Сами пленники причислены были к почетному сословию воинов. В 1696 году часовня перестроена в церковь, освященную во имя Святой Софии, Премудрости Божией, хотя обычно называлась Никольской по имени чтимой иконы. Престарелый отец Максим ревностно трудился на чужбине и продолжал свою пастырскую деятельность до самой кончины своей, последовавшей в 1711 или 1712 году.
Китайская миссия
В 1715 году, по замыслу неутомимого «апостола Сибири» митрополита Тобольского Филофея и с согласия богдыхана, в Китай отправлена была первая Русская Миссия, - десять человек во главе с начальством архимандритом Иларионом Лежайским. Богдыхан принял Миссию ласково, дал ей содержание и дозволил богослужение.
В 1718 году настоятель Миссии архимандрит Иларион скончался. На его место Святейшим Синодом и был назначен святой Иннокентий.
Еще до возведения его в сан архимандрита до Синода дошли слухи, впоследствии, впрочем, оказавшиеся неверными, что китайский император Канси склонен принять христианство. Митрополит Филофей писал тогда сибирскому губернатору князю Гагарину: «Полезно было бы при назначении доброго и мудрого человека в Пекин почтить его чином архиерейским или архипастырским и клиру с ним сослать человек пятнадцать».
Святейший Синод, рассмотрев это дело, определил послать в Пекин епископа, чтобы он мог рукополагать священников и диаконов. Епископом в Пекин и выбрали святого Иннокентия, известного своим благочестием и ученостью.
Окончательно решение зависело от Петра I.
Во время производства этого дела архимандрит Александро-Невской лавры Феодосий был назначен епископом Новгородским, а святому Иннокентию было временно поручено исполнять должность наместника лавры.
14 февраля 1721 года Святейший Синод доложил императору Петру I: «Определенного в Хинское государство (то есть в Китай) иеромонаха Иннокентия Кульчицкого архиереем Иркутским и Нерчинским для близости к оному государству посвятить ли? И оного для удобнейшего обхождения от Сибирской епархии отделить ли?»
Государь повелел: «В архиереи посвятить, но лучше без титула городов, понеже сии города порубежные к Хине (то есть к Китаю), чтобы иезуиты не перетолковали низко и бедства б не нанесли».
Тогда святой Иннокентий донес в Синод: «Понеже Богу, царскому величеству и Вашему Святейшему Синоду тако изволися, во еже бо мене, нижеподписаннаго, почет саном епископства, послать в Китай на дело, яже Вам известно, сего ради и аз таких высоких лиц воле не противяся, но паче со всяким достодолжным почтением облобызая, дерзая некия нужды, без которых тамо и на пути быти невозможно, изъявити».
В дальнейшем донесении блаженный Иннокентий просил отпустить необходимые для богослужения вещи и потребную сумму.
5 марта 1721 года был посвящен в епископа в Петербурге в присутствии самого государя. Но так как по церковным правилам всякий епископ должен именоваться по области, то блаженного Иннокентия нарекли епископом Переяславским от имени Переяславля-Залесского. В указе Святейшего Синода сказано, что Иннокентий рукоположен во епископа для «проповеди слова Божия и размножения ради православной веры восточного благочестия в Хинское государство, где архиерея прежде сего не бывало».
Назначая Иннокентия на евангельскую проповедь, Святейший Синод в то же время поставил его в независимое положение относительно митрополита Сибирского, подчинил новопоставленного святителя непосредственно себе, а Сибирскому владыке предписывал помогать епископу Иннокентию в его сношениях со Святейшим Синодом.
19 апреля 1721 года святитель вместе с двумя иеромонахами, двумя диаконами, 5 певчими и с несколькими служителями выехал из Петербурга в Москву.
В Москве он получил грамоту от Сената, предписывавшую по прибытию в Китай не разглашать, что владыка имеет архиерейский сан, - из-за препятствий от иезуитов. Если же случайно кто-нибудь из тамошних знатных и высоких лиц спросит его о чине, то владыка должен был отвечать, что имеет чин епископства ради того, чтоб рукополагать священника и диакона, по мере необходимости, на место умерших, а не ради чего другого. Но и такое заявление предписывалось делать с большою осторожностью.
Святитель ещё не успел выехать из России, а власти уже опасались враждебных действий со стороны китайцев и особенно от иезуитов. Ожидания эти оправдались, но исполнилось также и то, чего Святейший Синод ждал от святого Иннокентия. На отдаленной окраине Русского государства святитель был истинным пастырем, ярким светочем Христова учения, приведшим ко Господу из тьмы язычества немало душ.
Перед отъездом в Сибирь святому Иннокентию были выданы из патриаршей ризницы серебряные сосуды и омофор. Прочую же необходимую утварь, по синодальному распоряжению, взяли в Суздале из ризницы митрополита Ефрема. А богослужебные книги были выданы ему из Синодальной типографии.
Около года добирался святитель со свитой Иркутска, - здесь он должен был ожидать дальнейших распоряжений Синода.
Томительное ожидание: жизнь на границе
Путешествие было весьма тягостно и трудно. Суровый климат, незнакомые места, отсутствие дорог, дикие звери, инородцы-кочевники - все это пришлось перенести святому Иннокентию и его спутникам.
Им пришлось иметь с собою порох и ружья. Наконец в марте 1722 года святитель вместе со своей свитой прибыл в Иркутск. Иркутский воевода Полуектов немедленно послал грамоту нашего правительства в Ургу к Тушетхану, монгольскому владетелю, через которого обычно пересылались грамоты китайскому правительству со стороны России.
Незадолго перед этим, в 1719 году, император Петр I отправил в Пекин посольство для разрешения вопросов о свободной торговле с Китаем. Посланником был назначен капитан гвардейского Преображенского полка Лев Измайлов. В инструкции, данной Измайлову, стояли требования: китайское правительство не должно возбранять приезжавшим русским исповедовать свою веру, чтобы оно разрешило постройку православной церкви и отвело для нее место. Но посольство Измайлова не имело успеха: разрешения на постройку второй церкви дано не было. В это время пришло в Пекин известие, что 700 человек монголов перебежали русскую границу. Этим китайское правительство воспользовалось, чтобы прекратить переговоры с русским посланником: Измайлову объявили, что до тех пор не дадут ответ на его предложения, пока не кончится дело о беглецах. Измайлов должен был уехать из Китая в марте 1721 года.
К тому моменту, когда святой Иннокентий приблизился к китайской границе, наш посланник уже покинул Китай.
Тушетхан сообщил нашему правительству, что при рекомендательной грамоте святителю нет письма от Сибирского губернатора к нему, Тушетхану, и вообще русская новая Миссия не может быть принята ранее, чем кончатся переговоры о выдаче беглецов. Причиной такого нерасположения китайцев следует считать зависть иезуитов. В листе, или рекомендательной грамоте, посланной из Сената в отсутствие Петра Великого, святитель был назван «духовной особой, господином Иннокентием Кульчицким». Иезуиты поспешили объяснить в неблагоприятном для нас смысле, что должно подразумевать под словами «господин, духовная особа».
Присланная вскоре тобольским губернатором к Тушетхану грамота еще более затруднила и без того запутанные отношения. Согласно обычаю, Иннокентий был назван в этой грамоте «великим господином». Китайское правительство отвечало, что богдыхан не может принять такой великой и важной особы. Так дело о посылке в Китай святителя не могло быть приведено к желанному концу. Подозрительность и замкнутость китайцев, интриги и зависть иезуитов, тяжелые исторические условия, которые тогда переживало русское государство — это было время персидского похода (персидский поход был в 1722 г. Император Петр I принимал в нем личное участие) - вот главные причины, воспрепятствовавшие успеху Миссии.
Между тем положение святителя, который проживал тогда в Троицком Селенгинском монастыре, было крайне тягостно. Он неоднократно обращался в Синод за дальнейшими распоряжениями
«Где мне главу приклонити и прочее жития моего время окончити Святейший Правительствующий Синод заблагорассудит? Прошу покорно о милостивом указе, что мне делать: сидеть ли в Селенгинске и ждать того, чего не ведаю, или возвратиться назад? И чем? Понеже без указа подвод не дадут.
И куда? Понеже лисы язвины имеют на опочинок (то есть для отдыха ), я же по сие время не имам, где главы приклонити. Скитаюся бо со двора на двор и из дома в дом преходящи».
Так описывал сам святитель свое положение. Святейший Синод, надеясь, что положение дел изменится к лучшему, прислал в 1723 году святителю указ, которым повелевал ему пребывать в Селенгинске до тех пор, пока ситуация не разрешится.
Положение святителя становилось все более и более бедственным и затруднительным. Жалованье стали задерживать и не выдавать, письма в Россию посылать было нельзя, - китайцы их перехватывали.
«Что ми хощет Святейший Синод творить и куда обратить? Ибо зело печален есть, не ведая пути, в оньже пойду»,— писал святитель в Синод.
Не получая жалования, он сам и его свита питались даяниями русских купцов; свита занималась рыбной ловлей, святитель сам чинил свое изношенное платье.
Скудна и бедна была жизнь чинов Китайской Миссии, но, богатый смирением и терпением, святитель подавал всем пример и утешал надеждой на будущее воздаяние. Единственной отрадой для блаженного Иннокентия было тогда совершать богослужение в Селенгинском соборе. Но нужда заставила его переехать на дачу Троицкого Селенгинского монастыря. Эта дача находилась на левом берегу реки Хилки, против селения Красноярского. В бывшем при той даче храме святитель изливал в молитвах пред Господом свою печаль; лишь одна молитва и поддерживала святого. Несмотря на тягостные условия жизни, святитель не любил оставаться в праздности. В свободное от молитв время он писал иконы. Много таких икон, писанных его рукою, сохранялось в храме села Куналеи, к которому приписано было Красноярское. В то же время святитель проповедовал слово Божие жившим вокруг бурятам и монголам, и много содействовал утверждению среди них истинной веры Христовой. Посему Церковь, воспоминая о святителе, воспевает: «Радуйся, яко проповедию Евангелия, тобою к языкам монгольским принесенной, злоухищрение душ человеческих жестоко посрамися».
В Селенгинске и на даче монастыря святой прожил три года.
Между тем в Китае произошли перемены. Еще в конце 1722 года помер престарелый богдыхан Канси и на престол вступил его сын Юн-чжен. Новый государь был очень не расположен к иностранцам и к христианам: он распорядился выслать из пределов Китая большую часть католических миссионеров, храмы их обратить в общественные дома, строго воспретил совершать богослужение. В этом нерасположении китайского государя к христианам и заключалась теперь главная причина того неопределенного положения, в котором находился святитель Иннокентий.
В августе 1724 года возобновились переговоры с китайскими уполномоченными, которые прибыли в Селенгинск. Но они отказались хлопотать перед своим правительством о пропуске святого Иннокентия.
«Мы теперь не можем принять его, пока не доложим богдыхану, а когда будет от самодержца Всероссийского некая персона, с такими же полномочиями, какие у нас, и договор сделается о всем, зачем мы были присланы, снова будем тогда (хлопотать) и об этом господине, получив инструкции от нашего государя, принят ли он будет или нет».
Китайские уполномоченные требовали, прежде всего, отправки посла в Петербург; на это нужно было много времени.
Переезд в Иркутск
В то время (14 февраля 1725 года) из Синода пришел указ, которым блаженному святителю повелевалось выехать из Селенгинска в Иркутск и ждать там нового указа. Прибыв в Иркутск, святитель, с согласия Тобольского митрополита Антония, поселился в Вознесенском монастыре. Здесь он прожил почти год, не вступаясь в дела управления, только посвящая ставленников по поручению митрополита Сибирского.
Новые невзгоды ожидали владыку на новом его местожительстве. Архимандритом Вознесенского монастыря был Антоний Платковский, человек честолюбивый и очень хитрый. Стремление стать во главе Пекинской Миссии побуждало его, не разбирая средств, домогаться своей цели. Платковский отличался необузданным нравом и жестокостью. Узнав о приезде святого Иннокентия в Иркутск, Тобольский митрополит Антоний и губернатор князь Долгоруков просили святителя разобрать их спор с Платковским, но святитель не взял на себя этого, так как считал себя не в праве разбирать проступки архимандрита, не состоящего в его ведении.
В апреле 1726 года в Иркутск прибыл из Петербурга чрезвычайный посланник граф Савва Владиславич Рагузинский. Граф Рагузинский послан был уже по смерти Петра I императрицей Екатериной I для того, чтобы разрешить спорные дела между Россией и Китаем. Относительно святителя Иннокентия графу было дано такое постановление Святейшего Синода: ехать ему с посланниками в Китай, если с китайской стороны не будет к тому препятствия; если же туда его не допустят, то предписывалось ехать с графом архимандриту Антонию.
Согласно этому указу святому Иннокентию пришлось сопровождать посланника до границы и поступать вообще по совету с ним. Святитель отправился в Селенгинск. Но и на этот раз Господь не привел ему переехать за границу России. Посланник письменно ходатайствовал перед китайскими властями о пропуске святого Иннокентия в Пекин, но не имел успеха. После свидания с двумя министрами богдыхана на пограничной речке Буре посланник 31 августа 1726 года доносил в Петербург, «что китайские министры, которые на границе его принимали, епископа Иннокентия Кульчицкого туда с ним, графом, в Китай без указа ханского не пропустили, и не чает он, чтобы его китайцы приняли». В то же время Рагузинский сообщал, что, по словам китайских министров, богдыхан никогда не согласится принять в Китай такую превеликую особу, так как «великим господином называется их папа или хутухта».
Донесение Рагузинского было принято в Петербурге к сведению. Принято было и представление графа, чтобы поехать в Пекин архимандриту Антонию, о котором тот отзывался с похвалою: живя в Иркутске, «учит насколько детей языку монгольскому и бывал в Пекине и человек трезв и не без ума».
И вот Святейший Синод повелевает святителю Иннокентию впредь до получения нового указа начальствовать в Иркутском Вознесенском монастыре. Неизвестность и неопределенность положения томили святителя. Чем более проходило времени, тем все более затруднений и лишений приходилось ему испытывать. Но он терпеливо переносил их, зная, что без воли Божией ни один волос не может упасть с головы человека. Несчастия и лишения - это лучший путь, ведущий к вечному блаженству. Святой Иннокентий переносил их без ропота.
Первый епископ Иркутский: выход на служение
2 сентября 1727 года он обратился с первым словом к своей пастве как архипастырь и отец. Вот его послание: «Божиею милостию преосвященный Иннокентий, епископ Иркутский и Нерчинский. Во град Иркутск всем Церкви Святыя и Восточныя сыном послушным, духовным и мирским, благодать Господа нашего Иисуса Христа, любовь Бога и Отца и причастие Святаго Духа да будет со всеми вами. Понеже благословением Божиим ея императорское величество, имея сердце свое благодатное в руце Божией, по докладу Святейшаго правительствующаго Синода, благоволила мя милостивым своим императорским указом определить в Иркутскую епархию настоящим епископом, и титуловати себе по той епархии, якоже и прежде бывало, того ради молю прежде всех творити моления за ея императорское величество о здравии, и всея ея императорской фамилии, Святейшаго правительствующаго Синода, такожде и о нашем смирении, титулуя нас Иркутским и Нерчинским. Прочее молим вас и архипастырски увещеваем, да такожде мудрствуйте единодушно, друг друга честию больша творяще, мир и любовь между собою имуще, якоже и апостол святый Павел поучает: елика пречестна, елика прелюбезна, елика прехвальна и прочая, сих поучайтеся, сим последуйте, сия держите, тако да и временная благая и вечная удостоитесь наследовати, всеусердно желаем и благословение посылаем. Аминь. Иннокентий епископ».
Много огорчений доставил святому Иннокентию архимандрит Антоний Платковский. Возгордившись своим назначением в Пекинскую Миссию, он потребовал у святителя денег более 1000 рублей из суммы Вознесенского монастыря, не имея на то никакого права. Святитель отвечал, что выслать требуемой суммы он не может, так как таких денег в монастырской казне нет. В то же время открылось, что сам Платковский, в бытность свою в Иркутске архимандритом Вознесенского монастыря, растратил большие деньги. Надменный архимандрит грозил даже, что он будет жаловаться в Синод. Но дело кончилось тем, что он принужден был смириться и выплатить растраченные им деньги.
Такие несправедливые притязания Платковского сильно утруждали святителя, который в то же время ревностно занимался делами по своей епархии. Вступая на архипастырский престол в Иркутске, он ясно провидел, что много трудов ему предстоит на новом служении.
Духовенство в новой епархии было в самом жалком положении. Большинство из лиц духовных не получило почти никакого образования. Невежественные пастыри немногим отличались от пасомых и не могли быть духовными руководителями - наставлять назидательным словом и привлекать добрым примером. Дети духовных учились тогда по большей части у своих отцов, а те, сами получив скудное образование, могли научить их немногому. Недостаточное приготовление к священному сану неизбежно влекло за собою разные беспорядки и нестроения.
Многие священники с трудом читали и, стыдясь своего безграмотства, подпись за них других лиц объясняли своим слабым зрением, что «де он, поп, очима скорбен». Новых служителей Церкви взять было неоткуда, ибо в священники возводились из низших степеней; из дьячка ставили диаконом, а диакон возводился в сан иерея.
Святитель Иннокентий не замедлил принять все доступные ему средства для искоренения таких нестроений. Он потребовал, чтобы все священники в воскресные дни читали книжки, разосланные Святейшим Синодом под названием «Заповеди с толкованием», также поучения святых отцов Церкви. В случае неисполнения своих обязанностей святитель грозил нерадивым пастырям судом Божиим, на котором они должны будут дать ответ не только за себя, но и за своих детей духовных.
Вообще, понимая значение духовенства, святой Иннокентий старался возвысить его положение, что видно из одной речи его, обращенной к пастырям. В этой речи святитель старался объяснить важность и ответственность иерейского служения. Он говорил, что священники - строители таин Божиих, свет для тьмы, соль земли, звезды неба, пастыри, которые обязаны отгонять волков от своего словесного стада. Священники, говорил ревностный архипастырь, должны усердно устроять дом Божий, украшать его всяким благодеянием, особенно усердно проповедовать слово Божие, непрерывно поучая своих духовных чад.
Устроение церковной жизни: искоренение пьянства и обучение духовенства
Но одними предписаниями нельзя было всего исправить. Нужно было приготовить будущих пастырей Церкви учением и воспитанием. Посему святитель много заботился об училище. До него была одна монгольская школа, заведенная во время Платковского при Вознесенском монастыре. Но при Платковском школа эта была в самом плохом состоянии. В начале 1728 года святитель устроил при монгольской школе и русскую. С того времени школа получила название русско-монгольской. Из русского отделения этой школы должны были выходить будущие пастыри. Святитель много заботился о ней; он привел в порядок ее помещение, вызвал сам учителей. В школу принимались дети не только из духовенства, но также из всех сословий. Духовенству святитель приказал доставлять в школу своих детей в возрасте от 7 до 15 лет. Не исполнившие этого распоряжения должны были уплачивать 15 рублей штрафа. В 1730 году, по прошествии двух лет после открытия школы, в ней было уже около 36 человек учащихся. Святитель увеличил жалование учителям; он также ревностно заботился и о доставлении необходимых книг.
Для надзора над учениками святитель выбрал иеромонаха Лаврентия. Содержание школы стоило ему немалых забот и огорчений. Средства были крайне скудны. Главным образом святитель содержал эту школу на доходы Вознесенского монастыря и на свои собственные, хотя последние были очень незначительны.
Дело в том, что при определении святого Иннокентия на Иркутскую кафедру не было почему-то сделано распоряжение о жаловании ему. Также и пределы его епархии не обозначены были точно. Тобольский митрополит Антоний удерживал за собою некоторые округи, которые должны были бы перейти к святому Иннокентию, так как ранее были в ведении Иркутского викарного епископа. Святитель ходатайствовал перед Синодом в 1728 г. о своем жаловании и просил точнее обозначить границы новой епархии. Святейший Синод 29 августа постановил о выдаче жалования святителю и определил построить архиерейский дом для него; тогда же он нашел необходимым включить в состав новой епархии не только Селенгинский округ, но также еще округи Якутский и Илимский. Для окончательного решения это постановление Синода было послано в сенат, но долго еще пришлось ждать сенатского распоряжения.
В то время в Сибири был такой обычай: прихожане сами из своей среды выбирали лиц, которых считали достойными священства, и посылали их для поставления к епископу. И святой Иннокентий уважал этот обычай, причем нисколько не поступался своим правом следить за тем, чтобы избранные пастыри были достойны своего звания, и поставлял только таковых.
Если выбранное лицо не имело никаких препятствий к принятию священного сана, то святитель полагал резолюцию «для научения в школе». Избираемый посылался в монгольско-русскую школу и здесь учился не менее двух месяцев. В это время он был обязан списать для себя правила из Духовного Регламента, относящиеся к священническому служению, затем заучить их наизусть. В то же время он знакомился с предстоящим ему новым служением. При выпуске из школы вышеупомянутый иеромонах Лаврентий испытывал его. Если по испытании выбранный признавался достойным, то получал ставленную грамоту от святителя и, научившись отправлять церковное богослужение, уезжал на место своего служения. Так заботился святитель об избрании достойных пастырей. Если же кто из избранных прихожанами лиц оказывался недостойным великого сана, то святитель отвергал такого.
При обширности Сибири и при затруднительности проездов святителю Иннокентию нередко приходилось рукополагать священников не только для своей Иркутской епархии, но и для сопредельной Тобольской. Многим ставленникам гораздо ближе было ехать для посвящения в Иркутск, чем в Тобольск. Но святитель Иннокентий делал это по просьбе и уговору с Тобольским митрополитом Антонием.
Об исповеди, причастии и службах
Много заботился св. Иннокентий о благолепии службы Божией. До него часто в воскресные и праздничные дни не бывало богослужения или бывало оно в неудобное время; жители Иркутска жаловались на это святителю, и он ревностно искоренял эти беспорядки. Святитель распорядился, чтобы священники в городе Иркутске не совершали литургии слишком рано. Он приказал в праздники благовестить к литургии в 9 часов утра, а в простые дни - в 7 с половиной.
Святой Иннокентий распорядился и о том, чтобы священники его епархии не исполняли треб в чужих приходах, исключая крайнюю необходимость. Только на исповедь было дозволено принимать каждого приходящего даже из других приходов. Причащаться же всякий был обязан в своем приходском храме, причем, если он был у исповеди в другом приходе, то от духовного отца давалась ему отпускная грамота, удостоверяющая в том, что он был на исповеди и достоин принятия святых Христовых Таин.
Святитель обратил особенное внимание на большое число, уклонявшихся от исповеди. В одном Иркутске в 1722 г. число не бывших у исповеди доходило до 420 человек. Святитель не мог без внимания оставить этого. Виновным было сделано внушение, чтобы они строго исполняли постановления Церкви.
Вообще святой первопрестольник Иркутский был ревностным пастырем подчиненной епархии, опытным устроителем церковной жизни в глухом краю необъятной Сибири. С этой стороны особенно замечательна инструкция святителя, данная священнику Даниилу Иванову, «закащику», по-нашему - благочинному.
«Выдать тебе заказ (благочиние) Заморский (Забайкальский) во всем Селенгинском округе, а в действии поступать по сим пунктам:
1. Объехать тебе церкви в твоем заказе и смотреть всего благочиния церковного и над священниками и над всем причтом, а именно: не бесчинствовали бы, не шумели бы по улицам или в церкви пьяни; не пиют ли вино по кабакам и прочая по прибавлению Регламента о священниках.
2. Указы его величества рассылать, а для рассылки оных посылать поочередно в твоем заказе дьячков и пономарей, аще куда скорых и хороших попутчиков не прилучится, а подводы дьячкам и пономарям брать от церкви до церкви.
3. Тебе, священнику, давать венечные памяти ко всем церквам своего заказа, по Правилам святых апостол и святых отец и по указам его величества; и аще где далеко, то иным приказывать; собирать пошлину по прежнему обыкновению без излишества; такожде давать дьячкам и пономарям указы по указу Преосвященного со взятием пошлин; в прошениях о местах прописано бы было, руга ли (то есть жалованье ли) ему или из доходов питаться будет, и что он добрый и не подозрительный человек.
4. Тебе же повсегодно собирать со всех церквей твоего заказа данные
по табели окладные деньги без излишества. Аще где возобновятся по указу часовни, данные окладные собирать же и отдавать.
5. Аще кто на священника или на причетника подает тебе доношение, тебе смотреть; аще в каком важном деле есть, отсылать в Иркутский архиерейский приказ к решению, аще же о маловажных делех, таковыя самому по правилам и регламенту решать, без всякой понаровки (то есть, без всякого попустительства).
6. О своем решении дела доносить в приказ.
7. Доставлять от всех церквей метрические тетради и исповедные записи.
8. Надзирать за тем, чтобы не было беспаспортных духовных лиц в округе и, если окажутся, доставлять к Преосвященному.
9. Надзирать за тем, нет ли раскольников и, если окажутся, доносить.
10. Не поступать сверх права, предоставленного инструкцией, и дела должности исполнять усердно и по совести.
11. На бумагу, чернила брать со всех церквей по пропорции, сколько изойдет; такоже и писчику определить с каждой церкви по рублю, а больше не определять.
12. Подводы разложить на священников с причетники и собрать с них деньги в одну сумму, по рассмотрении прихода, с кого надлежать больше, с кого меньше, чтоб в том никому не было обиды; когда придут какие указы, то наимовать из той суммы собранной без излишества и рассылать, куда надлежит».
Не долголетнее пребывание святителя Иннокентия на Иркутской кафедре было ознаменовано непрерывными заботами его о благе вверенной ему паствы и неусыпными трудами. Сам он всем подавал пример строгой благочестивой жизни и требовал, чтобы и духовенство служило примером для своей паствы. Но трудно было бороться святителю с некоторыми пороками, которыми страдало сибирское духовенство. Особенно сильно был развит среди него порок пьянства. Часто священники «бывали сильны и храбры к питью» в домах прихожан. Такие пастыри и в храме Божием позволяли себе непристойные поступки. «В церквах, - говорят документы того времени, - такие священники иногда бранятся, иногда и дерутся; друзии же злонравнии священницы в церкви и алтаре сквернословят, бранятся и творят дом Божий вертепом разбойников». Многие священники чревоугодию своему следовали, пьяные бродили по улицам, валялись в кабаках; по улицам бродя, бесчиние шумели, ложились спать на дороге, кощунствовали, дрались.
На это уже было давно обращено внимание духовной власти. Еще в 1702 г. в Тобольске был собран Собор по поводу таких бесчинств. Здесь были изданы правила против пьянства священников и прочего притча. Одно из них подвергает строгой ответственности виновных: «Священник, аще в безмерном явится пьянстве, или диакон, или дьячок и пономарь, пене архиерейской подлежит, яко соблазн миру, по третьем же наказании чужд да будет священства».
Святой Иннокентий всякими мерами старался искоренить пьянство; виновных он подвергал суду.
Раз до святителя дошли слухи, что сторож одной церкви с церковным ключом был в питейном доме и там в нетрезвом виде вступил в драку с другими. Святитель потребовал к себе виновного, усовещивал его. Когда же тот сознался во всем, святитель повелел его держать взаперти в монастырской хлебопекарне с тем, чтобы он сеял муку, а затем отпустить, взяв с него расписку - впредь церковного ключа не носить с собой в корчемницу и жить трезво.
Не только наказанием, но чаще всего увещанием и своим мудрым словом старался святитель исправлять подчиненных.
С 1729 года военная церковь Якутского полка поступила в ведение Иркутского архипастыря. Святителю донесли, что полковой священник иеромонах Феофан Капарский ведет сильно нетрезвую жизнь и не исполняет своих обязанностей. Даже дни Страстной седмицы не останавливали его. Святитель обратился к нему с трогательным, чисто отеческим вразумлением: «Честный отец Феофан! Не заслужил ты такого нашего вразумления, а скорее достоин бесчестия. Однако мы пишем к тебе. Как ты не стыдишься, что призван от Господа Бога о всем мире святую жертву приносить и пасти стадо словесных овец Его, о нихже истязан будешь и дашь ответ в день страшного испытания, а сам ты того звания не содержишь, но беспрестанно пьешь и безгодно упиваешься допьяна, а дела своего не исправляешь, чинишь многие бездельные непотребства. Дело ли это священника? Ныне тебе это пишем, увещевая тебя отечески, чтобы ты исправился. Если же ты не оставишь своих пороков, то знай, что с бесчестием ты из полку переменен будешь, позван к нам на суд и примешь достойное по делам твоим. Но прошу, исправься».
Всеми силами старался святитель искоренить этот недуг духовных пастырей народа. Для сего-то он и требовал, чтобы прихожане были осмотрительны в своем избрании будущих священников, избирали достойных, а не таких, которые «надзирают корчемницы». «Сего ради, - говорил святитель в одном из своих поучений к пастырям, - достоит им познать свою честь и хранить ее, яко зеницу ока, да свет не обратится в тьму и слава - в бесчестие».
Проповедь и поучения
Святитель заботливо следил, чтобы не было никаких распрей и раздоров среда духовенства. А при тогдашнем состоянии Сибирской Церкви такие случаи, действительно, иногда происходили, как это видно из следующего.
Дворянский сын Никита Варлаамов с царского разрешения построил в 1709 году монастырь в Нерчинске на свое иждивение. Согласно с царской грамотой, Никита был возведен в сан игумена и наречен Панкратием. В этой грамоте было сказано, чтобы «игуменам не ведать крестьян, ведать им токмо церковь Божию». Заведование монастырскими имуществами после Панкратия должно было перейти к одному из мирян. Это и вызвало среди братии недовольство и малое уважение к вновь выбранному игумену после Панкратия - иеромонаху Нафанаилу. Некоторые из братии позволяли себе бранить нового игумена; ссоры и брань, своеволие и непослушание в обители были непрестанные. Нафанаилу пришлось лично просить святого Иннокентия, чтобы он своей святительской властью положил предел таким беспорядкам. Святитель не остался глух к просьбам Нафанаила и послал в Нерчинский монастырь такое послание: «Указ нашего архиерейства Нерчинского Успенского монастыря монахам, вкладчикам и крестьянам. Известно нашему архиерейству от достоверных персон учинилось, а наипаче от того монастыря игумена Нафанаила, который в прошлом годе по просьбе нашей, а по благодати Всесвятаго Духа, через мерность нашу произведен к вам в игумена, что от монахов и бельцов наносятся ему укорительные, бездельные слова; такожде во многих случаях и монастырских трудах, которые бывают для общей монастырской пользы, чинится непослушание. Того ради мы вас отечески увещеваем и повелеваем, дабы вы игумену Нафанаилу, яко отцу своему и начальнику, во всем повиновались и без его повелений ничесоже действовали и между собою, яко зверие, не ссорилися, под неблагословением Божиим и нашим. Аще противно будете чинить, и аще от него на вас впредь будет в чем прошение, то таковый к ответу по указам Ея Императорского Величества взят будет в Иркутск. Прочее же Бог мира и любви да пребывает с вами и наше недостойное благословение».
Не менее святитель заботился и о простых мирянах. Побуждая священников поучать своих чад духовных, сам святитель часто и неоднократно обращался к своей пастве со словом поучения. В своих проповедях он грозно вооружался против пороков и кротко увещевал своих слушателей исполнять заповеди Божии, и призыв святителя не остался без ответа. Его мудрое и отеческое слово глубоко западало в сердца слушателей. Множество народа стекалось, чтобы послушать его поучения. Многих слово святителя исправляло и поддерживало на жизненном пути, среди бед и невзгод. Более 200 лет хранилось предание о красноречивых сердечных поучениях блаженного Иннокентия. Многие списывали эти поучения.
Остановимся на некоторых мыслях святителя, которые он проводил в своих поучениях к пастве; посмотрим, куда он вел свое словесное стадо. Мы отсюда увидим, как просто, наглядно и жизненно поучал он верующих.
Мир сей скоропреходящ; человек на земле - временный гость; конец для всех - смерть. «Како слепцы, тако и мы душевныма очима ослепленнии прелестию мира сего, не видим истиннаго пути, како прийти к истинному Солнцу - Свету Христу, понеже бо мир сей прельщает, много нам живота обещает; обещает нам злато, но отымет от нас небесное благо; ничтоже бо злато, разве благо, понеже бо и мире сем на земли есть. Обретаются черви в травах, иже в нощи видятся светлы, яко адаманты (то есть алмазы), аще же рукою прикоснешися, ничтоже ино, точно прах. Так и человек всяк: аще повысится за высоту рода, за красоту лица, за крепость силы, за множество богатства, но узрит себе прах и землю и червя, по словеси Давидову: Аз есмь червь, а не человек (Пс. 21, 7), еще же и древа существо пременяется тлением: гнилое дерево, а видится в темном месте светло быта: аще рассмотриши и узриши точию тление и землю... Таковым образом и миряне, прилежащии земным вещем: аще приложит человек мысль на пищи и питии, что ему воздаст чрево, точию мотылие и прах; аще же приложит человек тщание на купли и в торге мира сего, что себе приобрящет купец? Ничтоже, точию суету; а от сокровища и богатства своего ничтоже возмем, точию срачицу и саван. И аще человек оженится и дети приживет, сына оженит и дщери замуж выдаст и проживет сто лет и больше, потом что? Смерть; а по смерти приобрящет тление...»
«О премудрый Соломоне, ты глаголеши: несть ничтоже вечно пребывающее, и человек, живуще в мире сем суетном, льстится нажитками сего света, говорит тако: “добро нам зде быти”. Не знают, что творят. Кое добро есть в мире сем непостоянном? В мире бо сем вся изменна; ибо кто ныне живет, тот утре во гробе гниет; ныне здрав есть, яко Моисей, а по утру в великом недузе, яко Иов; ныне в чести и славе, а по утру в темнице и заключении; днесь о богатствах печется, яже не может сочести, яко же богач оный евангельский, а во утрий день единыя крупицы алчет, яко Лазарь, и не обретает; днесь на свободе, а утре в неволе; сегодня в радости, а утре в печали; днесь господствует и повелевает, утре издыхает и умирает».
Не должно привязываться к богатству, ибо оно ведет к погибели. «Понеже вы богатства свои держите на непотребные вещи - на объедение и пьянство и на нечистый блуд, того ради богатства ваши до неба вас не допущают. А те же богатства ваши и от муки вас освобождают, аще начнете милостыню творити».
Трогательно увещевает святитель творить милостыню. «Вам должно быти милосердым к прошению нищих, егда к вам вопиют: “Христа ради милостыню нищим”; и вы будьте милостивы на прошение их. Не просят бо у вас коего великого дара; но только просят единыя копейки или малаго куска хлеба, Бога ради. Будьте милостивы; за ту бо милость сами от Бога помиловани будете... Аще убогим будем давати милостыню, отдаст вам Бог оную на том свете, и кто больше дает, тому и Бог больше отдает, а кто меньше дает, меньше тому подает. Милостыня — это приобретение для вечности: ею получает верующий Царство Небесное. Молюся вам, любимицы мои, еже бы нам получити Царство Небесное. Чим же получити? 1) Даяти ясти алчущим, 2) даяти пити жаждущим, 3) приимати странныя, 4) одевати нагия, 6) посещати немощныя, 6) в темницу ходити, 7) споследовати, во еже погребати мертвыя. Сими добродетельми получим Царство Небесное».
Совершение этих добродетелей святитель советовал приурочивать особенно к великим праздникам.
«Любимцы! не будьте не верны словом и житием, словом исповедуйте, яко воистину воскресе Господь, и житием будете верни в творении добрых дел, подаянием милостыни и хранением любви. И аще кто сотворит любовь, той нищия да одевает, а не суетне плоть свою украшает, якоже мы ныне творим, красимся ризами; что какова праздника ждем, Воскресения Господня, или иного коего праздника, то мы готовим себе кафтаны хорошие, рукавицы уборныя, шапки изрядныя, сапоги красные; а лучше бы нам готовиться к праздникам с добрыми делами».
В одном из своих поучений святитель ясно и просто излагал правила благочестивой жизни.
«Послушайте, возлюбленнии, се Христос Господь и Мария, Мати Его, свята сущи, изволиста со грешники вчинитися (потому что Пресвятая Дева исполнила закон, относящийся грешным новорожденным младенцам, и принесла в жертву два птенца голубина). Также и нам, братие, учитися, еже очищати души наши святым покаянием и ходити на молитву в дом Божий и приносити потребная. Приносите ов свещи, а ин просфоры, а кто сего не имеет, тот приходи в церковь на молитву с сокрушенною жертвою сердца, со слезами покаяния. Прежде всего бойся Бога, люби Его всею душею и сердцем и помышлением, а Пречистую Богоматерь и всех святых почитайте, а в церковь Божию безленостно приходите к вечерне, и заутрене, и обедне к началу, и слушайте Божественнаго пения со вниманием в молчании; а из церкве до отпуста не выходите. Аще далече от церкве, или не досужно та будет, то ты можешь дома правило свое исправить, пение и поклоны по силе, а не ленися, да не безплоден будеши, аки древо сухое. И аще сотвориши правило без лености, то великую мзду от Бога получиши и грехов отпущение. Праздники празднуйте духовно, а не телесно, нищих милуйте, а в церкви свещи и просфоры в отшить по силе давайте; рабам же своим в праздники от работы покой дайте; праздники празднуйте не объядением и пьянством, но молитвою и чистотою. Кротко живите и во Христе любовь нелицемерну имейте ко всякому христианину... Почитайте священников, яко Божии слуги, и всем церковникам честь воздавайте, и неприятеля своя люби, и Бога за них моли, и люби всех православных христиан яко сам себе, другу не завиди, никого не обиди, сребра в росты не давай, чти отца и матерь, больныя посещай, нуждным помогай, в темницах и оковах потребная донеси, нищих по силе накорми, напой и одень, вся бо та в руце Божии влагаеши, вдовиц не презри, наипаче всего от блуда бегай и с женами живите по закону. В среду и пяток и воскресенье в чистоте будьте. Праздники Господские и Пречистыя Богородицы и всех святых почитай честно, а дети своя и челядь учи страху Божию, храни от пьянства; татьбы и всякаго зла удаляйся, а в церкви Божией детем своим вели ходити ко службе во вся дня, а наипаче в праздники... Аще случится согрешити, по наущению диаволю, то вскоре исповеждь отцу духовному, да не вкоренится диавол в душе твоей, и смерть да не застанет тя без покаяния. А наипаче всего буди смирен, не высокоумен, не празднослови, скверных бесед бегай, друга не укори, не досади... в церкви Божией стой на молитве со страхом, ни говоря ни с кем и не помышляй что зло в сердце своем, но точно глаголи: Господи, помилуй мя».
Святитель указывает своим слушателям примеры, следуя которым они могут спастись.
«Да вспоминаем жития святых, яже чтем на всякий лень, како они угодиша Богу - смехом ли безобразным или празднословием угодили Богу? Ни како, но добрыми делами. Тако и нас учат молчанию и терпению и остатися от злых дел. И святые отцы, мужие и жены, не с небес же снидоша, но такожде на земли родишася и имяху тело от земли, якоже и мы.
Имели и они искушение от демонов; но диавола побеждаху. Они бо не много ядяху, яко же мы; вином не упивахуся, яко же мы творим окаяннии... Что же творили? Они бо работали Богу всем сердцем, терпели мучения, искушения за Христово имя».
Над всеми святыми безмерно возвышается Матерь Божия, высшая небес и чистшая светлостей солнечных, Заступница грешнаго мира. Святитель Иннокентий говорит о Владычице мира: «Есть же она Мати не токмо Сыну и Богу, но и всем нам православным. Мати Сыну Своему по естеству человечества, Мати нам же по милосердию и по ходатайству и по заступлению. Якоже бо мати родная всегда милосердная есть к чадам своим естественным: питает я, греет и одевает, подъемлет; аще дети и досадят, она все прощает и вся немощи их любезно терпит. Тако и Дева Мария питает нас брашном милосердия Своего, поит млеком щедрот, греет ны ризою покрова Своего, одевает нагость нашу одеянием брачным; падающия в ров грехов, подъемля рукою пособия Своего, утверждает жезлом утверждения Своего. А егда мы по согрешении каемся, Она скоро прощает и Бога ко прощению молитвами Своими преклоняет. Терпит же вся немощи наша, яко знающая поползновение наше. Тем же к Ней, яко, милосердной Матери, с дерзновением и надеждою вси притекайте, и теплыми молитвами, со усердными слезами молящеся Ей».
Святой Иннокентий звал своих пасомых на высоту христианского совершенства, но жизнь их была очень невысока. Особенно часты были в Сибири случаи нарушения целомудрия и супружеской верности. В своих поучениях святитель предостерегал пасомых от этих пороков. Так, изъясняя притчу о блудном сыне, святитель говорить: «А той злой обычай и ныне есть в мире. Егда человек придет в возраст, то сперва приищет друга себе такого, каков сам; сначала подружатся, а потом начнут чинить советы и все друг к другу плотским люблением располагаются, а не духовным, и в той любви научатся пьянству, а иные скакать, плясать, а затем гордитися, лихоимствовати и блуд творити. О, любители блуда и нечистоты! О, несытая мерзость! Понеже бо всякая нечистота не точию сердце помрачает, но и видение лица погубляет. Слыши, что апостол глаголет: Бегайте блудодения: всяк бо грех, егоже аще сотворит человек, кроме тела есть, а блудяй во свое тело согрешает (1 Кор. 6, 18). А ныне едва не все от Бога отступили, ови гордостию и лихоимством, ови завистию и злым пьянством. Сии все диаволу служения и все уклонишася вкупе и неключими быша. Все уклонишася от смирения в гордость, от милостыни - в лихоимство, от любви - в ненависть, от воздержания - в объядение, от трезвости - к пьянству. Что мерзостнее пьянаго человека? Хочет утаитися, яко не пьян, а лежит яко мертв. Ничтоже сквернее пьяницы; из уст бо его смрад зол исходит, расслабление тела и самого себя невладение, из очей слезам истечение, рукам дрожание. Пьяный много обещает, таин не соблюдает, разум и красоту погубляет, и что ино от пьянства бывает, точию брани и прекословия, еще же безстыдство и в словах неудержание».
Своими распоряжениями святитель старался положить предел беспорядочной плотской жизни некоторых из его паствы. От священников он требовал, чтобы браки были заключаемы по установленным законам. Не исполнявшие этого подвергались денежным взысканиям, но искренно каявшиеся получали прощение. Таков был святитель - со строгостью он соединял кротость и незлобие.Иркутский кафедральный протоиерей Петр Григорьев, уличенный в том, что он содействовал венчанию незаконного брака, был лишен протоиерейства и низведен на год в ряд простых священников. Но после искреннего раскаяния святитель простил его и возвел в прежнее достоинство. Много можно указать примеров такой кротости святителя.
В Сибири было тогда весьма мало церквей. В новой епархии всего насчитывалось 33 церкви и 4 монастыря. Множество сел было удалено от церквей на огромное расстояние. Поэтому большая часть верующих не могла исполнять в точности всех церковных обрядов. Было много таких, которые долгое время не принимали крещения; браки заключались без благословения Церкви. Будучи сам строгим ревнителем благочестия, святитель ревностно и неутомимо заботился об умножении благочестия между пастырями и пасомыми, между мирянами и монашествующими. Не имея средств, он не имел возможности строить новые церкви, но разрешал строить часовни. Вследствие того, что антиминсов новых, по неизвестной причине, не присылали в Тобольскую епархию, святитель взял даже лишний антиминс из Свято-Троицкого Селенгинского монастыря. В Иркутске он освятил две церкви в 1729 году.
В одной проповеди на освящение церкви святитель говорит: «Но ныне аще кто пожелает святую церковь построити, то не стены едины созидайте, но и внутрь украшайте ризами, сосудами, а наипаче всех сих - людьми благоразумными, священниками богобоязненными».
Вследствие отдаленности храмов Божиих в Сибири было много людей, которые до 30 лет и более не ходили в храм и не соблюдали постановлений Церкви. Святитель и сам говорил, и духовным пастырям поручал говорить в церквах о необходимости, по мере сил, ходить в храм Божий, о соблюдении поста, о причащении, изъяснял значение семи таинств, красноречиво изображал кончину мира, говорил о воскресении мертвых, о страшном суде Божием, о будущем блаженстве праведных и лютых муках грешников, и этим побуждал к покаянию.
В поучении на Введение во храм Пресвятой Богородицы святитель говорит: «Она, Пречистая, от рождения трех лет, сущи безгрешна и чиста, всегда в церкви пребывала, а мы грешнии, нечистии, не только от трех лет рождения, но и до тридцати лет живем и в церковь не входим и грехи всегда сотворим и не раскаиваемся».
Порядки
Настаивая на том, чтобы все исполняли постановления Церкви, святитель требовал, чтобы внезапно умиравшие от какой бы то ни было причины не иначе были удостоены погребения при церквах, как по строгом дознании, были ли они в течение года, предшествовавшего их внезапной кончине, у исповеди и святого причастия. Если оказывалось противное, то они, как не заслужившие почета Церкви, были зарываемы за городом. Это же правило прилагалось и к тем, кто умирал без должного напутствия. Святитель понимал, что без мер строгости нельзя было получить желанных плодов.
Сильно любя благочестие и благолепие, святой Иннокентий противодействовал всяким беспорядкам и нестроениям в Церкви. Узнав о разных неурядицах в Забайкальской области в 1728 г., святитель послал игумена Пахомия осмотреть церкви и в случае нужды производить дознание и следствие. В следующем, 1729, году сам святитель обозревал зимой свою епархию по левому берегу реки Ангары. Как необходимы были такие заботы о своей пастве, видно из следующего.
Святителю донесли, что у некоего Иоанна Шункова проживает лама. Последний задумал построить кумирню, и Шунков оказывал ламе содействие при этой постройке. Призванный к допросу, Шунков открыто признался, что он помогал в постройке кумирни. Лама говорил ему, что он будет молиться своему богу. Тогда было решено: в присутствии народа наказать суевера Шункова в предостережение других.
По указу 1723 года часовни были закрыты, но потом дозволено было возобновлять их, впрочем, только с разрешения архиерея. Священник Григорий Смагин, не испрашивая благословения у святого Иннокентия, самовольно дозволил возобновить в 1729 г. часовню за рекой Ангарой и нанял к ней дьячка-каторжника. Тот же священник открыл самовольно еще другую часовню при деревне Евсеевой. Святитель повелел подвергнуть этого священника наказанию, взыскать с него пять рублей штрафа, а часовни упразднить.
Святитель любил истинное подвижничество и ценил людей, подвизавшихся во славу Божию. Особенным вниманием святителя пользовались благочестивый настоятель Свято-Троицкого Селенгинского монастыря архимандрит Мисаил, настоятель Нерчинского монастыря игумен Нафанаил и духовник святителя иеромонах Корнилий.
В то время в Сибири не раз происходили недороды хлеба. Святитель всегда сам молился перед Господом о изобилии плодов земных и того же требовал от пастырей. Во времена же грядущего бедствия он возносил сугубые моления об отвращении праведного суда Божия. «В граде Иркутске, — писал святитель в одном из своих писем в 1728 году, - умножились между людьми блудные дела, за что грядет гнев Божий на сыны противления». И действительно, во всей Иркутской епархии в том году стояла засуха. Святитель повелел по всем церквам возносить моления Господу о ниспослании дождя. Молитвы святого архипастыря были услышаны: в конце июля прошел сильный дождь, и грозная опасность голода исчезла. На следующий год, наоборот, лето было необыкновенно дождливо, и святитель опять предписал молиться. В следующих, 1730 и 1731 гг. владыка опять делает то же распоряжение.
«По желанию нашему, - говорит сей истинный пастырь Христовой Церкви, - к общему всех православных христиан благу повелевается соборне со всеми градскими священниками в соборе совершить ко всех благих Подателю Всещедрому Богу молебное по последованию Требника о дожде пение, по Божественной литургии, да и впредь по вся дни нынешние весенние, как в соборе, так и во всех градских церквах чередным священникам на всяк день».
Так в течение немногих лет своего святительства блаженный Иннокентий не переставал молить Господа о благополучии вверенной ему паствы.
Завершение недолгого пути
Много невзгод и обид приходилось переносить святителю. Он желал уничтожить право откупа, по крайней мере, в монастырских владениях, потому что не мог видеть, как откупщики опаивали народ, особенно новообращенных инородцев. Его желание не противоречило закону, но против этого восстали откупщики. Они настаивали на том, чтобы им было разрешено продавать вино не только в монастырских селах, но даже и вблизи монастырей. Для разрешения дела об откупах надо было ехать в столицу, потому что в Сибири почти невозможно было добиться справедливого решения. Но сделать этого он не имел ни времени, ни средств.Святитель в течение недолгого времени своего пребывания на Иркутской кафедре, которую он занимал 4 года и 3 месяца, положил твердое начало успехам веры Христовой в Иркутском крае. Он был истинным пастырем своего стада, ревностным учителем добра и правды, насадителем Христовой веры среди монголов и бурят, искоренителем суеверий и ложных учений, распространителем просвещения в дикой Сибирской стране.
Многотрудна и нерадостна была вся жизнь святителя Иннокентия. Но всего более невзгод и лишений претерпел он в Сибири. Здесь он шествовал поистине тесным и скорбным путем. Имея великое смирение, блаженный видел на себе особое усмотрение Божие: посему не роптал, не просил перемещения на другую кафедру. Святитель любил уединяться для молитвы в пещеру, которую ископал для себя первый основатель Вознесенской обители Герасим; любил возносить свои моления святой пастырь и над могилой Герасима. Каждую ночь святитель читал творения святых отцов или составлял поучения для своей паствы. Часто по ночам, выходя из своей кельи, он направлялся к главному храму Вознесенской обители и молился на него со всех четырех сторон. Заповедуя инокам соблюдать монашеское правило, святитель сам строго выполнял его.
Святой Иннокентий иногда удалялся в монастырское село Малую Бланку, отстоявшее верстах в пятнадцати от Иркутска. Отдыхая от трудов управления, святитель и здесь не оставался праздным: он принимал участие в полевых работах. В своей домашней жизни святитель был прост. Одежда его состояла из власяницы, поверх которой он надевал сделанный из кожи лося подрясник и кожаный пояс. Насколько святитель был незлобив, лучше всего видно из следующего.
Вышеупомянутый архимандрит Антоний Платковский, причинивший много зла блаженному, был поражен благочестием и добротой святого Иннокентия. Он был обвинен в растратах монастырских денег. Ему не на что было отправляться в Пекин. Но незлобивый святитель дал ему средства для этой поездки.
Близким к святителю человеком был учитель монгольской школы Лапсан. Святитель неоднократно беседовал с ним. Сии беседы, а равно и подвиги Иннокентия, очевидцем коих был Лапсан, произвели на него сильное впечатление. По кончине святого епископа он перешел в христианство вместе со всем своим домом.
Непрерывные труды надломили и без того слабое здоровье святителя. Уроженец Черниговской губернии, он с трудом мог привыкнуть к суровой природе Сибири. Огорчения, тяжкие обиды, дальние разъезды, строгая подвижническая жизнь — все это расстраивало его здоровье. Сначала у него открылись сильные головные боли, затем к этому присоединились другие болезни и немощи.
В сентябре и октябре месяцах 1731 года святитель уже лежал больным и не мог совершать богослужения. В последний раз он служил 3 октября в воскресенье.
Во время болезни святой Иннокентий благодарил всех служивших ему; в случае выздоровления обещал всех вознаградить из своих рук. Особенно он заботился о построении каменного храма в Вознесенской обители вместо прежнего деревянного, крайне обветшавшего. Святитель неоднократно выражал тогда сожаление, что ему замедлили выдачей жалованья, из которого первая тысяча рублей давно была уже обещана им на построение этого храма. В случае своей смерти он заповедал братии построить храм на монастырские средства, о сбережении и умножении которых он так много заботился. Между тем болезнь все усиливалась.
24 ноября святитель выплатил всем жалование, а остальные деньги велел сосчитать и положить в мешки за печатью; наместнику Паисию за его услуги подарил свою шубу. 25 ноября он просил братию и духовенство города помолиться о нем. Церковь Иркутская стала горячо молиться о выздоровлении своего архипастыря, но Господь судил иначе. Утром в субботу, 27 ноября 1731 года, святитель мирно отошел к Господу, имея всего около 50 лет от рода, но истощенный заботами и скорбями своей многотрудной жизни.
Паства оплакала кончину своего отца и учителя. С подобающим торжеством честное тело его было погребено в Тихвинской церкви Вознесенского монастыря.
Явленные чудеса и прославление
Много чудес проистекло от святых мощей славного угодника Божия. Упомянем только о некоторых.
В 1770 году проживавшая в Иркутске Пелагея Судейкина сильно заболела горячкой. Во время болезни ей было видение: больной представилось, будто она стоит в Тихвинской церкви, и святитель совершает утреню. Она просила благословения. Святитель вышел из алтаря, благословил, потом послал ей с светлым юношей частицу артоса; она вкусила и почувствовала себя здоровой. Желая возблагодарить своего целителя, Пелагея спросила, какую читать ему молитву? Святитель вторично вышел к ней, развернул перед ней свиток, в котором было написано: «Милостивый мой наставниче, благоутробия сокровище, правоверия учителю, архиереев похвало, безпомощных заступниче, отче наш, иерарше, моли Бога о нас!»
Пробудившись, Пелагея почувствовала себя совершенно здоровой и тотчас же встала.
Якутский купец Павел Лебедев сломил ногу. Его болезнь так усилилась, что он стал готовиться к смерти. В ночь на 3 января 1785 года в комнату, где лежал больной, вошел святитель с жезлом в руке и сказал: «Проси помощи у Иннокентия, что в Иркутске».
Лебедев проснулся, но потом опять погрузился в дремоту, не придавая особенного значения видению. Святитель опять явился и, укоряя болящего в неверии, ударил жезлом в пол. Лебедев, пробудившись, увидел на полу след удара. Он начал верить. Перед утром святитель в третий раз явился болящему, и ужасная боль сменяется легким зудом. Утром Лебедев уже мог ходить без костыля и поспешно направился к гробу своего целителя.
В 1786 году протоиерей Иаков Загоскин заметил, что зрение его стало слабеть. Он долго страдал и, наконец, вовсе перестал видеть. Слыша о чудесах, которые подает святой Иннокентий, больной непрестанно обращался к нему с молитвой о помощи. Однажды, сидя в кресле, он забылся легкой дремотой. Вдруг перед ним явился святитель Иннокентий в полном облачении, как он почивает во гробе. Святитель положил свою десницу на голову болящего и повелел чаще призывать его имя. Спустя немного времени протоиерей начал слегка разбирать окружающие его предметы, а потом стал ясно видеть все.
В Вознесенский монастырь, в котором погребены мощи святого Иннокентия, раз прибыли два человека, чтобы прогуляться. Зайдя в церковь, они остановились перед ракой угодника Божия и начали кощунствовать: один взял святителя за руку, другой за ногу. Господь скоро наказал их за дерзость. Когда они возвращались домой, дрожки, на которых оба ехали, упали, и один из кощунников сломал себе руку, а другой - ногу.
Летом 1783 году в Вознесенском монастыре произошел пожар. Была уже объята пламенем и деревянная Тихвинская церковь, под которой покоились мощи святого Иннокентия. Народ с ужасом ожидал, что святые мощи погибнут в огне, и просил у епископа Михаила разрешения вынести их из пещеры. Епископ на эту просьбу ответил: «Если покойный Иннокентий угодил Богу, то ради его нетленных мощей Всемогущий спасет и церковь».
И тотчас огонь начал ослабевать. Тихвинская церковь осталась целою, лишь с обгорелыми снаружи стенами.
В 1796 году из Екатеринбурга была приведена в Иркутск одна слабоумная женщина. Кто она была такая, как было ей имя - никто этого не знал. Она впала в тяжелую болезнь. Добрые люди приютили ее. Находясь в болезни, она просила денег у своих благодетелей. «На что тебе деньги?» - спросили ее. «Мне надо идти за реку, поставить свечи там, где живут одетые в черное платье и погребен старец». Ей дали денег, она переправилась через Ангару, попросила указать ей дорогу в Вознесенскую обитель. В это время в монастыре совершалась литургия. В течение всей службы больная усердно молилась перед иконою Богоматери и часто подходила к тому месту, где находилась гробница святителя. Через два дня слабоумная не только получила исцеление от своего недуга, но даже стала рассуждать совершенно здраво. Умственное расстройство у нее совсем прошло. Она рассказала, кто она и откуда, прибавила, что ей во сне явился святитель, велел исповедаться и приобщиться Святых Таин. Он сказал ей, что вскоре, в такой-то день, она умрет. Действительно, в назначенный святителем день она умерла.
Честное тело святителя, погребенное под алтарем Тихвинской церкви в Вознесенской обители, недолго оставалось под спудом. Около 1765 года по случаю перестройки храма гробницу с мощами святителя открыли. Гроб был совершенно цел, даже бархат, которым он был обит, не был поврежден сыростью. Святые мощи оказались совершенно нетленными и издавали благоухание.
В 1800 году сенаторы Ржевский и Левашев, бывшие с ревизией в Иркутской губернии, донесли императору Павлу I о нетленности мощей святого Иннокентия и о чудесах, проистекавших от мощей угодника Божия. В том же году согласно с желанием государя Святейший Синод предписал двум епископам - Вениамину Иркутскому и Иустину, викарию Казанскому - произвести точное дознание по сему делу. Строгое исследование духовных и мирских лиц, производившееся в начале 1801 года, вполне подтвердило сообщение сенаторов. 5 марта епископы сделали донесение Святейшему Синоду, в котором высказывали и свое мнение: «Чтобы сего первого Иркутского епископа Иннокентия причесть к лику святителей, Церковью почитаемых и прославляемых; тело его нетленное, яко истинные мощи и достойные, чтобы для почитания народного были объявлены и открыты». Через два года Святейший Синод потребовал от Иркутского епископа новые сведения, касающиеся признания святости угодника Божия. Епископ ответил, что в нетленном теле святителя за эти два года не произошло перемены, что усердие жителей увеличивается, что произошли новые исцеления и явления святителя, описание которых в числе 24-х епископ послал в Святейший Синод. После сего синодальным определением святитель Иннокентий причислен к лику святых, чтимых всею Русскою Церковью, и днем празднования его установлено 26 число ноября (9 декабря). Определение было утверждено императором Александром I 28 октября 1804 года, а 1 декабря объявлено во всеобщее сведение.
Таково было житие святого Иннокентия, таковы были его труды и подвиги, таково было и прославление его. Прославим и мы сего славного святителя Русской Церкви и вместе со всеми верными воззовем
Тропарь святителю, глас 3
Светильниче Церкве пресветлый, озаривый лучами доброт твоих страну сию, и исцеленьми многими притекающих к раце твоей с верою Бога прославивый, молим тя, святителю отче Иннокентие, ограждай молитвами твоими град сей от всех бед и печалей.
Кондак, глас 4
Непорочности соименнаго пастыря, проповедника веры в языцех монгольских, славу и украшение иркутския паствы, любовию восхвалим вси вернии: той бо есть хранитель страны сея и молитвенник о душах наших.
Рекомендуем также
Заговоры шепотки на все случаи жизни Обращение к Велесу
Иная реальность Невероятное и необъяснимое читать
Истории про вампиров, а так же все, что связано с вампирами в повседневной жизни
Обереги для успешной работы и карьеры Оберег хорошо отношение на работе
Церковный суд в древней руси Церковный суд в синодальную эпоху
Как вернуть любовь: ритуалы, заговоры, молитвы
Loading...