Н. Б.: Я с радостью приветствую долгожданную гостью, рефлексотерапевта, сотрудника центрального московского хосписа, Фредерику де Грааф. Но мы знаем Фредерику совсем в ином качестве, в иной ипостаси: она, прежде всего, духовное чадо Владыки Антония Сурожского, о котором мы так много говорим в последнее время, а особенно - этой осенью, когда проводила свою работу очередная, 5-ая уже, Международная конференция «Богословие и реальность».

В течение трех дней проходило это собрание и, как всегда, обсуждались проблемы насущные. Вообще, тема «Богословие и реальность» открыла, наверное, определенную грань, после которой мы должны еще раз поставить перед собой серьезные вопросы: для чего мы живем и что является для нас подлинной реальностью.

Фредерика, вы близко знали Владыку Антония, общались с ним. Сегодня часто слышишь: мол, Владыка уже давно ушел от нас, вместе с ним ушла и его эпоха, сегодня Православие, если можно так выразиться, переживает совсем другое состояние. На ваш взгляд, какова реальность сегодняшнего богословия здесь, у нас, в России: среди всех нас, кто по возможности приобщается и к жизни Церкви, и к реалиям жизни светской?

Ф.: Я думаю, что реальность - это всегда Христос. В центре всей жизни должна стоять личность Христа. На конференции у меня был последний доклад, там я цитировала Владыку. Когда он был в Англии, то задавал вопрос тамошним православным. Очень острый, мне кажется, очень нужный сейчас вопрос: в чем наша вера? На чем она основана? В чем она укоренена? И вот, он говорит так: если нет личного опыта Самого Христа, встречи с Ним внутри себя, то мы еще не христиане!

Я думаю, что это даже вообще ключ ко всему, потому что если сейчас смотреть на мир, где идет преследование христиан, а потом перенести это на нас, давайте подумаем: если с нами так будет, а у нас нет личного опыта, - останемся ли мы со Христом? Но если личный опыт, хотя бы в зачаточном состоянии, есть, тогда есть, я думаю, и любовь ко Христу. И тогда можно будет устоять, когда станет тяжело. Иначе христианство - это просто мировоззрение, которое не поможет нам, если мы окажемся перед лицом чего-то опасного. И я уверена в том, что над всем этим стоит подумать серьезно!

Владыка говорит, что всем нам надо настраиваться совсем по-другому, чтобы ответить честно: чего нам не хватает, в чем «провал» нашего христианства.

У нас на конференции был доклад одной женщины из Ливана. Она, православная христианка, рассказывает: «Мы стоим и ждем, что начнется преследование христиан!» Она свидетельствует, что раньше у них было больше христиан, а сейчас - на три четверти больше мусульман. Опять-таки, в чем причина? Владыка говорит: в том, что мы такие немужественные, что мы не «стоим со Христом».

Он приводит пример ранних христиан, которые считали честью страдать за Христа, которые так Его «знали» (каждый), так Его любили, что и друг друга любили, как и Христа, и готовы были на все, чтобы только быть верными Ему.

Я думаю, что самый важный вопрос сейчас - не только для России, но и для всех христиан - знаем ли мы опытом (а не только понаслышке) Христа. И если нет, тогда, я думаю, надо серьезно начать работать, чтобы это стало возможным. А это возможно будет только тогда (тоже по словам Владыки) когда мы начнем серьезно молчать. Без молчания Господа «не узнать» - ни вне себя, ни глубоко-глубоко внутри себя. Итак, сначала через молчание, а потом - через молитву.

Владыка говорит, что цель молитвы - это молчание. В конечном итоге, созерцание Христа глубоко внутри себя, за психологическим уровнем, который только существует. Конечно, это не психологический анализ. Вспомним его слова: «Через себя - глубже - к Богу». И тогда, если есть личный опыт, хотя бы совсем небольшой, хотя бы только «тоска по Богу» (где-то еще Владыка говорит, что мы не спасаемся своими добродетелями или своими «достижениями»), то мы спасаемся этой «тоской по Богу» и по любви ко Христу.

Я думаю, тоже под влиянием Владыки, что нам нужно стремиться, может быть, к молчанию, а потом начать «тосковать по Нему», чтобы Он был с нами.

И еще Владыка говорит (я думаю, это тоже важно), что мы должны осознать, что мы - нищие, нищие духовно. Что мы стоим перед тайной жизни, еще ничего не зная. Как говорит Владыка, «вне Царствия Божия».

Мы часто думаем, что мы - уже внутри, но, если смотреть на себя честно, как только мы становимся способными познать убожество наше и нищенство, - тогда, говорит Владыка, может открыться в нас дверь к настоящей молитве, к крику души, чтобы начать действительно молиться и приближаться ко Христу.

Чтобы войти в дверь, нужно начать стучать в нее. Я думаю, что не только в России, но и везде, мешает людям очень много внешнего. Например, механический, небрежный подход ко Христу - как будто Он не Друг наш!

Доклад, который я читала на конференции, объясняет слова Владыки Антония: «Господь ищет Себе друзей». Мы должны все делать для того, чтобы стать друзьями Христа, чтобы обрадовать Его, не бояться Его…

Подумаем: Он воплотился, в Своем воплощении Он был Одним из нас. Затем Он умер, а после Воскресения Своего сказал: «Скажи Моим братьям: «Идите в Галилею, там Я вас встречу…» Он - среди нас, Он для нас поддержка, Он - Брат, Он - Друг. Но если Он Друг, тогда надо серьезно подумать: что я должен делать для того, чтобы стать Ему другом?

Это ведь не только по отношению ко Христу применимо, но и вообще в жизни, правда? Когда есть друг, что я делаю? Во-первых, Ему нужно дать время, во-вторых - надо научиться молчать, чтобы усмотреть, увидеть, кто передо мной находится. Открытость сердца нужна… Много всего нужно, чтобы встреча наша состоялась.

Это ведь то же самое, как встреча с другом в жизни: мне нужно просто подумать о том, что требуется от меня, чтобы стать другом Христа.

Конечно, это большая работа над собой: многое нужно для того, чтобы открыть свое сердце. А мы ведь часто боимся быть открытыми и беззащитными перед Ним и перед Его волей. Открыться нужно не в том смысле, что Он - Властитель, а в том, что мы идем к Нему по любви, потому что мы выбрали Его как нашего Господа. Это вкратце то, о чем я хотела сказать в своем докладе…

Одним из докладов, прозвучавших на конференции, был такой: «Борьба за традицию как симптом ее утраты». И правда: по крайней мере, последнее десятилетие здесь, в России, мы активно боремся: за то, чтобы нам, по крайней мере, восстановить утраченное в безбожный период, пусть те же храмы… Боремся за молодежь, чтобы вырвать ее из безбожного плена, и т.д. По сути, вся наша православная жизнь - это борьба. Даже в семье, в Малой Церкви: муж борется за жену, жена за мужа, оба - за детей. Но неужели тем самым мы и вправду утрачиваем традицию?..

Я думаю, что нужно различать «Традицию» с большой буквы, и «традицию» с малой.

«Традиция» с большой буквы - это учение Церкви, и за это можно бороться. Что же касается «традиции» с маленькой буквы, то я думаю, что это второстепенно.

Если говорить об учении Церкви, то мне кажется, за него не нужно бороться! Владыка однажды сказал, что Христос Сам «может справиться с этим». Я думаю, что наша задача даже не бороться за что-то или за кого-то, но быть примером для людей: своей жизнью, своим молчанием, своим внутренним общением со Христом. И это будет больше, чем слова. Слов всегда слишком много, и слова никогда не убеждают.

По своей работе я ощущаю: когда молчишь, люди чувствуют это и даже иногда приходят в восторг, оттого, что собеседник ничего не говорит…

Я думаю, что наша задача - не говорить про Бога, но быть с Богом в общении, а это намного труднее. Тут требуется труд: отсекать мысли, ненужные чувства, требуется собранность тела (тело тут тоже немаловажно), чтобы внутренне «стоять в присутствии Божием». И когда мы будем «стоять пред лицом Божиим», люди это почувствуют! Это будет более убедительно, чем «бороться» за кого-то и за что-то, такая «борьба» неубедительна!

Фредерика, в начале беседы вы поставили очень важный вопрос о «личном опыте Христа». У Владыки Антония такой опыт состоялся в самом начале его жизни: он рассказывает об этом в одной из своих бесед (как он встретил Живого Христа, читая Евангелие). И это было для него чрезвычайно отчетливо и ощутимо, это был дар Божий: возможность пережить опыт Живого Бога в своей жизни.

Многие же наши современники лишены такой возможности в силу разных причин: ведь Господь открывается совсем не каждому, да и происходит это часто не так явно. На ваш взгляд, что необходимо, чтобы получить такой опыт в своей жизни?

Знаете, это очень важный вопрос! Думаю, во-первых, этого надо захотеть! Если есть желание и тоска по этому, это очень важно! Это важнее всего, потому что тогда человек найдет Христа!

Владыка говорит: «Нам очень многое уже дано, но было бы так хорошо еще вдобавок к этому получить и Его присутствие!» Если мы пребываем в таком поиске, то мы Его не найдем. Если же мы действительно хотим Его найти, то будем искать Его как друга, по-дружески. И тогда надо многим пожертвовать, нужно многое сделать для того, чтобы дружба эта состоялась!

Это то, о чем мы говорили: прежде всего, молчание и молитва. Молитва - не в смысле произнесения молитвословий, но в смысле стояния в молчании пред Богом. И при этом надо кричать в душе: «Приходи! Я хочу Тебя знать!» Если это крайне важно для тебя, тогда что-то случится, и встреча эта будет…

Еще Владыка говорит, что мы должны научиться стать «настоящими»: не важно, плохими или хорошими, но настоящими людьми. Тогда Бог сможет с нами «работать».

Если же у нас лишь какие-то смутные представления, что мы «такие-сякие», что мы «хорошие», тогда мы представляем собой просто фантом. А с фантомом Он не может «работать», это очень важно понимать!

И второе, что мне кажется тоже очень важным (Владыка где-то говорит об этом), это то, что Бог должен быть «настоящим» для нас. В том смысле, чтобы у нас не было каких-то предвзятых представлений о Нем, которые мешают нашей встрече с реальным Богом. Я думаю, что крайне важно отстранить от себя те образы и мысли, которые всегда мешают нам встретиться и с человеком, и с Богом. Нужна какая-то внутренняя трезвость, собранность, чтобы стоять перед Ним, но без всякой картинности или даже личного опыта. Стоять так, как будто мы стоим перед Ним в первый день своей жизни. И пусть будет то, что будет, надо лишь крепко верить, что Он - есть, Он существует, даже если Он не дает нам сейчас Себя реально знать.

И Владыка тоже об этом говорит: Бог имеет право, будучи свободным (как и мы свободны), чтобы быть или не быть с нами ощутимо. Он всегда есть, хотя иногда субъективно вроде бы кажется, что Его и нет. И это - тоже знак настоящих отношений, об этом говорит Владыка.

Когда мы размышляем над этим, невольно приходит на ум Евангельское событие Преображения Господня на Фаворе, когда ученики Христа Петр и Иоанн воскликнули: «Господи, добро нам зде быти!» Им так было хорошо со Христом, что они были готовы сделать три кущи, три сени, чтобы так навсегда остаться со Своим Учителем. Это было предвосхищением будущего райского блаженства…

Но Апостолы ничего не теряли, потому что они ничего и не имели. Сегодня же христиане часто погрязают в земных заботах: часто между Христом и собой мы выстраиваем целый ряд препон. И таким образом оказываемся не учениками Христа, а теми, кто говорил: «Он нам не нужен, мешает нам, потому что Он жжет нашу совесть, ведь мы во всем противоречим Его заповедям!» Или же думаем: «Сейчас мы поживем так, как хотим, а придет время, начнем действительно исполнять эти заповеди! Но вот сейчас мы хотим жить по-своему, у нас еще есть время для того, чтобы покаяться».

Как нам научиться представлять нашу жизнь в реальности: ведь она в любой момент может придти к завершению?

Я думаю, что память смерти - это важно. Память смерти дает интенсивность жизни. Она дает глубину, возможность жить настоящим: здесь и теперь. Но страх мешает жить. Если я буду бояться («ах, я могу умереть в любой момент!»), то это суживает мою жизнь. Я думаю, что это связано также и со знанием Христа: если человек реально любит Христа, как любил Его Владыка (он с 14 лет хотел быть со Христом, хотел умереть для Него, но Господь дал ему 89 лет жизни; он говорил: «таких, как я, Он не хочет!», это была шутка, конечно), или если хоть небольшое знание Христа, тогда страх уменьшается.

Вы упомянули про заповеди. Но ведь заповеди - это не приказы: «делай так-то и так-то». Если нет любви ко Христу, то я говорю Ему: «Подожди, я хочу заниматься своими делами!» Но, смотрите, если мы по-житейски кого-то любим, то не говорим же: «Я тебя люблю, но подожди, сейчас я не хочу быть с тобою!» Ведь если любишь человека, ты хочешь быть с ним именно сейчас! Я думаю, ключ в этом.

Это делается не потому, что так «надо», я очень не люблю слово «надо», потому что это - долг. А долг каждого человека в отношении Христа и Бога не имеет места, потому что тогда это - не любовь. Если я вам, например, скажу: «Николай, мне надо к вам придти, но очень не хочется… Однако, надо придти!..», то вы, узнав это, скажете: «Не приходи!». Думаю, то же самое и в отношениях со Христом.

- «Вера от слышания, а слышание - от проповедующего…» Апостол говорил об этом еще в первые века христианства. Поэтому, наверное, с такими проповедниками, которые говорят о Христе как лично видевшие Его (каким был и Владыка Антоний), легче воспринимать и веру, и духовный опыт. Слово Владыки воспринимаешь совсем по-другому, чем, например, слово человека, который говорит о Боге, понуждаемый словом «надо». Но истинных проповедников всегда было мало…

Сегодня организуются конференции, семинары памяти Владыки Антония, но ведь большинство участников этих собраний никогда не слышали и не видели живого Владыку. И, тем не менее, его слово, даже записанное на магнитофонных кассетах, на дисках, так же действенно, как и при его жизни Расскажите про этот его дар, дар проповеди…

Я немного опасаюсь того, что мы много говорим именно про самого Владыку, даже на конференции… Конечно, мы также говорим и о Христе, восторгаемся: «какие они замечательные!..» Естественно, мы их не сравниваем, но просто приводим всякие хорошие слова: «как Владыка знал Христа», «каким он был прекрасным», «как все это хорошо», и т.д. То же самое мы говорим и про Христа: «какой Он хороший, наш Господь…», а тем более, если хотя бы немного знаем об этом опытно.

Я же думаю, что задача наша в чем-то совсем другом: не ставить перед человеком некоего почти что идола (который «так хорошо жил», «так хорошо проповедовал»), нет! Наша задача - принять это как вызов нам, чтобы жить так, как жил Владыка! Или хотя бы начать жить так, как он призывал нас! Я думаю, это большая опасность: любоваться кем-то и не идти по указанному им пути...

Я уверен, что с именем Владыки этого не происходит. Им никто не любуется, он является для нас проводником ко Христу…

Может быть, но с нашей стороны тоже требуются усилия, работа над собой. И вчера, когда я закончила свой доклад, кто-то мне сказал: «Может быть, что-то есть и радостное тоже?» Для меня это было так удивительно, потому что под словом «радость» тут имелось в виду «развеселие» какое-то! Но ведь это не есть радость, радость только во Христе! Только через молитву, через молчание. Чтобы узнать Христа и жить Его жизнью.

Да, конечно, есть у нас желание, чтобы это было легко, поверхностно и радостно, но от этого ничего не произойдет!

И я думаю, мы должны не только восхищаться Владыкой (это довольно скучно), но жить, согласно тому, о чем он говорил. Ведь он не хотел заслонять собой Христа: он хотел именного того, чтобы мы к Нему шли! С его помощью, с его опытом, может быть, но чтобы не останавливались на нем самом, на его личности. Это большая опасность, мне кажется.

По личному опыту, когда я слушаю записи Владыки, редко задумываюсь о личности митрополита Антония как таковой, лишь созерцаю события Евангельские, о которых в данный момент он повествует, только так…

И стараетесь жить по его словам?..

Во всяком случае, воспринимаю его слово со всей очевидностью и, надеюсь, так же глубоко, как он сам это переживал в тот момент. Насколько я это чувствую, конечно…

Это да, но как это влияет на вашу жизнь?..

- Думаю, что не всегда мне все удается, конечно…

Не всегда!.. Но тут, мне кажется, важна попытка. Возьмите только что-то одно, о чем он говорил, и живите с этим. Конечно, я это не только вам говорю, но и себе тоже! Иначе - все напрасно. Он бы сказал: «Ну, да, вы читали про меня, вы много говорили про меня, а плодов-то нет?..» Я думаю, это очень важный вопрос.

Недавно был праздник Усекновения Главы Иоанна Крестителя, мы беседовали с одним протоиереем. «Сегодня, - сказал мой собеседник, - время такое, что подобные вызовы очень близки к нам!» И действительно, чего стоит только одно «Исламское государство», боевики которого казнят чуть ли не ежедневно большое количество христиан… Мы ведь просто не отдаем себе отчета, что все это очень близко, что в какой-то момент испытание на веру может состояться!..

Именно поэтому так важно, чтобы у нас был личный опыт Христа. Мы не сможем устоять, если начнутся гонения. Нам зададут вопрос: «Ты будешь стоять с Ним?» И только если Он - Друг, ты будешь с ним. Только если ты знаешь Его, ты будешь Ему верным. А иначе страх будет важнее и сильнее.

Это не просто слова - «стать другом Христа» - мне кажется, это сейчас потребность, которая стоит очень остро. Она вообще-то всегда существует, но сейчас, в нашем мире, она должна осознаваться еще острее! Не из-за страха: просто потому, чтобы успеть стать друзьями со Христом.

Мы должны, прежде всего, понять, что Спаситель - Друг, не Судия. Конечно, Судия - тоже, но, прежде всего - Друг. Он воплотился, Он положил душу Свою, Он умер за нас. И Он хочет быть с нами. Он-то хочет, а мы-то как?.. И это для нас будет единственной возможностью, чтобы устоять!..

- И все-таки, Фредерика, мне кажется, это задача пастыря…

- Ну, каким был Владыка Антоний?..

Это наша, наша задача!

Я имею в виду проповедь. Проповедь для того, чтобы воспитать эту веру. Вера ведь не может родиться на пустом месте. Если человек приходит в храм не подготовленным (например, просто «зашел с улицы»), практически ничего не понимает в богослужении, если его окружают люди, которые не могут дать ему даже приблизительного восприятия того, что происходит в Церкви, - он послушает, посмотрит, и уйдет… Разумеется, если будет такой дар Божий, Господь подаст ему божественную искру.

Но учитывая то, что совершается сегодня в России, мне кажется, это будет очень большой редкостью: если неофит, придя сегодня в храм (не 20 лет назад и не 30, а именно сегодня!), обретет веру!..

Это трагично, потому что ведь у нас есть Евангелие, у нас есть все. Нам все дано, чтобы с этим познакомиться.

Владыка говорит, что иногда можно читать Евангелие, как роман. Не в плохом смысле, а чтобы смотреть объективно: нравится ли мне образ Христа, хочу ли я быть с Ним другом или не хочу. И в этом смысле, может быть, честно сказать себе: «Вот этого я не понимаю, а вот это приму!» «Это хорошо, а вот этого я совсем не могу принять!» Но надо быть честным, надо читать Евангелие хотя бы для того, чтобы узнать: какой Он, наш Господь. Чтобы мы сами узнали, Кто Он!

Но согласитесь, для этого надо обладать внутренней культурой, каким-то побуждением, какой-то самоорганизацией. Мы же подчас ленивы, привыкли, что в Церкви нам все дадут просто так. Церковь для того и существует, по мнению многих, чтобы «удовлетворять наши религиозные потребности»: приходим, крестим, венчаем, ставим свечи - и вот, мы уже выполнили свой «религиозный долг»…

Но это же не встреча со Христом?

- А как это объяснить людям?

Примером, я думаю, прежде всего…

- Таким и был Владыка! Поэтому-то нам и нужны примеры. Но таких людей крайне мало.

Я не согласна, что вина этих людей в том, что нет для них примеров…

- Примеров очень мало…

Их мало, но это не оправдание, чтобы не знать Христа! Нам очень многое дано, очень многое. Если есть хотя бы желание и тоска, или осознание того, какие мы нищие (действительно ведь, нищие духом, да?), тогда будет поиск. А если нет, то просто «просидим» жизнь…

Сегодня весь мир переживает в какой-то степени засилье электронных СМИ и электронных устройств для работы с потоками информации. Специалисты отмечают, что появился даже новый вид людей, некий «придаток» к электронным средствам: телефону, компьютеру и т.д. И уже не они управляют своей жизнью, а ими управляют их электронные гаджеты. Формируется новое сознание…

Несомненно, это накладывает отпечаток и на церковную жизнь: мы стоим в храме, нам звонят, достаем мобильный телефон, выходим на улицу, отвечаем... Прерываем богослужение, общаемся, включаемся в посторонний разговор… Так бывает и дома, даже когда читаем молитвенное правило. И мы не в состоянии поэтому создать собственный духовный мир: ведь мы же ответственны перед коллегами по работе, близкими, друзьями и т.д. Мы становимся совсем другими людьми! Но, в то же время, Христос ведь - Тот же Самый, и Церковь - та же самая…

Я думаю, всегда можно утром и вечером выключить телефон, выключить айпэд, компьютер и сказать себе: «Вот это мое время - только для Бога!» Но, опять-таки, если нет желания быть с Ним, этого не будет!

Владыка, конечно, жил не в наше время, но телефон у него был (обычный телефон). И вот, он дает нам такой совет. Когда вы говорите Господу: «Пять минут, десять, пятнадцать минут я буду с Тобой!», то в этот период времени не отвечайте на телефон, не отвечайте на звонок в дверь. Это - время вашей личной встречи и стояния пред Богом.

То же самое - с нашими современными гаджетами. Я думаю, с ними труднее, конечно, потому что какая-то зависимость от этого есть почти у всех. Это действительно страшная вещь! Я не против гаджетов, но ведь когда мы общаемся с ними, то мы все - вне себя, а если мы по-настоящему хотим найти Бога, нам надо уйти внутрь себя.

И когда мы пальцами, глазами, мыслями - в айпэде или мобильнике (если у нас внутренняя пустота и нам больше нечем заниматься), то очень трудно нам войти в себя. А ведь только войдя в себя мы сможем узнать: прежде всего, себя, а уже через себя - Бога.

Я думаю, все это, о чем вы сказали, очень печально и, может быть, это очень хорошая ловушка для того, чтобы больше никто не входил глубоко в себя и не мог стоять пред Богом.

Но я не согласна с тем, что от нас тут ничего не зависит, нет: мы можем утром и вечером или, например, когда мы стоим на автобусной остановке, не звонить никуда, но просто побыть с Богом! Хотя бы три минуты!..

Но все-таки вы согласитесь со мной, что сегодняшнему поколению христиан намного сложнее, чем, скажем, тем, кто жил 20-30 лет тому назад?..

Я думаю, что да, но это не оправдание. Это, я бы сказала, еще большая возможность, увидев, к чему все это ведет, сказать себе: «Стоп! Я не хочу быть в зависимости от моих аппаратов! Не хочу! Я человек!»

Я боюсь даже «виртуальных друзей по Интернету»: это что-то страшное, потому что люди, общаясь в Интернете, не несут друг перед другом никакой ответственности. Там ничего не нужно для того, чтобы раскрыть свое сердце.

Когда мы встречаемся глазами с живым человеком, это может быть страшно, но это все-таки встреча. В виртуальном же мире - это, конечно, не встреча…

Мне вообще кажется, что смысл всей жизни человека - это встреча: встреча с собой, встреча с Богом, встреча людей друг с другом. Иначе наступит глубочайшее отчуждение друг от друга, а в конце концов - депрессия. 10-15 лет депрессии - и коммуникации не будет ни с собой, ни с Богом, ни друг с другом. Наступит крайнее одиночество, и мы не сможем ничему научиться. Ведь мы учимся чему-то лишь через трение, через встречу с другим человеком!

- «Богословие и реальность»: это тема конференции, посвященной духовному наследию митрополита Антония Сурожского. Мы беседуем с Фредерикой де Грааф, которая выступала на ней со своим докладом «Бог реален. Так же реален, как мы с вами. Он ищет Себе друзей, и надо постараться быть другом Божиим».

По большому счету, ведь мы все - чада Божии, друзья Божии. Такими Господь призвал нас, такими Он нас считает, но, поскольку мы обладаем свободной волей, наш выбор остается свободным?

Еще Владыка говорил: «Господь тебя любит таким, какой ты есть». Не надо становиться святым, чтобы Он тебя полюбил: Он тебя любит таким, какой ты есть… Я бы хотела всем сказать: «Он нас любит такими, какие мы есть - грешными, праведным, добрыми, злыми, но настоящими!»

- Но это ведь не значит, что мы должны убрать все цели в нашей жизни и не становиться лучше?

Нет, но мне кажется, что это некий толчок к тому, чтобы нам идти дальше. Если мы уже любимы, тогда можно расти. Если же мы думаем, что Он осуждает нас, Он отвергает нас, потому что мы такие, какие мы есть, тогда с этим ничего не сделаешь! А от радости, что ты любим, можно идти дальше. От отчаяния же ты будешь вялым, мне кажется…

Мы часто об этом забываем. Между тем, Господь сказал, что Он пришел исцелить болящих: «Не здравые имеют нужду во враче, но болящие!» Но я все-таки возвращаюсь мыслью к тому, что мы - счастливые люди, потому что мы знали Владыку, и он нас вел как бы за руку ко Христу. И насколько тяжелее, наверное, тем, которые не имеют такого путеводителя…

Да, конечно, это большой Божий дар, что у нас была возможность лицом к лицу встретиться с митрополитом Антонием. Но ведь он жив и сегодня! И я знаю, что сегодня, по словам многих людей, он им реально помогает! Был такой смешной случай: после воскресной литургии я сижу в метро, входит молодая девушка в черном, садится рядом со мной и говорит: «Фредерика, спасибо! Ваши статьи мне так помогли!» - «Ну, спасибо, я тоже рада, что могла вам чем-то помочь. Давайте, я вам дам телефон или адрес, мы могли бы тогда в хосписе встретиться?..» - «Да.»

Она вышла, а через несколько дней, когда мы встретились, она мне сказала: «Я была в отчаянии, не знала, что делать… И мысленно говорю: «Владыка! Помоги мне встретиться с Фредерикой!..»

Это свидетельствует о том, что Владыка и сегодня жив: он работает, он действует, можно обращаться к нему. И я уверена: если при жизни столько сострадания было в его глазах при виде страдания другого человека, тем более это сострадание присуще ему сейчас, когда ему все видно, и тело не мешает помогать!..»

Фредерика, прошу извинить за вопрос, адресованный психологу: если разобраться, православный человек не должен нуждаться в психологе как таковом. Есть священник, есть православная совесть, есть исповедь. Есть Таинства церковные, в конце концов. И какова может быть роль психолога, если сравнивать его со священником, допустим? С другой стороны, каждый священник должен быть отчасти и психологом, разве не так?

Я думаю, если священник укоренен в Боге, во Христе, то никакой психологии уже не нужно! Но здесь, в России, где сотни людей приходят на исповедь, от священника требуются особые усилия, чтобы не просто формально принимать человека на беседу. Это требует от священника открытости сердца, внутреннего стояния во Христе, в Боге. А это, мне кажется, редко можно встретить.

Думаю, чтобы увидеть по-настоящему проблему человека - является ли он психически больным или что мешает ему идти дальше по жизни, - должно быть место и для психолога. Но я сама не очень люблю психологов. Да, думаю, они имеют право на существование, но, по словам Владыки, психологи - это «средний уровень». И наша задача в том, чтобы все время анализировать, в чем суть проблемы. Мы должны научиться смотреть через себя, глубже, должны стараться придти ко встрече со Христом.

Но если с этим проблема, чтобы смотреть глубже в себя, тогда психолог нужен.

Может быть, вы тоже читали фрагмент, где Владыка дает нам очень интересный пример: еще в Лондоне он видит старушку, которая рядом с мусорным баком. Роется в нем, чтобы узнать, что там находится. Это она делает из-за любопытства: страстно желает узнать, что происходит в других домах.

И вот, Владыка говорит: «Солнце светит, весна, поют птицы, а она - с головой ушла в мусорный бак!..» Он приводит этот пример для сравнения с нашей душой: как мы всю свою жизнь роемся в своей душе для того, чтобы узнать, в чем с нами проблема - что у нас не так было в детстве, что не так сегодня, что с нами неправильно… Но именно поэтому-то у нас и есть эти проблемы! И первая из них - это снятие с себя ответственности за то, что с нами происходит сейчас и теперь, а во-вторых, по словам Владыки, это все равно непродуктивно. Потому что лучше выбрать что-то светлое, читая Евангелие, и жить потом этим светом. Сказать себе: «Да, это святость! В этом мое личное чем-то схоже со Христом». И лучше начать жить этим, чем рыться в своем «мусорном баке».

Мы еще в начале беседы отметили, что нам не хватает тишины: весь мир сегодня очень «шумный». Остаться наедине с собой - сегодня для многих это непереносимое испытание. Если многих из нас лишить электронных гаджетов, сразу будет как бы нечем заняться. Если нет постоянного вовлечения в этот шум, у многих из нас приходят тяжелые мысли, начинаются угрызения совести, душевные терзания, - люди просто не переносят тишины. Как нам не бояться пребывания наедине с самим собой?

Я согласна, это я вижу и у своих коллег по хоспису… Это страшно, но выхода нет, нет выбора! Если хочешь встретиться с собой, тогда надо молчать даже перед лицом самого себя, да? И, как Владыка говорит, надо «идти через пустыню» - пустыню страхов и оставленности, неизвестности, не зная, что будет. Риск - это часть нашей жизни. Если мы никогда не рискуем, мы никогда не начнем жить, выбора нет!

Я согласна с вами, что все сегодня делается для того, чтобы не слышать себя, не слышать свою совесть, не слышать того, что происходит вокруг…

- И собеседника тоже…

То же самое! И очень интересный опыт был у нас во время конференции: когда работала дискуссионная группа. Моя группа занималась «молчанием». 35 человек, которые друг друга не знали, в духоте (кондиционер не работал) сидели там полтора часа…

- И молчали?

Молчали 10 минут. Сначала послушали аудиофрагмент: что говорит Владыка про молчание. Ведь чтобы действительно молчать всецело, нужно молчать не только словами, но и умом, и чувствами, и словам, и телом. Теперь я думаю, что 10 минут, наверное, многовато, но решили замолчать на 10 минут!

И я была удивлена: все молчали так глубоко, что никто почти не хотел выйти из этого молчания. И потом каждый, кто хотел, рассказывал, что это для него значило. И многие говорили о том, что впервые они вступили в контакт с собой: как-будто они пришли домой, встретили себя такими, какими они знали себя, пока еще были детьми. И они с удивлением поняли, что это возможно! И именно тогда можно начать молиться…

Владыка говорит: «До того, как мы начнем молиться, нужно глубоко замолчать…» Такое переживание явилось опытом, для всех нас это было просто откровением.

Все почувствовали, что после пяти минут молчания все мысли улеглись, между нами стояло какое-то «сгущение молчания». Это было очень удивительно и даже поучительно для всех. Ведь мы друг друга не знали…

Сначала я думала, что все заснут и будут храпеть (было душно), но никто не захрапел!..

Владыка в конце почти каждой своей беседы говорит такие слова: «Помолчим немного, подумаем о том, что мы сейчас услышали, помолимся…» Но, тем не менее, каждая его беседа, пусть и наполненная звуками речи, мне представляется неким «глубоким молчанием». Пусть это звучит парадоксально, но для меня это так. И именно поэтому, мне кажется, слушать его можно бесконечно.

Да, это так, я согласна… У нас были показаны видеофрагменты, и мы чувствовали, смотря на экран, что Владыка сейчас с нами. Когда мы смотрели последний видеофрагмент, мы почувствовали вдруг такое глубокое молчание, что никто не захотел уходить. Это был фрагмент про любовь, когда Христос говорит: «Любите друг друга, как Я вас возлюбил…»

Надо отметить еще, мне кажется, один момент: Владыка никогда сам не записывал свои беседы. Он говорил проповедь, одной ногой находясь на Небе или слушая внутри своей души те слова, которые говорит Христос, а, стоя перед нами, он слушал, что мы говорим. И Дух Святой помогал ему говорить. Это он почувствовал с самых ранних лет священства. Он умел слушать и задавать вопросы Христу: «Что делать? Как поступить?» И только после полученного ответа, он говорил сам. Именно в этом секрет действенности его слова: через него говорил Дух Святой.

Течет время, меняется обстановка, изменяются и люди. Я прекрасно помню старые Московские духовные школы, сколько там было великолепных проповедников! Вспомним, например, бывшего ректора, владыку Филарета (Вахромеева), которые произносил прекрасные проповеди…

Он был другом Владыки…

Можно вспомнить и владыку Питирима (Нечаева), и схиархимандрита Иоанна (Маслова), и владыку Владимира (Сабодана), множество профессоров старой школы… Но вот, приезжал в Академию митрополит Антоний, и буквально все преображалось: даже по тем временам личность его была настолько яркой и выдающейся, что все сразу чувствовали как бы некую духовную отдушину! И это же было в советское время, не забудем об этом!.. Сегодня и обстановку прежнюю воспроизвести невозможно, и люди совсем другие, да и Владыки давно нет с нами. Можно ли надеяться на то, что подобные люди еще встретятся на нашем жизненном пути?

Не знаю… Мне кажется, сегодня все делается для того, чтобы мы жили лишь поверхностно. Поверхностно жить намного легче, чем работать над собой и углубляться в себя. И страх нам мешает, его щупальца держат нас со всех сторон. И наши пальцы и глаза сегодня прикованы к мобильным электронным устройствам! Думаю, что только через осознание и тоску - «я хочу жить по-другому!» - можно изменить свою жизнь. Но это трудно, это трудно!

Сейчас часто говорят о «последних временах». А, с другой стороны, наши духовные наставники и святые отцы призывают христиан жить так, чтобы считать всякое время «последним». Порой осознание «эсхатологичности времени» дает постоянное присутствие страха…

Я думаю, бояться не надо, никаким страхам поддаваться нельзя. Если будет конец - он будет. И заранее об этом думать не стоит. Стоит жить настоящим - как можно глубже и как можно с большей отдачей. Узнать Христа - через молитву и через молчание - и идти за Ним. И если будет смерть, это будет в один момент, но если мы будем думать о ней заранее, то не будем жить уже «здесь и теперь». А ведь будущего еще нет, тогда и встречи с Богом у нас не будет! Господь перед нами сейчас - а то, что будет, это в Его руках!

- Фредерика, расскажите что-нибудь о Владыке…

Знаете, он был радостен… Когда мы с ним встречались, это было всегда радостно, и была какая-то легкость! И это было именно потому, что он проходил через Крест. Он принял Крест (без этого радости нет), и он страдал с самых юных лет, и он принимал страдания как часть жизни - идти за Христом.

И я думаю, что самая его большая радость - это когда он мог передать другим свою радость. Рассказывали многие: приходят к нему с разными вопросами, а увидят Владыку - и все вопросы отпадают, потому что все затмевает радость встречи! И встреча была центром его жизни, потому что в каждом человеке он видел образ Божий.

Однажды он рассказал мне, что принимал людей 15 часов в день. Говорит: «Если бы я не общался со Христом, встречаясь с человеком, было бы смертельно скучно!» И действительно, он видел Христа и общался со Христом в человеке. Это давало ему и радость, и открывало еще что-то новое во Христе, что ему до этого еще было не известно. А побочным эффектом было то, что человек, который с ним встречался, чувствовал вдруг, что он - очень ценный человек, что кто-то увидел его глубину. И это давало возможность начать верить в себя и начать жить.

Так и мы: «начинаем жить» каждый Божий день. Вот уже 25 лет вещает наша радиостанция, и эти драгоценные встречи в студии мы, помимо записи, сохраняем и в наших сердцах. Я уверен, что каждый наш слушатель, который слышит слово Любви, очень искреннее, очень простое (простота и Любовь - это самые сочетаемые понятия), слово о Христе - насыщается этим словом. Очень надеюсь на то, что все это будет на пользу слушающим.

Я благодарю вас, Фредерика, что вы еще раз напомнили нам о настоящей радости и о настоящей Встрече, которую каждый христианин должен обязательно пережить в своей жизни.

Больше того, Владыка говорил: «Без радости все напрасно!»

Хотелось попасть сразу в несколько малых групп, но выбрала самую-самую сейчас, видимо, нужную - с Фредерикой де Грааф.
Чудесный голландский врач-рефлексотерапевт, она уже 10 лет живет и работает в Москве в 1 хосписе. Ученица Владыки Антония, она рассказывала о себе, вспоминала своих подопечных, отвечала на вопросы.
Я подошла к ней после окончания семинара со своими проблемами и мы тепло поговорили (нервы мои, конечно, сдали -плакала..).
Фредерика - человек необыкновенный, теплый, сильный. Глыба Духа.
Работая в хосписе и психологом, и рефлексо-терапевтом, она не впадает в слюнявое сочувствие, всегда остается "вовне", но чуткостью своею, любовностью и словом очень всм помогает.
Здесь нет загадки: она всегда со Христом. Легко говорит об этом. И вспоминает через слово Владыку, своего Учителя и пастыря.
Я подробно конспектировала встречу с ней, телефон-то с диктофоном остался дома на зарядке..

Главная молитва моя: "Господи, будь со мною".
И важно с Ним быть правдивой: смотри, какая я. И нет другой.
У Владыки все главные слова о воспитании сердца записаны в книге "Человек перед Богом" (моя любимая!-dali19).
В общении с людьми и особенно больными нужно быть трезвым и собранным, ибо эмоции захлестывают и мешают встретиться с глубиной человеческой личности. Наши эмоции не должны падать на других.
Всегда пребываю с молитвой. В каждом человеке стараюсь видеть образ Божий.
Больные (умирающие) и родственники часто чувствуют себя жертвами, обвиняя "злого Бога" , судьбу в несправедливости случившегося.
Основные чувства, которые они высказывают: страх неизбежности и неизвестности, страх перед болью, несвоевременность болезни, несогласие с произошедшим*(невропатолог Элизабетт Кюблер-Росс о 5 фазах принятия смерти).
Владыка Антоний в таких случаях говорил следующее:
когда мы болеем особенно тяжело, то первое, что надо сделать, это всмотреться в глубину своей души, пересмотреть прожитую жизнь - встретиться с самим собою. И только потом идти к врачу..
Нельзя тонуть в болезни - она не должна быть больше человека, болезнь - не выше нашей души.
Искать до последнего Смысл. И находить. Принимать на себя ответственность за свою жизнь.
И близким надо помогать найти смысл страдания: всегда есть выбор чувствовать ли себя "жертвой" обстоятельств и судьбы или пытаться раскрыться перед Промыслом.
Фальшь убивает души наших больных, загоняя невысказанное страдание вглубь.
Фальшь мешает Встрече и принятию, не дает возможности для глубокого общения, для покаяния, для осмысления.
Знание и предчувствие смерти есть у всех.
Можно пытаться разобрать переживание страха, проговорить его. Что он есть: страх боли, страх потери, страх передбудущим?

Трудно нам учиться видеть себя, встретиться с собой - мы проживаем слишком быстро жизнь в суете и заботах.
Один из главных уроков Владыки Антония: если кому-то плохо, будьте с ним. Нельзя снижать остроту переживания страдания (и Ф.В. Василюк говорит об этом!!) стандартными разговорами, что все будет хорошо. Лучше просто молчать рядом, быть рядом. Заботиться и уважать внутреннее пространство человека (не кормить насильно из ложки!).
Болезнь близкого дает окружающим его людям бесценный опыт жертвенной любви - качество вечности - опыт самоотдачи.
"Молитвами всех, кто любит меня, спаси Господи!" - замечательная форма самоумоления и обращения к Богу, когда отметается горделивое упование на свои силы. Человек может так молиться, соединяясь с Богом своим сердцем, что соединяет и спасает других.
Как мы переживаем кризис и страдание - это для ближних пример ответственности личности. Рано или упоздно мы все уйдем, но это не должно быть концом, это углубление и уподобление Христу.

Рядом со страдающим человеком надо БЫТЬ. Нельзя давать советов, лучше дать возможность выговориться - уступить свое место другому. Просто вместе пить чай. "Стяжайте мир. И тысячи спасутся рядом", -цитирует Фредерика Преподобного Серафима.

Можно рассказывать о своем опыте переживания смерти, страдания. (Это всегда работает! -dali19)

Ответы на вопросы:
1).Что такое смерть? Мы не знаем. Мы верим в Христа, в Вечную жизнь.
Дети довольно часто перед смертью видят Другой мир (главные слова мамы Романа: спасибо, Господи! Сынок, если ты с Боженькой, возьми Его за руку! Я отпускаю тебя!")
2). Как говорить с родителями, отвечая на вопрос "За что?"
Ответа нет. Мы не знаем. Просто быть рядом, дать выговориться, вспомнить ребенка до болезни. Молчать, быть.
3).О психическим больных.
Они тоже знаю, что есть настоящее.
4).Что главное?
Учиться честности с самим собою.
"Покажи мне, Господи, как. Что мешает идти к другим?"
Боритесь со своею чернотой! Тогда в мире будет больше света.
Господь не даст увидеть собсвенной греховности больше, чем мы можем перенести (абс. отличие от психоанализа!), чтобы не разрушить нас.

Трезвитесь, чтобы ничто и никто не владел вами, кроме любви Христовой.
Не глушите свои чувства. Обращаясь к человеку - мы обращаемся к образу Божию.

5). Какая молитва лучше слышится Богом: каноны и правила или наш вопль?
Крик души. Еще прп. Феофан Затворник писал, что Господу скучно от бубнящих тексты, Ему нужна душа человека через вопль, через личность.
Вычитывание канонов необходимо для настройки и подготовки к личной молитве.

*Элизабет Кюблер-Росс (нем. Elisabeth Kübler-Ross; 8 июля 1926, Цюрих — 24 августа 2004, Скоттсдейл, Аризона, США) — американский психолог швейцарского происхождения, создательница концепции психологической помощи умирающим больным.
Первая подняла вопрос об ответственности врача не только за здоровье умирающего, но и за то, чтоб последние дни жизни больного были прожиты с достоинством, без страха и мучений. Тема смерти её стала интересовать ещё в детстве, когда умер соседский мальчик, упав c дерева.
Кюблер-Росс окончила медицинский факультет Цюрихского университета, после чего в 1958 г. уехала в США. Она много работала в больницах Нью-Йорка, Чикаго и Колорадо. Её глубоко возмущало обращение врачей с умирающими больными как с неодушевленными предметами. С больными не разговаривали, не говорили им правду, подвергали мучительным процедурам. В отличие от коллег она с умирающими общалась, слушала их исповеди. Так появился курс лекций о предсмертном опыте.
Она писала книги, читала лекции, вела семинары. В 1994 году после инсульта переехала жить на ферму. Там, в 2004 году, она и умерла, умерла именно так, как и хотела — в уютной домашней атмосфере, в окружении родных и близких.
Из наблюдений за реакцией больных после оглашения им смертельного диагноза Кюблер-Росс выделила пять стадий:
Отрицание. Больной не может поверить, что это действительно с ним случилось.
Гнев. Возмущение работой врачей, ненависть к здоровым людям.
Осмысление. Попытка заключить сделку с судьбой. Больные загадывают, допустим, что они поправятся если монетка упадет орлом.
Депрессия. Отчаяние и ужас, потеря интереса к жизни.
Принятие. «Я прожил интересную и насыщенную жизнь. Теперь я могу умереть». Не более 2 % людей переживают эту стадию.

Недавно прочитала книгу Фредерики де Грааф "Разлуки не будет: Как пережить смерть и страдания близких" и хочу рассказать вам о ней, уважаемые посетители нашего сайта! Фредерика де Граф является православным психологом и 14 лет работает в Первом московском хосписе.

В её книге говорится о том, как помочь человеку, болеющему раком, и его родственникам.

Много совершенно разных аспектов проблемы помощи раковым больным затрагивает Фредерика в своей книге.

Описаны стадии (фазы принятия экзистенциального кризиса), которые переживает человек, узнав, что у него смертельное заболевание. Рассказывается, как надо вести себя родственникам на каждом из этапов.

Перечислим их: 1) отрицание; 2) гнев; 3) торговля; 4) депрессия; 5) смирение (этого этапа достигают только те больные, которые смогли преодолеть свои страхи); 6) надежда (присутствует на всех этапах).

В книге описано множество случаев, когда люди (или их родные) были в отчаянии перед смертью и, наоборот, когда они ушли умиротворенно и радостно и близкие спокойно их отпустили (что немаловажно для умирающего). Не всем и не всегда Фредерике удалось помочь, но для многих её поддержка оказалась неоценимой. Так что же позволяет человеку приобрести спокойствие и радость в столь ужасных условиях, как раковое заболевание?

Во-первых, он должен "взглянуть в лицо" своему страданию, не пытаться закрыться от него, обмануть себя, а мужественно его переживать. В таком переживании помогает то, что человек живёт "здесь и сейчас", не вспоминает о прошлом страдании и не думает о будущем. Также автор считает, что родные не должны скрывать от болеющего человека его диагноз, иначе эта ложь негативно сказывается на пациенте и на его отношениях с близкими.

Во-вторых - и это самое главное - (и здесь Фредерика цитирует В. Франкла) человек должен выйти за пределы себя самого и своего страдания. То есть должна быть какая-то задача, цель, которая выше его самого. Это может быть какое-то дело, может быть любовь к человеку или любовь к Богу.

Фредерика пишет о том, что Любовь не умирает со смертью человека, отношения с ним продолжаются и та тоска, которую мы чувствуем, та пустота, которая образовалась у нас в душе, как раз и позволяет поддерживать эту связь с умершим человеком. Мы можем подумать о его хороших качествах, о том, что мир потерял с его уходом, и можем постараться развить в себе такие же свойства, подражать ему в том хорошем, что у него есть, чтобы этой потери для окружающих не произошло.

Фредерика много раз видела людей незадолго до смерти и в момент смерти. Она описывает немало случаев, как люди преображались, просвещались какой-то тихой радостью. Они уже предчувствовали переход в иной мир, уже частично как бы находились в нём.

В своей книге Фредерика также пишет о чувстве вины , непрощённых обидах и как от этого груза избавиться перед смертью, потому что он очень мешает больному, он может маяться и не находить себе места. Также она рассматривает вопрос, что может лежачий больной дать своим родным, потому что он может чувствовать себя обузой . Но это не так! Теперь он может не суетиться, спокойно размышлять. Он может стать источником тишины и покоя для окружающих. Также он может молиться о них, если он верующий. Автор приводит пример, как один умирающий от рака мужчина сначала хотел покончить самоубийством, но потом у него это желание пропало, потому что он нашёл для себя задачу - "стать для окружающих проводником в иной мир". Больной может стать для других людей примером терпения и мужества. Кроме страха стать обузой в книге обсуждаются и другие страхи болеющих раком людей и то, как помочь с ними справиться: страх боли и потери контроля над собой; страх разлуки; страх небытия, потери идентичности; страх встречи с Творцом; страх перед бесконечностью и неопределённостью конца; страх перед неизвестностью, каким будет уход из жизни; страх потери своего физического облика; страх от осознания, что поздно начинать жить по-настоящему; страх потери финансового статуса; страх потери привычного окружения, социума и др.

Фредерика пишет и о психологической подготовке , культуре медицинского персонала, который ухаживает за больным. Важно научиться не думать о себе, быть открытым для больного. Быть рядом с ним и при этом не читать книгу, например, не говорить по телефону. А именно быть "настроенной" на болеющего человека. Можно молча сидеть рядом с ним, но быть готовой в любой момент выслушать больного, если он захочет поговорить. Для этого важно проработать какие-то свои психологические защиты. Например, больной напоминает какого-то неприятного нам человека, и важно осознать, что он-то тут ни при чём!

Автор пишет о том, что болеющий человек становится очень чутким ко всему, и даже приводит два реальных примера. Одна медсестра сидела далеко от больного, а рядом с ним сидели его родные. Она подумала: "Что за дурак, даже не хочет узнать свой диагноз". Тут больной открыл глаза и попросил, чтобы эта медсестра вышла и больше не приходила. А вот другой случай. Медсестра сидела рядом с больным молча, но сострадала ему в душе, и больной попросил, чтобы она всегда приходила.

Фредерика пишет также о том, как общаться, если больной не может говорить . Нельзя относиться к нему механически или как к ребенку. Можно общаться прикосновением или попросить больного написать, в чём он нуждается, что ухаживающие делают не так. Важно выражать сопереживание, понимание такому (и всем другим тоже) больному, поставить себя на место этого человека, ведь он такой же, как мы, и понять, что бы нам хотелось в этой ситуации. Если больной в коме , он всё слышит и понимает, и при нём нельзя говорить ничего вроде: "Когда же это кончится?" (то есть когда же он умрёт).

Человеку перед смертью очень важно, чтобы рядом находились близкие , любимые люди. Они очень много дают уже одним своим присутствием. Родным не надо суетиться, надо постараться забыть о своих переживаниях и быть вместе с больным, поговорить с ним, если ему это нужно. Если такой возможности нет, надо, чтобы кто-то из мед. персонала находился с больным до самого конца.

Пишет Фредерика и о том, как много мы передаем больному невербальными средствами : интонацией, мимикой, языком своего тела (позами, жестами, прикосновениями). У болеющего человека много времени, чтобы наблюдать за нами. Поэтому надо работать со своими страхами и психологическими защитами, чтобы не ухудшить его состояние.

Одна глава книги посвящена вопросу о том, как помочь родителям, у которых умер ребенок, а также его братьям и сёстрам.

В книге, помимо описания своего собственного опыта, Фредерика приводит цитаты из книг и дневников митрополита А. Сурожского, В. Франкла, Элизабет Кюблер-Росс (американский психолог, врач, создатель концепции психологической помощи умирающим и исследователь околосмертных переживаний) и других менее известных людей, чей вклад не менее значителен: Этти Хиллесум (умершей в газовой камере немецкого концлагеря во время Второй мировой войны), Летти Коттин Погребин (американская писательница и журналистка, у которой диагностировали рак).

В Хосписе Фредерике удается помочь как верующим, так и неверующим людям. Я думаю, что знакомство с этой книгой будет полезно всем психологам, независимо от их отношения к религии, а также не имеющим дело с болеющими раком людьми и их родственниками.

Литература:

1. Граф Ф. де. Разлуки не будет. Как пережить смерть и страдания близких / Фредерика де Граф; предисл. : Братусь Б. С. - 2-е изд. - М.: Никея, 2016. - 192 с.

От смерти к жизни. Как преодолеть страх смерти Данилова Анна Александровна

Фредерика де Грааф

Фредерика де Грааф

Боль утраты

Часто люди считают, что тело – это просто оболочка. Это не только оболочка. Тело – это помощник, который дает нам возможность жить друг для друга и для Бога. Через тело мы принимаем Тело и Кровь Христову, через тело мы выражаем свою любовь, не только физическим образом, но через выражение глаз, через наши жесты, через голос, через прикосновения. Тело – оно наравне с душой. Когда человек умер, надо с очень большим уважением относиться к его телу. К сожалению, здесь, в России, в морге с телами обращаются не очень почтительно! Часто люди начинают из суеверия бояться своих близких, как только они умерли.

Но тело умершего – это не какой-то другой человек, это же и есть наша Аня, наша Ирина, наш Володя, который только что умер. И нужно очень бережно относиться к нему, – это не труп, это тело нашего любимого человека, которого мы знали и уважали всю жизнь.

Я думаю, важно не подавлять боль разлуки, не избегать ее. Часто тем, кто переживает горе смерти и потери близкого, дают сразу же успокоительные капли. Но это первый момент, когда он очень остро и глубоко может принять и пережить боль, и это ему необходимо. Наоборот, если подавить, притупить эту первичную боль, тогда потом уже не будет такого глубокого переживания. После этого начинаются хлопоты, связанные с похоронами и поминками. Поэтому так важно не лишить родственников этой остроты горя сразу же после смерти близкого, когда можно переживать эту боль особенно сильно. Нужно дать выход эмоциям, возможность поплакать и даже покричать и предоставить им выбор посидеть как можно дольше с тем человеком, который только что умер. Ведь это единственный момент, когда еще есть время быть рядом с ним и начать процесс переживания горя.

Только в том случае, если есть историческая патология, как, например, сердечная или психическая неустойчивость, тогда имеет смысл принять успокаивающее. Но в принципе я за то, чтобы как можно острее пережить боль, потому что это тоже часть жизни. Только то, что пережито, можно потом сбросить. Только пережив все горе, можно выйти из него. Наоборот, если все переживания подавлены, то горе, скорее всего, найдет себе выход в теле, то есть человек потом будет болеть (психосоматика).

Переживание горя – это часть жизни, и мы ответственны за то, как мы относимся к горю. Опять-таки мы можем стать «жертвой судьбы» или выбрать путь свободы и расти, пережив горе, выйти из него личностью, обогащенной этим опытом.

Осмысление страдания, осмысление смерти очень важны. Если нет осмысления, если нет смысла в страдании, тогда трудно будет миновать депрессию у пациента, родственников, близких. Можно говорить о том, что есть определенная задача, когда человек лишается близкого. Владыка Антоний Сурожский советует всматриваться в жизнь человека, который умер, и изучать, что в его жизни было достойно, светло, велико, увидеть величие человека, и чтобы мир не оскудел после его смерти, воплотить именно эти качества в своей собственной жизни. Цель в том, чтобы мир не стал более бедным от того, что человек умер. Задача тех, кто потерял близкого человека и кажется, что самый смысл жизни, может заключаться в том, чтобы продолжать в этом же русле. Кроме того, это имеет очень хороший «побочный эффект», потому что если мы будем жить тем светлым, чем этот человек жил, мы будем едины с ним или с ней. И так реально продолжается наша связь с ушедшим.

И другая задача может состоять в молитве. По словам владыки Антония Сурожского, молитва – это единственный путь к соединению с усопшим, ведь усопший живет сейчас в Боге, и чем глубже мы будем жить молитвой и общением с Богом, тем глубже мы будем с человеком, который умер, т. е. перешел в Вечность. Но только молитвы недостаточно. Еще один способ (задача), чтобы быть единым со своим близким умершим, может состоять в том, что молитва должна воплотиться в самую жизнь. А именно: надо поступать таким же образом, как поступил бы ушедший в самых светлых проявлениях его жизни. И таким образом умножается любовь и свет в мире, что она глубже может соединять нас с ним во Христе. Если мы так будем приносить плоды во имя ушедшего, тогда можно сказать Христу: «Не приписывай это мне, эти плоды принадлежат усопшему».

Именно об этих задачах можно говорить с родственниками или близкими, которые горюют, чтобы они не безутешно замыкались на своем горе, на своих эмоциях и на своей разлуке. Конечно, горевать надо, конечно, плакать надо, но задача – не отчаиваться окончательно. А сделать все, чтобы связь с усопшим углублялась.

И владыка Антоний Сурожский говорит: «Не смей говорить, что мы ЛЮБИЛИ друг друга. Мы ЛЮБИМ друг друга. Потому что у Бога все живы. Господь – это не Бог умерших, а Бог живых». И так можно обращаться к ушедшим, так же как мы обращаемся к святым, и просто говорить с ними – ведь они живы, они все слышат и все видят.

Но часто, из-за того что мы замыкаемся на своем горе или на своей жизни, мы становимся плотяными, а пустая плоть, как известно, не пропускает свет, и мы не ощущаем их близость. А может быть, нам не полезно это ощущать, потому что Господь ожидает от нас подвига, чтобы углубляться в молитвы. Именно в молитве встречаться, внутри сердца, души, а не ждать чудес вне нас. Я думаю, что наша задача заключается в стремлении к тому, чтобы встреча с человеком, который уже ушел к Богу, состоялась в глубине нашей души.

Недавно, дня два тому назад, у нас в хосписе умирала одна бабушка. Я ее не знала, но увидела, что она умирает. Я с ней посидела немного, и потом мы позвонили ее дочке, чтобы она приехала, для того чтобы быть рядом с ней (умереть же одному страшно!). За это время приехал ее внук, подросток лет восемнадцати, и видно, что ему очень неловко, ему страшно было. Мы с ним говорили о том, что он может сейчас дать бабушке самое ценное, то есть держать ее за руку, и просто побыть рядом, поговорить с ней, ведь она была еще в сознании. А он не смог это сделать. Я говорила: «Ну, если вы сейчас этого не будете делать, тогда всю жизнь вы будете бояться смерти. Утешьте ее, побудьте с ней, и я буду рядом с вами, только не уходите». Он не смог. И его мама тоже не смогла. Медсестры мне говорили, что они оба сидели далеко, у поста дежурной, когда бабушка умирала, оставаясь одна, без своих родных. Они суетливо заботились о бумажках, которые надо было выписать. Это редкий случай, когда человек так боится, что из-за страха ничего не может дать своему близкому, даже когда тот стоит перед одинокой смертью.

В заключение я хочу сказать: я считаю, что мы должны взять на себя ответственность за наше отношение к жизни, к болезни и к смерти. Если мы не выработали собственное отношение к смерти, мы из-за страхов никогда не будем в состоянии жить всей глубиной жизни и никогда не сможем помогать другим.

Необходимо осмыслить факт того, что жизнь и смерть – одно целое. И когда найден их смысл, тогда можно мужественно смотреть в лицо всякому страданию, связанному с умиранием.

Но у человека есть свободный выбор: он может идти по пути жертвы, то есть пассивности и ропота, и тем самым он попадет в экзистенциальный вакуум, либо выбрать путь личного роста, где он берет на себя ответственность за свое отношение к жизни и к смерти и внутренне свободно подходит к своей кончине.

Записала Оксана Головко

Предлагаем вашему вниманию отрывок из книги «Разлуки не будет» православного психолога первого московского хосписа Фредерики де Грааф – голландки по происхождению, которая жила в Англии, приняла Православие и была духовной дочерью митрополита Сурожского Антония, который и благословил ее на переезд из Лондона в Москву.

Пока мы не определили свое отношение к факту собственной кончины, страх смерти неизбежно сопровождает и окрашивает все, что мы делаем. Если же, наоборот, есть «память смерти», именно эта память может открыть для нас смысл и важность каждого момента жизни. Например, когда близкий человек умирает, мое слово может стать последним для него, и с этим словом он перейдет в иной мир.

Митрополит Антоний Сурожский говорил: «Смерть, мысль о ней, память о ней - единственное, что придает жизни высший смысл». Он считал, что болезнь дает нам возможность стать самими собой, возможность отбросить, отпустить чувство вины, непрощения, обиды, и это касается не только человека и его родственников, которые стоят перед лицом смертельной болезни, но и нашей каждодневной жизни.

Я часто слышу от пациентов, что именно благодаря их болезни они совсем по-другому начали смотреть на жизнь, что произошла переоценка ценности жизни. Важно понимать, что болезнь и смерть - не поражение (как со скорбью сказал один молодой пациент: «Я неудачник, я не переборол свою болезнь»), а наоборот, это может быть последний экзамен (по словам отца Иоанна Крестьянкина). Владыка Антоний по этому поводу говорит следующее: «Дни лукавы, время обманчиво. И когда говорится, что мы должны помнить смерть, это говорится не для того, чтобы мы боялись жизни; это говорится для того, чтобы мы жили со всей напряженностью, какая могла бы у нас быть, если бы мы сознавали, что каждый миг - единственный для нас, и каждый момент нашей жизни должен быть совершенным, должен быть не спадом, а вершиной волны, не поражением, а победой. И когда я говорю о поражении и о победе, я не имею в виду внешний успех или его отсутствие. Я имею в виду внутреннее становление, возрастание, способность быть в совершенстве и в полноте всем, что мы есть в данный момент».

Наше отношение к смерти неизбежно влияет на наше душевное, духовное и физическое состояние во время болезни. Если у человека нет опоры, если он не видит смысла в страдании, он, скорее всего, не будет в состоянии лицом к лицу встретить предстоящий кризис. Если нет веры, что жизнь не кончается, а смерть является лишь вратами в вечность, то есть переходом в ликующую жизнь, тогда страх перед смертью может полностью завладеть им.

Разное отношение к смерти

Владыка Антоний различает три типа людей, в зависимости от их отношения к смерти (и к жизни):

Первый тип - абсолютно неверующие, атеисты, которые считают, что нет жизни после смерти. Они умирают спокойно. С такими, как говорит владыка, он не встречался.

Второй тип - те, кто верует «на четвертинку», которые были крещены, но Воскресение Христово, то есть факт, что Христос стал человеком и принял нашу плоть и поэтому жизнь после смерти не кончается, никак не отражается на их собственной повседневной жизни, на их отношении к болезни и смерти.

К сожалению, в моем опыте большинство людей принадлежит к этой группе. Встречаясь с серьезной болезнью, они часто спрашивают: «За что? Зачем? Я всегда был хорошим, порядочным человеком, никому зла не желал, большого вреда не причинил, почему Бог меня наказывает?» Люди этого типа относятся к болезни пассивно или с ропотом. Часто они считают себя жертвой судьбы и таким образом отказываются принять на себя ответственность за свою жизнь, болезнь и отношение к смерти. От них приходится слышать, что болезнь - это наказание Божие.

Митрополит Антоний говорит, что смерть стала неизбежным следствием грехопадения - мы не полностью соединены с Богом или не полностью к Нему устремлены. Владыка цитировал слова из Книги Сираха о том, что очень важно в течение всего времени, которое человек будет употреблять на лечение, искать также и духовного очищения: «Болезнь связана, с одной стороны, со всеобщей судьбой человека, с ослаблением человека, с тем, что мы смертны и подвержены страданию и болезни, а с другой стороны, с тем состоянием души, которое в нас качествует. Как только человек заболел, он должен, прежде всего, войти внутрь себя и поставить вопрос о том, насколько он далек от Бога, какая в нем есть неправда по отношению к ближнему, по отношению к самому себе, насколько он оскверняет и уродует образ Божий, который заложен в нем. И вместе с этим он должен смиренно, не надеясь на то, что он силами „чудесного своего покаяния“ может победить телесную болезнь, идти к врачу и терпеть от него лечение».

Что касается душевной болезни, владыка, сам будучи врачом, говорит о ней следующее: «Мы знаем теперь, что психические состояния в значительной мере зависят от того, что происходит физиологически с точки зрения физики, химии в нашем мозгу и в нашей нервной системе. Поэтому психическое заболевание нельзя приписывать злу, греху или бесу. Очень часто это бывает вызвано скорее каким-то повреждением в нервной системе, чем наваждением бесовским или результатом такого греха, который человека оторвал от всякой связи с Богом. И тут медицина входит в свои права и может очень многое сделать».

Третий тип людей - те, кто верует по-настоящему, кто на своем собственном, личном опыте знает Бога. Для них смерть - лишь успение, переход в иную, вечную Жизнь. Умирая, они готовятся ко встрече со Христом.

Пример человека первого типа - Сократ, который мужественно смотрел смерти в лицо, и все-таки, по словам владыки Антония, смерть стала для него последним словом. Она становится последним словом и для людей второго типа. Только вера и опыт тех, кто относится к третьему типу, в силах поразить смерть.

Пример человека второго типа - пациентка хосписа Лидия.

С первого дня госпитализации и до самого последнего дня своей жизни она горько плакала. Лидия сама была врачом, но никак не могла принять факт собственной смертности. Ее сестра приходила к ней каждый день и старалась утешить, но Лидия отвергала все: лакомства, внимание, заботу. Я думаю, этот образ умирания на всю жизнь сохранится в памяти сестры Лидии и окрасит ее собственные переживания на пороге смерти. История Лидии показывает, какая ответственность лежит на умирающем человеке перед его близкими и окружающим миром. Его отношение к своей смерти останется в памяти близких - либо пугающим, либо вдохновляющим примером.

А вот как реагируют люди второго типа на смерть своих близких.

Петр недолго лежал в хосписе. Ему было всего 19 лет, когда он заболел раком легких. Его семья боялась обсуждать с ним его болезнь. Мама, сама врач, наотрез отказывалась смотреть в лицо реальнос­ти. В результате Петя остался наедине со своими страхами и переживаниями. Я уверена, что он, как и почти все пациенты, знал, что умирает. Но никто из его близких не решился об этом поговорить с ним и вместе встретить горе. Кроме того, родственники не позволяли и медперсоналу трогать эту тему.

Я думаю, что именно страшная душевная оставленность ухудшала Петино физическое состояние, и в результате никакие лекарства не могли облегчить его боли и одышку. Причина страданий скрывалась не только в физическом недуге, но и в психологическом ощущении страха и брошенности.

Состояние Пети также усугублялось состоянием его мамы, которая от страха не могла найти в себе силы, чтобы приласкать своего сына. Она как будто превратилась в кусок льда. Только когда он испустил последний вздох, этот лед треснул, и она закричала на весь хоспис: «Нет! Нет! Петя! Нет!» И, зарыдав, начала его обнимать. Но он уже умер. Только тогда она смогла вступить в контакт со своими чувствами, эмоциями и горем. Она сказала: «Я больше не могу верить в Бога, который позволил моему сыну так страдать!»

Про гнев, злобу и восстание против Бога владыка Антоний говорит следующее: «Порой человек говорит злое и даже творит зло, потому что в нем такая боль, которую он ничем иначе не может выразить».

Теперь приведем пример молодого человека, который вне всяких сомнений принадлежал к третьему типу.

Михаил в 22 года поступил в хоспис с прогрессирующей саркомой ноги. Его состояние ухудшалось, началась одышка. День и ночь рядом с ним в одноместной палате находилась его жена. Детей у них еще не было, о чем они очень жалели. Его мечтой было завести кошку, которую, к счастью, ему вскоре подарили, и она сразу же нашла свое место прямо в его кровати. Несмотря на физические страдания, все свое внимание и заботу Миша направлял на других людей. Он знал свой диагноз, знал, что стоит на пороге смерти, но никогда не жаловался. Всем своим существом он верил, что смерть - это не конец. Я спросила, есть ли у него личный опыт вечной жизни. Он просто ответил: «Нет, но мне достаточно слов Писания: „Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова. Бог не есть Бог мертвых, но живых“».

Миша открыто говорил с женой о том, что умирает. Он считал своей задачей защищать и оберегать ее при жизни, и твердо верил, что после смерти будет продолжать ей помогать. Я думаю, именно благодаря тому, что Миша полностью принимал реальность, то есть свой диагноз и близкую смерть, стало возможным в значительной мере облегчить ему боль и снизить одышку.

Жена держалась так же стойко, несмотря на свое глубокое горе. Любовь этих двух людей, их уверенность в том, что разлука временна, дали им силу встретить расставание с удивительным мужеством. Они были вместе до самого конца. У них было много друзей, они поддерживали Мишу и его супругу.

Смертельная болезнь может стать причиной и толчком к пересмотру всей своей жизни. Такой опыт есть и в моей семье.

У моей сестры, которая сама была врачом, неожиданно обнаружили рак кишечника уже с метастазами в печени. Ей было 50 лет. Врачи говорили, что жить осталось три месяца. Она прожила еще семь месяцев, и, я думаю, это было связано именно с ее отношением к своей судьбе. Она каждый день, несмотря на боли, проводила три часа в день наедине с собой, честно и мужественно просматривая всю свою жизнь. Она поняла: то, что происходит в ее душе, напрямую связано с состоянием ее тела. Даже незадолго до смерти она говорила: «Я не раковая больная, я такая же, как всегда, только с определенной проблемой». Она старалась жить обычной жизнью, несколько раз ездила за границу к своему духовному наставнику. Однажды я спросила ее: «Что будет, если ты умрешь в дороге?» Она просто ответила: «Ну что ж, со мной будет подруга-врач, она меня поддержит». За неделю до ее смерти, я, будучи в России, говорила с ней по телефону. Она сказала, что переполнена благодарности ко всем, кто ей помогает, что хочет всех собрать у себя дома. «А что ты будешь делать, если начнутся боли или не будет сил общаться?» - спросила я. Она ответила: «Я полежу немножко, а потом снова буду с гостями». И еще помню ее слова: «Знаешь, когда стоишь перед смертью, все меняется». Она имела в виду прощение и принятие всего того, что произошло в ее жизни. Моя сестра сумела простить до конца, от всей души, именно перед лицом смерти. Она не встретилась со всеми своими друзьями, как планировала, потому что мирно умерла за два дня до назначенной встречи.

Эти примеры относятся не только к тяжелым больным и их родственникам. Наши страхи, наше отношение к реальности сильно влияют на то, что с нами происходит, будь то серьезная болезнь или жизненный кризис.

По материалам сайта foma.ru фрагмент книги Фредерики де Грааф «Разлуки не будет»