Раскрытие творческого потока через проявление души человека. Свободный дух и символические формы культуры: внутреннее противоречие культурного творчества

Очень ценно, если пространственная мысль может быть призвана к сотрудничеству. Если не только огонь сопутствует, но звёзды участвуют в действиях. На одной ступени мы напрягаем нашу волю, на следующей мы входим в соприкосновение с пространственными огнями, и пространственная мысль служит как семафор и мегафон. В этом состоянии не нужно тратить много воли. Около нас находится неисчерпаемый запас энергии, и, допущенный, он служит нам.
Если искра зачеркивает в рукописи места, подлежащие изъятию, и подчеркивает синим светом заслуживающее одобрения, значит, мы получили мощного сотрудника. Это состояние нельзя вызвать насильно, только опыт приближает нас к пространственной мысли.
Таким путём после огня и пространственной мысли мы двигаемся к осознанию дальних миров. У Нас большая радость, когда кто-то выходит в океан пространства.
Свет, и звезды, и огненные искры! Конечно, они посылались Нами, но их сознательное действие и цвет уже принадлежат пространственной энергии. Конечно, нельзя всё приписывать Нам или пространственной энергии, всегда будут комбинации, но если замечаю приближение энергии – радуюсь.
Что означает – лучи из круга третьего глаза, которые излучались вниз внутри? Они успокоили нервы позвоночника. Конечно, под живым серебром алхимики понимали психическую энергию, которую алхимия называла носительницей света в живом серебре.
«Бредисрура» означает черпание из пространственной мысли.
Психическая энергия отлагается пластинками при конденсации. Психическая энергия передается нервными каналами как по проводу.
Учение Живой Этики: Агни Йога, § 490

«Претерпевший же до конца спасен будет» – только этой формулой можно пройти через все испытания жизни. При этом претерпевание это должно быть активно-деятельным. Сидение сложа руки желаемых следствий не дает. Нетрудно выслушать Указание: «Иди через всё», но сколь же трудно выполнить это! С каждым годом испытания будут сложнее и труднее. Препятствия будут громоздиться как горы. И будет казаться, что выхода нет. Но всё же надо идти, и только вперед, и только с Учителем, не порывая спасительной связи.
Грани Агни Йоги, т. XIII, § 11

ВСЁ – В ДУХЕ ДАЁТСЯ

Суждено время.
Ближе оно.
Звёзды лучами
правят его.
Луч издалёка –
к земному Пути.
Полной вам мерой –
взять счастье, нести.

Дух в напряженьи,
и тело гудит, –
ток от орбит всех –
все клетки пронзит.
Здесь – испытанья.
Гармонии вняв, -
мыслью наводим
мы мост переправ.

Правим – на Солнце,
на Света к нам Лик, -
пусть отгорает
с вчерашнего блик.
Новое в сердце,
с Света Огни, –
только их мерой
лишь полной – прими!

Мысли с сегодня –
в грядущего ход.
Всё по созвучью
вам время несёт.
Звёзды сложили –
Эпохи Огни!
Космопространственный
Зов восприми.
Владислав Стадольник 5.5.2003

Конечно, разделение духа присуще, когда центры пламенно творят. Так гармония творчества насыщается этим пламенем духа. Каждый творческий импульс, когда он насыщает пространство своим огнём, зажигает факелы духовные. Потому светильники духа могут зажигать ауры. Так пламенные центры зажигают на расстоянии духовные искания. Истинно, творчество велико! Да, да, да!
Учение Живой Этики: Иерархия, § 184

ТВОРЧЕСТВО ДУХА

Светильник духа –
импульс в время,
и зажигаются
огни,
там где сегодня
только искры,
пламя с грядущего –
найди.

И центры
пламенные вспыхнут,
п р о й д я
пространствами Земли,
и ауры –
в расцветьи радуг,
и творчества
бегут Огни!
Владислав Стадольник 4.9.2002

Рецензии

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Философия Н. А. Бердяева (1874-1948) явилась гениальным выра­жением духовного драматизма переломной эпохи, когда человечес­кий дух обнаруживает, что старые культурные формы стали тесны для его развития и ищет для себя новых форм и способов воплоще­ния. Трудно найти серьезную философскую или культурологичес­кую проблему, которая бы так или иначе не получила своего осмыс­ления в трудах Бердяева. Для культурологии работы Бердяева зна­чимы прежде всего тем, что в них раскрывается драма культурного творчества, понятого как реализация изначальной и неотъемлемо присущей человеку свободы.

Свободный человеческий дух как творец культуры.

Бердяев исходит из нового философского понимания духа, преодо­левая обезличивающую трактовку классического рационализма (и прежде всего гегелевского рационализма). Здесь он мыслит в рус­ле христианской традиции, но наполняет ее новым философским со­держанием. По Гегелю, дух безличен и в конечном счете сводится к разуму с его логической необходимостью. По Бердяеву, дух есть такое внерациональное начало в человеке, которое выводит его за пределы необходимости, ставит человека «по ту сторону» предметного «по ту сторону» рационального мышления. И в то же время дух принадлежит человеку, сотканному из плоти и вписанному в порядок общественной жизни; именно дух соединяет сферу человеческого со сферой божественного: «Дух одинаково и трансцендентен (т. е. делен, потусторонен, надмирен. - Авт.) и имманентен (т. е. посюсторонен, укоренен в этом икре. - Авт.). Дух не тождественен сознанию, но через дух конструируется сознание, и через дух же переступаются границы сознания».

По Бердяеву, дух есть свобода, но и дух и свобода не безличны, они всецело принадлежат личности. Именно личность, а не безлич­ный разум есть подлинный субъект творчества, подлинный творец культуры. Дух у человека - от Бога, но свобода, присущая духу, имеет не только божественное происхождение: свобода коренится в том безначальном и до-бытийном «ничто», из которого Бог сотворил мир. Свобода есть великая неопределенность и великий риск, в ней кроется как возможность добра и бесконечного возвышения челове­ка, так и возможность зла и бесконечного падения. Свобода духа есть подлинный источник всякой творческой активности. Свобода не свя­зана ограничивающими путами и условиями бытия, но сама способ­на творить новое бытие. «Дух есть свобода, свобода же уходит в добытийственную глубину. Свободе принадлежит примат над бытием, которое есть уже остывшая свобода. (...) Поэтому дух есть творчест­во, дух творит новое бытие. Творческая активность, творческая сво­бода духа первична. Но дух не только от Бога, дух также от на­чальной, добытийственной свободы. Он (дух) свобода в Боге и свобода от Бога. Эту тайну нельзя рационали­зировать...». Таким образом Бердяев от­стаивает достоинство человека как творца культуры.

Свободный дух и символические формы культуры: внутреннее противоречие культурного творчества

Итак, личность есть подлинный субъект культуры. Такое понимание позволило Бердяеву заглянуть в святая святых культурного творчест­ва и увидеть подлинный драматизм отношений человека и культуры. У Шпенглера даже не ставится вопрос о человеке как творце культуры. Наоборот, Шпенглера в первую очередь интересует, как специфическая культура («душа культуры») формирует соответст­вующего ей человека. У Бердяева же на первый план выходит имен­но человек как личность, и свободная творческая личность здесь сто­ит выше культуры. Такой подход дает возможность увидеть проти­воречие, коренящееся внутри самого культурного творчества - противоречие между безграничностью духа и сковывающими его символическими формами культуры. Если у Шпенглера трагедия культуры начинается лишь с ростом цивилизации, то Бердяев смотрит на вещи глубже. Как и Шпенглер, Бердяев видит, какую опасность несут для культуры те формы цивилизации, которые заявили о себе в начале XX века.

Однако уже в самой сущности культуры кроется начало, ограничивающее и притягивающее вниз творческий порыв духа. Культура и ее формы нередко противосто­ят личности как нечто принудительное и сковывающее творческую свободу. Это оберегает от опасного произвола и своеволия (и тогда это благо), но здесь же кроются и существенные ограничения твор­ческой свободы. Как понять эту «принудительную» и отчасти обез­личивающую роль культуры? У Гегеля все объясняется изначаль­но безличной и рациональной природой культуры. Но Бердяев не приемлет такого объяснения.

Для Бердяева определяющая человека культурная форма есть не что иное, как «остывшая свобода» личного духа, это - отделившиеся от человека результаты личного творчества, а не вы­ражение некого безличного мирового разума. Но отсюда вытекает и трагедия культурного творчества: дух вынужден воплощаться в предметно-символические формы, сковывающие его свободу и уст­ремленность в беспредельное. Этой теме посвящена статья Бердяева «Воля к жизни и воля к культуре» (1922 г.). «Все достижения куль­туры, - пишет Бердяев, - символичны, а не реалистичны. Культура не есть осуществление, реализация истины жизни..., красоты жиз­ни..., божественности жизни. Она осуществляет лишь истину в по­знании, в философских и научных книгах...; красоту - в книгах сти­хов и картинах, в статуях и архитектурных памятниках, в концертах и театральных представлениях; божественное - лишь в культе и религиозной символике. Творческий акт притягивается в культуре вниз и отяжелевает. Новая жизнь дается лишь в подобиях, образах, символах».

Как же решать эту вечную проблему? У Бердяева нет одно­значного ответа на этот вопрос. В одном контексте, когда речь идет о соотношении культуры и цивилизации, Бердяев говорит о величай­шей значимости «воли к культуре» в противовес упорной, но прагма­тично-бескрылой воли к «жизни» («жизнь» здесь выступает как си­ноним бездуховного благоустройства). Но в это же статье, обсуждая исторические судьбы России, Бердяев наде­ется на «чудо религиозного преображения жизни» как альтернативу сковывающему символизму культуры и механически-бездушному порядку цивилизации, хотя при этом и считает, что России «придет­ся пройти путь цивилизации».

Подлинный мыслитель не ищет упрощенных решений и все­гда готов уточнить свои взгляды, открывая новые стороны бесконеч­ной проблемы. Его творческий дух последовательно и пытливо от­крывает для нас эту проблему во всей ее сложности и глубине, и это открытие навсегда остается в истории науки и культуры, вдохнов­ляя нас на новое понимание мира и самих себя. В этом и состоит бес­смертие мысли Н. А. Бердяева.

Тема исследования «Проявление Души в энергии Творчества»

Исследование участницы 2 курса Академии «Человек-Творец» Елены Колесовой

Основные этапы исследования

1.Расположение творческого источника — где он находится в теле человека. Состав энергии творчества

2.Значение творчества для Души

3. К чему приводит сознательная блокировка импульса творчества

4. Что блокирует энергию творчества

5.Что способствует развитию творчества

6. Проявление творчества в гармоничной связи всех аспектов человека

7. Отражение энергии творчества в тонких телах человека

9.Как приходят идеи и вдохновение к творческим людям?

10. Итог исследования

11. Алгоритм активации источника творчества

Дипломное слушание и обсуждение темы

Творчество — это желание привнести в мир что-то прекрасное, сделанное по велению Души.

Это может быть и стихи, и музыка, и живопись, и разные поделки…

Главное — желание творить и дарить это творчество людям.

Дух наделяет человека талантом. И когда он упорным трудом шлифует этот алмаз, давая ему засверкать, заискриться и стать бесценным бриллиантом, в ответ Дух одаривает его вдохновением. И смутные первоначальные замыслы обретают ясность и целостность, тривиальные образы становятся живыми характерами, откуда-то возникают точные фразы, чтобы описать чувства героев, а их состояния оживляются особым словесным ритмом. И рождаются интересные произведения. Но… это ещё не духовная проза, способная «глаголом жечь сердца людей» .

И здесь вопрос не в интеллекте и не в эрудиции автора - хотя они и важны, но относительны, не в его мастерстве и таланте, не в силе наития. А в том, есть ли у него связь с Божественным Потоком, открывающим ему пространство, из которого приходит всё истинное. Тогда что бы он ни писал - короткий рассказ или любовный роман, историческое полотно или фантастику, он будет передавать сакральные смыслы и энергетику Источника. Ему открываются глобальные идеи, которые будят наш разум, новое видение непреходящих нравственных ценностей, заставляющих нас что-то переосмыслить в себе. Неординарными мыслями он будоражит и ошеломляет, а тончайшими переживаниями героев возрождает в нас глубинные чувства. Внешние формы людей и предметов становятся возможностью раскрыть то общее, что лежит за поверхностью, за видимым и слышимым, что не доступно уму и что не замечают люди. Это вечная нетленная суть, которая делает всех нас родными и едиными.

А сама форма таких произведений, будь то трагедия или комедия, создана Красотой и Гармонией, и она, отражая Божественное Совершенство, пробуждает в нас чувство Прекрасного. А где Красота и Гармония, там не может не быть Любви. Она здесь истинная, чистая, зовущая к бескорыстию и к радости отдачи.

Творчество духа не ставит перед собой особых задач. Но, передавая то, что ниспослано свыше, оно воспитывает, формирует, воодушевляет. И осуществляет главное предназначение искусства: привести Небеса на Землю, соединить обыденное и возвышенное, пробудить души и поднять людские сознания.

Такие произведения рождаются, когда писатель в процессе творчества превосходит свою самость, в полном смирении и безмолвии устремляется к Истине и открывается Потоку. Тогда его неповторимость, его талант становится каналом Бога и создаётся то, что вносит бесценную лепту в развитие эволюции на Земле.

Остановимся на проблеме духа как свободы, которая предполагает человеческое творчество, субъективный творческий порыв. Эта проблема связана с проблемой противостояния субъективного порыва и продукта творчества, бездушной объективации, которая уже не свобода, а рабство.

Традиционно творчество понимается как создание чего - либо нового, причём этот дар присущ не каждому. В христианской философии выделяли два вида творчества: божественное и несовершенное, человеческое. Н. Бердяев же впервые в истории христианской антропологии рассматривает человека как личность, обладающую способностью божественного творения. Итак, в его философии мы видим не два вида творчества, отграниченных друг от друга, а соединение божественного и человеческого творчества, через которое достигается единство человека и Бога.

Именно через творчество человек приближается к свободе. Творческий акт всегда исходит от духа, а не от вещей, не от природы. «Дух в творческом порыве возвышается над миром и побеждает его» . Но продукт творчества - это уже объективация духа, здесь он приобретает культурную форму. Именно в этой объективации философ и видит пленение свободного духа. Это пленение совершается в государстве, в церкви, в искусстве… Итак, с одной стороны, дух воплощается в самой личности, но, с другой, проявляется в творчестве. А последнее и великая удача активного творческого человека, и неудача, так как в объективации - смерть духа. Объективация - это лишь застывшие «символы, знаки…» . Так, буржуазная культура - есть несвобода, прекращение духа творчества. Она пользуется творчеством духа, но подчиняет его своим целям. Ценностями духа пользуются для того, чтобы закрепить нормативный и законнический порядок жизни буржуа. В буржуазном обществе, как полагает Н. Бердяев, творческий свободный человек отсутствует. Здесь нет личности, а значит и духа, который её определяет, а если нет духа - значит нет свободы и творчества. Здесь господствует именно общество.

Предел объективации духа, отрицательный результат творчества человека мы видим в возникновении власти техники над личностью, вещи над человеком. Именно об этом пишет Н. Бердяев в статье «Человек и машина». Именно здесь он показывает, как объективация человеческого творческого духа приводит его к рабству и закрепощению самим же результатом творения. Автор говорит о том, что само творение «восстаёт против творца…рационализация промышленности порождает безработицу… машина…диктует свои законы…хочет, чтобы человек принял её образ и подобие». Но как мы говорили человек - подобие Бога, а техника хочет лишь овладеть нашим духом, сделать его рационализированным. Философ отмечает, что, безусловно, велика заслуга человека в создании новой технической действительности, в этом его мощь, Богоподобие, но и «показатель его слабости, склонности к рабству» . Техника порабощает человека, в первую очередь, тем, что она не хочет в нём видеть конкретную индивидуальность, дух, личность. Именно поэтому, как считает писатель, человеку нужны огромные духовные усилия, чтобы не подчиниться своему же продукту творчества, чтобы сохранить образ и подобие Божье.

Говоря о проблеме творчества, нельзя забыть о выдвинутой русскими мыслителями, в том числе и Н. Бердяевым, проблему «теургии» (Богоделания). В чём она заключается? Как мы уже говорили, Н. Бердяев полагал, что «творчество - это огонь, а культура - охлаждение огня. Творческий акт - это взлёт,... продукт творчества - притяжение вниз» . В данных высказываниях мы видим, что человек одержим творческим порывом и духом, он отвечает на зов Бога, создаёт нечто новое и в этом выражается действие принципа свободы. Свобода - это элемент творчества наряду с даром, призванием и элементом уже сотворённого мира. В творчестве, таким образом, соединяются первоначальная свобода и единичный дар. В творческом порыве индивидуальная личность соединяется с Богом, с Абсолютом. Но в чём трагизм творчества человека? Личность не в силах создать истинно новое Бытие, вместо него она создаёт книги, картины…., теории лишь объясняющие как создать эту новую жизнь. Творчество человека творит только вещи, только объективный мир, не в силах уподобиться Богу, сотворив жизни, живые существа. Творчество у Н. Бердяева носит теургический и эсхатологический характер. Человек призван продолжить творчество Бога, а это невозможно без искупительной жертвы Бога, который просветлит иррациональную человеческую свободу, приняв на себя последствия её зла и страдания. Без этой искупительной жертвы человек лишь создаёт новые объективации, тем самым приближая конец мира, попадая под власть этих объективаций. Творчество у Н.Бердяева жертвенно: ради него человек отказывается от личности и индивидуальности. Он становится равным другим творцам. И тогда «только Бог может сохранить индивидуальность человеческого творчества, вложив в человека уникальную искру Божию» .