Античная философия. Как все было? Был большой взрыв

Жизни современного общества опирается на то или иное решение, появившееся благодаря умозаключениям философов, которые экстраполировали свои философские концепции в реальный мир. С течением времени и изменением уклада общества эти теории пересматривались, дополнялись и расширялись, выкристаллизовавшись в то, что мы имеем на данный момент. Современная наука выделяет две основные философские концепции общества: идеалистическую и материалистическую.

Идеалистическая теория

Идеалистическая теория состоит в том, что основу общества, его стержень образует духовное начало, просветление и высота моральных качеств единиц, составляющих данное общество. Часто под стрежнем понимался Бог, Мировой интеллект или человеческое сознание. Основная мысль заключена в тезисе, что миром управляют идеи. И что, «вложив» в головы людей мысли с определенным вектором (добрые, злые, альтруистические и т. д.), можно было реорганизовать все человечество.

Несомненно, определенные основания такая теория имеет. Например, факт того, что все совершаемые человеком поступки происходят с участием разума и сознания. До разделения труда такая теория могла быть воспринята как само собой разумеющаяся. Но в тот момент, когда умственная сфера жизни отделилась от физической, появилась иллюзия, что сознание и идея стоят выше материального. Постепенно сложилась монополия на занятия умственным трудом, а тяжелую работу выполняли те, кто не попал в кружок избранных.

Материалистическая теория

Материалистическую же теорию можно разделить на две части. В первой проводится параллель между местом проживания группы людей и формированием общества. То есть географическое положение, ландшафт, полезные ископаемые, доступ к крупным водным резервуарам и т. д. определяют направленность будущего государства, его политический строй, расслоение общества.

Вторая часть отражена в теории марксизма: труд - это основа общества. Потому что для занятий литературой, искусством, наукой или философией нужно удовлетворить витальные потребности. Так выстраивается пирамида из четырех ступней: экономической - социальной - политической - духовной.

Натуралистическая и прочие теории

Менее известные философские концепции: натуралистическая, технократическая и феноменологическая теория.

Натуралистическая концепция объясняет устройство общества, обращаясь к его природе, то есть к физическим, биологическим, географическим закономерностям развития человека. Подобная модель применяется в биологии для описания повадок внутри стаи животных. Человек, по этой теории, отличается только особенностями поведения.

Технократическая концепция связана со скачкообразными этапами развития науки и техники, повсеместным внедрением результатов технического прогресса и преобразованием общества в быстро изменяющихся условиях.

Феноменологическая теория - это результат кризиса, постигшего человечество в новейшей истории. Философы пытаются вывести теорию, что общество порождается из себя самого, не опираясь на факторы извне. Но распространения она пока не получила.

Картина мира

Основные философские концепции утверждают, что существует несколько наиболее вероятных картин мира. Это чувственно-пространственная, духовно-культурная и метафизическая, упоминают о физической, биологической, философской теориях.

Если начинать с конца, то философская теория основана вокруг понятия бытия, его познания и взаимоотношения с сознанием в общем и человеком в частности. История развития философии показывает, что с каждым новым этапом понятие бытие подвергалось переосмыслению, находились новые доказательства его существования или опровержения. На данный момент теория гласит, что бытие есть, а его познание находится в постоянном динамическом равновесии с наукой и духовными институтами.

Концепция человека

Философская концепция человека сейчас сосредоточена на идеалистической проблеме человека, так называемой «синтетической» концепции. стремится познать человека во всех сферах его жизнедеятельности, привлекая к этому медицину, генетику, физику и прочие науки. На данный момент существуют только отрывочные теории: биологическая, психологическая, религиозная, культурная, но нет исследователя, который бы соединил из в целостную систему. Философская концепция человека так и осталась открытым вопросом, над которым продолжает работу современное поколение философов.

Понятие развития

Философская также дихотомична. Она представляет собой две теории: диалектика и метафизика.

Диалектика - это рассмотрение явлений и событий, происходящих в мире во всем их многообразии, динамическом развитии, изменении и взаимодействии друг с другом.

Метафизика же рассматривает вещи отдельно, без объяснения их взаимосвязи, без учета влияния их друг на друга. Впервые эту теорию выдвинул Аристотель, указав, что, пройдя череду изменений, материя воплощается в единственно возможной форме.

Философские концепции развиваются параллельно с наукой и помогают расширить наши знания об окружающем мире. Некоторые из них находят свое подтверждение, часть так и остается только умозаключениями, а единицы отвергаются как не имеющие основания.

Классический период развития греческой философии (450-320 до н. э.) - это наиболее систематический период. Он определяется влиянием афинских философов Сократа, Платона и Аристотеля.

Сократ, подход которого следует рассматривать как продолжение софистики, считается основателем автономной этики, на проблемах которой он полностью концентрирует свое мышление. Он полагал, что целью философии является человек как нравственное существо, которое можно научить добродетели с помощью истинного познания. Специфика сократовского философствования заключалась также в особом методе, включавшем, прежде всего, иронию, диалектику и изобличение незнания. Значимой в этом методе является также индукция как средство образования понятий и дефиниций.

Наиболее известным учеником Сократа был Платон, обучавший, в свою очередь, Аристотеля. Только они оба могут считаться сократиками (последователями Сократа) в полном смысле этого слова. Платон продолжал проблематизации Сократа и досократиков , вводя их решения в рамки метафизической концепции своего учения об идеях, содержанием которого является предположение о существовании царства нематериальных вечных и неизменных сущностей. Идеи, согласно Платону, являются прообразами реальности, в соответствии с которыми оформлены предметы видимого мира. Эти идеи возникают не из полагания нашего сознания, а существуют объективно, т. е. независимо от нашего знания о мире. Платон исходит также из того, что физический мир подчинен царству идей как в этическом плане, так и онтологически, следовательно, его бытие заключается только в причастности или подражании собственно сущему миру.

Аристотель может рассматриваться как основатель систематически построенной и научно обоснованной философии, которая пыталась охватить все области человеческого опыта. Значительным вкладом Аристотеля в историю западноевропейского духа является его логика. Он первым исследовал порядок мышления не только по содержанию, но и по форме. Аристотель вводит в европейскую философскую традицию понятия категории, суждения и вывода.

Метафизика Аристотеля основана на критике платоновского учения об идеях. Аристотель стремится преодолеть платоновскую двойственность, выражающуюся в существовании идеи и реального предмета. Аристотелевская гипотеза заключается в предположении, что сущность вещей находится в них самих. Вводя понятия материи и формы, Аристотель указывал на то, что сущность содержится в материи только потенциально, благодаря же форме она становится актуальной, или действительной.

Этика Аристотеля своим предметом избирает область человеческих действий, отличаясь этим от теоретической философии, направленной на неизменное, вечное. По Аристотелю, каждая сущность по природе своей стремится к присущему ей благу, в котором она находит вое завершение. Благом для человека является дея-льность души согласно разуму. В этом человек находит конечную цель своего стремления - счастье, не завсивщее от внешних обстоятельств.

Развитие идей Сократа (в достаточной мере одностороннее) происходило и в рамках так называемых сократических школ, таких, как мегарская и элийская школы, у киников и киренаиков.

Эллинистическая философия

На исторически и социально изменяющейся почве (возвышение и гибель империи Александра Великого, а затем и Римской империи) возникли два самых значительных течения эпохи эллинизма (320 до н. э. - 200 н. э.): стоицизм и эпикуреизм. Оба они характеризуются смещением центра теоретического интереса к этике.

В то неспокойное время стоики Зенон из Китиона к. 333-260 до н. э.), Хрисипп (ок. 281-208 до н. э.), Сенека (ок. 5 до н. э. - 65 н. э.), Эпиктет (ок. 50 -40 н. э.), император Марк Аврелий (121-180 н. э.) видели свою задачу в том, чтобы дать современникам опору в жизненной мудрости. Их идеалом был мудрец, делавший то, что требует разум, живущий в согласии с природой, владеющий своими аффектами (бурными кратковременными эмоциями), спокойно переносящий страдания и находящий источник счастья лишь в добродетели. В соответствии с учением стоиков, для человеческого разума как истока и части мирового разума добродетель и счастье заключаются в согласии с принципом мирового порядка.

Этика Эпикура (341-270 до н. э.) построена на отказе от использования представлений о сверхчувственных силах в объяснении мира. Боги существуют, но живут безмятежно и не заботятся о мире и человеке. Человеческое же счастье достигается с помощью разумного уравновешивания наслаждения и самоограничения. Целью жизни мудреца должна стать атараксия (от греч. ataraxia - безмятежность, непоколебимое спокойствие души).

К эллинистической философии относят также скептицизм, подвергавший радикальному сомнению философски систематизированный научный материал, и эклектизм, который предоставлял философу право смешения различных философских теорий.

Неоплатоническая философия

Философия неоплатонизма (250-600 н. э.) представляла собой последнюю великую систему античной культуры. Она соединяла учение Платона, Аристотеля и стоиков. Стержнем системы была идея ступенчатой иерархии.

Наиболее важной фигурой этого направления был Плотин (203-269 н.э.). Для Плотина Первоначало есть Единое, высший принцип общности всех вещей и существ. Единое - бесконечно. Единое у Плотина является потенцией (возможностью, необходимой для действия) всех вещей. Абсолютное Единое - причина всего, существующая в себе и для себя. Оно создает все сущее своей эманацией (истечением творческой энергии). Сущее расходится, нисходит от Единого, как свет от источника - и это первая ипостась. Второй ипостасью Единого является Дуде. Если Единое является потенцией всех вещей, то Дух становится всем. Третья ипостась - Душа. Душа проистекает из Духа, как он из Единого. Душа является чистым движением, дающим начало движению мира физического. Материю Плотин понимал как ослабление потенции Единого, некий дефицит позитивной силы. Человек является только душой, но не телом. Душа нисходит в тело вследствие падения, греха и удерживается в нем тем, что постоянно усугубляет свой грех, привязываясь к материальному миру. Конечной целью души является возвращение к Абсолюту, Единому, подъем вверх по тем ступеням, по которым она ранее снизошла вниз. Существует несколько способов возвращения, но основным его видом является путь мистического экстаза.

Учение Плотина развивалось рядом неоплатонических школ. Особое место в истории европейской философской мысли занимает неоплатонизм латинского Sana да (ок. 250 - до 500 н. э.). Он оказал большое влияние на развитие средневековой философии. Латинский неоплатонизм развивался по преимуществу христианами, так называемыми «последними римлянами». Благодаря их деятельности античное наследие стало фактом европейской и мировой культуры. Деятельность латинских неоплатоников состояла в основном в переводах и комментариях платоновских и аристотелевских сочинений. Наиболее известным латинским неоплатоником, одним из самых влиятельных авторов раннего средневековья, считается Боэций (480-525 н. э.), обобщивший многие идеи античной традиции и передавший их далее.

Таким образом, будучи адаптированной средневековой традицией, античная философия оказала влияние на формирование западного мышления. Ход европейской духовной истории отражает проблемы и мыслительные модели, актуализированные античными мудрецами.

Философия природы

Понятие природы. Природа как объект философского познания

Проблема постижения природы стоит перед человеком издавна. Диапазон интереса людей к природе чрезвычайно широкий и разнообразный: от чисто потребительского до морально-эстетического. Как же изменялись взгляды людей на сущность природы, на способы и формы взаимодействия человека и природной среды?

Античная философия: поиск субстанциональных оснований природы. Натурфилософия: космоцентризм, эстетизм, включение человека в космическую структуру. В целом в рамках античной философии идеал человеческой жизни мыслился только в гармонии с природой.

Средневековая философия: природа создана из ничего Богом, всецело зависима от неё и выступает лишь отдаленным отблеском божественного совершенства. Человек выделяется из природы как наиболее совершенная часть.

Возрождение: пантеизм. Усиление интереса к природе. Но здесь в отличие от античности выступает стремление к познанию тайн природы для руководства ею. Человек - главный элемент природы.

В Новое время эта установка усиливается и превращается в рассмотрение природы как сферы активной практической деятельности.

Необходимо отметить тот факт, что в истории философии существовали и развивались три основные позиции в этом аспекте: онтологическая, задача которой заключалась в доказательстве существования природы как объективной реальности; гносеологическая со стремлением обосновать неограниченные возможности в познании природы человеком; аксиологическая - понимание и объяснение природы как ценности, без которой человек не в состоянии существовать и развиваться в качестве разумного и гуманного существа.

Каждая из этих позиций позволяет трактовать природу в широком и узком смысле слова. В широком смысле природа - это все разнообразие форм бытия, объективная реальность, материя, отличительной чертой которой является существование вне сознания и независимо от него. Различные аспекты и фрагменты этой реальности выступают объектом естественнонаучного познания.

А в каком же качестве природа интересует философию? Почему философия вообще обращает свое внимание на природу? Ответ на эти вопросы должен учитывать специфику философии как науки. Ее главной проблемой является человек, поэтому природу она рассматривает исключительно с позиций человека, его интересов и потребностей. И в этом, узком смысле природа, как объект философского познания, - это совокупность естественных условий существования человека и общества. Разделяются на естественные источники средств жизни и естественные богатства. Очевидно, что с точки зрения естествознания такое определение природы не совсем правильное, так как естественные условия существования человека - это не вся природа, а только часть ее: земная кора, нижняя часть атмосферы, почва, гидросфера, растительный и животный мир, то есть все то, что обычно называется географической средой. Но именно здесь осуществляется взаимодействие человека с внешним миром и именно этот аспект природы и является объектом философского рассмотрения.

Наряду с естественной географической средой обитания человека возрастает искусственная среда (все, что создано человеком, «неорганическое тело цивилизации»). Причем в наше время искусственная среда обитания человека по продуктивности превосходит возможности естественной среды.

Природа как объект научного познания

Природа как объект научного познания - вся материя как многоуровневая система.

Описание отдельных уровней природы осуществлялось в классической науке в рамках отдельных научных дисциплин. Но долгое время открытым оставался вопрос о том, как перейти от одного уровня к другому и как можно описать подобный переход? Новый подход к решению данного вопроса возник с середины ХХ в., когда появился реальная возможность объединения представлений об основных уровнях организации материи в единую, целостную картину мира на основе базисных принципов, имеющих общенаучный статус. Стремление построить научную картину мира на основе принципа универсального эволюционизма.

Современное естествознание на основе принципа универсального эволюционизма создает образ природы как системной целостности, находящейся в состоянии саморазвития. Опираясь на идеи системности и эволюционизма (основу положили эволюционная теория в биологии и теория систем), современное естествознание обосновывает единую научную картину мира, в которой объединяются три основные сферы: неживая природа, органический мир и социальная жизнь. Представления о природе как способной к саморазвитию системе, основываются на теории нестационарной Вселенной, синергетике и теории биологической эволюции, дополненной концепциями биосферы и ноосферы.

Исторически первой конкретизацией теории нестационарной Вселенной стала концепция расширения ее, позволившая представить Вселенную как результат космической эволюции, начавшейся 15 - 20 миллиардов лет назад (Большой взрыв расширение вначале горячей и плотной Вселенной, которая по мере расширения охлаждалась, а вещество по мере остывания конденсировалось в галактики; последние разбивались на звезды, собирались вместе, образуя большие скопления; в процессе рождения и умирания первых поколений звезд происходило синтезирование тяжелых элементов; после превращения звезд в красные гиганты, они выбрасывали вещество, конденсирующееся в пылевых структурах новые звезды и многообразие космических тел). Описание в терминах эволюции неорганического мира целостная картина мира, обнаруживающая общие эволюционные характеристики различных уровней организации материи. В середине ХХ в. была разработана концепция раздувающейся Вселенной. Ключевым элементом концепции было представление о так называемой инфляционной фазе - фазе ускоренного расширения: после колоссального расширения после Большого взрыва окончательно установилась фаза с нарушенной симметрией, что привело к изменению состояния вакуума и рождению огромного числа частиц. В результате представление о Вселенной как состоящей из многих локальных мини-вселенных, в которых и свойства элементарных частиц, и величина энергии вакуума, и размерность пространства-времени могут быть различными. Открылась возможность связать эволюционные процессы в мега- и микромире.

Исследования последних десятилетий прошлого столетия направлены на создание непротиворечивой модели самоорганизации Универсума, в которой процессы, происходящие на различных уровнях организации материи, описываются на основе единого подхода.

Синергетика (основоположник - Г. Хакен) - это современная теория самоорганизации системных образований. Мир она рассматривает как взаимодействие систем, включающих в себя разнообразные подсистемы (атомы, молекулы, клетки, органы, организмы, люди, человеческие сообщества и т.д.), общим признаком которых является способность к самоорганизации. В рамках синергетики показывается, что подавляющее число природных объектов является открытыми системами, обменивающимися энергией, веществом и информацией с окружающим миром, а определяющую роль в изменяющемся мире приобретают неустойчивые, неравновесные состояния; нелинейность изменений. Самоструктурирование, саморегуляция, самовоспроизводство рассматриваются в синергетике как фундаментальные свойства мира.

Уже в первой четверти ХХ в. теория биологической эволюции была дополнена учением об эволюции биосферы и ноосферы. Основы этого учения были разработаны В.И.Вернадским и положены им в фундамент биогеохимии. По мнению Вернадского, биосфера - это не просто одна из частей мира, специфическое геологическое тело, структура и функции которого определяются особыми свойствами Земли и космоса. Биосфера явилась результатом продолжительной эволюции живого вещества в неразрывной связи с развитием неорганического мира. Вершиной этой эволюции стало рождение человека. Его познавательная и практическая деятельность, основанная на разуме, медленно, но неуклонно ведет к формированию ноосферы как дополнения, продолжения, нового состояния биосферы, в которой разумные возможности человека становятся сравнимыми с геологическими процессами в мире, а жизнь как эволюционный процесс предстает составной частью космической эволюции.

Взаимоотношение человека и природы

Выше речь шла о том, что философия обращает внимание на природу как сферу существования человека и исследует ее с точки зрения интересов человека. Это значит, что философию в первую очередь интересует вопрос о характере взаимодействия человека и природы. Какие же формы взаимоотношений с природой проявлялись на различных этапах исторического развития общества?

Обычно выделяют три формы отношений человека к внешнему миру. Одна из них - это практическое отношение, где природа выступает в качестве естественных условий существования, средства деятельности человека, материала для производства. Здесь преобладает прагматически-утилитарный интерес, а природа рассматривается как источник потребления. При познавательном отношении главной целью является познание природных процессов, а сама природа предстает как объект научного исследования. В этом отношении реализуются познавательные интересы, но диктуются они, как правило, практическими потребностями людей и определяются ими. Средством реализации познавательного отношения к природе являются конкретные естественные науки. Наконец, ценностное отношение основывается на оценке природы с позиций добра и красоты. При этом природа может рассматриваться и как сфера совершенства, идеал гармонии и образец для подражания, и как сфера низменного, неразумного, несовершенного в сравнении с культурой.

Взаимодействие различных сфер природы осуществляется в форме обмена веществом и энергией. Можно выделить следующие формы такого обмена:

)геологический обмен включает в себя изменения рельефа и ландшафта, циркуляцию воды и атмосферных потоков, перенос минеральных веществ;

)биологический обмен обеспечивает синтез и деструкцию минеральных веществ;

)социальный обмен, возникающий вместе с рождением человека и общества и связанный с культуросозидательной деятельностью людей. Именно на этом этапе возникает проблема взаимодействия человека и природы, важнейшим аспектом которой является характер природопользования.

Выделяют два основных вида природопользования. Потребительско-миграционный тип природопользования харктерен для ранних стадий развития общества, когда производство отсутствует либо существует в примитивных зачаточных формах. Удовлетворение жизненно важных потребностей осуществляется путем потребления и примитивной переработки определенного природного ресурса до полного его исчерпания. Тогда происходит миграция и начинается потребление нового ресурса в новом месте. Это типично экстенсивный способ хозяйствования, когда человек довольствуется тем, что дает природа, а его зависимость от природы максимальная. философия природа познание

Стабильно-производственный тип природопользования характеризуется не простым потреблением природного продукта, а культивацией его, целенаправленным преобразованием и искусственным возобновлением в процессе производства.

С развитием средств производства меняется и характер воздействия человека на природу. На первом, архаическом, этапе преобладающей формой жизнедеятельности является приспособление человека к внешней среде. Этот период охватывает промежуток времени от возникновения человека до неолита. Для этого периода характерны такие виды деятельности как охота, рыбная ловля, собирательство, то есть присвоение и потребление готового природного продукта. Крупнейшие достижения этого периода - овладение огнем, отбор некоторых наиболее ценных для человека видов растений и животных. Природа здесь одухотворяется и очеловечивается, а сам человек не выделяет и не отделяет себя от природы.

Допромышленный или аграрный период продолжался от эпохи неолита и до конца средневековья. Он начался с неолитической (земледельческой) революции, породившей и отделившей друг от друга животноводство и земледелие - первые формы собственно хозяйственной деятельности с ярко выраженным производственным характером. Начинают развиваться ремесла, торговля, появляются города. Данному периоду свойственны: экстенсивный характер и сравнительно медленное развитие основных видов и форм деятельности, использование в качестве источников энергии мускульной силы животных и человека, воды и ветра. Способы деятельности и ее результаты не оказывали значительного воздействия на природу, не противоречили принципам ее существования и не нарушали единства и целостности природной среды.

Индустриальный (промышленный) период начался в конце XVI в. и продолжался до середины ХХ в. Ведущей сферой общественного производства становится промышленность, машинное производство. Воздействие человека на природу приобретает здесь технический характер и размеры, разрушительные для окружающей среды. Этот этап характеризуется:

интенсификацией хозяйственной деятельности, включением в хозяйственный оборот все большего количества природных ресурсов;

урбанизацией общества;

освоением энергии пара, электричества и ядерного синтеза;

возникновением новых средств связи, и транспорта;

выходом человека в космос;

развитием информатики и вычислительной техники. Взаимодействие человека и природы на этом этапе приобретает характер противостояния и господства, что стало основной причиной возникновения и обострения экологической проблемы.

Современный, технологический (постиндустриальный) этап: Развертывание современной научно-технической революции, превращение научно-технической деятельности в ведущую сферу общественного производства На этом этапе прослеживается не только тенденция возрастания масштабов потребления природных и человеческих ресурсов, но и стремление к их воссозданию в необходимых размерах, что порождает ряд проблем, имеющих глобальный характер. Главное - проблема управления биосферой, решение которой возможно лишь на основе научного управления всеми общественными процессами. Характерная особенность - возрастание степени сложности проблем, которые возникают при взаимодействии природы и человека. Несмотря на меры по охране и оздоровлению природы (главным образом в развитых странах), общее состояние окружающей среды продолжает ухудшаться. Вопрос о дальнейших путях развития природы и ее взаимодействия с обществом остается открытым.

Современный экологический кризис и его осмысление в философии

Экологический кризис: К настоящему времени искусственно созданная человеком техномасса стала значительно превосходить биомассу. Поступления в воды суши и океана, в атмосферу и почву различных химических соединений, образующихся в результате производственной деятельности человека, в десятки раз превышает естественное поступление веществ при выветривании горных пород и извержении вулканов. Проблема исчерпаемости природных ресурсов. Выплавка металлов, производство синтетических материалов, использование минеральных средств и ядохимикатов. Увеличение поступления в окружающую среду железа, а также свинца и кадмия - элементов с высокими токсическими свойствами. Леса и т.д.

Пессимизм и оптимизм

Концепция ноосферы. Впервые термин употребил Э. Леруа в 1927 г. Но главная разработка - В. Вернадский и П. Тейяр де Шарден. У В. Вернадского ноосфера - это качественно новый этап в развитии биосферы, определяемый историческим развитием человечества, его трудом и разумом. Учение о ноосфере содержит ряд базовых посылок: 1) деятельность человека постепенно становится главным фактором эволюции биосферы как космического тела; 2) для будущего развития человечества и биосферы человек должен взять на себя ответственность за характер протекания основных процессов планеты. Развитие цивилизации должно быть согласовано с эволюцией планеты и прежде всего биосферы. Для этого нужно выработать осознанное поведение людей, согласованное с естественными условиями стабильности окружающей среды, то есть определенный экологический императив.

Теория ноосферы инспирировала концепцию коэволюции, которая в настоящее время приобретает все большую популярность в теоретических моделях природы и в практике взаимодействия с нею. Впервые с концепцией коэволюции выступил в 1968 г. Н.В. Тимофеев-Ресовский. Идея коэволюции означает сближение двух взаимосвязанных эволюционирующих систем, когда изменения в одной из которых инспирируют изменения в другой и при этом не приводят к нежелательным, а тем более неприемлемым для первой системы последствий. Концепция коэволюции базируется на принципах, согласно которым человечество, изменяя биосферу в целях приспособления ее к своим потребностям, должно изменяться и само с учетом объективных требований природы. Коэволюция предполагает невысокую скорость изменения параметров биосферы под воздействием антропогенных факторов, что делает реальной адаптацию человека к изменяющимся внешним условиям. В свою очередь, изменение внешних условий существования человека вследствие антропогенных воздействий также должно носить адаптационный характер целенаправленного изменения параметров биосферы. Данная концепция отвергает господство человека над природой, требует согласованности в отношениях между ними и необходимости диалога с нею, подчеркивает ответственность человека за все то, что происходит в окружающем мире. Разработка идей коэволюции требует четкой формулировки системы экологических императивов, способных снизить опасность угрозы уничтожения целых ландшафтов природы, ее разнообразных живых организмов, самого человека и свей жизни на Земле. В связи с этим говорят о развитии этосферы как новой стадии ноосферы (принцип благоговения перед жизнью). Этосфера - область бытия, основанного на принципах нравственного отношения к природе, ко всему живому на планете.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Как следует из выступления г-на Ф. Франка, доводы «за» и
«против» принятия некоторой научной теории не всегда сводятся
только к рассмотрению ее технической значимости, т. е. к ее спо-
собности дать связное объяснение рассматриваемых явлений; за-
частую это зависит от множества других факторов.
Так, например, в случае астрономии Коперника дело своди-
лось не только к выбору между более простой и более сложной
теорией движения небесных тел: речь шла о выборе между физи-
кой Аристотеля, представлявшейся более простой, и другой физи-
кой, казавшейся более сложной; о выборе между доверием к чув-
ственному представлению (последовательным проводником этой
точки зрения был Бэкон2) и отказом от такого доверия в пользу
чистого теоретизирования и т. д.
Я целиком согласен с г-ном Франком. Жаль только, что он в
своих рассуждениях не пошел еще дальше и ни словом не обмол-
вился о влиянии, оказываемом философской субструктурой - или
философским «горизонтом» - соперничающих теорий. По моему
глубокому убеждению, «философская субструктура» сыграла чрез-
вычайно существенную роль, и влияние философских концепций
на развитие науки было столь же существенным, сколь и влия-
ние научных концепций на развитие философии. Можно было бы
привести множество примеров этого взаимовлияния. Один из
впечатляющих примеров такого рода, на котором я кратко оста-
новлюсь, дает нам послекоперниковский период развития науки,
который принято рассматривать как начальный этап новой науки,
иными словами, науки, без малого три столетия господствовавшей
в европейском мышлении - грубо говоря, от Галилея до Эйнштей-
на, Планка или Нильса Бора.
Поэтому вряд ли нужно говорить, что имевшая место в вы-
ступлении Ф. Франка недоговоренность чревата самыми тяжелы-
ми последствиями и достойна сожаления. Впрочем, такой пробел
является почти нормальным. Если о влиянии научной мысли на
развитие философских концепций говорится очень много и с пол-
ным правом, ибо такое влияние очевидно и определенно - доста-
точно вспомнить имена Декарта, Лейбница, Канта, - то гораздо
меньше говорят (либо почти не говорят) о влиянии философии
12
на развитие научной мысли. Если же иной раз какой-нибудь исто-
рик позитивистской ориентации и упомянет об этом влиянии, то
лишь затем, чтобы попенять, что в былые времена философия
действительно оказывала влияние на науку и даже господство-
вала над ней, следствием чего явилась бесплодность как антич-
ной, так и средневековой науки; что только после бунта науки
против тирании философии, этой пресловутой «королевы наук»
XVII в., началось действительное совпадение прогресса в науке
с ее последовательным освобождением от упомянутой тирании и
иереходом на твердую эмпирическую основу; что, к сожалению,
это освобождение произошло далеко не сразу, так что у Декарта
и даже у Ньютона мы находим епф следы метафизических спе-
куляций. Должен был наступить XIX или даже XX век, чтобы
они окончательно исчезли; и если вопреки всему это все-таки
произошло, то благодаря Бэкону, Огюсту Копту, Эрнсту Маху и
Венской школе.
Некоторые историки идут еще дальше и утверждают, что в
своей основе наука как таковая - по крайней мере современная
ыаука - никогда реально не была связана с философией. Так,
Э. Стронг в известной работе «Процедура и метафизика»
(Беркли, 1936) поведал нам, что философские предисловия и
введения, которые великие творцы современной науки предпосы-
лают своим трудам, чаще всего бывают не более чем данью веж*
ливости или традициям, выражением своего рода конформизма
с духом времени и что там, где они обнаруживают свои искрен-
ние и глубокие убеждения, эти прелиминарии имеют значение не
больше - или скажем так: имеют отношение к процедуре, т. е. к
действительной работе этих великих творцов, не больше, - чем их
религиозные убеждения...
В виде исключения можно упомянуть Э. А. Берта, автора
известных «Метафизических основ современной физической нау-
ки» (Лондон, 1925), который допускает наличие позитивного
влияния и важной роли философских концепций в развитии нау-
ки. Но даже Берт видит в них лишь своего рода подпорки, строи-
тельные леса, которые помогают ученому конструировать и фор-
мулировать свои научные концепции, но которые, как только
здание теории возведено, могут быть убраны и в самом деле уби-
раются последующими поколениями.
Итак, какими бы пара- или ультранаучными ни были идеи,
приведшие Кеплера, Декарта, Ньютона или даже Максвелла к их
открытиям, в конечном счете они либо имеют ничтожное значе-
ние, либо вообще не идут в счет. Что действительно имеет зна-
чение, так это само открытие, установленный закон; закон дви-
жения планет, а не Мировая Гармония; сохранение движения, а
не Божественная Неизменность... Как сказал Г. Герц: «Теория
Максвелла - это уравнения Максвелла».
Вслед за Бертом можно сказать, что метафизические субструк-
туры, или основания, играют в развитии научной мысли роль,
13
аналогичную той, которую в ней, согласно эпистемологии А. Пу-
анкаре, играют образы.
Это уже интересно. Со своей стороны я полагаю, что не сле-
дует слишком дурно отзываться об образах. По-моему, на самом
деле достойно удивления не то, что образы не согласуются пол-
ностью с теоретической реальностью, а, наоборот, достоин удив-
ления тот факт, что такое полное согласие имеет место и что
научное воображение, или интуиция, создает эти образы столь
прекрасными и что они столь глубоко проникают в области (чему
каждый день приносит новые подтверждения), на первый взгляд,
совершенно закрытые для интуиции, например в атом или даже
в его ядро. Так мы обнаруживаем, что к образам возвращаются
даже те, кто, подобно Гейзенбергу, их решительно изгонял.
Предположим, однако, вместе с Бертом, что философские воз-
зрения являются не больше чем строительными лесами. Но и в
этом случае - поскольку крайне редко приходится видеть, чтобы
здание строилось без них, - сравнение Берта приводит нас к пря-
мо противоположному выводу, чем тот, который он делает, а
именно, что такие строительные леса совершенно необходимы
для постройки, ибо они обеспечивают самую возможность таковой.
Вне всякого сомнения, post factum научная мысль может их
отбросить, но, возможно, только для того, чтобы заменить други-
ми. Или, быть может, для того, чтобы просто забыть о них, по-
грузить в сферу подсознания на манер грамматических правил,
о которых забывают по мере того, как осваивают язык и которые
полностью исчезают из сознания с достижением полного освое-
ния языка.
И - чтобы больше не возвращаться к Стронгу - совершенно
очевидно, что творчество Фарадея столь же мало может быть
объяснено исходя из факта его принадлежности к таинственной
секте сандеманьянцев, сколь творчество Гоббса - исходя из его
пресвитерианства, Эйнштейна - из его иудаизма или Де Брой-
ля - из его католицизма (хотя было бы безрассудным отрицать
любое влияние: пути разума столь причудливы и неисповедимы!).
Довольно часто философско-теологические высказывания великих
ученых XVII и XVIII вв. играют не большую роль, чем анало-
гичные высказывания некоторых наших современников... Но это
отнюдь не всегда так. Легко, например - или по меньшей мере·
возможно, - показать, что великая битва между Лейбницем и
Ньютоном, под знаком которой протекала первая половин»
XVIII в., в конечном счете имеет в своей основе противополож-
ности их теолого-метафизических позиций. Она отнюдь не была
следствием столкновения двух тщеславий или двух техник, а про-
сто-напросто двух философий 3.
Итак, история научной мысли учит пас (по крайней мере я
попытаюсь это показать), что:
а) научная мысль никогда не была полностью отделена от
философской мысли;
14
б) великие научные революции всегда определялись ката-
строфой или изменением философских концепций;
в) научная мысль - речь идет о физических науках - разви-
валась не в вакууме; это развитие всегда происходило в рамках
определенных идей, фундаментальных принципов, наделенных
аксиоматической очевидностью, которые, как правило, считались
принадлежащими собственно философии.
Разумеется, из этого отнюдь не следует, что я отвергаю зна-
чение открытия новых фактов, новой техники или, более того, на-
личия автономности или даже внутренней закономерности раз-
вития научной мысли. Но это уже другая история, говорить о ко-
торой сейчас не входит в мои намерения.
Что касается вопроса о том, положительным или отрицатель-
ным было влияние философии на развитие научной мысли, то,
откровенно говоря, этот вопрос либо не имеет большого смысла-
ибо я только что со всей определенностью заявил, что наличие
некоей философской обстановки или среды является необходимым
условием существования самой науки, - либо обладает очень глу-
боким смыслом, ибо приводит нас вновь к проблеме прогресса -
или декаданса - философской мысли как таковой.
Действительно, если мы ответим, что хорошие философии
оказывают положительное влияние, а плохие - менее положи-
тельное, то мы окажемся, так сказать, между Сциллой и Хариб-
дой, ибо в таком случае надо обладать критерием «хорошей» фи-
лософии... Если же, что вполне естественно, судить по конечному
результату, то, как полагает Декарт, в этом случае мы оказы-
ваемся в ситуации порочного круга.
Более того, следует остерегаться слишком поспешных оценок:
то, что вчера представлялось превосходным, сегодня может не
оказаться таковым, и наоборот, то, что вчера было смехотворным,
сегодня может оказаться совсем не таким. История демонстри-
рует достаточно таких поистине ошеломляющих колебаний от од-
ной полярности к другой, и если она никоим образом не обучает
нас «воздержанию от суждений» (?????4), то, вне всякого сомне-
ния, она учит нас осмотрительности.
Мне могут, однако, возразить (прошу прощения, что так дол-
го останавливаюсь на предварительных замечаниях: они представ-
ляются весьма существенными), что даже если я прав, т. е. если
даже сумею доказать - ибо до сих пор я просто утверждал это, -
что развитие научной мысли подвергалось влиянию - и далеко
не тормозящему - со стороны философской мысли, то все равно
это касается только прошлого, но отнюдь не настоящего или бу-
дущего.
Короче говоря, единственный урок истории состоит в том, что
из нее нельзя извлечь никакого урока. Да и вообще, что пред-
ставляет собой эта история, особенно история научной или тех-
нической мысли? Кладбище ошибок, коллекцию чудищ, выбро-
шенных на свалку и пригодных разве что для фабрики вторсырья?
15
«Кладбище забытых теорий» или же главу «Истории человече-
ской глупости»? Такое отношение к прошлому, более характерное
для технарей, чем для великих мыслителей-творцов, признаемся,
вполне нормально, хотя не столь уж неотвратимо и, менее того,
оправданно. Оно вполне нормально для человека, оценивающего
прошлое, давнопрошедшие времена с точки зрения настоящего
или будущего, к которому он устремлен в своей деятельности.
И действительно, обращая вспять течение времени, он сталкива-
ется со старыми теориями в канун их смерти - с одряхлевшими,
высохшими, закостенелыми. Одним словом, перед нами пред-
стает острогротескный образ «той, которая была прекрасной Оль-
мьер», как ее создал О. Роден. Только историк обнаруживает каж-
дую из них в момент ее цветущей молодости, в расцвете красоты;
лишь он, реконструируя развитие науки, схватывает теории прош-
лого при их рождении и видит создающий их порыв творче-
ской мысли.
Итак, обратимся к истории.
Научная революция XVII в., знаменующая собой рождение
новой науки, имеет довольно сложную историю. Но поскольку я
уже писал об этом в ряде работ, могу позволить себе быть крат-
ким. Я считаю, что ей присущи следующие характерные черты:
а) развенчание Космоса, т. е. замена конечного и иерархиче-
ски упорядоченного мира Аристотеля и средних веков бесконеч-
ной Вселенной, связанной в единое целое благодаря идентичности
своих элементов и единообразию своих законов;
б) геометризация пространства, т. е. замещение конкретного
пространства (совокупности «мест») Аристотеля абстрактным
пространством евклидовой геометрии, которое отныне рассматри-
вается как реальное.
Можно было бы добавить - но это, по существу, лишь след-
ствие только что сказанного - замещение концепции движения-
состояния концепцией движения-процесса.
Космологические и физические концепции Аристотеля вызы-
вают, вообще говоря, резко критические отзывы. Это, по-моему,
объясняется главным образом тем, что:
а) современная наука возникла в противовес аристотелевской
науке и в борьбе с ней;
б) в нашем сознании утвердились историческая традиция и
ценностные критерии историков XVIII и XIX вв. Действительно,
этим последним, для которых ньютоновские концепции были не
только истинны, но также очевидны и естественны, сама идея
конечного Космоса казалась смешной и абсурдной. Действитель-
но, как только не насмехались над Аристотелем за то, что тот на-
делял мир определенными размерами; думал, что тела могут
двигаться, даже если их не тянут или толкают внешние силы; ве-
рил, что круговое движение является особо значимым, и потому
называл его естественным движением!
16
Однако сегодня мы знаем - но еще не до конца осознали н
приняли, - что все это не столь уж смешно и что Аристотель был
гораздо более прав, чем сам это осознавал. Прежде всего, круго-
вое движение действительно представляется наиболее распростра-
ненным в мире и особо значимым; все вертится вокруг чего-либо
и обращается вокруг своей оси - галактики и туманности, звезды,
солнца и планеты, атомы и электроны... даже фотоны н те, ка-
жется, не составляют исключения.
Что же касается спонтанного движения тел, то благодаря
Эйнштейну мы знаем теперь, что ^локальная кривизна простран-
ства превосходным образом вполне может вызывать движения
такого рода; точно так же мы знаем (или думаем, что знаем),
что наша Вселенная отнюдь не бесконечна - хотя и не имеет
границ, в противовес тому, что думал Аристотель, - и что вне
этой Вселенной абсолютно ничего нет, так как нет никакого «во-
вне», и что все пространство находится «внутри» («из-внутри»).
Но об этом как раз и говорил Аристотель, который, не имея
в своем распоряжении средств римановой геометрии, ограничи-
вался утверждением, что вне мира нет ничего - ни абсолютной
заполненности, ни пустоты - и что все «места», т. е. все простран-
ство, находятся внутри 5.
Аристотелевская концепция не является концепцией матема-
тической- и в этом ее слабость; в этом также и ее сила: это ме-
тафизическая концепция. Аристотелевский мир не наделен гео-
метрической кривизной, он, если можно так выразиться, искрив-
лен метафизически.
Современные космологи, пытаясь объяснить нам структуру
эйнштейновского или постэйнштейновского мира с его искривлен-
ным и конечным, хотя и безграничным пространством, обычно·
говорят, что все это довольно трудные математические понятия
и что те из нас, кто не имеет необходимого математического обра-
зования, не в состоянии как следует их понять. Конечно, это
верно. В этой связи, однако, достаточно занятным представляется
тот факт, что, когда средневековые философы должны были разъ-
яснять профанам - или своим ученикам - космологию Аристоте-
ля, говорили нечто подобное, а именно: речь идет об очень труд-
ных метафизических понятиях, и те, кто не обладает соответст-
вующим философским образованием и не умеет отвлечься от гео-
метрических представлений, не смогут их понять и продолжают
задавать нелепые вопросы типа: «А что находится вне мира?».
или: «А что будет, если проткнуть палкой самую крайнюю обо-
лочку небесного свода?»
Действительная трудность аристотелевской концепции состоит
в необходимости «вместить» евклидову геометрию внутрь не-
евклидовой Вселенной, в метафизически искривленное и физиче-
ски разнородное пространство. Признаемся, что Аристотель абсо-
лютно не был этим озабочен, ибо геометрия отнюдь не являлась
для него фундаментальной наукой о реальном мире, которая
2 А. Койре 17
жыражала сущность и глуоинное строение последнего; в его гла-
зах геометрия была лишь некоторой абстрактной наукой, неким
вспомогательным средством для физики - истинной науки о
сущем.
Фундамент истинного знания о реальном мире составляет для
него восприятие - а не умозрительные математические построе-
ния; опыт - а не априорное геометрическое рассуждение.
Намного более сложная ситуация предстала между тем перед
Платоном, который предпринял попытку сочетать идею Космоса
с попыткой сконструировать телесный мир становления, движе-
ния и тел, отправляясь от пустоты (????), или чистого, геометри-
зовапного пространства. Выбор между этими двумя концепция-
ми - космического порядка и геометрического пространства - был
неизбежен, хотя он и был произведен лишь позднее, в XVII в.,
когда творцы новой науки, приняв за основу геометризацию про-
странства, вынуждены были отбросить концепцию Космоса.
Представляется совершенно очевидным, что эта революция,
заменившая качественный мир здравого смысла и повседневного
опыта архимедовым миром формообразующей геометрии, не мо-
жет быть объяснена влиянием опыта, более богатого и обширного
ио сравнению с тем опытом, которым располагали древние вооб-
ще и Аристотель в частности.
В самом деле, как уже довольно давно показал П. Таннери,
именно потому, что аристотелевская наука основывалась на чув-
ственном восприятии и была действительно эмпирической, она
гораздо лучше согласовывалась с общепризнанным жизненным
опытом, чем галилеева или декартова наука. В конце концов, тя-
желые тела естественно падают вниз, огонь естественно взмы-
вает вверх, солнце и луна восходят и заходят, а брошенные тела
не сохраняют без конца прямолинейности своего движения...
Инерционное движение не является экспериментальным фактом;
на деле повседневный опыт постоянно ему противоречит.
Что касается пространственной бесконечности, то совершенно
очевидно, что она не может быть объектом опыта. Бесконечность,
как отметил уже Аристотель, не может быть ни задана, ни пре-
одолена. Какой-нибудь миллиард лет ничто в сравнении с вечно-
стью; миры, открывшиеся нам благодаря гигантским телескопам
(даже таким, как Паломарский), в сравнении с пространственной
бесконечностью не больше, чем мир древних греков. А ведь про-
странственная бесконечность является существенным элементом
аксиоматической субструктуры новой науки; она включена в за-
коны движения, в частности закон инерции.
Наконец, что касается «опытных данных», на которые ссыла-
ются основоположники новой науки, и особенно ее историки, то
они ровным счетом ничего не доказывают, потому что:
а) так, как эти опыты были произведены - я показал это в
исследовании, посвященном измерению ускорения в XVII в.6,-
они вовсе не точны;
18
б) для того чтобы они были значимыми, их необходимо бес-
конечно экстраполировать;
в) они якобы должны доказать нам существование некоторого
явления - например, того же инерционною движения, - которое
не только не могло и не сможет наблюдаться, но, более того, само
искомое существование которого в полном и строгом смысле сло-
ва невозможно 7.
Рождение новой науки совпадает с изменением - мутацией -
философской установки, с обращением ценности, придаваемой
теоретическому познанию в сравнении с чувственным опытом,
совпадает с открытием позитивного, характера понятия бесконеч-
ности. Поэтому представляется вполне приемлемым мнение, со-
гласно которому инфинитизация Вселенной - «разрыв круга»,
как говорит Николсон8, или «раскалывание сферы», как я сам
предпочитаю это называть, - стала делом «чистого» философа
Джордано Бруно и на основании научных - эмпирических - до-
водов резко оспаривалась Кеплером.
Вне всякого сомнения, Джордано Бруно не очень уж крупный
философ и слабый ученый, а доводы, приводимые им в пользу бес-
конечности пространства и умозрительной первичности беско-
нечного, не очень убедительны (Бруно не Декарт). Тем не менее·
этот пример не единственный -· их много не только в философии,
но и в чистой науке: вспомним Кеплера, Дальтона или даже Мак-
свелла в качестве примеров того, как ошибочное рассуждение,
основанное на неточной посылке, привело к далеко идущим по-
следствиям.
Революция XVII в., которую я некогда назвал «реваншем
Платона», была на деле следствием некоторого союза. Союза Пла-
тона с Демокритом. Странный союз! Право же, случается в исто-
рии, что Великий Турок вступает в союз с Христианнейшим Ко-
ролем (Людовиком IX) (по принципу: враги наших врагов-наши
друзья) ; или, если обратиться к истории научно-философской
мысли, что может быть нелепее сравнительно недавнего союза
Эйнштейн - Мах?
Демокритовы атомы в платоновском - или евклидовом - про-
странстве: стоит об этом подумать, и отчетливо понимаешь, по-
чему Ньютону понадобился бог для поддержания связи между
составными элементами своей Вселенной. Становится понятным
также и странный характер этой Вселенной - по крайней мере
как мы его понимаем: XIX век слишком свыкся с ним, чтобы
замечать всю его странность. Материальные объекты Вселенной
Ньютона (являющиеся объектами теоретической экстраполяции)
погружены в неотвратимое и непреходящее небытие абсолютного
пространства, являющееся объектом априорного знания, без ма-
лейшего взаимодействия с ним. В равной мере становится понят-
ной строгая импликация этого абсолютного, вернее сказать, этих
абсолютных пространства, времени, движения, полностью позна-
ваемых только чистым мышлением через посредство относитель-
о*
2 19
дых данных - относительных пространства, времени, движения,
которые единственно нам доступны.
Новая наука, наука Ньютона, нерасторжимо связала себя с
концепциями абсолютного пространства, абсолютного времени,
-абсолютного движения. Ньютон - столь же хороший метафи-
зик, сколь хороший физик и математик, - прекрасно созна-
вал это, впрочем, как и его великие ученики Маклорен и Эйлер
и величайший из них - Лаплас: только при наличии этих
оснований его работа «Аксиомы, или Законы движения» (Axiomata,
sive leges motus) имеет значение и даже обретает свой
смысл.
Более того, история дает нам и контрпримеры. Достаточно
вспомнить Гоббса, который отрицал существование отдельного от
тел пространства и поэтому не понял новую галилееву, декартову
концепцию движения. Но может быть, Гоббс - плохой пример?
Он не был силен в математике. Недаром Джон Валлис заметил
однажды, что легче научить говорить глухонемого, чем разъяс-
нить доктору Гоббсу смысл геометрического доказательства. Лейб-
ниц, математический гений которого не уступал никому (nulli
secundus), является более удачным свидетелем. И вот парадок-
сальным образом именно концепция Гоббса послужила моделью
для динамики Лейбница. Дело в том, что Лейбниц, так же как
Гоббс, никогда не допускал существования абсолютного прост-
ранства и потому так никогда и не понял истинного смысла прин-
ципа инерции. Но - не было бы счастья, да несчастье помогло -
как бы иначе смог он прийти к принципу наименьшего действия?
Наконец, можно вспомнить не кого иного, как Эйнштейна: ясно,
что в его физике отрицание абсолютного движения и абсолют-
ного пространства немедленно влечет за собой отрицание прин-
ципа инерции.
Но вернемся к Ньютону. Возможно, говорит он, что в мире не
существует какого-либо тела, действительно находящегося в аб-
солютном покое; более того, если бы оно даже и существовало,
мы не смогли бы отличить его от тела, находящегося в равномер-
ном движении. Точно так же, как мы не можем сейчас и не смо-
жем в будущем (вопреки тому, на что Ньютон, кажется, надеял-
ся) определить абсолютное - равномерное - движение тела, т. е.
его движение по отношению к пространству; мы можем опреде-
,лить только его относительное движение, т. е. его движение по-
отношению к другим телам, причем об абсолютном движении по-
следних - поскольку речь идет не об ускоренном, а о равномер-
ном движении - мы столь же мало знаем, сколь и о движении
первого. Но это отнюдь не противоречит понятиям пространства,
времени, абсолютного движения, а, наоборот, является строгим
следствием самой их структуры. Более того, бесконечно мало
вероятно, чтобы в ньютоновском мире некое тело когда-либо на-
ходилось в состоянии абсолютного покоя; и совсем уже невоз-
можно, чтобы оно когда-либо находилось в состоянии равномер-
20
яого движения. Вместе с тем ньютоновская наука не может не
пользоваться этими понятиями.
В ньютоновском мире и в ньютоновской науке - в противо-
вес тому, что думал о них Кант, который их не понял (но именно
.основанная на таком непонимании кантовская интерпретация
проложила путь новой эпистемологии и метафизике, потенциаль-
яым основаниям новой, не ньютоновской науки). - не условия
познания определяют условия феноменологического бытия объек-
тов этой науки - или сущего (des etants), - но, наоборот, объек-
тивная структура бытия определяет роль и значение наших
познавательных способностей. Или, ^перефразируя старую форму-
лу Платона, можно сказать, что в Ньютоновой науке и в Ньюто-
новом мире не человек, а бог является мерой всех вещей. После-
дователи Ньютона могли позволить себе забыть об этом, полагая,
что больше не нуждаются в гипотезе о боге - этих «строительных
лесах», уже не нужных построенному зданию. Они ошиблись: ли-
шенный своих божественных подпорок, Ньютонов мир оказался
непрочным и неустойчивым - столь же непрочным и неустойчи-
вым, сколь смененный им мир Аристотеля.
Обрисованная в общих чертах интерпретация истории и струк-
туры науки Нового времени пока еще не является общеприня-
той. Хотя, как мне представляется, она находится на пути к это-
му, все же до пункта прибытия дорога предстоит еще неблизкая.
Действительно, наиболее распространенная ныне интерпретация
достаточно отличается от представленной выше и носит зачастую
позитивистский, прагматический характер.
Историки позитивистского направления, характеризуя твор-
чество Галилея или Ньютона, делают упор на экспериментальных,
эмпирических, феноменологических аспектах или сторонах их
учения, на их стремлении не доискиваться причин, а лишь выяв-
лять законы, на отказе от вопроса «почему?» путем замены его
вопросом «как?».
Такая интерпретация не лишена, разумеется, исторических
оснований. Роль эксперимента или, точнее, экспериментирования
е истории науки совершенно очевидна. Труды Гильберта, Гали-
лея, Бойля и т. д. изобилуют восхвалениями экспериментальных
методов, противопоставляемых бесплодию умозрительных спеку-
ляций. Что же касается предпочтения, отдаваемого поискам за-
конов, а не причин, то широко известен замечательный пассаж
Галилеевых «Бесед», где говорится, что было бы бесплодным и
бесполезным занятием обсуждать каузальные теории тяжести,
предлагаемые его предшественниками и современниками, ввиду
того что никто не знает, что такое тяжесть - ибо это только па-
звание, - и что гораздо лучше довольствоваться установлением
математического закона падения.
Всем также известен не менее замечательный пассаж из Нью-
тоновых «Начал», где по поводу все той же тяжести, превратив-
шейся к тому времени во всемирное тяготение, автор говорит, что
21
он «причину... свойств силы тяготения... до сих пор не мог вывести?
из явлений» и что он в этом плане «не измышляет» никаких ги-
потез. И продолжает: «Все же, что не выводится из явлений,
должно называться гипотезою, гипотезам же метафизическим,
механическим, скрытым свойствам не место в экспериментальной
философии.
В такой философии предложения выводятся из явлений и
обобщаются с помощью наведения» 9. Другими словами, устанав-
ливаемые экспериментом отношения посредством индукции
трансформируются в законы.
Так что неудивительно, что для большого числа историков
и философов этот легалистский, феноменистический или, бо-
лее общо, позитивистский аспект науки Нового времени пред-
ставляется выражающим самую ее сущность или по край-
ней мере принадлежность и что они противопоставляют эту
«10 " науку реалистскои 1J и дедуктивной науке средневековья и антич-
ности.
Хотелось бы, однако, выдвинуть следующие возражения про-
тив этой интерпретации.
1. В то время как легалистская тенденция науки Нового вре-
мени несомненна и, более того, оказалась чрезвычайно плодотвор-
ной, позволив ученым XVIII в. посвятить себя математическому
исследованию фундаментальных законов Ньютоновой Вселенной-
исследованию, достигшему своих вершин в замечательных трудах
Лагранжа и Лапласа (хотя, по правде говоря, один из законов, а
именно закон тяготения, они трансформировали в соотношение
причины и силы),-· феноменистический характер »той науки го-
раздо менее очевиден. Действительно, причинно не объясненные-
или необъяснимые - законы устанавливают связь не между
явлениями (?????????), а между мысленными объектами
(?????). Действительно, в качестве соотносящихся (relata) или
Б качестве оснований (fundamenta) устанавливаемых наукой ма-
тематических отношений выступают не объекты нашего повсе-
дневного быта, а абстрактные объекты - частицы и атомы Ньюто-
нова мира.
2. Позитивистские автоинтерпретации и самоограничения на-
уки отнюдь не продукты Нового времени. Они, как установили
уже Скьяпарелли, Дюгем и другие исследователи, почти так же
стары, как и сама наука, и, как и все остальное - или почти как
все остальное, - были придуманы древними греками. Алексан-
дрийские астрономы объясняли, что целью астрономической нау-
ки является не открытие реального механизма движения планет,
который, впрочем, вообще непознаваем, а только лишь спасение
феноменов (?????? ta ?????????): на базе эмпирических наблю-
дений, путем некоторого ловкого математического приема - соче-
тания системы воображаемых окружностей и движений - рас-
считать и предсказать положения планет, которые можно будет
наблюдать.
22
Впрочем, к этой же прагматистской и позитивистской эписте-
мологии прибегнул в 1543 г. Осиандер, чтобы с ее помощью за-
маскировать революционное воздействие творения Коперника.
и именно против такой искажающей позитивистской дезинтер-
иретации столь яростно выступал великий основатель новой
.астрономии Кеплер, который в само название своего выдающегося
труда о планете Марс включил слово????????????11, так же
*ак Галилей и даже Ньютон, который вопреки своему знамени-
тому «гипотез не измышляю»12 построил в «Математических на-
чалах натуральной философии» не только реалистическую, но
даже каузальную науку.
Несмотря на отказ - временный или даже окончательный 13 -
ют поиска механизма, производящего притяжение, а также несмот-
ря на отрицание физической реальности действия на расстоянии,
Ньютон тем не менее считал притяжение реальной - трансфизи-
ческой - силой, на которой основана «математическая сила» его
конструкции. Предком позитивистской (физической) науки яв-
ляется не Ньютон, а Мальбранш.
Действительно, отказ Ньютона от физического объяснения
притяжения, так что это последнее полагается неким трансфизи-
ческим действием, лишен смысла с позитивистской точки зрения.
Согласно последней, мгновенное дальнодействие, как некогда объ-
яснил Э. Мах, а недавно - П. Бриджмен, вовсе не заслуживает
осуждения: требовать временной или пространственной непрерыв-
ности - значит связывать себя предрассудком.
Наоборот, как для Ньютона, так и для лучших его последова-
телей действие на расстоянии через пустоту всегда было чем-то
еевозможным и, следовательно, недопустимым. Именно это убеж-
дение, которое, как я только что указал, могло опираться на авто-
ритет самого Ньютона, сознательно вдохновляло творчество
Эйлера, Фарадея, Максвелла и, наконец, Эйнштейна.
Как мы видим, не позитивистская установка, а совсем проти-
воположное ей новое ключевое научное понятие математического
реализма, фундаментальное значение которого прекрасно показал
Эйнштейн, лежит в основании физики поля.
Итак, мне представляется правомерным сделать, хотя бы в
первом приближении, два вывода из уроков, преподанных нам
историей.
1. Позитивистский отказ - уступка - является лишь этапом
временного отступления. И хотя человеческий разум в своем
стремлении к знанию периодически отступает на эту позицию,
он никогда не считает ее - по крайней мере до сих пор так бы-
ло решительной и окончательной. Рано или поздно он переста-
вал ставить себе в заслугу эту ситуацию. Рано или поздно он
возвращается к своей задаче и вновь устремляется на поиски
бесполезного или невозможного решения проблем, которые объяв-
ляли лишенными всякого смысла, пытаясь найти причинное и
реальное объяснение установленных и принятых им законов.
23
2. Философская установка, которая в конечном счете оказы-
вается правильной, - это не концепция позитивистского или праг-
матистского эмпиризма, а, наоборот, концепция математического
реализма; короче говоря, не концепция Бэкона или Конта, а кон-
цепция Декарта, Галилея и Платона.
Думаю, что, располагай я временем, я мог бы привести совер-
шенно сходные примеры из других областей науки. Можно было·
бы, например, проследить за ходом развития термодинамики пос-
ле Карло и Фурье (как известно, именно лекции Фурье вдохно-
вили Огюста Конта на создание его системы) и увидеть, чем она
стала в руках Максвелла, Больцмана и Гиббса, не забывая о ре-
акции Дюгема, полное фиаско которой столь же показательно.
Мы могли бы проследить за эволюцией химии, которая, не-
смотря на - вполне «резонную» - оппозицию многих великих хи-
миков, заменила закон кратных отношений лежащей в глубинной
основе атомистической и структурной концепцией действительно-
сти и тем самым нашла истинное объяснение этого закона.
Мы могли бы проанализировать историю периодической си-
стемы, которую недавно мой друг и коллега Г. Башляр предста-
вил нам в качестве образца «целостного плюрализма», и просле-
дить, чем эта система стала в руках Резерфорда, Мосли и Нильса
Бора.
Или возьмем, к примеру, историю принципов сохранения",
принципов, если угодно, метафизических, для подтверждения
своей истинности требующих постулирования, время от времени,
существования неких гипотетических объектов - например, ней-
трино, - к моменту постулирования еще не наблюденных (или
даже вообще ненаблюдаемых), с одной-единственной целью: со-
хранить в силе действенность этих принципов.
Я думаю, что мы пришли бы к совершенно аналогичным вы-
водам, если бы проанализировали историю научной революции
нашего времени (мне кажется, что для этого уже открывается
возможность).
Вне всякого сомнения, именно философские размышления
вдохновляли Эйнштейна в его творчестве, так что о нем, как и о
Ньютоне, можно сказать, что он в такой же степени философ, в
какой и физик. Совершенно ясно, что в основе его решительного
и даже страстного отрицания абсолютного пространства, абсо-
лютного времени и абсолютного движения (отрицания, в некото-
ром смысле являющегося продолжением того, что Гюйгенс и?
Лейбниц некогда противопоставляли этим же понятиям) лежит
некоторый метафизический принцип.
Но это отнюдь не означает, что абсолюты как таковые полно-
стью упразднены. В мире Эйнштейна и в эйнштейновской теории
имеются абсолюты (которые мы скромно именуем инвариантами
или константами и которые заставили бы содрогнуться от ужаса
любого ньютонианца, услышь он о них), такие, например, как
скорость света или полная энергия Вселенной, но только это абсо-
24
люты, не вытекающие непосредственно из самой природы вещей.
Зато абсолютное пространство и абсолютное время, принятые
Ньютоном без колебаний (так как бог служил им основанием и
опорой), представились Эйнштейну ничего не значащими фанто-
мами совсем не потому - как иногда говорят, - что они не ориен-
тированы на человека (интерпретация в духе Канта представля-
ется мне столь же ложной, сколь и позитивистская), а потому,
что они суть не что иное, как некие пустые вместилища, безо
всякой связи с тем, что содержится внутри. Для Эйнштейна, как
и для Аристотеля, время и пространство находятся во Вселенной,
.а не Вселенная «находится во» времени и пространстве. Посколь-
ку не существует непосредственного физического действия на рас-
стоянии (как не существует и бога, способного заменить это от-
сутствие), то время связано с пространством и движение оказы-
вает воздействие на движущиеся тела. Но теперь уже ни бог, ни
человек не выступают в качестве меры всех вещей как таковых:
такой мерой отныне становится сама природа.
Вот почему теория относительности - столь неудачно назван-
лая - поистине утверждает абсолютную значимость законов при-
роды, которые должны формулироваться таким образом, чтобы
«5ыть познаваемыми и верными для всякого познающего субъек-
та, - субъекта, разумеется, конечного и имманентного миру, а пе
трансцендентного субъекта, каким является ньютоновский бог.
К сожалению, у меня нет возможности развить здесь некото-
рые из сделанных в отношении Эйнштейна замечаний. Но все же
я считаю, что сказанного достаточно, чтобы показать абсолютную
неадекватность распространенной позитивистской интерпретации
«го творчества и заставить почувствовать глубокий смысл его ре-
шительной оппозиции индетерминизму квантовой физики. И речь
здесь идет отнюдь не о каких-то личных предпочтениях или при-
вычках мышления: налицо противостоящие друг другу философии.
Вот почему сегодня, как и во времена Декарта, книга физики от-
крывается философским трактатом.
Ибо философия - быть может, и не та, которой обучают ныне
на философских факультетах, но так же было во времена Галилея
и Декарта, - вновь становится корнем дерева, стволом которого
является физика, а плодом - механика.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В основу статьи положен текст речи, произнесенной А. Койре на
съезде Американской ассоциации содействия прогрессу пауки, состоявшем-
*я в Бостоне в 1954 г. Филип Франк, о выступлении которого говорит
А. Койре, был на этом съезде в числе докладчиков. Перевод сделай по:
Здоуге A. De linfluence des conceptions philosophiques sur levolution des
tneones scientifiques. - In: K o y r e A. Etudes dhistoire de la pensee philosopinque.
Paris. Armand Colin. 1961, p. 231-246. - Прим, перев.
з Поэтому Бэкон отвергает теорию Коперника.
т,ч тт
и.°ДР°бнее об этом см.: K o y r e A. From the Closed World to the Infinite
Umverse. Baltimore, 1957.
25
4 ????? (греч.) - одно из центральных понятий феноменологии Э. Гус-
серля. Подробнее см., например, реферативный сборник «Философия э! Гус-
серля и ее критика». М., 1983, в котором наряду с аналитической статьей со-
держатся рефераты десяти основных работ философа -Прим. перев 5 См.: K o y r e A. Le vide et lespace infini au XIVe siecle. - In: Archivesd
histoire doctrinale et litteraire du moyen age, 1949.
6 См.: Koyre A. An experiment in measurement. - In: American Philosophical
Society Proceedings, 1953.
7 По определению идеализованного физического объекта. - Прим.
перев.
8 См.: Nicholson M. The breaking of the circle. Evanston, 1950.-Cp:
Коуre A. From the Closed World...
9 Ньютон И. Математические начала натуральной философии. - В:
Известия Николаевской морской академии, вып. V. Петроград, 1916, с. 591-
10 Имеется в виду противостоявший номинализму средневековый реа-
лизм, сторонники которого заявляли о реальном существовании универса-
лий, предшествующем существованию единичных вещей. - Прим. перев. 11 «Причинность» (греч.). Astronomie nova ???????????? sive Physica
Coelestis, tradita Commentariis de motibus stellae Martis, 1609.
12 Ср.: Koyre A. Hypothese et experience chez Newton. - In: Bulletin
de la Societe francaise de Philosophie, 1956. Ср.: C o h e n I B. Newton and
Franklin. Philadelphia, 1956.
13 Окончательный - поскольку ищется механическое объяснение при-
тяжения; временный - поскольку оно могло бы быть сведено к поперемен-
ному действию немеханических (электрических) сил притяжения и оттал-
кивания.

Первая четверть прошлого столетия стала периодом активной творческой деятельности целой плеяды отечественных философов. Среди них -- Н. А. Бердяев (1874--1948 гг.), С. Н. Булгаков (1871--1944 гг.), П. А. Флоренский (1882--1937 гг.), Г. Г. Шпет (1879--1937 гг.). Оформились различные философские течения (многие из них уходили своими корнями в предшествующий период): материалистическая марксистская философия, религиозный экзистенциализм, русский космизм и др. В центре внимания многих мыслителей по-прежнему оставался вопрос о цивилизационной принадлежности России. Остановимся более обстоятельно на одном из течений -- евразийстве, идеи которого некоторые современные философы считают созвучными нашему времени. Евразийская доктрина начала 20-х гг. XX в. утверждала: Россия есть Евразия, третий, срединный материк, это особый исторический и этнографический мир. Эпоха господства Запада должна смениться временем лидерства Евразии. Язычество рядом сторонников этого направления рассматривалось как потенциально более близкое православию, чем другие христианские исповедания. В антизападных настроениях евразийцев можно увидеть влияние идей славянофильства. Многие русские философы критически отнеслись к новому течению, отвергая не только философско-исторические, но и политические позиции евразийцев, принимавших идею неограниченной власти одной строго дисциплинированной и идейно монолитной партии. Антизападные настроения сближали евразийцев со славянофилами, однако критики евразийства считали это сходство чисто внешним. Новая идеология расценивалась как шаг назад: церковный и вселенский тип русской идеи подменялся борьбой за преобладание определенного «культурного типа» общества.

Н. А. Бердяев отмечал, что политические взгляды евразийцев привели их к «своеобразной утопии идеальной диктатуры». Сам философ, как и его предшественник В. Соловьев, исходил из промежуточного положения России между Западом и Востоком. Однако не гармоническое соединение различных начал видел Бердяев в российском обществе. Напротив, Россия стала ареной «столкновения и противоборства восточных и западных элементов». Это противоборство проявляется в «поляризации русской души», в культурном расколе общества (традиционная культура низших классов и европейская -- высших слоев), в колебаниях внутренней политики (периоды реформ почти всегда сменяются реакцией и застоем), в противоречиях внешней политики (от союза с Западом до противостояния ему). «Историческая судьба русского народа, -- писал Бердяев, -- была несчастной и страдальческой, и развивался он катастрофическим темпом, через прерывистость и изменение типа цивилизации». В советский период в социальной философии и исторической науке утвердился в достаточно догматическом виде марксистский формационный подход. В учебниках и научных изданиях проводилась мысль о том, что наше общество, как и другие страны и народы, движется по определенным ступеням общественного прогресса, одна формация сменяется другой -- более развитой. С этих позиций противопоставление нашей страны какой-либо другой группе стран беспочвенно, поскольку все в конечном счете идут одной исторической дорогой (при этом определенная специфика, присущая стране или региону, не отрицалась). Главное отличие нашего государства, по мнению советских исследователей, состояло в том, что оно уже поднялось на новую, более высокую ступень развития (другим еще только предстояло это восхождение) и своим созидательным трудом прокладывает дорогу в будущее всему человечеству. Ликвидация на рубеже 80--90-х гг. XX в. марксистского идеологического монополизма в отечественном обществознании, восстановление плюрализма подходов и оценок привели к критике формационной модели общества и усилению внимания к цивилизационному подходу, предполагающему большее внимание к анализу проявлений особенного, прежде всего в культурно-духовной сфере. Вновь возникли споры о цивилизационной принадлежности России. Одни исследователи считают, что Россия и сегодня должна быть отнесена к группе стран с преобладанием традиционных ценностей. Подтверждением этого служат: высокая степень централизации государственной власти; более низкий, в сравнении со странами Запада, уровень экономического развития; отсутствие надежных гарантий основных прав и свобод личности, в том числе и права частной собственности; приоритет государственных и общественных ценностей над личными; отсутствие зрелого гражданского общества.

Другие полагают, что Россия представляет собой вариант западной (индустриальной) цивилизации «догоняющего» типа. Они ссылаются, в частности, на определяющую роль промышленного производства в экономике страны, высокий уровень образованности населения, ценность в обществе науки и научного знания. Немало и тех, кто отстаивает несводимость российского общества к какому-либо цивилизационному типу развития. Это диктует особый, третий путь дальнейшего развития. Поэт В. Я. Брюсов писал:

Не надо несбыточных грез, Не надо красивых утопий. Мы снова решаем вопрос, Кто мы в этой старой Европе?

Прошли многие десятилетия с того момента, когда родились эти строки. Однако мы снова решаем тот же самый вопрос. Основные понятия: цивилизационный подход, культурный раскол, цивилизация догоняющего типа, всеединство. Термины: деизм, культурный тип.

Проверьте себя

1) Чем характеризовалась русская философская мысль XI--XVIII вв.? 2) Какое место занимала философия в первых учебных заведениях России? 3) Охарактеризуйте философские взгляды П. Чаадаева на роль России в мировом культурно-историческом процессе. Покажите их трансформацию. 4) Раскройте философский смысл спора западников и славянофилов. 5) Каким видел общественно-исторический процесс В. Соловьев? 6) Что отличало взгляды евразийцев на путь исторического развития России? 7) Как оценивал роль и место России в мировом культурно-историческом развитии Н. Бердяев? 8) Чем характеризуются современные философские взгляды на проблему цивилизационной принадлежности России?

Подумайте, обсудите, сделайте

1. А. Кантемир выделял в философии четыре части: словесницу (логику), естественницу (физику), преемственность (метафизику, знание о сверхъестественном), этику (нравственность). Как в этом подходе отразились представления о философии эпохи раннего Нового времени? Рассуждая с позиций сегодняшнего дня, что из названного вы бы оставили в составе философии, а что исключили? Почему? 2. Выстраивая свою философскую концепцию природы, М. Ломоносов в качестве первокирпичиков мироздания рассматривал «нечувствительные частицы», существующие в двух формах: элементах -- мельчайших неделимых первочастицах и корпускулах -- ассоциациях (соединениях) элементарных частиц. При этом ученый подчеркивал, что, хотя элементы и корпускулы недоступны зрению, они существуют реально и вполне познаваемы. Можно ли эти представления считать предвосхищением открытия в последующие столетия атома и молекулы? Обоснуйте свой вывод, привлекая знания, полученные на уроках физики и химии. 3. Прочитайте два фрагмента, принадлежащие перу известных философов и публицистов XIX в. «Почти каждый из европейцев всегда готов, с гордостью ударяя себя по сердцу, говорить себе и другим, что совесть его вполне спокойна, что он совершенно чист перед Богом и людьми, что он одного только просит у Бога, чтобы другие люди все были на него похожи... Русский человек, напротив того, всегда живо чувствует свои недостатки и, чем выше восходит по лестнице нравственного развития, тем более требует от себя и потому тем менее бывает собой доволен». «Чрезмерным развитием личной энергии, железною стойкостью лица, его стремлением к свободе, его щепетильным и ревностным охранением своих прав мы, кажется, никогда не имели повода похвалиться... В нас аппетиты бывают развиты до болезненности, но нет ни охоты, ни способности трудиться, с целью удовлетворить их, бороться с препятствиями, отстаивать себя и свою мысль... Мы вечно фантазируем, вечно отдаемся первой случайной прихоти.

Мы жалуемся на обстановку, на злую судьбу, на всеобщее равнодушие и безучастие ко всякому доброму и полезному делу». Определите, сторонником какого из направлений -- западничества или славянофильства -- является каждый из авторов. Обоснуйте свои выводы. 4. Нередко бывало, что философия и занятия ею рассматривались властями как источник излишнего вольнодумства, расшатывающего устои государственности и нравственности. Какие примеры притеснений и гонений на неугодных мыслителей содержатся в этом параграфе? Приведите, опираясь на знания из курса истории, другие примеры из этого ряда. 5. Современный российский философ пишет, что вопрос об этой идее, выдвинутой в 20-е гг. минувшего века, «требует специального рассмотрения, возрождения ее в новом качестве с ясным пониманием тех стабилизирующих возможностей, которые в ней содержатся... Огромная роль должна быть уделена проникновению русской и исламской культур. Заметим, что нам легче находить общий язык с традиционным исламом, чем с «латинским христианством». О какой идее идет речь? Разделяете ли вы последний тезис автора?

Поработайте с источником

Прочитайте отрывок из книги философа Н. О. Лосского (1870--1965 гг.) «История русской философии».

Свобода политическая и свобода духовная

Соборность означает сочетание единства и свободы многих лиц на основе их общей любви к Богу и всем абсолютным ценностям. Легко видеть, что принцип соборности имеет большое значение не только для церковной жизни, но и для разрешения многих вопросов в духе синтеза индивидуализма и универсализма. Многие русские философы уже начали применять принцип соборности при рассмотрении разнообразных вопросов духовной и общественной жизни... Многие русские религиозные философы интересуются вопросом о сущности исторического процесса. Они подвергают критике позитивистские теории и указывают на невозможность осуществления совершенного общественного строя в условиях земного существования. Всякий общественный строй осуществляет лишь частичные улучшения и в то же время содержит новые недостатки и возможности для злоупотреблений. Печальный опыт истории показывает, что весь исторический процесс сводится лишь к подготовлению человечества к переходу от истории к мета-истории, т. е. «грядущей жизни» в Царстве Божием. Существенным условием совершенства в том царстве является преображение души и тела или обожествление милостью Божией... Диалектический материализм -- это единственная философия, которая разрешена в СССР.

Как только Россия освободится от коммунистической диктатуры и получит свободу мысли, то в ней, как и в любой другой свободной и цивилизованной стране, возникнут многочисленные различные философские школы. Русская философия содержит много ценных идей не только в области религии, но и в области гносеологии, метафизики и этики. Знакомство с этими идеями будет полезно для общечеловеческой культуры. Вопросы и задания: 1) Как философ трактует понятие соборности? 2) Почему русские религиозные философы отрицают возможность создания идеального общественного строя? 3) Как Н. О. Лосский оценивает значение русской философии для мировой культуры?

§ 5--6. Деятельность в социально-гуманитарной сфере и профессиональный выбор

Вспомните:

какие крупные общественные разделения труда происходили в истории человечества? Когда и почему появился рынок труда? Каковы его особенности? Какие профессии социально-гуманитарного профиля вам известны?

Немногим более полутора лет отделяют вас от окончания школы. Многие из вас уже примерно представляют, в каком вузе, лицее, колледже они продолжат образование, кто-то еще колеблется, а у кого-то выбор был сделан давно и часть пути уже пройдена. Но и им полезно еще раз поразмышлять над тем, какие профессиональные возможности открывает профильная социально-гуманитарная подготовка, какие проблемы могут возникнуть в будущей профессиональной деятельности.