Митрополит истринский арсений расписание богослужений. Митрополит арсений истринский, биография

Митрополи́т Арсе́ний (в миру Авксентий Георгиевич Стадни́цкий) - епископ Русской Православной Церкви, митрополит Ташкентский и Туркестанский (1933—1936), ранее в течение долгого времени был правящим епископом Новгородской епархии.

Родился в селе Комарово Хотинского уезда Кишиневской губернии в семье сельского священника. Родом был молдаванин.

В 1880 году окончил Кишиневскую духовную семинарию и был назначен учителем Единецкого духовного училища.

Высшее образование получил в Киевской духовной академии, которую окончил в 1885 году со степенью кандидата богословия и со званием магистранта.

В 1885 году дважды посетил Афон. Впечатления о своих поездках он изложил в «Дневнике студента - паломника на Афон», изданном в «Трудах Киевской духовной академии» (№ 6-8, 1886 г.). Впоследствии «Дневник» был издан отдельной книгой и удостоен Макарьевской премии.

По окончании академии назначен в Кишиневскую духовную семинарию преподавателем греческого языка, затем - церковного пения (он считался одним из лучших его знатоков) и (бесплатно) гражданской истории.

В 1887-1895 годах был редактором «Кишиневских епархиальных ведомостей». Проф. И. В. Корсунский впоследствии писал, что А. Стадницкий «был не только редактором епархиальной газеты, но и самым деятельным и плодовитым сотрудником ее».

В 1887 и 1891 годах участвовал в работе Всероссийских миссионерских съездов в Москве. Свои впечатления об этих съездах он изложил в статье «Деятельность первого и второго миссионерского съезда в Москве», которая опубликована им в «Кишиневских епархиальных ведомостях». В Кишиневской епархии являлся членом комитета по наблюдению за деятельностью миссионеров.

В 1895 году за свою диссертацию на тему: "Гавриил Бонуласк-Бодони, экзарх Молдовлахийский и митрополит Кишиневский", утвержден в степени магистра богословия.

В этом же 1895 году назначен инспектором Новгородской духовной семинарии и, по принятии монашества 30 декабря, рукоположен 31 декабря во иеродиакона.

1 января 1896 года рукоположен во иеромонаха и определен на должность инспектора Новгородской духовной семинарии, а затем определен ректором той же семинарии с возведением в сан архимандрита и настоятеля монастыря св. Антония Римлянина в Новгороде.

10 января 1897 года назначен инспектором Московской духовной академии и исправляющим должность ординарного профессора по кафедре Библейской истории.

28 февраля 1899 года хиротонисан во епископа Волоколамского, третьего викария Московской митрополии, с оставлением в должности ректора академии. Хиротония состоялась в Московском кафедральном соборе Христа Спасителя.

В 1900 году он в числе профессоров и студентов Московской духовной академии совершил паломничество в Святую Землю. Итогом путешествия стала книга "В стране священных воспоминаний", редактированная и изданная им самим. В книге 60 фотографий, большую часть которых сделал Арсений.

В феврале 1902 года присутствует при пострижении в монашество студента духовной академии Сергея Симанского, в иночестве Алексия - будущего патриарха. В пещерном храме Гефсиманского скита он произносит по этому случаю "Слово". Арсений всю жизнь был духовным руководителем Алексия.

В 1903 году переведен на самостоятельную кафедру во Псков. Почти 7 лет он управлял Псковской епархией, сделав для Пскова немало доброго и полезного. В числе главных дел: создание школы псаломщиков и церковного музея и при нем - историко-археологического комитета.

В 1904 году защитил диссертацию на степень доктора богословия на тему: "Исследования и монографии по истории Молдавской Церкви". Часть 1-я. "История Молдавской епархии и их святителей со времени основания государства и до наших дней" и утвержден в степени доктора Церковной истории.

Обширная педагогическая опытность епископа Арсения и выдающиеся труды его в этой области, привлекли к нему внимание Святейшего Синода и он был приглашен в 1905 году на пост члена Учебного Комитета при Святейшем Синоде, где и проявил свои блестящие способности руководителя церковным просвещением в России.

В 1906 году назначен председателем Синодального Учебного Комитета. В этом же году был назначен членом Предсоборного Присутствия и состоял в нем председателем 5-го отдела о реформе церковно-учебных заведений.

В 1907 году возведен в сан архиепископа и в этом же году был избран членом Государственного Совета от монашествующего духовенства. Будучи архиепископом Псковским и Порховским, архиепископ Арсений в 1909-1910 годах был утвержден в звании почетного члена Казанской духовной академии во внимание к его ученым трудам и плодотворной архипастырской деятельности.

В 1912 году председательствовал на Московском противоалкогольном съезде.

В 1913 году в Новгороде открылось по инициативе архиепископа Арсения церковно-археологическое общество.

Осенью 1917 года на Всероссийском Поместном Соборе был один из трех кандидатов в патриархи, вместе с владыками святителем Тихоном Московским и Антонием Харьковским. В то время народная молва оценила его как "самого строгого" из архиереев Русской Церкви - в отличии от "самого умного" Антония и "самого доброго" Тихона. По свидетельству мит-рополита Евлогия (Георгиевского), архиепископ Арсений "возможности стать Патриархом ужасался и только и молил Бога, чтобы "чаша сия миновала его".

Был арестован в ноябре 1919 года в Москве. Затем арест последовал в Новгороде, где он находился под надзором власти, - в 1920 году. В 1922 году митрополит Арсений был привлечен к суду вместе с патриархом Тихоном по ложному обвинению в сопротивлении изъятию церковных ценностей. Почти год находился в заключении. Владыке пришлось пережить убийства своего викария епископа Варсонофия (Лебедева) и многих священнослужителей, вскрытие мощей, изъятие церковного имущества и ценностей в Новгороде.

Выйдя из тюрьмы 10 января 1924 года, уже через 5 дней был вновь арестован и заключен в Бутырскую тюрьму в Москве.

В это время он был лишен возможности принимать активное участие в управлении Русской Православной , а также управлять своей Новгородской епархией. 11 августа 1933 года он был уже формально освобожден от управления Новгородской епархией и назначен митрополитом Ташкентским.

Некоторое время занимал двойственную позицию по отношению к административной деятельности митрополита Сергия, но в 1927 году стал постоянным членом временного патриаршего Синода (хотя участия в нем не принимал).

По оценке помещенной в жизнеописании составленном митрополитом Мануилом (Лемешевским), митрополит Арсений был человек тяжелого характера, но справедливый и прямой. Уставщик церковной службы и пения. Формалист. Священников, имевших камилавки, но приезжающих без камилавок, не допускал к себе на прием, пока они не привезут свою камилавку, хотя бы надо было обратно ехать за 150 км. Митрополит Арсений был известный духовный писатель и выдающийся оратор политический (в Государственном Совете) и блестящий проповедник. Неутомимый исследователь в области местной церковной старины и автор многочисленных богословских трудов. Его выступления в Святейшем Синоде, Государственном Совете и в общественных церковных собраниях считались блестящими, как образцы выдающейся импровизации. Владел сильным голосом - басом.

Святитель , чьим духовным наставником он был и на чьих руках умер в ташкетской больнице, так отозвался на Арсения: "Вы лучше меня знаете, как безмерна эта утрата для Церкви русской, и довольно мне сообщить только событие, низко опустить голову и снова лить слезы".

) родился 12 марта (по старому стилю) 1879 года в селе Петровском Верейского уезда (ныне Нарофомннский район; Московской области). Его отец. Василий Федорович Крылов, был псаломщиком при церкви села Петровского. В их семье, кроме Алексея, были брат Виссарион и три сестры: Елизавета Вера и Зинаида. Брат впоследствии работал в Московской Патриархии. Алексей Васильевич свое первоначальное образование получил г. Москве, в Донском духовном училище. Окончив его в 1895 году, был переведен в Московскую духовную семинарию. Затем был учителем при Покровской монастырской церковноприходской школе Москвы. Одновременно Алексей становится псаломщиком в одном, из московских храмов.
В 1908 году А.В.Крылов поступил на экономическое отделение Московского коммерческого института, окончив который получил звание кандидата экономических наук. Затем экстерном держал экзамен на юридическом факультете Московского университета и получил диплом об окончании курса со званием кандидата прав. В 1914 году А. В Крылов зачислен помощником присяжного поверенного Окружной судебной палаты.
С 1918 по 1944 год он работает в различных государственных учреждениях. Сначала поступает старшим ревизором Московского отделения Государственного контроля (впоследствии РКИ -рабоче-крестьянская инспекция). В 1923 году переходит в Наркомерин РСФСР консультантом по гербовому сбору. С 1930 года – юрисконсульт в Центральном научно-исследовательском институте машиностроения, а потом несколько лет занимает ту же должность в Главкинопрокате. Во время воины работает юрисконсультом на копировальной фабрике «Мосфильм», после чего - в тресте местной промышленности Ленинградского района и на заводе во Всехсвятском.
Затем для Алексея Васильевича начинается новая жизнь, посвященная служению Богу и Святой Церкви. Он всегда был глубоко верующим человеком, часто посещал храмы, особенно Богоявленский Патриарший собор. 16 января 1944 год;, он рукополагается во диакона, а через два дня - во священника. Служит отец Алексий в Богоявленском Патриаршем соборе, а затем его переводят в храм Рождества Пресвятой Богородицы во Владыкине.
В 1945 году овдовевший к тому времени отец Алексий Крылов принимает монашество с именем Арсений, в честь святителя Арсения - епископа Тверского (†1409). В августе того же гола он был хиротонисан во епископа с назначением управляющим Калининской и Великолукской епархиями. Хиротонию совершали Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий I, архиепископ Алма-Атинский и Казахстанский Николай и епископ Тульский и Белевский Виталий.
В Калинине (Твери) владыка Арсений служит в храме часто, даже и в небольшие праздники. На всенощном бдении постоянно читает акафисты. В Троицком соборе, именуемом Белой Троицей, устанавливает совершать литию на всенощных под воскресные дни. После каждого богослужения благословляет весь народ, находящийся в храме. Объезжает епархию, служит во многих храмах, старается найти священников туда, где их не хватает.
Народ тянется к нему. Своим простым словом, часто апологетическим, владыка призывает паству на путь спасения. В то непростое для Церкви время он приглашает на служение в алтарь местных молодых людей и москвичей, даже мальчиков, несмотря на то, что существует запрещение властей вводить в алтарь ранее 18 лет. Владыка уделяет много внимания хору, выписывает ноты, приглашает певчих из Москвы. Привлекая молодежь в храм, он принимает всех у себя и сам не гнушается зайти к прихожанам и разделить с ними скудную послевоенную трапезу. В то время при храме и епархии не было служебных домов. Владыка жил на частной квартире, куда после вечерних богослужений его провожали верующие. Владыка всегда ходил пешком, неторопливо, по пути интересуясь нуждами и жизнью пасомых, утешая скорбящих. Когда одна из его чад уезжала по распределению на Урал, владыка благословил ее своим личным Евангелием, в котором были подчеркнуты наиболее важные события. И на большом расстоянии чувствовалась его духовная поддержка и забота.
Во время и после войны стали открываться церкви. Часто в беседах и проповедях владыка рассказывал об открытии храма в Осташкове. До войны в этом бывшем соборе женского монастыря находился антирелигиозный музей, где хранились святые мощи преподобного Нила Столобенского. Музей со всеми экспонатами перевезли в другое место. А когда храм был открыт, среди мусора, оставшегося от музея, нашли святые мощи преподобного Нила. Таким образом их обрели и. конечно, оставили в действующем храме. Владыка всегда подчеркивал, что Господь устроил так.
На служение в Осташков владыка назначает архимандрита Стефана (Светозароеа), эмигранта, прибывшего из Франции. Архимандрит сделал для мощей раку, подобно раке преподобного Никона Радонежского. В настоящее время святые мощи находятся во вновь открытой Ниловой пустыни на острове озера Селигер.
Народ все больше и больше идет в храмы, но не дремлет и антирелигиозная пропаганда. Особенно рьяно вредит уполномоченный Хевронов. придумывая различные способы, чтобы помешать спасительной жизни епархии. Он однажды он вызывает владыку Арсения, советуя ему, например, почаще приглашать к себе архимандрита Стефана, чтобы выяснить отношение его к советской действительности. Владыка наотрез отказывается от этого предложения. Местные власти начинают усердную борьбу с ним. Распускают разные сплетни, пишут «жалобы», обкладывают священников и особенно владыку Арсения непомерным налогом. Его обвиняют во взимании платы за каждую службу в соборе, особенно на приходах епархии. Как юрист он старается доказать всю нелепость обвинения, обращаясь к местным властям в Калинине, а затем и в центральные органы в Москву. Его приписка о том, что законы у нас в СССР хороши, как в древнем Риме, но исполнители их не те что должны быть, расценивается как дерзость, и от Патриархии требуют его перевода.
В марте 1950 года епископа Арсения переводят в Башкирию, где он становится епископом Уфимским и Башкирским. В Уфе он продолжает также часто совершать богослужения, освящает по всей Башкирии новые храмы. В Уфе тогда было четыре храма: небольшой деревянный собор в честь преподобного Сергия Радонежского. Крестовоздвиженский у вокзала, Всех Скорбящих Радости на кладбище, а позднее при участии в этом деле владыки Арсения был открыт Покровский храм.
Епархиальное управление и покои владыки находились рядом с собором в небольшом деревянном домике. Владыке часто пешочком шел в храм, если даже не служил, стоял до конца службу, а потом уже принимал посетителей. После смерти архиепископа Куйбышевского Алексия владыке Арсению было поручено временно управлять также Куйбышевской епархией, и он не один раз ездил из Уфы в Куйбышев для служения и решения разных дел.
В ноябре 1953 года владыку назначают в древний русский город Чернигов, нотам он пробыл всего год. Оттуда одной из духовных своих чад он писал, что язык украинский ему непонятен, отношение секретаря епархии, а также самого митрополита Киевского Иоанна недружелюбно. Летом 1954 года в связи с ухудшением здоровья владыка был уволен на покой, а в ноябре 1954 годе ему уже определено быть епископом Костромским и Галичским. С новой энергией взялся он за служение Богу и людям. Местные власти, а особенно уполномоченный М.Галкин, с первых дней его архипастырского служения стали мешать владыке.
В Государственном архиве Костромской области хранится фонд уполномоченного по делам религии, переданный на хранение несколько лет тому назад. Немалый интерес для исследователей положения Церкви в советском государстве представляют информационные отчеты, докладные Костромского уполномоченного в вышестоящие инстанции под грифом «секретно». Так, в отчете за 1955 год (ГАКО, фонд 2102. опись 5, ед.хр. 20) областной уполномоченный М.Галкин докладывал в Москву Председателю совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР Г.Г.Карпову, что, будучи у него на приеме 8 февраля 1955 года, епископ Арсений высказал пожелание, «чтобы крестные ходы вокруг каждой церкви духовенство и верующие имели право устраивать в течение всей пасхальной недели и в каждый престольный праздник данной церкви, что такой порядок якобы существует в Калининской области и в Башкирской АССР, где он ранее управлял епархиями. Исходя из того, что такой порядок устройства крестных ходов может сильно помешать выполнению прихожанами гражданских обязанностей, особенно в период полевых работ, я епископу Арсению не дал согласия отменять существующий порядок об устройстве крестных ходов вокруг церкви...» Таким образом, уполномоченный нарушил существовавшее законодательство, ибо процессии в пределах церковной ограды разрешались. В отношении практической деятельности областной уполномоченный в том же отчете сообщал: «8 февраля епископ Арсений, будучи у меня на приеме, во-первых, информировал меня о том, что обязал настоятелей крещение производить и вне церкви, то есть на дому...» То, что не запрещалось законом, запрещалось уполномоченным. Однако во время возглавления епископом Арсением Костромской кафедры благодаря его смелости, а также юридическому образованию удавалось весьма успешно противодействовать противозаконным актам властей. Событие, произошедшее 15 мая 1956 года, заставило уполномоченного обратиться со специальным сообщением к Председателю совета по делам РПЦ Г.Г.Карпову:
«Настоящим сообщаю Совету, что Костромской епископ Арсений во время моей болезни организовал 15 мая 1956 г. массовое моление под открытым небом в г. Костроме на городском кладбище. Более 30 лет в г. Костроме под открытым небом на городском кладбище не проводилось массовое моление, т.е. так называемая «общая панихида». Но в этом году епископ Арсений, пользуясь тем обстоятельством, что я лежал в больнице, решил устроить общую панихиду под открытым небом... Проводил службу на городском кладбище под открытым небом сам епископ Арсений в сопровождении 6-ти священников из церквей г. Костромы и 3-х диаконов. Эта служба под открытым небом епископа Арсения вызвала сильное возбуждение как в городских партийных в советских организациях, так и в областных организациях. Областной комитет партии и облисполком настойчиво требуют от меня о том, чтобы я просил Вас, товарищ Карпов, о немедленном удалении епископа Арсения с поста управляющего Костромской епархией за то, что он делает массовое возбуждение религиозных суеверий. Управляющий Совета по делам РПЦ при Совете.Министров СССР по Костромской области М.Галкин». (Фонд 2102, опись 5, ед. хр. 24).
Уполномоченного не оставляло в покое и содержание проповедей, произносимых епископом в храме: «Заступив управляющим Костромской епархии, епископ Арсений открыто использует церковную кафедру для систематической пропаганды среди верующих враждебных антиматериалистических взглядов. Так, он 7 и 26 декабря 1954 года, 6 января и 20 февраля 1955 года выступал с проповедями перед верующими в кафедральном соборе г. Костромы, призывал их не верить в материалистическое учение, высмеивал дарвинизм, всю современную науку клеветнически называл лжеучением, епископ Арсении заявил, что единственно истинной наукой является учете Христовой Церкви. Он в этих проповедях советовал молящимся не верить нынешним учениям материалистов, убеждал верующих в необходимости укреплять веру в бога. 20 февраля 1955 года в проповеди он, кроме вышеназванного, добавлял, что истинный христианин не должен верить сообщениям советской печати, потому что все о чем пишут в советских газетах, является ложью» (Из отчета от 17/V1II-55).
В период конца 40-х - начала 50-х годов в Советский Союз из Франции, Болгарии, Китая вернулась часть эмигрировавшего русского духовенства. Некоторые из этих духовных лиц были направлены в Костромскую епархию. Владыка Арсений назначал таких священнослужителей благочинными, настоятелями крупных приходов. Вот что сообщал по этому поводу уполномоченный: «...епископ Арсений с целью ослабления патриотической позиции церкви и ослабления патриотической деятельности духовенства проявляет особую заботу о духовенстве, вернувшемся из мест заключения, из эмиграции... Такие священники, как правило, не уделяют внимания вопросам защиты мира, не призывают верующих поддерживать политику нашего правительства...»
О том, как владыка защищал интересы Церкви, говорит следующее донесение уполномоченного: «...когда к нему обращаются верующие, он им устно и письменно обещает поддержать их ходатайства об открытии церквей и учит их, как надо оформить... В результате этой деятельности епископа Арсения в 1-м полугодии 1956 года по нашей области было подано 18 заявлений об открытии 11 церквей и все в центральные партийные и советские организации, тогда как за весь 1953 год было подано 4 заявления об открытии 4 церквей. Информируя Вас об этом, прошу: ...переговорить по телефону с председателем совета по делам РПЦ при Совете министров СССР тов. Карповым о немедленном отстранении епископа Арсения от управления Костромской епархией. Уполномоченный Совета по делам РПЦ при Совете Министров СССР по Костромской области М.Галкин» (Из докладной на имя председателя облисполкома Баранова М.Т. и секретаря обкома КПСС Соколова A.B. от 16.08.56 г., ГАКО, Ф. 2102, опись 5, ед.хр. 24).
Грубое вмешательство в дела Церкви в те времена было обычным делом. По просьбе или требованию уполномоченного при Совете Министров СССР, по благословению Святейшего Патриарха Алексия владыка Арсений в 1956 году получает двухмесячный отпуск для лечения и отдыха, а затем журнальным определением Патриарха и Священного Синода принимается постановление «...уволить владыку Арсения, а после выздоровления иметь суждение о назначении Преосвященного епископа Арсения на ту или иную кафедру». Но суждения так в течение восьми лет и не было.
Владыка Арсений после отправления на покой просил разрешения у Его Святейшества Патриарха Алексия служить в одном из московских храмов. Патриарх благословил служить в храме в честь иконы Божией Матери «Нечаянная радость» в Марьиной Роще. Часто владыка бывал и в Богоявленском Патриаршем соборе в числе иерархов, сослужащих Святейшему Патриарху в большие праздники. Он участвовал в хиротонии епископа Касианна Костромского и Галичского.
Жил владыка в своей квартире у Белорусского вокзала, а летом на даче в Сходне. У себя на квартире и в храме, когда служил, он принимал и утешал всех, кто приходил к нему, хотя в то время ему было 79 лет и здоровье его уже было расстроено. Однако он неизменно был бодр и жизнерадостен. Его часто навещали не только москвичи, но и знакомые из Твери, Уфы, Костромы, и он всегда с большой любовью принимал посетителей, утешая, вразумляя, молясь за всех. Духовенству владыка преподносил различные богослужебные вещи и книги, делая дарственные надписи. Сохранилось несколько таких вещей и книг. Вот одна из них - Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа на четырех языках. Надпись на книге гласит: «На молитвенную и добрую память моему иподиакону Александру Сергеевичу Куликову за честное и весьма добросовестное служение и отношение ко мне смиренному епископу Арсению - во время служения и после оного. Да благословит Всемилостивый Господь Бог его раба Божия Александра на служение Божие истинным пастырем, к чему он и готовится. Смиренный Епископ Арсений г. Москва 27 апреля 1958 г.» 26 мая 1962 года епископ Арсений, придя домой из храма, внезапно скончался от инфаркта миокарда на 84-м году жизни. Отпевали владыку в Елоховском Богоявленском соборе. По благословению Патриарха Алексия в отпевании участвовали епископ Дмитровский Киприан, епископ Можайский настоятель собора Леонид и епископ Донат. Похоронен владыка Арсений на Ваганьковском кладбище Москвы.
Отличавшийся смирением и добротой к своей пастве, он всегда защищал интересы Церкви от беззакония властей, отчего претерпел в жизни немало неприятностей. Одна из духовных его детей, сотрудница Епархиального управления, так вспоминает о нем: «Я могла бы только сказать о духовности владыки Арсения, которая не всегда была понимаема и видна и мною, и родными, и окружающими, потому что все такие качества его души он тщательно скрывал. Помню, как митрополит Вениамин (Федченков) в своей деловой переписке с ним в телеграмме написал: «смирен Вашим смирением». В Уфе старые-престарые монахини говорили: Вот стоим (во время служения владыки Арсения в храме) и не устаем... Несомненно он был прозорлив, молитвенник за всех».
Верим, что Господь упокоит душу его с праведными!

С.С.Куликова

Публикуется по:

С. С. Куликова. Епископ Арсений (Крылов) (1879-1962). «Московский Журнал», 1997 г., №6, стр. 36-41.

Могила:
Епископ Арсений (Крылов) скончался 26 мая 1962 в Москве.
Погребён на Ваганьковском кладбище в городе Москва . Могила на тридцать девятом участке . Находится в центре участка, в металлической палатке. Вместе с епископом Арсением погребены его родственники.

Александр Иванович Смоленец, будущий владыка Арсений, родился 21 июня 1873 года в интеллигентной польской семье. Воспитание получил в семье отца — учителя города Варшавы. Отец был человек верующий, однако духовной (церковной) жизнью семья не жила. Не имея никакого религиозного влияния со стороны членов семьи и извне, с 4-го класса гимназии Александр стал увлекаться церковью, регулярно посещать все церковные богослужения.

По окончании семинарии Александр поступил в Варшавский университет на юридический факультет. В тоже время стал заниматься богословскими науками. Ко времени окончания в 1896 г. юридического факультета университета со степенью кандидата права у будущего владыки уже определилась наклонность к служению на духовном поприще, но он не считая себя достаточно подготовленным к этому, поэтому по окончании учебного заведения он был назначен младшим кандидатом на судебные должности при Тверском окружном суде. В 1897 г. по собственному прошению Александр Иванович был переведен на родину и приказом старшего председателя Варшавской судебной палаты определен кандидатом на судебные должности при Ломжинском окружном суде. 7 октября 1897 г. назначен младшим контролером 1-го округа Варшавского акцизного управления, 5 декабря переведен на ту же должность в 7-й округ.

Четырехлетняя работа на судебных должностях явилась годами окончательного оформления его мировоззрения и он твердо решил идти по духовной стезе. Все эти годы Александр усиленно занимался богословскими науками, что дало ему возможность в 1899 году поступить вольнослушателем на второй курс Казанской Духовной Академии. В 1900 г., при посредстве митрополита Антония Храповицкого, который в значительной степени материально содержал молодого человека во время его пребывания в Академии, Александр был зачислен студентом и, как имевший высшее образование, получил право пройти полный академический курс за 2 года с присвоением степени кандидата богословия.

23 марта 1902 года Александр Смоленец был пострижен в мантию ректором Казанской Духовной Академии епископом Чистопольским Алексием (Молчановым) в академическом храме с именем Арсений. 8 июня 1902 года рукоположен во иеромонаха.

В 1902 году, по окончании Академии, был направлен на административно-педагогическую работу по школам духовного ведомства. 18 сентября 1902 г. назначен преподавателем Священной истории и помощником смотрителя Клеванского Духовного училища. В 1903 стал инспектором Киевской Духовной Семинарии и включен в состав братии Киево-Печерской лавры в качестве соборного иеромонаха. В 1904 возведен в сан архимандрита и получил послушание быть ректором Ардонской Духовной Семинарии (Осетия). Будучи в должности ректора Ардонской духовной семинарии Терской области арестовал одиннадцать семинаристов — руководителей революционного забастовочного движения в семинарии и, учитывая тяжелую обстановку в стране, распустил последнюю.

В наступившей после революции 1905 года реакции духовенство по линии Союза русского народа и других черносотенных организаций принимало активное участие. Непосредственный начальник архимандрита Арсения, Могилевский епископ Стефан принимал деятельное участие в этом Союзе. Этот же епископ пытался втянуть в Союз Истинно Русского Народа своего подчиненного. Но он, не разделяя этих идей, входить в Союз отказался. По словам святителя, «Во время империалистической войны моя роль как духовного лица сводилась к богослужению молебнов о даровании победы русскому воинству над врагами».

В 1907 владыка Арсений назначается настоятелем Белыничского Богородицкого монастыря Могилевской епархии, где приобретает верного духовного сына, будущего митрополита Алма-Атинского Иосифа (Чернова).

22 октября 1910 г. в Троицком соборе Александро-Невской лавры Арсений Смолянец был хиротонисан во епископа Пятигорского, викария Владикавказской епархии. Хиротонию возглавил митрополит Киевский Флавиан (Городецкий). В хиротонии участвовал Ярославский архиепископ, свт. Тихон (Белавин). Одновременно с исполнением обязанностей викария, владыка становится настоятелем Ново-Афонского монастыря.

В 1912 года владыку переводят викарием в Тверскую епархию с титулом епископ Старицкий.

В 1917 году Арсений Смолянец становится викарием Екатеринославской епархии с титулом епископ Приазовский и Таганрогский

В мае 1919 года по инициативе протопресвитера армии и флота Георгия Шавельского, находившегося при ставке главнокомандующего, для организации временного высшего церковного управления был созван Юго-Восточный русский церковный Собор, проходивший в Ставрополе.

Решением собора от 22 мая 1919 года Таганрогское и Приазовское викариатство было преобразовано в самостоятельную епархию, которая стала носить наименование Ростовской и Таганрогской. Центром епархии стал г. Ростов-на-Дону. Правящим архиереем назначен бывший викарий Екатеринославской епархии, епископ Арсений (Смоленец) с титулом епископ Ростовский и Таганрогский, который также был избран членом Высшего Временного Церковного Управления Юго-Востока России (отдел организации приходской жизни).

В 1918 году во время кровопролитных боев за Таганрог, в городе погибло множество солдат с обеих сторон и владыка Арсений решает похоронить всех павших по православным канонам и отслужить панихиду, на что он получает разрешение в исполкоме. Но тела рабочих разобрали родные, а юнкеров свезли на кладбище и свалили в одну общую кучу. Иван Чернов, будущий владыка Иосиф с иеродиаконом Николаем всю ночь одевали тела ребят, а утром владыка Арсений отпел 105 юнкеров, возле братской могилы которых он был впоследствии похоронен.

Узнав о происшедшем отпевании, красногвардейцы и моряки решили убить владыку, якобы за то, что он отказался отпевать пятерых моряков и назвали их черными комиссарами. Они пришли прямо в храм во время службы, но иподиакон владыки Иван Чернов спрятал своего духовного отца и сумел в личной беседе убедить моряков не убивать владыку Арсения.

В январе 1919 года в Таганроге обосновалась Ставка Главнокомандующего Вооружёнными силами Юга России генерала А. И. Деникина, с которым епископ Арсений поддерживал тесные отношения.

Неоднократно в Ростов и Таганрог к владыке Арсению приезжал митрополит Антоний Храповицкий, которой также поддерживал отношения с генералом Деникиным.

К церковному расколу в православной церкви, наступившему с 1918 года со времени Поместного Собора, владыка относился отрицательно. Он так говорил про это событие: «Этот раскол, кроме вреда для церкви ничего не даст. В происходящей борьбе духовенство среди верующих теряет авторитет, и верующие отходят от церкви. Мероприятия Советской власти по вопросу изъятия церковных ценностей я не разделяю. Мне как духовному лицу жалко было оголять церковь. Отдавать ценности — это нужно было идти против себя, выступать открыто я также не мог, поэтому я не выступал ни за сдачу церковных ценностей, ни против, и свое положение в этом вопросе я характеризую — был на нуле».

После занятия Новочеркасска и Ростова Красной армией в январе 1920г. епископ Арсений не покинул свою паству и находился на кафедре до марта 1922г.

В 1922 г. в Ростове-на-Дону появился комитет «Живой церкви», претендовавший на управление епархией. Владыка Арсений объявил его неправомочным. За это обновленцы обвинили правящего архиерея в контрреволюции и выступили свидетелями против него на устроенном властями процессе по так называемому делу «изъятия церковных ценностей».

Суть процесса заключалась в инциденте избиения организатора изъятия ценностей (Муралова) и нанесении оскорбления члену комиссии НКУ Ростовского ГПУ — Емельянову.

В отместку за сопротивление церковного народа органами ГПУ епископ Арсений и священники К. Молчанов, В. Федосьев, В. Добротворский, И. Цариенко, Н. Успенский, К. Разногорский, К. Зданевич были арестованы и на показательном процессе, проходившем в Ростове 22-30 марта 1922 г. приговорены к разным срокам заключения.

Владыку Арсения суд приговорил к расстрелу. После расстрел заменили 10 годами тюремного заключения. В 1922-1925 гг. владыка отбывал заключение в печально известном СЛОНе – Соловецком лагере особого назначения. Освобожден был досрочно по болезни».

В 1926 году владыка посетил Киев, где встречался с архиепископами Димитрием Абашидзе и Димитрием Вербицким. В том же 1926 году побывал в Нижнем Новгороде, где имел разговор с митрополитом Сергием Страгородским.

25 июня 1930 года переведен в Крымскую епархию, а 11 августа 1931 года назначен архиепископом Орловским, но в управление епархией не вступал, так как находился под очередным следствием.

14 марта 1932 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ постановило заключить архиепископа Арсения в концлагерь сроком на три года.

16 февраля 1933 года архиепископ Арсений был досрочно освобожден с лишением права проживать в 12 городах.

В 1933 г. арестован в Сталинграде, до кончины находился в ссылке в разных местах, в частности в 1934 г. в Борисоглебске.

17 сентября 1935 г. назначен архиепископом Семипалатинским, но не имел возможности вступить в управление епархией.

Митрополит Иосиф говорил о нем: «Всю жизнь в дороге, а умер в Таганроге». На одном из портретов архиепископа Арсения Владыка Иосиф написал своей рукой: «(Судьба) - Промысел подарил мне встречу на моем жизненном пути с этим человеком, которого жизнь была - почти легенда, но - реальность» .

По воспоминаниям современников, владыка Арсений был высокого роста, глаза черные, проницательные. В походке проявлял властность. Он был человек неподкупной честности, высшей принципиальности и последовательности, но не по времени. От природы был одарен выдающимися математическими способностями и обладал феноменальной памятью, знал много иностранных языков, а французским, английским, немецким и итальянским владел хорошо. В совершенстве знал еврейский, греческий и латинский.

В кругу своих близких он говорил: «Сколько я ни живу, никогда я не копил и не носил на себе золота». В делах веры не допускал никаких компромиссов. Был чист пред Богом и людьми. Ни перед кем он не заискивал для себя славы, любил правду в людях и ценил ее выше всего.

Бывший келейник Владыки Арсения, митрополит Алма-Атинский Иосиф (Чернов), рассказывал в июле 1944 года о необычайном видении, посетившем во сне Владыку Арсения в конце 1933 года. Он видел: «Идет торжественная служба в неизвестном Владыке Арсению храме. Литургию служит Местоблюститель митрополит Сергий с сонмом святителей. Наступает момент великого передвижения всех присутствующих в алтаре и до отказа заполнивших алтарь священнослужителей и мирян. Вдруг начинается шествие. Ведомый сонмом архиереев в предшествии множества иподиаконов, словно небожителей, сияющих своим благообразием и духоносным видом внушающих страх присутствующим и трепет душевный, митрополит Сергий тихо продвигается вперед. Иподиаконы - небожители несут древние страусовые рипиды и опахивают со всех сторон шествие митрополита Сергия. Процессия подходит к горнему месту, которое, к удивлению Владыки Арсения, возвышалось на семи ступенях. Святители начали чин поставления митрополита Сергия в патриархи». На этом видение окончилось. Владыка Арсений поделился своими впечатлениями с келейником и сказал ему: «Ведь это означает не что иное, как необычайное возвышение митрополита Сергия. Его ждет, что-то великое и славное. Но как это может случиться при современных условиях нашей церковной жизни и обстановке? Впрочем, поживем - увидим». Он не дожил до этого торжества. Владыка же Иосиф дожил и увидел исполнение этого знаменательного сна, хотя после этого видения прошло ровно десять лет (1933 — 1943 гг.).

В памяти любого человека детство оставляет неизгладимый след, а воспоминания событий, приведших ребенка в храм, становятся канвой всей жизни. О своем жизненном пути, о судьбоносных встречах, о преданности Богу и любви к людям нам рассказывает опытный пастырь и интереснейший собеседник архиепископ Арсений Истринский, первый викарий Святейшего Патриарха Московского и всея Руси.

Владыка, Арсений, расскажите, пожалуйста, о своем детстве, родителях.

Для каждого ребенка родители — святые. Но, как бы мы их ни любили, к бабушкам и дедушкам мы относились с гораздо большей нежностью, они были нашими «главными» родителями. Так уж повелось, что в русских семьях детей воспитывали, в основном, они, а родителей мы видели только в вечернее время, когда они были уже уставшими, или в воскресные дни, суббота раньше была рабочей. Воспитание принимали от бабушек с дедушками, и уж, какие вышли — такие вышли, но Родину и Церковь любим.

Кем были Ваши родители?

Мама была почтовым работником на железной дороге и до своего замужества на почтовых вагонах развозила корреспонденцию. А после того, как вышла замуж и появился я, она перешла работать на Казанский вокзал и проработала там до пенсии. Получила знак почета за свой труд и сто тридцать два рубля пенсии, в то время как отец получал сто тридцать и никак не мог с этим смириться (смеется.) Мой отец служил в пограничных войсках в звании сержанта, а после увольнения профессионально играл в футбольной команде «Торпедо». Из-за травмы ноги ему пришлось уйти из спорта, надо сказать, что до конца дней в одном из ящиков шкафа лежали его гетры и бутсы. Во время футбольного матча он и умер. В 1993 году 23 мая греки играли с нашими, и мы им проигрывали. Отец так переживал, что ему стало плохо с сердцем. Случилось это на даче, вызвали поселковую скорую помощь, и приехавший фельдшер сказал отцу: «Я не могу ничего сделать, у вас закрывается сердечный клапан, вы скоро умрете». А отец отвечает: «А я не хочу умирать». Но через несколько минут на глазах у матери и фельдшера на восьмидесятом году жизни отец отошел в вечность.

Владыка Арсений, расскажите, как Вас воспитывала бабушка?

Ну, у бабушек талант! Они и разгон дадут, и помилуют, и накормят. По маминой линии бабушку звали Анна — это главный дирижер моей жизни. Она была строгой, поэтому особо было не побаловаться, но мы с двоюродной сестрой ее очень любили. Бабушка дала мне понятие Церкви, поста, религиозной литературы. Она была из рязанских крестьян, а когда вышла замуж, работала в Москве дворником. Дедушка тоже был из рязанских, жили в Сыромятническом переулке, у них в 1920-х годах было шесть коров. Вот объясните мне, как женщина могла управляться с двумя детьми, шестью коровами, работать и хлопотать по дому?! Это был удивительный пример женского трудолюбия! Мой отец пошел к ней в зятья. Мама и отец до женитьбы жили в одном поселке Востряково, сейчас он называется Взлетный. Отец жил ближе к речке Гнилуше, а мамина семья жила ближе к центру поселка. И отец рассказывал, что как-то увидел маму на платформе, приударил за ней, и вышла у них любовь.

Остались ли у Вас какие-то детские воспоминания от посещения храма?

Конечно, мне вам это не передать! Во-первых, это было очень интересно. Меня ставили у загородочки, которая отделяет солею. Помню, какая там была атмосфера. Еще мне почему-то запомнилось, что старшее поколение часто говорило об антихристе и ждало, что он не сегодня-завтра придет. Ну, а что я, трехлетний, мог понять? В храме, куда мы ходили, был такой чтец Евгений Иванович, у него был огромный рот, большое квадратное лицо и брови, как у Брежнева. И вот однажды он вышел читать Апостол, и надо мной раздался такой рык, что я подумал: «Наверное, это и есть антихрист». Я его очень боялся. А дома после службы повязывал мамин фартук — это была моя фелонь, брал из комода какую-нибудь самую затрепанную книгу и ходил с ней вокруг стола, произнося: «Вонмем» или «Премудрость», а каждение я совершал детским телефоном. Когда я учился в седьмом или восьмом классе, самостоятельно выучил церковно-славянский язык — настолько мне захотелось его понимать. У бабушки было Евангелие с русским и славянским текстами, по нему я и занимался. Но начал с акафиста святителю Николаю, читал церковно-славянские слова и додумывался, что они обозначают. И помню, однажды летом я был один дома и громко в голос начал читать акафист святителю Николаю, мне так захотелось.

С благодарностью вспоминаю учителей, которые добивались, чтобы их ученики хорошо понимали предмет. У меня туговато шел русский язык, так завуч школы Ольга Гавриловна приходила за час до уроков и «подтаскивала» нас по русскому языку. Какого учителя сейчас заставишь заниматься с детьми за «спасибо»?

Помню учительницу по литературе, мы звали ее «ЗИС» — Зоя Ивановна Смирнова, мы ее страшно не любили, считали ее злой, но принципиальной. И вот однажды она нам подала идею поставить спектакль по рассказу Тургенева «Бежин луг». Мы сдвинули столы, закрыли материей земляного цвета, в центре поставили лампочку, накрыв ее красной материей — это был костер, достали старые шаровары, лапти, разлеглись на этих столах и начали играть композицию «Бежина луга» о конце света. Это произведение я неоднократно вспоминал в своих проповедях в связи с начавшимися разговорами о конце света и прочих вещах подобного характера. Надо быть реалистами и помнить, что когда это будет, не знают даже Ангелы Божии. И вот в этом спектакле мы показывали комичность того, как люди в рассказе Тургенева ждали прихода антихриста.

Владыка, по Вашим рассказам чувствуется, что Вы не сторонник огульного осуждения советской власти?

Нет, не сторонник. Плохая сторона проявлялась в том, что если ты свою религиозность всем показывал, к тебе начинали приставать — это точно. Но если знали о том, что ты верующий, но подспудно, то тебя не трогали. В 1970 году в Великую Субботу учительница по химии Анастасия Дмитриевна Извольская, Царствие ей Небесное, говорит: «Тому, кто сегодня пойдет святить куличи, по химии за год поставлю двойку!» Сказала и смотрит на меня. Я это рассказал своей крестной. А она и говорит: «Да как же это? Она же дочка священника, записки мне на поминовение приносит». Но вот чем я был поражен: за год или два до кончины Извольская с другого конца деревни пришла в наш дом и говорит: «Я бы хотела найти Юру и извиниться перед ним». Представляете, учитель, которому девяносто с чем-то лет, уже чувствуя приближение своей кончины, по-видимому, вспомнила этот случай, изнемогая прошла через большую часть поселка и, не застав меня, передала извинения через мою сестру. Я был потрясен.

Владыка Арсений, как Вы выбрали свой жизненный путь?

Мне даже трудно объяснить, как это произошло. Это случилось в 1970 году в пасхальную ночь. Учитывая, что в то время административное давление было достаточно велико, особенно в Великую Субботу и пасхальную ночь, дружинники старались не допускать молодежь в церковь. И чтоб туда попасть, мы с бабушкой пошли в храм в четыре часа вечера, но не в Бирюлево, куда мы ездили по обыкновению, а в Ермолино, недалеко от города Видное, там есть церковь в честь святителя Николая. И вот мы приехали туда в шесть часов вечера и до пяти часов утра из церкви уже не выходили — боялись, что обратно в храм не пустят. На крестный ход я не пошел, чтобы не рисковать, и остался в церкви. А на этом приходе был такой обычай: они на крестном ходу помимо свечей зажигали еще бенгальские огни и пускали ракеты. И из окон было видно, как среди темной ночи загорается то синяя ракета, то зеленая, то красная, горят свечи, бенгальские огни, поют «Воскресение Твое, Христе Спасе». Было так красиво! Даже когда меня нарекали во епископа, я рассказал на исповеди о случае, который произошел со мной в ту ночь. Я сам не мог понять, что со мной случилось. Тогда на службе во время каждения я увидел, как из алтаря вылетел огненный шар и завис над открытыми Царскими Вратами, потом пошел вправо, как раз в мою сторону, дошел по амвону до угла и начал движение ко мне, подступил вплотную и вошел в меня. И внутри началось такое горение! Я не мог понять, что со мной происходит. После этого случая я не пропустил ни одной субботней всенощной и ни одной воскресной Литургии, и вот тогда началось мое открытое исповедание веры, меня невероятно тянуло на службу. Я прятал одежду для храма в малине, чтобы не увидел отец. Иной раз попадешься ему на глаза, и приходилось что-нибудь придумывать для отговорки, летом можно было сказать, что ушел гулять во двор, а зимой приходилось ждать, когда отец выйдет во двор покурить, и в этот момент я мигом одевался и убегал. Тогда мне было 15 лет. В 1971 году из-за этого мы с отцом серьезно «пошумели», но он успокоился. Потом им с мамой дали квартиру и они уехали в Люберцы, а мы остались жить с бабушкой. А вскоре меня забрали в армию, в Кантемировскую дивизию под Нарофоминском.

Владыка, расскажите, кто для Вас является духовным авторитетом и любимым святым?

Преподобный батюшка Серафим. У нас в поселке жила Вера Харламова, сухонькая такая старушка. У нее была еще дореволюционная книга с житием преподобного Серафима Саровского, и она дала нам с бабушкой ее почитать на две недели. Я тогда влюбился в это житие. А среди современников духовными авторитетами для меня были покойный протоиерей Василий Моисеев — настоятель Бирюлевского храма, и отец Алексий Майков. Среди мирян была Анна Ивановна Прибылова, Царствие ей Небесное, и Иван Васильевич Сосунов. Эти люди меня поражали своей религиозностью, начитанностью и пониманием. Анна Ивановна никогда не была замужем и производила на меня сильное впечатление тем, что не терпела, если в ее присутствии начинали о каком-то человеке говорить плохо. Она могла говорить на различные темы, но если начиналось осуждение, она просто вставала и уходила. Она не получала пенсию, ей помогал брат, держала козочек, а летом продавала ягоды.

А когда меня посвящали во епископы, я спросил у митрополита Алексия, с кого мне брать пример, и он назвал имя владыки Арсения Стогницкого.

Владыка Арсений, расскажите, пожалуйста, о своей первой встрече со Святейшим Патриархом Алексием II.

Это был 1978 год, Лазарева суббота, в Московских духовных школах искали студентика, которого можно было послать в Таллинн к митрополиту Алексию (будущему Патриарху) на иподиаконство. Ну, кого искали, того не нашли, а я на дороге попался, меня и схватили. Чтобы меня забрать, получили благословение у инспектора семинарии архимандрита Александра (Тимофеева). А я уже был отпущен на каникулы и сказал, что завтра уезжаю на свой приход и больше ничего не знаю. Но приехавшие за мной были настойчивы, никуда не деться. Ну, думаю: «Попал!» А старший иподиакон митрополита Алексия говорит: «Да мы тебя только на две службы берем. Вот отслужишь и поедешь обратно». Ну, я и согласился. Правда, я никогда не иподиаконствовал и ничего не знал.

Хорошо, что в библиотеке нашел машинопись монографии иподиаконских обязанностей. Я эту книгу изучил, переписал все, что мне нужно было знать. Настал назначенный день, мы встретились со старшим иподиаконом, доехали до Ленинградского вокзала, стоим на перроне, ждем. К нам подходят две женщины, по обличию церковные. Теперь эти две женщины — игумения Филарета и монахиня Питирима, матушки Пюхтицкого монастыря, тогда они несли послушание у митрополита Алексия в Московской резиденции. И вот таким составом сидим, ждем. А я то: куртка блестящая, ботинки лакированные, шляпа — вырядился. Через некоторое время подъезжает машина «Волга», оттуда выходит владыка в скуфье, в рясе с посохом, по боковой лесенке поднимается на платформу, матушки пошли брать благословение, а я не знаю, как себя и вести, одно дело — батюшка, а тут — митрополит. Он увидел мое замешательство, а тут еще ветер подул, и моя шляпа полетела, тут я совсем растерялся: не то к владыке бежать, не то за шляпой. И он мне говорит: «Лови, лови, лови!» Ну, я поймал шляпу и потом взял у владыки благословение. Сели в поезд и поехали. Митрополит Алексий ехал в одном купе, а мы все в другом. Потом матушки к нему ушли, старший иподиакон тоже, а владыка Алексий говорит: «Ну, мальчика-то позовите!» Ой! Я присел, но поза моя была настолько скованной, что он мне сказал: «Сядьте нормально, молодой человек». Какое там «нормально»?! У меня от страха ничего не двигается, не работает, шелохнуться не могу. Митрополит Алексий тогда приехал с какой-то международной конференции и начал показывать фотографии, но у меня было такое перенапряжение, что я их и не видел. После этого он стал меня о чем-то расспрашивать, и я, как мог, ему отвечал. Потом меня отпустили из купе — «Иди, посиди. Чай будем пить — придешь». И когда принесли чай, мы немного покушали и уже разговорились. Утром приехали в Таллинн, собрали необходимые облачения, отвезли их в кафедральный собор благоверного Александра Невского, потом немного прогулялись по городу перед службой, пообедали, отслужили службу. На утро отслужили Литургию, я, слава Богу, нигде не сбился, никого не расстроил. И вот, за обедом митрополит говорит: «Я вот в Пюхтицкий монастырь поеду. Буду постригать матушек, которые с нами ехали. Ты никогда там не был?» — «Нет», — говорю. И митрополит предложил поехать с ним в Пюхтицы, потом вернуться в Таллинн, послужить службу чтением двенадцати Евангелий, а потом уж ехать обратно. Я согласился. В четверг отслужили вечернее богослужение, а владыка опять мне говорит: «Ну, чего уж ты сегодня поедешь? Давай уж завтра Плащаницу вынесем, потом и поедешь». Ну, так я и остался до Христова Воскресения. После этого митрополит Алексий предложил мне иподиаконствовать у него во время его приездов в Москву. Но я сказал, что мне необходимо разрешение инспектора.

Первая служба в Москве, на которой я иподиаконствовал у митрополита Алексия, была 1 мая на гробнице Святейшего Патриарха Тихона, после нее я стал иподиаконствовать часто. На Успение владыка митрополит взял меня в Пюхтицы, потом взял с собой на отдых на юг. Мы путешествовали на корабле, и он вспоминал, где еще священником бывал с родителями. Для меня это была знаменательная поездка. А 21 апреля 1978-го года меня назначили постоянным иподиаконом митрополита Алексия.

А как Вы стали епископом?

Митрополит Алексий ничего не говорил о своих планах в отношении меня. Мы приехали из Ленинграда в Москву, владыка был занят на Синоде, а я бегал в Совет по делам религий, получал визы, паспорта, потому что наша делегация должна была ехать в Сиэтл. После того, как получилось оформить документы в срок, я зашел в кинотеатр, где показывали религиозный фильм «За други своя». Там было много московского духовенства. В этом фильме я впервые услышал телеграмму святителя Луки (Войно-Ясенецкого), адресованную Сталину. Меня тогда потрясла эта телеграмма. После этого фильма мы с отцом Александром Дасаевым дошли до станции метро «Смоленская», проговорив всю дорогу, и после того, как мы расстались, я из автомата позвонил владыке с докладом о том, что все выполнено. А он мне в трубку: «Поздравляю тебя, владыка Ладожский!» Я опешил. А владыка повторяет: «Я тебе говорю, что ты владыка Ладожский». Я опять ничего не понимаю, он мне снова: «Я тебе говорю, что ты теперь викарным епископом будешь!» И вот тут у меня в голове что-то отключилось, владыка митрополит мне что-то говорит, а я сообразить не могу. После этого разговора я долго курсировал взад-вперед по Арбату — забыл, как домой ехать. В таком состоянии я был примерно два часа, и только потом с трудом вспомнил, что каким-то образом мне нужно попасть на Павелецкий вокзал. Домой я, конечно, приехал поздно. И бабушка на меня: «Вот носит тебя с твоим митрополитом!» В этот же вечер пришла моя крестная и говорит: «Ты архиереем-то скоро будешь или нет?» Я отвечаю: «А что, если стану?» Она говорит: «Ты не забудь мне сказать, я обязательно приеду на твою хиротонию». «Ну, хорошо, — говорю, — я тебя скоро извещу об этом». И по приезде в Америку владыка Климент Калужский, бывший там же, купил мне епископские кресты, а владыка Феодосий — отрез на облачение. Из него тогда сшили очень красивое серебристо-голубое облачение. Сам я купил себе черное, в мелкий крестик, потратил суточные, которые оставались. Это облачение я и сейчас иногда надеваю, оно мне особенно дорого.

Владыка, работая секретарем, Вы видели многих священников. Есть ли главные отличия советских священников от современных?

Для тех священников главное было — служение, о хлебе они не думали. Мы даже никогда не думали, что нам будут платить, главное было — служить, быть полезным Церкви и Христу. Но мы в свое время пришли в семинарию уже готовыми к деятельной жизни молодыми мужчинами, которые привыкли к дисциплине и порядку. После службы в армии. А сегодня в семинарию приходят прямо со школьной скамьи. И нередко это единственное чадо любящих родителей, их золотце, на которое они надышаться не могут. А в нем самолюбия столько, что не знаешь, как с ним быть. И нет привычки к дисциплине.

С чем, на Ваш взгляд, это связано?

Сейчас произошла реорганизация армии и сокращение воинских частей и теперь разрешено поступать в семинарию сразу после школы, то есть без всякого жизненного опыта. И это не всегда оправдывается. Порой молодые люди, закончившие обучение в двадцать с небольшим лет, не готовы еще служить, не готовы к семейной жизни, не принимают сан, а на должности псаломщика вознаграждение такое, что концы с концами не сведешь. Бывает, такие выпускники уходят в светскую жизнь.

В то же время, Господь не оставляет Свою Церковь. Последние десятилетия прошлого века и первые десятилетия нынешнего дали столько благочестивых мирян, которые, имея светское образование, все оставили и стали священно-служителями. Это настолько поражает! Я часто вспоминаю отца Андрея Горячева. Этот человек десять лет работал скальпелем, был хирургом. И когда стал священником, его благословили выучить сурдоперевод и заниматься с глухонемыми людьми. Отец Андрей настолько полюбил их, что отдает себя им полностью. Его просят приехать для того, чтобы просто поговорить с ним, со всех областей. И я вынужден был его ограничить в деятельности, потому что он попросту начал «таять». Кто бы мог подумать, что священниками станут известные спортсмены с мировым именем, ученые, врачи. Вот в Курской епархии священником стал депутат Верховного Совета, врач по образованию.

Возможно, духовная активность людей связана с приходской жизнью, проблемы в которой — одни из самых очевидных?

Понимаете, приходская жизнь везде строится по-разному. Все общество сразу религиозным не сделаешь. Человеку силком веру не навяжешь. Он привык выполнять обряд: окрестить, в лучшем случае, повенчаться, обязательно отпеть, свечку на канун поставить, помянуть о здравии. А большего мы от него требовать не можем.

Многие прихожане приходят в храм и после службы сразу расходятся, не знают друг друга. Часто на приходе нет никакого объединения.
Именно этот вопрос сейчас и стоит перед всем духовенством, а также перед всем активом приходов. Святейший требует, чтобы в многоштатных приходах были дежурные священники. Однако современные священнослужители очень заняты, кроме того, большинство из них — многодетные отцы, поэтому поставлен вопрос об активности мирян.

Владыка, какими качествами должны обладать современные священники?

Священник должен следить за тем, как развивается жизнь, и отвечать на ее проблематику. Конечно, законником быть легче всего: «Вот там написано — не делай», «вот там написано — не ешь». А как быть в ситуации, когда человек не может этого выполнить? Я вспоминаю такой случай. В 1970-е годы мы с отцом Александром Дасаевым пришли в дом к одной старушке, чтобы ее причастить. А старушку в эту ночь парализовало, она была одинокая и лежала в нечистотах, запах был не очень приятный. И он меня спрашивает: «Юр, что будем делать?» Я говорю: «Понимаешь, она готовилась к этому дню, и не ее вина, что с ней такое случилось. Но если ей не преподать Тело и Кровь Христовы даже в таком состоянии, завтра она уже, может, без напутствия отойдет в мир иной». И отец Александр исповедовал и причастил ее. Хотя по правилам нельзя было этого делать, пока ее не приведут в порядок, но с другой стороны, она ушла бы без напутствия, и все. Или возьмем такую ситуацию. Отец Андрей Шумилов из Пироговских клиник служит в туберкулезном диспансере. И вот он приходит ко мне и говорит: «Что мне делать, они брезгуют причащаться с одной лжицы?» И мы решили купить несколько маленьких Чаш, и теперь он причащает каждого из отдельной. Потом священник их замывает. Он каждый раз соприкасается с опасной болезнью, но с ним ничего не происходит. Просто он имеет силу веры. Мы даем им Тело и Кровь Христовы, исповедуем, беседуем, пытаемся возвратить в Церковь. И что — это преступление? Нет. Или, например, ко мне приходит человек и начинает исповедовать страшный грех. По закону, я должен отлучить его на много лет от Причастия. Да может он с собой долго-долго боролся для того, чтобы переступить порог церкви! А я ему скажу: «Знаешь, у нас так нельзя, и все». Нет! Вот когда он станет моим духовным чадом, я буду знать его жизнь, и он этот грех опять допустит, вот тогда я, может быть, закон и употреблю. И скажу ему: «Ты мое духовное чадо, ты об этом знал, но ты это совершил, вот тебе такое-то наказание». А если человек только пришел в Церковь, хочет узнать о Церкви, всего боится. Ему нельзя так сразу законом или правилом наотмашь. Нет, нельзя так подходить к человеку.

Владыка, сейчас семья, в особенности молодая, переживает жестокий кризис. В обществе развиваются тенденции к тому, чтобы семья была временным учреждением. И то, что Церковь разрешает разводы, не препятствует ли укреплению института семьи?

Во-первых, я могу сказать, что чем больше будут популяризовать артистический мир, который по семьдесят семь раз женится, тем больше это будет процветать в обществе. Во-вторых, как правило, сейчас браки заключаются не по решению взрослых людей, родителей, а по воле молодых. Тогда, когда играют роль очарование и страсть. А после того, как наступает реальность, молодые люди не выдерживают своих обстоятельств. Причина кроется еще и в том, что большинство семей состоит из мужа, жены и одного ребенка, который вырастает эгоистом. Он не приучен к терпению и снисхождению. В-третьих, молодые люди, создавая семью, ориентируются на богатство, престиж и высокую занимаемую должность. Еще немаловажную роль играют и родители. Вот молодые люди поженились, мало ли какие разногласия между ними могут быть, но тут появляется шептун — это мама: «Ах, он такой-сякой!», то же самое с другой стороны. Для меня было очень удивительно, когда один знакомый священник женился и сказал супруге: «Дорогая, наши родители очень хорошие люди, но они к нам приезжают только в гости, а мы с тобой живем одни, давай договоримся так». И у их родителей не было таких понятий, как «мой сын» и «моя дочь», а было понятие «дети». А еще один знакомый протодиакон давал такой совет: «Молодежь, жить, не имея никаких размолвок, практически невозможно, но о них никто, кроме вас, не должен знать. И если вы поссорились, поставьте на середину комнаты табуретку, разойдитесь в разные углы и выговорите в свой угол все плохое, что вы сейчас испытываете по отношению друг к другу. И когда все плохое уже будет высказано, и больше вспомнить будет нечего, начинайте вспоминать хорошее, и с каждым воспоминанием делайте шаг назад, в сторону табуретки, и кто из вас сядет на табурет первым, тому на колени сядет второй, тогда обниметесь, поцелуетесь, и все любовью покроется».

Владыка, зашел разговор о терпимости и умении уступать. Мы понимаем, что человек входит в традиции, не создавая их, а уже имея готовую культурную среду. Как нам относиться к тому, что исламская традиция сейчас так активно входит на каноническую территорию православной веры?

Не надо забывать, что мы воспитаны в Советском Союзе, где все народы были равны, все народы были друзьями и жили в мире. Я вырос в поселке, где жило много мусульман, и никогда не возникало никаких разногласий ни на национальной почве, ни на религиозной. У нас не было храма, у них не было мечети. Мулла жил напротив нашего дома, и мне было не зазорно попить у них чаю. Правда, моя семья запрещала мне прикасаться в их доме к мясному, а булки были очень вкусными. И если мулле, а они с супругой были уже пожилыми, привезут дров, то мы целой ватагой ребят их разгружали. Но проблема сейчас в том, что переселяясь сюда, мусульмане не хотят перенимать нашу культуру. Ведь меньшинство всегда принимает культуру и традиции большинства, модернизируя свои традиции. А они не хотят этого делать и живут так, как это принято у них. И ведут себя по этой причине некорректно. В этом вопросе должно быть разумение наших правящих властей.

Владыка Арсений, что бы Вы посоветовали читательницам журнала «Славянка»?

Если они читательницы православного журнала, то это уже добрый показатель. Значит, они не потеряли интерес к жизни, обладают чувством любви, снисхождения и сострадания. И второе, что я хочу сказать: как бы общество ни превозносило женщину, как бы оно ее ни величало, женщина должна помнить, что она женщина, и те качества и свойства, которыми она наделена, должны употребляться во благо семьи и общества, но не ради удовлетворения страстей. Женщина должна чувствовать, что она мать, а не скульптура, которой можно только любоваться.

Беседовал Сергей Тимченко

Викарий Патриарха Московского и всея Руси архиепископ Истринский Арсений выразил озабоченность небрежным отношением отдельных столичных клириков в несении священнической службы и призвал усилить по отношению к ним дисциплинарные меры, передает ИНТЕРФАКС.

"Некоторые молодые священники пренебрежительно обращаются с уставом, считая, что они сами себе устав. Они часто сокращают устав, забывая о его высоких целях", - сказал архиепископ Истринский Арсений в понедельник на ежегодном епархиальном собрании московского духовенства.

По словам владыки, торопливость при богослужении неблагоприятно воздействует на верующих и в целом негативно отражается на ходе приходской жизни.

"Церковь считает нынешний устав действующим, нельзя отдавать его на волю отдельных священников", - подчеркнул архиепископ Арсений.

Иерарх с сожалением отметил характерные для некоторых священников "искажения при совершении треб". Так, некоторые священники сегодня совершают таинство крещения простым обливанием водой вместо полного погружения, не читают во время крещения "Символ веры" и даже не освящают воду перед таинством.

"Отвечая на иногда раздающиеся упреки в наш адрес в "латинстве", скажем, что это не "латинство", а простая косность и лень священников", - отметил владыка.

Крещение богатых лиц, по его словам, зачастую недопустимым образом превращается в "шоу, театрализованное представление, сопровождающееся всеобщим смехом и фотовспышками, а священник при этом, к сожалению, не пытается призвать присутствующих к молитве".

Столь же недопустима, по его словам, практика поспешного отпевания (за 15 минут), а также внушение верующим некоторыми священниками, что таинство соборования может заменить исповедь и смывает с человека все грехи.

"Необходимо выявить лиц, пренебрегающих уставом, и ходатайствовать перед Святейшим Патриархом об освобождении их от непосильных обязанностей священнослужения", - считает архиепископ Арсений.

Он также сообщил, что в Московскую Патриархию по-прежнему поступают жалобы от простых верующих на очень высокие цены на таинства и свечи. Некоторые священники практикуют даже, по словам владыки Арсения, "платное покаяние за аборт". Такие действия, подчеркнул представитель Московской Патриархии, отталкивают верующих от Церкви.

Владыка Арсений также упрекнул ряд московских клириков в регулярных опозданиях к началу Литургии и призвал их "дорожить временем людей, приходящих на богослужение".

"У таких клириков присутствует общая отговорка: автомобильные заторы на дорогах. Но о них как правило всем известно, поэтому необходимо планировать собственное расписание", - заявил владыка Арсений.

Клириков, систематически пренебрегающих обязательными для всего духовенства исповедью, архиепископ призвал временно отстранять от совершения Божественной литургии. Отдельного порицания с его стороны удостоились священники, позволяющие себе громко разговаривать в алтаре во время богослужения, а также сидеть во время службы.

Владыка Арсений также попросил присутствующих московских клириков непременно установить в каждом храме факс для возможности оперативной связи, поскольку сегодня, по его словам, часто при звонках на приходы на другом конце провода оказываются люди, которые "не в состоянии принять информацию".