Сколько христиан в китае. Процесс становления христианства в китае

В последние десятилетия Россия активно развивает сотрудничество с Китаем. Наши соотечественники все чаще изъявляют желание учить китайский язык, чтобы связать свою профессиональную деятельность с этой страной. Но для того чтобы сотрудничать с Поднебесной, надо постараться понять наших восточных соседей. Ведь Китай – это не просто государство, где проживает почти полтора миллиарда человек, китайцы – люди с совершенно особым менталитетом, культурой, отношением к религии. Для них не только россияне, но и жители других стран по сути своей – иноземцы, чужаки, или, как говорят сами китайцы, лаовай («старина, приехавший извне»). Отсюда и соответствующее отношение китайцев к нам, христианам.

Разъяснить некоторые аспекты китайской ментальности, в частности, касающиеся отношения китайцев к христианской религии и общению с христианами, «Прихожанин» попросил известного российского востоковеда, доктора исторических наук, профессора и руководителя Школы востоковедения Высшей школы экономики Алексея Маслова.

– Алексей Александрович, вопрос первый и, наверное, самый главный: как живется христианам в Китае? Как к ним там относятся? Ведь говорят, в Китае немало христиан: по последним данным их в Поднебесной никак не меньше 100 миллионов.

– Хорошо, давайте начнем с цифр, потому что это, действительно, важный момент. Цифры, которые крутятся вокруг числа в 100 миллионов христиан, дают инославные Церкви. Более реальные цифры называют эксперты, изучающие религии в Китае: христиан в этой стране насчитывается порядка 60 миллионов на почти 1 миллиард 400 миллионов жителей КНР. Официальные китайские цифры еще меньше – 27–30 миллионов. Из них, по мнению властей, 8 миллионов католиков, остальные – протестанты. Православных в Китае проживает порядка 10 тысяч человек. Но, повторюсь, все приведенные цифры весьма условны.

– Нелегко! И причина этого в определенных проблемах, существующих между властью и христианами, живущими в Китае. Сами жители КНР толерантны по отношению к любой религии, и китайцы-нехристиане к китайцам-христианам относятся нейтрально. Но, чтобы вам было понятнее, как к христианам относятся в Китае, необходимо сначала рассказать об отношении жителей КНР к религии вообще.

Прежде всего, необходимо понять главное: исторически в Китае не было идеи Единого Бога. Где-то на рубеже VII–VI веков до нашей эры в китайских трактатах обсуждалась идея даже не Бога, а некоего Абсолюта в гегелевском смысле этого слова, которая потом переродилась в понятие «дао» – «пути». Только дао, давая человеку жизнь, не направляет его, не руководит им, не предписывает ему какие-либо моральные правила. Более того: само дао абсолютно безликое, инперсонифицированное, ему нельзя поклоняться и к нему нельзя обратиться с молитвой.

Китайский буддизм очень многое воспринял из даосизма. Но Будда для китайцев тоже не является высшей указующей силой. Будда даже не Бог, как почему-то считают некоторые люди, не разбирающиеся в буддизме…

В христианстве есть догматы, каноны, четкие правила. Человек, не принимающий догматы, не может считать себя христианином. Догматы принимались Вселенскими Соборами, и любой христианин – от простого прихожанина до епископа – должен им следовать. В буддизме или даосизме этого нет. Буддизм в Китае – это всегда конкретный учитель. Если вы попросите китайца рассказать вам, в чем суть буддизма, он ответит: «Я не могу объяснить, что такое буддизм, но могу рассказать то, чему меня учит мой учитель».

По этой и другим причинам в Китае имеет место дробление одной религии на сотни и тысячи мелких направлений. В отличие от христианского вероучения, которое осуждает любое сектантство, сектантство в Китае всегда воспринималось и воспринимается как нечто правильное, мудрое, хорошее. Это непротиворечивое сожительство разных религиозных культов называется синкретизмом. Для обычного китайца в порядке вещей провести подряд несколько разных религиозных ритуалов: зайти и возжечь благовонные палочки в даосском храме, потом посетить буддийский храм (при том, что в одном месте стоит статуя Лао-цзы, а в другом – Будды), а после зайти помолиться в храм Конфуция... Думаю, вы удивитесь, узнав, что китаец ментально стремится набрать себе как можно больше разных религиозных культов.

– Зачем ему это?

– Потому что, с китайской точки зрения, лучше дружить с двумя-тремя разными богами, нежели с одним. При этом, если не принимать во внимание буддистов и даосов, живущих в монастырях, обычный китаец плохо понимает, чем буддизм отличается от даосизма. К тому же параллельно с основными религиями китаец дома молится различным духам…

– …Духам?! Алексей Александрович, Вы имеете в виду языческие божества вроде духов огня и воды?

– Нет. Попробую пояснить это на близком нам примере. Скажем, приходя в храм, мы, православные, помимо того, что молимся Господу, обращаемся с молитвами, просьбами, жалобами к святым, скажем, святителю Николаю Чудотворцу или святой блаженной Матроне Московской. Мы просим их помочь нам в наших делах, походатайствовать о здоровье наших близких, поспособствовать деторождению. Все они, как и мы с Вами, – члены одной Церкви.

Так и в Китае люди молятся духам своих ушедших предков и именно к ним, а не к Будде или Лао-цзы обращаются с просьбами о защите и помощи. Мир горний и мир дольний не разделены по их представлениям, связь между этими мирами постоянно сохраняется, а потому духи ушедших людей активно участвуют в земной жизни, как считают китайцы.

«На добро отвечайте добром, а на зло – по справедливости»

– Есть еще один важный момент китайского менталитета, который следует учитывать, когда речь заходит о понимании того, как христианство приживается на китайской почве, – это моральные принципы.

– Разве конфуцианская мораль по многим своим позициям не близка христианской морали?

– Не совсем. Конечно, в конфуцианстве можно найти определенные параллели с христианским учением, но важно видеть и отличия. Христианская мораль едина для всех, она ясна и понятна. Каждый христианин понимает значение Заповедей и по возможности стремится их не нарушать. У китайцевже нет единой морали. Более того: конфуцианская мораль весьма избирательна и ситуативна. Если Христос призывал относиться с любовью ко всем людям, то конфуцианские понятия добра и зла распространяются, в основном, на самих китайцев, ну и, может быть, еще на соседей по Восточной Азии. Поэтому при заключении сделок китайцы по-разному ведут себя с другими китайцами и иностранцами. Логика европейца понятна и проста: мы либо обманываем – «грешим», либо не обманываем – поступаем по-христиански. А в Китае обмануть иностранца не является нарушением морали.

Кроме того, сама мораль в конфуцианстве нерелигиозна – это всего лишь постулаты, своего рода указания, как надо жить, чтобы общество не развалилось. Когда Конфуция спросили, как отвечать на зло и добро, он ответил: «На добро отвечайте добром, а на зло – по справедливости». Эта фраза очень точно передает некую двойственную суть конфуцианской морали.

Покаяние для китайца – это разговор не с Господом, а с самим собой

– Я неслучайно описал вам главные аспекты китайского мировоззрения и восприятия религии и религиозных ценностей, которые формировались на этой территории на протяжении многих веков. И вот в это своеобразное религиозно-ментальное пространство вместе с западной культурой приходит христианство. Приезжают монахи-иезуиты и несториане, которые заложили основы христианского учения в Китае, принесли весть о Христе, стали предлагать китайцам первые, пусть и весьма неудачные, переводы Библии.

– Библию так трудно перевести на китайский?

– Трудность состоит в том, чтобы подобрать адекватные и понятные китайцам термины. Китайцу сложно объяснить, что такое, скажем, искупление греха. У китайцев есть понятие вины. Человек может потерять лицо перед другими людьми, он может быть виноват перед обществом, но что значит испытать чувство раскаяния перед Богом, китайцу понять очень непросто. Для этого нужно осмыслить и принять весь корпус христианского учения.

Непонятно китайцу и что такое исповедь в привычном для любого христианина понимании. В буддизме исповедь – это разговор с учителем, когда они вместе разбирают какой-то поступок. Если китаец в ходе беседы приходит к мысли, что этот поступок плохой, он объявляет о своем принципиальном решении никогда больше ничего подобного не совершать. Более того: как считают китайские буддисты, если после такого разговора с учителем человек всё же совершает аналогичный проступок, то всё зло от первого действия возрождается. И значит, с точки зрения буддистов, покаяния не было, а был обман, но обманул человек не Бога, а самого себя.

Покаяние для китайца – это разговор не с Господом, а с самим собой, осознание им своих поступков. Китаец считает, что каждый плохой поступок загрязняет его сознание.

– И все же китайцы принимали и принимают христианство…

– Китайцы невероятно прагматичны. Быть христианином в Китае во все века означало приобщиться к западным знаниям, устроиться на хорошую работу, получить больше денег. Долгое время, до середины 30-х годов ХХ века, христианство давало шанс простому китайцу получить более качественное образование: ведь первые университеты в Китае были открыты не китайцами, а иностранцами. Это напоминает ситуацию с распространением в Китае ислама: китайцы не понимали того, что говорит им ислам, но зато арабы делали всем своим последователям большие скидки на товары.

Всё это я рассказываю, отвечая на ваш вопрос о том, сколько в Китае христиан. Настоящих, искренне верующих, тех, кто регулярно ходит на службу, причащается, соблюдает посты, мало, а тех, кто просто посещает храмы – католические, протестантские или православные, – их, может, и наберется миллионов 60.

В Китае государство выше религии

– Алексей Александрович, в начале нашей беседы Вы сказали, что существуют определенные трудности между китайскими властями и христианством. Что Вы имели в виду?

– Начнем с того, что в Китае никогда не было союза религии и государства. Государство всегда считалось выше. Император по китайской традиции – сын Неба, воплощение святости и благодати. Таков его статус. В Китае никогда не было главного буддиста или главного даоса – это место всегда принадлежало императору. Он выше всех, он лично назначает настоятелей крупных монастырей. И государство выше любых монастырей и церквей. Кстати, в Китае даже нет самого понятия Церкви, кроме как применительно к христианской. Нет даосской или буддистской Церкви – вместо них существуют всекитайские общественные организации, контролируемые государством. Пока христиане в Китае были лишь небольшой группой людей, которые собирались и вместе читали Библию, пусть и в плохом переводе, это не волновало китайские власти. Когда христиан стало значительно больше, китайские власти решили взять христианскую религию под свой очень жесткий контроль.

По сути сейчас в Китае, если говорить, скажем, о католиках, есть две христианские Церкви: одна официальная, одобренная государством, другая – катакомбная. Эти названия, конечно, неофициальные. Государственная церковь – это своего рода ассоциация, объединяющая все католические церкви в Китае. (Есть подобная и протестантская ассоциация. Я просто для примера взял католиков.). Им запрещено – причем официально, на государственном уровне – поддерживать любые контакты с Ватиканом. Им разрешается считать Папу Римского первосвященником, но запрещается поддерживать с ним любые взаимоотношения.

Катакомбная Католическая Церковь неофициальную связь с Ватиканом поддерживает, как и протестанты с Англиканской Церковью. Власти об этом знают, но до поры до времени глаза на это закрывают. А главное, в Китае нельзя служить священникам, которые не рукоположены китайскими священниками. Кроме того, любой храм, церковь или молитвенный дом в Китае должны быть официально зарегистрированы в местном комитете по делам религии. Если священник решит, например, повесить вне стен храма объявление о предстоящей службе или даст об этом информацию в газете или в Интернете, то у церкви немедленно начнутся всякие неприятности.

В прошлом году, когда один из официально зарегистрированных протестантских священников в провинции Чжэцзян, не согласовав с местными властями, поспешил повесить крест на своей кирхе (многие священники в Китае по ночам подсвечивают кресты на храмах; картина поразительная: кресты словно парят в небе), власти потребовали его немедленно снять. Крест священник снял, но неприятности у него всё равно начались, потому что власти расценили его действия как религиозную пропаганду.

– Мы с вами всё говорим о католиках, протестантах… А как обстоит дело с православными верующими в Китае?

– Исторически Православие было распространено лишь на северо-востоке Китая, и основными прихожанами были русские эмигранты. Китайцы приобщились к Православию со временем. Раньше говорили, что в Харбине живет около 500 православных прихожан. Сейчас называют цифру в 10 тысяч. Что ж, вполне возможно, если принять во внимание, что в Китае живет порядка 60 тысяч русских.

Как ни парадоксально, но китайцы вовсе не ассоциируют Православие с Грецией – они связывают его только с Россией. И интересуются они Православием лишь в той мере, в какой интересуются сотрудничеством с нашей страной. Но говорить о какой-либо устойчивой тенденции к увеличению количества православных, увы, пока трудно.

Власти Китая боятся распространения христианского учения

– И всё же, почему китайские власти так болезненно реагируют на распространение христианства?

– Потому, что китайские власти воспринимают христианское учение как тихо тлеющий протест против нынешней государственности. Христианство, с их точки зрения, главная база свободомыслия. Именно поэтому власти в Китае сегодня так боятся расширения христианского вероучения.

Официально Китай – это записано в Конституции – атеистическая страна, признающая любые религии. Но коммунист, считают партийные функционеры, не может быть религиозным человеком. Недавно вышел совсем парадоксальный закон о том, что партийные чиновники, вышедшие на пенсию, не имеют права посещать Церкви и молитвенные дома, совершать религиозные обряды.

Китайские власти боятся не религии, не вероучения Христа – они боятся любого типа религиозного объединения, создания неконтролируемой группы верующих. Религия, с точки зрения властей Китая, допустима, только если она полностью контролируется государством.

Христианство всегда стремилось и стремится к тому, чтобы донести свет учения Христа до максимально большого количества людей. Ни буддизм, ни даосизм не нацелены на распространение своего учения. Более того: в некоторых буддистских школах существует жесткое правило, запрещающее пропагандировать буддизм.

В основе своего учения христианство содержит понимание того, что духовный мир чище и выше мира реального, физического. А в этом посыле власти Китая видят опасность для существования государственности и боятся христианской проповеди о Царствии Небесном.

И еще один немаловажный аспект: в Китае уже случались восстания на религиозной почве. И неважно, поддерживали восставшие христианские ценности или выступали против них. Те, кто интересуется историей Китая, вспомнят знаменитое тайпинское восстание 1850–60-х годов. Его вдохновитель Хун Сюцюань создал на территории Китае целое государство, живущее якобы по христианским принципам, хотя на самом деле ничего от учения Христа в нем не было. Но китайские власти с большим трудом подавили это восстание. И запомнили это!

С другой стороны, в 1898–1901 годах было не менее известное «боксерское восстание» Ихэтуаней, когда китайцы пошли уничтожать всех иностранцев. Восставшие считали, что иностранцы, которые строят железные дороги и ставят телеграфные столбы, тем самым уничтожают традиции Китая, меняют траекторию движения духов, убивают китайский менталитет и вообще нарушают фэншуй Китая. «Боксеры» убивали не только иностранцев, но и вырезали китайцев, которые приняли христианство.

Поэтому в наши дни китайские власти считают, что всё, что как-либо связано с христианством – неважно, за или против, – может перерасти в протест против государственной власти.

Именно поэтому я не думаю, что Китай будет поддерживать распространение учение Христа на своей территории. Да и сильного социального запроса пока к этому нет. Власти будут заигрывать с Церквами, принимать у себя христианских священников, вести переговоры о развитии Православия в стране. Но все это будет только видимость толерантности.

На деле всё обстоит иначе. Формально китаец может прийти в храм и принять христианство, но мы не знаем, что скажут ему на работе, – а слежка в Китае организована весьма неплохо. Его может вызвать к себе секретарь парткома и сказать: «Я тебе этого делать не советую». Из Китая закрыт интернет-доступ ко многим христианским сайтам за пределами страны. Власти попросту блокируют любые, с их точки зрения, нежелательные информационные потоки.

Конечно, к пожилому крестьянину, читающему в одиночестве Библию, никто не придет. Он никому не интересен. Но если этот китаец является сотрудником компании или корпорации, то скорее всего ему предложат выбор: либо ты ходишь молиться в христианский храм, либо у нас не работаешь. А в Китае люди очень боятся потерять работу. Особенно сегодня.

– Почему именно сегодня?

– Потому что в последнее время Китай начинает замедлять темпы своего развития. Теоретически это не так страшно для страны: невозможно стремительно и постоянно развиваться, бывают времена подъема, бывают времена спада. Но китайцы уже привыкли, что страна постоянно богатеет и что они сами лично богатеют. И тут вдруг торможение экономики. Китайские власти боятся социальных протестов, и, как я уже говорил, они опасаются, что религия может стать их направляющей силой. Еще раз подчеркну: ни буддизм, ни даосизм никогда не были по своей сути протестными, а вот христианство, с точки зрения власти в Китае, может дать толчок к протестному движению. Именно поэтому к любому принявшему христианство китайцу могут быть применены репрессивные меры.

Поэтому, кстати, китайцам-христианам очень трудно попасть без специального разрешения на пасхальную или рождественскую службу. Помню, однажды я оказался в Пекине как раз на католическое Рождество и решил зайти посмотреть службу. Храм был оцеплен 6 или 7 кольцами полицейских. Меня, как и других иностранцев, пропустили беспрепятственно, но сами китайцы проходили по спецпропускам, которые выдавали специальные комитеты по делам религии. И не исключено, что верующие на службу в храм так и не попали.

Нашим православным в Китае в какой-то мере легче: у них есть отец Дионисий, который специально приезжает из Гонконга, чтобы окормлять православную паству, состоящую, в том числе, и из россиян. Но неслучайно он действует из Гонконга…

– Почему? Особое положение?

– Конечно. Одно дело – континентальный Китай и совсем другое – Гонконг, особая административная единица КНР, живущая по своим законам. Там всё открыто, всё возможно, всё доступно, там – абсолютная религиозная свобода.

– Наверное, в самом Китае организовать миссионерское движение непросто?

– Любое миссионерское движение запрещено законом. Если какой-либо человек – китаец или иностранец – решит заняться миссионерством, его сразу же арестуют или вышлют из страны. Иностранцы в этом вопросе, кстати, еще сильнее урезаны в правах, потому что по китайским законам проповедовать в Китае могут только граждане Китая и священниками с одобрения властей могут стать только жители КНР.

Слух о китайской экспансии выгоден китайцам

– Алексей Александрович, мне не раз доводилось слышать, что в связи с расширением сотрудничества с Китаем нам надо бояться китайской экспансии в Сибирь. Что китайцы могут скоро заполонить весь восток России. И что, мол, именно с этой целью китайцы женятся на русских девушках и принимают Православие. Так ли это?

– По поводу китайской экспансии. Это не так. Сейчас количество китайцев в России не увеличивается, а уменьшается. Раньше китайцев, действительно, было больше, потому что товары в Китае были дешевы, а в России – дороги. Сейчас из-за кризиса в Китае российские товары стали дешевле, чем китайские. Потому и приезжает к нам меньше китайцев. Да и те, продав товар, быстро возвращаются обратно в КНР. Как я уже говорил, китайцы невероятно прагматичны.

Слух о китайской экспансии в Россию – это скорее миф, выгодный самим китайцам, поскольку у них появляется повод заявить, что к ним «несправедливо относятся». Единственная опасность – это экономическое переподчинение ряда российских территорий Китаю, но это никак не связано с демографической экспансией. Строго говоря, достаточно одного китайца, который приедет в Россию, купит российский завод, а потом вернется обратно в Китай. Вот это реальная проблема, потому что Россия уже продает часть своих предприятий на Дальнем Востоке.

По поводу смешанных браков... Большинство их регистрируется не в России, а в Китае. Русские девушки уезжают в Китай, чтобы устроить там свою судьбу, если это не удалось сделать на родине. А для китайца взять замуж девушку из России считается очень престижным – всё равно что жениться на Мэрилин Монро.

– И наших девушек брак с китайцами устраивает?

– А почему нет? Китайцы – очень заботливые мужчины, у них всегда семья на первом месте. Они сами и готовят, и ухаживают за детьми, и зарабатывают деньги, чтобы семья ни в чем не нуждалась. Правда, нашим девушкам получить гражданство КНР практически невозможно, и, выйдя замуж, они вынуждены каждый год продлевать себе вид на жительство. Но в любом случае такой брак – это обоюдовыгодная сделка… Только к религии она никакого отношения не имеет.

Многие русские, пожив в Китае, стали православными

– И последний вопрос. Алексей Александрович, как, на Ваш взгляд, чувствует себя православный россиянин, оказавшийся в Китае?

– Думаю, что не очень комфортно. На него может сильно давить непривычная окружающая обстановка. Вокруг нехристианская культура, храмы чуждых религий. Это может вызывать отторжение. Кроме того, как я уже упоминал, Китай – страна жесткого прагматизма, очень лукавая страна. Обман в Китае считается нормой общения с иностранцами. Только не надо думать, что китаец, стремясь обмануть иностранца, преследует какую-то особую, корыстную цель. Очень часто это он делает просто из вежливости.

– Обманывает из вежливости?

– Конечно. Мы привыкли верить словам. Пусть даже мы понимаем, что не все слова, которые нам говорят, искренние, мы им верим. В своей среде вы всегда почувствуете, когда вам говорят приятные комплименты. А в Китае вы никогда не заметите, что вам говорят приятные слова чисто из вежливости.

Китаец, к примеру, вам может сказать, что вы самый лучший бизнесмен, с которым он когда-либо имел дело, но скажет так, что вы поверите ему на сто процентов. Или, услышав, как вы произносите пару приветственных слов на китайском, тут же заметит, что никогда ни один иностранец так потрясающе, абсолютно по-китайски не говорил эти слова. И вы ему поверите, уверяю вас! То же самое и в бизнесе. Китаец при заключении сделки пообещает вам, что всё будет сделано в срок и в лучшем виде, но сказано это будет лишь из вежливости, чтобы сделать вам приятное…

Если честно, иностранцам в Китае очень непросто. И не только русским, и не только христианам… Зато я знаю многих русских, которые после нескольких лет жизни в Китае становились верующими. Здесь, в России, они не ходили в храмы, не молились, а пожив в Китае, приходили к Богу. И знаете почему? В Православии они видят свою самоидентичность и защиту, которая помогает им выдерживать колоссальное китайское давление. Конечно, замечательно, что отец Дионисий приезжает из Гонконга и проводит службы. Хотя, думаю, православным верующим, живущим в Китае, этого мало. Им нужен постоянно действующий храм и священник, к которому можно в любой день прийти на исповедь. Но такова, увы, на сегодняшний день китайская реальность, и потому христианину в Китае приходится, ой, как непросто.

Беседовал Петр Селинов

В связи с быстрым ростом числа протестантов и католиков у коммунистического руководства Китая возникают опасения, что они захотят участвовать в политической жизни.

Каждое воскресенье, в десять утра, в католической церкви Христа Спасителя в городе Сицы, что на северо-западе Китая, на богослужение собираются около 500 человек. Народу так много, что иногда даже приходится устанавливать телеэкраны, чтобы все могли видеть, как идет служба. Здесь можно увидеть много пожилых женщин, но также и молодежь, супружеские пары. Среди них 26-летняя секретарша Линь Ли (Lin Li), принявшая крещение два года тому назад, потому что ей понравилась фраза о том, что «Бог всех нас прощает и любит».

Линь — одна из тех миллионов китайцев, которые обратились в одну из конфессий христианства — католичество или, особенно, протестантство — за последние годы. Точные цифры привести не представляется возможным, поскольку «официальные» церкви, действующие под контролем коммунистических властей Китая, существуют параллельно с незарегистрированными. По наиболее оптимистичным оценкам, число христиан достигает 100 миллионов человек, а их ежегодный рост составляет 10%. Большинство новообращенных — городская молодежь.

Пекинские власти, придерживающиеся атеистических взглядов, не могли не заметить этого роста. Их позиция достаточно двусмысленна. С одной стороны, «многие христианские ценности соответствую представлениям Коммунистической партии Китая об образцовом гражданине, включая семейные ценности», замечает Герда Виландер (Gerda Wielander), сотрудница Вестминстерского университета в Лондоне, автор книги «Христианские ценности в коммунистическом Китае» (Christian values in Communist China). Верующие обычно занимают осознанную гражданскую позицию — например, не уклоняются от уплаты налогов, не участвуют в коррупции, — а их организации берут на себя те виды социального обеспечения (забота о стариках, помощь беднейшим слоям населения), которые государству не по силам.

Однако, с другой стороны, правительство Си Цзиньпина (Xi Jinping), сделавшее упор на национальную китайскую культуру и социалистические ценности, с подозрительностью относится к религии, которую считает «иностранной». Возможность того, что значительное число граждан может стать последователями иной идеологии, беспокоит режим, который не может не учитывать роль католической церкви в крахе коммунизма в Восточной Европе.

И хотя большинство китайских христиан не вмешиваются в политику, следует также отметить, что значительное число наиболее известных правозащитников поддерживают — каждый в силу различных обстоятельств — связь с христианством, либо в качестве верующих, либо контактируют с паствой.

Именно так обстоят дела в случае с основателем антикоррупционного движения «Новый Гражданин» Сюй Чжиюном (Xu Zhiyong), брошенным в тюрьму, и с недавно освобожденным адвокатом правозащитником Гао Чжишэном (Gao Zhisheng). Для пекинских властей не могло остаться незамеченным и то, что двое из трех инициаторов движения за демократические преобразования Occupy Central, охватившего Гонконг в прошлом году, были христианами, равно как и студенческий лидер Джошуа Вонг (Joshua Wong).

Как поясняет сотрудник Университета Пердью (Индиана, США) Ян Фэнган (Yang Fenggang), «власти выразили свою озабоченность в связи с быстрым распространением христианства и попытались ввести ограничения, чтобы замедлить этот процесс. Они также предприняли меры, чтобы обеспечить повиновение христиан властям».

Ян Фэнган рассматривает в качестве признака этого беспокойства события, произошедшие в городе Вэньчжоу, расположенном на востоке Китая, который иногда называют Восточным Иерусалимом из-за большого количества церквей и высокого процента христиан, составляющих приблизительно один миллион на девять миллионов жителей.

В 2014 году было снесено несколько церквей, а со многих других (как католических, так и протестантских) сорвали кресты. «Хотя центральные власти не сделали никаких публичных заявлений в связи с этим, продолжительность кампании указывает на то, что, по всей вероятности, местные чиновники получили разрешение или разрешение на это от высшей власти», — утверждает Фэнган.

В провинции Чжэцзян, где расположен Вэньчжоу, партийные организации заявили об усилении контроля с тем, чтобы не допустить приема в свои ряды новых членов, исповедующих религиозные взгляды, сообщила в прошлое воскресенье газета «Global Times». Действующие члены партии, которые участвовали в богослужениях или исповедуют христианство, должны будут исправить свои воззрения.

Хотя нельзя отрицать «случаи преследования христиан, нельзя сказать, что их права попираются в большей степени, чем права обычных китайцев», подчеркивает Виландер, добавляя при этом, что обращение с христианами в разных провинциях разное и зависит от местных властей.

Распространение христианства в Китае привлекло внимание не только властей этой страны, но и Ватикана, ищущего сближения с КНР, затрудненного отказом Пекина разрешить китайским католикам рассматривать Папу Римского в качестве своего главы.

Папа Франциск направил две приветственные телеграммы Си Цзиньпину. Китайские власти, со своей стороны, в августе прошлого года разрешили пересечь воздушное пространство страны главе Римско-Католической Церкви, направлявшемуся с визитом в Южную Корею. По мнению университетского преподавателя Янга, «если председатель Си Цзиньпин придет к выводу, что более тесные отношения с Ватиканом пойдут на пользу ему и Китаю в политическом и экономическом плане, он может пойти на сближение с Папой Франциском. Возможность оттепели зависит именно от этого».

Поскольку «официальные» церкви существуют параллельно с незарегистрированными, определить точное число христиан в Китае не представляется возможным. Согласно официальным данным, католики и протестанты насчитывают 23 миллиона, но эта цифра явно занижена.

Отдел исследовательского центра Pew Forum, специализирующийся на вопросах религии, считает, что в 2010 году в КНР насчитывалось 67 миллионов христиан, 58 миллионов из которых протестанты, а 9 миллионов — католики.

Ян Фэнган, директор Центра по вопросам религии и китайского общества при Университете Пердью, полагает, что в настоящее время число христиан составляет порядка 100 миллионов при населении в один миллиард 360 миллионов человек. По его оценкам, к 2030 году их будет уже 247 миллионов, что превратит Китай в страну с самым большим христианским населением, которая по этому показателю оставит позади Бразилию и США.

Ряды христиан пополняют представители городской молодежи и среднего класса

В отличие от того, что наблюдалось несколько десятилетий назад, когда среднестатистическим христианином в Китае была женщина преклонного возраста, проживавшая в сельской местности, современные новообращенные, подобно Лин Ли, как правило, являются представителями городской молодежи и среднего класса, играющие все более важную роль в обществе. Значительное число их — от двух до трех миллионов — состоит в рядах Коммунистической партии.

Причины принятия христианства могут быть самыми различными. Некоторые соприкасаются с религией во время учебы за границей. В отдельных случаях, поясняет Герда Виландер, автор книги «Христианские ценности в коммунистическом Китае», «это выбор определенного стиля жизни, почти мода, способ заявить о том, что ты отличаешься от других и представляешь интерес». У других это стремление к новым знаниям, потребность ума. А кто-то ищет нравственных ориентиров в атмосфере дикого капитализма, пришедшего на смену маоистской идеологии.

Это может быть и способ установления контактов. В Вэньчжоу существуют так называемые «элитные» церкви, основанные разбогатевшими предпринимателями. Многие приходы организуют различные мероприятия для своей паствы, начина с кружков изучения Библии и кончая молодежными клубами. «Это можно рассматривать как один из способов общественной деятельности, участия в общественной жизни в китайской городской среде, которая может оказаться весьма враждебной по отношению к иммигрантам», — считает Виландер.

Но параллельно тому, что растет число новообращенных — подчеркивает Виландер — значительное число людей отходят от веры. Это явление, по мнению эксперта, еще в достаточной мере не изучено. «Многие осознают, что как только человек принимает христианство, он становится активным членом Церкви. Но сохранить всех верующих в лоне Церкви — задача достаточно сложная, как для Китая, так и для любой западной страны. Многие священники рассказывают о том, что по прошествии определенного времени люди уходят из Церкви, об отсутствии религиозной преемственности между поколениями».

В Китае уже насчитывается до 130 млн. христиан, а к 2040 году их там станет до 400 млн. человек. Большинство из них составляют протестанты. Сами китайцы признают, что внедрение «протестантской этики» в их жизнь даст толчок развитию. Однако в XIX веке протестантизм в Китае привёл к десяткам миллионам жертв и почти распаду страны.

Блог Толкователя продолжает знакомить читателей с наиболее интересными отрывками из . В частности, в ней Фергюсон смотрит в прошлое христианства в Китае и пытается сделать прогноз, к чему приведёт новая христианизация этой страны. Он упоминает, что сейчас в Китае уже насчитывается до 130 млн. христиан, из которых 100 млн. – протестанты. К 2040 году их число вырастет до 30% населения Китая, т.е. до 400-450 млн. человек.

«Сегодня в Китае печатают больше Библий, чем в любой другой стране мира. Это ещё удивительнее, если вспомнить, какие препятствия здесь всегда встречали христианские миссионеры.

Несториане принесли христианство в Китай в VII веке. Первую католическую церковь построил в 1299 году францисканец Джованни Монтекорвино, назначенный архиепископом Ханбалыка (ныне Пекин) в 1307 году. Однако из-за враждебности династии Мин к концу XIV века все форпосты христианства исчезли.

Вторая волна миссионерства пришлась на начало XVII века, когда китайские власти позволили основаться в Пекине иезуиту Маттео Риччи. К началу XVIII века в Китае было уже 300 тысяч христиан. Но в 1724 году император Юнчжэн снова изгнал миссионеров.

Третью волну, уже в XIX веке, составили протестанты. Такие организации, как Английские миссионерские общества, отправляли сотни проповедников. Первым стал 25-летний Роберт Моррисон. Он приехал в Кантон (Гуанчжоу) в 1807 году. Ещё до путешествия Моррисон стал изучать северокитайский диалект и переводить Библию. Уже в Кантоне он взялся за составление латинско-китайского словаря. К 1814 году Моррисон на деньги Ост-Индской компании перевёл на китайский «Деяния святых апостолов», Новый Завет и «Бытиё», а также «Комментированный катехизис учения Христова». Этого было достаточно, чтобы Ост-Индская компания обратилась к китайским властям за разрешением ввезти печатный станок.

Моррисон блестяще справился со своей задачей по подготовке почвы для широкого внедрения христианства в Китае, и Ост-индская компания перевела его в Малакку, где он открыл англо-китайский колледж. Там о совместно с Уильямом Милном завершил перевод Библии (1823 год) и составил грамматику для китайцев и полный англо-китайский словарь. Перед смертью в 1834 году Моррисон ещё успел составить «Словарь кантонского диалекта».

Деятельность английских миссионеров вызвала неожиданные последствия. Имперское правительство под страхом смертной казни запретило в христианство на том основании, что это «поощряет настроения в народе, близкие к бунтарским»:

«Указанная религия не почитает ни духов, ни предков, и, следовательно, противоречит здравому смыслу. А если простонародье следует этим заблуждениям и учится им, то чем оно отличается от толпы мятежников?»

В это же время начинает восходить звезда Хун Сюцюаня. Он четырежды участвовал в экзамене на чиновнике, и каждый раз проваливал его. В 1833 году Хун встретил Уильяма Милна, соавтора перевода Библии на китайский язык. После некоторого времени общения с Милном Хун объявил себя младшим Христа. Якобы Бог послал его, чтобы избавить Китай от конфуцианства.

Хун организовал квазихристианское Общество поклонения Верховному Владыке, которое получило поддержку десятком миллионов китайцев, в основном неимущих. Себя он назвал главой Небесного государства Великого благоденствия. (Тайпин тяньго; отсюда и название восстания – Тайпинское). От Гуанси мятежники отправились к Нанкину, который Небесный князь сделал своей столицей. К 1853 году последователи хуна (они носили красные куртки и длинные волосы) управляли всей долиной Янцзы.

Некоторое время казалось, что тайпины опрокинут Цинскую империю. Но мятежники не смогли взять ни Шанхай, ни Пекин. В 1864 году правительственная армия взяла Нанкин, и Хун отравился. Но последняя тайпинская армия была разбита только в 1871 году. Количество жертв «первой религиозной войны» в Китае было ошеломляющим: в 1850-1864 годах погибли 20 млн. человек.

После поражения Тайпинского восстания английские миссионеры не сдались. Джеймсу Хадсону Тейлору было 22 года, когда он впервые приехал в Китай от Общества по обращению китайцев в христианство. В 1865 году он основал Китайскую внутреннюю миссию (КВМ). Чтобы стать ближе к китайцам, её миссионеры должны были одеваться как китайцы и даже носить косицу.

Другим бесстрашным миссионером стал Джордж Скотт, одноногий шотландец. Одним из первых его шагов стало открытие книжного магазина с часовней, где он произносил речи перед толпами. Он и ещё один миссонер, Чарльз Сперджен, придумали рисовать для неграмотных китайцев христианские сюжеты.

Другой подход избрал миссионер Тимоти Ричард, которого спонсировало Баптистское миссионерское общество (БМО). Он говорил, что Китай нуждается не только в благой вести любви и всепрощения, но и благой вести материального прогресса и научных знаний. Он пользовался значительным влиянием в Обществе усиления государства Кан Ювэя и стал советником императора. Именно Ричард добился открытия в 1902 году первого в Китае университета западного типа.

Однако в 1900 году накопившаяся ненависть китайцев ко всему иностранному прорвалась в ходе Ихэтуаньского восстания («восстания боксёров»). Тогда последователи причудливого культа «Кулак во имя справедливости и согласия» решили изгнать из страны «заморских дьяволов», на сей раз с согласия вдовствующей императрицы Цыси. До начала интервенции коалиционных сил и подавления восстания были убиты 58 миссионеров КВМ, с ними 21 ребёнок.

Едва взошедшие ростки снова погибли. Основатель Китайской республики, христианин Сунь Ятсен умер в 1924 году. Затем лидер националистов Сан Кайши и его жена (оба христиане) потерпели поражение в долгой гражданской войне и бежали от коммунистов на Тайвань. Вскоре после революции 1949 года Чжоу Эньлай и У Яоцзун составили манифест «Направление усилий китайских христиан в строительстве Нового Китая», чтобы подорвать положение миссионеров. В 1950-52 годах КВМ эвакуировала свой персонал из Китая. Церкви закрылись, оставшиеся в Китае местные священники были посажены в тюрьмы на 20 лет. Жена Мао, Цзян Цин объявила, что христианство в Китае сдано в музей.

Казалось, Китай мог выбирать лишь между конфуцианским застоем и хаосом. Но всё изменилось в конце 1970-х, после прихода вк власти Дэн Сяопина…

…Вэньчжоу в провинции Чжэцзян, к югу от Шанхая – важный промышленный город. Его население 8 млн. человек. Трудовая этика воодушевляет всех. Но население Вэньчжоу заимствовало у Запада нечто гораздо большее, чем трудовую этику. Речь о протестантизме.

Перед Культурной революцией в городе насчитывалось 480 церквей. Сейчас их 1139 (и это только официально разрешённые). Церковь, которую Джордж Скотт построил век назад каждое воскресенье заполняется до отказа. Уже в 2002 году 14% жителей Вэньчжоу были христианами. Сейчас их доля, конечно, больше. В деревнях вокруг города общины открыто конкурируют друг с другом, стремясь построить церковь с самым высоким шпилем.

Среди самых набожных прихожан Вэньчжоу, т.н. «христианских боссов», такие предприниматели, как Чжан Ханьпин, глава «Айхао» - глава одного из трех крупнейших в мире изготовителей пишущих принадлежностей. Ревностный христианин Чжан – живое воплощение связи между духом капитализма и протестантской этики, точно по Максу Веберу.

По мнению Чжана христианство процветает в Китае потому, что оно даёт опору людям, изо всех сил пытающихся приспособиться к быстрой трансформации общества. В современном Китае дефицит доверия, объясняет Чжан. Чиновники нередко коррумпированы. Деловые партнеры обманывают. Рабочие крадут у нанимателей. В детских продуктах появляются яды, а школы строят из бракованных материалов. А вот своим товарищам-христианам (протестантам) Чжан может доверять, потому что знает – они трудолюбивы и честны. Как и в протестантской Европе и Америке в первые годы Промышленной революции, религиозные общины выполняют двойные функции. Они служат и кредитными сетями, и системой поиска партнёров-единоверцев.

Сейчас, как и во времена Тайпинов, некоторые китайцы организуют удивительные культы. Приверженцы «Церкви Всемогущего Христа – Восточный свет» считают, что Христос уже возвратился на Землю в лице некой женщины. Среди других радикальных квазихристианских движений – «Хухань пай» (крикуны – из-за своих шумных богослужений с обязательным плачем), «Церковь всех предков».

С 1982 года власти пытаются проявлять терпимость и к «домашним церквям» - конгрегациям, члены которых тайно встречаются. Примерно такая – неофициальная Церковь Сиона преподобного Цзинь Минжи. Почти все его 350 прихожан – предприниматели и интеллигенты, почти все моложе 40 лет.

Христианство в Китае стало модным. В интеллектуальных кругах страны понимают, что христианство будет развиваться и дальше. Вот мнение одного учёного из Академии общественных наук Китая:

«Нас попросили выявить причины, стоящие за могуществом Запада. Сначала мы думали, что это оттого, что их оружие было мощнее нашего. После мы думали, что политическая система у вас была лучше. Затем мы сосредоточились на вашей экономической системе. Но в прошедшие 20 лет мы поняли, что корень вашей культуры – это христианство. Именно благодаря ему запад стал могущественным. Христианский моральный фундамент социальной и культурной жизни – вот что сделало возможным появление капитализма, а затем успешный переход к демократии. В этом мы ничуть не сомневаемся.

Лишь принимая как критерий такое толкование трансцендентного, мы сможем осознать подлинное значение таких идей, как свобода, права человека, терпимость, равенство, правосудие, демократия, верховенство права, универсализм, защита окружающей среды».

Незадолго до своей отставки лидер Китая Цзянь Цзэминь заявил высокопоставленным партийным деятелям, что если бы он мог издать указ, о котором он знал, что его повсеместно будет выполнять, то этим указом «провозгласил бы христианство государственной религией Китая».

Ещё в Блоге Толкователя о христианстве в Юго-Восточной Азии.

На протяжении многих столетий самобытная культура Китая развивалась в замкнутом изолированном пространстве. Этому во многом способствовало само географическое положение страны, отгороженной от остального мира пустынями, горами, океаном, а в последствие и знаменитой Великой стеной. Иноземное культурное влияние было минимальным, и все, что приходило в Поднебесную извне, как правило, воспринималось китайцами с недоверием и подозрительностью.

Укоренившийся в веках консерватизм породил в народе ощущение полной самодостаточности, в том числе и в религиозном плане. И если, например, буддизм со своим гибким вероучением и размытой догматикой смог почти безболезненно влиться в систему китайского религиозного синкретизма, то проповедникам Евангелия, для которых путь синкретизации был изначально неприемлем, пришлось столкнуться со множеством проблем, связанных с особенностями менталитета народов Китая.

Миссионеры "Сияющей религии"

Существует предание, что христианство проповедовал в Китае еще Апостол Фома. Однако рассказ этот скорее нужно отнести к разряду легенд. На сегодняшний день не найдено документов или каких-либо других доказательств, указывающих на присутствие св. Фомы или вообще христианских общин на территории Китая в первые века нашей эры. И тем более не приходится говорить о влиянии христианства на китайскую культуру того периода.

Документально подтвержденное знакомство Китая с Благой Вестью относится к VII веку, времени правления династии Тан (618 - 907). Этот период вообще характеризовался открытостью и небывалой для Китая широтой культурных контактов. В VII в. в Поднебесную проникают также зороастризм, манихейство и ислам. Первыми же прибывшими в Китай христианами были несториане. Сразу оговоримся, что хотя несторианство было осуждено Церковью как ересь еще в начале V в., именно с несторианских миссионеров мы начнем отсчитывать историю христианства в Китае. Во-первых, следует принять во внимание уникальность их опыта, а именно - попытки адоптировать христианское учение к культуре страны, духовные традиции которой столь резко отличались от западных. Во-вторых, заметим, что на фоне всех языковых и культурно-богословских проблем проповеди новой религии христологический вопрос, ставший камнем преткновения несторианского заблуждения , был практически незаметен.

В 635 году небольшая группа несторианских миссионеров во главе с епископом Алобэнем (в китайской транскрипции) прибыла из Персии в Чаннань, в то время - столицу империи. Проповедники были радушно приняты при императорском дворе, и им было поручено перевести несторианские тексты для дворцовой библиотеки. В китайском языке их учение получило название цзинцзяо , что можно перевести как "сияющая религия". Существует несколько версий происхождения этого названия, однако о том, какой смысл в него действительно вкладывался, сейчас можно только догадываться.

Остается пока открытым и другой вопрос: что имело большее влияние - учение новых проповедников на китайскую культуру, или наоборот. Действительно, изучение переводческого наследия Алобэня, его спутников и последователей не дает возможности прийти к однозначному выводу. Так, наиболее ранние тексты, содержащие основы вероучения и пересказы евангельских сюжетов, настолько насыщены буддийской терминологией, что в некоторых из них оригинал узнается с огромным трудом и лишь общий контекст произведений указывает на то, что они принадлежат перу христианского автора. Нельзя, с другой стороны, не отметить, что одной из причин этого могло стать слабое знание местного языка. Даже транслитерации имен собственных и некоторых понятий были явно скороспелыми, так как смысловой оттенок, накладываемый используемыми иероглифами, был не вполне корректен. Не только буддийская философия, но и конфуцианская социально-этическая идеология прослеживается в китайских текстах, созданных несторианами. Например, обращает на себя внимание указание на "три дела": служение Богу, служение правителю и служение родителям. Не трудно заметить, что такая компоновка ни разу не встречается ни в законе Моисеевом, ни в Евангелии, однако, вместе с тем, она, несомненно, отражает социальную традицию конфуцианства. Не менее странно для христианского текста звучит замечание, что необходимо служить земным властям, потому что они являются "божественными порождениями", а также ряд других подобных высказываний.

Вообще, изучение несторианских текстов дает богатый материал для оценки начала и развития христианской проповеди в Китае и ее трансформации от пробуддийской к продаосской . Однако наиболее полный хронологический материал содержит найденная в 1625 году в пригороде Сиани каменная стела. Она датирована 781 годом и открывается заголовком "Памятник распространения сияющей религии из Дацинь в Китае".

В 638 г. император Тайцзун впервые в истории Китая издает указ о веротерпимости, которой отныне могли пользоваться несториане. Указ гласит, что "не существует дао с постоянным именем, не существует мудреца с постоянным обликом" и оценивает религию несториан как "благоприятную для вещей и людей", позволяя ей действовать в Поднебесной. Император также дает распоряжение о строительстве в столице монастыря с двадцатью одним монахом. В последующем "сияющие" несторианские монастыри появляются во всех округах, которых тогда в Китае было около четырехсот. Сам епископ Алобэнь получает титулы "хранителя царства" и "властителя великого закона". Его Церковь продолжает успешно развиваться даже при усилившихся в конце VII века нападках со стороны буддистов и конфуцианских книжников. VIII век - эпоха расцвета несторианской общины в Китае. Ко времени воздвижения стелы учение пользуется полной поддержкой правителя и вельмож.

Период благоденствия для несториан заканчивается также неожиданно, как и начался. В 845 г. император Уцзун издает указ о роспуске несторианских монастырей (как, впрочем, буддийских и даосских). Не стремившаяся закрепиться в народе, но более рассчитывавшая на поддержку двора, Несторианская церковь рассеивается.

Посланники Папы

Первыми известными католическими миссионерами, прибывшими в Китай, стали члены Ордена Братьев Меньших. В 1234 г. францисканец Джованни де Монтекорвино основывает первую католическую миссию в Пекине. В китайском языке религия получает название еливэнь . Однако миссионерской активности молодого ордена францисканцев не дает развернуться во всю мощь следующее обстоятельство. В 1242 г. монгольский хан Батый предпринимает Великий поход на Запад. Дойдя до самой Венгрии, он приводит в ужас всех европейских королей. С другой стороны, христианские правители в союзе с монголами видят единственную и последнюю возможность защитить от натиска мусульман завоевания крестоносцев на Ближнем Востоке. Важнейшую дипломатическую миссию возлагают на тех же францисканцев, лучших из них, способных силой слова привлечь на сторону европейцев или даже обратить в христианство кого-нибудь из Чингизидов. В 1245 г. Папа Иннокентий IV отправляет посольство во главе с Джованни дель Плано-Карпини к Гуюк-хану. В 1247 г. Гильом Рубрук с собратьями по ордену по поручению Людовика IX едет в стан Сартака и далее - к Батыю и самому Менгу-хану. Таким образом, усилия францисканцев были направлены преимущественно в дипломатическое русло.

Тем не менее, в Китае деятельность миссионеров начинает приносить первые плоды, и к концу века в Поднебесной насчитывается уже около 30 тысяч католиков. Вместе с тем, процесс христианизации коренного населения идет очень тяжело и до второй половины XVI века остается весьма статичным.

Новый импульс в развитии католичества в Китае связан с деятельностью Общества Иисуса. В 1579 г. известный иезуит Алессандро Валиньяно основывает миссию ордена в стране. Вскоре туда же отправляется итальянец Маттео Риччи, ставший центральной фигурой в развитии китайского христианства той эпохи. В 1601 г. он попадает в Пекин и становится другом Сюй Гуанци, министра церемоний при императоре Шень Цзуне. Деятельность иезуитов не ограничивалась собственно христианской проповедью. Среди миссионеров был целый ряд крупных ученых, которые занялись научно-исследовательской работой. Они также знакомили китайцев с достижениями европейской цивилизации. Нельзя недооценивать и их влияние на внешнюю и внутреннюю политику Китая. Благодаря поддержке иезуитов, в том числе организации военных частей по новейшим европейским образцам, мандат управления Поднебесной перешел к династии Цин (1644 - 1911). Авторитет членов ордена при цинском дворе позволил и другим католическим миссионерам в течение столетия беспрепятственно работать на всей территории Китая, включая Тайвань. Однако милость Сынов Неба со временем сменяется подозрительностью. Активность и "вездесущность" европейских проповедников начинает вызывать недовольство как в правительстве, так и среди народных масс. В 1784 г. деятельность Общества Иисуса в Китае официально запрещают, что, тем не менее, не мешает ему работать на полулегальной основе. В конце века гонения на католиков усиливаются, но глубоко пущенные корни, героизм священников и мирян, а также поддержка со стороны западных держав помогли Церкви в Китае не только сохранить влияние, но и продолжать развиваться.

Нельзя не вспомнить и о Русской Православной Церкви, чьи первые контакты с Китаем относятся к концу XVII века. В 1683 г. в Сибири, на территориях, за которые в то время велся спор между Китаем и Россией была захвачена в плен группа землепроходцев из русской крепости Албазин. Пленники, доставленные в Пекин, были зачислены в гвардию императора, и им была выделена для охраны часть городской стены. Новым подданным империи разрешили совершать свой религиозный культ и, более того, отдали для проведения служб один из буддийских храмов. Число его прихожан возросло, когда в том же году крепость Албазин сдалась китайцам и некоторые из казаков поступили на службу к китайскому императору. Не занимаясь активной миссионерской деятельностью, православные, вместе с тем, не препятствовали приобщению коренного населения к христианской культуре. Известно, что уже в 1692 году несколько китайцев, в том числе один мандарин, приняли крещение в русском православии.

Заинтересованный в распространении русского православия в Китае, Петр I вскоре направил делегацию в Пекин. Китайское правительство со своей стороны восприняло новых миссионеров как своих государственных служащих, обязанных обеспечивать духовное окормление состоящих на службе в императорской гвардии православных. На таком положении все православные священники в Китае находились до середины XVIII века. Кроме непосредственно проповеднической деятельности, они также внесли немалый вклад в изучение этнографии Китая, а также в перевод на китайский язык Священного Писания и богослужебных текстов.

Стремление к независимости

В середине XIX в. Китай терпит два поражения подряд в войне с Англией и Францией (в т. н. Первой и Второй Опиумных войнах). Цинское правительство было вынуждено подписать серию договоров, дающих Франции, Великобритании, а также США огромную свободу действий на территории страны. Вместе с торговцами и военными в Китай устремляются христианские проповедники из Европы и Америки, преимущественно протестанты. Силами христианских общин, поддерживаемых и финансируемых Западом, в Поднебесной строятся церкви, создаются приюты, образовательные и медицинские учреждения. Однако происходит это на фоне все более усиливающейся конфронтации "западников" и тех, кто стремился по мере возможности сохранить самобытность китайской культуры. Среди протестантов и католиков очевидно преобладали первые. Христианство нередко воспринималось ими как один из элементов прогресса. Следует также отметить, что ведущие роли в христианских общинах принадлежали почти исключительно иностранцам и, если прибавить к этому нередкие злоупотребления церковных лидеров, вполне понятно, что на фоне зарождавшегося национально-освободительного движения отношение основной массы населения к христианству постепенно ухудшалось. На рубеже XIX - XX веков происходит восстание Ихэтуаней, известное в истории как "боксерское восстание". Это движение, организованное одним из тайных обществ, стремилось "очистить" Китай от иностранного засилья. Не удивительно, что гонениям подверглись и христианские церкви. При этом этническим китайцам "боксеры" оставляли выбор: отречься от Христа или умереть. Этот период дал огромное количество мучеников - священников и мирян, как иностранцев, так и коренных жителей.

Дальнейшие события: Синьхайская революция, буржуазно-демократическая революция 1925 года, война с Японией и гражданская война - отводят национально-религиозные проблемы на второй план. Китай все больше интегрируется в мировую историю и культуру. Новую жизнь получает христианство, которое обрело равноправие с другими религиями после падения официальной конфуцианско-даосско-буддийской идеологии. Во время японской агрессии принадлежность к католикам или протестантам становится даже неким символом оппозиционности по отношению к оккупантам. Активно пополняются и ряды православных, преимущественно за счет иммигрантов из России, спасавшихся от большевистского террора.

Картина религиозной жизни Китая начинает радикально меняться с 1 октября 1949 года, когда в стране происходит государственный переворот, в результате которого у руля власти оказывается коммунистическая партия. Религии как таковой не было места в "светлом будущем", к строительству которого приступило новое китайское правительство. Тем более это касалось католиков и протестантов, которых сплошь и рядом подозревали в шпионаже и пособничестве иностранным агрессорам. Однако, с другой стороны, христианские общины в Китае уже достигли того уровня развития, когда их быстрая ликвидация была бы просто невозможна, да и нецелесообразна. Вместо этого правительство Мао Цзэдуна стало проводить политику примирения с религиозными организациями, одновременно пытаясь поставить их под контроль партии.

В апреле 1950 года один из государственных руководителей Чжоу Эньлай заверил верующих, что их интересы будут защищены, но в то же время заметил, что не допустит присутствия среди них "империалистических шпионов". В последующих встречах с представителями христианских конфессий он потребовал от них разрыва всех организационных связей с зарубежными центрами и выработал для них принцип "трёх само-" (кит.: саньцзы ) - самоуправление, самообеспечение и самостоятельное ведение проповеди. Для католиков это означало разрыв со Св. Престолом.

Уже в ноябре несколько сотен верующих из провинции Сычуань, возглавляемые одним из китайских священников, приняли "Декларацию о самостоятельности и обновлении Католической Церкви". Вскоре подобные документы появились и в других провинциях. Одновременно усиливаются гонения на приюты, миссионерские и другие католические организации, продолжающие общение с Римом. В 1957 году правительством санкционируется создание так называемой "Патриотической Китайской Католической Церкви". Однако бо льшая часть китайских католиков отвергла сотрудничество с коммунистами и ушла в подполье.

Активно за идею обновления взялись протестанты. За несколько лет оформилась совершенно самостоятельная структура протестантских церквей, над которыми был установлен жесткий партийно-государственный контроль. В 1957 г. автономию получила и Православная Церковь Китая.

После "культурной революции" (1967 - 1978), когда все без исключения религии подверглись жесточайшим гонениям, церковные структуры пришлось восстанавливать практически с нуля. Сегодня христиане в Китае могут свободно исповедовать свою веру, но лишь при условии полной поддержки курса коммунистической партии и правительства Китая. Поэтому католики, сохранившие верность Св. Престолу (а их в Китае около 10 млн. против 4 млн. "католиков-патриотов"), до сих пор подвергаются репрессиям: арестовываются священники и миряне, закрываются их импровизированные домовые церкви. Правительство КНР постоянно обвиняет Ватикан в связях с "преступным режимом" Тайваня и, главным образом, во вмешательстве во внутренние дела Китая. Даже канонизация в 2001 г. китайских мучеников, погибших в Китае в период с 1648 по 1930 гг., была названа МИДом КНР "оскорбительной". От лица "правительства, народа и Католической Церкви Китая" был выражен решительный протест.

На местном же уровне отношения между правительством и подпольной Церковью за последние десятилетия стали менее напряженными. Некоторые епископы Патриотической Церкви, которые назначаются Правительством, смогли даже получить подтверждение своего назначения в Риме. В то же время, во многих провинциях Китая государственные чиновники предпочитают не замечать существование нелегальных католических общин.

История христианства в Китае показывает, с какими трудностями может сталкиваться проповедь Евангелия в закрытых традиционных обществах.

Опора исключительно на придворные круги не позволила несторианскому христианству закрепиться в народе и удержать позиции с изменением политических тенденций. Не помогла и попытка адаптировать христианское учение к местной религиозной традиции.

В более поздний период евангелизация, проходившая бок о бок с колонизацией, также породила множество проблем, последствия которых дают о себе знать и сегодня. Европеизация китайских христиан и, как следствие, придание христианству идеологического "прозападного" оттенка способствовала искажению его облика в глазах многих китайцев, вызвав, с одной стороны, отторжение и открытую враждебность, а с другой - церковный сепаратизм.

И все же, несмотря на множество трудностей, самоотверженный труд христианских проповедников и обильная кровь мучеников принесли немалые плоды веры. Остается надеяться, что со временем христианство в Китае окончательно лишится политического и идеологического привкуса и сможет восприниматься населением без подозрительности и предвзятости.

1. Несторий утверждал, что Бог не может родиться, поэтому Пресв. Дева Мария родила только человека Иисуса, в котором Бог-Слово обитал как в храме. Марию несториане называли не Богородицей, а Христородицей.

2. Об этом подробнее см.: Ломанов А. В. Раннехристианская проповедь в Китае. // Китайский благовестник № 1, 1999.

3. Титул китайских императоров.

Первые достоверные сведения о X. в Китае относятся к 8 в., когда христианам сирийско-несторианского (монофизитского) толка имп. указом были даны в пределах столицы (г. Чанъань) определенные права и иммунитеты. О распространении X. при монг. дин. Юань (1271 - 1369) позволяют судить погребальные стелы итальянских католиков в приморских провинциях, а также записки генуэзского путешественника Марко Поло, посланцев европ. правителей Гийома де Рубрука, И. де Плано Карпини (13 в.) и др., свидетельствующие о проживании в стране христиан - торговцев и ремесленников. Миссионерская деятельность христиан начинается в Китае с конца 16 в., когда после прибытия иезуита Маттео Риччи начинается крещение местных жителей. В их числе были и чиновники высокого ранга. Тогда же основана первая духовная католич. миссия. Католич. священники нередко принимались на гос. службу в качестве астрономов и математиков, инженеров и т.п. Православная миссия создана в кон. 17 в. (официально в 1728), но ее деятельность строго ограничивалась рамками общин пленных русских защитников крепости Албазин, поселенных в Пекине, и их потомков. К концу 17 в. число китайцев-христиан, по нек-рым данным, достигало 150 тыс. человек. В нач. 18 в. проповедь католицизма в Китае была запрещена. Тогда в Китае насчитывалось ок. двух десятков иностр. миссионеров и не более 200 тыс. китайцев-христиан. С нач. 19 в. в Китай стали проникать миссионеры-протестанты в качестве переводчиков и сотрудников торговых представительств. Первой развернула свою деятельность в стране англиканская церковь. Миссионеры-протестанты внесли особенно заметный вклад в развитие зап. китаеведения (Дж. Легг, А. Моррисон, Т. Медоуз и др.). Активизация деятельности протестантских конфессий приходится на вторую половину 19 в. Тяньцзиньский договор между Китаем и Францией, заключенный в 1858 после второй "опиумной" войны, гарантировал всем миссионерам свободу проповеди, право владения имуществом и защиту их привилегий властями. Миссионеры широко участвовали в пропаганде зап. культуры, социальных идей, науч. и технич. достижений, устраивали больницы, школы, приюты и т.п. Миссионерские школы в 1890 насчитывали 17 тыс. учащихся, в 1917 - ок. 300 тыс. В 20 в. миссионерские орг-ции учредили несколько ун-тов и более 20 колледжей. Нек-рые миссионерские орг-ции (напр., "Об-во по распространению в Китае христианских и общих знаний") занимались пропагандой реформ в системе образования, быту и обществ, жизни. Христианские догматы и убеждения с трудом укоренялись в Китае. Это прежде всего связано с господством представления о неперсонифицированной верховной божеств, силе (тянь - Небо), сближающего осн. кит. философско-религ. учения (даосизм и конфуцианство) с пантеизмом. Наименование Бога - "хозяин Неба" (Тяньч-жу), принятое католич. миссионерством, представлялось китайцам противоестественным. Сложная система ритуалов, осуществлявшаяся на всех уровнях исполнительной власти, не являлась в представлениях китайцев способом получить благоволение Неба, а была лишь формой подтверждения реального положительного бытия Поднебесной, его гармонии с Небом. Эта гармония считалась предустановленной априорным совершенством правящего в данный период императора - Сына Неба, медиатора между Небом и народом. Трудности миссионерской деятельности усугублялись коренным различием гелеологич. основ религ. представлений в восточноазиат. и средиземноморско-ближневост. мирах. В первом господствовала идея непрерывного движения сменяющих друг друга циклов (см. У сын , Цзоу Янь). В иудаизме же, христианстве и исламе будущее мыслилось конечным (эсхатологическим). К этой мысли кит. культура была лишь отчасти подготовлена буддизмом. Поскольку считалось, что Небо всегда покровительствует положительным началам в человеке и в его деятельности, то для китайцев была неясна идея грехопадения. Много сложностей возникало с объяснением пастве идеи божеств, рождения Христа и его мученической смерти, искупления грехов человечества. Сложным для восприятия китайцев оказалось и представление о глубокой смысловой индивидуализированности молитвы, к-рая в рамках кит. ритуала являлась чувственным воспроизведением устойчивой звуковой формулы (иногда записанной)- мантры. Положение об индивидуализированной исповеди также не соответствовало общежитейским нормам китайцев: такие духовные связи могли быть лишь между учителем и послушником-учеником. В то же время к дуализму представлений о свободе (католицизм) и несвободе (протестантизм) воли кит. религиозно-филос. мысль была подготовлена не только буд., но крайне многообразными и нередко противоречивыми даосско-конф. концепциями. Представлениям, характерным для "ересей" (см. Се цзяо) даос, и буд. толка, оказались во многом близки идеи христианского мессианства и милленаризма. Соединение своеобразно интерпретированных положений христианского вероучения с кит. "ересями" продемонстрировала, в части., идеология тайпинов (см. Хун Сюцюань, Хун Жэньгань). Христианские понятия, символы и обряды воспринимались как чуждые кит. традиции либо через призму ложных аналогий с принципиально иными явлениями культуры и духовной жизни. Первые антихристианские памфлеты появились в Китае в 17 в. В них доказывались противоречие догмата о непорочном зачатии принципу "сыновней почтительности" (см. Сяо ти), антисоциальный характер христианства как подстрекательства к мятежу (Христос был распят как преступник), отрицалось милосердие и всемогущество христианского Бога, допустившего грехопадение человека, подчеркивались противоречивость теизма, нетерпимость христианства по отношению к кит. традициям, в т.ч. к жертвоприношению предкам и т.п. Христианам приписывались всевозможные пороки вплоть до содомского греха. В сер. 19 в. антихристианская пропаганда стала обращаться не только к образованным кругам, помимо памфлетов типа знаменитого "Би се цзи ши" ("Запись фактов, отвращающих от ересей", 1861) появились прокламации, листовки и лубки. Привилегии зап. миссионеров и их деятельность воспринимались как оскорбление нац. достоинства китайцев "варварами", как причина расслоения об-ва и падения традиц. социальных авторитетов. В 19 в. в Китае произошло ок. 300 антихристианских выступлений. Крупнейшее из них - восстание ихэтуаней (1888- 1901), к-рому нар. молва приписала единый организующий центр - "Союз справедливости и мира" (Ихэтуань), или "Кулак во имя справедливости и мира" ("Ихэцюань"); отсюда зап. назв. этого выступления - "боксерское восстание". Оно привело к дальнейшему закабалению Китая державами и к гибели ок. 200 миссионеров и 30 тыс. китайцев-христиан. В кон. 19 в. среди кит. реформаторов получила распространение идея изнач. близости учения Христа и конфуцианства (Чжэн Гуаньин, Тань Сытун и др.), конф. и христианской этики, хотя приоритет обычно отдавался конфуцианству. Так, лидер реформаторов Кан Ювэй предложил проект создания на основе конфуцианства кит. аналога христианской церковной орг-ции с культом единого Бога и иерархией священнослужителей. Идею преемственности между христианством и конфуцианством, к-рому надлежит роль мировой религии, разделяли Л ян Цичао и его единомышленники. Среди первых кит. революционеров заметное место занимали христиане (напр., Сунь Ятсен), выделявшие в учении Христа, элементы социально-нравственного протеста. В то же время антирелиг. пропаганда демократич. и революц. движений в Китае 20 в. часто оборачивалась гл. обр. против христианства. Бурные события на р-же 19 - 20 вв. привели к значительным изменениям в работе и составе миссий: стало поощряться рукоположение кит. священников, к-рые становились во главе школ и приходов. К 20-м гг. они составляли более половины всего миссионерского штата. В тот период в союзе протестантских миссий назревало движение за нац. самостоятельность кит. церквей от аналогичных иностр. конфессий, оформившееся в "движение за три самостоятельности": "самообучение, самораспространение, самообеспечение". "Движение за три самостоятельности" оказалось наиболее жизнеспособной формой церковной орг-ции в условиях КНР. Действие его принципов частично распространилось и на официально признанную католич. общину, согласившуюся на независимость от Римского престола. В преодолении многочисленных филос. и чисто религ. проблем сформировалась группа во многом специфич. направлений X.- фактически его кит. версий. Различия между ними обусловлены расхождением как исходных форм вероучения, так и вариантов перевода, способов интерпретации христианских понятий и догматов. Адепты X. в 20 в. представлены семейными группами из нескольких поколений. Католицизм с его пышной и строго разработанной обрядностью оказался ближе традиц. кит. духовному миру, в т.ч. благодаря наличию фигуры Божьего наместника (ин-т папства). К кон. 80-х гг. протестантские (разных толков) и католич. общины насчитывали примерно равное число адептов: по 3,3 млн человек. Христианские конфессии объединены двумя патриотич. орг-циями: Ассоциация кит. католиков-патриотов и протестантское Патриатич. движение тройственной независимости кит. христиан, в к-ром участвуют также немногочисленные православные общины, сохранившиеся в нек-рых городах Сев. и Северо-Зап. Китая. * «Христианство в Китае // ААС. 1989. №9; Крюков M.S., Малявин В.В., Софронов М.В., Чебоксаров Н.Н. Этнич. история китайцев в XIX - нач. XX века. М., 1993. С. 158 - 68; Православие на Дальнем Востоке. К 275-летию Рос. духовной миссии. СПб., 1993; Richter J. Das Werden der Christlichen Kirche in China. GDtersloh, 1928; Reichelt K.L. Religion in Chinese Garment. L., 1951; Athenoux A. Le Christ crucifie au pays de Mao. P., 1968; Bauer W. China und die Hoffnung auf Cluck. В., 1972; Weth G. Chfnas Rote Sonne. Unsere Welt zwischen Mao und Jesus. Wuppertal, 1972; Eichhorn W. Die Religionen Chinas. Stuttg. u.a., 1973; Religions and Societies in Asia and Middle East. Ed. by C. Caldarola. В.- N.Y.-Amst., 1982. P. 551 - 605; Martinson P.W. Theology of World Religions: Interpreting God, Self and World in Semitic, Indian and Chinese Thought. Minneapolis, 1987; Heberer T. Opium des Volkes? Chinas Religions freiheit im Licht der Tradition China im Widerspruch mil Konfuzius ins 21. Jahrhundert? Hamb., 1988. S. 107 - 24; Halimarski A. Chinska Republika Ludowa a Watykan. Warsz., 1989. П.М. Кожин