Максимилиан грек. Из переводчика в заключенные

Максим Грек

Знаменитый деятель русского просвещения. Род., по предположениям, ок. 1480 г. в Арте (в Албании), в семье высокопоставленной и образованной. Еще юношей М. для довершения образования отправился в Италию, где занимался изучением древних языков, церковной и философской литературы; здесь он сблизился с видными деятелями эпохи Возрождения, сошелся с известным издателем классиков венецианским типографом Альдом Мануцием, был учеником Иоанна Ласкариса. Глубокое впечатление произвели на него проповеди Саванаролы, под влиянием которого окончательно определились стойкий нравственный характер М., его религиозно-аскетический идеал и дальнейшая судьба. По возвращении из Италии, около 1507 г., он постригся в афонском Ватопедском м-ре, богатая библиотека которого послужила для него новым источником знаний. В 1515 г. протом афонским получена была от вел. кн. Василия Ивановича просьба прислать в Москву на время ватопедского старца Савву, переводчика. За дряхлостью Саввы братия решила отправить М. Он не знал еще русского языка, но монахи считали его незаменимым ходатаем своим перед Москвой и выражали в послании к великому князю надежду, что М. благодаря своим познаниям и способностям "и русскому языку борзо навыкнот". В Москве М. был принят великим князем и митрополитом с большим почетом. Первый труд его - перевод толковой Псалтири, сделанный при помощи русских толмачей и писцов, - заслужил торжественное одобрение духовенства и "сугубую мзду" князя; но домой по окончании труда, несмотря на просьбы М., отпустили только его спутников. М. продолжал трудиться над переводами, сделал опись книгам богатой великокняжеской библиотеки, исправлял по поручению князя богослужебные книги - Триодь, Часослов, праздничную Минею, Апостол. Оставаться келейным книжником в среде тогдашней русской жизни человек таких познаний и религиозных воззрений, как М., не мог, и столкновение его с новой средой - при всем благочестии обеих сторон - было неизбежно. Многообразные "нестроения" московского быта, резко противоречившие христианскому идеалу М., настойчиво вызывали его обличения, а кружок русских людей, уже дошедших до понимания этих нестроений, видел в нем учителя, преклоняясь перед его нравственным и научным авторитетом. Обрядовое благочестие, грубое распутство и лихоимство, глубокое невежество и суеверие, усугубляемое широким распространением апокрифической литературы, нашли в М. горячего обличителя. В вопросе о монастырских вотчинах, разделявшем все русское духовенство на два враждебных лагеря, он естественно явился деятельным сторонником воззрений Нила Сорского и "заволжских старцев" (см.) и более опасным противником для "иосифлян" (см.), чем ставший его горячим поклонником Вассиан Косой (см.). Близость с Baccиaном и опальным боярином Берсенем Беклемишевым, враждебность митрополита Даниила (см.), сношения с явным врагом России турецким послом Скиндером и резкое неодобрение намерения вел. князя развестись с женой решили судьбу М. Следственное дело по политическим преступлениям Берсеня и Феодора Жареного послужило для врагов М. удобным поводом отделаться от него. В апреле и мае 1525 г. открылся ряд соборов, судивших М. (запись сохранилась только об одном). Виновность М. выводилась из его книжных исправлений, его обличительной литературной деятельности, его канонических и догматических мнений. Мысль его о неудовлетворительности славянских переводов богослужебных книг была признана ересью; подтверждением обвинения послужили найденные в его переводах отступления от текста, вполне объяснимые описками писцов и его недостаточным знакомством с русским языком. Слова М., что сидение Христа одесную Отца есть лишь минувшее, а не предвечное, с точки зрения православного вероучения, имеют действительно характер еретический, но они объясняются тем, что М. не понимал разницы между формами "сел" и "сидел". Проповедь М. о безусловной иноческой нестяжательности была принята за хуление всех русских подвижников, допускавших для своих монастырей владение вотчинами. Наконец, М. сам признал на соборе, что сомневается в автокефальности русской церкви. Суровым приговором пристрастного собора, утвержденным враждебно настроенным против М. вел. князем, он был сослан в Волоколамский (т. е. "иосифлянский") монастырь, где заключен в темницу, "обращения ради и покаяния и исправления", с строгим запретом сочинять и с кем-либо переписываться. Положение М., окруженного клевретами Даниила, было невыносимо тягостно не только в нравственном, но и в физическом отношении. Поведение его в монастыре, раздражавшее митрополита, вновь обнаружившиеся ошибки в переводах (особенно в житии пресв. Богородицы, Метафраста) - ошибки, на которых М., по недоразумению, даже настаивал - и старое подозрение в государственных преступлениях, которое на первом соборе по соображениям политическим не нашли удобным выставить, но которое теперь, со смертью Скиндера, вышло наружу и, может быть, подтвердилось - все это послужило в 1531 г. поводом к вызову М. на новый соборный суд. Усталый и измученный жестоким заключением, М. оставил прежний прием защиты - ссылку на ученые доводы, и ограничился заявлениями, что все ошибки - дело не его, а переписчика. Упав духом, он признал себя виновным в "неких малых описях", происшедших не от ереси или лукавства, а случайно, по забвению, по скорости, или, наконец, по излишнему винопитию. Но унижение М. не удовлетворило оскорбленного самолюбия митрополита, открыто сводившего на соборе личные счеты с подсудимым, и не смягчило его судей: собор отлучил М. от причащения св. Таин и в оковах отправил его в заточение в тверской Отрочь монастырь. Здесь М. провел более двадцати лет. Об освобождении его и отпущении на родину тщетно просили и святогорская братия, и патриархи Антиохийский и Константинопольский от имени целого собора и патриарха Иерусалимского. Безуспешны были также просьбы самого М., обращенные к Иоанну IV ("Сочинения" М., ч. II, 316-318, 376-379) и митрополиту Макарию, который отвечал ему: "узы твоя целуем, яко единого от святых, пособити же тебе не можем". Причина, по которой Москва так упорно задерживала М., была ему ясно указана еще за тридцать лет перед тем казненным потом Берсенем: Москва боялась его разоблачений, и заступничество патриархов, свидетельствуя о его высоком авторитете за границей, могло ему в этом смысле лишь повредить. В последние годы участь М. была несколько смягчена: ему разрешили посещать церковь и приобщаться св. Таин, а в 1553 г., по ходатайству некоторых бояр и троицкого игумена Артемия, он был переведен на житие в Троицкую лавру. В том же году царь, отправляясь по обету в Кириллов монастырь на богомолье, посетил М., который в беседе с царем посоветовал ему заменить обет богомолья более богоугодным делом - заботой о семьях павших под Казанью воинов. В 1554 г. его приглашали на собор по делу о ереси Башкина, но он отказался, боясь, что и его примешают к этому делу. В 1556 г. он умер. Сочинения М. Грека, не считая грамматических заметок, построены по общему типу обличения и распадаются на три больших отдела: I. экзегетические, II. полемико-богословские - против латинян, лютеран, магометан, иудеев (жидовствующих), армян и язычников ("еллинские прелести"), и III. нравственно -обличительные. Последние имеют особенно важный исторический интерес; отрицательные явления тогдашней жизни - от лихоимства властей до половой распущенности, от веры в астрологию до ростовщичества - нашли в М. убежденного противника. Уважение, которым М. пользовался у лучших современников, свидетельствует о том, что значение его сознавалось и в его время. У него находили и книжное поучение, и нравственный совет, и из кельи его вышло немало учеников, между которыми достаточно назвать князя Курбского, инока Зиновия Отенского, Германа, архиепископа Казанского. Многие мысли М. легли в основание постановлений Стоглавого собора: таковы главы об исправлении книг, о призрении бедных, об общественных пороках, о любостяжании духовенства; лишь в вопросе о монастырских вотчинах собор принял сторону иосифлян. Несмотря на то, что М. усвоил лишь одну сторону гуманистического образования - приемы филологической критики - и остался чужд содержанию гуманизма, он явился в истории древнерусского образования "первым посредствующим звеном, которое соединило старую русскую письменность с западной научной школой" (Пыпин). "Сочинения преподобного М. Грека" изданы при Казанской дух. акд. в 1859-62 г.; сюда не вошли несколько сочинений, напечатанных ранее в "Скрижали" (1656), в "Церковной истории" митрополита Платона, в "Ж. М. Н. пр." (1834), в "Москвитянине" (1842), в "Опис. рукоп. Румянцевского муз." (CCLIV, 369). Ср. Иконников, "М. Грек" (Киев, 1865-66,); Пыпин, "Вопросы древнерусской письмен." ("Вест. Евр.", 1894, VII); Жмакин, "Митрополит Даниил и его сочинения" (Москва, 1881); Нелидов, "М. Грек" (в сборнике "Десять чтений по литературе", Москва, 1895); митроп. Евгений (предположительно), "Историческое известие о М. Греке" ("Вест. Евр.", 1813, ноябрь, №№ 21 и 22); Филарет (Черниговский), статья в "Москвитянине" (1842, № 11); Горский, "М. Грек святогорец" ("Приб. к тв. св. отцов" в рус. пер., Москва, 1859, ч. XVIII); "О трудах М. Грека" ("Журн. Мин. нар. просв." 1834 г., ч. III); Нильский, "М. Грек как исповедник просвещения" ("Христианское чтение", 1862, март); "Судное дело М. Грека и Вассиана Патрикеева" и "Прение митр. Даниила с иноком М." ("Чтения в Общ. ист. и древ. рос.", Москва, 1847, №№ 7 и 9).

А. Горнфельд.

{Брокгауз}

Максим Грек

Монах Афонской горы, Ватопедской Обители, муж знаменитый в Российской Церковной Истории многими трудами над исправлением Славянских Церковных книг, и великими за то претерпенными гонениями в XVI веке. Обыкновенное Историков наших мнение, что якобы он и призван в Россию именно для поправления книг. Но сие опровергается тем, что, по свидетельству самых учеников его, Монаха Зиновия, Нила и других, он до приезда в Москву не знал Славянского языка и уже по долгом пребывании в России научился оному. Гораздо вероятнейшая причина его вызова означена в одном Жизнеописании его, находящемся между рукописями в 8 долю листа библиотеки Новгородского Софийского Собора. Там сказано, что Великий Князь Василий Иванович, вступивши на Великокняжеский Престол и разбирая Царские сокровища своих предков, нашел в некоторых палатах бесчисленное множество Греческих книг, которых в России тогда никто не мог разобрать, и потому послал в Константинополь просить себе такого человека, который бы мог описать сии книги. Константинопольский Патриарх по долгом искании нашел в Афонской горе двух таковых Монахов, Даниила и Максима и последнего из них послал в Россию. В сей же повести сказано, что Максим родом был из Албанского города Арша, отец его именовался Мануил, а мать Ирина; словесным наукам и философии учился он в Париже у Иоанна Ласкаря, во Флоренции и в других Европейских знатных Училищах, а потом, пришедши на Афонскую Гору, постригся в Ватопедской Обители; в 7014, или 1506, году позван в Москву и по прибытии принят был с честью от Великого Князя Василия Ивановича и Митрополита Симона. Ему определено было местопребывание в Чудове Монастыре, а содержание все от Двора. Когда Великий князь показал ему собрание своих Греческих книг, то Максим, удивившись бесчисленному множеству оных, с клятвой признался, что и в Греции нигде нет такого. Ибо, де, по пленении Царя-града благочестивые Греки и Латины все оные вывезли в Европу, Тогда Князь препоручил ему разобрать сию библиотеку, и если которые книги найдутся еще непереведенные на Славянский язык, то под его надзиранием повелел перевести оные. По разобрании библиотеки Максим подал Великому Князю список непереведенных книг, которые и приказано было хранить особо, а ему сперва препоручено было переводить Псалтирь Толковую седьми Толкователей. Но поелику он не знал еще тогда довольно Славянского языка, то даны ему два Латинские Толмача Димитрий и Василий , которым он переводил сию книгу на Латинской, а они уже на Славянский язык. Для переписки перевода назначены ему писцами Монах Сильван и Михаил Медоварцов , и всем им положено содержание также от Двора. Через год и пять месяцев Псалтирь сия была переведена и представлена Великому Князю, который отослал оную к Митрополиту на Соборное рассмотрение и всеми оная была одобрена. За сим просил Максим увольнения в Афонскую Гору, дабы по обещанию своему кончить жизнь там, где пострижен. Но его уговорили еще остаться для переводу книг. Он начал переводить Златоуставы Беседы на Евангелиста Иоанна; а когда научился и сам через учеников своих Славянскому языку, то препоручено было ему свести с подлинниками Греческими и поправить прежнего перевода Славянские Церковно-служебные Книги. Во всех сих трудах провел он 9 лет и, нашедши множество ошибок в Славено-Русских книгах не только от переписчиков, но и от первых переводчиков по неискусству их в Греческом языке, огласил в народе Славено-Русские книги неисправными и несколько нескромно при всех случаях опрочивал оные. За сие жарко вступились приверженные к древлеписьменным книгам, почитавшимся у них переведенными от Богодуховенных переводчиков. Они вопияли, что по древлеписьменным книгам спаслись Святые Отцы Российские и что Максим портит только поправками древние Славянские Книги. А когда он жестоко начал укорять таковых невежд, противоречивших ему, и доказал, что в Россию вошли переводы даже некоторых и Еретических книг, как-то одной неправославной книги О Вочеловечении Христове , писанной неким Персианином Афродитианом, которую многие неискусные в Вере читали и уважали; то негодование разлилось по всему народу. Притом подпал он гневу и Московского тогдашнего Митрополита Даниила за то, что не послушался повеления его перевести на Славянский язык Церковную Историю Феодорита, Епископа Курбского, извиняясь тем, что многим перевод сей будет в соблазн и претыкание потому, де, что у него приводятся Послания Ария, Македония и других Еретиков, злословивших Православную Веру. Но извинение сие было не уважено. Завидовавшие особенно его доверенности у Великого Князя злобились и на то, что сей часто поступал по его советам. Наконец довершил его несчастие гнев самого Великого Князя Василия Ивановича за то, что, как пишет Князь Щербатов в Истории своей, Максим с Монахом Князем Вассианом и Князем Симеоном Курбским противились разводу его с первой супругой своей Соломонией Юрьевной за ее неплодие, и второму браку его с Княжной Еленой Васильевной Глинской, а когда Великий Князь требовал от Максима, чтобы он выписал Каноническое мнение о расторжении его брака, то Максим прямо объявил, что Правила Святых Отцов ради неплодия разводится не позволяют. Некоторые не верят сему последнему сказанию,-но есть в Патриаршей библиотеке особая о сем повесть между рукописями, да и Князь Курбский и Хронограф Графа Толстого о сем упоминают. Есть еще в Московском Архиве Иностранной Коллегии следственное дело 7033, или 1525, года, по осуждении уже Максима, о бывших у него с Боярином Иваном Берсенем-Беклемишевым речах, предосудительных для Великого Князя Василия Ивановича и матери его Великой Княгини Софии. Враги хотели и в сем обвинить его. Все сии причины споспешествовали возбуждению всеобщей ненависти на Максима, и он предан был суду, по коему, яко Еретик и развратник Писания, вместе с Новоспасским Архимандритом Саввою, родом из Греков же, в Январе 1525 года, осужден Собором, отлучен даже от Церкви и свезен на заточение сперва в Волоколамский Иосифов, но вскоре потом в Тверской Отрочь Монастырь; сообщники же его, Савва заключен на Вознищи, а Монах Князь Вассиан в Волоколамском Монастыре; да и все ученики Максимовы разосланы по Монастырям; а бумаги отобраны у него в Царскую Палату. Более двенадцати лет пребывал Максим безысходно в совершенном заключении; но, по смерти Митрополита Даниила, осудившего его, Тверской Епископ Акакий облегчил несколько его заточение, и с позволения Митрополитов Иоасафа и потом Макария, Максим допущен, по крайней мере, ходить в Церковь и причащаться Святых Тайн. По кончине уже Великого Князя Василия Ивановича, по представительству некоторых благомысленных Бояр, защищавших его невинность, и по просьбе Артемия, Игумена Троицы Сергиева Монастыря, Царь Иван Васильевич повелел перевести его в сей Монастырь, где он и жил до кончины своей, случившейся в 1556 году через 33 года страданий; а погребен близ Церкви Сошествия Святого Духа, где Платоном, Митрополитом Московским, над гробом его устроена и часовня. В продолжение всего заключения его переменилось в Москве три Митрополита,-но ни один не осмелился вопреки народной всеобщей ненависти и неудовольствия Царской фамилии, произошедшей от второго брака Великого Князя Василия Иоанновича, освободить или оправдать Максима. Даже никто не упомянул о нем и на Стоглавном Соборе, бывшем за 5 лет до его кончины, на коем в главе 5 и 27 более всего занимались предписаниями о исправлении Книг Церковных, которые вообще и явно уже тогда признавались неисправными. Царь Иоанн Васильевич, после второго своего Казанского похода и после тяжкой своей болезни, бывши в 1554 году в Троицком Сергиевом Монастыре на богомолье с супругой своей и малолетним сыном Димитрием, удостоил его своего собеседования, и Максим, между прочим, отсоветывая ему по болезни дальнейшее путешествие, предсказал смерть Царевичу Димитрию, что и случилось. О сем свидетельствует самовидец Князь Курбский. Но свобода Максиму и тогда не была возвращена.

До заточения и в заточении своем Максим много писал разных сочинений Догматических о Вере и Обрядах Церкви; Обличительных на Иудеев, Еллинов, Латинов и Агарян и часто на Россиян; Филологических о разных предметах относительно переводов и толкования; Толковательных о разных неудобопонятных вещах Богословских, Церковных, Обрядных и Философических; Нравоучительных в наставление многим высшего и низшего звания; Ответных на разные вопросы, и Собеседований с самим собою, или Молитв, и проч. Есть между ими и одно Просительное о прощении Послание его к Даниилу, бывшему Всероссийскому Митрополиту, осудившему и заточившему его, и после и самому осужденному Боярами и заточенному в Иосифов Волоколамский Монастырь. Должно заметить при сем, что в сочинениях Максимовых, самих по себе духовных, весьма много Исторических и характеристических сведений о современных ему в России предрассудках и пороках во всех званиях. При Христианском смирении, он везде строг против злоупотреблений и развратов своего времени, часто даже до негодования и ожесточения. Сверх всего писал он и в оправдание свое много Посланий к Митрополитам. В одном из них говорит он: "понеже неции, невем, что ся им случившее, Еретика мене, неповинна человека, не страшатся называти, а врага и изменника Богохранимые Державы Российские; явими ся нуждно и праведно малыми о себе отвещати ми, и яже о себе, научити ми оклеветающих мене неправедным оклеветанием сицевым, яко Благодатию истинного Бога нашего Иисуса Христа и правоверен Христианин по всему, и Богохранимыя Державы Русския доброхотен и прилежен Богомолец; и исправлением же не стыжуся, ниже отреваю е, но и вельми желаю его и любезне воспринимаю е, аки тверд наставляющее мене ко уповаемому благоверным Небесному Царствию, и проч." А в 1542 году, через 18 лет своего удаления, писал он к Митрополиту Иоасафу: "Бог поне всех Содетель и Господь, свидетель вам благовернейшим от мене недостойного Максима Инока, яко ничтоже по лицемерию, или чрез устав Богодухновенных Отец ниже пишу, ниже вещаю к вашему благоверию, ниже ласках вам, аки желая получити славу некую привременную и отраду от лютых, в них же одержим есмь люте уже осьмьнадесять лет: но убо Божественною ревностию жегом, о нем же возбранен есмь некиими служити Богу же и вам; в них же силен есмь Благодатию Христовою, глаголю же в переводе и исправлении книжном, ово же и охапаем немало; о нем же неции, не вем что ся случившее им, враждебне ко мне имущимся, и мене Еретика называют и Богодухновенныя Книги растлевающа, а не правяща, иже и слово воздадят Господеви, яко не точию возбраняют таковому Богодухновенному делу, но зане к сему и мене беднаго неповинна суща клевещут и ненавидят, яко Еретика, и чрез всякаго Закона Христианского отлучают Пречистых Христовых Таин. Но о сущем убо во мне соблюденном исповедании Православныя Веры довольно вам во уверение во книзе моего ответа. А яко не порчу Священныя Книги, якоже клевещут мя враждующии неправедно, но прилежно и великим вниманием и страхом Божиим и правым разумом исправляю их, в них же растлешася ово убо от переписующих их, ненаученных сущих и неискуссных в разуме и хитрости Грамматикийстей; ово же и от самех исперва сотворивших книжный перевод приснопамятных мужей (речет бо ся истинна) есть негде неполно разумевших силу Еллинских речений, и сего ради далече истинны отпадоша", - и проч. После сего Максим в доказательство неисправности и ошибок древних переводов даже против Догматов Веры, выписывает для примера многие места. Наконец, он писал к Великому Князю, к Митрополиту и ко многим другим, дабы, по крайней мере, отослали его к Цареградскому Патриарху и предали бы его суду; потому что он в Россию вызван на время и не есть ее подданный, а следовательно, и суду здешнему не подлежит. В 1545 году писал о нем к Царю Иоанну Васильевичу и Александрийский Патриарх Иоаким, защищая его невинность оклеветанную и прося освободить его и отпустить обратно в Афонскую Гору. Однако же все и самого Максима представления, и ходатайство за него других были безуспешны.

Сочинения его, под именем Слов и Главизн , находятся рукописными в Патриаршей Московской и других библиотеках, как порознь, так и в совокупности. Совокупно их в иных списках считается до 40, в иных до 70, в иных до 86; а в иных до 110 и до 134. В последней главе при многих списках помещается сказание о самом Максиме и Грамота ему прощальная и разрешальная от Иеремии, Константинопольского Патриарха, бывшего в Москве 1589 года. Посему-то при указаниях на Максимовы сочинения иные ссылаются на так называемую Малую Книгу Максимову, а иные на Полную. Но не сам Максим делал сие собрание. Ибо в различных списках различный порядок его сочинений. Из слов его одно на Латинов о Св. Духе напечатано было в Почаевской типографии 1618 г. при книге Кирилла Транквиллиона, называемой Зерцало о Богословии , а помощь в Москве особо при Патриархе Иосифе, и при Кирилловой книге 7152 года. В Никоновой Книге Скрижали , изданной 1656 г., напечатано его слово Еже како подобает известно и твердо блюсти Символ Православной Веры ; также при второй части Краткой Церковной Российской Истории Преосв. Митрополита Платона, 1805 г. изданной, напечатаны его три слова: 1) Исповедание Православной Веры ; 2) О исправлении книг Русских ; 3) о том же. Переведенные им в 7032, или 1524, году вместе с учеником своим, Троицы Сергиевским Монахом Селиваном, 80 Бесед Златоустовых на Евангелие Иоанново, с приложением четырех Бесед: 44, 45, 46 и 47, переведенных Андреем Курбским, напечатаны в Москве 1665 г. в лист, по исправлении оных Архимандритом Дионисием Греком из Святогорских Монахов, с некоторыми другими, в сем ему помогавшими: но Беседы, переведенные Курбским, оставлены не поправленными. В библиотеке Иосифа Волоколамского Монастыря есть между рукописями его перевод Слова о Покаянии , сделанный 1542 г. из сочинений Кирилла, Архиеп. Александрийского. В Патриаршей библиотеке между рукописями также есть особое Максимове Послание к Царю Ивану Васильевичу , о еже не брити брады. Там же находится прекрасный список его перевода Толковой Псалтири , писанный в 1692 году. Патриарх Иоаким, в книге своей, именуемой Остен , свидетельствует, что Максим Грек в лето 7029, то есть 1521 (а по другим спискам - 7050, то есть 1542 г.) "переведе с Греческаго на Славенский язык Правила Св. Апостол и Вселенских и Местных Синодов цело и всесовершенно, яже книга его переводу, - говорит он, - и до днесь в нашей Патриаршей Ризнице обретается". Ученик Максимов, Монах Нил Курлятев, в сказании о сем Учителе своем, пишет, что он, Нил, упросил его перевести себе Псалтирь буквально с Греческого на Русский язык, и что Максим действительно в 7060 (1552) г. перевел оную для него без всякого толкования, иногда сказывая ему Русский сей перевод, а иногда и сам писавши на тетради против написанного Греческого подлинника в ряд. Нил говорит притом, что в сие время Максим уже совершенно знал Русский язык и хорошо диалекты Сербский, Болгарский и Славянский. Он присовокупляет, что другие Переводчики с Греческого языка многое переводили более Сербскими словами, а не чистыми Славянскими и Русским, и что Киприан Митрополит, поправляя перевод Славянской Псалтири, сделал его непонятнее, вмешавши в него большей частью Сербское наречие; ибо по-Гречески и по-Русски знал он несовершенно. Есть еще в Патриаршей библиотеке между рукописями Максимова сочинения Канон Молебен к Божественному и покланяемому Параклиту (Св. Духу) воспеваемый , написанный им в Волоколамском заключении углем по стенам. Сей Канон был и печатаем в Киевских Канонниках, как, напр. 1739 г. и в других. Многие приписывают Максиму же Греку Грамматику Славенскую , напечатанную при Патриархе Иосифе в Москве 1648 г. в 4 долю листа,- но сие несправедливо. Грамматика сия не Максимова, а Мелетия Смотрицкого (см. статью о Мелетии Смотрицком ), а в конце только оной приложено издателями рассуждение Максимово О пользе Грамматики , Риторики и Философии , с азбучной росписью и толкованием имен Святых Мужей, в Месяцеслове Церковном находящихся, и с Грамматическим разбором двух Молитв: Царю Небесный и Отче наш и проч. Сии прибавления к вышеупомянутой Грамматике особо напечатаны покойным купцом Алексеем Степановичем Сыромятниковым (известным и ревностным защитником Православной Церкви против Раскольников) в Москве в 3 долю листа 1782 г. под названием Беседование Максима Грека о пользе Грамматики и проч. В Новгородской Софийской библиотеке есть прекрасный собственноручный Максимов Греческий список Псалтыри, с киноварью, в малую 4 долю листа, переплетенный в бархат. В конце сей Псалтири подписано самим Максимом следующее: Еγραφη τо παρоν ψαλτηριоν εν πоλει Тφερη χειρι και πινω μоναχоυ τινоς αγιоρητоυ Вατоπεδινоυ Мαξιμоυ τоυνоμα κατα τо МН ετоς της оγδоης Хιλιετιας αναλωμασι Вενιαμιν τоυ ευλαβεστατоυ Iερоδιακоνоυ και ιερоφιλακоς τоυ Θεоφιλαστα τоυ Еπισκоπоυ Тφερης, Кυριоυ Аκακιоυ. Оι αναγινωσκоντες μη καταγιγνωσκоτε τоυ γραψαντоς, ει πоυτι της υγιης γραφης ημαρται αυτω. Аνθρωπινоν γαρ αμαρτανειν και κоινоν ατυχημα. Еρρωσθε εν Кυριω και ευχεσθε υπερ εμоυ τоυ αμαρτωλоυ, т.е.: "Написася сия Псалтирь во граде Твери рукой и трудом Монаха некоего Святогорца Ватопедского, Максима именем, в 48 лет осьмыя тысящи (1540), иждивением Вениамина, благоговейнаго Иеродиакона и Ризничаго Боголюбивейшаго Епископа Тверскаго, Господина Акакия. Читатели не осудите писавшаго, естьли где что-нибудь против здравого писания погрешил он. Человеческое бо дело погрешать и общее нещастие. Здравствуйте о Господе и молитеся о мне грешнем".

Достойно замечания, что в некоторых Словах Максимовых есть о двуперстном Крестном Знамении и о сугубой Аллилуии мнения, сообразные мудрованию наших Раскольников. Такую странность в его сочинениях заметил еще Патриарх Иоасаф в книге своей Жезл Правления , и после его Патриархи Иоаким и Андриан в Предисловии к Следованной Псалтири. Они предполагают, что мнения сии либо от Раскольников с умыслу вставлены в слова Максимовы, либо сам Максим, утесняем будучи долговременным заключением и страшась еще больших утеснений, имел слабость уступить мнениям сим, которые в то время по невежеству народа сделались в Российской Церкви уже всеобщими, как то видно из 21 главы Стоглавного Собора. Но Слово О сугубой Аллилуии , и особенно второе, можно почитать все ложным, каковым и Московский Собор 1667 года, состоявший из трех Патриархов и многих других Духовных, признал оное потому, де, что Максим премудр бяше и немогл бы сице , противных писати. Даже и слог сего слова не похож на Максимов и смешан с простонародными выражениями, каких Максим не употреблял в других сочинениях. А о Крестном Знамении не во всех списках Максимовых Слов написано одинаково, и в иных утверждается триперстное, а в иных так сбивчиво и темно, что ничего определительно понимать не можно. Подробнейшее описание жизни, трудов и страданий Максима Грека есть в Патриаршей и Новгородской Софийской библиотеке. Он имел общую всем знаменитым мужам участь, как в гонении, так и в том, что по смерти самые враги почли его невинным и праведным, и только себе в оправдание приписали ему свои заблуждения.

Преподобный Максим Грек (в миру Михаил Триволис) родился в Албании в г. Арте около 1480 года, в греческой семье. Он получил хорошее образование в Италии, куда после падения Константинополя переселилось множество греков и где тогда процветали науки. Михаил посещал уроки лучших учителей во Флоренции, Венеции, Падуе, Милане и Ферраре, ведя жизнь странствующего студента. В Венеции он работал в типографии, выполняя корректуру изданий греческих отцов, затем был учителем греческого языка и переписчиком трудов отцов Церкви, слушал лекции известного ученого Иоанна Ласкариса, преподававшего в парижской Сорбонне. Вскоре молодой Михаил превратился в ревностного католика. Он был восхищен проповедями Иеронима Савонаролы, страстно обличавшего распущенные нравы тогдашнего Ватикана. Мученическая кончина знаменитого проповедника потрясла Михаила, и он устремился в монастырь св. Марка, настоятелем которого прежде был Савонарола. Но приняв постриг, он и года не прожил в католическом монастыре. Оставаясь верным своему желанию посвятить себя ученым и иноческим трудам, Максим в 1507 году прибыл на Афон, принял Православие и поступил в Ватопедский монастырь, имевший богатую библиотеку. На протяжении 10 лет он с увлечением изучал древние рукописи, оставленные на Афоне греческими императорами.

В это время Великий князь Московский Василий III, решив разобраться в книгах своей матери Софии Палеолог, обратился на Афон с просьбой прислать ученого монаха. Выбор старцев пал на преподобного Максима.

В марте 1518 года Максим прибыл в Москву. Его встретили с почетом и поместили в придворном Чудовом монастыре и поручили перевести на славянский язык Толковую Псалтирь. Перевод огромной книги был успешно завершен через год и пять месяцев. Не только государь, но и бояре, вельможи уважали Максима, к нему обращались за советом в делах церковных, прибегали к его ходатайству. Однако вскоре положение изменилось.

Главным делом, порученным Максиму, было исправление богослужебных книг. В списках этих книг он обнаружил множество ошибок, подчас еретических. Максим порицал русских за их заблуждения и много недоброжелателей сумел нажить, обличая московских бояр в показном благочестии, разврате, неправом суде. Это вызвало немалый ропот, в отместку его оклеветали перед Великим князем, и в 1525 году Максима перевели из Чудова в Симонов монастырь под строгий надзор, а затем отправили в Иосифо-Волоцкий монастырь в темничное заключение «обращения ради, и покаяния, и исправления», с запретом, как нераскаянному еретику, ходить в храм и причащаться Святых Таин, учить, сочинять, вести переписку.

В Волоколамском монастыре Максим не мог ожидать никакого снисхождения здесь ему пришлось претерпеть, по его собственным словам, «различные озлобления и томления и от голода, и от холода, и от дыма, от чего иногда делался как бы мертвым». Но он был утешен явлением Ангела, сказавшего: «Терпи, старец, этими муками избавишься мук вечных». В благодарность за столь дивное посещение преподобный Максим на стенах своей келии углем написал канон Святому Духу. Спустя шесть лет его перевели в Тверской Отроч монастырь. Здесь его положение было существенно легче, ему разрешили работать.

После кончины великого князя Василия Максим сделал новую попытку добиться оправдания. По благословению митрополита Иоасафа с него сняли церковное запрещение, но оставили под надзором. И лишь спустя 20 лет ему разрешили перебраться из Твери в обитель преподобного Сергия.

Скончался преподобный Максим Грек в 1556 году и был погребен у церкви Сошествия Святого Духа в Троице Сергиевом монастыре. В 1591 году после освидетельствования мощей Патриарх Иов благословил составить ему службу, написать икону и праздновать память в день преподобного Максима Исповедника 21 января.

Сегодня, дорогие наши посетители, Церковь вспоминает славную память русского подвижника, преподобного Максима Грека!

Предлагаем Вам к прочтению подробное и назидательное жизнеописание этого дивного святого, составленное святителем Димитрием Ростовским.

В греческом городе Арта в 1470 году родился преп. Максим Грек. Его родители, Эммануил и Ирина, принадлежали к хорошо известной в свое время семье Триволис, из которой происходил один из Константинопольских Патриархов. И отец, и мать получили философское образование, отец служил военным советником при дворе Императора. Будучи благочестивыми православными христианами, они воспитали сына в вере. В крещении он получил имя Михаил.

В 1480 году родители отправили его на остров Корфу (бывшем в то время под властью венецианцев) для изучения классических наук под руководством философа и учителя Иоанна Мосхоса. В 1492 году, через 40 лет после падения Константинополя под ударами турок, он поехал в Италию, ставшую (что особенно касается юга Италии) центром греческого образования и схоластики. Он много путешествовал по стране, ездил в Падую, Феррару, Болонью, Флоренцию, Рим и Милан, а также, согласно некоторым источникам, в Германию и Париж. Имея богатые возможности и интеллектуальный опыт, он увлекся гуманистическими теориями, наводнявшими в те годы Европу с ее схоластикой и пробуждавшими живой интерес к классической римской и греческой литературе и философии. С 1498 по 1502 год он работал в Венеции в качестве протеже (а, возможно, и секретаря) Джованни Пико де ла Мирандола, преподавая греческий язык и переписывая труды святых Отцов. Когда в Венецию вторглись французы, Мирандола уехал в Баварию, а Михаил - во Флоренцию, где и принял постриг в доминиканском монастыре св. Марка. В прошлом в этом монастыре жил Савонарола, чьи проповеди он до того слушал много раз.

В агиографических источниках нет сведений, объясняющих причины этого недолгого по времени пребывания в лоне католицизма. Известно лишь, что снова обратить взор к Востоку юноше Михаилу помог учитель и схоласт Иоанн Ласкарис, привезший из Афин во Флоренцию на хранение ранние греческие рукописи. В 1504 году Ласкарис посоветовал Михаилу отправиться на Гору Афон в Ватопедский монастырь, славившийся своей обширной библиотекой. Здесь и произошло его возвращение в Православие. Он был пострижен в 1505 году с именем Максим в честь преп. Максима Исповедника. В библиотеке Ватопедского монастыря его увлекли труды преп. Иоанна Дамаскина. Именно в этот период он написал канон св. Иоанну Предтече. Основным же его послушанием был сбор милостыни для афонских монастырей, и это послушание он исполнял в течение десяти лет.

В 1515 году, когда отцу Максиму было сорок пять лет, на Афон прибыли посланники от Великого князя Василия Московского с просьбой прислать в Москву опытного переводчика, который смог бы откорректировать ранние греко-славянские церковные тексты, а также сделать новые переводы. В 1518 году в ответ на просьбу Великого князя в Москву был послан отец Максим, хорошо знавший Писание, латынь и греческий, и с ним еще двое монахов-переписчиков. В Москве их поселили в Кремле в Чудовом монастыре. Первой работой отца Максима была Псалтирь с комментариями, переведенная им с греческого языка на латинский. Этот перевод он передал двум русским специалистам, а они изложили латинский вариант на церковно-славянском языке. Остается загадкой, для чего потребовалось идти таким сложным путем, чтобы получить славянский вариант этих текстов. Возможно, в данном случае следует принять самое простое объяснение: вполне -вероятно, что у Великого князя не было людей, которые могли бы успешно справиться с греко-славянским письменным переводом. Максим и сам не знал славянского, а славянские переводчики, по всей видимости, хорошо владели только латынью, отчего и возникла необходимость использования латыни в качестве языка-посредника. Славянское издание появилось спустя полтора года. Введением к нему служило письмо Максима Великому князю Василию. И Великий князь, и митрополит московский Варлаам остались довольны переводом. Великий князь щедро заплатил монахам и отослал обоих переписчиков обратно на Афон, а Максима оставил делать новый перевод книги Деяний Апостолов. Эта работа была окончена в 1521 году. Наряду с собственными исследованиями славянских текстов, он начал трудиться над переводом отдельных частей Номоканона (Сборник церковных канонов и установлений); комментариями свят. Иоанна Златоуста к Евангелию от Матфея и Иоанна; третьей и четвертой главами второй книги Ездры; отрывками (с комментариями) из книг Даниила, Есфири и малых пророков; работами Симеона Метафраста. В тот же период он исправил славянское Евангелие с комментариями и несколько богослужебных книг - Часослов, праздничные Минеи, Послания и Триодь. Кроме того, он писал трактаты по грамматике и структуре языка, называя это “вратами в философию”.

Его труды и идеи привлекали многих образованных и влиятельных русских людей из числа придворных Великого князя. С их помощью он близко познакомился с русской жизнью и очень ярко описал любовь русских к православной церковной службе и обрядам. Писал он и полемические работы - против астрологии и ереси жидовствующих, против мусульманских и латинских верований, а также против различных суеверий, включая толкование снов, гадание и сомнительные апокрифические учения. Однако его деятельность вскоре начала вызывать недовольство. Сделанные им исправления встречали с недоверием, зачастую лишь на том основании, что святые служили по неисправленным книгам, и, несмотря на это, угодили Богу. Многие русские обиделись на критику Максима, говорившего о том, что они как следует не знают своей веры и часто довольствуются внешним. Он навлек на себя еще больше неприятностей, вступив в полемику между преп. Нилом Сорским и преп. Иосифом Волоцким о том, следует ли монастырям собирать богатства и владеть собственностью. Как и митрополит московский Варлаам, преп. Максим встал на сторону преп. Нила и нестяжателей. Однако в 1521 году митрополита Варлаама сменил митрополит Даниил, ученик незадолго до того почившего преп. Иосифа Волоцкого. Новому Митрополиту давно не нравилась оппозиционная деятельность образованного, владевшего искусством красноречия греческого монаха. Следующим ударом, внезапным и неожиданным для преп. Максима, стало враждебное отношение к нему Великого князя Василия. Невинная беседа с турецким послом привела к обвинению в сотрудничестве с турками с целью ввода турецких войск в Россию. И хотя эти обвинения исходили от придворных из числа известных завистников преп. Максима, были арестованы по подозрению в государственной измене, подвергнуты пыткам и казнены несколько человек, тесно связанных с Максимом. Самого преп. Максима до суда отправили в заключение в московский Симонов монастырь. 15 апреля 1525 года состоялось заседание церковного суда, на котором греческий монах был осужден не только за якобы имевшую место государственную измену, - помимо этого митрополит Даниил обвинил его в ереси. Из-за несовершенного знания славянского и русского языков, он допустил ошибки в поздних прямых переводах, и эти ошибки враги использовали в своих целях. Вынужденный оправдываться, преп. Максим сказал, что не замечает разницы в значении между той грамматической формой, что использовал он, и той, которая получилась после внесения исправлений. Это его заявление было расценено как отказ от покаяния. Его объявили еретиком, отлучили от Церкви и отправили в заточение в Волоколамский монастырь.

Преподобный Максим шесть лет прожил в заточении в Волоколамске в тесной, темной и сырой келье. Его страдания усугублялись тем, что келья не проветривалась, из-за чего в ней скапливался дым и запах гнили. Не обладая хорошим здоровьем, он не раз был близок к смерти: отвратительная пища, холод и постоянная изоляция делали свое дело. Больше всего его печалило отлучение от Святого Причастия. Ему не дозволялось посещать церковь, но из его собственных рассказов известно, что по крайней мере один раз за время заточения его посетил ангел. Ангел сказал, что -посредством этих временных страданий он избежит вечной муки. Видение наполнило преп. Максима духовной радостью, и он составил канон Святому Духу. Этот канон впоследствии обнаружили в келье. Он был написан на стенах углем. В 1531 году его вторично судили, и снова митрополит Даниил предъявил ему обвинение в ереси. На этот раз ситуация выглядела еще абсурднее, так как помимо измены его теперь обвинили в колдовстве. К тому времени он уже хорошо владел русским языком и смог ответить на предъявленное ему обвинение. Он сказал, что перевод, приписываемый ему, является “ересью жидовствующих, и я не переводил так и никому не говорил так написать”. Он держался на суде с великим смирением, с плачем кланялся судьям и просил о прощении.

После суда его перевели в Тверской Отрочь монастырь под надзор епископа Акакия, брата покойного Иосифа Волоцкого. Епископ Акакий просил у Великого князя позволения снять с преп. Максима железные кандалы и разрешения предоставить ему самые необходимые удобства и условия. Епископ Акакий питал большое уважение к своему узнику, приглашал его к себе на трапезу, отпускал в церковь и разрешал иметь у себя книги, бумагу и письменные принадлежности. Святой снова начал писать. В Тверском монастыре он написал комментарии к Книге Бытия, к псалмам, книгам пророков, Евангелию и Посланиям. Свои работы он отдавал переписчикам и сам переписывал их для друзей. В 1533 году умер Великий князь Василий. Преп. Максим написал “Исповедание Православной веры”, с надеждой на то, что новая власть признает его православные убеждения и вернет ему свободу. К сожалению, этого не произошло.

Тем временем его трагическое положение привлекло внимание Константинопольского Патриарха Дионисия и Иерусалимского Патриарха Германа. В 1544 году они послали прошение о том, чтобы ему разрешили уехать в Афины. В 1545 году о его освобождении ходатайствовал Александрийский Патриарх Иоаким, но ни одно из этих прошений не было удовлетворено. В 1547 году преп. Максим написал о своем положении митрополиту Макарию, который тогда начинал приобретать влияние среди церковных иерархов, но тот ответил: “Мы чтим Вас как одного из святых, но не можем помочь Вам, пока жив митрополит Даниил”. Митрополит Даниил провозгласил отлучение, и до его кончины никто, кроме него не мог снять этот приговор. Тогда преп. Максим попросил самого митрополита Даниила позволить ему принять Святое Причастие. Не желая каяться публично, Даниил посоветовал ему притвориться умирающим и принять Святые Таины как часть службы елеоосвящения. Но преп. Максим ответил, что не станет добиваться Святого Причащения обманом.

Позже он снова писал митрополиту Даниилу, умоляя разрешить ему причаститься. В конце концов, разрешение было даровано. В 1551 году, после двадцати шести лет заточения, он все-таки получил свободу. Его отправили жить в Троице-Сергиеву лавру, где вместе со своим другом, монахом по имени Нил, он сделал новый перевод Псалтири. В 1553 году после успешного завершения похода на Казань против татар Царь Иоанн IV (Грозный), перенесший серьезную болезнь, отправился в Кириллов монастырь для исполнения данного им обета. На пути он сделал остановку в Лавре, чтобы поговорить с преп. Максимом. Святой уговаривал его отказаться от паломничества, остаться дома и позаботиться о вдовах и сиротах тех, кто погиб в походе на Казань. “Бог - везде,” - сказал он царю. “Останься дома, и Он поможет тебе. Твоя жена и ребенок будут в здравии”. Царь настаивал на продолжении паломничества, хотя преп. Максим и предупредил его, сказав: “Твой сын умрет в пути”. Царь отправился дальше, и его, сын Царевич Димитрий, умер, как предсказывал Святой, восьми месяцев от роду. Преп. Максим отошел ко Господу 21 января 1556 года в Троице-Сергиевой лавре. Похоронили его у северо-восточной стены церкви Святого Духа. В конце шестнадцатого века отец Максим был канонизирован как местночтимый святой после чудесного спасения им Царя Феодора Иоанновича. Царь находился в Юрьеве, сражаясь со шведами. Преп. Максим явился ему во сне и сказал, что в сторону его штаба развернута шведская артиллерия, и что ему надо скорее уходить, пока не начался обстрел. Царь так и сделал - и избежал гибели. В благодарность он прислал в Троице-Сергиеву лавру дары и приказал поместить в Успенском соборе Кремля икону преп. Максима. В 1591 году, при патриархе Иове, в ходе подготовки к канонизации Максима в качестве местночтимого святого, были открыты его мощи. Они оказались нетленными и издавали благоухание; даже часть мантии святого была не тронута тлением.

Из тех, кто молился тогда у его могилки, шестнадцать человек чудесным образом сразу же получили исцеление. За этим последовали и другие чудеса, и в 1796 году была построена красивая гробница. В 1833 году архиепископ Троице-Сергиевой лавры Антоний построил над могилкой часовню.

Канонизация Максима как святого всей Церкви состоялась в 1998 году. Память его празднуется 6 июля (день всех Радонежских святых), в первое воскресенье после дня святых апостолов Петра и Павла (день собора Тверских святых) и 21 января, в день его кончины.

В 1997 году Московский Патриархат Русской Православной Церкви передал частицу мощей преп. Максима Грека храму св. Георгия в городе Арта. В будущем планируется строительство храма в честь преп. Максима.

Преподобне отче Максиме, моли Бога о нас!

Максим Грек приезжает в Москву в 1518 году.

Когда игумен Ватопедского монастыря на Афоне избрал его в качестве ученого мужа, прислать которого в Россию просили посланники Великого князя Московского Василия III , инок Максим долго отказывался от этого поручения. По просьбе Государя Московского вместо него в Россию должен был ехать старец Савва, но тот по своей немощи и преклонному возрасту отказался, и так выбор пал на Максима Грека.

К тому моменту Максим Грек (в миру Михаил Триволис) провел в Афонском монастыре уже около 10 лет. Пострижению в монахи Ватопедского монастыря предшествовали годы странствия по Европе, учения у профессора Парижского университета и итальянских гуманистов. В Италии он изучал и произведения языческих авторов античности, а потом, оказавшись под влиянием католического проповедника Дж. Савонаролы, поселился в Доминиканском монастыре Сан-Марино. Но католическое учение не привлекло Максима Грека (потом, в России он напишет 15 сочинений против Римской церкви, пытавшейся распространить свое влияние в стране Российской). И в 1504 он возвращается на родину – в Грецию, а вместе с тем и в Православие, и принимает постриг в одном из Афонским монастырей. Здесь, на Афоне, он и хотел продолжить свое служение Богу. Однако в 1515 году ему пришлось покинуть его.

Василий III приглашал в Москву ученого мужа для перевода духовных книг из княжеской библиотеки с греческого на церковно-славянский. Покидавший Афон Максим Грек не знал ни книжного церковно-славянского, ни разговорного русского языков. Последнему он научился за 3 года пребывания в Царьграде с сопровождавшими его в Россию посланниками великого князя. Церковно-славянскому он учился уже в России, делая переводы греческих книг из богатой библиотеки Великого князя.

Первым трудом Максима Грека в России был перевод Толковой Псалтыри – одной из самых популярных книг Древней Руси. Переводил еще не знавший церковно-славянского языка Максим Грек с греческого на латынь, стараясь при этом сохранить верность подлиннику, с латыни на славянский передавали тексты данные ему в помощь переводчики Димитрий Герасимов и Власий. Через полтора года текст перевода был передан великому князю и одобрен митрополитом Варлаамом, ставшим покровителем преподобного при московском дворе.

Труд Максима Грека был оценен великим князем, и, несмотря на просьбы преподобного отпустить его на Афон, он был оставлен в Москве. Вслед за переводами других церковных книг последовало и иное поручение – заняться редакцией и исправлением богослужебных книг. В 17 веке подобная работа стала одной из причин раскола церкви. В 16 веке Максим Грек был обвинен в ереси. С этого момента и начались бедствия Максима Грека в земле Русской. Пока на кафедре Московской оставался митрополит Варлаам, а великий князь покровительствовал преподобному, противники греческого переводчика не выражали свое недовольство открыто. Но с приходом на митрополичью кафедру инока Волоколамского монастыря и защитника иосифлян Даниила нападки на сторонника нестяжателей Максима Грека усилились.

К этому времени относятся и выступления преподобного против католической церкви, потесненной протестанством на Западе и потому стремившейся распространить свое влияние на Востоке. Теперь ему пригодилось близкое знакомство с западной культурой и философией Возрождения. Когда-то увлеченный учением гуманизма о судьбе и предопределении преподобный в своем сочинении «О фортуне» теперь критиковал его, ведь согласно ему человек может не только заглянуть в свое будущее, но и изменить его. По убеждению Максима Грека, католичество находилось во власти «внешней» философии (в противовес философии «внутренней», характерной для Православия), которая стремилась подчинить богословие учению Аристотеля, «отходя от божественного закона».

Поворотным для Максима Грека стал 1524 год. Когда великий князь Василий III решил расторгнуть брак со своей бесплодной супругой Соломонией и заточить ее в монастырь, преподобный, и до того не молчавший при попытках власть предержащих нарушить закон Божественный, не смолчал и на этот раз. В своем послании государю он убеждал его не покоряться страстям плотским. По глубокому убеждению Максима Грека, самодержец – тот, кто умеете держать самого себя в руках, охраняя себя от 3 греховных страстей – «сластолюбия, славолюбия, и сребролюбия».

Этим посланием (посчитав его показателем нетолерантности греческого переводчика по отношению к русской власти) воспользовались недруги преподобного и обвинили его в измене и ереси. На суде ему, проведшему несколько дней в кандалах в темнице Симонова монастыря, вменили в вину неправильный перевод греческих книг, якобы искажавший их подлинный смысл, и сношения с опальными боярами и турецким послом. В оправдание свое Максим Грек привел 2 аргумента: во-первых, незнание русского языка – ведь первые свои переводы он делал с греческого на латынь, стремясь сохранить верность греческом подлиннику, – а главное, тот факт, что за годы работ многих поколений переписчиков и переводчиков многие греческие тексты были искажены, и, таким образом, он лишь восстанавливал их прежнее звучание. Доводы эти, однако, не были услышаны. Преподобный, отлученный от принятия Святых Тайн, был осужден и заточен в Иосифо-Волоколамский монастырь.

На этом его страдания не закончились. В 1531 году он снова был потребован к суду. К прежним обвинениям в ереси и неправедном переводе книг, добавились и новые – в волшебстве, чернокнижии, а также – нестяжательстве и непочитании русских монахов-чудотворцев, чьи обители владели землями. Преподобный стал жертвой своего знания и религиозной борьбы нестяжателей и иосифлян. Новым местом заключения стал Тверской Отрочь монастырь.

В 1534 году умирает великий князь Василий III и Максим Грек решает писать исповедание, в котором оправдывает себя и сделанные им переводы книг. В заключении своего письма он обращается с просьбой отпустить на Святой Афон. Но и на этот раз мольбы его были не услышаны – его, знавшего слишком много, не отпускали из России.

Между тем, царица Елена Глинская умерла, митрополит Даниил был сослан в Иосифов монастырь. По заступничеству нового митрополита преподобного допускают к принятию Святых Тайн и возвращают часть его обширного архива, конфискованного еще при первом аресте. В 1545 к царю Иоанну пишут патриархи Вселенский и Александрийский, с просьбой о заступничестве и освобождении. Прошение это было услышано только в 1551 году, и преподобный был переведен с честью в Троице-Сергиев монастырь (после 20-летнего заключения в Твери). Здесь он занялся близким душе его делом – переводом Псалтыри на русский язык. В обители его посещал царь Иоанн IV , который через год пригласил его в Москвы для борьбы с новой ересью Матвея Башкина.

Еще через год (1556) преподобный скончался. Гробница его находится в Свято-Троице-Сергиевой Лавре, на которой выбиты строчки:

Блаженный здесь Максим телом почивает,

И с Богом в небеси душою пребывает.

И что Божественно он в книгах написал,

То жизнию своею и делом показал.

Оставил образ нам и святости примеры,

Смирения, любви спасения и веры!

Канонизирован Православной Церковью в 1988 году. Мощи святого были обретены в 1996 году у Духовского Храма Троице-Сергиевой Лавры.

Пре-по-доб-ный Мак-сим Грек (XV-XVI в.), быв-ший сы-ном бо-га-то-го гре-че-ско-го са-нов-ни-ка в го-ро-де Ар-те (Ал-ба-ния), по-лу-чил бле-стя-щее об-ра-зо-ва-ние. В юно-сти он мно-го пу-те-ше-ство-вал и изу-чал язы-ки и на-у-ки в ев-ро-пей-ских стра-нах; по-бы-вал в Па-ри-же, Фло-рен-ции, Ве-не-ции. По воз-вра-ще-нии на ро-ди-ну при-был на Афон и при-нял ино-че-ство в Ва-то-пед-ской оби-те-ли. Он с увле-че-ни-ем изу-чал древ-ние ру-ко-пи-си, остав-лен-ные на Афоне ино-че-ство-вав-ши-ми гре-че-ски-ми им-пе-ра-то-ра-ми (Ан-д-ро-ни-ком Па-лео-ло-гом и Иоан-ном Кан-та-ку-зе-ном). В это вре-мя ве-ли-кий князь Мос-ков-ский Ва-си-лий Иоан-но-вич (1505-1533) по-же-лал разо-брать-ся в гре-че-ских ру-ко-пи-сях и кни-гах сво-ей ма-те-ри, Со-фии Па-лео-лог, и об-ра-тил-ся к Кон-стан-ти-но-поль-ско-му пат-ри-ар-ху с прось-бой при-слать ему уче-но-го гре-ка. Инок Мак-сим по-лу-чил ука-за-ние ехать в Моск-ву. По при-бы-тии ему бы-ло по-ру-че-но пе-ре-ве-сти на сла-вян-ский язык тол-ко-ва-ние на Псал-тирь, за-тем тол-ко-ва-ние на кни-гу Де-я-ний апо-сто-лов и несколь-ко бо-го-слу-жеб-ных книг.

Пре-по-доб-ный Мак-сим усерд-но и тща-тель-но ста-рал-ся ис-пол-нять все по-ру-че-ния. Но, вви-ду то-го, что сла-вян-ский язык не был род-ным для пе-ре-вод-чи-ка, есте-ствен-но, воз-ни-ка-ли неко-то-рые неточ-но-сти в пе-ре-во-дах.

Мит-ро-по-лит Мос-ков-ский Вар-ла-ам вы-со-ко це-нил тру-ды пре-по-доб-но-го Мак-си-ма. Ко-гда же мос-ков-ский пре-стол за-нял мит-ро-по-лит Да-ни-ил, по-ло-же-ние из-ме-ни-лось.

Но-вый мит-ро-по-лит по-тре-бо-вал, чтобы пре-по-доб-ный Мак-сим пе-ре-во-дил на сла-вян-ский язык цер-ков-ную ис-то-рию . Мак-сим Грек ре-ши-тель-но от-ка-зал-ся от это-го по-ру-че-ния, ука-зы-вая на то, что "в сию ис-то-рию вклю-че-ны пись-ма рас-коль-ни-ка Ария, а сие мо-жет быть опас-но для про-сто-ты". Этот от-каз по-се-ял рознь меж-ду пре-по-доб-ным и мит-ро-по-ли-том. Несмот-ря на неуря-ди-цы, пре-по-доб-ный Мак-сим про-дол-жал усерд-но тру-дить-ся на ни-ве ду-хов-но-го про-све-ще-ния Ру-си. Он пи-сал пись-ма про-тив ма-го-ме-тан, па-пиз-ма, языч-ни-ков. Пе-ре-вел тол-ко-ва-ния свя-ти-те-ля на Еван-ге-лия от Мат-фея и Иоан-на, а так-же на-пи-сал несколь-ко соб-ствен-ных со-чи-не-ний.

Ко-гда ве-ли-кий князь на-ме-ре-вал-ся рас-торг-нуть свой брак с су-пру-гой Со-ло-мо-ни-ей из-за ее неплод-ства, от-важ-ный ис-по-вед-ник Мак-сим при-слал кня-зю "Гла-вы по-учи-тель-ные к на-чаль-ству-ю-щим пра-во-вер-ных", в ко-то-рых он убе-ди-тель-но до-ка-зал, что по-ло-же-ние обя-зы-ва-ет кня-зя не по-ко-рять-ся жи-вот-ным стра-стям. Пре-по-доб-но-го Мак-си-ма за-клю-чи-ли в тем-ни-цу. С то-го вре-ме-ни на-чал-ся но-вый, мно-го-стра-даль-ный пе-ри-од жиз-ни пре-по-доб-но-го. Неточ-но-сти, об-на-ру-жен-ные в пе-ре-во-дах, бы-ли вме-не-ны пре-по-доб-но-му Мак-си-му в ви-ну, как умыш-лен-ная пор-ча книг. Тя-же-ло бы-ло пре-по-доб-но-му в тем-ни-це, но сре-ди стра-да-ний пре-по-доб-ный стя-жал и ве-ли-кую ми-лость Бо-жию. К нему явил-ся Ан-гел и ска-зал: "Тер-пи, ста-рец! Эти-ми му-ка-ми из-ба-вишь-ся веч-ных мук". В тем-ни-це пре-по-доб-ный ста-рец на-пи-сал уг-лем на стене ка-нон Свя-то-му Ду-ху, ко-то-рый и ныне чи-та-ет-ся в Церк-ви: "Иже ман-ною пре-пи-тавый Из-ра-и-ля в пу-сты-ни древ-ле, и ду-шу мою, Вла-ды-ко, Ду-ха на-пол-ни Все-свя-та-го, яко да о Нем бла-го-угод-но слу-жу Ти вы-ну..."

Через шесть лет пре-по-доб-но-го Мак-си-ма осво-бо-ди-ли от тю-рем-но-го за-клю-че-ния и по-сла-ли под цер-ков-ным за-пре-ще-ни-ем в Тверь. Там он жил под над-зо-ром доб-ро-душ-но-го епи-ско-па Ака-кия, ко-то-рый ми-ло-сти-во об-хо-дил-ся с невин-но по-стра-дав-шим. Пре-по-доб-ный на-пи-сал ав-то-био-гра-фи-че-ское про-из-ве-де-ние "Мыс-ли, ка-ки-ми инок скорб-ный, за-клю-чен-ный в тем-ни-цу, уте-шал и укреп-лял се-бя в тер-пе-нии". Вот несколь-ко слов из это-го яр-ко-го со-чи-не-ния: "Не ту-жи, не скор-би, ни-же тос-куй, лю-без-ная ду-ша, о том, что страж-дешь без прав-ды, от ко-их по-до-ба-ло бы те-бе при-ять все бла-гое, ибо ты поль-зо-ва-ла их ду-хов-но, пред-ло-жив им тра-пе-зу, ис-пол-нен-ную Свя-та-го Ду-ха..." Лишь через два-дцать лет пре-бы-ва-ния в Тве-ри пре-по-доб-но-му раз-ре-ши-ли про-жи-вать сво-бод-но и сня-ли с него цер-ков-ное за-пре-ще-ние. По-след-ние го-ды сво-ей жиз-ни пре-по-доб-ный Мак-сим Грек про-вел в Тро-и-це-Сер-ги-е-вой Лав-ре. Ему бы-ло уже око-ло 70 лет. Го-не-ния и тру-ды от-ра-зи-лись на здо-ро-вье пре-по-доб-но-го, но дух его был бодр; он про-дол-жал тру-дить-ся. Вме-сте со сво-им ке-лей-ни-ком и уче-ни-ком Ни-лом пре-по-доб-ный усерд-но пе-ре-во-дил Псал-тирь с гре-че-ско-го на сла-вян-ский язык. Ни го-не-ния, ни за-клю-че-ния не сло-ми-ли пре-по-доб-но-го Мак-си-ма.

Пре-по-доб-ный пре-ста-вил-ся 21 ян-ва-ря 1556 го-да. Он по-гре-бен у се-ве-ро-за-пад-ной сте-ны Ду-хов-ской церк-ви Тро-и-це-Сер-ги-е-вой Лав-ры. За-сви-де-тель-ство-ва-но нема-ло бла-го-дат-ных про-яв-ле-ний, свер-шив-ших-ся у гроб-ни-цы пре-по-доб-но-го, на ко-то-рой на-пи-са-ны тро-парь и кондак ему. Лик пре-по-доб-но-го Мак-си-ма ча-сто изо-бра-жа-ет-ся на иконе Со-бо-ра Ра-до-неж-ских свя-тых.

04 июля/21 июня - об-ре́те-ние мо-щей

Над ме-стом по-гре-бе-ния Мак-си-ма Гре-ка бы-ла воз-двиг-ну-та при-стро-ен-ная к Ду-хов-ско-му хра-му ча-сов-ня - так на-зы-ва-е-мая Мак-си-мо-ва па-лат-ка. Она неод-но-крат-но пе-ре-стра-и-ва-лась и рас-ши-ря-лась (на-при-мер, при митр. , за-тем в 1847 го-ду). А в 1938-1940 го-дах бы-ла уни-что-же-на. В 1988 го-ду во вре-мя празд-но-ва-ния 1000-ле-тия Кре-ще-ния Ру-си на Со-бо-ре, про-хо-див-шем в Тро-и-це-Сер-ги-е-вой Лав-ре, сре-ди но-во-про-слав-лен-ных рус-ских свя-тых ка-но-ни-зи-ро-ван и пре-по-доб-ный Мак-сим Грек. Оста-вал-ся от-кры-тым во-прос о ме-сто-на-хож-де-нии его свя-тых мо-щей. К мо-мен-ту об-ще-цер-ков-но-го про-слав-ле-ния над мо-ги-лой не оста-ва-лось ни-ка-ких ви-ди-мых сле-дов. По-это-му воз-ник-ла необ-хо-ди-мость в ар-хео-ло-ги-че-ских рас-коп-ках. Ра-бо-та-ми ру-ко-во-дил ар-хео-лог С.А. Бе-ля-ев. 24 июня 1996 го-да ду-хов-ник Лав-ры ар-хи-манд-рит Ки-рилл (Пав-лов) со-вер-шил мо-ле-бен пре-по-доб-но-му Мак-си-му в Ду-хов-ской церк-ви Лав-ры. За бо-го-слу-же-ни-ем мо-ли-лись бра-тия, вос-пи-тан-ни-ки Мос-ков-ских Ду-хов-ных школ и участ-ни-ки рас-ко-пок. Во втор-ник 1 июля о ре-зуль-та-тах про-ве-ден-ных ра-бот и об об-на-ру-же-нии чест-ных остан-ков пре-по-доб-но-го Мак-си-ма Гре-ка был сде-лан по-дроб-ный до-клад Свя-тей-ше-му пат-ри-ар-ху. Его свя-тей-ше-ство дал бла-го-сло-ве-ние на ан-тро-по-ло-ги-че-ское осви-де-тель-ство-ва-ние, ко-то-рое ве-ду-щие спе-ци-а-ли-сты Рос-сий-ской Ака-де-мии на-ук про-из-ве-ли 2 июля. При со-по-став-ле-нии чест-ной гла-вы с древни-ми изо-бра-же-ни-я-ми пре-по-доб-но-го Мак-си-ма вы-яви-лись чер-ты сход-ства. На ос-но-ва-нии за-клю-че-ния ан-тро-по-ло-гов 3 июля 1996 го-да свя-тей-ший пат-ри-арх бла-го-сло-вил под-нять чест-ные остан-ки. До недав-не-го вре-ме-ни мо-щи пре-по-доб-но-го Мак-си-ма по-ко-и-лись в Успен-ском со-бо-ре Лав-ры. 9 ап-ре-ля 2013 го-да по бла-го-сло-ве-нию свя-тей-ше-го пат-ри-ар-ха Ки-рил-ла они бы-ли тор-же-ствен-но пе-ре-не-се-ны об-рат-но в Ду-хов-ской храм. Ра-ка уста-нов-ле-на на ме-сте об-ре-те-ния мо-щей пре-по-доб-но-го (у се-вер-ной сте-ны).

Молитвы

Тропарь преподобному Максиму Греку

Заре́ю Ду́ха облиста́емь,/ вити́йствующих богому́дренно сподо́бился еси́ разуме́ния,/ неве́дением омраче́нная сердца́ челове́ков све́том благоче́стия просвеща́я,/ пресве́тел яви́лся еси́ правосла́вия свети́льник, Макси́ме преподо́бне,/ отону́дуже ре́вности ра́ди Всеви́дящаго,/ оте́чества чужд и стра́нен, Росси́йския страны́ был еси́ пресе́льник,/ страда́ния темни́ц и заточе́ния от самодержа́внаго претерпе́в,/ десни́цею Вы́шняго венча́ешися и чудоде́йствуеши пресла́вная./ И о нас хода́тай бу́ди непрело́жен,// чту́щих любо́вию святу́ю па́мять твою́.

Перевод: Сиянием Духа озаряем, ты от Божией Премудрости удостоился искусства красноречия, неведением омраченные сердца людей светом благочестия просвещая, явился пресветлым Православия светильником, Максим . Потому, ревнуя о Всевидящем, ты, лишенный отечества и странник, в Российской стране жил как пришелец. Страдания в темницах и заточение от самодержца претерпев, ты Всевышнего венчаешься и чудодействуешь преславно. Будь и о нас ходатаем неизменным, почитающих с любовью святую память твою.

Кондак преподобному Максиму Греку

Богодухнове́нным Писа́нием и богосло́вия пропове́данием/ неве́рствующих суему́дрие обличи́л еси́, всебога́те,/ па́че же в Правосла́вии исправля́я, на стезю́ и́стиннаго позна́ния наста́вил еси́,/ я́коже свире́ль богогла́сная, услажда́я слы́шащих ра́зумы,/ непреста́нно весели́ши, Макси́ме досточу́дне./ Сего́ ра́ди мо́лим тя: моли́ Христа́ Бо́га/ грехо́в оставле́ние низпосла́ти// ве́рою пою́щим всесвято́е твое́ успе́ние, Макси́ме, о́тче наш.

Перевод: Писанием и проповедью Богословия неверующих суетное мудрование обличил ты, всем богатый; но особенно жизнь православных исправляя, на стезю истинного познания их наставил; как свирель Богогласная, услаждая разум слышащих, ты непрестанно веселишь нас, Максим, достойный удивления. Потому молим тебя: «Моли Христа Бога грехов прощение ниспослать с верою воспевающим всесвятое твое , Максим, отче наш!»

Молитва вторая преподобному Максиму Греку

О, свяще́нная главо́, преподо́бне о́тче, преблаже́нне а́вво Макси́ме, не забу́ди убо́гих свои́х до конца́, но помина́й нас во святы́х свои́х и благоприя́тных моли́твах к Бо́гу. Помяни́ ста́до свое́, е́же сам упасл еси́, и не забу́ди посеща́ти чад свои́х. Моли́ за ны, о́тче свяще́нный, за де́ти своя́ духо́вныя, я́ко име́я дерзнове́ние к Небе́сному Царю́, не премолчи́ за ны ко Го́споду и не пре́зри нас, ве́рою и любо́вию чту́щих тя. Помина́й нас, недосто́йных у престо́ла Вседержи́телева, и не преста́й моля́ся о нас ко Христу́ Бо́гу, и́бо дана́ тебе́ бысть благода́ть за ны моли́тися. Не мним бо тя су́ща ме́ртва: а́ще бо и те́лом преста́вился еси́ от нас, но и по сме́рти жив сый пребыва́еши. Не отступа́й от нас ду́хом, сохраня́я нас от стрел вра́жиих, и вся́кия пре́лести бесо́вския, и ко́зней диа́вольских, па́стырю наш до́брый; а́ще бо и моще́й твои́х ра́ка пред очи́ма на́шима ви́дима есть всегда́, но свята́я твоя́ душа́ со а́нгельскими во́инствы, со безпло́тными ли́ки, с Небе́сными си́лами, у Престо́ла Вседержи́теля предстоя́щи, досто́йно весели́тся. Ве́дуще бо тя вои́стинну и по сме́рти жи́ва су́ща, тебе́ припа́даем и тебе́ мо́лимся: моли́ся о нас Всеси́льному Бо́гу, о по́льзе душ на́ших, и испроси́ нам вре́мя на покая́ние, да невозбра́нно прейде́м от земли́ на Не́бо, от мыта́рств же го́рьких, бесо́в, возду́шных князе́й и от ве́чныя му́ки да изба́вимся, и Небе́снаго Ца́рствия насле́дницы да бу́дем со все́ми пра́ведными, от ве́ка угоди́вшими Го́споду на́шему Иису́су Христу́, Ему́же подоба́ет вся́кая сла́ва, честь и поклоне́ние со Безнача́льным Его́ Отце́м и с Пресвяты́м, и Благи́м, и Животворя́щим Его́ Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Молитва преподобному Максиму Греку

Преподо́бне о́тче Макси́ме! Воззри́ на на́с ми́лостивно и к земли́ приве́рженных возведи́ к высоте́ небе́сней. Ты́ горе́ на небеси́, мы́ на земли́ ни́зу, удалены́ от тебе́, не толи́ко ме́стом, ели́ко грехми́ свои́ми и беззако́нии, но к тебе́ прибега́ем и взыва́ем: наста́ви на́с ходи́ти путе́м твои́м, вразуми́ и руково́дствуй. Вся́ твоя́ свята́я жи́знь бы́сть зерца́лом вся́кия доброде́тели. Не преста́ни, уго́дниче Бо́жий, о на́с вопия́ ко Го́споду. Испроси́ предста́тельством свои́м у Всеми́лостиваго Бо́га на́шего ми́р Це́ркви Его́, под зна́мением креста́ во́инствующей, согла́сие в ве́ре и единому́дрие, суему́дрия же и раско́лов истребле́ние, утвержде́ние во благи́х де́лех, больны́м исцеле́ние, печа́льным утеше́ние, оби́женным заступле́ние, бе́дствующим по́мощь. Не посрами́ на́с, к тебе́ с ве́рою притека́ющих. Вси́ правосла́внии христиа́не, твои́ми чудесы́ испо́лненнии и ми́лостьми облагоде́тельствованнии, испове́дуют тя́ бы́ти своего́ покрови́теля и засту́пника. Яви́ дре́вния ми́лости твоя́, и и́хже отце́м всепомоществова́л еси́, не отри́ни и на́с, ча́д и́х, стопа́ми и́х к тебе́ ше́ствующих. Предстоя́ще всечестне́й ико́не твое́й, я́ко тебе́ жи́ву су́щу, припа́даем и мо́лимся: приими́ моле́ния на́ша и вознеси́ и́х на же́ртвенник благоутро́бия Бо́жия, да прии́мем тобо́ю благода́ть и благовре́менную в ну́ждех на́ших по́мощь. Укрепи́ на́ше малоду́шие и утверди́ на́с в ве́ре, да несомне́нно упова́ем получи́ти вся́ блага́я от благосе́рдия Влады́ки моли́твами твои́ми. О, превели́кий уго́дниче Бо́жий! Все́м на́м, с ве́рою притека́ющим к тебе́, помози́ предста́тельством твои́м ко Го́споду, и все́х на́с упра́ви в ми́ре и покая́нии сконча́ти живо́т на́ш и пресели́тися со упова́нием в блаже́нныя не́дра Авраа́мова, иде́же ты́ ра́достно во труде́х и по́двизех ны́не почива́еши, прославля́я со все́ми святы́ми Бо́га, в Тро́ице сла́вимаго, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Каноны и Акафисты

Канон преподобному и богоносному отцу нашему Максиму Греку

Песнь 1

Ирмос: Поим, вси людие, от горькия работы фараони Израиля Изведшему и во глубине морстей ногами немокрыми Наставльшему песнь победную, яко прославися.

Припев:

Воспети кий язык возможет по достоянию твоя, предивный отче, велия исправления, высокое учительство, в темнице и во узах мученическое страдание и долготерпение?

Припев: Преподобне отче наш Максиме, моли Бога о нас.

Како воспоем и что тя наречем, предоблий отче? Пророка ли, яко провеща неудобь разумеваемая и ведомая нам, апостола ли, яко зыблемую противными нам ветры утверди христианскую веру Божественных писаний учении, учителя ли, но воистинну ничим же хуждши и нижши еси великих онех вселенских учитель.

Слава: Воспети Святаго и покланяемаго Параклита в темнице извещение от Ангела приим, сотворил еси канон Святому Духу, Имже еще в воли просвещен, священныя и Богодухновенныя книги составил еси.

И ныне: Поим, вси людие, святыню и славу Пречистыя и Всепетыя Божия Матере, вышшую Небес и всех умных Сил, поносившую в пречистой Своей утробе Еммануила, яко свята и преславна есть.

Песнь 3

Ирмос: Утверди мене, Христе, на недвижимом камени заповедей Твоих и просвети мя светом лица Твоего: несть бо свят, паче Тебе, Человеколюбче.

Припев: Преподобне отче наш Максиме, моли Бога о нас.

Утвердил еси, преподобне Максиме, в сердце своем Божественный страх, вся похоти плотская возненавидев, сего ради умудрился еси, якоже прост младенец, и вслед Господеви востекл еси.

Припев: Преподобне отче наш Максиме, моли Бога о нас.

Утверждением имея распеншагося Господа Иисуса Христа, странен, незнаем, бездомен, безотечествен, безъименен, безсмыслен был еси, преподобне Максиме, пред своими сродники, знаемыми и други.

Слава: Утверждался на заповедех Господних, от горести темничныя был еси на мног час, яко мертв, но деял еси о злонравных молитву, сице глаголя: Господи, Иисусе Христе, Сыне Бога Живаго, не постави им греха сего, клевещущих на мя неправду.

И ныне: Утверди нас к хвалению Твоему, Дево, и сохрани без вреда от всякия козни лукаваго, и сподоби стояния одесную Единороднаго Сына Твоего, Емуже подобает всякая слава, честь и поклонение во веки веков.

Господи, помилуй (трижды ).

Седален, глас 4-й

Ум украсив поучении Богодохновенных Писаний, трезвенною молитвою и бдении Богоугодными, утвердил еси сердце свое в Господе исполнением заповедей спасительных Его, сего ради прославляют тя выну Росийстии людие и Афон, и обитель Ватопедская вкупе с нами вопиет: Максиме премудре, не остави нас, молящихся тебе.

Слава и ныне: Молю Тя, Пречистая Мати Бога Вышняго, едино души моея утешение, упование, сладосте, Божественный покрове, свете, заступление и спасение! Сподоби мя Твоими молитвами услышати глас благословенных призывающий внутрь чертога Владыки.

Песнь 4

Ирмос: Велия тайна Твоего, Христе, смотрения: сию бо свыше провидя Богозрительно, Аввакум, нашел еси, вопиюще Тебе, во спасение людей Твоих, Человеколюбче.

Припев: Преподобне отче наш Максиме, моли Бога о нас.

От тайных еретических лжеучений ничтоже утаися от тебе, преподобне Максиме, но благодатию Святаго и покланяемаго Духа вся тебе откровена суть.

Припев: Преподобне отче наш Максиме, моли Бога о нас.

Таинственных догматов Православныя веры не точию поборника истинна и верна себе показа, но и паче преостра секира на вся, яже под небесем, ереси явился еси.

Слава: Яко таин Святаго Духа строитель и Небеснаго жительства рачитель, и закона Господня учитель воистинну показался еси, премудре Максиме.

И ныне: Велию таинству Моисей Боговидец научен, зря Купину Неопалиму: купина - немощь человеческаго естества, огнь же — Божество Единороднаго Сына Вышняго, ибо Бог наш - огнь есть, поядаяй грехи наша, якоже Божественный Апостол рече.

Песнь 5

Ирмос: От нощи утренююще, поем Тя, Христе, Отцу Собезначальна и Спаса душ наших, мир мирови подаждь, Человеколюбче.

Припев: Преподобне отче наш Максиме, моли Бога о нас.

Нощию луна, днем солнце просвещают и веселят тварь всю видимую, житие же и премудрость святых просвещают и веселят души всех человеков, хотящих спастися и в разум истины приити. Сице и писания преподобнаго Максима Грека, яко богодухновенныя труды, велегласно вопиют.

Припев: Преподобне отче наш Максиме, моли Бога о нас.

В нощи молящуся тебе в темнице, Богоначальныя и Преблагия Троицы Промыслом внем Ангел Господень и рече: о старче! Сими муками избудеши вечных мук.

Слава: В нощи, яко сладкогласный и добропеснивый славий, воспел еси, премудре Максиме: не тужи, не скорби, ниже тоскуй о нихже, - любезна ми душе, - страждеши без правды, твоя бо мзда велия на Небесех.

И ныне: От нощи утренююще, поем Тя, Дево, Дщерь Цареву, рясны златыми одеяну и преиспещрену, лествицу, юже Иаков виде, гору, юже благоволи Бог жити в ней, ибо Господь вселится до конца.

Песнь 6

Ирмос: Пророка спасл еси от кита, Человеколюбче, и мене из глубины прегрешений возведи, молюся.

Припев: Преподобне отче наш Максиме, моли Бога о нас.

Пророчески, преподобне Максиме, люди обличал еси, к покаянию приводя: заблудихом, заблудихом от правого и незаблуднаго жительства преподобных инок и без ума течем к почести вышняго звания.

Припев: Преподобне отче наш Максиме, моли Бога о нас.

Пророк покаяния явился еси, преподобне Максиме, души трезвение снабдевая Божественными словесы и из рова страстей возводя омраченных грехми.

Слава: Пророческия писания, в тайне глаголанныя, явны соделал еси, премудре Максиме, сего ради послушают тя обильно вси людие.

И ныне: Пророки Тя провозвестиша, Дево Чистая, Апостоли проповедаша, святии вси ублажиша, мы же со Архангелом вопием: радуйся, Благодатная, Господь с Тобою.

Господи, помилуй (трижды ). Слава, и ныне.

Кондак, глас 8-й

Богодухновенным Писанием и Богословия проповеданием неверствующих суемудрие обличил еси, всебогате, паче же, в Православии исправляя, на стезю истиннаго познания наставил еси, якоже свирель Богогласная, услаждая слышащих разумы, непрестанно веселиши, Максиме досточудне, сего ради молим Тя: моли Христа Бога грехов оставление низпослати верою поющим всесвятое твое успение, Максиме, отче наш.

Икос

Како воспоем величайшему тезоименитаго, Максима предобляго? преподобных красна венца, страдальцев твердаго правила, еретиков неложнаго посрамления, Церкви столпа непоколебимаго, девственник известнаго наставника и супружества честнаго заступника, философов премудршаго мудреца, истины источника приснотекущаго, инок похвалу и всех людей воистинну украшение, сего ради молим тя, досточудне Максиме: моли Христа Бога грехов оставление низпослати верою поющим всесвятое твое успение, Максиме, отче наш.

Песнь 7

Ирмос: Образу служити мусикийскому согласию созывающу люди, от песней сионских поюще отечески, отроцы Давидовы мучителево разориша злочестивое веление и пламень в росу преложиша, песнь воспевающе: превозносимый отцев и наш Боже, благословен еси.

Припев: Преподобне отче наш Максиме, моли Бога о нас.

Образу промышления Пресвятыя Троицы песнь благодарственну воздав, преподобне Максиме, вся ны призвал еси благословити неблазненно Отца, и Сына, и Святаго Духа, Единаго Бога в Триех Ипостасех.

Припев: Преподобне отче наш Максиме, моли Бога о нас.

Образ злострадания, терпения и молитвы показался еси, святе Максиме, паче же и упования, яко Бог Судия праведен, и крепок, и долготерпелив есть, и Той воздаст коемуждо по делом его.

Слава: Образ превыспренняго Богословия стяжал еси, премудре Максиме, сии есть догматы Божественных апостол и отец, от Святаго Параклита излиянныя, имже и нас научаеши Богомудрыми своими писании.

И ныне: Образ пречистаго Твоего Рождества, Дево Мати, неизреченен и недоведом есть, Ты бо вселение превечнаго Единороднаго Сына Отча была еси, не опалившися от Него.

Песнь 8

Ирмос: В пламене огненне горящия пещи сохраншаго дети и во зраце Ангела снизшедшаго к ним, пойте Господа и превозносите Его во веки.

Припев: Преподобне отче наш Максиме, моли Бога о нас.

Пламене Божественнаго Параклитова облистания возжелев, преподобне Максиме, сего ради и сладчайшим светом учения и чудес огнем отгнал еси всякий мрак бесовский.

Припев: Преподобне отче наш Максиме, моли Бога о нас.

Пламене геенскаго бегати люди научил еси, преподобне Максиме, сих призывая делом совершати заповеди Христовы и отступити злобы, блуда, лжи, гордости, льсти и хищения неправеднаго чужих имений.

Слава: Пламенно нечестие еретическое попалил еси, премудре Максиме, веры же христианския непорочныя Божественное исповедание изъяснив.

И ныне: В пламени огненне горящия Купины виде Тя Моисей Боговидец, провозвестив безсеменное Рождество Твое, Дево Пречистая, сего ради и нас плотских страстей свободи.

Песнь 9

Ирмос: Тебе, светлую свещу и Матерь Божию, пречудную славу и вышшую всех тварей, песньми величаем.

Припев: Преподобне отче наш Максиме, моли Бога о нас.

Тебе, светлую свещу, и ум крайнейший, и столп непоколебим вемы, паче же наставника монахов и ересей наказателя проповедуем.

Припев: Преподобне отче наш Максиме, моли Бога о нас.

Светло от полуденных стран возсиял еси, преподобне Максиме, светло житие показав, мрак лукавствия прогоняя и благоприятною молитвою просияв.

Слава: Свеща Божественнаго разума быв, достигл еси в познание Сына Божия, в мужа совершенна, в меру возраста Христова, сего ради и мы вопием ти: блажен ты еси воистинну по всему, и подвиги, и славою, и благодатию, яже еси свыше получил.

И ныне: Тебе, и светлую свещу в нощи страстей, и покров благостыни, и стену необориму от навет вражиих, песньми велегласно величаем.

Книги, статьи, стихи

«Горе от ума» (Как опасно быть на Руси учёным).

Сегодня, 3 февраля (21 января по ст. ст.), - память преподобного Максима Грека (род. около 1470 - 12.XII.1555), одного из образованнейших людей своего времени, знаменитого деятеля русского Просвещения XVI столетия, поплатившегося за свою европейскую ученость и человеческую порядочность многолетним заточением в монастырской темнице. Михаил Триволис - таково светское имя Максима Грека - родился в Арте в аристократической греческой семье Триволисов. В 1490-1491 годах он баллотировался (неудачно) в состав совета острова Корфу, а через год направился в Италию, где получил блестящее университетское образование...