Вопросы священнику. О священнослужителях

Корин Павел Дмитриевич (1892-1967)

Л Д. Корин - одна из самых крупных, сложных и трагических фигур в русском искусстве XX в.

Родился он в знаменитом селе Палех в семье потомственных иконописцев. Жизненная стезя была предопределена. Однако талант требовал развития. Корин перебирается в Москву, в 1911 г. становится помощником М. В. Нестерова в работе над росписью церкви Марфо-Мариинской обители.

Встреча с Нестеровым, понимавшим искусство как духовный подвиг, а также другая "встреча" - с творчеством А. А. Иванова, преклонение перед его подвижнической жизнью укрепили в Корине мечту отдать всю жизнь служению искусству, достичь высот мастерства, стать продолжателем великих традиций русской живописи.

В 1916 г. Корин заканчивает МУЖВЗ, но, неудовлетворенный своими первыми самостоятельными работами, осознает, сколь далек заветный идеал, сколь труден путь к намеченной цели. В 1918-25 гг., в самый разгар смуты в стране и в искусстве, Корин словно несет добровольное послушание: много рисует, копирует, изучает анатомию. Он убежден, что новые и новейшие художественные течения не расширяют, а резко сужают возможности художника, не дают ему в руки достаточных пластических средств, что это движение не вверх, а вниз.

В 1925 г. Корин, как некогда А. А. Иванов, обретает свою тему. В апреле этого года умирает патриарх Тихон. В Москву на его похороны собирается вся православная Россия. Потрясенный увиденным ученик Нестерова, православный русский человек, Павел Корин осознает себя художником этой России, казалось бы обреченной, но продолжающей жить, уверенной в своей духовной правоте. Он задумывает изобразить крестный ход во время похорон патриарха.

Вскоре началась работа над подготовительными этюдами к картине, которую Корин назвал "Реквием". Одновременно художник создает первую крупную работу - панорамный пейзаж "Моя родина" (1928). Это вид на Палех издали. Корин словно прикасается к родной земле, набираясь сил для воплощения грандиозного замысла. Он вновь словно клянется в верности великой национальной традиции, своим постоянным учителям - А. А. Иванову и М. В. Нестерову. Работа над этюдами к большой картине заняла десять лет.

Последний портрет - митрополита Сергия, будущего патриарха - написан в 1937 г. Исполненные с редкой для искусства XX в. пластической мощью этюды вместе составляют уникальную портретную серию. Православная Русь - от нищего до высших церковных иерархов - предстает перед зрителем. Персонажи объединены общим состоянием, полны внутреннего духовного огня, но при этом каждый обладает индивидуальным характером.

В 1931 г. мастерскую Корина неожиданно посещает М. Горький. От него картина получила новое название - "Русь уходящая", что исказило первоначальный замысел, но и "прикрыло" художника от возможных нападок. Благодаря Горькому, братья Павел и Александр Корины едут в Италию. Там они изучают работы старых мастеров, Павел Дмитриевич пишет пейзажи и известный портрет Горького (1932). В это время окончательно складывается живописный стиль Корина: мощная пластическая лепка, чеканная и обобщенная форма, сдержанная и одновременно насыщенная цветовая гамма с введением отдельных цветовых акцентов, живопись плотная, многослойная, с использованием лессировок (Корин - блестящий знаток техники живописи).

После смерти Горького в 1936 г. обстоятельства жизни художника резко изменились, он фактически был вынужден прекратить работу над картиной. Уже подготовленный огромный холст так и остался нетронутым. Эскиз (1935-37) показывает, что "Русь уходящая" могла стать самым значительным произведением русской живописи после 1917 г., исполненным мощи и символического значения. Это Церковь, выходящая на бой. В центре - три патриарха, Тихон, Сергий и Алексий, современником которых был Корин. Перед ними митрополит в красном пасхальном облачении (Пасха - праздник Воскресения и вечной жизни). Огромный архидиакон непомерно (и намеренно) длинной рукой вздымает вверх кадило жестом, означающим начало литургии: "Благослови кадило, Владыка!" - но обращается не к патриархам, как того требует обряд, а как бы прямо к Богу. Это Церковь, "уходящая" в вечность. По сути, те же качества духовного подвижничества подчеркивает Корин в портретах деятелей культуры и науки, заказ на которые художник получает в 1939 г. Среди портретируемых - М. В. Нестеров, А. Н. Толстой, актеры В. И. Качалов, Л. М. Леонидов, пианист К. Н. Игумнов; после войны к ним добавились портреты М. С. Сарьяна, С. Т. Конёнкова, Кукрыниксов, итальянского живописца Р. Гуттузо.

При всем мастерстве и силе этих произведений, в самой их живописи есть ощущение трагического надрыва, живопись как бы замыкается и кристаллизуется, уходит непосредственность, картины словно закованы в броню гладких, плотных мазков. Это естественно. И сам Корин чувствует себя воином, постоянно отражающим натиск враждебных сил.

В годы Великой Отечественной войны художник обращается к исторической теме, работать над которой он продолжал до самой смерти. Образы воинов - защитников не просто родной земли, но духовных идеалов России - привлекают Корина. Таков Александр Невский - центральная фигура знаменитого одноименного триптиха (1942), - в котором живут черты и святых с древнерусских икон, и могучих героев итальянского Возрождения.

Всю жизнь Корин вел бой. Как художник. Как собиратель обреченных на гибель произведений древнерусского искусства. Как выдающийся реставратор, которому человечество обязано спасением многих великих произведений, в том числе шедевров Дрезденской галереи. Как общественный деятель - защитник культурных памятников России. Но одержать главную победу - завершить труд, к которому он сознавал себя призванным, - Корину не удалось.

Картины художника

Александр Невский. Центральная часть триптиха

Портрет М.К.Холмогорова

Портрет С. Т. Конёнкова

На известном снимке конца двадцатых годов запечатлено, как из церкви Симонова монастыря красноармейцы выносят иконы, культовую утварь. Выносят весело, озорно даже, с сознанием исполненного долга: «...до основанья, а затем...» Время меняет взгляды. И вот уже отмечается тысячелетие христианства на Руси, проводятся торжественные богослужения в Успенском соборе Московского Кремля.

Именно под сводами Успенского собора Павел Корин собирался поместить героев картины «Уходящая Русь» , для которой он несколько лет писал этюды. Картина не была написана. В мастерской художника после его смерти остался гигантский чистый холст. Серию этюдов, посвященных церкви, Павел Дмитриевич Корин по совету Горького назвал «Уходящая Русь». Но первоначально название было другим - «Реквием». В итоге художник соединил два названия в одно и этим выразил отношение к теме: он предвещал гибель русской церкви в огне революционного пожара.
Сегодня мы знаем, что церковь выжила, обрела свое место в новом обществе, где гораздо больше терпимости во всем. Мы стали свидетелями открытия заброшенных храмов и возрождения монастырей. Мы поняли, что церковь может внести свой вклад в нравственное усовершенствование народной жизни. Но благодаря таланту Павла Корина мы можем почувствовать и попытаться понять эпоху слома судеб и нравственных ориентиров.

Фото 1960 года.

Павел Корин в годы молодости видел иные картины, он был очевидцем таких сцен, как на упомянутой мной фотографии. Ему, художнику и иконописцу из Палеха, было невыносимо тяжело наблюдать слепое иконоборчество, не принимавшее в старинных досках ни святости культа, ни святости творчества. На свалку, в огонь! Может быть, именно стремление противостоять разрушению замечательного наследия древнерусского искусства и побудило Павла Дмитриевича заняться собиранием икон и церковной утвари. С годами составилась уникальная коллекция, которую художник завещал любимой им Третьяковке.

Наше время, свободное от многих предрассудков и догм недавнего прошлого, позволяет заново прочесть многие страницы истории искусств, в новом свете увидеть творчество художников, кому выпала трудная доля жить и работать в эпоху сталинизма. Павел Корин и его «Уходяшая Русь» резко не совпадали с этой эпохой, провозгласившей главной темой искусства воспевание Сталина и возбуждение всеобщего ликующего энтузиазма.

Корин говорил о трагедии, о крушении вековой традиции . Он не был борцом, но нужно обладать мужеством, чтобы упорно следовать своим путем, делать в искусстве то, к чему лежала душа, говорить, что хотелось сказать. И это при настоящей травле в печати, объявившей художника носителем реакционных взглядов, не принявшим революции. Только удивляешься, сколь благосклонна судьба к Павлу Корину: по тем временам и не за такие грехи можно было отправиться на Соловки или под Магадан. Клеймо изгоя долгие годы лежало на художнике; официальное признание и широкая известность пришли к нему только в последние годы жизни.

Первая персональная выставка Павла Дмитриевича состоялась лишь в 1963 году , когда мастеру было уже за семьдесят. Жизнь кончалась, все главное сделано, а народ, по сути, не знал живописца. Примут ли? Как оценят «Уходящую Русь»? Поймут ли?
В книге отзывов той памятной выставки хранится запись Владимира Солоухина: «Я знал, как и все, что Павел Дмитриевич Корин замечательный художник, но я не знал, насколько он огромен как художник, как не знали этого многие, большинство людей».

П. Корин.
Эскиз композиции картины «Уходящая Русь. Реквием».
Гуашь. 1935 - 1959. 64 х 107.
Государственная Третьяковская галерея.

Произошло подлинное открытие художника, творчество которого долгие годы замалчивалось . Особенно это касалось «Уходящей Руси». И вот она – перед публикой. Хорошо помню своё потрясение: такой правды не видели прежде. Кто-то сказал об этюдах к картине: «Это удар в Царь-колокол». Выставка стала событием в жизни целого поколения. заставила по-новому взглянуть на историю, поставила вопросы, ответы на которые мы начали искать спустя десятилетия после того, как отзвучали сносимые с церквей колокола.

Весной 1925 года Павел Корин стал свидетелем похорон патриарха Тихона. Похороны состоялись в Донском монастыре. Сюда со всей России съехались монахи, нищие, юродивые, калики перехожие. Корина поразил этот уходящий в небытие мир. Он всю жизнь вел записные книжки и вот тогда, в 1925-м, записал: «Повылазили из всех щелей замшелые схимники».

Двенадцать дней хоронили патриарха. Двенадцать дней над Донским, над Москвой звенели колокола . Художник записал в своей клеенчатой книжке: «Удары колокола. Мрачно, безнадежно». Это было шествие обреченных, но не смирившихся с крушением дедовской старины, фанатично веривших в свою правоту. Они не могли принять новой морали «красных антихристов». Похороны патриарха собрали их на последнее шествие,на последний акт трагедии. По ком звонил колокол? Он звонил не только по умершему, а по всей его пастве, собравшейся для последнего противостояния.

Все двенадцать дней художник неотступно был в монастыре. Прислушивался к разговорам, смотрел, делал в записной книжке зарисовки. Из них потом родились образы картины. В один из дней записал: «С высокого входа собора видно было вдали: по ограде несли гроб, шло духовенство. Народа великое множество. Был вечер перед сумерками, тихий, ясный. Народ стоял с зажженными свечами. Когда выходили из ограды монастыря, были сумерки. Около ограды стояли ряды нищих. В стороне - слепой и с ним мальчишка лет тринадцати. Мальчишка держал чашку, куда ему клали пятаки. Они пели какой-то старинный стих. Мальчишка концы каждого стиха подвывал диким альтом. Мордочка его из-под шапки выглядывала острая, волчья. Помню слова: «Сердца на копья поднимем».

П. Корин. Митрополит Трифон.
Масло. 1929.

Художника поразил горький, истовый стих, в котором неотступная решимость умереть, но веры своей не отдать . Слова эти не оставляли Корина все время, пока он писал этюды к «Реквиему». Первый этюд написан в 1929 году – портрет митрополита Трифона, властительного иерарха . Митрополит был стар и никого не принимал. Помогло ходатайство Михаила Васильевича Нестерова, весьма почитаемого в церкви художника, учителя Корина. Митрополит дал согласие позировать. Ни смирения, ни надежды нет в его лице. Он стоит на пороге смерти, бессильно сжимая посох, утративший символ власти. Но и в этот час бесславия митрополит Трифон не отступит от своей веры.

П. Корин. Молодой монах.
Масло. 1932. 200 х 72.

Такая же яростная убежденность и воля в лице молодого монаха . Художник сознает трагизм его положения и явно сочувствует своему герою, жизнь которого так трагически разошлась с новой историей России. Вот и запись в дневнике: «Опоздал этот монах». Точнее, чем сам Корин, не скажешь. Все они, герои «Уходящей Руси», опоздали...

П. Корин. Нищий.
Масло. 1333. 115 X 130.

В поисках типажей для своей картины Павел Корин часто бывал в Путинках, в церкви Рождества Богородицы, что, по счастью, сохранилась до наших дней и стоит на улице Чехова под боком у театра Ленинского комсомола. Как-то здесь на правом клиросе художник увидел слепого в грязной ветхой рясе, подпоясанной широким солдатским ремнем . Он медленно передвигался, выставив вперед чуткие руки. Слепой поразил Корина, он решил непременно написать его в самом центре своей картины: ведь это символ! Слепота потеря пути, бездорожье, только бессильно вытянутые руки.

Художник уговорил слепого отправиться к нему в мастерскую на Арбате, где несколько дней жил он у Корина. Подойдет к окну и слушает, как звенят внизу трамваи - тогда еще они ходили по Арбату, приговаривает: «А Вавилон-то шумит».

Масло. 1933 - 1935.

Павел Корин - прирожденный портретист . Он не довольствуется внешним сходством, для него главное «схватить человека>, как говорил В. Серов. Художник стремится передать в одном портрете всю жизнь человека, его добродетели и пороки, портрет для негоэто сгусток жизненной энергии, это образ судьбы человеческой. Леонид Миронович Леонидов, великий актер, так сказал о портрете, который с него написал Павел Корин: «Когда будут писать об актере Леонидове, пусть смотрят на этот портрет. В нем - правда».

В те годы Павел Дмитриевич вел художественную студию в Музее изобразительных искусств на Волхонке. Был у него ученик Степан Чураков, будущий знаменитый реставратор живописи, участник спасения Дрезденской галереи. У Степана был отец скульптор-самоучка, необычайной стати человек. Корин решил написать парный портрет отца и сына. Эта вещь, может быть, лучшая в портретной серии к «Уходящей Руси». Вот как рассказывал мне Степан Сергеевич Чураков о своем позировании Корину: «Павел Дмитриевич во время сеанса весь уходил в работу, глаза у него горели. Писал жадно. Смотрел в тебя так пристально, что иной раз не по себе становилось... Для него живопись была самосожжением, и он себя не жалел».

Масло. 1933.

«Отец и сын» - это духовная сила народа, его нравственная чистота и стойкость , жажда правды и справедливости. Сам Павел Дмитриевич очень любил этот портрет и решил его ввести в композицию переднего края «Уходящей Руси»

Однажды осенью 1931 года в мастерскую Корина на Арбате приехал Горький. Приехал неожиданно. «Наслышан о ваших работах, вот решил посмотреть, - сказал Горький. – Показывайте». Писатель был потрясен, все приговаривал: «Здорово! Черт возьми, как здорово!» Особенно понравился ему слепой из Путинков: «Да у него руки видят!» - сказал Горький. А потом говорит: «Вы большой художник, вам есть что сказать, у вас настоящее, кондовое искусство. Вам надо поехать в Италию - посмотреть великих мастеров...»

Через месяц Павел Дмитриевич отправился в путешествие вместе с Горьким. Казалось, итальянские впечатления, встречи с великим искусством Возрождения должны были заслонить волновавшие его образы «Уходящей Руси». Но он постоянно думает о ней, соотнося свои замыслы с опытом великих мастеров. Сделав рисунок с «Пьеты» Тинторетто в Венецианском Палаццо дожей, Корин записывает: «У меня центр картины... должен быть такого же пафоса и напряжения». Стоя под сводами Миланского собора, художник мысленно выстраивает своих героев, ведь они будут написаны в еще более тесном пространстве Успенского собора.

Вернувшись в Москву, Павел Дмитриевич жадно принимается за работу. Он не читает газет, где его по-прежнему обвиняют во всех грехах, даже покровительство Горького не помогает. Он пишет замечательный портрет М. К. Холмогорова, портрет нищего, серию женских портретов, и среди них настоящий шедевр портретного искусства - схимоигуменья Фамарь. 1935 год - счастливый год для художника. Столько удач! Какие судьбы, какие характеры!

Масло. 1935.

Протодьякон Холмогоров - «настоящий Иван Грозный» , говорил Корин. Породистый человек, горделивый, осанистый, презирающий суету мирскую и знающий себе цену. Это - не примитивный фанатик, он отстаивает свои идеалы убежденно, со спокойным достоинством.

П. Корин. Схимоигуменья Фамарь.
Масло. 1935. 145 x 75.

Взволновала Корина и судьба «матушки Фамарь» . В прошлом грузинская княжна, талантливая пианистка, закончила Петербургскую консерваторию. В один день решила резко повернуть жизнь ушла в монастырь. Жених, блестящий кавалергард, десять лет ждал, но, поняв, что она не вернётся, застрелился.

Масло. 1937. 244 х 137
Государственная Третьяковская галерея

Серию этюдов к «Уходящей Руси» завершили портреты архимандрита и московского митрополита Сергия . В работе над этюдами определилась живописная манера Корина - густая, пастозная мазок лепит форму Цвет глубок, художник любит цветовые контрасты. Живопись Корина дышит страстью, его горячим сочувствием к героям и его смятением, сомнением.. Ведь взгляды художника менялись под влиянием действительности. Замысел «Уходящей Руси» родился в 1925-м году, а последние этюды написаны в 1937-м!

Итак, 1937 год. Корин готов к написанию великой картины . Этюды закончены, их надо соединить в одну композицию, привести в движение. Началась работа над эскизом картины. Сначала действие разворачивалось на Соборной площади Кремля, затем художник решил перенести его в Успенский собор. Окончательно эскиз был завершен лишь в 1959 году! Через тридцать лет после написания первого этюда. Художник давно приготовил большой белый холст размером почти с «Явление Христа народу», любимой его картины. Умирая, М. В. Нестеров говорил Корину: «С того света, Павел Дмитриевич, грозить пальцем буду - напишите «Уходящую Русь»!»

Но холст остался чистым. Не написал Павел Корин этой главной картины . Можно только догадываться почему. Наверное, ушло время, переменился мир. Эпоха революционных перемен быстро сменилась другим бытиём и другой идеологией. Трагический пафос остался в этюдах, его механически не перенесешь в картину. Свое дело сделала и критика: опускались руки. А там началась война, и новая народная трагедия заслонила лики «Ушедшей Руси». На очередном витке истории реквием потребовался миллионам погибшим уже новой Руси.

Остались этюды - единственная в своем роде портретная галерея тех типажей и характеров, которые, несмотря ни на что, пронесли сквозь время и испытания волю и готовность «Сердца на копья поднять».

В 1925 году в своей московской резиденции (тогда это был Донской монастырь) умер патриарх Тихон. Смерть святителя Русской православной церкви вызвала массовое паломничество народа к одру умершего. По всем дорогам к Москве, к стенам Донского монастыря, потекли потоки людские. Безмолвно, день и ночь, шла вся православная Русь. Торжественная церемония отпевания, духовенство всех степеней и рангов, толпы верующих, среди которых были фанатики и юродивые...

*кликабельно"


Реквием. Русь уходящая. 1935-1959

Побывали там и писатели, и композиторы, и ученые, и художники - все, кто мог тогда осознать значение происходящего. Среди художников оказался искренний певец "Святой Руси" М.В. Нестеров, а с ним ученик и к тому времени самый уже близкий друг его Павел Корин. Он и увидел, как эта Русь, убогая в повседневной жизни, в эти последние - трагические для нее и одновременно звездные мгновения - проявила всю силу своего характера. Эта Русь и уходила по-русски, уходом своим являя знак вечности.

Разные персонажи - молодые и старые, мужчины и женщины, епископы и монахи, игуменьи и молодые монашенки, калеки и нищие на каменных ступенях церквей и просто миряне. Все они уходили в прошлое с непреклонной верой, что уход этот временный, с надеждой на возвращение и убежденностью в правоте и святости своего дела. Сам художник плакал, когда вслед за ушедшими из храма служителями культа стали рушить прекрасные памятники зодчества, украшенные фресками талантливых мастеров.

Павел Корин сделал тогда для памяти несколько карандашных набросков. А на одном из рисунков подписал: "Встретились два схимника, как будто бы вышли из земли... Из-под нависшей седой брови смотрит глаз, одичало смотрит". Именно тогда и зародилась у молодого художника идея написать большую картину, которой он дал название "Реквием".

Сначала это были просто этюды, которые он писал самозабвенно, с вдохновением, доходящим до отчаяния. Еще не до конца были ясны сюжет и композиция картины, а характеры действующих лиц уже рождались на полотне. Они были живые - со своими страстями, верой, смятением. Иногда некоторые коллеги забрасывали семена сомнения в душу художника, но не охлаждали его творческого пыла, хотя и сильно терзали.

В Палехе, а затем в Москве, в иконописной мастерской, П. Корин часто соприкасался со служителями Русской православной церкви, и этот мир стал ему хорошо знаком. Впечатлительный художник с большой остротой почувствовал и понял всю глубину трагического положения церкви, вступившей в конфликт с молодой советской властью. Эта борьба носила ожесточенный характер, и когда в стране началось уничтожение духовенства, П. Корин понял: уходит со сцены общественной жизни великая сила. Именно в этом уходе виделось ему глубокое, полное внутреннего драматизма художественное полотно.

Когда П. Корин решил написать большую картину, увековечивающую уходящую старую Русь, он говорил: "За всю Церковь нашу переживал, за Русь, за русскую душу. Тут больше меня, чем всех этих людей; я старался их видеть просветленными и сам быть в приподнятом состоянии... Для меня заключено нечто невероятно русское в понятии "уходящее". Когда все пройдет, то самое хорошее и главное - оно все останется".

Не считая себя портретистом, П. Корин задумал создать многофигурную композицию с ярко выраженной сюжетной основой: "Церковь выходит на последний парад". Этюды к задуманной картине были сделаны им задолго до окончательного эскиза ее композиции. Это были уже вполне самостоятельные, мастерские портреты, общее число которых достигало нескольких десятков.

Отец и сын. (С.М. и Ст.С. Чураковы). 1931

Одним из самых ранних (некоторые исследователи считают его и самым лучшим) был этюд "Отец и сын". Это парный портрет скульптора-самоучки СМ. Чуракова и его сына, впоследствии известного художника-реставратора. Они представлены почти в полный рост. Изображенная на первом плане фигура Чуракова-старшего - высокого, крепкого сложения старика с бородой микеланджеловского пророка - поражает зрителя необычайной силой. Уверенно стоит он на широко расставленных ногах, приподняв правое плечо и заложив за спину руки, держащие клюку. Голова его склоняется долу; красивое лицо с высоким открытым лбом, изборожденным резкими морщинами, осенено глубокой думой.

Стоящий позади него сын как бы дополняет этот образ, развивая и варьируя тему глубокого раздумья. Внешне фигура юноши напоминает фигуру отца. Правда, она значительно меньше и тоньше, но и здесь та же глубоко сосредоточенная поза с опущенной головой и сомкнутыми руками. При всем том зрителю ясно, что перед ним совершенно разные, во многом даже контрастные фигуры.

Тонкое, нервное лицо молодого человека, обрамленное густыми темно-каштановыми волосами, закрывающими лоб; жиденькая юношеская бородка, судорожно сплетенные пальцы рук - все говорит о более сложной и одновременно более слабой внутренней организации.

Через несколько лет П. Корин написал этюд "Трое". Три женские фигуры, являющие три разных возраста, отразили три разных подхода мастера к решению портретного образа. Центральная фигура - приземистая, сгорбленная старуха-монахиня, тяжело опирающаяся на клюку... Перед зрителем предстает одна из главенствующих церковных особ, может быть, в прошлом - настоятельница какого-нибудь монастыря. Длинная черная ряса с накидкой облекает эту мрачную фигуру. Из-под огромной, надвинутой на лоб шапки с меховой опушкой и прикрывающего щеки черного платка рельефно выделяются мастерски вылепленные цветом детали старческого лица. С первого взгляда на нее зрителю ясно, что перед ним личность властная, решительная, мужественная.

За спиной старухи, справа, стоит пожилая женщина в полумонашеской одежде. Ее красивое лицо в обрамлении черного платка, с высоким открытым лбом и добрыми, печальными глазами овеяно какой-то особой душевной теплотой и тихим спокойствием, говорит о трудной, многострадальной судьбе, мудром терпении и стойкости русской женщины.

Третья фигура - молодая большеглазая красавица, стройная и высокая - олицетворяет героико-романтическое направление в творчестве П. Корина. Она в таком же темном полумонашеском одеянии, как и ее соседка, но горделиво приподнятая голова ее не покрыта.

Протодьякон М.К. Холмогоров

В 1935 году последовал еще один этюд - портрет протодьякона М.К. Холмогорова, а потом еще и другие. Когда появились еще первые этюды к "Реквиему", многие встретили их просто в штыки. Признавая бесспорную одаренность П. Корина, его упрекали за уход от действительности, поэтизацию мрачных сторон "наследия прошлого", апологию религиозности и за многое другое. Однако уже в этих этюдах было своеобразное отражение революции, пусть пока и косвенное. Суть такого отражения заключалась, в предельном накале страстей человеческих, в могучей стихии веры. "Реквием" в этюдах постепенно вырастал до символического "реквиема" уходящему старому миру.

Митрополит Трифон

В конце 1930-х годов П. Корин перестал писать этюды к своей картине, объясняя это чисто внешними фактами - нападками недоброжелателей и т.д. Но были и более глубокие причины мировоззренческого характера и творческого порядка. Стремительно развивалась новая жизнь, требовавшая от художника обновления и расширения тематики творчества. Обращение к новым героям (портреты замечательных деятелей советской культуры) заметно притормозило работу над задуманной картиной, но не остановило ее.

Молодой иеромонах. Отец Федор. 1932

Приехавший однажды к художнику A.M. Горький подробно расспрашивал о композиции будущего полотна, поинтересовался и названием. "Реквием", - не очень уверенно ответил художник. - "Адреса не вижу. Название должно определять содержание. - А потом писатель проговорил, взглянув на этюды: - Они все эти - уходящие. Уходят из жизни. Уходящая Русь. Я бы так и назвал: "Русь уходящая".
И как-то сразу после этих слов все определилось у П. Корина. Все стало на свои места, идея и замысел картины приобрели ясную и четкую стройность.

Схимница мать Серафима из Ивановского монастыря в Москве

Схимница из Ивановского монастыря. Этюд к картине «Реквием». 1930-е.

Почти четверть века (хотя и со значительными перерывами) писал Павел Корин окончательный эскиз картины, который и завершил в 1959 году. Этот эскиз был уменьшенным вариантом задуманного полотна, он не просто дает представление о его композиции и художественном строе, но и раскрывает конкретное содержание каждого образа. Это эскиз многофигурного группового портрета, созданного по примеру лучших образцов этого жанра.

Нищий. 1933

Действие своей картины П. Корин развернул в глубине Успенского собора Московского Кремля. Многоликая толпа, заполнив собор, готовится к торжественному выходу. Такое решение сюжета позволило художнику обратить всех героев картины лицом к зрителю, что в свою очередь способствует наиболее многогранному раскрытию портретных характеристик.

В центре картины П. Корин расположил высшее духовенство. В одном храме одновременно вместе сошлись четыре патриарха, последовательно возглавлявшие Русскую православную церковь. Уже одно только это обстоятельство говорит в пользу того, что замысел всего полотна не сводится лишь к отображению трагически уходящей Святой Руси. Долгое время некоторые искусствоведы (например, Г. Васильев) рассматривали картину П. Корина как "последний парад осужденных историей на небытие". Критик отмечал, что "их отчужденность от жизни безжалостно подчеркнута безлюдием огромного собора. Художник задумал свою картину как "Реквием" - отходную могучему общественному явлению, именуемому православием".

Молодая монахиня. 1935

Да, мысль о происходящей трагедии читается и в композиции картины, и в лицах ее персонажей. Но лица большинства из них омрачены не только скорбью, они отмечены и глубокими сосредоточенными раздумьями. В картине и намека нет, что перед нами представлены жертвы великой исторической ломки, смиренно принимающие приговор эпохи. Поэтому среди персонажей очень мало склоненных фигур и людей с поникшим взором. Слева от амвона зритель видит высокого, гордо откинувшего голову иеромонаха. Рядом с ним представлены два народных типа: древний, но еще полный неугасимых сил старик и нищий-слепец. На переднем плане уже называвшиеся выше три женские фигуры. Богата разнообразными типами и характерами правая часть композиции. Общий красновато-синий колорит полотна с обильными вкраплениями золота, строгая величавость фона, заполненного чудесно интерпретированной художником русской живописью, таинственное мерцание свечей - все усиливает суровую, напряженную торжественность этой монументальной сцены.

Задуманная П. Кориным "Русь уходящая" - полотно крупного историко-философского плана. Но художник так и не перенес готовую в сущности картину на большой холст. Натянутый на гигантский подрамник, холст этот и поныне стоит в мастерской-музее художника. Почему же его не коснулись ни кисть, ни даже уголь?

Некоторые считают, что художник почувствовал непреодолимое противоречие между замыслом и выбранным им путем его воплощения. А. Каменский, например, писал: "Корин задумал свою огромную картину как торжественный реквием, как высокую трагедию. Но трагедия лишь тогда обретает настоящую жизненную силу и величие страстей, когда при конкретном столкновении погибающая сторона обладает своей исторической справедливостью и человеческой красотой. У персонажей "Руси уходящей" этих качеств нет. Лучше всех это доказал сам Корин в своих этюдах. Он изобразил с... психологической силой вереницу духовных и физических калек, упорствующих фанатиков, слепорожденных, умирающих без прозрения... И вот когда Корин стал компоновать из своих этюдов картину, намереваясь создать трагическую композицию, объективное содержание созданных им же самим отдельных образов стало противоречить общему замыслу. У Корина хватило душевной зоркости, чтобы это понять, и мужества, чтобы отказаться от создания полотна".

Однако, как уже говорилось выше, факты противоречат утверждению, будто художник пришел к выводу о нецелесообразности завершения своей картины. Л. Зингер, например, отмечает, что в эскизе есть просто прекрасные персонажи: тот же старик-богатырь из пары "Отец и сын", некоторые женские типы - плоть от плоти тех вечных прообразов, что в свое время породили боярыню Морозову и стрельцов у В. Сурикова, Марфу и Досифея у Мусоргского, отца Сергия у Л. Толстого.

Но картина оказалась незавершенной не столько по воле самого художника. Партийные функционеры стояли на страже принципа социалистического реализма в литературе и искусстве, ревностно следили за тем, чтобы "идейно вредные" и "чуждые народу" произведения никогда не увидели свет.
Еще в 1936 году от одного из них, А. Ангарова, поступило письмо на имя И.В. Сталина: "Подготовка Корина к основной картине выражается в сотне эскизов, натурщиками для которых служат махровые изуверы, сохранившиеся в Москве остатки духовенства, аристократических фамилий, купечества и т.д. Так, например, среди натурщиков Корина имеется человек, окончивший два высших учебных заведения и в 1932 году постригшийся в монахи. Корину позируют бывшие княгини, ныне ставшие монахинями, попы всех рангов и положений, протодьяконы, юродивые и прочие подонки...

Наши попытки доказать ему ложность взятой им темы пока не имели успеха... Прошу Вашего указания по этому вопросу".

Сам П. Корин в последние годы страстно хотел завершить свою картину. Единственным серьезным препятствием стали возраст и резкое ухудшение здоровья художника. Ему было уже около семидесяти лет, он перенес два инфаркта, а работа требовала много сил. И все же мастер не хотел сдаваться.
П.Д. Корин собирался даже заказать специальное подъемное кресло и начать работы. Но силы убывали, и незадолго до кончины художник с горечью произнес: "Не успел".

Сам П. Корин никогда не верил в окончательный уход Святой Руси, в исчезновение православной духовности. Он страстно верил: "Русь была, есть и будет. Все ложное и искажающее ее подлинное лицо может быть пусть затянувшимся, пусть трагическим, но только эпизодом в истории этого великого народа".

Моя Родина

Старинный сказ - правая часть триптиха Александр Невский. 1943

Александр Невский. Центральная часть триптиха. 1942

Спас Ярое Око. 1932

Левая часть эскиза неосуществленного триптиха Сполохи. 1966

Правая часть эскиза неосуществленного триптиха Сполохи. 1966

Центральная часть эскиза неосуществленного триптиха Сполохи. 1966

Архимандрит Отец Никита.

Пересвет и Ослябя - правая часть эскиза-варианта неосуществленного триптиха
Дмитрий Донской. 1944

Дмитрий Донской и Сергий Радонежский - центральная часть эскиза-варианта неосуществленного триптиха
Дмитрий Донской. 1944

Дмитрий Донской. Утро Куликова поля. 1951

Иеромонах Митрофан. Фрагмент

Отец Иван, священник из Палеха. 1931

Схиигумен Митрофан и Иеромонах Гермоген. 1933
На обороте на верхней планке подрамника авторская надпись: Схиигумен О. Митрофан (с крестом) из «Зосимовой пустыни»

Собор Святого Петра в Риме. 1932.

Портрет Кукрыниксов

Портрет Н.А. Пешковой. 1940

Портрет М.В. Нестерова. 1939

Портрет К.Н. Игумнова. 1941-1943

Портрет маршала Г.К. Жукова. 1945

Корин, Павел Дмитриевич

П.Д. Корин - одна из самых крупных, сложных и трагических фигур в русском искусстве XX в.

Родился он в знаменитом селе Палех в семье потомственных иконописцев. Жизненная стезя была предопределена. Однако талант требовал развития. Корин перебирается в Москву, в 1911 г. становится помощником М. В. Нестерова в работе над росписью церкви Марфо-Мариинской обители.

Встреча с Нестеровым, понимавшим искусство как духовный подвиг, а также другая "встреча" - с творчеством А. А. Иванова, преклонение перед его подвижнической жизнью укрепили в Корине мечту отдать всю жизнь служению искусству, достичь высот мастерства, стать продолжателем великих традиций русской живописи.

В 1916 г. Корин заканчивает МУЖВЗ, но, неудовлетворенный своими первыми самостоятельными работами, осознает, сколь далек заветный идеал, сколь труден путь к намеченной цели.
В 1918-25 гг., в самый разгар смуты в стране и в искусстве, Корин словно несет добровольное послушание: много рисует, копирует, изучает анатомию. Он убежден, что новые и новейшие художественные течения не расширяют, а резко сужают возможности художника, не дают ему в руки достаточных пластических средств, что это движение не вверх, а вниз.

В 1925 г. Корин, как некогда А. А. Иванов, обретает свою тему. В апреле этого года умирает патриарх Тихон. В Москву на его похороны собирается вся православная Россия. Потрясенный увиденным ученик Нестерова, православный русский человек, Павел Корин осознает себя художником этой России, казалось бы обреченной, но продолжающей жить, уверенной в своей духовной правоте. Он задумывает изобразить крестный ход во время похорон патриарха.

Вскоре началась работа над подготовительными этюдами к картине, которую Корин назвал "Реквием". Одновременно художник создает первую крупную работу - панорамный пейзаж "Моя родина" (1928). Это вид на Палех издали. Корин словно прикасается к родной земле, набираясь сил для воплощения грандиозного замысла. Он вновь словно клянется в верности великой национальной традиции, своим постоянным учителям - А. А. Иванову и М. В. Нестерову. Работа над этюдами к большой картине заняла десять лет.

Последний портрет - митрополита Сергия, будущего патриарха - написан в 1937 г. Исполненные с редкой для искусства XX в. пластической мощью этюды вместе составляют уникальную портретную серию. Православная Русь - от нищего до высших церковных иерархов - предстает перед зрителем. Персонажи объединены общим состоянием, полны внутреннего духовного огня, но при этом каждый обладает индивидуальным характером.

В 1931 г. мастерскую Корина неожиданно посещает М. Горький. От него картина получила новое название - "Русь уходящая", что исказило первоначальный замысел, но и "прикрыло" художника от возможных нападок. Благодаря Горькому, братья Павел и Александр Корины едут в Италию. Там они изучают работы старых мастеров, Павел Дмитриевич пишет пейзажи и известный портрет Горького (1932). В это время окончательно складывается живописный стиль Корина: мощная пластическая лепка, чеканная и обобщенная форма, сдержанная и одновременно насыщенная цветовая гамма с введением отдельных цветовых акцентов, живопись плотная, многослойная, с использованием лессировок (Корин - блестящий знаток техники живописи).

После смерти Горького в 1936 г. обстоятельства жизни художника резко изменились, он фактически был вынужден прекратить работу над картиной. Уже подготовленный огромный холст так и остался нетронутым. Эскиз (1935-37) показывает, что "Русь уходящая" могла стать самым значительным произведением русской живописи после 1917 г., исполненным мощи и символического значения. Это Церковь, выходящая на бой. В центре - три патриарха, Тихон, Сергий и Алексий, современником которых был Корин. Перед ними митрополит в красном пасхальном облачении (Пасха - праздник Воскресения и вечной жизни). Огромный архидиакон непомерно (и намеренно) длинной рукой вздымает вверх кадило жестом, означающим начало литургии: "Благослови кадило, Владыка!" - но обращается не к патриархам, как того требует обряд, а как бы прямо к Богу. Это Церковь, "уходящая" в вечность.
По сути, те же качества духовного подвижничества подчеркивает Корин в портретах деятелей культуры и науки, заказ на которые художник получает в 1939 г. Среди портретируемых - М. В. Нестеров, А. Н. Толстой, актеры В. И. Качалов, Л. М. Леонидов, пианист К. Н. Игумнов; после войны к ним добавились портреты М. С. Сарьяна, С. Т. Конёнкова, Кукрыниксов, итальянского живописца Р. Гуттузо.

При всем мастерстве и силе этих произведений, в самой их живописи есть ощущение трагического надрыва, живопись как бы замыкается и кристаллизуется, уходит непосредственность, картины словно закованы в броню гладких, плотных мазков. Это естественно. И сам Корин чувствует себя воином, постоянно отражающим натиск враждебных сил.

В годы Великой Отечественной войны художник обращается к исторической теме, работать над которой он продолжал до самой смерти. Образы воинов - защитников не просто родной земли, но духовных идеалов России - привлекают Корина. Таков Александр Невский - центральная фигура знаменитого одноименного триптиха (1942), - в котором живут черты и святых с древнерусских икон, и могучих героев итальянского Возрождения.

Всю жизнь Корин вел бой. Как художник. Как собиратель обреченных на гибель произведений древнерусского искусства. Как выдающийся реставратор, которому человечество обязано спасением многих великих произведений, в том числе шедевров Дрезденской галереи. Как общественный деятель - защитник культурных памятников России. Но одержать главную победу - завершить труд, к которому он сознавал себя призванным, - Корину не удалось.

- (греч. kiereus, от hieros священный). Священник, пресвитер. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. ИЕРЕЙ [гр. hiereus букв. жрец Словарь иностранных слов русского языка

См. священник... Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари, 1999. иерей духовенство, священник; священнослужитель, батюшка, поп, пресвитер Словарь русски … Словарь синонимов

- (греч. hiereus букв. жрец), официальное название православного священника … Большой Энциклопедический словарь

ИЕРЕЙ, иерея, муж. (от греч. hiereus жрец) (церк. офиц.). У православных христиан священник. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940 … Толковый словарь Ушакова

ИЕРЕЙ, я, муж. В православной церкви: священник. | прил. иерейский, ая, ое. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова

Иерей - (греческое hiereus, буквально жрец), официальное название православного священника. … Иллюстрированный энциклопедический словарь

ИЕРЕЙ - [греч. ὁ ἱερεύς], то же что священник; слово «иерей», отличается от слова «священник» лишь стилистически, употребляется гл. обр. в литургическом контексте. В качестве технического термина наряду с «рукоположением во пресвитера» употребляется… … Православная энциклопедия

Я; м. [греч. hiereus жрец] В православной церкви: священник. ◁ Иерейский, ая, ое. И. сан. И ие дети. * * * иерей (греч. hieréus, буквально жрец), священнослужитель средней (второй) степени христианской церковной иерархии; официальное название… … Энциклопедический словарь

иерей - ИЕРЕЙ, я, м То же, что священник; Син.: пресвитер. Разоблачившись в алтаре и приведя все в порядок, вышел иерей на паперть церковную (К.Случевский) … Толковый словарь русских существительных

иерей - єрей (иерей, ієрей) священик … Зведений словник застарілих та маловживаних слів

Книги

• Иерей-Сан. Исповедь самурая (DVD) , Баранов Егор. Главный герой - Такуро Накамура, в крещении отец Николай - священник японской православной церкви, в прошлом профессиональный спортсмен, а в настоящем - родной братглавы одного из влиятельных…
• 40 лет на планете "Поэзия" , Иерей Владимир Игнатьев. Вашему вниманию предлагается сборник стихов иерея Владимира Игнатьева…
• Ислам - Православный взгляд. Мухаммед - кто он? Ислам в истории России (CDmp3) , Иерей Даниил Сысоев. На данном диске представлены 3 лекции священника Даниила Сысоева, прошедшие на подворье Троице-Сергиевой лавры. Используя исторические хроники и факты отец Даниилрассказывает с православной…