Дорога к храму - притчи - самопознание - каталог статей - любовь безусловная. Можайское благочиние

ПРИХОДИТ БОГ

Приходит Бог, когда нам трудно
И с болью некуда идти,
На всей планете многолюдной
Лишь Он захочет нас найти.

Когда с овчинку небо станет
И слез закончится запас,
Приходит Бог – Он не обманет,
Ни до, ни после, ни сейчас.

Нас предают отцы и дети,
И те, кто нам помочь бы мог.
Когда покинут все на свете,
Чтоб нас спасти, приходит Бог.

Нет, все не так, всегда Он с нами,
Жалея блудных горемык,
Когда с овчинку небо станет,
Тогда приходим к Богу мы.

ИДИТЕ В ХРАМ!

Идите в храм! Идите за Любовью,
Не ждите дня, когда наступит край.
Не верьте лжи, не верьте пустословью,
Не верьте сказкам про безбожный рай!

Идите в храм не к праведным старушкам,
Они в Любви не смыслят ничего.
Идите к Богу! Он врачует души.
За нас распяли именно Его!

Не верьте, что мы только горстка праха,
И что со смертью кончится душа.
Идите в храм! С любовью и без страха.
В дороге к храму важен каждый шаг.

Идите в храм! Пусть злится встречный ветер,
Болит спина и в башмаках вода.
Идите в храм! Ведь больше всех на свете
Бог любит Вас! Надолго. Навсегда.

НАТЕЛЬНЫЙ КРЕСТИК

В тебе таится Божья сила,
Ты от крещенья до могилы
Храни меня, мой крест святой!

От всяких бед и от сомнений,
От лжи, что правит суетой
И от порочных заблуждений
Храни меня, мой крест святой!

Ты, как любовь Христа со мной
В дни радости и в дни печали,
В конце пути, как и в начале,
Храни меня, мой крест святой!

Нательный крестик мой простой,
Ты не земное украшенье,
Ты радость мне и утешенье,
Храни меня, мой крест святой!

Была я в церкви, как в музее,
В каком, не помню уж, году,
Я не молилась, я глазела,
А Бог – Он знал, что я приду.

Зашли с подружкой прямо с пляжа
Мы в тишину прохладных стен
И не могли представить даже,
Что Бог нас ждал в минуты те.

Потом немало лет минуло,
Пока однажды в трудный час
Меня отчаянье толкнуло
К кресту Того, Кто любит нас.

И я вошла под своды храма,
Уже не сдерживая слез,
Мне в душу ласково и прямо
Глядел с иконы Сам Христос.

Пробившись, сквозь мои печали
Небесной музыкой извне,
Слова в душе моей звучали –
Се дочь Моя пришла ко Мне.

Была умершей – и воскресла,
Была пропавшей – и нашлась…
Как Феникс, вставшая из пепла,
Моя душа к Христу рвалась.

БАТЮШКАМ РОССИИ

Посвящается протоиерею

Геннадию (Белякову)

Батюшки наши русские,
Старые и молодые!
Батюшки наши русские,
Вами жива Россия!

Мы перед Богом каемся,
Вам изливая душу,
Боль вам несём и отчаянье,
Стыд, что нам сердце сушит.

Всё, что нас жгло и мучило,
Вам мы отдать готовы.
Вы терпеливо слушали
Исповедь бестолковую.

Доля у вас особая –
Службы вести и требы,
Знатному и убогому
Путь показать на небо.

Крестите вы и венчаете,
Молитесь бесконечно.
А под конец отпеваете,
Нас провожая в вечность.

Дети и дом, и матушка –
Ваши тылы такие.
Низкий поклон вам, батюшки,
Вами жива Россия!

ГОСПОДИ!

Подскажи, научи,
Позови, поведи
Через тени в ночи,
Через снег и дожди,

Через горе и радость,
Разлуки и боль,
Через ложь и преграды
Веди за Собой!

Словно Пастырь Своих
Заплутавших овец,
Словно малых детей
Милосердный Отец,

Не отдай Своих чад
На убой и разбой,
И оттуда, где ад,
Поведи за Собой!

РАСПЯТИЕ

Как тяжко было на кресте!
Палило солнце и терпело
Тот зной, позор, страданья те
Христа измученное тело.

И, проходя, глумился люд –
Спаси Себя, раз сын ты божий!
Других людей спасал, а тут
Себя от мук спасти не можешь!

Все язвы плотские грехов,
Весь мрак убийств, блуда, гордыни,
Что мы творим во тьме веков,
Простил Творец за жертву Сына.

Любовь возможно ль описать,
Что среди зла чернее ночи,
С креста смогла к Отцу воззвать
За нас за всех – Прости им, Отче!

Застыв от горя, смотрит Мать
И ученик поникший рядом,
Им предстоит еще узнать,
Что ныне рушится преграда

Дел беззаконных, злых идей,
Что отделяла всех от Бога,
Что Это – Жертва за людей,
Что через крест прошла дорога.

Иисус – Он первым шел по ней –
Дороге той – любви и веры…
Никто не любит нас сильней,
Чем Бог и Сын, воскресший Первым!

Господь, Свой взгляд пречистый
От нас не отводи!
Ты знаешь наши мысли,
Желания в груди.
Кого волнует злато,
Кого – звезды полет,
Кто, как Давид когда-то,
Хвалу Тебе поет.

Кто завистью снедаем,
Лелеет в сердце месть.
Кто молится, страдая,
Несет терпенья крест.

Ты видишь нас, Всевышний,
В теченье многих лет,
Никто из нас не лишний,
У Бога лишних нет.

Никто не может скрыться
От света Божьих глаз,
Господь, свой взгляд пречистый
Не отводи от нас!

РОЖДЕСТВО

Ночь Рождества светла, благословенна,
Весь мир затих и, затаивши вдох,
Смотрели звезды из глубин Вселенной
На ту пещеру, где родился Бог.

Пришел на Землю не властитель грозный,
Не царь, врагов сметающий, шутя.
Явилось в мир святою ночью звездной
Беспомощное, нежное Дитя.

Каких еще нам доказательств надо
Любви Творца к живущим на Земле?
Земной отец свое отдал бы чадо
Распять за тех, кто погибал во зле?

Но это – позже, а пока что в яслях
Младенец спал и мир не знал о том,
Что в эту ночь открылась эра счастья
Для всех людей, идущих за Христом.

ХРИСТОС ВОСКРЕС!

Христос воскрес! – и зло забыто.
Христос воскрес! – и мрак ушёл.
Врата небесные открыты
И так на сердце хорошо!
Ликуют горы и долины,
Моря и реки, свод небес.
Звучит повсюду гимн единый –

Колокола по всей России
Передают благую весть,
Любви Господней славят силу –
Христос воскрес! Христос воскрес!

Утешьтесь, плачущие люди,
Возрадуйся, несущий крест –
Господь вовеки с нами будет!
Христос воистину воскрес!

Ты – Истина сама, Ты – Свет,
Ты – Дух, не видимый глазами,
Ты есть Любовь, Вода и Хлеб,
Ты – в нас и в небесах над нами!

Ты – наш Отец, Ты – Пастырь нам!
Сколь ни хвали, не будет много
Во все века, всем племенам
И всем народам славить Бога!

Ты всемогущ, Ты так велик!
Сколь ни хвали, не будет лишним.
Немеет грешный мой язык
Перед величием Всевышним.

СВЕТЛЫЙ АНГЕЛ

Светлый Ангел тихо плачет
Над развалинами храма,
Бог велел ему – и, значит,
Он хранит его упрямо.

Прежде в храм входили души,
Удручённые грехами,
И не было места лучше
Очищения, чем в храме.

Каждый день к обедне Божьей
Люд с утра спешил молиться.
И, незримо для прохожих,
Светлый Ангел реял птицей.

Залетал во храм и пенье
Он людское слушал долго.
Сам участвовал в моленьи,
Прославляя в вышних Бога.

А теперь тоскует ангел
Над разрушенной святыней,
И хранить ему веками
Место это, как и ныне.

ЧУДОТВОРНАЯ ИКОНА

Лик пречистый, лик пресветлый
Богородицы святой
На иконе той заветной
Чудотворной, не простой.

Смотрит ласково и грустно,
Сына держит на руках.
Не слабеет нежность чувства
Материнского в веках.

У Тебя детей не мало,
Пресвятая Божья мать –
Никогда не уставала
Ты несчастным помогать,

Никогда не оставляла
Нас отчаяться в грехах,
Над Россией Ты вставала,
Омофор держа в руках.

Богородица святая,
Упование Руси,
Я с молитвой припадаю:
«Сохрани нас и спаси!»

КАК НАДОБНО МОЛИТЬСЯ

Не уставай хвалить Творца,
Его величие и славу
Пусть воспевают без конца
Все племена и все державы.

Проси у Бога не богатств,
Не денег, славы и здоровья,
Проси, как просит в первый раз
Дитя прощения с любовью.

Проси у Бога не одежд,
Не красоты, не силы грозной,
Не исполнения надежд –
Проси у Бога веры слёзно.

Чтоб пережить и зной, и тень,
Как благодатное растенье,
Проси у Бога каждый день
Себе смиренья и терпенья.

Чьею созданы рукою
Горы, реки и леса?
Кто развесил над землёю
Голубые небеса?

Кто раскрасил кисть рябины,
Ландыш вырастил в лесу?
Кто распевам соловьиным
Дал волшебную красу?

Ты не верь, что получилось
Это всё само собой.
Это Бог являет милость
Ежедневно нам с тобой.

Это Бог Своей рукою
Нас хранит и бережёт,
Тот, Кто любит нас с тобою,
Не предаст и не солжёт.

Чем же можем мы ответить
На заботу и любовь?
Лишь любить Его, как дети,
Восхищаясь вновь и вновь!

Когда прозвенит устало
Последний земной звонок,
И Ангел в одежде алой
Промолвит – Пошли, сынок!

Никто из людей не сможет
Исправить дела свои.
Их Бог на весы положит
Напротив Своей любви.

Как жизнь мимолётна наша!
В ней все происходит вдруг.
Куда вознесётся чаша
С делами твоими, друг?

Пока тебе солнце светит
И сердце стучится в грудь,
Используй мгновенья эти
Для сбора в последний путь.

МОЛИТВА

Господь, меня убереги
От злых суждений и наветов,
Чтоб не злословили враги
И я не согрешила в этом.

Господь, меня убереги
От лицемерия и лести,
Идти мне к людям помоги
С Твоей Благою, доброй вестью.

И от корысти, мой Господь,
Ты огради рукой всесильной,
Чтоб не стяжала деньги плоть,
А дух торжествовал обильно.

И зависть, чёрный сей недуг,
Мне в душу не пусти, Всевышний,
Чтоб мне не корчиться от мук
При виде, как удачлив ближний.

Господь, молю, меня спаси
От козней нынешнего века.
Быть человеком на Руси
Не хватит сил у человека.

Я тихо встану на колени
И погляжу на облака.
Там сквозь века и поколенья
Течет небесная река.

Там так привольно и спокойно,
Как мне всю жизнь хотелось жить.
А на земле бушуют войны
И правда тонет в море лжи.

Там нет ни зависти, ни мести,
Там нет обид и нет утрат.
А здесь – ни совести, ни чести,
Здесь предают и друг, и брат.

Я помолюсь неслышно Богу.
Я славу Богу воспою
За то, что Он мне дал дорогу
Туда, к Нему – любовь Свою.

РОЖДЕСТВО

За окошком зимний вечер,
На окне сияет свечка,
Словно радуется встрече
С Вифлеемскою Звездой.

Так сочельник тих и светел!
И на грешном этом свете
Верят взрослые и дети
Божьей истине святой.

Ныне Чудо совершилось –
Бог явил любовь и милость,
Нам Спасение явилось –
Родился Иисус Христос!

Фолиант веков листая,
Наступает ночь святая,
И опять Звезда сияет,
Согревая нас в мороз.

МОЛИТВА

О, Господи, помилуй и прости!
Прости за всё,
что было не по силам.

Прости за то,
что много так просила
И всё сбивалась
с крестного пути.

Прости за жизнь,
что без Тебя прошла,
Что о Тебе
так поздно я узнала.

Что совершить добра
сумела мало,
И много совершить
успела зла.

Прости Господь!
за всё меня прости –
Не чтила, не постилась,
не молилась…

Пришла к Тебе
в надежде лишь на милость
И на любовь…
К кому ещё идти?

Одно заветное желанье
Терзает душу – нету сил –
У церкви стать – не подаянья,
А милосердия просить.

Не у Христа – Он милосерден,
Его Завет у нас в крови.
Я у людей просила б жертвы-
Добра и ласки, и любви!

Средь стариков, калек, бездомных,
Я встала б, голову склоня.
Ни ясный день, ни вечер тёмный
Не начинались б без меня.

Стояла б молча, на коленях,
В ладонях сердце протянув.
Чтоб вспомнил, спящий в сытой
лени
Что Бог дал сердце и ему.

Чтоб все обиды
всем простили,
Стал благодетелем злодей…
Я б милосердия просила
Не для себя – для всех людей.

ВЕРЮ!

Пусть сыплются беды,
рвут сердце потери,
И всё же я верю,
я верю, я верю!

Пусть ночи без просвета,
И плохо мне снова,
Но кончится это
По Божьему слову.

Пусть злоба бессильно
ударить стремится,
А я буду верить,
терпеть и молиться.

Печали и страху
поддаться негоже,
Раз верю в прекраснейший
Промысел Божий.

На все мои беды
Одно лишь ответом –
Тебе благодарна,
Господь, я за это!

Пусть жизнь –
один сплошной урок
Без права на пощаду,
Так не бывает,
чтобы Бог
Своё оставил чадо.

ПРЯМЫМИ СДЕЛАЙТЕ СТЕЗИ

Посмотри вокруг.
У всех есть боги -
Чрево и работа, и друзья...
Ведь идти по жизненной дороге
Без приоритетов нам нельзя.

Много в жизни разных заморочек,
Много искушений на пути.
Те не верят в Бога,
кто не хочет
По Его путям за ним идти.

Все мы - Божьи дети, все - родные.
Что мы делим -
деньги, счастье, власть?
Сделайте Христу пути прямые,
Чтоб потом в геенну не попасть.

У ХРАМА

Светлый Ангел спустился с небес
И присел на ступеньки у храма.
Не как дивный вершитель чудес,
А, как нищий, весь в язвах и ранах.

Мимо люд, торопясь, пробегал,
Отворачивал лица брезгливо.
Ангел молча сидел, а в ногах
В шапке рублик лежал сиротливо.

Вот старушка монетку дала,
Пирожок протянула бедняге.
Моментально все эти дела
Записались без слов и бумаги.

Положил мандарин сорванец
И десятку случайный прохожий...
"Нет, России еще не конец!-
Думал Ангел -
- Народец тут Божий..."

НЕ БОЙСЯ!

Посвящается игуминии Феодосии

и сестрам Свято – Алексиевского

женского монастыря г. Саратова

Все дальше и дальше от ада,
Все ближе приют и покой.
Не бойся о малое стадо,
Иди по тропинке домой!

Пусть тучи рассыплются градом
И молнии спорят со тьмой.
Не бойся о малое стадо,
Иди через буру домой!

Пусть звери коварные рядом,
И слышится хищников вой.
Не бойся, о малое стадо,
Иди мимо страха домой!

Пусть вас не прельщают награды
И блага юдоли земной.
Не бойся о малое стадо,
Иди сквозь соблазны домой!

И будет печаль ваша в радость,
И Свет не объемлется тьмой.
Господь Свое малое стадо
Ведет по тропинке домой.

ИИСУС!

Без Тебя -
и жить бы не стоило,
Без Тебя -
хоромы, как стойла.
Без Тебя -
и небо с овчинку,
Без Тебя -
и солнце с лучинку.
Без Тебя -
и радость не греет,
Без Тебя -
и колос не зреет...
Так любить и прощать -
кто еще это мог?
Бог распятый Христос
И Отец Его - Бог!

РОЖДЕСТВО

С Рождеством тебя, родная!
Тихо музыка играет -
Это ангелы на небе
Колыбельную поют.

Вот лежит Спаситель
в яслях,
И для мира это - счастье.
Кто из нас Ему подарит
Жизнь и будущность свою?

Божий Сын, Дитя Благое,
Сколько Он увидит горя -
И предательство, и зависть,
И распятие потом!

Ради нас Он вынес много.
Рождество Святого Бога
К нам пришло,
чтоб мы не стали,
Жизнь прожив, жалеть о том.

ИКОНЫ БОГОРОДИЦЫ

Он дышит лаской неземною -
Твой вечный Образ,
Мать Христа.
Любовью, грустью и покоем
Ты освещаешь мир с холста.

К Тебе с молитвою веками
Шли те, чья доля тяжела.
Своими нежными руками
ты заслоняешь нас от зла.
Нет уповающих напрасно,
Несчастным всем поможешь Ты
И у икон Твоих не гаснут
Молитвы, свечи и цветы.

Есть плачущее. Кротких мало.
Есть миротворцы. Мира нет.
Земля моя, как ты устала
От нас - источника всех бед

И милостивых так не много…
Кто сможет пожалеть врага,
Блаженство обретёт у Бога.
Так Богу милость дорога.

Нет правды алчущих поныне.
Нас всех устраивает лож.
И в мегаполиса пустыне
Душа любая стоит грош.

Пройдя свой путь не совершенный,
Как сможем обрести итог
Где сердцем чистые блаженны,
Где плачущих утешит бог?

Лишь дети, чистые страницы,
Не ведают игры страстей.
О, если б заново родиться,
От пут греха освободиться
И превратиться нам в детей…

МОНАСТЫРИ Монастырям России
посвящаю

Не в лаптях, не пешком,
на автобусе,
С любопытством взирая окрест-
Сколько вас сохранилось
на глобусе-
заповедных, намоленных мест?

Сколько странников вы
Перевидели,
Сколько горя стекалось сюда-
На земле неземные обители,
Царства Божьего вы города.

Купола и высокие звонницы,
И над всем небосвод голубой…
Здесь любая душа успокоится.
Её Бог наполняет Собой.

Кто пройдут, как случайные
зрители,
Кто на веке останутся тут
И узнают питомцы обители,
Как нелегок молитвенный труд,

Как сомнения рождают уныние,
Как смирение трудно найти…
Люди добрые,
Тяжко ли ныне вам
На монашеском узком пути?

Всех грехов и страстей
победители,
Душам страждущим будьте
всегда,
На земле неземные обители
Царства Божьего вы города.

МОЛИТВА

Ты, Владычица Небесная,
Ты, Царица всей Руси,
Ты, Державная, Чудесная,
Сохрани нас и спаси!

Ты, Пресветлая, Пречистая,
Сына Свет нам донеси-
Ярче солнышка лучистого,
Сохрани нас и спаси!

И когда, что в жизни нажито,
Обратится всё во прах,
И когда все души наши- то
Обуяет смертный страх,

Встань над нами, Милосердная,
Омофор Свой опусти…
О, Заступница усердная,
Сохрани нас и прости!

САРАТОВСКОМУ ХРАМУ
БЛАГОВЕЩЕНИЯ

Меня никто не где не ждет,
Лишь Бог на небесах,
Лишь птица, что весной поёт,
Лишь ландыши в лесах,

Лишь не заметный, малый храм
От суеты в дали…
Бог успокоит сердце там
И душу исцелит.

В нём службу с батюшкой ведут
Два крохотных дитя.
Туда не едут, не идут-
На крыльях в храм летят!

Звонят с утра колокола
И Ангел реет там…
Душа российская жива
И возродится храм!

МОНАСТЫРЬ
АЛЕКСЕЕВСКИЙ
МОЙ.

Игумении Феодосии и сестрам

Свято-Алексеевского женского

монастыря г. Саратова

с любовью посвящаю

Каждый раз возвращаюсь другой-
Обновлённой, очищенной, кроткой.
Монастырь Алексеевский мой
Стал на небо дорогой короткой.

Вырываясь из душных квартир,
От проблем, толчеи на дорогах,
Попадаем мы в Ангельский мир,
На земле - во владения Бога.

Здесь и дышится легче стократ,
Вторят птицы девичьему хору.
Озаряют восход и закат,
Купол храма, венчающий гору.

Там в низу, под горой, суета
Правит бал в муравейнике буден.
Здесь молитвы, покой, чистота
Лечат души измученным людям.

Здесь просфоры, святая вода-
Цельбоноснее нету лекарства.
Потому нас и тянет сюда-
Во владения Божьего царства.

Я на землю схожу, не спеша.
Здесь всё то же – пороки и страсти.
Но хранит ещё долго душа
Ощущение мира и счастья.

ВОЗВРАЩЕНИЕ
БЛУДНОГО СЫНА

В конце жизни я приполз
К Божьему порогу
И, не сдерживая слёз,
Стал молиться Богу:

Боже, я Твой блудный сын,
Что назад вернулся.
Долго был грехом томим,
А теперь очнулся.

Много сотворил я зла
И лукавил много.
Жизнь, как ярмарка, была
Без Тебя, без Бога.

Растерявши всё добро,
Ну, до нитки то - есть,
Я за злато – серебро
Мог продать и совесть.

Старый нищий, что просил
В церкви подаянья,
Мне сказал – Милок, неси
Богу покаянье.

Только Сын Его Христос
Нам спасеньем будет,
Коль раскаешься всерьёз,
Бог тебя не судит.

И запали в душу мне
Те слова простые.
Жгли мне руки, как в огне,
Деньги золотые.

И раздал все деньги я,
Посох взял и хлеба.
Стал искать я те края,
Что ведут на небо.

Слабым стал я помогать
И жалеть убогих.
Стал я лучше понимать,
Как молиться богу.

Я Спасителя – Христа
Славил ежечасно.
Становилась жизнь чиста,
А была ужасна.

И теперь к Твоим Стопам
Боже, припадаю
И Спасителя – Христа
Имя призываю.

Бог простит мои грехи,
Душу успокоит…
Может эти вот стихи
Вам глаза откроют?

ТЮЛЬПАНЫ

Как капли крови, алы лепестки.
Любуюсь я не долговечным чудом.
И каждый год нехитрые цветки
И глаз, и сердце радовать нам будут.

А, говорят, в степях их пруд пруди,
А, говорят, в Голландии их много…
А мой тюльпан – как сердце из груди,
Но совершенство, он – творенье Бога!

Без слов тюльпаны возмещают нам,
Что каждый Богом и любим и понят.
Вот почему весною в Божий храм
Несу тюльпан, как сердце на ладони.

КОЛОКОЛА

Колокола звонят по всей России,
Проснитесь души, вас Христос зовёт!
Вас всех на праздник веры пригласили –
Иди к Христу, обманутый народ!

Мы с вами все – душевные калеки,
Брели сквозь тьму, не ведая про Свет.
А образ Божий – в каждом человеке,
Хоть много лет твердили – Бога нет.

А Он всегда был жив, живёт и ныне,
И бесконечно будет в душах жить.
Но наши предки предали святыни,
И прервалась любви и веры нить.

К чему пришли – отечество в разрухе,
То здесь, то там бесчинствует война.
Но, как Пилат, мы умываем руки
И говорим – в том не моя вина!

Колокола звонят по всей России -
Проснись, душа, от пагубного сна!
Есть в Библии слова о блудном сыне,
Они о нас, молись, моя страна!

БОЖИЙ ХРАМ

Сияют свечи перед образами
И хор молитвы ангельски поёт.

Что вера православная живёт.

Молитвы слышит каждого из нас

НЕ ПЛАЧЬ, МОЙ АНГЕЛ

Не плачь, мой Ангел, ну, пожалуйста, не плачь.
Пусть жизнь моя не так сложилась, как хотелось.
Приходит память, как безжалостный палач,
И боль души куда страшнее боли тела.

Не плачь, мой Ангел, время вспять не повернуть.
Тысячекратное «прости» шепчу устало.
Но лишь однажды мы проходим жизни путь
И ничего уже нельзя начать сначала.

Не плачь, мой Ангел, покаяние моё
На крыльях белых отнеси скорее к Богу.
Потом вернись, прошу, в земное бытие
И помоги найти небесную дорогу.

БОЖИЙ ХРАМ

Сияют свечи перед образами
И хор молитвы ангельски поёт.
Тут каждый видит сердцем и глазами,
Что вера православная живёт.

И видит Бог детей, к Нему пришедших,
Молитвы слышит каждого из нас
За всех живых и всех уже ушедших.
Святой светильник веры не угас.

Как остров света в море мира злого,
Так Божий храм среди людских страстей,
Где Бог рукой священника седого
Благословляет нас – Своих детей.

БАТЮШКАМ – 2.Посвящается протоиерею

Геннадию (Белякову)

отцу духовному.

Вы молитесь о нас
в безумный этот век,
Когда теряет честь
и совесть человек,
Когда мы от стыда
поднять не можем глаз,
Вы молитесь о нас,
вы молитесь о нас.

Вы молитесь о нас
особенно тогда,
Когда в наш дом пришла
нежданная беда,
Когда немило всё
и солнца свет погас,
Вы молитесь о нас,
вы молитесь о нас.

Мы молимся о вас,
чтоб дал Господь вам сил,
Чтоб каждый день и час
у вас успешным был,
Чтоб дома благодать
и ездил ваш «пегас»…
Мы молимся о вас,
мы молимся о вас.

Господь храни ваш кров
и ваше бытие!
Течёт к Нему молитв
прозрачный ручеёк.
Мы порознь слабы,
а вместе – много нас.
Вы молитесь о нас,
мы молимся о вас!

Белая голубка
Прилетает рано,
Белая голубка
Ходит возле храма.

Кто – то не заметит,
Кто – то бросит крошки,
То пугают дети,
То крадутся кошки.

И зимой, и летом
Вижу тут голубку.
Светит чистым светом
Перьевая шубка.

Сизари бесстыдно
Отгоняют птаху.
Колет глаз им, видно,
Белая рубаха.

Отойдет немножко
И глядит вполглаза,
Как съедает крошки
Сизая зараза.

Кротость без ответа
В белом опереньи.
Мне б у птахи этой
Призанять смиренья.

В ХРАМЕ

Как хорошо бывает мне,
Когда я в храме на моленьи!
Я слышу Ангельское пенье,
Я слышу Бога в вышине.

Устав от суеты мирской,
От всех забот, тревог, волнений,
Тут слышу Ангельское пенье,
Тут обретаю я покой.

Я светлой радости полна,
И нет печали, нет сомненья,
Лишь слышу Ангельское пенье,
Христос со мной, я не одна!

Я знаю – Бог услышит нас.
Тут все сердца Ему открыты.
Тут все грехи Христом омыты,
Своим Распятьем всех Он спас.

Внеклассное занятие

Тема: ДОРОГА К ХРАМУ

Воспитатель: Фомина Н.М.

«2014 г.»

Цели: воспитывать трепетное отношение к святыням православия, стремление к вере и совершенству души, любовь к Родине и людям эстетические чувства; развивать познавательный интерес, умение различать звон колоколов; корректировать представления о красоте через зрительное восприятие.

Оборудование: Фото с изображением храмов и соборов, колоколов, запись колокольного звона, репродукция картины «Вечерний звон» И.Левитана.

Ход занятия

Орг. начало.

Здравствуйте, ребята! Поприветствуем всех присутствующих.

Здравствуйте!

Мы собрались сегодня вместе для того, чтобы хоть на полчаса души наши озарились духовным светом, прикоснулись к вечности и наполнились любовью ко Творцу всего, что нас окружает и к его творениям.

II. Сообщение темы и целей занятия.

Вы, наверное, хотите спросить о чём мы будем беседовать, но я хочу, чтобы вы сами назвали тему нашего занятия, прослушав стихотворение:

Есть красота несказанная, светлая,

Та, что святою не зря называется…

Тихо раскроется тайна заветная.

Русь белой лебедью в сердце останется.

Сном благодатным, радостью сбывшейся –

Час созерцания, Богом подаренный,

Будто бы чудом с небес опустившийся –

Песней беззвучною – Храм белокаменный…

Какие чувства вызывает у вас это стихотворение? (ответы детей)

На Руси много церквей белокаменных

III. Сообщение темы и целей занятия.

Как вы думаете о чём мы будем с вами беседовать? (о Храме)

Скажите, а так ли легко прийти человеку к вере? (нет)

Ребята, вы знаете в жизни много дорог. Назовите их. (дорога домой, дорога в школу, путь к сердцу человека и т.д.)

Вы верно сказали. А есть ещё дорога к храму. Это и есть тема нашего занятия. Вы узнаете, какие бывают храмы их строение, узнаете о колоколах, из чего они состоят, как они звучат, будем учиться их различать и многое другое.

Храм – это образ мира, созидаемого по законам красоты и гармонии.

Горит огнём, ярким пламенем полыхает глава древнерусского храма.(изображение на доске храма г. Москвы)

… У меня в Москве – купола горят,

У меня в Москве – колокола звонят,

И гробницы в ряд у меня стоят,-

В них царицы спят и цари…

Златоглавая, белокаменная православная Москва, сердце её – Кремль – возвышается над Москвой-рекой… Москва – сердце России, её первопрестольный град. Горят главы её храмов, устремляются молитвы верующих, звучащие в церквях, в небо. И в этом можно увидеть то, о чём так много спорят и говорят: смысл судьбы России, тайну русской души, горящей до самозабвения пламенем любви…

Необычайным притягивающим, красивым и непривычным является сам облик храма. (сообщение ученика о храме)

Храм Божий по своему внешнему виду отличается от прочих зданий. Большей частью храм в своём основании устраивается в виде креста. Это означает, что храм посвящён распятому за нас на Кресте Господу и что Крестом Господь Иисус Христос избавил нас от власти дьявола. Часто храм устраивается в виде продолговатого корабля, это означает, что Церковь, подобно кораблю, по образу Ноева ковчега, ведёт нас по морю жизни к тихой пристани в Царстве Небесном. Иногда храм устраивается в виде круга, этим напоминается нам вечность Церкви Христовой. Храм может быть устроен и в виде восьмиугольника, как бы звезды, означающей, что Церковь, подобна путеводной звезде, сияет в этом мире.

Здание храма обыкновенно завершается сверху куполом, изображающим собою небо. Купол же заканчивается в верху главой , на которой ставится крест во славу Главы Церкви – Иисуса Христа. Часто на храме строят не одну, а несколько глав, тогда: две главы означают два естества (Божественное и Человеческое) в Иисусе Христе; три главы – три Лица Святой Троицы; пять глав - Иисуса Христа и его четырёх евангелистов, семь глав – семь Таинств и семь Вселенских соборов, девять глав – девять чинов ангельских, тринадцать глав – Иисуса Христа и двенадцать апостолов, а иногда строят и большее количество глав.

Над входом в храм, а иногда рядом с храмом, строится колокольня, или звонница, то есть башня, на которой висят колокола. А как прекрасен его «голос»! Иногда, ещё не видя храма, находясь от него в дали, мы слышим звон его колоколов. (звучат колокола, на фоне звучания читается четверостишие)

Как тихо веет над долиной

Далёкий колокольный звон,

Как шум от стаи журавлиной, -

И в звучных листьях замер он…

Только в одной стране мира – в Росси – живёт колокольная музыка. Только на Руси колокольный звон стал национальным искусством: вошёл в музыку, отразился в литературе, живописи.

Среди неба среди огнеликого

Чистым взорам Твоим поклонюсь,

С колокольни Ивана Великого

Вижу всю Православную Русь…

С древних времён колокола на Руси неизменно сопутствовали праздникам и торжествам. Кроме того, звоном созывался народ на вече (народное собрание). Звоном указывали дорогу заблудившимся в ненастье путникам. Звоном оповещалась какая-либо опасность или несчастье, например пожар. В трагические для Родины дни звоном призывали народ на защиту отечества.

Колокол является единственным музыкальным инструментом в православном храме. Уже в IV-V вв. из православной традиции ушла инструментальная музыка, которая была распространена в ранний христианский период. Отцы церкви отдавали предпочтение человеческому голосу, считая его самым совершенным инструментом, созданным самим Богом. Но колокола остались. Сначала их роль была исключительно подсобной – созывать верующих на молитву в будни и праздники.

Колокол дремавший

Разбудил поля,

Улыбнулась солнцу

Сонная земля.

Понеслись удары

К синим небесам,

Скрылась за рекою

Белая луна,

Звонко набежала

Резвая волна.

Тихая долина

Отгоняет сон.

Где-то за дорогой

Замирает звон.

Колокола, которые сегодня кажутся такими привычными православными, пришли с Запада. На Русь привозили колокола из Европы, пока не появились свои мастерские колокольного дела.

В Ростове до наших дней сохранились звонницы Успенского собора. Ростовские звоны замечательное творение русского народного эпоса. Их возникновение относится к XVII веку.

Люблю безмерно колокол церковный

И вновь, как тень, войду в холодный храм,

Чтобы живой воды мне встретить там

И вновь домой пойти походкой ровной.

Но правды есть намёк первоосновный

В дерзаньи – с высоты пророчить нам,

Что есть другая жизнь, - и я отдам

Гуди своим могучим языком,

Зови дрожаньем грозного металла

Разноязычных – эллина и галла.

Буди простор и говори, как гром,

Стократным – миллионным языком:

Изваян мир из белого коралла.

К колоколам на Руси относились, как к живым существам, давали им имена и прозвища: Гавриил, Ревун, Широкий, Лебедь, Медведь – в зависимости от их звучания.

Русские мастера начали лить колокола в XII-XIII веках, а к началу XVI века они уже достигли совершенства.

Части колокола назывались так же, как и части тела человека: у колокола был язык, ухо (или уши) и тулово. И если при отливке колокола часть меди проливалась и её не хватало хотя бы на половину «ушей», считалось, что вся работа пропала.

В России самая бедная церковь имела не менее трёх колоколов, а на колокольнях богатых церквей их бывало до 10 и более. Собрание всех колоколов называется звоном

В церковном уставе различают два рода звучания: благовест, то есть звон в один колокол, переходящий в перезвон, когда ударяют в несколько колоколов, но не сразу, а поочерёдно; и собственно звон , когда ударяют сразу в несколько колоколов.

Будничный звон, напоминающий звон небольших городских колоколен, резко отличается от приподнятого праздничного звона. В будничном звоне участвуют только средние колокола, а исполняет его один звонарь. А в праздники, например, на Пасху, всю неделю пускали на колокольню всех желающих. Звонить в колокола было любимым занятием русских.

В родных полях вечерний тихий звон,-

Я так любил ему внимать когда-то

В час, как лучи вечернего заката

Позолотят вечерний небосклон…

Поговорим о «вечной» теме, теме вечернего звона.

В 1960 году русский поэт Николай Михайлович Рубцов написал стихотворение, посвящённое великому художнику И. Левитану.

В глаза бревенчатым лачугам

Глядит алеющая мгла,

Над колокольчиковым лугом

Собор звонит в колокола!

Звон заокольный и окольный

У окон, около колонн, -

Я слышу звон и колокольный,

И колокольчиковый звон.

И колокольцем каждым в душу

До новых радостей и сил

Твои луга звонят не глуше

Колоколов твоей Руси…

Какая же картина поразила Рубцова настолько и оказалась так созвучна его внутреннему миру, что душа его отозвалась стихами? Эта картина «Вечерний звон».

… Вечерний звон, звуки которого плывут над миром, созывают людей в храм Божий, благовествуя о начале вечерней службы, совершаемых в благодарность Господу за проходящий день, возглашая тем, кто не присутствует в это время в храме, о происходящем там. Слышит эти звуки человек, и отзывается его душа на них, даже если доселе была погружена в глубокий сон, не дающий за временным и суетным увидеть и услышать вечное, нетленное, истинное. Вскоре это стихотворение превратилось в песню. В песне усиливается и становится главным дорогое воспоминание о родительском доме, где человек получил первые уроки любви и веры, о приходском храме, стоящем на горе над рекой, о звоне колоколов вечером, на закате, и о несказанной радости, с которой детское сердце отзывалось на него. По всей крещёной Руси звонят колокола: колокола православных храмов ежедневно и еженощно напоминают о Боге и о Царствии Небесном. Замечательно и радостно, что есть художники милостью Божией, в чьих картинах живёт Россия, ясно чувствуется её дух; одухотворена и сама кисть живописца. Взглянешь на такие картины – и видишь лик Родины в предстоянии пред вечностью. Невозможно говорить о вечернем звоне и не вспомнить прекрасные строки, знакомые нам с детских лет:

Вечерний звон, Вечерний звон!

Как много дум наводит он

О юных днях в краю родном,

Где я любил, где отчий дом,

И как я с ним, навек простясь,

Так слушал звон в последний раз!..

Душа наполняется радостью и спокойствием, строки звучат плавно и торжественно. Да, действительно, не найдётся в России человека, который не знал бы этих строк. Но не все знают автора этого стихотворения. Им является Иван Иванович Козлов, замечательный русский поэт, современник Пушкина, Жуковского и Тютчева. Но это ещё не всё: эти стихи – вольный перевод стихотворения ирландского поэта Томаса Мура (1779-1859гг.) Я предлагаю вашему вниманию запись песни в исполнении великого голоса. Песня так и называется «Вечерний звон».

Вечерний звон, вечерний звон!

Как много дум наводит он

О юных днях в краю родном,

Где я любил, где отчий дом

И как я с ним навек простясь,

Там слушал звон в последний раз!

Уже не зреть мне светлых дней

Весны обманчивой моей!

И сколько нет теперь в живых

Тогда весёлых, молодых!

И крепок их могильный сон;

Не слышен им вечерний звон.

Лежать и мне в земле сырой!

Напев унылый надо мной

В долине ветер разнесёт;

Другой певец по ней пройдёт,

И уж не я, а будет он

В раздумье петь вечерний звон!

Как и люди, колокола имеют свою судьбу.

Отправимся в Новгород. С XII века в Новгороде для решения всех вопросов сходилось народное собрание – вече. А созывал новгородцев вечевой колокол. Он столетиями был символом новгородской вольности. Легенда рассказывает, что, покорив свободный Новгород, царь Иван Грозный приказал снять вечевой колокол и доставить в Москву, чтобы звенел в лад с московскими. Но когда вечевой колокол везли через Валдай, на одном из склонов опрокинулись сани и колокол свалился в овраг.

Поэт К. Случевский так пересказал эту легенду в стихотворении «Новгородское преданье»:

Холмы и топи! Глушь лесная!

И ту размыло!.. Как тут быть?

И царь, добравшись до Валдая,

Приказ дал: колокол разбить.

Разбили колокол, разбили!

Сгребли валдайцам медный сор,

И колокольчики отлили,

И отливают до сих пор.

И, быль старинную вещая,

В тиши степей, в глуши лесной,

Тот колокольчик, изнывая,

Гудит и бьётся под дугой!..

Другой царь – Борис Годунов – приказал высечь плетьми и отправить в ссылку в Сибирь, колокол из города Углича, который поднял народ на бунт после убийства царевича Дмитрия.

Не обошлось без истории о колоколах и в царствование Петра I. Когда для молодой российской армии понадобились пушки, по приказу царя со многих церквей были сняты колокола и отправлены на переплавку.

А в 1771 году уже императрица Екатерина II вырвать язык у московского колокола, который призвал народ к бунту. Нельзя не сказать о звоне, который называется набат. Вот как о нём рассказывает К. Бальмонд (отрывок из поэмы «Колокольчики и колокола»):

Слышишь: воющий набат,

Словно стынет медный ад!

Это звуки в дикой муке сказку ужасов твердят,

Точно молят им помочь,

То длиннее, то короче,

Выкликает свой испуг, -

И испуг их так велик,

Так безумен каждый крик,

Что разорванные звоны, неспособные звучать,

Могут только биться, виться и кричать, кричать, кричать!

Во время бедствий, пожаров или других происшествий раздавался звон одного наиболее звучного большого колокола. Такой звон и назывался набатным, или всполошённым. Удивительные голоса колоколов. Подчас они звучат грустно, провожая человека в последний путь. Это проводной или погребальный звон.

… Плачевный, скорбный, звук железный, неизменно-монотонный, тяжкий.

Но в жизни народа есть не только горестные дни, возвещаемые набатным или проводным звонами, но и праздники, которые сопровождаются благовестом, красным и праздничными звонами.

Слышишь: к свадьбе звон святой,

Сколько нежного блаженства в этой песне молодой

Сквозь спокойный воздух ночи

Словно смотрят чьи-то очи

И блестят,

Из волны певучих звуков на луну они глядят,

Из призывных древних келий,

Полны сказочных веселий,

Нарастая, упадая, брызги светлые летят,

Вновь потухнув, вновь блестят

И роняют светлый взгляд

На грядущее, где дремлет безмятежность нежных снов,

Возвещаемых согласьем золотых колоколов.

Да, действительно, необычайным и притягивающим оказывается голос храма, зовущий и торжественный. Но как прекрасен облик храма! Светлые стены выделяют его на фоне окружающего нерукотворного мира.

По вечерам

С моста идёт дорога в гору,

А на горе – какая грусть –

Лежат развалины соборов, -

Как будто спит былая Русь.

Былая Русь! Не в те ли годы

Наш день, как будто у груди,

Был вскормлен образом свободы,

Всегда мелькавшим впереди!

Какая жизнь отликовала,

Отгоревала, отошла!

И всё ж я слышу с перевала,

Как веет здесь, чем Русь жила.

Всё так же весело и властно

Здесь парни ладят стремена,

По вечерам тепло и ясно,

Как в те былые времена…

Дорога к храму нелегка. У каждого она своя. Длинная, но длина её измеряется не верстами и даже не днями, а работой. Душевной работой; потому что дорога к Храму – это не только физический путь, но и духовное возрастание, преодоление зла в себе.

Не плоть, а дух растлился в наши дни,

И человек отчаянно тоскует…

Он к свету рвётся из ночной тени

И, свет обретши, ропщет и бунтует.

Безверием палим и иссушён,

Невыносимое он днесь выносит…

И сознаёт свою погибель он

И жаждет веры… но о ней не просит…

Не скажет ввек, с молитвой и слезой,

Как не скорбит перед замкнутой дверью:

«Впусти меня! – Я верю, Боже мой!

Приди на помощь моему неверью!..»

А когда человек осознаёт своё бессилие перед самим собой, тогда Господь приходит ему на помощь. Тогда даже природа внемлет каждому нашему движению души и тела.

Оставь идти за днями дни,

Весь груз ненужный сбросив,

В нерукотворный храм войди

Под своды старых сосен,

Дыханья чистого волну

Испей средь трав зелёных.

Святую тайну – тишину –

Хранят густые кроны.

Как звуки звонкие легки!

Вот ключ с водой живою

Блаженно губы обожгли

Струёю ледяною.

Возьми звезду из родника

С отрадою прохлады.

К тебе – Господняя рука,

В ней дар, а не награда.

Умей его благодарить!

Всё – вздох свободных сосен,

Алмаз воды, травинки нить

Хвалу творцу возносят.

Высшим смыслом наполняет нашу жизнь храм. Благодаря ему человеческий путь не заканчивается. Сияющий золотом крест на маковке храма напоминает нам о вечности…

Среди неба

Среди огневого

Чистым звонам твоим поклонюсь,

С колокольни Ивана Великого

Вижу всю православную Русь.

Там, где небо, - ей мало простора,

Там, где бездна, - и бездны ей нет…

Продолжение Божьего взора –

Свет единственный,

Солнечный свет!

В тихом звоне Твоём схоронюсь,

Высока же ты, матушка-Русь!

И под сводами этого звона,

Будто в храме небесном, стою.

Вместо солнца

Сияет икона

И всю родину видит мою.

И, стоя в молитве перед образом Спасителя или Божьей Матери, замираешь с мыслью о мире всего мира, о судьбе народа…

Вот хорошо было бы, чтобы каждый из нас нашёл свою дорогу к храму, но её мало найти, её надо суметь не потерять!

Дорога в храм

Не бросай меня

Посередь пути.

Мне б до той,

До той маковки дойти.

Нет пути назад,

Не дойти вперёд,

Может, ветерком

Свежим донесёт.

Мне б остаться там,

Да не дом мой храм,

То, что дали там,

То, что получил, -

Донести назад

И не расточить…

На этом наше занятие окончено, храни вас Бог!

В то время моему отцу, священствующему, но тогда уже вдовому, выпала участь возрожденца. Его «перебросили на сложный участок» — поднимать из руин некогда большой храм в одном из райцентров Черноземья. Отец — бывший военный, майор запаса — был человеком дисциплинированным и ответственным, умеющим легко решать серьёзные проблемы. Как сейчас бы сказали, «антикризисным менеджером». За пять лет до описываемых событий, ещё при Союзе, он помог возрождению монастыря и двух храмов. И вот теперь его, несмотря на почтенный возраст, опять направили созидать разрушенное. Мама умерла несколькими годами ранее, три моих старших брата вылетели из родительского гнезда и устроили свои жизни самостоятельно. Я была поздним ребёнком, единственным, кто остался с отцом, в утешение и отраду. Так мы и «служили» с ним на пару, делая каждый своё дело. Я училась в старших классах и занималась хозяйством, а отец крестил, венчал и строил «церквы».

Была у него какая-то способность договариваться с «чинами», а потом и «бизнесменами». Работал не за деньги, а на голом энтузиазме, который двигал всё и вся, невзирая на преграды. Даже в бытность офицерскую его трудами, а скорее, молитвами, что-то да возникало. То «случайно» собирался солдатский хор, а потом куда-то направлялся и «вдруг» становился лауреатом, то облагораживался красный уголок, то высаживалась невероятная липовая аллея, которую отец в тёмные часы называл «бунинской».

В этот раз как-то всё шло не так. Отец ещё сказал: «Проще новое шить, чем старое перекраивать». Стройка то глохла, то возобновлялась. Или не хватало материалов, или рабочие «запивали», или же сняли местного «голову», а новый не сильно жаловал священников. В общем, то открывались двери, то закрывались. Но отец понимал, что всё это неспроста, а для чего-то да делается, поэтому смиренно крестил, отпевал и венчал. Прихожанки, конечно, баловали и меня, и отца. Поэтому грех было жаловаться: хоть денег мы и не видели, зато стол всегда был накрыт и сапоги на зиму обоим «справлены». Чужое носить я не брезговала. А обед могла состряпать из капусты, росшей на грядках у «наших» тётушек и оказывавшейся потом в нашем холодильнике. Отец, конечно, ворчал за эти «подношения», но тёток не обижал, и банки с вареньями и соленьями всегда были в нашем подвале.

Однажды осенью к отцу приехали на машине странные гости. Один был сын его бывшего сослуживца, а другой — хозяин авто — его товарищ. Приехали они по поручению отцовского приятеля, который сейчас умирал от рака и просил прибыть за триста километров его исповедовать. Отцу такое было не в новинку, но удивил факт просьбы именно от Ивана Федотыча. Бывший однополчанин не был верующим человеком, но чего только в жизни не случается... К счастью, отец как раз имел возможность отлучиться со своей стройки на пару дней, и поехал.

Вернувшись, он был и огорчён, но и как-то тихо радостен. И я понимала почему.

— Знаешь, дочка, я, когда его увидел, тотчас заплакал, не смог удержаться. Был такой большой и громкий Иван Федотыч, а стал такой маленький и тихий Ваня. Мы всю ночь говорили. Вот уж правда, неисповедимы пути Господни. Ему и больно, и в то же время нет. Тело болит, а душа, говорит, перестала, особенно после Исповеди и Причастия. Он уже не в первый раз, оказывается, Таинства принимает. Но вот перед смертью захотел меня повидать, и знаешь, что сказал: «Я лежу и думаю, а вот как Степана разыщу и попрошу поисповедаться у него. То-то он рад будет, что я наконец-то сдвинулся с мёртвой точки». Представляешь, дочка, у него рак, а он обо мне подумал, радость захотел мне доставить. И знаешь, гордости в нём вообще не осталась, а ведь какая была, когда служили. Я уезжая, говорю ему: «До свидания, товарищ подполковник!» А он мне: «Да, какое там свидание... вряд ли уже свидимся!» А я ему: «Ну, не здесь, так там». А он мне: «Ох, неизвестно кому какое это „там“ уготовано». А я ему: «У Отца Моего обителей много». Улыбнулись друг другу и расстались.

Прошёл месяц. Наступил Рождественский пост. Работы прибавилось, проблем со стройкой тоже. И вот в первые выходные поста приезжает тот самый сын Иван Федотыча со скорбной вестью, что скончался его отец.

— За вами посылать не стали, отец не велел. Сказал, мол, у Стёпы дел столько, а я и без него тихо умру. И умер. Мне, правда, наказ сделал. Но вот как выполнить — не знаю. Просил в течение сорока дней после его смерти исповедаться и причаститься нам с мамой. Мы пообещали. Но вот как это сделать? Люди мы от веры далёкие. Делать это «для галочки» тоже не хочется. Мать сказала: «Поезжай к отцу Степану и спроси, чего делать? Может, он какие молитвы прочитает заместо исповеди и разрешит нас от этого обещания».

Помню, тогда отцу как-то больно сделалось. Отказать — нельзя, в двух словах объяснить — тоже не получится. К тому же сын Иван Федотыча, Сергей, приехал не один, а с другом всё тем же. Видно было, что друг — «кавказской национальности».

— Серёжа — сказал мой отец, — если у вас есть такая возможность, останьтесь на пару дней с вашим приятелем. С порога такие дела не делаются. Будем вместе думать.

И те остались, как это ни странно. А вечером за ужином отец долго рассказывал всякие удивительные истории. То про армию и службу с Иван Федотычем, то про наш приход и Марию Египетскую. И всё это было как-то ненавязчиво и с юмором. Отец шутил всегда с серьёзным лицом. Порой даже сам не сознавал, что шутит, но слушатели невольно улыбались. Да ещё его самоирония, которая всегда притягивала людей к отцу, добавляла какой-то мудрости к любому рассказу. Ребятам папа явно симпатизировал, и было очевидно, что симпатия взаимна. А я сидела и переполнялась гордостью за него. Мне ещё хотелось послушать его чудных рассказов, но ужасно клонило в сон. Потом я не выдержала и пошла спать.

А с утра я спросила: «Пап, ну, что они будут исповедоваться?». А он ответил: «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается». Было воскресенье, мы собирались на литургию. Ребята тоже проснулись рано. Сергей сказал: «Я с вами». Я тогда подумала про его друга, что, он, наверное, мусульманин и ему с нами никак нельзя. Но спросить у отца возможности не было. Действительно, друг (его звали Марат) остался у нас дома — ждать.

После службы мы вернулись домой втроём. Отец сказал, что ему надо по делам в одно село в десяти километрах от нашего городка, и если ребята его туда свозят — будет неплохо. «А по дороге и поговорим»...

Конечно, отец тогда мне в точности не передал разговора, но теперь я могу представить, что он им говорил, раз уж впоследствии так всё обернулось.

Сергей приехал через месяц с матерью принять таинства Исповеди и Причастия. Привёз их опять-таки Марат. «Знаете, отец Степан, — сказал тогда Серёжа, — пересилил себя. Честно скажу, так трудно не было никогда. Книжку, которую вы дали — прочёл, маме дал». Мама стояла рядом в сильном волнении. Было видно, что они очень переживают и всё надеются, что вот сейчас скажет им отец Степан: идите, езжайте домой, я сам всё устрою, наколдую-нашепчу, и всё само разрешится. И в разговоре за обедом эта догадка от моего отца прозвучала. Жена Иван Федотыча тогда так удивилась, мол, а откуда ты это знаешь? А ещё удивил Марат: «Раз уж вы здесь — отступать нельзя, это не по-христиански». И в нём было столько серьёзности, что я даже подумала: может, это он как-то ловко над всеми нами насмехается?

— Люда, — обратился тогда отец к жене своего друга, — если ты читала ту книгу, то должна была понять, что только совместное усилие человеческой воли и Божией любви сможет совершить чудо. Синергия — это краеугольный камень православия. Ничего не может произойти само собой, дух обновляется лишь в борьбе, а сейчас она в тебе настолько сильна, что ты даже не можешь себе этого представить. И если выдержишь — ты победила. А враг проиграл.

При слове «враг» Людмила так посмотрела на моего папу, что было видно: она ещё не до конца понимает значение этого слова. И что враг для неё — пока ещё абстрактная величина. А потом были разговоры и совместная вечерняя молитва, во время которой Марат выходил во двор и курил. Я уже потом узнала, что родители Марата и сам он родились в России. Его семья не была религиозной, не соблюдала никаких мусульманских обычаев, но всё же они были иноверцы.

А на следующий день случилось то, о чём молил Бога мой отец — сдержали своё обещание и сын, и жена Иван Федотыча. Казалось бы, на этом и конец. Но вышло, что только начало.

Прощались мы с ребятами и Людмилой, и договаривались о встрече на Рождество. Но на Рождество приехал один Марат. Отец обрадовался:

— А чего сам?

— Знаете, они уехали на все праздники на Украину — к родителям Людмилы Петровны... Ничего, что я один?

— Да, конечно, что ты... Мы очень рады, — сказал отец, и мы сели за праздничный стол. К нам тогда ещё пришли гости. Парень, конечно, чувствовал себя зажато, и только когда все разошлись, немного расслабился. Завязался разговор, выяснилось, что Марат занимался строительным бизнесом, а в последнее время его дела пошли вгору.

— Знаете, я хочу вам помочь с постройкой храма, — неожиданно заявил он.

С этого и началась его дружба с моим отцом. Зимой шли подготовительные работы. Весной, в Великий Пост — основные. У Марата образовался и свой «объект» в нашем городе. Он то и дело мотался то по своим, то по «церковным» делам к нам. Храм всё крепчал, и наша связь с этим чеченским парнем тоже. Семья Ивана Федотыча приезжала к нам, и не раз. Но было видно, что именно Марат прикипел к моему отцу. Он жил отдельно от своих родителей, они ничего не знали о его дружбе с православным священником и о помощи в постройке церкви.

— Я даже не представляю, как они отреагируют, если узнают — как-то сказал Марат, — но лучше пока не говорить.

В общем, к Троице храм во имя Архистратига Михаила был готов. Не хочу ничего приукрашивать, но это действительно был праздник для всего города. Приехали митрополит, благочинный, мэр и все его замы, было очень много простых людей, невоцерковлённых, но, как говорится, относящих себя к «православной культурной традиции». Мне кажется, что именно с открытием этого храма многие люди здесь начали что-то понимать и тянуться к Богу. Многим из них тогда помог мой отец. А на открытии он при всех обнял Марата и сказал: «Если бы не этот чеченский парень, возможно, и не было бы у нас храма. А так, милостью Божией, мы сегодня стоим тут и вместе молимся». Марат стоял и скромно смотрел в землю, а его руки, по свидетельству отца, были влажные и тряслись. А после всех этих торжественных событий, когда мы пришли к нам домой, Марат рухнул на кровать и заснул мёртвым сном. И спал до утра. Мы за него с отцом молились и, конечно же, надеялись. Прямых разговоров с отцом о крещении Марата у нас не возникало, мы «обсуждали» эту проблему с папой как-то без слов, молча. То же, думаю, происходило и у Марата с моим отцом. Парень был очень неразговорчив, и это покоряло отца, потому как сам-то он был словоохотлив, и нередко в том каялся.

Летом Марат помог нам с починкой домика при храме, в котором мы, собственно, и жили. Он, кстати, менее всех пострадал от безбожных времён. А теперь вообще сиял, как новый.

Я всё надеялась, что вот-вот ещё немного, и крестится наш Марат, даже имя ему придумала — Михаил, что было, в общем-то, логично. Тогда мне, юной девчонке, взращённой в вере отцов, было трудно представить, что происходило в душе этого человека. И как же я радовалась, когда на Успение Пресвятой Богородицы «родился»-таки наш Михаил! И Сергей был крёстным, а Людмила Петровна — крёстной. Отец был счастлив, как никогда и, мне кажется, даже больше, чем в момент освящения нашего храма.

А я стояла и думала: что важнее — возрождение храма для сотен людей или становление на путь спасения одной-единственной души? И вспоминала классическое: «Зачем нужна дорога, если она не ведёт к храму?»