А ледяев проповедь о добром самарянине. Притча о милосердном самарянине

Притча о милосердном самарянине, хорошо знакомая каждому христианину, каждый год, каждое десятилетие, наверное, каждый век приобретает для всего христианского человечества особый смысл. Ибо каждый год, каждое десятилетие и каждый век приближает нас к тем последним временам, когда в мире оскудеет любовь.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Притча о милосердном самарянине, хорошо знакомая каждому христианину, каждый год, каждое десятилетие, наверное, каждый век приобретает для всего христианского человечества особый смысл. Ибо каждый год, каждое десятилетие и каждый век приближает нас к тем последним временам, когда в мире оскудеет любовь.

И мы сейчас, дорогие братья и сестры, живем в одно из тех времен, когда действительно кажется, что любви становится все меньше и меньше. Тем значимее для всех нас задуматься над этой притчей. Ибо она произносилась только для тех, кто был тогда рядом со Христом, кто испытывал Его, искушал Его, но произносилась она, прежде всего для нас с вами.

Итак, ко Христу приходит законник, фарисей, человек, наверняка, глубоко верующий. Верующий в ветхозаветный закон, но не верующий еще во Христа, сомневающийся в том, что этот скромный Плотник, дерзновенно поучающий учителей народа, знает истину. И подойдя, с таким заведомым желанием уничижить Спасителя, показать перед всеми Его незнание, он задает Ему, искушая Его, как сказано в Евангелии, в общем-то, простой вопрос, ответ на который должны были знать все. Вопрос о том, что есть первая заповедь.

И Христос, зная, что этот человек искушает Его, отвечает просто и безыскусно. Так, как должен ответить любой, смиренно исповедующий веру в Бога ветхозаветный иудей. Он говорит о любви к Богу и о любви к ближнему. И все.

Эта двойная заповедь о любви к Богу и о любви к ближнему, Ветхим Заветом данная, должна была быть известна всем. Но, видимо, Христос так произносит эти простые слова, что законнику, искушавшему Его, становится очень неудобно, очень стыдно. И, желая оправдаться и перед Христом и перед стоящими вокруг людьми, он задает Ему другой вопрос, на который сам-то он знает ответ. Вопрос о том, а кто есть ближний.

Но Спасителю известны мысли каждого человека. Он знает и все то, что происходит в душе законника. Он уже почувствовал, что горделиво пришедший уничижить Его простым вопросом законник, оказался не только посрамлен сейчас перед лицом многих, Он знает, что и в сердце самого законника произошло какое-то серьезное изменение: что он сам вдруг устыдился своего дерзкого вопроса.

И опять, как будто не замечая, что этот вопрос, обращенный к Нему, имеет какой-то скрытый смысл, Спаситель просто рассказывает притчу, всем нам с вами хорошо известную. Но, наверное, не до конца, не в полной мере осознаваемую и понимаемую. Ведь перед нами не просто рассказ о добром человеке.

Некто, ехавший по дороге и попавший в серьезные испытания, подвергшийся нападению разбойников, лежит, и возможно даже истекает кровью. Этот человек, может быть, даже умирает на дороге. Наверное, он из благочестивых иудеев, которые в этот момент, когда он оказался избит, измучен и брошен на дороге, молился Богу о помощи. И вот он видит на дороге священника, затем левита, представителей того самого ветхозаветного духовенства, к которому ветхозаветные иудеи относились с большим почтением, с большим почитанием. Кто, как не они, казалось бы, должны были прийти ему на помощь? Но они проходят мимо.

Эта тема всем нам, христианам, увы, хорошо известна. Наверное, каждый из нас имел случай, возможно, даже не один раз, убедиться в том, что подчас и священник, и дьякон, служащие христианской новозаветной церкви, тоже могут отличаться по своей человеческой немощи таким же бессердечием и бесчувствием, каким отличались их ветхозаветные предшественники. И тоже, наверное, не раз мимо нас проходили священнослужители, к которым мы, возможно, не в столь драматичной ситуации обращали свои взоры. Это вечная тема и вечный укор всем нам, христианам, и в особенности нам, священнослужителям.

Наверняка, исполнившийся уныния и отчаяния человек, только что отвергнутый священником и левитом, увидел на дороге самарянина, увидел неожиданно.

Надо представлять себе, как иудеи относились к самарянам. Ведь самаряне это был народ, который некогда был единым с иудейским народом. Это были те же самые иудеи, которые за несколько веков до описываемых в Евангелии событий, стали вступать в брак с язычниками, и стали исповедовать ветхий закон совсем не так, как это полагалось делать в соответствии с законом Моисея. Иудеи относились к самарянам даже ХУЖЕ, чем к язычникам. Самарянин воспринимался иудеем, как ВРАГ.

И надо думать, что самаряне к иудеям относились не лучшим образом. И вот когда несчастный иудей, видя перед собой заведомого врага, которого его научили ненавидеть, презирать с самого детства, происходит великое чудо. Этот враг, этот чужой ему человек, не только не проходит мимо него, но спасает его, наверное, от неминуемой гибели. Проявляет к нему доброту, милосердие, сострадание, проявляет то, что всегда оказывалось редким в этом отпадшем от Бога мире. И после того, как милосердный самарянин привозит раненого иудея в гостиницу и оставляет его там, обеспечивая всем необходимым, он проявляет еще и дальнейшую заботу, обещая хозяину гостиницы оплатить все те расходы, которые тот будет иметь, ухаживая за немощным человеком.

Рассказав эту, простую на первый взгляд, историю, Спаситель задает законнику очень серьезный вопрос: кто же в таком случае есть ближний его? а ведь законник был подобно всем ветхозаветным иудеям воспитан в убеждении, что ближним иудею может быть только иудей, исповедующий закон. Не язычник и не самарянин, потому что они-то закона не знают, они закон не исповедуют.

И здесь законник вынужден произнести слова, за которые его же собратья, законники и фарисеи, могли бы осудить. Он говорит о том, что ближний это самарянин. И в этих словах по существу может быть происходит первое исповедание этим самым законником, фарисеем, веры во Христа Иисуса. Ибо он пришел искушать Спасителя, а Спаситель открыл ему великую истину, что любовь Божия распространяется на всех людей, что ближние для него это все люди, независимо от того, какой религиозный закон они исповедуют.

Однако эти слова обращены и ко всем нам. Мы ведь очень хорошо все это, вроде бы знаем, но очень плохо все это исполняем. Особенно мы, христиане, которые лучше других знают о том, что без любви к ближнему НЕТ спасения, именно мы очень часто искушаем ближних своих, и очень часто пытаемся разделить ближних своих на тех, кто наш, христианин, и на тех, кто НЕ наш, НЕ христианин.

И мы не думаем, что мы забываем при этом Новый Завет и возвращаемся в Ветхий Завет. Как будто не было Господа Иисуса Христа, но был и остается лишь ветхозаветный Закон, который делит людей на своих и чужих. И так поступаем мы не потому, что глубока и истова наша вера, и мы так хотим любить православных христиан. Мы так поступаем просто потому, что мы вообще мало кого способны любить, мало кого хотим любить. Потому что это очень трудно любить НЕ только христиан, но и НЕ-христиан. И, как правило, НЕ любя почти никого, мы убеждаем себя в том, что мы любим-то тех, кто достоин любви; ближние наши это те, кто с нами. Кто с нами молится, постится, но отнюдь НЕ те, кто НЕ разделяет с нами труда христианской жизни.

А между тем, большинство из нас принадлежит к тем семьям, которые прошли за предыдущие десятилетия очень сложный путь. Случилось так, что богоборческая власть в нашей стране РАЗДЕЛИЛА семьи на христиан и НЕ-христиан, на православных и безбожников. И много было вражды в этих семьях. Но часто НЕ потому, что христиане ревновали о своей вере, а потому что они с легкостью шли по пути безбожников и учились НЕНАВИДЕТЬ.

Много существует дьявольских уловок в лукавом сердце человека, чтобы НЕ быть милосердным самарянином, а быть жестокосердым фарисеем. И очень часто мы изыскиваем самые различные основания для того, чтобы избавить себя от труда милосердия и сострадания. И всякий раз, когда мы пытаемся себя убедить в том, что мы бедны, мы заняты, мы устали, поэтому мы НЕ можем помочь своему ближнему, когда мы НЕ отзываемся на его скорбь, мы должны вспоминать притчу о милосердном самарянине.

Да, к счастью, не каждый день и не всем нам приходится сталкиваться с ситуацией, о которой повествует нам сегодняшнее Евангелие. К счастью, очень редко приходится сталкиваться нам с тем, что перед нами лежит умирающий человек и некому, кроме нас ему помочь. Но ведь в гораздо более простых ситуациях, когда от нас НЕ требуется такое внимание, такая сердечная забота, какая потребовалась от самарянина по отношению к раненому иудею, очень часто в более простых ситуациях мы НЕ делаем практически ничего. Когда от нас требуется даже не какая-то внешняя материальная жертва, а душевное участие, сочувствие человеку, мы проходим МИМО. Потому что мы устали, потому что нам трудно, потому что мы пребываем в житейской суете. И таким образом, мы ПРЕДАЁМ Христа.

Ибо гораздо извинительней было ветхозаветному священнику и левиту пройти мимо их умиравшего пасомого, нежели нам, христианам, которым Христос открыл во всей полноте истину, пытаться НЕ заметить скорби, несчастья нашего ближнего, каким бы он ни был, что бы с ним ни случилось.

Будем помнить об этом, дорогие братья и сестры. И пусть притча о милосердном самарянине сделает нас, христиан, достойными того призвания, которое обратил к нам Спаситель. Пусть в каждом из нас, не обязательно в такой тяжелый момент, о котором повествовалось в сегодняшнем Евангелии, но пусть в каждом из нас каждый день хотя бы иногда проступает тот самый милосердный самарянин, которого Бог поставил перед всеми христианами примером сострадания и милосердия. Аминь.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Дорогие мои, други наши! Ныне чаще, чем когда-либо за все время жизни моей, а это не мало лет, приходится слышать вопрос: «Как жить, чтобы не погибнуть?» «Как жить, чтобы спастись?» - спрашивают верующие.

«Как жить?» - спрашивают и те, чьи понятия о жизни не простираются дальше завтрашнего дня.

Этот вопрос задают и молодые, только начинающие жить, и пожилые, уже завершающие свой жизненный путь, в конце которого они сделали страшное открытие, что жизнь уже прожита, но не в радость созидания, и все труды, все усилия вложены во всё пожирающую разруху и гибель.

Да, вопрос «как жить?» совсем не праздный. И как созвучны эти вопрошения современников наших с вопросом, который некогда был задан Начальнику Жизни - Христу - Его современником, и не просто современником, а хранителем закона, данного Богом.

Он спросил: «Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» (Лк. 10, 25). И «словеса Господня - словеса чиста» звучат в ответ законнику, а с ним и нам, открывая единственно правильный путь решения всех вопросов, недоразумений и недоумений. Всегда надо нам обращаться к слову Божию, говорит Господь. «…В законе что писано есть; како чтеши?» (Лк. 10, 26).

Закон Божий! Он дан на все времена всему человечеству. Он дан в Божественном Писании, он дан в законе совести каждого живущего, он дан в законах Богозданной природы.

И мы с вами сегодня не отвергнемся того, что знаем этот великий закон Господень, закон, в котором кроется земное счастье наше и которым простираемся мы в вечность блаженного пребывания с Господом и со всеми Его святыми.

«…Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим… возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22, 37-40).

Да, да, мы знаем этот закон и требования его, мы знаем и как исполнить его жизнью своей. Ибо кто из нас не знает, что для нас хорошо и желательно, а что плохо, чего мы всеми возможными средствами должны стремиться избежать.

Господом дана заповедь: не делай другому того, чего не желаешь себе. Эта заповедь тоже всегда с нами, всегда при нас, как неусыпный и беспристрастный страж, она выявляет, она обличает одновременно и наше знание, и наше лукавство. Если законника евангельского Господь заставляет признать, что тому известно все необходимое для спасения, то и мы не оправдаемся наивным вопросом, будто бы не знали пути спасения до сегодняшнего дня.

Божий закон - один, и две заповеди остаются непреложными на все времена, пока стоит мир. Это два якоря жизни. Люби Бога всем сердцем, всей душой… Люби ближнего, как самого себя.

О любви к Богу мы не ставим вопрос, ибо это кажется нам, верующим, само собой разумеющимся. Но вот ближний?

Кто же мой ближний? И уже не законник вопрошает ныне Христа и обличается Господом, а мы с вами, дорогие наши, становясь совопросниками века сего, но не исполнителями ясного и жизненного слова Божия. Это мы прикрываем вопросами свое малодушие, свою духовную леность, свое нежелание трудиться, свое нежелание любить. Мы забываем, что «…не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут…» (Рим. 2, 13).

Мы с вами, пожалуй, даже не задали бы Господу вопрос: «Кто же ближний наш?» Ибо теперь почти повсеместно и откровенно все для нас стали дальними. Даже кровные родные, даже родители и те отстранены непомерно разросшимся нашим «Я».

«Я» и «мое» - вот наш новый жизненный закон. По нему и самые близкие, те, кто вложил в нас свою жизнь, израненные многими тяготами трудов, болезнями и скорбями, израненные нами же, напрасно будут ждать от нас помощи. И вчерашние друзья сегодня уже перестанут быть ближними нашими, впав в беду, потеряв возможность быть нам полезными на празднике жизни, в погоне за счастьем.

Тут мы даем полную свободу оценке всего и всех. Так незаметно никого близкого не оказывается рядом с нами, не находим мы того, кто был бы достоин нашей любви: один - грешник и недостоин любви; другой - иноверный или инакомыслящий; третий - сам ископал себе яму, в которую впал, значит, достоин наказания.

Широка и глубока заповедь Божия, а мы, став на путь высокомерного суждения, вместив в себя одновременно чувствования и священника и левита, прошедших мимо бедствующего человека, тоже проходим мимо всякого, кто оказывается рядом, кто нуждается в нашем внимании, кто просит нашей помощи, уже не говоря о тех, кто просто безмолвно страдает рядом.

И вот мы уже не исполнители закона, а судьи. И вопрос «как спастись?» звучит праздно, попранный отвержением Богом данной заповеди о любви к ближнему. У нас нет ближнего.

И услышим ли мы с вами сегодняшнюю притчу - назидание о милосердном самарянине, у которого закон любви был написан в сердце, для которого ближним оказался не ближний по духу, не ближний по крови, но тот, кто случайно встретился на его жизненном пути, кто именно в ту минуту нуждался в его помощи и любви?

Услышим ли мы определение Господне для законника, для нас, знающих закон: «…Иди, и ты твори такожде» (Лк. 10, 37). Забудь себя и свое «Я», поставь в средоточие жизни своей того человека, которому нужна твоя помощь, материальная ли, духовная ли. Поставь в средоточие жизни того, кому нужен ближний, и стань им ты.

Вот, дорогие наши, мера нашего духовного возраста, где кроется ответ на вопрос о спасении. «…Иди, и ты твори такожде». Иди и ты поступай, как учит Господь. Иди и ты твори добро всякому нуждающемуся в нем, невзирая ни на происхождение человека, ни на общественное положение его, невзирая ни на что. Иди и твори добро, и ты исполнишь заповедь любви.

Делай добро… делай добро от сердца, делай его во имя Бога всем братьям твоим в Боге, делай добро и врагам, делай добро ненавидящим и обидящим тебя, и ты исполнишь заповедь любви. И любовь к ближним сделает тебя близким к Богу, и ты исполнишь закон Христов и спасешься.

Один еврей, законник, желая оправдать себя, (так как евреи считали "ближними своими" только евреев, а всех остальных презирали), спросил Иисуса Христа: "а кто мой ближний?"

Чтобы научить людей считать своим ближним всякого другого человека, кто бы он ни был, из какого бы народа ни происходил и какой бы веры ни был, а также, чтобы мы были сострадательны и милосердны ко всем людям, оказывая им посильную помощь в их нужде и несчастье, Иисус Христос ответил ему притчею.

"Один еврей шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым.

Случайно тою дорогою шел еврейский священник. Он посмотрел на несчастного и прошел мимо.

Также и левит (еврейский церковный служитель) был на том месте; подошел, посмотрел и прошел мимо.

Затем, по той же дороге ехал самарянин. (Евреи презирали самарян так, что не садились с ними вместе за стол, даже старались не разговаривать с ними). Самарянин, увидев израненного еврея, сжалился над ним. Он подошел к нему, перевязал ему раны, возливая на них масло и вино. Потом посадил его на своего осла, привез в гостиницу и там заботился о нем. А на другой день, отъезжая, он дал хозяину гостиницы два динария (динарий - римская серебряная монета) и сказал: "позаботься о нем и, если издержишь больше этого, то я, когда возвращусь, отдам тебе".

После этого Иисус Христос спросил законника: "как думаешь ты, кто из этих троих был ближний попавшемуся разбойникам?"

Законник ответил: "оказавший ему милость, (то есть самарянин)".

(Лк. 10, 29-37)
_________

Я хочу обратить ваше внимание на две или три черты сегодняшнего Евангелия. Нам говорится, что человек шел из Иерусалима в Иерихон. В Ветхом Завете Иерусалим был местом, где жил Бог; это было место поклонения Богу, место молитвы. И теперь человек шел обратно, в долину: с горы созерцания туда, где течет человеческая жизнь.

И на пути на него напали разбойники, сорвали с него одежды, изранили и бросили при дороге. И три человека прошли, один после другого, следуя тем же путем. Все трое возвращались оттуда, где живет Бог, где они Ему молились, Ему поклонялись, предстояли в Его Присутствии. И двое из них прошли мимо. Текст Евангелия так ярко говорит, что священник просто прошел мимо; даже не сказано, что он взглянул на него. Он был "духовенством", человеческие нужды его не касались - по крайней мере, он так думал; он ничему не научился от молитвы Богу, Который есть Сама Любовь. И другой человек пришел, левит, человек начитанный, умудренный в знании Священного Писания - но не в знании Бога. Левит подошел, постоял над человеком израненным и умирающим - и пошел дальше своим путем. Его ум парил в материях более выспренних, чем человеческая жизнь, чем человеческое страдание, - так, по крайней мере, он думал.

А потом пришел человек, который в глазах иудеев был презренным просто из-за того, чем он был; не за его личные или нравственные недостатки, а потому что он был самарянин: отверженный иудеями, то, что индусы называют пария. Он склонился над раненым, ибо знал, что значит быть брошенным, он знал, каково быть нежеланным, когда другие обходят тебя с презрением, а то и с ненавистью. И он склонился над раненым, он сделал все, что мог, чтобы облегчить и исцелить его раны, он привел его в место покоя. И все это он сделал ценой ущерба для себя: он не только заплатил хозяину гостиницы за заботу о раненом, но он отдал свое время, он отдал все свое внимание, он отдал свое сердце. Он заплатил полную цену, которую мы можем дать ради внимания к окружающим нас людям.

И вот сейчас мы провели все утро в Божием собственном присутствии, в месте, где Он живет; мы слышали Его голос, говорящий нам о любви; мы провозглашали свою собственную веру в этого Бога, Который есть Сама Любовь, в Бога, Который отдал Своего Единородного Сына, чтобы каждый из нас - не просто все мы коллективно, но каждый из нас лично был спасен. И теперь мы пойдем из церкви; в течение недели, или до того момента, когда мы снова придем в церковь, мы встретим не только одного, а многих людей. Будем ли мы, как священник или как левит, размышлять о том, что мы узнали здесь, хранить в сердце изумление и радость - и проходить мимо других, потому что забота о вещах мелких может нарушить наш мир душевный, отвлечь ум и сердце от этого чувства дивности встречи с Богом, пребывания в Его присутствии? Если так, то мы мало - если вообще что-либо - поняли о Евангелии, о Христе, о Боге. И если мы спросим, как юноша или как законник: Но кто наш ближний? Кто тот, ради которого я должен отвлечься от глубочайших переживаний сердца, от высших интересов ума, от всего лучшего, что я переживаю? - то ответ Христов прямой и простой: Всякий! Всякий, кто в нужде, на любом уровне; на самом простом уровне пищи и крова, нежности и сердечности, внимания и дружбы.

И если когда-то - этого может никогда не случиться, но может и случиться в любое мгновение - от нас потребуется большее, тогда мы должны быть готовы любить нашего ближнего так, как Христос научил нас: с готовностью положить нашу жизнь за него. Речь не о том, чтобы так отдать жизнь, чтобы быть убитыми; речь о том, чтобы изо дня в день отдавать всю нашу заботу всем, которые нуждаются в ней: те, кто в горе, нуждаются в утешении; те, кто потерял почву под ногами, нуждаются в укреплении и в поддержке; которые голодны, нуждаются в пище; те, кто в материальной нужде, могут нуждаться в одежде; и те, кто находится в духовной растерянности, могут нуждаться в слове, которое ключом бьет из той самой веры, которую мы получаем здесь и которая есть наша жизнь.

Пойдем поэтому сейчас из храма, помня об этой притче не как об одном из самых прекрасных слов, сказанных Христом, но как о конкретном пути, конкретном примере того, как Он нас зовет жить, действовать и относиться друг ко другу; и будем смотреть вокруг себя зорким, внимательным взглядом, помня, что иногда малая капля сердечности, одно теплое слово, один внимательный жест могут преобразить жизнь человека, который иначе должен был - или должна была - справляться со своей жизнью в одиночку. Да поможет нам Бог быть подобными милосердному самарянину на всех уровнях жизни и с каждым человеком. Аминь!

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

В сегодняшнем богослужебном чтении мы с вами слышали одну из евангельских притч - иносказательных повествований, с помощью которых Спаситель часто изъяснял тайны Царствия Божия тем, чьё разумение или сердечное расположение затрудняло их восприятие. Толкователи Евангелия называют её притчей "О милосердном самарянине". Она была сказана Господом в ответ на вопрос некоего законника, который, искушая Его, спрашивал: Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?

Прекрасный вопрос - и насущный, и весьма уместный. К кому, как не к Тому, Кто пришёл даровать человечеству жизнь вечную, утвердить на земле Царство Божие, обращаться с вопросом о путях к ним приводящих! В других описанных в Евангелиях беседах не размы слышим этот вопрос (или он присутствует неявно, как в беседе с Никодимом). Некоторые вопрошали Христа искренно, желая узнать путь правильной, праведной богоугодной жизни. Но в данном описываемом евангелистом Лукой случае законник искушает Господа. Законники , или книжники , - это каста наученных книжной премудрости иудейских богословов, искусных в знании, толковании, изъяснении и переписывании священных книг. Они являлись учителями народа и пользовались огромным авторитетом, к тому же часто занимали высокие административные должности, будучи, например, членами синедриона. Законник задал свой вопрос с намерением отыскать в ответе Христа нечто несогласное с законом Моисеевым и обвинить Его перед всем народом. Но Христос, зная его помышления, спрашивает знатока закона о том, что сказано в Законе, как он понимает заповеди. В ответе книжника содержится краткое и исчерпывающее определение существа всего Закона: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя. В других беседах Христос Сам теми же точно словами определяет важнейшую заповедь Закона, в которой заключается вся его суть и смысл. Ответ книжника Им полностью одобряется: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить.

Законник почувствовал в словах Христа неявный укор и в неискренности вопроса, и в недолжном исполнении заповедей, и вынужден оправдываться тем, что в требованиях Закона, якобы, не всё ясно определено. Он сказал Иисусу: а кто мой ближний? В законнических школах того времени, действительно, много занимались этим вопросом и его казуистическими толкованиями. Кто-то утверждал, что понятие ближнего распространяется только на соплеменников - иудеев, кто-то исключал из него ещё и грешников, нарушителей закона, третьи - даже просто необразованных, невежественных в Законе , и т.д.

В качестве ответа на вопрос книжника Христос предлагает ему притчу. Содержание её следующее: Некий человек, идя по пути из Иерусалима в Иерихон подвергся нападению разбойников. Они его ограбили и тяжко изранили, оставив еле живого лежать при дороге. Проходящие тем путём сначала священник, а затем левит, посмотрев на лежащего, прошли мимо. Самарянин же, увидев, сжалился на израненным, обработал подручными средствами его раны (маслом и вином ) и отвёз на своём осле в ближайшую гостиницу. Ухаживал за ним и там, а на следующий день, отъезжая, оставил хозяину два динария с просьбой позаботится о больном до своего возвращения. И даже пообещал возместить издержки, если придётся потратиться сверх оставленной суммы.

На основании этой притчи Христос предлагает законнику самому разрешить вопрос о том, кого считать ближним, и говорит: Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?

Обратим внимание, что такой формулировкой вопроса Христос предлагает законнику стать на точку зрения другой участвующей в ситуации стороны. Прежде законник сам признал любовь к ближнему как к самому себе заповедью Божией, сутью всех заповедей. Равносильным выражением заповеди такой любви к ближнему является следующее правило, называемое золотым правилом нравственности: Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними , общее и для Евангелия, и для Ветхого Завета, и для общечеловеческой этики. Иоанн Златоуст разъясняет эту заповедь подробно: "Хочешь благодеяния получить? Благотвори другому. Хочешь милосердие получить? Милосердствуй ближним. Хочешь похваляем быть? Хвали другого. Хочешь любимым быть? Люби ближнего. Хочешь первенствовать везде? Уступи место другому. Ты себе будь судья, ты будь своей жизни законодавец; и что ты возненавидел, то другому не делай. Через сие зла убегаешь и добродетели следуешь. Не любишь ты поношение терпеть? Не поноси другого. Не любишь ты ненавидимым быть? Не имей ненависти к другому. Не любишь обманываемым быть? И ты другого не обманывай".

Этим золотым правилом может быть оценен всякий наш поступок и проверено наше отношение к другому человеку. Следует только поставить себя на его место и представить себе, какого бы отношения мы ждали к себе в его положении. Именно с такой точки зрения и ставится в заключение притчи вопрос Христа законнику, и, исходя из положения израненного разбойниками, определяется соответствие дел каждого из персонажей заповеди Божией. Хотя ответ по смыслу притчи был очевиден, но, по всеобщему укоренившемуся предубеждению и неприязни между иудеями и самарянами, это признание даётся книжнику с большим трудом, он не в силах даже произнести имени "самарянин", он отвечает: оказавший ему милость. "О чудо! Не священника, не левита назвал Он ближним, но того, кто, по учению, был отвержен от иудеев, т. е. самарянина, чуждого, во многом богохульствовавшего, этого одного Он назвал ближним, потому что он оказался милостивым" (И. Златоуст). Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же. Эти слова, как евангельская заповедь, обращены и ко всем нам. Поступать так означает поступать не как законник, который вынужденно признал в самарянине ближнего, и то только за оказание им необходимой бедствующему иудею помощи; но поступать как милосердный самарянин, который не разбирал, кто перед ним, единоверец ли, единоплеменник ли, добрый ли человек или нет. Для нас, христиан, не должно быть различий между "своим" и "чужим", когда кто-либо нуждается в нашей помощи. Всякий, кто встречается нам на жизненном пути, - есть наш ближний. И дело заповеданной нам любви - оказать ему необходимое благодеяние.

В Нагорной проповеди Христос говорит нам об этом прямо, без иносказаний:

Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. (Мф.5,43-45).

Любовь к ближнему, по слову Игнатия Брянчанинова, "есть стезя, ведущая в любовь к Богу, во врата Воскресения, во врата Царства Небесного". Итак, потщимся, братия, и подвигнем себя на творение дел милосердия к нашим ближним! И да поможет нам Господь делами стяжать дар совершенной любви, вершины всех добродетелей! Всякий любящий рождён от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь (1Ин.4,7-8). Аминь!

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

«Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» Этот вопрос прозвучал сегодня в Евангелии, которое мы слышали за Божественной Литургией. Очень часто многие задаются вопросом: «Что мне делать?» В особенности тогда, когда наступают какие-то испытания, несчастия, скорби посещают человека, когда он находится в болезни или страдает от немощей старости, задает себе такой вопрос: «Что мне делать?» Потому что в такие минуты, когда человек отчаивается в особенности и не знает, что ему делать, он сам себя вопрошает, но не всегда находит ответа, что ему делать. И когда, задумываясь над своей жизнью, человек задает себе этот вопрос, когда думает о смысле своей жизни, о конечной участи своей, о том, правильно ли он живет, верно ли он поступает, всегда задает этот вопрос: «Что мне делать?»

Но сегодняшнее Евангелие нам говорит о другом аспекте этого вопроса, потому что законник, который подошёл ко Господу спрашивал не просто «Что ему делать», а «Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?», т.е. обращает внимание не на какие-то внешние деяния, которые касаются повседневной жизни, а мысль его простирается в будущее. Он задумывается над тем, правильно ли он живёт, чтобы наследовать жизнь вечную.

Господь знал, что это законник, т.е. человек, который очень хорошо знал ветхозаветный закон, закон Моисеев, в частности, десятословие Моисеево, десять заповедей, которые, несомненно, знал, так же, как и многие другие места Священного Писания, где говорится о том, как нужно жить, чтобы наследовать жизнь вечную. Но он, очевидно, не находил там ответа для себя и поэтому, зная о том, что Господь отвечает на самые сложные вопросы, так как к нему обращалось множество людей, не только апостолы, которые постоянно окружали Господа, но и множество людей. Поэтому, естественно, законнику и нужно было подойти ко Господу и спросить его о том, что же делать, чтобы наследовать жизнь вечную. И Господь его спросил: «Законник, а что ты в законе читаешь?» И законник прямо ответил: «Возлюби Господа Бога всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею и ближнего твоего, как самого себя». Конечно, эту заповедь знал ветхозаветный законник, но, желая оправдаться, он спросил: «А кто же мой ближний?»

И вот в ответ ему на этот вопрос Господь предложил его вниманию притчу, в которой дается не только ответ на вопрос, кто его ближний, но и другой вопрос, более важный, а кому вот этот самый законник является ближним. Притча эта заключается в следующем (она всем хорошо знакома, но вспомним ещё раз о чем говорит эта притча вообще и, в частности, какое значение она имеет для нас самих): Господь говорит, что проходил один человек из Иерусалима во Иерихон. Эта дорога проходит вдоль Иордана, она является пустынной, даже в настоящее время она проходит через пустыню, где почти ничто не произростает, но там есть овраги, небольшие ручьи, часто пересохшие. И, очевидно, там укрывались разбойники, которые подстерегали свою жертву. И вот человек попал в руки разбойников, которые избили его, изранили, сняли с него одежды и оставили его окровавленным и еле живым. Этой дорогой, говорит Господь, проходил ветхозаветный священник. Прошёл, только взглянул на этого несчастного и пошёл дальше. Следом шёл левит, а левит - это служитель при жертвеннике, который помогал ветхозаветному священнику приносить жертвы. Он наклонился к этому несчастному человеку, но тоже не оказал ему помощи, не считая это нужным делом. И, наконец, проходил самарянин. Самарянин - это человек, который был презираем иудеями. И поэтому многие так и думали, что какой может быть пример от самарянина, человека, которого презирают иудеи, всегда считавшие себя правоверными, а самарян - грешниками. Но вот этот самарянин, презираемый иудеями, оказал помощь нуждающемуся. Он наклонился, омыл раны вином и помазал елеем, одел его, посадил на свой скот, привёз в гостиницу. Там прилежал, как сказано в Евангелии, и ещё заповедал заведующему гостинной позаботиться об этом человеке. «Даже, — сказал, — если издержишь больше, чем я тебе дал, — а он дал достаточные средства, для того чтобы тот потратил их и оказал нужную помощь этому человеку, — когда я буду возвращаться, то воздам тебе, за то, что ты истратил больше». И Господь, произнеся эту притчу, спросил у законника: «Кто же ближний этому человеку, который попал в руки разбойников?» Но законник, который презирял самарян не сказал, что самарянин является ближним, а просто сказал - оказавший милость попавшему в руки разбойников.

Вот как, несмотря на то, что Господь вразумил этого законника, он не прекратил своего презрительного отношения к самарянину, потому что считал его презренным, даже, несмотря на то, что Господь представил самарянина вот в таком свете, который, конечно, должен побуждать законника следовать этому примеру.

Вот эта притча, которая, конечно, говорит нам о многом. Но, прежде всего, если мы обратим внимание на самого законника, чем он интересовался, о чем беспокоился. А он беспокоился не о маловажных вещах, не о том, как ему приобрести богатство, а о том, что нужно делать, чтобы наследовать жизнь вечную. А мы задаемся таким вопросом: что нам нужно делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Конечно, мы знаем, что не только в Ветхом Завете сказано о необходимости любви к Богу, но и к ближнему, как к самому себе. А всегда ли мы исполняем эту заповедь? Законник, наверно, в какой-то мере, стремился к исполнению этой заповеди, однако же, считал себя ещё недостаточно совершенным, для того чтобы надеяться на жизнь вечную. А мы в какой степени исполняем эту заповедь о любви к Богу и любви к ближненму, как самому себе? Это вопрос, который мы должны задать себе и не только один раз, а многократно, потому что мы должны осмысливать свою жизнь и стремиться понять: для чего мы живем, как мы живем, соответствует ли наша жизнь, наши поступки, наше поведение тому, что заповедано Господом. Притча о милосердном самарянине, конечно, нам указывает пример того, как мы должны поступать.

Конечно, это притча. Здесь только один образ нуждающегося человека, который попал в руки разбойника и оказался беспомощным, не могущим даже встать. И поэтому милосердный самарянин являет пример того, как нужно нам поступать с такими людьми. В нашей очень много различных обстоятельств и случаев, когда человек нуждается не только в большом, но и в самом малом участии. Слова утешения сказать человеку, который находится в скорбных обстоятельствах - это тоже дела христианского милосердия. Где есть возможность и необходимость, там, конечно, необходимо оказывать деятельную помощь, которая проявляется вот таким же образом, как и в этой притче на примере милосердного самарянина.

Блаженный Августин говорит, о том, что есть не только дающая любовь, но и прощающая. Очень часто мы обижаемся на окружающих нас людей за то, что, любовь проявляя к нам или невнимание или, тем более, когда скажут какое-то неприятное слово в наш адрес, мы возмущаемся, мы негодуем вместо того, чтобы прощать. Ведь как Господь сказал: «Прощайте и прощены будете». Это заповедь, которую тоже необходимо выполнять. Так вот, Блаженный Августин говорит, что это тоже проявление любви прощающей. Это нужно уметь делать и стараться к тому, чтобы так поступать, хотя иногда бывает очень сложно это делать. Мы не считаем для себя возможным очень часто простить того человека, который наносит нам небольшую обиду. Обиду мы никогда не должны носить в себе, потому что она растравляет душу человека и не дает ему возможности объективно судить об окружающих людях. Если человек способен прощать, он обращает внимание на свои собственные недостатки, а не на недостатки своих ближних.

Будем же, дорогие братья и сетры, размышляя над этой притчей, прилагать её содержание к своей собственной жизни, для того, чтобы делать надлежащие выводы и побуждения к тому, чтобы осуществлять подлинное христианское милосердие, которое может проявляться самым разнообразным образом. Святитель Иоанн Златоуст так и говорит: «Многообразны дела христианского милосердия». И конечно, это всё зависит от любящего сердца. Господь сказал: «Милости хочу, а не жертвы». И поэтому сердце милующее Господь ублажает, и в заповеди блаженств, которые мы постоянно слышим во время Божественной Литургии: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут».

Аминь.

Протоиерей Василий Стойков