Отец Давид: «Никто не позволит отцу Виссариону захватить монастырь.

–Визиту депутатов абхазского парламента к предстоятелю Русской православной церкви , как ни странно, не предшествовали консультации с духовенством Священной митрополии Абхазии. Об этом нам сообщил один из клириков митрополии – иеродиакон Давид Сарсания. Сегодня он в нашей рубрике «Гость недели».

Дэмис Поландов: Что, собственно, произошло? Что значит этот визит трех парламентариев, которых пригласили, как они говорят, в Москву для общения с Патриархом? И вообще, что означает эта активизация абхазского религиозного вопроса?

Отец Давид (Сарсания): На мой взгляд, наверное, как со стороны депутатов, так и со стороны лично отца Виссариона в этом деле есть общая заинтересованность. Во-первых, для отца Виссариона (об этом говорил сегодня на пресс-конференции депутат Валерий Агрба) есть одна проблема: правительством Абхазии в 2011 году были переданы в пользование его организации, которую он называет Абхазская православная церковь или Пицундско-Сухумская епархия, около 40 объектов – религиозных памятников. Отец Виссарион, чтобы удержать при себе то, что было передано ему, – хотя фактически он не может пользоваться всем этим на сегодняшний день (это, в первую очередь, Новоафонский монастырь), – хочет перерегистрироваться. Он не хочет прекратить действие той общественной организации, которая называется Пицундско-Сухумской епархией или Абхазской православной церковью, и зарегистрировать новую, но религиозную организацию, а он хочет, в связи с тем, что именно той организации были переданы в пользование эти памятники, чтобы ее перерегистрировали как религиозную. В нашем абхазском парламенте, безусловно, существуют сторонника отца Виссариона, которые помогают ему разрешить эту проблему с точки зрения абхазского законодательства. Депутат Агрба об этом прямо сказал, он назвал это Абхазской православной церковью. Для меня лично, как для верующего человека, организация отца Виссариона не является Абхазской православной церковью, потому что в ней нет епископа, который бы имел сообщения с другими каноническими православными епископами во всей православной церковной полноте.

Дэмис Поландов: А какое отношение к этому все-таки имеет Патриарх Кирилл?

Отец Давид: Мы прекрасно понимаем, что решение вопроса о статусе православной общины в Абхазии – это межцерковная, межправославная проблема. Она не решается просто так, допустим, как захочет Святейший Патриарх Московский и всея Руси. Естественно, что он будет соотноситься по этой проблеме с Грузинской православной церковью, которую, как мы знаем, самой первой среди всех православных церквей в 1943 году признала именно Русская православная церковь в границах ГССР, и по сей день Абхазия – это каноническая территория, принадлежащая Грузинской православной церкви. Когда на межправославном уровне поднимется вопрос о том, что эта территория больше не признается таковой в связи с тем, что Абхазия не является частью Республики Грузия и абхазский православный народ не имеет желания быть в составе Грузинской православной церкви, когда эта проблема будет озвучена, когда ее будут решать представители разных православных церквей, а именно таким образом решается возникновение новой церкви или восстановление древней церкви, которая имела когда-то независимость, какую имела Абхазская церковь в древности, только тогда вопрос статуса может быть решенным.

Сейчас, на мой взгляд, существует некое джентльменское соглашение, по которому Святейший Патриарх Московский и всея Руси признает границы Грузинской православной церкви. Только лишь благодаря личному отношению к грузинскому Патриарху Илие Патриарх Кирилл эту ситуацию в Абхазии держит в таком состоянии. Клирика Грузинской православной церкви иерея Виссариона Аплия он принимает и дает ему на словах полномочия как своему представителю. Почему? Потому что отец Виссарион – единственный клирик в священном сане Грузинской православной церкви, который является на территории Абхазии по канонам церкви легитимным. Для того чтобы связь с Грузинской церковью сохранялась, Русской православной церкви необходимо, чтобы организация, возглавляемая этим священником, была зарегистрирована в Абхазии, для того чтобы впоследствии ничего не менять.

Мы ничего не услышали от депутатов относительно решения вопроса об абхазском епископе, потому что без решения вопроса о статусе православной общины Абхазии вопрос о рукоположении епископа невозможно решить. Если даже будет разработан какой-то механизм рукоположения епископа для Абхазии, как об этом на пресс-конференции упомянули депутаты, то, безусловно, это произойдет лишь после того, как будет достигнуто соглашение с Грузинской православной церковью. Если Московская Патриархия договорится с Грузинской православной церковью о том, что его (отца Виссариона) могут рукоположить в епископы, то я могу вам сказать, что ничего не изменится, потому что по-прежнему он будет оставаться клириком Грузинской церкви тогда уже во главе Абхазской церкви в сане епископа, если это будет лично отец Виссарион.

Это должны понять все. Я думаю, что в Абхазии пока не до конца это понимают. Прежде всего, Русская православная церковь должна заявить о том, что она больше не признает границы Грузинской православной церкви, в которую входит Абхазия. Когда такое заявление будет сделано, мы можем сказать, что, да, это первый шаг к тому, что Русская православная церковь открыто заявляет об этом, а, значит, она ставит эту проблему перед лицом всех православных церквей.

Я могу об этом рассуждать, потому что у меня есть богословское образование и я знаю каноны Церкви, и я не могу сказать, что такими знаниями, к сожалению, обладают депутаты нашего парламента

Дэмис Поландов: Отец Давид, сегодня, насколько я знаю, была встреча отца Дорофея с Раулем Хаджимба. Хотелось бы понять, в чем сегодня заключается позиция новых абхазских властей, собирается ли сегодня абхазский президент как-то вмешиваться в этот процесс?

Отец Давид: Мне неизвестно, о чем говорили на встрече архимандрит Дорофей и президент Хаджимба, но мне известно, что Хаджимба неоднократно заявлял о том, что он не собирается вмешиваться в церковный вопрос. Между прочим, то же самое заявлял и Анкваб во время своего президентства. Но позиция нынешнего президента такова, что он призывает все стороны абхазского духовенства сесть за стол и вести между собой диалог. Мы неоднократно встречались с отцом Виссарионом в прошлом году и с духовенством со стороны отца Виссариона, но пока еще ни о каком возможном единстве у нас речи нет, потому что со стороны отца Виссариона существует одностороннее понимание решения этой проблемы. Я думаю, что это исходит, прежде всего, из его личных интересов, меньше всего из интересов церкви и православной паствы Абхазии.

Дэмис Поландов: Не считаете ли вы, что отец Виссарион может попытаться войти в Новоафонский монастырь? Не на осадном ли положении сегодня существует Новоафонский монастырь?

Отец Давид: Никто не позволит отцу Виссариону вот так прийти и захватить монастырь, потому что наша паства – это люди, которые приезжают к нам со всей Абхазии в монастырь Святого Апостола Симона Канонита, приезжают именно потому, что они не согласны с позицией отца Виссариона и они принимают нас как своих духовных руководителей. Новоафонский монастырь для них является действительно будущим Абхазской церкви, и эти люди будут защищать монастырь, если это понадобится. Мы часто слышим заявления людей, которые живут, в том числе, в Новом Афоне, что они никогда ничего подобного не допустят. Я думаю, что и сам отец Виссарион очень хорошо это понимает.

Дэмис Поландов: Как идет подготовка к Всеправославному Собору? Может быть, вы скажете несколько слов на эту тему?

Отец Давид: Судя по тем новостям, которые мы можем читать на церковных сайтах, также освещающих этот вопрос, можно сказать, что, в принципе, пока еще единогласие между церквями в процессе подготовки и документов, и самого Собора, присутствует. Конечно, мне бы очень хотелось, чтобы проблема восстановления Абхазской церкви была поднята на этом Всеправославном Соборе, но, к сожалению, ни наша попытка в марте прошлого года вместе с президентом Анквабом обратиться к предстоятелям совещания, которое состоялось в прошлом году в Константинополе, ни последующие наши действия, пока еще не привели к тому, чтобы на официальном уровне со стороны руководства и духовенства Абхазии было бы направлено письмо в адрес этого Собора о решении восстановления независимой Абхазской церкви. Мы делали все, что необходимо, но, тем не менее, пока еще мы ничего не добились.

http://www.ekhokavkaza.mobi/a/26937546.html

Двадцать пять лет назад сибирский инспектор ГАИ Сергей Тороп понял, что он - Виссарион, новый пророк на Земле, и призвал идти за ним в глушь. Призвались интеллигенты, ради спасения души научившиеся выживать среди слепней, держать огород и строить дома. Сегодня у Виссариона десятки тысяч последователей, уверенных, что он - второе пришествие Христа. Проезд в его коммуну, закрытый для посторонних, был открыт прокуратурой в мае этого года, и самиздат «Батенька, да вы трансформер» посетил Обитель Рассвета, в народе известную как Город Солнца, и обнаружил там процветающее общество.

Обитель, загадочное место, в девяностые часто интересовавшее журналистов, находится на юге Красноярского края, в Курагинском районе. На машине от Красноярска - около семи часов пути, через бесконечные леса и сладкие степи Хакасии. В дороге читаю статьи про Виссариона, которые строго делятся на восторженные и ненавидящие. В первых - радость и благодарность за возможность познать Истину. В остальных - известный набор претензий: секта заставляет продавать квартиры и забирает деньги, все «сношаются» друг с другом, главный бросил «старую» жену и женился на «новой».

«Чистых» фактов немного: Сергей Тороп рос в непростой семье, отслужил в армии, работал слесарем, преподавателем физкультуры, инспектором милиции, а в 1990 году «духовно пробудился», стал косплеить Христа, проповедовать, писать «Последний завет». В остальном отделить правду от вымысла и догадок сложно, после «Википедии» и вовсе хочется развернуть машину: энциклопедия сообщает, что в Церкви последнего завета поощряются любовные треугольники, доносительство, в ходу тяжёлый и изнурительный физический труд, строгая вегетарианская диета, что приводит к инфекционным заболеваниям почек и повышенной кислотности мочи; заболевающие ВИЧ и раком последователи не обращаются за медицинской помощью и верят в исцеление прикосновением Виссариона.

В ночном плотном тумане, по бездорожью добираемся до деревни Черемшанки, одной из ближайших к Обители. Через третьи руки находим ночлег. У ворот нас встречает мужчина в халате: «Машину можете не закрывать, у нас не воруют».

Олег и его семья - не последователи Виссариона, они местные жители, к которым однажды приехали странные люди в белых хитонах: «Сначала их принимали в штыки. Представьте, являются в деревню тысяча человек, почти разом, и с таким напором, даже агрессией: мы триста лет проживём. Тогда было много плохой информации про секты, про „Белое братство“ украинское, вот мы и ожидали разного. Даже сход села собирали, староверы приходили, сам Виссарион выступал. Постепенно всё рассосалось более-менее. Так-то они умницы, грамотеи».

Теперь местные уверены: если бы не виссарионовцы, которых в этой и соседних деревнях уже большинство, Черемшанка была бы нежилой. «Работы всё больше, люди строятся, молодёжь не хочет уезжать, да у нас на Петропавловку только три „Крузера“», - аргументирует Олег.

Утром нам объясняют дорогу до Обители. Мы едем по Черемшанке и действительно видим большую зажиточную чистую деревню. Покупая воду в магазинчиках, уточняя направление, спрашиваем каждого местного об общине. Вперемешку с радостью от такого необычного соседства с нами делятся местными обидами: «Говорили, что им ничего не надо, а теперь выставляют кандидата в главы администрации»; «В депутатах их уже львиная доля, черпают потихоньку бюджеты»; «Есть слух, что оружие закупают: времена смутные, всякого ждать можно».

И все как один говорят про Виссариона - «непонятный, загадка».

«Едим детей»

Владимир Ведерников - первый виссарионовец, с которым мы знакомимся. Высокий красивый человек лет пятидесяти в светлой одежде и белой шапочке типа тюбетейки выходит к нам с депутатской сессии и, пока ждёт звонка из Города, рассказывает о себе. В Обители Владимир больше двадцати лет. Приехал из Кишинёва, где владел бизнесом «на уровне президента страны». Рядом с социальными успехами был страстный духовный поиск: изучал разные религии, направления и однажды пошёл за Учителем. В Обители он - один из лидеров, директор школы, устроитель церкви.

На все вопросы Владимир отвечает спокойно, запретных тем будто нет. «Да, раньше про нас писали больше, сейчас этот интерес спал. Может быть, потому, что людям надоело читать гадости. У меня до сих пор хранится статья из федеральной газеты, ещё с первых наших лет, где говорится, что мы едим детей. Лучше бы написали, чем отличается эта территория от других, как здесь живёт общество, в котором не пьют, не курят, не ругаются. Или это скучно?»

Отличается территория, конечно, людьми: семьдесят процентов виссарионовцев имеют высшее образование; Владимир говорит, что среди последователей можно набрать больше ста специальностей врачей, в деревнях есть стоматологии городского уровня, а учителей хватит, чтобы укомплектовать три школы.

«Нам важно, чтобы к нам относились не с позиции протеста. Вы только подумайте - это деревня в Сибири, а у нас есть балет. Причём на высоком уровне: наши девочки участвуют в спектаклях Красноярского театра оперы и балета, ездили с ними в Лондон. Наших ребят практически без экзаменов берут в хореографическое училище. У нас четыре танцевальных направления, есть даже фламенко, эстрадно-цирковая студия. А мастерские? Созданы кузницы, которые изготавливают дамаск, булат. Но есть и большой список направлений, которые нужно развивать. Например, изготовление стекла».

Он договаривается о пропуске для нас в Обитель и уходит работать.

Бог на КПП

От Черемшанки доезжаем до деревни Жаровск, дальше до Города Солнца ведёт прорубленная в лесу дорога - восемнадцать километров. Стёкла машины моментально облепляют оводы, слепни, комары. Это настоящая тайга. Живая, живописная, иногда открывающая вид на быструю речку.

На пятнадцатом километре дороги - шлагбаум, с КПП и сторожем, похожим на стереотипного бога: пожилым, бородатым, с добрым взглядом. Весной в прессе мелькала новость : суд постановил убрать пропускной пункт и железную цепь, которые «ограничивали права граждан», что противоречит Конституции страны. Цепь убрали, КПП остался. Ради «противопожарного режима», рассказывают листки с печатями на стенде.

«Бог» поднимает шлагбаум - нас ждали. От КПП до Обители ещё несколько километров. Проезжаем три, паркуемся в кустах, знакомимся с нашим провожатым - Алексеем. Ему лет тридцать, но, может, и пятьдесят - мы быстро понимаем, что здесь «на глаз» возраст определять нельзя. Алексей отказывается «давать интервью», только говорит, что когда-то в Город его привезла мама, а позже он принял решение остаться. Моросит дождь, и по расклеившейся дороге мы идём к Обители. Не верится, что находимся в глубокой тайге: техника, строительство, голоса. Виссарионовец в резиновых сапогах решает по рации бытовые вопросы, перезванивает кому-то раз за разом: едут ветеринары, нужно встретить.

Через пять минут к нам выходит ещё один человек. Он выглядит, как дачник с иллюстраций про Чехова: светлые одежды, плетёная сумка через плечо. На груди бейджик: «Александр, служитель». Об Александре мы узнали ещё в Черемшанке от Владимира - он художник-скульптор из Санкт-Петербурга, и его работами восхищались в Музее мадам Тюссо.

О той своей жизни Александр рассказывает с удовольствием: «Мне было около тридцати лет, я работал в Юсуповском дворце над большой композицией про Распутина. Это многолетняя работа, и она прозвучала ярко в истории Петербурга. Да, приезжали представители от знаменитого музея, восхитились нашим умением создать сильный художественный образ». Но по-настоящему упоённо Александр говорит о месте, где мы находимся: «Явление, с которым вы соприкасаетесь, имеет историю, настоящее и будущее - и не имеет аналогов. Оно играет важную роль для людей и разворачивается в Сибири уже двадцать один год - столько лет Городу. Общине - двадцать пять лет. Учитель дал нам Истину, согласно которой наша суть - в развитии духовности, проявлении любви, радости жизни, в творчестве, в жизни на природе. Земля - это детский сад, где человек учится жить и творить».

Мы подходим к деревянной арке, на которой написано: «Прими надежду всяк сюда входящий».
- Это просто арт-объект или для вас арка значит что-то большее?
- Значит. Мы были в гостевой зоне, а сейчас пересекаем черту, заходим в город, в наш дом, который является храмом. Здесь живёт Учитель, его семья, семьи служителей, здесь особая среда, другое энергоинформационное пространство. Вы это почувствуете.

Пересекаем черту. Перед нами - огромное, мало застроенное пространство. Вдали - гора, над ней виднеются купола, по сторонам - лес.

Город-сказка-мечта

Александр живёт здесь с первых лет Обители, с 1995 года. С Учителем он встретился на проповеди в Петербурге за три года до этого: «Я увлекался мировыми религиями. В разное время и Библия, и Коран, и учения арабских суфиев, и учения тибетцев лежали на моём столе - всё было интересно, шёл духовный поиск». Однажды на остановке он увидел афишу очередной религиозной встречи. Пошёл скептически настроенный, но Виссарион покорил. «Явление „Учитель“ было идеальным. Он отличался всем: внешним видом, внутренним состоянием и Словом - оно было всеобъемлющим. Он открыл Истины. Знал всё о человеке, о духовном развитии. Это был дух великой гармонии, любви, вечности».

Два года Александр нёс слово Виссариона миру: сначала в своей мастерской, затем в командировках по Белоруссии, Украине, Молдавии, Прибалтике. Рассказывает, что когда приехал, наконец, жить рядом с Учителем, здесь была сплошная тайга. И огромное небо, и бескрайняя мощь от земли. И тяжёлый резко континентальный климат, бурелом, стаи мошки, трава выше человека - «горизонта не видно». Казалось, городские люди не справятся. Но «Учитель вёл твёрдой поступью», он поставил посох и сказал: здесь будет город.
- Мы вышли из матрицы и почувствовали правду, обрели крылья. Учитель учит нас быть свободными, смелыми, самостоятельными и не бояться ошибок. Но это не стометровка, это марафон - надолго.
- На сколько?
- Я вам сейчас скажу точно, Учитель даёт срок: вечность.

Мы идём по улице Хрустальных врат - здесь все улицы называются чудесно и звучно - к главной площади. Александр объясняет, что город состоит из верхней и нижней частей. Верхняя - Небесная обитель на горе Сухой. Показывает: вон виднеются верхушки большой звонницы, Храма Истины, монастыря для юношей, и Алтаря, где живут шесть семей служителей. Мы гуляем по нижней части города - Обители Рассвета, Городу Солнца, Новому Иерусалиму. Обитель имеет радиально-кольцевую форму, где четырнадцать лучей-улиц устремлены в центр; получилось солнце, Вифлеемская звезда.

В Городе нет заборов - ни между домами, ни разделяющих, например, огород и дорогу. От этого пространство кажется широким, бескрайним. Подходим к центральной площади - кругу с пятью «вратами» и статуей ангела. Фотографией этого места часто иллюстрируют истории про общину. Скульптуру сделал московский резчик по эскизу Виссариона.

«Это наш символ, наш храм. Помню, когда его устанавливали, вокруг была тайга, и он казался очень большим», - говорит Александр.

Здесь, около ангела, каждое утро в семь часов все мужчины Города встречаются на короткой литургии, получают необходимую информацию на день - в первую очередь о работе. Летом стараются ежедневно посвящать пять часов своему хозяйству, пять часов - общим работам. Сейчас строят конюшню, кузницу, приёмную для Учителя, улучшают дороги, парковую зону. Вечером тоже проходит собрание, на котором решаются все важные семейные, служебные вопросы.

«Организаторы жизни у нас - мужчины. Если женщина опережает мужчину, она теряет свою привлекательность. Поскольку Город - храм, то все призванные мужчины здесь - служители. Они отличаются ответственностью, дисциплиной, хорошо знают Писание, готовы выполнить любую задачу».

Александр рассказывает, как устроен Город: за храмовой площадью идёт парковая зона, дальше - жилая, за ней - производство. Бежевый фронтон внизу - дом Учителя. «Сейчас, летом, Город активно строится, формируется парк. Но мы не увлекаемся украшательством: жизнь в тайге трудная. Просто стараемся реализовывать нашу программу». Согласно программе, в Городе будет двести пятьдесят зданий, рассчитанных на пятьсот человек - не больше, ведь «храм» должен быть гармоничным, а люди в нём - жить как одна семья: знать друг друга, дружить, вместе работать, отдыхать.

Спрашиваю, как будут отбирать счастливчиков.

«Обитель - это не привилегия, это повышенная ответственность. Наши последователи живут в Курагинском и Каратузском районах, и в деревнях жизнь проще. Мы не берём с людей никаких сумасшедших взносов, как пишут. Последователи приезжают, покупают участки, строятся, создают единые семьи и начинают жить, опираясь на те принципы, которые даёт Учитель. Мы взаимодействуем с ними, собираемся на общие литургии, также они платят десятину и трудятся на общих работах по графику. Если кто-то готов делать больше, подаёт заявку на жизнь в Обители. У кого-то получается, у кого-то нет. Мы никого не выгоняем, ведь Истина Учителя - это Истина Любви. Она учит нас быть скромными, смиренными».

Сейчас в Городе шестьдесят домов, в них живут шестьдесят пять семей и приглашённые мастера - триста пятьдесят человек. Семья должна сама себя кормить, и огород - большая ценность. Виссарионовцы - вегетарианцы, обязательно выращивают горох, фасоль, сою, чечевицу, чтобы компенсировать белок. Собирают в тайге кедровый орех, папоротник, черемшу. Стараются обходиться своими продуктами. В магазинах закупают крупы, соль, сахар, но с каждым годом всё меньше.

Добрая секта альпинистов

Экскурсии по своему любимому Городу Александр водит регулярно. Говорит, раньше они развивали только паломничество, теперь почувствовали необходимость в духовном туризме. Обитель он показывает с гордостью. Вот летняя сцена, детский сад, качели. Дома здесь считаются кельями служителей, и каждый строится по индивидуальному проекту, должен соответствовать как внутреннему состоянию семьи, так и общему облику Города. За этим следит архитектор по строительству из Болгарии. Ещё есть архитектор по храмовому строительству из Питера. По словам Александра, кого тут только нет: американцы, болгары, бельгийцы, итальянцы, прибалты, немцы, «обаятельный творческий человек, директор школы» кубинец Адриан Кастро.

По-прежнему в общине состоит Светлана Владимирская, певица, звезда девяностых, уход которой к Виссариону когда-то прославил Город Солнца на всю страну. «Света живёт в Петропавловке, иногда поднимается сюда с друзьями. Мы с ней в одно время приехали», - говорит Александр.

За час прогулки мы почти не встречаем людей - все на работах. Летом в деревне, как говорят, день месяц кормит, и нам не раз напоминают, что ради этой экскурсии несколько человек оторвались от дел. Напоминают по-доброму. Иногда видим работающих на огородах женщин, играющих детей. Здесь принципиально не держат собак, есть только одна поисковая: собаки шумные, и их нужно кормить мясом. В домах есть кошки, во дворах - козы и куры. А ещё много птицы из леса: куропатки, совы, орлы, глухари. Иногда в тайге видят медведя.

Познакомиться с нами выходит Виктор, молодой улыбчивый мужчина, живущий с семьёй в Городе около пяти лет. Говорит, что семья его небольшая - «всего трое детей пока». Когда-то он из Крыма, как и Алексей, приехал с родителями, принявшими истины Учителя. Жили в деревне Петропавловке, а когда вырос, решил прийти ближе. Женился, оброс хозяйством, попробовал себя в разных областях: коневодстве, строительстве, газете. «Стало интереснее общаться с миром, потому что ушёл образ „страшной секты“. Мы секта не страшная, мы добрая секта», - смеётся.

Александр предлагает спуститься к пруду, сформированному стекающими с гор ручьями. Они огибают Город справа и слева и очень важны для его гидрологии. Мы идём смотреть на карпов, фотограф запускает квадрокоптер, чтобы сделать снимки сверху. Качавшиеся недалеко мальчики бросают своё занятие и, как заворожённые, идут на звук пропеллера. «Инопланетянин, - говорит Александр. - Да, над нами такие иногда летают. Мне прислали несколько фильмов, снятых дроном, про города. Я с удовольствием посмотрел, про Питер тоже».
- Скучаете по чему-то из прошлой жизни?
- Первые годы очень не хватало культуры, искусства. Но мы были слишком увлечены своим процессом. Потом я несколько раз выезжал в Петербург, ходил запоем в театры, музеи. Но мне трудно находиться в той среде - чувство, что живёшь в микроволновке. За двадцать лет на природе у меня жабры выросли.
- Как же получается «жить дружно» единой семьёй, справляться с минусами человеческой натуры?
- Взаимоотношения - это самое сложное. Избегать ошибок помогает живой Учитель, который всегда рядом. Мы общаемся с ним по воскресеньям, после большой литургии. Колонна спускается с горы, приходит в определённое место, где происходит общая молитва и разговор. Мы разбираем важные, проблемные вопросы. Учитель даёт критическую оценку и подсказки, ориентиры. У нас очень опытный проводник, который ведёт нас к вершинам красоты, истины, гармонии. Это даёт нашей группе альпинистов возможность подняться выше, когда другие застряли. Основной принцип нашей жизни - постижение Истины.

Истины Виссариона занесены в Писания - двадцать томов. Его последователи сверяются с заповедями, укрощая свои недовольства, обиды, требования. «Мы не можем даже подумать плохо о ком-то: все люди удивительны, уникальны, прекрасны. Было сказано: возлюби врагов своих - крепко сказано, хорошо. Мы идём дальше».

Александр снова и снова рассказывает мне о жизнеустройстве Города. Главная ценность - дети, их больше ста. Сейчас стремятся реформировать школу так, чтобы мальчики и девочки учились раздельно. «Наша задача - научить их быть свободными, смелыми. Но мы не прячем их от мира. Если хотят получить образование, узнать свет - пожалуйста. Вера предполагает свободу выбора».

Спрашиваю, правда ли, что Виссарион оставил жену и женился на молодой девушке. «У него была жена, они вместе приехали. Она большой молодец, ведь это очень сложно - быть женой Пророка. Представьте, у вас был обычный муж, и вдруг он стал Учителем. Она прошла большой путь рядом с ним, но дети выросли, и она захотела уехать, пожить для себя. На тот момент для Учителя была важна гармония в семейной жизни. Рядом с мужчиной должна быть женщина, которая служит ему. По воле Бога и природы появилась девушка, она родила Учителю двоих детей, находится с ним рядом, помогает. Первая жена иногда приезжает к нам».

Наш разговор прерывают колокола. Обертона льются с большой звонницы на горе, их подхватывает звонница городская и ещё одна, на третьей вершине. Алексей и Александр на несколько минут замолкают, погружаются в себя. «Это символ нашей веры. Время молитвы и тишины. Трудно представить жизнь здесь без этих перезвонов, они проходят каждые три часа».

Молитва против «Инстаграма»

Нас приглашают на обед в один из домов. Хозяева - Николай, Марина и их сын Ваня, девятиклассник. В доме чисто, уютно, по-деревенски. Комнату украшает портрет Виссариона.

Марина сразу спрашивает, можно ли на ты. Накрывает на стол: «Кому зелёный борщ? Пожалуйста. Накладывайте жареные кабачки, луковые стрелки обжаренные, есть овсяные лепёшки, если не едите хлеб. Картошечка уже свежая, специально посаженная чуть раньше. Помидоры, огурцы, зелень - с грядки». В центре стола горит свеча, всё просто и очень красиво. Мелькает мысль сделать фотографию для «Инстаграма». Вместо этого мы «благословляем еду»: берёмся за руки, каждый молится про себя.

За столом идёт вполне мирской разговор. Мы обсуждаем острую кухню Индии и Таиланда. Хозяева рассказывают, как у них жил друг из Эстонии. Мужчины жалуются на дождь, который идёт каждый день и забирает драгоценные часы работы. Александр говорит, что до этого было слишком жарко, даже «поплыл» в мастерской слепленный им портрет садовника.

Спрашиваю хозяев про их путь. Марина и Николай приехали с Кубани уже давно - старшие дочери выросли, осели в Абакане, а Ваня родился здесь. Он серьёзный, кажется, обиженный на что-то. Марина угощает нас чаем с травами, оладушками, ставит на стол варенье и мёд. Мы благодарим: хорошо у вас. «А как же иначе, ведь живём у Христа за пазухой».

Через полчаса мы прощаемся с хозяевами, идём к машине. Александр показывает фотоальбом со своими новыми работами, советует в следующий раз приехать на несколько дней, подняться на Гору и увидеть озеро Тиберкуль: шикарное, огромное как море.

В мою картину мира только-только улёгся Город Солнца с его странностями, как Александр упоминает староверов.
- Их же здесь больше нет?
- Дальше, за Горой ещё живёт Иаков с сыновьями.

В этом году исполняется 20 лет с того момента, как бывший сотрудник ГАИ Сергей Тороп ушел в тайгу и создал новую религию. С тех пор у церкви Последнего Завета появилось несколько тысяч последователей, расселившихся в деревнях Курагинского района, а о Виссарионе - именно так назвал себя новоявленный пророк - и его последователях в Красноярском крае слышал каждый. Мы побывали в одной из таких деревень и посмотрели, как живут люди в ожидании Судного Дня.

Царство небесное на земле

В начале и середине 90-х годов в эти полузаброшенные деревеньки Курагинского района, бросая родных и близких, отрекаясь от материальных благ, приезжали десятки тысяч людей. Ехали строить «новое общество на основе духовной любви», поверив в предсказание очередного пророка, предвещавшего скорый конец света. .

Так выглядит добрая часть деревень в этой глуши

По словам религиоведов, учение Виссариона - это синкретическая религиозная мешанина из христианства, буддизма, первобытной религиозности и эзотерики. Вновь прибывшие должны следовать строгим канонам, установленным здешней Церковью. Основные требования - наивность, послушание, строгая вегетарианская диета без мяса, рыбы и молочных продуктов, готовность к беспрерывному физическому труду и размножению, а также отказ от медицинского обслуживания. Услышав такие рассказы, невольно ожидаешь увидеть мрачных мужиков, изможденных женщин, забитых ребятишек.

жители на улице деревни

Но въезжая в деревню Петропавловку, земной форпост «Царства небесного», понимаешь, что внешне все иначе. Новые деревянные домики с резными наличниками стоят вдоль пыльных улиц посреди больших приусадебных участков.

сельский магазин

Повсюду молодежь со смышлеными лицами, гордо вышагивающие по улицам бородатые мужики в высоких начищенных сапогах, женщины в цветастых платках и длинных, до самого пола, юбках. Везде чисто, аккуратно подстрижены газоны.

Улицы Петропавловки

В магазинах нет водки и мяса, лишь овощи, фрукты, да сладости. Здесь пахнет коммуной, движением за возрождение религиозной жизни, магазином лекарственных трав.

Рядом с селом вовсю идет строительство: это болгарский бизнесмен Миша (здесь все зовут друг друга по имени, фамилию узнать практически невозможно) стоит небольшую фабрику по переработке древесины.


Будущая фабрика

На ней смогут работать как последователи Виссариона, так и местные жители. Последних, правда, почти не осталось, - это большей частью старики.

Одна из прихожанок
Приверженцы новой веры все еще стремятся в этот "непроходимый медвежий угол". Особенно охотно их принимают, если они приходят с деньгами, которые, тем не менее, здесь положено презирать, ибо они от дьявола.

«Ничто людское нам не чуждо»

культурный центр

Любопытные объявления у входа в КЦ

В центре села - большой культурный центр, рядом с ним - молельный дом. На выходных в нем собираются верующие, в будни же прийти и помолиться может каждый.

На входе стройной шеренгой выстроилась обувь - внутри церкви расстелены мягкие ковры. На месте иконостаса - фотография Виссариона. Прямо на полу храма сидят женщины и поют хором. Вместе с ними - маленькая девочка. По глазам видно - она хочет убежать отсюда, поиграть на траве, покататься с горки на построенной неподалеку детской площадке.

Моления в храме

Долгими вечерами местная молодежь проводит в культурном центре: разучивают ролевые игры, изучают языки и бесконечно длинные, как Библия, откровения многословного Учителя.

Икона живого бога. Это и есть сам Виссарион.

Хотя не чужд сторонникам Виссариона и интернет: некоторые оставляют мне свои электронные адреса и предлагают подружиться с ними социальных сетях. На вопрос, зачем они променяли цивилизацию на глухомань, здесь отвечают просто: захотелось душевного покоя. А где его искать, как не в таежной деревне, под боком у Виссариона?

Я уехал сюда 17 лет назад, - рассказывает художник Игорь Мохов. - Жил в Москве и, как многие люди, искал истину и смысл жизни. Потом встретил Учителя и переехал в Петропавловку. Здесь обрел гармонию. А что Виссарион? Он "мудрый человек", стоит на одной ступени с Христом, Мухаммедом или Буддой.

Игорь Мохов

В отличие от большинства, Игорь Мохов периодически выезжает из тайги в Красноярск, а то и в Москву: продавать свои картины, устраивать выставки. - Жить ведь на что-то надо? - разводит руками художник.- Да и нечто людское нам не чуждо.
А вот Николай Петрович, бывший военный переводчик и преподаватель Академии Генштаба, за пределы Петропавловки не выезжал последние 19 лет. Сразу же опознав во мне приезжего, он начинает выспрашивать, что происходит в большом мире. Очень удивляется, что в крае сменился губернатор.

Николай Петрович
- В 2005-м я за Хлопонина голосовал, - рассказывает бывший военный. - Хороший был человек, нас от нападок защищал. По слухам, все последователи церкви «Последнего завета» поддержали Александра Хлопонина по требованию самого Виссариона.

Сам учитель Виссарион, по его собственным словам, далек от мирской суеты. Поэтому местом жительства он избрал одну из ближайших невысоких гор и руками последователей возвел там Город Солнца, назвав его «экопоселением» и «обителью Рассвета».

Горная обитель Виссариона. Фото предоставлено Игорем Моховым.

Новогоднее богослужение в Городе Солнца. Фото предоставлено Игорем Моховым

Оттуда он и правит, иногда спускаясь с горы на белоснежном «Ленд Крузере». Простому человеку в Город Солнца просто так не попасть - нужно получить разрешение от местной службы безопасности, которая весьма эффективно подменяет полицию.

Живой бог на земле

Без шансов на светлое будущее

Но преступности тут почти нет. Можно спокойно бросать машину открытой, а если потеряешь бумажник или телефон, тебе пропажу обязательно вернут. При этом в администрации Курагинского района признаются: проблем с последователями Церкви Последнего Завета предостаточно. - Многие люди не хотят получать медицинскую помощь, - рассказывает глава района Евгений Дмитриев. - Взрослый человек, и правда, может сам решать, но когда дело касается детей… Нам постоянно приходится отстаивать права несовершеннолетних. Бывают случаи, когда ребенку нужна срочная медицинская помощь, но родители противятся. Приходится уговаривать, иногда даже угрожать.

Еще одна беда Петропавловки - это отсутствие общеобразовательной школы. Детей приходится возить автобусом в другую деревню. Но отпускают своих детей в школу далеко не все: кто-то учит на дому. Уровень такого образования не высок, и шансов вырваться из «земли обетованной» у ребят практически нет.

Кого здесь волнует обязательное образование, пожарная охрана или регистрация… - возмущается лесничий Иван Байков. - У них умирают и исчезают люди, а никто об этом никуда не сообщает. Некоторые последователи церкви действительно неизлечимо больны раком или СПИДом, но к врачам они не ходят, надеясь, что Учитель исцелит их наложением рук. Однако чуда не происходит: рано или поздно в «памятной книге умерших» на сайте Церкви Последнего Завета появляется еще одна фамилия. Сейчас в этом списке 72 человека.

***
Сложно понять, какое будущее ждет жителей Петропавловки и других сел. Ведь трижды предсказанный апостолами Виссариона Конец Света все не наступает. И каждый год находятся люди, которые уезжают обратно в большой мир, поняв, что купились на «разводку» невероятного масштаба. «Но пока есть хоть один последователь, город Солнца будет стоять», - обещает «солнцеликий» Виссарион. Время покажет, был ли он прав.

На юге Красноярского края в предгорьях Саян компактно проживают около 5 тысяч последователей секты Виссариона. Два года назад здесь появился крохотный православный храм. Что может выйти из такого соседства, выяснял корреспондент «НС».

"Храм" Церкви последнего завета и здание школы в Черемшанке. Фотография с официального сайта "Церкви последнего завета"

Великий исход

Зал полон людей, стоит возбужденный гул, в доме культуры поселка Черемшанка сход граждан. Молчаливым и неподвижным остается только «Виссарион», тот самый, что провозгласил себя мессией. Он сидит на сцене на деревянном троне и с улыбкой смотрит сверху вниз на взволнованных людей. Большинство из них староверы. Здесь, в сибирской деревне, нет ни священника, ни храма, и староверы — безусловные авторитеты для односельчан в религиозных вопросах. Люди собрались, чтобы решить — пускать ли последователей самопровозглашенного мессии в свою деревню. По закону ограничить перемещение невозможно, но староверы все-таки хотят что-то предпринять. На вопросы из зала и реплики в свой адрес Виссарион не реагирует, и создается такое ощущение, что он держит этих людей за пустое место. Поднимается староста староверов, разговоры стихают. Он подходит к сцене: «Я сейчас вам задам вопрос один, по Библии, и вы должны на него ответить». И спрашивает громко и ясно, так что все слышат. Виссарион не отвечает. Тогда староверы молча встают — почти весь зал — и выходят.

«Я тогда маленькая была, но и для меня стало понятно — раз староста спросил, а Виссарион не ответил, значит, он самозванец», — качает головой Ольга Латушкина, вспоминая эту историю двадцатилетней давности.

Ольга владеет магазином рядом с православным храмом Пресвятой Богородицы в честь иконы «Целительница» и является одной из пятнадцати прихожан этой маленькой церквушки семь на восемь метров. На ее глазах в девяностых годах Черемшанку накрыло первой волной последователей Виссариона, в то время как старообрядцы массово покидали деревню.

«Их было видно, последователи шли по дорогам, летели на самолетах, ехали на поездах, катили на велосипедах, как муравьи со всего мира», — вспоминает другой очевидец. Для людей этой первой волны было характерно ощущение близкого конца света, поэтому они сжигали за собой все мосты: бросали работу, семьи, продавали квартиры и ехали в «землю обетованную» (она же ЗО или «зона»), ища спасения от надвигающегося Армагеддона. Сегодня в поселке живут около тысячи человек, из них до 800 — последователи «Церкви последнего завета». Всех, кто не в ЦПЗ, они называют «местными». Разделение на «последователей» и «местных» существует, и оно очень четкое. В местной школе, например, дети питаются раздельно: последователи получают вегетарианский обед, а «мясоеды» — обычный. Даже время у них разное -- последователи живут по "природному времени", которое на час отличается от государственного "красноярского". Местные, по крайней мере в Черемшанке, к Виссариону не переходят, за все это время обратилась только одна женщина. А вот охлаждение последователей к учению и «учителю» (так здесь называют Виссариона) постепенно происходит, особенно в последние два года, когда в селе появился священник Алексей Решетников, кстати друг детства Виссариона.

Два товарища

Лет за десять до рукоположения отец Алексей, учитель по образованию, подрабатывал на железной дороге. «Как-то ночью проезжаю один поселок. Вышел из вагона, залез на эстакаду и вижу вдалеке огоньки. Ну, думаю, уж здесь-то, в этой глуши, я точно никогда больше не окажусь», — вспоминает он. Став священником и получив назначение на приход, отец Алексей с удивлением обнаружил, что служить ему предстоит в том самом поселке. «Помню, был май месяц, шел снег с дождем. Приезжаю в эту Ирбу, там избушка — временная церковь. Настроение у меня мерзкое было — Господи, куда я попал, — вспоминает отец Алексей. — А сейчас, когда мы построили новый храм, для меня это самое важное место на земле».

Поначалу в Ирбе было несколько семей виссарионовцев, но после того, как в поселке начали регулярно служить литургию, Виссарион сказал, что место это экологически нечистое, и все его сторонники село покинули. «Я думаю, вот и хорошо. Виссарион теперь далеко, в Черемшанке, там другие батюшки пусть разбираются, а я служу себе в своем храме, ни о чем не забочусь, — смеется священник. — А в 2010 году вышел указ владыки — назначить меня в Черемшанку, на этот самый приход к моему “лепшему другу”».

В начале девяностых Алексей и будущий Виссарион, а тогда еще Сергей Тороп, милиционер, художник-самоучка и «уфолог», вращались в богемных кругах Минусинска. Затем отец Алексей на два года потерял друга из вида. Новая встреча друзей была странной. «Я смотрю на него и не узнаю — борода, хитон красный, — рассказывает батюшка. - Говорю: “Серега, что случилось?” А он мне самым серьезным тоном: “Я теперь не Сергей. Я — Виссарион!”» Отец Алексей по инерции еще продолжал шутить: «Ну, давай, я сейчас зайду, ты мне расскажешь, какой ты Виссарион Григорьевич Белинский». Но все оказалось очень серьезно.

Это экстраординарное событие, как рассказал Сергей другу, произошло в 1991 году. Надо сказать, что примерно в то же время в Минусинске появилось еще несколько «мессий», но все они впоследствии уступили багряный хитон Сергею Торопу. Однажды ночью Сергей услышал какие-то голоса, потолок над ним разверзся, с курением дыма в облаках пара к нему спустились ангелы и сказали примерно следующее: «Это ты сейчас Сергей, а в прошлой жизни ты был… Иисус Христос!»
«Я говорю: “Серега, ты же раньше говорил, что в прошлой жизни был Рембрандтом!” — “Ну, это я просто так говорил”», — вспоминает отец Алексей.

После рукоположения отец Алексей с Виссарионом больше не виделся. «Ему такие люди неинтересны, — говорит отец Алексей. — Простой сельский священник, что с меня взять. Ему надо встречаться с президентами, с губернаторами. На худой конец, можно с главой района. А с православными бесполезно».

Вкус таежных манго

У первых переселенцев-виссарионовцев чувствовался романтический порыв — за своим «учителем» они ехали в тайгу и днем строили «Город Солнца», а по вечерам пели у костра под гитару. Отец Алексей вспоминает, что на улице можно было увидеть, как двое последователей, повстречавшись, бросаются друг другу на шею. Было решено отменить деньги и построить на основе гармонии и любви новое общество, независимое от государства. Виссарион учил, что в Неваде взорвутся ядерные ракеты и климат в Сибири станет намного мягче и теплее, поэтому люди начали выращивать в теплицах фрукты — персики, виноград и манго.

«Мы-то сажали тридцать соток картошки, солили три кадки капусты, с жимолости варенья, клюквы ведро, жили все натуральным хозяйством. А тут вдруг приехали москвичи с двумя сумками и захотели в зиму пойти. Очень тяжело им, бедненьким, было», — вспоминает Ольга, которая тогда была еще маленькой девочкой. Кроме того, у последователей была особая диета, которая должна была помочь им пережить надвигающийся Апокалипсис. «Первая волна голодовала сильно, они даже детям своим молоко запрещали пить. Чтобы отучить их от молока, детям велели представлять себе, что это гной», — рассказывает Ольга Латушкина. Окрыленные взрослые с готовностью принимали агрессивную диету, чего не скажешь про детей.

Знакомая Ольги, выросшая в семье виссарионовцев, рассказывала, что вспоминает свое детство с ужасом. Ее жизнь сопровождало постоянное чувство голода. Она до сих пор помнит, как они с братом плакали, когда смотрели в окно, как папа раздает конфеты другим детям. Своим детям папа конфеты никогда не покупал. Сейчас эта девушка отошла от Виссариона и живет в Подмосковье, иногда звонит родителям. Когда она уехала и вышла замуж, ее отец воспринял это как настоящую трагедию, даже хотел застрелиться.

«Кабы не сектанты, пропала бы деревня»

Ракеты так и не взорвались, Сибирь осталась Сибирью, а виссарионовцы до сих пор выращивают в теплицах манго в ожидании «великого поворота» и постепенно налаживают свой быт. Когда главой администрации района выбрали виссарионовца, он провел в поселке телефон, протянул высоковольтную линию и поставил второй трансформатор — в домах появилось достаточно электричества. До этого трансформатор не давали десять лет. «Нельзя сказать, чтобы он везде ходил и помогал, но, по крайней мере, он не вставляет палки в колеса, — рассказывает муж Ольги Олег. — С Колей, предыдущим главой, дороги чистили только на Новый год и весной, когда все заваливало. А к этому достаточно подойти, проблему объяснить, и, если есть возможность помочь, он помогает». В девяностые, когда колхоз развалился, Черемшанка умирала. Сейчас поселок снова растет и развивается. Последователям запрещено пить и курить, а члены «единой семьи» в обязательном порядке шесть раз в неделю выходят на общественные работы. Правда, прирост населения происходит в основном за счет приезжих, а их с каждым годом все меньше. В последнюю весну в Черемшанку приехала только одна семья.

Биографии приезжающих по зову Виссариона в «зону» имеют множество сходных черт. Это в подавляющем большинстве люди 30-50 лет. Все опрошенные отмечали, что накануне приезда находились в «активном жизненном поиске». Мужчин и женщин примерно поровну. У всех жителей появились огороды, построено две школы, несколько «храмов», появились мастера и бригады, которые уезжают рубить срубы в Красноярск и Абакан, семьи получают детские пособия, а дети ходят в государственную школу. Уезжают от 60 до 80 процентов детей. Что касается оставшихся, то они уважают веру своих родителей, но в Виссариона уже не верят. У самого Виссариона детей пятеро, но и они не считают отца за пророка.

«Они такие же люди, у них такие же дети, болезни», — описывает Ольга взаимоотношения местных и последователей. Деревенские дети дружат с детьми виссарионовцев, вместе играют. «Я не могу сказать, что мы к ним негативно относимся, — говорит Ольга. — Жить мы им не мешаем, они нам — тоже». «Есть у них какой-то сдвиг в голове, и это заметно, — добавляет муж Ольги Олег. — Например, двое последователей могут обсуждать в автобусе кулинарный рецепт: “Я взял картошку, частичку Млечного Пути добавил, из созвездия Козерога взял соли”». Сам Виссарион в деревнях последователей почти не появляется, он живет на горе «Сухая» и выходит к народу по воскресеньям. На многих первая встреча с ним производит сильнейшее впечатление.

«Он не человек»

Вот как описывает встречу с Виссарионом один из его нынешних последователей, член одной из семей (28 лет): «Я начал слушать встречи Учителя и сразу почувствовал слияние. Он говорит — и я так говорю. Понимание такое же у меня. Вопрос задают, он отвечает, и я понимаю, что я бы так же ответил. Ты не представляешь, как Учитель может разворачивать вопросы. С простого маленького вопросика может задеть полностью такую прямо обширную площадь. Явно видно, что он не человек».

А вот как говорила депутат Европарламента Мария Карпинская, перешедшая в общину и объявленная «Марией Магдалиной»: «Это сказка, автор сказки — Виссарион, а мы в ней играем какие-то роли. Как она закончится, я не знаю, но, наверное, очень счастливо». После выхода из общины «Мария» посмотрела на себя другими глазами: «Первые два года я находилась в состоянии, которое я называю очарование и чары. Состояние, когда ты не слышишь других людей. Это измененная форма сознания. Я смотрю на фотографии и себя не узнаю. Такой блеск в глазах. Осознавая себя сейчас, я понимаю, что была выведена Виссарионом и его группой в другое сознание, так скажем. Я видела только Учителя». Сейчас Мария Карпинская через свой сайт в интернете передает землянам «откровения богини Лилит» в стихах, которые ей «приходят их космоса». Очевидно, что полностью освободиться от воздействия «космических владык» у нее так и не получилось.

Антиподы

Когда отец Алексей первый раз приехал в Черемшанку, строить храм, у него опустились руки. «Смотрю, бревна валяются, гниют, фундамент лопнул в двух местах. Сижу на этом фундаменте, среди этих бревен и думаю: как же дальше-то?» Но постепенно вместе с местными отец Алексей начал служить молебны, читать акафисты, у храма появился благотворитель — женщина, которой чудом удалось выйти из секты.

Антонина (по ее просьбе мы называем ее другим именем) попала в «Церковь последнего завета» с первой волной. Сначала вместе со всеми строила «землю обетованную», но постепенно разочаровалась. А вскоре заболела и окончательно отделилась. Начала ходить в церковь, и с ней произошло чудо — она выздоровела. Теперь Антонина — основной ктитор церкви в Черемшанке.

Всего прихожан в храме — человек десять-пятнадцать, среди них двое выходцев из ЦПЗ. Иногда захаживают и действующие виссарионовцы. Отец Алексей относится к ним спокойно: «Приходит ко мне один их “священник”, Диан, болгарин, мы с ним вполне добродушно общаемся. Попросил недавно у меня два тома Паисия Святогорца, я дал — пусть читает. Я вполне допускаю, что мы могли бы с ним, например, вместе пить чай, если бы так сложились обстоятельства. Но внутренняя духовная составляющая у нашей жизни абсолютно противоположна, и это чувствуется. Я, например, никогда бы не смог присутствовать на его "службе". И дело даже не в каноническом запрете, а в том, что они поклоняются антихристу. Мечта Виссариона — власть над всем миром. Он бы хотел быть правителем всей земли. Но пока не получается, он управляет зоной».

Служит отец Алексей два раза в месяц на протяжении последних двух лет.

Примерно с этого времени в ЦПЗ начались нестроения. «Видимо, благодать Божия стала посылаться», — говорит священник. Среди сектантов некоторые считают, что сам Виссарион исчерпал свою миссию и уже не соответствует званию Христа, нужен новый лидер. Единства в идеологии, как раньше, уже нет. Внутри ЦПЗ появилось новое направление, которое последователи называют "Свет", со своим лидером. Сторонники "Света" призывают поклоняться напрямую люциферу (отсюда и самоназвание). Поклонение сатане основано на словах самого Виссариона о том, что Православие якобы неправильно понимает сущность люцифера, а на самом деле он совсем не злой и вообще, живет в другой части галактики. «Если каждое воскресенье будет служиться литургия, думаю, разрушение секты пойдет гораздо быстрее», — надеется отец Алексей. Недавно на постоянное служение в храме рукоположен священник. Но так как жилья для священника при храме построить пока не удалось, нет и приходской машины, а в адрес самого священника начали поступать анонимные угрозы, его назначили на другой приход. Последние новости от отца Алексея такие -- последователи готовятся к концу света 21 декабря, покупают оружие и продукты питания.

Во что верят последователи "Виссариона-Христа"?
Идеология движения виссарионовцев основана на утопическом стремлении создать «новое человечество», свободное от насилия, войн и агрессии, живущее в гармонии с окружающей средой, что достигается за счет накопления "позитивной энергии" и избавления от "негативной". Учение Виссариона, как и все новейшие религиозные течения, глубоко синкретично, основано на оккультизме, и сочетает веру в карму и реинкарнацию, инопланетные цивилизации и в живую "землю-матушку". При этом внешне учение активно маскируется под христианство, имеет своего «Христа», «церковь», «священников», «таинства» и активно использует псевдохристианские термины и славянизмы. Учение Виссариона декларирует себя как единую веру, которая соединяет в себе остальные религии. Согласно этому учению Православие — утратившая актуальность часть общей истины. При этом в самом учении Виссариона Христос -- не Бог. И даже Сам Бог тоже не является Богом, а лишь некоей, сотворенной "абсолютом" сущностью.

Как помочь храму?

Официальный сайт храмов в Черемшанке и Ирбе

Благовещенский собор – кафедральный для той части Абхазской церкви, которой управляет Виссарион Аплиа. Фото Марчина Консека

В Абхазии епископа нет уже более 20 лет. Нынешний председатель Церковного cовета Абхазской православной церкви священник Виссарион Аплиа не может им стать - он не монах. Да и рукополагать некому. Де-юре это Пицундская и Сухумо-Абхазская епархия под юрисдикцией Грузинского патриархата, а де-факто верующие Абхазии окормляются Русской православной церковью. Журналист Александр ЛУЧАНИНОВ попросил Виссариона АПЛИА помочь разобраться в церковной жизни республики.

– Отец Виссарион, какое вероисповедание у абхазов: христиане, иудеи, магометане, язычники?

– Православные христиане. Абхазский народ назывался христолюбивыми абазгами.

– А когда Евангелие переведено на абхазский?

– Давным-давно, но восстановлено сравнительно недавно. После 300 лет господства Порты именно Россия совершает подвиг – приносит слово Божье абхазам на их языке. Евангелие переведено в 1807 году. Последняя редакция – в 1912 году. Сейчас в Абхазии около 300 храмов, из них почти 40 действующих. Остальные разрушены. В некоторых алтари сохранились. Все, что связано с восстановлением, – это опять Россия. Батюшка-царь издал указ о восстановлении православия на Кавказе, и появился Новоафонский монастырь, абхазское училище. Вся абхазская интеллигенция начиная с XIX века – оттуда, все священники абхазские оканчивали это училище. Советская власть старалась уничтожить христианскую веру. Почти все храмы были закрыты. Кафедральный собор Александра Невского в Сухуме взорван. Нынешний кафедральный Благовещенский собор был греческим, его построила греческая община на свои деньги в начале XX века, но даже его закрыли. Единственный действующий храм – Лыхненский. Он был и при османах, и при большевиках. В этом храме в течение 40 лет настоятелем был протоиерей Петр Самсонов. Он совершил воистину равноапостольский подвиг – сохранил Абхазскую православную церковь. В советские времена грузины запрещали нам говорить на абхазском языке. И когда я школьником начал ходить в храм, отец Петр благословил меня учить абхазскую грамоту по священным книгам на абхазском языке. А я не мог читать, потому что там был другой алфавит. И я, естественно, с букваря начал. Люди удивлялись. Я числился в разбойниках – и вдруг интересуюсь церковными делами.

– Так вы Кудияр из знаменитой легенды о раскаявшемся разбойнике?

– Я бы так не сказал. Я, слава Богу, никого не убил. Жил вольно. Не подчинялся никому. Мне не нравилась сама система. В почете был тот, кто предавал своего друга-одноклассника. Вот это мне и не нравилось. Я с этим как мог, так и боролся. Начал ходить в храм. Мне там было хорошо. И, слава Богу, на моем пути оказался отец Петр. Первый раз я зашел в Лыхненский храм в первом классе. Я там упал в обморок от великолепия.

– А как вы стали священником?

– Так получилось, что Грузинский патриарх Илия II приехал в Абхазию. Отношение грузин к абхазам было не очень хорошее. Батюшка Петр раньше ходил к патриарху и говорил обо мне. Но сказали, что я разбойник. Короче говоря, не благословляли. И вот перед приездом Илии что-то там случилось, и они согласились меня рукоположить. Это был 1989 год. А я был даже не венчаный. На неделе повенчался, а в воскресенье был рукоположен в диакона, а через год, в 1990 году – в священники тогдашним главой Сухумо-Абхазской епархии митрополитом Давидом (Чкадуа). И стал служить в Сухумском кафедральном соборе.

– Как появилась Абхазская церковь?

– Я знал, что необходим священник – абхаз. Первый, кого я готовил, был Игнатий (Киут) – учитель в Пицунде. Преподавал английский и абхазский языки. Мне друзья говорят, что в Пицунде есть такой верующий человек Назар. Надо с ним поговорить. Друзья мои его присылают. Смотрю, стоит такой высокий орел. Отец Пётр как раз вышел, и здесь мы выясняем, что тот не крещеный. Отец Петр говорит, что надо его крестить. А он: «У меня нет крестного отца». Петр показывает на меня: «Вот стоит твой крестный отец». Так я стал его крестным. После этого отец Игнатий окончил семинарию в Сергиевом Посаде, но еще не был рукоположен. Встал этот вопрос. Грузинский патриархат возмущался, но Московский патриарх Алексий II в 1995 году в Краснодаре согласился и благословил рукополагать абхазских священников в Майкопе. Адыги этнически очень близки абхазам. Отец Игнатий был первым, и за ним еще трое – нынешние раскольники.

Однажды глава Сухумо-Абхазской епархии Грузинской православной церкви митрополит Давид (Чкадуа) мне говорит: «Почему я не патриарх абхазский?» Владыка Давид мог провозгласить себя патриархом. А я тогда был настоятелем храма Симона Кананита в Новом Афоне и вроде «зама» у владыки. «Можно я скажу Владиславу (Ардзинбе – председателю Верховного совета Абхазской ССР. – «НГР»)?» – «Говори». Я иду. Сергей Шамба (бывший премьер-министр) может засвидетельствовать. Иду и говорю: вот так и так. Владислав был умный. Он понял. Если бы такое произошло, может, не было бы и войны. Владислав дал добро. Я возвращаюсь и говорю: «Владыка, объявляйте!» Он был председателем отдела внешних сношений Грузинской церкви. Если бы он заявил, не было бы войны. Он поехал в Тбилиси, но ничего не получилось. Потом по всем вопросам церкви Владислав всегда ко мне обращался. Я приносил ему церковные книги. Много говорили. Понял, что речь идет о независимости от Грузии, и я это поддержал.

– Но это независимость светская, а церковная?

– На Всероссийском Поместном соборе 1917–1918 годов патриарх Тихон принял вполне конкретное решение о введении Абхазской церкви в состав Московского патриархата, руководствуясь при этом непризнанием правомочности притязаний Грузинского католикоса на Абхазию и Осетию. Можно смело сказать, что это мудрое решение святителя Тихона, не допущенное к воплощению в жизнь советской властью во главе с грузином Сталиным, сегодня может и должно стать ответом на абхазский церковный вопрос. И мы верим, что преемники патриарха Тихона, несомненно, знающие о независимом прошлом Абхазской церкви от Грузинской, со вниманием отнесутся к заветам великого святителя и все же решат наш церковный вопрос с равноапостольной решительностью. Что в конце концов и положит конец всем расколам и брожениям в многострадальной православной абхазской церковной среде.

После отделения Грузинской церкви от Русской в 1943 году в Абхазии была образована Сухумо-Абхазская епархия ГПЦ (знаменательно, что в течение 11 лет ее правящим архиереем был нынешний патриарх Грузии Илия II). Но после начала войны в 1992 году стало понятно, что вместе мы уже жить не сможем.

– Сколько было священников в 1991 году?

– Человек 10.

– И потом из них 8 уехало?

– Да. Остались только отец Петр и я. Уехал и митрополит Давид (Чкадуа). Начало войны застало меня в Сухуме. В один из самых первых ее дней, во время службы, кафедральный собор был обстрелян. Вернулся домой в Гудауту и стал настоятелем Гудаутской церкви. Тогда встал вопрос, кому здесь быть управляющим, главным священником. Мы хотели отца Петра. Поехали к нему с делегацией. Он ответил так: «Я капитан этого корабля». Обращается ко мне: «Ты где служил? В Сухуме? Вот иди служи и управляй». «Да я многого не знаю». «А вот что не будешь знать, приходи, и мы вместе потихонечку решим».

Народ пришел к вере на войне. Меня прославили солдаты, которые нуждались в священнике. Я, естественно, был в окопах, сидел с ними у костров. Во время обстрела я не уходил. Мне было стыдно убегать. Как побегу? Какой пример покажу детям своим? И это оказалось очень необходимо.

– Я не помню, кроме вас, ни одного священника на фронте.

– А их просто не было.

– На фронте мне многие говорили, что у вас под рясой автомат. Я вас об этом не спрашивал, справедливо полагая, что на войне это естественно.

– Не было такого. Это легенда. У меня был крест. По-абхазски абджар – оружие, притом что аб – отец, а аджар – крест. Вот крест и был моим оружием. Это самое великое оружие. Еще святому Константину Великому явился он с глаголом «Сим победиши». Я и говорил всем, что у меня оружие, имея в виду крест, а люди думали, что я про автомат.

– Армяне тоже к вам обращались?

– Да. Они все крещеные по православному чину в Абхазской церкви. Я лично многих крестил. Это уже после войны они стали разбираться в вере. Сейчас национальный фактор играет большую роль. Эчмиадзин заволновался. Католикос мне написал: это мои, а я ответил: если это твои – забирай их в Ереван. А я их крестил по православному обряду. И они мои. Я пастырь. Они мое стадо. Как я могу их отдать в чужое стадо, не православное?

– Великим постом 2011 года в Абхазской церкви произошел раскол. Два иеромонаха из Новоафонского Симоно-Кананитского монастыря, клирики Русской православной церкви Андрей (Ампар) и Дорофей (Дбар) объявили о создании Священной митрополии Абхазии, которая не подчиняется Абхазской церкви и уходит под юрисдикцию Константинопольского патриархата. А заодно и то, что патриарх Московский и всея Руси им не указ. Абхазский раскол – он не церковный, а политический. Не так ли?

– После войны в Московскую духовную семинарию были приняты Дмитрий Дбар и Адриан Ампар. К 2001 году уже были рукоположены в священный сан иеромонахи Игнатий (Киут), Сергий (Джопуа), Андрей (Ампар), Василиск (Лейба), Дорофей (Дбар), Иоанн (Свинухов). Все они, будучи клириками Русской православной церкви, были отпущены в Абхазию помогать становлению православия в нашей стране.

В сентябре 2001 года вышеперечисленными священниками был созван и учрежден Епархиальный совет, председателем которого я и был избран. Также был принят устав Сухумо-Абхазской епархии и взят курс на окормление Абхазии Русской православной церковью. Приснопамятный святейший патриарх Алексий с пониманием и пастырской заботой воспринял ситуацию в Абхазии и всегда помогал в решении наших церковных вопросов. Начались реставрационные работы в Новоафонском монастыре. Купола привезли с Урала и покрыли золотом.

Потихоньку церковная жизнь налаживалась. Правительство передало нам все храмы и монастыри. Мы уже владели собственностью на законных основаниях. Но главная проблема – отсутствие епископа. Только он может рукополагать священников. Для того чтобы Абхазская церковь развивалась, ей необходимо новое священство. Но вопрос назначения епископа может быть решен только по каноническим правилам.

– Что стало началом раскола?

– Чтобы вдохнуть жизнь в Новоафонский монастырь, я молитвенно обратился к игумену Ефрему (Виноградову), много лет служащему в Адлерском районе и знакомому не понаслышке с абхазской действительностью, с просьбой оказать помощь в управлении монастырем. Отец Ефрем, имеющий богатый опыт монашеской жизни и управления монашеским общежитием, имея при этом и абхазское происхождение, уступил моей просьбе. Собравшийся по данному вопросу Церковный совет, на котором в качестве полноправного члена присутствовал и иеромонах Андрей, единогласным голосованием (включая голос отца Андрея) утвердил кандидатуру Ефрема и назначил его настоятелем монастыря (при этом сам Андрей (Ампар) сохранял прежнюю должность эконома монастыря и, следовательно, все свои полномочия). Когда отец Ефрем в качестве только что утвержденного настоятеля прибыл в обитель и провел там всего несколько дней, в Новом Афоне произошло искусственно спровоцированное волнение и были призваны экстремистски настроенные молодые люди, почти сразу же заставившие отца Ефрема покинуть обитель. После был митинг, на котором прозвучали лозунги о недоверии сегодняшнему церковному руководству, были провозглашены и воззвания к проведению Церковно-народного собрания. Очевидно, что уже тогда руководил всеми этими событиями пребывающий в Греции отец Дорофей.

Знаменательно то, что произошло это 1 апреля 2011 года, а приехал отец Дорофей только 4 мая. Задержка была обусловлена тем, что 24 апреля отец Дорофей в Греции незаконно, без разрешения Русской церкви, клириком которой он является, был возведен в сан архимандрита. Вернувшись в Абхазию, иеромонах Дорофей сразу же стал бравировать и спекулировать сановным «достижением» как прямым восхождением к столь вожделенному ему епископству.

– Что это за Народно-церковное собрание?

– Собрание атеистов, туристов и авантюристов. Наш «недоархиерей» с энтузиазмом юного пионера и одновременно с расчетливостью розово-оранжевого революционера бросился всячески рекламировать себя и свою идею «церковного майдана» в СМИ, а главное – в организациях, где собираются люди, весьма далекие от Церкви, но при этом кровно заинтересованные в проведении оппозиционных митингов, собраний, демонстраций и т.п.

Вопреки увещеванию со стороны епархиального собрания Абхазской православной церкви и предупреждениям из Московского патриархата 15 мая 2011 года в монастыре было проведено нарочитое собрание. На нем открытым голосованием (число голосовавших колебалось от 1,5 до 2 тысяч, при этом только 750 человек оказались крещенными в Православной церкви) была провозглашена Священная митрополия Анакопии и Нового Афона – автокефальная Церковь Абхазии во главе с«митрополитом» Дорофеем. Иеромонахи Дорофей и Андрей вызывались к епископу Майкопскому Тихону (Лобковскому) и даже на встречу со святейшим патриархом, но эти увещевания были ими проигнорированы. И тогда священноначалие Русской православной церкви было вынуждено запретить Дорофея и Андрея в служении. Произошедшее в Новом Афоне собрание было определено как не соответствующее каноническим нормам. Отец Дорофей в ответ заявил: «Меня остановят либо тюрьма, либо физическое устранение».

– А в чем такая популярность ваших оппонентов?

– Раскольники сыграли на лозунге противостояния с Россией, который достаточно популярен в Абхазии. Они говорят, что русские не дают нам епископа. Эти монахи заинтересовались бизнесом вокруг монастыря, нарушив обет нестяжания. И говорят: «Отец Виссарион все это отдал русским, а мы забрали обратно, и теперь все будет у абхазов». Основная масса народа никогда не была против России. Только кучка отщепенцев. Но народ подпадает под их влияние. Абхазы не хотят быть под варварами – Европой, но отщепенцы их туда толкают. А наша многострадальная Абхазия страдает не от турок и олигархов, а от этих отщепенцев.

Во время блокады иностранные агенты делали свое дело – настраивали народ против России. (Блокада Абхазии была установлена Ельциным по просьбе Шеварднадзе и продолжалась до 1999 года. В это время мужчины в возрасте от 16 до 60 лет не могли переходить границу по реке Псоу в Адлер и все поставки продовольствия и торговля были запрещены. – А.Л.).

– Дорофей порвал письмо патриарха, говорят?

– Рвал в Илоре. Он и нас не признает. Говорит: Виссарион лег под Россию и отдал Новый Афон русским. А вот мы все вернем. Это политическая технология. Я говорю народу: они предатели! Это их грех гордыни. А власть захотела иметь свое влияние на Церковь. И при Ардзинбе были попытки ее политизировать. При сложных ситуациях Владислав говорил – на усмотрение отца Виссариона. При Багапше (второй президент Абхазии. – «НГР»), когда стали обливать грязью Ардзинбу, я был категорически против. И все началось с этого. Багапш, будучи честным человеком, потом понял, что я правильно сделал, что его не поддержал. Многие и сегодня это не понимают. Владислава нельзя грязью поливать. С него все слетает, потому что он не заслужил этого. Если бы Багапш не заболел и не умер, не было бы раскола. Не дал бы. Он никогда плохо не говорил о Владиславе. Сам Сергей никогда. И всегда отвечал, что батюшка был прав. А народ мы потихонечку просветим.

– Что ждет Абхазскую церковь?

– Раскольники запрещены к служению, им была поставлена задача меня убрать. Якобы Виссарион, который продался русским, душит Абхазскую церковь, а народ в это поверил. Раскольники лжесвидетельствуют. Все СМИ их поддерживают. Дорофей и Андрей пошли под власть. Мы попытаемся объяснить обществу, а власть пусть призадумается. Это пагуба. Погибает наш народ. Как можно повесить флаг другого государства, которое тебя не признает (Турция. – А.Л.)? Мы как будто воевали с Россией. Союзник в нашей борьбе с врагами – Россия.