Преподобный амвросий оптинский. Преподобный Амвросий Оптинский: биография, молитва и интересные факты

В истории нашей страны, как и в мировой истории, есть святые, являющиеся как бы «верстовыми столбами» на пути к Всевышнему. Одним из таких праведников был преподобный Амвросий Оптинский, память которого отмечается 23 октября.

Будущий великий оптинский старец иеросхимонах Амвросий родился 4 декабря 1812 года в селе Большая Липовица Тамбовской губернии в многодетной семье пономаря Михаила Федоровича Гренкова и его жены Марфы Николаевны. В 12 лет Сашу (так его звали) отдали в первый класс Тамбовского духовного училища, по окончании которого в 1830 году он поступил в Тамбовскую духовную семинарию. Через шесть лет учеба была успешно окончена, но Александр не стал поступать в духовную академию. Не стал он и священником. Некоторое время он был домашним учителем в одной помещичьей семье, а затем преподавателем Липецкого духовного училища.

В 27-летнем возрасте, мучаясь укорами совести о невыполненном им обете, данном Богу в последнем классе семинарии — постричься в монахи, если выздоровеет от тяжелой болезни, — Александр Михайлович тайно, даже не спросив разрешения епархиального начальства, бежит в Оптину Пустынь, бывшую тогда «огненным столпом во мраке окружающей ночи, который привлекал к себе всех мало-мальских ищущих света».

По преданию, эту обитель, находившуюся в трех верстах от города Козельска, и окруженную с трех сторон непроходимыми девственными лесами, а с четвертой — речкой Жиздрой, основал раскаявшийся разбойник по имени Опта, сподвижник атамана Кудеяра. В основу жизни обители было положено неукоснительное соблюдение трех правил: строгая иноческая жизнь, сохранение нищеты и стремление всегда и во всем проводить правду, при полном отсутствии какого-либо лицеприятия. Насельники были великими подвижниками и молитвенниками за православную Русь. Александр Михайлович застал при жизни, можно сказать, самый цвет ее монашества, таких столпов, как игумен Моисей, старцы Лев и Макарий.

В апреле 1840 года, практически через год после прибытия, Александр Михайлович Гренков принял монашество. Он активно включился в будничную жизнь обители: варил дрожжи, пек булки, целый год был помощником повара. Через два года он был пострижен в мантию и наречен Амвросием. Через пять лет жизни в Оптиной Пустыни, в 1845 году, 33-летний Амвросий стал уже иеромонахом.

Здоровье его в эти годы сильно пошатнулось, и в 1846 году он был вынужден выйти за штат, будучи неспособным к выполнению послушаний, и стал числиться на иждивении обители. Вскоре состояние его здоровья стало угрожающим, ждали конца, и по древнерусскому обычаю отец Амвросий был пострижен в схиму. Но неисповедимы пути Господни: через два года неожиданно для многих больной стал поправляться. Как говорил впоследствии он сам: «В монастыре болеющие скоро не умирают, пока болезнь не принесет им настоящую пользу».

Не только телесными немощами воспитывал Господь в эти годы дух будущего великого старца. Особенно важным для него было общение со старцами Львом и Макарием, которые, провидя в Амвросии избранный сосуд Божий, говорили про него не иначе как: «Амвросий будет великий человек». Прислушиваясь к мудрым наставлениям старца Льва, он в то же время очень привязался к старцу Макарию, часто беседовал с ним, открывая ему свою душу и получая важные для себя советы, помогал ему в деле издания духовных книг. Молодой подвижник, наконец, нашел то, чего давно жаждала его душа. Он писал друзьям о духовном счастье, которое открылось для него в Оптиной Пустыни.

«Как на вершине горы сходятся все пути, ведущие туда, так и в Оптиной — этой духовной вершине — сошлись и высший духовный подвиг внутреннего делания, и служение миру во всей полноте, как его духовных, так и житейских нужд». К старцам в Оптину шли за утешением, исцелением, за советом… К ним шли те, кто запутался в своих житейских обстоятельствах или в философских исканиях, туда стремился тот, кто жаждал высшей правды, в этом «источнике живой воды» всякий утолял свою жажду. Выдающиеся мыслители эпохи, философы, писатели не раз и не два были там: Гоголь, Алексей и Лев Толстые, Достоевский, Владимир Соловьев, Леонтьев… — всех не перечесть. Ведь для русского человека старец — это человек, посланный Самим Богом. По словам Ф. М. Достоевского, «для души русского человека, измученной трудом и горем, а главное, всегдашней несправедливостью и всегдашним грехом, как своим, так и мировым, нет сильнее потребности и утешения, как обрести святыню или святого, пасть перед ним и поклониться ему. Если у нас грех, неправда и искушение, то все равно, есть на земле там-то, где-то святой и высший — у него, зато, правда. Значит, не умирает она на земле, а стало быть, когда-нибудь и к нам придет и воцарится по всей земле, как обещано».

Именно Амвросию Божиим Промыслом полагалось стать одним из звеньев в ряду 14 оптинских старцев: после смерти старца Макария он стал на его место и в течение 30 лет окормлял страждущие души.

Старец Амвросий появился в Оптиной Пустыни и приковал к себе внимание исключительно интеллигентных кругов в тот момент, когда эта интеллигенция была охвачена западной философской мыслью. Бывший ранее сам душой общества, любивший все светское (он хорошо пел и танцевал), для которого «монастырь был синонимом могилы», он лучше чем кто-либо другой понимал духовные искания интеллигенции и самой своей жизнью свидетельствовал, что избранный им путь есть идеал того счастья, к которому должны все стремиться.

Недаром сказано: «Сила Божия в немощи совершается». Несмотря на свои телесные страдания, приковывавшие его почти всегда к постели, старец Амвросий, к тому времени уже обладавший целым рядом духовных даров — прозрения, исцеления, дара духовного назидания и прочее — принимал ежедневно толпы людей и отвечал на десятки писем. Такой гигантский труд не мог быть осуществим никакими человеческими силами, здесь явно присутствовала животворящая Божественная благодать.

Среди духовных благодатных дарований старца Амвросия, привлекавших к нему многие тысячи людей, следует в первую очередь упомянуть о прозорливости: он глубоко проникал в душу своего собеседника и читал в ней как в раскрытой книге, не нуждаясь в его признаниях. А благотворительность была просто его потребностью: старец Амвросий щедро раздавал милостыню и самолично заботился о вдовах, сиротах, больных и страждущих.

В последние годы жизни старца в 12 верстах от Оптиной Пустыни, в деревне Шамордино, по его благословению была устроена женская Казанская Пустынь. Строй обители, ее порядки — все установил сам старец Амвросий, многих сестер обители он собственноручно постригал в иночество. К 90-м годам XIX века число инокинь в ней достигало тысячи. Здесь же были детский приют, школа, богадельня и больница.

Именно в Шамордино суждено было старцу Амвросию встретить час своей кончины — в октябре 1891 года, на 79-м году жизни.

Поучения и афоризмы старца Амвросия:

Мы должны жить так, как колесо вертится - чуть одной точкой касаться земли, а остальным стремиться вверх.
Отчего человек бывает плох? Оттого, что забывает, что над ним Бог!
Если делаешь добро, то должно его делать только лишь для Бога, почему на неблагодарность людей не должно обращать никакого внимания.
Правда груба, да Богу люба.
От ласки у людей бывают совсем иные глазки.
Жить - не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем - мое почтение.
Кто нас корит, тот нам дарит. А кто хвалит, тот у нас крадет.
Нужно жить нелицемерно, и вести себя примерно, тогда наше дело будет верно, а иначе выйдет скверно.
Лицемерие хуже неверия.
Не смиряешься, оттого и не имеешь покоя.
Самолюбие наше - корень всему злу.

Покоится рака с мощами святого, который стал великим духовником России XIX века. Он не имел сана епископа или архимандрита и не был даже игуменом. Преподобный Амвросий Оптинский - обычный иеромонах. Будучи смертельно больным, он поднялся на высшую ступень священного монашества. Духовник стал иеросхимонахом. Так в этом чине он и отошел к Господу. Сегодня, как и много лет назад, люди просят его о заступничестве и молитвенной помощи. Возле его святых мощей больные исцеляются от неизлечимых недугов.

Преподобный Амвросий Оптинский: житие

Святого Амвросия в миру звали Александром Гренковым. Родился он 23 ноября 1812 года в Тамбовской губернии, в селе Большая Липовица. Его дед был священником, отец - Гренков Михаил Федорович - служил при храме пономарем. Мать звали Марфой Николаевной. Она занималась воспитанием своих восьмерых детей. Кстати, сын Александр у нее был шестым. Отец мальчика очень рано умер. Дети жили в семье деда.

В двенадцать лет Александра, названного в честь Александра Невского, отдали в Тамбовское духовное училище. По окончании в 1830 году его, как лучшего выпускника, отправили в Тамбовскую духовную семинарию. Там он сильно заболел и дал обет: если Господь пошлет ему исцеление, то он пострижется в монахи. Но, получив желаемое и окончив в 1836 году семинарию, он не торопился с монашеством. Сначала Александр стал домашним учителем детей зажиточного купца. Потом занялся преподаванием греческого языка в Липецком духовном училище.

Тяга к монашеству

Но коварная болезнь вторично дала о себе знать. Со своим хорошим товарищем Павлом Покровским он посетил Троице-Сергиеву лавру и затворника старца Иллариона из деревни Троекурово. Он и посоветовал ему идти в Оптину пустынь, потому что он был там нужен. Осенью 1839 году Александр тайно уходит в указанную святым старцем обитель. По благословению преподобного Оптинского старца, отца Льва, он стал жить в гостинице и заниматься переводами трудов «Грешных спасение» греческого монаха Агапита Ланда. Зимой 1840 года он переходит жить в обитель. А весной, после урегулирования конфликта насчет тайного исчезновения из Липецкого училища, его принимают послушником. Сначала он служил келейником, а затем и чтецом у старца Льва. Потом работал на хлебне. Далее его перевели на кухню помощником.

Еще когда старец Лев был жив, в 1841 году он проходил послушание и у старца отца Макария. Именно по его воле летом сначала его постригли в рясофор, а осенью 1842-го он облачился в мантию с именем в честь святого Амвросия Медиоланского. Еще через год он получил сан иеродиакона, а в начале зимы 1845 года его рукоположили в сан иеромонаха в Калуге. Во время этой поездки он сильно простудился, что дало осложнение на внутренние органы. Поэтому служить он уже больше не мог.

Помощник старца

В конце лета 1846 года иеромонаха назначили помощником в духовничестве старца Макария. Но слабое здоровье в один момент стало угрожающим фактором для жизни святого Амвросия. Именно в это время он принимает великую схиму, не изменяя своего имени. Его выводят за штат. И он живет на иждивении монастыря. Постепенно здоровье немного улучшилось. После того как отошел к Господу Макарий, отец Амвросий принимает на себя труд старчества. Преподобный постоянно страдал от какого-нибудь недуга: то у него гастрит обострялся, то начиналась рвота, то нервная болезнь, то простуда с ознобом или лихорадкой. В 1862 году он получил вывих руки. Лечение еще сильнее подорвало его здоровье. Он перестал ходить в храм на богослужения, а потом и вовсе не мог выходить из своей кельи.

Болезни

В 1868 году ко всем болячкам добавляется и геморроидальное кровотечение. Тогда игумен монастыря Исаакий просит привести из села чудотворную В келье старца отслужили молебен с акафистом Богородице, после чего отцу Амвросию значительно полегчало. Однако болезнь не исчезла насовсем. Она периодически рецедивировала вплоть до самой кончины.

Наградой старца Амвросия стал золотой наперстный крест - очень редкое на то время поощрение. Преподобный Амвросий в 1884 году стал основателем женской обители, находящейся недалеко от Оптины, в селе Шамордино. Он благословил схимонахиню Софию возглавить женскую общину. Уже позже она получила статус монастыря (1 октября 1884 г.), когда была освящена первая церковь, создававшаяся в трудах по молитвам отца Амвросия. В 1912-м одной из насельниц этой обители была Мария Николаевна Толстая - сестра Льва Толстого, русской православной церковью в 1901 году. Там она и скончалась через год, приняв за три дня до смерти

Литературный сюжет

Святой Амвросий скончался в Шамординской обители. Это случилось 10 октября 1891 года. Его похоронили в рядом с могилой отца Макария. На отпевание со всех концов приехало огромное количество людей. И вот он - сюжет о старце Зосиме из «Братьев Карамазовых» Достоевского. Правда, к этому времени писатель уже давно умер. Несколько дней лета 1878 года Ф. М. Достоевский вместе со своим другом и коллегой Владимиром Соловьевым провели в Оптиной пустыни. Встречи с иноками натолкнули писателя на создание образа старца Зосимы. Достоевский, как и Лев Толстой, имел тесное духовное общение со святым старцем Амвросием, которое, конечно же, оставило светлый след в сердцах великих русских классиков.

Но вернемся к погребению старца. В начале всей похоронной процессии вдруг от тела стал распространяться тяжелый неприятный запах. Об этом сам старец Амвросий предупреждал еще при жизни, что это ему предначертано за то, что он получил необычайно много незаслуженной чести. Стояла нестерпимая жара. Однако постепенно запах тления исчез. И стало распространяться необыкновенное благоухание, как от цветов и свежего меда.

Служение людям

Преподобный Амвросий Оптинский всю свою жизнь посвятил служению ближним. Народ чувствовал его любовь и заботу, поэтому отвечал глубоким почитанием и уважением. В 1988 году его на Поместном Соборе РПЦ причислили к лику святых. Преподобный старец Амвросий Оптинский говорил с каждым просто и понятно, метко и с добрым юмором. И при этом мог дать ответы на вопросы самым образованным и известным людям того времени. Он также мог успокоить взволнованную неграмотную крестьянку, которая жаловалась на то, что у нее гибнут индюшки, и что барыня за это может даже выгнать ее со двора.

Преподобный Амвросий Оптинский: поучения

Амросий учил, что люди должны жить так, как вертится колесо, которое одной точкой касается поверхности земли, а все остальное стремится вверх. Он постоянно говорил такие истины:

Мы в основном, как заляжем, так и не можем встать.
Где просто, там и сто ангелов, а где мудрено, там нет ни одного.
Человек бывает плох от того, что забывает, что над ним есть Бог.
Если кто-то сильно мнит о себе, что имеет нечто, тот потеряет.

По мнению святого Амвросия, жить надо проще, так как это лучше всего. Не нужно ломать голову, главное - молиться Богу, Он все устроит, поэтому не надо мучить себя обдумыванием, что и как все сделать. Все должно идти так, как должно случиться - это и обозначает жить проще. Если хочешь ощутить любовь, твори дела любви, хоть даже поначалу и не чувствуя ее. Однажды отцу Амвросию сказали, что он слишком просто говорит. На это он ответил, что простоты сам просил у Бога целых двадцать лет. Преподобный Амвросий Оптинский стал третьим старцем после преподобных Льва и Макария. Он их ученик, ставший самым известным и прославленным среди всех старцев Оптиной пустыни.

Служба

Святой Василий Великий дал свое определение человеку. Он назвал его существом невидимым. В наивысшей степени это относится к таким духовным людям, как старец Амвросий. Окружающим видна только так называемая канва его внешней жизни, а о внутреннем мире можно только догадываться. В ее основе лежит самоотверженный молитвенный подвиг и постоянное незримое человеческому оку предстояние перед Господом.

В дни памяти святого часто проводится служба. Преподобному Амвросию Оптинскому она посвящена. Собирается много людей. Всегда читается акафист преподобному Амвросию Оптинскому. Кончина святого старца не прервала его связи с людьми, которые и до сих пор по молитве своей получают чудесную помощь исцеления. Величание преподобному Амвросию Оптинскому начинается со слов: «Ублажаем тя, преподобне отче Амвросие…». Церковь вспоминает имя преподобного 10 октября - в день, когда он представился перед Господом, 27 июня - в день обретения его мощей и 11 октября в Соборе Оптинских старцев. Молитва преподобному Амвросию Оптинскому начинается со слов: «О великий старче и угодниче Божий, преподобне отче наш Амвросие…».

Верующие люди, стремящиеся приложиться к святым мощам и помолиться преподобному Амвросию, с глубокой верой обязательно получат исцеление. Старец вымолит его у Господа. Зная это, люди всегда спешат в Оптину пустынь за помощью и покровительством.

Молитвенные правила преподобного старца

Существует молитвенное правило преподобного Амвросия Оптинского. Оно следует из одного его письма своему духовному чаду. Он пишет, что надо всегда верить и надеяться на милость Господа, который избавит от любых козней человеческих и вражеских. И тут же он указывает на псалмы Давида, которыми молился в час гонений от его преследователей. Это 3-й, 53-й, 58-й, 142-й. Дальше он пишет о том, чтобы тот выбрал для себя соответствующие его настроению слова и часто их прочитывал, постоянно обращаясь к Богу со смирением и верой. А когда будет нападать уныние и наполнять душу безотчетная скорбь, то советовал читать 101-й псалом.

Режим

Преподобный принимал у себя в келье огромное количество народа. Люди съезжались к нему со всех концов России. Он вставал очень рано - в четыре часа утра. К пяти уже звал келейников. И тогда начиналось утреннее правило. Затем он молился в полном одиночестве. С девяти часов начинался прием - сначала монашествующих, а за ними - мирян. Завершал он свой день в 11 часов, когда читалось длинное вечернее правило. К полуночи старец, наконец-то, оставался один. Такой распорядок был у него около тридцати лет. И так каждый день он совершал свой великий подвиг. До преподобного Амвросия старцы не принимали женщин у себя в келье. Он же с ними встречался, являясь для них духовиком. Поэтому и стал чуть позже наставником и основателем женской обители в Шамордино.

Чудеса

Старец, благодаря своей умной молитве, обладал даром от Бога - чудотворением и прозорливостью. Известно очень много случаев, записанных со слов людей. Однажды женщина из Воронежа заблудилась в лесу, который находился в семи верстах от монастыря. И вдруг она увидела старца, клюка которого указала ей дорогу. По ней она вышла к монастырскому домику старца Амвросия. Когда она подошла ближе, вдруг вышедший келейник спросил ее: где тут Авдотья из города Воронежа? Через пятнадцать минут она вышла от старца вся в слезах и рыданиях. И сказала, что Амвросий - это тот самый человек, который вывел ее на правильный путь в лесу.

Был еще один удивительный случай, когда один мастеровой приехал в Оптину пустынь за заказом и деньгами на изготовление иконостаса. Перед отъездом он решил попросить благословения у старца. Но тот сказал, что необходимо ждать три дня. Мастер подумал, что «просвистит» он так свой заработок, но все же послушал старого монаха. Позже он узнал, что, не давая благословения столько времени, старец буквально спас его от смерти. Ведь все эти три дня его подмастерья стерегли его под мостом, чтоб ограбить и убить. Только когда они ушли, духовник принял мастера и отпустил его.

А однажды преподобный Амвросий Оптинский оживил мертвую лошадь бедного крестьянина, который плакал над ней. Святой на расстоянии мог, как Николай Чудотворец, помогать людям в разных бедствиях. Очень много чудесных историй связано с именем святого Амвросия. Поистине, не зря святой Макарий предрекал ему, что он станет великим человеком.

Заключение

Когда наступили в стране времена тяжелых потрясений, Оптина пустынь была разорена и закрыта. Часовня на могиле старца разрушена. Но тропа к могиле святого не зарастала. Осенью 1987 года Оптина пустынь опять была возвращена Церкви. В годовщину возрождения монастыря замироточила икона Казанской Божией Матери. Обретение мощей преподобного Амвросия Оптинского произошло в 1998 году. Теперь его нетленные телеса почивают в Оптиной пустыни, во Введенском храме.

Святых

В миру Гренков Александр Михайлович, родился 23 ноября года, в селе Большая Липовица Тамбовской губернии, в семье пономаря .

По выздоровлении он не забыл своего обета, но несколько лет откладывал его исполнение, «жался», по его выражению. Однако, совесть не давала ему покоя. И чем больше проходило времени, тем мучительнее становились укоры совести. Периоды беззаботного веселья и беспечности сменялись периодами острой тоски и грусти, усиленной молитвы и слез. Однажды, будучи уже в Липецке, гуляя в соседнем лесу, он, стоя на берегу ручья, явственно расслышал в его журчанье слова: "Хвалите Бога, любите Бога..."

Изнемогая от своей нерешимости, он отправился за советом к проживавшему в той местности известному подвижнику Илариону . "Иди в Оптину, - сказал ему старец, - и будешь опытен."

Он стал келейником старца Льва. Затем он исполнял различные монастырские послушания в самой обители и в скиту, летом г. был пострижен в рясофор и был наречен Амвросием, в память святителя Медиоланского , в г. - в мантию. В г. его рукоположили во иеродиакона .

Он обладал необыкновенно живым, острым, наблюдательным и проницательным умом, просветленным и углубленным постоянною сосредоточенною молитвою, вниманием к себе и знанием подвижнической литературы. По благодати Божией его проницательность переходила в прозорливость. Он глубоко проникал в душу своего собеседника и читал в ней, как в раскрытой книге, не нуждаясь в его признаниях. Со всеми качествами своей богато одаренной души, о. Амвросий, несмотря на свою постоянную болезнь и хилость, соединял неиссякаемую жизнерадостность, и умел давать свои наставления в такой простой и шутливой форме, что они легко и навсегда запоминались каждым слушающим. Когда это было необходимо, он умел быть взыскательным, строгим и требовательным, применяя «наставление» палкой или же накладывая на наказуемого епитимию . Старец не делал никакого различия между людьми. Каждый имел к нему доступ и мог говорить с ним: петербургский сенатор и старая крестьянка, профессор университета и столичная модница.

С какими только просьбами, жалобами, с какими только своими горестями и нуждами не приходили к старцу люди! Приходит к нему молодой священник, год тому назад назначенный, по собственному желанию, на самый последний приход в епархии. Не выдержал он скудости своего приходского существования и пришел к старцу просить благословения на перемену места. Увидев его издали, старец закричал: «Иди назад, отец! Он один, а вас двое!» Священник, недоумевая, спросил старца, что значат его слова. Старец ответил: «Да ведь дьявол, который тебя искушает, один, а у тебя помощник - Бог! Иди назад и не бойся ничего; грешно уходить с прихода! Служи каждый день литургию и все будет хорошо!» Обрадованный священник воспрянул духом и, вернувшись на свой приход, терпеливо повел там свою пастырскую работу и через много лет прославился, как второй старец Амвросий.

В старце в очень сильной степени была одна русская черта: он любил что-нибудь устроить, что-нибудь создать. Он часто научал других предпринять какое-нибудь дело, и когда к нему приходили сами за благословением на подобную вещь частные люди, он с горячностью принимался обсуждать и давал не только благословение, но и добрый совет. Остается совершенно непостижимым, откуда брал отец Амвросий те глубочайшие сведения по всем отраслям человеческого труда, которые в нем были.

Внешняя жизнь старца в Оптинском скиту протекала следующим образом. День его начинался часа в четыре - пять утра. В это время он звал к себе келейников, и читалось утреннее правило. Оно продолжалось более двух часов, после чего келейники уходили, а старец, оставшись один, предавался молитве и готовился к своему великому дневному служению. С девяти часов начинался прием: сперва монашествующих, затем мирян. Прием длился до обеда. Часа в два ему приносили скудную еду, после которой он час-полтора оставался один. Затем читалась вечерня, и до ночи возобновлялся прием. Часов в 11 совершалось длинное вечернее правило, и не раньше полуночи старец оставался, наконец, один. Отец Амвросий не любил молиться на виду. Келейник, читавший правило, должен был стоять в другой комнате. Однажды, один монах нарушил запрещение и вошел в келью старца: он увидел его сидящим на постели с глазами, устремленными в небо, и лицом, осиянным радостью.

Так в течение более тридцати лет, изо дня в день старец Амвросий совершал свой подвиг.

В последние десять лет своей жизни он взял на себя еще одну заботу: в 12 верстах от Оптиной, в Шамордино трудами Преподобного была устроена женская Казанская Горская обитель , расцветшая столь быстро, что уже к 90-м гг. XIX в. число монашествующих в ней достигло 500 человек. Также там имелись еще приют и школа для девочек, богадельня для старух и больница.

Телеграмма о кончине старца застала еп. Виталия на полпути до Шамордина, на ночлеге в Перемышльском монастыре. Преосвященный изменился в лице и смущенно сказал: «Что же это значит?» Преосвященному советовали на другой день вернуться в Калугу, но он ответил: «Нет, вероятно такова уж воля Божия! Простых иеромонахов архиереи не отпевают, но это особенный иеромонах - я хочу сам совершить отпевание старца».

Было решено перевезти о. Амвросия в Оптину Пустынь , где провел он свою жизнь и где покоились его духовные руководители - старцы Лев и Макарий . На мраморном надгробии выгравированы слова апостола Павла: «Бых немощным, яко немощен, да немощныя приобрящу. Всем бых вся, да всяко некия спасу» (1 Кор. 9, 22). Слова эти точно выражают смысл жизненного подвига старца.

Сразу же после кончины Преподобного начались его многочисленные посмертные чудотворения.

Над его могилкой была воздвигнута часовня, при советской власти разрушенная и стертая с лица земли. Но все паломники, приезжавшие в Оптину, молились и служили панихиды по почившим Оптинским старцам в том месте, где, по предположениям, раньше находилась часовня; они выложили на этом святом месте крест из побеленного известью кирпича. Впоследствии выяснилось, что верующие почти не ошиблись, почитая могилку старца Амвросия. Честные мощи покоились на полтора метра ближе к алтарю Никольского придела Введенского собора

Амвросий Оптинский

Имя в миру	Александр Михайлович Гренков
Рождение

Монашеское имя	Амвросий
Почитается	Русской Православной церковью
Канонизирован
	преподобных
Главная святыня	мощи во Введенском соборе Оптиной пу́стыни
День памяти
	старчество

Биография

Начало жизненного пути

Служение в Оптиной пустыни

Выражения Амвросия Оптинского

Амвросий Оптинский (в миру Александр Михайлович Гренков ; 23 ноября (5 декабря) 1812 - 10 (22) октября 1891) - священнослужитель Русской православной церкви, иеромонах. Прославлен в лике святых 6 июня 1988 года на Поместном Соборе Русской православной церкви; почитался при жизни как старец. Прообраз старца Зосимы в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы».

Дни памяти:

10 (23) октября - преставление;
11 (24) октября - в Соборе Оптинских старцев;
27 июня (10 июля) - обретение мощей преподобного.

Биография

Начало жизненного пути

Ныне общепринято считать, что Александр Михайлович Гренков родился 23 ноября (5 декабря) 1812 года. Хотя источники, прямо и косвенно, указывали и другую дату: 21 ноября 1812 года и 1814 год (в аттестате студента Тамбовской духовной семинарии Александра Гренкина от 15 июля 1836 года указано: «…имеющий от роду 22 года…»).

Родился он в доме своего деда-священника, в селе Большая Липовица Тамбовской губернии в семье пономаря Михаила Фёдоровича и Марфы Николаевны Гренковых; был шестым из восьмерых детей. Отец рано умер и Александр жил в многочисленной семье с матерью у деда.

В двенадцатилетнем возрасте он был отдан на полуказённое содержание в Тамбовское духовное училище. В июле 1830 года он, как один из лучших выпускников, был направлен в Тамбовскую духовную семинарию. Во время учебы в семинарии он тяжело заболел и дал обет постричься в монахи. Однако по окончании семинарии в 1836 году (по первому разряду) он поступил домашним учителем детей к богатому помещику. Затем, с 7 марта 1838 года, был преподавателем греческого языка Липецкого духовного училища.

После вторичной болезни, посетив вместе с товарищем и сослуживцем Павлом Степановичем Покровским, Троице-Сергиеву лавру и старца Илариона из села Троекурова, осенью 1839 года он тайно от всех ушёл в указанный старцем монастырь Оптина Пустынь.

Служение в Оптиной пустыни

8 октября 1839 года Александр Гренков прибыл в Оптину пустынь. Старец о. Лев благословил его жить в гостинице и переписывать перевод сочинения греческого монаха Агапия Ланда «Грешных спасение». В январе 1840 года Александр перешёл жить в обитель, а 2 апреля 1840 года, после урегулирования ситуации с его исчезновением из Липецкого училища, принят послушником в число братии монастыря; был келейником и чтецом у старца Льва, работал в хлебне. В ноябре 1840 года был переведён в скит, где в течение года трудился на кухне.

Ещё до смерти старца Льва, он с 1841 года начал проходить послушание у старца о. Макария. Повинуясь его воле летом 1841 года он был пострижен в рясофор, а 29 ноября 1842 года - в мантию, с именем в честь святителя Амвросия Медиоланского; 4 февраля 1843 года рукоположён во иеродиакона, а 9 декабря 1845 года рукоположён в Калуге во иеромонаха, причём во время поездки простудился и тяжело заболел, получив осложнение на внутренние органы, так, что из-за болезни почти не мог служить.

При своём посещении, 23 августа 1846 года, Оптиной пустыни епископ Николай, по просьбе игумена и духовника обители, иеромонах Амвросий был назначен помощником о. Макария «в духовничестве». У вступившего на путь старчества молодого монаха, к весне 1848 года состояние здоровья стало настолько угрожающим, что, вероятно, в это время он был пострижен в великую схиму без изменения имени, выведен за штат и числился на иждивении монастыря. После этого его здоровье несколько поправилось.

После кончины старца о. Макария 7 сентября 1860 года Амвросий принял на себя труд старчества.

Старец Амвросий постоянно имел какой-нибудь недуг: «то усиливался у него гастрит, то открывалась рвота, то ощущалась нервная боль, то простуда с лихорадочным ознобом и просто жестокая лихорадка». В 1862 году старец Амвросий получил вывих руки, неудачное лечение которого ещё больше ослабило его здоровье, так что он уже не мог ходить на богослужения в храм, а зимой совсем не мог выходить из помещения. В августе 1868 года он опасно заболел геморроидальным кровотечением. Игумен Исаакий послал в село инока с просьбой принести в Оптину пустынь Калужскую икону Божией Матери. Чудотворную икону доставили в монастырь. После молебна с акафистом Богородице в келье старца и молитв, Амвросий получил облегчение в болезни, которая посещала его периодически до самой кончины.

В 1870 году он получил, редкую в то время награду - золотой наперсный крест.

С именем старца Амвросия связано устройство в 1884 году Шамординской женской обители. Он благословил своё духовное чадо схимонахиню Софию на создание недалеко от Оптиной, с сельце Шамордино, женской общины, которая позже была преобразована в монастырь. Днём создания монастыря считается 1 (14) октября 1884 года, когда была освящена первая церковь, устроенная трудами и молитвами Амвросия.

Поставленная им игуменья София за четыре года своего настоятельства устроила монашескую жизнь монастыря. После её кончины старец Амвросий благословил на игуменство другую духовную дочь – монахиню Евфросинию, которую на закате жизни не благословил уходить на покой, несмотря на болезни.

В основанной по его благословению Шамординской обители он и скончался - 10 октября 1891 года. На его мраморном надгробии выгравированы слова апостола Павла:

Встречи, беседы, поучения

Евгений Погожев (Поселянин) говорил:

В. В. Розанов писал:

Выражения Амвросия Оптинского

Духовное наследие старца Амвросия

Ответ благосклонным к Латинской Церкви
Страх Божий
Отечник. Христианский брак
Советы супругам и родителям

Великий оптинский старец иеросхимонах Амвросий родился 23 ноября 1812 года в селе Большая Липовица Тамбовской губернии в семье пономаря Михаила Федоровича и жены его Марфы Николаевны Гренковых. Перед рождением младенца к деду его, священнику этого села, съехалось много гостей. Родительница была переведена в баню. 23 ноября в доме отца Федора была большая суматоха, и в доме был народ, и перед домом толпился народ. Старец шутливо приговаривал: «Как на людях я родился, так все на людях и живу».

Амвросий Оптинский. Галерея икон.

У причетника Михаила Федоровича было восемь человек детей: четыре сына и четыре дочери; Александр был шестым. В детстве он был весьма бойким, веселым и смышленым мальчиком. По обычаю того времени учился читать по славянскому букварю, часослову и псалтири. Каждый праздник вместе с отцом пел и читал на клиросе. Когда мальчику исполнилось 12 лет, его отдали в первый класс Тамбовского духовного училища. Учился он хорошо и по окончании училища, в 1830 году, поступил в Тамбовскую духовную семинарию. И здесь учеба давалась ему легко.

Преподобный старец Амвросий Оптинский.

Со страницы Основатель Казанской Амвросиевской Пустыни иеросхимонах Амвросий книги Казанская Амвросиевская женская пустынь и её основатель Оптинский старец иеросхимонах Амвросий.

Как вспоминал впоследствии его товарищ по семинарии: «Тут, бывало, на последние деньги купишь свечку, твердишь-твердишь заданные уроки; он же (Саша Гренков) и мало занимается, а придет в класс, станет наставнику отвечать, точно как по писаному, лучше всех». В последнем классе семинарии он перенес опасную болезнь и дал обет постричься в монахи, если выздоровеет. По выздоровлении не забыл своего обета, но несколько лет откладывал его исполнение, «жался», по его выражению. Однако совесть не давала ему покоя. И чем больше проходило времени, тем мучительнее становились укоры совести. Периоды беззаботного юношеского веселья и беспечности сменялись периодами острой тоски и грусти, усиленной молитвы и слез.

Икона. Амвросий Оптинский и София Шамординская.

В июле 1836 года Александр Гренков успешно окончил семинарию, но не пошел ни в духовную академию, ни в священники. Он как будто чувствовал в душе своей особое призвание и не спешил пристроить себя к определенному положению, как бы ожидая зова Божия. Некоторое время был домашним учителем в одной помещичьей семье, а затем преподавателем Липецкого духовного училища. Обладая живым и веселым характером, добротою и остроумием, Александр Михайлович был очень любим своими товарищами и сослуживцами.

Амвросий Медиоланский и Амвросий Оптинский. Из статьи Шамордино, вышитые иконы монастыря.

Однажды (это было в Липецке), гуляя в соседнем лесу, он, стоя на берегу ручья, явственно расслышал в его журчании слова: «Хвалите Бога, любите Бога...» Дома, уединяясь от любопытных взоров, он пламенно молился Божией Матери, прося просветить его ум и направить волю. Вообще он не обладал настойчивой волей и уже в старости говорил своим духовным детям: «Вы должны слушаться меня с первого слова. Я — человек уступчивый. Если будете спорить со мною, я могу уступить вам, но это не будет вам на пользу».

Амвросий Оптинский. Из статьи Шамордино, вышитые иконы монастыря.

В той же Тамбовской епархии, в селе Троекурове, проживал известный в то время подвижник Иларион. Александр Михайлович пришел к нему за советом, и старец сказал ему: «Иди в Оптину пустынь — и будешь опытен. Можно бы пойти и в Саров, но там уже нет теперь никаких опытных старцев, как прежде». Когда наступили летние каникулы 1839 года, Александр Михайлович вместе с товарищем своим по семинарии и сослуживцем по Липецкому училищу Покровским, снарядив кибитку, отправился на богомолье в Троице-Сергиеву лавру поклониться игумену земли Русской преподобному Сергию.

Амвросий Оптинский.

Вернувшись в Липецк, Александр Михайлович продолжал еще сомневаться и не сразу решился порвать с миром. Случилось это, однако, после одного вечера в гостях, когда он" смешил всех присутствующих. Все были веселы и довольны и в прекрасном настроении разошлись по домам. Что же касается до Александра Михайловича, если и раньше в таких случаях он чувствовал раскаяние, то теперь воображению живо представился обет, данный Богу, вспомнилось горение духа в Троицкой лавре и прежние долгие молитвы, воздыхания и слезы, определение Божие, переданное через отца Илариона. Наутро решимость твердо созрела. Александр Михайлович решил бежать в Оптину тайно от всех, не испросив даже разрешения епархиального начальства.

Будучи уже в Оптиной, доложил о своем намерении Тамбовскому архиерею. Он опасался, что уговоры родных и знакомых поколеблют его решимость, и потому ушел тайно. Прибыв в Оптину, Александр Михайлович застал самый цвет монашества: таких ее столпов, как игумен Моисей, старцев Льва (Леонида) и Макария. Начальником скита был равный им по духовной высоте иеросхимонах Антоний, брат отца Моисея, подвижник и прозорливец. Вообще все иночество под руководством старцев носило на себе отпеча-гок духовных добродетелей; простота (нелукавство), кротость и смирение были отличительными признаками оптинского монашества. Младшая братия старалась всячески смиряться не только перед старшими, но и перед равными, боясь даже взглядом оскорбить другого.

8 октября 1839 года прибыл Александр Гренков в обитель. Оставив извозчика на гостином дворе, он сразу же поспешил в церковь, а после литургии—к старцу Льву, чтобы испросить благословения остаться на жительство в монастыре. Старец благословил его жить первое время в гостинице и переписывать книгу «Грешных спасение» (перевод с новогреческого)— о борьбе со страстями. В январе 1840 года он перешел жить в монастырь, пока еще не одевая подрясник.

В это время шла канцелярская переписка с епархиальными властями по поводу его исчезновения и еще не последовал от Калужского архиерея указ Оптинскому настоятелю о принятии в обитель учителя Гренкова. В апреле 1840 года Александр Михайлович Гренков был, наконец, одет в монашеское платье. Он был некоторое время келейником старца Льва и его чтецом (правило и службы). Работал в хлебне, варил хмелины (дрожжи), пек булки. Затем в ноябре 1840 года его перевели в скит. Оттуда молодой послушник не переставал ходить к старцу Льву для назидания.

В скиту он был помощником повара целый год. Ему часто приходилось по службе приходить к старцу Макарию то благословляться относительно кушаний, то ударять к трапезе, то по иным поводам. При этом он имел возможность рассказывать старцу о своем душевном состоянии и получать ответы.

Старец Лев особенно любил молодого послушника, ласково называя его Сашей. Но из воспитательных побуждений испытывал при людях его смирение. Делал вид, что гремит против него гневом. С этой целью дал ему прозвище «Химера». Под этим словом он подразумевал пустоцвет, который бывает на огурцах. Но другим про него говорил: «Великий будет человек». Предвидя близкую смерть, старец Лев призвал батюшку отца Макария и сказал ему о послушнике Александре: «Вот человек больно ютится к нам, старцам. Я теперь уже очень слаб. Так вот, я и передаю тебе его из полы в полу, владей им, как знаешь». После смерти старца Льва брат Александр стал келейником старца Макария (1841 — 1846). В 1842 году он был пострижен в мантию и наречен Амвросием (в честь святителя Амвросия Медиоланского, память 7 декабря). Затем последовало иеродиаконство (1843), а через 2 года—рукоположение в иеромонахи.

Здоровье отца Амвросия в эти годы сильно пошатнулось. При поездке на иерейскую хиротонию в Калугу 7 декабря 1845 года он простудился и заболел, получив осложнение на внутренние органы. С тех пор он уже никогда не смог по-настоящему поправиться. Впрочем, не унывал и признавался, что телесная немощь благотворно действует на его душу. «Монаху полезно болеть,—любил повторять старец Амвросий,—и в болезни не надо лечиться, а только подлечиваться».

И другим в утешение говорил: «Бог не требует от больного подвигов телесных, а только терпения со смирением и благодарения». 29 марта 1846 года иеромонах Амвросий был вынужден по болезни выйти за штат, будучи признан неспособным к послушаниям, и стал числиться на иждивении обители. С тех пор он уже не мог совершать литургии; еле передвигался, не выносил холода и сквозняков, страдал от испарины, так что порой переодевался и переобувался по нескольку раз в сутки. Пищу употреблял жидкую или протертую и кушал очень мало.

С сентября 1846 года по лето 1848 года состояние здоровья отца Амвросия было настолько угрожающим, что он в келий был пострижен в схиму с сохранением прежнего имени. Однако совершенно неожиданно для многих больной начал поправляться и даже выходить на улицу для прогулок. Этот перелом был явным действием силы Божией, а сам старец Амвросий впоследствии говорил: «Милостив Господь! В монастыре болеющие скоро не умирают, а тянутся и тянутся до тех пор, пока болезнь не принесет им настоящую пользу. В монастыре полезно быть немного больным, чтобы менее бунтовала плоть, особенно у молодых, и менее пустяки приходили в голову. А то при полном здоровье, особенно молодым, какая только пустошь не приходит в голову».

Не только телесными немощами воспитывал Господь в эти годы дух будущего великого старца. Благотворно действовало на отца Амвросия общение со старшей братией, среди которых было немало истинных подвижников. Вот один из случаев, о котором рассказывал впоследствии сам старец Амвросий. Вскоре после того, как отец Амвросий был посвящен в дьяконы и должен был однажды служить литургию в Введенском храме, подходит он перед службой к стоявшему в алтаре игумену Антонию, чтобы принять от него благословение.

Отец Антоний спрашивает его: «Ну что, привыкаете?» Отец Амвросий развязно отвечает ему: «Вашими молитвами, батюшка!» Тогда отец Антоний продолжает: «К страху-то Божьему?..» Отец Амвросий понял неуместность своего тона в алтаре и смутился. «Так что,— заключил свой рассказ отец Амвросий,— умели приучать нас к благоговению прежние старцы». Особенно важным для духовного возрастания отца Амвросия в эти годы было его общение со старцем Макарием. Несмотря на болезнь, отец Амвросий остался по-прежнему в полном послушании у старца, даже в малейшей вещи давал отчет ему. По благословению отца Макария он занимался переводом святоотеческих книг, в частности, им была подготовлена к печати «Лествица» преподобного Иоанна, игумена Синайского.

Благодаря руководству старца Макария отец Амвросий смог без особых преткновений обучиться искусству из искусств—умной молитве. Это иноческое делание сопряжено со многими опасностями, так как диавол старается ввести человека в состояние прелести и со значительными скорбями, поскольку неопытный подвижник под благовидными предлогами старается исполнить свою волю. Инок, не имеющий духовного руководителя, может на этом пути сильно повредить своей душе, как это случилось в свое время с самим старцем Макарием, самостоятельно обучавшимся этому искусству.

Отец Амвросий смог избежать бед и скорбей именно потому, что имел опытнейшего наставника в лице старца Макария. Старец любил своего ученика, что, впрочем, не мешало ему воспитывать в нем строгого подвижника. Когда за отца Амвросия заступались: «Батюшка, он человек больной!» — старец отвечал: «А я разве хуже тебя знаю? Выговоры и замечания монаху—это щеточки, которыми стирается греховная пыль с его души; а без сего монах заржавеет».

Еще при жизни старца Макария, с его благословения, некоторые из братии приходили к отцу Амвросию для откровения помыслов. Вот как об этом рассказывает игумен Марк, окончивший жизнь на покое в Оптиной: «Сколько мог я заметить, отец Амвросий жил в это время в полном безмолвии. Ходил я к нему ежедневно для откровения помыслов и почти всегда заставал его за чтением святоотеческих книг; если же не заставал его в келье, то это значило, что он находился у старца Макария, которому помогал в корреспонденции с духовными чадами, или трудился в переводах святоотеческих книг.

Иногда же я заставал его лежащим на кровати и в слезах, но всегда сдержанно и едва приметно. Мне казалось, что старец всегда ходил перед Богом или как бы всегда ощущал присутствие Божие, по слову псалмопевца, «видел Господа предо мною всегда» 8, а потому все, что ни делал, старался Господа ради и в угодность Ему творить... Видя такую сосредоточенность своего старца, я в присутствии его всегда был в трепетном благоговении. Да иначе мне и нельзя было быть. Ставшему мне по обыкновению пред ним на колена и получившему благословение, он, бывало, весьма тихо сделает вопрос: «Что скажешь, брате, хорошенького?» Озадаченный его сосредоточенностью и бла-гоумилением, я, бывало, скажу: «Простите, Господа ради, батюшка, я не вовремя пришел?» — «Нет,— скажет старец,— говори нужное, но вкратце».

И, выслушав меня со вниманием, преподаст полезное наставление с благословением и отпустит с любовью. Наставления же он преподавал не от своего мудрования и рассуждения, хотя и богат был духовным разумом. Если же он и учил духовно, то в чине учащегося, и предлагал не свои советы, а непременно учение святых Отцов». Если же отец Марк жаловался отцу Амвросию на кого-либо обидевшего его, старец, бывало, скажет плачевным тоном: «Брате, брате! Я человек умирающий». Или: «Я сегодня завтра умру. Что я сделаю с этим братом? Ведь я не настоятель. Надобно укорять себя, смиряться пред братом,— и успокоишься».

Кроме монахов отец Макарий старался сблизить отца Амвросия и со своими мирскими духовными чадами. Видя его беседующего с ними, старец Макарий шутливо промолвит: «Посмотрите-ка, посмотрите! Амвросий-то у меня хлеб отнимает». Так старец Макарий постепенно готовил себе достойного преемника. Когда же старец Макарий преставился (7 сентября 1860 года), то постепенно обстоятельства складывались так, что отец Амвросий стал на его место.

Через 40 дней после кончины старца Макария отец Амвросий перешел на жительство в другой корпус, вблизи скитской ограды, с правой стороны колокольни. На западной стороне этого корпуса была сделана пристройка, называемая «хибаркой», для приема женщин, поскольку в скит женщинам вход был запрещен. Тридцать лет, вплоть до отъезда в Шамордино, прожил здесь отец Амвросий. При нем было два келейника: отец Михаил и отец Иосиф, будущий старец. Главным письмоводителем был отец Климент (Зедергольм), сын протестантского пастора, перешедший в православие, магистр греческой словесности.

Для слушания утреннего правила старец вставал часа в 4 утра, звонил в звонок, на который являлись к нему келейники и прочитывали утренние молитвы: 12 избранных псалмов и первый час 10, после чего он наедине пребывал в умной молитве. Затем, после краткого отдыха, старец слушал часы: третий, шестой с изобразительными и и, смотря по дню, канон с акафистом Спасителю или Божией Матери, каковые акафисты он выслушивал стоя.

После молитвы и легкого завтрака начинался трудовой день, с небольшим перерывом в обеденную пору. Пища съедалась старцем в таком количестве, какое дается трехлетнему ребенку. За едой келейники продолжали задавать ему вопросы по поручению посетителей. После некоторого отдыха напряженный труд возобновлялся, и так до глубокого вечера. Несмотря на крайнюю болезненность старца и усталость, день всегда заканчивался вечерним молитвенным правилом, состоящим из малого повечерия, канона Ангелу Хранителю и вечерних молитв. От каждодневных докладов келейники, то и дело приводившие к старцу и выводившие посетителей, едва держались на ногах. Сам старец временами лежал почти без чувств. После правила старец испрашивал прощение — «елика согрешил делом, словом, помышлением». Келейники принимали благословение и направлялись к выходу. Зазвонят часы. «Сколько это?» — спросит старец слабым голосом. Ему отвечают: «Двенадцать».

Отец Амвросий был среднего роста, но очень сгорблен. Ходил с трудом, опираясь на палочку. Будучи болезненным, чаще всего лежал и даже принимал посетителей полулежа на кровати. Красивый в молодости, старец казался задумчивым, когда оставался один, но в присутствии других всегда казался веселым и оживленным. Лицо его постоянно меняло выражение: он то смотрел на собеседника с нежностью, то заливался молодым, заразительным смехом, то, склонив голову, молча слушал то, что ему говорили, а затем несколько минут пребывал в молчании, прежде чем начать говорить. Его черные глаза безотрывно смотрели на посетителя, и чувствовалось, что взгляд этот проникал в самые сокровенные глубины человеческого сердца, что для него нет ничего тайного. Тем не менее его посетители не ощущали тяжести, а, наоборот, пребывали в радостном состоянии. Всегда приветливый и веселый, старец любил пошутить даже в часы крайней усталости, в конце дня, после двенадцатичасового приема посетителей, которые сменяли друг друга в его келье.

Через два года старца постигла новая болезнь. С тех пор он уже не мог ходить в храм Божий и причащался в келий. В 1869 году состояние его здоровья было столь плохо, что стали терять надежду на выздоровление. Была привезена Калужская Чудотворная икона Божьей Матери. После молебна и келейного бдения, а затем соборования здоровье старца улучшилось, но крайняя слабость с тех пор уже не покидала его. Трудно представить, как он мог, будучи пригвожденным к страдальческому кресту, в полном изнеможении, принимать ежедневно толпы людей и отвечать на десятки писем. Воочию сбывались слова: «Сила Божия в немощи совершается».

Среди духовных дарований старца Амвросия, привлекавших к нему тысячи людей, следует упомянуть и о прозорливости. Он глубоко проникал в душу собеседника и читал в ней. Легким, никому не заметным намеком он указывал людям их слабости и заставлял серьезно задуматься над ними. Одна дама, часто бывавшая у старца Амвросия, сильно пристрастилась к игре в карты и стеснялась сознаться в этом. Однажды, на общем приеме, она стала просить у старца карточку. Старец, внимательно посмотрев на нее, сказал: «Что ты, мать? Разве мы в монастыре играем в карточки?» Поняв намек, она покаялась в своей слабости.

Одна девушка, окончившая высшие курсы в Москве, мать которой давно уже была духовной дочерью отца Амвросия, никогда не видевшая старца, называла его лицемером. Мать уговорила ее побывать у отца Амвросия. Придя к старцу на общий прием, девушка стала позади всех, у самой двери. Вышел старец и, отворив дверь, закрыл ею молодую девушку. Помолившись и оглядев всех, он вдруг заглянул за дверь и говорит: «А это что за великан стоит? Это — Вера, пришла смотреть лицемера?» После этого, побеседовав с нею, он сумел убедить ее изменить образ жизни. Вскоре судьба ее решилась — она поступила в Шамординский монастырь. Те, кто с полным доверием предавался руководству старца, никогда в этом не раскаивались, хотя и слышали от него иногда советы, которые с первого раза казались странными и неисполнимыми.

Вот один из случаев, рассказанный одним из посетителей старца — неким мастеровым: «Незадолго до кончины старца, годочка этак за два, надо было мне ехать в Оптину за деньгами. Иконостас там мы делали, и приходилось мне за эту работу от настоятеля получить довольно крупную сумму денег. Получил я свои деньги и перед отъездом зашел к старцу Амвросию благословиться на обратный путь. Домой ехать я торопился: ждал на следующий день получить заказ большой — тысяч на десять, и заказчики должны были быть непременно на другой день у меня. Народу в этот день у старца, по обыкновению, была гибель. Прознал он про меня, что я дожидаюсь, да и велел мне сказать через своего келейника, чтобы я вечером зашел к нему чай пить. Хоть и надо мне было торопиться ко двору, да честь и радость быть у старца и чай с ним пить были так велики, что я рассудил отложить свою поездку до вечера в полной уверенности, что хоть всю ночь проеду, а успею вовремя попасть.

Приходит вечер, пошел я к старцу. Принял меня старец такой-то веселый, такой-то радостный, что я и земли под собой не чувствую. Продержал меня батюшка, ангел наш, довольно-таки долго, уже почти смеркалось, да и говорит мне: «Ну, ступай с Богом. Здесь ночуй, а завтра благословляю тебя идти к обедне, а от обедни чай пить заходи ко мне». «Как же это так?» — думаю я, да не посмел старцу перечить. Переночевал, был у обедни, пошел к старцу чай пить, а сам скорблю о своих заказчиках и все соображаю: авось, мол, успею хотя к вечеру попасть в К. Как бы не так! Отпил чай. Хочу я старцу сказать: благословите домой ехать, а он и слова не дал выговорить: «Приходи,— говорит,— сегодня ночевать ко мне». У меня даже ноги подкосились, а возражать не смею.

Прошел день, прошла ночь! Наутро я уже осмелел и думаю: была не была, а уж сегодня я уеду; авось денек-то мои заказчики меня подождали. Куда тебе! И рта не дал мне старец разинуть. «Ступай-ка,— говорит,— ко всенощной сегодня, а завтра к обедне. У меня опять сегодня заночуй!» Что за притча такая! Тут уж я совсем заскорбел, признаться, погрешил на старца: вот те и прозорливец! Точно и знает, что у меня, по его милости, ушло теперь из рук выгодное дело. И так-то я был на старца непокоен, что и передать не могу. Уж не до молитвы было мне в тот раз у всенощной — так и толкает в голову: «Вот тебе твой старец! Вот тебе и прозорливец! Свистит теперь твой заработок!» Ах, как мне было в то время досадно!

А старец мой, как на грех, ну точно вот, прости Господи, в издевку мне такой меня после всенощной радостный встречает!.. Горько, обидно мне стало: и чему, думаю я, он радуется... А скорби своей все-таки вслух высказать не осмеливаюсь. Заночевал я таким-то порядком и третью ночь. За ночь скорбь моя понемногу улеглась: не воротишь того, что сквозь пальцы уплыло... Наутро прихожу от обедни к старцу, а он мне: «Ну теперь пора тебе и ко двору! Ступай с Богом! Бог благословит! Да по времени не забудь Бога поблагодарить!»

И отпала тут от меня всякая скорбь. Выехал я себе из Оптиной пустыни, а на сердце-то так легко и радостно, что и передать невозможно... К чему только сказал это батюшка: «По времени не забудь Бога поблагодарить»? Должно, думаю, за то, что Господь в храме три дня подряд удостоил побывать. Еду я домой неспешно и о заказчиках своих вовсе не думаю: уж очень мне отрадно было, что батюшка со мной так обошелся. Приехал я домой, и что вы думали? Я в ворота, а заказчики мои за мной: опоздали, значит, против уговору на трое суток приехать. Ну думаю: ах ты, мой старчик благодатный! Уж подлинно дивны дела Твои, Господи!.. Однако не тем все это кончилось. Вы послушайте-ка, что дальше было! Прошло с того времени немало.

Помер отец наш Амвросий. Года два спустя после его праведной кончины заболевает мой старший мастер. Доверенный он был у меня человек, и не работник был, а прямо золото. Жил он у меня безысходно годов поболее двадцати. Заболевает к смерти. Послали мы за священником, чтобы поисповедовать и причастить, пока в памяти. Только, смотрю, идет ко мне от умирающего священник да и говорит: «Больной вас к себе зовет, видеть вас хочет. Торопитесь, как бы не помер». Прихожу к больному, а он, как увидел меня, приподнялся кое-как на взлокоточки, глянул на меня, да как заплачет: «Прости мой грех, хозяин! Я ведь тебя убить хотел...» — «Что ты, Бог с тобой! Бредишь ты...» — «Нет, хозяин, верно тебя убить хотел.

Помнишь, ты из Оптиной запоздал на трое суток приехать. Ведь нас трое, по моему уговору, три ночи подряд тебя на дороге под мостом караулили; на деньги, что ты за иконостас из Оптиной вез, позавиствовали. Не быть бы тебе в ту ночь живым, да Господь, за чьи-то молитвы, отвел тебя от смерти без покаяния... Прости меня, окаянного, отпусти, Бога ради, с миром мою душеньку!» — «Бог тебя простит, как я прощаю!» Тут мой больной захрипел и кончаться начал. Царствие небесное его душе. Велик был грех, да велико и покаяние!»

Старец часто давал наставления в полушутливой форме, ободряя унывающих, но глубокий смысл его речей нисколько от этого не умалялся. Люди невольно задумывались над образными выражениями отца Амвросия и надолго запоминали данный им урок. Иногда на общих приемах слышался неизменный вопрос: как жить? В таких случаях старец благодушно отвечал: «Мы должны жить на земле так, как колесо вертится, чуть одной точкой касается земли, а остальным стремится вверх; а мы как заляжем, так и встать не можем».

Порою он говорил как будто пословицами: «Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено — там ни одного», «Не хвались, горох, что ты лучше бобов: размокнешь — сам лопнешь», «Отчего человек бывает плох? — Оттого, что забывает, что над ним Бог». Приходит как-то к батюшке состоятельный орловский помещик и объявляет, что хочет устроить водопровод в своих обширных яблоневых садах. Батюшка уже весь охвачен этим замыслом. «Люди говорят,— начинает он,— люди говорят, что вот как всего лучше»,— и подробно описывает как следует провести водопровод. Помещик, вернувшись в деревню, начинает читать об этом предмете; оказывается, что батюшка описал последние изобретения по этой части. Помещик снова в Оптиной. «Ну, что водопровод?» — спрашивает батюшка. Вокруг яблоки гнили, а у этого помещика богатый урожай яблок.

Рассудительность и прозорливость совмещались в старце Амвросии с удивительной нежностью сердца, благодаря которой он умел облегчить самое тяжелое горе и утешить самую скорбную душу. Жительница Козельска спустя 3 года после смерти старца, в 1894 году, рассказывала: «У меня был сын, служил на телеграфе, разносил телеграммы. Батюшка знал и его, и меня. Сын часто носил ему телеграммы, а я ходила за благословением. Но вот сын мой заболел чахоткой и умер. Пришла я к нему — мы все к нему шли со своим горем. Он погладил меня по голове и говорит: «Оборвалась твоя телеграмма!» — «Оборвалась,— говорю,— батюшка!» — и заплакала. И так мне легко на душе стало от его ласки, как будто камень свалился. Мы жили при нем, как при отце родном.. Всех он любил и обо всех заботился. Теперь уж нет таких старцев. А может быть, Бог и еще пошлет!»

С утра и до вечера к нему приходили с самыми жгучими вопросами, и всегда он разом схватывал сущность дела, непостижимо мудро разъяснял его и давал ответ. В продолжение 10—15 минут такой беседы решался не один вопрос, и за это время отец Амвросий принимал в свое сердце всего человека — с его привязанностями, желаниями. Митрополит Евлогий (Георгиевский), бывавший в Оптиной пустыни юношей, вспоминал о старце Амвросии: «К отцу Амвросию приходили за духовной помощью люди всех классов, профессий и состояний. Он нес в своем роде подвиг народнический. Знал народ и умел с ним беседовать.

Не высокими поучениями, не прописями отвлеченной морали назидал и ободрял он людей — меткая загадка, притча, которая оставалась в памяти темой для размышления, шутка, крепкое народное словцо — вот были средства его воздействия на души. Выйдет, бывало, в белом подряснике с кожаным поясом, в шапочке — в мягкой камилавочке — все бросаются к нему. Тут и барыни, и монахи, и бабы. Подчас бабам приходилось стоять позади — где ж им в первые ряды пробиться! — а старец, бывало, прямо в толпу — и к ним, сквозь тесноту палочкой дорогу себе прокладывает... Поговорит, пошутит — смотришь, все оживятся, повеселеют. Всегда был веселый, всегда с улыбкой.

А то сядет на табуреточку у крыльца, выслушивает всевозможные просьбы, вопросы и недоумения. И с какими житейскими делами, даже пустяками к нему не приходили! Каких только ответов и советов ему не доводилось давать! Спрашивают его и о замужестве, и о детях, и можно ли после ранней обедни чай пить? И где в хате лучше печку поставить? Он участливо спросит: «А какая хата-то у тебя?» А потом скажет: «Ну, поставь печку там-то...»

Мелочей для старца не существовало. Он знал, что все в жизни имеет свою цену, и потому не было вопроса, на который бы он не отвечал с участием и желанием добра. Однажды остановила старца женщина, которая была нанята помещицей ходить за индюшками, но индюшки у нее почему-то умирали. Хозяйка хотела ее рассчитать. «Батюшка! — обратилась она к нему со слезами,— сил моих нет; сама над ними недоедаю,— пуще глаз берегу, а колеют. Согнать меня барыня хочет. Пожалей меня, родимый». Присутствующие смеялись над ней. А старец с участием спросил ее, как она их кормит, и дал ей совет, как их содержать иначе, благословил и отпустил. Тем же, которые смеялись над ней, он заметил, что в этих индюшках вся ее жизнь. После сделалось известным, что индюшки у женщины уже не умирали.

Что касается исцелений, то им не было числа. Случаи исцеления старец всячески скрывал. Посылал больных в пустынь к преподобному Тихону Калужскому, где был источник. До старца Амвросия в этой пустыни не было слышно об исцелениях. Иногда отец Амвросий посылал больных к святителю Митрофану Воронежскому. Бывало, что исцелялись на пути и возвращались назад, чтобы поблагодарить старца. Иногда он, как бы в шутку, стукнет рукой по голове, и болезнь проходит. Однажды чтец, читавший молитвы, страдал сильной зубной болью.

Вдруг старец ударил его. Присутствующие усмехнулись, думая, что чтец, верно, сделал ошибку в чтении. На деле же у него прекратилась зубная боль. Однажды старец Амвросий, согбенный, опираясь на палочку, шел по дороге в скит. Вдруг видит: стоит нагруженный воз, рядом лежит мертвая лошадь, а над ней плачет крестьянин. Потеря лошади-кормилицы в крестьянском быту ведь сущая беда! Приблизившись к павшей лошади, старец стал трижды медленно ее обходить. Потом, взяв хворостину, он стегнул лошадь, прикрикнув на нее: «Вставай, лентяйка!» — и лошадь послушно поднялась на ноги.

Одна монахиня, духовная дочь отца Амвросия, вспоминала: «В келье его горели лампадки и маленькая восковая свечка. Читать мне по записке было темно и некогда. Я сказала, что припомнила, и то спеша, а затем прибавила: «Батюшка, что сказать вам еще? В чем покаяться? Забыла». Старец упрекнул меня в этом. Но вдруг он встал с постели, на которой лежал. Сделав два шага, он очутился на середине своей келий. Я невольно на коленях повернулась за ним. Старец выпрямился во весь свой рост, поднял голову и воздел свои руки кверху, как бы в молитвенном положении. Мне представилось в это время, что стопы его отделились от пола. Я смотрела на освещенную его голову и лицо.

Помню, что потолка в келье как будто не было, он разошелся, а голова старца как бы ушла вверх. Это мне ясно представлялось. Через минуту батюшка наклонился надо мной, изумленной виденным, и, перекрестив меня, сказал следующие слова: «Помни, вот до чего может довести покаяние. Ступай». Я вышла от него, шатаясь, и всю ночь проплакала о своем неразумии и нерадении. Утром нам подали лошадей, и мы уехали. При жизни старца я никому не смела рассказать этого. Он мне раз и навсегда запретил говорить о подобных случаях, сказав с угрозою: «А то лишишься моей помощи и благодати».

Со всех концов России стекались к хибарке старца бедные и богатые, интеллигенция и простолюдины. Его посещали известные общественные деятели и писатели: Ф. М. Достоевский, В. С. Соловьев, К. Н. Леонтьев, Л. Н. Толстой, М. Н. Погодин, Н. М. Страхов. И он принимал всех с одинаковой любовью и благорасположением. Благотворительность стала его потребностью, он раздавал милостыню и через келейника, и сам заботился о вдовах, сиротах, больных и страждующих. В последние годы жизни старца в 12 верстах от Оптиной, в деревне Шамордино, была устроена по его благословению женская Казанская пустынь, в которую, в отличие от других женских монастырей того времени, принимали неимущих и больных женщин. К 90-м годам XIX века число инокинь в ней достигло 500 человек.

Именно в Шамордине суждено было старцу Амвросию встретить час своей кончины. 2 июня 1890 года он, по обыкновению, выехал туда на лето. В конце лета старец трижды пытался вернуться в Оптину, но не смог по причине нездоровья. Через год, 21 сентября 1891 года, болезнь усилилась: он потерял и слух, и голос. Будучи уже студентом Московской духовной академии, митрополит Евлогий (Георгиевский) еще раз побывал у старца незадолго до его смерти: «Он жил тогда в основанном им женском монастыре, в Шамордине, в 15 верстах от Оптиной пустыни. Я побывал у него в августе, а 18 октября он скончался. Старец был уже совсем больной. У него всегда была какая-то мучительная болезнь ног. Сидит, бывало, на кровати, принимает посетителей и все подбинтовывает больные ноги. А теперь он уже лежал в полном изнеможении. Я высказал ему все, что у меня лежало на сердце. Старец выслушал и промолвил помертвелыми губами: «Путь благословенный, путь благословенный...»

Начались его предсмертные страдания — столь тяжкие, что подобных, как он признавался, во всю жизнь не испытывал. 8 октября иеромонах Иосиф его пособоровал, а на следующий день причастил. В этот же день к старцу в Шамордино приехал настоятель Оптиной пустыни архимандрит Исаакий. На следующий день, 10 октября 1891 года, в половине двенадцатого, старец, три раза вздохнув и с трудом перекрестившись, скончался. 14 октября тело старца под моросившим осенним дождем было перенесено в Оптину пустынь.

Гроб несли на плечах, и он возвышался над огромной толпой людей, пришедших проводить старца в последний путь. Из попутных селений духовенство и народ присоединялись к процессии с иконами и хоругвями. Похоронная процессия скорее походила на перенесение мощей. Большие свечи, окружавшие гроб, не погасли в пути, несмотря на непогоду. За несколько лет до своей смерти старец Амвросий заказал икону Богоматери, благословляющей жатву, и назвал ее — «Божия Матерь Спорительница хлебов». Он установил ей празднование 15 октября. Именно в этот день тело его было предано земле. Он был погребен близ монастырской оптинской церкви, рядом со своим наставником, старцем Макарием.