Старая дева на руси возраст. Как жили «старые девы» на Руси

Ининский сад камней расположен в Баргузинской долине. Огромные камни как будто кто-то специально разбросал или расставил с умыслом. А в местах, где расставлены мегалиты, всегда происходит что-то таинственное.

Одной из достопримечательностей Бурятии является Ининский сад камней в Баргузинской долине. Он производит удивительное впечатление – огромные камни, разбросанные в беспорядке на совершенно ровной поверхности. Как будто кто-то специально то ли разбросал их, то ли расставил с умыслом. А в местах, где расставлены мегалиты, всегда происходит что-то таинственное.

Сила природы

Вообще «сад камней» - это японское название искусственного ландшафта, в котором ключевую роль играют камни, расставленные по строгим правилам. «Карэсансуй» (сухой пейзаж) в Японии культивируется с 14-го века, и появился он не просто так. Считалось, что в местах с большим скоплением камней обитают боги, вследствие этого и самим камням стали придавать божественное значение. Конечно, сейчас японцы используют сады камней как место для медитации, где удобно предаваться философским размышлениям.

А философия здесь вот при чём. Хаотичное, на первый взгляд, расположение камней, на самом деле строго подчинено определённым законам. Во-первых, должна соблюдаться асимметрия и разность размеров камней. В саду есть определённые точки наблюдения – в зависимости от времени, когда вы собираетесь созерцать устройство своего микромира. И главная хитрость – с любой точки наблюдения всегда должен быть один камень, который… не виден.

Самый известный в Японии сад камней находится в Киото – древнейшей столице страны самураев, в храме Рёандзи. Это пристанище буддийских монахов. А у нас в Бурятии «сад камней» появился без усилий человека – его автором является сама Природа.

В юго-западной части Баргузинской долины, в 15 километрах от посёлка Суво, где река Ина выходит из Икатского хребта, расположено это место площадью более 10 квадратных километров. Значительно больше, чем любой японский сад камней – в той же пропорции, как японский бонсаи меньше бурятского кедра. Здесь из ровной земли выступают крупные глыбы камня, достигающего 4-5 метров в поперечнике, а в глубину эти валуны уходят до 10 метров!

Удаление этих мегалитов от горного хребта достигает 5 километров и более. Какая же сила могла разметать эти огромные камни на такие расстояния? То, что это сделал не человек, стало ясно из недавней истории: для гидромелиоративных целей здесь был прорыт 3-километровый канал. И в русле канала там и сям лежат огромные глыбы, уходящие на глубину до 10 метров. С ними бились, конечно, но безуспешно. В результате все работы на канале были остановлены.

Учёные выдвигали разные версии происхождения Ининского сада камней. Многие считают эти глыбы мореными валунами, то есть ледниковыми отложениями. Возраст учёными называется разный (Э. И. Муравский считает, что им 40-50 тысяч лет, а В. В. Ламакин - более 100 тысяч лет!), в зависимости от какого оледенения отсчитывать.

По предположениям геологов, в древности Баргузинская котловина представляла собой пресноводное неглубокое озеро, которое было отделено от Байкала неширокой и невысокой горной перемычкой, соединяющей Баргузинский и Икатский хребты. При повышении уровня воды образовался сток, превратившийся в русло реки, которая все глубже и глубже врезалась в твёрдые кристаллические породы. Известно, как ливневые потоки воды весной или после сильного дождя размывают крутые склоны, оставляя глубокие борозды балок и оврагов. Со временем уровень воды упал, и площадь озера из-за обилия взвешенного материала, приносимого в него реками, уменьшилась. В результате озеро исчезло, а на его месте осталась широкая долина с валунами, которые отнесли позже к памятникам природы.

А вот недавно доктор геолого-минералогических наук Г.Ф. Уфимцев предложил очень оригинальную идею, никак не связанную с оледенениями. По его мнению, Ининский сад камней образовался в результате сравнительно недавнего, имевшего катастрофический характер гигантского выброса крупно-глыбового материала.

По его наблюдениям, ледниковая деятельность на Икатском хребте проявилась только лишь на небольшой площади в верховьях рек Турокчи и Богунды, в средней же части этих рек следов оледенения не наблюдается. Таким образом, по мнению ученого, произошёл прорыв плотины подпрудного озера в течении реки Ины и её притоков. В результате прорыва с верховья Ины селем или грунтовой лавиной в Баргузинскую долину был выброшен большой объем глыбового материала. В пользу этой версии говорит факт сильного разрушения коренных бортов долины реки Ины на месте слияния с Турокчей, что может свидетельствовать о снесении селем большого объема горных пород.

На этом же участке реки Ины Уфимцевым отмечены два крупных «амфитеатра» (напоминают огромную воронку) размерами 2,0 на 1,3 километра и 1,2 на 0,8 километра, которые, вероятно, могли быть ложем крупных подпрудных озер. Прорыв плотины и спуск воды, по мнению Уфимцева, мог произойти в результате проявлений сейсмических процессов, поскольку оба склоновых «амфитеатра» приурочены к зоне молодого разлома с выходами термальных вод.

Здесь шалили боги

Удивительное место издавна интересовало местных жителей. И для «сада камней» люди придумали легенду, уходящую корнями в седую древность. Начало нехитрое. Поспорили как-то две реки, Ина и Баргузин, кто из них первым (первой) добежит до Байкала. Баргузин схитрил и отправился в дорогу тем же вечером, а утром рассерженная Ина помчалась следом, в гневе отбрасывая огромные валуны со своего пути. Так и лежат они до сих пор по обоим берегам реки. Не правда ли, это просто поэтическое описание мощного селя, предложенного для объяснения доктором Уфимцевым?

Камни всё ещё хранят тайну своего образования. Они ведь не только разного размера и цвета, они вообще из разных пород. То есть выломаны были не из одного места. А глубина залегания говорит о многих тысячах лет, за которые вокруг валунов наросли метры грунта.

Тем, кто видел фильм «Аватар», туманным утром камни Ины напомнят висячие горы, вокруг которых летают крылатые драконы. Вершины гор выступают из облаков тумана, как отдельные крепости или головы великанов в шлемах. Впечатления от созерцания сада камней удивительные, и люди не случайно наделили камни магической силой: считается, если прикоснуться к валунам руками, они будут забирать отрицательную энергию, взамен одаряя положительной.

В этих удивительных местах есть ещё одно место, где шалили боги. Это место прозвали «Сувинским саксонским замком». Это природное образование находится недалеко от группы солёных Алгинских озёр возле села Суво, на степных склонах сопки у подножья Икатского хребта. Живописные скалы очень напоминают развалины древнего замка. Эти места служили для эвенкийских шаманов особо почитаемым и священным местом. На эвенкийском языке «сувойя», или «суво» означает «вихрь».

Считалось, что именно здесь обитают духи - хозяева местных ветров. Главным и самым известным из которых был легендарный ветер Байкала «Баргузин». По легенде, в этих местах жил злой правитель. Он отличался свирепым нравом, ему доставало удовольствие приносить несчастья бедным и неимущим людям.

У него был единственный и любимый сын, которого заколдовали духи в наказание жестокому отцу. После осознания своего жестокого и несправедливого отношения к людям правитель пал на колени, стал умолять и слёзно просить вернуть здоровье сыну и сделать его счастливым. А все свои богатства он раздал людям.

И духи освободили из власти недуга сына правителя! Считается, что по этой причине скалы разделены на несколько частей. Среди бурят есть поверье, что в скалах живут хозяева Суво - Тумуржи-Нойон и его жена Тутужиг-Хатан. В честь сувинских владык были установлены бурханы. В особые дни в этих местах проводят целые ритуалы.

Безбрачие в крестьянской среде не приветствовалось. Наличие семьи, как считали в Московском государстве много столетий подряд, - это признак порядочности и зрелости личности. Мнение неженатых мужчин не учитывали ни в семье, ни на сходе. А старым девам нельзя было присутствовать в одном помещении с роженицей и за свадебным столом. Зато незамужних женщин активно задействовали в погребальных обрядах.

Брак на Руси - это институт личный, церковный, общественный и экономический

В крестьянской среде к безбрачию относились крайне отрицательно. Многие молодые люди торопились вступить в брак, парню это давало влиятельность на сходе, уважение в сообществе. А девушке - защищенность, возможность реализовать главную задачу - рождение и воспитание детей. Мешкать с выбором пары было рискованно. Сельские девушки в 20-23 года считались засидевшимися в девках, их шансы выйти замуж были гораздо меньшими в сравнении с подругами 14-17 лет.

Обязательность вступления в брак диктовалась экономическими условиями сельской жизни. Как отмечает историк права Н.С. Нижник, крестьянское хозяйство могло функционировать полноценно, если в нем принимает участие и мужчина, и женщина. В обязанности хозяйки входило обслуживание членов семьи (шить одежду, кормить), уход за скотом, жатва. Мужские задачи - это заготовка дров, возведение и обслуживание построек, полевые работы. Только так могло сформироваться полноценное хозяйство, способное развиваться и приносить доход.

Брак рассматривался не только как личный институт, но и как хозяйственная сделка. При выборе жениха обращали внимание на престижность его семьи и уровень достатка. При выборе невесты важными критериями были физическое здоровье и трудолюбие, так как молодая хозяйка переходила во двор семьи мужа, где и должна была трудиться под руководством большака и большухи (свекра и свекрови).

Нередко девушки со слабым здоровьем, если семья располагала достатком выше среднего, решались отказаться от замужества. Такой трудный выбор в пользу маргинального положения в обществе объяснялся страхом перед долей молодой снохи, которой предстояло быть в полном подчинении от членов новой семьи.

Для заключения брака взаимная симпатия жениха и невесты была желательной, но не обязательной. Это решение принималось с учетом многих факторов, главенствующим из которых была благосклонность родителей. Церковь не одобряла браки между людьми с большой разницей в возрасте, а также состоящих в родственной связи. Девственность невесты не была обязательным условием для вступления в брак, как пишет историк и правовед Н. Тарусина. Но семье мог быть назначен штраф, если было установлено, что девушка замуж пошла нечиста.

Что могло помешать созданию семьи

Причины, препятствующие вступлению в брак - это значительные физические изъяны (хромота, уродство), болезненность, глухота. Но нередко случалось, что и привлекательным здоровым людям было сложно найти пару. Так происходило из-за переборчивости, когда девушка отказывала женихам, считая их недостойными. А между тем время играло не в ее пользу, да и потенциальные женихи начинали думать, что попытки посвататься тщетны. И постепенно девушка становилась так называемой перестаркой, жениться на которой было вовсе не престижно.

Также причиной безбрачия крестьяне считали порчу, неправильно проведенный обряд при рождении, слабоумие родителей. Еще одна помеха создать семью - это слухи односельчан о скрытых недостатках (или подозрениях о них).

«Холостой - полчеловека»

Мужчина, который не обзавелся женой, не считался полноправным членом крестьянского сообщества. К нему никто не относился серьезно, он был в глазах односельчан «малым», даже в зрелом возрасте после 30 лет. Ни в семье, ни на сходе к его голосу не прислушивались.

Не было зазорным среди односельчан в шутливой форме предположить, почему невесты его обошли вниманием, бесцеремонно перечисляя догадки о физических изъянах.

Многие сельские девушки, не смотря на сложности семейной жизни, предпочитали выйти замуж за парня с недостатками, но без промедлений. Пугала участь заработать репутацию излишне переборчивой невесты, которая тратит драгоценное время впустую. Каждый лишний год, проведенный в девичестве, делал реальнее перспективу стать вековухой (перестаркой, домовухой, браковкой).

Такая репутация снижала вероятность удачного замужества, так как считалось зазорным звать замуж перестарку. На такое решались лишь те парни, которые и сами имели изъяны - плохой род, физические недостатки, бедность. Можно было выйти за вдовца, но зачастую девушки их побаивались, так как считалось, что преждевременная смерть жены наступала не без помощи мужа или все всем виною родовое проклятие.

Старых дев особо не притесняли в отчем доме, иногда они даже занимали роль большухи в доме, если демонстрировали ловкость и предусмотрительность в хозяйственных делах. Но в случае неурядиц или имущественных споров решение принималось вовсе не в интересах вековух. Их жалобы в суде и на сельском сходе всерьез не воспринимались.

Отношение крестьянского сообщества к старым девам было неоднозначное - их боялись, уважали за сексуальное воздержание и осуждали за противодействие привычному укладу жизни.

Строго воспрещалось старым девам принимать роды, участвовать в свадебных обрядах. Но вековухи были важным элементом других ритуальных действ. Например, наряду с вдовами и пожилыми женщинами старые девы принимали активное участие в ритуале опахивания - суть его в том, чтобы не дать проникнуть в селение опасным для скота инфекционным заболеваниям. Женщины впрягались в соху и проводили борозду вокруг села. Считалось, что это надежная защита от падежа скота. Также вековухи нередко становились знахарками, их помощь была востребована на погребальных обрядах.

А смерть самой старой девы оформлялась, как свадьба, пишет историк З. Мухина. Таким образом односельчане помогали выполнить прижизненную женскую задачу в символической форме. Могли даже выбрать суженого для супружеской жизни на том свете.

интересные места из мифологии и истории костюма старых дев

Уже не девка, еще не баба
http://www.booksite.ru/fulltext/girls/rus/san/7.htm#44

Мать дочерю родила,
На белый свет пустила,
Доли навек не дала.

Девушку, которой, как говорили, «на долю не выпало замужество», называли обычно «старой девой», «вековухой», «непетым волосьём», «седой макушкой». Вековухой она объявлялась тогда, когда все ее ровесницы стали замужними женщинами. Ее переставали приглашать на посиделки и гулянья: «Ну этой-то пора покойников мыть, а она все гуляет». Про нее говорили, что она «как сорока на березке - все сидит и сидит». В конце концов девушка-«перестарка» исключалась из молодежного коллектива, но при этом не принималась и в женский, оказывалась одинокой, «как птица, отставшая от лебединой стаи и не взятая с собой другими птицами». Маргинальность ее положения выражалась еще и в том, что старая дева должна была по-девичьи заплетать волосы в одну косу, носить девичью одежду, но только темных, как у старух, цветов, и не пользоваться никакими украшениями.
В русской деревне безбрачие считалось явлением ненормальным, противоречащим природе, а к старой деве относились как к человеку неполноценному, ущербному и даже грешному: она «не познала жизни», не реализовала свой жизненный потенциал, не исполнила свой долг перед Богом и людьми. Ее и жалели, и презирали, подвергая различным насмешкам, напоминая ей при случае, что она «ни то ни се».
Старая дева не могла жить самостоятельно, потому что для крестьянского хозяйства требовались и мужские, и женские руки. Обычно она жила вместе с родителями, а после их смерти переходила в семью брата, выполняя все женские работы: участвовала в сенокосе, жатве, выращивании льна, пряла, ткала, нянчила племянников. Если старая дева была хорошей работницей с твердым характером, то при больной матери или невестке она могла стать большухой, управляя всем хозяйством семьи. В большинстве случаев статус старой девы в семье был весьма невысоким, особенно если она была смиренна, невзрачна на вид, а еще хуже больна.

Люди приписывали старым девам, даже самым трудолюбивым, скромным и добрым, множество отрицательных черт: злая, вредная, завистливая, неуживчивая, сварливая, ленивая, некрасивая, с дурным глазом. «Поповой собаки, отставного солдата да старой девки злее нет», - говорит пословица. Считалось, что старые девы обладают способностью приносить вред своим односельчанам. Например, могут сделать на поле так называемые заломы: прийти в полночь к созревающим хлебам и, сняв рубаху и распустив волосы, надломить часть колосьев или скрутить их в жгут. По поверью, после жатвы зерно перетечет в закрома старой девы, жница, сжавшая залом, погибнет, а люди, съевшие хлеб, испеченный из зерен залома, умрут.
В русских деревнях были также широко распространены представления о том, что старая дева, тоскуя, вступает в любовную связь с бесами и что она может превратиться в ведьму, которая «от коровушек молочко отдаивает, промеж межи полоску прожинывает, от хлебушка спорынью отымывает». Верили, что черт в виде огненного змея прилетает в дом к старой деве через трубу и, обернувшись красивым мужчиной, ложится в ее постель. Вот, например, как об этом рассказывали в Ярославской губернии в конце XIX века: «В Давыдковской волости жили в одном доме две сестры-девицы. Одна из них была пожилая, другая - девушка-невеста. К старшей и прилетал каждую ночь огненный змей. Нередко, подходя к избе, посторонние слышали разговор, причем, кроме голоса хозяйки, явственно слышался и посторонний мужской голос. Войдя в избу, они никого не видели, кроме самой хозяйки. Посещая эту пожилую девицу, змей приносил ей деньги, и она, не получая ниоткуда никаких средств, жила очень богато. Умерла эта девица в ужасных мучениях. Говорят, что умирающую свою сожительницу змей хотел затащить под печку сквозь небольшое окошечко, но она не прошла и умерла тут» (АРЭМ, ф. 7, оп. 1, д. 1799, л. 5 об.).

Люди верили также в связь тосковавшей по любви вековухи с домовым (дворовым) - мифологическим хозяином дома. По поверью, полюбив вековуху, он проявлял заботу о ней, старался, чтоб ее не обижали, и даже мог избить невестку, которая плохо относилась к своей вековухе-золовке. Каждую ночь он приходил к своей избраннице, заплетал ей косу, ложился к ней в постель и был очень ревнив. В старинной быличке, записанной в Кадниковском уезде Вологодской губернии, рассказывалось: «Жила у нас старая девка, незамужняя; звали ее Ольгой. Ну, все и ходил к ней дворовушко спать по ночам, и всякий раз заплетал ей косу и наказывал: „Если ты будешь ее расплетать да чесать, то я тебя задавлю". Так она и жила нечесаной до 35 годов - и не мыла головы, и гребня не держала. Только выдумала она выйти замуж, и когда настал девичник, пошли девки в баню и ее повели с собой, незамужнюю ту, старую девку, невесту ту. В бане стали ее мыть. Начали расплетать косу и долго ее не могли расчесать: так-то круто закрепил ее дворовушко. На другое утро надо было венчаться - пришли к невесте, а она в постели лежит мертвая и вся черная: дворовушка ее и задавил» (Максимов С. В. 1996. С. 27).

Все эти поверья заставляли семью вековухи или деревенских баб, увидев огненный сноп над трубой или просто заподозрив старую деву в сожительстве с нечистой силой, предпринимать меры. Чтобы отвадить огненного змея, избу окуривали ладаном, окропляли святой водой, посыпали пол и постель семенами льна или мака, втыкали в стены и наличники окон ветви рябины, чертополох, надевали на вековуху пояс, сшитый из ризы священника, на постель ей клали уздечку, оставляли на ночь зажженной пасхальную свечу. Рассказывали, что огненный змей, увидев все это, кричит: «А, догадались!» - хлопает в ладоши, хохочет и тут же пропадает. Чтобы отвадить от вековухи домового, надо было или прочитать Молитву, или выбранить его матерными словами. Крестьяне Новгородской губернии верили, что отваживать дворового от вековухи нужно с помощью ременной плети с прикрепленной к ней ниткой из савана мертвеца, обмазанной воском. В полночь надо выйти на двор, поджечь восковую нитку и бить плетью о стены хлева, приговаривая: «Вот тебе, вот тебе!»
Жизнь вековух регламентировалась особыми правилами. Считалось, что они не должны принимать участие в праздничной жизни деревни: ходить в гости, гулять вместе со всеми на улице, петь и плясать, что должны не веселиться, а замаливать грех безбрачия. Старым девам не полагалось также участвовать во всех продуцирующих обрядах. Им, например, нельзя было работать на поле в первый день жатвы, сжинать первый и последний сноп, которые являлись, по мнению крестьян, залогом будущего урожая. Они не могли присутствовать при отеле коровы или окоте овец, так как это угрожало в дальнейшем плодовитости животных. Вековухе запрещалось помогать женщине при родах: верили, что родовые муки от этого удвоятся, потому что старая дева их не испытала. Она не участвовала в приготовлении еды для свадебного пира, чтобы молодые не были бесплодны. Старым девам даже не разрешалось печь хлеб для всей семьи, так как хлеб считался символом семейного благополучия.

Вековухи, независимо от своего возраста, зачастую выполняли функции стариков: обмывали и обряжали умерших, читали молитвы по покойнику. Кроме того, участвовали в обрядах защиты людей и животных от болезней, вызывания дождя во время сильной засухи и др. По народным представлениям, эти обряды могли проводить старухи, вдовы и девушки как не имеющие половых отношений с мужчинами.
Судьба вековухи могла сложиться и более печально. Если ее ближайшие родственники были слишком бедны и относились к ней как к нахлебнице, она могла превратиться в «побируху», «побирашку». Вековуха жила отдельно в худенькой избушке, побираясь зимой, в голодное время, по окрестным деревням. Ее одежда была скудной, «нищему собраться - только подпоясаться». Отправляясь в путь, она брала с собой иконку с образом Божьей Матери или Спасителя, котомку для подаяний и посох. На деревенских храмовых праздниках, кладбищах, папертях церквей раздавался ее жалобный крик: «Милостыньку Христа ради, поминаючи родителей ваших во Царствии Небесном». Вековухи, ставшие профессиональными нищенками, просьбу о подаянии выражали более сложными формулами: «Помяни вас, Господи, во Царствии Небесном, запиши вас, Господи, во кануны светлые, в записи церковные, отвори вам, Господи, двери райские, дай вам, Господи, рай пресветлый» (АР9М, ф. 7, оп. 1, д. 1772, л. 14). Обращение к людям со словами о Христе и милосердии помогало нищенке преодолеть отчуждение, возникавшее в первый миг встречи с ней. Нищим обычно всегда подавали, их воспринимали как людей, угодных Богу: «Нищими свет стоит, через них Господь терпел всему народу грешному, и считается нищий Божьим гостем, которого грешно не накормить и не подать ему» (АРЭМ, ф. 7, оп. 1, д. 470, л. 42). Считалось, что подавшему милостыню Бог снимает часть грехов. Крестьяне подавали хлеб, пироги, блины, муку, яблоки, овощи и очень редко деньги.

П.И.Кутенкова "Великорусская женская сряда"

*"Одежда вековухи была проста и однообразна. Её нельзя назвать срядой, так как, по существу, вековуха была не сряжена и не наряжена. В одежду входили белая, сухая рубаха, белая (синяя) зьдявалка, поясок (старухи же зьдявалки не подпоясывали), белый платок и лапти. Вздевалку носили девушки, оказавшиеся неспособными вовремя выйти замуж (до 24-27 лет). Носили они её до конца своей жизни. На праздники в Сядемке вековухам в 30-х годах прошлого столетия дозволялось надевать чёрный сарахван - одежду, подобную понёве с прошвой. Состав одеяния вековухи обуславливался морально-нравственными нормами великорусов, считавших главной обязанностью для девушки выйти замуж, стать бабой и родотворить новые жизни. Девушка, не ввполнившая божественное предначертание, условно говоря, переходила и переводилась общиной на положение "отшельницы", некой "старухи-отшельницы". Имела образ человека, близко стоявшего к черте перехода в иной мир, на положение человека, "прожившего целую жизнь" и как бы собравшегося уходить на тот свет, хотя при этом само время ухода отодвигалось довольно далеко.
Переход этот был непосредственно связан и с изменением в её одежде. Вековуха надевала полагающуюся ей белую печальную старушечью рубаху и вздевалку. С этого времени она не имела права на ношение своих девичьих одежд и заготовленного приданного - бабьих сряд. Это приданное раздавалось по сёстрам, свояченицам и подругам. Переход девки из состояния девки-невесты в состояние вековухи имел не одноразовый характер. Известная ушинская девка Проскунька так описывала свой переход в вековухи. С шестнадцати лет (родилась в 1919 г.) начала ходить на ссыпки - ежегодные двухнедельные осенние смотры-выставки невест. И посещала их в течении двенадцати лет. В 27 лет стало стыдно перед людьми и подругами ходить, плясать на ссыпках с 14-15-летними девчонками и на 28-м году жизни она уже не пошла. Естественно, что полноценно общаться со своими сверстницами она также не могла: они все стали бабами и имели своё сообщество; с молодыми же... они давно считали её перестарком. Вот таким естественным образом она стала вековухой и надела соответствующие одежды.
Вне зависимости от своего возраста вековуха так и называется девкой. В 27 лет девка, и в 80-90 лет она всё девка. В исследуемых сёлах сегодня можно встретить 80-90-летних девок, вековух. Время для них как бы остановилось, а если быть точным, то переведено на другой уровень - духовный. В разговоре при обращении к ним соблюдается соответствующий порядок. Вековух называют Машкой, Варькой, Танькой и т.д. Детям запрещается называть их тётей, бабой, бабушкой. Поэтому и одежды вековухи отличались от сряд старухи, прошедшей через сварожьи и яргические времена жизни. Сегодня становится понятным и время перехода на вздевалки в 24-27 лет. Рождение первого ребёнка после этого времени таит в себе большую вероятность появления урода или трудность разрешения от бремени"* (с.55, в издании факультета филологии и искусств Санкт-Петербургского государственного университета, 2010 год.)

В главе про понёвы говорится:
*"Вековуха по обычаю не имела права ношения заготовленных ею понёв и других бабьих и девичьих одежд. Это было основано на целесообразности и тысячелетних исконях. В 20-м столетии и сегодня это воспринимается как само собой разумеющееся. Девка, перешедшая в разряд перестарок, вековух, никогда не наденет сряду девицы, потому что она вышла из этого возраста, а бабью не наденет, потому что не стала таковой."* (с. 65, там же)

Женщину, не вышедшую замуж до определенного возраста, и не вступившую в связь с мужчиной, всегда было принято называть старой девой. Сегодня «старых дев» найти крайне сложно, но раньше такие девушки были в каждой деревне.

Замужество на Руси

В средние века на Руси девушек брали в жены в 14-15 лет! Подростки по сегодняшнему определению, эти девушки считались уже достаточно взрослыми для того, чтобы обрести статус семейного человека, стать женой и матерью. На восемнадцатилетних девиц смотрели с сомнением: «Не старовата ли красавица?». Девушкам после двадцати практически не оставлялось шансов на замужество – «товар» устаревал. К дамам после двадцати пяти лет накрепко привязывалось обидное прозвище «старая дева».

Такой странный, по мнению современников, подход объяснялся достаточно просто. Причина раннего замужества была не в фертильности женщин – и в двадцать пять девушка способна к деторождению. Корень раннего замужества крылся в стремлении мужчин сделать женой еще не оформившуюся в своих убеждениях девушку, сформировать из нее добрую супругу «под себя», согласно своим желаниям. Считалось, что юная девушка станет послушной во всем мужу женой, будет трудолюбива и чадолюбива. Разумеется, в 25 лет она уже не могла быть такой же сговорчивой и покладистой. Матримониальные традиции древней Руси основывались на патриархальном подходе к образованию семьи.

Судьбы старых дев на Руси

Старых дев называли «седыми макушками». Если все ровесницы девушки уже обзавелись семьями и детьми, такая женщина становилась «вековухой». Вековуха не могла участвовать в девичьих посиделках, при этом она была обязана заплетать косу, носить скромную, темную одежду, внешним видом не привлекая к себе внимания. Она не участвовала в праздничных гуляньях, не веселилась с другими, лишь замаливала «грех» безбрачия. Судьбы старой девы была печальна. Презираемая всеми, особенно, семейными подругами, она могла жить только со своими родителями или, после их смерти, с братом и его семьей. На ее плечи ложились обязанности по выполнению хозяйственных работ. Иногда вековухи управляли хозяйством, но чаще они становились изгоями, подвергающимися насмешкам и гонениям. Старых дев побаивались, полагая, что те, в поисках нереализованной любви, могут вступать в половую связь с бесами, становиться ведьмами с дурным глазом и злыми намерениями. Стремясь избежать такой участи и насмешек, часть старых дев Руси уходила в монастырь, посвящая жизнь Богу.

В средние века на Руси девушек брали в жены в 14-15 лет! Подростки по сегодняшнему определению, эти девушки считались уже достаточно взрослыми для того, чтобы обрести статус семейного человека, стать женой и матерью. На восемнадцатилетних девиц смотрели с сомнением: «Не старовата ли красавица?». Девушкам после двадцати практически не оставлялось шансов на замужество – «товар» устаревал. К дамам после двадцати пяти лет накрепко привязывалось обидное прозвище «старая дева».

Такой странный, по мнению современников, подход объяснялся достаточно просто. Причина раннего замужества была не в фертильности женщин – и в двадцать пять девушка способна к деторождению. Корень раннего замужества крылся в стремлении мужчин сделать женой еще не оформившуюся в своих убеждениях девушку, сформировать из нее добрую супругу «под себя», согласно своим желаниям. Считалось, что юная девушка станет послушной во всем мужу женой, будет трудолюбива и чадолюбива. Разумеется, в 25 лет она уже не могла быть такой же сговорчивой и покладистой. Матримониальные традиции древней Руси основывались на патриархальном подходе к образованию семьи.

Судьбы старых дев на Руси

Старых дев называли «седыми макушками». Если все ровесницы девушки уже обзавелись семьями и детьми, такая женщина становилась «вековухой». Вековуха не могла участвовать в девичьих посиделках, при этом она была обязана заплетать косу, носить скромную, темную одежду, внешним видом не привлекая к себе внимания. Она не участвовала в праздничных гуляньях, не веселилась с другими, лишь замаливала «грех» безбрачия. Судьбы старой девы была печальна.

Презираемая всеми, особенно, семейными подругами, она могла жить только со своими родителями или, после их смерти, с братом и его семьей. На ее плечи ложились обязанности по выполнению хозяйственных работ. Иногда вековухи управляли хозяйством, но чаще они становились изгоями, подвергающимися насмешкам и гонениям. Старых дев побаивались, полагая, что те, в поисках нереализованной любви, могут вступать в половую связь с бесами, становиться ведьмами с дурным глазом и злыми намерениями. Стремясь избежать такой участи и насмешек, часть старых дев Руси уходила в монастырь, посвящая жизнь Богу.