988 год какое событие руси. Год

Новый мир. 1988. №6. С. 249-258.

Нет в советской исторической науке, посвященной Древней Руси, более значительного и вместе с тем наименее исследованного вопроса, чем вопрос о распространении христианства в первые века крещения.

В начале XX века появилось сразу несколько чрезвычайно важных работ, по-разному ставивших и разрешавших вопрос о принятии христианства. Это работы Е. Е. Голубинского, академика А. А. Шахматова, М. Д. Приселкова, В. А. Пархоменко, В. И. Ламанского, Н. К. Никольского, П. А. Лаврова, Н. Д. Полонской и многих других. Однако после 1913 года тема эта перестала казаться значительной. Она попросту исчезла со страниц научной печати.

В задачу моей статьи входит поэтому не завершать, а начинать постановку некоторых проблем, связанных с принятием христианства, не соглашаться, а может быть, противоречить обычным взглядам, тем более что утвердившиеся точки зрения часто не имеют под собой солидной основы, а являются следствием неких, никем не высказанных и в значительной мере мифических “установок”.

Одно из таких заблуждений, застрявших в общих курсах истории СССР и других полуофициальных изданиях, это представление, что православие было всегда одним и тем же, не менялось, всегда играло реакционную роль. Появились даже утверждения, что язычество было лучше (“народная религия”!), веселее и “материалистичнее”…

Но дело в том, что и защитники христианства часто поддавались определенным предрассудкам и суждения их были в значительной мере “предрассуждениями”.

Остановимся в нашей статье лишь на одной проблеме - государственного значения принятия христианства. Не смею выдавать свои взгляды за точно установленные, тем более что неясны вообще самые основные, исходные данные для появления сколько-нибудь достоверной концепции.

Прежде всего следует понять - что представляло собой язычество как “государственная религия”. Язычество не было религией в современном понимании - как христианство, ислам, буддизм. Это была довольно хаотическая совокупность различных верований, культов, но не учение. Это соединение религиозных обрядов и целого вороха объектов религиозного почитания. Поэтому объединение людей разных племен, в чем так нуждались восточные славяне в X-ХII веках, не могло быть осуществлено язычеством. Да и в самом язычестве было сравнительно мало специфических национальных черт, свойственных только одному народу. В лучшем случае по признаку общего культа объединялись отдельные племена, население отдельных местностей. Между тем стремление вырваться из-под угнетающего воздействия одиночества среди редконаселенных лесов, болот и степей, страх покинутости, боязнь грозных явлений природы заставляли людей искать объединения. Кругом были “немцы”, то есть люди, не говорящие на доступном пониманию языке, враги, приходившие на Русь “из невести”, а граничившая с Русью степная полоса - это “страна незнаемая”…

Стремление к преодолению пространства заметно в народном творчестве. Люди воздвигали свои строения на высоких берегах рек и озер, чтобы быть видными издалека, устраивали шумные празднества, совершали культовые моления. Народные песни были рассчитаны на исполнение в широких пространствах. Яркие краски требовались, чтобы быть замеченными издалека. Люди стремились быть гостеприимными, относились с уважением к купцам-гостям, ибо те являлись вестниками о далеком мире, рассказчиками, свидетелями существования других земель. Отсюда восторг перед быстрыми перемещениями в пространстве. Отсюда и монументальный характер искусства.

Люди насыпали курганы, чтобы не забывать об умерших, но могилы и могильные знаки еще не свидетельствовали о чувстве истории как протяженного во времени процесса. Прошлое было как бы единым, стариной вообще, не разделенной на эпохи и не упорядоченной хронологически. Время составляло повторявшийся годичный круг, с которым необходимо было сообразоваться в своих хозяйственных работах. Времени как истории еще не существовало.

Время и события требовали познания мира и истории в широких масштабах. Достойно особого внимания то, что эта тяга к более широкому пониманию мира, чем то, которое давалось язычеством, сказывалась прежде всего по торговым и военным дорогам Руси, там прежде всего, где вырастали первые государственные образования. Стремление к государственности не было, разумеется, принесено извне, из Греции или Скандинавии, иначе оно не имело бы на Руси такого феноменального успеха, которым ознаменовался X век истории Руси.

Крещение Руси. Новый создатель империи

Истинный создатель огромной империи Руси - князь Владимир I Святославич в 980 году делает первую попытку объединения язычества на всей территории от восточных склонов Карпат до Оки и Волги, от Балтийского моря до Черного, включавшей в свой состав племена восточнославянские, финно-угорские и тюркские. Летопись сообщает: “И нача княжити Володимер в Киеве един, и постави кумиры на холму вне двора теремного”: Перуна (финно-угорского Перкуна), Хорса (бога тюркских племен), Дажбога, Стрибога (богов славянских), Симаргла, Мокошь (богиня племени мокош).

О серьезности намерений Владимира свидетельствует то, что после создания пантеона богов в Киеве он послал своего дядю Добрыню в Новгород и тот “постави кумира над рекою Волховом, и жряху ему людье ноугородьстии аки богу”. Как всегда в русской истории, Владимир отдал предпочтение чужому племени – племени финно-угорскому. Этим главным кумиром в Новгороде, который поставил Добрыня, был кумир финского Перкуна, хотя, по всей видимости, наиболее распространен в Новгороде был культ славянского бога Белеса, или иначе Волоса.

Однако интересы страны звали Русь к религии более развитой и более вселенской. Этот зов ясно слышался там, где люди разных племен и народов больше всего общались между собой. Зов этот имел за собой большое прошлое, эхом отдавался он на всем протяжении русской истории.

Великий европейский торговый путь, известный по русским летописям как путь низ варяг в греки”, то есть из Скандинавии в Византию и обратно, был в Европе наиболее важным вплоть до XII века, когда европейская торговля между югом и севером переместилась на запад. Путь этот не только соединял Скандинавию с Византией, но и имел ответвления, наиболее значительным из которых был путь на Каспий по Волге. Основная часть всех этих дорог пролегала через земли восточных славян и использовалась ими в первую очередь, но и через земли финно-угорских народов, принимавших участие в торговле, в процессах государственного образования, в военных походах на Византию (недаром в Киеве одним из наиболее известных мест был Чудин двор, то есть подворье купцов племени чудь - предков нынешних эстонцев).

Многочисленные данные свидетельствуют, что христианство стало распространяться на Руси еще до официального крещения Руси при Владимире I Святославиче в 988 году (есть, впрочем, и другие предполагаемые даты крещения, рассмотрение которых не входит в задачу данной статьи). И все эти свидетельства говорят о появлении христианства прежде всего в центрах общения людей разных национальностей, даже если это общение бывало далеко не мирным. Это снова и снова указывает на то, что людям требовалась вселенская, мировая религия. Последняя должна была служить своеобразным приобщением Руси к мировой культуре. И не случайно этот выход на мировую арену органически соединялся с появлением на Руси высокоорганизованного литературного языка, который это приобщение закрепил бы в текстах, прежде всего переводных. Письменность давала возможность общения не только с современными Руси культурами, но и с культурами прошлыми. Она делала возможным написание собственной истории, философского обобщения своего национального опыта, литературы.

Уже первая легенда Начальной русской летописи о христианстве на Руси рассказывает о путешествии апостола Андрея Первозванного из Синопии и Корсуни (Херсонеса) по великому пути “из грек в варяги” - по Днепру, Ловати и Волхову в Балтийское море, а затем кругом Европы в Рим.

Христианство уже в этой легенде выступает как объединяющее страны начало, включающее Русь в состав Европы. Конечно, это путешествие апостола Андрея – чистая легенда, хотя бы потому уже, что в I веке восточных славян еще не существовало – они не оформились в единый народ. Однако появление христианства на северных берегах Черного моря в очень раннее время зафиксировано и нерусскими источниками. Апостол Андрей проповедовал на своем пути через Кавказ в Боспор (Керчь), Феодосию и Херсонес. О распространении христианства апостолом Андреем в Скифии говорит, в частности, Евсевий Кесарийский (умер около 340 г.). Житие Климента, папы римского, рассказывает о пребывании Климента в Херсонесе, где он погиб при императоре Траяне (98-117 гг.). При том же императоре Траяне иерусалимский патриарх Ермон отправил в Херсонес одного за другим нескольких епископов, где они приняли мученические кончины. Последний из отправленных Ермоном епископ погиб в устье Днепра. При императоре Константине Великом в Херсонесе появился епископ Капитон, также мученически погибший. Христианство в Крыму, нуждавшееся в епископе, достоверно зафиксировано уже в III веке.

На первом вселенском соборе в Никее (325 г.) присутствовали представители из Боспора, Херсонеса и митрополит Готфил. находившийся вне Крыма, которому, однако, была подчинена Таврическая епископия. Присутствие этих представителей устанавливается на основании их подписей под соборными постановлениями. О христианстве части скифов говорят и отцы церкви – Тертуллиан, Афанасий Александрийский, Иоанн Златоуст, блаженный Иероним.

Готы-христиане, проживавшие в Крыму, составляли сильное государство, оказывавшее серьезное влияние не только на славян, но на литовцев и финнов - во всяком случае, на их, языки.

Связи с Северным Причерноморьем были затем затруднены великим переселением кочевых народов во второй половине IV века. Однако торговые пути все же продолжали существовать, и влияние христианства с юга на север бесспорно имело место. Христианство продолжало распространяться при императоре Юстиниане Великом, охватывало Крым, Северный Кавказ, а также восточный берег Азовского моря среди готов-трапезитов, которые, по свидетельству Прокопия, “с простодушием и великим спокойствием почитали христианскую веру” (VI в.).

С распространением турко-хазарской орды от Урала и Каспия до Карпат и Крымского побережья возникла особая культурная ситуация. В Хазарском государстве были распространены не только ислам и иудаизм, но и христианство, особенно в связи с тем, что римские императоры Юстиниан II и Константин V были женаты на хазарских принцессах, а греческие строители воздвигали в Хазарии крепости. К тому же христиане из Грузии, спасаясь от мусульман, бежали на север, то есть в Хазарию. В Крыму и на Северном Кавказе в пределах Хазарии, естественно, растет число христианских епископий, особенно в середине VIII века. В это время в Хазарии существует восемь епископий. Возможно, что с распространением христианства в Хазарии и установлением дружеских византийско-хазарских отношений создается благоприятная обстановка для религиозных споров между тремя господствующими в Хазарии религиями: иудаизмом, исламом и христианством. Каждая из этих религий стремилась к духовному преобладанию, о чем говорят еврейско-хазарские и арабские источники. В частности, в середине IХ века, как свидетельствует “Паннонское житие” Кирилла-Константина и Мефодия – просветителей славянства, хазары приглашали из Византии богословов для религиозных споров с иудеями и мусульманами. Тем самым подтверждается возможность описанного русским летописцем выбора веры Владимиром – путем опросов и споров.

Крещение Руси. Эпоха христианства

Представляется естественным, что христианство на Руси явилось также и в результате осознания той ситуации, которая сложилась в X веке, когда присутствие в качестве главных соседей Руси именно государств с христианским населением было особенно явным: тут и Северное Причерноморье, и Византия, и движение христиан по основным торговым путям, пересекавшим Русь с юга на север и с запада на восток.

Особенная роль принадлежала здесь Византии и Болгарии.

Начнем с Византии. Русь трижды осаждала Константинополь – в 866, 907 и 941 годах. Это не были обычные разбойничьи набеги, заканчивались они заключением мирных договоров, устанавливавших новые торговые и государственные отношения между Русью и Византией.

И если в договоре 912 года с русской стороны участвовали только язычники, то в договоре 945 года на первом месте стоят уже христиане. За короткий промежуток времени число христиан явно возросло. Об этом же свидетельствует и принятие христианства самой киевской княгиней Ольгой, о пышном приеме которой в Константинополе в 955 году рассказывают как русские, так и византийские источники.

Не станем входить в рассмотрение сложнейшего вопроса о том, где и когда крестился внук Ольги Владимир. Сам летописец XI века ссылается на существование различных версий. Скажу только, что очевидным представляется один факт; Владимир крестился после своего сватовства к сестре византийского императора Анне, ибо вряд ли могущественнейший император ромеев Василий II согласился бы породниться с варваром, и этого не мог не понимать Владимир.

Дело в том, что предшественник Василия II император Константин Багрянородный в своем широко известном труде “Об управлении империей”, написанном для своего сына - будущего императора Романа II (отца императора Василия II),-запретил своим потомкам вступать в брак с представителями варварских народов, ссылаясь на равноапостольного императора Константина I Великого, приказавшего начертать в алтаре св. Софии Константинопольской запрет ромеям родниться с чужими - особенно с некрещеными.

Следует еще принять во внимание, что со второй половины X века могущество Византийской империи достигло своей наибольшей силы. Империя к этому времени отразила арабскую опасность и преодолела культурный кризис, связанный с существованием иконоборчества, приведшего к значительному упадку изобразительного искусства. И примечательно, что в этом расцвете византийского могущества значительную роль сыграл Владимир I Святославич.

Летом 988 года отборный шеститысячный отряд варяжско-русской дружины, посланный Владимиром I Святославичем, спас византийского императора Василия II, наголову разбив войско пытавшегося занять императорский престол Варды Фоки. Сам Владимир провожал свою дружину, отправлявшуюся на помощь Василию II, до днепровских порогов. Исполнив свой долг, дружина осталась служить в Византии (впоследствии гвардией императоров являлась дружина англо-варягов).

Вместе с сознанием равенства пришло на Русь и сознание общей истории всего человечества. Больше всего в первой половине XI века проявил себя в формировании национального самосознания, русин по происхождению, митрополит киевский Иларион в своем знаменитом “Слове о Законе и Благодати”, где он рисовал общую предстоящую Руси роль в христианском мире. Однако еще в X веке была написана “Речь философа”, представляющая собой изложение всемирной истории, в которую должна была влиться и русская история. Учение христианства давало прежде всего сознание общей истории человечества и участие в этой истории всех народов.

Как было принято христианство на Руси? Мы знаем, что во многих странах Европы христианство насаждалось насильно. Не без насилий обошлось крещение и на Руси, но в целом распространение христианства на Руси было довольно мирным, особенно если вспомним о других примерах. Насильно крестил свои дружины Хлодвиг. Карл Великий насильно крестил саксов. Насильно крестил свой народ Стефан I, король венгерский. Он же насильно заставлял отказываться от восточного христианства тех, кто успел принять его по византийскому обычаю. Но у нас нет достоверных сведений о массовых насилиях со стороны Владимира I Святославича, Ниспровержение идолов Перуна на юге и на севере не сопровождалось репрессиями. Идолов спускали вниз по реке, как спускали впоследствии обветшавшие святыни - старые иконы, например. Народ плакал по своему поверженному богу, но не восставал. Восстание волхвов в 1071 году, о котором повествует Начальная летопись, было вызвано в Белозерской области голодом, а не стремлением вернуться к язычеству. Более того, Владимир по-своему понял христианство и даже отказывался казнить разбойников, заявлял: “…боюсь греха”.

Христианство было отвоевано у Византии под стенами Херсонеса, но оно не превратилось в завоевательную акцию против своего народа.

Одним из счастливейших моментов принятия христианства на Руси было то, что распространение христианства шло без особых требований и научений, направленных против язычества. И если Лесков в повести “На краю света” вкладывает в уста митрополита Платона мысль, что “Владимир поспешил, а греки слукавили - невежд ненаученных окрестили”, то именно это обстоятельство и способствовало мирному вхождению христианства в народную жизнь и не позволило церкви занимать резко враждебных позиций по отношению к языческим обрядам и верованиям, а напротив, постепенно вносить в язычество христианские идеи, а в христианстве видеть мирное преображение народной жизни.

Значит, двоеверие? Нет, и не двоеверие! Двоеверия вообще не может быть: либо вера одна, либо ее нет. Последнего в первые века христианства на Руси никак не могло быть, ибо никто еще не в состоянии был отнять у людей способность видеть необычное в обычном, верить в загробную жизнь и в существование божественного начала. Чтобы понять - что же произошло, вернемся снова к специфике древнерусского язычества, к его хаотическому и не догматическому характеру.

Всякая религия, в том числе и хаотическое язычество Руси, имеет помимо всякого рода культов и идолов еще и нравственные устои. Эти нравственные устои, какие бы они ни были, организуют народную жизнь. Древнерусское язычество пронизывало собой все слои начавшего феодализироваться общества Древней Руси. Из записей летописей видно, что Русь обладала уже идеалом воинского поведения. Этот идеал ясно проглядывает в рассказах Начальной летописи о князе Святославе.

Вот его знаменитая речь, обращенная к своим воинам: “Уже нам некамо ся дети, волею и неволею стати противу; да не посрамим земли Руские, но ляжем костьми, мертвый бо срама не имам. Аще ли побегнем,- срам имам. Не имам убежати, но станем крепко, аз же пред вами пойду: аще моя глава ляжеть, то промыслите собою”.

Когда-то ученики средних школ России учили эту речь наизусть, воспринимая и ее рыцарственный смысл и красоту русской речи, как, впрочем, учили и другие речи Святослава или знаменитую характеристику, данную ему летописцем: “…легко ходя, аки пардус (гепард), войны многи творяше. Ходя, воз по собе не возяше, ни котла, ни мяс варя, но потонку изрезав конину ли зверину ли или говядину на углех испек ядяше, ни шатра имяше, но подклад постлав и седло в головах; тако же и прочии вои его веси бяху. И посылаше к странам глаголя: „Хочю на вы ити””.

Я нарочно привожу все эти цитаты, не переводя их на современный русский, чтобы читатель смог оценить красоту, точность и лаконизм древнерусской литературной речи, тысячу лет обогащавшей русский литературный язык.

Этот идеал княжеского поведения: беззаветная преданность своей стране, презрение к смерти в бою, демократизм и спартанский образ жизни, прямота в обращении даже к врагу - все это оставалось и после принятия христианства и наложило особый отпечаток на рассказы о христианских подвижниках. В Изборнике 1076 года - книге, специально написанной для князя, который мог ее брать с собой в походы для нравоучительного чтения (об этом я пишу в особой работе),- есть такие строки: “…красота воину оружие и кораблю ветрила (паруса), тако и праведнику почитание книжное”. Праведник сравнивается с воином! Независимо от того, где и когда написан этот текст, он характеризует и высокую русскую воинскую мораль.

В “Поучении” Владимира Мономаха, написанном вероятнее всего в конце XI века, а возможно, и в начале XII века (точное время написания существенной роли не играет), ясно проглядывает слияние языческого идеала поведения князя с христианскими наставлениями. Мономах хвалится количеством и быстротой своих походов (проглядывает “идеальный князь” - Святослав), своею храбростью в сражениях и на охоте (два главных княжеских дела): “А се вы поведаю, дети моя, труд свой, гоже ся есмь тружал, пути дея (в походы ходя) и ловы (охоты) с 13 лет”. И описав свою жизнь, замечает: “А из Щернигова до Кыева нестишьды (более ста раз) ездих ко отцю, днем есм переездил до вечерни. А всех путий 80 и 3 великих, а прока неиспомню менших”.

Не скрыл Мономах и своих преступлений: сколько избил он людей и пожег русских городов. И после этого в качестве примера истинно благородного, христианского поведения он приводит свое письмо к Олегу, об изумительном по своей нравственной высоте содержании которого мне не раз приходилось писать. Во имя провозглашенного Мономахом на Любечском съезде князей принципа: “Кождо да держит отчину свою” - Мономах прощает побежденному противнику Олегу Святославичу (“Гориславичу”), в битве с которым пал его сын Изяслав, и предлагает ему вернуться в его отчину - Чернигов: “А мы что есмы, человеци гревши и лихи? - днесь живи, а утро мертви, днесь в славе и в чти (в чести), а заутро в гробе и бес памяти (никто помнить нас не будет), ини собранье наше разделять”. Рассуждения вполне христианские и, скажем мимоходом, крайне важные для своего времени при переходе к новому порядку владения Русской землей князьями на рубеже XI и ХII веков.

Образованность после крещения Руси

Важной христианской добродетелью при Владимире была и образованность. После крещения Руси Владимир, как о том свидетельствует Начальная летопись, . Строки эти вызывали различные догадки, где проводилось это “учение книжное”, были ли это школы и какого типа, но ясно одно: “учение книжное” стало предметом государственной заботы.

Наконец, другой христианской добродетелью, с точки зрения Владимира, явилось милосердие богатых по отношению к бедным и убогим. Крестившись, Владимир стал прежде всего заботиться о больных и бедных. Согласно летописи, Владимир “повеле всякому нищему и убогому приходити на двор княжь и взимати всяку потребу, питье и яденье, и от схотьниц кунами (деньгами)”. А тем, кто не мог приходить, немощным и больным, развозить припасы по дворам. Если эта его забота и была в какой-то мере ограничена Киевом или даже частью Киева, то и тогда рассказ летописца чрезвычайно важен, ибо показывает, что именно считал летописец самым важным в христианстве, а вместе с ним и большинство его читателей и переписывателей текста - милосердие, доброту. Обычная щедрость становилась милосердием. Это различные акты, ибо акт добродеяния переносился с человека дающего на тех, кому давалось, а это и было христианским милосердием.

В дальнейшем мы вернемся еще к одному моменту в христианской религии, оказавшемуся чрезвычайно привлекательным при выборе вер и надолго определившему характер восточнославянской религиозности. Сейчас же обратимся к тому низшему слою населения, которое перед крещением Руси называлось смердами, а после, вопреки всем обычным представлениям ученых нового времени, наиболее христианским слоем населения, отчего и получило свое название - к крестьянству.

Язычество здесь было представлено не столько высшими богами, сколько слоем верований, регулировавших трудовую деятельность по сезонному годовому кругу: весенних, летних, осенних и зимних. Эти верования превращали труд в праздник и воспитывали столь необходимые в земледельческом труде любовь и уважение к земле. Здесь христианство быстро примирилось с язычеством, вернее, с его этикой, нравственными устоями крестьянского труда.

Язычество не было единым. Эту мысль, повторявшуюся нами и выше, следует понимать также и в том смысле, что в язычестве была “высшая” мифология, связанная с основными богами, которых хотел объединить Владимир еще до принятия христианства, устраивая свой пантеон “вне двора теремного”, и мифология “низшая”, состоявшая главным образом в связи с верованиями земледельческого характера и воспитывавшая в людях нравственное отношение к земле и друг к другу.

Первый круг верований был решительно отброшен Владимиром, а идолы ниспровержены и спущены в реки - как в Киеве, так и в Новгороде. Однако второй круг верований стал христианизоваться и приобретать оттенки христианской нравственности.

Исследования последних лет (главным образом замечательный труд М. М. Громыко “Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в.”. М. 1986) дают тому ряд примеров.

Нравственная роль крещения Руси

Оставались, в частности, в разных частях нашей страны крестьянские помочи, или толока,- общий труд, совершаемый всей крестьянской общиной. В языческой, дофеодальной деревне помочи совершались как обычай общей сельской работы. В христианской (крестьянской) деревне помочи стали формой коллективной помощи бедным семьям - семьям, лишившимся главы, нетрудоспособным, сиротам и т. д. Нравственный смысл, заключенный в помочах, усилился в христианизованной сельской общине. Замечательно, что помочи совершались как праздник, носили веселый характер, сопровождались шутками, остротами, иногда состязаниями, общими пирами. Таким образом, с крестьянской помощи малоимущим семьям снимался весь обидный характер: со стороны соседей помочи совершались не как милостыня и жертва, унижавшие тех, кому помогали, а как веселый обычай, доставлявший радость всем участникам. На помочи люди, сознавая важность совершаемого, выходили в праздничных одеждах, лошадей “убирали в лучшую сбрую”.

“Хотя толокою производится работа тяжелая и не особенно приятная, но между тем толока - чистый праздник для всех участников, в особенности для ребят и молодежи”,- сообщал свидетель толоки (или помочей) в Псковской губернии.

Языческий обычай приобретал этическую христианскую окраску. Христианство смягчало и вбирало в себя и другие языческие обычаи. Так, например, начальная русская летопись рассказывает о языческом умыкании невест у воды. Этот обычай был связан с культом источников, колодцев, воды вообще. Но с введением христианства верования в воду ослабли, а обычай знакомиться с девушкой, когда она шла с ведрами по воду, остался. У воды совершались и предварительные сговоры девушки с парнем. Наиболее, может быть, важный пример сохранения и даже приумножения нравственного начала язычества - это культ земли. К земле крестьяне (да не только крестьяне, как показал В. Л. Комарович в работе “Культ рода и земли в княжеской среде XI-XIII веков”) относились как к святыне. Перед началом земледельческих работ просили у земли прощения за то, что “вспарывали ее грудушку” сохою. У земли просили прощения за все свои проступки против нравственности. Даже в XIX веке Раскольников у Достоевского в “Преступлении и наказании” прежде всего публично просит прощения за убийство именно у земли прямо на площади.

Примеров можно привести много. Принятие христианства не отменило низшего слоя язычества, подобно тому как высшая математика не отменила собой элементарной. Нет двух наук в математике, не было двоеверия и в крестьянской среде. Шла постепенная христианизация (наряду с отмиранием) языческих обычаев и обрядов.

Теперь обратимся к одному чрезвычайно важному моменту в .

Начальная русская летопись передает красивую легенду об испытании вер Владимиром. Посланные Владимиром послы были у магометан, затем у немцев, служивших свою службу по западному обычаю, и наконец пришли в Царьград к грекам. Последний рассказ послов чрезвычайно значителен, ибо он был наиболее важным основанием для Владимира избрать христианство именно из Византии. Приведу его полностью в переводе на современный русский язык. Послы Владимира пришли в Царьград и явились к царю. “Царь же спросил их - зачем пришли? Они же рассказали ему все. Услышав их рассказ, царь обрадовался и сотворил им честь великую в тот же день. На следующий же день послал к патриарху, так говоря ему: “Пришли русские испытывать веру нашу. Приготовь церковь и клир и сам оденься в святительские ризы, чтобы видели они славу бога нашего”. Услышав об этом, патриарх повелел созвать клир, сотворил по обычаю праздничную службу, и кадила возожгли, и устроили пение и хоры. И пошел с русскими в церковь, и поставили их на лучшем месте, показав им церковную красоту, пение и службу архиерейскую, предстояние дьяконов и рассказав им о служении богу своему. Они же (то есть послы) были в восхищении, дивились и хвалили их службу. И призвали их цари Василий и Константин, и сказали им: “Идите в землю вашу”, и отпустили их с дарами великими и честью. Они же вернулись в землю свою. И созвал князь Владимир бояр своих и старцев и сказал им: “Вот пришли посланные нами мужи, послушаем же все, что было с ними”,- я обратился к послам: “Говорите перед дружиною””.

Я опускаю то, что говорили послы о других верах, но вот что сказали они о службе в Царьграде: “и пришли мы в Греческую землю, и ввели нас туда, где служат они богу своему, и не знали - на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой и не знаем, как и рассказать об этом. Знаем мы только, что пребывает там бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Мы не можем забыть той красоты, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького; так и мы не можем уже здесь пребывать в язычестве”.

Архитектура

Вспомним, что испытание вер имело в виду не то, какая вера красивее, а то, какая вера истинная. А главным аргументом истинности веры русские послы объявляют ее красоту. И это не случайно! Именно в силу этого представления о примате художественного начала в церковной и государственной жизни первые русские князья-христиане с таким усердием обстраивают свои города, ставят в них центральные храмы. Вместе с сосудами церковными и иконами Владимир привозит из Корсуни (Херсонеса) двух медных идолов (то есть две статуи, а не кумиры) и четырех медных коней, “про которых невежды думают, что они мраморные”, и ставит их за церковью Десятинной, на самом торжественном месте города.

Поставленные в XI веке церкви до сего времени являются архитектурными центрами старых городов восточных славян: София в Киеве, София в Новгороде, Спас в Чернигове, Успенский собор во Владимире и т. д. Никакие последующие храмы и строения не затмили собой того, что было построено в XI веке.

Ни одна из стран, граничивших с Русью в XI веке, не могла с ней сравниться по величию своей архитектуры и по искусству живописи, мозаики, прикладному искусству и по интенсивности исторической мысли, выраженной в летописании и работе над переводными хрониками.

Единственная страна с высокой архитектурой, сложной и по технике и по красоте, которая может считаться помимо Византии предшественницей Руси в искусстве,- это Болгария с ее монументальными строениями в Плиске и Преславе. Большие каменные храмы строились в Северной Италии в Ломбардии, на севере Испании, в Англии и в прирейнской области, но это далеко.

Не совсем ясным представляется вопрос о том, почему в прилегающих к Руси странах были распространены в XI веке преимущественно храмы-ротонды: то ли это делалось в подражание ротонде, построенной Карлом Великим в Ахене, то ли в честь храма Гроба Господня в Иерусалиме, то ли считалось, что ротонда более всего подходит для совершения обряда крещения.

Во всяком случае храмы базиликального типа сменяют храмы-ротонды, и можно считать, что в XII веке примыкающие страны ведут уже обширное строительство и догоняют Русь, которая все же продолжает сохранять первенство вплоть до татаро-монгольского завоевания.

Возвращаясь к высоте искусства домонгольской Руси, не могу не привести цитату из записок Павла Алеппского, путешествовавшего по России при царе Алексее Михайловиче и видевшего в Киеве развалины храма Софии: “Ум человеческий не в силах обнять ее (церковь Софии) по причине разнообразия цветов ее мраморов и их сочетаний, симметричного расположения частей ее строения, большого числа и высоты ее колонн, возвышенности ее куполов, ее обширности, многочисленности ее портиков и притворов”. В этом описании не все точно, но можно поверить общему впечатлению, которое производил храм Софии на иностранца, видевшего храмы и Малой Азии и Балканского полуострова. Можно думать, что художественный момент не был случаен в христианстве Руси.

Эстетический момент играл особенно важную роль в византийском возрождении IX-XI веков, то есть как раз в то время, когда Русь принимала крещение. Патриарх константинопольский Фотий в IX веке в обращении к болгарскому князю Борису настойчиво высказывает мысль, что красота, гармоническое единство и гармония в целом отличают христианскую веру, которая именно этим разнится от ереси. В совершенстве человеческого лица ничего нельзя ни прибавить, ни убавить - так и в христианской вере. Невнимание к художественной стороне богослужения в глазах греков IX-XI веков было оскорблением божественного достоинства.

Русская культура очевидным образом была подготовлена к восприятию этого эстетического момента, ибо он надолго удержался в ней и стал ее определяющим элементом. Вспомним, что в течение многих веков русская философия теснейшим образом была связана с литературой и поэзией. Поэтому изучать ее надо в связи с Ломоносовым и Державиным, Тютчевым и Владимиром Соловьевым, Достоевским, Толстым, Чернышевским… Русская иконопись была умозрением в красках, выражала прежде всего миропонимание. Философией была и русская музыка. Мусоргский - величайший и далеко не раскрытый еще мыслитель, в частности исторический мыслитель.

Не стоит перечислять все случаи нравственного воздействия церкви на русских князей. Они общеизвестны для всех, кто так или иначе, в большей или меньшей степени беспристрастно и непредвзято интересуется русской историей. Скажу кратко, что принятие христианства Владимиром из Византии оторвало Русь от магометанской и языческой Азии, сблизив ее с христианской Европой. Хорошо это или плохо - пусть судят читатели. Но бесспорно одно: прекрасно организованная болгарская письменность сразу позволила Руси не начинать литературу, а продолжать ее и создавать в первый же век христианства произведения, которыми мы вправе гордиться.

Сама по себе культура не знает начальной даты, как не знают точной начальной даты и сами народы, племена, поселения. Все юбилейные начальные даты этого рода обычно условны. Но если говорить об условной дате начала русской культуры, то я, по своему разумению, считал бы самой обоснованной 988 год. Надо ли оттягивать юбилейные даты в глубь времен? Нужна ли нам дата двухтысячелетняя или полуторатысячелетняя? С нашими мировыми достижениями в области всех видов искусств вряд ли такая дата чем-либо возвысит русскую культуру. Основное, что сделано восточным славянством для мировой культуры, сделано за последнее тысячелетие. Остальное - лишь предполагаемые ценности.

Русь появилась со своим Киевом, соперником Константинополя, на мировой арене именно тысячу лет назад. Тысячу лет назад появились у нас и высокая живопись и высокое прикладное искусство - как раз те области, в которых никакого отставания у восточнославянской культуры и не было. Знаем мы и то, что Русь была высокограмотной страной, иначе откуда у нее образовалась бы уже на заре XI века столь высокая литература? Первым и изумительнейшим по форме и мысли произведением было произведение “русьского” автора митрополита Илариона (“Слово о Законе и Благодати” - сочинение, подобия которому не имела в его время ни одна страна,- церковное по форме и историко-политическое по содержанию.

Попытки обосновать ту мысль, что и приняли христианство по латинскому обычаю, лишены сколько-нибудь научной документальности и носят явно тенденциозный характер. Неясно только одно: какое это могло иметь значение, если вся христианская культура была принята нами из Византии и в результате сношений Руси именно с Византией. Из самого факта, что крещение было принято на Руси до формального разделения христианских церквей на византийско-восточную и католическо-западную в 1054 году, вывести ничего нельзя. Как нельзя вывести ничего решительно и из того факта, что Владимир до этого разделения принимал в Киеве латинских миссионеров “с любовью и честью” (какие были у него основания принимать иначе?). Ничего нельзя вывести и из того факта, что Владимир и Ярослав выдавали дочерей за королей, примыкавших к западному христианскому миру. Разве русские цари в XIX веке не женились на немецких и датских принцессах, не выдавали своих дочерей за западных владетельных особ?

Не стоит перечислять всю ту слабую аргументацию, которую обычно приводят католические историки русской церкви, Иван Грозный справедливо объяснял Поссевино: “Наша вера не греческая, а христианская”.

Зато следует принять во внимание, что Россия никак не соглашалась на унию.

Как бы мы ни рассматривали отказ великого князя московского Василия Васильевича принять Флорентийскую унию 1439 года с римско-католической церковью, для своего времени это был акт величайшего политического значения. Ибо это не только помогло сохранить свою собственную культуру, но и способствовало воссоединению трех восточнославянских народов, а в начале XVII века, в эпоху польской интервенции, помогло сохранению русской государственности. Мысль эту, как всегда у него, четко выразил С.М. Соловьев: отказ от Флорентийской унии Василием II “есть одно из тех великих решений, которые на многие века вперед определяют судьбу народов…”. Верность древнему благочестию, провозглашенная великим князем Василием Васильевичем, поддержала самостоятельность северо-восточной Руси в 1612 году, сделала невозможным вступление на московский престол польского королевича, повела к борьбе за веру в польских владениях.

Не смог смыть грань национальных украинской и белорусской культур Униатский собор 1596 года в зловещем Брест-Литовске.

Не смогли смыть грань самобытности и западнические реформы Петра I, хотя и они были необходимы для России.

Скороспелые и легкомысленно задуманные церковные реформы царя Алексея Михайловича и патриарха Никона привели к расколу русской культуры, единством которой было пожертвовано ради церковного, чисто обрядового единения России с Украиной и Белоруссией.

Пушкин так сказал о христианстве в своем отзыве на “Историю русского народа” Н. Полевого: “История новейшая есть история христианства”. И если понять, что под историей Пушкин разумел прежде всего историю культуры, то положение Пушкина в известном смысле правильно и для России. Роль и значение христианства на Руси были очень изменчивы, как изменчиво было на Руси и само православие. Однако, учитывая то, что живопись, музыка, в значительной мере архитектура и почти вся литература в Древней Руси находились в орбите христианской мысли, христианских споров и христианских тем, совершенно ясно, что Пушкин был прав, если широко понимать его мысль.

В старинных хрониках сохранились известия о нескольких крещениях правителей древней Руси на протяжении IX-X вв. Не менее интересно и то, каким путями приходило христианство на Русь.

Православие и католичество имели другое наполнение, чем сейчас

Часто ли мы задумываемся над тем, что многие термины русской церковной жизни имеют не греческое, а латинское происхождение? Прежде всего, само слово «церковь» происходит (как немецкая Kirche и английская church) от латинского circus – круг, а не от греческого ecclesia. При этом, что примечательно, от греческого слова происходят итальянское chiesa и французское eglise. Далее, священник у русских называется «поп» – корень в этом слове такой же, как у папы (римского) в западноевропейских языках. Наконец, первая церковь, которую, согласно летописям, построил в Киеве князь Владимир после своего крещения, называлась Десятинной. Ей была отведена десятая часть казённых доходов. Но обычай платить десятину церкви бытовал в римско-католической церкви, а не в греко-православной.
Чтобы разобраться в этом, необходимо совершить экскурс ещё на несколько веков назад, когда не было Древнерусского государства. В 726 году византийский император Лев Исавр начал борьбу против почитания икон. Предполагают, что в основе иконоборчества лежало культурное влияние арабов и ислама с их запретом изображения живых существ. И больше столетия византийская церковь раздиралась борьбой между противниками и защитниками икон. Окончание ей было положено только в 842 году торжеством православия.
Всё это время римская церковь выступала за почитание икон. Тогда она ещё не приняла догматов, которые позднее положили пропасть между нею и православной церковью. Таким образом, в тот период, когда греческая церковь впала в ересь иконоборчества, Рим хранил верность ортодоксии, то есть православию, от которого, однако, впоследствии отошёл. Если говорить о религии такого, например, выдающегося деятеля западноевропейской истории, как император Карл Великий, то надо признать, что он исповедовал именно православие, в отличие от иконоборческой ереси Константинополя.
Первые известия о дипломатических сношениях Руси и Византии относятся к 838 году, когда в Константинополе ещё господствовали иконоборцы. А после восстановления православия ещё долго не чувствовалось существенных догматических расхождений между греческой и латинской церквами. Годом их окончательного разделения историки считают 1054-й, однако современники вовсе не расценивали тот разрыв как окончательный. Вплоть до начала XIII века обрядовые различия между греческой и латинской церквями не препятствовали династическим бракам между русским домом Рюриковичей и западноевропейскими королевскими семействами. Не требовалось никакого повторного крещения, покаяния и тому подобных ритуалов перехода из одной веры в другую.

Не крестил ли Русь князь Ярополк?

В договоре русского князя Игоря с византийским правительством от 944 года упоминаются русы-христиане. Это означает, что в Киеве, а возможно, что и в других крупных городах Руси в это время уже были христианские церкви и общины.
Летопись сообщает, что в 955 году правительница Ольга крестилась в Византии. По тем же известиям, в 961-962 гг. Ольга пригласила на Русь миссионеров из Германии, однако они якобы чинили насилия обращаемым в христианство и были изгнаны. Не вдаваясь в подробный разбор этого события, снова обратим внимание на отсутствие в ту пору непримиримых вероисповедных разногласий между Римом и Константинополем. На Руси могли не замечать разницы между тем и другим.
Есть ряд известий, позволяющих историкам (например, О.М. Рапову) предполагать, что князь Ярополк, старший брат Владимира, княживший в Киеве в 972-980 гг., был крещён, и, скорее всего, западноевропейскими миссионерами. Первоначально Десятинную церковь построил тоже Ярополк. В ту пору на Руси шла ожесточённая борьба между языческой и христианской партиями – вспомним, что князь Святослав подверг лютой казни всех христиан, бывших в его войске. Языческая реакция, с которой летописи связывают первые годы княжения Владимира в Киеве, могла быть вызвана его торжеством над братом-христианином.

Кирилло-мефодиевское и арианское влияния

Но обязательно ли христианские миссионеры не из Византии были католиками? А.Г. Кузьмин обратил внимание на то, как изложены основы христианской веры в летописном сказании о выборе веры князем Владимиром. Там христианский проповедник говорит о посте: «Пощение по силе: аще кто есть и пьёт – всё во славу Божию». Но ведь это же совсем не православное и не католическое понимание поста! А в каком вероучении того времени пост мог трактоваться столь либерально?
Поиски этого выводят нас ко временам арианской ереси, названной так по имени его основателя священника Ария, жившего в IV веке и отрицавшего учение о Божественной Троице и о двойственной природе Христа. Христос, по его учению, был человеком. Хотя уже в 325 году арианство было осуждено в Римской империи как ересь, тем не менее, оно нашло множество приверженцев на окраинах империи, среди «варваров». Готы и франки, прежде чем стать католиками, принимали христианство по учению Ария. На многие столетия оплотом арианства стала Ирландия. Арианство было своеобразной исторической ступенью усвоения христианства «варварами». В IX-X вв. в Византии и на Балканах арианство, соединившись с древневосточным манихейством, положило начало ереси т.н. богомильства.
Арианские и богомильские мотивы были очень сильны тогда в Болгарской церкви. При этом Болгарская церковь впитала в себя наследие деятельности святых Кирилла и Мефодия. Отметим ещё, что, когда Римская церковь временно признала церковно-славянский язык в качестве одного из языков христианского богослужения, наряду с латинским и греческим (а Кирилл и Мефодий, как известно, перешли на службу от Константинополя к Риму), Константинополь этого не признавал. Болгария и Византия вели в то время ожесточённую борьбу за господство на Балканах. Болгарская церковь на рубеже X-XI веков стала одним из самостоятельных религиозно-политических центров Восточной Европы.
О первых митрополитах Киевских и всея Руси сохранились отрывочные и противоречивые сведения, да и то позднейшие. Первым достоверным митрополитом на Руси может считаться грек Феопемпт, утвердившийся на кафедре при Ярославе Мудром в 1035 или 1037 году. По-видимому, он был первым киевским митрополитом, поставленным в Константинополе. Интересно, что одним из первых деяний Феопемпта стало переосвящение киевской Десятинной церкви как построенной до этого еретиками.
Если ещё принять во внимание, что на севере Руси, в Новгороде, в церковной символике вплоть до XIV века был широко распространён кельтский крест, то станет понятно, что христианство приходило на Русь различными путями. В конечном итоге, утвердилось подчинение Русской церкви догматике и иерархии Константинопольской церкви. Но это произошло не сразу в 988 году, а постепенно и позднее.

Вконтакте

Источники дают противоречивые указания на точное время крещения.

Традиционно, вслед за летописной хронологией, событие принято относить к 988 г. и считать началом официальной истории Русской Церкви (некоторые исследователи полагают, что крещение Руси состоялось позже: в 990 или 991 году).

Христианизация народов будущей Российской империи была длительным процессом, продолжавшимся в течение девяти последующих веков.

Термин и понятие

Выражение «Крещение Руси» есть в « »:

«Под 6496 годом от сотворения мира (988 год примерно). Благословен Господь Иисус Христос, возлюбивший Русскую землю и просветивший её крещением святым».

«Под 1074 годом. Был также другой брат, именем Еремия, который помнил крещение земли Русской».

В российской историографии Нового времени термин впервые употреблён В. Н. Татищевым («крещение славян и Руси») и Н. М. Карамзиным («крещение России»).

Наряду с ним в литературе также использовались или используются иные термины (обозначения): «Просвещение Руси», «введение христианства», «вторая религиозная реформа Владимира» и др.

Предыстория

Ряд авторов считает вполне установленным фактом, что князья Аскольд и Дир c «болярами» и некоторым количеством народа приняли крещение в Киеве от епископа, посланного Константинопольским Патриархом Фотием I в начале или середине 860-х, вскоре после похода россов на Константинополь в 860 году, по другим источникам - во времена Василия I (867-886) и патриарха Игнатия (867-877).

Эти события иногда именуют первым (Фотиевым, или Аскольдовым) крещением Руси. В конце IX в. Русская епархия уже числится в списках константинопольских епископий сначала на 61-м, потом на 60-м месте.

Христианкой была супруга князя Игоря - бабка князя Владимира, княгиня Ольга († 11 июля 969). Хотя о точном времени и месте принятия ею крещения существуют различные мнения, принято считать, согласно позднейшим исследованиям, что она крестилась в Константинополе в 957 г.

Достоверные сведения о приёме императором Константином Багрянородным, которого принято считать её восприемником, содержатся в его трактате «О придворных церемониях». Отсутствие в трактате упоминания о её крещении даёт основание некоторым исследователям предполагать, что она могла уже быть к тому времени христианкой; трактат упоминает некого «пресвитера Григория» в её свите, в лице которого некоторые склонны усматривать её духовника.

Согласно В. Н. Татищеву (на основе спорной Иоакимовской летописи), симпатии к христианам и христианству проявлял киевский князь (972-978 или 980) Ярополк Святославич, убитый варягами по приказу своего брата Владимира Святого.

Согласно «Повести временных лет», до крещения князя Владимира имело место «испытание вер»: Владимиру предлагались, в частности, ислам из Волжской Булгарии, иудаизм от хазар и латинство. Все они были отвергнуты князем по различным причинам.

Крещение князя Владимира и киевлян

Согласно «Повести временных лет», в 6496 году «от сотворения мира» (то есть приблизительно в 988 году н. э.) Киевский князь Владимир Святославич принял решение креститься от Константинопольской Церкви. После чего, в царствование Императоров Василия II и Константина VIII Багрянородных, присланное Константинопольским Патриархом Николаем II Хрисовергом духовенство крестило киевских людей в водах Днепра и (или) Почайны.

Согласно русской летописи Повесть временных лет, князь во время крещения своего народа вознёс следующую молитву:

«Боже великий, сотворивый небо и землю! При́зри на новыя люди сия и даждь им, Господи, уведети Тебе, истиннаго Бога, якоже уведеша Тя страны христианския, и утверди в них веру праву и несовратну, и мне помози, Господи, на супротивнаго врага, да надеяся на Тя и Твою державу, побежю козни его!»

Многие историки относят крещение самого Владимира к 987 г. По византийским и арабским источникам, в 987 г. Константинополь заключает с Русью союз для подавления мятежа Варды Фоки. Условием князя была рука царевны Анны, сестры Императоров Василия и Константина, - требование крайне унизительное для Ромейских василевсов. Тогда, в разгар войны с Вардой Фокой Владимир напал на Корсунь и овладел им, угрожая Царьграду.

Императоры соглашаются отдать Анну за князя при условии предварительного крещения Владимира, который нарекается именем Василия - в честь своего восприемника Императора Василия II; Владимир же «вдасть же за вено Корсунь греком царицы деля» (в вено за жену свою).

Из византийских хроник о «крещении Руси» в 988 году сообщают только «Аноним Бандури», в котором передаётся сюжет о выборе вер князем Владимиром, и «Ватиканская хроника»:

«В году 6496 был крещен Владимир, который крестил Росию».

Последнее сообщение, вероятно, - обратный перевод из «Повести временных лет». В целом, в византийской литературе событие 988 года осталось практически незамеченным, поскольку, по представлениям греков, обращение Руси произошло столетием раньше.

Первый русский по происхождению митрополит Киевский Иларион (XI) так объясняет мотивы князя Владимира:

«<…> и въсиа разумъ въ сердци его, яко разумѣти суету идольскыи льсти и възыскати единого Бога, сътворьшааго всю тварь видимую и невидимую. Паче же слышано ему бѣ всегда о благовѣрьнии земли Гречьскѣ, христолюбиви же и сильнѣ вѣрою, како единого Бога въ Троици чтуть и кланяются, како въ них дѣются силы и чюдеса и знамениа, како церкви людии исполнены, како веси и гради благовѣрьни вси въ молитвах предстоять, вси Богови прѣстоять. И си слышавъ, въждела сердцемь, възгорѣ духомъ, яко быти ему христиану и земли его».

Учреждение церковной организации в Киеве

В XX в. была выдвинута и поддержана некоторыми церковными историками (М. Д. Приселковым и А. Карташёвым) гипотеза о том, что при Владимире Киевская Церковь находилась в канонической зависимости от Охридской иерархии Болгарской Церкви, которая в то время якобы обладала автокефалией (что не соответствует общепринятым фактам), большинство исследователей не склонны её разделять.

В русских летописных источниках фигурирует несколько разных имён первого Киевского митрополита.

В Русской Церкви в XVI в. утвердилась традиция считать им греческого (или сирийского) митрополита Михаила (Сириянина), который в месяцеслове именуется «первым митрополитом Киевским».

Митрополиту Михаилу приписывается заслуга основания Златоверхо-Михайловского монастыря в Киеве, а прибывшим с ним монахам - основание монастыря, получившего впоследствии название Киево-Межигорского.

Крещение других русских земель

Известно, что первыми епископскими кафедрами, кроме Киева, была Новгородская, а также, возможно, Черниговская и Владимир-Волынская и Белгородская (ныне селение Белогородка под Киевом), Переяславская епархия.

На части территорий христианство насаждалось силой; при этом уничтожались культовые сооружения язычников, сопротивлявшиеся подвергались репрессиям.

Согласно некоторым летописным свидетельствам, Новгород оказал активное сопротивление введению христианства: он был крещён в 990 году епископом Иоакимом при военной помощи киевского воеводы Добрыни (брат матери князя Владимира - Малуши) и тысяцкого Путяты.

Полезная информация

Креще́ние Руси́
крещение славян и Руси
крещение России
Просвещение Руси
введение христианства
вторая религиозная реформа Владимира

Последствия принятия христианства

Цивилизационное значение

Цивилизационное значение крещения Руси трудно переоценить. Известный филолог В. Н. Топоров, оценивая значение принятия христианства для Русской цивилизации, пишет:

«Эти два события, сыгравшие исключительную роль в истории этих стран и предопределившие на многие столетия их место в истории, должны расцениваться и как события вселенского характера… Принятие христианства на Руси не только приобщило к уже христианскому миру наиболее обширную и самую отдалённую часть единого пространства - Восточную Европу, но и тем самым в исторически ближайшем будущем открыло новый огромный мир, который должен был христианизироваться с помощью русских христиан, «тружеников одиннадцатого часа»… И каковы бы ни были последующие судьбы христианства в Восточной Европе, его наследие стало неотменимой составной частью духовной культуры и здесь, - может быть, особенно здесь».

Политические последствия

Крещение Руси произошло до окончательного раскола Западной и Восточной церквей, но в период, когда он уже вполне вызрел и получил своё выражение как в вероучении, так и во взаимоотношении церковной и светской властей.

В византийском церковно-государственном правосознании Император (Басилевс) мыслился как Хранитель и Верховный Защитник православия (эпистимонарх), а следовательно, и единый самодержец (автократор) всех православных народов. Правители прочих христианских народов (государств) получали от него титулы архонтов, князей, стольников. Таким образом, приняв крещение от Ромеев (византийцев), Владимир включил Русь в орбиту византийской государственности.

Так, Киевскому великому князю в XII веке в Константинополе усвоялся скромный придворный титул стольника. Киевская же митрополия в Константинопольских диптихах занимала место в ряду последних: в древнейшем из них - 61-е, а в более позднем, составленном при Андронике II Палеологе (1306-1328) - 77-е.

Митрополит Платон (Левшин) в начале XIX века видел особое значение в принятии христианства из Константинополя (а не Рима): «Великое благодарение обязана Россия воссылать Пастыреначальнику Христу, что не объял её мраком запада, то есть, что не подверглась она игу западныя Римския церкви, где уже в сие время, по многим суевериям и присвоениям Пап себе неограниченной власти, и по духу во всём мирскому, а не Евангельскому, всё почти было превращенно. Свободил нас Господь от сих сетей; хотя запад Антихристовым усилием всемерно тщался нас себе покорить, как впоследствии сие будет более видимо.»

Культурные последствия

Принятие христианства содействовало развитию зодчества и живописи в средневековых её формах, проникновению византийской культуры как наследницы античной традиции. Особенно важным было распространение кириллической письменности и книжной традиции: именно после крещения Руси возникли первые памятники древнерусской письменной культуры.

Принятие христианства как государственной религии влекло с неизбежностью ликвидацию языческих культов, пользовавшихся до того великокняжеским патронатом.

Духовенство осуждало языческие обряды и празднества (некоторые из них сохранялись долгое время вследствие того, что некоторыми исследователями квалифицируется как религиозный синкретизм или двоеверие). Разрушались культовые сооружения - идолы, капища.

Интересно при этом, что, судя по источникам, языческая духовная элита подвергалась репрессиям лишь в том случае, если выступала инициатором волнений, восстаний или сепаратизма. По мнению некоторых исследователей, опирающихся на «Повесть временных лет», «восстание волхвов» во Владимиро-Суздальской Руси в 1024 (а также в 1071 году) сопровождалось действиями и убийствами, имевшими ритуальный характер. Ярослав Мудрый «жестоко расправился с волхвами, наведя порядок в даннических областях»; в 1070-х годах в Новгороде волхв был убит дружиной князя Глеба («это был религиозный и бытовой конфликт, переплетавшийся с борьбой против власти Киева»). (См. Суздальское восстание 1024 года)

Предполагают, что начало года по принятии христианства в Киеве начали считать от 1 марта, а не с новолуния после дня весеннего равноденствия, как раньше.

В церковной историографии (истории Церкви)

В месяцеслове Русской Церкви никогда не было и нет праздника (воспоминания) в честь событий 988-989 г. Вплоть до начала XIX в. в России не было истории Русской Церкви как научной отрасли или учебной дисциплины: первым систематическим трудом стала «Краткая Церковная Российская История» митрополита Московского Платона (Левшина) (М., 1805 в 2-х ч.). Церковный историк начала XXI века В. И. Петрушко писал:

Русская церковно-историческая литература XIX–начала XX века историю христианства в России и Русской церкви обычно рассматривала начиная с I века, связывая её с деятельностью апостола Андрея Первозванного. Так, один из наиболее авторитетных церковных историков конца XIX века Е. Е. Голубинский Первую главу своего фундаментального исследования «История Русской Церкви» обозначил как «Христианство на Руси до св. Владимира».

Наиболее авторитетный русский церковный историк митрополит Макарий (Булгаков) посвящает истории христианства в России до 988 года первые 2 части своего основного труда. Для обозначения же того, что произошло в Киеве в конце X века использовались различные термины (то есть не существовало устоявшейся, клишированной терминологии): «общее Руския земли крещение при Святом Владимире», «обращение князя Владимира», «окончательное устройство Православной Церкви в России при святом Владимире и Ярославе». Сам князь Владимир обычно именовался «просветителем», как он именуется и в составленном в конце XIX века акафисте ему.

Официальное издание Московской патриархии в 1971 году писало: «По преданию, лучи христианской веры озарили пределы России уже в первые десятилетия христианства. Начало христианизации Руси это предание связывает с именем святого апостола Андрея Первозванного, бывшего на Киевских горах <…> В 954 году приняла крещение княгиня Киевская Ольга. Всё это подготавливало величайшие события в истории русского народа - крещение князя Владимира и последовавшее за этим в 989 году крещение Руси». Указание 989 (а не 988) года соответствовало преобладавшей в то время точке зрения в советской исторической науке о том, что событие имело место после 988 года.

Однако, в «Православном церковном календаре» на 1983 год, когда началась подготовка к празднованию «1000-летия Крещения Руси», указывался 988 год, а событию придавалось значение начала процесса: «Крещение киевлян в 988 году положило начало утверждению христианства во всей Русской земле».

Юридически официальный Гражданский Устав РПЦ, зарегистрированный в Министерстве юстиции РФ 30 мая 1991 года (позднейшие не публиковались), гласил: «Русская Православная Церковь ведёт свое историческое бытие от Крещения Руси, имевшего место в 988 году в Киеве при великом князе Владимире».

На введение христианства в качестве официальной религии в советской (до 1985 г.) исторической науке существовало несколько точек зрения от негативной до в целом (с оговорками) позитивной.

Так, в изданной в 1930 г. книге Церковь и идея самодержавия в России о крещении Руси говорится следующее:

«Принесённое к нам из Византии православие сломило и загубило буйный языческий дух дикого свободолюбивого росса, целые века держало народ в невежестве, было гасителем в русской общественной жизни истинного просвещения, убивало поэтическое творчество народа, глушило в нём звуки живой песни, вольнолюбивые порывы к классовому освобождению. Само пьянствуя и подхалимствуя, древне-русское духовенство приучило к пьянству и подхалимству перед господствующими классами и народ, а своей духовной сивухой - проповедями и обильной церковно-книжной литературой окончательно создало почву для полного закабаления трудящихся во власти князя, боярина и жестокого чиновника княжеского - тиуна, творившего суд и расправу над угнетенными массами».

«Пособие по истории СССР для подготовительных отделений вузов» 1979 года издания называет введение христианства «второй религиозной реформой» Владимира I и даёт иную оценку: «<…> Принятие христианства укрепляло государственную власть и территориальное единство Древнерусского государства. Оно имело большое международное значение, которое заключалось в том, что Русь, отвергнув „примитивное“ язычество, становилась теперь равной другим христианским народам <…> Принятие христианства сыграло большую роль для развития русской культуры».

Юбилейные празднования

Впервые юбилей события официально праздновался в Российской империи в 1888 году. «Летопись церковных событий» епископа Арсения (Иващенко) упоминает открытие 15 июля того года благотворительных заведений для приюта старых и калек. Центром торжеств был Киев; присутствовал обер-прокурор Святейшего Синода К. П. Победоносцев.

В русском зарубежье отмечалось 950-летие Крещения Руси.

1000-летие крещения отмечалось также и в СССР как внутрицерковный юбилей; основные торжества проходили в Москве 12 июня 1988 года в Даниловом монастыре.

1020-летие праздновалось в Киеве с 10 по 19 июля 2008 года на церковном и государственном уровнях; в торжествах приняли участие Вселенский Патриарх Варфоломей I и Патриарх Московский и всея Руси Алексий II (с 2008 года «День крещения Киевской Руси - Украины» объявлен государственным праздником Украины). Юбилей также праздновался 23 - 25 октября 2008 года в Белоруссии; торжества возглавил Патриарх Московский Алексий II.

Русский князь Владимир в первые годы своего правления сделал попытку приспособить язычество к своей политике. Он хотел собрать всех богов, которым поклонялись различные племена, и составить из них в Киеве пантеон. В числе Владимировых богов, поставленных на видном месте для всенародного поклонения, находились не только русские боги: между Перуном и Дажьбогом, богом солнца, стоял Хоре, тоже бог солнца народов Востока. Поставлен был тут и Симаргл - божество, упоминающееся в эпосе народов Средней Азии. Тут же находилась и Мокошь - богиня финских племен. Но в этом пантеоне нет норманнских божеств, что говорит о разноплеменности Руси и норманнов.

Владимир хотел создать религию, которая могла бы служить прочной основой для объединения всего государства. Но попытки модернизации старых культов не отвечали назревшим нуждам, так как языческие боги, представлявшие пережиток первобытного строя с характерным для него бесклассовым обществом, не могли удовлетворять потребностям общества классового. Для тех целей, которые ставили правящие классы Киевского государства, гораздо более подходило христианство с его детально разработанным учением и сложной церковной организацией.

Из рассказа летописи о посылке 10 послов, для сравнения религий. Можно предполагать, что религиозный вопрос князь Владимир поднял на вечевом собрании жителей Киева - политического и административного центра полянской земли. Так как избраны послы были "всеми людьми".

Стоя во главе одного из самых крупных раннефеодальных государств, Владимир, подобно Святославу, не мог не принимать участия в европейских делах того времени. Как и Святославу, Владимиру пришлось иметь дело с Византией, причем инициатором установления этой связи снова явилась Византия.

986 г. ТЯЖЕЛЫЕ ВРЕМЕНА ВИЗАНТИИ

После неудачной осады Софии отступавшие византийские войска были совершенно разбиты болгарами в узких балканских проходах, и Василий только с жалкими остатками своего войска добрался до Филиппополя. После этого болгарский царь Самуил быстро отвоевал у византийцев всю Восточную Болгарию; в его руки попал и крупнейший византийский порт на Адриатическом море - Диррахий. Василий был бессилен теперь предпринять что-либо против болгар, так как с 986 г. началось восстание малоазиатских феодалов, на этот раз под предводительством Варды Фоки.

Находясь в такой критической обстановке, Василий II вынужден был большими уступками купить дружбу каирских халифов и обратиться за помощью к русскому князю Владимиру.

По договору 971 г. русский князь обязан был оказывать византийскому императору военную помощь в случае нападения на его страну. Но Владимир, так же как его отец Святослав, отнюдь не склонен был выступать простым наемником в сношениях с Византией. За военную помощь, которую он готов был предоставить, он потребовал высокого вознаграждения - руку сестры императора, порфирородной принцессы Анны. Мы с трудом теперь можем представить, что означало это требование. Византийский двор не только считал себя первым из правящих христианских дворов, но и всеми признавался таковым. Он являлся носителем вековых традиций Римской империи: нигде «величие императорского достоинства» не окружалось таким ореолом, как в Византии. Богатство и блеск Константинополя, роскошь и утонченный церемониал императорского двора служили предметом повсеместного удивления и подражания. Константинополь все еще оставался главным центром европейской культуры. Требование Владимира дать ему в жены сестру императора означало, что гордые и высокомерные византийцы должны признать русского князя равным себе. Это требование было беспрецедентным. Болгарский царь Петр, угрожавший Византии в то время, когда она не могла выставить против него никакой армии, должен был удовольствоваться вступлением в брак с внучкой узурпатора Романа Лакапина, не принадлежавшего к императорской династии. Императоры Западно-Римской империи со времен Каролингов напрасно добивались чести вступить в родственные отношения с византийским двором. Таким образом, русский князь потребовал от Византии того, чего от нее не могли добиться западные императоры.

Князь-язычник Владимир и "Гора богов".
Картина В. Васнецова

987 год. ДОГОВОР РУССКОГО КНЯЗЯ С ВИЗАНТИЙСКИМ ИМПЕРАТОРОМ.

Появившиеся в Киеве византийские послы едва ли были уполномочены принять это требование. Переговоры затягивались, но критическое положение Василия II заставило его уступить домогательствам русского князя. Он объявил, что готов дать русскому великому князю в жены свою сестру Анну, если Владимир и его народ примут христианскую веру из Византии и будут крещены.

Конец 987 года. 1-е КРЕЩЕНИЕ ВЛАДИМИРА.

Можно говорить о личном крещение Владимира в конце 987 г., то есть немедленно по заключении им договора с Василием II «о сватовстве и женитьбе». Этот расчет подтверждается и словами Жития, что «по святом крещении поживе блаженной князь Владимир лет 28». Владимир умер 15 июля 6523 / 1015 г. Стало быть, Житие относит его крещение к 987 г.

Апрель 988 года. ПРИБЫТИЕ В КОНСТАНТИНОПОЛЬ ВСПОМОГАТЕЛЬНОГО ОТРЯДА РУССКИХ.

Но прежде всего от русского князя требовалась быстрая военная помощь. По заключенному соглашению Владимир обязан был тотчас же послать вспомогательный военный отряд в Константинополь, а его брак с принцессой Анной должен был состояться после крещения русских. Почва для объявления христианства на Руси господствующей религией была уже достаточно подготовлена, а потому Владимир принял эти условия и без промедления послал шеститысячный отряд варягов и русских в Константинополь. Этот отряд явился вовремя, чтобы изменить ход войны и спасти Василия II. Появление его в Константинополе следует датировать во всяком случае позже апреля 988 г., так как еще в апреле Василий II считал свое положение чрезвычайно тяжелым.

Начало 989 года. БИТВА ПРИ ХРИСОПОЛЕ.

Княжеский дружинник.
Рисунок Ф. Солнцева

Первой битвой, в которой приняли участие русские на стороне Василия II, была битва при Хрисополе. Высадившись на азиатской стороне, русские с восходом солнца бросились на не ожидавшего нападения противника, которого они застали врасплох. В то же время императорский флот поджег греческим огнем мятежный лагерь. Сторонники Фоки напрасно пытались сопротивляться: они были частью перебиты, частью разогнаны. Калокир Дельфина и большинство вождей повстанцев попали в плен; их подвергли жестоким пыткам

После победы при Хрисополе Василий II возвратился в Константинополь, чтобы подготовиться к решительной борьбе с Вардой Фокой. Находившийся в Никее Варда Фока, услыхав о неудаче в Хрисополе, не растерялся. Собрав все свои силы, он соединился около Абидоса со Львом Мелиссеном. По сообщениям Пселла и Асохика, помимо византийцев Варда Фока опирался на грузин. В сражении, которое решило его участь, грузинская пехота составляла лучшую часть его войска. Асохик утверждает, что Фока начал войну против Константинополя во главе греческих и иверийских войск. Считая, что захват Абидоса даст возможность взять столицу измором, Фока энергично вел осаду. Василий II разделил свое войско на две части. Во главе одной он поставил своего брата Константина, другую возглавил сам. Русский отряд составлял его основную силу. Высадившись под Лампсаком, он расположился против лагеря Варды. Последний направил свои главные силы против императора. Несколько дней прошло без боя.

Наконец в ночь с 12 на 13 апреля 989 г. Василий, сделав тайно все приготовления, внезапно атаковал ополчение бунтовщиков. В то же время первый отряд императорского войска поджег их флот.

Эта неожиданная атака внесла смятение в армию мятежников, которая начала рассыпаться. Восстановив кое-как порядок в своем войске, Варда во главе грузинской гвардии бросился на отряд, предводительствуемый императором, но в это время с ним произошел апоплексический удар. Внезапная смерть вождя посеяла панику в рядах инсургентов; войска Варды частью были уничтожены, частью разбежались. Таким образом, благодаря помощи русских Василий II избег политической, а может быть, и физической гибели и сохранил свой трон.

Но, избавившись от Варды Фоки, византийский двор не обнаружил намерения выполнить данные Владимиру обязательства. В своей гордости и, может быть, уступая просьбам сестры, император отказался выполнить свое обещание отдать Анну в жены Владимиру. Киевский князь ожидал Анну, выйдя ей навстречу и остановившись в том месте, где византийской миссии, в составе которой должна была прибыть и Анна, угрожала опасность со стороны печенегов, постоянно подкарауливавших русских у порогов. Не дождавшись Анны, он вернулся в Киев, чтобы подготовить на следующий год поход на Херсонес и, таким образом, силой оружия вынудить византийского императора выполнить свои обязательства.

Осень 988 год. НАЧАЛО ОСАДЫ ХЕРСОНЕСА.

Русский князь принял самые решительные меры к принуждению императора Василия II исполнять договор. С войском, состоящим из варягов, словен и кривичей, в том же 989 г. он осадил главную твердыню византийского владычества в Северном Причерноморье - Херсонес, который в это время не мог ожидать никакой помощи от Византии. Русские суда появились у стен Херсонеса. Чтобы ворваться в город, русские насыпали перед стенами его земляной вал. Гарнизон и население Херсонеса оказывали упорное сопротивление.

Однако в осажденном Херсонесе нашлись люди, которые оказали помощь Владимиру. Один из вариантов сказаний о взятии Херсонеса сообщает, что запиской, прикрепленной к стреле, Владимиру было сообщено, где находятся водопроводные трубы, снабжающие город водой. Владимир приказал их перекопать, и лишенный воды город сдался. Среди лиц, способствовавших взятию Херсонеса, фигурируют церковник Анастас и варяг Ждьберн.

Хотя положение Василия II после гибели Варды Фоки и улучшилось, но до полной безопасности было еще далеко. Со времени своей победы над Василием II у Траяновых ворот в 986 г. болгары не переставали угрожать империи и в то время, как русские заняли Херсонес, захватили в Македонии город Веррию. Это тоже было тяжелым ударом для Византии, так как теперь болгары могли угрожать Фессалонике.

Кроме того, узнав о смерти мужа, вдова Варды Фоки выпустила на свободу Варду Склира, и этот опытный византийский тактик повел в Малой Азии партизанскую войну против Василия II, препятствовал подвозу продовольствия в столицу и нарушал нормальную деятельность правительственного аппарата в Малой Азии. Поэтому Василий II прилагал все усилия, чтобы примириться со Склиром.

Взятие Херсонеса было событием чрезвычайно важным, так как неожиданно для Византии выявило нового врага, и притом врага весьма серьезного, в лице недавнего союзника. Возобновление военных действий со стороны русского князя должно было вызвать опасение, что русские суда скоро опять появятся под Константинополем, что русский князь соединится с болгарами; наконец, известие это могло вызвать волнение среди русского вспомогательного отряда. Поэтому Василий должен был согласиться на требование Владимира. Весьма скоро, а может быть, даже немедленно состоялось снаряжение в путь царевны Анны с подобающей свитой церковников и сопровождающих лиц и отправка ее в Херсонес. На этот раз император вынужден был выполнить условия, на которые он раньше дал согласие.

Русский вспомогательный отряд оставался на службе у византийского императора и в последующее время. Имеются основания думать, что Владимир добился за это соответствующего вознаграждения.

Позднее лето или осень 989 года. 2-е КРЕЩЕНИЕ И БРАКОСОЧЕТАНИЕ КНЯЗЯ ВЛАДИМИРА.

Имеется красочный рассказ о том, что накануне приезда Анны князь Владимир заболел и ослеп. Царевна посоветовала ему скорее креститься. Как сообщает «Повесть временных лет», Владимир был крещен корсунским епископом и пришедшими с Анной священниками в Херсонесе в церкви святого Василия. После погружения князя в купель он прозрел. Затем в Херсонесе же произошло бракосочетание Владимира и Анны. Покидая Херсонес, Владимир возвратил его своим новым родственникам. Херсонес, а не для того, чтобы передать его хазарам. Немедленно по оставлении его русскими Херсонес был занят византийским гарнизоном. После крещения Руси Херсонес приобрел еще большую важность для Византии как промежуточный пункт для сношений с русскими.

990 год. КРЕЩЕНИЕ КИЕВА.

Затем русское войско и князь с женой вернулись в Киев, и там, не позднее конца лета 990 г., произошло крещение киевлян. Князь Владимир «повелел опрокинуть идолы - одних изрубить, а других сжечь. Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы по Боричеву взвозу к Ручью и приставил двенадцать мужей колотить его жезлами. Когда влекли Перуна по Ручью к Днепру, оплакивали его неверные. И, притащив, кинули его в Днепр. И приставил Владимир к нему людей, сказав им: «Если пристанет где к берегу, отпихивайте его. А когда пройдет пороги, тогда только оставьте его».

Косвенные данные говорят о том, что датой крещения киевлян является пятница, 1 августа 990 г. И если «Повесть временных лет» указывает, что их крещение произошло в Днепре, то другой источник свидетельствует, что это была река Почайна, один из притоков Днепра. В конце X в. её русло располагалось гораздо ближе к Киеву, чем русло Днепра, в здешнюю гавань заходили суда разных стран. На Почайне располагались и основные киевские рынки, а торговым днём недели как раз была пятница. Некоторые шли К реке по принуждению, некоторые же ожесточенные приверженцы старой веры, слыша строгий приказ Владимира, бежали в степи и леса.

990 год. ПРИБЫТИЕ СВЯЩЕННИКОВ И ДОБРЫНИ В НОВГОРОД. МАЛОЕ КРЕЩЕНИЕ.

Вслед за Киевом необходимо было крестить Новгород, и туда Владимир отправил духовенство. Но, опасаясь сопротивления новгородцев, Владимир послал также войско во главе со своим дядей Добрыней. Проповедники ограничились тем, что обратились к горожанам с вероучительным словом, подкрепленным для вящего вразумления принародным зрелищем «сокрушения идолов» (вероятно, тех, что стояли на княжем дворе, так как главное святилище новгородцев – Перынь – пока не тронули). Итогом стараний киевских учителей было крещение некоторого числа новгородцев и возведение в Неревском конце, несколько севернее кремля, деревянного храма во имя Преображения Господня.

991 год. ДОБРЫНЯ ПОКИНУЛ НОВГОРОД.

Добрыня ходил с епископами «по Русской земле и до Ростова». Пришлось усмирять мятежи ростовцев. Узнав о восстании язычников в Новгороде, он был вынужден вернуться, к нему присоединился ростовский тысяцкий Путята.

991 год. ПРОТИВОСТОЯНИЕ ЯЗЫЧНИКОВ СВЯЩЕННИКОВ И ДОБРЫНИ В НОВГОРОДЕ.

У большинства новгородцев проповедь новой религии не вызвала сочувствия. Ко времени прибытия в Новгород епископа Иоакима обстановка там была накалена до предела. Противники христианства сумели организоваться и взяли верх в Неревском и Людином концах (в западной части города), захватив в заложники жену и «неких сородников» Добрыни, которые не успели перебраться на другую сторону Волхова; Добрыня удержал за собой только Славенский конец на восточной (Торговой) стороне. Язычники были настроены весьма решительно – «учиниша вече и закляшася вси не пустити [Добрыню] во град и не дати идолы опровергнути». Напрасно Добрыня увещевал их «лагодными словами» – его не хотели слушать. Чтобы не дать отряду Добрыни проникнуть на городское левобережье, новгородцы разметали волховский мост и поставили на берегу два «порока» (камнемета), «яко на сусчия враги своя». Положение княжеской стороны осложнялось тем, что городская знать и жрецы примкнули к народу. В их лице восстание приобрело авторитетных вождей. Иоакимовская летопись называет два имени: главного городского волхва («высшего над жрецами славян») Богомила и новгородского тысяцкого Угоняя. За первым закрепилось прозвище Соловей – по его редкому «сладкоречию», которое он с успехом пускал в ход, «вельми претя народу покоритися». Угоняй не отставал от него, и, «ездя всюду, вопил: «Лучше нам помрети, неже боги наша дати на поругание». Наслушавшись таких речей, рассвирепевшая толпа повалила на Добрынин двор, где содержались под стражей жена и родственники воеводы, и убила всех, кто там находился. После этого все пути к примирению были отрезаны, чего, видимо, и добивались речистые предводители язычников. Добрыне не оставалось ничего другого, как применить силу.

Сентябрь 991 год. ЗАХВАТ ДОБРЫНЕЙ НОВГОРОДСКОГО ЛЕВОБЕРЕЖЬЯ

Ночью несколько сот человек под началом княжего тысяцкого Путяты были посажены в ладьи. Никем не замеченные, они тихо спустились вниз по Волхову, высадились на левом берегу, немного выше города, и вступили в Новгород со стороны Неревского конца. В Новгороде со дня на день ожидали прибытия подкрепления - земского ополчения из новгородских «пригородов», и в стане Добрыни, очевидно, прознали об этом. Расчет воеводы полностью оправдался: никто не забил тревогу, «вси бо видевши чаяху своих воев быти». Под приветственные крики городской стражи Путята устремился прямиком ко двору Угоняя. Здесь он застал не только самого новгородского тысяцкого, но и других главарей восстания. Все они были схвачены и под охраной переправлены на правый берег. Сам Путята с большей частью своих ратников затворился на Угоняевом дворе. Тем временем стражники, наконец, сообразили, что происходит, и подняли на ноги новгородцев. Огромная толпа окружила двор Угоняя. Но арест городских старшин сделал свое дело, лишив язычников единого руководства. Толпа разделилась на две части: одна беспорядочно пыталась овладеть двором новгородского тысяцкого, другая занялась погромами – «церковь Преображения Господня разметаша и дома христиан грабляху». Береговая линия временно была оставлена без присмотра. Воспользовавшись этим, Добрыня с войском на рассвете переплыл Волхов. Оказать непосредственную помощь отряду Путяты было, по-видимому, все-таки непросто, и Добрыня, чтобы отвлечь внимание новгородцев от осады Угоняева двора, приказал зажечь несколько домов на берегу. Для деревянного города пожар был хуже войны. Новгородцы, позабыв обо всем, бросились тушить огонь. Добрыня без помех вызволил Путяту из осады, а вскоре к воеводе явились новгородские послы с просьбой о мире. Народная пословица: «Путята крести мечем, а Добрыня огнем».

992 год. НИЗВЕРЖЕНИЕ ПЕРУНА ЕПИСКОПОМ ИОАКИМОМ.

Епископ Иоаким приступил к ниспровержению языческого почитания в Новгороде. Он велел сокрушить идолов: деревянных сжечь, каменных, изломав, побросать в реку, а главного идола Перуна, перед коим особенно благоговел Новгород, приказал разрушить при всем народе и бросить в Волхов. Все совершилось по киевскому образцу. Новгородские святилища были разорены ратниками Добрыни на глазах у новгородцев, которые с «воплем великим и слезами» смотрели на поругание своих богов. Затем Добрыня «повеле, чтоб шли ко кресчению» на Волхов. Однако дух протеста был еще жив, поэтому вече упорно отказывалось узаконить перемену веры. Добрыне пришлось опять прибегнуть к силе. Не хотевших креститься воины «влачаху и кресчаху, мужи выше моста, а жены ниже моста». Многие язычники хитрили, выдавая себя за крестившихся. По преданию, именно с крещением новгородцев связан обычай ношения русскими людьми нательных крестов: их будто бы выдали всем крестившимся, чтобы выявить тех, кто только притворялся крещеным.

В том же году святитель Иоаким основал первую церковь во имя Святой Софии, на память Цареградской, откуда пришло просвещение Руси.

992--1100 годы. ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ПРИНЯТИЕ КИЕВСКОЙ РУСЬЮ ХРИСТИАНСТВА.

Вслед за Новгородом христианство утвердилось в Ладоге и других городах Словенской земли. Имеются сведения об отказе княжеским сыновьям в приёме крещения от язычников Медвежьего Угла (будущего Ярославля). Также язычникам удалось отвергнуть христианство в Муроме. В начале XI в. в Приильменье, а также в бассейнах Луги, Шексны и Мологи распространился христианский обычай погребения. Введение христианства на Руси осуществлялось по воле киевской знати и поляно-киевской общины в целом. Навязываемое подвластным восточнославянским и другим иноязычным племенам, оно насаждалось насильно с применением кровавых средств. Для крещения всех восточнославянских племён, объединившихся вокруг Киева, понадобилось более ста лет. Это произошло на рубеже XI-XII вв.

Элита на Руси в целом была заинтересована в принятии христианства и она была достаточно сильной и властной, чтобы провести христианизацию в жизнь.

В православном церковном календаре эта дата (по старому стилю — 15 июля) — день памяти равноапостольного князя Владимира (960-1015). 1 июня 2010 года президент России Дмитрий Медведев подписал Федеральный закон "О внесении изменения в статью 11 Федерального закона "О днях воинской славы и памятных датах России".
С предложением придать государственный статус Дню крещения Руси выступала Русская православная церковь.

В июне 2008 года Архиерейский Собор Русской православной церкви постановил в день святого равноапостольного князя Владимира 28 июля совершать богослужение по уставу великого праздника , а также обратился к руководству России, Украины и Белоруссии с предложением включить день святого князя Владимира в число государственных памятных дат.
На Украине аналогичная дата является государственным праздником, именуемым Днем крещения Киевской Руси — Украины, который отмечается ежегодно 28 июля — в день памяти святого равноапостольного князя Владимира. Праздник был учрежден в июле 2008 года указом президента Украины.

Первое официальное празднование крещения Руси произошло в 1888 году по инициативе обер-прокурора Святейшего Синода Победоносцева. Юбилейные мероприятия проходили в Киеве: в преддверии юбилея был заложен Владимирский собор; был открыт памятник Богдану Хмельницкому, совершены торжественные богослужения.

Вслед за Киевом постепенно христианство пришло в другие города Киевской Руси : Чернигов, Волынский, Полоцк, Туров, где создавались епархии. Крещение Руси в целом затянулось на несколько столетий - в 1024 году Ярослав Мудрый подавил восстание волхвов во Владимиро-Суздальской земле (аналогичное восстание повторилось в 1071 году; тогда же в Новгороде волхвы противостояли князю Глебу), Ростов был крещен только в конце XI века, а в Муроме сопротивление язычников новой вере продолжалось до XII века.
Дольше всех славянских племен оставалось в язычестве племя вятичей. Их просветителем в ХII веке был преподобный Кукша, Печерский инок, принявший у них мученическую смерть.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников