Церковь судья или адвокат? Как церковь относится к профессии судьи? Ведь написано: не суди да не судим будешь Грех работать в суде судьей православным.

Мы - православные христиане - люди Откровения. Наша вера основана на знании, данном нам Богом. Нам открыто удивительное знание, что Бог есть Любовь. (1 Иоанна 4:8). Одновременно нам сказано, что Христос будет судить людей (Иоанна 5:22). Давайте разберемся в этом вопросе. Что такое Суд, и как может судить людей Бог, который есть Любовь? Может ли Любовь осудить на муки, тем более, если муки вечные?

« Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов - по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира…. Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его…. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную». (Мф. 25: 31-46)

Согласитесь, здесь слышится какое-то противоречие: Любовь и осуждение на вечные муки. И либо Бог не является Любовью, либо нет вечных мук, либо мы что-то неправильно понимаем.

Как было уже сказано, наши знания основываются на Откровении, потому первые два утверждения отвергаем как ложные. Рассуждать так могут не христиане. Это - не наш путь. Остается третье утверждение: мы что-то не так понимаем.

И я думаю, что мы, на самом деле, заблуждаемся, не понимая сущности духовного мира. Мы пытаемся понять мир Высший и его законы, опираясь на наши представления об этом, несовершенном и поврежденном грехом, мире. И, понятное дело, ошибаемся. В чем же ошибка? Высказываю личное мнение.

Мы представляем Суд Божий по образу и подобию суда земного: стоит обвиняемый, а строгий судья объявляет ему приговор, или выносит оправдание, которое он, естественно, ожидает. Ведь, правда? На земле, на земном суде мы в любом случае ждем оправдания и надеемся «проскочить», даже если понимаем, что виновны. Мы надеемся, что обвинитель не знает всего, а адвокат, хорошо исполнит свои обязанности, и судья примет решение в нашу пользу. Ну, а как иначе?

Это же представление о земном суде мы переносим на область духовную. И это естественно. Другое дело, что автоматический перенос наших представлений приводит к неверным выводам.

Давайте не будем забывать и о том, что Бог говорил с людьми очень часто притчами, передавая суть идеи, но не ее детали. В итоге мы имеем тексты, которые верны по сути, но могут иметь иносказательность, свойственную притчам. Например, сказано, что Царство Небесное подобно «купцу, ищущему хороших жемчужин» (Мф. 13:45), закваске (Мф 13:33), или неводу (Мф 13:47). И притча о Суде, разделении козлов и овец, похоже, несет идею, но не описывает детали. Не будем об этом забывать.

Суд земной должен иметь четыре действующие стороны: обвиняемого, обвинителя (прокурора), защитника (адвоката), и судью, выносящего приговор. Давайте посмотрим, сохраняется ли такая же структура в духовной сфере.

Обвинитель

Итак, что мы можем сказать о структуре Небесного Суда? Обвиняемый - понятно человек. Нам известно, что Судьей будет Христос - Он вынесет окончательное решение. Остается вопрос: будут ли на Небесном Суде присутствовать две другие важные стороны, обязательные в земном суде: обвинитель и защитник? Вы можете представить земной суд без них? Не будет ли это пародией на суд? Ведь и в Писании мы встречаем слова о необходимости двух или более свидетелей на суде.

«Недостаточно одного свидетеля против кого-либо в какой-нибудь вине и в каком-нибудь преступлении и в каком-нибудь грехе, которым он согрешит: при словах двух свидетелей, или при словах трёх свидетелей состоится [всякое] дело. » (Втор.19,15)

Свидетели не приходят сами. Их приводят, как правило, и сторона обвинения и сторона защиты. Но даже и сами свидетели могут быть обвинителями. Главное, что судья не может обвинять, он может только принимать решение, основываясь на совокупности информации, предоставленной обвинителем и защитником.

И в другом месте Писания читаем, что суд несправедлив без защитника («избавляющего» в церковно-славянском переводе)

«И суд отступил назад, и правда стала вдали, ибо истина преткнулась на площади, и честность не может войти. И не стало истины, и удаляющийся от зла подвергается оскорблению. И Господь увидел это, и противно было очам Его, что нет суда. И видел, что нет человека, и дивился, что нет заступника» (Ис 59:14-16)

То есть, и в Писании мы можем найти мысль о необходимости как обвинения, так и защиты. Понятно, что если Бог дал такие установления Своему народу, то таким Он понимает справедливый Суд. Значит и Суд Небесный требует наличия обвинителя и защитника.

Логика подсказывает, что лучшим обвинителем будет тот, кто ненавидит, а лучшим адвокатом - тот, кто любит обвиняемого. Исходя из этого, можно предполагать, что лучшие обвинители - бесы. И мы знаем от православных подвижников, у которых был некий посмертный опыт, что бесы знают и предъявляют ангелам людские грехи, как право собственности на душу человека. Может бес является обвинителем на Суде?

Известно, что будет два Суда: частный - во время смерти (на сороковой день), и всеобщий - во время всеобщего воскресения мертвых. Так вот во время всеобщего Суда бесы также будут обвиняемыми и потому не смогут обвинять (исполнять функции прокурора). Поэтому если им и будет дано исполнять функции обвинителя, то только на частном Суде - в первые сорок дней после смерти тела. Но бесам закрыты Небеса и они стараются перехватить душу в поднебесной области в момент ее движения из земного мира. Но Суд осуществляется не там. Потому и на частном Суде бесы, по видимому, не являются обвинителями. Впрочем, у Церкви нет догматического учения на этот счет, и существуют разные предположения.

Существует мнение, что душа после смерти переходит некие этапы, названные мытарствами (от старославянского слова мытница. Вспомним мытарей из Евангелия. Мытарями называются сборщики пошлин, податей. Мытницой называли аналог современной таможни. Кстати, в украинском языке митниця - таможня). Три дня душа находится на земле. С третьего по девятый день ей показывается рай, с девятого по тридцать девятый день - показывается ад. А на сороковой день вершится частный Суд и выносится предварительное решение - где будет душа находиться до всеобщего воскресения. Бесы имею доступ к душе только в некоторые моменты времени, и не имеют доступа на Небеса, которые для них закрыты навечно. На всеобщем же Суде они и вовсе не могут быть обвинителями, поскольку сами будут находятся в числе обвиняемых. Таким образом, у человека должен быть другой обвинитель. Обвинитель, который будет пребывать с нами во время Суда. И тут я предлагаю обратить на такие строки из Библии:

• «Вот, плата, удержанная вами у работников, пожавших поля ваши, вопиет , и вопли жнецов дошли до слуха Господа Саваофа» (Иакова 5:4)


• «И сказал Господь [Бог] Каину: где Авель, брат твой? Он сказал: не знаю; разве я сторож брату моему? И сказал [Господь]: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли » (Бытие 4: 9-10)


• "Я уже не буду молчать о беззакониях, которые совершают они нечестиво, и не буду терпеть в них того, что они делают преступно: вот, кровь неповинная и праведная вопиет ко Мне , и души праведных вопиют непрестанно». (3 Ездры 15:8)

Сказано, что плата удержанная у работников, пролитая кровь невинного человека вопиют ко Господу. То есть, грехи, образно говоря, имеют свой голос! Грехи могут обличать! Они же могут обвинять человека в день и час Суда. Мне кажется, что это и есть те обвинители, которые будут с нами там, куда бесы не будут иметь доступа (на частном Суде), и там, где они - бесы - будут в одном ряду обвиняемых с нами (на Суде всеобщем).

Адвокат

В земном суде участвуют четыре основных действующих лица. На Суде Небесном, мы уже нашли троих: обвиняемый - человек, обвинитель - наши грехи, Судья, произносящий окончательное решение - Христос. Кто же выступает со стороны защиты? Защита и оправдание - это дела любви. Хотя на земле обязанность адвоката может исполнять человек за деньги, даже если ему совершенно наплевать на обвиняемого. На Небесах же такая ситуация невозможна. Думаю, что данный тезис нет смысла разъяснять. Защита и оправдание обвиняемого - дело любви. Потому, либо защитника (адвоката) на небесном Суде нет, либо это ангел хранитель, либо это Сам Христос.

Суд без защитника нам сложно себе представить. Это уже не суд, а расправа под видом суда. И если уж наше несовершенное чувство справедливости возмущается этим, то тем ли более, это должно быть неприемлемо с Божественной точки зрения? То есть, защитник на Небесном Суде должен быть. И это либо ангел, либо Сам Христос.

«Разве не знаете, что мы будем судить ангелов?» (1 Кор 6:3)

Как будет происходить этот Суд, какова будет форма и последовательность неизвестно - да, по сути, не так важно, как важно понимать, что все разумные существа подлежат Суду. Дела всех разумных существ будут оценены: ангелов (в том числе ставших бесами) и людей. И потому как бесы не смогут быть обвинителями, так и ангелы не смогут быть нашими защитниками на Суде, хотя в некоторые моменты они могут спорить между собой за душу человека (во время прохождения мытарств).

Таким образом, Адвокатом, Защитником человека будет сам Христос! Это предположение кажется парадоксальным только на первый взгляд, на взгляд мыслителя, примеряющего к Небесному Суду модель суда земного, где защитник не может быть одновременно и судьей. Небесный же Суд, как мне кажется это человек, которого обличают его грехи, и защитник Христос, желающий его спасения. Он же Судья.

Бог именуется нашим Отцом, причем Отцом любящим, Который не хочет смерти грешника (Иезекииль 33:11). То есть, картина Суда, кардинально отличается от суда земного: Бог не стремится обвинить, а ищет: за что можно оправдать человека.

И тут же наша поврежденная логика подкидывает мысль: почему же тогда любящий Отец не оправдает каждого? Ведь земной любящий отец так бы и поступил со мной, будь я сын судьи. Хотя и здесь на земле судья ограничен в возможностях, если у него не будет сговора с прокурором, могущим возмутиться явно несправедливым решением судьи. И если есть сговор у судьи с прокурором или с адвокатом - то это уже и не суд вовсе - бутафория под видом суда. А поскольку мы говорим о Суде, а не о бутафории, то понятно, что хоть Судья и является любящим Отцом, он все же Судья, которому предстоят серьезные обвинители, с которыми Судья никогда не станет договариваться.

Напомню, что обвинители - мои грехи, которые будут вопить о моей виновности, и требовать моего осуждения. В какой форме это будет - не суть важно. Думаю, это будет очень неприятно, ужасно стыдно и адски мучительно. Грехи мои обвинят меня до вынесения приговора. И если здесь я могу забыть о грехе, сделать вид, что это не я, или и что в нем «нет ничего такого», то в духовной реальности грех будет очевиден всем, как пятна на одежде, которую нельзя скинуть, или как уродство на теле. Все мои грехи будут видны всем и мне в первую очередь.

Евангелие говорит о праведниках на суде:

« Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе. Так и при воскресении мертвых…» (1 Кор. 15: 41-42)

Праведники будут различаться по своей славе видимым образом. Очевидно, что и грешники будут различаться по своей мерзости очевидным для всех образом. Всякий будет нести на себе очевидным образом свои сбережения и накопления - то, что мы накопили за земную жизнь. И это не дома и квартиры, а страсти и добродетели, если таковые окажутся в нас. И когда я приду со своими обвинителями на Суд, то Отец, сначала как Адвокат с надеждой и любовью будет искать во мне хоть что-то доброе, что можно предъявить моим обвинителям в мое оправдание. Разбирая мое дело как Защитник, выносить окончательное решение Христос будет уже как Судья. Надеюсь, как милостивый, а не как справедливый. Иначе… дело плохо.

Нередко приходится слышать: «Как Бог, если Он такой добрый, будет осуждать! Видимо, Он не такой уж и добрый». А оказывается, что осуждать будет не Он! Осуждать человека будут мысли, слова и дела. Бог будет пытаться меня оправдать перед моими же мыслями, делами и поступками, требующими моего осуждения. Они будут требовать ада и мук для меня! Бог же этого не хочет, и все делает для того, чтобы я этого избежал. Он дал нам знания и пророков. Он воплотился в человеческое тело и Сам учил людей. И умер мучительной смертью - праведный за грешных.

Да и о наших обвинителях нам заранее сказано:

«Ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься». (Мф 12:37) и др.

К Адвокату-Судье Христу я буду подходить уже обвиненным, с ощущением ужаса от своей прожитой жизни, окруженный обвинителями, во всей своей «славе», и с ужасной завистью к тем, кто идет в «брачной одежде». Я буду стыдиться себя, своей «славы», своих обвинителей, буду стыдиться поднять глаза на любящего, кроткого Христа.

Во время Суда многие из нас поймут, что имел ввиду профессор Осипов А.И. написавший: «Двери ада, если хотите, могут быть заперты только изнутри - самими его обитателями» .

Господи помилуй.

Р.S. Пришла мысль, что Евангельскую историю можно представить как историю человеческой души, распинаемой грехами. Христа можно уподобить душе человеческой. Грехи, царствующие в мире, осуждают и убивают душу. Иуда - сребролюбие, совершает предательство. Книжники и вожди иудейские из гордости не могут признать свою ошибку. Их представление о Христе настолько не соответствует Христу пришедшему, что они, даже видя Его дела, решают убить Его. Гордость иудейских вождей ослепляет их и порождает ненависть. Толпа, кричавшая: «Осанна Сыну Давидову», кричит через несколько дней: «Распни Его». Из страха перед начальствующими, из страха быть отлученными от синагоги (страха оказаться отверженными), они совершают предательство.

Гордыня, сребролюбие, зависть, страх, и желание земных благ, предательство - осуждают и убивают человеческую душу. Грехи осуждают и приводят к смерти, от которой может спасти только Бог животворящий и воскрешающий. И как грешники обвиняли и требовали смерти Христа, так наши грехи, наши страсти будут обвинять нас на Суде.

Слава милосердному Богу, благодаря Его Откровению мы это узнали, а благодаря Его Церкви, можем очиститься от грехов через таинство покаяния. А кто-то сможет даже приобрести добродетели в этой жизни, и прийти на Суд в «брачной одежде» (Мф. 22:2-13).

Никто же из нас не знает, как скоро предстанет он перед Христом. Научиться бы видеть свои грехи еще здесь на земле, чтобы успеть исправиться.

Павел АСТАХОВ известен одним как знаменитый адвокат, другим -- как ведущий телепередачи «Час суда», где он выступает в качестве судьи, третьим -- как писатель, автор нашумевшего романа «Рейдер». А что известный адвокат думает о своей профессии? Как правовед соотносит закон человеческий и закон христианский, стоит ли Церкви судиться, что он думает о фильме «12» -- обо всем этом адвокат АСТАХОВ рассказал нашему корреспонденту правду и только правду.

Вера и карьера
-- Павел, как вы пришли к вере?
-- Мои предки были верующими людьми. Прапрадед по материнской линии Бонифаций Мицкевич, крещенный в католичество, переехав в середине девятнадцатого века в Россию, перешел в православие, взяв имя Вонифатий. Многие поколения Астаховых были православными людьми. Но пришел я к вере не сразу, так как не был крещен с рождения, да и мама моя (в настоящее время -- монахиня Свято-Никольского Городокского женского монастыря под Почаевым) приняла крещение почти в пятидесятилетнем возрасте. Я крестился в двадцать два года.

24 августа 1988 года мы с женой едва не погибли от удара электрическим током; по счастливой случайности нас спасла моя мама, которая оказалась совсем неожиданно рядом и обесточила провода, к которым мы «прилипли». Если бы не она, мы бы погибли. Ровно накануне я был крещен. На нас этот случай произвел сильнейшее впечатление, а мама так и объясняла эти события -- Провидением.

Вера для меня -- источник сил, надежды, любви, мудрости и ответов на все вопросы. Моя профессия заставляет очень часто быть на грани человеческих страстей, ведь дилеммы: свобода -- неволя, бедность -- богатство, правда -- ложь, право -- бесправие, справедливость -- беспредел -- составляют суть многих правовых отношений. Именно поэтому я очень часто обращаюсь к своему духовнику, спрашивая совета и благословения по тому или иному делу, которое мне предлагают вести.

-- Приходилось ли вам защищать интересы духовенства?
-- Еще в 1995 году, после ряда омерзительных публикаций в известной центральной газете в адрес Церкви меня пригласили проконсультировать Отдел внешнецерковных связей. Я подготовил правовое заключение и представил его: распространенные сведения являлись порочащими и клеветническими. Обращение в суд с иском о защите репутации могло, безусловно, закончиться победой. Однако уже тогда я прекрасно понимал, что Святейший Патриарх не благословит подобного иска. И само по себе дело подобного рода могло бы использоваться как повод для продолжения антиправославной кампании в СМИ. Свою работу я видел в том, чтобы объяснить правовое содержание подобной деятельности и дать ей чисто юридическую оценку.

Приведу еще один пример. Вот уже почти десять лет настоятель храма Владимирской иконы Божией Матери протоиерей Сергий Кочкин пытается отстоять право создать и построить церковно-приходскую школу, которую в конце девяностых просто отобрали чиновники столичной префектуры. Ему даже не дали забрать купленные за счет храма парты, стулья, оборудование. А после того как священник написал жалобу, в храм бросили бутылку с зажигательной смесью. Бутылка упала на хоры и почти сразу потухла. Обгорел лишь малый участок деревянного пола. Естественно, тяжба была прекращена, дабы не «провоцировать людей на злобные действия». С тех пор мы вели непрекращающуюся переписку с московскими властями, выпрашивая взамен малюсенький участок земли (5 соток) возле храма, чтобы самим построить школу. Мы даже представили архивную справку о том, что ранее, до революции, не то что землей вокруг храма, а всей территорией этого московского района (примерно 30 гектаров) владела Церковь. И что вы думаете? Воз сдвинулся только тогда, когда Святейший Патриарх Алексий II обратился с личной просьбой к Лужкову. Но даже после этого чиновники рангом ниже сделали все, чтобы не исполнять более двух лет распоряжение мэра. Более того, они попытались организовать несведущих в этом вопросе жителей района для того, чтобы «высказать несогласие с выделением участка Церкви». И таких нашлось аж 24 человека! Пришлось нам в ответ собрать несколько тысяч подписей в поддержку решения мэра. Но и это не остановило противников -- был подан иск против храма. Вот и пришлось нам идти в суд и защищаться. Слава Богу, у судей хватило разума и мудрости отказать в подобном безумном иске. Так что даже благие начинания, а возможно именно их, приходится отстаивать всеми способами. Лучше -- всем православным миром.

Когда я защищал арестованного и обвиненного православного мэра Волгограда Евгения Петровича Ищенко, который является ктитором кафедрального собора Иоанна Предтечи, огромной поддержкой были молитвенные стояния, молебны и крестные ходы, совершавшиеся в помощь арестованному градоначальнику. Плюс к этому отец мэра -- иерей Петр Ищенко, настоятель храма Троицы Живоначальной, постоянно молился за сына. Все адвокаты работали в этом деле по благословлению митрополита Волгоградского и Камышинского Германа. Но противостояние было страшным! На митрополита писали кляузы, коммунисты проводили антицерковные митинги, а апофеозом бесноватости стал поджог и уничтожение храма Живоначальной Троицы, который своими руками выстроил отец Петр. Это было тяжелейшее дело, но в результате все угрозы следствия «засадить мэра на семь лет» вылились в его освобождение через год заключения.

Преступники не признаются адвокатам!
-- Возьметесь ли вы вести дело, если нужно отстаивать интересы преступника, но дело само по себе интересное?
-- Такое ощущение, что адвокатов иногда считают кем-то вроде пособников или, в лучшем случае, всезнайками и ясновидящими! Неужели вы искренне верите, что все преступники признаются адвокатам? Неужели вы считаете, что все, кого привлекают к уголовной ответственности, априори являются преступниками? А невинно осужденные? Закон говорит, что единственная обязанность адвоката состоит в том, чтобы защищать! Адвокат не имеет права выносить приговор в отношении своего подзащитного, он даже лишен права подозревать его, тем более обвинять. Мало того, уголовно-процессуальный закон требует от защитника искать все возможные способы для оправдания своего клиента и как первое требование -- никогда не противоречить выбранной подзащитным позиции. В противном случае адвокат подлежит дисквалификации.

Подобные рассуждения опасны и могут привести к оправданию репрессий и «сильной руки», которая без разбора и без защиты будет вершить правосудие. Может ли существовать правосудие без гласного состязательного равноправного процесса, где одна из сторон -- сильная адвокатура? Чтобы лучше понять место защитника -- сравните его с врачом, и даже в какой-то степени со священником. По функции и общественному положению. Ведь и врач, и священник, и адвокат должны принимать всех независимо от их общественного положения, степени греховности, тяжести обвинений, политических убеждений и проч. Неразумно задавать вопрос священнику: «Батюшка, а вы поступались своими принципами? А вы нарушали тайну исповеди, если речь шла о преступнике?» Или врачу: «Зачем вы оперируете этого приговоренного к смертной казни маньяка-преступника? Где были ваши принципы, когда вы оперировали Шамиля Басаева и не дали ему сдохнуть?!» Так и адвокат каждый раз принимает решение, за которое отвечает перед законом, людьми и Богом. Приведу еще один пример. Как известно, основным обвиняемым в деле об убийстве отца Александра Меня был Игорь Бушнев. Именно ему предъявили обвинение и его предали суду. Суд закончился полным его оправданием, и вовсе не потому, что он искусно вывернулся, а из-за того, что следствие было бездарно, необъективно, предвзято и однобоко. Оно не выдержало проверки в открытом равноправном судебном процессе. Мало того, представьте себе, что в то же самое время, когда расследовалось это трагическое преступление, в следственном изоляторе «Матросская Тишина» содержались еще одиннадцать человек, которые «чистосердечно признались» в убийстве отца Александра. По логике вашего вопроса ни один из них не имел права на квалифицированную защиту адвоката, а должен был быть осужден.

Адвокат становится судьей
-- Вы ведете передачу «Час суда» на «Рен ТВ», где выступаете в роли судьи, а не адвоката...
-- Мы ставим дела по материалам писем, которые приходят в программу ежемесячно в объеме от восьми тысяч до двадцати! Как правило, это споры на самые злободневные темы. Среди них мы выбираем тех, кто может приехать и лично отстаивать свои интересы в нашем суде. Мы стараемся в любом случае поставить важные дела и рассказать всем, кто попал в похожие обстоятельства, как поступать по закону и как правильно отстаивать свое право.



Наша задача -- не спасти весь мир, не рассмотреть все на свете дала и споры, а вести правовое просвещение, научить правильно не судиться, а мириться. Если каждый на этих примерах получит верную информацию и научится правильно применять свои права, то в обществе станет хоть немного больше законопослушных людей.

Моя задача как судьи -- помочь людям узнать свои права и постараться примирить спорящих. Чтобы хоть как-то помочь действительно несправедливо обделенным людям, мы создали при программе «Час суда» бесплатную консультацию и даем по телефону консультации по спорам до пятидесяти тысяч рублей. И даже в этой ситуации мы не справляемся. Ведь, шесть-восемь дежурных адвокатов могут дать чисто физически в течение дня от трехсот до пятисот консультаций. А звонят, как правило, от полутора до пяти тысяч! Естественно, много и недовольных. Особенно те, кто не понимают, почему они не могут дозвониться или почему им не помогают отсудить у соседа миллион долларов за то, что он курит на лестничной площадке.

Для адвоката стать судьей вполне естественное занятие, потому что он приучен защищать. А от судьи ждут именно защиты. Но в нашем обществе по какой-то нелепой причине судейские кадры формируются в абсолютном большинстве из работников прокуратуры и следствия. Задайте себе вопрос -- к кому вы предпочитаете обратиться за разрешением своего дела: к судье-прокурору, судье-следователю или судье-адвокату? Во всем мире любой выпускник юридического факультета или вуза начинает свою профессиональную карьеру с наиболее сложной позиции -- адвоката. Ведь у адвоката меньше всего возможностей влиять на дело и процесс. При такой бесправности и проявляются лучшие качества юриста-профессионала. Именно поэтому из начинающих честных адвокатов в итоге получаются отличные судьи, грамотные прокуроры и толковые работники министерства юстиции. Все генеральные прокуроры США и министры юстиции за последние сто лет сначала побывали адвокатами. А вот адвокаты-неудачники, такие как Марат, Робеспьер и Ленин, думали только о кровавой диктатуре и терроре.

Самосуд присяжных
-- Адвокат всегда уверен в своей правоте? Как быть, если он сомневается?
-- Сомнения адвоката -- плохой советчик. Сомневаться защитник может лишь в том, насколько полно он обеспечил права своего подзащитного. Это допустимо лишь до суда, потому что к суду все сомнения должны остаться за дверями судебного зала. Уверенность достигается знанием всех деталей дела. Ведь речь идет о судьбе человека, и если ему предопределено быть осужденным, это должно произойти в соответствии с законом, а не вопреки ему. Иначе суд превратится в расправу, судья -- в палача, а адвокат -- в пособника.

Ваше отношение к суду присяжных? У нас в стране он появился недавно, а на Западе его, поговаривают, собираются отменять? В чем смысл суда присяжных? И какими юридическими знаниями должен владеть присяжный?
-- Ни одна страна еще добровольно не отказалась от суда присяжных. Надо отдавать себе отчет в том, что суд присяжных -- самый лучший орган общественного контроля за качеством следствия, обвинения, защиты и правосудия в целом. У нас часто говорят, что мы не доверяем судам, судьям, судебной системе. Это видно из статистических данных и опросов общественного мнения. Так вот суд присяжных -- это еще и возможность каждого члена общества стать частью правосудия, самим принять судебный вердикт. Это участие дает веру в собственное честное решение и рождает доверие ко всей системе, в которой вы уже участвуете. Суд присяжных, несмотря на часто распространяемые сказки о «непрофессионализме», «народности», «внушаемости», обмануть невозможно.
Двенадцать разных, самостоятельных, независимых, взрослых, вменяемых, современных людей способны отличить подложные доказательства от истинных и почувствовать, насколько убедительны доводы защиты или обвинения. Не стоит забывать -- а иногда это делается умышленно, -- что присяжные не должны обладать профессиональными юридическими знаниями, поскольку им предстоит решать не «вопрос права», а «вопрос факта». Именно так, через умение убеждать честным способом и достигаются главные принципы правосудия -- равноправие и состязательность. Если какая-либо из сторон не способна этого сделать -- это повод поднять качество своей работы, профессиональный уровень и квалификацию. Иначе судебных ошибок не избежать.

Есть мнение, что суд присяжных готов оправдывать всех, потому что хочется поступить по-человечески, когда надо поступать по закону. Но ведь и в Евангелии сказано, что любовь превыше закона.
-- Обязанность присяжных -- поступать по совести. Любовь к подсудимому может заключаться в том, чтобы дать ему возможность исправиться и покаяться, но в строгом соответствии с законом. Если же его признают виновным и присуждают к уголовному наказанию, то это наказание должно быть справедливым и направлено, прежде всего, на восстановление нарушенных прав общества, государства, потерпевших, а не на уничтожение человека, его унижение и увечье.

-- Ваше отношение к фильму «12» Никиты Михалкова?
-- Я часто смотрел фильм Сиднея Люмета «Двенадцать разгневанных мужчин», который рекомендован всем юридическим вузам США, и думал: когда же подобное произведение появится у нас? Спасибо Никите Сергеевичу, он это сделал. И сделал очень качественно и грамотно. Принимать решение по совести, по личному внутреннему убеждению -- это первое и главное требование для суда присяжных. И только потом по закону. В этом их отличие от профессиональных судей. В фильме «12» показано, как у каждого из присяжных заседателей пробуждается совесть. Вначале они приходят с готовым решением и единственным желанием -- побыстрее закончить процесс и разойтись. Но у героя Маковецкого рождаются сомнения, и он решает их в пользу мальчика. Тут, кстати, тоже очень важный момент, поскольку речь идет о презумпции невиновности -- все сомнения толкуются в пользу обвиняемого. Постепенно у каждого героя совесть пробуждается через личную историю. К сожалению, пока суды присяжных у нас в стране рассматривают очень незначительное количество дел. А на мой взгляд, их надо вводить в гражданские дела, в первую очередь для решения семейных споров. Картина «12» -- прямая агитация за суды присяжных.

Подготовила Мария ВЛАДИМИРОВА

Как и любая крупная организация, Церковь сегодня вынуждена решать самые обычные административные вопросы. В Московской Патриархии, как в любом учреждении, есть и бухгалтерия, и отдел кадров. И все-таки, у церковных организаций своя специфика. О ней нам рассказывает юрисконсульт Московской Патриархии Ксения Александровна ЧЕРНЕГА.

Оксана Александровна ЧЕРНЕГА родилась 1 мая 1971 г. в Москве. В 1993 году окончила ВЮЗИ. В 1998 г. защитила кандидатскую диссертацию. Работала старшим преподавателем кафедры гражданского и семейного права МГЮА. С 2003 года - профессор кафедры гражданского и предпринимательского права Академии труда и социальных отношений. С 2001 года преподает в Московской духовной академии. С 2004 г. является юрисконсультом Московской Патриархии.

Ксения Александровна, Вы работали не только в церковных, но и в светских организация. Скажите, в чем Вы видите основную разницу?

Думаю, назвать мою нынешнюю деятельность “работой” не совсем правильно. Скорее это… служение, что ли? У меня лично не получается относиться к Церкви как к обычному работодателю, и ограничиваться тем, что соблюдать Трудовой Кодекс, приходить вовремя, работать по восемь часов и получать в кассе зарплату. Работая в Московской Патриархии, я в первую очередь остаюсь православной христианкой, а уже потом юристом.

И надо сказать, что такой настрой помогает мне легче усваивать особенности своего служения. Ведь Патриархия не похожа на обычную канцелярию. Здесь есть своя специфика, которую трудно понять со стороны.

Я знаю, что многие представляют Церковь как некое министерство с громадным раздутым штатом, бюрократической рутиной и прочим. Конечно, здесь есть и бухгалтерия, и отдел кадров, но все равно здесь все по-другому, не так как в обычной конторе или, тем более, фирме.

Лично про себя скажу - мне здесь интересно. Мой рабочий день - с десяти до пяти, но я могу прийти рано утром, а уйти чуть ли не за полночь. Просто потому что мне нравится.

Мой путь сюда начался еще в институте. До той поры я, как и большинство знакомых мне людей, была равнодушна к религии. Родители, хоть и были обвенчаны, но церковной жизнью не жили. Крестили меня еще в детстве, но это была заслуга бабушки - женщины из простой деревенской семьи, где были сильны старые традиции.

Я училась на втором курсе, когда неожиданно умер один мой близкий родственник. Он был верующим человеком и убеждал меня, что Бог есть и нужно ходить в храм. Я спорила с ним. Вообще, вера в Бога казалась мне чем-то отжившим, я считала ее уделом старых или страдающих какими-то недугами людей… И вот мой родственник внезапно умер. Его отпевали в храме. Все утешали его осиротевших сыновей и вдову. А я, стоя у гроба со свечой в руках, неожиданно для себя осознала, что Бог есть и человеческая душа бессмертна. Это осознание стало тем малым зернышком, из которого проросла моя вера.

Однажды на старинной иконе я прочитала слова: “возьмите иго Мое на себе… и обрящете покой душам вашим ”. Они глубоко запали мне в душу и, думаю, что к Церкви меня заставило обратиться именно желание обрести душевный покой. В те годы, во времена перестройки, было много будоражащих душу событий, много трагедий и неожиданный перемен. Помню, что на меня большое впечатление произвели танки, тихо движущиеся к центру Москвы по Кутузовскому проспекту мимо моего дома… Именно тогда я стала все чаще бывать в храме, прогуливая лекции, оставив привычный круг знакомых и дел. Не думаю, что это было бегство от жизни. Скорее это была попытка постигнуть глубину жизни, чтобы понять свое место в ней. Я полюбила храм, богослужение. И с тех пор не мыслю себя вне Церкви.

Ну а начав заново открывать для себя Православие, я сразу же захотела принять какое-то деятельное участие в жизни Церкви. Я училась в Московском юридическом институте (ныне Академии), а потому и занятие выбрала “по специальности” - в юридической службе при одном из московских храмов.

Мы консультировали как духовенство, так и мирян, помогали им отстаивать свои права на свободу вероисповедания. Так что в Патриархию я пришла уже с определенным жизненным опытом. Думаю, Господь увидел мое желание служить Церкви и верующим, потому и привел сюда.

- В чем конкретно состоят ваши обязанности?

Их круг довольно широк. С одной стороны, приходится оказывать юридическую помощь монастырям, приходам и другим церковным учреждениям, а порой и просто духовенству или православным мирянам. С другой - Церковь пытается отстаивать свои права на более высоком уровне, непосредственно при разработке законов.

Как вы знаете, в 97-м году у нас в стране был принят новый закон “О свободе совести”, и в его преамбуле отдельная статья посвящена Православию и другим “традиционным религиям” нашей страны. Из-за этого многие критики Церкви утверждают, будто в нарушение Конституции Православная Церковь сумела получить какие-то особые льготы. Но это не так.

Преамбула закона носит чисто декларативный характер, о роли “традиционных религий” в ней сказано просто “для красоты”, а в основном тексте все совсем по-другому. В нем, напротив, слишком сильна тенденция к уравнению. Православие, ислам, буддизм поставлены там в равные условия не только с новыми религиями, но и с крайне опасными тоталитарными сектами, которые сегодня, к сожалению, могут довольно легко получить регистрацию, после чего сразу же потребовать себе полный набор прав.

Или, например, знаменитая 19-я статья того же закона. В соответствии с ней, духовные учебные заведения (к примеру, семинарии) имеют право на получение лицензии, но не могут быть аккредитованы. В результате, учить они могут, а выдавать дипломы государственного образца - нет. Доходит до того, что представители религиозных организаций не могут устроиться на работу экспертами в государственных советах и комиссиях по проблемам религий.

И таких примеров довольно много.

Ну а что касается предвзятости законов, достаточно сказать, что конфликт вокруг знаменитой выставки “Осторожно, религия!” выявил весьма показательный факт: российское законодательство в области оскорбления чувств верующих, оказывается, гораздо либеральнее зарубежных. У нас за это предполагается только штраф, а в других государствах - тюремное заключение.

- Но это все глобальные проблемы, а как быть с соблюдением прав рядовых верующих?

Здесь тоже есть свои сложности. Открытого притеснения религиозных свобод в России как будто бы нет. За взгляды сегодня с работы не увольняют. Точнее сказать, не делают запись об этом в трудовой книжке. Но бывает по-разному… Я сама столкнулась с серьезными проблемами, когда случайно проговорилась на основной работе в МГЮА, что преподаю в семинарии, и меня просто выгнали. Практически сразу нашелся формальный повод для увольнения, причем было совершенно очевидно - настоящая причина именно в неприятии такого “совместительства”.

И это отнюдь не единичный случай. К примеру, не так просто сегодня защитить диссертацию на тему, связанную с Церковью. Буквально недавно мы столкнулись со случаем, когда в одном из педагогических вузов человек так и не смог защитить диссертацию по проблемам религиозного образования. Тему долго не могли согласовать, меняли, перестраивали… В результате все сошло на нет. Диссертацию просто “зарубили”.

В таких ситуациях отстоять свои права без грамотной юридической поддержки практически невозможно. И тут встает вопрос - где ее взять?

Парадокс в том, что никакой “православной” правозащитной организации в нашей стране сегодня не существует. Приверженцы Русской Православной Церкви, которая в глазах некоторых людей выглядит эдаким могущественным и попирающим всех монстром - беззащитны перед антирелигиозным произволом!

Правда, в Церкви не сидят сложа руки. При некоторых приходах работают юридические консультации. К примеру, в Москве при домовом храме МГУ во имя Святой великомученицы Татианы. В ней студенты и преподаватели юридического факультета на добровольных началах консультируют всех желающих.

- Как Вы считаете, правовая ситуация в нашей стране изменится?

Хочется верить, что да. Сегодня большинство проблем связано с наследием советской эпохи. Отношения Церкви и государства до сих пор до конца не определены. До 1997 года, к примеру, вопрос о возвращении Церкви храмов решался просто адресными распоряжениями, от этого у нас было еще больше путаницы. Да и сегодня отдельный закон о возвращении церковного имущества находится еще только в стадии разработки. Над этой проблемой бьется не только Церковь. Существует комиссия при правительстве, в нее входят и чиновники, и представители различных конфессий.

Думаю, пройдет время, и ситуация изменится к лучшему.

Фото Евгения Глобенко

(Мельниченко Р. Г.)

(«Адвокат», 2007, N 3)

САМЫЙ ТЯЖКИЙ ГРЕХ АДВОКАТА

Р. Г. МЕЛЬНИЧЕНКО

Мельниченко Р. Г., адвокат из г. Волгограда, кандидат юридических наук, доцент.

Адвокатская деятельность, как, впрочем, и любая иная профессиональная деятельность, придает лицам, ее осуществляющим, определенные психологические качества. Они могут быть как положительными, так и негативными. Негативные изменения личности адвоката являются психологической деформацией. К сожалению, вопросами профессиональной деформации адвокатов в большей мере занимаются ученые из прокурорской среды. В качестве примера можно привести учебное пособие по борьбе с адвокатами «Незаконная деятельность адвоката в уголовном процессе». Односторонность освещения этой проблемы приносит адвокатскому сообществу не пользу, которую должна приносить конструктивная критика, а только вред. Попытаемся исследовать некоторые адвокатские грехи с позиции представителя адвокатской профессии.

О понятии деформации адвоката можно говорить только при наличии общего понятия состояния «нормы». Под нормой в этом смысле можно понимать правосознание некоего «идеального» адвоката, т. е. адвоката, которого ожидает общество. Сама деформация адвоката выглядит как отклонение от нормы. Естественно, абсолютно надежных критериев определения «нормальности» адвокатского правосознания нет. Мы можем только презюмировать существование такого идеального правосознания.

Одним из путей постижения понятия «идеальное правосознание адвоката» может стать известный принцип, заложенный еще средневековыми схоластами: добро есть отсутствие зла. Определим это зло как деформацию адвоката. В науке принято выделять следующие черты профессиональной деформации: негативность, массовость, способность к развитию и динамизм, а также социальная вредность.

Деформации адвоката можно условно разделить на общие и специальные. Под общими следует понимать негативные психологические изменения, свойственные любой личности независимо от рода ее занятий при соприкосновении с правом. Традиционно к таким деформациям юридическая наука относит: правовой инфантилизм, негативизм и правовой идеализм. К специальным деформациям относятся те, которые свойственны преимущественно лицам, занимающимся адвокатской деятельностью. К ним можно отнести предательство клиента, предательство корпорации, зависть к коллегам, корыстолюбие, некомпетентность, пассивность, пренебрежение интересами клиента, эффект «провинциального адвоката» и т. п.

Нигилизм — отрицание общепринятых ценностей: идеалов, моральных норм, культуры, форм общественной жизни. Сущность его заключается в негативно-отрицательном, неуважительном отношении к праву, законам, нормативному порядку, а с точки зрения корней, причин — в юридическом невежестве, косности, отсталости, правовой невоспитанности ряда адвокатов.

Итак, можно сделать вывод, что правовой нигилизм адвоката — это антиправовое его настроение, проявляющееся в полном игнорировании права, неуважительном отношении к нему и его роли, сопряженное с этическим нигилизмом, который выражается в нравственном и духовном упадке общества. Правовой нигилизм подталкивает адвоката решать проблемы клиента не на правовом поле.

Правовой инфантилизм. Инфантилизм в прямом смысле от латинского «infantilis» (детский) означает сохранение у взрослых особей физических и психических черт, свойственных детскому возрасту. Правовой инфантилизм — это не только правосознание адвоката — бывшего «троечника» в вузе, ибо говорят, что «троечники» правят миром, но и возможное профессиональное угасание. Показателями подобного правосознания адвоката являются отсутствие целостности и системности правовых знаний, узкий горизонт профессиональных возможностей, своеобразное ремесленничество в практической работе, нетворческий характер и неряшливость в решении профессиональных задач.

Правовой идеализм. Правовой идеализм можно определить как такой вид деформации правосознания, при котором происходит переоценка роли права. Правовой идеализм, как правило, свойствен начинающим адвокатам, которые искренне считают, что все в социальной жизни должно происходить в соответствии с нормами права. Однако социальные нормы не всегда совпадают с правовыми, и бездумное следование правовым нормам может привести к негативным последствиям не столько для адвоката, сколько для его клиента.

Особое внимание следует уделить специальным деформациям адвоката.

Сама природа адвокатской деятельности содержит в себе соблазны совершения множества грехов: отсутствие пунктуальности, корыстолюбие, ложь, чванство и т. п., но самый тяжкий из них — предательство своего клиента.

Еще в 1582 г. дополнительным приговором Ивана IV (Ивана Грозного) было установлено, что, если поверенный «в суде стоя того продаст, за кого стоял», он должен быть подвергнут смертной казни. Ведь нет ничего хуже предательства человека, который доверил адвокату то, что не доверил бы никому другому. Это прописная истина, но, к сожалению, главный профессиональный императив, который должен быть основой деятельности каждого адвоката, то и дело нарушается.

В адвокатской практике, во всяком случае в Волгоградской области, нарастает тенденция предательства отдельными адвокатами своих клиентов. При этом последние порой не понимают всю тяжесть совершаемого ими адвокатского греха. Приведем ставший уже классическим пример предательства клиента.

Клиента допрашивают в качестве обвиняемого в присутствии адвоката. Происходит смена адвоката, а в судебном заседании клиент отказывается от своих показаний, данных им на стадии предварительного следствия. По требованию прокурора суд вызывает первого адвоката в судебное заседание в качестве свидетеля. Явившись на судебное заседание, последний свидетельствует, что да, действительно, в его присутствии клиент дал изобличающие себя показания. В этой ситуации возможны только два объяснения поведения адвоката: либо он является «адвокатом по вызову» и умышленно предает своего доверителя, дабы остаться в хороших отношениях с «поставщиком клиентов», либо он настолько безграмотен, что не знает о запрете допрашивать адвоката об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи. В обоих случаях такому адвокату не место в адвокатском сообществе.

Закон и адвокатская этика знает только один случай возможного допроса адвоката по делу своего клиента. Эта ситуация приведена в Определении Конституционного Суда РФ по жалобе гражданина Цицкишвили. На стадии предварительного следствия в качестве защитника Цицкишвили выступала адвокат И. На стадии судебного разбирательства произошла замена адвоката. Новый адвокат подал ходатайство о вызове и допросе в качестве свидетеля прежнего адвоката И. для подтверждения факта фальсификации следователем материалов уголовного дела. Суд отказал в этом ходатайстве. Конституционный Суд указал, что освобождение адвоката от обязанности свидетельствовать не исключает его право дать соответствующие показания в случаях, когда сам адвокат и его подзащитный заинтересованы в оглашении тех или иных сведений. То есть для допроса адвоката необходимы два условия: согласие клиента и самого адвоката. При отсутствии хотя бы одного из приведенных условий адвокат не может быть допрошен в качестве свидетеля.

Как же должен поступить адвокат, если его вызывают в качестве свидетеля по делу своего клиента? Он обязан вручить следователю или суду заявление следующего содержания: «В процессе оказания юридической помощи гражданину К. мне стали известны некоторые обстоятельства. В соответствии с ч. 3 ст. 56 УПК РФ (ч. 3 ст. 69 ГПК РФ по административному или гражданскому делу), ч. 6 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката я не подлежу допросу в качестве свидетеля по этим обстоятельствам. Я не могу быть предупрежден в этой связи об ответственности за отказ от дачи показаний». Это единственно возможный способ поведения адвоката, оказавшегося в подобной ситуации. Другие варианты должны быть расценены как трусость и непрофессионализм.

И это в лучшем случае. В Адвокатской палате Волгоградской области хранится вопиющее заявление адвоката следующего содержания: «Заместителю прокурора Волгоградской области Музраеву М. К. от адвоката N. Я, адвокат N, работающий в НО ВМК, не возражаю, чтобы меня допросили в качестве свидетеля по уголовному делу».

Всю угрозу сложившейся ситуации ясно понимают как сами адвокаты, так и руководители органов адвокатского самоуправления. Для ее разрешения необходимо ввести некоторые меры. Во-первых, долг каждого адвоката — сообщать в Совет адвокатской палаты о ставших ему известных фактах предательства адвокатом своего клиента. Во-вторых, ввести в практику советов адвокатских палат применение только одной меры профессионального наказания по отношению к адвокату в случае предательства своего клиента — лишение статуса адвоката.

——————————————————————

В мире, в котором мы живем, нас окружает множество соблазнов. И зачастую для христианина соблазном становятся взаимоотношения со светской властью: не всегда ясно, как правильно реагировать на спорные вопросы. Суд – именно такой случай. Стоит ли христианину опасаться суда по каким-либо причинам? Судились ли древние христиане?

Об этом мы расспросили кандидата юридических наук, преподавателя, доцента Сретенской семинарии и адвоката Федора Алексеевича Куприянова.

"Распни его". Худ. Иван Глазунов

– Федор Алексеевич, как вы смотрите на участие христианина в судебном разбирательстве?

– Я как адвокат не вижу проблемы для христианина, в том, чтобы участвовать в судебном процессе. Более того, зачастую свои права можно защитить только таким путем. Например, вступить в права наследования по истечении шестимесячного срока через подачу соответствующего заявления нотариусу можно только через суд. В данном случае христианин вполне может судиться. Или если на него наложен незаконный штраф. Христианин может оспорить наложение штрафа в компетентных органах. То же самое касается взыскания долга, потому что в данном случае защищаются права не только самого христианина, но и его семьи. Это касается и авторских прав, патентных прав и так далее.

Если христианин не будет защищать свои права, то государство может «сойти с рельс» правового решения. Против христиан в таком случае может развернуться кампания по завладению имуществом и так далее. Он будет проигрывать любой суд априори: будет признан виновным, потому что не защищается.

Основным заблуждением по поводу суда является мнение, что суд устанавливает объективную истину. Это не так. В суде всегда устанавливается субъективная истина на основании доказательств. Приведу пример. Если один человек подаст иск о возврате ему живого розового слона в сиреневую полоску, а второй признает этот иск, то суд не имеет возможности отказать им в данном иске. Он удовлетворит иск, признав существование живого розового слона в сиреневую полоску. Это и есть установление субъективной истины. Суд не имеет права выходить за пределы и говорить, что такого слона не существует, если документы на него есть. Поэтому часто успех в суде зависит от квалификации адвокатов. Тот, кто предоставляет мало доказательств, ухудшает позицию своего клиента, потому что не позволяет суду установить эту субъективную истину на основании доказательств.

Мне часто приходится говорить о защите прав и об оскорблении чувств верующих. В частности, о том, что прощение не всегда приводит к прекращению уголовного процесса, потому что примирение сторон должно быть обоюдным. Если другая сторона не хочет признавать свою вину и не просит прощения, соответственно, у нее нет намерения примириться. В этом случае судопроизводство не прекратится, даже если есть воля христианина на его прекращение.

В свое время, как вы помните, князь Владимир, став христианином, перестал приводить в исполнение приговоры, что привело к увеличению количества преступников. Вот вам пример якобы христианского отношения к суду.

– В чем разница между пониманием суда в Ветхом и Новом Завете?

– Если говорить об уголовном процессе, то еще в Ветхом Завете было строгое указание на то, что следует защищаться, а также тщательно изучать доказательства. Сторона обвинения должна была предоставить доказательства виновности, а обвиняемый и его адвокат в свою очередь – доказательство невиновности. Но я не вижу никакой разницы в понимании суда в Ветхом и Новом Завете, потому что заповедь «не лжесвидетельствуй» сохраняется, запрет на превратное судопроизводство – тоже, и так далее. Я полагаю, что сами судьи все же должны следовать нормам христианской морали.

– На что опирался суд в Древнем Израиле?

– У древних евреев светские суды были и религиозными. Приговоры выносились на основании религиозных норм. Были синедрионы, состоящие из многих судей – из священников и левитов.

– Судились ли первые христиане?

– Мы знаем великомученицу Екатерину, которая выступала в свою защиту перед императором, как и многие другие мученики. Они защищали свою веру и свое право на вероисповедание – в суде императора. Да, в итоге они принимали мученический венец, но в суде-то они участвовали, не молчали.

И еще могу привести такой пример. Во время суда над Христом первосвященник спросил, почему Он ничего не отвечает на обвинения. Христос ему сказал, что никогда не говорил тайно, а явно, и что пусть вызовут тех, кто Его слышал как свидетелей. При этом слуга первосвященника бьет Христа ладонью по щеке. Почему он это делает? Потому что на самом деле Христос, выражаясь юридическим языком, воспользовался Своим правом на ходатайство о вызове свидетелей. А вызов свидетелей всегда сопряжен с отложением судебного заседания. У синедриона не было на это времени, им необходимо было осудить Христа как можно скорее. Поэтому они не дали говорить Спасителю. Из этого случая мы видим, что Господь пользовался Своими правами в суде. Но этот суд был незаконным!