Кому молятся верующие. Царская Семья – идеал христианской семьи

28 июля Православная Церковь празднует память святого равноапостольного князя Владимира. Этот праздник так или иначе связан в общественном сознании с цивилизационным выбором Руси. Какой была бы сейчас наша страна, если бы равноапостольный князь не избрал православную веру? Есть те, кто утверждает: православные ценности - смирение, терпение, нестяжание - сформировали в русских людях психологию неуспешности, пагубную для развития государства и его благосостояния. «Трагедией для России» назвал Православие, в частности, известный телеведущий Владимир Познер. «По моим представлениям, действительно Православие не только для России, но и для Греции, и для Болгарии оказалось силой, которая отбросила страны эти назад. Если сравнить их уровень жизни сегодня - уровень свободы, уровень демократии, уровень качества жизни, то они на последнем месте», - заявил он в интервью «Русской службе новостей». Прокомментировать эту точку зрения мы попросили главного редактора газеты игумена Нектария (Морозова).

Строгость любви

Я не могу согласиться вполне, что главный источник наших бед - это именно особенности нашего менталитета, как не могу согласиться и с тем, что менталитет современного русского человека сложился исключительно под воздействием Православия. В нашей истории был период, предшествующий христианизации Руси, был период Святой Руси и был период гонений на Церковь. И народный характер формировался во все эти периоды. Наши ближайшие предки жили во времена безбожные, и именно их деятельность и мировоззрение оказали наибольшее влияние на нас. Нам говорят о том, что корень наших проблем - в следовании православной традиции. Но по сути в русле православной традиции, по законам евангельским живут сейчас как раз очень немногие. И главная проблема заключается именно в этом.

Тем не менее перед нами действительно есть пример других европейских стран - католических, протестантских, где уровень жизни гораздо выше, чем у нас. А у народов, традиционно исповедующих Православие, - сербов, греков, грузин - тоже, как и у нас, всё как-то неблагополучно. И можно сделать такой чудной вывод: у них всё неблагополучно потому, что они православные. Но я думаю, что мы как люди верующие должны все-таки основываться в своих умозаключениях не на формальной логике, а на той логике, которую нам предлагает Священное Писание. Мы знаем, что Господь бьет всякого сына, которого принимает (ср.: Евр. 12 , 6), то есть наказывает Своих сынов гораздо строже, чем кого-то постороннего. Посторонний находится вне пути Божия - может быть, он придет на этот путь, а может быть, не придет. Но тот человек или народ, который уже находится на этом пути, уклонившись с него, безусловно, несет на себе гнёт этой ошибки. Господь будет показывать ему, что вся его жизнь несостоятельна, она не сложится, не выправится до тех пор, пока он вновь не обратится к Нему.

Вспомним историю ветхозаветного Израиля. Мы видим удивительные, чудесные победы израильтян, которые совершались с помощью Божией, - и мы видим совершенно досадные, глупые, страшные поражения, которые происходили тогда, когда этот народ от Бога отходил. Всё то же самое мы можем увидеть в жизни тех православных народов, которые на сегодняшний день живут на лице нашей земли. Вне жизни во Христе нам действительно будет хуже, чем всем остальным народам. Но если говорить о тех народах, для которых христианство уже давно перестало быть внутренним выбором, среди которых оно в большей степени сохранилось как традиция, - наверное, к сожалению, уместно сказать о том, что их Господь уже предоставил их собственной воле. Возможно, если мы будем жить так, как мы живем сейчас, то и нам Он предоставит такую страшную возможность. Дай Бог, чтобы этого не было. Лучше нам жить неблагополучно, лучше нам наказываться, но в конце концов на путь Божий обратиться.

Ракурс выбора

Если говорить о выборе князя Владимира, о правильности или неправильности этого выбора, то нужно опять-таки вернуться к Евангелию, где говорится о том, что дерево познается по своим плодам. Есть люди, которые считают, что князь Владимир выбрал Православие для Руси, руководствуясь исключительно политическими, корыстными мотивами. Но оценивать это событие, мне кажется, нужно в другой плоскости: надо посмотреть на тот плод, который принятие Православия Русью принесло. Всмотревшись в то удивительное явление, которое именуется обычно Святой Русью, мы можем увидеть огромное количество преподобных, святых благоверных князей, Христа ради юродивых, праведных жен, мучеников, исповедников - и таким образом плод для вечности действительно был принесен. Если же говорить о плодах земных, тут мы упираемся в такой вопрос: ради чего мы вообще живем? Кто-то живет ради этой временной жизни и считает, что здесь, на земле, его жизнь окончится. Кто-то живет для Неба и для вечности. С точки зрения человека, всецело живущего плотским, земным, выбор князя Владимира, возможно, был ошибочным. А с точки зрения человека, который понимает, что есть короткое время для жизни и есть безграничная, беспредельная вечность, безусловно, выбор князя Владимира является правильным. Его невозможно оценить, основываясь только на каких-то здешних критериях - связанных с определенной прагматикой, выгодой и так далее.

Между богоискательством и комфортом

Порой можно услышать сетование о том, что на Западе в обычной повседневной жизни гораздо больше удобства, всё сделано с заботой о человеке, а в нашей православной стране очень многое устроено кое-как. В общем-то это небезосновательно. Господь говорит о том, что сыны века сего догадливее в роде своем, нежели сыны Царствия (см.: Лк. 16 , 8). И действительно, мы часто можем видеть, что люди, для которых Православие становится выбором их жизни, - это, как правило, люди не только менее эгоистичные, но и, может быть, в каких-то вопросах менее практичные, нежели те, кто руководствуется в своей жизни совершенно земными взглядами, принципами, идеалами. Это не достоинство нашей жизни, но это не является каким-то недостатком нашей веры или недостатком способностей. В жизнеописании преподобного старца Силуана есть такой эпизод: в афонском монастыре, где он жил, кто-то из братии постоянно нахваливал немцев за то, как они работают, - действительно, мало кто работает так, как немцы, если взять всю совокупность того, что есть понятие «работа»: порядок, выстроенность процесса, рациональность. И этот брат так же постоянно ругал русских: говорил, что у них это не получается, то не получается. Преподобный Силуан сказал ему примерно следующее: «Ты знаешь, наш народ - это народ-богоискатель, и если бы наш народ всю свою энергию, которая ему дана для богоискательства, обратил на искание земного, он бы его обрел. Но он не таков».

Дело не в том, что мы не умеем успешно и благополучно трудиться, и уж тем более не в том, что этому как-то препятствует наша вера. Очевидно, что мы можем многое, но нашему уму, нашей деятельности присущи способность прорыва и в то же время затруднения в том, чтобы делать что-то буднично, регулярно. Поэтому наша жизнь полна парадоксов: с одной стороны, мы делаем космическую технику, которую не может сделать кроме нас никто, с другой стороны - у нас нет нормального автопрома, нет удобной отечественной бытовой техники, которая нужна в повседневной жизни. Понять, каким образом это может быть, на самом деле очень сложно. Но есть и другой вопрос: а для чего это так? Я часто задумываюсь: а были бы мы лучше, если бы Господь дал нам возможность жить в бытовом плане так, как живут люди на Западе? Мне кажется, что русский человек от этого лучше бы не стал. Потому что мы даже сейчас, находясь в очень стесненных обстоятельствах, умудряемся жить так греховно, что и говорить об этом стыдно. Если бы у нас было больше возможностей проводить свою жизнь беспутно, наверное, мы бы этими возможностями воспользовались. Поэтому нам Господь и не дает - Он проявляет о нас таким образом Свою заботу.

Не пролететь мимо цели

Когда выбор князя Владимира стал действительно выбором народным, весь русский народ, условно говоря, превратился в некую стрелу, которая летит в четко направленную цель. Объединяющим всех идеалом жизни была, безусловно, святость. И величие нашего государства Российского заключалось именно в этом. Мы никогда не были жестокими колонизаторами, мы никогда не были бесчеловечными захватчиками - если куда-то приходили русские люди, они обязательно давали коренным народам грамоту, культуру, возможность лечиться, строили учебные заведения. Даже в советский период этот импульс «отдавания» сохранялся у народа, и впоследствии, уходя, мы оставляли после себя школы, вузы, больницы, предприятия. Пожалуй, этот заряд альтруизма остается у нас до сих пор. Но когда для народа в целом его выбором перестало быть стремление к святости, а новый идеал в нашу жизнь так и не вошел, поскольку равного прежнему нет, мы превратились в стрелу, лишившуюся оперения, лишенную центра тяжести. И мы летим сегодня мимо цели. Вот в этом наша главная трагедия - именно в том, что мы летим мимо цели, а не в том, что эта цель была плоха. Мы сегодня находимся в таком положении, когда наш народ и богоискательством, к сожалению, не занимается, и в то же время не обратился всецело на устроение земного благополучия - мы застряли где-то посередине. То же, наверное, можно сказать и обо всех прочих православных народах.

При всем этом я убежден, что не стоит корить, уничижать наш народ за то, что он сейчас в таком состоянии находится, потому что иметь идеалом своей жизни святость - это действительно очень трудно, это очень непростой выбор. И народ не может вновь обратиться к нему единомоментно и целиком - к нему может обратиться каждый из нас. И от того, сколько будет таких людей, которые воспримут святость как идеал своей жизни, наверное, и зависит судьба народа.

Газета «Православная вера» № 14 (358)

Идеал Человека нашел свое художественное воплощение в образах святых-людях высокого духа и праведности, прославивших себя служением Богу. Считалось, что в святых выразился замысел Иисуса Христа об идеальном человеке, способном, как и он, принести себя в жертву ради искупления грехов человеческих. Действительно, как утверждали служители церкви, "Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом". Святые рассматривались церковью как посредники между Богом и людьми, заступники и ходатаи перед Ним.

Сила их воздействия на умы и сердца людей была настолько велика, что они стремились хотя бы приблизиться к ним, постичь тайны их святости, донести до них свои молитвы. В народе старались сберечь память о святых, каждый свой поступок, каждое произнесенное слово осмысливали в соответствии с их земной жизнью. По крупицам собирали о них сведения, а после смерти и причисления к лику святых из поколения в поколение, из уст в уста передавали все известное об их праведных деяниях.

К кому же из святых чаще всего обращался с молитвами верующий человек? На кого же уповал он в трудные минуты жизни? Прежде всего это были первые мученики, погибшие или пострадавшие за веру еще во времена гонений христиан. На потеху толпы их травили дикими зверями в цирках, сжигали заживо на кострах, распинали на крестах...

Ликует Рим в языческом веселье, И вновь ведут на новое мученье

Заполнены трибуны неспроста. Того, кто стар, и кто кричаще юн.

Выводят на арену Колизея И всех приговоренных на съеденье

Служителей распятого Христа. По одному бросают ко зверью.

Патриции, изяществом блистая, Но тихий отрок, сам идя на муки,

Не драли горло в непотребном "бис", Перекрестился, слыша грозный рык,

Не тыкали в страдающих перстами, Прижал к груди крестообразно руки,

Достойно опускали пальцы вниз. На небо поднял просветленный лик.

Наверное, большое наслажденье Блаженны Вы, невинные страдальцы

Испытывал народ от этих встреч Молитесь Богу день и ночь за нас.

И тех, кто обречен на усеченье, Наверняка опущенные пальцы

Согласно знаку поядает меч. Готовит нам уже грядущий час...

О воины, почто забыта слава, Ликует Рим в языческом веселье,

Вчера герои, нынче палачи. Заполнены трибуны неспроста.

Всех потешая зрелищем кровавым, Выводят на арену Колизея

О беззащитных тупите мечи. Служителей распятого Христа.

Иеромонах Роман

Христианская церковь первыми святыми считает апостолов Петра и Павла, а также мучениц Веру, Надежду, Любовь и мать их Софию. Они освятили своей кровью христианскую веру, были казнены, но не отреклись, не отступились от Бога.

Западноевропейское искусство представлено множеством прославленных шедевров, запечатлевших облик наиболее почитаемых в народе святых. Среди них особо следует выделить Святого Себастьяна, к образу которого обращались лучшие художники: А.Мессина, А.Мантенья, С.Боттичелли, Тициан, П.Перуджино.

Что мы знаем о его праведной жизни? Очень немногое. Рассказывают, что святой Себастьян, живший в III веке, был начальником императорской гвардии и тайно исповедовал христианство. Когда же это стало известно, был отдан приказ пронзить его стрелами. Думая, что Себастьян мертв, палачи оставили его одного. Однако раны оказались не смертельными. Согласно легенде, он был излечен и вновь предстал перед императором с новыми доказательствами своей веры. На этот раз он был до смерти забит камнями и дубинками, а затем брошен в сточные воды канала.

Образ этого римского воина и стойкого христианина становится излюбленным в творчестве художников итальянского Возрождения. Каждого их них привлекала тема стойкости человеческого духа.

В картине А.Мантенья святой Себастьян изображен привязанным к колонне античной арки. Солдаты-мучители уже ушли. Его тело, скорченное от боли, пронзило множество стрел. Лицо, обрамленное завитками черных волос, искажено страданием. Безусловно, перед нами идеальный человек, прекрасный телом и духом, полный силы и мужества.

Иначе, в лирическом ключе, запечатлел святого мученика С.Боттичелли (1474г.). Его фигура одиноко возвышается над городом, выражая полное безразличие к окружающему миру. Тело Себастьяна пронзило несколько стрел, но его задумчивое лицо спокойно. На нем выражение скорбного удивления и грусти. Даже связанные за спиной руки воспринимаются как непринужденный жест глубокого раздумья.

Художник Тициан дважды обращался к образу святого Себастьяна. Картина в Эрмитаже (1575 г.) - одно из последних произведений великого мастера. Неровным, беспокойным светом, исходящим от горящего рядом костра, освещена фигура. (По одной из версий, он был сожжен на костре). У ног клубится дым, он медленно поднимается вверх. Кажется, с гибелью героя наступит трагическое крушение мира. Но не безнадежность и отчаяние передает здесь художник. Главное - неукротимость его духа, вера и величие человека. Этот прекрасный юноша действительно смело и с достоинством противостоит злу. Как неизбежное, воспринимает он приближающуюся смерть. Он мужественно и невозмутимо спокоен. Выражение его страдальческого лица обращено к небесам, к Богу...

На Руси также почитали многих святых, но были среди них особо любимые и чтимые народом. Это были те, кто «просиял на русской земле», на кого, моля о защите, веками уповала Русь.

Князья Борис и Глеб- первые святые, канонизированные русской церковью. Они были сыновьями киевского князя Владимира, крестившего Русь в 988 году. Борис и Глеб были убиты по приказу их брата Святополка, захватившего киевский престол. Они не только не противились брату, но добровольно пошли навстречу гибели, мужественно и смиренно приняв смерть. Упоминания о них встречаются в «Повести временных лет», их житие излагается в «Сказании о Борисе и Глебе». Жизнь святых Бориса и Глеба являет пример смирения, незлобия и кротости. В дни междоусобицы за княжеский престол, когда Русь еще только начинала проникаться новой верой, они осуществили христианскую заповедь любви к людям.

Страдание и кротость, непротивление злу насилием - близкие душе русского человека, запечатлены на многочисленных иконах древнерусскими мастерами. В народе их чтили как целителей, воинов-заступников, оберегающих Русь.

Рассказывают, что они являлись в видениях накануне сражения в Невской битве в 1240 году, с ними связывали победу на Куликовском поле. Вот почему русские иконописцы изображали их в облике воинов-всадников.

Вглядитесь в икону " Св.Борис и Св.Глеб" (14век, ГТГ, Москва). Торжественно восседают они на конях, как будто парящих над земной твердью, над вершинами зелено-золотистых горок. Одетые в княжеские одежды оранжевого и зеленого цвета, они держат в руках развевающиеся воинские стяги. Но не воинской доблестью воодушевлены их лица. Кроткое спокойствие, готовность пойти навстречу неведомому, пусть даже смерти, отражают их лики, озаренные вспышками света. Их праведный путь благословляет Иисус Христос, изображенный справа в небесном сегменте.

Задания для самостоятельной работы.

1.Что вам известно о наиболее почитаемых и любимых в народе святых: апостолах Петре и Павле, четырех евангелистах, Андрее Первозванном, Николае Чудотворце, Сергии Радонежском, С.Саровском? Почему именно к ним обращался человек с молитвами о помощи? Из каких художественных произведений вы узнали об их праведной жизни?

2.Сопоставьте живописные произведения художников итальянского Возрождения, запечатлевших образ святого Себастьяна (например, А.Мантенья, А.Мессина, С.Боттичелли, Тициана). Как в них воплощена идея мучительного выбора между верой и страданием?

3.Первых русских святых Бориса и Глеба называют "страстотерпцами". Что, по-вашему, означает это слово? Познакомьтесь с литературными источниками о житии Бориса и Глеба ("Повестью временных лет", "Сказанием о Борисе и Глебе"). Какое воплощение нашли образы этих святых в произведениях изобразительного искусства?

4. Среди почитаемых русской церковью святых особое место принадлежит юродивым. Считалось, что юродивые - это люди "от народа", которые поступают праведно, по совести. Обратитесь к произведениям искусства, в которых звучит тема юродства (храму Василия Блаженного на Красной площади, картине В.Сурикова "Боярыня Морозова", плачу Юродивого в финале оперы М.Мусоргского "Борис Годунов"). В чем особенность художественного воплощения этой темы в произведениях искусства?

О. Н. Ботова, школа №11, г. Миасс, Челябинская область

Накануне дня Всех святых, в земле Российской просиявших, хотелось бы еще раз задуматься о смысле выражения « ».

Почему из всех эпитетов к слову «Русь» подошел лишь эпитет «святая»? Почему Англия у нас старая и добрая, Германия - великая, Франция - прекрасная, Америка - свободная, а Русь - святая?

Можем ли мы сказать, что здесь имеется в виду актуальная святость русского народа? Вряд ли. Грех на Руси был всегда силен. Порой кажется, что русский народ как-то особенно склонен ко греху. Часто наши святители прославлялись кроме прочего за то, что усиленно боролись с безнравственностью и даже порочностью своей паствы, идущими от забвения церковной жизни.

К примеру, святитель Димитрий Ростовский сокрушался по поводу состояния своей паствы: «С обеих сторон худо: иереи глупы, а люди неразумны. Иерейские жены и дети многие никогда не причащаются; иерейские сыновья приходят ставиться на отцовские места, мы их спрашиваем: давно ли причащались? - и они отвечают, что не помнят, когда причащались. О окаянные иереи, не радящие о своем доме! Как могут радеть о Святой Церкви люди, домашних своих к Святому Причащению не приводящие?» Результат такого священнического «окормления» был печальным: «Иные уже 10 лет, иные 20 не причащаются. А иные во всю жизнь свою не знают, что то есть - причаститися Божественных Таин! Разве когда младенец был крещен, тогда и причащен». Следствием этого являлось почти полное нравственное запустение в народе: «Нравы народные были темны: бедность, суеверия, необузданность. Раздоры крестьян разных владельцев были постоянным явлением, и дрались шибко. Например, в Ростовской области крестьяне стольника Бутурлина чистили покосы. Как снег на голову являются крестьяне Дашкова “великим собранием с дубьем и с бердышами, и тех Бутурлина крестьян с товарищи убили замертво, ограбили кафтаны и шапки, и рукавицы, и топоры, и с ворот кресты, и мошны с деньгами обрали, и впредь они, крестьяне, похваляются на крестьян таким же убивством!”» (И. Посошков) .

И в другие времена на Руси можно найти подобные описания плачевного состояния народной нравственности.

В чем же тогда святость Руси? Кто-то может сказать, что она заключается в наших святых. Но православные святые были и есть в различных странах - и в языческих, и в мусульманских. И на территории Турции жило множество святых, но никому не приходит в голову применить к ней выражение «Святая Турция».

В рассказе В. Никифорова-Волгина «Отдание Пасхи» есть характерный эпизод

В рассказе Василия Никифорова-Волгина «Отдание Пасхи» есть один характерный эпизод, который может помочь в раскрытии нашей темы.

«Мы дошли до ночлежного дома. Сели на скамью. Около нас очутились посадские, нищебродная братия, босяки, пьяницы и, может быть, воры и губители. Среди них была и женщина в тряпье, с лиловатым лицом и дрожащими руками.

В древние времена, - рассказывал Яков, - после обедни в Великую субботу никто не расходился по домам, а оставались в храме до Светлой заутрени, слушая чтение Деяний апостолов… Когда я был в Сибири, то видел, как около церквей разводили костры в память холодной ночи, проведенной Христом при дворе Пилата… Тоже вот: когда все выходят с крестным ходом из церкви во время Светлой заутрени, то святые угодники спускаются со своих икон и христосуются друг с другом.

Женщина с лиловым лицом хрипло рассмеялась. Яков посмотрел на нее и заботливо сказал:

Смех твой - это слезы твои!

Женщина подумала над словами, вникла в них и заплакала».

В реакции этой женщины можно увидеть ответ на вопрос о смысле выражения «Святая Русь»: Русь свята, потому что святость является ее непреходящим идеалом, потому что самый ни на есть падший на Руси человек знает, что «есть такая страна, где правда живет», и что любой, даже последний грешник на Руси, может в эту страну вернуться. «Женщина в тряпье, с лиловатым лицом и дрожащими руками» находилась на самом дне не только социальной, но и моральной лестницы. Тем не менее нескольких слов вразумления хватило, чтобы привести ее в сокрушение.

Русский народ всегда был как бы пропитан идеалом святости. В какую бы нравственную пропасть ни пал русский человек, он всегда реально осознавал свое падение и всегда помнил направление для возвращения к Богу.

Две составляющие: осознание своей греховности и вера, что Бог силен поднять человека с любого дна

Здесь можно выделить две составляющие: осознание своей греховности и вера, что Бог силен поднять человека с любого дна.

Русскому характеру свойственно . Без этого признания покаяние становится невозможным.

В рассказе одного из русских художников повествуется, как продажная женщина с возмущением отказывается позировать для картины, когда узнаёт, что живописец пишет с нее Божию Матерь.

В «Рассказе о семи повешенных» Леонида Андреева наряду с другими рассказывается об убийце и грабителе Мишке Цыганке и упоминается, что «с полной откровенностью, совершенно искренно, он называл себя разбойником и с иронией относился к тем, которые по-модному величали себя “экспроприаторами”». Мало того, он знает, что за лихие дела ждет его страшное воздаяние в вечности: «Прощай, барин! - громко сказал Цыганок. - На том свете знакомы будем, увидишь когда, не отворачивайся. Да водицы когда испить принеси - жарко мне там будет».

Для сравнения: во Франции в конце прошлого столетия проводился социологический опрос, французам был предложен вопрос: спасетесь ли вы? 90% опрошенных ответили: какие могут быть сомненья, конечно - да.

В России такой результат невозможен даже в наши дни.

Впрочем, само по себе признание своей греховности было бы бесплодно. Но подкрепленное верой в Бога, в существование святости и стремлением к этой святости, оно способно переродить человека. И эта вера всегда жила в нашем народе. Надеемся, что не умерла она и сейчас.

Неодолимость идеала святости и чувство собственной греховности в делали возможными обращение легендарного Кудеяра-атамана и реального разбойника Опты - основателя Оптиной Пустыни.

Вера и покаяние - вот основы духовной жизни, которые превратили «Русь изначальную», языческую в Русь святую, и, пока мы еще осознаем свою греховность и сохраняем веру в живого спасающего Бога, у нас есть надежда на то, что выражение «Святая Русь» для нашего времени не является историческим анахронизмом.

28 июля Православная Церковь празднует память святого равноапостольного князя Владимира. Этот праздник так или иначе связан в общественном сознании с цивилизационным выбором Руси. Какой была бы сейчас наша страна, если бы равноапостольный князь не избрал православную веру? Есть те, кто утверждает: православные ценности - смирение, терпение, нестяжание - сформировали в русских людях психологию неуспешности, пагубную для развития государства и его благосостояния. «Трагедией для России» назвал Православие, в частности, известный телеведущий Владимир Познер. «По моим представлениям, действительно Православие не только для России, но и для Греции, и для Болгарии оказалось силой, которая отбросила страны эти назад. Если сравнить их уровень жизни сегодня - уровень свободы, уровень демократии, уровень качества жизни, то они на последнем месте», - заявил он в интервью «Русской службе новостей». Комментирует эту точку зрения игумен Нектарий (Морозов).

Строгость любви

Я не могу согласиться вполне, что главный источник наших бед - это именно особенности нашего менталитета, как не могу согласиться и с тем, что менталитет современного русского человека сложился исключительно под воздействием Православия. В нашей истории был период, предшествующий христианизации Руси, был период Святой Руси и был период гонений на Церковь. И народный характер формировался во все эти периоды. Наши ближайшие предки жили во времена безбожные, и именно их деятельность и мировоззрение оказали наибольшее влияние на нас. Нам говорят о том, что корень наших проблем - в следовании православной традиции. Но по сути в русле православной традиции, по законам евангельским живут сейчас как раз очень немногие. И главная проблема заключается именно в этом.

Тем не менее перед нами действительно есть пример других европейских стран - католических, протестантских, где уровень жизни гораздо выше, чем у нас. А у народов, традиционно исповедующих Православие, - сербов, греков, грузин - тоже, как и у нас, всё как-то неблагополучно. И можно сделать такой чудной вывод: у них всё неблагополучно потому, что они православные. Но я думаю, что мы как люди верующие должны все-таки основываться в своих умозаключениях не на формальной логике, а на той логике, которую нам предлагает Священное Писание. Мы знаем, что Господь бьет всякого сына, которого принимает (ср.: Евр. 12, 6), то есть наказывает Своих сынов гораздо строже, чем кого-то постороннего. Посторонний находится вне пути Божия - может быть, он придет на этот путь, а может быть, не придет. Но тот человек или народ, который уже находится на этом пути, уклонившись с него, безусловно, несет на себе гнёт этой ошибки. Господь будет показывать ему, что вся его жизнь несостоятельна, она не сложится, не выправится до тех пор, пока он вновь не обратится к Нему.

Вспомним историю ветхозаветного Израиля. Мы видим удивительные, чудесные победы израильтян, которые совершались с помощью Божией, - и мы видим совершенно досадные, глупые, страшные поражения, которые происходили тогда, когда этот народ от Бога отходил. Всё то же самое мы можем увидеть в жизни тех православных народов, которые на сегодняшний день живут на лице нашей земли. Вне жизни во Христе нам действительно будет хуже, чем всем остальным народам. Но если говорить о тех народах, для которых христианство уже давно перестало быть внутренним выбором, среди которых оно в большей степени сохранилось как традиция, - наверное, к сожалению, уместно сказать о том, что их Господь уже предоставил их собственной воле. Возможно, если мы будем жить так, как мы живем сейчас, то и нам Он предоставит такую страшную возможность. Дай Бог, чтобы этого не было. Лучше нам жить неблагополучно, лучше нам наказываться, но в конце концов на путь Божий обратиться.

Ракурс выбора

Если говорить о выборе князя Владимира, о правильности или неправильности этого выбора, то нужно опять-таки вернуться к Евангелию, где говорится о том, что дерево познается по своим плодам. Есть люди, которые считают, что князь Владимир выбрал Православие для Руси, руководствуясь исключительно политическими, корыстными мотивами. Но оценивать это событие, мне кажется, нужно в другой плоскости: надо посмотреть на тот плод, который принятие Православия Русью принесло. Всмотревшись в то удивительное явление, которое именуется обычно Святой Русью, мы можем увидеть огромное количество преподобных, святых благоверных князей, Христа ради юродивых, праведных жен, мучеников, исповедников - и таким образом плод для вечности действительно был принесен. Если же говорить о плодах земных, тут мы упираемся в такой вопрос: ради чего мы вообще живем? Кто-то живет ради этой временной жизни и считает, что здесь, на земле, его жизнь окончится. Кто-то живет для Неба и для вечности. С точки зрения человека, всецело живущего плотским, земным, выбор князя Владимира, возможно, был ошибочным. А с точки зрения человека, который понимает, что есть короткое время для жизни и есть безграничная, безпредельная вечность, безусловно, выбор князя Владимира является правильным. Его невозможно оценить, основываясь только на каких-то здешних критериях - связанных с определенной прагматикой, выгодой и так далее.

Между богоискательством и комфортом

Порой можно услышать сетование о том, что на Западе в обычной повседневной жизни гораздо больше удобства, всё сделано с заботой о человеке, а в нашей православной стране очень многое устроено кое-как. В общем-то это небезосновательно. Господь говорит о том, что сыны века сего догадливее в роде своем, нежели сыны Царствия (см.: Лк. 16, 8). И действительно, мы часто можем видеть, что люди, для которых Православие становится выбором их жизни, - это, как правило, люди не только менее эгоистичные, но и, может быть, в каких-то вопросах менее практичные, нежели те, кто руководствуется в своей жизни совершенно земными взглядами, принципами, идеалами. Это не достоинство нашей жизни, но это не является каким-то недостатком нашей веры или недостатком способностей. В жизнеописании преподобного старца Силуана есть такой эпизод: в афонском монастыре, где он жил, кто-то из братии постоянно нахваливал немцев за то, как они работают, - действительно, мало кто работает так, как немцы, если взять всю совокупность того, что есть понятие «работа»: порядок, выстроенность процесса, рациональность. И этот брат так же постоянно ругал русских: говорил, что у них это не получается, то не получается. Преподобный Силуан сказал ему примерно следующее: «Ты знаешь, наш народ - это народ-богоискатель, и если бы наш народ всю свою энергию, которая ему дана для богоискательства, обратил на искание земного, он бы его обрел. Но он не таков».

Дело не в том, что мы не умеем успешно и благополучно трудиться, и уж тем более не в том, что этому как-то препятствует наша вера. Очевидно, что мы можем многое, но нашему уму, нашей деятельности присущи способность прорыва и в то же время затруднения в том, чтобы делать что-то буднично, регулярно. Поэтому наша жизнь полна парадоксов: с одной стороны, мы делаем космическую технику, которую не может сделать кроме нас никто, с другой стороны - у нас нет нормального автопрома, нет удобной отечественной бытовой техники, которая нужна в повседневной жизни. Понять, каким образом это может быть, на самом деле очень сложно. Но есть и другой вопрос: а для чего это так? Я часто задумываюсь: а были бы мы лучше, если бы Господь дал нам возможность жить в бытовом плане так, как живут люди на Западе? Мне кажется, что русский человек от этого лучше бы не стал. Потому что мы даже сейчас, находясь в очень стесненных обстоятельствах, умудряемся жить так греховно, что и говорить об этом стыдно. Если бы у нас было больше возможностей проводить свою жизнь безпутно, наверное, мы бы этими возможностями воспользовались. Поэтому нам Господь и не дает - Он проявляет о нас таким образом Свою заботу.

Не пролететь мимо цели

Когда выбор князя Владимира стал действительно выбором народным, весь русский народ, условно говоря, превратился в некую стрелу, которая летит в четко направленную цель. Объединяющим всех идеалом жизни была, безусловно, святость. И величие нашего государства Российского заключалось именно в этом. Мы никогда не были жестокими колонизаторами, мы никогда не были безчеловечными захватчиками - если куда-то приходили русские люди, они обязательно давали коренным народам грамоту, культуру, возможность лечиться, строили учебные заведения. Даже в советский период этот импульс «отдавания» сохранялся у народа, и впоследствии, уходя, мы оставляли после себя школы, вузы, больницы, предприятия. Пожалуй, этот заряд альтруизма остается у нас до сих пор. Но когда для народа в целом его выбором перестало быть стремление к святости, а новый идеал в нашу жизнь так и не вошел, поскольку равного прежнему нет, мы превратились в стрелу, лишившуюся оперения, лишенную центра тяжести. И мы летим сегодня мимо цели. Вот в этом наша главная трагедия - именно в том, что мы летим мимо цели, а не в том, что эта цель была плоха. Мы сегодня находимся в таком положении, когда наш народ и богоискательством, к сожалению, не занимается, и в то же время не обратился всецело на устроение земного благополучия - мы застряли где-то посередине. То же, наверное, можно сказать и обо всех прочих православных народах.

При всем этом я убежден, что не стоит корить, уничижать наш народ за то, что он сейчас в таком состоянии находится, потому что иметь идеалом своей жизни святость - это действительно очень трудно, это очень непростой выбор. И народ не может вновь обратиться к нему единомоментно и целиком - к нему может обратиться каждый из нас. И от того, сколько будет таких людей, которые воспримут святость как идеал своей жизни, наверное, и зависит судьба народа.

Газета «Православная вера» № 14 (358)

Игумен Нектарий (Морозов)

28 июля Православная Церковь празднует память святого равноапостольного князя Владимира. Этот праздник так или иначе связан в общественном сознании с цивилизационным выбором Руси. Какой была бы сейчас наша страна, если бы равноапостольный князь не избрал православную веру? Есть те, кто утверждает: православные ценности — смирение, терпение, нестяжание — сформировали в русских людях психологию неуспешности, пагубную для развития государства и его благосостояния. «Трагедией для России» назвал Православие, в частности, известный телеведущий Владимир Познер. «По моим представлениям, действительно Православие не только для России, но и для Греции, и для Болгарии оказалось силой, которая отбросила страны эти назад. Если сравнить их уровень жизни сегодня — уровень свободы, уровень демократии, уровень качества жизни, то они на последнем месте», — заявил он в интервью «Русской службе новостей». Прокомментировать эту точку зрения мы попросили главного редактора газеты «Православная вера» игумена Нектария (Морозова).

Строгость любви

Я не могу согласиться вполне, что главный источник наших бед — это именно особенности нашего менталитета, как не могу согласиться и с тем, что менталитет современного русского человека сложился исключительно под воздействием Православия. В нашей истории был период, предшествующий христианизации Руси, был период Святой Руси и был период гонений на Церковь. И народный характер формировался во все эти периоды. Наши ближайшие предки жили во времена безбожные, и именно их деятельность и мировоззрение оказали наибольшее влияние на нас. Нам говорят о том, что корень наших проблем — в следовании православной традиции. Но по сути в русле православной традиции, по законам евангельским живут сейчас как раз очень немногие. И главная проблема заключается именно в этом.

Тем не менее перед нами действительно есть пример других европейских стран — католических, протестантских, где уровень жизни гораздо выше, чем у нас. А у народов, традиционно исповедующих Православие, — сербов, греков, грузин — тоже, как и у нас, всё как-то неблагополучно. И можно сделать такой чудной вывод: у них всё неблагополучно потому, что они православные. Но я думаю, что мы как люди верующие должны все-таки основываться в своих умозаключениях не на формальной логике, а на той логике, которую нам предлагает Священное Писание. Мы знаем, что Господь бьет всякого сына, которого принимает (ср.: Евр. 12 , 6), то есть наказывает Своих сынов гораздо строже, чем кого-то постороннего. Посторонний находится вне пути Божия — может быть, он придет на этот путь, а может быть, не придет. Но тот человек или народ, который уже находится на этом пути, уклонившись с него, безусловно, несет на себе гнёт этой ошибки. Господь будет показывать ему, что вся его жизнь несостоятельна, она не сложится, не выправится до тех пор, пока он вновь не обратится к Нему.

Вспомним историю ветхозаветного Израиля. Мы видим удивительные, чудесные победы израильтян, которые совершались с помощью Божией, — и мы видим совершенно досадные, глупые, страшные поражения, которые происходили тогда, когда этот народ от Бога отходил. Всё то же самое мы можем увидеть в жизни тех православных народов, которые на сегодняшний день живут на лице нашей земли. Вне жизни во Христе нам действительно будет хуже, чем всем остальным народам. Но если говорить о тех народах, для которых христианство уже давно перестало быть внутренним выбором, среди которых оно в большей степени сохранилось как традиция, — наверное, к сожалению, уместно сказать о том, что их Господь уже предоставил их собственной воле. Возможно, если мы будем жить так, как мы живем сейчас, то и нам Он предоставит такую страшную возможность. Дай Бог, чтобы этого не было. Лучше нам жить неблагополучно, лучше нам наказываться, но в конце концов на путь Божий обратиться.

Ракурс выбора

Если говорить о выборе князя Владимира, о правильности или неправильности этого выбора, то нужно опять-таки вернуться к Евангелию, где говорится о том, что дерево познается по своим плодам. Есть люди, которые считают, что князь Владимир выбрал Православие для Руси, руководствуясь исключительно политическими, корыстными мотивами. Но оценивать это событие, мне кажется, нужно в другой плоскости: надо посмотреть на тот плод, который принятие Православия Русью принесло. Всмотревшись в то удивительное явление, которое именуется обычно Святой Русью, мы можем увидеть огромное количество преподобных, святых благоверных князей, Христа ради юродивых, праведных жен, мучеников, исповедников — и таким образом плод для вечности действительно был принесен. Если же говорить о плодах земных, тут мы упираемся в такой вопрос: ради чего мы вообще живем? Кто-то живет ради этой временной жизни и считает, что здесь, на земле, его жизнь окончится. Кто-то живет для Неба и для вечности. С точки зрения человека, всецело живущего плотским, земным, выбор князя Владимира, возможно, был ошибочным. А с точки зрения человека, который понимает, что есть короткое время для жизни и есть безграничная, беспредельная вечность, безусловно, выбор князя Владимира является правильным. Его невозможно оценить, основываясь только на каких-то здешних критериях — связанных с определенной прагматикой, выгодой и так далее.

Между богоискательством и комфортом

Порой можно услышать сетование о том, что на Западе в обычной повседневной жизни гораздо больше удобства, всё сделано с заботой о человеке, а в нашей православной стране очень многое устроено кое-как. В общем-то это небезосновательно. Господь говорит о том, что сыны века сего догадливее в роде своем, нежели сыны Царствия (см.: Лк. 16 , 8). И действительно, мы часто можем видеть, что люди, для которых Православие становится выбором их жизни, — это, как правило, люди не только менее эгоистичные, но и, может быть, в каких-то вопросах менее практичные, нежели те, кто руководствуется в своей жизни совершенно земными взглядами, принципами, идеалами. Это не достоинство нашей жизни, но это не является каким-то недостатком нашей веры или недостатком способностей. В жизнеописании преподобного старца Силуана есть такой эпизод: в афонском монастыре, где он жил, кто-то из братии постоянно нахваливал немцев за то, как они работают, — действительно, мало кто работает так, как немцы, если взять всю совокупность того, что есть понятие «работа»: порядок, выстроенность процесса, рациональность. И этот брат так же постоянно ругал русских: говорил, что у них это не получается, то не получается. Преподобный Силуан сказал ему примерно следующее: «Ты знаешь, наш народ — это народ-богоискатель, и если бы наш народ всю свою энергию, которая ему дана для богоискательства, обратил на искание земного, он бы его обрел. Но он не таков».

Дело не в том, что мы не умеем успешно и благополучно трудиться, и уж тем более не в том, что этому как-то препятствует наша вера. Очевидно, что мы можем многое, но нашему уму, нашей деятельности присущи способность прорыва и в то же время затруднения в том, чтобы делать что-то буднично, регулярно. Поэтому наша жизнь полна парадоксов: с одной стороны, мы делаем космическую технику, которую не может сделать кроме нас никто, с другой стороны — у нас нет нормального автопрома, нет удобной отечественной бытовой техники, которая нужна в повседневной жизни. Понять, каким образом это может быть, на самом деле очень сложно. Но есть и другой вопрос: а для чего это так? Я часто задумываюсь: а были бы мы лучше, если бы Господь дал нам возможность жить в бытовом плане так, как живут люди на Западе? Мне кажется, что русский человек от этого лучше бы не стал. Потому что мы даже сейчас, находясь в очень стесненных обстоятельствах, умудряемся жить так греховно, что и говорить об этом стыдно. Если бы у нас было больше возможностей проводить свою жизнь беспутно, наверное, мы бы этими возможностями воспользовались. Поэтому нам Господь и не дает — Он проявляет о нас таким образом Свою заботу.

Не пролететь мимо цели

Когда выбор князя Владимира стал действительно выбором народным, весь русский народ, условно говоря, превратился в некую стрелу, которая летит в четко направленную цель. Объединяющим всех идеалом жизни была, безусловно, святость. И величие нашего государства Российского заключалось именно в этом. Мы никогда не были жестокими колонизаторами, мы никогда не были бесчеловечными захватчиками — если куда-то приходили русские люди, они обязательно давали коренным народам грамоту, культуру, возможность лечиться, строили учебные заведения. Даже в советский период этот импульс «отдавания» сохранялся у народа, и впоследствии, уходя, мы оставляли после себя школы, вузы, больницы, предприятия. Пожалуй, этот заряд альтруизма остается у нас до сих пор. Но когда для народа в целом его выбором перестало быть стремление к святости, а новый идеал в нашу жизнь так и не вошел, поскольку равного прежнему нет, мы превратились в стрелу, лишившуюся оперения, лишенную центра тяжести. И мы летим сегодня мимо цели. Вот в этом наша главная трагедия — именно в том, что мы летим мимо цели, а не в том, что эта цель была плоха. Мы сегодня находимся в таком положении, когда наш народ и богоискательством, к сожалению, не занимается, и в то же время не обратился всецело на устроение земного благополучия — мы застряли где-то посередине. То же, наверное, можно сказать и обо всех прочих православных народах.

При всем этом я убежден, что не стоит корить, уничижать наш народ за то, что он сейчас в таком состоянии находится, потому что иметь идеалом своей жизни святость — это действительно очень трудно, это очень непростой выбор. И народ не может вновь обратиться к нему единомоментно и целиком — к нему может обратиться каждый из нас. И от того, сколько будет таких людей, которые воспримут святость как идеал своей жизни, наверное, и зависит судьба народа.

Газета «Православная вера» № 14 (358)