Решил сохранить у себя в журнале старую статью Александра Меленберга отсюда (есть также ), убоявшись, что входящая в силу РПЦ просто потрет ее, как не представляющую ни малейшего интереса для паствы и разлагающим, антипатриотическим образом воздействующую на оную паству.

Александр Меленберг

Непрядва и неправда

Сергий Радонежский не благословлял Дмитрия Донского на битву с Мамаем

21 сентября исполняется 625 лет Куликовской битве. Победа на Куликовом поле, безусловно, является одним из самых значительных событий в истории России. Как и всякое явление подобного масштаба, с годами ее стали сопровождать всевозможные домыслы, добавления, "новые подробности", присочиняемые, как правило, с благими намерениями. В какой-то момент такие виртуальные факты вдруг выходят на первый план, делаются не просто историческим штампом, а непреложной истиной. В истории Куликовской битвы такого рода "истины" тоже встречаются.

Миниатюра из списка жития Сергия Радонежского

Тест текстологический

Памятники древнерусской письменности, в которых отражены события 1380 г., давно выявлены в особый блок как "произведения куликовского цикла".
Первыми из них по времени написания являются статья 1380 г. рогожского летописца и аналогичная ей по содержанию статья 1380 г. Симоновской летописи . По мнению специалистов, оба этих источника вошли в летописный свод 1409 г., то есть их читали современники Куликовской битвы. В чем и ценность! Так вот, при описании подготовки к походу и самого сражения имя Сергия Радонежского там вообще не упоминается. Следовательно, ни о каком благословении им великого князя не идет и речи.
Второе по времени из сохранившихся свидетельств о событиях 1380 г. передает Новгородская 1-я летопись . Специалисты считают ее также восходящей к своду 1409 г. В том смысле, что он являлся первоисточником для новгородского автора летописи. Сама же Новгородская 1-я летопись появилась в летописном своде 1448 г., следовательно, была создана в 40-е гг. XV столетия. Со времени Куликовской битвы прошло уже более 60 лет. Живых свидетелей этого грандиозного события практически не осталось, по крайней мере, их можно было бы по пальцам пересчитать.
И здесь о Сергии Радонежском вообще не упоминается.
В то же время новгородский автор сообщает интересный факт, который никак бы не мог увидеть свет в предыдущих повествованиях московских авторов: перед самой битвой, когда русские вышли на Куликово поле и увидели против себя готовую к бою татарскую рать, первой их реакцией была паника, многие новобранцы из московских полков бросились бежать... Но далее летописец воздает должное великому князю Дмитрию Ивановичу и князю Владимиру Серпуховскому, которые резко прекратили панику в рядах своих воинов и быстро настроили их на боевой лад.
Третий по времени рассказ о Куликовском сражении нашел место на листах Софийской 1-й и (с почти аналогичным текстом) Новгородской 4-й летописей. Обе они восходят к общему протографу - Новгородско-Софийскому свод у 30-х гг. XV в. Но при этом рукопись Софийской 1-й летописи датируется специалистами 1481 г. По крайней мере, в этот год она была закончена. Оригинал Новгородской 4-й еще позднее. Понятно, что ни о каких живых свидетелях битвы 1380 г. говорить не приходится.
Сто лет прошло, и в летописях впервые упомянуто имя Сергия Радонежского. Но совсем не в том контексте, в каком связывают его с Куликами нынешние апологеты: "И тогда приспе грамота от преподобного игумена Сергиа от святого старца, благословенаа". Но никакого столь трогательно сейчас многими описываемого посещения в августе 1380 г. великим князем Дмитрием, будущим Донским, Троице-Сергиева монастыря и получения им личного благословения и напутствия от настоятеля старца Сергия в летописном источнике не было. А было письменное пожелание удачи (если пошел, значит, иди до конца, и да помогут тебе...), пришедшее на Дон 6 сентября 1380 г., за два дня до сражения.
Все вышеупомянутые произведения куликовского цикла относятся к предмету истории, а вот следующий по времени памятник цикла - это уже литература. "Задонщина" - поэтическое произведение на мотив и в стиле "Слова о полку Игореве". Авторство этого сочинения связывают с именем Софония Рязанца.
Имя Сергия Радонежского там вообще не упоминается.
На самом древнем списке "Задонщины" имеются отметки либо автора, либо переписчика, даты: 1470, 1475, 1483 гг. и даже указание, что 8 сентября 6988 г. Куликовской битве "прешло лет 100". То есть для читателя сюжет покрыт если не дымкой тумана, то неким флером давно прошедшего времени. Как для нас русско-японская война. И читатели конца XV в. знали, конечно, о факте Куликовской битвы, но детали им были уже недоступны.
Прошел еще какой-то отрезок времени, и на основе "Задонщины" в начале XVI в. появился прозаический литературный текст "Сказание о Мамаевом побоище ". Здесь автор уже подпускает в сюжет массу фантазий и новых коллизий, способствующих поддержанию интриги в его романе. Вот здесь-то Сергий Радонежский уже благословляет Дмитрия Донского по полной программе: и устно в Троицком монастыре, и письменно на Дону. Отсюда и черпают вдохновение все ныне с жаром говорящие о благословении великим старцем великого князя. Согласитесь, в обыденной жизни довольно странно и даже нелепо выглядят попытки принимать эпизоды литературного сюжета за чистую монету, да еще и истово убеждать в том окружающих.
С легкой руки Карамзина утвердился тезис о духовном участии Сергия Радонежского в подготовке похода на татар. Он написал буквально следующие строки: "...Димитрий, устроив полки к выступлению, желал с братом своим Владимиром Андреевичем, со всеми князьями и воеводами принять благословление Сергия, игумена далекой Троицкой обители... Летописцы говорят, что он предсказал Димитрию кровопролитие ужасное, но победу - смерть многих героев православных, но спасение великого князя; упросил его обедать в монастыре, окропил святою водою всех бывших с ним военачальников и дал ему двух иноков в сподвижники, Александра Пересвета и Ослябю, из коих первый был некогда боярином Брянским и витязем мужественным. Сергий вручил им знамение креста на схимах и сказал: "Вот оружие нетленное! Да служит оно вам вместо шлемов!.."
Известно, что в своем труде Карамзин фактически пересказывал содержание Синодальной 365-й и Никоновской летописей, где-то литературно закругляя, а где-то заостряя сюжетную линию. Если заглянуть в указанную Синодальную летопись, которая, кстати, была написана довольно поздно, в середине XVI в., то легко обнаружить, что статья под 1380 г. в ней заменена вышеуказанным "Сказанием о Мамаевом побоище". Каковое и процитировал Карамзин.

А.Намеровский. Сергий Радонежский благословляет Дмитрия Донского на ратный подвиг.

Тест агиографический

Автор "Сказания" жил все-таки в средние века, а посему вряд ли посмел бы так вольно обращаться с фактами из биографии преп. Сергия Радонежского. Он, конечно, мог придумывать детали, но фактура должна была оставаться канонической, иначе не миновать ему скорого на расправу церковного суда. И автор "Сказания" действительно почерпнул подоснову встречи преподобного старца с великим князем в житии Сергия Радонежского, составленном Пахомием Сербом.
Преподобный Сергий Радонежский благословляет святого благоверного великого князя Димитрия Донского на Куликовскую битву. Хромолитография с картины А. Кившенко.

Первоначальное житие преп. Сергия Радонежского было создано в 1418-1419 гг. монахом Епифанием . Из текста видно, что Епифаний, будучи постриженником Троицкого монастыря, лично знал Сергия, по крайней мере, в течение последних двадцати лет его жизни, от 60-х гг. до 1392 г.
Работая над житием, Епифаний параллельно поместил биографические сведения о Сергии Радонежском в им же составляемую летопись (современное ее название -Троицкая, по месту создания). Его тексты важны тем, что, лично зная Сергия, он не мог утрировать как основные черты характера Преподобного, так и некоторые важные события монастырской жизни. Тем более что читателями жития были здравствующие ученики и постриженники преп. Сергия. В Епифаниевом житии нет эпизода с благословением Дмитрия Донского.
Нет его и в более раннем произведении Епифания "Слово похвально преподобному отцу нашему Сергию". Оно было написано по случаю освящения новой соборной церкви 25 сентября 1412 г., в 20-ю годовщину смерти Преподобного. А уж если бы благословение на битву с татарами имело место быть, то Епифаний как свидетель этого мощного патриотического жеста со стороны Сергия Радонежского, вне всяких сомнений, выделил бы этот факт в похвалу старцу. Но - нет!
В 1432-1445 гг. труд Епифания подвергся существенной переработке, которую провел выходец с Афона сербский агиограф Пахомий Логофет. В дошедших до нас трех пахомиевых редакциях исторический колорит выхолощен и заменен нравоучительными общими местами со многими заимствованиями из житий восточных святых.В житии авторства Пахомия читаем, что Дмитрий Донской, отправляясь на битву с Мамаем, говорит преподобному Сергию: "аще убо Бог поможет ми млитвами твоими, то пришед поставлю церковь во имя Пречистыа Владычица нашя Богородица честнаго Еа Успениа и монастырь съставлю общаго житиа". Ниже читаем, что после победы на Куликах Сергий "призва же и княза великаго и оснавата церковь, иже и вскоре сътворише церковь краску во имя Пречистыа на Дубенке и съставишя обще житие".

Успенский Дубенский монастырь действительно существовал и располагался приблизительно в 50 км северо-восточнее Москвы, у села Стромынь, близ ныне широко известной Черноголовки.

В уже упоминавшейся Троицкой летописи под 6887 г. (то есть под 1379-м) значится: "Того же лета игумен Сергии, преподобный старець, постави церковь въ имя святыя Богородиця честнаго ея Успениа <...> на реце на Дубенке на Стромыне и мнихи совокупи... А свещена быстъ та церкви тое же осени месяца декабря в 1 день на память святаго пророка Наума. Сии же монастырь въздвиже Сергии повелением князя великого Дмитриа Ивановича".

Святой Сергий Радонежский благословляет Дмитрия на Куликовскую битву. 1904. В.П. Гурьянов

Здесь не указано, что Успенский Дубенский монастырь возведен именно в честь победы на Куликовом поле. Зато твердо указано время освящения его соборного храма - 1 декабря 1379 г. За десять месяцев до сражения на Куликах!
А между тем Троицкая летопись вошла в летописный свод 1409 г., иными словами, с этого времени была доступной для прочтения. То есть во время, когда живы были еще свидетели событий 1380 г. Понятно, что Пахомий Серб, ознакомившийся с ней через 20 лет, творчески переработал вышеуказанный текст в нужном ему направлении. Но не учел, что Куликовская битва произошла 8 сентября, в день праздника Рождества Богородицы. Ведь совершенно ясно, что обетный монастырь в этом случае должен быть посвящен Рождеству, а никак не Успению Богородицы, которое празднуется 15 августа. Например, Бобренев монастырь под Коломной, построенный на средства героя Куликовской битвы воеводы Дмитрия Боброка, наименован в честь Рождества Богородицы.

Следует еще попутно заметить, что Пересвет и Ослябя были похоронены в Симоновом монастыре в церкви, кстати, тоже в честь Рождества Богородицы. Опять же совершенно очевидно, если бы они были насельниками Троице-Сергиева монастыря, то их бы предали земле по месту жительства.

Тест церковно-исторический

Глубоко погружаться в слишком специальные и скучные для массового читателя текстологию с агиографией, собственно, и не следует. Достаточно просмотреть более динамичные страницы русской церковной истории.
В "Сказании о Мамаевом побоище" утверждается, что, получив благословение Сергия Радонежского, Дмитрий Иванович прибыл в Москву. Горячо молился в Кремле, в Архангельском соборе и получил благословение на поход против татар у митрополита всея Руси Киприана.
Н.М. Карамзин, усердно переписывая "Сказание", тем не менее выбросил из своей "Истории" этот эпизод. Потому что прекрасно знал: в 1380 г. митрополита Киприана в Москве не было и быть не могло. Более того, Дмитрий Донской никогда бы не попросил у него благословения.
С 1355 г. на Руси формально правящим архиереем был митрополит Алексий. Но его не признавали в так называемой Литовской Руси (Киев, Смоленск) и в соперничающей с Москвой Твери. В 1375 г. константинопольский патриарх рукоположил в митрополиты всея Руси местного церковного деятеля Киприана. При живом и действующем митрополите Алексии. Правда, тому было уже 8з года, и греки надеялись, что ему недолго осталось, а Киприан, далекий от московского влияния, сумеет объединить всю русскую митрополию.
Напрасно надеялись, потому что у Дмитрия Ивановича был свой кандидат - промосковски настроенный и лично всем обязанный великому князю епископ Михаил.
Алексий скончался 12 февраля 1378 г. С этого момента в русской церкви началась открытая борьба двух группировок. Одна из них поддерживала Киприана, другая - Михаила, который по повелению Дмитрия Ивановича был собором русских епископов возведен в сан митрополита. Наиболее активными сторонниками Киприана выступали игумен Троицкого монастыря Сергий Радонежский и его племянник игумен Симонова монастыря Феодор. Именно с ними вел переписку Киприан, находившийся в Киеве.
Киприан решил действовать наступательно и без княжеского приглашения выехал в Москву. В первом дошедшем до нас послании Сергию и Феодору от 3 июня 1378 г. Киприан пишет: "...еду к сыну своему ко князю великому на Москву... Вы же будите готовы видетися с нами, где сами погадаете".
Дмитрий приказал не пропускать незваного гостя к Москве. Его люди обошлись с митрополитом довольно грубо: надавали тумаков, ограбили и отправили назад в Киев. Кроме того, великий князь приказал перехватить монахов, посланных Сергием и Феодором для связи к Киприану - "послы ваша розослал" - как сказано во 2-м послании Киприана к тем же адресатам. В этом послании от 23 июня 1378 г. Киприан предал анафеме великого князя Дмитрия, будущего Донского, его бояр и митрополита Михаила. Таким образом, все они были отлучены от церкви.
Ответ Сергия Радонежского и Феодора Симоновского митрополиту Киприану до нас, к сожалению, не дошел. Но то, что он был весьма благоприятным для Киприана, можно судить по 3-му посланию к этим лицам от 18 октября 1378 г.: "Елико смирение и повиновение и любовь имеете к святей божией церкви и к нашему смирению, все познал есьм от слов ваших. А како повинуитеся к нашему смирению, тако крепитися".
Сергий Радонежский и круг его собеседников и сотаинников из подмосковных монастырей, вне всякого сомнения, поддерживали анафемствование великого князя.
Летом следующего 1379 г. борьба церковных группировок обострилась. Наиболее авторитетный сторонник Киприана (и ученик Сергия Радонежского!) епископ Суздальский и Нижегородский Дионисий, единственный из архиереев, дерзнувший выступить против воли великого князя, вознамерился отправиться в Константинополь, чтобы там просить о помощи патриарха. Дмитрий Иванович распорядился посадить его под арест. Дионисий же обратился к великому князю с просьбой: "Ослаби ми и отъпусти мя, да живу по воле. А уже к Царюграду не иду без твоего слова. А на том всем поручаю тебе по себе поручника старца игумена Сергия".
То есть Сергий Радонежский, моральный авторитет которого, несмотря на всю его оппозицию великому князю, все-таки что-то да значил в сознании Дмитрия Донского, дал слово, что Дионисий не поедет в Константинополь, не расскажет там об отлучении московского владыки от церкви. Дионисия отпустили, и он... "бежанием побежа к Царюграду".
Никоновская летопись под июлем 1379 г. показывает реакцию Дмитрия Донского: "И печаль бысть о сем великому князю... и негодование на Дионисия, еще же и на преподобнаго игумена Сергия..."
* * *
Из вышеизложенного ясно, что отношения Дмитрия Донского и Сергия Радонежского, сложившиеся перед Куликовской битвой, не были таковы, чтобы просить и получать благословение. В XIV в. это было всем ясно. Но XV и XVI вв. возникла необходимость подвести под действия светской власти священную санкцию. Было ли это связано с завершением собирания русских земель и развитием идеи "Москва - третий Рим" или с окончательным освобождением от власти татар - сейчас трудно сказать. Однако понятно, что возникновение легенды о благословении Дмитрия преподобным Сергием - это яркий пример большого государственного пиара, который и сегодня продолжает успешно работать.
19.09.2005
Миниатюры взяты отсюда .

Рождение Сергия Радонежского. Миниатюра из лицевого

Сергий Радонежский в школе. Миниатюра из лицевого
«Жития преподобного Сергия Радонежского». XVI в.

Наказание ростовского боярина Аверкия. Миниатюра из лицевого
«Жития Сергия Радонежского». XVI в.

Нападение лесовиков на Сергия Радонежского. Миниатюра из лицевого
«Жития Сергия Радонежского». XVI в.

21 сентября исполняется 625 лет Куликовской битве. Победа на Куликовом поле, безусловно, является одним из самых значительных событий в истории России. Как и всякое явление подобного масштаба, с годами ее стали сопровождать всевозможные домыслы, добавления, "новые подробности", присочиняемые, как правило, с благими намерениями. В какой-то момент такие виртуальные факты вдруг выходят на первый план, делаются не просто историческим штампом, а непреложной истиной. В истории Куликовской битвы такого рода "истины" тоже встречаются.

Тест текстологический

Памятники древнерусской письменности, в которых отражены события 1380 г., давно выявлены в особый блок как "произведения куликовского цикла".

Первыми из них по времени написания являются статья 1380 г. рогожского летописца и аналогичная ей по содержанию статья 1380 г. Симоновской летописи. По мнению специалистов, оба этих источника вошли в летописный свод 1409 г., то есть их читали современники Куликовской битвы. В чем и ценность! Так вот, при описании подготовки к походу и самого сражения имя Сергия Радонежского там вообще не упоминается. Следовательно, ни о каком благословении им великого князя не идет и речи.

Второе по времени из сохранившихся свидетельств о событиях 1380 г. передает Новгородская 1-я летопись. Специалисты считают ее также восходящей к своду 1409 г. В том смысле, что он являлся первоисточником для новгородского автора летописи. Сама же Новгородская 1-я летопись появилась в летописном своде 1448 г., следовательно, была создана в 40-е гг. XV столетия. Со времени Куликовской битвы прошло уже более 6о лет. Живых свидетелей этого грандиозного события практически не осталось, по крайней мере, их можно было бы по пальцам пересчитать.

И здесь о Сергии Радонежском вообще не упоминается.

В то же время новгородский автор сообщает интересный факт, который никак бы не мог увидеть свет в предыдущих повествованиях московских авторов: перед самой битвой, когда русские вышли на Куликово поле и увидели против себя готовую к бою татарскую рать, первой их реакцией была паника, многие новобранцы из московских полков бросились бежать... Но далее летописец воздает должное великому князю Дмитрию Ивановичу и князю Владимиру Серпуховскому, которые резко прекратили панику в рядах своих воинов и быстро настроили их на боевой лад.

Третий по времени рассказ о Куликовском сражении нашел место на листах Софийской 1-й и (с почти аналогичным текстом) Новгородской 4-й летописей. Обе они восходят к общему протографу – Новгородско-Софийскому своду 30-х гг. XV в. Но при этом рукопись Софийской 1-й летописи датируется специалистами 1481 г. По крайней мере, в этот год она была закончена. Оригинал Новгородской 4-й еще позднее. Понятно, что ни о каких живых свидетелях битвы 1380 г. говорить не приходится.

Сто лет прошло, и в летописях впервые упомянуто имя Сергия Радонежского. Но совсем не в том контексте, в каком связывают его с Куликами нынешние апологеты: "И тогда приспе грамота от преподобного игумена Сергиа от святого старца, благословенаа". Но никакого столь трогательно сейчас многими описываемого посещения в августе 1380 г. великим князем Дмитрием, будущим Донским, Троице-Сергиева монастыря и получения им личного благословения и напутствия от настоятеля старца Сергия в летописном источнике не было. А было письменное пожелание удачи (если пошел, значит, иди до конца, и да помогут тебе...), пришедшее на Дон 6 сентября 1380 г., за два дня до сражения.

Все вышеупомянутые произведения куликовского цикла относятся к предмету истории, а вот следующий по времени памятник цикла – это уже литература. "Задонщина" – поэтическое произведение на мотив и в стиле "Слова о полку Игореве". Авторство этого сочинения связывают с именем Софония Рязанца.

Имя Сергия Радонежского там вообще не упоминается.

На самом древнем списке "Задонщины" имеются отметки либо автора, либо переписчика, даты: 1470, 1475, 1483 гг. и даже указание, что 8 сентября 6988 г. Куликовской битве "прешло лет 100". То есть для читателя сюжет покрыт если не дымкой тумана, то неким флером давно прошедшего времени. Как для нас русско-японская война. И читатели конца XV в. знали, конечно, о факте Куликовской битвы, но детали им были уже недоступны.

Прошел еще какой-то отрезок времени, и на основе "Задонщины" в начале XVI в. появился прозаический литературный текст "Сказание о Мамаевом побоище". Здесь автор уже подпускает в сюжет массу фантазий и новых коллизий, способствующих поддержанию интриги в его романе. Вот здесь-то Сергий Радонежский уже благословляет Дмитрия Донского по полной программе: и устно в Троицком монастыре, и письменно на Дону. Отсюда и черпают вдохновение все ныне с жаром говорящие о благословении великим старцем великого князя. Согласитесь, в обыденной жизни довольно странно и даже нелепо выглядят попытки принимать эпизоды литературного сюжета за чистую монету, да еще и истово убеждать в том окружающих.

С легкой руки Карамзина утвердился тезис о духовном участии Сергия Радонежского в подготовке похода на татар. Он написал буквально следующие строки: "...Димитрий, устроив полки к выступлению, желал с братом своим Владимиром Андреевичем, со всеми князьями и воеводами принять благословление Сергия, игумена далекой Троицкой обители... Летописцы говорят, что он предсказал Димитрию кровопролитие ужасное, но победу -смерть многих героев православных, но спасение великого князя; упросил его обедать в монастыре, окропил святою водою всех бывших с ним военачальников и дал ему двух иноков в сподвижники, Александра Пересвета и Ослябю, из коих первый был некогда боярином Брянским и витязем мужественным. Сергий вручил им знамение креста на схимах и сказал: "Вот оружие нетленное! Да служит оно вам вместо шлемов!.."

Известно, что в своем труде Карамзин фактически пересказывал содержание Синодальной 365-й и Никоновской летописей, где-то литературно закругляя, а где-то заостряя сюжетную линию. Если заглянуть в указанную Синодальную летопись, которая, кстати, была написана довольно поздно, в середине XVI в., то легко обнаружить, что статья под 1380 г. в ней заменена вышеуказанным "Сказанием о Мамаевом побоище". Каковое и процитировал Карамзин.

Тест агиографический

Автор "Сказания" жил все-таки в средние века, а посему вряд ли посмел бы так вольно обращаться с фактами из биографии преп. Сергия Радонежского. Он, конечно, мог придумывать детали, но фактура должна была оставаться канонической, иначе не миновать ему скорого на расправу церковного суда. И автор "Сказания" действительно почерпнул подоснову встречи преподобного старца с великим князем в житии Сергия Радонежского, составленном Пахомием Сербом.

Первоначальное житие преп. Сергия Радонежского было создано в 1418-1419 гг. монахом Епифанием. Из текста видно, что Епифаний, будучи постриженником Троицкого монастыря, лично знал Сергия, по крайней мере, в течение последних двадцати лет его жизни, от 60-х гг. до 1392 г.

Работая над житием, Епифаний параллельно поместил биографические сведения о Сергии Радонежском в им же составляемую летопись (современное ее название -Троицкая, по месту создания). Его тексты важны тем, что, лично зная Сергия, он не мог утрировать как основные черты характера Преподобного, так и некоторые важные события монастырской жизни. Тем более что читателями жития были здравствующие ученики и постриженники преп. Сергия. В Епифаниевом житии нет эпизода с благословением Дмитрия Донского.

Нет его и в более раннем произведении Епифания "Слово похвально преподобному отцу нашему Сергию". Оно было написано по случаю освящения новой соборной церкви 25 сентября 1412 г., в 20-ю годовщину смерти Преподобного. А уж если бы благословение на битву с татарами имело место быть, то Епифаний как свидетель этого мощного патриотического жеста со стороны Сергия Радонежского, вне всяких сомнений, выделил бы этот факт в похвалу старцу. Но – нет!

В 1432-1445 гг. труд Епифания подвергся существенной переработке, которую провел выходец с Афона сербский агиограф Пахомий Логофет. В дошедших до нас трех пахомиевых редакциях исторический колорит выхолощен и заменен нравоучительными общими местами со многими заимствованиями из житий восточных святых.В житии авторства Пахомия читаем, что Дмитрий Донской, отправляясь на битву с Мамаем, говорит преподобному Сергию: "аще убо Бог поможет ми млитвами твоими, то пришед поставлю церковь во имя Пречистыа Владычица нашя Богородица честнаго Еа Успениа и монастырь съставлю общаго житиа". Ниже читаем, что после победы на Куликах Сергий "призва же и княза великаго и оснавата церковь, иже и вскоре сътворише церковь краску во имя Пречистыа на Дубенке и съставишя обще житие".

Успенский Дубенский монастырь действительно существовал и располагался приблизительно в 50 км северо-восточнее Москвы, у села Стромынь, близ ныне широко известной Черноголовки.

В уже упоминавшейся Троицкой летописи под 6887 г. (то есть под 1379-м) значится: "Того же лета игумен Сергии, преподобный старець, постави церковь въ имя святыя Богородиця честнаго ея Успениа <...> на реце на Дубенке на Стромыне и мнихи совокупи... А свещена быстъ та церкви тое же осени месяца декабря в 1 день на память святаго пророка Наума. Сии же монастырь въздвиже Сергии повелением князя великого Дмитриа Ивановича".

Здесь не указано, что Успенский Дубенский монастырь возведен именно в честь победы на Куликовом поле. Зато твердо указано время освящения его соборного храма – 1 декабря 1379 г. За десять месяцев до сражения на Куликах!

А между тем Троицкая летопись вошла в летописный свод 1409 г., иными словами, с этого времени была доступной для прочтения. То есть во время, когда живы были еще свидетели событий 1380 г. Понятно, что Пахомий Серб, ознакомившийся с ней через 20 лет, творчески переработал вышеуказанный текст в нужном ему направлении. Но не учел, что Куликовская битва произошла 8 сентября, в день праздника Рождества Богородицы. Ведь совершенно ясно, что обетный монастырь в этом случае должен быть посвящен Рождеству, а никак не Успению Богородицы, которое празднуется 15 августа. Например, Бобренев монастырь под Коломной, построенный на средства героя Куликовской битвы воеводы Дмитрия Боброка, наименован в честь Рождества Богородицы.

Следует еще попутно заметить, что Пересвет и Ослябя были похоронены в Симоновом монастыре в церкви, кстати, тоже в честь Рождества Богородицы. Опять же совершенно очевидно, если бы они были насельниками Троице-Сергиева монастыря, то их бы предали земле по месту жительства.

Тест церковно-исторический

Глубоко погружаться в слишком специальные и скучные для массового читателя текстологию с агиографией, собственно, и не следует. Достаточно просмотреть более динамичные страницы русской церковной истории.

В "Сказании о Мамаевом побоище" утверждается, что, получив благословение Сергия Радонежского, Дмитрий Иванович прибыл в Москву. Горячо молился в Кремле, в Архангельском соборе и получил благословение на поход против татар у митрополита всея Руси Киприана.

Н.М. Карамзин, усердно переписывая "Сказание", тем не менее выбросил из своей "Истории" этот эпизод. Потому что прекрасно знал: в 1380 г. митрополита Киприана в Москве не было и быть не могло. Более того, Дмитрий Донской никогда бы не попросил у него благословения.

С 1355 г. на Руси формально правящим архиереем был митрополит Алексий. Но его не признавали в так называемой Литовской Руси (Киев, Смоленск) и в соперничающей с Москвой Твери. В 1375 г. константинопольский патриарх рукоположил в митрополиты всея Руси местного церковного деятеля Киприана. При живом и действующем митрополите Алексии. Правда, тому было уже 8з года, и греки надеялись, что ему недолго осталось, а Киприан, далекий от московского влияния, сумеет объединить всю русскую митрополию.

Напрасно надеялись, потому что у Дмитрия Ивановича был свой кандидат – промосковски настроенный и лично всем обязанный великому князю епископ Михаил.

Алексий скончался 12 февраля 1378 г. С этого момента в русской церкви началась открытая борьба двух группировок. Одна из них поддерживала Киприана, другая – Михаила, который по повелению Дмитрия Ивановича был собором русских епископов возведен в сан митрополита. Наиболее активными сторонниками Киприана выступали игумен Троицкого монастыря Сергий Радонежский и его племянник игумен Симонова монастыря Феодор. Именно с ними вел переписку Киприан, находившийся в Киеве.
Киприан решил действовать наступательно и без княжеского приглашения выехал в Москву. В первом дошедшем до нас послании Сергию и Феодору от 3 июня 1378 г. Киприан пишет: "...еду к сыну своему ко князю великому на Москву... Вы же будите готовы видетися с нами, где сами погадаете".

Дмитрий приказал не пропускать незваного гостя к Москве. Его люди обошлись с митрополитом довольно грубо: надавали тумаков, ограбили и отправили назад в Киев. Кроме того, великий князь приказал перехватить монахов, посланных Сергием и Феодором для связи к Киприану – "послы ваша розослал" – как сказано во 2-м послании Киприана к тем же адресатам. В этом послании от 23 июня 1378 г. Киприан предал анафеме великого князя Дмитрия, будущего Донского, его бояр и митрополита Михаила. Таким образом, все они были отлучены от церкви.

Ответ Сергия Радонежского и Феодора Симоновского митрополиту Киприану до нас, к сожалению, не дошел. Но то, что он был весьма благоприятным для Киприана, можно судить по 3-му посланию к этим лицам от 18 октября 1378 г.: "Елико смирение и повиновение и любовь имеете к святей божией церкви и к нашему смирению, все познал есьм от слов ваших. А како повинуитеся к нашему смирению, тако крепитися".

Сергий Радонежский и круг его собеседников и сотаинников из подмосковных монастырей, вне всякого сомнения, поддерживали анафемствование великого князя.

Летом следующего 1379 г. борьба церковных группировок обострилась. Наиболее авторитетный сторонник Киприана (и ученик Сергия Радонежского!) епископ Суздальский и Нижегородский Дионисий, единственный из архиереев, дерзнувший выступить против воли великого князя, вознамерился отправиться в Константинополь, чтобы там просить о помощи патриарха. Дмитрий Иванович распорядился посадить его под арест. Дионисий же обратился к великому князю с просьбой: "Ослаби ми и отъпусти мя, да живу по воле. А уже к Царюграду не иду без твоего слова. А на том всем поручаю тебе по себе поручника старца игумена Сергия".

То есть Сергий Радонежский, моральный авторитет которого, несмотря на всю его оппозицию великому князю, все-таки что-то да значил в сознании Дмитрия Донского, дал слово, что Дионисий не поедет в Константинополь, не расскажет там об отлучении московского владыки от церкви. Дионисия отпустили, и он... "бежанием побежа к Царюграду".

Никоновская летопись под июлем 1379 г. показывает реакцию Дмитрия Донского: "И печаль бысть о сем великому князю... и негодование на Дионисия, еще же и на преподобнаго игумена Сергия..."

* * *

Из вышеизложенного ясно, что отношения Дмитрия Донского и Сергия Радонежского, сложившиеся перед Куликовской битвой, не были таковы, чтобы просить и получать благословение. В XIV в. это было всем ясно. Но XV и XVI вв. возникла необходимость подвести под действия светской власти священную санкцию. Было ли это связано с завершением собирания русских земель и развитием идеи "Москва – третий Рим" или с окончательным освобождением от власти татар – сейчас трудно сказать. Однако понятно, что возникновение легенды о благословении Дмитрия преподобным Сергием – это яркий пример большого государственного пиара, который и сегодня продолжает успешно работать.

(в мире Варфоломей) - святой, преподобный, величайший подвижник земли русской, преобразователь монашества в Северной Руси. Происходил из знатного рода; родители его, Кирилл и Мария, принадлежали к ростовским боярам и жили в своем поместье недалеко от Ростова, где и родился Сергий в 1314 г. (по другим - в 1319 г.). Сначала обучение его грамоте шло весьма неуспешно, но потом, благодаря терпению и труду, он успел ознакомиться со Священным Писанием и пристрастился к церкви и иноческому житию. Около 1330 г. родители Сергия, доведенные до нищеты, должны были покинуть Ростов и поселились в городе Радонеже (54 верст от Москвы). После их смерти Сергий отправился в Хотьково-Покровский монастырь, где иночествовал его старший брат, Стефан. Стремясь к "строжайшему монашеству", к пустынножитию, он оставался здесь недолго и, убедив Стефана, вместе с ним основал пустынь на берегу реки Кончуры, посреди глухого Радонежского бора, где и построил (ок. 1335 г.) небольшую деревянную церковь во имя св. Троицы, на месте которой стоит теперь соборный храм также во имя св. Троицы.

Вскоре Стефан покинул его; оставшись один, Сергий принял в 1337 г. иночество. Года через два или три к нему стали стекаться иноки; образовалась обитель, и Сергий был ее вторым игуменом (первый - Митрофан) и пресвитером (с 1354 г.), подававшим всем пример своим смирением и трудолюбием. Постепенно слава его росла; в обитель стали обращаться все, начиная от крестьян и кончая князьями; многие селились по соседству с нею, жертвовали ей свое имущество. Сначала терпевшая во всем необходимом крайнюю нужду пустынь обратилась в богатый монастырь. Слава Сергия дошла даже до Царьграда: патриарх константинопольский Филофей прислал ему с особым посольством крест, параманд, схиму и грамоту, в которой восхвалял его за добродетельное житие и давал совет ввести в монастыре строгое общинножитие. По этому совету и с благословения митрополита Алексея Сергий ввел в монастыри общинножительный устав, принятый потом во многих русских монастырях. Высоко уважавший радонежского игумена митрополит Алексей перед смертью уговаривал его быть ему преемником, но Сергий решительно отказался. По словам одного современника, Сергий "тихими и кроткими словами" мог действовать на самые загрубелые и ожесточенные сердца; очень часто примирял враждующих между собою князей, уговаривая их подчиняться великому князю московскому (напр., ростовского князя - в 1356 г., нижегородского - в 1365 г., рязанского Олега и др.), благодаря чему ко времени Куликовской битвы почти все русские князья признали главенство Дмитрия Иоанновича . Отправляясь на эту битву, последний в сопровождении князей, бояр и воевод поехал к Сергию, чтобы помолиться с ним и получить от него благословение.

П. Рыженко. Сергий Радонежский благословляет Дмитрия Донского на Куликовскую битву

Благословляя его, Сергий предрек ему победу и спасение от смерти и отпустил в поход двух своих иноков, Пересвета и Ослябю (см.). Приблизившись к Дону, Дмитрий Иоаннович колебался, переходить ли ему реку или нет, и только по получении от Сергия ободрительной грамоты, увещевавшей его как можно скорее напасть на татар, приступил к решительным действиям.

Ю. Понтюхин. Сергий Радонежский благословляет Дмитрия Донского на Куликовскую битву

После Куликовской битвы великий князь стал относиться еще с большим благоговением к радонежскому игумену и пригласил его в 1389 г. скрепить духовное завещание, узаконивающее новый порядок престолонаследия от отца к старшему сыну. В 1392 г., 25 сентября, Сергий скончался, а через 30 лет были обретены нетленными его мощи и одежды; в 1452 г. он был причислен к лику святых. Кроме Троице-Сергиева монастыря, Сергий основал еще несколько обителей (Благовещенскую на Киржаче, Борисоглебскую близ Ростова, Георгиевскую, Высотскую, Галутвинскую и др.), а его ученики учредили до 40 монастырей, преимущественно в Северной Руси.

См. "Преп. Сергий Радонежский. По поводу 500-летия со времени его блаженной кончины" ("Христианское чтение", 1892, № 9 - 10); "Жизнь и труды преп. Сергия Радонежского" ("Странник". 1892, № 9); А. Г-в, "О значении преп. Сергия Радонежского в истории русского монашества" ("Чтения в Обществе любителей духовного просвещения", 1892, № 9); E. Голубинский, "Преп. Сергий Радонежский и созданная им Лавра" (Сергиевский Посад, 1892); "Жизнь и чудеса преп. Сергия Радонежского" (М., 1897, 5-е изд.); В. Эйнгорн, "О значении преп. Сергия Радонежского и основанной им обители в русской истории" (М., 1899, 2-е изд.).

Битва на Куликовом поле стала переломным моментом в борьбе Руси за освобождение от монголо-татарского ига. После нее Золотая Орда, несмотря на временные подъемы военно-политической власти, неодолимо шла к упадку.

Золотая Орда

В отличие от Руси и западноевропейских стран, Золотая Орда не была государством, выросшим на основе развития какого-либо одного народа. Это, по большей части искусственное, государственное образование сложилось путем захвата чужих земель. Созданию Золотой Орды предшествовали завоевательные походы хана Бату (Батыя), сына хана Джучи (откуда происходит татарское название Орды - Улус Джучи), внука великого Чингисхана.

Но если Батый (ум. ок. 1256 г.) еще находился в прямом подчинении у великого монгольского хана, то уже его преемник Берке (1257 – 1266 гг.) и все последующие золотоордынские ханы считали себя независимыми правителями.

Под игом

Русь, окончательно разгромленная Батыем при вторжении 1240 – 1242 гг., подчинялась приказам ханов в ряде важных политических вопросов, однако, в состав Орды никогда не входила.

Татарские ханы в своем управлении Русью строго придерживались наставлений Чингисхана, выраженных им в “Тунджин” (“Книге запретов”). Они предоставляли Руси свободу в управлении, не касались ни обычаев, ни религии страны, а лишь определяли формы отношений Руси к хану. Подчинение было выражено, главным образом, в четырех условиях:

1) признание верховной власти хана;

2) платеж дани;

3) доставка войск хану;

Наиболее пагубным для Руси было первое условие, в силу которого русским князьям (и великим, и удельным) необходимо было получать ярлык (письменный указ) от хана, в которым они, с одной стороны, признавали его владычество над собой, а с другой, получали от него утверждение на княжение. При смене хана князья должны были ехать в Орду и испрашивать новый ярлык. Ханы имели право не только давать его, но и отнимать. Любые споры между князьями решались судом у хана.

Удельные князья, получая от хана такое же утверждение своей власти, как и великие (ярлык), вполне естественно считали себя самостоятельными правителями и при первом же конфликте с великим князем ехали с жалобой на него к хану, где исход дела зависел от ловкости и состоятельности той или другой стороны. Все споры на ханском суде разбирались по произволу самого хана, который преследовал единственную цель - собрать как можно больше поборов с покоренного народа.

Не только удельные князья, но и недовольные бояре ездили с жалобами к хану и зачастую возводили на князя откровенную клевету. Так великий князь Ярослав Всеволодович (1191 - 1246 гг.), отец св. блгв. вел. кн. Александра Невского, погиб в Орде как жертва клеветы своего боярина Федора Яруновича.

Вызов князя в Орду в большинстве случаев оканчивался отнятием владения и насильственной смертью, поэтому, предвидя такую опасность, князья перед поездкой соборовались, писали завещание и прощались с родными.

Полное владычество татар над Русью продолжалось около 100 лет. Но затем внутренняя смута, возникшая в Золотой Орде, надолго отвлекла внимание завоевателей от русской земли.

Орда слабела - Русь вставала

Уже в начале XIII века - после смерти хана Узбека (1312 – 1342 гг.) - дань, взимаемая с русичей, постоянно уменьшалась, утаивалась, переходила в недоимку, которая погашалась медленно и неисправно. Многие виды дани, хотя и значились в ханских ярлыках, в действительности никогда не выплачивались. Да и сами ярлыки потеряли свою силу: князь лишь тогда мог опереться на этот документ, когда у него была военная поддержка. А ханского суда над русскими князьями в то время уже вообще не было.

Прямым следствием ослабления Золотой Орды явилось появление новых государственных образований на подконтрольных ей территориях. Так возникло Великое Княжество Литовское, носившее до заключения с Польшей Люблинской унии 1569 г. федеративный характер и включавшее в себя земли Юго-Западной Руси. Усилилось Великое Княжество Московское. Возродилась Северо-Восточная Русь, правители которой, начиная со святого Андрея Боголюбского, проводили политику, направленную на ее укрепление и обустройство, не принимая активного участия в междоусобице юго-западных князей, стремящихся занять киевский престол.

Не прошло и 25 лет после смерти хана Узбека, и не только ярлыки, но и войска ханские перестали быть страшными для Руси. Так Михаил Тверской, соперничая со св. Дмитрием Донским за великое княжение, не раз приводил из Орды к себе на помощь татар, но те часто, даже не ввязываясь в бой, отступали перед русскими полками. Разные царевичи татарские, делавшие набеги на пограничные земли Руси, начали встречать сильный отпор, ведь ряд пограничных укреплений по реке Оке и конные дозоры русичей лишали татарские набеги главного их преимущества - внезапности.

Придворные интриги в Золотой Орде и убийство хана Джани-бека в 1357 г. вызвали смуту в стане татар. В середине 60-х годов XIV века в Орде вдруг появилось сразу четыре претендента на верховную власть. А наряду с ними - представитель военно-кочевой знати, эмир Мамай. За период с 1357 года и до захвата власти в Орде Тохтамышем в 1381 году на золотоордынском престоле перебывало 25 ханов!

Князь Дмитрий и эмир Мамай

Великим Княжеством Московским в это время правил князь Дмитрий (1350 - 1389 гг.). Укрепляя и защищая границы своих владений, он заставил соседей отказаться от посягательств на его государство.

Так в 1368 г. он разгромил великого князя литовского Ольгерда, стремившегося захватить Москву. В 1375 г. совершил успешный поход на Тверь и вынудил тверского князя Михаила Александровича к союзу. В 1376 г. его войска победили волжских булгар, грабивших восточные пределы Руси. В 1378 г. на реке Воже, притоке Оки, войска под предводительством князя Дмитрия нанесли поражение татарам, поход которых возглавлял мурза Бегич. Военные трофеи ясно говорили русичам о том, что татарский поход был, скорее всего, направлен на Москву, а не только на грабеж приграничного Рязанского княжества.

Этот отпор русского воинства татарам был знаковым для обеих сторон.

Дело в том, что эмир Мамай, по приказу которого Бегич и вторгся в Русь, сумел временно укрепить военную мощь Орды. Он смог захватить и подчинить себе земли, лежащие на запад от Волги, включая Крым. Но, поскольку Мамай не принадлежал к ханскому роду Чингисидов, его власть была по сути узурпацией. Поэтому ему необходимо было любыми способами утвердиться в Орде. А так как поражение Бегича не добавляло “очков” в “копилку” его успехов, Мамай организовал огромный грабительский поход на Русь, сравнимый с походом Батыя.

Он заключил союз с литовским великим князем Ягайло, преемником Ольгерда, хотевшим за счет поражения Москвы расширить свои владения, и с рязанским князем Олегом, находившимся в конфликте с князем Дмитрием.

Благословение Сергия Радонежского

В этот критический момент Православная Церковь, всегда разделявшая судьбу своего народа и бывшая со времен св. Владимира Великого тем стержнем, на котором утверждалась государственность Руси, не осталась в стороне от грядущего бедствия, ставившего Русь на грань национальной катастрофы. Особую роль в этот момент сыграл прп. Сергий Радонежский, за советом к которому явился князь Дмитрий.

Надо сказать, что князь занял престол в девятилетнем возрасте, после смерти отца. До его совершеннолетия воспитателем и фактическим правителем при нем был свт. Алексий, митрополит Московский. Поэтому неудивительно, что в трудный момент князь обратился именно к светочу Православия.

Памятуя, что всякая власть от Бога, прп. Сергий советовал ему почитать Мамая, хоть и незаконного, но все же правителя Орды, которой Русь обязана платить дань.

Великий князь Дмитрий рассказал о шагах, сделанных им к примирению и их безрезультатности (летопись свидетельствует, что великий князь стремился избежать столкновения с Мамаем), о бедствиях, которые несло татарское нашествие на землю русскую. Выслушав, преподобный удалился для молитвы. А когда вышел из кельи, то дал свое благословение на битву и, как залог грядущей победы, отправил на нее и своих иноков, бывших воевод, известных своей доблестью - Александра Пересвета и Андрея Ослябу.

Благословение прп. Сергия Радонежского, известного подвижника веры, имело огромное значение для народа русского. К кн. Дмитрию стало стекаться народное ополчение со всей Руси. Узнав о благословении праведника, даже обиженный Олег Рязанский отказался от своих планов и не выступил на стороне Мамая. Но все же князя Дмитрия он не поддержал (приняв на склоне лет монашество, он, в знак раскаяния, до конца жизни носил под иноческим облачением кольчугу, которую не одел на битву с Мамаем).

Соотношение сил

Современные военные специалисты, скорее всего, оценили бы положение Дмитрия Донского как практически безнадежное. Судите сами.

Более половины многочисленного русского войска (свыше 80 тысяч человек из 150-ти тысяч) составляли народные ополченцы: ремесленники и крестьяне - люди не военные. Летопись их так и называет: “небывальцы”. К тому же войско состояло практически из одной пехоты.

Войско Мамая имело численный перевес более чем на 50 тысяч человек. Состоявшее из отборных воинов, оно было усилено наемниками, пехотой крымских генуэзцев. Кроме того, на соединение с ним, двигаясь по Оке, шли литовцы.

Жертвуя собою

План Дмитрия Донского состоял в том, чтобы переправиться через Оку (линия границы Московского княжества) и двинуться навстречу татарам - к верховьям Дона, и перейти его. В этом случае войска Мамая и литовского князя Ягайло оказывались отрезанными друг от друга.

Для русичей переход Дона означал решимость сражаться до конца. Ведь, хотя рельеф местности и делал невозможным удар татарской конницы с тыла, в тоже время он перекрывал и путь для отступления.

Но умело выбранное место боя еще не гарантировало успех сражения, как патриотический порыв не мог компенсировать военной выучки. Явный перевес сил был на стороне Мамая. Необходимо было принять какое-то нестандартное решение. И оно было найдено: по предложению друга детства, боярина Михаила Бренка, великий князь отдал ему все свои доспехи.

Согласно воинскому кодексу чести того времени, профессиональный воин - витязь - не имел права покидать поле боя, пока его князь находится в седле. В случае же его смерти или пленения, витязь мог действовать по своему усмотрению (об этом знал и Мамай).

Обмен доспехами означал, что, с одной стороны, Михаил Бренк шел на верную смерть ради успеха всего сражения, а с другой, не менее рискованно поступал и великий князь: в одежде простого воина он встал в первые ряды сражающихся. Но этим достигалось главное - никто не знал, где великий князь и что с ним.

Мамаево побоище

Подвигом самопожертвования начинается и Куликовская битва. На вызов татарского богатыря Челубея без всяких воинских доспехов, лишь в облачении монаха-схимника, взяв копье и простившись со всеми, вышел инок прп. Сергия Радонежского Пересвет. Поединок был смертельным для обоих.

Мамай как опытный воин знал, что главное в этом сражении уничтожить великого князя: профессиональное войско русичей немногочисленно, с ополчением проблем не будет. Поэтому татары нанесли главный удар именно в то место, где в доспехах и под знаменем великого князя находится Михаил Бренк. Он был убит, а знамя захвачено как трофей.

Но почему остальные полки не дрогнули? Русские сражаются отчаянно. Мало того, никто из витязей не бежит и не сдается в плен. Татары были в замешательстве, не понимая причины стойкости русских.

Мамай усиливая натиск, оголил тыл. В этот решающий момент Владимир Серпуховский, которого великий князь назначил командующим на поле боя, стоящий в засаде со своим полком, нанес решающий удар.

И вот татарская конница отступает и давит свою пехоту. Начинается паника, и Куликовская битва переходит в Мамаево побоище.

Русские полки преследовали татар на протяжении 50 километров.

Великий князь Дмитрий в Куликовской битве проявил чудеса храбрости. Но раны, полученные им на поле боя, подорвали его здоровье. Князь не дожил и до 40 лет, преставившись через 9 лет после битвы.

А что Мамай? Спасшийся бегством с поля боя, вскоре он был убит в Крыму.

После победы над Мамаем великий князь Дмитрий и князь Владимир Серпуховский были прозваны в народе “Донскими”. Героизм и самоотверженность русских воинов, сражавшихся за свою Родину, блестящий талант полководца св. Дмитрия Донского обеспечили историческую победу Руси в Куликовской битве. Была явлена в полную силу мощь единой Руси, выступившей против общего врага. Она была решающим условием и дальнейшей успешной борьбы за освобождение от ига завоевателей, свергнутого окончательно в 1480 году.

Александр Кукуишко

• Сбор материала по теме: работа в библиотеке, составление списка книг, которые можно использовать; поиск информации в Интернете и энциклопедии.

  Встреча Дмитрия Донского и Сергия Радонежского.

  Пересвет и Ослябя - монахи Свято-Троицкого монастыря.
  Участники Куликовской битвы.
  

13 марта 1995 года был принят Федеральный закон № 32-ФЗ «О днях воинской славы (победных днях России)», согласно которому одним из таких дней стал день Рождества Богородицы (21 сентября) - День победы русских полков во главе с великим князем Дмитрием Донским над монголо-татарскими войсками в Куликовской битве (1380 год).

Битва русских войск на Куликовом поле под предводительством великого князя Дмитрия Ивановича Донского с войском хана Мамая - не просто славная страница нашей истории. Это важная веха в формировании единой русской нации.

8 сентября 1380 г. на Куликовом поле, в верхнем течении реки Дон, произошло сражение русских войск под предводительством владимирского и московского великого князя Дмитрия Донского с татарским войском во главе с темником Мамаем. Битва завершилась разгромом татарского войска и положила начало освобождению русского народа от золотоордынского ига.

Продвижение и построение войск перед битвой.
Войска Дмитрия Донского:
1 - сторожевой полк,
2 - передовой полк,
3 - большой полк,
4 - ставка Дмитрия Донского,
5 - полк правой руки,
6 - полк левой руки,
7 - резерв,
8 - засадный полк,
9 - место переправы,
10 - лагерь.
Войска Мамая:
1 - сторожевые отряды,
2 - наёмная пехота,
3 - полк левой руки,
4 - полк правой руки (2,3,4 - 1-й эшелон построения),
5 - большой полк,
6 - 2-й эшелон полка левой руки,
7 - 2-й эшелон полка правой руки,
8 - 2-й эшелон большого полка,
9 - ставка Мамая,
10 - резерв ставки,
11 - лагерь

В 1373 г. ордынцы вторглись в Рязанское княжество, но перейти московские границы не решились, так как Дмитрий с войском вышел на берег Оки. В 1377 г. московские рати пришли на помощь Нижегородскому княжеству, на которое напал по приказу Мамая царевич Арапша (Араб-шах). Однако битва на реке Пьяне окончилась поражением русских, не ожидавших внезапного нападения ордынцев. Зато в 1378 г. в сражении на реке Воже московские войска разгромили ордынские войска под командованием мурзы Бегича. Битва на Воже — первая победа русских над ордынцами в сражении в открытом поле.
Поражение на Воже заставило Мамая серьёзно готовиться к новому походу. На подготовку потребовалось два года. Мамай собрал огромное войско, нанял в генуэзских колониях в Крыму тяжёлую фряжскую (итальянскую) пехоту, заключил союз с литовским князем Ягайло и рязанским князем Олегом. Вступление Олега в союз с Ордой было вызвано безвыходным положением: Москва, как правило, встречала ордынцев на рубеже реки Оки, а рязанские земли оставались беззащитными. Мамай предполагал разграбить Северо-Восточную Русь и принудить её вновь платить тяжелую дань.
Москва тоже готовилась к схватке: увеличивалось постоянное войско — княжеский «двор», наращивалась численность набираемой из горожан пехоты, заключались соглашения с другими русскими князьями.
Под предводительством Дмитрия собрались все князья Северо-Востока, кроме тверских и суздальских. Не прислали войск Новгород Великий, Смоленск и, естественно, Рязань.
Численность русских войск, собранных Дмитрием, историки оценивают в 50 — 150 тысяч. Столь же неопределённо оценивается и численность войск Мамая. Традиционно считается, что ордынцев было больше, чем русских.

Сбор русских войск происходил в Коломне. Отсюда в конце августа войско выступило в поход, обошло рязанские владения и подошло к Дону близ впадения в него реки Непрядвы. Рязань осталась за спиной русских войск, что сделало невозможным совместное выступление ордынских и рязанских войск.

Образ Куликовской битвы остаётся неполным без легенды-истории о встрече Дмитрия Донского с Сергием Радонежским и полученном благословении на ратный подвиг. Не утихают споры о том, была ли эта встреча именно перед этой битвой, да и была ли вообще… Из неё же, кстати, произрастает и легенда о Пересвете и Ослябле.

Дмитрий Донской у Сергия Радонежского. Миниатюра лицевого «Жития Сергия Радонежского». XVI в.

Сергий Радонежский (в мире Варфоломей) - святой, преподобный, величайший подвижник земли русской, преобразователь монашества в Северной Руси. По словам одного современника, Сергий «тихими и кроткими словами» мог действовать на самые загрубелые и ожесточённые сердца; очень часто примирял враждующих между собою князей, уговаривая их подчиняться великому князю московскому, благодаря чему ко времени Куликовской битвы почти все русские князья признали главенство Дмитрия Иоанновича. Отправляясь на эту битву, последний в сопровождении князей, бояр и воевод поехал к Сергию, чтобы помолиться с ним и получить от него благословение.

Отец Сергий Радонежский сыграл важную роль в исходе Куликовской битвы. Он убе­дил русских князей, объединившись, подчиниться великому князю московскому. Сер­гий Радонежский помогал князю Дмитрию Ивановичу своими советами и молитвой. Когда, отправляясь на Куликовскую битву, князь заехал к Сергию, чтобы преподобный помолился с ним и дал ему благословение, тот предрёк Дмитрию победу и спасение от смерти. Приблизившись к Дону, Дмитрий Иванович колебался, переходить ему реку или нет, и только по получении от преподобного Сергия ободрительной грамоты, увеще­вавшей его как можно скорее напасть на татар, приступил к решительным действиям. В 1389 году князь Дмитрий Иванович пригласил отца Сергия скрепить духовное заве­щание, узаконивавшее новый порядок престолонаследия - от отца к старшему сыну. Заслуги Сергия Радонежского Русская православная церковь оценила очень высоко: в 1452 году он был канонизирован.

Посещение великим князем Дмитрием Сергия Радонежского перед выступлением в поход на татар.
Художник А.Д. Кившенко

Преподобный Сергий не только благословил князя, но и отправил с ним двух иноков княжеского рода, хорошо владеющих оружием. Этими иноками были Александр Пересвет и Андрей (имя в иноческом постриге) Ослябя, которых преподобный Сергий перед этим постриг в Великую Схиму (высший ангельский чин).

Они были весьма немолоды, но сильные, зрелые и умудрённые духовно и в воинском искусстве. Известна была эта двоица как великие и знаменитые наездники в ратные времена: Андрей сотню гнал, а Александр двести гнал, когда сражались. Были они в миру известными витязями в сражениях.

Сергий послал на битву двух иноков-богатырей: Александра Пересвета и Андрея Ослябю. Поединком Пересвета с ордынским богатырём Челубеем и началась, по преданию, Куликовская битва.

Многие тысячи воинов вошли в отряд, командование над которым принял сам Дмитрий, а также другие князья: Дмитрий Боброк-Волыниц, Владимир Серпуховский, Андрей Ольгердович, Дмитрий Ольгердович…

Михаил Иванович Авилов
Поединок Пересвета с Челубеем на Куликовом поле.

По наиболее распространённой версии, перед началом битвы Пересвет участвовал в традиционном «поединке богатырей». Со стороны татар ему противостоял богатырь Челубей (по другим версиям - Темир-Мирза либо Таврул). Оба противника были на конях, вооружение составляли копья. После первого же столкновения копья обоих переломались, после чего оба поединщика рухнули на землю и скончались.

Существует также другая версия поединка, в соответствии с которой Пересвет и Челубей пронзили друг друга копьями. В соответствии с этой версией, копьё мастера конных поединков Челубея было на метр длиннее обычного. Вступая с ним в бой на копьях, противник не мог даже нанести удар, как уже оказывался побеждённым и выпадал из седла.

Александр Пересвет пошёл вопреки логике поединка - сняв с себя доспехи, он остался лишь в одной Великой Схиме (монашеская накидка с изображением креста, надевается поверх монашеской одежды). Сделал он это для того, чтобы копьё противника, пройдя сквозь мягкие ткани тела на большой скорости, не успело вышибить его из седла и тогда он смог бы нанести удар сам, что и произошло в бою. Получив смертельную рану, он продолжал оставаться в седле, смог сам доехать до строя и только там умер.