Что поют в церкви все вместе. Шесть причин, почему совместное пение в церкви теряет силу

11.05.2014

Храм является тем местом, где каждый верующий человек может побыть наедине с Господом Богом, почитать молитвы и исповедаться. Многие любят посещать службу, так как там можно послушать завораживающее пение церковного хора, которое подталкивает задуматься о смысле бытия. Другие же мечтают и сами стать участниками этого хора, однако это не так просто.

Чем необходимо обладать, чтобы петь в церковном хоре

Пение в хоре, будет не только приятным, а и полезным, если человек будет православным христианином, и при этом будет следовать основным традициям. Они заключаются в том, что храм необходимо посещать как можно чаще, то есть желательно присутствовать на каждой службе. Кроме того, важно регулярно исповедоваться и причащаться. Желание петь в храме, должно исходить из самой души, а вера в Бога должна быть сильной и непоколебимой.

Музыкальные способности также должны присутствовать, ведь петь в хоре, не обладая при этом, слухом или голосом просто не получится. Приветствуется наличие хотя бы начального музыкального образования. Это пригодится для того, чтобы читать ноты и знать гласы. Певцы, исполняющие церковные песни должны обладать приятным по тембру голосом и чистым интонированием. Важным моментом является и умение петь в унисон с другими исполнителями.

Что необходимо сделать, чтобы попасть в церковный хор

Попасть в хор можно после одобрения его руководителя, для этого необходимо будет поговорить с ним или со священником. Регент и батюшка поинтересуются у вас о наличии:

• веры;
• музыкального образования;
• опыта пения в хоре.

Кроме того, в церкви могут поинтересоваться о частоте посещения служб, знаниях молитв, а также наличии крестика.

Некоторые храмы проводят специальные курсы для пения. Они помогут убедиться в наличии способностей и придадут уверенности. Более того, люди, посещающие эти курсы, могут подробно узнать о церковных канонах и правилах, Литургиях, церковном языке, сольфеджио и вокале. Иногда курсы являются очень продолжительными, но в тоже время они дают колоссальный опыт.

Без наличия музыкального образования достаточно просто попасть петь в клирос, главное обладать приятным голосом и отличным слухом. Прежде чем начать петь на клиросе, необходимо получить благословение настоятеля. Благодаря этому опыту можно будет понять, на сколько высоки способности и достаточно ли их для церковного хора.

Э тот блог читают несколько миллионов человек каждый год, и многие из них не являются верующими. Они наблюдают, как мы общаемся друг с другом.

Я знаю, что затрону нескольких чувствительных моментов в этой статье: громкость музыки; освещение на богослужении; музыкальные предпочтения; и исполнение или представление в противовес совместному пению.

Очевидной реальностью во многих общинах является то, что количество совместного пения уменьшается во многих церквях. В некоторых церквях оно, кажется, исчезло совсем.

Я попытаюсь обсудить эту действительность настолько беспристрастно, насколько это возможно, по крайней мере, по большей части. И я не считаю себя специалистом в этой области, поэтому я обратился к гуру церковного богослужения, Майку Харланду, чтобы он помог мне понять некоторые технические вопросы или решения, которые мы принимаем.

В конечном счете, этот мой личный блог, и я беру на себя полную ответственность за его содержание. Каковы же тогда основные причины, из-за которых все меньше людей поет в церкви? Почему этот акт поклонения Богу становится номинальным или формальным во многих ситуациях? Вот шесть причин:

1. Некоторые члены церкви не готовят себя для поклонения. Мы приходим, чтобы судить других, исполнить своего рода обязательство или просто по привычке. Мы не молились, чтобы Бог совершал работу в нас через поклонение. Если у нас не будет песни в сердце, ее не будет и на наших устах.

2. Мы не знаем песен. Мы поем только те песни, слова которых мы знаем. Это очевидно. Но если идет постоянный приток новых песен и не уделяется достаточно времени, чтобы выучить их, мы не участвуем в прославлении. Лучше всего, когда для совместного пения предлагаются как знакомые, так и новые песни, при этом лидеры поклонения разучивают новые песни, пока мы не выучим и не полюбим их.

3. Песни не поются в диапазоне, в котором мы можем участвовать. Многие обученные музыканты имеют более широкий диапазон, в котором они могут петь. Большая часть прочих из нас этого делать не может. Если предполагается, что петь нужно в диапазоне, который находится за пределами нашей способности, мы не будем даже пытаться это делать. Лидеры поклонение принимают решение, намеренно или нет, хотят ли они вести собрание в прославлении или петь для аудитории.

4. Освещение способствует тому, что мы воспринимаем все как представление, а не как то, в чем нужно принимать участие. Мы принимаем участие в пении, когда мы можем слышать голоса друг друга и видеть друг друга. Если освещение в зале собрания тусклое, а на сцене яркое, мы воспринимаем все происходящее как спектакль. Таким образом, мы не в состоянии передать, что в поклонении и прославлении должен участвовать каждый из присутствующих.

5. Музыка слишком громкая, чтобы слышать других в собрании. Было довольно много комментариев в этом блоге о правильных уровнях децибел для музыки на богослужении. Я думаю, что более важный вопрос, однако, заключается в том, можем ли мы услышать других. Если мы слышим голоса других братьев и сестер рядом с нами, мы достаточно воодушевлены, чтобы присоединиться. Если музыка настолько громкая, что мы можем услышать только себя, большинство из нас пугается. И в таком случае мы предпочитаем молчать.

6. Лидеры прославления не слушают собрание. Если лидеры прославления действительно хотят вести людей в совместном пении, они должны быть в состоянии услышать собрание. Некоторые из них слышат только аппаратуру и голоса из мониторов на сцене. И у некоторых из них есть внутриканальные наушники (наушники-вакуумки или наушники-затычки), которые действительно блокируют голоса людей в собрании. Церковное пение становится сильным, когда оно хорошо ведется. И прославление можно хорошо вести только в том случае, если лидеры прославления слышат тех, кого они ведут.

игумен Никон (Смирнов), настоятель Московского подворья Афонского Пантелеимонова монастыря

Богослужебное пение занимает в Церкви Христовой важное место и составляет ее неотъемлемую часть. Когда мы войдем в храм и в нем еще не началась служба, тихая, благоговейная его обстановка приготавливает нас к богослужению. И как бы ни был храм великолепен в своем убранстве, в росписи стен, в иконостасе, в киотах, в паникадилах, подсвечниках и т. д., если под его сводами еще не раздается чтение или пение, даже самое простое, то храмовое действо не началось, пульс жизни Дома Божия не ощущается. Но вот мы слышим возглас священнослужителя, а за ним и пение, и тотчас вся атмосфера храма изменяется: он весь наполняется звуками, таинственно преломляющими перед слухом молящихся грань между этим видимым и тем невидимым миром, в который устремляется наша душа вслед за возносящимся горе пением. Богослужебное пение - это дыхание храма. Прекрати, устрани это пение - и храм представляется иным, неживым. В старинных документальных известиях существовало такое понятие: «Храм стоит без пения»; к примеру: «в селе Архангельское без пения » - что означало закрытый (недействующий) по тем или иным причинам храм.

Какова природа богослужебного пения?

Господь, Творец всяческих, Царь славы, создав мiр видимый и невидимый (ангельский), восхотел приобщить созданные существа Своей славе, блаженству. Разумные твари, исполненные чувств восхищения красотою, премудростью, великолепием творений и всего мiроздания, не могут оставаться только созерцателями божественных дел. Наделенные Творцом способностью петь, они готовы восхвалять величие Его творений не умолкая. Так мы и узнаем из Священного Писания, что ангельский мир непрестанными гласами воспевает песнь Богу: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф». Благодарностью и прославлением Бога начинает священник всякий чин богослужения: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа», или «Слава Святей, и Единосущней, и Животворящей, и Нераздельной Троице, всегда, ныне и присно и во веки веков».

Круг суточного богслужения начинается с вечерни, и здесь поется на всенощном бдении по возгласе «Слава Святей…» предначинательный псалом (103-й), весь исполненный прославлением Творца. В пении слышатся отзвуки гимнов горних сил. Особенно таинственная связь горнего мiра и дольнего, земного под сводами храма подчеркивается в Херувимской песне: «Иже херувимы тайно образующе и Животворящей Троице Трисвятую песнь припевающе, всякое ныне житейское отложим попечение». Изображая собою таинственным образом херувимов, певцы, прославляя Троицу Животворящую, должны, по возможности, уподобляясь им, воспевать ангелоподобное славословие. В чем оно должно состоять?

Во-первых, ангелоподобное пение в храме должно быть духовным, т. е. его звучание под сводами Дома молитвы должно исключать все мiрское, чуждое истинному настроению молящегося христианина. Человек, жаждущий общения с вышним мiром, где, собственно, и уготовляется ему чертог жизни вечной, спешит в храм Божий, чтобы оторваться хотя бы на какое-то время от суеты мiрской, отдаться душой молитвенному общению с Богом, слиться с голосом Церкви в прошениях и обращениях к Источнику жизни, излить свои скорби, вздохнуть о своих согрешениях и сбросить у подножия Креста Господня бремя своих грехов. Душе нужна своя пища, духовная, очищенная от всего земного, страстного, губительного. Богослужение предназначено утолять алчную душу ангелоподобным исполнением священных гимнов, молитвословий и псалмопении. Никакой примеси мiрской музыки, манеры исполнения не должно быть места в храмовом пении! Как бы ни была красива, усладительна мелодия светского произведения, будь это народная песня, оратория или кантата и т. п., она не способна проникнуть в духовную сущность человека и задерживается на оболочке его плотского естества, потворствуя его явным или тайным страстям. «Рожденное от плоти есть плоть» ().

Привнесение светского элемента в богослужебное пение извращает его назначение и цель - одухотворять молитву христианина, делать его причастным сакраментальной жизни Церкви Христовой.

Происходит отсюда что-то обратное: светски звучащее исполнение в храме не помогает, а мешает молитве человека. Малоцерковный регент, избрав подобное сочинение, стремясь все свои музыкальные способности вложить в исполнительское искусство, но не в состоянии понять, что данное произведение уводит, увлекает молящихся от подлинного духовного настроения, услаждая слух, но не дух. Ведь «не собирают с терновника виноград или с репейника смоквы» (). Руководители хоров без должного рассуждения слепо преклоняются подчас перед авторами целых всенощных и Литургий с мiровой известностью в светской музыке (П. Чайковский, С. Рахманинов и т. д.), но малокомпетентными в церковном пении. Благоговение перед святыней церковного пения побуждает признать, что «никто не может служить двум господам» (). Допустимо ли здесь одной и той же рукой композитора сочинять музыку со страстными сценами для очередной оперы и Литургию - святое святых богослужебного круга? «Не можете служить Богу и мамоне» (). А как мучительно слушать молящемуся в храме театрально звучащие «В молитвах неусыпающую Богородицу» С. Рахманинова, где одно слово «не удержаста» повторяется «на все лады» где-то раз десять, вопреки правилам издревле установленного богослужебного пения.

Часто повторяемые слова в сочинениях церковных композиторов свидетельствуют лишь о слабости их таланта на церковной ниве, об их малодуховности, т. к. здесь содержание явно отступает на второй план, всячески подгоняется под канву сочиненной мелодии, что прямо противоречит каноническому устроению богослужебного пения, в котором без всякого сомнения приоритет отдавался слову, а не звуку. «Раб Христов должен петь так,- учит ,- чтобы приятны были произносимые слова, а не голос поющего» (см. «Церковное пение в России». Вып. 1, М., 1887 г., с. 38).

Далеко зашедшее обмiрщение церковного пения в России за последние столетия, сломав рамки его древних канонов, открыло дорогу произволу новых творцов, так что в их сочинениях, например, Херувимской песни, отдельные слова или сочетания нескольких слов повторяются по 2, 3, 4 и т. д. раз, создавая безсмыслицу. Слово, без которого не может быть песнопения, совершенно неоправданно отдается в жертву мелодии.

До какого абсурда может дойти господство музыки над текстом, насильно подгоняемым под ноты в видах красоты звучания, а не смысла, стоит вникнуть в известное сочинение П. Чеснокова «Воскресение Христово видевше», где допущен перехлест слов во вступлениях партий и в результате при пении верхними голосами слов «имя Твое именуем», бас параллельно поет «не знаем». Или в переложении Г. Львовским кондака Успению Божией Матери роспева Киево-Печерской Лавры сделана автором роковая уступка музыке в ущерб смыслу слов: 3-й голос делает вступление слогом-отрицанием «не», после чего остальные голоса поют «неусыпающую». Таким образом, слышится дважды отрицательная частица «не», по семантике слов здесь двойное отрицание и, следовательно, по переложению Львовского уже звучит противоположное: «В молитвах (не-не) усыпающую Богородицу…» (Сравни аналогичное из 2-й молитвы ко Святому Причащению «Якоже не неудостоил еси внити.., т. е. удостоил).

В своей речи о церковном пении Святейший Патриарх Алексий I, порицая склонность хоров к светскому образу пения, говорил: «Вместо небесной музыки, какая слышалась в древних строгих и величественных роспевах, мы слышим мiрское легкомысленное сочетание звуков. И таким образом, пение в храмах наших, особенно городских, совершенно не соответствует той цели, какую оно должно преследовать, и храм из дома молитвы часто превращается в зал бесплатных концертов, привлекающих публику, а не молящихся, которые поневоле должны терпеть это отвлекающее их от молитвы пение». (ЖМП, 1948, No 5, с. 8).

Богослужебное пение никак не должно быть похоже на мiрское, земное. В храме все иное, отличное от повседневного, житейского: облачения священнослужителей, напрестольные сосуды, утварь (лжица, дискос, подсвечники, хоругви и т. д.), роспись стен, иконостас; наконец, архитектура здания несет свои черты (апсиды, закомары, купола и т. д.) Богослужебное пение и мiрское пение не совместимы. Вот почему древняя Христианская рождала в своих истоках особое пение, надмiрное. Что был плод не измышления, не изобретения нового пения, а веяние Духа Святаго, ниспосланного Сыном Божиим, Основателем Церкви, для ее одухотворения. Богослужебное пение в древней Церкви органически проистекало из ее недр и вполне соответствовало высоте уровня духовной жизни тогдашних христиан.

По наметившемуся руслу богослужебное пение старались направить святые отцы, которые зорко следили за ним, охраняя его от мiрского влияния. Так, Св. говорит: «Мы желаем и требуем, чтобы вы, вознося божественные песнопения, были проникнуты всяким страхом и украшены благоговением. Тебе надлежало с благоговейным трепетом возглашать ангельское славословие, а ты переносишь сюда обычаи шутов и плясунов, неприличным образом подъемля руки и повертываясь всем телом. Как же ты не боишься и не трепещешь? Разве не знаешь, что здесь невидимо присутствует Сам Бог». (Цит. по: . Церковное пение России. Вып. 1, М., 1887, с. 33)

Даже внешний образ поющих был небезразличен для этого вселенского учителя. Но как часто регенты не хотят понять правил благонравия на клиросе, позволяя себе совершенно непристойные позы, движения, странные взмахи рук, трясение головой с различной мимикой (даже с улыбкой) лица, с некоторым приседанием, рывками вперед-назад, притом издавая нечленораздельные звуки, шипение или окрики - и это нередко все на виду и слуху у молящегося народа. С горечью приходится видеть руководительницу хора в церкви без головного покрытия, с крашеными волосами, с крашеными глазницами и губами, с маникюром, с нескромным покроем одежды, что безусловно, оскорбляет святость богослужебного пения. Ясное дело, что от таковых регентов нечего ждать настоящего церковного пения: «Рожденное от плоти есть плоть». Не церковные по духу регенты набирают подобных же певцов, порою даже нетрезвых, курящих и, страх подумать,- неверующих. Но это же поношение богослужебного пения! Такие хоры, светски исполняя песнопения, отталкивают от себя народ, между тем ощутимо поглощая денежные средства прихода. Богомольцы скорее идут на раннюю Литургию, где обычно поют левые хоры (не профессионалы) без концертных номеров, просто и молитвенно.

Немалый урон наносит церковности пения изолированность хора в храме: регент зачастую автономен на клиросе, а духовенство не вникает в эту область, безразлично относясь к репертуару и манере исполнения, только бы «капелла» звучала и этого достаточно. Сугубо печальное явление, когда выглядит ниже регента священнослужитель в понимании подлинно церковного пения и требует от него, например, Великим Постом петь «Покаяния отверзи ми…» только А. Веделя - произведение, мягко говоря, сомнительное для храма.

Духовность пения на клиросе… как ее понять, постичь, стяжать? Она обретается не в курсах по церковному пению, не на спевках, не в прослушивании звукозаписей. Как Царствие Божие не приходит видимым образом, но внутри человека есть (), так и духовность не внешне приобретается, но внутри души зарождается и совершенствуется. Человеку надо начать жить по-евангельски, искать прежде всего Царства Небесного, заняться очищением своего сердца, неуклонно исполнять правила христианской жизни, изживать в себе ветхого человека «со страстьми и похотьми», чтобы не он, но Сладчайший Иисус жил в нем, по слову Ап. Павла: «И уже не я живу, но живет во мне Христос» ().

Благодать Божия, вселяясь в очищенное от греховности сердце, просветит его, раскроет очи так, что человек станет совсем иначе зреть на жизнь, на ее смысл и именно со стороны вечности начнет переоценивать все окружающее. Поэтому просвещенная душа будет искать себе сродное, духовное. Все плотское, страстное предстанет уже в своем подлинном мрачном, отталкивающем образе. Духовно живущий человек уже способен распознать, что для души полезно, что вредно; что приближает к Богу, а что отдаляет.

Закон духовности распространяется на всех христиан, жаждущих спасения души, в том числе, конечно, и на руководителей богослужебного пения. Их музыкальный талант становится слугою благочестия, духовности. Не гениальность таланта способна определить, насколько церковно то или иное песнопение, а духовный опыт регента, который не позволит ему, к примеру, исполнить за богослужением «Тебе Бога хвалим» Д. Бортнянского с его чисто оперной музыкой.

Поскольку духовность достигается тернистым крестоношением и скорее познавалась живущими не в мiру, а в обителях, то и творцами богослужебных песнопений, их мелодий в глубоко молитвенном духе становились чаще всего монашествующие. Действительно, монастырские напевы ближе сердцу православного богомольца.

Однако при всем превосходстве раздающихся ныне за богослужениями монастырских напевов (Оптинского, Валаамского и т. д.) над сочинениями мiрских церковных композиторов следует сказать, что каноническими нормами богослужебного пения издревле в Церкви были иные напевы, сложившиеся в ее недрах в период становления вообще храмового пения вместе с распространением и утверждением христианства в языческом мире. Основы богослужебного пения заложены были не гением человеческой природы, но силою, ниспосланною свыше на Церковь со времен Пятидесятницы. Христиане на протяжении многих веков бережно хранили богозданные основы церковного пения с эпохи первых христианских общин, когда пение по уровню одухотворенности соответствовало их высоте благочестия.

Регенту надо знать, что пение первохристианских времен было общим, хоров не существовало. Это был идеал исполнения песнопения, т.к. каждое чадо Церкви призвано быть полнокровным ее «удом», т. е. членом, и органически соединяться с ней. Вот почему мы читаем в книге Деяний Св. Апостолов, что у первых христиан обреталось полное духовное единодушие: «У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа» (). Отблеском изначального богослужебного пения в наши дни является пение молящимися в храме народом «Отче наш», «Достойно есть» и т. д. Если вслушаться в его общее пение на службе, то нельзя не признать, что именно в таком исполнении ощущается здоровый пульс церковной жизни народа Божия. Всмотритесь в выражения лиц поющих богомольцев, с каким вдохновением они возносят горе свои сердца. Когда народ поет «Да воскреснет Бог» на Пасху, сколько восторженных чувств вкладывается в это пение, дух захватывает при слушании такого пения. Собственно, это и есть настоящая полнота пения Церкви Божией и никакие хоры, самые знаменитые, несравнимы с народным пением в Доме молитвы по своему воздействию на душу человека. И скорее всенародному, а не хоровому пению присуще молитвенное обращение: «И даждь нам единеми усты и единем сердцем славити и воспевати пречестное и великолепое имя Твое, Отца, и Сына, и Святаго Духа».

Возникновение отдельных групп певцов на богослужении произошло не сразу, но в дальнейшей истории церковного пения вследствие снижения уровня духовности христиан. Как далеко зашел процесс отделения и отдаления поющих профессионалов от народной массы, мы убеждаемся в нынешней реальности. Регенты, увлеченные концертными номерами, отбирают у честного народа последние крохи, исполняя нередко в оперной манере молитву Господню, Символ Веры и др.

В наше сложное время, когда десятилетиями существовавшие хоры стали на глазах распадаться вследствие малоцерковности их состава, державшегося только на рублях, пришла необходимость возвращаться к утраченным принципам богослужебного пения. Есть храмы, где народным пением отправляется вся служба. Все зависит от настоятеля церкви, от его заботливости и ревности. В отдельных кафедральных соборах постепенно вводят в народное пение ектинии, «Величит душа моя Господа», начало Литургии. Народное пение в храме своим естественным исполнением служит в известной степени мерилом для регента хора. Простота народного пения, его репертуара удержит чуткого регента от поползновения к концертным или сольным произведениям, чуждым природе богослужения. Духовность руководителя хора воспрепятствует ему исполнить в храме, например, «С нами Бог» В. Зиновьева с его ариозными вступлениями солистов.

Торопливость исполнения в ущерб ясности восприятия содержания песнопений стало недугом наших современных хоров. Даже отточенная дикция не дает права ускорять неспешный темп песнопений. Кощунственно устраивать гонку в пении пасхального канона, ибо изменение нормального темпа в сторону неосмысленного ускорения превращает характер исполнения в плясовой ритм. Кроме того, наблюдается странная новизна в ритме, когда, Великое славословие в ускоренном темпе стало звучать в роде какого-то марша, с отсечением концов строк.

Вот здесь озадаченному регенту народное пение подскажет, в каких пределах держать темп хора. А известно, что спешка не свойственна общему народному пению, и это служит хорошей сдерживающей мерой для хора. Пение с народом в храме молитвословий определяет собою норму громкости звучания и для клироса. Действительно, общее пение стоящих в храме прихожан исключает крики голосов, ибо там все естественно. Совсем не то в хорах, где сплошь и рядом слышится искусственное усиление звука, переходящее в крик партий, увидевших знак регентской руки, или пометку форте, фортиссимо в нотах. Подлинно молитвенное пение не допускает этих эффектов, чисто искусственных, рассчитанных мощью, силой голосов удивить находящихся в храме.

Мы должны признать, что молитва и громогласное пение несовместимы. Форте и Фортиссимо должны быть исключены в исполнении песнопений в храмах средней вместимости (типа Троицкого Собора Троице-Сергиевой Лавры). Св. пророк Илия, смеясь над бессилием жрецов идола Ваала, говорил им: «Кричите громким голосом, ибо он бог; может быть, он задумался, или занят чем-либо, или в дороге, а, может быть, и спит, так он проснется». (). Христиане, поклоняясь истинному Богу, веруют, что всеведующий Господь слышит наше самое затаенное дыхание молитвы и громогласное пение безсмысленно. Прекрасно и убедительно подтверждается умеренное по силе звука пение в Доме Божиим видением тому же пророку Бога: был сильный ветер, но не в ветре Господь, после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь, после землетрясения огонь, но не в огне Господь, после огня веяние тихого ветра и там Господь ().

Неспешное, спокойное (негромкое), умиротворенное пение в храме приближает молящихся к Богу. Ошибается тот регент, который думает все внимание молящихся приковать к своему хору через мастерство исполнения «классических» номеров тех или иных композиторов. Безусловно, богослужебное пение органически связано со священнодействующими алтаря, но оно предназначено не отвлекать богомольцев своим исполнением, а содействовать его богообщению и подобно фимиаму растворяться горе, вознося, приподнимая души стоящих в церкви к небу: «В храме стояще славы Твоея, на небеси стояти мним» (см. Утреня).

Для руководителей хора должно быть аксиомой то положение, что их пение может быть действительно молитвенным, когда на службе молится сам регент, вникая в смысл песнопений. Молится регент - тогда молится хор . Молится хор - молится и храм . Однако молитва регента должна начаться не на богослужении, а намного раньше, еще перед выходом из своего дома, а также в пути и при входе в храм. Тем более регент сосредоточенно должен молиться перед первым возгласом священнослужителя, который особо молится с воздетыми руками перед Литургией. Через сердечную молитву регента благодать Всесвятого Духа снизойдет на его душу, просветит и вразумит, как богоугодно воспеть службу церковную. В священные моменты Литургии регенту следует отложить камертон, обратиться к алтарю и благоговейно перекреститься (как обязательное) перед возгласом «Благословено Царство», перед пением «Во Царствии Твоем», «Приидите поклонимся», Трисвятым, чтением Апостола и Евангелия, перед Херувимской, «Станем добре», «Приимите…», «Пиите…», «Твоя от Твоих…», «Изрядно…», перед «Отче наш» и т. д.

Не содействует молитвенности пения бесконечное расширение репертуара, т. к. новые осваиваемые мелодии заставляют певцов держаться на клиросе в усиленном напряжении, и им становится уже не до осмысления слов. Несомненно, что самый малый, но выученный наизусть репертуар чрезвычайно способствует поющим, не заглядывая в ноты, проникнуться в песнопении и почувствовать сладость молитвы.

Левые, любительские хоры нередко поют как раз по памяти «Херувимскую песнь», «Милость мира», что помогает своею простотой создать молитвенную атмосферу на клиросе и в храме. Оптинский старец схиархимандрит Варсонофий говорил, что «ноты связывают певца по рукам и ногам…» Одни красивые звуки без содержания. А слова ускользают от внимания, молитвы нет» (см. «Надежда», вып. 8, РСХД, 1981 г., с. 87).

Разве может быть молитва хора, когда его певцы на богослужении стоят перед нотами в страхе, только и думают, как бы не понизить, как бы не ошибиться? Тем более, если регент может прийти в гнев? Такое пение, даже самое отточенное, не достигает цели. Безошибочное пение - это еще не молитва. Скорее пение с естественными недостатками угоднее Богу, чем безупречное в интонации, ансамбле, но закрепощенное нотами исполнение. Блаженный Иероним говорит: «Славен пред Богом и худоголосый певец» (см. Д. Разумовский, цит. соч., с. 38).

Для настроя христиан на молитву в богослужебном пении важнее фактор на клиросе - что поют, а не как поют - последнее должно быть подчинено первому, а не наоборот. в «Исповеди» заключает: «Когда со мною случается, что меня трогает больше пение, нежели то, что поется, то я признаюсь, что тяжело согрешаю, и тогда желал бы я не слышать поющего» (см. ЖМП, 1949 г., No 11, с. 54).

Как странно слушать словесно удвоенное пение, к примеру, прокимен «Помяну имя Твое» Киево-Печерского напева, где тем самым явно подчеркивается музыкальная сторона, а слова повторяемые целой строкой, взяты как бы для размена. К сожалению, многих регентов интересует более всего последнее, т. е. «музыкальная сторона», и в результате на запричастном стихе прекрасно звучащий хор исполнит так называемый «концерт», из которого не разберешь слов и не узнаешь, что это за текст был пропет? На вопрос - как исполнили? - слушатели ответят: хорошо! А что пропели - не разобрали. Не лучше ли вместо неразборчивого концерта спеть 33-й псалом, и весь народ, понимая содержание, с усердием станет молиться. Этот псалом стоит петь по запричастном стихе уже потому, что в отступление от чина Литургии его почему-то опускают по заамвонной молитве, точнее после «Буди имя Господне». Да и как можно увязать концертный номер с приготовлением прихожан к причащению? До XVII века этого концертного исполнения не существовало в богослужении, как и партесного пения.

Православная Русь со времен своего крещения твердо держалась унисонного пения, воспринятого от греческого Востока. Истоки его уходят к первохристианской эпохе, когда еще не было хорового исполнения. Принцип унисонного пения вполне отвечал идеалу единения всех членов Церкви во Христе, и потому вполне отвечал идеалу церковности богослужебного пения.

Пора нам, православным, возвращаться к забытым сокровищам исконного родного древнерусского богослужебного пения, которым жили и спасались наши христиане на Руси до XVII века!

На епархиальном собрании святейший патриарх Кирилл выступил с докладом, в котором прозвучали слова о важности народного пения на богослужении. Он вспомнил, как в одном храме раздавали всем пришедшим тексты «Милость мира…». Очень скоро прихожане с большим воодушевлением пели значительную часть Литургии. «И разве можно сравнить это народное пение, вовлекающее людей в свершение Евхаристии, с пением профессиональных платных певцов на клиросе, которые иногда даже внешним своим видом являют некий диссонанс со всеми теми, кто молится в храме? Давайте подумаем о том, как это возможно сделать», – подчеркнул Святейший.

Одним из первых, кто откликнулся на призыв Святейшего, оказалось Московское подворье Спасо-Преображенского Валаамского монастыря .

Каждую субботу перед Литургией прихожанам раздают тексты со словами молитв. Затем, при поддержке регента, эти песнопения исполняются. Поют все, кто стоит в храме.

На вопросы «ПМ» отвечает игумен Иосиф (Крюков), настоятель Московского подворья Спасо-Преображенского Валаамского монастыря .
– Как появилась идея народного хора?
– Инициатива ввести народное пение принадлежит игумену Валаамского монастыря преосвященному Панкратию (Жердеву), епископу Троицкому. В течение длительного времени владыка прикладывал значительные усилия для того, чтобы люди, приезжающие из разных уголков страны на Валаам, стали единой семьей. Думаю, владыка хотел бы видеть то же самое и на наших подворьях. Очень важно, чтобы прихожане ощущали себя не случайными посетителями, которых никто не ждет, но членами единой церковной семьи.

На епархиальном собрании святейший патриарх предложил ряд шагов по активизации приходской жизни. Идея народного пения была воспринята владыкой Панкратием с большой радостью. В тот же день владыка благословил нас реализовывать это предложение патриарха.

– Есть ли какие трудности в реализации?
– Поначалу у нас были некоторые сомнения. Насколько прихожане нашего подворья готовы к подобного рода инициативам? Ведь монастырская среда и люди, которых она привлекает, более консервативны и не так восприимчивы к нововведениям. Тем не менее, мы решили попробовать. И, как оказалось, это начинание имеет множество положительных моментов. Люди, ранее привыкшие быть лишь наблюдателями, посредством народного пения становятся активными участниками. Повышается внимание к словам молитвы. Благодаря совместному пению прихожане становятся ближе друг к другу. Я думаю, это как раз то, что необходимо любому приходу и особенно монастырской общине.

– Но ведь поется не вся служба, только некоторые песнопения?
– Да… После совещания мы пришли к следующей схеме. Регенты выбирают те песнопения, которые на слуху и могут быть исполнены людьми без специального образования. Второй этап – они передают тексты в миссионерское братство, где готовят листовки: ноты и текст. Перед каждым субботним богослужением алтарники или члены братства раздают всем молящимся в храме листовки, затем сами члены братства и певчие встают среди народа и помогают робким более смело участвовать в службе. Пока так. Я надеюсь, что со временем, когда люди почувствуют себя более уверенно, перестанут бояться петь за богослужением, мы сможем расширить количество песнопений.

Древняя Церковь: здесь и сейчас

Представим, что количество песнопений с каждой службой все более расширяется. Наконец, всю службу поют молящиеся в храме. Нужен ли тогда профессиональный хор? И какова глубина этой традиции?

Размышляет иеродиакон Герман (Рябцев), регент Московского подворья Спасо-Преображенского Валаамского монастыря :
– Можно ли сказать, что народный хор – это новшество?
– В храме всегда пели Символ веры и Отче наш. Теперь к этим известным молитвам прибавилось еще несколько песнопений, наиболее употребительных. Трисвятое, Достойно есть, ектения, тропарь и кондак преподобным Сергию и Герману. При этом ключевые песнопения останутся за клиросом. Прихожанам нравится петь в храме. Это и ответственность, и приобщение к общему богослужению. Теперь они не просто стоят и слушают, но участвуют сами. Так пели в древней Церкви.
– Возможно, традиция древней Церкви вернется? Никакого клироса и профессиональных певчих.
– Тогда прихожане должны быть музыкально образованными людьми. Либо придется упрощать песнопения до предела, до читка. Тогда это уже неуважение к той традиции, которая существовала 1000 лет на Руси. У нас же своя традиция, с 11 века знаменный распев, древнерусские песнопения, сложные мелодические узоры. Этому надо учиться, и далеко не каждый способный человек сможет их освоить.

Мужской, народный и детский хор в храме Димитрия Донского

В праздник Торжества Православия в храме святого благоверного великого князя Димитрия Донского в Северном Бутове состоялась первая Литургия с участием народного хора.

Рассказывает священник Андрей Алексеев, настоятель храма.

– Такое желание возникло у прихожан. «Всякое дыхание да хвалит Господа» (Пс. 150, 6). Конечно, когда человек готов участвовать в богослужении – это другое состояние. Я понимаю тех людей, которые желают прославлять Господа не только сердцем, но и устами своими. Данная традиция имеет отношение к древним векам христианства. В катакомбной церкви все люди, пришедшие на богослужение, были участниками, они пели и восхваляли Христа.
– Как проходит обучение?
– Сейчас в хоре примерно 40 человек. Они занимаются несколько раз в неделю. Изучают вокал и сольфеджио.
– Несколько раз в неделю – это очень серьезно! Возможно, в будущем народный хор и станет основным?
– Я рассматриваю сочетание хоров. У нас в храме есть мужской профессиональный хор. Певчие этого хора – верующие люди, имеющие соответствующее образование. Многие из них закончили консерваторию. Они и поют как правый хор. «Красота пения способствует молитвенному настрою», – говорил Иоанн Златоуст, и мужской хор – это особенный хор, его невозможно заменить. У нас и дети готовятся петь Литургию. Правда, пока они поют вместе с народным хором, но со временем будут петь самостоятельно.

Пение с голоса: занятия в храме святой мученицы Татьяны

Оказывается, традиция народного хора существует и в некоторых других храмах Москвы. Например, в домовом храме святой мученицы Татьяны народному хору уже три года!
Рассказывает Марина Конопова, руководитель церковно-приходского хора с 2011 года:

– Наши прихожане собрались и попросили с ними позаниматься. Отец Владимир, настоятель храма, с радостью благословил эту инициативу. Так у нас и получился народный хор. Сначала пели акафист святой Татиане . Всем, кто приходит на службу, мы раздаем книги с текстом. С прошлого года стали петь Литургию, пока раз в месяц, поем еще и вечерню.
– Кто может участвовать в хоре, практикуется ли прослушивание?
– Музыкальные способности развиваются при усердии и регулярности занятий. Даже музыкально слабо одаренные люди вырабатывают певческие навыки. У нас нет ни прослушивания, ни отбора.
– Как проходят занятия?
– Церковное пение должно быть на должном техническом уровне. Очень важно не расстраивать прихожан и священнослужителей дурногласием.
Для этого мы привлекаем разных специалистов, осваиваем навыки дыхания, звукоизвлечения. Недавно прослушали курс по литургике.
– Что делать тем, кто не знает ноты?
– Мы ориентированы на одноголосное пение и знаменный распев, проходим и обиход. Нот не учим. Обучение – с голоса. Для этого мы рассылаем аудио-файлы, которые можно слушать, подпевать и постепенно запоминать.

Также мы изучаем и поем духовные стихи. Может быть, профессионального результата не стоит ждать очень быстро, хотя он достижим. Самое главное – настрой. Люди собираются вокруг Христа, центром их жизни становится Литургия.

Народному хору в Знаменском храме – больше 20 лет!

В храме иконы Божией Матери «Знамение» в Переяславской Слободе (ст. м. «Рижская») по традиции поют прихожане. Уникальность этого народного хора в том, что он здесь единственный и основной.

Как рассказала регент хора, Елена Федюшина , обучение происходит преемственно.
– Когда в хор приходит кто-то новый, мы даем папку песнопений с нотами и ставим рядом со старослужащими. Пение, как и язык, учат только так – погружаясь в материал.

«В целом следует признать, что воспитание в прихожанах (да и в самих священнослужителях) чувства совместного, общего участия в богослужении «едиными усты и единым сердцем » – это большая задача, которую не решить в одночасье». Патриарх Московский и всея Руси Кирилл

Фото Владимира Ходакова

Анастасия Чернова