- вызывающее жалость;
- вызывающее жалость, как последняя степень непрестижного, не «comme il faut» - презираемая слабость.

Для человека злого, всякая слабость презираема, всякая - жалкость. Это злой унаследовал от дикого, - верившего в правоту силы.

Ничтожество ценностей - вот единственная слабость, достойная не сочувствия, а презрения. Да и то сказать - презрения здесь достойна сама эта слабость, но не проявивший ее человек: ведь, в принципе, человек может быть лучше того, во что он верит. (Иначе, каких-то эпох человечество просто не пережило бы...)

Неумение признать себя побежденным, когда всем другим это уже очевидно, в борьбе за свою долю благополучия - жалкость сугубая: либо смешная, либо возмутительная, похожая на бунт. В этом пункте дикарь жесток особенно. - Но как по-настоящему жалок упоенный своим благополучием!

Можно было бы сказать, что мещанин - создание жалкое, если бы сама идея жалкости не была, по преимуществу, мещанской.

По сути, жалкость ничтожного человека должна бы возрастать с его самоуверенностью. Но тех, для кого «жалкость» - страшнейшее из определений, убеждает в значимости именно самоуверенность. Нахальство, говорят, второе счастье...

Жалкими бывают претензии, но не уверенность. - Амбиции убеждают - либо в силе, либо в жалкости: тот самый «один шаг»...

Смешное - синоним жалкого... Здесь в скобках следовало бы поставить два-три восклицательных знака: подумать только - не печальное! Не горькое! Ну как бы мы разъяснили инопланетянину, что нашей человеческой массе проявления слабости противны - или смешны?

Бессильное тем самым и бесправно. «Качать права» - убеждать в своем праве на то, чего не хватило сил просто взять - занятие презираемое, «жалкость».

Что такое, для толпы, «смешное»? - Непохожее. Тогда как вся сила человека толпы в его неотличимости. Вот и выходит, что смешное - самая презираемая слабость.

Чуждые ценности - если только не представляют опасности - смешны.

И даже, смешное - это хуже, чем просто жалкое. Человек жалок и не замечает этого, - смешно! Жалкость в квадрате...

ЖАЛОСТЬ

Страдание чужим страданием, «эмпатия». Непосредственное проявление чувства самоценности чужой жизни (всякой жизни) - самоценности, являющейся единственным и достаточным обоснованием «золотого правила». Поистине, «нравственное чувство», -

но есть и другие смыслы -

- снисходительность более благополучного к менее благополучному - расположенная или презрительная;
- задетая жадность (жалость о потере).

Сочувствие спасает снисходительность от того, чтобы та была унизительной - зато снисходительность компрометирует само сочувствие. - Есть жалость и есть жалость.

В том, что собой являет наша жалость, обнаруживается все достоинство одних и все ничтожество других - именно ничтожество, - тех как раз, кто в жалости снисходит. Человек достойный ощущает беду другого скорее, как его пьедестал...

. «Нуждаешься в жалости - изволь быть жалким»!.. Но если кто и бывает жалок, такого найдешь среди тех, кто в жалости не нуждается.

Болит не то место, где у другого рана, не тело, - болит душа. Души хватает на всех.

Основная способность жалости - воображение. При условии доброжелательности, разумеется.

. «Кто не пережил этого, никогда не поймет...» - Ну, это просто - «знать и испытать - вещи разные». А вообще, уж кому свойственно такое понимание, понимает в принципе все. Понимает иной раз даже больше того, чем кто-то способен и испытать. И даже чем способен испытать сам: в представлении, чего-то нельзя пережить, на практике, оказывается - можно...

Может и правда жалость - это боль о нашей общей подверженности боли? - Но уж только не о том, как в это верят умы плоские, что и сам боишься испытать такую же: напротив, будь ты один застрахован от несчастья, жалость к несчастному стала бы непереносимой! Куда реальнее та же участь, что и погибшего, грозит его соседям по окопу - и все же им страшней было бы потерять своего молодого друга в мирное время, скажем, в больнице... Другое дело, что редко у кого достает воображения понимать такую боль, которая самому не грозит, - отсюда, видимо, и разбираемая идея.

Что сострадаешь чужой беде лишь потому, что она напоминает о возможности такой же с тобою самим - чепуха. Напротив, только то иной раз и может хоть как-то утешить, что, представишь: в конце концов, самое худшее произойдет и со мною («все там будем»)!

Мы жалеем попавшего в беду не потому, что воображаем на его месте себя, а потому, что можем вообразить себя на его месте... Безжалостным этого не понять!

Зачем человек жалеет? - Тайна сия неразрешима, потому что нет самой тайны: кто жалеет, а кто и нет.
Зачем надо жалеть? - Почему не спросить того, кто в этом нуждается? Тогда ответ будет совершенно очевиден. Притом, в такой нужде может оказаться любой.

По эгоизму своему люди полагают, будто каждый делает добровольно лишь то, что любит делать. Если такие проведают, что вы совершили что-то из жалости - они решат, что, значит, это вам так нравится - жалеть, и постараются предоставить вам такую возможность; развлечь, например, раздирающими душу рассказами...

Черствым, обычно, нравится все вызывающее жалость: сказывается потребность в остроте. (Искусство, как будто, чуть не целиком специализировалось на обслуживании этой потребности черствых!) - Черствость же некоторых - напротив, кажется не-допусканием до себя жалости, которая им будто бы слишком непереносима.

Лучшее лекарство от жалости - помощь делом; хорошо, если она возможна. Но выбрать для себя дело, требующее жалости - это уж или подвиг, или... или...

Лучшее средство утолить жалость находит совесть. Но она же и не дает уберечься от этой заразы.

Эгоизм и жалость встречаются вместе, в одном человеке; и даже, жалость эгоиста бывает особо острой - он-то знает цену боли... Но мирно жалость и эгоизм, ясно, не уживаются, а рождает их брак, обычнее всего, уродов, а то и чудовищ...

По шкале человечности, совесть выше стыда, а жалость выше и совести.

Совесть не то чтобы всегда права - но она независима и неподкупна, и в этом ее первое и величайшее достоинство. Точно таким же достоинством обладает жалость: ее не переубедит ничто, даже сама нравственность!

Основание автономии подлинной морали - не в особом кодексе, который она исповедует, а в этих двух чувствах, всегда остающихся равными самим себе, какой бы авторитет не пытался их оспорить, - совести и жалости.

Человечность - способность к жалости. Так что даже жалеющий себя - уже будто бы человечен... Тогда как бесчеловечность, бывает, сквозит даже и в героизме, в самопожертвовании...

Когда дурной человек попадает в беду и его становится жалко, мы даже не вполне неправы в этом чувстве: пока он жалуется, он волей-неволей расстается с идеей правоты силы и благополучия - становится на позиции человечности.

Нравственность - это предпочтение интересам каждого интересов некоего неопределенного целого, - настолько неопределенного, что и неясно, чьих же, собственно, интересов. - В этом смысле суждение Ницше, что сострадательность вредна - сугубо нравственно!

Жалость, точно, отбирает силы, тянет назад... Но только - зачем и силы, и что у нас впереди, если никого и ничего не стоит жалеть?

. «Долг сострадания» - невозможная вещь! «Долг чувства»! - Но вот долг ставить себя на место другого, долг воображения - это точно...

Жалость, если и «аффект», то и, конечно, «добродетель», - поскольку не существует без добровольной работы души - работы воображения. (Впрочем, раз ступив на эту опасную стезю, перестаешь быть над воображением властен, оно - мучит, крутится само, оно - снова - «аффект»...)

Между прочим: состраданию нет дела до того, есть ли оно добро или зло. («Пусть правая рука не знает, что делает левая» - отчасти и об этом.)

Сострадание - не добродетель. Или, скорее, сама добродетель: если оно есть, добродетелей и не нужно.

Жалость - единственное нравственное чувство, достойное этого названия; все прочие - скорее страх.

Жалость вполне асоциальна; не знает она ни целей, ни идеалов, ни иерархий. Так что в чем-то асоциальна и доброта. И даже добро.

Жалость в мораль не вписывается, она морали только мешает. Вопрос морали - вопрос о достоинствах и заслугах, - о том, что может и должно быть взвешиваемо, - процедура, жалости незнакомая.
(Кто-то, может, и не стоит сострадания, - самому состраданию об этом ничего не известно, - но нам легче в этом случае от сострадания отвлекаться.)

Смысл жалости в том, что она безусловна: сама свой закон. Скажем, изрекающий: «надо жалеть людей, а не животных» - говорит так, будто не знает, что такое жалость. «Надо», в применении к ней, не годится.

Как у одних жалость к животным - сама сентиментальность, упражнение в чувствительности на мелком предмете, - так у других в ней сказывается вся абсолютность - безусловность и безмасштабность - этого чувства.
Жалость к животным - проба на саму эту способность, - способность сострадания.

. «Аморальная жалость»? Бывает. - «Безжалостная мораль»? Редко бывает иначе!

Беды - раны, а жалость - если травма должна осложниться еще и этим - это фермент, не дающий крови сворачиваться и образовывать корку...

От жалости так же немыслимо избавляться, как от несчастной любви. Должно зажить, зарубцеваться само.

Жалость - это о ценности, не о цене. - Не умею выразиться понятнее. - К ней не подберешь равнозначного удовольствия, способного утешить...

Сострадание, если не живее, то - некоторым образом - абсолютнее страдания: оно не позволяет себе катарсиса... Не можешь утешиться, потому что главное - не в тебе.

Жалость - то, что Христос называл любовью. Неэгоистическая половина любви.

Дикарь жалеет, если любит. Цивильному же человеку удивительно и неприятно обнаружить в себе вдруг, что пожалел меньше того, кого меньше любил... А уж если ненавидел кого, и с тем случится несчастье - какой на душе осадок!

Одни люди жалеют, если любят, другим, пожалев, трудно не полюбить. - Так к умершему - чувствуешь уж не жалость, а любовь: какую-то абсолютную необходимость того, чтобы он существовал.

Может быть потому, что отсутствие непосредственного чувства жалости в религиозных людях видеть наиболее неприятно - от них ведь только и слышишь, что о добре, тут их признанная монополия - в них это отсутствие особенно заметно. (Впрочем, что жалости делать с авторитаризмом? А ведь религиозный дух - дух авторитарный. Потребность обосновать жалость какою-то высшей силой - не от того, ясно, что она сильна сама по себе.)

Религиозный человек будто спрашивает себя - с чего бы я стал кого-то жалеть? - и находит ответ: ради Бога... Но человек попросту добрый скорее исполнится жалости ко всему живущему, если в светлые загробные перспективы не поверит...

Для одних жалость - сострадание, - страдание за другого; для кого-то, все равно - лишь за себя (но это другая жалость). Жалко кого-то, поскольку он что-то для тебя значит и этому, с его бедой, что-то может угрожать. Чуть ли не то же, что ущерб собственности.

. «Тебе что, жалко?» - «Жалко» тут в смысле: жадничаешь. Вопрос сугубо имущественный. Подумать только: жалость и жадность явно когда-то значили одно и то же!

Для кого жалость - жадность, для того нет будто бы разницы между живым и неживым. Или, точнее, живым и реальным такой ощущает одного себя, а все прочее, вне его - только вещи, доставляющие ему удовольствия или неприятности; все только приобретения или потери. «Единственный и его собственность»...
(«Ты - все, что у меня осталось...» Каково? - Впрочем, оно может только звучит так дико, смысл же, скажем, такой: забота о тебе - единственное, что меня поддерживает. Что-нибудь в этом роде.)

Жалость - жадность; жалость - отдача...

ЖАЛОСТЬ К СЕБЕ

Вообще жалость - если не называть этим словом то снисходительное презрение, которое проявляют иногда даже и вполне жестокие люди по отношению к несчастным (видимо, как выбывшим из всеобщей войны всех со всеми за благополучие и потому уже не составляющим им конкуренцию) - вообще жалость, в собственном и лучшем смысле этого слова, есть со-страдание: у кого-то болит то, что у него болит, а сострадающего - болит душа за него. Жалость - душевная боль за другого; душевная боль, ясно - высшая степень неравнодушия; значит, это - особого рода любовь. Особенность ее в том состоит, что она - жалость - есть любовь чистая, без примеси корысти или эгоизма; любовь не собственническая, не для меня, а для (таким образом) любимого.

Повторю, сострадание - это не то же страдание, которым поражен страдающий. Это - любовь. Та самая, между прочим, что разумел под «любовью» Христос.

Действительно: если у меня лично что-то болит, что-то не получается, я чего-то боюсь - то обычно я не испытываю «жалости» к себе: я испытываю боль, досаду или отчаяние, страх и так далее. Я не раздваиваюсь так, чтобы одно лицо мое страдало, а другое со-страдало бы ему, и тем самым любило бы его (меня самого). В нормальном случае это не нужно, этого и не происходит.

Когда же возникает «жалость к себе»?

1. В случае трудных, несчастливых отношений с другими людьми, особенно, конечно, с близкими или любимыми: в случае, когда человеку является потребность восполнить дефицит их любви к себе.

Тут человек (по крайней мере некоторые люди) невольно принимается воображать себя в ситуациях, когда его объективно придется жалеть, и, следовательно, волей-неволей любить. Вот эта-то работа фантазии может быть названа жалостью к себе. Человек представляет себя на месте тех, кто вынужден будет его жалеть («вот умру, и тогда…») и таким образом сам себя жалеет.

2. В случае явной самовлюбленности. Вообще нормальный, духовно зрелый человек себя в буквальном смысле не любит , то есть не проявляет признаков влюбленности – он себя уважает и хочет видеть достойным собственного уважения, а также, что только естественно, заботится о себе; он не проявляет, в отличие от самовлюбленного, того упоения от себя, для которого и безразличное становится восхитительным, а дурное милым и т.д. Любовь - это когда на двоих, будто бы, одна душа (и все твое самое дорогое – в другой ее половине). Самовлюбленность, напротив – это когда душа (самовлюбленного) двоится, сама себя обозревает, питает к себе нежность и любуется собой, как другой.

(Если в раздвоение рефлексии загоняет человека, как правило, его совесть - его способность самоосуждения - то раздвоение самовлюбленности, понятно, этому прямо противоположно, это самолюбование.)

Вот тут-то жалость к себе - дело самое обычное и даже неизбежное. Жалость, как сказано - это чистая любовь, и самовлюбленный, если испытывает огорчение от чего-либо, наверняка найдет компенсацию этому огорчению в удвоенной, точнее, бесконечно умноженной порции этой любви - жалости к себе.

3. К этому остается добавить, что и в ситуации дефицита ответной любви может оказаться каждый, и никто не лишен вполне любви к себе. Потому чувство жалости к себе в какой-то мере знакомо, наверное, каждому.

СОЧУВСТВИЕ

- то же, что понимание; то же, что эмпатия; то же, что жалость.

- симпатия к целям и ценностям другого (это чаще всего именуется «пониманием»);
- собственно понимание - понимание целей и ценностей другого и соответственно тех чувств, которые он может испытывать в рассматриваемых ситуациях;
- ощущение чувств другого человека как своих - и соответственно определенная симпатия к нему, до некоторой степени (в какой это вообще возможно) независимо от его целей и ценностей (это - эмпатия);
- в ограниченном смысле - сострадание (жалость), ощущение чужой боли, как своей (вообще же, сочувствие - это, по смыслу слова, и со-радость тоже).

Примечательно, что слова «сорадость» (в отличие от «сострадание») в языке нет.

Сочувствие? - Достаточно развитое воображение.

Трудно разделять чувства другого, если не разделяешь его ценностей. И ждать от кого-либо такого сочувствия было бы вполне несправедливо.
Но, наверное, чтобы хоть как-то понять чужие ценности, нужно-таки попытаться ему посочувствовать.

Сострадать другому в том, что не счел бы бедой для себя, и сорадоваться в том, чего не хватает самому, вот - великодушие.

Страдающий не должен желать, чтобы с ним заодно страдали другие - но лишь понимали и учитывали; счастливый не должен верить, что его счастья достаточно для счастья другим.

В сострадании больше справедливости, чем в сорадости - хотя бы уже потому, что радующийся в сочувствии не так и нуждается. На известное сострадание вправе рассчитывать каждый, на сорадость - разве что близкие.

Если сорадуемся мы не так остро, как сострадаем, то ведь и собственную радость не ощущаем так остро, как свое страдание.

Если удача, привалившая ближнему, не оставила в вас ни капли неприятного чувства - это уже можно назвать сочувствием!

. «Понять» не существует совершенно отдельно от «посочувствовать», «посочувствовать» - от «испытать симпатию». Понимание - тот минимум симпатии, на который каждый вправе рассчитывать.

Понимание - минимум сочувствия, которым мы обязаны ближнему, и максимум сочувствия, которые мы вправе от ближнего ожидать.

Как все очень правильные вещи, правило «не жаловаться» имеет не одно, а много оснований. Во-первых, жаловаться даже несправедливо, уже потому, что плохо на этом свете так или иначе всем. Во-вторых, это бессмысленно, так как дурное настроение лучше не фиксировать. В третьих, это и опасно, так как обнаруживать слабость - провоцировать в других дурные инстинкты:

Лучше, хуже идут дела - но самое главное основание для дурного настроения всегда при каждом смертном: И потому оно заразно.

Жаловаться на плохое настроение - все равно что на других кашлять или чихать.

Сострадание - чувство мучительное и неотвязное.
Но большинству людей это чувство свойственно мало, у них жалость того же корня, что жадность, и таким бескорыстная сострадательность в других кажется либо самомучительством (тебе-то что? зачем вообще об этом думать?), либо сентиментальностью (если сострадаешь, значит, нравится сострадать).

Сострадание все-таки не вполне сводится к страданию - ведь не одно и то же жалость к другому и жалость к себе. Во всякую жалость входит сравнивание. В жалости к другим это сравнивание - совесть; в жалости к себе - зависть.

Сострадание, как раз, и не позволяет катарсиса: если практическая помощь страдающему невозможна, оно безысходно.

ЭМПАТИЯ

(по-русски - сочувствие)

- стимулирующие друг друга сочувствие ближнему и понимание ближнего, которыми определяется и соответствующее - в высшем смысле слова нравственное - поведение по отношению к нему.

Эмпатия - сочувствие другому человеку через понимание его, и понимание другого через сочувствие к нему, плюс естественно вытекающая из этого тандема человечность - невозможность не учитывать его интересы.

Жестокость есть упоение властью, своей возможностью подавить чужую волю вплоть до последнего предела, и, соответственно, есть упоение несочувствием (антоним эмпатии), - и вот, как ни страшно это наблюдать, для слишком многих она тоже заразительна (толпа, наблюдающая за дракой, всегда на стороне побеждающего:). - Назвать ли сочувствие насильнику тоже - «эмпатией»?..
Разумеется, нет. Вот главное, что нужно понять, осмысляя этот феномен. - Эмпатия - это не какие-то возбуждаемые соответствующими представлениями инстинкты , среди коих - и сопернический, и стадный, и охотничий и пр.; это - чувство, неразличимое от понимания: от способности, противоположной инстинктивному в нас. Такое сочувствие предполагает истинную ценностную шкалу чувств. По этой шкале жизнь, сохранение жизни, избегание физических страданий, возможность реализовать вложенные в нас природой требования (осуществить любовь, семью, для кого-то и творческий потенциал), некоторые облегчающие жизнь удобства - вот, в убывающем порядке, важнейшее. Важнейшее, получается, есть то, что избавляет от реальных страданий. Так, скажем, азарт преследования, как бы ни был заразителен (если уж нашему охотничьему роду вообще свойствен) - естественно, ничто перед страхом и отчаянием преследуемого, и на их фоне отвратителен. Короче говоря, эмпатия - это не всякое сочувствие, это - сострадательность.

Эмпатия - это сочувствие понимающее, то есть сочувствие по истинной шкале чувства, в которой абсолютна воля живого к сохранению жизни, и важность всего прочего определяется степенью отношения к этому абсолюту; соответственно, она - сострадательность.

Эмпатия - это и есть человечность.
Человечность же - это подлинная, порвавшая со своей архаикой нравственность. Различие в том (см. статью Словаря «Нравственность и человечность») - что архаичная нравственность строится на «долге» (явном или скрытом принуждении), подлинная же - на сострадательности.

Подлинно нравственное (человечное) отношение к ближнему строится не на чём ином, как на сострадательности. Действительно: чем менее приходится ближнему, буквально, сострадать, тем менее мы ему обязаны вообще каким-нибудь отношением, а в основном должны воздерживаться и от всякого непрошеного участия в его судьбе - уважать его свободу:

Добрый человек сочувствует и тем, кому в общем лучше, чем ему самому. Они ведь не виноваты, что ему ещё хуже:

Есть злые люди, не способные к жалости, и есть - способные, но реагирующие на неё в себе с особым озлоблением, как на внутреннего врага.

ДОБРОТА

- будто бы, «расположение делать добро», –

какового расположения и злым, бывает, не занимать, – потому и «будто бы»; вопрос в том, что понимать под добром. Но давайте понимать под добром именно то, что понимает под ним доброта! - А это уж знает и добрый и злой. Итак, она -

- склонность облегчать, где можно, всякую жизнь, -

не слишком добрым это кажется пресно, мелко, иногда смешно, а злым - смешно, глупо, а иногда и возмутительно. Трагедия живого, состоящая в том, что насилие жизни над жизнью неизбежно, родит в последних скорее праведный энтузиазм. - Конкретизируя, доброта -

Способность сострадать и жертвовать состраданию (благополучием и даже принципами); чувство добра (понимаемого как способствование живому, чувство ценности всякой жизни), опережающее чувство долга или идущее с ним вразрез, -

ведь хотя долг - это именно долг добра, самодовлеющий долг, скорее, есть прибежище и оправдание формализма, черствости и даже настоящей злобности. - Кстати, видно, что доброта -

- то же, что в своем лучшем смысле гуманность.

Доброта - не одна из добродетелей, а, точно, единственная добродетель. То есть, без нее - ничто не добродетель.

. «Доброта» имела раньше смысл - «красота» (похоже, как «хорошенький» - от «хороший»). К счастью, мы учимся их различать, но все чудится в том какое-то глубокое значение.
...Есть в ней известное отношение к красоте; именно - это радение о моральной гармонии мира. Вообще же гармония может быть и недоброй.

. «Доброта» употреблялась, как «красота», а «добро» - и по сей день, как «имущество»...

В доброте безусловно есть и красота, но только если ей безусловно нет до красоты в себе дела.

Не требуйте от доброты эстетичности. Постарайтесь ее в доброте разглядеть.

Доброта может быть и не красива - она прекрасна!

Всякий недостаток в себе заставляет, что называется, «комплексовать» - в том числе и недостаток доброты. И это несмотря на дружное общее презрение к ней, от снисходительного до самого агрессивного. Ведь и само презрение это - знак «комплекса»...

Доброта, как стремление делать добро, и доброта, как способность сострадания, различаются так же, как, скажем, охота писать картины и талант к этому.

Сострадание - воображение - талант. Почти синонимы. Как и: черствость - притупленное восприятие - бездарность.
Художник - кто больше и острее других видит. И добрый так же.

У правосудия на глазах повязка: оно слепо, «не взирает на лица», - и в этом большой смысл. У праведности - также. Увы. Но что бы мы сказали о доброте - с завязанными глазами?

. «Я глупый: я добрый!» - Это значит: я совершаю благодеяния, хотя и отчаиваюсь, что мне не платят за них благодарностью.
... Но и то сказать, что добрых ищут, как «ищут дураков».

Добрый мучает злого, как загадка, пока злой не поймет, наконец, что для него добрый: это его пища!

Сказал бы хоть кто-нибудь: моя доброта глупая, - не в смысле, что не приносит мне пользы, а в смысле, что причиняет своим подопечным вред...

. «Моя доброта принесла вред. Какая неблагодарность!»

Глупая доброта - чаще всего такая, что помогает, так сказать, телу и вредит душе. С другой стороны, доброта, посягающая на душу - тот же деспотизм.

Если твоя доброта не делает тебя умнее - берегись, - натворит бед.

. «Не навреди!» - Любопытная заповедь. Разве кто-нибудь ставит такую задачу - вредить? А уж если ставит, простым призывом его не удержишь! - Но в том дело, что помощь - уже вмешательство, - такая штука, что на одну возможность добра доставляет бесчисленное множество возможностей зла.

Итак, пусть эта медицинская заповедь станет заповедью вообще всякой доброты. «Не навреди»: «помни, что навредить куда легче, чем исцелить».

. (Хотя кому-то «не навреди!», как принцип - покажется оправданием равнодушия. И правда - если надо всерьез спасать, этот принцип не оправдывает бездействия. Может быть и преступен.)

Что «добрый человек не тот, кто хочет делать добро, а тот, кто не может сделать зла» - странная истина, но истина, - из тех, к каким приходишь самыми разными путями и каждый раз кажется, что данный случай исключительный, а вообще же дела обстоят наоборот... Так чем плохо - хотеть делать добро? Было бы прекрасно - но мы делаем добро и затем, видимо, чтобы отстоять свое понимание добра, - а это уж такая агрессия, что ли; делать же то добро, которое сам не считаешь добром - гиблое дело, и себе не простишь, да и не выйдет...

Зло как-то приметнее добра. Поэтому вернее не ошибешься, если не станешь делать зла, чем если станешь «делать добро». И потом: величайшее добро для людей - свобода. Не трогать их - уже добро!

Охота творить добро - в воле, а сострадание - не в воле: либо есть оно, либо его нет. - Выше не то добро, которое «хочет...», а то, которое «не может не...»; выше добро-сострадание. Оно- то, как раз, и умнее: хорошо, если есть добрая воля, но куда ей - без доброго чутья.

Добрый человек - не тот, кто хочет делать добро, а тот, кто не может его не сделать: кого сострадание насилует (в отличие от сентиментального, кого сострадание скорее занимает).

К проблеме «долга и склонности» (долга и доброты). - Можно, конечно, рассматривать сознательную доброту несострадательного человека как ту «малую лепту», что вносит нищий «от скудости своей», и потому более ценную, чем большую, но непроизвольную, от душевного богатства доброту сострадательного. Пожалуй; «скудость» оправдывает малость «лепты»; не доброта, так пусть хоть долг. Но стоит ли, на этом основании, превозносить «скудость»?

Не помешать злу - какое уж там сострадание! - выходит, зло. - Вот добро, которое необходимо делать. («Непротивление злу насилием» я понимаю так: непротивление меньшему злу большим, ведь насилие - зло абсолютное! Насилию же противиться силой, ясно, сам Бог велел.)

. «Трудно быть добрым». Это:
- доброта предполагает душевную боль;
- добро есть и «труд» - долг; «добрым быть трудно»;
- трудно предвидеть и учитывать последствия своей доброты, но и это - долг.

. «Не ведают, что творят!» - Каких, однако, ухищрений стоит добрым оправдание злых, и все для того, чтобы «с чистой совестью» оставаться, и для них тоже, добрыми!

Афоризмы о мире

Я есть мой мир. Людвиг Витгенштейн

Иногда худой мир бывает ничуть не лучше доброй ссоры. Эдмунд Бёрк

Мир — это зеркало, и оно возвращает каждому его собственное изображение. Уильям Мейкпис Теккерей

Условия мира предписывает не тот, кто просит о нем, а тот, кто его дает. Тит Ливий

Во внутреннем мире человека доброта — это солнце. Виктор-Мари Гюго

Создать мир легче, чем понять его. Анатоль Франс

Слепой может объехать весь мир и ничего не заметить. Томас Карлейль

Задача — сделать человека счастливым — не входила в план сотворения мира. Зигмунд Фрейд

Лучшее в мире образование — полученное в борьбе за кусок хлеба. Уэнделл Филлипс

Для того, кто живет еще в этом мире, никакое покаяние не поздно. Киприан Карфагенский

Кто хочет мира, пусть готовится к войне. Флавий Вегеций Ренат

Мир скучен для скучных людей. Роберт Луис Стивенсон

Мир принадлежит тем, кто раньше встает, — до той минуты, пока не встанут другие. Жюль Ренар

Чтобы жить спокойно, нужно затратить не меньше усилий, чем для того, чтобы править миром. Бенжамен Констан

Мир не кровью, а дружбой и любовью должны мы уберечь. Ганс Сакс

Наш мир словно Ноев ковчег: горстка людей и уйма скотов. Сэмюэл Батлер

Вечен только мир мечты. Валерий Яковлевич Брюсов

Хотя бы мы объездили весь мир в поисках красоты, мы не найдем ее, если не взяли ее с собой. Ралф Уолдо Эмерсон

Целью войны является мир. Аристотель

Один лишь победитель достигает мира ценой войны. Гай Саллюстий Крисп

Миром правят судьба и прихоть. Франсуа де Ларошфуко

Мир — это тюрьма, в которой одиночная камера приятнее прочих. Карл Краус

Я предпочитал даже самый несправедливый мир самой оправданной войне. Марк Туллий Цицерон

Кто хочет сдвинуть мир, пусть сдвинет себя! Сократ

Мир — это спокойствие, вытекающее из труда. Анри Барбюс

В мире чувства есть лишь один закон — составить счастье того, кого любишь. Стендаль (Анри-Мари Бейль)

В этом мире богатыми нас делает не то, что мы получаем, а то, что мы отдаем. Генри Уорд Бичер

Когда человек ладит с самим собой, он ладит и с миром. Антони Эшли Купер Шефтсбери

Раздор пусть исходит от других, от тебя же примирение. Луций Анней Сенека (младший)

Мир постепенно изнашивается. Клавдий Элиан

Отчего бы нам не жить в мире? Публий Вергилий Марон

В мире нет ничего разрушительнее, невыносимее, как бездействие и ожидание. Александр Иванович Герцен

Мир — прекрасная книга, но бесполезная для того, кто не умеет читать. Карло Гольдони

Мир создал Бог, но оживил его дьявол. Тристан Бернар

Кто лучше понимает мир, меньше любит его. Бенджамин Франклин

Страх правит миром, надежда его утешает. Гастон де Левис

Мир — высшее благо, какого люди желают в этой жизни. Мигель де Сервантес Сааведра

Остерегайтесь чьи-либо пороки приписывать всему миру. Публий Овидий Назон

Найди, где твои корни, и не суетись насчет других миров. Генри Дейвид Торо

Главное в этом мире не то, где мы стоим, а то, в каком направлении движемся. Оливер Уэнделл Холмс (старший)

Достигнутый мир лучше и надежнее ожидаемой победы. Тит Ливий

Покупать у врага мир — значит снабжать его средствами для новой войны. Жан-Жак Руссо

Мир — это не более чем тщеславие, принимающее разные обличья. Джордж Савил Галифакс

В мире нет ничего более постоянного, чем непостоянство. Джонатан Свифт

В этом мире гораздо легче услышать эхо, чем ответ. Жан Поль

Все люди мира имеют одинаковые права на пользование естественными благами мира и одинаковые права на уважение. Лев Николаевич Толстой

Самое непостижимое в мире — то, что он постижим. Альберт Эйнштейн

Нет мира у огня с водою. Адам Мицкевич

"За шесть дней трудно создать что-либо
путное. Взять хотя бы наш мир"
Янина Ипохорская

"Создать мир легче, чем понять его"
Анатоль Франс

В любой (хорошей или плохой) религии описывается сотворение мира. Исключение составляют буддизм и даосизм (и то, это скорее философские системы, нежели религии). Они сотворение мира не описывают. Глянем на сотворение мира по христианству.

Сначала ничего не было: ни материи, ни пространства. Был лишь бог. Он долгое "время" (времени вообще-то тоже не было, ибо нечего было измерять) висел на одном месте. Движения не было (не было относительности). В какой-то момент ему это надоело. Почему именно надоело - сиё великая тайна есть. "Вначале он сотворил небо и Землю" . Земля была пуста и безвидна (не имеющая формы) и носился над водой дух божий (Бытие, 1:1-2) . В следующем предложении бог говорит "да будет свет" . И стал свет.

Далее он отделил свет от тьмы и назвал свет днем, а тьму - ночью (Бытие, 1:3-5) . Что он сделал на следующий день? Занялся созданием неба по второму разу! "И сказал бог: да будет твердь посреди воды, и да отделит она воду от воды... И отделил воду, которая под твердью от воды, которая над твердью. И назвал твердь небом " (Бытие, 1:6-8) . Получилось двойное небо. Тут не наука, тут всё круто. По христианству небо твердое, и оно отделяет воду, которая на земле, от той воды, которая наверху. Существовало убеждение, что по ту сторону этой тверди имеется громадный водоем, которому небо служит днищем. Типичные еврейские убеждения древнего времени (нам-то зачем в эту абракадабру верить?). Мало того, небо бог Иегова создал два раза. Если это не бред, то что это тогда такое?

Ту воду, которая была под небом (то есть "твердью") он собрал в одно место. Появилась суша (кстати, о создании воды ничего не говорится). На следующий день он произвел зелень. На четвертый день были созданы "два светила великие: светило большое, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды" . Бог закрепил их на "тверди небесной" (Бытие, 1:14-16) . Есть чему удивиться. Свет был создан в первый день и разделение суток на день и ночь уже было. Солнце и Луна были созданы на четвертый день. Первые три дня их не было. Свет прекрасно существовал без Солнца три дня? Кроме того, день менялся ночью без светила . Мы знаем, что Луна не является светилом. Она отражает свет. Но в библии, которую как бы диктовал сам бог, она названа светилом. Абсурд.

Обратим внимание на то, что Солнце и Луна называются "великими светилами", а звезды упоминаются между прочим. Им отведена ничтожная роль. Ни для кого не является тайной, что Солнце - весьма скромная по размерам (космическим, конечно же) звезда. Есть звезды гораздо больше Солнца. И их миллиарды. Бог якобы повесил Солнце и Луну на "тверди небесной". Но это невозможно. Среднее расстояние от Земли до Солнца 150 миллионов километров. До Луны - 384 тысячи километров. Любой школьник это знает.

КАКУЮ ЖЕ АДЕКВАТНУЮ КАРТИНУ МИРА МОЖЕТ НАМ ПРЕДЛОЖИТЬ БИБЛИЯ, ЕСЛИ С САМОГО НАЧАЛА ОНА ПРЕПОДНОСИТ НАМ ТАКИЕ ГЛУПОСТИ?

На следующие дни (пятый и шестой) бог Иегова создал рыб, птиц, животных, рептилий и прочую тварь (Бытие, 1:20-25) . Наконец, он решил создать человека. "И сказал бог: СОТВОРИМ человека по образу НАШЕМУ и подобию НАШЕМУ , и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по Земле" (Бытие, 1:26) . Здесь бог одновременно сотворил и мужчину и женщину (Бытие, 1:27) . Ни о каком сотворении мужчины из глины, а женщины от его ребра пока речи не идет.

В ту пору бог назывался "элохим". Так величает его древнееврейский текст книги "Бытие ". А теперь немного лингвистики: слово "элохим" - это форма множественного числа . Довольно странно, что библия называет так совершенно одинокого бога. Не менее странно, что этот одинокий бог как будто обращается к кому-то: "сотворим... по образу и подобию нашему". Что это еще за МЫ ? К кому он обращается? Самого себя единственного называет МЫ ? Христианское однобожие уже выглядит нелепо. Отсюда вывод - всё это своровано из древних форм мировоззрений и переиначено древними жидами на свой убогий лад.

Для пропитания бог Иегова дал людям траву и фрукты с овощами, а зверям - всю зелень травную в пищу (Бытие, 1:29-30) . Все, животные, если верить библии, раньше были травоядные. Все давились травой. Львы, крокодилы, змеи, тигры, белые медведи и все живые существа ели одну траву. Представляете? У христиан всё возможно, эти ещё и не в такое могут поверить.

Во 2 -ой главе книги Бытие можно прочесть еще один вариант создания Земли со всеми "наворотами". И он отличается от первого. Порядок создания таков: Земля и небо, растения, мужчина, райский сад, живность, женщина от ребра мужчины. Словом, весь порядок нарушен. Никакой четкой системы. Одна каша. Читаю одну главу о сотворении мира - написано одно. Переворачиваю страницу - написано другое. И ради чего вся эта путаница? Зачем так запутывать читающего? Да чтобы создать в голове христианина кашу, чтобы он сам не мог ничего понять и думал, что поп в церкви знает это лучше и сможет ему всё объяснить.

Первого человека христианский бог сотворил из глины. "И сказал бог: не хорошо человеку быть одному, сотворим (снова обращение непонятно к кому - S.C. ) ему помощника" (Бытие, 2:18) . Из ребра мужчины была сотворена женщина - "помощник". Но для любой женщины унизительно определение, что она помощник. Христианство ставит женщину гораздо ниже мужчины. К этому мы еще вернемся.

С давних времен людей всегда интересовало то обстоятельство, что женщина была сотворена из ребра мужчины. Почему не из глины? Что, больше глины что ли не было? Зачем из ребра? К чему такой странный и сложный способ? Ведь богу пришлось усыплять мужчину, чтобы взять у него ребро, а это место закрыть плотью. Из глины бог мог бы легко создать и женщину, а не заниматься ерундой.

Объяснение этой нелепости пришло из развалин Вавилона. В шумерском мифе у бога воды и мудрости Энки болело ребро (на шумерском языке слово "ребро" произносится как "ти"). Богиню, которая должна была вылечить Энку, звали Нинти, то есть в переводе - "владычица ребра". Речь идет об игре слов. Одновременно слово "ти" означало "животворить, давать жизнь". Нин-ти - "дающая жизнь". Таким образом имя этой богини означало в равной степени и "женщину, дающую жизнь". Именно этот каламбур, возможно, древнейший в истории, был содран евреями в ветхий завет. Нинти евреи подменили Евой, которая у них являлась праматерью человечества, точнее "женщиной, дающей жизнь". Двусмысленность была утрачена, поскольку еврейские слова, означавшие "ребро" и "давать жизнь", были совершенно непохожи.

“Я верю в бога иудеев и христиан, но я отрицаю, что он сотворил мир. Он всего-навсего лишь привёл в относительный порядок некоторую незначительную его часть, и всё, до чего он коснулся, носит на себе печать его грубого и недальновидного ума. Не думаю, чтобы он был вечен и безконечен, ибо нелепо представить себе существо, которое не ограничено ни во времени, ни в пространстве. Я считаю его недалеким, весьма недалеким. Не верю я также и в то, что он единый бог: он очень долгое время и сам в это не верил. Он раньше был политеистом, а потом его гордыня и лесть его обожателей сделали из него монотеиста. В мыслях его мало последовательности; и он вовсе не так могуществен, как это думают. Словом, это скорей суетный и невежественный демиург, а не бог” (Анатоль Франс, “Восстание ангелов”, гл. 10) .

Мир достаточно велик, чтобы удовлетворить нужды любого человека, но слишком мал, чтобы удовлетворить людскую жадность.
М. Ганди

Мир питается крупицами истины и большим количеством лжи.
Р. Роллан

Мир полон людей, проявляющих готовность: одни с готовностью трудятся, другие с готовностью разрешают им это делать.
Р. Фрост

Этот мир представляет собой комедию для тех, кто мыслит, трагедию для тех, кто чувствует.
Г. Уолпол

Издали мир кажется букетом красочных цветов, вблизи же он не более как терновый кустарник.
П. Буаст

Создать мир легче, чем понять его.
А. Франс

Что может быть хуже, чем мир, которым управляют мужчины? Разве что мир, которым управляют женщины.
Н. Астор

Изменчив сей мир,
Его счастье сурово:
Что послано в дар
Все отнимется снова.
Ю. Баласагуни

Нашим потомкам не в чем нас упрекнуть. Правда, мы оставляем им препаскудно устроенный мир, но также и средства для его уничтожения.
Г. Лауб

В мире больше пустого, чем полезного.
Теофраст

Все в мире поставлено с ног на голову. Жизнь следовало бы начинать стариком, обладая всеми преимуществами старости - положением, опытом, богатством, – и кончать ее юношей, который может всем этим так блистательно насладиться. А сейчас мир устроен так, что в юности, когда счету нет удовольствиям, которые получаешь на один-единственный доллар, у вас этого доллара нет. В старости же у вас есть доллар, но уже нет ничего такого, что хотелось бы на него купить.
Марк Твен

Если мы хотим пользоваться миром, приходится сражаться.
Цицерон

Так уж устроено в нашем мире – накопленное вызывает зависть, хорошее порождает нечисть.
Пу Сунлин

У мира - две оси: любовь и голод. Любовь и голод – основа всего человеческого бытия.
А. Франс

Все в мире двойственно, как в духовной, так и в физической сферах. Зло занимает столь же важное место, что и добро, тьма не уступает свету. Тень и материя неразделимы.
Г. Миллер

Все в этом мире уравновешивается. Возможно, у других дела идут лучше, чем у нас, зато их дети намного хуже.
Автор неизвестен

У мира не меньше побед, чем у войны, но куда меньше памятников.
ф. Хаббард

Великим делам приличествует мир.
Клавдий Клавдиан

Всеобщий мир царил бы на земле, если бы не было понятий «мое» и «твое».
Генри Филдинг

Все хотят мира только при условии капитуляции противника.
Леонид Леонидов

Вечный мир воцарится, если заставить победителя оплачивать все расходы.
Эван Эзар

В какой бы части земли ни нарушался мир, это угрожает миру в любой другой стране.
Франклин Рузвельт

В мире мало дружбы – и меньше всего среди равных.
Фрэнсис Бэкон

Война – всегда война. Ей трудно быть иною.
Куда опасней мир, коль он чреват войною.
Фридрих фон Логау

Всеобщий мир так же невозможен, как неподвижность океана.
Пьер Буаст

Всякий договор есть скорее временная передышка, чем настоящий мир.
Жан Жак Руссо

Если бы человек умел довольствоваться тем, что имеет, а не зариться на достояние соседа, он всегда наслаждался бы миром и свободой.
Жан де Лабрюйер

Если война – причина зол, то мир будет их исцелением.
Квинтилиан

Как бы ни было велико желание мира, никогда не следует жертвовать безопасностью и честью.
Фридрих Великий

К добру и миру тянется мудрец,
К войне и распрям тянется глупец.
Рудаки

Кто пытается установить мир, не обсудив причин разногласий, тот скорее обольщает людей сладостной перспективой согласия, чем приводит их к подлинному и справедливому согласию.
Фрэнсис Бэкон

Лучше верный мир, чем расчет на победу.
Тит Ливий

Мир – высшее благо, какого люди желают в этом мире.
Сервантес

Мир между народами должен покоиться на прочном основании любви между людьми.
Махатма Ганди

Мир на земле возможен лишь при каком то гармоническом соотношении души с разумом. Господство же разума приводит к голой технике и к войне.
Михаил Пришвин

Мир невозможно удержать силой. Его можно достичь лишь пониманием.
Альберт Эйнштейн

Мирная жизнь осчастливливает народы и расслабляет людей.
Люк де Клапье де Вовенарг

Мир – это время, когда преступления совершаются только уголовниками.
Вильгельм Швебель