428. О больных впавших в неверие Милость Божия буди с вами! Виноват. Икону еще не кончил. Вот-вот примусь. Немножко дельце зашло и не до рисования. Спрашиваете, где можно достать письма последние. В Афонской часовне в Москве на Никольской улице, вероятно и у Ферапонтова есть.

Не поверил ученик Христа Фома, когда сказали ему другие ученики, что они видели воскресшего Учителя. «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (Ин. 20:25). И, конечно, то же самое вот уже веками повторяет человечество.

Разве не на этом - увижу, прикоснусь, проверю - основана вся наука, все знание? Разве не на этом строят люди все свои теории и идеологии? И не только невозможного, но как будто и неверного, неправильного требует от нас Христос: «Блаженны не видевшие, - говорит Он, - и уверовавшие» (Ин. 20:29). Но как же это так - не видеть и поверить? Да еще во что? Не просто в существование некоего высшего Духовного Существа - Бога, не просто в добро, справедливость или человечность, - нет.

Поверить в воскресение из мертвых - в то неслыханное, ни в какие рамки не укладывающееся благовестие, которым живет христианство, которое составляет всю его сущность: «Христос воскрес!»

Откуда же взяться этой вере? Разве можно заставить себя поверить?

Вот с печалью или же с озлоблением уходит человек от этого невозможного требования и возвращается к своим простым и ясным требованиям - увидеть, тронуть, ощутить, проверить. Но вот что странно: сколько он ни смотрит, ни проверяет и ни прикасается, все столь же неуловимой и таинственной остается та последняя истина, которую он ищет. И не только истина, но и самая простая житейская правда.

Он как будто определил, что такое справедливость, но нет ее на земле - все так же царят произвол, царство силы, беспощадность, ложь.

Свобода… Да где она? Вот только что, на наших глазах, люди, утверждавшие, что они владеют настоящим, всеобъемлющим научным счастьем, сгноили в лагерях миллионы людей, и все во имя счастья, справедливости и свободы. И не убывает, а усиливается гнетущий страх, и не меньше, а больше ненависти. И не исчезает, а возрастает горе. Увидели, проверили, тронули, все рассчитали, все проанализировали, создали в своих ученых лабораториях и кабинетах самую что ни на есть научную и проверенную теорию счастья. Но вот выходит так, что не получается от нее никакого, даже самого маленького, простого, реального житейского счастья, что не дает она самой простой, непосредственной, живой радости, только все требует новых жертв, новых страданий и увеличивает море ненависти, преследований и зла…

А вот Пасха, спустя столько столетий, и это счастье, и эту радость - дает. Тут как будто и не видели, и проверить не можем, и прикоснуться нельзя, но подойдите к храму в пасхальную ночь, вглядитесь в лица, освещенные неровным светом свечей, вслушайтесь в это ожидание, в это медленное, но такое несомненное нарастание радости.

Вот в темноте раздается первое «Христос воскресе!» Вот гулом тысячи голосов прокатывается в ответ: «Воистину воскресе!» Вот открываются врата храма, и льется оттуда свет, и зажигается, и разгорается, и сияет радость, которой нигде и никогда нельзя испытать, как только тут, в этот момент. «Красуйся, ликуй…» - откуда же эти слова, откуда этот вопль, это торжество счастья, откуда это несомненное знание? Действительно, «блаженны не видевшие и уверовавшие». И вот тут-то это как раз и доказано и проверено. Придите, прикоснитесь, проверьте и ощутите и вы, маловерные скептики и слепые вожди слепых!

«Фомой неверным», неверующим, называет Церковь усомнившегося апостола, и как примечательно то, что вспоминает она о нем и нам напоминает сразу же после Пасхи, первое воскресение после нее называя Фоминым. Ибо, конечно, и вспоминает, и напоминает не только о Фоме, а о самом человеке, о каждом человеке и обо всем человечестве. Боже мой, в какую пустыню страха, бессмыслицы и страдания забрело оно при всем своем прогрессе, при своем синтетическом счастье! Достигло луны, победило пространства, завоевало природу, но, кажется, ни одно слово из всего Священного Писания не выражает так состояния мира, как вот это: «Вся тварь совокупно стенает и мучится» (Рим. 8:22). Именно стенает и мучается, и в этом мучении ненавидит, в этих потемках истребляет самое себя, боится, убивает, умирает и только держится одной пустой бессмысленной гордыней: «Если не увижу, не поверю».

Но Христос сжалился над Фомой и пришел к нему и сказал: «Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои, подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим» (Ин. 20:27). И Фома упал перед Ним на колени и воскликнул: «Господь мой и Бог мой!» (Ин. 20:28). Умерла в нем его гордость, его самоуверенность, его самодовольство: я, мол, не так, как вы, меня не проведешь. Сдался, поверил, отдал себя - и в ту же минуту достиг той свободы, того счастья и радости, ради которых как раз и не верил, ожидая доказательств.

В эти пасхальные дни стоят перед нами два образа - воскресшего Христа и неверующего Фомы: от Одного идет и льется на нас радость и счастье, от другого - мучение и недоверие. Кого же мы выберем, к кому пойдем, которому из двух поверим? От Одного, сквозь всю человеческую историю, идет к нам этот никогда не пресекающийся луч пасхального света, пасхальной радости, от другого - темное мучение неверия и сомнения…

В сущности, мы и проверить можем теперь, и прикоснуться, и увидеть, ибо радость эта среди нас, тут, сейчас. И мучение тоже. Что же выберем мы, чего захотим, что увидим? Может быть, не поздно еще воскликнуть не только голосом, но и действительно всем существом своим то, что воскликнул Фома неверующий, когда наконец увидел: «Господь мой и Бог мой!» И поклонился Ему, сказано в Евангелии.

Сюжет

События картины отсылают к заключительным стихам 20 главы Евангелия от Иоанна , в которых говорится о том, что апостол Фома , не присутствовавший при предшествовавших явлениях Христа, выразил сомнение в достоверности рассказов других учеников Иисуса и заявил, что уверует, только если собственноручно удостоверится в наличии ран на теле воскресшего учителя. Через неделю Фома получил возможность проверить истинность слов других апостолов и, вложив пальцы в рану Христа, уверовал. Эти события описываются так:

Композиция этого горизонтально ориентированного полотна организуется противостоянием хорошо освещённой фигуры Христа в левой части и склонившимися в сходной позе фигурами трёх апостолов в правой. Расположение голов персонажей словно образует крест или ромб. Фон тёмный и недетализованный, что является характерной чертой манеры Караваджо. Удивлённо-недоверчивый взгляд Фомы направлен на рану на груди Иисуса, который своей рукой направляет кисть апостола. Пристальное внимание, с которым на тело Иисуса смотрят два других апостола, сходно с эмоциональной реакцией Фомы, что говорит о нетривиальной интерпретации евангельского сюжета: не только Фома нуждается в подтверждении чуда. Отсутствие нимба над головой Иисуса говорит о том, что он выступает здесь в своей телесной ипостаси.

В картине прекрасно передается объём человеческих фигур и игра светотени. Свет падает слева на правую часть тела Иисуса и фокусируется на его открытой груди с зияющей раной. Также световому акцентированию подвергается лысина третьего апостола. Лицо Фомы словно освещено отражённым от Иисуса светом. Лицо самого Христа и второго апостола находятся в тени.

Признание

Картина имела успех у современников и её упомянули в своих свидетельствах Беллори , Зандрарт , Мальвазия , Сканелли. Для своей галереи полотно приобрел маркиз Винченцо Джустиниани . Караваджо создал также авторскую копию «Неверия апостола Фомы». Полотно вызывало интерес и других художников, которые неоднократно копировали произведение Караваджо в 17 веке. В 1816 году коллекция Джустиниани была распродана, и картину Караваджо приобрели для дворца Сан-Суси в Потсдаме (Германия).

Священник Иоанн Павлов

38. Святой апостол Фома. О вере и неверии

Святой апостол Фома был одним из двенадцати ближайших учеников Христа. После Воскресения и Вознесения Господа он проповедовал Евангелие на огромной территории от Палестины до Индии. Апостол Фома известен для многих тем, что усомнился в вести о Воскресении Христа. Когда другие апостолы рассказали ему, что видели воскресшего Господа, он ответил, что не поверит этому, пока сам не увидит Христа и не потрогает руками раны от гвоздей. Отсюда пошло известное выражение: Фома неверующий. Так говорят о людях, которые отказываются верить несомненной истине.

Однако следует сказать, что неверие бывает разное, и поэтому нужно разобраться, какого рода неверие было у Фомы. Характерной особенностью этого неверия было то, что апостол хотя и усомнился в Воскресении, однако всем сердцем и душой он хотел, чтобы весть, принесенная апостолами, оказалась правдой. Поэтому, когда Христос ему явился, он в ту же минуту стал верующим и с великой радостью исповедал свою веру в известных словах: «Господь мой и Бог мой!» И после этого Фома уже всю жизнь отдал за проповедь Евангелия, дойдя в апостольском благовестии до края земли, до пределов тогдашнего мира.

Бывает, однако, неверие и совсем другого рода: когда человек, наоборот, всем сердцем, всей душой не хочет, чтобы Евангельская весть оказалась истинной. Такое неверие является почти неизлечимым, и здесь не помогут никакие убеждения, никакие доказательства. Если в глубине души человек заранее не хочет верить, не хочет принять Христа, то хотя бы и великое чудо совершилось на его глазах, он все равно не поверит.

Почему же человек не хочет верить, что Евангелие есть истина? Причины здесь могут быть разные. Часто это происходит потому, что человеку просто не выгодно, чтобы Бог существовал, так как человек живет скверно и безбожно. Ведь если Евангелие истинно, то придется отвечать перед Богом за свои грехи. А если оно не истинно, то можно и дальше спокойно жить по своей воле. Поэтому подсознательно такой человек очень хочет, чтобы Бога не было, и он начинает убеждать в этом и себя, и других. И тогда даже чудеса оказываются бессильными и не заставят человека поверить. Господь наш Иисус Христос во время земной жизни совершал множество чудес, однако религиозные власти Израиля - фарисеи и законники - так и не поверили в Него. Более того, они принимают решение Его убить. Уже после этого решения, в конце Своего земного пути, Христос совершает на их глазах самое великое чудо - воскрешает умершего Лазаря, пролежавшего четыре дня в гробу и уже разложившегося. Что же, поверили фарисеи и противники Христа? Ничуть не бывало, напротив, они теперь решают убить еще и Лазаря, чтобы из-за него не уверовали другие люди.

В Евангелии Христос говорит, что Он есть свет и что всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обнаружились дела его. Не желая исполнять волю Божию, фарисеи и законники жили по своей воле и потому упорно не принимали посланников Божиих. Сначала они отвергли проповедь величайшего из пророков - Иоанна Крестителя. Будучи строгим аскетом, Иоанн проводил подвижническую жизнь в пустыне, и вот фарисеи объявили его фанатиком и бесноватым. Христос шел вслед за Иоанном, и во многом вел Себя по-другому, чем он, - не уклонялся от народа, общался с разными людьми, разделял с ними трапезу, присутствовал, например, на свадьбе в Кане Галилейской. Однако фарисеи и Его не послушали, обвинив в прямо противоположном: Он много ест, пьет и проводит время с людьми грешными и сомнительными. Господь сравнивал не желающих верить фарисеев с капризными детьми, которым ничем невозможно угодить: товарищи предлагают им поиграть в свадьбу, но они не хотят, предлагают поиграть в похороны, но те снова отказываются.

Митрополит Антоний Сурожский рассказывал интересный случай. В России, в начале ХХ века, жил в одной семье мальчик, которого родители часто приводили в храм. У храма всегда сидел слепой нищий, и родители давали Саше (так звали мальчика) медную монетку, которую он клал нищему. В храме Саша всегда смело становился впереди перед иконостасом, где молился Богу чистой детской молитвой. Видимо, враг позавидовал этой молитве и этой чистоте.

Однажды Саша увидел в лавке игрушку, которую ему очень захотелось купить. Он попросил у родителей, но те отказались покупать. И тогда мальчику пришла мысль, что на игрушку нужно накопить. Для этого он решил не класть деньги нищему. Так он сделал несколько раз, но деньги копились медленно, и в следующий праздник, когда они пришли в храм, он не только не положил монетку, но и взял у слепого несколько монет. И вот родители заметили, что с Сашей произошла какая-то перемена: теперь он уже не стоял смело перед Богом, а уходил и прятался куда-то назад, в самый дальний угол храма. В Сашиной душе, как видно, заговорила совесть, этот грозный судия и глас Божий в человеке.

Далее случилось, что на каникулы домой приехал старший брат Саши, студент университета, который был увлечен материализмом. Он стал объяснять Саше, что Бога нет, что это одни выдумки, что ученые и философы доказали это. И вот такая мысль Саше очень понравилась, и он с радостью за нее ухватился. Ведь если Бога нет, думал он, значит, ничего плохого я не сделал и потому могу спокойно купить игрушку и радоваться. И он действительно купил игрушку и как будто бы радовался…

После этого случая Саша мало-помалу отошел от Бога и на протяжении более тридцати лет был атеистом, - до того времени, когда уже в эмиграции, в Париже, снова вернулся на путь веры, может быть, ради тех первых детских молитв, которые не забыл Бог.

Итак, причиной неверия часто является нежелание человека отказываться от привычной жизни, стремление жить по своим страстям и похотям. Нет ничего нового под солнцем: и в наше время имеется немало людей с тем же мотивом неприятия Христа - им просто не выгодно, чтобы Он был. Свое неверие эти люди пытаются оправдать или прямым отрицанием Бога, или другими более тонкими способами. Прямой атеизм, совершавший в ХХ столетии триумфальное шествие по миру, видимо, уже доживает свой короткий век, и сейчас атеистов становится все меньше и меньше. Однако если кто-то перестал быть атеистом, то это еще не значит, что он непременно станет церковным человеком. Увы, чаще всего это бывает не так, ибо в человеке продолжает действовать все тот же скрытый мотив: если я живу без Церкви, мне все позволено.

И вот, отказавшись от примитивного атеизма, люди изобретают другие причины, по которым, как им кажется, они не могут жить по-христиански, не могут прийти в Церковь. Если раньше они говорили: мы не верим в Бога и потому в Церковь не ходим, то теперь уже объясняют свою позицию по-другому. В душе-то, говорят они, мы в Бога верим - мы вот только попам не верим и потому в Церковь не ходим. И чтобы оправдать такую свою жизнь, начинают обвинять Церковь в мыслимых и немыслимых грехах и критиковать за что угодно: почему церковнославянский язык? Почему нельзя сидеть? Почему старый календарь? Почему нужно одевать платки? И многое другое, тому подобное. Они говорят, что пришли бы в Церковь, если бы все это исправить - то есть служить на русском языке, перейти на новый стиль и прочее. Но на деле, конечно, это не так, и даже если сделать все, как они хотят, эти люди в Церковь не придут. Подобно капризным детям из Евангельской притчи, они снова и снова найдут причины, которыми оправдают свое неверие и неприятие Церкви.

Часто неверующие критики укоряют Церковь в вещах противоположных и совершенно несовместимых. «Церковь наша консервативная и фанатично строгая, - громко заявляют они, - отвергает любые реформы, в ней длинные службы, строгие посты, трудноисполнимые уставы и правила. То ли дело у протестантов на Западе, - полная свобода, современный стиль, обращенность к обществу». Но вот проходит какое-то время, и те же самые люди начинают ругать Церковь за прямо противоположное - мол, Церковь наша всех распустила, порядка в ней нет, каждый сам себе хозяин, каждый что хочет, то и делает, а посмотрите, как все хорошо у католиков - строгое единоначалие, дисциплина, полный порядок и контроль.

Бывает, что критика Церкви доходит совсем уже до смешного и до абсурда. Например, еврейские организации пытаются иногда обвинять Церковь в антисемитизме. А их заклятые враги, антисемиты, ту же самую Церковь ругают за то, что в ее богослужении слишком много еврейского - через слово слышится «Израиль», «Иерусалим», «Сион» и тому подобное. Однако Церковь наша просто содержит истинное учение, она чужда крайностей и всему дает подобающее место. Если до Христа евреи были народом Божиим и святым, то Церковь об этом прямо и недвусмысленно свидетельствует. А если после Христа евреи отпали от Бога, совершив богоубийство, то Церковь также говорит об этом прямо, называя вещи своими именами.

Вера дается от Бога, и без воли Божией никто не может стать верующим церковным человеком. «Никто не может прийти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня», - говорит Христос. Но Господь привлекает человека не просто так, а только если видит в нем стремление следовать добру, исполнять Его волю. Поэтому хотя вера и есть дар Божий, но, получит ли человек этот дар или нет, зависит от самого человека - от того, насколько он способен отказаться от своей воли ради исполнения воли Божией. Те люди, которые стараются жить по совести и следовать добру, легко могут прийти к вере и к церковной жизни. Христос есть свет, и в Евангелии сказано, что к этому свету идут поступающие по правде, потому что дела их угодны Богу. Этим людям Сам Господь помогает обрести истину и встать на спасительный путь веры. Аминь.

19 октября Православная Церковь празднует память апостола Фомы — того самого апостола, имя которого с прозвищем "Неверующий" стало нарицательным. В его честь не только освящаются храмы — его имя носит известный православный журнал для сомневающихся. Фомой неверующим в народе называют собеседника, ставящего под сомнение даже в самые достоверные и другим собеседникам доподлинно известные вещи. Корректно ли такое словоупотребление? Во что на самом деле не верил и во что верил апостол Фома?

Караваджо "Уверение Фомы" (фрагмент)

Святой апостол Фома был родом из галилейского города Пансады и занимался рыболовством. Услышав проповедь Иисуса Христа, Фома оставил все и последовал за Ним, став одним из двенадцати учеников Спасителя.

После Своего воскресения Христос явился десяти апостолам — среди них недоставало предателя Иуды и Фомы. По свидетельству Священного Писания, Фома не поверил рассказам других учеников о Воскресении. "Если не увижу на Его руках ран от гвоздей и не прикоснусь к ним, не поверю", — говорил он. На восьмой день после Воскресения Господь явился апостолу Фоме и показал свои раны. "Господь мой и Бог мой!" — воскликнул святой апостол.

"Фома, бывший некогда слабее других апостолов в вере, — пишет святитель Иоанн Златоуст, — сделался по благости Божией мужественнее, ревностнее и неутомимее всех их, так что обошел со своей проповедью почти всю землю, не убоявшись возвещать Слово Божие народам диким".

И действительно, когда апостолы бросили жребий, кому в какую страну идти проповедовать, Фоме "не повезло" больше всех. Ему досталась Индия, далекая от Палестины и географически, и культурно. Апостол долго не решался идти туда с проповедью Воскресшего Христа, пока Спаситель не явился ему во сне, пообещав свою всесильную помощь.

По преданию, святой апостол Фома основал христианские Церкви в Палестине, Месопотамии, Парфии, Эфиопии и Индии. В заморскую Индию он попал интересным способом. Индийский царь Гундафор захотел построить себе такой же дворец, какие были у римских императоров. Золота на это предприятие у него было предостаточно, а вот со строителями возникли проблемы: никто в Индии не рискнул взяться за такое сложное и ответственное дело. Гундафор послал своего купца Авана за море искать талантливого и опытного архитектора.

Таким архитектором представился апостол Фома. Аван нанял его, они сели на корабль и после многих захватывающих приключений достигли берегов Индии. Там царь показал Фоме место, на котором должен быть возведен дворец, дал ему много золота на строительство и отбыл по своим делам. Фома же раздал все царское золото нуждающимся и начал проповедовать Христа и крестить уверовавших.

Прошло время. Царь послал узнать, как продвигается строительство. Фома доложил, что почти все готово, осталась лишь крыша. Обрадованный Гундафор послал апостолу еще золота, которое тот не замедлил раздать нищим. Вскоре царю донесли, что Фома его обманывает. Он возвратился в свою столицу и потребовал у апостола объяснений. Тот отвечал, что выстроил царю роскошные палаты, но не на земле, а на небе. Возмущенный царь отказался верить этой нелепице и посадил Фому вместе с нанявшим его Аваном в темницу, намереваясь в ближайшее время казнить их. Однако Гундафора неожиданно отвлекло от этих проблем трагическое событие: умер его брат.