Никхилананда Свами – Вивекананда. Краткая биография

Энциклопедичный YouTube

• 1 / 5

  Родителями Нарендранатха Датты были Вишванатх Датта и Бхуванешвари Деви. Даже в детстве он проявил развитой ум и острую память. Он практиковал медитацию с того же раннего возраста. Учась в школе, он показывал хорошие результаты в учёбе, а также в различных играх. Он организовал любительскую театральную студию и гимнастический клуб и брал уроки в фехтовании, борьбе, гребле и других видах спорта. Он также изучал инструментальную и вокальную музыку. Он был лидером среди своих друзей. Даже когда он был молод, он подверг сомнению обоснованность суеверных обычаев и дискриминации, основанных на кастовых различиях и религии.

  В 1879 году Нарендра поступил в Президентский колледж (Presidency College) в Калькутте для продолжения учёбы. Проучившись там один год, он перешёл в Шотландский церковный колледж и изучал философию. В течение курса он изучал логику, западную философию и европейскую историю.

  Примерно в это время в уме молодого Нарендры стал остро возникать вопрос о том, есть ли Бог и возможно ли Его видеть. По этой причине он вступил в Брахмо-самадж , влиятельное религиозное движение того времени, руководимое Кешаб Чандра Сеном. Но приходские молитвы и религиозные песни Самаджа не могли удовлетворить желание Нарендры осознания Бога. Он спрашивал лидеров Брахмо-самадж: видели ли они Бога. Он никогда не получал от них удовлетворительный ответ. Примерно в это время профессор колледжа У. Хасти рассказал ему о Рамакришне из Дакшинешвара.

  Ученик Рамакришны

  Нарендра впервые встретил Рамакришну в ноябре 1881 года. Он задал Рамакришне тот же вопрос, который он задавал другим религиозным лидерам: видел ли он Бога. Рамакришна немедленно ответил: «Да, я видел Бога, подобно тому, как я вижу тебя, только более ясно». Нарендра был поражен и озадачен. Он чувствовал, что слова этого человека были честными и вышли из глубин его опыта. Он начал часто посещать Рамакришну.

  Все же, хотя Нарендра не мог сразу принять Рамакришну и его видения, он не мог пренебрегать им. Нарендре было свойственно всегда всё тщательно проверять, прежде чем он мог бы принять это. Он проверял всё, что делал и говорил Рамакришна, но учитель был терпелив, снисходителен, весел и полон любви. Он никогда не просил Нарендру, чтобы тот отказался от здравого смысла, и он встречал все аргументы и исследования Нарендры с бесконечным терпением. По прошествии времени Нарендра принял Рамакришну, и когда это случилось, его принятие было искренним. В то время, как Рамакришна преимущественно учил философии двойственности и пути бхакти других его учеников, он учил Нарендру адвайта-веданте , философии не-дуализма.

  В течение пяти лет его подготовки под руководством Рамакришны, Нарендра был превращен из беспокойного, озадаченного, нетерпеливого молодого человека в зрелого человека, который был готов отречься от всего для реализации Бога. Вскоре после этого у Рамакришны развился рак горла, и он ушёл из жизни в августе 1886 года. После этого Нарендра и основная группа учеников Рамакришны, состоявшая в основном из молодых людей, приняла монашеские клятвы и отреклась от всего мирского. Они стали жить в доме в районе Калькутты, Баранагоре. Этот дом стал первым монастырем Ордена Рамакришны. Они просили милостыню , чтобы удовлетворить свой голод, а об их других потребностях позаботились состоятельные ученики-домохозяева Рамакришны.

  Странствия по Индии

  Скоро молодые монахи Баранагорского монастыря захотели вести жизнь странствующих монахов, не имея ничего, кроме какой-то одежды и чаши (патры) для подаяния . В июле 1890 года Вивекананда отправился в долгое странствие, не зная, куда путь должен привести его. В этом путешествии он прошёл вдоль и поперек весь Индийский субконтинент . В это время Вивекананда принимал различные имена подобно Свами Сатчидананда, Вивидишананда и т. п., Утверждается, что принять имя Вивекананда, которое значит на санскрите «блаженство различения», было предложено ему махараджей Кхетри перед его отправкой в США .

  В течение этого периода странствий Вивекананда останавливался как во дворцах махараджей, так и в хижинах бедняков. Он вошёл в тесный контакт с культурой других регионов и различных классов людей в Индии. Вивекананда заметил отсутствие равновесия в обществе и тиранию высших каст по отношению к низшим кастам. Он осознал потребность в омоложении нации, для того, чтобы Индия выжила как таковая. Он добрался до Каньякумари , мыс Коморин , самой южной точки Индийского субконтинента 24 декабря 1892 года. Там, по утверждениям его последователей, он переплыл через пролив и стал медитировать на одиноко стоящей скале. Таким образом он размышлял в течение трёх дней и, как он сказал позже, он размышлял о прошлом, настоящем и будущем Индии. Сейчас на этой скале в Каньякумари находится мемориал, посвящённый Свами Вивекананде.

  В течение нескольких лет после Парламента он основал центры веданты в Нью-Йорке и Лондоне , читал лекции в основных университетах и всюду, куда бы он ни приезжал, разжигал интерес Запада к индуизму. Его успех не обошёлся без конфликтов, большинство из которых были связаны с христианскими миссионерами, к которым у него было жёстко критическое отношение. После четырёх лет постоянных турне, чтения лекций и ретритов на Западе он вернулся в Индию в 1897 году.

  Возвращение в Индию

  Его поклонники заявляют, что он был ошеломлён приемом, который он получил по своему возвращению. В Индии он прочитал серию лекций, и считается что этот цикл лекций, известный как «Лекции от Коломбо до Алморы», поднял моральное состояние подавленного в то время индийского общества. В 1897 году он основал Миссию Рамакришны . Эта организация теперь одна из самых больших монашеских орденов индуистского сообщества в Индии и ныне пользуется особым авторитетом и уважением среди многочисленных религиозно-общественных и благотворительных организаций.

  Принципы и философия

  Вивекананду называют одним из предшественников движения нью-эйдж . Он полагал, что

  Вивекананда был известным и оригинальным мыслителем. Одним из его наиболее важных вкладов в мировую философскую мысль является демонстрация того, как идеи адвайта-веданты могут быть не только философски возвышенными и духовными, но и сугубо практическими и имеющими общественное, даже политическое значение. Он заявлял, что он получил одну важную идею от Рамакришны - ту, что «Джива есть Шива» (каждая личность является божественной сама по себе). Эта идея стала его мантрой , и он создал понятие «даридра нараяна сева» - служение Богу, видя Его присутствие в бедных людях. Если на самом деле существует единство Брахмана, лежащее в основе всех явлений, тогда на какой основе мы считаем себя лучше или хуже, или даже лучше или хуже чем другие? Это было тем вопросом, который он задал себе. В конце концов он решил, что эти различия растворяются в ничто в свете единства, которое йог испытывает в состоянии Самадхи. Что возникает затем - сострадание к тем «индивидуумам», которые остаются в неведении об этом Единстве и решимость помогать им. Вивекананда не был сторонником популярных в то время парапсихологии, астрологии и т. п. (один пример этому можно обнаружить в его речи «Человек - творец своей судьбы», ПСС, Том 8) говоря, что эта форма любопытства не помогает в духовном прогрессе, а препятствует ему.

  Свами Вивекананда принадлежал к тому течению Веданты, которое утверждало, что никто не может быть истинно свободен до тех пор, пока не свободны все. Даже желание личного спасения должно быть оставлено, и только неутомимая работа для спасения других может быть истинным признаком просветленного человека. Он основал Матх (монастырь) и Миссию Рамакришны основываясь на принципе «Атмано Мокшартхам Джагаддхитая Ча» (आत्मनॊ मोक्षार्थम् जगद्धिताय च) (Для собственного освобождения и на благо мира).

  Вивекананда советовал стяжать святость, быть бескорыстными и иметь веру в себя. Он настойчиво рекомендовал практику брахмачарьи (целибата). В одной из бесед с его другом детства Шри Прия Натх Синхом он приписывает свои физические и умственные силы и красноречие практике брахмачарьи.

  Тем не менее, Вивекананда также настаивал на строгом разделении между религией и государством (церковью и государством), и этого идеала твёрдо придерживается основанная им организация. Хотя общественные традиции были сформированы в прошлом под влиянием религии, в настоящее время религия не должна вмешиваться в такие вопросы как, например, брак, наследство и так далее. Идеальное общество должно быть смесью брахманского знания, кшатрийской культуры, эффективностью вайшьи и уравнительного характера шудр. Преобладание какой-либо из них ведет к появлению различного рода односторонне развитых гражданских обществ. Вивекананда не считал, что религия или какая-либо другая сила такого рода должна быть использована, чтобы построить идеальное общество, поскольку это было чем-то, что должно развиваться естественно с изменением на индивидуальном уровне, когда настанут соответствующие для того условия.

  В России Вивекананду переводил Я. К. Попов. С 1906 по 1914 г.г. были сделаны переводы основных сочинений Вивекананды.

  Сочинения

  Примечания

  Литература

  На русском языке

  • Костюченко В. С. Вивекананда. - М.: Мысль, 1977. - 192 с. - (Мыслители прошлого). - 50 000 экз.
  • Кузьменко Е. Религиозно-философская концепция Свами Вивекананды (недоступная ссылка с 21-05-2013 - история , копия ) // РОССИЯ - ИНДИЯ: перспективы регионального сотрудничества (г. Самара). - М.: Институт востоковедения РАН, 2001. - 138 с.
  • Матуляк А. В. Эволюция взглядов Свами Вивекананды // Компаративное видение истории философии. - СПб., 2008. - С.97-108. - ISBN 978-5-93682-457-9 .
  на других языках
  • Adiswarananda, Swami, ed. (2006), Vivekananda, world teacher: his teachings on the spiritual unity of humankind, Woodstock, Vermont: SkyLight Paths Pub, ISBN 1-59473-210-8
  • Agarwal, Satya P. (1998), The social role of the Gītā: how and why, Motilal Banarsidass, ISBN 978-81-208-1524-7
  • Arrington, Robert L.; Chakrabarti, Tapan Kumar (2001), "Swami Vivekananda", A Companion to the Philosophers, Blackwell Publishing, ISBN 978-0-631-22967-4
  • Arora, V. K. (1968), "Communion with Brahmo Samaj", The social and political philosophy of Swami Vivekananda, Punthi Pustak
  • Badrinath, Chaturvedi (2006). Swami Vivekananda, the Living Vedanta. Penguin Books India. ISBN 978-0-14-306209-7 .
  • Banhatti, G.S. (1995), Life and Philosophy of Swami Vivekananda, Atlantic Publishers & Distributors, p. 276, ISBN 978-81-7156-291-6
  • Banhatti, G.S. (1963), The Quintessence of Vivekananda, Pune, India: Suvichar Prakashan Mandal, ASIN B0007JQX3M
  • Beckerlegge, Gwilym (2008). Colonialism, Modernity, and Religious Identities: Religious Reform Movements in South Asia. Oxford University Press . ISBN 978-0-19-569214-3 .
  • Bharathi, K.S. (1998b), Encyclopaedia of eminent thinkers: the political thought of Vivekananda, New Delhi: Concept Publishing Company, ISBN 978-81-7022-709-0
  • Bhide, Nivedita Raghunath (2008), Swami Vivekananda in America, ISBN 978-81-89248-22-2
  • Bhuyan, P. R. (2003), Swami Vivekananda: Messiah of Resurgent India, New Delhi: Atlantic Publishers & Distributors, ISBN 978-81-269-0234-7
  • Burke, Marie Louise (1958), Swami Vivekananda in America: New Discoveries, Kolkata: Advaita Ashrama, ISBN 978-0-902479-99-9
  • Burke, Marie Louise (1985), Swami Vivekananda in the West: New Discoveries (in six volumes) (3 ed.), Kolkata: Advaita Ashrama, ISBN 978-0-87481-219-0
  • Chakrabarti, Mohit (1998), Swami Vivekananda, poetic visionary, New Delhi: M.D. Publications, ISBN 81-7533-075-9
  • Chattopadhyaya, Rajagopal (1999), Swami Vivekananda in India: A Corrective Biography, Motilal Banarsidass Publ., ISBN 978-81-208-1586-5
  • Chetanananda, Swami (1997), God lived with them: life stories of sixteen monastic disciples of Sri Ramakrishna, St. Louis, Missouri: Vedanta Society of St. Louis, ISBN 0-916356-80-9
  • Clarke, Peter Bernard (2006), New Religions in Global Perspective, Routledge
  • Cooper, Carebanu (1984). Swami Vivekananda: Literary Biography. Bharatiya Vidya Bhavan.
  • Das, Sisir Kumar (1991), A History of Indian Literature: 1800–1910, Western impact: Indian response, Sahitya Akademi, ISBN 978-81-7201-006-5
  • Von Dense, Christian D. (1999), Philosophers and Religious Leaders, Greenwood Publishing Group
  • Dhar, Shailendra Nath (1976), A Comprehensive Biography of Swami Vivekananda (2 ed.), Madras, India: Vivekananda Prakashan Kendra, OCLC 708330405
  • Dutta, Krishna (2003), Calcutta: a cultural and literary history, Oxford: Signal Books, ISBN 978-1-56656-721-3
  • Dutt, Harshavardhan (2005), Immortal Speeches, New Delhi: Unicorn Books, p. 121, ISBN 978-81-7806-093-4
  • Farquhar, J. N. (1915), Modern Religious Movements in India, London: Macmillan
  • Ganguly, Adwaita P. (2001), Life and Times of Netaji Subhas: From Cuttack to Cambridge, 1897–1921, VRC Publications, ISBN 978-81-87530-02-2
  • Georg, Feuerstein (2002), The Yoga Tradition , Delhi: Motilal Banarsidass
  • Ghosh, Gautam (2003). The Prophet of Modern India: A Biography of Swami Vivekananda. Rupa & Company. ISBN 978-81-291-0149-5 .
  • Gokhale, B. G. (January 1964), "Swami Vivekananda and Indian Nationalism", Journal of Bible and Religion, Oxford University Press , 32 (1): 35–42.
  • Gosling, David L. (2007). Science and the Indian Tradition: When Einstein Met Tagore. Routledge. ISBN 978-1-134-14333-7 .
  • Gupta, N.L. (2003), Swami Vivekananda, Delhi: Anmol Publications, ISBN 978-81-261-1538-9
  • Gupta, Raj Kumar (1986), The Great Encounter: A Study of Indo-American Literary and Cultural Relations, Delhi: Abhinav Publications, ISBN 978-81-7017-211-6 , retrieved 19 December 2012
  • Houghton, Walter Raleigh, ed. (1893), The parliament of religions and religious congresses at the World"s Columbian exposition (3 ed.), * Frank Tennyson Neely, OL 14030155M
  • Isherwood, Christopher (1976), Meditation and Its Methods According to Swami Vivekananda, Hollywood, California: Vedanta Press, ISBN 978-0-87481-030-1
  • Isherwood, Christopher; Adjemian, Robert (1987), "On Swami Vivekananda", The Wishing Tree, Hollywood, California: Vedanta Press, ISBN 978-0-06-250402-9
  • Jackson, Carl T (1994), "The Founders", Vedanta for the West: the Ramakrishna movement in the United States, Indianapolis, Indiana: Indiana University Press, ISBN 978-0-253-33098-7
  • Kashyap, Shivendra (2012), Saving Humanity: Swami Vivekanand Perspective, Vivekanand Swadhyay Mandal, ISBN 978-81-923019-0-7
  • Kapur, Devesh (2010), Diaspora, development, and democracy: the domestic impact of international migration from India, Princeton, New Jersey: Princeton University Press , ISBN 978-0-691-12538-1
  • Kattackal, Jacob (1982), Religion and ethics in Advaita, Kottayam, Kerala: St. Thomas Apostolic Seminary, ISBN 978-3-451-27922-5
  • Kearney, Richard (13 August 2013). Anatheism: Returning to God After God. Columbia University Press . ISBN 978-0-231-51986-1 .
  • Kraemer, Hendrik (1960), "Cultural response of Hindu India", World cultures and world religions, London: Westminster Press, ASIN B0007DLYAK
  • Majumdar, Ramesh Chandra (1963), Swami Vivekananda Centenary Memorial Volume, Kolkata: Swami Vivekananda Centenary, p. 577, ASIN B0007J2FTS
  • Malagi, R.A.; Naik, M.K. (2003), "Stirred Spirit: The Prose of Swami Vivekananda", Perspectives on Indian Prose in English, New Delhi: Abhinav Publications, ISBN 978-81-7017-150-8
  • McRae, John R. (1991), "Oriental Verities on the American Frontier: The 1893 World"s Parliament of Religions and the Thought of Masao Abe", Buddhist-Christian Studies, University of Hawai"i Press, 11: 7–36, doi:10.2307/1390252, JSTOR 1390252.
  • Michelis, Elizabeth De (8 December 2005). A History of Modern Yoga: Patanjali and Western Esotericism. Continuum. ISBN 978-0-8264-8772-8 .
  • Miller, Timothy (1995), "The Vedanta Movement and Self-Realization fellowship", America"s Alternative Religions, Albany, New York: SUNY Press , ISBN 978-0-7914-2398-1
  • Minor, Robert Neil (1986), "Swami Vivekananda"s use of the Bhagavad Gita", Modern Indian Interpreters of the Bhagavad Gita, Albany, New York: SUNY Press , ISBN 978-0-88706-297-1
  • Mukherji, Mani Shankar (2011), The Monk As Man: The Unknown Life of Swami Vivekananda, ISBN 978-0-14-310119-2
  • Nikhilananda, Swami (April 1964), "Swami Vivekananda Centenary", Philosophy East and West, University of Hawai"i Press, 14 (1): 73–75, doi:10.2307/1396757, JSTOR 1396757.
  • Nikhilananda, Swami (1953), Vivekananda: A Biography (PDF), New York: Ramakrishna-Vivekananda Center, ISBN 0-911206-25-6 , retrieved 19 March 2012
  • Pangborn, Cyrus R.; Smith, Bardwell L. (1976), "The Ramakrishna Math and Mission", Hinduism: New Essays in the History of Religions, Brill Archive
  • Paranjape, Makarand (2005), Penguin Swami Vivekananda Reader, Penguin India,

  Свами Никхилананда

  ВИВЕКАНАНДА

  Краткая биография

  Перевод Р. Г.

  САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

  На обложке помещена эмблема всемирного движения Миссии Рамакришны.

  Св. Никхилананда. Вивекананда. Краткий перевод.

  Предлагаем читателю русский перевод биографии выдающегося мыслителя и общественного деятеля Индии, ученика Рамакришны - Свами Вивекананды (Нарендранатх Датта) (1863-1902).

  Вивекананда создал «Миссию Рамакришны» в 1898 году, положив начало целому направлению в культурной, религиозной и социальной сферах жизни Индии. В 1893 году он участвовал во Всемирном кон­грессе религий в Соединенных Штатах Америки, на котором провозгласил весть Востока о единстве всех форм религий, основанную на непреходящих идеях Адвайта-Веданты.

  Общество Рамакришны

  Рериховский исследовательский центр.

  Фирма «Петроградский и К °»

  Вивекананда

  Вивекананда родился 12 января 1863 года в 6 часов 49 минут на восходе солнца во время большого религиозного праздника. С Ганга доносились песни и молитвы - так встретил его мир.

  Мать учила его языку по стихам из «Рамаяны» и «Махабхараты». В ранние годы перед тем, как погрузиться в сон, он иногда видел круглый шар света, меняющийся цвет которого окутывал его тело теплым золотистым облаком. Видение света сопровож­дало Вивекананду всю его жизнь, и видения эти постепенно стали регулярными и интенсивными.

  Склад ума Вивекананды был рационалистичен. Позднее он говорил: «Не верьте только потому, что вы прочли это в книгах; не верьте только потому, что кто-то сказал вам об этом. Не верьте только потому, что это традиция. Найдите истину сами. Схватите ее. Осознайте ее и сделайте ее частью вашей природы - только это будет реализацией».

  В детстве он любил природу, животных и особенно любил музыку. Музыка осталась его Возлюбленной на всю жизнь. Виве­кананда был подвижен, весел и излучал радость. В детстве у него было несколько феноменальных случаев. Так,однажды он узнал помещение, в котором никогда раньше не бывал. Он мог узна­вать содержание книги по нескольким строкам. Он испытывал состояния, близкие к стихийному Самадхи.

  В 1879 году Нарен поступил в Калькуттский университет, изу­чал логику, западную историю и философию. Профессор Хасти познакомил его с Рамакришной.

  В это время Нарену было предложено жениться, но он сказал, что судьба не уготовила ему путь домохозяина. С детства Нарен был страстно целомудрен. Чистота его не была негативным от­вержением жизни, это было мощное накопление сил, которые хлынули таким неудержимым потоком, позволив ему достойно осуществить его миссию. Нарен искал истину, жаждал ощутить ее, живо нуждался в реализации Бога. Он искал человека, кото­рый «видел Бога лицом к лицу».

  Однажды, находясь среди членов общества «Брахмо - Самадж», он спросил Давендраната: «Сэр, видели ли Вы Бога?» Давендранат, смутившись, ответил: «Мой мальчик, у тебя глаза йога. Тебе нужно медитировать». Нарен понял, что этот человек не сможет помочь ему.

  «Если Вы действительно интересуетесь вопросами духа,- навестите Рамакришну»,- так говорил ему профессор Хасти.

  В ноябре 1881 года Нарен впервые встретился с Рамакришной. Рамакришна сказал: «О, как поздно ты приходишь. Я так давно жду тебя, Лорд! Я знаю твое древнее имя - Нара. Ты пришел на землю исполнить миссию человеколюбия».

  Нарен принял эти слова за экзальтацию сумасшедшего - его рационализм не позволил ему принять Рамакришну. Но он все-таки спросил: «Сэр, Вы видели Бога?»

  После минутного молчания, полного волнения, последовал ответ: «Да, я видел Бога. Я видел Его так близко, как вижу сейчас тебя, только еще ближе. Бога можно видеть. С Богом можно говорить. Но кто беспокоится о том, чтобы найти Его? Люди про­ливают потоки слез из-за жен, детей, здоровья и богатства, но кто страдает от отсутствия общения с Богом? Если кто искренне возжаждет Бога, он достигнет Его».

  В следующий раз Рамакришна прикосновением погрузил Нарена в экстаз. Ощущая приближение Смерти, Нарен восклик­нул: «Что Вы делаете со мной? У меня родители, братья, сестры! Меня ждут дома!» Рамакришна улыбнулся, щелкнув его по носу: «Хорошо, все придет в свое время». Нарен решил, что это гипноз.

  Рамакришна же знал Нарена. Задолго перед его приходом, погрузившись в Самадхи, Он, отделившись от своего плотного тела, вышел в область Солнца и достиг сферы чистых Идей. Там Он увидел Семь Риши. На коленях одного из них появился мла­денец, в радости пролепетавший: «Я иду на Землю, пойдем со мной!»

  Луч Света упал на дом, в котором родился Нарен. Когда он впервые появился перед Рамакришной, Учитель тотчас узнал его. Но Нарен был представителем нового поколения. Его разум тре­бовал логического осознания этих иррациональных истин. Обла­дая изумительной чистотой и честностью, он не хотел ничего принимать на веру, не пропустив это через свое сознание и не сделав это частью своей собственной природы.

  Пять лет Нарен близко наблюдал Учителя, не позволяя себе поддаваться обаянию Его облика. И Рамакришна ни разу не по­требовал от Нарена слепой веры. Он любил Нарена беззаветно. Однажды Он сказал: «Я видел у Виджая божественный свет, светящийся, как пламя свечи, но Нарен ослепляет Солнечной ради­ацией». Когда Ему сказали, что это слишком, Он ответил: «Вы думаете, это мои слова? Святая Мать говорит мне то, что я только повторяю. А Она говорит только истину». Сам Нарен был почти возмущен. Он начал избегать Учителя. Именно в это время он был подвержен сильному влиянию Западной философии. Од­нажды он сказал Рамакришне: «Чем больше Вы возвеличиваете меня, тем больше я убеждаюсь в беспредельности Вашей фан­тазии». Рамакришна был опечален, однако с улыбкой ответил: «Ты разбойник. Я больше не хочу слушать тебя. Мать сказала, что я люблю тебя, потому что вижу в тебе Божественное прояв­ление. В день, когда я больше не увижу в тебе Бога, я не брошу на тебя ни одного взгляда».

  Нарен часто не приходил к Учителю неделями, и тогда Рама­кришна изнемогал от тоски. Однажды Он посетил Калькутту, где нашел Нарена поющим в «Брахмо-Самадже». При виде На­рена Рамакришна впал в экстаз. В другой раз Он нашел его дома. Рамакришне сказали, что Нарен занимается с друзьями в ком­нате на втором этаже. Рамакришна поднялся на несколько сту­пеней, Нарен вышел, услышав шум. При виде Нарена лицо Рамакришны изменилось, почти теряя сознание, Он прошептал: «На­рен, мой любимый!»

  «Что вы, светские люди, знаете о любви? - восклицал позд­нее в Америке Вивекананда.- Вы, умеющие только пародиро­вать любовь! Только Учитель любил нас, как Гений Лю­бви!»

  Идея о том, что человек и Бог суть единство и что Бог суть во всем буквально, казалась Нарену абсурдом. Однажды он, пародируя Рамакришну, показывал на предметы, спрашивая: «И эта чашка - Бог? И это дерево - Бог? И все это - Бог?» - и заливался смехом. Ученики поддерживали его, все страшно веселились. Появился Рамакришна. Узнав причину хохота, Он очень деликатно приблизился к Нарену, коснулся его и погрузил его в Самадхи. Это имело очень глубокий эффект. Нарен впервые почувствовал великую идею Единства. Он вернулся домой пере­рожденным.

  И теперь на улице, дома, в университете он видел все во всем. Он начинал прозревать сквозь многообразие форм Единую и Неизменную Субстанцию.

  Рамакришна призывал Нарена испытывать Его: «Испытай меня, мой мальчик, испытай меня, как меняла испытывает золото и серебро. Ты не должен ничего брать на веру».

  Рамакришна провел Нарена через испытание. Внезапно Он словно потерял к нему интерес. Иногда Он по целым неделям не говорил с Нареном ни слова. Нарен продолжал приходить и молча сидел у ног Учителя. В конце концов Рамакришна сказал: «Я уже не говорю с тобой ни слова, и все-таки ты приходишь, приходишь до сих пор». Нарен ответил: «Я прихожу в Дакшинешвар, потому что я люблю Вас. Я прихожу сюда не для того, чтобы слушать Ваши слова». Учитель был сражен. Обняв Нарена, Он сказал: «Я испытывал тебя. Я должен был узнать, останешься ли ты, несмотря на мое равнодушие. Только человек твоей ин­тенсивности духа мог выдержать такое равнодушие. Никто бы не остался возле меня так долго». Рамакришна сказал Вивекананде, что он призван стать религиозным Учителем. «Дайте мне сначала реализовать в себе Бога»,- заметил Нарен.

  Наступил тяжелый период напряженного духовного труда. В этот сложный период огромную помощь оказала ему музыка. Он должен был дойти до глубин жизни. Книги, обряды, догмы были для него лишь подспорьем. Он боролся за Бога. Под наблю­дением Рамакришны он начал переходить в сверхсознательное состояние, достигая мира, который оставался в нем некоторое время даже после его «возвращения». Только Рамакришна знал всю тягость его борьбы - для артистического темперамента На­рена было очень трудно обретать этот Абсолютный мир.

  В 1884 году Нарен лицом к лицу столкнулся с нищетой - умер его отец, оставив огромные долги. Нарену пришлось взять бремя семьи на себя. Он сильно переменился. Друзья в это время счи­тали его атеистом, и лишь Рамакришна знал, что в глубине души вера Нарена все так же глубока и пламенна.

  Однажды Нарен погрузился в созерцание, и перед ним ясно и отчетливо открылся его путь. Он понял, что судьба его - быть монахом. Он пришел к Рамакришне. Рамакришна запел песнь, и слезы побежали по его щекам. «Не обращайте внимания,- сказал Он ученикам,- это касается только меня и Нарена».

  Ночью Он позвал Нарена к себе в комнату: «Я знаю, ты рож­ден для того, чтобы исполнить в мире работу Матери. Я также знаю, что ты будешь монахом. Но останься в миру, пока я жив. Сделай это для меня».

  Шесть лет провел Нарен у ног Учителя, который излучал себя на своих учеников.

  Жизнь рядом с Учителем требовала от учеников чистоты мыслей и сосредоточенности ума.

  Трудно было Нарену подойти к принятию Кали - Матери - реализации Абсолюта. Но однажды завеса спала с его глаз, и он познал Кали как Божественную Матерь - и отныне сделался Ее верным поклонником. Позже он писал в одном из писем: «По­клонение Кали - моя глубокая фантазия». Но никогда он не пропагандировал культа Кали, ибо полагал, что современному утилитарному человечеству это будет недоступно.

  В Нарене все отчетливее проявлялась натура чистого Бхакти. Позже он сам говорил: «Рамакришна был „Джнани" внутри и „Бхакти" снаружи, я же - „Джнани" снаружи и „Бхакти" внутри» Любовь Рамакришны к Нарену была такова, что однажды Нарен сказал: «Учитель сделал меня своим верным, вечным рабом только своей любовью ко мне».

  То, что с таким трудом пытался найти Нарен - Живую Ис­тину,- предстало перед ним в лице Рамакришны, открывшем в себе Божественное сознание. Пройдя путями важнейших рели­гий - Индуизма, Христианства и Ислама, Рамакришна принес Весть о Единстве всех религий. Однажды он сказал ученикам: «Я прошел разными путями и нашел, что в основе всего лежит одна истина. Я могу сказать, что знаю Бога, я могу сказать, что я слуга Его, но я могу сказать также, что я - часть Его. Он - я, я - Он». Рамакришна видел Бога во всем. Он учил своих учени­ков искать Бога повсюду - в каждой пылинке, равно как и в каж­дой звезде. Рамакришна любовно помогал Нарену восходить, Он готовил его к особой миссии. Часто говорил он Нарену, пока­зывая на учеников: «Я оставлю их на тебя».

  Однажды переживание огромной силы посетило Нарена. Во время медитации он вдруг увидел Свет - Свет становился все шире, захватывая все пространство вокруг, и, наконец, за­полнил все - Нарен потерял сознание. Когда он пришел в себя, из всего тела он ощущал живым лишь сердце. Вскоре Рамакришна позвал его к себе и прикосновением погрузил в глубокое самадхи. Нарен понял полноту бытия. Когда он пришел в себя, Рамакришна сказал: «О, Нарен, вот я отдал тебе все. То, что я передал тебе, послужит тебе для большой работы в миру, кото­рую ты должен исполнить. Только после этого ты сможешь вос­пользоваться моим даром для себя». Из этого глубокого самадхи Нарен вынес одну из самых светлых вестей - «Всякая душа по­тенциально Божественна, и каждый может проявить, реализовать Бога в себе».

  В 1886 году здоровье Рамакришны ухудшилось. Больной Учитель передавал последние наставления ученикам. 15 августа он позвал Нарена и почти шепотом, он уже не мог говорить, дал ему указания относительно учеников. Ученики стояли вокруг. На рассвете, 16 августа, Учитель три раза отчетливо произнес имя Божественной Кали и погрузился в последнее самадхи, из кото­рого он больше не возвращался в физический мир. Тело было предано огню на берегу Ганга. «Я не умер, я лишь перешел из одной комнаты в другую».

  Спустя неделю после ухода Учителя, Нарен ночью прогули­вался с одним из учеников по дорожкам сада, когда он внезапно увидел прямо перед собой светящуюся фигуру. Сомнений не было. Это был Рамакришна. Нарен замер, глядя на этот феномен, как на иллюзию. Но его друг воскликнул в изумлении: «Смотри, Нарен, смотри!» Нарен понял, что это Учитель появился перед ними в огненном теле. Когда он позвал других братьев посмотреть на огненное тело, оно уже исчезло.

  После ухода Рамакришны ученики Его старались держаться поближе друг к другу. Нарен помнил последние слова Учителя: «Не оставляй их». Однажды, в развалинах дома, который им уда­лось приобрести и где они встречались каждый день, продолжая занятия и упражнения, Нарен был погружен в глубокую меди­тацию. Внезапно он открыл глаза. Вечерело, и прямо над ними стояла Звезда. Нарен начал говорить с глазами, полными пламен­ной любви, о жизни Христа, которому «негде было преклонить голову». Он призвал своих братьев следовать дорогой величай­шего из Сынов Человеческих - Сына Бога живого. Все были потрясены новым подъемом духовных сил, явленных Нареном. Когда ученики разошлись по своим комнатам, они обратили вни­мание на то, что это был вечер Рождества Христова. Так посвя­щение в монашество и организация первого монашеского ордена Рамакришны были осенены благословением Христа. И в продолжении всей жизни Нарен хранил в глубине сердца этот Сияющий Образ.

  16 молодых людей объединились в общину, приняв имена Свами. Нарена нарекли Свами Вивекананда. Они поселились в Баранагоре. Что это за весенняя пора их жизни была! Иногда они неделями сидели впроголодь, но никогда не утихали музыка, молитва, радость и мир, который царил между ними. Общим было их платье, общими были их достижения, общими были их пламенные взывания к Богу. Вивекананда был как старший. Он был бесконечно внимателен и строг к братьям, он не давал им упиваться эмоциями, протестовал против аскетизма; учил их но­вейшим системам философии. Гегель и Кант, Шанкарачарья и новейшие позитивные системы философии обсуждались ими. Вивекананда непрерывно думал о том, как внести Свет, полу­ченный им от Учителя, в обыденную жизнь, осветить сознание миллионов еще не пробужденных существ.

  Они были очень молоды; часто в доме звенел смех и раздавалась веселая музыка, но никогда не допускалось забвение главных черт монашества - полный контроль над своей низшей природой и реализация в себе Бога. В те дни Вивекананда рабо­тал, как сумасшедший. Рано утром, когда было еще темно, он выскакивал из постели и будил других песней. «Вставайте, про­буждайтесь все, кто хочет испить Божественный Нектар!» А много спустя, после восхода луны, на ступенях дома сидели братья, зачарованные песнями Вивекананды, которые он посвящал Богу.

  Через некоторое время Вивекананда предпринял путешествие по Индии. Он прошел Индию пешком, безвестный монах, он посетил Святые места. В это время он осознавал свою миссию. Вопрос, который он решал для себя, заключался в том, чтобы понять, является ли Веданта тем Учением, которое может быть воспринято современным миром. Пройдя всю Индию, проникнув в древнюю культуру ее, он вынес основную идею не только ин­дийской, но и всей восточной философии - Единство, Единство в многообразии, Единение с Абсолютом.

  С другой стороны, Вивекананда увидел, в каком параличе находится его Родина. Западная цивилизация, поставившая во главу угла волю и инициативу индивидуума, накопившая огром­ный опыт технического прогресса, вызывала уважение Вивекананды, который, однако, никогда не закрывал глаза на однобо­кость этого развития. И в сознании Вивекананды начинает офор­мляться идея, почти страсть - желание навести мост, соеди­няющий Восток и Запад, оплодотворить молодое тело Запада древним Универсальным Духом Востока. Только теперь начинает он понимать, каким благодатным плодом Индии явился Шри Рамакришна, как глубока была Его идея Единства. И Вивекананда начинает оформлять в конкретную программу свои мысли. Он снова уходит в странствие, написав друзьям: «Я должен либо найти реализацию моего идеала, либо погибнуть. Я ухожу! Да поможет мне Господь найти мой собственный путь!». Во время этого странствия, однажды ночью, прямо перед молящимся Вивеканандой появился Рамакришна. Двадцать одну ночь повторялось это видение. Двадцать одну ночь укреплял Учитель дух своего любимого ученика. Погрузившись в глубокое самадхи, Вивекананда узнал, что до его рождения Господь из­брал его своим инструментом для проведения работы в мире, для пробуждения спящего духа его современников. Вивекананда все больше и больше прислушивается к стонам угнетенных, бед­ных, заблудших. Он все больше чувствует себя их слугой. Он также начинает прозревать духовную нищету Запада, заглушив­шего грубым материализмом призыв Духа в своей душе.

  Он уже начинает принимать в свою душу страдания милли­онов людей Востока и Запада; он уже начинает утверждаться в мысли, что Веданта, вынесенная из Индии в мир, может облег­чить людям путь освобождения. Но что может он, двадцатипяти­летний молодой монах?

  В 1890 году он снова покинул монастырь, но на этот раз с ре­шением больше не возвращаться. Он удалился в Гималаи и там пребывал некоторое время. Он молил Божественную Мать от­крыть ему высшую мудрость. В свою записную книжку он занес следующие строчки: «В начале было Слово. Микрокосм и макро­косм построены по одному плану. Так же, как индивидуальная душа заключена в человеческое тело, так же Универсальная душа заключена в природе. Кали держит в объятиях Шиву. Это не фантазия. Это сокрытие духа в природе подобно отношению между идеей и словом, способом выражения ее. Дух, абстрактная идея может проявиться лишь через многообразие природных форм. Мысль невозможна без слов, выражающих ее. Вот почему в начале было Слово».

  Так осуществил в себе самом идею единства Вивекананда, так проник он в идею атома, заключающего в себе всю Все­ленную.

  В январе 1891 года Вивекананда пошел по Индии неизвестным саньязином, решив пройти ее всю своими ногами. Но огонь, го­ревший в его глазах, и облик принца под одеждой саньязина при­влекали к нему толпы людей. Дели, Раджпутан... Сегодня он спал вместе с париями, а завтра беседовал с махараджами и профессорами. Он вбирал в себя все горести и печали Индии. Эти дни были для него днями учебы. Он сам становился Индией, ее сознанием, ее судьбой. Он постоянно менял имя, путешествуя анонимно. Он шел под монашеским именем Свами, или «Свамиджи».

  Однажды в одном из княжеств Вивекананда был хорошо при­нят премьер-министром. Когда премьер-министр познакомился с системой Вивекананды, он сказал: «Свамиджи, Вы не сумеете быть производительным в этой стране. Вы должны вынести Ин­дуизм на Запад, познакомить Запад с системой Индуизма». Вивекананда был удовлетворен - слова, уже глубоко лежащие в его душе, были произнесены вслух. Премьер-министр предло­жил Вивекананде свои услуги в изучении французского языка, который мог ему понадобиться в его будущей работе. Достигнув мыса Коморин, крайней точки Индии, Вивекананда принял ре­шение.

  На мысе Коморин Вивекананда превратился в ребенка. От снежных вершин Гималаев спустился он, пройдя по всей стране, и теперь взор его тонул в синих волнах океана. Здесь, перед ли­цом океана, проходила в его сознании панорама современной Индии - ненависть и рознь между кастами, между религиями; нищета, невежество, забвение идеалов. С этим знанием в душе мог ли он считать мир иллюзией и отгородиться от мира, ища единения с Богом? И Вивекананда восклицает: «Родись я вновь и вновь, я отдал бы все свои жизни, чтобы помочь на пути к сво­боде хотя бы одной душе. Я нашел моего Бога - мой Бог в чело­вечестве. Единственный Бог, в которого я верю, распростерт среди людей. Мой Бог - слабые, мой Бог - угнетенные, мой Бог - бедные всех рас и исповеданий. И если я хочу служить моему Богу, я должен служить человечеству».

  К этому времени дух Вивекананды окреп и утвердился. По­стоянным самоконтролем он накопил огромные силы. У него было благословение Рамакришны, у него были прочные знания Западной и Восточной философии, у него уже был богатый соб­ственный духовный опыт - он был готов выйти на свое поприще. Вивекананда принял истинное сыновство от Индии. Он решает в сердце своем возродить свою Родину. Но путь лежит через За­пад. Вивекананда выходит послом Индии в мир, прокламируя: «Индия нужна миру, Индия с ее знанием Бога, с ее методой освобождения, с ее накопленным духовным наследием. Гибель Индии отзовется в мире огромной потерей, которая задержит духовное освобождение всего человечества. Возрождение Ин­дии - вопрос возрождения Духа в человечестве».

  Здесь, на «краю света», видение посетило его - он увидел Америку - новую страну, лишенную кастовых предрассудков. Он увидел идеи Индии, плывущие над Америкой, и сильную энергию Америки, дающую толчок Индии. Он услышал слова, сказанные ему одним махараджей: «Иди и возьми их штурмом, и тогда возвращайся».

  Вивекананда двинулся на север. В Хайдарабаде он впервые выступил с публичной речью «Моя миссия на Западе». Но он боялся ошибиться и принять собственное желание за приказ своего Бога. Он молился день и ночь, чтобы Бог открыл ему Истину. Он молился, прося водительства и указа. Деньги, кото­рые собрали для его поездки друзья, он не взял: «Если по же­ланию Матери я должен отправиться на Запад, тогда пусть народ соберет деньги на путешествие. Это для них я отправляюсь на Запад - для народа, для бедных и обездоленных».

  Однажды он имел видение: Рамакришна шел по воде, пере­секая океан, и звал Вивекананду последовать за ним. Отчетливо произнес голос: «Иди». Вивекананда написал Сарада-Деви, Бо­жественной Матери, вдове Рамакришны, и она прислала ему свое благословение, объявив, что Рамакришна давно предвидел и желал его путешествия за океан. Вивекананда услышал зов - больше он не сомневался.

  31 мая 1893 года в оранжевом одеянии саньязина и в тюрбане Вивекананда взошел на корабль, отплывающий в Америку. С идеей, завоеванной им в духовном сражении - единство в мно­гообразии - отправился Вивекананда на Конгресс Религий. И могла ли Индия послать сына, более достойного представлять ее на Конгрессе Религий, нежели Вивекананда? Сына, прошедшего ее своими ногами, сына, познавшего ее радости и печали, сына, реализовавшего в себе самом ее идею единства в многообра­зии- идею грядущего Мира, идею Великого Единства.

  11 сентября 1893 года в 10 часов открылся Конгресс Религий. Конгресс был весьма представительным. Каждый делегат пред­ставлял свою организацию, и только Вивекананда был, так ска­зать, частным лицом, имея за собой, однако, Универсальную Религию. Он так нервничал и волновался, что, когда первый раз получил слово, то не смог говорить. Позже он писал: «Меня охватил страх, язык мой прирос к гортани, и я стоял молчаливо до тех пор, пока смог пролепетать просьбу перенести мое вы­ступление позднее».

  Наконец, его время пришло: «Братья и сестры Америки!» - произнес он, и две минуты бушевал шквал аплодисментов, не дававший ему говорить. Что же произошло? Люди, привыкшие к блестящим ораторам, к изощренной аргументации, вдруг все разом почувствовали простое, человеческое, идущее от сердца обращение. К ним, затемненным недоверием, одиночеством, вдруг, сокрушая все преграды, обратился брат.

  «Братья и сестры Америки! Я приветствую самую молодую страну от имени самого древнего монашеского ордена древней­шей страны. Многоразличны текучие воды Земли - ручьи и реки, водопады и моря - но все вбирает в себя Океан. Так и религии - сколько бы их ни было, и как бы ни боролись они между собой - в основе их лежит одна Великая Религия, объ­единяющая их всех. Сколько бы ни было оттенков цвета кожи и различия в языках - в основе лежит один корень Человечества, и все мы - ветвь от Одного Древа, и все мы - братья и сестры!»

  В то время как делегаты говорили о своих сектах, Вивека­нанда провозгласил Живого Бога - Истину, воспринятую у ног своего Учителя Рамакришны, который опытным путем постиг, что все религии ведут в один и тот же Океан Милосердия, что все формы и оттенки - суть лишь различные аспекты Единой Ве­ликой Истины. Провозгласив эту Истину, Вивекананда сокрушил перегородки между расами, кастами, сектами и классами, при­звав к единению всего человечества в одну большую трудовую Общину. Этот вечер сделал доселе неизвестного индийского монаха ведущей фигурой современного религиозного мира. Накануне открытия конгресса, когда Вивекананда заметил, что у него нет полномочий представительствовать на конгрессе, один из руководителей сказал: «Вам, Свами, просить полномочий представительствовать, это все равно, что солнцу просить разрешения светить».

  Слава обрушилась на Вивекананду. Уже утром на улицах Чикаго были развешаны огромные портреты Вивекананды с над­писью «Монах Вивекананда». Все газеты опубликовали полный текст его выступления. Видный руководитель христиан заявил: «Вивекананда истинно принц среди людей». Газета «Нью-Йорк Геральд» написала: «Он, безусловно, самая крупная звезда на религиозном небосклоне. Слушая его, понимаешь, как нелепо посылать в его страну миссионеров». «Америка открыла для себя Вивекананду и склонилась перед ним почтительно».- «Бостон ивнинг Пост».

  Газеты Индии сообщили о триумфе Вивекананды, и братья-монахи не могли прийти в себя от изумления, читая о голово­кружительном успехе их любимого Нарена. Но как же сам он реагировал на этот триумф? Он понимал, что его изолированная жизнь монаха, достигающего в тишине общения с Богом, кон­чилась. Он не мог дальше продолжать жизнь, полную грез и видений. Он должен был теперь перейти к жизни общественного деятеля, на которую вывел его Зов. Когда он возвратился ночью в свой отель после первого триумфа, он проплакал всю ночь, как ребенок. Наутро Вивекананда уже не имел материальных проблем. Все двери были открыты перед ним. Это гостеприим­ство заставляло его страдать, ибо перед глазами вставали кар­тины нищеты его народа. Его страдания были так ужасны, что однажды ночью он бросился оземь, рыдая: «О Мать, я не могу принимать все это, в то время как Родина моя прозябает в ни­щете! Почему тысячи моих соотечественников умирают от не­достатка горсточки риса, а здесь бросают миллионы на свой комфорт! Кто поднимет массы Индии? Кто даст им хлеб? Научи меня, Мать, как я могу помочь им». И однажды, в публичном собрании, Вивекананда заявил, что то, в чем нуждается Индия, не религия, но хлеб, хлеб, хлеб!

  Он начинает изучать американскую действительность и осо­бенно пытается понять, чем объяснить высокий жизненный уро­вень в этой стране. Вивекананда был приглашен сделать тур по Америке. Он согласился. Он решил заработать деньги, чтобы использовать их для нужд своей Родины. Кроме того, он считал своим долгом познакомить Западный мир с древним Учением Веданты. Он проехал почти по всей Америке. Путь его не был усыпан розами. Вскоре заметил он эгоистические, жестокие черты американской жизни и подверг их уничтожающей критике.

  В то же время в сердцах истинных христиан он зажег пламень. Вивекананда резко протестовал против лжехристианства и лице­мерия многих христианских лидеров. Он говорил: «Если вы хо­тите выжить, вернитесь назад к Христу. Вы не христиане. Нация, коей вы сейчас являетесь,- нет, вы не христиане. Вернитесь назад к Христу. Вернитесь к Нему, Который не знал, где прекло­нить голову. Вы, религия которых построена на деньгах! Что за ирония судьбы! Отбросьте это, если хотите жить, отбросьте это. Нельзя служить одновременно Богу и Мамоне. Все ваше про­цветание - все это во Имя Христа? Христос отрекся бы от всей этой ереси. Если вы действительно сможете соединить это ваше «процветание» с идеями Христа, благо вам, но если не можете, вернитесь к Нему, отбросив суетные усилия, которые суть лишь лицемерие, и которые приводят вас на край пропасти. Лучше жить в бедной хижине с Христом, нежели в золотом дворце, но без Него».

  Своей критикой лжехристианства Вивекананда вызывал озлоб­ление «христианских» вождей, которые не заставили себя долго ждать и обрушили на Вивекананду целый поток грязной клеветы. К ним примкнули некоторые «религиозные деятели», ревниво задетые триумфом Вивекананды на конгрессе. Теософы присо­единились к этой травле. Они заявили, что Вивекананда нарушил устав монашества, позволяя себе есть запрещенную еду и ши­роко общаться с мирскими людьми. Друзья и братья в Индии были весьма напуганы и посылали ему вырезки из газет, которые стали распространяться в Индии. Вивекананда ответил им прось­бой не присылать ему больше этих газет: «Я удивлен, что вы при­нимаете эту миссионерскую чепуху столь серьезно. Если индийцы так заботятся о чистоте моей диеты, то пусть пришлют мне по­вара и достаточно денег, чтобы организовать свою собственную кухню. С другой стороны, если миссионеры уверяют, что я отрекся от двух краеугольных основ монашества - чистоты и бедности - скажите им, что они большие лгуны. Что до меня, то я не признаю права диктата надо мной и шовинизма. Я нена­вижу трусость и дряблость. Мне совершенно нечего делать с трусами и политическими проститутками. Я не верю ни в какую политику. Бог и Истина - единственная политика в мире, все остальное - мерзость».

  Америка Эмерсона и Торо, Элиота и Уитмена, которого Вивекананда назвал «саньязином Америки», не смогла осуществить мечту о соединении Запада и Востока. Золотая лихорадка 1849 го­да в Калифорнии, гражданская война, технический прогресс произвели сдвиг в сознании американцев и направили все их по­буждения на удовлетворение материальных нужд. В философии господствующими стали позитивизм и прагматизм. Появление Свами Вивекананды в Америке было первым явлением живого посланника Востока на Запад. Вивекананда явился вестником грядущего пробуждения Востока.

  Путь по Америке был тернист. Бюро эксплуатировало Вивекананду и зазывало на него, словно на белого слона из цирка. По всей Америке пестрели плакаты с описанием всех физических качеств Вивекананды, с объявлениями: «Оратор Божественного Разума», «Лучшая модель расы», «Изумительный Учитель Жиз­ни», «Саньязин в Конгрессе Религий». Вивекананда разорвал с ними и начал сам устраивать свои выступления. Иногда он давал по 16 лекций в неделю. Аудитория его была пестрой - среди искренне стремящихся к познанию были толпы зевак, любителей сенсаций и просто недоброжелателей. Каждая лекция требовала от Вивекананды огромного напряжения. Вивекананда провозгла­шал Единого Бога, единство религий, единство Человечества.

  «Христос, Будда, Кришна - волны Океана Божественного Сознания, которое есть Я». Его подкупали и запугивали, но он был, словно камень Адамант, он говорил: «Я стою за Истину. Истина никогда не совмещалась с фальшью. Если даже весь мир будет против меня, Истина будет защищаема мною до конца. Я не откажусь от этой привилегии...»

  Однажды Вивекананда был приглашен атеистами-матери­алистами и прагматистами принять участие в публичном диспуте в Нью-Йорке. Один из участников этого диспута описывает оше­ломляющий результат этого мероприятия. «Свами Вивекананда предстал перед публикой живым олицетворением плодоносной и благой идеи, которую он проповедывал. Он явил собой такой сильный контраст всей этой атеистической публике - сухой, вы­сокопарной, бесплодной, что одного его облика, одного его мелодичного голоса и глаз, полных жизни, было достаточно, чтобы одержать победу. Когда он заговорил, обнаруживая не схоластические упражнения, но живую логику, живое знание, поразительную аргументацию, зал взревел от обожания. Результат был ошеломляющим - сотни покинули этот зал с горячей верой в Бога, с желанием назвать себя учениками этого живого олицетворения Истины. Среди них был пишущий эти строки, который от того дня начал считать свое истинное рождение в этот мир».

  Вивекананда интенсивно учился в Америке - он изучал эко­номику, социологию, организацию производства, он знакомился с культурой Америки. Он писал в Индию, выражая восхищение многими сторонами американской культуры. Вивекананда снова и снова взывает к братьям в Индии: «Бог наш - это бедные, угне­тенные, отверженные - и нет другого Бога. И мы, которые об­разовались за их счет, соединились с Богом за их счет, чем мы ответим им?» «Пробудите в себе львов, мои мальчики! Я призван Господом позвать вас - пробудитесь львами, братья мои! Огля­нитесь на страдания вашей страны и выйдите на помощь ей. Двенадцать лет я жил с этой идеей в моем сердце - я переходил от порога к порогу, утверждаясь в этой мысли. Я пересек океан. Господь поможет мне. И теперь я говорю - восстаньте, мои братья, в силе, в добре, восстаньте перед Богом вашим и при­несите Ему жертву - всю жизнь вашу, всю кровь вашу. Прине­сите жертву - служение тому, кого Он любит, в ком Он оби­тает. Служите бедным, служите отверженным, служите обез­доленным, ибо в них Бог, ибо только служа им вы принесете достойную жертву Самому Господу. Жизнь - ничто, смерть - ничто! Бог - все! Вперед, мои братья, не оглядывайтесь! Всегда только вперед!» «Не позволяйте сомнению свить гнездо в вашем сердце, в сердце, которое должно стать пьедесталом Господа вашего. Храните в сердце Его Образ и предоставьте всему осталь­ному совершаться само собою. Твердите день и ночь: «Ты - Отец мой, Мать, Супруг, Любовь моя, Господь мой, мой Бог, я не хочу никого, кроме Тебя - никого, кроме Тебя, никого кроме Тебя. Ты - во мне, я - в Тебе. Я - Ты, Ты - я!»

  «Богатство уходит, проходит молодость, жизнь ускользает, власть истощается - но Господь пребывает, но Любовь не про­ходит вовек. Мой Бог, Любовь моя! Встречая каждый рассвет, тверди: «Мой Бог, Любовь моя! Ты - во мне, я вижу Тебя, Ты со мной, я чувствую Тебя, я - Твой, возьми меня, я не мирской - не покидай меня».

  В Нью-Йорке Вивекананда не смог задержаться. Внезапно он заболел от «общества высших классов», поняв, что для них он лишь развлечение, любопытство, и что, познакомившись с ним, «приняв его на час» и даже вдохновившись его идеалами, они не смогли отказаться ни от одной своей паршивой привычки. Он уехал в Балтимор, где ему предложили прочесть серьезный цикл лекций. И за гроши он повел школу - ежедневные лекции, практические занятия, которые вылились в написание в 1895 году курса «Раджа-Йога», столь восхитившего русского писателя Тол­стого. Вивекананда нашел свою аудиторию. Миссис Элен Вандо, записывавшая Вивекананду, вспоминает: «Он всегда диктовал, выходя из медитаций. Я сидела наготове. Он медитировал, затем внезапно начинал говорить. Сила и экспрессия его голоса застав­ляли содрогаться мою душу, словно от разрядов грозы». Так была записана «Раджа-Йога».

  В конце 1894 года Вивекананда почувствовал себя обессилен­ным - он оказался на краю гибели. Он был «выжат». Друзья увезли его в уединенное поместье. 7 июня 1895 года он написал оттуда: «Я здесь родился вновь. Я один в лесу. Я читаю мою Гиту, и я совершенно счастлив». Там он провел семь недель. Возле него образовалась школа - преданные ученики пришли к нему, посвятив свою жизнь идее Единства. Ежедневно вел Вивекананда занятия. Все поселились вместе и такой маленькой коммуной прожили счастливые дни. «Реализуйте в себе Бога, нет другой задачи в этом мире»,- так учил Вивекананда. Он требовал от учеников целомудрия. «Не думаете ли вы, что требование цело­мудрия во всех без исключения монашеских орденах имело смысл? Духовные Гиганты образовывались при соблюдении этого условия. Не думаете ли вы, что это имело смысл? Есть прямая зависимость между целомудрием и Духовностью. Объяснение заключается в том, что все Святые сберегали свои самые жизнен­ные силы и трансмутировали их в духовные силы. Они перера­батывали половую энергию тела в духовную энергию. В Индии это хорошо известно, и йоги отлично владеют этой трансмута­цией. Перерабатываемая сила называется оджас, и она является питанием духа. Ее следует перевести снизу вверх. И это един­ственный материал, при помощи которого можно достичь само­познания. Я не знаю иного пути. Пока ты говоришь с Богом, твоя низшая природа должна безмолвствовать».

  Однажды одна из учениц Вивекананды спросила его, как бы он прореагировал, если бы самая прекрасная женщина в мире посмотрела на него с притязанием. «Если бы самая прекрасная женщина в мире посмотрела на меня с притязанием,- ответил Вивекананда,- она тотчас бы превратилась в безобразную зеле­ную лягушку, и этим проблема была бы снята».

  Когда наступило прощание, и ученики провозгласили Виве­кананду великим Учителем, он очень огорчился: «Мы не орга­низация и не должны создавать таковую. Каждый свободен учить другого, свободен учить, пока он или она того хотят. Если вы имеете внутри свободный дух, вы никогда не будете принуждать другого. Свобода личности мой принцип. Я не претендую на роль Вселенского Учителя. Я знаю не так много. Это немногое я пред­лагаю без остатка. Когда мне оказывают почести, я чувствую себя плохо. Я саньязин. Я вижу себя слугою в этом мире, а никак не хозяином. Я свободен, я не привязан. Что мне делать с моим телом, как мне сделать его проводником Высшего Духа? Я про­поведую Истину. Я - дитя Божье. И Он послал меня на эту зем­лю, и поведал мне Истину, и сделал слугою людям. И я буду ра­ботать так интенсивно, как только смогу, до самой смерти и после смерти. Я буду работать на благо мира».

  В конце 1895 года Вивекананда принимает приглашение из Лондона. В эти именно дни он начинает чувствовать приближе­ние конца. «Мои дни истекают». Но дела, которые надлежит закончить, заставляют его забыть о теле.

  Через Париж Вивекананда приезжает в Лондон. Англия встре­тила его гостеприимно и сердечно. Он был здесь уже широко известен по прессе как «индийский йог». Ему сразу же предло­жили лекции и встречи. Его первая встреча вылилась в демон­страцию признания и любви к нему. Все передовые газеты посвя­тили ему огромные статьи. «Дейли Хроникл» сравнила его вли­яние с влиянием Будды. Даже церковные руководители протя­нули ему руку. Но главным приобретением Вивекананды в Лондоне была мисс Маргарет Нобль, которая позже стала его ученицей, посвятившей свою жизнь женскому образованию в Индии. Она также сыграла большую роль в деле национального освобож­дения Индии. Многие статьи и книги, написанные ею, помогали индийским лидерам в их борьбе против британского владыче­ства. Мисс Нобль родилась в Ирландии в 1867 году. Ее отец и дед были церковными деятелями и принимали участие в борьбе за свободу Ирландии. Ее бабушка и отец образовали ее душу по Библии. Отец, умерший тридцати четырех лет, пред­чувствовал призвание дочери. В один из последних дней жизни он сказал жене: «Если Господь позовет ее, пусть идет. У нее есть дело. Она сделает много добра».

  Карьера Маргарет сложилась блестяще. Уже в 1895 году она имела свою школу в Лондоне, была видной деятельницей группы «За освобождение Ирландии», а также секретарем Клуба, куда входили Бернард Шоу, Хастли; читала лекции на тему: «Психоло­гия детства» и «Права женщин». Таким образом, к моменту при­езда в Лондон Вивекананды она была уже прекрасно подготов­лена к будущей миссии в Индии. В то же самое время Маргарет переживала большую личную драму. Она была страстно влюб­лена в молодого человека, чьей невестой она считалась, и уже был назначен день венчания, накануне которого другая молодая особа «увела» жениха за собой. За несколько лет до этого случая Маргарет была обручена с другим молодым человеком, который внезапно заболел скоротечной чахоткой и умер. Это потрясло Маргарет.

  Однажды ее пригласили на вечер к леди Изабел Маргэссон, где несколько близких друзей должны были встретиться с Виве-канандой. Имя Свами Вивекананды было в это время у всех на устах. Мисс Нобль впервые увидела Свами Вивекананду в суб­ботний вечер в гостиной Изабел Маргэссон. Он сидел в индийском одеянии перед группой людей. Маргарет пришла последней. Пятнадцать человек сидели в комнате в абсолютном молчании. Она с беспокойством почувствовала, что все взоры устремились на нее, и, заметив первый свободный стул, она бесшумно опусти­лась на него. Свами взглянул на нее. Огонь камина горел сзади него. Она встретилась с его взглядом и утонула в нем. «Я пыталась спрятаться от этих проникающих в сердце глаз и не могла - и с ужасом почувствовала, что он читает в моей душе, словно в открытой книге. Затем он с улыбкой перевел взор на Изабел. Она сказала: «Свамиджи, теперь все в сборе». Он начал петь санскритские стихи. Мелодичный голос его молил и приказывал одновременно. Он пел: «Вся наша борьба во имя Свободы. Нас не остановит ни бедность, ни богатство. Свобода, Свобода, Сво­бода». Для мисс Нобль было совсем не легко принять взгляды Вивекананды, и тем не менее, прежде, нежели он покинул Лондон, она начала обращаться к нему «Учитель!». Возвращаясь к этой первой встрече с Учителем в Лондоне, которая изменила ее жизнь, Ниведитта писала в 1904 году: «Если бы он не приехал в Лондон в то время, жизнь была бы лишенной смысла, лишенной той Радости, в преддверии которой я жила с детства. Я всегда говорила себе, что будет Зов. И он прозвучал».

  В Англии Свами Вивекананда осуществил запись на англий­ском языке «Бхакти-Йоги». Он пробыл в Лондоне недолго, но глубоко был тронут верностью и пониманием, встреченными им здесь. 18 ноября 1895 года он писал: «В Англии моя работа более чем успешна, она приносит мне радость, Я сам удивляюсь всему, что нашел здесь. Англичане не говорят много в газетах, но много и молчаливо работают. Я уверен, что за это короткое время я сделал здесь больше, чем за долгое время в Америке».

  В ноябре 1895 года он вернулся в Америку. В Нью-Йорке он записал курс «Карма-Йоги». Здесь появился англичанин Гудвин, верное сердце, которое сразу и навсегда отдало себя на службу идеям Вивекананды. Отныне Гудвин стенографировал лекции и выступления Вивекананды. Гудвин последовал за Вивеканандой в Индию.

  Второе путешествие Вивекананды по Америке было гранди­озным. Он читает курс лекций «Бхакти-Йоги», и сам он весь Лю­бовь. «Никогда я не видела его таким,- вспоминает мисс Фанк,- он весь светился Божественной красотой, на него было невозможно смотреть, он представлял собой законченность, совер­шенную форму. И внезапно я поразилась мысли, которая пронзи­ла меня,- он заканчивает свой путь на земле. Я испугалась, стала отгонять эту мысль, но в глубине души знала, что это правда».

  25 марта 1896 года Вивекананда начинает свой блестящий курс «Философия Веданты» в Гарвардском университете. Это произвело такое впечатление, что ему присваивают звание про­фессора и приглашают читать лекции. Подобное приглашение последовало также от Колумбийского университета. Он отклонил оба предложения, извинившись, что сан саньязина не позволяет ему ответить согласием.

  «Поставить абстрактные идеи на современную базу, сделать религию доступной каждому ребенку, возродить огонь веры - вот моя работа, к которой я позван. Как далеко я успею, знает лишь Господь. Наше право работать, но не пожинать плоды работы».

  Вивекананда ставил также задачу - соединить сознание За­пада и Востока. Этой цели служило общество Веданты, которое организовалось в Нью-Йорке.

  «Необходим интенсивный обмен между Западом и Востоком. Каждый должен так просто проходить туда и обратно, словно из одной комнаты общего дома в другую».

  Он решил осуществить обмен культурных сил. Он позвал нескольких учеников на Запад преподавать Веданту, на Восток пригласил европейцев, предложив им ознакомить Индию с но­вейшими техническими и научными достижениями Запада. Виве­кананда приезжает в Лондон, куда по его требованию прибыл в это время Свами Сарадананда, чтобы открыть в Лондоне школу Веданты. Встреча двух братьев - Свами после долгой разлуки была очень экспансивной и радостной. В Лондоне Вивекананда рабо­тал день и ночь. Лекции, занятия с учениками, серьезные и глу­бокие курсы в университете. Появляется «Джнана-Йога». Марга­рет Нобль в этот приезд Вивекананды стала уже для него близ­ким и необходимым сердцем. В июле 1896 года Вивекананда, вконец истощенный работой, был увезен друзьями в Швейцар­ские Альпы. При виде снежных вершин он прыгал и радовался, как ребенок. Он нашел, что крестьяне в Альпах напоминают крестьян в Гималаях. В маленькой деревушке в Альпах пришла к нему идея организовать в Гималаях ашрам-монастырь. «О, я мечтаю о монастыре в Гималаях, где бы я мог провести остаток дней, медитируя и принося Богу молитвы. Это мог бы быть центр духовной жизни, где ученики Запада и Востока могли бы вместе трудиться, а я бы помогал им».

  После Швейцарии Вивекананда посетил Германию, приняв приглашение профессора Дойссена, санскритолога. Затем он вер­нулся в третий раз в Лондон. Он посетил Макса Мюллера в Окс­форде, Эдварда Гартнера и других.

  16 декабря 1896 года из Неаполя Вивекананда отплыл на паро­ходе на Цейлон. На корабле он встретил двух христианских мис­сионеров, которые вели с ним дискуссии о преимуществе христи­анской веры, и, потеряв терпение и выдержку, начали ругать непристойными словами индусскую религию. Вивекананда вдруг подошел к одному из них, схватил его за шиворот и прошептал: «Если вы еще хоть одним словом оскорбите мою религию, я вы­брошу вас за борт». «Отпустите меня, сэр, я обещаю вам никогда больше не делать этого»,- пробормотал миссионер. Позже, в разговоре с одним молодым человеком в Калькутте Вивекананда спросил: «Что вы будете делать, если на ваших глазах кто-нибудь оскорбит вашу мать?» Молодой человек ответил: «Я задам ему хороший урок...» «Отлично,- сказал Свами,- если вы занимаете такую же позицию относительно вашей религии, вашей истинной Матери, почему же вы остаетесь равнодушным и позволяете миссионерам оскорблять ее каждый день? Где ваша честь? Где ваше сердце? И кто защитит нашу Мать?»

  Рано утром 15 января 1897 года берег Цейлона с кокосовыми пальмами и золотыми деревьями показался на горизонте. Сердце Свами было переполнено радостью. На берегу его ожидали вы­ехавшие ему навстречу ученики. С того дня, когда впервые голос его прозвучал на Конгрессе Религий, Вивекананда знал, что Индия проснулась от его голоса. Зов был услышан с другого конца Океана. Одному оппоненту в Детройте, сомневающемуся в спо­собности Индии воспрянуть, Свами горячо возразил: «Индия внемлет мне. Я потрясу Индию и волью энергию в ее вены. По­дождите. Вы увидите, как Индия встретит меня. Это Индия, моя Индия пробуждается, и в венах ее будет течь моя кровь. Индия встретит меня с триумфом».

  Когда весть о возвращении Вивекананды достигла Индии, миллионы сердец встрепенулись. Духовный вестник древней страны возвращался, исполнив свою миссию. Индия открыла объятия своему возлюбленному сыну. В больших городах были сформированы комитеты встречи Вивекананды, его братья и ученики умирали от желания скорее увидеть его. Навстречу ему в Мадрас и Коломбо выехали братья-монахи. Многие из Бенгалии и северных провинций прибыли в Мадрас, чтобы встретить его здесь. Все газеты печатали публикации о его жизни и работе. Весь путь следования Вивекананды был украшен приветствиями, цветами и пальмами. Все было в ожидании. Когда монах в оран­жевом одеянии, с пылающим пламенем в глазах, появился на берегу, тысячи сердец, слившись в единое сердце его Матери-Родины, открылись навстречу ему. К ногам его склонились в поры­ве благодарности и признательности тысячи соотечественников. Депутация правительства Цейлона вышла приветствовать его. И весь путь, украшенный триумфальными арками, прошел Свами Вивекананда, осыпаемый цветами, благословениями, под музыку религиозных песен и молитв. Развевались флаги, звучали рели­гиозные гимны, Индия ликовала. Священная вода Ганга омыла его пылающий лоб, и гирлянды цветов обрамляли его плечи. Дом, где приготовили ему ночлег, утопал в цветах и пальмах. Свами Вивекаианда не отверг ни одного из этих народных приношений. Он не уклонился от триумфа так же, как и не уклонился от борьбы. Он принял этот триумф, как триумф идей Индии, признание ее вести миру о Великом Единстве народов. В речи, которую он произнес в Коломбо, он сказал: «Смотри, Индия, кого венчаешь ты почетным венцом сегодня! Не генерала, не принца, не богача. Не бездомный ли, не бедный ли монах стоит сегодня в лучах Славы твоей, Индия? Истинно, ты преклоняешься сегодня перед единственной правдой твоей, Индия, перед Духом Истины, перед единственным твоим, достоянием, перед бесценным твоим сокрови­щем, а бедный монах - только голос возлюбленного сына твоего, Индия, который пробудил твой дремлющий Дух. И то, что проис­ходит - есть величайшая демонстрация торжества проснувшегося Духа. Ты пробудилась, Святая Мать, Ты пробудилась, Любовь моя, Ты пробудилась, чтобы передать миру торжествующую Истину».

  Вивекананда проследовал в Мадрас, где снова триумф ожи­дал его. На небольшой станции недалеко от Мадраса собралось столько людей, что весь дальнейший путь до Мадраса поезд двигался так медленно, как продвигались окружившие его коль­цом соотечественники Вивекананды. В Мадрасе ликование до­стигло высшей точки. Все улицы и площади Мадраса были укра­шены, имя Свами Вивекананды было у всех на устах. Тысячи людей столпились на вокзале, и когда Вивекананда ступил на платформу, воздух огласился ликующими криками. На третий день пребывания в Мадрасе Вивекананда выступил на огромном митинге.

  В Калькутту Вивекананда отправился морем. 15 февраля он отплыл. В статье, которую он написал в Мадрасе, он говорил: «Моя Индия, встань! Где твои живительные силы? - В твоей бес­смертной душе! Каждая нация, как и каждый отдельный человек, имеет одну тему в жизни, одну, которая является центром его, ядром его существа, главной нотой, вокруг которой формиру­ются все остальные, образуя гармонию. Если нация теряет эту руководящую идею, если она не следует своему призванию, нация умирает. У одной нации руководящей идеей является по­литическая идея, как, например, у Англии. Идея искусства являет­ся главной нотой другой нации. В Индии религиозная жизнь формирует ядро, ключевую ноту всего музыкального строя души. И если мы изменим эту ноту на политическую или социальную, результатом будет деградация. Политические и социальные ре­формы в нашей стране должны проходить через призму рели­гиозного духа. Каждый человек сам решает свою судьбу, сам делает свой выбор, также - каждая нация. Мы сделали свой выбор еще в древнее время. Мы решили нашу судьбу. И это - идея бессмертия Души. Эта идея сформировала нашу нацию. И как можем мы изменить свою натуру? Власть Духа бесконечна. Индия - Ганг духовности. Индия одухотворит весь мир. И еще одна великая идея, которую ждет мир от нас сегодня; низшие классы, может быть, больше, чем высшие; необразованные, может быть, сильнее, чем образованные; слабые, может быть, более нетерпеливо, чем сильные,- это идея Единства. Эта идея провозглашает не только братство. Эта идея говорит, что ты - это я; я - это ты, и все мы - Единая Душа, и все мы - Он».

  «Чтонужно сегодня нашей стране - это железные мускулы и стальные нервы, гигантская волн, которой ничто не может про­тивостоять, любовь к Родине, которая преодолеет все, вычерпает.по капле океан и, если нужно, встанет лицом к лицу со смертью. Вот. что нужно нам, и это одно поможет нам осуществить идеал Адвайты, идеал Единства во множестве. Верьте, верьте, верьте в себя! Если вы будете верить в триста и три тысячи наших мифо­логических богов, но не будете верить в себя, не будет никакого спасения для вас. Верые в себя и воспряньте благодаря этой вере. Почему мы долгие годы влачим существование рабов? Почему нами управляют иностранцы? Потому что они верят в себя, а мы - нет. Не англичане повинны в нашей деградации, а только мы сами».

  «Скажите каждому мужчине, скажите каждой женщине, каж­дому ребенку, скажите каждому, независимо от касты, класса, национальности, скажите -- каждая душа Божественна. И пусть каждый повторяет, как молитву: Я - Великая Бессмертная Ду­ша, Я - Он, я - Он. Призывайтекаждую душу. Проснитесь, проснитесь, проснитесь. Пробудитесь от этого гипноза слабости. Никто в действительности не слаб. Душа бесконечно могуча и несокрушима. Вставайте и светите! Бога в душе вашей иного нет, кроме человека!»

  «Нам нужна религия, формирующая человека. Нам нужно образование, формирующее человека, нам нужны теории, формирующие человека. Истинно, все что делает вас слабым - физически, интеллектуально и духовно - нужно воспринимать, как яд. В этом нет жизни, это не может быть истиной. Истина - сила, Истина - чистота, Истина - знание. Истина должна укреп­лять, очищать, просвещать. Истина должна делать человека сво­бодным. Отбросьте мистицизм, ослабляющий вас, и будьте силь­ными. Самая Великая Истина - проста, проста, как жизнь. Мой план заключается в том, чтобы создать в Индии институт молодых людей, посвятивших себя Истине, чистых, жертвенных, сильных, работающих для Индии. Людей, преданных ей, людей, деятельно любящих ее,- вот в чем нуждается Индия. Сынов - сильных, чистых, верящих, искренних до конца,- вот чего жаждет она. Сотня таких людей способна совершить революцию Духа в Ин­дии. Нет ничего в мире могущественнее чистоты, ни одно пре­пятствие не устоит перед чистотой. Каждый должен пройти к Богу через чистоту и самоотверженность, через служение лю­дям - и нет другого пути. Чистота и воля непобедимы». «Если хотите служить Богу - служите человеку. Какого еще Бога хотите вы найти? Зачем искать Его далеко, если Он распростерт вокруг? Оглянитесь, и содрогнется душа ваша от восторга перед Ним, простертым в окружающих вас бедных, голодных, обездолен­ных! Это Он, ваш Бог, смотрит на вас тысячами глаз ваших брать­ев, это Он, ваш Бог, протягивает руку к вам миллионами натру­женных рук ваших соотечественников. Бог во всем, все, что окружает вас - Бог. Бог в людях, и в животных, и в каждом тре­пещущем лепестке, и в каждой дрожащей росинке. И прежде всего для нас Бог - в наших обездоленных соотечественниках». Эти огненные слова падали на взрыхленную почву народной души. Душа Индии вибрировала и наполнялась энергией, подни­маясь навстречу призыву Вивекананды. Индия расправляла крылья своей Великой Души и наполнялась возможностями. Рамакришна и Вивекананда были первыми, кто пробудил индий­ское самосознание. Они были первыми индийскими лидерами в полном смысле этого слова. Рамакришна был духовной силой Индии, Вивекананда - Его голосом. Национально-освободитель­ное движение в Индии началось в Дакшинешваре. Все последу­ющие политические и культурные деятели индийского наци­онально-освободительного движения сознавали миссию Виве­кананды, и многие из них с благодарностью приносили ему свои сердца. Многие бенгальские революционеры учились по его книгам, цитировали в своих воззваниях его слова. Платформой деятельности Ганди, по его признанию, были «великие идеалы Вивекананды». При этом сам Вивекананда никогда не считал себя политиком: «Мне нечего делать с политиками. Я не верю в поли­тику. Бог и Истина - единственная политика в мире. Все осталь­ное - мерзость». Свами Вивекананда восстал за свободу Индии. Он мечтал о свободе Индии, о ее равноправном положении в семье народов мира. Индия, по его мнению, войдет в мировую систему со своей собственной идеей, которая одухотворит мир, которая пробудит спящий дух народов. Миссия его была одно­временно национальной и интернациональной.

  Калькутта, город Вивекананды, готовился встретить своего сына. 28 февраля 1897 года поезд подошел к Калькутте. Встречать Вивекананду вышел президент Беной Кришна Деб. Тысячи индий­цев замерли, когда Вивекананда заговорил.

  «Прежде всего, воздадим благодарность Рамакришне,- сры­вающимся от волнения голосом произнес Вивекананда.- О Учи­тель мой, мой Господин, мой Герой, мой Идеал, Господь моей жизни,- Твое поручение исполнено. И если когда-нибудь что-то истинное было провозглашено мною,- продолжал он с сильным чувством,- если кому-то я помог мыслями, словом или действи­ями, если из уст моих изошло хоть одно слово, которое помогло хоть одной душе в мире,- это все не мое, это Учитель действовал через меня, это принадлежит только ему. Все великое, все светлое, все сильное - все это от него. Все, что вносило диссонанс, вся слабость, все нетерпение - все это мое, все только от меня. Да, друзья мои, миру еще предстоит открыть этого человека».

  Вскоре после прибытия Вивекананды в Калькутту в Дакшине­шваре праздновали день рождения Шри Рамакришны. В сопро­вождении своих братьев-монахов Свами Вивекананда прибыл в Дакшинешвар. Он в глубоком волнении ступил на эту дорогую для него землю. Когда он переступил порог комнаты Учителя, он едва не потерял сознание от чувств, оглушительным потоком обрушившихся на него. Вокруг горели огни празднества. Свами со слезами на глазах сказал Гиришу, ученику Рамакришны: «Ка­кая разница между этими днями и теми далекими, любимыми...»

  Он прожил некоторое время один в Дакшинешваре, после того, как празднества закончились. Он был наедине с Учителем. Близкие старались не нарушать этого единения. В сердце Вивекананды зрела мысль об организации Миссии Рамакришны, о соединении в одну семью молодых, сильных духом людей, ко­торые прежде всего своею собственной жизнью явили бы миру живой идеал Веданты.

  Однажды некий молодой человек обратился за помощью к Вивекананде. «Сэр,- сказал молодой человек,- я непрерывно неподвижно сижу в своей комнате с затворенной дверью и с закрытыми глазами в медитации. Я следую всем советам Учи­теля, но я до сих пор не продвинулся на духовном плане, я не обрел мира в душе. Не могли бы вы мне помочь советом?»

  «Мой мальчик,- ответил ему Вивекананда,- если ты послу­шаешь моего совета, то прежде всего ты откроешь двери своей комнаты и взглянешь вокруг широко открытыми глазами. Ты увидишь своих соотечественников, бедных, невежественных, обездоленных, ожидающих твоей помощи. Ты пойдешь к ним и будешь служить им, отдавая этому служению весь жар твоей души. Ты дашь пищу голодным, научишь неграмотных, утешишь обездоленных. И мир придет в твою душу, я обещаю тебе».

  Свами Вивекананда часто говорил, что разные формы духов­ной дисциплины должны практиковаться в зависимости от раз­ного времени. Один период - когда полезна аскетика, другой период - для культивирования Любви во всех ее формах, тре­тий - развертывает практику знания. Но в настоящее время нужна самая деятельная йога - нужна работа для многих, нужна «Карма-йога», которая принесет огромный результат. Он толкал своих учеников на деятельное служение. Он говорил, что после пребывания в инерции тамаса только через деятельный раджас можно пройти к чистой синтетической саттве и завоевать свободу. Что касается его самого, то он считал, что человек может достичь освобождения лишь служа другим, идя лишь великим актом самопожертвования. На этой почве у него происходили тяжелые конфликты с братьями. Они не могли принять такую точку зре­ния, они, привыкшие медитировать в изолированности от мира, они, для которых был только Бог, а мир представлялся майей. Однажды произошел взрыв. «Для чего вы добиваетесь освобож­дения, для чего медитируете, если вы не хотите брать в расчет мир? Какое вы имеете право брать на себя функции учителей? Вы, столь высокомерно и презрительно относящиеся к людям, вы, которые не желаете спускаться с ваших высот, вы, высоко­мерные ханжи, что у вас общего с нашим Учителем, который говорил мне: «Ищи единения с Богом с открытыми глазами, это значит - служи людям, служи бедным, служи голодным, служи непросвещенным и помни, что религия не для пустых желудков». Саньязин родился в мир, чтобы раствориться в людях, а не для того, чтобы окаменеть в одиночестве. Отъединение ваше губи­тельно. Нужно знать людей! О, я знаю людей, я знаю не только, кем они были в прошлом, я знаю, кем они станут, я вижу иногда всю тьму, которая окружает некоторых из них, и что же? Я дол­жен оттолкнуть их, я должен оттолкнуть Бога, во имя которого борюсь? Какое лицемерие!» «Ты много взял на себя,- возразил один из братьев,- ты в Америке представлял не столько Рамакришну, сколько заставлял слушать себя». «Пусть они сначала поймут меня,- вспыхнув, сказал Свами Вивекананда,- я только мост к Рамакришне». «И все-таки ты упрощал религиозные идеи!» Вивекананда засмеялся: «Что ты понимаешь в религии? О Гос­поди, как прекрасен твой нос! Как сладки твои.взоры! И прочая чепуха... Вот твоя религия... И вы еще надеетесь, что за ваше сидение здесь Шри Рамакришна придет сюда за вами и за ручку введет вас в царство божие! Вы думаете, вы понимаете Рама-кришну лучше меня? Вы думаете,«Джнана» - это сухие веточки на бесплодном сердце? Ваша «Бхакти» - сентиментальная че­пуха, которая делает вас импотентами! Вы прикрываете Рамакришной свое нежелание отказаться от экзальтации, которая уже превращается у вас в наркоманию! Руки прочь от Рамакришны! Какая польза от вашего поклонения Рамакришне? Какая польза от вашего «Бхакти» и освобождения? Я согласен еще и еще раз обойти тысячи километров, стать пищей этим людям, лишь бы один из них проснулся! Я вечный раб Рамакришны, который отдал себя миру, не думая ни о «Бхакти», ни об освобождении!»

  Голос Вивекананды сорвался, его тело сотрясалось, словно от электрического тока, его глаза пылали. Он быстро вышел в другую комнату. Через несколько минут брат-монах зашел к нему и увидел его в глубокой медитации. Слезы текли по его щекам из-под его опущенных ресниц. Через час Свами вышел, вымыл лицо холодной водой и присоединился к братьям. Лицо его являло следы шторма, пронесшегося в душе. Теперь все су­щество его излучало мир. Тихо он проговорил: «Когда человек следует «Бхакти-йоге», его сердце и нервы становятся так тонки, что ему доставляет нестерпимое страдание даже прикосновение цветка. Я больше не могу ни слышать, ни говорить о Рамакришне без того, чтобы существо мое не опрокидывалось в бездну...

  О, я еще должен делать Его работу! Я раб Рамакришны, который оставил меня для осуществления Его плана, до тех пор пока я не закончу! О Господи, как же я могу говорить о Нем! О Его Лю­бовь ко мне!»

  И снова впал в экстаз. Братья тихо оставались возле него. Они вспомнили слова Учителя: «Когда Нарен узнает, кто он, он боль­ше не будет жить в теле».

  С этого дня братья никогда больше не подвергали сомнению действия Вивекананды, понимая, что Учитель Сам действует через него.

  Вивекананда так ослаб, что для того, чтобы жить дальше, он на короткое время отправился в Дарджилинг и пробыл в Гима­лаях некоторое время, откуда вернулся освеженным и бодрым. Он деятельно и четко начинает формировать Орден Рамакриш­ны, который имел задачей распространение идей Единства в мире. Миссия Рамакришны имела и заграничное отделение, где ученики Рамакришны с напряжением и самоотверженно продол­жали Его работу. Генеральным президентом Миссии стал Виве­кананда. По всей Индии начали появляться школы Веданты, отде­ления Ордена Рамакришны. Лед тронулся. Индия пробудилась. Весь 1897 год Свами Вивекананда провел в Северной Индии. Он выступает с лекциями, организует школы, встречается с маха­раджами, поощряя их открывать центры просвещения и озна­комления индийцев с их древней культурой. Вивекананда соби­рает Индию вокруг религиозного идеала. Но религия не заклю­чалась для Вивекананды в обрядах и обычаях, религия была для него живым огнем самопожертвования и любви. Он сокрушает обычаи ранних браков, сожжения вдов, он смело очищает живую веру от налипших на нее ракушек предрассудков. Вивекананда провозглашает необходимость единения индуизма и магоме­танства под звездой философии Адвайты, провозглашающей единство во множественности. С запада идут хорошие вести - западные ученики работают на идею единства. В марте 1897 го­да начинает свою жизнь Ашрам Адвайты в Майавате в Гималаях. Многие западные ученики приехали к этому времени в Индию для работы. Когда приехавшая мисс Мак-Леон, которую Виве­кананда очень любил и называл «Моя радость - Джой»,спросила его, чем она может помочь ему, он ответил: «Полюбите Индию». Но самой замечательной его ученицей, его спутницей, духовной дочерью и самым преданным сердцем стала Маргарет Нобль.

  Она написала ему из Лондона, что решила приехать и посвятить свою жизнь женскому образованию в Индии. 29 июля 1897 года Вивекананда пишет ей: «Разреши мне теперь сказать тебе, что еще тогда я знал твое большое будущее, связанное с работой в Индии. То, что нужно сейчас женщинам Индии - это женщина, настоящая львица, которая отдала бы себя для работы с ними - женщинами Индии. Индия не может сейчас произвести сама собой женщину, в которой она так нуждается. Она должна полу­чить помощь извне, и тогда, с помощью дружеского сердца, она начнет растить своих женщин. Твое образование, искрен­ность, чистота, необыкновенная напряженность любви, отвага и прежде всего, твоя кельтская кровь делает именно тебя той са­мой женщиной, в которой так нуждается сегодня Индия. Но труд­ностей очень много. Ты даже не можешь представить себе безд­ны нищеты, и невежества, и рабства, которые ты найдешь здесь. Ты окажешься в гуще полураздетых нищих - мужчин и женщин, пораженных, как проказой, предрассудками, разобщенных кас­товыми преградами, угнетаемых продажными жрецами и пре­зираемых ими. С другой стороны, многое из того, к чему ты при­выкла, окажется здесь совершенно безжизненным. К тому же климат очень жаркий. Наша зима напоминает ваше лето, а на юге бывает жара, непереносимая для многих европейцев. Ни­какого европейского комфорта ты не найдешь здесь даже в городах. Но если, несмотря на все это, ты все-таки захочешь при­ехать - знай, ты ожидаема, тысячу, миллион раз мое сердце говорит - «Добро пожаловать в Индию»,- каждым биением сво­им оно повторяет тебе - «Добро пожаловать в Индию!» Что каса­ется меня, то я здесь немногое имею, то немногое, чем я распо­лагаю - я буду счастлив предложить тебе, себя самого я пре­доставляю к твоим услугам. Ты должна очень хорошо подумать, прежде чем решиться на этот шаг. Но что бы ты ни решила - свершишь ли ты свой порыв, или останется он порывом и ты откажешься от этой идеи - я обещаю тебе: я буду стоять возле тебя до самой смерти, будешь ли ты рядом со мной или будешь далеко, будешь ли ты работать в Индии или нет, примешь ли ты Веданту или отвергнешь ее совсем. «Слон один раз уходит уми­рать и никогда уже не возвращается обратно». Так и слово муж­чины, раз данное, оно не отбирается назад, я обещаю тебе это». Маргарет Нобль прибыла в Индию 28 января 1898 года, чтобы работать вместе с Генриеттой Мюллер в области женского образования. Вивекананда сам представил ее, назвав «даром Англии, лучшей жемчужиной Британской короны, которую сегодня Англия приносит в дар Индии.» В марте он сам посвятил ее обрядом Брахмачарьи - отныне жизнь ее стала реализацией в себе Бога. Вивекананда дал ей имя Ниведитта - что значит «Достойней­шая». Под этим именем она снискала обожание и глубокое ува­жение индийского народа. Церемония посвящения была про­изведена в замке монастыря. Но до этого Вивекананда увез Маргарет и один прошел с ней одно из самых сокровенных по­священий - поклонение Шиве, которое закончилось посещением священного места, где оба они принесли обеты к ногам Будды. «Теперь иди и следуй ему, который родился, чтобы отдать свою жизнь людям». Вивекананда сопровождал Ниведитту в ее поездке к Святой Матери - вдове Рамакришны, которая обняла ее со словами: «О, дитя мое, возлюбленное дитя мое!» После обряда посвящения Вивекананда взял Ниведитту и сам повел ее по Индии, открывая перед Маргарет душу, сердце, обычаи и природу этой страны. Он раскрывал перед ней историю, фоль­клор, обычаи, традиции своей Родины. Нелегко было Маргарет сразу принять все. Так, однажды, в одном из храмов она увидела кровь жертвенного животного и в негодовании воскликнула: «Зачем здесь кровь? Кровь перед лицом Господа?» Вивекананда стремительно повернулся к ней: «А почему бы и не допустить немного крови для полноты картины?» Он сокрушал ее привыч­ки, ее манеры, ее воспитание, а более всего - ее гордыню. От­ношения между ними становились все напряженнее. Иногда он обращался с ней почти грубо. Однажды она с усмешкой взгля­нула на одного фанатичного монаха в храме. Вивекананда пере­хватил ее взгляд и, больно схватив ее за руку, прошептал в ярости: «Что делает в храме эта леди? Зачем она здесь?» Он заставлял ее носить индийскую одежду, есть индийскую пищу, иметь ин­дийские мысли. Он учил ее совершенно отказаться от прошлого, отринуть себя до конца, чтобы принять в свое сознание Индию. Он вел ее через ортодоксальный индуизм, заставляя пройти весь сложный путь, который проходит индийская женщина. Он требовал от нее полного повиновения, он тиранил ее, заставляя почувствовать всю полноту его власти над ее личностью, всю тяжесть полного самоотречения. Маргарет Нобль изнемогала, это было на пределе ее возможностей. Блестящий, исполненный грации и такта Вивекананда, каким он был со всеми, только с ней являл себя грубым деспотом, казалось, лишенным тени мило­сердия. Он провез ее по всей Индии, он сам преподал ей курс индийской истории и культуры. Он не отпускал ее мысли и чув­ства свободно разгуливать ни на одну минуту. Он требовал скру­пулезного соблюдения самого малейшего ритуала. Он был аг­рессивен и безжалостен. Вся свободная натура Маргарет встала на дыбы. Взрыв между ними становился неизбежным. Вивека­нанда натянул все нити - он рисковал. Но он спасал и ее и себя от страстного обожания, которое сжигало их сердца Кульми­нация наступила в Гималаях. Они гостили несколько дней у мисс Мак-Леон. «Атмосфера между ними была гак наэлектризована, что было почти невозможно находиться рядом с ними. Это слу­чилось утром. Они говорили тихими голосами, когда я вошла, но что за взгляды они бросали друг на друга! Внезапно Вивека­нанда схватил ее за плечи и побледнел, сжав губы. Мне показа­лось, что он сейчас ударит ее. Я крикнула: «Свамиджя, где ваше милосердие? Где сердце ваше?» Он бросил ее и, стремительно повернувшись, вышел. Я бросилась к Маргарет, которая без сил опустилась в кресло. Она была без сознания. Я. не в силах сдер­жаться, крикнула вслед удалявшемуся Вивекананде: «Смотрите, что вы сделали с ней. Вы убили ее». Он не обернулся. Внезапно Маргарет открыла глаза и мертвыми, непослушными губами прошептала: «Он не вернется, он не вернется больше никогда». Я весь день боялась за ее жизнь. Она часто впадала в забытье, что-то шептала, голова ее горела, ее лихорадило. Я не могла побороть возмущения и прошептала: «Кто мог измерить его суровость?» Она услышала и тихо, ко отчетливо сказала: «Кто измерит глубину его нежности?»

  Смеркалось, и первые звезды зажглись на небе, когда он появился на веранде. Вид у него был такой измученный, словно он перенес тяжелую болезнь. Сердце мое сжалось. Маргарет с тихим рыданием бросилась к его ногам. Он положил ей руку на голову, благословляя ее. Голосом, в котором звучала непере­носимая нежность, он сказал: «Я был один в лесу, но теперь, теперь я принес тебе мир». Потом он повернулся: «Смотри, народилась молодая луна. Это хорошо. С этим рождением и мы начнем новую жизнь». Маргарет оставалась коленопреклоненной перед ним, и рука его покоилась на ее голове. Никогда в жизни я не имела более глубокого переживания, которое осталось бы во мне так свежо, словно это случилось только что. Я стояла потрясенная, замерев перед лицом развернувшейся передо мной человеческой драмы. На моих глазах совершалось чудо преоб­ражения, и мир, исходивший от их гармонично соединенных фигур, наполнял мою душу благоговением и любовью». В этот вечер Вивекананда открыл Ниведитте врата самадхи. «Я поняла в тот вечер,- писала она позже,- что Великий Учитель должен разрушить у нас все, до последней крупинки, сокрушить наш эгоизм, наши маленькие я, чтобы открыть нам доступ в беспре­дельный океан Милосердия, где все - Любовь».

  Последствием этого путешествия была сильная болезнь Вивекананды, от которой он уже не оправился до самой смерти. Мар­гарет и Вивекананда закончили путешествие в Дарджилинге, куда он повез ее. Там, перед лицом снежных вершин Гималаев он окреп немного; там, по словам Маргарет, «были прожиты сотни жизней, перечувствованы все оттенки красоты, там была познана полнота Бытия и Беспредельность Милосердия». И там же Вивекананда сказал ей, что дни его сочтены.

  Вернувшись, Вивекананда узнал о смерти Гудвина. Со слезами на глазах он воскликнул: «Я лишился своей правой руки». Матери Гудвина он написал: «Всю благодарность, которую я чувствовал к нему, я никогда не мог достаточно выразить. И если когда-нибудь кому-нибудь помогут мои лекции, то тем, что они появи­лись, мы обязаны только ему. Мистер Гудвин сделал огромную работу, отдав ей всего себя без остатка. Я потерял друга, верного, как сталь, ученика, который никогда не унизился уклонением, работника, который не знал утомления, а мир потерял одного из тех драгоценных людей, которые рождаются, чтобы жить для других». Вивекананда написал стихи, посвященные Гудвину.

  Вивекананда предпринял путешествие в Кашмир со своими западными учениками. Он сам передавал им сведения и факты. Так, однажды, он сказал, что Чингизтхан не был вульгарным агрессором; он сравнил монгольского императора с Наполеоном и Александром Македонским, сказав, что все они хотели объ­единить мир, и что, может быть, это одна и та же душа вопло­щалась три раза, с надеждой принести единение миру под поли­тическим протекторатом. «В то же время,- сказал он,- на глав­ном пути приходил Единый Дух - Кришна, Будда и Христос, принося миру Единение религиозное».

  В Кашмире Вивекананда на некоторое время удалился в полное одиночество.

  Вивекананда выразил желание пройти пилигримом в запад­ные Гималаи, на поклонение Шиве. Он просил, чтобы его сопро­вождала только Маргарет. Они присоединились к огромной мас­се пилигримов, со всей Индии отправлявшихся в снежную до­лину, посвященную Шиве. Удивительная перемена произошла с Вивеканандой на глазах у Маргарет. Он превратился в одного из пилигримов, скрупулезно соблюдающих малейшие детали в ритуале и обрядах. Он ел один раз в день - только ортодок­сально приготовленную пищу, удалялся при каждом удобном случае в одиночество и медитирование. Он проходил над про­пастью босой, в изодранной одежде, с окровавленными ногами он шел в священную долину. Второго августа группа вошла в долину, где в скале была огромная пещера, а в ней - статуя Шивы, покрытая льдом. Свами пришел в неописуемое волнение, он задержался перед входом, пропуская пилигримов. Когда он вошел, он весь был словно натянутая струна. Его обнаженное тело содрогалось, словно под ударами, а его лицо излучало непереносимое обожание. Он распростерся в темноте пещеры в ногах этого поблескивающего льдом изваяния. Песни сотен па­ломников эхом разносились в пещере. Свами дрожал и вдруг замер. В это мгновение у него было видение Шивы - Его Самого. Никогда и никому не говорил он о деталях этого видения, кроме того, что он знает теперь, что Шива - Бог Бессмертия, а не раз­рушения, каким принято было всегда его считать. Шок этого видения потряс его нервы. Когда он вышел из грота, Маргарет увидела кровь в его левом глазу; его сердце было потрясено и никогда уже больше не вернулось в нормальное состояние. Много дней он говорил с. Маргарет только о Шиве. Он сказал: «Видение было Самого Господа, Самого. Он был ослепителен, он весь сиял нестерпимо. Я никогда в жизни не видел ничего более прекрасного, более вдохновляющего и озаряющего».

  Месяц спустя, когда они возвратились, все существо Вивекананды обратилось к Кали - Божественной Матери, которую Рамакришна называл в упоении «Моя Мать». Уникальный символ Господа - Кали представляла тотальность Единства. Созидание и разрушение, жизнь и смерть, добро и зло - все пары проти­воречий. Она казалась черной на расстоянии, черной, как вода в океане, но в интимной близости она давала лицезреть ее бесцветной, будучи единой с Брахманом, созидательную энергию которого она представляла. И в действительности, Брахман и Кали, Абсолют и Его Созидательная энергия - идентичны, как огонь и его власть сжигать. Свами Вивекананда внезапно почув­ствовал Ее призывный Зов. Действительно, есть ли разница между процессом созидания и разрушения? Не есть ли одно без другого простая иллюзия сознания? Вивекананда осознал, что Божественная Мать представлена во всем.

  Он начал повторять, что иногда ощущает присутствие Матери так, словно Она находится с ним в одной комнате. Он чувствует., говорил он,- «Ее руки порой соединены с моими, и Она ведет меня за руку, словно я снова малое дитя». Его медитации, посвя­щенные Кали, становились все более и более интенсивными,и однажды он получил очень яркое переживание. Он сосредото­чился на аспекте Реальности и достиг феноменального видения. Он содрогнулся, словно от электрического тока. Он получил видение Кали - созидающе-разрушительную основу - видение Ужаса, Видение Единства форм - переживание такой силы, что в темноте он нацарапал на листе бумаги свою знаменитую поэму «Кали - Матерь», после чего он свалился на землю опусто­шенный.

  «...Распространяя вихрь и ужас,

  Танцуя свой сумасшедший танец Радости,

  Приди, о Мать, приди!

  Ужас - Твое Имя,

  Смерть - Твое Дыхание,

  И каждый Твой шаг разрушает время и миры,

  Все разрушающая Сокрушительница,

  Приди, с Мать, приди!

  Кто отважится на непереносимую Любовь,

  Кто откроет объятия Смерти,

  Кто не побоится отдать себя,-

  В своем Сокрушительном Танце придет к тому Мать».

  Свами говоритсо своими учениками только о Матери, рас­крывая Ее, как «Время, Движение, Энергию».

  «Учитесь распознавать Матерь под ликом ужаса, страдания, зла, разрушения! Учитесь приходить к Радости через страдание! Только обожанием Ужаса можно поглотить Ужас. Размышляйте о Смерти. Поклоняйтесь Ужасному, Ужасному, Ужасному! Ма­терь- Сама Брахман! Даже Ее проклятие - Благословенно! Сердце должно возжечь огонь, на котором уничтожит гордость, эгоизм, желание комфорта и самость. Тогда и только тогда при­дет Мать».

  Героизм для Вивекананды заключался в духовном подвиге. Он снова и снова проходит путь своего Учителя. Он вспоминает, как однажды один молодой человек восхищался Богом, пере­числяя все его атрибуты. Когда он дошел до бесконечной все­прощающей доброты, Рамакришна воскликнул: «Довольно, до­вольно, я не хочу больше слушать! Зачем эти диспуты по поводу качеств Бога? Вы говорите, что Бог - бесконечная доброта? Но посмотрите на миллионы обездоленных, нищих, голодных!» Один из учеников сказал: «Следует ли в таком случае считать, что Бог жесток?» - «О, идиот! - закричал Рамакришна,- кто тебе ска­зал это? Сложи твои руки и молись: «О Господи! Мы слишком слабы, слишком слабы, чтобы понять Твою природу, Твои деяния. Просвети нас Светом Истины Твоей». Не рассуждай, мой маль­чик, люби!»

  Свами Вивекананда учил поклоняться Богу в героях. Он гово­рил: «Берите самый высокий идеал для подражания. И помните, истинные поклонники Матери сильны, как Адамант, и бесстраш­ны, как львы. Нет ничего, чего не мог бы достичь истинно стре­мящийся. Заставьте Мать услышать вас и знайте, Она - Все­сильна, Она - Всевластна, Она может воздвигать героев даже из камней».

  30 сентября Свами Вивекананда отправился в Храм Боже­ственной Матери, где оставался один в течение недели. Там он слился с толпой паломников, соблюдая до тонкости все уставы и обряды. Там он получил сильное переживание, почувствовав, что его миссия в мире закончена. Однажды Свами с болью в сердце увидел разрушенный мусульманами храм и очень экс­прессивно воскликнул в сердце своем: «Как могли люди допустить это! Как могли они не оказать сопротивления?! Если бы я был тогда здесь, я никогда не позволил бы такую вещь. Я бы положил на пороге мою жизнь, защищая Божественную Мать». И вдруг в нем прозвучал Божественный Глас: «Зачем? Зачем неверующим заходить в Мой Храм и зреть Мои Изображения? Этого ты хочешь? Сначала рушится вера, потом осыпаются стены Храмов. Что тебе? Ты защищаешь Меня или Я защищаю тебя?»

  Возвратившись к своим ученикам, он сказал: «Весь мой па­триотизм опрокинут. Все опрокинуто. Теперь есть только Мать. «О Мать! Я был очень неправ... Я только маленький ребенок».

  Он хотел сказать еще что-то и не смог. Он только добавил, что духовно он уже больше ничем не связан с миром. Шри Рамакришна задолго до этого сказал, что Нарендранатх будет жить в физическом теле, чтобы сделать работу Матери. Как только эта работа будет закончена, он освободится от своего тела своею собственною волей.

  В Шринагаре Свами встретился с учениками. Благословляя их, он сказал: «Только Мать везде». Хотя он оставался с ними, они его почти не видели. Часами он бродил по лесу, сидел на берегу реки. Однажды он пропадал несколько дней, потом появился перед учениками изможденный, в одежде саньязина, со следами аскетики на лице и повторил им свою поэму о Матери - «Кали-Матерь». Он сказал: «Все оказалось правдой, каждое слово. Я удостоверился в этом, я принял объятие Смерти».

  Маргарет писала: «Невыносимо было смотреть на него. Орга­низм не выдерживал интенсивности жизни его Духа. Огонь разгорался все ярче и ярче, прожигая физическую оболочку. Оставалось ждать, когда огонь вырвется на свободу, спалив со­суд, его заключающий».

  18 октября Свами вернулся в Белур. Братья ужаснулись его бледности и болезненному виду. Он страдал от сильных присту­пов астмы. Иногда его лицо выглядело уже потерявшим все признаки жизни. И несмотря на это, интенсивность его работы повышалась.

  13 ноября 1898 года, в день Рождества Кали, школа для дево­чек в Калькутте, которую возглавила сестра Ниведитта, была торжественно открыта. В конце церемонии все преклонили коле­на и воззвали к Рамакришне, чтобы он Сам благословил это пер­вое женское учебное заведение и чтобы молился о девочках, дабы им вырасти идеальными индийскими женщинами. Свами Вивекананда благословил Ниведитту и всех коленопреклоненных девочек. Позже Маргарет писала: «Я не могла тогда даже поду­мать, как возрастет Его Благословение, какую огромную силу обретет оно, какой прочный камень заложил он в образование индийских женщин». Основание школы явилось началом огромного вклада Маргарет Нобль в дело освобождения Индии. Свами дал ей полную свободу. Он сказал, что она может соединить в школе все виды и оттенки религий. «Все равно основная религия, которая будет наполнять школу, будет религия Любви, религия Твоего Сердца».

  9 декабря 1898 года начал официально существовать Орден Рамакришны в Белуре. Вивекананда сказал: «Однажды Рамакришна сказал мне: «Я буду всегда, пока вы будете помнить меня, я буду всегда, пока вы оказываете милосердие хотя бы одной душе в мире, я буду всегда, пока глаза ваши с умилением смотрят на дрожащий зеленый лист, на блестящую поверхность воды, я буду...» И помните, мои мальчики, до тех пор, пока это место будет овеяно чистотой, милосердием, помощью бедным - Учи­тель будет присутствовать здесь».

  Свами находился в экстатическом состоянии - он чувствовал присутствие Учителя, он чувствовал скорое освобождение.

  Огромную роль должен сыграть в мире этот Орден. Три Дара должны были формировать здесь работников: Чистота, Знание-Интеллект и Духовность. Вивекананда посетил Ашрам в Майавате в Гималаях. «С тех пор,- сказал он миссис Сэвьер - как я увидел Шиву, Он вошел в мое существо, Он больше не покидает меня».

  Он посетил Калькутту, куда непрерывным потоком потекли к нему люди. Он принимает их с утра до вечера. Он был уже со­вершенно обессилен. Братья-монахи просили его поберечь себя. Он отвечал: «Они перенесли так много, они пришли ко мне, следовательно, они нуждаются во мне, и неужели я откажу им только во имя того, чтобы сохранить ничтожную крупицу своего здоровья?»

  Его голос, тон, каким были сказаны эти слова, были так похо­жи на Шри Рамакришну, что один из братьев - Премананда, который когда-то имел с ним вспышку, воскликнул: «Вот уже я не вижу никакой разницы между тобой и Рамакришной».

  Вивекананда со всей энергией отдается медитации, ободряет братьев, показывает им пример. В это время он часто сам готовит для них пищу, сам убирает территорию, сад. Он напоминает им беречь две основы монашества - чистоту и самоотречение, без чего невозможна никакая духовная жизнь. Он обращает боль­шое внимание на физическую подготовку. Он говорит: «Нужны бойцы религии. Итак, мальчики, накачивайте себе мускулы! Для аскетов истощение может быть терпимо, но для работников не­обходимо хорошо тренированное тело, мускулы из железа и стальные нервы». Он говорил им, что на ранних ступенях необ­ходимо скрупулезное соблюдение устава, но по мере развития духовности дисциплина мысли становится ведущей, а актив­ность - необходимым результатом развития религиозного соз­нания. О себе он говорил: «Никакого отдыха для меня! Я умру в действии. Я люблю действие. Жизнь - борьба, и каждый обязан всегда быть в действии, осуществлять свое призвание в мире. Дайте мне умереть в действии». Он был живым гимном труду.

  «И если бы вы по-настоящему поняли, что Бог во всех, во всем, вы бы не смогли жить, не изливаясь ежеминутно в любви на все, окружающее вас! И это единственная практическая Веданта!»

  Он учил их не пренебрегать никакой формой жизни: «Тот, кто знает, как лучше набить трубку гостю, знает, как медити­ровать. И кто не умеет отлично готовить пищу, никогда не будет хорошим саньязином. Если пища не готовится с полной концен­трацией и не согревается теплом сердца, она не может быть питательной и никогда не принесет никому никакой пользы». Работа никогда в то же время не будет выполнена отлично, если работник привязан к работе. «Только великий монах,- сказал однажды Вивекананда,- может быть великим работником, по­тому что он не привязан... Не было в мире работников более великих, нежели Будда и Христос. Никогда Они не работали для себя. Их работа была поклонением людям, обожанием людей».

  Первым долгом всех, живущих в монастыре, было самоотре­чение. Как высоко ставил Вивекананда этот атрибут монашеской жизни! «Никогда не забывайте: служение людям и реализация Бога - вот идеал монашеской жизни. Пусть это станет Природой вашей! Между монахом и его Господом нет посредников! Монах представляет каплю океана Милосердия, монах - представи­тель Господа в мире. Помните это и идите прямой дорогой самоотречения-олицетворением мира, свободы, благоволения!»

  Монахам, которые искали личного освобождения, он говорил: «Вы хотите свободы? Отдайте себя на служение другим - это самый короткий путь для достижения освобождения! Убейте в душе желание личного спасения! Это самая великая духовная дисциплина! Работайте, мои мальчики, работайте всем вашим сердцем, со всею вашей душой. Это приведет вас к освобожде­нию! Шри Рамакришна пришел в мир, чтобы отдать себя без остатка. Я старался подражать Ему. Вы должны работать. Вся наша работа это только самое, самое начало. Поверьте мне, кровью нашего сердца мы оросим землю, которая взрастит духов­ных гигантов, героических сотрудников, воинство Господа, которое осуществит в мире революцию Духа».

  «Вы должны соединить в себе интенсивнейший идеализм с интенсивнейшим практицизмом. Вы должны быть готовы погру­зиться в глубочайшую концентрацию, и в следующий момент вы должны быть готовы идти и пахать поле. Вы должны быть готовы объяснить самые сокровенные символы и в следующий момент идти на базар и хорошо продать продукты вашего поля. Настоящий человек тот, кто несокрушим и непреклонен в дей­ствии и нежен сердцем в любви, как женщина».

  Он часто говорил о власти веры: «Мировая история есть исто­рия немногих людей, которые имели веру в себя. Эта вера назы­валась верой в Божественное. Без этой веры вы не сможете сде­лать ничего. С этой верой вы получаете власть и возможность сделать все. Как только человек теряет веру в себя, наступает смерть. Поверьте прежде всего в себя, тогда вы поверите в Бога. Сотня верующих людей может перевернуть мир. Мы нуждаемся в сердце милосердном, светлом разуме и сильной армии работ­ников. Милосердное сердце - лучшее вооружение в борьбе. Когда ваш разум спорит с вашим сердцем, полагайтесь всегда на сердце и следуйте его совету».

  Вивекананда чувствовал приближение конца. Он говорил: «Дайте мне умереть, сражаясь. Два года физических страданий унесли у меня двадцать лет жизни. Ну и что же? Разве душа изме­нилась? Она осталась прежней. А выше - Сверкающий Атман, и - все во всем, и Господь Единый».

  16 декабря 1898 года Свами Вивекананда сообщил о своих планах поездки на Запад для того, чтобы посмотреть, как идет работа. Ученики и братья приветствовали эту идею, так как пола­гали, что путешествие поправит его сильно подорванное здоровье. Он решил взять с собой Ниведитту и Свами Туриананду. Очень сильно продвинутый на духовном плане, Туриананда боль­шую часть жизни провел в медитации и всегда избегал обще­ственной работы. Боясь, что ему не убедить брата словами сопровождать его в Америку, Вивекананда положил руки на плечи брата и пролепетал испуганно, как ребенок, боявшийся отказа: «Дорогой брат, неужели ты не видишь, как я стараюсь сделать работу Учителя? Вот я уже приблизился к краю - я уже накануне смерти. Неужели ты будешь смотреть на это и не попытаешься взять на себя часть моей ноши?» Свами Туриананда был сильно взволнован и немедленно согласился сопровождать Вивекананду, как только тот соберется ехать. Когда он спросил, не взять ли с собой кое-какую литературу Веданты, Вивекананда сказал: «О, у них слишком много руководств и книг! В прошлый раз они видели воина, теперь я хочу показать им брамина».

  20 июня 1899 года - дата, назначенная для отъезда из Каль­кутты. 19 июня ночью была совершена прощальная молитва - братья молились за двух отплывающих Свами, а на следующий день они получили благословение Святой Матери - вдовы Рамакришны.

  20 июня пароход отплыл - Коломбо, Аден, Неаполь, Марсель и, наконец, 31 июля - Лондон. Путешествие с Вивеканандой для Туриананды и Ниведитты было настоящей школой. Энциклопеди­ческий ум Вивекананды равно эмоционально касался всего: Христос, Будда, Кришна, фольклор, история Индии и Европы, деградация индуизма и заверение о грядущем возрождении, различные философские и религиозные проблемы и много, мно­го других тем было изложено Вивеканандой. Эти беседы впо­следствии вошли в прекрасную книгу сестры Ниведитты: «Учи­тель, каким я видела Его».

  В порту Вивекананду ожидали его ученики, которые приехали из Америки встретить его. Побыв немного в Лондоне, Вивека­нанда отплыл в Америку. Море было спокойно, луна полная, звезды мерцали высоко в небе. Вивекананда прогуливался с Маргарет по палубе и вдруг, повернувшись к ней, прошептал, прижав руку к сердцу и еле сдерживая слезы: «И если все это Майя, и все это так прекрасно, подумай о красоте, которая рас­простерта за этим прекрасным покрывалом!» В другой раз он сказал: «Зачем писать поэмы? Лучше переживать эту прекрасную поэму Жизни!» Но тут же он написал Ниведитте прекрасную поэму «Мир». В Нью-Йорке ученики и друзья устроили Вивекананде замечательную встречу. Он счастлив был увидеть, как далеко продвинулась работа под руководством Свами Абхедананды. Вивекананда провел несколько лекций и практических за­нятий.

  Однажды, на одном очень большом собрании в Нью-Йорке, после того, как некоторое время Свами Вивекананда необыкно­венно экспрессивно говорил, он вдруг умолк. Зал ожидал в на­пряжении. Вивекананда произнес несколько формальных слов и покинул зал. Публика была удивлена и разочарована. Друзья спросили его, когда он вернулся домой, почему он прервал лек­цию так странно, в то время, как обе стороны - и он, и аудитория были совершенно слитны и едины. Забыл ли он что-то? Потерял мысль? Занервничал? Свами ответил, что во время своего вы­ступления он внезапно почувствовал, что обладает слишком большой властью. Он заметил, что слушатели так сильно подда­лись его влиянию, что потеряли свою индивидуальность. Он по­чувствовал, что аудитория превратилась в мягкую пластичную массу, из которой он может лепить все, что хочет. Это, однако, противоречило философии, которую он проповедывал. Он хотел бы видеть каждого мужчину и каждую женщину свободно и самостоятельно прошедшими своим собственным путем. Он не хотел разрушать индивидуальность ни в одном человеке. Вот отчего он прервал лекцию.

  Свами Туриананда начал работать недалеко от Нью-Йорка, обучая маленьких детей фольклору и истории Индии. Он также регулярно вел курс Веданты в Нью-Йорке. Его работа о санскри­те, впервые прочитанная в Кэмбридже, была блестяще принята гарвардскими профессорами. Свами Вивекананда прочел боль­шой курс лекций перед огромной аудиторией в Лос-Анджелесе и Пасадене, но, увы, уже не было Гудвина, чтобы застенографи­ровать их, и многие из них безвозвратно погибли. Только неко­торые фрагменты остались нам, записанные его учениками. В университетской церкви в Пасадене он прочел свою знаменитую лекцию «Христос и Его Миссия». «И это было один только раз,- говорит мисс Мак-Леон,- когда я увидела сияющий нимб над его головой». Свами после лекции возвращался домой, погру­женный в свои думы. Мисс Мак-Леон, которая следовала за ним на некотором расстоянии, внезапно услышала, что он несколько раз произнес: «Я знаю это, я знаю это». «Что вы знаете?» - спросила мисс Мак-Леон. «Как они это делают». «Как они делают что?» «Мулигативный суп. Они кладут лавровый лист для запаха». И он разразился хохотом.

  Вивекананда пробыл месяц в Калифорнии, в Лос-Анджелесе, ведя регулярные классы и читая лекции, на которые собирались тысячные аудитории. Он раскрывал различные аспекты Раджа-Йоги, которая вызвала особенно большой интерес. Газеты писали о нем: «В Свами Вивекананде поразительным образом сочета­ются эрудиция университетских профессоров с достоинством архиепископа, обаяние блестящего воспитания со свободой и непосредственностью ребенка. Его удивительные лекции, часто экспромты, имеют влияние электрических разрядов, его облик, порой трагический, порой полный лукавого юмора, поистине несет на себе отпечаток Божественного Огня, который является предметом его лекций».

  Вивекананда прочел много лекций в Сан-Франциско. Больше всего читалась его «Раджа-Йога». Под влиянием его лекций в Сан-Франциско образовался центр Веданты. Вивекананда полу­чил своеобразный подарок - землю в долине Сан-Антонио, окруженную лесами и лугами, в нескольких милях от обсервато­рии Гамильтона. Вивекананда немедленно подумал о Свами Туриананде, который смог бы иметь настоящую школу для моло­дых студентов. За время своей поездки по Америке Вивекананда очень сильно устал. Он останавливался в Чикаго и в Детройте. В Чикаго он гостил у своих друзей Хелл, и много прошлых светлых воспоминаний пережили они вместе. Утром в день его отъезда Мэри Хэлл вошла в его комнату и нашла его очень печальным. Его кровать была не раскрыта, и он признался, что совсем не ложился спать. «О,- сказал он почти шепотом,- о, как трудно разрывать оковы, в которых толпятся люди!» Он уже знал, что это было последнее свидание с его милыми друзьями.

  В Нью-Йорке Вивекананда прочел курс лекций для профес­соров. В это время ему сообщили, что землю - дар уже офор­мили и можно приступать к работе. Вивекананда сказал Туриананде: «Это веление Матери, чтобы ты здесь работал». Свами Туриананда развеселился и ответил с добрым юмором: «Лучше скажи, что это твое желание. Ты, конечно же, слышал именно в такой форме желание Матери? Как мог ты узнать, что именно эти слова были произнесены Ею?» «Да, брат,- с сильным чув­ством возразил ему Вивекананда,- да, слова Матери могут быть слышимы так же отчетливо, как мы слышим друг друга. Нужно только очень утончить нервы, чтобы слышать слова Матери». Свами Вивекананда произнес это с такой силой, что его духовный брат почувствовал, что Сама Божественная Мать говорит его устами. Он ласково поглядел на Вивекананду и согласился, что это сама Мать выбрала место для нового ашрама. Провожая Туриананду, Вивекананда сказал: «Иди, брат, и утверди ашрам в Калифорнии. Подними там флаг Веданты. С этого времени постарайся разрушить в себе даже память об Индии! Прежде всего иди в жизнь, а Мать позаботится об остальном».

  Вивекананда посетил Детройт, где оставался неделю, и 20 июля отплыл в Париж. Нужно сказать, что вторая поездка на Запад стоила Свами Вивекананде невероятного напряжения всех его сил. В декабре 1899 года он писал Маргарет: «Есть люди, которые избирают этот путь - любить до невыносимого страдания. Я не мо­гу любить, не разбивая своего сердца, таким я рожден. Я знаю таких. Есть люди, которых даже самое величайшее счастье застав­ляет страдать - мы ведь знаем это, не правда ли?»

  Начались первые срывы и разочарования. В Лос-Анджелесе Вивекананду настигло известие о тяжелой болезни его духов­ного брата - Нараньяна, которое он очень тяжело пережил. Один из его лондонских учеников, мистер Старди, покинул его, так как до него дошли слухи, что Учитель не ведет на Западе жизнь аскета, держит все время при себе Маргарет Нобль. Ген­риетта Мюллер отошла от Вивекананды по причине его слабости и болезни. Она не могла никак совместить слабость, которая в этот период объяла Вивекананду, с его бывшей властностью.

  Но дело было уже сделано - миссия выполнена, и Свами Вивекананда пишет 17 января 1900 года миссис Болл, что он ме­чтает поселиться на берегу Ганга и провести остаток жизни со своей матерью: «Она столько страдала из-за меня. Я должен попытаться сделать ее последние дни покойными и счастливыми для нее. Знаете ли вы, что великий Шанкарачарья сделал именно так. Он вернулся к матери в последние дни ее жизни. Я поддер­живаю это. Я хотел бы сделать то же самое». В том же письме он пишет: «Я теперь только ребенок и больше ничего, и больше ничего... Какую работу я могу теперь делать? Свою власть я уже передал другим. Я вижу это. Я не могу больше говорить ни о ка­ких «платформах»... Не говорите об этом никому, не говорите даже Джой. Я рад. Я хочу отдыха. Нет, не то, чтобы я устал, но грядущая стадия жизни будет чудесное прикосновение, без слов, как у Рамакришны. И власть, и слово переданы мною моим маль­чикам, мальчикам и Марго».

  7 апреля 1900 года он писал: «Мое судно прибывает в свою гавань. Слава, слава Матери! У меня уже нет никаких желаний, никакой амбиции; благословленный Матерью, я только слуга Рамакришны, я только Его эхо... Ничего больше, ничего больше...»

  12 апреля он писал: «Моя работа закончена. Я заплатил за нее своим здоровьем. Я рад. Мой разум просветлел, когда здоровье совсем оставило меня. Покой и тишина окутывают меня, их я не знал в жизни. Я знаю теперь слишком хорошо, что значит быть привязанным, и что значит не быть привязанным. Я начинаю ощу­щать, что значит власть Высшего Я- Мать сделала свою работу через меня. Я уже больше не знаю, что такое страдание. Ведь монах такого типа, как я, умирал в жизни тысячу раз в одну мину­ту. Слава Матери! Для меня жизнь была -осуществлением Ее задания. Все приходит к концу... Я счастлив, в мире с собой и, наконец, более, чем когда-нибудь я саньязин, которым, впрочем, оставался всю свою жизнь. Любовь во мне разгорается с каждым днем, она уже не удерживается в оболочке, она рвется к Матери... Воспоминание о долгих ночах бодрствования с Рамакришной под большим баньяном в Дакшинешваре... молниеносное перенесе­ние сознания... мое пробуждение, однажды подаренное Им мне... А работа? Что - работа? Какая работа? Я свободен, я ребенок Матери. Она работает, Она играет. Что могу я планировать? Почему я должен строить планы? Все происходит так, как Она хочет... Она работает, Она играет без учета моих планов. Я - Ее орудие, я - Ее поклонник, я - Ее работник...»

  25 марта 1900 года он писал Мэри Хэлл, которую называл «Нежнейшей нотой в моей суровой жизни»: «Я преодолел стра­дания, приняв их в свое сердце. Я счастлив теперь, я не то чтобы стал оптимистом, но я уже оставил все страдания за собой. Я на земле Грезы, жизнь наша - Греза, нет ни радости, ни печали - есть великая Греза. Мое прошлогоднее путешествие в долину Смерти довершило дело. Теперь я переполнен миром и молча­нием. Я начинаю видеть вещи такими, какие они есть. Я начинаю заучивать урок. Есть один великий урок - его следует заучить. Все вокруг - Он, все, и не нужно спрашивать, не нужно терзать себя - все Он. Великий урок, который я выучил, заключается в том, что я свободен. Я - свободен, свободен навсегда. Это Ведантизм. Я так долго занимался теорией, но теперь - о ра­дость! Мэри, моя дорогая сестра, я свободен, я это чувствую с каждым днем все острее и острее. Да, я свободен. Одинок, оди­нок. Я один, без другого».

  Глаза Вивекананды уже видели свет иного мира, его Истинного Отечества. 18 апреля 1900 года он пишет своей всегда лояльной Радости - Джой: «Битва закончена. Я готов. Шива, о Шива, пе­рейдем на другой берег! После всего, дорогая Джой, я всего только мальчик, в изумлении и с обожанием внимающий словам моего Учителя Рамакришны под баньяновым деревом в Дакши­нешваре. И я снова слышу Его голос, знакомый старый голос, заставляющий содрогаться мою душу. Оковы разорваны. Любовь освобождена, работа закончена. Чары остались за пределами жизни. Теперь - только голос Учителя, Его зов - я иду, Господь мой, я иду. Пусть смерть будет попрана Смертью. Я иду, Воз­любленный мой, я иду! Да, я иду, Нирвана предо мною. Порой я слышу шум Океана, Океана Мира, Океана Милосердия! Я сча­стлив, что родился, счастлив, что так сильно страдал, счастлив навсегда, без того, чтоб когда-нибудь возвратиться. Путеводи­тель, Гуру, Предводитель, Учитель прошел вперед. Мальчик, студент, слуга - идет по его стопам. Я не могу больше участво­вать в общественной жизни. Я не могу больше поднимать свой голос. Кто я, Джой, чтобы делать это? Я слишком долго вел ра­боту в мире. Вы знаете это. Тысячу раз спасибо вам и мисс Болл за все, что вы сделали для меня в прошлом. Да благословит вас Господь.

  В работе моей была амбиция, в любви моей был эгоизм, за моей чистотой стояла гордыня, за моим водительством - вкус власти. Теперь все сметено. Я иду, Мать, я иду. О, какой покой, покой. Я иду, Господь мой, я иду. О Джой, мое благословение вам. Все хорошо, Джой, все прекрасно! Да пребудет с вами ра­дость, Джой, радость моя!»

  Вивекананда посетил Париж. Там он часто посещал христи­анские службы и однажды сказал, что ритуалы христианства и индуизма имеют очень много внутреннего сходства.

  Из Парижа Маргарет Нобль должна была поехать в Лондон, чтобы провести там работу, связанную с ее деятельностью в Индии. Вечером, прощаясь с ней и благословляя ее, Вивекананда сказал: «У магометан есть одна секта. Когда в ней рождается ребенок, то старшие благословляют его так: «Если Бог создал

  тебя - пропади, если Аллах - живи!» То, что они говорят де­тям, я хочу сказать тебе, но только - наоборот: «Иди в гущу мира и там, если это я создал тебя - разрушься, если же Мать - живи!»

  Возможно, Свами вспомнил тех западных учеников, которые не имели глубины и самоотверженности, потребовавшихся от них при общении с Вивеканандой.

  24 октября 1900 года Свами Вивекананда покинул Париж и направился в Вену. Через Венгрию, Сербию, Румынию и Болгарию он прибыл в Афины. Из Афин он отплыл в Египет, где с востор­гом посетил Каирский музей. В Каире Вивекананда узнал, что с мистером Сэвьером случилось несчастье. Он немедленно сел на корабль, отплывающий в Индию.

  Свами Вивекананда прибыл в Бомбей и немедленно отпра­вился в Калькутту. В Белур-Матх приехал поздно вечером 9 де­кабря 1900 года, никого не предупредив о своем приезде. В мо­настыре колокол позвал к вечерней трапезе. Свами Вивекананда присоединился к братьям-монахам. Все были чрезвычайно обрадованы этим неожиданным возвращением. В монастыре Вивекананде рассказали о последних днях мистера Сэвьера в Май-авате в Гималаях. Эту печальную весть он получил в Египте. Ви­векананда был очень опечален и 11 декабря написал мисс Мак-Леон: «Два великих англичанина отдали свои жизни за нас. Это заставляет меня любить дорогую Англию и ее героический по­рыв. Мать орошает землю просыпающейся Индии кровью самых лучших англичан. Слава Матери!»

  Вивекананда пробыл в монастыре 18 дней и отправился в Майавату в Гималаи. Он не захотел ждать и устроить свое путе­шествие. Он доехал до последней станции в сопровождении Шивананды и Садаананды. В этом году зима в Гималаях стояла очень суровая. Ему пришлось с великим трудом преодолевать путь из-за заносов. Однако, 3 января 1901 года он достиг цели. Встреча с миссис Сэвьер была очень взволнованной. Вивекананда был потрясен прекрасным расположением монастыря и огром­ными успехами в работе. Из-за суровой погоды Вивекананда большую часть времени проводил дома. Для населения монасты­ря наступило время удивительных бесед с Вивеканандой. Беседы были очень глубокие. Он много говорил о Законе самоотвержен­ности - как основном духовном законе, часто вспоминая мистера Сэвьера, его сердце, вспыхнувшее и сгоревшее на жертвенном огне любви. Он говорил о великом Законе терпимости, как о духовном законе,- терпимости, прежде всего, религиозной. Он говорил о качествах, которыми должен обладать руководитель. Это, прежде всего, полная самоотдача. В Майавате у него нача­лись приступы астмы. Несмотря на это, он продолжал работать. Он написал там несколько статей. Однажды, когда его тело со­дрогалось от кашля, он воскликнул с нетерпением: «Это тело больше не годится совсем, совсем».

  В последний год жизни Вивекананда не отходил уже от Учи­теля ни на минуту. Вернувшись в монастырь, в Белур, он начал деятельно готовиться к проведению праздника, посвященного Рамакришне и Божественной Матери. Истинная природа Вивекананды была «Бхакти» - поклонник Бога-Любви, хотя ему при­шлось всю жизнь заниматься философией. Для реализации Бога, по индуизму, - необходимо достичь недуалистического познания Бога. Дуализм есть лишь стадия на пути к недуализму. Только путем недуализма, считал Вивекананда, можно прийти к гармо­нии всех персональных Богов. Без прочной основы недуалистического Абсолюта дуализм порождает фанатизм, сектантство и очень опасную эмоциональность. И в Индии, и на Западе он видел достаточно карикатуры на религию. Именно для недуалистиче­ского мировоззрения создал Вивекананда Ашрам в Майавате, где сами Гималаи, их огромность, снежные вершины помогали прямо сливаться с Абсолютом. Вивекананда верил, что в будущем все религии получат новую ориентацию от недуалистических религий, и это принесет гармонию и новую ступень отношений между людьми. В Майавате Вивекананда узнал о кончине Гаджи Кшетри, его близкого ученика, помогшего ему деньгами для первой поездки на Запад.

  18 января Вивекананда покинул Майавату и пешком последо­вал в трудный путь. Много пережил он, пока спустился с гор в долину. 24 января он достиг Белура. Находясь в монастыре Рамакришны, он получил приглашение совершить поездку по Бенгалии. Вивекананда согласился, но до этого отправился в палом­ничество по святым местам, сопровождая свою мать, которая подобно многим индийским вдовам совершала паломничество.

  «Я всегда приносил семье только беспокойство и нищету,- писал Вивекананда мисс Болл,- и я постараюсь теперь хоть не­много скрасить последние дни моей матери».

  18 марта паломники достигли Дакку. Вивекананда невыносимо страдал от приступов астмы. Разыгрался диабет. Однажды, когда приступ стал нестерпимым, Вивекананда воскликнул, задыхаясь: «Ну и что же, я дал им, по крайней мере, на пятьсот лет работы». Он не имел ни секунды отдыха. Люди терзали его день и ночь. В Дакке он прочел несколько лекций. Вивекананда вернулся в начале мая. Он сокрушал фанатизм своих учеников. Одному молодому человеку в Дакке он сказал: «Мой мальчик, послу­шайся моего совета - укрепи свои мускулы и свои мозги при помощи хорошей пищи. И следи за собой - без хорошего физи­ческого аппарата трудно достичь больших успехов в духовной жизни». В другой раз на очень многолюдном митинге в Бенгалии он сказал молодым студентам, изнурявшим себя аскетикой и очень слабым физически: «Вы скорее приблизитесь к Богу через футбол, нежели через Бхагават-Гиту, мои мальчики».

  Братья и ученики были очень обеспокоены здоровьем Вивекананды, которое становилось с каждым днем все хуже и хуже. Он выглядел совсем обессиленным - трудно было представить себе, что этот совершенно истощенный человек - тот самый мощный, ослепительный Нарен с грациозной походкой «большой кошки».

  Братья настояли, чтобы он пожил безвыездно в монастыре. Он любил свою комнату, выходящую на восход солнца. Четыре окна было в этой комнате, зеркало, шкаф для вещей, в углу сто­яла железная кровать с матрацем, подаренная одной из запад­ных учениц, но Свами чаще пользовался ковриком и циновкой. Письменный стол с бумагами, вазой с цветами и фотографией Рамакришны и маленький чайный столик довершали убранство комнаты. Здесь Вивекананда работал, принимал посетителей, здесь медитировал и здесь ушел в последнее Самадхи, из кото­рого больше не вернулся в земное сознание.

  19 декабря он написал в Америку: «Я был всего только стран­ником, прошел по миру - шумный Париж, Нью-Йорк, разно­цветный Константинополь - все где-то далеко, а здесь, из окна моей комнаты, я вижу мое родное небо и воды Ганга, убаюки­вающие меня. Как тихо, как покойно. О Мой Учитель, о Его Лю­бовь ко мне».

  Рядом с Вивеканандой жили его животные: собака Багха, антилопа, павлин, козлёнок Матру. Животные обожали его. Они спали в его комнате, он разговаривал с ними. Он был настоящий пастух своего маленького стада. Когда козлёнок умер, Свами рыдал, как ребенок: «Странно,- говорил он,- мне казалось, что я уйду раньше».

  Вивекананда любил сам готовить пищу для братьев-монахов. Часто вечерами он сидел с ними в саду и как когда-то, на заре их жизни, пел гимны Матери. По мере того, как силы покидали его тело, просветление возрастало. Иногда взор его становился взором откуда-то извне - в это время лицо его выражало такое изнеможение, что на него больно было смотреть. Однажды он сказал: «Одна вещь приносит утешение - это то, что жизнь наша не продолжается до бесконечности». Его болезнь не прервала его работы. Как-то, когда его попросили сделать перерыв, он сказал: «Но Мать не дает мне перерыва. Я должен работать, работать и работать, и когда Она разрешит, только тогда я пре­рвусь». И он рассказал, как однажды Рамакришна, погрузив его в глубокое Самадхи, передал ему свою духовную силу для работы.

  В течение последней четверти 1901 года Свами Вивекананда готовил праздник Матери-Кали. В феврале 1902 года в день рож­дения Рамакришны в Белур-Матхе был большой праздник. Но этой жизни, но встретимся мы или нет, я всегда останусь твоим любящим братом. Вивекананда».

  Своей любимой ученице Ниведитте он написал 12 февраля 1902 года: «Пусть вся власть перейдет к тебе! Пусть Мать Сама будет твоими руками, твоим разумом. Это безмерная власть, неотразимая власть,- об этом я молю для тебя и, если возможно, вместе с совершенным миром...» «Если была какая-нибудь прав­да в Шри Рамакришне, пусть Он руководит тобой, как Он руко­водил мной, нет, в тысячу раз больше!»

  И снова он пишет мисс Мак-Леон: «Я даже не могу предста­вить себе, как заплачу необъятный долг благодарности, которую питаю к тебе. Все время, пока ты была, ты никогда не забывала о моем благополучии. И кроме того, ты - единственная, кто терпел все мои горести, все мои жестокие взрывы».

  Солнце, окутанное золотым излучением, опускалось за гори­зонт. Два последних месяца жизни Свами на земле были полны ровным движением к приближающемуся концу. Но не многие понимали, что конец так близок. Вскоре после своего возвра­щения из Варанаси Свами очень пожелал видеть своих мона­шествующих учеников, и он написал им, чтобы они приехали в Белур-Матх, хотя бы на короткое время.

  «Многие из его учеников из отдаленных частей света,- пишет сестра Ниведитта,- собрались вокруг Свами. И по тому, как он выглядел, не было наверное такого, кто понимал, как скоро наступит конец».

  Все больше и больше Свами видел себя свободным от обя­занностей, передавая работу в другие руки. «Как часто,- гово­рил он,- человек мешает развитию своих учеников, оставаясь постоянно с ними! Когда ученики уже натренированы, суще­ственно, чтобы их лидер покинул их, потому что без его отсут­ствия они не смогут развиваться самостоятельно. Растения всегда остаются маленькими под большим деревом».

  Его близкие и дорогие - все думали, что он непременно проживет еще три-четыре года. Все чаще он отказывался выска­зывать свое мнение по ежедневным вопросам: «Я уже в пути». В другом случае он сказал: «Вы правы, но я не могу больше входить в эти дела. Я погружаюсь в Смерть».

  15 мая 1902 года он написал мисс Мак-Леон, может быть, в последний раз: «Великая идея Тишины приходит ко мне. Я воз­вращаюсь к лучшему, нет больше работы для меня в этом мире.

  Если возможно, я обращусь к моему началу. Все благословения да пребудут с тобой, Джой, ты была добрым ангелом для меня».

  Но трудно было для него оставить то, что было ему дороже жизни - работу. В последнее воскресенье перед концом он сказал одному из своих учеников: «Ты знаешь, что работа всегда была моим слабым пунктом, когда я думаю, что это должно кон­читься, я испытываю чувство незавершенности». Он легко отхо­дил от слабости и привязанности, но работа еще оставалась властным и могучим двигателем внутри него. Шри Рамакришна и Божественная Мать занимали его сознание. Он действовал так, словно он был ребенком Матери, или мальчиком, играющим у ног Шри Рамакришны в Дакшинешваре. Он говорил: «Я погру­зился в великий тапас и медитацию и привел себя в готовность умереть». Его ученики и духовные братья страдали, видя его созерцательное состояние. Они вспоминали слова Шри Рама­кришны, что Нарен, после того, как его миссия будет завершена, испытает полноту Самадхи и откажется жить в своем физическом теле, если он поймет, кто он есть. Брат монах спросил его од­нажды недвусмысленно: «Ты знаешь теперь, кто ты?». Ответ был неожиданный: «Да, я знаю теперь»,- и молчание воцарилось среди всех присутствующих. Ни одного вопроса не было больше задано. Все вспомнили историю с Нирвикальпа-самадхи у Нарена в юности и как, когда он вышел из него, Шри Рамакришна сказал: «Ну вот, Мать показала тебе все. Но реализация, как драгоценная жемчужина в шкатулке, будет закрыта от тебя. Я буду хранить ключ у себя. Только после того, как ты до конца исполнишь свою миссию на земле, шкатулка будет открыта и ты узнаешь все, что тебе надлежит знать». Они также вспомнили, что после посе­щения Амарнатха летом 1898 года он получил благословение Шивы - что он не умрет до тех пор, пока сам не сделает это. Он смотрел в лицо смерти без страха от ее близости. Однажды, за неделю до смерти, он попросил принести ему Бенгальский Альманах. Он внимательно просмотрел его. Когда пришло время, братья монахи вспомнили, что Рамакришна тоже перед смертью консультировал Альманах. За три дня до Маха-самадхи Вивека­нанда показал место в монастырском саду, где он хотел бы, чтобы тело его было предано сожжению.

  В среду Свами как бы окреп, выполняя ортодоксальные пра­вила: это был одиннадцатый день луны. Сестра Ниведитта при­ехала в монастырь, чтобы решить с ним несколько вопросов, касающихся ее школы, но это его уже не интересовало, и он по­ручил это другому Свами, Он настоял, однако, на том, что сам приготовил и кормил Ниведитту завтраком. Вот ее слова: «Каж­дое блюдо, которое было предложено - овощи, запеченные фрукты, вареный картофель, рис и свежее молоко - сопровож­далось веселыми моментами, и, наконец, когда завтрак закон­чился, он сам полил мне воду на руки и вымыл их с мылом. «Это я должна сделать для тебя, Свамиджи, а не ты для меня!» - естественно запротестовала я. Но его ответ заставил затрепе­тать: «Иисус вымыл ноги своим ученикам». Все были в шоке от его ответа. «Но это было перед концом»,- готовы были про­шептать губы, но слова замерли в сердце. Это так и было. Для него тоже конец наступил». Не было ничего печального или особенного в этих последних днях. Его старались не утомлять. Разговоры были полны Света. Обитатели монастыря никогда не чувствовали так сильно, как теперь, что они находятся перед лицом совершенного Света, но никто не был готов принять конец так скоро. Всю пятницу 4 июля он казался таким сильным и здоровым, каким он был в прежние далекие годы.

  В эту пятницу он встал очень рано. Уйдя в Храм один, он за­крыл окна и запер двери, изменив обычным своим привычкам, и медитировал три часа. Спускаясь по лестнице Храма, он пел прекрасную песнь о Кали:

  «Что, действительно, моя Мать - черная?

  Она только видится таковой, Свет лотоса Сердца - Она.

  Люди называют Ее черной, но я не верю, что Она такая.

  Она - то белая, то красная, то синяя, то появляется как золото Она.

  Об этом я размышлял всю свою жизнь, я твердо знаю, кто Она, Она - Пуруша и Пракрити, а иногда Она кажется нереальной... Медитируя на всех этих вещах, бедный разум опрокидывается...»

  Потом он прошептал: «Если будет другой Вивекананда, он поймет, что этот Вивекананда сделал!» И еще - «как много Вивекананд родится со временем!»

  Он выразил желание совершить богослужение Матери Кали в Матхе в ближайшие дни и попросил двух учеников приготовить все необходимое для церемонии. Потом он попросил ученика Сарадананду прочитать фрагмент из Аюрведы с комментариями очень известного исследователя. Свами сказал, что он не согласен с комментариями и предложил ученику дать новую интерпрета­цию ведическим текстам. Он разделил трапезу с братьями Матха, хотя обычно ел один в своей комнате из-за болезни. Сразу после этого, полный жизни и юмора, он преподал урок брахмачарьям - три часа санскритской грамматики. После полудня он предпринял прогулку около двух миль со Свами Преманандой и обсуждал с ним план организации колледжа для изучения Вед в монастыре. «Для чего здесь изучать Веды?» - спросил Свами Премананда. «Это поможет избежать предрассудков»,- ответил он. Вернув­шись, Свами с великой нежностью благословил всех членов Матха. Потом он долго говорил о возрождении Индии. «Индия бессмертна,- сказал он,- если она не изменит своему назначе­нию - служить Богу. Но если она оставит это ради политики или социальных интересов, она умрет». В семь часов вечера колокол позвал в Храм для богослужения. Свами удалился в свою комнату и просил учеников, которые ожидали его, не вхо­дить, пока он их не позовет. Он провел час в медитации, потом позвал ученика и просил его открыть все окна и опахалом повеять над его головой. Он спокойно лег на свою постель и все думали, что он заснул или находится в глубокой медитации.

  В конце часа руки его задрожали немного и он вздохнул один раз, очень глубоко. Затем наступила тишина - минута или две - и снова он вздохнул так же. Его глаза зафиксировались в центре надбровья, и по лицу разлилась божественная экспрессия. Затем наступила тишина. «Было немного крови в его ноздрях, в углу рта и у глаз»,- говорил потом ученик Вивекананды.

  Следуя писаниям йогов, уход через открытие центра верх­него лотоса сопровождается всегда кровью в ноздрях и во рту. Было девять часов вечера. Великий экстаз длился 10 минут. Свами Вивекананда ушел в возрасте тридцати девяти лет, пяти месяцев и двадцати четырех дней, таким образом подтвердив свое про­рочество: «Я не доживу до сорока лет».

  Братья и ученики думали, что он в глубоком Самадхи, и за­пели Имя Учителя, чтобы спустить бережно его сознание. Но он оставался неподвижным. Послали за доктором, и тело было об­следовано. По мнению доктора, жизнь оставила тело, дыхания не было. В полночь Вивекананда был объявлен умершим, по медицинскому заключению, от разрыва сердца. Но монахи оставались уверены, что их вождь своей волей покинул тело в Самадхи, как было предсказано Рамакришной.

  Утром весть разнеслась. Ниведитта сидела возле тела и обма­хивала его до тех пор, пока его не унесли. В два часа дня его об­лачили в оранжевое одеяние и убрали цветами. Религиозные церемонии были произведены, зажглись огни, и зазвонили коло­кола. Братья и ученики отдали последнее прощание, и процессия тихо двинулась, направляясь сквозь арки цветов и огней к дереву, на место, указанное самим Свами для кремации. Костер был го­тов, и тело охватило пламя с сандаловым ароматом. Напротив этого места, шестнадцать лет назад, был предан огню Рамакришна.

  Ниведитта начала рыдать, как ребенок, катаясь по земле. Вдруг ветер покрыл ее голову куском оранжевой материи от его одеяния, и она сразу замолкла, приняв благословение своего Учителя. Священный пепел был развеян в водах Ганга. Место это теперь занимает Храм с престолом в центре, где тело Вивекананды было предано огню.

  Уныние и отчаяние охватило братьев. Монахи молились в глубине своих сердец: «О Господи, помоги!» Долго не прихо­дило утешение, а потом слова их Учителя зазвучали в сердцах, принося покой и укрепляя в борьбе:

  «И может быть, мне понадобится еще тысячу раз приходить на эту Землю и страдать, но Я буду приходить до тех пор, пока люди не поймут, что они едины с Богом. Пусть Я буду рожден еще и еще, и пусть Я буду страдать и мучиться в тысячу раз боль­ше, но Я буду Богослужить Единому Богу, распростертому во всем Сущем!»

  И сейчас пусть миллионы услышат этот божественный Голос: «О человек! Сначала пойми, что ты и Брахман - Едины, и тогда пойми, что все живое вокруг тебя - Он, Брахман!»

  Свами Никхилананда ВИВЕКАНАНДА Краткая биография Перевод Р. Г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ 1991 На обложке помещена эмблема всемирного движения Миссии Рамакришны. Св. Никхилананда. Вивекананда. Краткий перевод. Предлагаем читателю русский перевод биографии…

  GD Star Rating
  a WordPress rating system

  И может быть мне понадобится еще тысячу раз приходить на эту землю и страдать, но я буду приходить до тех пор, пока люди не поймут, что они едины с Богом. Пусть я буду рожден еще и еще, и пусть я буду страдать и мучиться в тысячу раз больше, но я буду служить и поклоняться Единому Богу, распростертому во всем Сущем! (Вивекананда)

  
  

  НАЧАЛО ПУТИ

  Нарендранатх Датта (получивший впоследствии имя Свами Вивекананда) родился 12 января 1863 г. в семье зажиточного калькуттского адвоката Вишванатха Датты.

  Он родился 12 января 1863 года в Калькутте. Мать его была очень образованная, царственно-величавая женщина, в которой сказания индусского эпоса воспитали героический дух. Отец его вел жизнь бурную и роскошную. Он открыто проявлял свободомыслие, равнодушие к кастам, покоившееся как на сильно развитом чувстве гуманности, так и на спокойном сознании своего превосходства. Но дед его, судья, богатый и образованный, покинул жену, детей, высокие должности, богатство, общество и удалился в лес, чтобы стать санниясином. С тех пор его уже больше не видели.

  Детство и отрочество Вивекананды протекали, как у юного князя - любителя искусств эпохи Возрождения. Он был богато одарен телесно и духовно и всесторонне развивал все свои таланты. Он был красив, как лев, небрежный и порывистый, словно дикий зверь, крепок физически. Сложен, как атлет. Он достиг совершенства во всех физических упражнениях. Он умел боксировать, плавать, грести, страстно любил лошадей. Он был любимцем молодежи и судьей в вопросах вкуса. Он был очень искусен в исполнении торжественных религиозных плясок. У него был прекрасный голос, и его песни впоследствии восхищали Рамакришну. Он изучал в продолжение четырех или пяти лет вокальную и инструментальную музыку со знаменитыми индусскими и мусульманскими профессорами. В дальнейшем он пишет музыку и серьезное «Исследование» о науке и философии индусской музыки. Повсюду он признается музыкальным авторитетом. Музыка остается для него входом в храм, преддверием дворца Всевышнего.

  В университете он выделялся своим блестящим умом, охватывающим с одинаковым увлечением математику, астрономию, философию, языки Индии и Запада. Он читал английских и санскритских поэтов, упивался историческими произведениями Грина и Гиббона. Он восхищался французской революцией и Наполеоном. С детства он ежедневно упражнялся (как и большинство индусских детей) в сосредоточении мысли. По ночам он стал размышлять над Подражанием Иисусу Христу и над Ведантой. Он любил спорить о философских вопросах. Жажда спорить, критиковать и дознаваться принесла ему впоследствии прозвище Вивекананда. Он искал гармонию в эллинской красоте и в индогерманской мысли. Этот универсальный человек, словно созданный по канону Леонардо и Альберти, добавил к их духовной власти над жизнью венец религиозной души. Абсолютная чистота. Этот прекрасный юноша, свободный, страстный, которому жизнь предоставляла все блага и наслаждения, наложил на себя строгий обет целомудрия.

  Многочисленные дары природы и бурные страсти заставили его много лет прожить в душевном смятении, до тех пор, пока не определилась его личность. Между 17 и 21 годами (1880 - конец 1884) он проходит через ряд умственных кризисов, которые становятся все острее и внезапно разрешаются успокоением в религии.

  Как всех молодых интеллигентов Бенгалии, его привлек чистый свет Кешаб Чандер Сена (главу Брахмо-самаджа). Его имя было внесено в список членов нового Брахмо-самаджа. Он присоединился к движению молодых брахмосов Бенгалии, стремившихся объединить широкие массы индийского народа, без различия каст, рас и верований. Тогда он заставил себя вести жизнь аскета - жить в темной и сырой комнате, спать на полу на одеяле. Повсюду были разбросаны его книги, кипящий чайник стоял прямо на земле, и днем и ночью Нарен читал и предавался медитации; временами его мучила острая головная боль. Он не мог примирить противоречивые страсти своей натуры. Их борьба тревожила его даже во сне.

  «Начиная с юности, - рассказывал он, - каждую ночь, когда я засыпал, два сна являлись мне. В одном я видел себя среди великих мира сего, обладателем богатства, почестей, могущества и славы, и я чувствовал, что способность достигнуть этого была во мне. Но через минуту я видел себя отказавшимся от всего земного, одетым в простое рубище, живущим милостыней, спящим под деревом, и я думал, что я способен жить так, подобно древним «Риши». Из двух картин вторая была ярче, и я думал, что только этим путем я смогу достичь высшего блаженства. И я засыпал, предвкушая это блаженство. И каждую ночь все это повторялось».

  Таковы были умонастроения молодого индийского студента в столь знаменательном для него 1881 г. - году, когда произошла его встреча с человеком, коренным образом изменившим течение его жизни, - Рамакришной Парамахамсой (1836 - 1886).

  Рамакришна относился к Нарену особенно: с первого взгляда он избрал его еще тогда, когда юноша не ведал, что он должен стать духовным вождем человечества. Приведем здесь видение, которое было явлено Рамакришне.

  «Однажды я почувствовал, как мой дух улетал в высоты Самадхи по дороге света. Вскоре он миновал страну звезд и вошел в неощутимую область идей. Поднимаясь все выше, я видел с двух сторон дороги образы богов и богинь. Дух достиг внешних границ этой области, светозарного барьера, отделявшего сферу относительного существования от сферы Абсолютного. Дух прошел этот барьер. Он вошел в царство трансцендентального, где не видно было ни одного существа во плоти. Даже боги не осмеливались бросить туда взгляд. Они довольствовались пребыванием далеко внизу. Но через минуту я нашел здесь семь почитаемых мудрецов, находившихся в Самадхи. Я подумал, что эти мудрецы превзошли в знании, святости, отрешении от мира и любви не только людей, но и богов. Преисполненный восхищения, я был поглощен их величием, и вдруг увидел, как частица этой однородной светозарной области уплотнилась, приняла форму ребенка. Дитя приблизилось к одному из мудрецов, нежно обвило его шею своими маленькими ручками и, обращаясь к нему ангельским голоском, старалось вернуть его дух с высот Самадхи. Это магическое прикосновение вывело мудреца из его надсознательного состояния, он остановил свои полуоткрытые глаза на чудесном ребенке. Восхищенное выражение его лица указывало, что дитя было сокровищем его сердца. Странное дитя радостно сказало ему: - «Я спускаюсь: ты должен тоже спуститься со мной». Мудрец молчал, но его взгляд, полный нежности, говорил о согласии. В то время, как он созерцал ребенка, он вновь впал в Самадхи. Я с удивлением увидел, как часть его тела и его духа спустилась на землю в виде снопа сверкающего света. Не успел я взглянуть на Нарендру, как я узнал в нем мудреца...».

  Рамакришна признался своим ученикам, что дитя в его видении - это был он сам. Он рассудил правильно. Его большому сердцу, полному любви, которую он должен был раздать всему миру, нужно было сильное тело, руки, чтобы перевернуть землю, и ноги, чтобы обойти ее, нужна была рабочая сила и голова, управляющая ею. Рамакришна сумел сразу увидеть в колеблющемся отроке, мятежном и буйном, каким был тогда Нарендра, - будущего вождя, евангелиста, которого он ждал.

  Их первая встреча, которая произошла в доме Рамакришны в Дакшинесваре, произвела на Нарена двойственное впечатление. С одной стороны, он увидел в Рамакришне образ простого и спокойного мудреца, а с другой его смутили слова учителя, сказанные ему наедине:

  "Ах! Вы приходите так поздно! Почему вы были так недобры и заставили меня долго ждать? Мои уши устали слушать ненужные слова этих людей. О, как томился я желанием влить мой дух в дух того, кто был бы способен принять мои внутренние испытания!.." "Господин, я знаю, что вы древний мудрец Нара, воплощение Нараджаны (одно из изображений Брахмана, космического Человека, великой Ипостаси), родившейся на земле, чтобы уничтожить страдания человечества".

  Через месяц он возвращается в Дакшинесвар. Вот что он пишет, вспоминая о новой встрече с Рамакришной: «Я нашел его одного, сидящим на своей маленькой кровати. Он был счастлив увидеть меня и, ласково обратившись ко мне, заставил сесть подле себя на краю кровати. Но через минуту я увидел, что он потрясен каким-то волнением. Устремив на меня глаза, что-то шепча, он медленно приближался. Я подумал, что он, может быть, сделает что-нибудь необычайное, как в прошлый раз. Но, прежде чем я мог предупредить это, он поставил на мое тело свою правую ногу. Его прикосновение потрясло меня. С открытыми глазами я увидел, что стена и все, что было в комнате, закружилось и исчезло в небытии... Вся вселенная, а с нею и моя личность, казалось, готовы были растаять в безыменной пустоте, которая поглощает все сущее. Меня охватил ужас, я подумал, что нахожусь перед лицом смерти. Не будучи в состоянии сдержаться, я закричал: - «Что вы делаете! У меня дома родители!» Тогда он засмеялся и, проведя рукой по моей груди, сказал: - «Хорошо, оставим это пока! Все придет в свое время!..» Не успел он произнести эти слова, как странное явление исчезло. Я обрел самого себя. Все и внутри и снаружи было по-прежнему...»

  При третьем посещении, которое произошло, вероятно, через неделю, Нарен держится настороже, вооруженный всей силой своего критического отношения. Он не позволяет к себе приблизиться, и Рамакришна не делает никаких к этому попыток. Они гуляют в саду. Потом возвращаются в гостиную, и Рамакришна впадает в экстаз. Нарен наблюдает за ним. Но посреди наблюдения он сам захвачен и в свою очередь теряет сознание. Придя в себя он видит Рамакришну, который смотрит на него и проводит рукой по его груди. Впоследствии учитель рассказал своим ученикам: "В то время, как он был в таком состоянии, я задал ему несколько вопросов о его предках, его происхождении, о его назначении в мире, о продолжительности его земной жизни. Он погрузился в глубины самого себя и принес мне ответ, который только подтвердил то, что я видел в нем. Это останется тайной, Но таким образом я узнал, что он мудрец, опытный в медитации, достигший в ней наибольших высот, и что в день, когда он придет к познанию своей настоящей природы, он сбросит с себя свое тело действием силы воли".

  Нарен, однако, не торопился принять звание ученика. Ему не хотелось быть чьим бы то ни было учеником. Он был поражен непонятной силой Рамакришны. Она притягивала его, как магнит железо, но он был из крепкого металла. Его разум не признавал этой власти. Он твердо решил сохранить свою независимость, ничего не принимать от учителя, строго не проконтролировав этого собственным разумом. Вера других без критики вызывала в нем презрение.

  Не чувствуя себя оскорбленным, Рамакришна любил его за это еще больше. Ожесточенная критика Нарена, его страстные споры приводили его в восторг. Он был полон уважения к этой горячей искренности ума, к этой бешеной погоне за правдой. Но минутами жестокая, беспощадная критика заставляла обливаться кровью сердце старого учителя. Нарен говорил ему в глаза:

  Что вы знаете о ваших «Единениях с богом?» Не являются ли они причудами вашего больного мозга, галлюцинациями?

  И Рамакришна смиренно уходил искать в тревоге утешения у Матери, которая говорила ему:

  Терпение! Скоро глаза Нарена раскроются!

  В течение 5 лет он близко наблюдал Учителя, не позволяя себе поддаваться обаянию его личности. И Рамакришна ни разу не потребовал от своего ученика слепой веры. Он любил его беззаветно. "Я люблю тебя, потому что вижу в тебе Божественное проявление. В день, когда я больше не увижу в тебе Бога, я не брошу на тебя ни одного взгляда".

  Наступило, однако, время, когда роли переменились и присутствие Нарена воспринималось Рамакришной с полным равнодушием. Он, казалось, не замечал его и беседовал с другими. Такое положение продолжалось в течение нескольких недель. И все-таки Нарен терпеливо возвращался. Рамакришна спросил его, для чего это, если он даже не говорит с ним, и Нарен ответил ему:

  Не только ваши слова меня привлекают, Я люблю вас. Мне нужно вас видеть.

  Жестокий бич несчастия внезапно вырвал его из спокойного сомнения, из интеллектуализма роскоши, где ему нравилось пребывать, и столкнул его лицом к лицу с трагической проблемой существования и зла.

  В начале 1884 года утрата беззаботного и расточительного отца, внезапно унесенного сердечным припадком, привела семью к разорению. Нужно было прокормить шесть или семь ртов. Туча кредиторов. На другой же день Нарен узнал нищету, погоню за работой, эгоистическое безразличие света и отказ от него друзей. В неистовом возмущении он восстал против небес. Он объявил войну богу.

  Он никогда не умел скрывать свои мысли, И он начал публично высказываться против бога. Он доказывал, что его нет или он злобен. Репутация атеиста установилась за ним. Ученикам Рамакришны, пришедшим к нему для благочестивых увещаний, он отвечал, что только трус может из боязни верить в бога. И он прогнал их. Однако он страдал от мысли, что Рамакришна может осудить его, как другие. Но гордость его вопила:

  - «Пускай! Если репутация человека покоится на таких хрупких основах, я попираю ее ногами».

  Все считали его погибшим. Один Рамакришна в своем убежище в Дакшинесвере сохранил к нему доверие. Позднее Вивекананда говорил: «Рамакришна был единственным человеком, поверившим в меня без колебаний. Даже моя мать и мои братья не были к этому способны. Его непоколебимое доверие привело меня к нему навсегда. Он один умел любить».

  Лето прошло. Нарен все время продолжал свою изнуряющую погоню за заработком. Однажды вечером, голодный, измученный, мокрый от дождя, он опустился на краю дороги у порога какого-то дома. Лихорадочная дрожь охватила его распростертое тело. Внезапно как бы разорвались покровы его души. И настал свет. Все сомнения прошлого разрешились сами собой. Он вернулся домой и провел ночь в размышлениях. Назавтра решение его было принято. Он решил отказаться от света, как это сделал его дед. И он установил день для окончательного выполнения своего обета.

  Но в этот же день внезапно явился в Калькутту Рамакришна. Он попросил Нарена пойти с ним на всю ночь в Дакшинесвар. Напрасно Нарен старался избавиться от этого. Он должен был следовать за учителем.

  Кроткий учитель из Бенгалии сломил сопротивление гордой души. Рамакришна не имел более покорного сына, чем великий кшатрия, созданный, чтобы повелевать народами.

  Вспоминая учителя, Вивеканада говорил:

  Один его взгляд мог изменить целую жизнь.

  И Нарен узнал это. Нарен, горячо защищавший из противодействия ему свои философские сомнения, почувствовавший, что они тают на этом непрерывном огне, и, наконец, признавший себя побежденным. Он сам испытал то, что возвестил ему Рамакришна, - «что живая вера может быть передана и принята более осязаемо и реально, чем любая вещь в мире».

  Уже будучи тяжело больным, Рамакришна очень заботился о своем любимом ученике, как о своем наследнике. Он узнавал в нем все знаки бхакта - верующего любовью. Бхакта не свободны, подобно джнани (верующим познанием духа), от внешних предметов, они созданы, чтобы любить и служить людям. Они должны возрождаться и вновь возрождаться для блага человечества. Позднее Вивекананда скажет:

  Он был весь бхакта снаружи, весь джнани внутри. Я же - совершенная противоположность.

  Однажды учитель сказал Нарену:

  Я оставлю этих молодых людей на твое попечение. Стремись развить их духовные силы.

  И, подготовляя их к монастырской жизни, он убеждает своих учеников идти просить милостыню во всех домах без различия каст. Ученики следуют его просьбе. И вскоре после смерти любимого учителя организуют общину.

  Община апостолов не имела никаких средств к существованию. Четыре семейных ученика ободряли их и помогали им создать свой очаг. Один из них дал денег для покупки в Баранагоре, около Ганга, полуразрушенного дома. Это был первый матх, или монастырь. Около двенадцати учеников сгруппировались там под монастырскими именами, заменившими впоследствии их собственные. Тот, кто был Нареном, кто стал известен в дальнейшем под именем Вивекананды, взял на себя, по молчаливому соглашению, управление ими. Он был самый энергичный, самый живой, и учитель избрал его. Между тем как все другие стремились погрузиться в опьяняющую тоску по воспоминаниям и мечте, великий ученик, знавший лучше кого-либо притягательную силу этой пучины, но знавший и ее опасности, посвятил себя их воспитанию. Он проносился среди этих отшельников как огненный вихрь; он стряхивал с них их скорбь и блаженное состояние, вырывал их из слишком удобной власти единой навязчивой мысли; он принуждал их знакомиться с другими идеями в мире; он затоплял их питающим дождем своего обширного ума, он заставлял их пробовать от всех плодов древа познания: различных религий, наук, истории, социологии, он хотел, чтобы они достигли универсальных знаний: он устраивал между ними плодотворные дискуссии, не переставая ни на мгновение поддерживать священный огонь.

  БАРАНАГОРСКОЕ БРАТСТВО

  Первые месяцы, первый год в Баранагоре были посвящены взаимной подготовке учеников. Никто из них не был склонен проповедовать людям. Они чувствовали потребность сосредоточиться на стремлении к мистическому познанию бога, но радости внутренней жизни отвлекали их взоры от внешнего. Нарен, который разделял их тоску о бесконечном, но сознавал опасность для пассивной души этого стихийного притяжения, действующего как сила тяготения на падающий камень, - Нарен, у которого все, даже мечта, было действием, не мог вынести этого оцепенения в зыбучих песках дум. Он сделал этот период монастырского сосредоточения деятельным ульем мысли, высшей школой духа. Превосходство его дарований и знаний уже сразу предрешало его руководство товарищами, молчаливое, но властное, хотя многие из них были годами старше его.

  Нарен решительно взял в руки управление этой молодой школой и не позволил своим ученикам предаваться праздности в размышлениях о боге. Он держал их начеку, он неутомимо пришпоривал умы; он читал им великие произведения человеческой мысли, излагал им эволюцию вселенского духа, принуждал их внимательно и горячо обсуждать все великие философские и религиозные проблемы, неутомимо направлял их к обширным горизонтам беспредельной Истины. Но индусскому монаху несвойственно оставаться на одном месте. С самого основания их союза группа никогда не собиралась вся полностью. Два главных ее члена, Йогананда и Лату, не присутствовали при освящении общины на Рождестве 1886 года. Другие последователи в Бриндабан за вдовой Рамакришны. Третьи, наконец, как юный Сарадананда, исчезли внезапно, не сказав, куда уходят. Нарен, стремившийся сохранить целость общины, сам терзался тем же желанием вырваться...

  Нарен два года противостоял стремлению бежать. Но наконец в 1891 году, без спутника, без имени, с посохом и чашей, как неведомый нищий, он растворился на целые годы в безбрежной Индии. Он внезапно покинул Калькутту, в 1888 году прошел через Бенарес, Дайодию, Лукнов, Агру, Бриндабан, северную Индию, Гималаи.

  В первом же из этих странствий, в 1888 году? покинув Бриндабан, он на маленькой железнодорожной станции Гатрас, не ища, обрел своего первого ученика - человека, который за минуту до того, еще не зная его, подчиняясь лишь чарам его взгляда, бросил тут же все, чтобы следовать за ним, и остался ему верен до самой смерти: это был Сарат Чандра Гупта (принявший имя Садананды). Они бродили, как нищие, часто терпя отказ, иногда умирая от голода и жажды. Когда Садананда заболел, Нарен пронес его на плечах сквозь полные опасности джунгли. Затем он заболел в свою очередь и был вынужден вернуться в Калькутту.

  Из второго своего путешествия, в 1889 году в Гхазипур, он вынес, по-видимому, идею Вселенского Евангелия, которое писали с закрытыми глазами, неведомо для себя, молодые демократы Запада. Он рассказывал своим братьям, как «на Западе древний идеал божественного права, бывший некогда прерогативой одного, стал понемногу признаваться собственностью всех, без различия классов, и таким образом человеческий ум приходит к представлению о божественности Природы и Единства». Он видит и тут же провозглашает необходимость перенесения в Индию этих идей, с успехом проводимых в Америке и Европе.

  Последующие краткие путешествия в Аллахабад и в Гхазипур вносят еще большую ясность в его универсальную концепцию. Мы видим, что в своих «беседах» в Гхазипуре он приближается к синтезу индийской религии и современной науки, идеалов Веданты и социальных достижений сегодняшнего дня, чистого Духа и бесчисленных божеств, являющихся его «субидеями», необходимыми, как проявления совести, различных методов и различных этапов развития человеческого духа, который кое-как взбирается к вершинам своего бытия.

  Это пока еще молнии, краткие наброски его будущей мысли. Но все накопляется и все бродит в его мозгу. Гигантская сила переполняет этого юношу, которому тесно в баранагорском монастыре, в той роли, которая ему теперь предназначена даже в общине его друзей. Ему больше не выдержать! Он должен порвать все, что его связывает, бросить эти цепи, эту роль, это имя, это тело - всего этого Нарена, создать себе все заново, новое «я», в котором могло бы свободно дышать выросшее гигантское существо, родиться снова: - это будет Вивекананда!

  И вот он отрывается от дорогого ему очага в Баранагоре, от этого «гнезда души», где его вырастил Рамакришна. В феврале 1891 года, вопреки настояниям друзей, он, один, ушел из Дели. На сей раз это был великий исход. Как пловец, он погрузился в океан Индии. Среди его волн он был в нем, подобно тысяче других, лишь неведомым «санниясином» в желтом рубище. Но в глазах его - огонь гения. Переодетый принц. Не всякий, кто захочет, скроется под чужой личиной.

  ИНДИЙСКИЙ СТРАННИК

  Великое двухлетнее странствие по Индии, затем трехлетнее путешествие вокруг света явилось адекватным откликом инстинкта на двоякую потребность его натуры: в независимости и в служении. В его жизни не было ни одного часа, когда бы он ни соприкасался с горестями и желаниями, злоупотреблениями и нищетой и всей лихорадочной жизнью бедных и богатых, городов и полей; он разделял их существование, и великая книга жизни открывала ему то, чего не могут дать книги всех библиотек. Он был не только на одре бедняка. Он был на равной ноге со всеми. Сегодня презренный нищий, которому дают приют парии. Завтра - гость князей, беседующий, как равный, с министрами и магараджами. Брат угнетенных, сочувствующий их тяжелой доле, он проникал в роскошную жизнь вельмож, пробуждая в их спящей душе заботу об общем благе. Он одинаково пристально изучал и науку пандитов и проблемы городского и сельского хозяйства. Он учил и учился. И шаг за шагом делался Совестью Индии, ее Единством, ее Судьбами.

  Он брал не меньше, чем давал: он нес повсюду подражание Христу и, вместе с Бхагавадгитой, распространял мысль Иисуса. Молодых людей он побуждал изучать науку Запада.

  Но расширение его кругозора сказывалось не только в сфере идей. Произошла революция и в его взглядах на людей и взаимоотношениях с ними. Никто не обладал в большей степени гордостью юноши, нетерпимостью интеллигента, аристократическим презрением ко всему, что не соответствует его высокомерному идеалу чистоты, чем молодой Нарендра.

  В двадцать лет, - говорит он, - я был фанатиком, лишенным снисходительности, неспособным на малейшую уступку.

  В первые же месяцы его странствий у магараджи Кхетри, близ Джайпура, маленькая танцовщица дала ему, сама того не зная, урок смирения. Когда она появилась, монах с презрением встал, чтобы удалиться. Князь попросил его остаться. Маленькая танцовщица запела:

  «О, Господин, не смотри на мои дурные качества! Ты говоришь, Господин: «В моих глазах все едино». Сделай нас обоих Брахманами. Один кусок железа - часть статуи в храме. Другой - нож в руках мясника. Коснувшись философского камня, они оба обращаются в золото. Не смотри же, Господин, на мои дурные качества! Ты говоришь: «в моих глазах все едино!»

  «Одна капля воды - в священной Джумне. Другая - в грязной канаве. Когда они попадают в Ганг, они обе становятся святыми. Не смотри же, Господин, на мои дурные качества. Ты говоришь: «в моих глазах все едино».

  Нарен был потрясен. Доверчивая вера этой простой девушки проникла в него на всю жизнь. Еще много лет спустя! вспоминал ее с волнением.

  Одни за другим рушились его предрассудки, даже те, которые он считал наиболее обоснованными. В Гнмалаях жил среди племен тибетцев, допускающих многомужие. В других местах он жил среди подонков воровского мира и увидел среди воров на большой дороге «грешников, которые могут стать святыми». Всюду он разделял лишения и унижения угнетенных классов. В центральной Индии он жил в селах метельщиков-париев. Он открыл сокровища души этих простолюдинов, которых общество попирает ногами; их нищета привела его в отчаяние. Узнав из газет, что в Калькутте люди умирали голода, он рыдал.

  Но как помочь? Денег нет, а время не ждет. Щедрые подарки магараджей или пожертвования отдельных групп благожелательно настроенных людей не могут удовлетворить и тысячной доли самых неотложных нужд. Прежде чем Индия очнется от своего бездействия и организуется во имя общего блага, она погибнет окончательно... Он обращает взор к океану, за моря. Нужно обратиться ко всему миру!

  В начале 1893 года он публично объявляет о намерении отправиться с миссией на Запад. Его пламенная любовь к Индии пробудила горячий отклик в соотечественниках. Набобы и банкиры предлагают ему деньги на путешествие за море. Он отказывается. Он просит своих учеников, организующих подписку, обращаться предпочтительно к средним классам, ибо...

  Я ведь иду ради народа и ради бедных!

  Итак в Бомбее он садится на пароход, отправляющийся на Запад. В момент отплытия он надевает на себя платье из красного шелка и желтый тюрбан и принимает имя Вивекананды, которое вскоре станет известным всему миру.

  ВЕЛИКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ НА ЗАПАД И ПАРЛАМЕНТ РЕЛИГИЙ

  Юный Свами пускается в путь наобум, с закрытыми глазами. Он смутно слышал разговоры о каком-то Парламенте религий, который когда-то должен открыться где-то в Америке, и он отправляется туда, причем ни он сам ни кто-либо из его индийских учеников и друзей, студентов, пандитов, министров, магараджей, - не потрудились навести точные справки. Он не знает ничего, ни даты открытия, ни условий участия в собрании. У него нет никакого документа, подтверждающего его полномочия. Он идет вперед, уверенный в успехе, как будто ему достаточно было только проявиться в свой час - в час, указанный богом.

  В Америке (в Чикаго) все для него ново, все поражает. Он никогда не мог себе представить мощи, богатства, западного мира. Вивекананда дышит здесь свободно; он испытывает от всего этого опьяняющий подъем. Двенадцать дней он поглощает жадными глазами этот новый мир. Затем он вспоминает о том, что ему следует отправиться в информационное бюро Парламента религий. О неожиданность! Он узнает, что Парламент открывается лишь после 10 сентября, что срок записи делегатов прошел, и что, прежде всего, запись не принимается без официальных полномочий.

  Полагаясь на судьбу, вместо того чтобы в бездеятельности беречь несколько оставшихся у него долларов, он тратит их на поездку в Бостон. Судьба ему помогает. Судьба всегда помогает тем, кто умеет ей помогать. Человек, подобный Вивекананде, не может нигде пройти незамеченным. Этот незнакомец околдовывает всех. В вагоне бостонского поезда его вид, его ответы поражают соседнюю пассажирку, богатую даму из Массачусетса, она его расспрашивает, заинтересовывается им, приглашает его к себе в дом, знакомит с эллинистом Дж. Г. Райтом, профессором Гарвардского университета, и тот, пораженный с первой же встречи одаренностью молодого индуса, предоставляет себя в его распоряжение: он настаивает на том, чтобы Вивекананда представлял индуизм в Парламенте религий; он пишет председателю комитета; он дает оставшемуся без средств страннику железнодорожный билет в Чикаго, рекомендательные письма в комиссию по предоставлению делегатам помещения. Итак, все улажено.

  В понедельник, 11 сентября 1893 года, открылись заседания Парламента. Вивеканада – этот молодой незнакомец, не бывший ничьим представителем, но представлявший все, человек, не принадлежавший ни к какой секте, но принадлежащий всей Индии притягивал взоры тысяч слушателей. После холодных рассуждений других докладчиков, он зажег души толпы слушателей. Едва он произнес простые слова:

  Мои американские сестры и братья!.. - как сотни людей поднялись со своих мест, приветствуя его.

  В своей речи он представил индуизм как мать всех религий, которая дала людям двойную заповедь:

  Примите, поймите друг друга!

  Он привел два прекрасных текста из священных книг: «Если кто приходит ко мне в каком бы то ни было образе, Я сам прихожу к нему». «Все люди трудятся на путях, которые в конце приводят ко Мне».

  Другие ораторы говорили каждый о своем боге, о боге своей секты. Он - он один - говорил о боге их всех, объединяя их всех во вселенском Существе.

  В следующие дни он выступал десять или двенадцать раз. И каждый раз он повторял, с новыми доводами и с той же силой убеждения, свое положение о вселенской религии, о наиболее широких представлениях о творце, выдвинутых современной наукой, сливающей их в грандиозном гармоническом синтезе, который не подавляет надежды отдельной личности, а, наоборот, помогает всем надеждам расти и развиваться, согласно природе каждого человека. Нет иного догмата, кроме божества, начертанного в человеке, и способности последнего бесконечно развиваться...

  Впечатление, произведенное речами Вивекананды было громадно. Через голову официальных представителей Парламента они были обращены ко всем и всколыхнули общественное мнение. Американская пресса признавала это: «Он, без всякого сомнения, самая крупная фигура в Парламенте религий. Мы чувствовали, слушая его, как нелепо посылать миссионеров в эту прекрасную страну...».

  Легко понять, что подобное утверждение не слишком ласкало слух официальных представителей Парламента религий. Успех Вивекананды вызвал у них жестокое озлобление, которое в дальнейшем не остановилось перед применением самого недостойного оружия.

  Каковы же были его чувства при этой победе? Слава заставляла Вивекананду страдать – ведь он ехал сюда не ради славы, а ради служения горячо любимой Родине.

  Отчасти чтоб послужить делу несчастной Индии, и также чтоб избавиться от опеки своих богатых покровителей, он принял предложение одного лекционного бюро совершить поездку по Соединенным Штатам

  Первое впечатление изумления и восторга перед мощью молодой республики рассеялось. Вивекананда почти сразу же наткнулся на грубость, умственную ограниченность, узкий фанатизм, колоссальное невежество, на подавляющую наивную и самоуверенную неспособность понять все то, что думает, что верует, иначе, чем избранный народ рода человеческого. Он был терпеливым. Он не щадил ничего. Он клеймил пороки и преступления западной цивилизации, присущие ей черты насилия, хищничества, разрушения.

  Перед взором Вивекананды открывается задача двоякого рода: распространить в Индии деньги и блага, приобретенные западной культурой; распространить на Западе духовные сокровища Индии. Равный обмен. Братская взаимопомощь.

  Он оценил не только материальные блага Запада. Он оценил блага социальные, блага моральные. Он был полон восхищения перед кажущимся равенством, при виде миллиардера и женщины из простого народа, сидящих рядом в одном трамвае. Он приписывал этому более реальное значение, чем то, что скрывается под этим обманом зрения, помогающим орудовать машине, которая крошит всех. И тем болезненнее он чувствовал убийственное неравенство и кастовость в Индии.

  Он преклонялся также перед высоким интеллектуальным уровнем многих женщин в Америке и благородным употреблением ими своей свободы. Он противопоставил их эмансипацию затворничеству женщин в Индии; и воспоминание о страданиях одной из сестер, которую он потерял, заставляло его работать над их освобождением, выполняя долг любви.

  Вера в человека, которая так развита в молодой Америке, была для него первой ступенью, основой для надежды. Будучи далека от того, чтоб унижать эту веру, как это отчасти делает европейское христианство, его энергия видела в ней свою младшую сестру, благородную по рождению, но ослепленную новым солнцем и идущую большими, поспешными шагами по краю бездны. Он считал себя признанным вернуть ей зрение, повести ее выше, на широкие террасы жизни, откуда можно видеть в Боге.

  Вивекананда предпринял поэтому в Америке ряд апостольских путешествий, чтобы посеять на обширных пространствах нетронутых душ семена ведантического учения. Проводя бесчисленные лекции, он постепенно собирал вокруг себя преданных учеников.

  Но лекционные курсы, которые, благодаря богатым сборам, были на руку его менеджерам, не позволяли создать ничего прочного, и он решил собрать постоянных учеников и открыть бесплатные курсы. Богатые друзья, предлагавшие его «финансировать», ставили ему неприемлемые условия: они готовы были заставить его ограничиться исключительно обществом «порядочных» людей. Им овладевали приступы бешенства. Он восклицал: «Шива! Шива!.. Случалось когда-нибудь, чтобы великое дело выросло благодаря богачам? Творят сердце и мозг, а не кошелек...»

  Несколько преданных и не особенно удачливых учеников взяли на себя финансовую ответственность за предприятие. Наняли в «нежелательном» квартале несколько неказистых комнат. Никакой мебели. Все садились, где попало, он сам - на полу. Вначале - десять-двенадцать человек. Затем пришлось открыть дверь на лестницу: устраивались на ступеньках и на площадке. Вскоре пришлось думать о более просторном помещении. Эта первая серия лекций происходила с февраля по июнь 1895 года. Он разъяснял в них Упанишады. Он побуждал каждый день нескольких избранных учеников практиковать двойной метод Раджа-йоги и Джнана-йоги; одна - скорее специально психофизиологическая, имеющая целью интенсивное сосредоточение путем овладения жизненной энергией, путем подчинения организма разуму, путем молчания, предписанного веем внутренним, волнующимся потоком, чтоб мог слышаться единый и полный голос Существа; другая - чисто интеллектуальная, родственная научному разуму, которая стремится к единению духа с суровым Законом, с абсолютной Действительностью.

  До июня 1895 года он закончил редакцию своего знаменитого трактата о Раджа-йоге, которому предстоит привлечь внимание американских физиологов, и позднее вдохновить Толстого.

  План действий ясно определился у Вивекананды во время непосредственно следующего за этим периода в июне - августе 1895 года за несколько недель, проведенных летом среди избранного круга преданных людей в Парке Тысячи островов. На холме, близ леса, над рекой св. Лаврентия, в имении, полностью предоставленном в распоряжение учителя для его ведантических занятий, собралось человек двенадцать избранных учеников. Он начал свои лекции 19 июня чтением Евангелия от Иоанна. И в течение семи недель он не только излагал священные книги Индии, но (основное обучение - в его глазах!) он прилагал усилия к тому, чтобы пробудить героические силы в душах, отдавшихся в его руки: «свобода», «мужество», «целомудрие», «грех считать себя слабым» - таковы были темы его бесед.

  «Личность - мой лозунг, - писал он одному из своих тогдашних учеников, - я стремлюсь формировать личности».

  Он говорил также:

  «Если я в моей жизни помогу хоть одному человеку достигнуть свободы, мои труды не потрачены даром».

  С лета 1895 года несколько западных учеников ответили на его призыв, и он дал посвящение некоторым из них. В дальнейшем они проявили себя весьма различно. Но среди этого множества он пожал изумительные привязанности. Из учеников того времени никто не был для него так ценен, как - наряду с Маргарит Нобель - молодой англичанин Дж. Дж. Гудвин, отдавший ему всю жизнь: с конца 1895 года он стал его секретарем, его правой рукой, как называл его Вивекананда; именно благодаря ему сохранилось слово, посеянное Вивеканандой в Америке.

  Три года путешествий по Новому свету, постоянное соприкосновение с мыслью и верой Запада помогли созреть его идеалу вселенской религии. Его индусский образ мыслей получил от них, в свою очередь, толчок. Чтобы великая религиозная и философская мысль Индии могла развить свой победоносный порыв и свое движение вперед, чтоб она могла проникнуть в дух Запада и оплодотворить его, необходимо было, как он говорил еще в Мадрасе в 1893 году, перестроить ее всю целиком. Построить мост, который связал бы ее с метафизическими понятиями Запада. Он мечтал написать Всеобщее Евангелие. Он побуждал своих индийских учеников помочь ему в подборе материалов, необходимых для этой перестройки. Дело шло о том, говорил он, чтобы перевести индийскую мысль на европейский язык, «сделать из сухой философии, из мифологии, из странной психологии религию легкую, простую, доступную и в то же время удовлетворяющую требования наиболее возвышенных умов».

  ВСТРЕЧА ИНДИИ С ЕВРОПОЙ

  Под сухим и блестящим небом Нью-Йорка, в этой наэлектризованной атмосфере, на этой лихорадочно деятельной ниве, дух действия Вивекананды горел подобно факелу. Все свидетельства сходятся, говоря о чрезмерном напряжении Вивеканандой своих сил, о том, что на проводимых им собраниях сообщался публике электрический разряд. Некоторые слушатели уходили с них изнеможении и были вынуждены отдыхать после них несколько дней как от потрясения. Во время последнего пребывания в он читал до семнадцати лекций в неделю и вел два раза в день курс. И притом здесь дело шло не об отвлеченных, приготовленных заранее чтениях. Каждая мысль была страстью, каждое слово было верой, речь была бурной, как поток импровизаций. Он загнал сам себя. Расход сил в мысли, в писаниях, в страстном слове серьезно отзывался на его уже подорванном здоровье (первые симптомы диабета, от которого он умер, появились в годы его юности, когда ему было семнадцать. В Индий он также страдал он многочисленных и сильных припадков малярии. Он чуть не умер от дифтерита, заразившись во время одного путешествия и т.д.)

  Можно было думать, что поездка в Европу развлечет его.

  Но, куда бы он ни ехал, для него это всегда значило - расходовать себя. Он трижды побывал в Англии: с 10 сентября по конец ноября 1895 года, с апреля по июль 1896, с октября по 16 ноября 1896 года.

  Впечатление от Англии было у него еще глубже и еще неожиданнее, чем от Америки.

  Конечно, ему не приходилось жаловаться на нее. Несмотря на враждебные выпады, на которые он мог натолкнуться, и на Ярмарку Тщеславия, от которой ему приходилось себя защищать, он нашел там самые нежные симпатии, самую самоотверженную помощь и землю, еще девственную, которую только и оставалось засеять.

  Но с первых же шагов на Старом континенте он почувствовал совсем иное направление интеллекта. Здесь это уже не было жадное и варварское стремление молодого народа переоценить свою волю, которое заставляло его броситься на йогу, проповедовавшую энергию Раджа-йогу, чтоб, искажая ее, требовать от нее детских, нездоровых, тайных рецептов для покорения мира. Здесь это была тысячелетняя работа ума, который, изучая Индию, шел прямо к тому, что было наиболее существенно и для адваитиста Вивекананды: к методам познания, к Джнана-йоге, и который не нуждался в особых объяснениях и прохождении приготовительного класса для ее понимания, а судил со знанием и уверенностью.

  Хотя в Соединенных Штатах Вивекананда встречался с некоторыми высокообразованными людьми, такими, как профессор Райт, философ Вильям Джемс и великий физик Николай Тесла, проявившими к нему дружеское расположение, но они были в области индусского метафизического размышления по большей части учениками, которым предстояло еще все изучить, как и дипломированным специалистам Гарварда.

  Величие философской и филологической науки Запада открылось ему в своем терпеливом гении и своей неподкупной честности. Открытие Англии потрясло его не только этим. Он шел сюда как враг. И он оказался покоренным. С самого возвращения в Индию он громко заявил об этом, со своей чудесной прямотой.

  «Никто никогда не высаживался на берег Англии с большей ненавистью в сердце против целого народа, чем моя ненависть против англичан... Никто из вас не любит английский народ так, как я его люблю сейчас...»

  «Мои представления об англичанах претерпели революцию». Он открыл «нацию героев: настоящие кшатрии!.. Смелые и постоянные. Их воспитание приучает их не проявлять своих чувств. Но под этой надстройкой героической воли скрывается глубокий источник сердца. Если вы тронули это сердце, оно ваше навсегда. Если только в этот мозг внедрилась какая-нибудь мысль, ничто ее уже не вырвет; благодаря сильному практическому смыслу народа, она приносит прекрасные плоды... Они разрешили задачу повиновения без угодливости и величайшей свободы, соединенной с уважением к закону...»

  Народ, достойный зависти. Он заставляет даже тех, кого притесняет, уважать себя, Даже те, кто могут быть названы пламенной совестью своего порабощенного народа, стремящиеся его поднять - люди, подобные Рам Мохан Рою, Вивекананде, Тагору, Ганди, - вынуждены признать величие победителя, законность победы и, может быть, полезность общей с ним работы.

  В первое же свое путешествие в Лондон Вивекананда писал одному из учеников в Мадрасе:

  «Моя работа в Англии поистине великолепна». Успех последовал сразу же. Общая пресса выражала восхищение. Нравственный облик Вивекананды сравнивали с величайшими религиозными явлениями - не только с его индийскими предшественниками, Рам Мохан Роем, Кешабом, но с Буддой и Христом. Он был принят с почетом в аристократических кругах, и даже главы церквей выражали ему свою симпатию.

  Во время второго пребывания в Англии он открыл регулярные курсы ведантической науки; здесь уверенный, что имеет умственно одаренную аудиторию, он начал йогой разума - Джнана-йогой. Он видел серьезность английских слушателей столь противоположную поверхностному увлечению американской публики. Менее блестящие, более консервативные, чем американцы, англичане долго хранили некоторую сдержанность, но, раз открывшись, они уже открывались всецело. Вивекананда, почувствовав доверие, больше шел им навстречу. Он говорил о том, кого всегда тщательно скрывал от взоров непосвященных, - о своем дорогом учителе Рамакришне. Он говорил со страстным смирением, что всем, чем он был он обязан ему, что ни одна бесконечно малая мысль не принадлежит ему лично, что все его мысли исходят от учителя.

  Англия дала ему еще больше: дружеские привязанности, может быть, самые значительные в его жизни: Дж. Дж. Гудвина, Маргарет Нобль, г-на и г-жу Севье.

  Знакомство с первым из них произошло в конце 1895 года в Нью-Йорке. Нужен был хороший стенограф, чтоб в точности сохранить уроки Свами, но было очень трудно найти достаточно образованного человека. Пригласили молодого Гудвина, только что приехавшего из Англии. Еще не прошла первая пробная неделя, как преображенный мыслями, которые ему пришлось записывать, он бросил все и посвятил себя учителю. Он отказывался от всякой оплаты, работая днем и ночью, всюду сопровождая Вивекананду, любовно следя за ним. Он принял обет Брахмачарья. Он отдал учителю всю жизнь - в полном смысле слова, и умер преждевременно, в Индии, последовав за тем, кто был его семьей, его родиной и чьей вере он пламенно служил.

  Маргарет Нобль столь же всецело отдала себя всю и свое будущее навсегда соединила с Вивеканандой. (имя, которое она приняла при посвящении - Ниведитта). Она была начальницей школы в Лондоне. Вивекананда читал в ее школе. Она сразу подпала под его обаяние. Но она долго защищалась. Однако когда она уступила, это было навеки.

  Ей было двадцать восемь лет, когда она решилась вручить свою судьбу в руки Свами. Он послал ее в Индию, чтобы она посвятила себя воспитанию индусских женщин. И он предписал ей, чтобы завоевать их доверие, самой стать индуской, «индуизировать свои мысли, свои понятия, свои привычки, забыть даже память о своем собственном прошлом». Она приняла обет Брахмачарья и была первой европейской женщиной, допущенной в монашеский орден Индии.

  Дружба обоих Севье носила тот же характер абсолютной любви и доверия, дающих все и навсегда. Сам Севье был отставной капитан, ему было сорок девять лет. И он и его жена интересовались религиозными вопросами. Мысли, слова, личность Вивекананды их поразили. Они уехали с ним, реализовав все свои небольшие сбережения. Но Вивекананда, больше заботившийся о будущем своих старых друзей, чем они сами, не позволил им отдать все его делу и настоял, чтоб они сохранили часть для себя. Они смотрели на Свами, как на своего сына. Они посвятили себя, организации в Гималаях Адваита Ашрам, о котором он мечтал, для размышлений о безличном Боге: ибо именно Адваитизм привлек их более всего в учении Вивекананды, и для него это было также самое насущное. Г-н Севье умер в 1901 году в построенном им монастыре. Г-жа Севье пережила его так же, как и Вивекананда. Около пятнадцати лет она оставалась единственная из европейцев в этом отдаленном месте, в глубине гор недоступных на целые месяцы, занимаясь обучением индийских детей.

  Преданные друзья, следившие за страстно переутомившимся Вивеканандой, увлекли его в путешествие для отдыха, в Швейцарию. Он провел там большую часть лета 1896 года, и, по-видимому, поправился, наслаждаясь воздухом, снегом, потоками, горами, которые напоминали ему Гималаи. В деревушке, в глубине Альп, между Монбланом и Сен-Бернаром, у него впервые зародилась мысль основать в Гималаях монастырь, где объединились бы ученики Запада и Востока. Сопровождавшие его Севье подхватили эту мысль: она стала задачей их жизни.

  В его горное убежище пришло письмо от профессора Пауля Дейссена, который приглашал его к себе в Киль. Чтоб увидеться с ним, он сократил свое пребывание в Швейцарии и отправился обычным путем студентов через Гейдельберг, Кобленц, Кельн, Берлин: ему хотелось получить хотя бы общее впечатление от Германии, материальная мощь и большая культура которой его поразили.

  Он провел еще два месяца в Англии, встречаясь вновь с Максом Мюллером, с Эдуардом Карпентером, Фредерико Миэром, читая новый цикл лекций о Веданте, об индусской теории Майи и об Адваите. Но его пребывание в Европе подходило к концу. Голос Индии призывал его. Его охватила тоска по родине.

  Он выехал из Англии. 16 декабря 1896 года, проехал через Дувр, Калэ, Мон-Сени, закончил свое посещение Европы кратковременным путешествием по Италии, поклонился в Милане Тайной Вечере да-Винчи: особенно взволновал его Рим, который в его представлении занимал место, подобное Дели, и где в каждый момент его поражали черты сходства между католической литургией и индусскими обрядами. Он чувствовал ее великолепие и защищал красоту ее символа и производимого ею впечатления, возражая сопровождавшим его англичанам; его глубоко трогали воспоминания о первых христианских мучениках в катакомбах; он разделял нежное поклонение итальянского народа младенцу Христу и Матери Деве.

  ВОЗВРАЩЕНИЕ В ИНДИЮ

  Успех Вивекананды в Парламенте религий не скоро дошел до Индии. Но когда о нем сделалось известно, это вызвало взрыв радости и национальной гордости. Новость распространилась по всей стране. Монахи Баранагора узнали ее лишь через шесть месяцев. Им не приходилось сомневаться в том, что чикагский триумфатор был именно их брат: письмо Вивекананды подтвердило это; в радости они вспоминали давнишнее пророчество Рамакришны: «Нарен перевернет мир до самых его основ...»

  Возвращаясь, он рассчитывал найти свое воинство готовым встретить его, чтоб принять от него лозунг действия. Но он никогда не ожидал, чтобы вся нация, все народ Индии поднялись в ожидании парохода, который привез обратно их героя, победителя Запада. В больших городах образовались комитеты из всех классов общества для организации его встречи. Строились триумфальные арки, украшались улицы и дома. Возбуждение было так сильно, что многие не в состоянии были ждать, они бросились на юг Индии, к Цейлонской пристани, чтобы первыми его приветствовать.

  Когда он приехал 15 января 1897 года, грандиозный шум приветствий поднялся из человеческого муравейника, покрывавшего набережные Коломбо. Множество народа бросилось, чтобы коснуться его ног. Организовалась процессия со знаменосцами во главе. Перед Вивеканандой бросали цветы. Его кропили розовой водой или святой водой, взятой из Ганга. У порогов домов курился ладан. Сотни посетителей, богатых и бедных, несли ему свои дары.

  И Внвекананда еще раз пересек всю Индию с юга на север, как в те дни, когда он просил подаяния на дорогах, но теперь дорогой триумфатора, сопровождаемый восторженными толпами. Он приписывал всю честь не себе, а своей идее. Всю дорогу он расточал во все стороны свои слова, в ряде блестящих речей, самых прекрасных, самых героических, какие когда-либо слышала Индия, и вся Индия дрогнула, услышав их.

  «То, чего сегодня ждет весь мир и, быть может, низшие классы больше, чем высшие, невежественные больше, чем аристократия ума, угнетенные больше, чем угнетатели, - это грандиозная идея духовного единства Вселенной... единственная и бесконечная Сущность, которая существует в вас, во мне, во всех, в моем я, в Душе... бесконечное единство Души, идея, что вы и я не только братья, но вы и я - одно... Европа нуждается в ней, как и наши угнетенные массы; и этот великий принцип служит в настоящее время, хоть и неосознанно, основой всех новейших политических и социальных стремлений Англии, Германии, Франции, Америки...»

  «Да, пусть каждый человек, каждая женщина, каждый ребенок, без различия рождения, касты, силы или слабости, постигнет и узнает, что за слабыми и сильными, за могущественными и смиренными, за всеми и за каждым стоит эта бесконечная Душа, которая обеспечивает каждому бесконечные возможности и бесконечные способности величия и доброты! Встаньте! Пробудитесь! И не останавливайтесь, пока не достигнете цели! Пробудитесь! Пробудитесь от этого гипноза слабости! Никто на самом деле не слаб: Душа бесконечна, всемогуща всеведуща. Встаньте! Нам нужна религия, которая бы создавала людей. Нам нужно воспитание, которое бы создавало людей. Нам нужны учения, которые бы создавали людей. Вот пробный камень истины: все, что расслабляет вас физически, умственно, духовно - все это отбросьте. Это яд. Жизнь не в этом. Истина не в этом. Истина - это сила. Истина - это чистота. Истина - это свет. Она - источник энергии... Отбросьте ваш расслабляющий мистицизм и будьте сильными! Величайшие истины в мире просты, просты, как ваше собственное бытие...».

  «...И вот почему мой план - создать в Индии учреждения, которые учили бы наших юношей проповедовать вечные истины в Индии и вне ее. Людей, людей! Все остальное найдется после. Но людей молодых, сильных, энергичных, полных веры, искренних до мозга костей, вот что мне нужно. Дайте мне сотню, и я переверну мир! Воля сильнее, чем мир. Все должно уступить воле. Ибо она - Бог. Чистая и мощная воля может все» .

  «И если мне скажут, что брамин, по своему рождению, более способен к учению, чем пария, то не надо тратить денег на воспитание брамина, а тратьте их на парию! Давайте слабому, чтобы весь дар полностью был необходим! Если брамин родился способным, он научится без помощи. Вот в чем справедливость и разум, как я их понимаю»

  Эта проповедь силы имела двойной смысл: смысл национальный, смысл мировой. И хотя для великого монаха Адваиты на первом месте стоял мировой смысл, Индия откликнулась всеми фибрами на другой - национальный. Ибо он отвечал пароксизмам лихорадки, охватывавшей мир в этот исторический момент, роковому толчку того национализма, гигантские результаты которого мы видим сейчас. Он был, неведомо для Вивекананды, полон опасностей. Можно было опасаться, что его высокая духовность претерпит уклонение в сторону животной гордости, расовой или национальной, и всех ее диких зверей. Нам это хорошо знакомо, нам, видевшим с тех пор, что столько идеальных стремлений - и самых чистых - поставлено на службу самым грязным национальным страстям. Но как, с другой стороны, внедрить в эти неорганизованные массы Индии смысл единства человечества, если не дать им почувствовать это единство в рамках своего собственного народа? Одно есть путь к другому.

  ОСНОВАНИЕ МИССИИ РАМАКРИШНЫ

  Вивекананда знал, что, для того чтобы вести народы к завоеванию идеала, мало воодушевить их; нужно еще создать вокруг них духовное воинство. Кто хочет воспитать народ, должен сначала воспитать избранных, предшественников, которые не только опережают, но и подготовляют будущее.

  Вот почему Вивекананда, как только освободился под триумфов в Мадрасе и Калькутте, поспешил снова заняться своим монастырем в Алумбазаре (монахи Рамакришны перешли в 1892 году из Баранзгора в Алумбазар, близ Дакшинесвара, святилище Рамакришны).

  Ему предстояло много дела, чтобы его ученики могли подняться до уровня его мысли. Могущественный странник обошел весь свет, и взгляд его охватывал обширные горизонты, в то время как они благочестиво сидели у очага и охраняли устарелые традиции. Они любили своего великого брата, но не узнавали его. Они не могли уяснить себе новый идеал социального и национального служения, захватывавший его. Им было трудно принести ему в жертву свои правоверные предрассудки, свою свободную и тихую жизнь в уединенном размышлении. Тем не менее, они приняли, не разделяя их, предписания, установленные для них Вивеканандой. Он принудил их принять в свою общину европейских учеников. Он наложил на них обязанности социального служения и помощи. Он строго запретил им продолжать думать о своем спасении. Он пришел, объявил он, создать новый орден санниясинов, которые, если нужно, пошли бы в ад для избавления других.

  Первого мая 1897 года все монахи и светские ученики Вивекананды были созваны в Калькутте в жилище одного из них, Баларама. Вивекананда говорил там, как учитель. Основывая Миссию Рамакришны, он ставил такие задачи:

  Цель - проповедовать истины, которые Рамакришна, для блага человечества, высказывал и осуществил в действительности примером своей собственной жизни, а также помогать другим следовать им в своей жизни, для их мирского, умственного и духовного усовершенствования;

  Обязанности – «установление братства между приверженцами различных религий, помня, что все они - лишь различные формы единой вечной религии»;

  Методы действия: 1) «приготовлять людей к преподаванию знаний и наук, могущих служить к увеличению материального и духовного благосостояния масс»; 2) «поощрять искусства и ремесла и оказывать поддержку»; 3) внедрять и распространять в массах ведантические и иные религиозные идеи в том виде, как они были разъяснены в жизни Рамакришны;

  Две отрасли деятельности: 1) одна индийская - она будет иметь целью основывать матхи (монастыри) и ашрамы (обители, приюты) в различных местностях Индии для воспитания санниясинов и светских лиц (глав семьи), «желающих посвятить свою жизнь воспитанию народа», переходя из провинции в провинцию; 2) другая - заграничная: она будет посылать членов ордена за пределы Индии, чтобы основывать там духовные центры и чтоб «создать атмосферу взаимопомощи и взаимного расположения между Индией и другими странами»;

  Так как цели и идеалы Миссии чисто духовные и гуманитарные, она не будет и не должна иметь никакой связи с политикой.

  Все издания, выпускаемые в свет Миссией Рамакришны, снабжены причудливой эмблемой, идея которой принадлежит Вивекананде: подернутую рябью поверхность озера освещают лучи восходящего солнца, в этих лучах ясно видны цветок лотоса и белый лебедь, картину в целом завершают обрамляющие ее контуры гигантского змея. Лебедь в центре - символ "высшего Я".

  Все остальные элементы символизируют различные виды йоги: подернутые рябью воды озера - карма-йогу (йогу действия), лотос - бхакти-йогу (йогу любви), восходящее солнце - джняна-йогу (йогу знания) и, наконец, гигантский змей - раджа-йогу ("царственную йогу" Патанджали).

  Всякая миссия - драма. Она осуществляется за счет того, кто ее принимает, за счет части его природы, его покоя, здоровья, часто - за счет его прирожденных стремлений. Природа Вивекананды была близка природе людей его расы, их мечтаниям о Боге, их потребности бежать от жизни и мира путем ли размышления и познания, путем ли экстаза, или, как у странствующего монаха - вечного полета, свободного от уз духа, который не задерживается нигде, чтоб не утратить соприкосновения с Высшим. Но он не избрал для себя свою жизнь. Его миссия сделала за него выбор.

  Ему нужно забыть себя, забыть свои желания, свое благо, само свое спасение ради блага других. И ему нужно внушить эту веру своему апостольскому воинству. Но это возможно сделать, лишь возбуждая их энергию и активность. Ему приходится иметь дело с народом «диспептиков», которые опьяняются своей собственной сентиментальностью, поэтому он делается с ними суровым, желая закалить их. Он хочет «на всяком поле деятельности воздвигнуть строгое величие духа, возжигающее героизм». Путем труда, физического и духовного, путем научных исследований, путем служения людям. Если он придает такое значение преподаванию Веданты, то потому, что в ней он видит наилучшее стимулирующее средство.

  Великодушная страсть этого великого растерзанного сердца передалась и его братьям и ученикам. Все посвятили себя многообразным формам служения человечеству, которые он им указывал.

  В течение четырех или пяти летних месяцев 1897 года Акхандананда с помощью двух учеников, посланных ему Вивеканандой, кормил и лечил от малярии сотни бедняков в округе Муршидабад, в Бенгалии; он собирал покинутых детей, основал в Могуле приют, затем ряд других. С чисто францисканским терпением и любовью Акхандананда посвятил себя воспитанию этих малышей, без различия каст и религий. В 1899 г. он, наряду с ремеслами - тканьем, шитьем, плотничьим делом, шелководством, - обучал их чтению, письму, арифметике и английскому языку.

  В том же 1897 году Трагунатита открывает в Динадже пункт помощи голодающим; за два месяца он оказывал помощь 84 деревням. Другие подобные центры открываются в Дакшинесваре и Калькутте.

  В следующем году, в апреле-мае 1898 года, можно видеть мобилизацию Миссии Рамакришны, всей целиком, на борьбу с чумой, разразившейся в Калькутте. Вивекананда больной, поспешно вернулся с Гималаев, чтобы руководить помощью.

  Был нанят обширный участок, на нем были устроены; санитарные бараки, в которых соблюдались одновременна правила гигиены, и индусские религиозные предписания; явились в большом числе добровольные помощники. Вивекананда принял начальство над ними и велел чистить улицы и дома. Помощь, оказанная Миссией, сделала ее имя популярным в Калькутте.

  В 1899 году чума возобновилась; и работа Миссии по борьбе с чумой вновь потекла энергично. Вивекананда ходил в лачуги, чтоб ободрить работавших. Во главе этого дела была поставлена сестра Ниведитта, недавно приехавшая из Европы. Свами Садананда и Шивананда следили за дезинфекцией и чистотой в четырех беднейших кварталах Калькутты. Вивекананда созвал студентов на митинг (апрель 1899 г.); он напоминал им обязанности во время стихийных бедствий. Они организовались в отряды, чтоб инспектировать беднейшие дома, раздавать брошюры по гигиене и подавать пример работой. Каждое воскресенье они приходили на собрания Миссии давать отчет о работе.

  Миссия приняла также священный обычай справлять в годовщину рождения Рамакришны праздник бедных, тысячи которых и сейчас кормятся в этот день во всех центрах Ордена.

  Так возник в Индии новый дух солидарности и братского общения между всеми классами народа.

  Параллельно этому делу общественной взаимопомощи организовалось дело ведантического воспитания и проповеди. Вивекананда желал, чтобы Индия имела «исламское тело и ведантический дух». С 1897 года Рамакришнананда, который продолжал свои чтения в Мадрасе и окрестностях, открыл одиннадцать школ в предместьях Мадраса; он одновременно вел дело просвещения и помощи голодающим. В середине того же года Вивекананда послал Шивананду на Цейлон для ведантической проповеди. Священная страсть овладела воспитателями. Вивекананда с радостью слышал, как одна начальница женской школы, которую он посетил, говорила ему:

  «Я поклоняюсь этим девушкам, как Богу, я не знаю иного культа».

  Менее чем через два месяца после основания Миссии Рамакришны Вивекананда, вынужденный прервать свою собственную работу и заняться на несколько недель лечением в Альморе, мог уже написать:

  «...Одна мысль горела в моем мозгу: пустить в ход машину, чтоб поднять массы в Индии, и я до. известной степени достиг этого. Ваше сердце радовалось бы, видя, как работают мои мальчики среди голода, нищеты, болезни, ухаживая за парием, больным холерой, валяющимся на рогожной постели, или кормя умирающего от голода чандалу. Господь посылает им всем помощь... Он со мной, Возлюбленный, как был со мной, когда я жил в Америке или странствовал по Индии!.. Я чувствую, что моя задача выполнена. Мне остается самое большее три или четыре года жизни. Я потерял всякое желание спастись сам. Я никогда не искал земных наслаждений. Мне необходимо как, следует привести машину в ход, и тогда, уверившись, что я в Индии, ради блага человечества, привел в действие рычаг, который никакая сила не сможет сбросить, я засну, не заботясь о том, что случится дальше.»

  Но главное значение этого года (1898) было в том, что в этом году были приняты Вивеканандой его западные ученики. Они прибыли на его зов: мисс Маргарет Нобль в конце января, чтобы образовать вместе с мисс Мюллер образцовые институты для воспитания индийских женщин, мистрисс Оле Буль и мисс Жозефина Мак-Леод - в феврале. В марте Маргарет Нобль приняла обет Брахмачарья и имя Ниведитты («посвященная»). Чтобы прочнее искоренить в ней всю власть воспоминаний, рассудков и привычек ее страны, он взял ее вместе с группой учеников в путешествие на несколько месяцев в Индию прошлого. Нравственная дисциплина, которой Вивекаианда подвергал Ниведитту, была весьма суровой. Он нисколько не щадил ее ннстинной лояльности по отношению к своему народу; он на всякие лады унижал ее характер англичанки, гордой и рассудительной.

  После пребывания в Альморе, где поселились Севье и где должен был быть воздвигнут Адваита Ашрам, затем после путешествия в Кашмир на трех маленьких пароходах, которые поднимались по реке в Сринагарской долине, Вивекананда предпринял в конце июля 1898 года вместе с Ниведиттой большое паломничество в Амарнатскую пещеру, в ледяное ущелье западных Гималаев. Они присоединились к толпе из двух-трех тысяч паломников, разбивавшей на каждой остановке целый город палаток. И Ниведитта была свидетельницей внезапной перемены, происходившей в ее учителе. Он стал одним из тысяч, соблюдая обряды самым тщательным образом, наряду с наиболее смиренными. Чтобы достигнуть цели, приходилось карабкаться целые дни по крутым склонам, совершать опасные переходы, идти несколько километров по ледникам, погружаться, несмотря на холод, в священные потоки... Второго августа, в день годового праздника, они подошли к огромной пещере, которая могла бы вместить целый собор: в глубине возвышался большой, изваянный изо льда Шива. Каждый должен был войти в пещеру нагим, с телом, посыпанным пеплом. Оставшись позади всех и дрожа от волнения, Вивекананда вошел, близкий к обмороку; и там ему, простертому в темноте, перед этой белизной, среди сотен поющих голосов, было видение... Ему явился Шива...

  Он никогда не хотел рассказать о том, что он видел и слышал... Но впечатление, произведенное видением на его перенапряженные нервы, было таково, что он едва не умер. Когда он вышел из грота, у него оказалось кровоизлияние в левом глазу и расширение сердца, от которого ему не суждено было оправиться.

  Месяцем позднее им, в свою очередь, овладевает Мать - Кали. Она присутствует всюду, Божественное Материнство. Он поклоняется ей даже в лице четырехлетней девочки. Но она проявляется перед ним не только в этом умиротворенном виде. Его интенсивное размышление приводит его к постижению темного лика символа. Ему является могучее видение Кали, сила разрушения, скрытая за завесой жизни, - страшное Единое, покрытое прахом живых, уходящих в небытие, пылью всех явлений, поднятой его ногами. Ночью, в лихорадке, он ощупью пишет свою знаменитую поэму «Кали-Мать» и падает в изнеможении.

  Он был одержим ею несколько месяцев. Он не слышит иного голоса, кроме голоса Матери. Это отозвалось на его здоровье. Когда он вернулся, его монахи были испуганы происшедшей с ним переменой. Он оставался погруженным в сосредоточение, из которого его нельзя было вывести, даже повторив десять раз один и тот же вопрос.

  Мы узнаем здесь ту, доведенную до пароксизма, героическую волю, которая является душой всех действий Вивекананды. Бесстрашная Истина, не признающая никакого смягчения, требующая, чтоб ее видели в ее грозной наготе. Вера, не ждущая ничего взамен своего бескорыстного дара - презирающая барышничество всяких «обоюдных деяний», обещающих вам рай, - вера, неразрушимая энергия которой подобна стали на наковальне под ударами кующего молота. Наши великие христианские аскеты также знали это мужественное наслаждение.

  Он возвратился в монастырь, в новый матх Белура, который он освящает 9 декабря 1898 года. На несколько дней ранее, в Калькутте, 12 ноября, в день праздника Матери, открылась школа для девочек, под руководством Ниведитты. Несмотря на болезнь, на удушающие приступы астмы, после которых он выходил с лицом синим, как у утопленника, он энергично организует Миссию с помощью Сарадананды. Там обучают санскриту, восточной и западной философии, ручному труду и размышлению. Он сам подает пример: после уроков метафизики копает сад, роет колодец, месит хлеб. Он - живой гимн Труду.

  ВТОРОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ НА ЗАПАД

  В 1899 году он предпринял второе путешествие на Запад, чтобы ознакомиться с учреждениями, которые были им основаны, и чтобы оживить их пламя. В этот раз он взял с собой самого ученого из своих братьев, Турьянанду, из высокой касты, погруженного в изучение санскрита.

  В своем исхудалом теле он нес огонь энергии, от него веяло духом действия и борьбы.

  Когда через полтора года он вернулся в Индию, он казался почти отрешенным от жизни и разочарованным в силе: этот раз он под маской увидел жестокое лицо западного империализма и полные ненависти глаза его хищных птиц. Ему пришлось признать, что при первом своем путешествии он видел единственную мощь, организованность и внешнюю демократичность Америки и Европы. Теперь он видел дух наживы алчность, божество - деньги и его грандиозные ухищрения его бешеную борьбу за господство. Он скажет Ниведитте:

  «...Социальная жизнь Запада напоминает взрывы смеха: но под ними скрывается стон. Взрыв смеха переходит в рыдание. Живость, легкомыслие - лишь на поверхности. На деле душа Запада полна величайшего трагизма. Здесь (в Индии) внешность грустна и меланхолична, но под нею беззаботность и веселье».

  Дневник его путешествия велся очень поверхностно: с ним не было более Гудвина. За исключением одного-двух интимных писем, из которых самое лучшее - к мисс Мак-Леод из Аламеды, до нас, к сожалению, дошли только сведения о его передвижениях и об успехах его миссии.

  Лишь ненадолго посетив Лондон, он отправляется в Соединенные Штаты, где проводит почти год. Там он встречается с Абхеданандой и находит в полном разгаре его работу в области ведантизма. Туда, в Кембридж, он назначает Турьянанду. Сам он задерживается в Калифорнии, климат которой дает ему несколько месяцев здоровья. Он читает там многочисленные лекции. Он основывает новые ведические центры в Сан-Франциско, в Окленде, в Аламеде. Он получает в дар имение в полтораста арпанов среди лесов, в округе Санта-Клара, и создает там Ашрам, куда Турьянанда привлекает для монашеской жизни избранных учеников. Ниведитта, которая к нему там присоединилась, говорит также в Нью-Йорке об идеалах индусских женщин и о древнем искусстве Индии. Маленькая группа последователей Рамакришны, хорошо подобранная, проявляет большую деятельность. Дело процветает. Идея распространяется.

  Он пересекает океан 20 июля 1900 года. Он отправляется в Париж, куда его пригласили на Конгресс истории религий, собравшийся по случаю Всемирной выставки. Комитет конгресса поручает ему осветить вопрос, исходит ли Ведическая религия из культа Природы. Он спорит с Оппертом. Он говорит о «Ведах, общей основе индуизма и буддизма». Он поддерживает приоритет Кришны и Гиты над буддизмом и отвергает положение об эллинистическом влиянии на драму, литературу и науки Индии.

  Но большая часть его времени отдана французской культуре. Он поражен социальным и интеллектуальным значением Парижа. В статье, предназначенной для Индии, он говорит, что «Париж - центр и исток европейской культуры», что здесь сложилась этика и общественность Запада, что его университет - образец всех других университетов, что «Париж - очаг свободы, и он влил новую жизнь в Европу».

  24 октября он возвращается на Восток через Вену и Константинополь. Но после Парижа ни один город не интересует его более. Европа его отталкивает и утомляет. Он чутьем предвидит войну. Слышен особый запах: «Европа, - говорит он, - обширный военный лагерь».

  Хотя он несколько задержался на берегах Босфора, в беседах с монахами-суфиями, затем в Греции среди воспоминаний Афин и Элевзиса, наконец, в Каирском музее, - он более и более отрывается от внешних вещей. Он уходит в мышление. Ниведитта говорит, что последние месяцы на деле он подчас производил впечатление человека, равнодушного ко всему окружающему.

  Внезапно он слышит повелительный призыв вернуться. Не медля более ни одного дня, он садится на первый пароход и один возвращается в Индию.

  УХОД

  Старый верный друг опередил его, Севье умер 28 октября в Гималаях, в Ашраме, им построенном. Вивекананда узнает об этом по возвращении. Он предчувствовал это на обратном пути. Не тратя времени на отдых в Белуре, он телеграфирует в Майявати, что отправляется в Ашрам. В это время года доступ на Гималаи был труден, опасен, особенно для человек в том состоянии, в котором находился Вивекананда. Необходимо было четыре дня идти по снегам, а зима в этот год выдалась особенно суровая. Не дожидаясь даже, чтобы собрались кули, необходимые носильщики, он отправляется с двумя своими монахами, и посланная из Ашрама охрана застает его в пути; но среди падающего снега, туманов облаков он едва идет, он задыхается, его спутники с трудом переносят его в монастырь Майявати. Он прибывает сюда 3 января 1901 года, и, несмотря на радость и волнение, которые он испытал от свидания с г-жой Севье, от сознания, что сделано порученное им дело, от созерцания прекрасного Ашрама, высящегося на снежных горах, он не может оставаться здесь долее пятнадцати дней; его душит астма; малейшее физическое усилие приводит его в изнеможение.

  «Мое тело кончено», - говорит он. А ведь 13 января отпраздновано всего только тридцать восемь лет со дня его рождения!.. Но дух его по-прежнему силен. В этом Ашраме Адваиты, посвященном, согласно его желанию, лишь созерцанию Абсолютного, он находит залу, предназначенную для культа Рамакришны. И он, страстный ученик Рамакришны, который никогда не проявлял по отношению к своему учителю более полного поклонения, чем в эти последние годы, - он негодует на этот культ, кощунственный в подобном месте. Он с горячностью напоминает, что никакая дуалистическая религиозная слабость не должна иметь доступа в это святилище, посвященное высочайшему духовному монизму.

  Лихорадка, гнавшая его сюда, вновь гонит его обратно. Ничто не может удержать его. Он покидает Майявати 18 января, четыре дня едет верхом по снегам, по скользким обрывам и возвращается в свой монастырь в Белуре 24 января. Если не считать последнего паломничества в обществе матери к святым местам восточной Бенгалии и Ассама - в Дакку, в Шиллонг, - откуда он возвращается в изнеможении, - ему предстоит выехать из Белура еще лишь для короткого путешествия в Бенарес.

  В начале 1902 года все странствие его жизни закончено...

  Он занимает в монастыре большую комнату во втором этаже - там много воздуха, три двери, четыре окна...

  Он ведет деревенскую свято-буколическую жизнь францисканского монаха. Он работает в саду, в конюшне. Его, как и аскета Сакунталу, окружают любимые животные: собак Багха, коза Ганзи, маленький козленок Матру с ошейником из колокольчиков, с которым он бегает и играет, словно ребенок; антилопа, журавль, утки и гуси, коровы и овцы. Он идет, как в экстазе, напевая своим прекрасным голосом, нёжным и глубоким, или твердя отдельные слова, заполнивши его мысль, не замечая, как идут часы.

  Но он может быть также великим настоятелем, с твердой рукой, который, несмотря на свои страдания, почти ежедневно до самой смерти руководит в монастыре занятиями по ведантизму, учит послушников приемам размышления; внушает работникам дух мужественной веры в себя; он строго наблюдает за дисциплиной и чистотой, вырабатывает распорядок на каждую неделю. Он поддерживает вокруг себя героическую атмосферу. Неопалимую купину духа, где всегда присутствует Господь.

  За три месяца до смерти он ввел правило, чтобы в 4 часа утра ручной колокольчик переходил из комнаты в комнату, пробуждая монахов. Через полчаса все должны собраться для медитации. Но сам он был в храме всегда раньше всех.

  Однако болезнь его прогрессирует. Диабет переходит в водянку: ноги больного пухнут, и некоторые части тела получают повышенную чувствительность. Сон почти исчез. Врач хочет запретить ему всякое усилие. Его заставляют следовать тяжелому режиму: ему нельзя выпить ни одной капли воды. Он подчиняется этому со стоическим терпением. В течение двадцати одного дня он не выпьет более ни капли воды, даже когда будет полоскать рот. Он дал обет...

  «Тело - только маска духа. Дух повелевает, тело повинуется. Сейчас я даже не думаю о воде, не ощущаю в ней недостатка... Я вижу, нет ничего такого, чего бы я не мог выполнить». ..

  Болезнь руководителя не должна, однако, мешать не только работе монастыря, но и его праздникам. Он хочет, чтоб они справлялись пышно, согласно ритуалу. Ибо этот свободный дух, не боящийся поднять шум, когда дело идет о социальных реформах, оскорбляющих бесчеловечную правоверность ханжей, питает нежное почтение к легендарной поэзии красивых обрядов, которые поддерживают в простых сердцах верующих источник живой веры.

  Его беседы, его планы и пожелания, относящиеся к этому последнему году, были тщательно собраны его учениками. Он был все время занят вопросами возрождения Индии. И два проекта, наиболее близких его сердцу, были - основание в Калькутте ведической школы, где видные профессора преподавали бы древнюю арийскую культуру и санскритскую науку, и женский монастырь, аналогичный монастырю в Белуре на берегах Ганга, под руководством «Святой Матери» (вдовы Рамакришны).

  Когда один из учеников-мирян указывал на трудность установления в Индии единства и гармонии, Вивекананда с раздражением ответил ему:

  «Не приходите сюда, если какое-либо дело кажется вам слишком трудным! Милостью Господа все становится легко выполнимым. Ваш долг - служить несчастным и бедным без различия каст и верований. Для чего вам задумываться о плодах ваших деяний? Ваш долг - продолжать работать; и все устроится со временем... Вы все - просвещенные юноши, вы считаете себя моими учениками... Скажите же мне: что вы сделали? Неужели вы не можете отрешиться от одной только жизни ради любви к ближнему? Отложите на будущую жизнь чтение Веданты и размышление! Пусть тело, находящееся здесь, служит другим! И тогда я буду знать, что вы не напрасно приходили ко мне!»

  И немного позднее он говорит:

  «После такого долгой аскезы я узнал, что высочайшая истина следующая: - Он присутствует во всех существах. Все являются лишь его многообразными формами. Бесполезно искать другого Бога. Богу поклоняется лишь тот, кто служит всем существам!»

  Ученики Вивекананды повиновались призыву. Миссия Рамакришны не переставала с тех пор приходить на помощь бедным людям, стоящим вне каст, и в особенности она берет под свое покровительство санталов, которых ее Свами, умирая, поручил ей.

  Его великая гордость признала тщету гордости. Умирающий познал теперь истинное величие - величие малых: «по мере того как я старею, я все более и более ищу величия в малых вещах. В высоком положении кто угодно может быть великим. Даже трус станет храбрым, если он на виду: мир на него смотрит! Все более и| более истинное величие представляется мне в образе червячка, который делает свое дело молча и постоянно, из часа в час, из минуты в минуту!»

  Он видел приближение смерти взглядом верным и точным. Он призвал всех своих учеников, даже тех, которые находились за морями. Его спокойствие вводило их в заблуждение: они полагали, что он проживет еще года три или четыре, тогда как он знал, что это - канун ухода. Он не высказывал никаких сожалений о том, что должен передать свое дело в другие руки:

  «Как часто, - говорил он, - человек губил своих учеников тем, что постоянно оставался с ними!»

  Ему казалось необходимым уйти, чтоб они могли сами свободно развиваться. С тех пор он уже не соглашался высказывать какое-либо мнение о современных вопросах. «Я не могу больше, - говорил он, - входить в эти дела. Я уже в пути».

  В последний день, в пятницу 4 июля 1902 года, он был более бодр и весел, чем когда-либо за много лет. Он встал очень рано. Он пошел в часовню и, вопреки своему обыкновению все открывать, закрыл все окна и запер на задвижки двери. Он размышлял один от восьми до одиннадцати часов утра. Когда он вышел во двор, лицо его преобразилось, он говорил сам с собой и пел свой прекрасный гимн Кали. Он с аппетитом принимал пищу в кругу учеников. Почти сразу после этого он три часа занимался с послушниками санскритом и был полон жизни и одушевления. Затем он пошел с Преманандой гулять по дороге к Белуру и прошел более двух миль; он говорил о своем проекте ведической школы и говорил об изучении Вед:

  Это убьет суеверия.

  Пришел вечер. Он вел последнюю дружескую беседу со своими монахами. Он говорил о величии и падении народов. Он сказал:

  Индия бессмертна, если она будет настойчиво искать Бога. Но если она займется политикой и социальной борьбой,- она умрет.

  Семь часов... Монастырский колокол прозвонил к молитве. Он вернулся в свою комнату, некоторое время созерцал Ганг и отослал бывшего с ним послушника, прося, чтоб его не тревожили в его размышлении. Через сорок пять минут он призвал своих монахов, попросил открыть все окна, спокойно растянулся на полу и остался неподвижным, лежа на левом боку. Все думали, что он размышляет. Через час он повернулся, глубоко вздохнул - молчание, на несколько секунд - глаза закатились, взгляд обращен внутрь себя, - новый глубокий вздох... И молчание навеки.

  «У него, - сказал послушник, - было немного крови в ноздрях, на губах и на глазах».

  Похоже на то, что он отошел в добровольном Кундалини Шакти, великом последнем экстазе, который Рамакришна разрешил ему лишь тогда, когда его дело будет завершено. Ему было тридцать девять лет.

  На другой день его, как и Рамакришну, отнесли на костер на плечах его братьев-санниясинов среди победных кликов.

  Ниведитта начала рыдать, как ребенок, катаясь по земле. Вдруг ветер покрыл ее голову куском оранжевой материи от его одеяния, и она сразу замолкала, приняв благословение своего Учителя. Священный пепел был развеян в водах Ганга. Место это теперь занимает храм, с престолом в центре, где тело Вивекананды было предано огню.

  ЛИТЕРАТУРА

  1. Костюченко В.С. Свами Вивекананда: жизнь и наследие.
  2. Роллан Р. Жизнь Вивекананды.
  3. Свами Никхилананда Вивекананда. Краткий перевод.

  Свами Вивекананда. Чикаго. 1894 Калькуттский университет Свами Вивекананда. Сан-­Франциско. 1900 Шри Рамакришна. Калькутта. 1881 Мемориал Свами Вивекананды Свами Вивекананда. Сан­-Франциско. 1900 Свами Вивекананда. 1892 Свами Вивекананда в Кашмире. 1898 Храм Рамакришны в Белуре, Индия Свами Вивекананда. Лондон. 1896

  Могу сказать про себя, что моими первыми земными учителями были книги Рамакришны, Свами Вивекананды, «Бхагават-Гита», книги по буддизму.

  Светлый облик Рамакришны и ясный ум Свами Вивекананды зазвучали в моём сердце мощным призывом к духовному синтезу.

  Из Писем Е.И. Рерих

  «Из далёкого прошлого приходит к нам голос тысячелетий; голос святых с Гималаев, который говорит через Будду и других духовных гигантов; голос, который приходит через тех, кто живёт в Свете, сопровождающем человека от начала его существования... Этот голос подобен маленькому ручейку, спускающемуся с гор. Он то исчезает, то вдруг вырывается с новой силой, до тех пор пока все ручьи не объединятся в один могучий, величественный поток. Также и благовестия, принесённые всеми святыми всех вероисповеданий и национальностей, объединяются, и трубный глас звучит нам из прошлого: "Да пребудет мир между вами и между всеми религиями". Это весть о единстве религии. В ней нет разделения, она объединяет».

  Такие необычные слова прозвучали в Америке в конце XIX века из уст молодого индийского монаха, ставшего, неожиданно для всех, центральной фигурой на Всемирном парламенте религий.

  11 сентября 1883 года в Чикаго в большом зале Института искусств собралось несколько тысяч американцев. В 10 часов утра огромный колокол известил о начале первого в истории Всемирного парламента религий. Парламент был задуман как одно из мероприятий, посвящённых празднованию 400-летия открытия Америки Колумбом. Центральную часть помоста, на котором располагались участники, занимал гигантский трон кардинала Гиббона, открывавшего конгресс. Это должно было, по замыслу устроителей, символизировать центральное и во всех отношениях преимущественное место христианства в созвездии мировых религий. Конгресс был призван показать всему миру превосходство в сфере духа Запада над Востоком, то есть христианства над язычеством и всеми остальными религиями. Диалог виделся как проповедь заблудшим, как доброжелательное наставление «старшего брата», как приобщение наивных детей Востока к единственно истинной религии. Для многих, очень многих конфессий, включая Русскую Православную Церковь, даже такая постановка вопроса показалась слишком большой уступкой язычникам. Архиепископ Кентерберийский — духовный глава англиканской церкви — дал резкую отповедь устроителям Парламента: «Какой может быть Парламент религий, ведь тогда придётся признать, что другие религии могут рассматриваться на равных с христианством?!»

  В этом переполненном зале, где собрались представители различных конфессий и сект, среди епископов, ксёндзов, священников, лам, раввинов внимание многих привлекает никому не известный монах
  из Индии, сидящий в президиуме в кресле под номером 31. Правда, он не представляет никакой организации и не имеет официальных полномочий. Но очень уж необычен его облик: пурпурное одеяние, жёлтый тюрбан, смуглое, чрезвычайно выразительное лицо, сияющие глаза, царственная осанка.

  Видевшие Вивекананду в те времена вспоминали: «Он был прекрасен, как статуи богов, созданные в период классики...» И первые же его слова, обращённые в зал с трибуны: «Сёстры и братья Америки!» — утонули в грохоте аплодисментов, люди вскакивали со своих мест и устремлялись туда, откуда звучал мощный «голос Индии», — навстречу Вивекананде. Аплодисменты сопровождали каждое его последующее слово. Все приветствовали стоя его краткую речь...

  Так начался путь великого сына Индии за океаном. Несколько необычных, ярких, совершенно не похожих на другие, выступлений на конгрессе сделали имя Вивекананды известным всей Америке. Он говорит американцам о Христе и Будде, о законе перевоплощения в индуизме и о возможности реализации Бога в самом себе, говорит не только традиционными притчами, но и языком эрудированного учёного. Он восклицает: «Предлагать религию голодным — оскорбление!» Отныне его имя долго не сходит со страниц мировой печати. Примечательный отзыв о нём помещает газета «Нью-Йорк геральд»: «Услышав Вивекананду, мы поняли, как глупо с нашей стороны посылать миссионеров к нации, отличающейся такой учёностью».

  Вивекананда производит настоящий переворот в западных умах и заставляет их по-иному взглянуть на Индию.

  После этой поездки Индия с триумфом встретила своего сына. Выступления и многочисленные лекции Вивекананды в Америке и Европе об индийской культуре, философии и религии, о социальном состоянии страны и её нуждах дали мощный импульс дремавшему духу Индии, и теперь она уже никогда не станет прежней.

  Позднее Махатма Ганди скажет: «Слова Вивекананды зажгли во мне пламя любви к Индии». По словам Джавахарлала Неру, «Вивекананда был одним из великих основателей современного национального движения в Индии». «Если вы хотите знать Индию — читайте Вивекананду», — призывал Рабиндранат Тагор.

  Юрий Николаевич Рерих в своей речи, прозвучавшей в 1957 году в Калимпонге в день 94-й годовщины Вивекананды, сказал: «Индии, своей родине, он проповедовал идеи бесстрашия и национального возрождения, а миру демонстрировал вершины индийской мысли». «Я помню, как в моей родной стране, России, изучали его книги и как пленялись его динамической личностью. Я ясно вспоминаю такой неожиданный разговор о Вивекананде на почтовой станции в глухой долине Алтайских гор в Южной Сибири, где я менял лошадей...

  Качество бесстрашия было особенно проявлено в нём. В глубине души он носил образ новой Индии... Для него это будущее было реальностью, он предвидел течение событий и смену власти в мире».

  Всю свою короткую жизнь, сравнимую с пролетевшим по небу ярким метеором, Вивекананда посвятил своему народу. Это предвидел его Учитель — Рамакришна, когда говорил о том, что его любимый ученик «перевернёт мир до самых его основ».

  Призыв Вивекананды был услышан миллионами индийцев: «Верьте в себя и воспряньте... Пробудитесь от этого гипноза слабости. Нам нужна религия, формирующая человека. Истинно, всё, что делает вас слабыми — физически, интеллектуально, духовно, — нужно воспринимать как яд... Истина — сила. Истина — чистота. Истина — знание. Истина должна делать человека свободным. Отбросьте мистицизм, ослабляющий вас, и будьте сильными». Для колониальной Индии того времени, униженной, обобранной и обессиленной гнётом Британской Империи, Вивекананда стал провозвестником свободы духа, идеалом патриотизма и действенной любви.

  Чтобы понять, каким образом молодой индиец по имени Нарендранатх Датта стал крупнейшим представителем философской мысли, духовным вождём Индии — великим Вивеканандой, — обратимся к его жизненному пути.

  Нарендранатх, или Нарен, родился 12 января 1863 года в семье зажиточного калькуттского адвоката, принадлежавшего к высокой касте кшатриев (воинов). Вишванатх Датта, отец Нарена, был высокопросвещённым человеком с либеральными взглядами. В его доме царила непринуждённая обстановка, здесь бывали люди разного социального положения и различных религиозных убеждений. В домашней библиотеке книги по индуизму соседствовали с сочинениями европейских философов. Нарен получил разностороннее образование, побуждавшее его думать, а не слепо идти за тем или иным авторитетом.

  Мать его, Бухванешвари, была очень образованной, красивой, царственно-величавой женщиной. Сказания индусского эпоса воспитали в ней гордость за свою древнюю нацию и её героический дух. Интересно отметить, что дед Нарена работал в юридической конторе, преуспевал в делах, но ещё в молодом возрасте внезапно оставил всё: семью, должность, общество. Однажды он ушёл из дома навсегда, став странствующим монахом.

  Детство и отрочество Нарена протекали в благополучных условиях, позволявших беспрепятственно и всесторонне развиваться многим его талантам. С детства он ежедневно упражнялся, как и большинство индусских детей, в сосредоточении мысли, был очень добрым и энергичным ребёнком. В юности Нарен успешно занимался многими видами спорта, был любимцем молодёжи и судьёй в вопросах вкуса, изучал национальную музыку со знаменитыми профессорами. Прекрасное исполнение им индийских песен впоследствии восхищало Рамакришну.

  Поступив в Калькуттский университет, Нарен выделяется своим блестящим умом; с одинаковым увлечением он занимается математикой и астрономией, логикой и философией, языками Индии и Запада. Он читает английских и санскритских поэтов, восхищается французской революцией и Наполеоном. Своим «евангелием» он считал тогда томик Карлейля, содержащий хронику французской революции. Тогда же он отказывается от женитьбы и семейной жизни, понимая, что ему предназначен иной путь. Как и многие молодые интеллигенты, он вступает в общество Брахмо-самадж, члены которого стремились объединить широкие массы индийского народа, без различия каст, рас и верований.

  В это время 18-летний юноша переживает духовный кризис: он, обучавшийся в английском колледже и уже полный европейского рационализма и скепсиса, не мог примирить в себе религиозность, присущую каждому индийцу от рождения, с материалистическими воззрениями Запада. Искания Бога, а также поиски доказательств его существования терзали его. Он не мог найти ответа на главный вопрос: существует ли Бог, можно ли его видеть?

  Однажды преподаватель университета профессор Хасти даёт ему неожиданный совет: «Если вы действительно интересуетесь вопросами духа — навестите Рамакришну».

  Так в 1881 году произошла встреча с человеком, коренным образом изменившим течение жизни Нарена, — Рамакришной Парамахамсой.

  Для неосведомлённых это был всего лишь полуграмотный жрец при храме богини Кали в Дакшине­шваре — в окрестностях Калькутты. Но жрец необычный: к началу 1880-х гг. вокруг него складывается группа почитателей, состоявшая из молодых людей с европейским образованием. По расчётам английских колониальных властей, такие индусы, впитав в себя традиции Запада, будут оторваны от индийских корней и станут хорошими слугами Англии. Но, как сказал Ауробиндо Гхош, «когда цвет образованной молодёжи Калькутты склонился к ногам индийского аскета [Рамакришны], была выиграна битва».

  Рамакришна — великий индийский подвижник — постиг и принёс в мир универсальную истину, что все религии едины и истинны в своей основе.

  «Другие учителя проповедовали свою специальную религию и осуждали религии других, — писал об этом Вивекананда, — но этот большой учитель XIX века не дотрагивался до религий и убеждений других, ибо он убедился в том, что все они — часть Одной Вечной Религии». «Не говорите о любви
  к вашему брату. Любите !» — призывал он. «Из этой любви проистекало его сверхсочувствие, удивительные проявления его повышенной физической и духовной чувствительности. Простая близость несчастного человека вызывала у Рамакришны физическое страдание. Удар, нанесённый взбешённым человеком прохожему, оставлял физические следы на теле Рамакришны... Он сливался со всеми мирскими страданиями... Эта способность полностью отрешаться от себя и переносить своё сознание в других людей давала ему распознавание, осязание невидимого в людях. Он видел их силы и слабости, добродетели и пороки, их прошлое, настоящее и будущее».

  Большому сердцу Рамакришны, полному любви ко всему миру, нужен был для продолжения его миссии мужественный дух, который не ограничился бы отречением от мира и личным спасением, но имел бы сильные руки, чтобы перевернуть землю, и ноги, чтобы обойти её. Нужен был блестящий ум, соединённый с отвагой и горячей любовью к Индии. Рамакришна сразу сумел увидеть в колеблющемся юноше, мятежном и полном сил, каким был тогда Нарендра, того, кого он ждал.

  Непросто было молодому человеку принять при первой встрече слова Рамакришны: «О, как поздно ты приходишь. Я так давно жду тебя... Я знаю твоё древнее имя — Нара. Ты пришёл на землю исполнить миссию человеколюбия». Нарен принял эти слова за экзальтацию, его рационализм не позволил ему сразу принять Рамакришну. Но он всё-таки спросил: «Сэр, Вы видели Бога?» После минутного молчания последовал ответ: «Да, я видел Бога. Я видел Его так же близко, как вижу сейчас тебя, только ещё ближе. Бога можно видеть. С Богом можно говорить. Если кто искренне возжаждет Бога, он достигнет Его».

  Нарен был единственным из всех, кто отчаянно спорил с Рамакришной, ничего не принимая на веру, требуя доказательств. К его юношескому пылу учитель относился не только снисходительно, но и с величайшим терпением и даже побуждал его к спору и высказыванию своего мнения.

  Он понимал, что не сентиментальность и желание укрыться от мира, а именно кипевшая в юноше энергия, огромный потенциал мысли и стремление всё постичь на собственном опыте помогут ему в будущем пройти предназначенный путь... Когда же волна любви Рамакришны сокрушила все барьеры, Нарен стал его преданным учеником и провёл несколько лет у ног Учителя. Он впитывал свет знания, постигал духовную силу Рамакришны, которую впоследствии тот передал Нарену, не скрывая, что готовил его к особой миссии. Часто, показывая на других своих учеников, Рамакришна говорил ему: «Я оставлю их на тебя».

  После ухода Рамакришны из жизни в 1886 году его ученики объединились в небольшую общину. Все они отреклись от мира и приняли монашеские имена. Нарена нарекли Свами Вивекананда. Они поселились в полуразрушенном доме в Баранагоре — вблизи Дакшинешвара, где раньше жил Рамакришна. В доме, который подарил юным монахам один из почитателей Рамакришны, почти никогда не бывало вдоволь ни еды, ни одежды, по стенам ползали ящерицы, скорпионы и змеи. Но зато была обширная библиотека, и молодые люди проводили дни в спорах о религии, литературе, искусстве, философии и истории. «Они были очень молоды; часто в доме звенел смех и раздавалась весёлая музыка, но никогда не допускалось забвение главных черт монашества — полного контроля над своей низшей природой и реализации в себе Бога».

  Уже позже, когда Вивекананда образует Орден Рамакришны, он введёт в жизнь монахов Ордена новое направление — социальное служение. «Если вы хотите найти Бога — служите человеку!» — призывал он.

  Вскоре начинаются странствия Вивекананды по Индии. За три года Нарен прошёл всю страну — от Гималаев до южного мыса Коморин. Это путешествие становится его вторым университетом — он знакомится с изумительной, многоцветной тканью жизни своей родины.

  Огонь, горевший в его глазах, и облик странствующего монаха привлекают к нему множество людей. Вивекананда встречается с простыми крестьянами и учёными, беседует с магараджами и людьми низших каст, руководителями религиозных общин и политиками, проникает в древнюю культуру своей страны. Он увидел, в каком параличе находится его Родина: миллионы его соотечественников живут в полной безысходности и нищете, гибнут от голода. С одной стороны, западная цивилизация и её технический прогресс вызывали уважение Вивекананды, с другой же — он видел тиранию власти, наживы и денег, которая господствует в умах колонизаторов.

  Он с болью осознаёт то униженное и порабощённое состояние, в котором находится его народ под гнётом Британской Империи. Вбирая в своё сердце все прочувствованные во время скитаний горести и печали, он сам становится Индией, её судьбой и постепенно начинает осознавать свою миссию. Он ищет — напряжённо и мужественно — пути и средства для возрождения былого величия Родины. Однажды Вивекананда был хорошо принят в одном из независимых княжеств. «Когда премьер-министр познакомился с системой Вивекананды, он сказал: "Свамиджи, Вы не сумеете быть производительным в этой стране. Вы должны вынести индуизм на Запад..." Вивекананда был удовлетворён — слова, уже глубоко лежащие в его душе, были произнесены вслух».

  В 1882 году, достигнув самой южной точки Индийского субконтинента — острова Коморин, он переплыл через пролив к одиноко стоящей скале и долго оставался там в глубоком сосредоточении, размышляя о прошлом, настоящем и будущем Индии. В наши дни на этой скале в Каньякумари находится мемориал, посвящённый Свами Вивекананде. Несколько лет назад на Индию обрушился тайфун. Двигаясь со стороны океана на остров, он причинил страшные разрушения всей прибрежной части, но мемориал остался невредимым.

  Именно здесь, в Каньякумари, Вивекананда даёт себе клятву посвятить свою жизнь возрождению Индии. «"Родись я вновь и вновь, я отдал бы все свои жизни, чтобы помочь на пути к свободе хотя бы одной душе. Я нашёл моего Бога — мой Бог в человечестве. Единственный Бог, в которого я верю, распростёрт среди людей". К этому времени дух Вивекананды окреп и утвердился. (...) У него было благословение Рамакришны, у него были прочные знания восточной и западной философии, у него уже был богатый собственный духовный опыт — он был готов выйти на своё поприще».

  Вивекананда решительно собирается за океан. Он знает, что всем индусам, нарушающим традиционный запрет на морские путешествия и пересечение океана, грозит исключение из касты (эта практика культурного изоляционизма, запрещавшая покидать Индостан, держалась долго, впоследствии с ней столкнулся и Махатма Ганди). 31 мая 1893 года Свами взошёл на корабль, отплывающий в Америку. Начался новый этап его жизни и жизни его Родины.

  После триумфа Вивекананды на Всемирном парламенте религий в Чикаго в течение трёх с половиной лет он находился вдали от Индии. За это время он проехал почти по всей Америке, посетил европейские страны. Вивекананда решает посредством своих лекций и выступлений не только познакомить Запад с духовными воззрениями Востока, но и заработать деньги для нужд голодающих в Индии.

  Путь по Америке был одновременно и тернист, и богат завоеваниями. Как вспоминает Вивекананда, «падре были взбешены» его проповедью индуизма ещё на самом конгрессе. Впоследствии он понимает и то, какой искажённый образ Индии веками создавался усилиями миссионеров, стремившихся изображать «язычников» Индии в самых мрачных и аморальных красках.

  «В Америке считали, что я прибыл из страны, которая уже пять тысяч лет как мертва...» — писал он. «Миссионеры и другие люди этого толка сделали всё возможное, чтобы уничтожить меня, но, исчерпав себя, они сейчас успокоились. Все недоброжелательства захлёбываются в своих собственных волнах».

  Популярность Вивекананды стремительно растёт. Неразборчивая и падкая на сенсации американская пресса печатает наряду с серьёзными текстами его выступлений экзотические небылицы о нём. Лекционное бюро, с которым он заключил контракт, эксплуатировало его и зазывало на его выступления, словно на белого слона из цирка. В итоге Вивекананда разорвал контракт с бюро, потеряв значительную сумму. Его надежды собрать лекциями денежный фонд для Индии не оправдываются. Зачастую аудитории на его выступлениях были полны зевак, любителей сенсаций, недоброжелателей. На одной из лекций, проходившей в небольшом городке, слушатели стали «развлекаться» стрельбой, стараясь, чтобы пули пролетали как можно ближе к Вивекананде, дабы можно было испытать его восточную невозмутимость. Он, кстати, всегда с честью выходил из подобного рода испытаний.

  Но в большинстве случаев результаты его выступлений были ошеломляющими — сотни людей покидали залы с горячей верой в Бога, некоторые становились поклонниками Вивекананды, его учениками и последователями.

  «Работа здесь чудовищно тяжела для меня; и чем успешнее она становится, тем труднее осуществлять её. Я нуждаюсь в долгом отдыхе, мне очень, очень плохо. Тем не менее — впереди большая работа в Англии... Каждая работа должна пройти через тысячи трудностей, чтобы стать успешной. (...) Я выиграл сражение в самом сердце Америки — в Нью-Йорке, но это была смертельная битва, — признаётся Вивекананда в письме к своим ученикам. — Это тяжёлая работа — взять душу, находящуюся в центре вожделения и золота, взять эту душу в свою душу и переплавить эти желания в желание реализации и совершенного отречения...»

  В конце 1895 года Вивекананда принимает приглашение и впервые едет в Лондон. Англия принимает его гостеприимно, здесь он уже широко известен как «индийский йог». Все передовые газеты посвящают ему огромные статьи. Он много работает и выступает, но главным приобретением в Англии были его последователи и ученики.

  Из письма на родину: «Один из моих новых саньязинов 1 действительно женщина. Остальные — мужчины. Я встречаюсь с ними в Лондоне и беру их с собой в Индию. Их "белые" лица произведут гораздо большее впечатление в Индии, чем индусы; а главное: они — живые, индусы — мёртвые. Единственная надежда Индии — народные массы. Высшие классы физически и морально мертвы».

  В Индию за Вивеканандой последовали супруги Севье, при помощи которых будет построен монастырь в Гималаях, и Маргарет Нобль, впоследствии известная как сестра Ниведитта, которая стала ближайшей ученицей Вивекананды и посвятила себя просвещению и образованию индийских женщин. Сам же Вивекананда пишет об этом: «В Индии есть две ужасные вещи: пренебрежение к женщине и кастовая дискриминация». «Нет никаких шансов для блага мира до тех пор, пока положение женщин не будет улучшено».

  В Письмах Е.И. Рерих читаем: «Да, эволюцию обмануть нельзя, и пришло время, когда птица человечества уже не может лететь на одном крыле, как сказал Вивекананда, который, прозревая будущее, утверждал возрождение Индии через пробуждение к деятельности её дочерей» 2 .

  Вернувшись в ноябре 1895 года из Европы в Америку, 33-летний Вивекананда блестяще читает курс по философии Веданты в Гарвардском университете, за что ему присваивают звание профессора и приглашают читать лекции в Гарвардском, а также в Колумбийском университетах. Ссылаясь на свой монашеский сан, Вивекананда отказывается от этих предложений. Он создаёт Общество Веданты, которое должно было служить задаче объединения западной и восточной мысли. Он проделывает в Америке гигантскую работу — читает до 17 лекций в неделю, тратя на это неимоверное количество сил.

  Когда монахом Вивекананда странствовал по Индии, то всегда имел при себе две книги: Бхагават-Гиту и «Подражание Христу» Фомы Кемпийского. В своих выступлениях на Западе Вивекананда не раз обращается к образу Христа, Его Учению и великой миссии. Он говорит: «Три года его служения были как одна спрессованная, сжатая эпоха. Посмотрите, каким исполином был Христос: проходят века и эпохи, а энергия, которую он оставил в мире, не только не исчерпана, но даже не развернулась ещё в полную силу».

  Вспомним слова Вивекананды, которые любила Елена Ивановна Рерих: «Истинно, если бы я жил во времена Христа, я бы кровью сердца моего омыл Ему ноги» 3 .

  Вивекананда говорит и о той величайшей истине, которую до сих пор не могут принять многие закостенелые сознания. Приводя отрывок из Бхагават-Гиты: «Если ты когда-нибудь услышишь о великом человеке огромной энергии и чистоты, ведущем борьбу за возрождение человечества, знай, что он рождён от Моей славы, что вершу через него», — Вивекананда призывает: «Давайте смело искать Бога не только в Иисусе из Назарета, но во всех Великих Душах, которые предшествовали Ему, во всех, кто приходил после Него, во всех, кто ещё придёт. Пусть будет наше поколение свободно и непредубеждённо. Все Они — манифестация одного и того же Бесконечного Бога».

  Из письма Вивекананды в Индию: «"Мне даже некогда умереть", — как говорят бенгальцы. Я совершенно изнемог в работе. Любой индус давно бы умер, если бы работал с таким напряжением, с каким мне приходится работать всё это время!»

  За время своей первой поездки за океан он трижды побывал в Англии: выступал по приглашению с лекциями в университете, читал курс восточной философии; совершил поездки ещё в ряд стран Европы. И всюду его огненная натура завоёвывает сердца людей, встречает неизменный интерес, о нём с восторгом пишут газеты и журналы разных стран.

  «Мой идеал действительно может быть выражен несколькими словами, — пишет он, — вот они: разбудить и поднять в человеке достоинство его Божественного происхождения, так, чтобы вся жизнь его была демонстрацией этой истинной природы человека».

  Во время этой и следующей поездки на Запад, которая состоялась через три года, он встречается со многими известными людьми: индологом Максом Мюллером и знаменитым учёным Николой Теслой, актрисой Сарой Бернар, революционером Петром Кропоткиным, изобретателем пулемёта Хирамом Максимом и многими другими.

  Волна событий, происходящих за океаном, через полгода после отъезда Вивекананды докатывается до Индии. Его молодые друзья ошеломлены. Популярность Вивекананды в Индии стремительно растёт. Отчёты о его выступлениях за океаном с волнением читает уже вся страна. По Индии прокатывается волна митингов, ему посылают многочисленные приветственные адреса. Из выступления на митинге в Калькутте: «Успехи Вивекананды воодушевили индийскую нацию. Это — проблеск света на мрачных страницах современной индийской истории, и он преисполнил сердца индийцев такой надеждой, которой они ещё не испытывали. Индийцы забыли свои религиозные различия и объединились, чтобы почтить великого индийского посланца на Запад».

  Возвращение Вивекананды в Индию 15 января 1897 года стало событием общенационального значения. Миллионы сердец встрепенулись. Духовный вестник страны возвращался, исполнив свою миссию. «Я потрясу Индию и волью энергию в её вены», — говорил он в Америке. Его зов был услышан с другого конца океана, и его огненная сила стала вливаться в сердце нации. По воспоминаниям одного из очевидцев возвращения Вивекананды, «никакой принц, магараджа или даже вице-король Индии никогда не встречали такого сердечного приёма и не получали столь искренних свидетельств любви, уважения, благодарности и преклонения».

  Огромные толпы встречают Вивекананду по всему пути его следования — от Коломбо до Альморы. Люди ложатся на железнодорожные пути, по которым следует его поезд, чтобы хоть ненадолго задержать поезд и услышать несколько слов Свамиджи. На пути его следования воздвигаются десятки триумфальных арок... Но он приписывал всю честь не себе, а тому, кто послал его, — своему Учителю, его идеям. «Пока я на этой земле, Шри Рамакришна работает через меня», — говорил он своим ученикам.

  Его мощный голос, которому внимают миллионы сердец, раздаётся в разных точках страны: «Моя Индия, встань! Где твои живительные силы?.. Что нужно сегодня нашей стране — это железные мускулы, стальные нервы, гигантская воля, которой ничто не может противостоять, любовь к Родине, которая преодолеет всё... Проснитесь, проснитесь, проснитесь! Душа бесконечно могуча и несокрушима. Вставайте и светите!»

  По приезде в Индию Вивекананда разворачивает активную деятельность по созданию Ордена Рамакришны. Орден включал в себя организацию «Миссия Рамакришны» и Матх (монастырь) в Белуре, близ Калькутты. Тогда же Вивекананда выпускает ряд газет, затем вместе с западными последователями основывает высокогорный монастырь в Альморе для изучения Веданты. В этот период многие его западные ученики приезжают в Индию для самоотверженной работы. О «Миссии Рамакришны» он пишет: «Организация, которая будет учить индусов, которая будет оказывать им помощь, абсолютно необходима. Что я хочу, так это — отряд преданнейших работников. Мы должны иметь колледж в Мадрасе, издательства и газеты, издаваемые в Англии».

  Вивекананда создаёт новый тип монашества, в котором идея личного спасения и ухода от мира заменяется идеей отречения от себя для служения людям. Одна из популярных индийских газет того времени даёт ему такую характеристику: «Вивекананда — саньяси, но это не аскет старого типа, для которого мир — ничто , а саньяси нового типа, следующий "Бхагават-Гите", для которого мир — всё... »

  Идея отречения от мира ради личного спасения остаётся в прошлом. Вивекананда ведёт в будущее. Даже само понятие кармы он объясняет не как обречённость, но как возможность сознательно творить новые причины, которые принесут ожидаемые следствия в будущем. «Карма — это то, что предполагает способность и силу преобразовать сложившееся», — утверждает он.

  Пламенное стремление этого великого истерзанного сердца — помочь возродиться своей Родине — передалось и его братьям и ученикам. Все монахи созданного им Ордена посвятили себя служению человечеству.

  Вивекананда выдвигает программу действия для монахов нового типа, современных карма-йогов, включая в неё всего четыре пункта: распространение духовного знания, просвещение масс и пропаганду достижений науки, борьбу с болезнями, борьбу с голодом.

  Приведём некоторые примеры подвижнической деятельности монахов Ордена Рамакришны: они кормят и лечат от малярии сотни бедняков в Бенгалии, собирают покинутых детей и воспитывают малышей без различия каст и религий, основывают приюты и школы, дающие детям начальное образование, обучают ремёслам, открывают пункты помощи голодающим и переселенцам, борются с чумой, разразившейся в Калькутте.

  По всей Индии открываются отделения Ордена Рамакришны, появляются школы Веданты — древнейшей религии и философии Индии, берущей начало в Ведах, священным текстом и практическим руководством которой является Бхагават-Гита.

  Главные тезисы практической философии Веданты, утверждаемые Вивеканандой: равенство всех и божественная природа каждого человека; единство религий; духовность как основа жизни; возможность совмещения мирских занятий с духовным поиском. Знания, которые много веков были привилегией касты браминов, Вивекананда и его ученики несут в широкие народные массы. «Вивекананда собирает Индию вокруг религиозного идеала. Но религия не заключалась для него в ритуалах и обычаях, религия была для него живым огнём самопожертвования и любви».

  Практическую реализацию Веданты Вивекананда видит в пробуждении в душе каждого человека Божественного сознания и достижении духовной свободы, но только ради общего блага. Это длительный процесс самосовершенствования, пути которого Вивекананда указывает в четырёх Йогах: Карма-йоге (пути труда), Бхакти-йоге (пути любви), Джнана-йоге (пути знания) и Раджа-йоге (пути контроля над внутренней природой).

  Свами Вивекананда отдал своё пламенное сердце на алтарь служения своему народу и всему миру. «Чего желает Индия — так это электрического разряда, нового взрыва огня, который возродит её древнее тело, — писал он своим ученикам ещё во время первой поездки в Америку. — Моя цель будет выполнена и я спокойно умру, если мне удастся пробудить сознание хотя бы сотни людей в Индии».

  Он ушёл из жизни в 1902 году, когда ему было всего 39 лет. Как считали его ученики, их Учитель сознательно, своей волей покинул этот мир, когда завершил свою земную миссию. Именно такой уход своего любимого ученика предсказывал Рамакришна. Елена Ивановна Рерих писала, что ранняя смерть Вивекананды была результатом пережитых им «самадхи» (высших духовных озарений), к которым его физический организм не был достаточно подготовлен.

  В 2013 году Индия и весь мир отмечают 150-летний юбилей великого сына Индии — Свами Вивекананды. Сейчас его, как и «отца нации» Махатму Ганди, на Родине знают практически все. Джавахарлал Неру сказал о нём: «Я думаю, что наше младшее поколение воспользуется этим фонтаном мудрости, духа и огня, бьющим через Вивекананду. Свамиджи неустанно повторял, что необходимо поднимать нравственные и духовные ценности в нашей жизни и что "религия — это спинной хребет Индии". Вивекананда прежде всего был посвящённой душой, испытавшей на себе высшие истины Веданты и коснувшейся самой сердцевины Реальности».

  Пробудив дух индийского народа, Вивекананда помог ему осознать себя великой нацией. Мощное духовное движение, которое, по его словам, уже не смогут удержать никакие внешние силы, через полвека приведёт к освобождению Индии от колониального рабства.

  Одна из первых книг, с которой знакомятся миллионы индийских детей в начальных классах школы, — это «Вивекананда для детей». Его труды изданы на 15 языках народностей, населяющих страну. Количество литературы о Вивекананде по всему миру огромно. В 1985 году Правительство Индии объявило, что 12 января, день рождения её бессмертного сына, будет отмечаться как Национальный день молодёжи.

  О значении Свами Вивекананды для мира Е.И. Рерих писала: он «был воистину последним великим духовным вождём Индии» 4 . «Не знаю более высокого выразителя Мудрости Востока, нежели Вивекананда» 5 . «Он... выполнил огромную миссию. Он положил начало действительному ознакомлению и сближению Востока с Западом. Впервые ясно и сердечно изложены были перед Западом основы величественного индусского Миросозерцания и высокие правила Живой Этики» 6 .

  В 1893 году Вивекананда «делает своё знаменитое, неоднократно повторяющееся им в дальнейшем предсказание о том, что заря новой эры взойдёт в России».

  «В грядущем столетии Россия поведёт за собой мир. Но путь ей укажет Индия», — эти слова были произнесены Свами Вивеканандой в самом начале XX века. Он обращает свой взгляд на Россию, которой через два десятилетия достигнет Зов с Гималайских вершин: «В Новую Россию Моя первая весть». Великая и Вечная Истина, служению которой отдал своё сердце Вивекананда, на новом витке эволюции будет передана в мир семьёй Рерихов.

  1 Саньязин (саньяси) — отрёкшийся от мира, монах.

  Биография

  Рождение и юность

  Родителями Нарендранатха Датты были Вишванатх Датта и Бхуванешвари Деви. Даже в детстве он проявил развитой ум и острую память. Он практиковал медитацию с того же раннего возраста. Учась в школе, он показывал хорошие результаты в учёбе, а также в различных играх. Он организовал любительскую театральную студию и гимнастический клуб и брал уроки в фехтовании, борьбе, гребле и других видах спорта. Он также изучал инструментальную и вокальную музыку. Он был лидером среди своих друзей. Даже когда он был молод, он подверг сомнению обоснованность суеверных обычаев и дискриминации, основанных на кастовых различиях и религии.

  В 1879 году Нарендра поступил в Президентский колледж (Presidency College) в Калькутте для продолжения учёбы. Проучившись там один год, он перешёл в Шотландский церковный колледж и изучал философию. В течение курса он изучал логику, западную философию и европейскую историю.

  Примерно в это время в уме молодого Нарендры стал остро возникать вопрос о том, есть ли Бог и возможно ли Его видеть. По этой причине он вступил в Брахмо-самадж , влиятельное религиозное движение того времени, руководимое Кешаб Чандра Сеном . Но приходские молитвы и религиозные песни Самаджа не могли удовлетворить желание Нарендры осознания Бога. Он спрашивал лидеров Брахмо-самадж: видели ли они Бога. Он никогда не получал от них удовлетворительный ответ. Примерно в это время профессор колледжа У. Хасти рассказал ему о Рамакришне из Дакшинешвара.

  Ученик Рамакришны

  Нарендра впервые встретил Рамакришну в ноябре 1881 года. Он задал Рамакришне тот же вопрос, который он задавал другим религиозным лидерам: видел ли он Бога. Рамакришна немедленно ответил: «Да, я видел Бога, подобно тому, как я вижу тебя, только более ясно». Нарендра был поражен и озадачен. Он чувствовал, что слова этого человека были честными и вышли из глубин его опыта. Он начал часто посещать Рамакришну.

  Все же, хотя Нарендра не мог сразу принять Рамакришну и его видения, он не мог пренебрегать им. Нарендре было свойственно всегда всё тщательно проверять, прежде чем он мог бы принять это. Он проверял всё, что делал и говорил Рамакришна, но учитель был терпелив, снисходителен, весел и полон любви. Он никогда не просил Нарендру, чтобы тот отказался от здравого смысла, и он встречал все аргументы и исследования Нарендры с бесконечным терпением. По прошествии времени Нарендра принял Рамакришну, и когда это случилось, его принятие было искренним. В то время, как Рамакришна преимущественно учил философии двойственности и пути бхакти других его учеников, он учил Нарендру адвайта-веданте , философии не-дуализма.

  В течение пяти лет его подготовки под руководством Рамакришны, Нарендра был превращен из беспокойного, озадаченного, нетерпеливого молодого человека в зрелого человека, который был готов отречься от всего для реализации Бога. Вскоре после этого у Рамакришны развился рак горла, и он ушёл из жизни в августе 1886 года. После этого Нарендра и основная группа учеников Рамакришны, состоявшая в основном из молодых людей, приняла монашеские клятвы и отреклась от всего мирского. Они стали жить в доме в районе Калькутты, Баранагоре. Этот дом стал первым монастырем Ордена Рамакришны . Они просили милостыню , чтобы удовлетворить свой голод, а об их других потребностях позаботились состоятельные ученики-домохозяева Рамакришны.

  Странствия по Индии

  Скоро молодые монахи Баранагорского монастыря захотели вести жизнь странствующих монахов, не имея ничего, кроме какой-то одежды и чаши (патры) для подаяния . В июле 1890 года Вивекананда отправился в долгое странствие, не зная, куда путь должен привести его. В этом путешествии он прошёл вдоль и поперек весь Индийский субконтинент . В это время Вивекананда принимал различные имена подобно Свами Сатчидананда, Вивидишананда и т. п., Утверждается, что принять имя Вивекананда, которое значит на санскрите «блаженство различения», было предложено ему махараджей Кхетри перед его отправкой в США .

  В течение этого периода странствий Вивекананда останавливался как во дворцах махараджей, так и в хижинах бедняков. Он вошёл в тесный контакт с культурой других регионов и различных классов людей в Индии. Вивекананда заметил отсутствие равновесия в обществе и тиранию высших каст по отношению к низшим кастам. Он осознал потребность в омоложении нации, для того, чтобы Индия выжила как таковая. Он добрался до Каньякумари , мыс Коморин , самой южной точки Индийского субконтинента 24 декабря 1892 года. Там, по утверждениям его последователей, он переплыл через пролив и стал медитировать на одиноко стоящей скале. Таким образом он размышлял в течение трёх дней и, как он сказал позже, он размышлял о прошлом, настоящем и будущем Индии. Сейчас на этой скале в Каньякумари находится мемориал, посвящённый Свами Вивекананде.

  В течение нескольких лет после Парламента он основал центры веданты в Нью-Йорке и Лондоне , читал лекции в основных университетах и всюду, куда бы он ни приезжал, разжигал интерес Запада к индуизму. Его успех не обошёлся без конфликтов, большинство из которых были связаны с христианскими миссионерами, к которым у него было жёстко критическое отношение. После четырёх лет постоянных турне, чтения лекций и ретритов на Западе он вернулся в Индию в 1897 году.

  Возвращение в Индию

  Его поклонники заявляют, что он был ошеломлён приемом, который он получил по своему возвращению. В Индии он прочитал серию лекций, и считается что этот цикл лекций, известный как «Лекции от Коломбо до Алморы», поднял моральное состояние подавленного в то время индийского общества. В 1897 году он основал Миссию Рамакришны . Эта организация теперь одна из самых больших монашеских орденов индуистского сообщества в Индии и ныне пользуется особым авторитетом и уважением среди многочисленных религиозно-общественных и благотворительных организаций.

  Принципы и философия

  Вивекананду называют одним из предшественников движения нью-эйдж . Он полагал, что

  Вивекананда был известным и оригинальным мыслителем. Одним из его наиболее важных вкладов в мировую философскую мысль является демонстрация того, как идеи адвайта-веданты могут быть не только философски возвышенными и духовными, но и сугубо практическими и имеющими общественное, даже политическое значение. Он заявлял, что он получил одну важную идею от Рамакришны - ту, что «Джива есть Шива» (каждая личность является божественной сама по себе). Эта идея стала его мантрой , и он создал понятие «даридра нараяна сева» - служение Богу, видя Его присутствие в бедных людях. Если на самом деле существует единство Брахмана, лежащее в основе всех явлений, тогда на какой основе мы считаем себя лучше или хуже, или даже лучше или хуже чем другие? Это было тем вопросом, который он задал себе. В конце концов он решил, что эти различия растворяются в ничто в свете единства, которое йог испытывает в состоянии Самадхи. Что возникает затем - сострадание к тем «индивидуумам», которые остаются в неведении об этом Единстве и решимость помогать им. Вивекананда не был сторонником популярных в то время парапсихологии, астрологии и т. п. (один пример этому можно обнаружить в его речи «Человек - творец своей судьбы», ПСС, Том 8) говоря, что эта форма любопытства не помогает в духовном прогрессе, а препятствует ему.

  Свами Вивекананда принадлежал к тому течению Веданты, которое утверждало, что никто не может быть истинно свободен до тех пор, пока не свободны все. Даже желание личного спасения должно быть оставлено, и только неутомимая работа для спасения других может быть истинным признаком просветленного человека. Он основал Матх (монастырь) и Миссию Рамакришны основываясь на принципе «Атмано Мокшартхам Джагаддхитая Ча» (आत्मनॊ मोक्षार्थम् जगद्धिताय च) (Для собственного освобождения и на благо мира).

  Вивекананда советовал стяжать святость, быть бескорыстными и иметь веру в себя. Он настойчиво рекомендовал практику брахмачарьи (целибата). В одной из бесед с его другом детства Шри Прия Натх Синхом он приписывает свои физические и умственные силы и красноречие практике брахмачарьи.

  Тем не менее, Вивекананда также настаивал на строгом разделении между религией и государством (церковью и государством), и этого идеала твёрдо придерживается основанная им организация. Хотя общественные традиции были сформированы в прошлом под влиянием религии, в настоящее время религия не должна вмешиваться в такие вопросы как, например, брак, наследство и так далее. Идеальное общество должно быть смесью брахманского знания, кшатрийской культуры, эффективностью вайшьи и уравнительного характера шудр. Преобладание какой-либо из них ведет к появлению различного рода односторонне развитых гражданских обществ. Вивекананда не считал, что религия или какая-либо другая сила такого рода должна быть использована, чтобы построить идеальное общество, поскольку это было чем-то, что должно развиваться естественно с изменением на индивидуальном уровне, когда настанут соответствующие для того условия.

  В России Вивекананду переводил Я. К. Попов. С 1906 по 1914 г.г. были сделаны переводы основных сочинений Вивекананды.

  Сочинения

  • Практическая веданта (10 ноября 1896)

  Память

  Примечания

  Литература

  на русском языке
  • Костюченко В. С. Вивекананда. - М.: Мысль, 1977. - 192 с. - (Мыслители прошлого). - 50 000 экз.
  • Кузьменко Е. Религиозно-философская концепция Свами Вивекананды (недоступная ссылка с 21-05-2013 - история , копия ) // РОССИЯ - ИНДИЯ: перспективы регионального сотрудничества (г. Самара). - М.: Институт востоковедения РАН, 2001. - 138 с.
  • Матуляк А. В. Эволюция взглядов Свами Вивекананды // Компаративное видение истории философии. - СПб., 2008. - С.97-108. - ISBN 978-5-93682-457-9 .
  • Ромен Роллан . Жизнь Вивекананды. 1930.
  на других языках
  • Adiswarananda, Swami, ed. (2006), Vivekananda, world teacher: his teachings on the spiritual unity of humankind, Woodstock, Vermont: SkyLight Paths Pub, ISBN 1-59473-210-8
  • Agarwal, Satya P. (1998), The social role of the Gītā: how and why, Motilal Banarsidass, ISBN 978-81-208-1524-7
  • Arrington, Robert L.; Chakrabarti, Tapan Kumar (2001), "Swami Vivekananda", A Companion to the Philosophers, Blackwell Publishing, ISBN 978-0-631-22967-4
  • Arora, V. K. (1968), "Communion with Brahmo Samaj", The social and political philosophy of Swami Vivekananda, Punthi Pustak
  • Badrinath, Chaturvedi (2006). Swami Vivekananda, the Living Vedanta. Penguin Books India. ISBN 978-0-14-306209-7 .
  • Banhatti, G.S. (1995), Life and Philosophy of Swami Vivekananda, Atlantic Publishers & Distributors, p. 276, ISBN 978-81-7156-291-6
  • Banhatti, G.S. (1963), The Quintessence of Vivekananda, Pune, India: Suvichar Prakashan Mandal, ASIN B0007JQX3M
  • Beckerlegge, Gwilym (2008). Colonialism, Modernity, and Religious Identities: Religious Reform Movements in South Asia. Oxford University Press . ISBN 978-0-19-569214-3 .
  • Bharathi, K.S. (1998b), Encyclopaedia of eminent thinkers: the political thought of Vivekananda, New Delhi: Concept Publishing Company, ISBN 978-81-7022-709-0
  • Bhide, Nivedita Raghunath (2008), Swami Vivekananda in America, ISBN 978-81-89248-22-2
  • Bhuyan, P. R. (2003), Swami Vivekananda: Messiah of Resurgent India, New Delhi: Atlantic Publishers & Distributors, ISBN 978-81-269-0234-7
  • Burke, Marie Louise (1958), Swami Vivekananda in America: New Discoveries, Kolkata: Advaita Ashrama, ISBN 978-0-902479-99-9
  • Burke, Marie Louise (1985), Swami Vivekananda in the West: New Discoveries (in six volumes) (3 ed.), Kolkata: Advaita Ashrama, ISBN 978-0-87481-219-0
  • Chakrabarti, Mohit (1998), Swami Vivekananda, poetic visionary, New Delhi: M.D. Publications, ISBN 81-7533-075-9
  • Chattopadhyaya, Rajagopal (1999), Swami Vivekananda in India: A Corrective Biography, Motilal Banarsidass Publ., ISBN 978-81-208-1586-5
  • Chetanananda, Swami (1997), God lived with them: life stories of sixteen monastic disciples of Sri Ramakrishna, St. Louis, Missouri: Vedanta Society of St. Louis, ISBN 0-916356-80-9
  • Clarke, Peter Bernard (2006), New Religions in Global Perspective, Routledge
  • Cooper, Carebanu (1984). Swami Vivekananda: Literary Biography. Bharatiya Vidya Bhavan.
  • Das, Sisir Kumar (1991), A History of Indian Literature: 1800–1910, Western impact: Indian response, Sahitya Akademi, ISBN 978-81-7201-006-5
  • Von Dense, Christian D. (1999), Philosophers and Religious Leaders, Greenwood Publishing Group
  • Dhar, Shailendra Nath (1976), A Comprehensive Biography of Swami Vivekananda (2 ed.), Madras, India: Vivekananda Prakashan Kendra, OCLC 708330405
  • Dutta, Krishna (2003), Calcutta: a cultural and literary history, Oxford: Signal Books, ISBN 978-1-56656-721-3
  • Dutt, Harshavardhan (2005), Immortal Speeches, New Delhi: Unicorn Books, p. 121, ISBN 978-81-7806-093-4
  • Farquhar, J. N. (1915), Modern Religious Movements in India, London: Macmillan
  • Ganguly, Adwaita P. (2001), Life and Times of Netaji Subhas: From Cuttack to Cambridge, 1897–1921, VRC Publications, ISBN 978-81-87530-02-2
  • Georg, Feuerstein (2002), The Yoga Tradition , Delhi: Motilal Banarsidass
  • Ghosh, Gautam (2003). The Prophet of Modern India: A Biography of Swami Vivekananda. Rupa & Company. ISBN 978-81-291-0149-5 .
  • Gokhale, B. G. (January 1964), "Swami Vivekananda and Indian Nationalism", Journal of Bible and Religion, Oxford University Press , 32 (1): 35–42.
  • Gosling, David L. (2007). Science and the Indian Tradition: When Einstein Met Tagore. Routledge. ISBN 978-1-134-14333-7 .
  • Gupta, N.L. (2003), Swami Vivekananda, Delhi: Anmol Publications, ISBN 978-81-261-1538-9
  • Gupta, Raj Kumar (1986), The Great Encounter: A Study of Indo-American Literary and Cultural Relations, Delhi: Abhinav Publications, ISBN 978-81-7017-211-6 , retrieved 19 December 2012
  • Houghton, Walter Raleigh, ed. (1893), The parliament of religions and religious congresses at the World"s Columbian exposition (3 ed.), * Frank Tennyson Neely, OL 14030155M
  • Isherwood, Christopher (1976), Meditation and Its Methods According to Swami Vivekananda, Hollywood, California: Vedanta Press, ISBN 978-0-87481-030-1
  • Isherwood, Christopher; Adjemian, Robert (1987), "On Swami Vivekananda", The Wishing Tree, Hollywood, California: Vedanta Press, ISBN 978-0-06-250402-9
  • Jackson, Carl T (1994), "The Founders", Vedanta for the West: the Ramakrishna movement in the United States, Indianapolis, Indiana: Indiana University Press , ISBN 978-0-253-33098-7
  • Kashyap, Shivendra (2012), Saving Humanity: Swami Vivekanand Perspective, Vivekanand Swadhyay Mandal, ISBN 978-81-923019-0-7
  • Kapur, Devesh (2010), Diaspora, development, and democracy: the domestic impact of international migration from India, Princeton, New Jersey: Princeton University Press , ISBN 978-0-691-12538-1
  • Kattackal, Jacob (1982), Religion and ethics in Advaita, Kottayam, Kerala: St. Thomas Apostolic Seminary, ISBN 978-3-451-27922-5
  • Kearney, Richard (13 August 2013). Anatheism: Returning to God After God. Columbia University Press . ISBN 978-0-231-51986-1 .
  • Kraemer, Hendrik (1960), "Cultural response of Hindu India", World cultures and world religions, London: Westminster Press, ASIN B0007DLYAK
  • Majumdar, Ramesh Chandra (1963), Swami Vivekananda Centenary Memorial Volume, Kolkata: Swami Vivekananda Centenary, p. 577, ASIN B0007J2FTS
  • Malagi, R.A.; Naik, M.K. (2003), "Stirred Spirit: The Prose of Swami Vivekananda", Perspectives on Indian Prose in English, New Delhi: Abhinav Publications, ISBN 978-81-7017-150-8
  • McRae, John R. (1991), "Oriental Verities on the American Frontier: The 1893 World"s Parliament of Religions and the Thought of Masao Abe", Buddhist-Christian Studies, University of Hawai"i Press, 11: 7–36, doi:10.2307/1390252, JSTOR 1390252.
  • Michelis, Elizabeth De (8 December 2005). A History of Modern Yoga: Patanjali and Western Esotericism. Continuum. ISBN 978-0-8264-8772-8 .
  • Miller, Timothy (1995), "The Vedanta Movement and Self-Realization fellowship", America"s Alternative Religions, Albany, New York: SUNY Press , ISBN 978-0-7914-2398-1
  • Minor, Robert Neil (1986), "Swami Vivekananda"s use of the Bhagavad Gita", Modern Indian Interpreters of the Bhagavad Gita, Albany, New York:

  Рекомендуем также

  • Заговоры шепотки на все случаи жизни Обращение к Велесу
  • Иная реальность Невероятное и необъяснимое читать
  • Истории про вампиров, а так же все, что связано с вампирами в повседневной жизни
  • Обереги для успешной работы и карьеры Оберег хорошо отношение на работе
  • Церковный суд в древней руси Церковный суд в синодальную эпоху
  • Как вернуть любовь: ритуалы, заговоры, молитвы