Цель структурализма. Структурализм: что это такое? Метод структурного анализа в философии

(К.Леви-Строс, Р.Барт, М.Фуко, Ж.Лакан и др.)

Задача, которую изначально поставили перед собой структуралисты, – преодолеть описательность в философском анализе, поставить философию на строго научную основу с использованием точных методов естественных наук, включая формализацию, математическое моделирование, компьютеризацию. В качестве образца для философских и культурологических исследований используется лингвистика

Фердинанд де Соссюр разработал структурный метод, который применяется для изучения разных сфер жизни человечества – в частности, культуры). Акцент ставится на исследование форм, в которых протекает духовная культуротворческая деятельность человека, всеобщих схем и законов деятельности интеллекта. Эти всеобщие формы обозначены понятием структуры (совокупность отношений, которые остаются устойчивыми на протяжении длительного исторического периода и действуют как бессознательные механизмы). В качестве таких структур или знаковых систем рассматриваются мифология, религия, язык, обычаи, традиции. Например, К. Леви-Строс в качестве структур изучает бинарные оппозиции (природа-культура, растительное-животное, правое-левое, мужское-женское, жизнь-смерть), считая, что все установления социально-культурной жизни (браки, мифы, ритуалы и т.д.) основываются на этих подсознательных структурах. В работах Леви-Строса разрабатывается так же идея сверхрационализма, которая постулирует тезис о том, что с развитием культуры должна установиться гармония чувственного и рационального начал, утраченная современной европейской цивилизацией, но сохранившаяся на уровне первобытного мифологического мышления.

К основным принципам структурализма можно отнести установку на синхронизм (одновременное исследование явлений), акцент на структурности изучаемых явлений, рассмотрение языка как сложной иерархической системы, где каждый элемент получает значение не сам по себе, а в контексте языковой структуры.

Постструктурализм стремится преодолеть неисторизм ряда философских школ, выявить и проанализировать противоречия, возникающие в ходе познания человека и общества, с помощью языковых структур. Так, Р.Барт рассматривает проблемы анализа языка как «бытия смыслов», текста как пространства, в котором спорят разные (враждебные) виды письма и языка.

М. Фуко говорит о свободе человека как понимании и использовании языка. В европейской истории он вычленяет 3 эпистемы, основывающиеся на соотношении «слов» и «вещей» и перипетий языка в культуре.

Ж. Лакан анализирует культуру через призму бессознательного, развивая мысль о сходстве или аналогии между структурами языка и механизмами действия бессознательного. Основными понятиями постструктурализма становятся «децентрация» (выявление и разоблачение основных оппозиций в разных областях социальной жизни: например, центр – периферия, власть – подчинение), «детерриторизация» (ориентация на поиск свободных социальных пространств, находящихся вне контроля власти, т.е. материальных зон бытия человека и культуры), а так же «деконструкция» (интеллектуальная стратегия, позволяющая обнаружить репрессивную логику государства и власти в любых социокультурных феноменах, представленных как текст).

Постструктурализм сближается с философствованием постмодернизма.

Философия постмодернизма

(Ж.Делез, Ф.Гваттари, Ж.-Ф. Лиотар, Ж.Даррида и др.)

Постмодерн – определенная общекультурная ситуация конца ХХ столетия, проявляющаяся во всех сферах жизни современного общества. Постмодерн правомерно считать еще одним аспектом цивилизации конца ХХ века, создающим «новое умственное зрение», позволяющим пересмотреть всю предшествующую культурную традицию.

В дискуссиях о постмодернизме первые трудности возникают в связи с переходом на новый философский язык. Последним философом, представлявшим знание о мире в виде стройной системы логически организованных категорий, был Гегель. Господствующие в постмодернизме эклектика (смешение жанров), скептицизм порождены противоречием между нравственным дискомфортом, переживаемым культурным человеком в современном Западном обществе и комфортными условиями его повседневной жизни. Еще Эпикур считал, что самым большим врагом наслаждения является его избыток. Постмодернизм эту проблему пытается решить по-своему, быть может, осознавая себя не как «конец философии», а как переходное состояние между закатом и рассветом.

В своих трудах философы постмодерна неоднократно заявляют о том, что исчерпаны традиционные формы философствования, необходимо переходить к новому – нетрадиционному, не скованному границами мышлению. На первый план в этой философии выходят проблемы языка, новой субъективности, иронии, культуры «цитат и кавычек». Посмодернизм снимает саму проблему объективной реальности, переключаясь на субъективность индивида. В результате мир воспринимается как условность, действительность как нечто мнимое, которое хорошо описывается метафорой сновидения. Часто используемый философами постмодернизма термин «следовое восприятие» означает скольжение субъекта по поверхности явления без понимания сущности последнего. Таким образом, постмодернистская мысль пришла к заключению, что все, принимаемое за действительность, на самом деле не что иное, как представление о ней, зависящее к тому же от точки зрения, которую выбирает наблюдатель, и смена которой ведет к кардинальному изменению самого представления.

Посмодернисты настаивают на множественности истины (в этом смысле логический закон исключенного третьего теряет свой смысл) - т.е. каждый субъект может высказывать об объекте противоположные, но одинаково справедливые суждения. Таким образом, истина для постмодерниста – только слово, обращенное к собеседнику, прием позволяющий наладить взаимопонимание. Слово – часть текста, сообщения. По-новому анализируя проблему текста, постмодернизм считает, что текст не отображает адекватно реальность, а творит ее заново. Тем самым, создается как бы множество реальностей, поскольку существует соответствующее число интерпретаций текста. Значит, истиной реальности просто нет. Взамен нам предлагается целый ряд реальностей виртуальных. С точки зрения постмодернизма сегодня можно говорить о возникновении нового типа рациональности, характеристиками которого являются насилие и дибилизм (ограниченность и ослабленность).

Понимание мира как хаоса сопряжено в философии постмодернизма с отказом от установки на целостность, закономерность мира. На смену представлений об упорядоченности мира приходит констатация факта «ризоматических» изменений, т.е. лишенных определенного направления и регулярности. Картина реальности в философии постмодерна состоит из «симулякров», не имеющих оснований во внешней реальности (симулякры – точные копии, оригинал которых никогда не существовал).

По своей природе философия постмодерна мозаична и цитатна. Своеобразно понимается здесь и «историчность»: возможно «произвольно» включать в свои произведения любые «отрывки» истории, делая их частью своего настоящего. Истории одинаковой для всех просто не существует. На одном из этапов развития общества произойдет распад истории, и это будет её логичным концом.

25. Философия ХХ века. Герменевтика и психоанализ (В.Шлейермахер, В.Дильтей, Х.-Г..Гадамер, З.Фрейд, К.Юнг, Э.Фромм и др.).Герменевтика – искусство и теория истолкования текстов, одно из основных направлений западной фило­софии XX в. Истоки В древнегреческой филологии герменевтика – это искусство истолкования текстов, выявления смысла литературных, религиозных, философ­ских и исторических произведений, понимание которых было затруднено по причине их древности, фрагментарного характера или насыщенности иносказаниями и много­значной символикой. Разработанные в античный период принципы филологической герменевтики используются в библейской экзегетике, где получает развитие аллегори­ческое истолкование библейских текстов, часто замещающее их буквальный смысл.

26. Формирование герменевтики как философско-методологической теории понима­ния и истолкования (интерпретации) начато немецким теологом и филологом Ф. Шлейермахером (1768–1834), поставившим задачу создания универсальной герменев­тики, принципы которой не зависят от правил и приемов истолкования, используемых в специфических областях. Герменевтика Ф. Шлейермахера принимает вид универсального метода истолкования, цель которого – понять автора и его труд лучше, чем он сам по­нимал себя и свое творение.

27. Наряду с диало­гом к основным ее принципам относится герменевтический круг. Герменевтический круг у Ф. Шлейермахера – это принцип понимания текста или совокупности текстов, ос­нованный на диалектике части и целого: понимание целого складывается из понимания отдельных частей, а для понимания частей необходимо предварительное понимание целого.
С этой точки зрения понимание текста есть движение как бы по кругу от цело­го к части и от части к целому.

28. Вслед за Ф. Шлейермахером наиболее существенное влияние на развитие герменев­тики оказал В. Дильтей (1833–1911), обратившийся к задаче обоснования гуманитарных наук. Разделив все науки на два класса – «науки о природе» и «науки о духе», В. Дильтей выделил в качестве особой об­ласти последних духовные сущности, которые в отличие от природных обладают неповторимой индивидуальностью и не сущест­вуют независимо от человека. Поэтому их изучение не может быть сведением частного к общему, что допустимо в отношении природных явлений, а требует особых способов познания, а именно: понимания и истолкования, т. е. герменевтического метода.

29. Большое влияние на становление философской герменевтики оказали идеи М. Хайдеггера (1889–1976), понимающего герменевтику как истолкование языка. Язык, сущность которого наиболее полно проявляется в языке поэтов, рассматривается М. Хайдеггером как выражение бытия, поэтому герменевтика приобретает характер онтоло­гии, становится теорией экзистенциального понимания и истолкования.

30. Признанным лидером философской герменевтики является немецкий философ Х. Гадамер (р. 1900). основоположником собственно философской герменевтики. Герменевтика Х. Центральное место в его философии занимает проблема языка. Язык, с точки зрения Х. Гадамера, – это центр человеческого бытия, человеческая коммуникация, игра.

31. предлагает новый метод исследования, основанный на принципах понимания. Согласно Х. Гадамеру, понимание, носителем которого выступает язык, возникает лишь в процессе диалога. Понимание и истолкование становятся способом освоения всей совокупности человеческого опыта – традиций философии, искусства и самой истории.

32. Проблема традиции явилась предметом дискуссии между Х. Гадамером и Ю. Хабермасом (р. 1929) Ю. Хабермас считает язык не носителем традиции, а выразителем идеологического господства и социальной власти, служащим узакониванию отношений организованного насилия.

33. Таким образом, герменевтика признала единственно доступным и ценным ми­ром мир человеческого общения. Внутри него образуется мир культуры, ценностей, смыслов, основа которых – язык..

34. 8.5. Философия жизни

36. Философия жизни – это направление, которое складывается в конце XIX в. и существует вплоть до настоящего времени. Оно начинается с философии Ф. Ницше и затем развивается В. Дильтей, Г. Зиммель, А. Бергсон, О. Шпенглер. Своего пика известности философия жизни достигла в 20–30-е гг. XX в. Уже само название указывает на центральное понятие данного на­правления – «жизнь». Жизнь – это первичная реальность, целостный процесс, непре­рывное творческое становление «живого». Жизнь противостоит нежизни, т. е. всему не­органическому, застывшему. В результате в понятие жизни включались биологические и культурно-исторические явления. Так как «жизнь» находится в постоянном движении и противоречии, наука не может быть эффективным средством ее познания.

37. Наука и лежащий в ее основе рассудок пользуются аналитическими методами. Наука может выяснить связи между предметами, а потому она способна изменить мир в пользу человека, создавать новые предметы и прочее. Однако она (и вообще разум) не в состоянии понять сущность мира, «жизнь». Поэтому на первое место выходят не рацио­нальные, а иные формы познания, а именно: интуиция, понимание, миф, формы симво­лического образного познания, например, в рамках искусства. Поскольку процес­сы интуиции, понимания протекают прежде всего в сознании лично­сти и не могут быть доступными каждому человеку, возникает проблема «аристократизации» познания.

38. Познание истины носит недемократический характер, оно не дается каждому. От­сюда – высокая оценка личности и ее творчества. Человек реализует себя как личность в истории и культуре. Его творчество соответствует «жизни», оно есть процесс и одно­временно результат биологической и социальной приспособляемости.

39. Общая история людей – это фикция. У людей нет единой культуры, а есть множество отдельных культур и цивилизаций, каждая из которых имеет свою судьбу. Философия жизни выделяла следующие установки и ценности: стремление к жизни, отсутствие страха смерти, желание быть сильнее других, волю к власти, благо­родство и аристократизм духа.

Основы психоанализа как философской концепции были зало­жены
З. Фрейдом (1856–1939).

Опираясь на свой клинический опыт диагностики и лечения истерических и невротических рас­стройств психики, З. Фрейд разработал концепцию бессознательных психических процессов и мотиваций, перенеся ее и на социальные явления. Основной предпосылкой психоанализа является выделение в психике человека трех уровней: сознательного; предсознательного; бессознательного. Развивая учение о трех уровнях психики,
З. Фрейд выдвигает модель личности, которая соотносилась с соответствующими систе­мами психики и включала «Оно» (бессознательное), «Я» (предсознательное) и «сверх-Я» (сознание, проявляющееся как совесть).

После формирования «сверх-Я» в результа­те интроекции социальных норм, воспитательных запретов и поощрений весь психический аппарат начинает действовать как целое. Поведение человека, по З. Фрейду, опреде­ляется эрос, половой инстинкт. Все остальные стремления – только следствия неудовлетворенности и сублимированного переключе­ния либидо (сексуальной энергии) на другие области. Механизм сублимации оказыва­ется основным источником творчества.

Одна из важнейших категорий психоанализа – «эдипов комплекс» – обозначает эротическое бессознательное влечение к родителю противоположного пола и агрессив­ное чувство к родителю собственного пола. Расширяя сферу использования психоанализа, З. Фрейд применил его к проблемам межличностных отношений, психологии масс, институтам культуры, которые интерпретировал в духе психологизма.

Главная проблема – это проблема конфликта человека и общества. По З. Фрейду, каждый человек стремится к удовлетворению своих инстинктов и влечений, а общество подавляет эти устремления, что вызывает враждеб­ное отношение человека к обществу, его культуре, которая предстает как чуждая, враждебная человеку внешняя сила

Принципы и методы психоанализа З. Фрейд использует и для анализа религии и ре­лигиозности. По его мнению, эти феномены возникают в силу биологических и психо­логических причин. При этом он обращает внимание на такие функции религии, как иллюзорная защита человека от произвола природы и защита человека от несправедли­востей культуры.

В отличие от З. Фрейда, игнорировавшего роль социального фактора в поведении человека, А. Адлер трактует влечения как явления социальные по своей природе; они вырастают из «жизненного стиля» человека как системы его целенаправленных стремлений.

К. Юнг (1875–1961) разрабатывал теорию внеперсонального, «родового», или коллек­тивного, слоя бессознательного, которое состоит из совокупности архетипов (прообразов) древних способов понимания и пережи­вания мира. Архетип – это система установок и реакций на мир древних людей, когда мир открывался жутким, кошмарным, не­известным, но к которому люди приспосабливались через объяс­нение и интерпретацию.

Главой нового направления в психоанализе – неофрейдизма – по праву считают Э. Фромма (1900–1980), который, критикуя ортодоксальный фрейдизм, преодолел его пансексуализм, отказался от учения о либидо, сублимации и типах индивидов, раз­личающихся наличием у них тех или иных эротических зон. Центральным понятием учения Э. Фромма стало понятие социального характера, в котором выражается совокуп­ность фундаментальных потребностей человека. Имеются в виду, во-первых, потребно­сти, схожие с потребностями животных (потребности самосохранения, продолжения рода, пищи и т. д.), и, во-вторых, потребности собственно человеческие (честолюбие, зависть). Первые обусловлены биологически, вторые детерминиро­ваны социальной средой.

Выделение различных типов социального характера осуществляется
Э. Фроммом по признаку ориентации человека на продуктивные или непродуктивные межличностные отношения. Социальным характером продуктивной ориентации является производя­щий тип – тип человека свободного, любящего, разумного, ответственного, созидаю­щего. Социальные характеры непродуктивной ориентации: рецептивный (зависимый), эксплуататорский (авторитарный), рыночный (обманывающий), накопительный – свя­зываются Э. Фроммом с отчуждением, разрушением, корыстной выгодой, подавлением индивидуальности и другими факторами. Социальный характер складывается под влиянием общества. Но изменение общества начинается с изменения социального ха­рактера. Если социальный характер в новых условиях остается «старым», то люди, об­ладающие им, будут стремиться воспроизвести прежнюю социальную структуру, счи­тает Э. Фромм.

Рассуждая о смысле жизни, Э. Фромм приходит к идее о двух модусах бытия. Пер­вый модус связан с обладанием, присвоением пищи, одежды, благ; второй – с самооп­ределением, самореализацией созидательных способностей человека. На вопрос «Что главное в жизни: иметь или быть?»
Э. Фромм отвечает: «Быть».

Основным мотивом поведения человека Э. Фромм считал страсти (влечения), кото­рые обусловлены конкретной общественной структурой (ненависть, апатия, цинизм возникают на почве социально-экономических кризисов). Их может укротить только разум, обеспечивающий знания о вещах независимо от того, какими мы хотим их видеть. Мо­дер­ни­за­цию общества на гуманистических началах Э. Фромм сводит лишь к изменению сознания и распространению новых форм психодуховной ориентации, которые эквива­лентны религиозным системам прошлого.

40. Философия ХХ века. Структурализм и постмодернизм (Ж.Лакан, К.-Л.Стросс, М.Фуко, Ж.Делез, и др.).

41. Структурализм - (от лат. - structure - строение, порядок) направление философско-гуманитарном познании 1950-70-е гг. XX ст., базирующееся на выявлении структуры - устойчивых многоуровневых самовоспроизводящихся связей и свойств объекта, системы. В античности понятие структуры было синонимом понятия «форма». Современная философия понимает структуру как совокупность устойчивых внутренних связей объекта как целого и тождественного самому себе, а учение структурализма объясняет мир с помощью понятия «структура».

42. Становление структурализма включает 4 этапа:
1) становление метода (в структурной лингвистике Р. Якобсон, Р. Трубецкой, Ф. де Соссюр);
2) распространение метода (культурология Ю. Лотмана в Эстонии), (этнография К. Леви-Стросса, психоанализ Ж. Лакана литературоведение Р. Барта
3) размывание метода;
4) критика и самокритика.

43. К методам структурного анализа относят: структурно-функциональный анализ, гештальтпеихологию, лингво-семиотический анализ, методы аналогии и социологики. Различают:
- русскую формальную школу;
- Пражский лингвистический кружок;
- Копенгагенскую и Иельскую школы.

44. Отличительные черты структурализма:
- безличная логика;
- порядок;
- целостность;
- слаженный ансамбль;
- органическое единство.

45. В этнографии Леви-Стросс использует бинарные композиции как природа-культура, растительное-животное. В трудах «Структурная антропология» (1958) и «Структурная антропология - два» (1973) рекомендует при исследовании культуры обращать внимание не на субъекты, но на такие культурные структуры жизни как мифы, ритуалы.языки как на знаковые структуры и изучать их синхронно - увязывая факты в целое. Универсальные знаковые отношения Определяют как прошлое, так и современное мышление, т.е. культуру целом. Названные безличные механизмы функционирования культуры полагались основой знаний, противопоставлялись истории и сознанию. Р. Барт, выявляет такие социокультурные структуры как еда, мода, журналистика (письменная речь, текст), структуры города. Структуралистское мировоззрение, по Барту, универсально. Фуко, используя материал истории науки, вводит «эпистемы» (универсальные коды любой культуры) как инвариантные структуры, позволяющие определить особенности мысли и познания отдельной культурной эпохи - возрожденческой, классической, современной. «Человек исчезает, как исчезает лицо, начертанное на прибрежном песке».

46. Постструктурализм - это общее название ряда подходов в социально-гуманитарном и философском познании 1970-80-х гг. в период научного интереса к этике индивидуализма, этике гедонизма (вседозволенности желаний и наслаждений, раскрепощение желаний и поиск удовольствий в любом жизненном акте). Это философия изнанки структуры, когда тело и власть становятся объектами первостепенного интереса и значат больше, чем язык и объект. Структуралистские методики покинули социальную сферу и нашли выражение в философии, социологии, истории, искусствоведении. Постструктурализм, отрицая социальность, акцентируется на самодостаточности события, дух противоречия царит над каждой субстанцией: вводится новый понятийный аппарат, концепции, подходы, эмоции и аффекты, случайность, фрагментарность, разнородность, машинные механизмы, биологически конструкции. Постструктурализм концептуально снимает систему противопоставлений, абсолютизирует различия (сингулярности, партикулярности), «тексты», «дискурсы», «стили письма» понимает значимыми по причине своей бессвязности, принципиальной необобщаемости, характеризуется размыванием жанровых критериев философского рассуждения, метафоричностью. Постструктурализм - это яркая реакция на лишенное жизненного смысла традиционное философствование.

47. Постмодернизм как относительно новый этап философии постструктурализма начинается в работах французских мыслителей Ж. Дерриды и Ж. Делёза.

48. Постмодернизм в философии декларируется как «новая философия», которая «в принципе отрицает возможность достоверности и объективности..., а такие понятия как «справедливость» и «правота» утрачивают свое значение...». К факторам возникновения философии постмодернизма относят:
1) исчерпанность управленческого потенциала государства;
2) антигуманность процессов технологической коммуникации;
3) активное включение в социальный процесс новых социальных групп (феминисты, экологи).

49. В основе мировоззрения постмодернизма лежат принципы космизма, экологизма, феминизма, постгуманизма, новой сексуальности как ответы на новые проблемы нового мира. Мировоззренческие элементы постмодернизма могут быть реконструированы в культурную программу постмодернизма - парадигму, эписгему, новую онтологию, новую гносеологию, новую логику. Философия noстмодернизма возникла как внутри, так и на периферии этой программы как попытка сохранить и одновременно преодолеть современный мировоззренческий потенциал, используя принцип рациональной эклектики, древние софистические дискурсы, риторику, социологию, психологию. Постмодернизм сторонится «тотализирующих моделей», чем знаменует смену познавательной парадигмы, пересматривает позиции субъекта как центра и источника системы мировоззренческих представлений, идеографическая и электронная культура постмодернизма стирает различия между истиной и ложью, а в логике признает существование более чем одной истины. Основной метод-деконструкции разборка-сборка, письмо-чтение текстов, направлен на освобождение человека от разрушающего и деформирующего влияния репрессивного государства. Культура постмодернизма специализируется на де-универсанализации по всем возможным регистрам: гандартизации, де-унификации, де-массификации, утверждая торжество индивидуальности» и отказ от общих правил; ориентирована на бегство человека от себя или из современности.

50. Представители посмодернизма: Р. Барт, Ж. Лакан, М. Фуко, Ж. Бодрийар, Ж. Делёз, Ф. Гваттари, К. Кристева, Ж.Ф. Лиотар, Ж. Деррида, Р. Рорти, др. Фуко исследует «технологии власти» - механизмы власти и нормирующие практики, порождающие знание. Лакан исследует особенности влияния системы «реальное-воображаемое-символическое» на человеческую культуру. Лиотар написал первую философскую книгу «Состояние постмодерна» (1979), где отмечает, что продуктом рационалистического индустриального прогресса стали тоталитаризм, противостояние севера и юга, безработица и Аушвиц. Деррида - автор концепции деконструкции, увязывал разрушение идейной программы разума с трансформацией логоса, голоса, с потерей статуса мужского начала; отмечал культурную ситуацию вторичности и комментаторства текстов былых эпох, обнаруживающую остатки логических смыслов. Барт фокусирует внимание на проблеме происхождения текстов, на изучение множественности текстового смысла. Ж. Батай выдвигает программное требование упразднения «идентичностей», идентичны сущностей, осознание неидентичности, идентификация мыслится как акт террора, провозглашается свобода от идентификаций. П. лОоссовски заявляет о бессмысленности поиска моментов суверенности, вводит язык симулякров, позволяющий фиксировать бытие, как вечное становление. М. Мерло-Понти формулирует тезис о необходимости для социального познания ориентации на поиск истины в данной ситуации. Ж. Делез и М. Фуко актуализируют понята «событие», «идеальное событие», а И. Пригожий его уточняет называет феномен кооперации «событием локальным».

1. Проблема истины и ее критериев.

Главная цель познания - достижение научной истины .

Применительно к философии истина является не только целью познания, но и предметом исследования. Можно сказать, что понятие истины выражает сущность науки . Философы давно пытаются выработать такую теорию познания, которая позволила бы рассматривать его как процесс добывания научных истин. Основные противоречия на этом пути возникали в ходе противопоставления активности субъекта и возможности выработки им знания, соответствующего объективному реальному миру. Но истина имеет множество аспектов, она может быть рассмотрена с самых различных точек зрения: логической, социологической, гносеологической, наконец, богословской.

Что же такое истина? Истоки так называемой классической философской концепции истины восходят к эпохе античности. Например, Платон считал, что “тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит истину, тот же, кто говорит о них иначе, - лжет”. Долгое время классическая концепция истины доминировала в теории познания. В главном она исходила из положения: что утверждается мыслью, действительно имеет место. И в этом смысле понятие соответствия мыслей действительности совпадает с понятием “адекватность”. Иными словами, истина - это свойство субъекта, состоящее в согласии мышления с самим собой, с его априорными (доопытными) формами. Так, в частности, полагал И. Кант. Впоследствии под истиной стали подразумевать свойство самих идеальных объектов, безотносительных к человеческому познанию, и особый вид духовных ценностей. Августин развивал учение о врожденности истинных идей. Не только философы, но и представители частных наук сталкиваются с вопросом, что понимать под действительностью, как воспринимать реальность или реальный мир? Материалисты и идеалисты понятие действительности, реальности отождествляют с понятием объективного мира, т.е. с тем, что существует вне и независимо от человека и человечества. Однако и сам человек - часть объективного мира. Поэтому, не учитывая этого обстоятельства, прояснить вопрос об истине просто невозможно.

С учетом имеющихся в философии направлений, принимая во внимание своеобразие индивидуальных высказываний, выражающих субъективное мнение того или иного ученого, истину можно определить как адекватное отражение объективной реальности познающим субъектом, в ходе которого познаваемый предмет воспроизводится так, как он существует вне и независимо от сознания. Следовательно, истина входит в объективное содержание человеческого знания. Но коль скоро мы убедились, что процесс познания не прерывается, то возникает вопрос и о характере истины.

Ведь если человек воспринимает объективный мир чувственным образом и представления о нем формирует в процессе индивидуального познания и своей мыслительной деятельности, то естественен вопрос - каким образом он может удостовериться в соответствии его утверждений самому объективному миру? Таким образом, речь идет о критерии истины, выявление которого составляет одну из главнейших задач философии . И в данном вопросе среди философов согласие отсутствует. Крайняя точка зрения сводится к полному отрицанию критерия истины, ибо, по мнению ее сторонников, истина либо отсутствует вообще, или же она свойственна, кратко говоря, всему и вся.

Идеалисты - сторонники рационализма - в качестве критерия истины полагали само мышление, поскольку оно обладает способностью ясно и отчетливо представить предмет. Такие философы, как Декарт, Лейбниц исходили из представления о самоочевидности первоначальных истин, постигаемых с помощью интеллектуальной интуиции. Их доводы опирались на возможности математики объективно и беспристрастно в своих формулах отображать многообразие реального мира. Правда, при этом возникал другой вопрос: как, в свою очередь, убедиться в достоверности их ясности и отчетливости? На помощь здесь должна была прийти логика с ее строгостью доказательства и его неопровержимостью.

Так, И. Кант допускал только формально-логический критерий истины, в соответствии с которым познание должно согласовываться со всеобщими формальными законами рассудка и разума. Но и опора на логику не избавила от трудностей в поисках критерия истины. Оказалось не так-то просто преодолеть внутреннюю непротиворечивость самого мышления, выяснилось, что порой невозможно добиться и формально-логической согласованности суждений, выработанных наукой, с исходными или вновь вводимыми утверждениями (конвенциализм).

Даже стремительное развитие логики, ее математизация и разделение на множество специальных направлений, а также попытки семантического (смыслового) и семиотического (знакового) объяснения природы истины не устранили противоречий в ее критерии.

Субъективные идеалисты - сторонники сенсуализма - усматривали критерий истины в непосредственной очевидности самих ощущений, в согласованности научных понятий с чувственными данными. Впоследствии был введен принцип верифицируемости, получивший свое название от понятия верификация высказывания (проверка его истинности). В соответствии с этим принципом всякое высказывание (научное утверждение) только тогда является осмысленным или имеющим значение, если возможна его проверка. Главный упор при этом делается именно на логическую возможность уточнения, а не на фактическую. К примеру, в силу неразвитости науки и техники мы не можем наблюдать физические процессы, идущие в центре Земли. Но посредством предположений, опирающихся на законы логики, можно выдвинуть соответствующую гипотезу. И если ее положения окажутся логически непротиворечивы, то ее следует признать истинной. Нельзя не принять во внимание и другие попытки выявить критерий истины с помощью логики, характерные в особенности для философского направления, именуемого логическим позитивизмом.

Сторонники ведущей роли активности человека в познании пытались преодолеть ограниченность логических методов в установлении критерия истины . Была обоснована прагматическая концепция истины, согласно которой сущность истины следует усматривать не в соответствии ее с реальностью, а в соответствии с так называемым “конечным критерием”. Его же предназначение - в установлении полезности истины для практических поступков и действий человека. Важно отметить, что с точки зрения прагматизма сама по себе полезность не является критерием истины, понимаемой как соответствие знаний действительности. Иными словами, реальность внешнего мира недоступна человеку, поскольку человек непосредственно имеет дело именно с результатами своей деятельности. Вот почему единственное, что он способен установить - не соответствие знаний действительности, а эффективность и практическая польза знаний. Именно последняя, выступая в качестве основной ценности человеческих знаний, достойна именоваться истиной. И все же философия, преодолевая крайности и избегая абсолютизации, приблизилась к более или менее верному пониманию критерия истины. Иначе и быть не могло: окажись человечество перед необходимостью поставить под сомнение не только последствия сиюминутной деятельности того или иного человека (в отдельных, и нередких, случаях весьма далеких от истины), но и отрицать собственную многовековую историю, жизнь невозможно было бы воспринимать иначе, как абсурд. Только понятие объективной истины, опирающееся на понятие объективной реальности, позволяет успешно развивать философскую концепцию истины. Подчеркнем еще раз, что объективный или реальный мир существует не просто сам по себе, но только когда речь идет о его познании.

Похожая информация.

Ответ партнёра TheQuestion

«Структурализм» и тем более «постструктурализм» – очень условные названия, скорее, публицистические клише, чем точные термины, поэтому ответ на данный вопрос может быть только очень и очень приблизительным. Как правило, под «структурализмом» имеют ввиду франкоязычный тренд гуманитарного знания 30 - 60-х гг. 20 века – этнологии, лингвистики, психоанализа.

В качестве одного из основных вдохновителей французского структурализма называют швейцарского языковеда Фердинанда де Соссюра, который в своем «Курсе общей лингвистики» ввел понятие семиологии, распространив таким образом языковые законы на многие, казалось бы, внеязыковые аспекты жизни общества. Последователями де Соссюра были лингвист Роман Якобсон, антрополог Клод Леви-Стросс, который употребил впервые выражение «структурализм», и психоаналитик Жак Лакан, которого, однако, сложно однозначно классифицировать как представителя того или иного направления. Чуть позже в Советском Союзе начало развиваться течение, во многом схожее с французским структурализмом (московско-тартуская семиотическая школа), но советские ученые практически не выходили за рамки литературной проблематики.

Структурализм тех лет постулировал наличие в обществе общих моделей или структур, в соответствии с которыми организована жизнь социума. Утверждалось, что подобные структуры функционируют на бессознательном уровне и не могут быть воспринятыми непосредственно. Структуры представляют собой устойчивые связи (меновые, производственные, сексуальные, политические, религиозные, военные и т. д.), по отношению к которым конкретные элементы социальных систем – институты и индивиды – являются вторичными. В подобном подходе нет ничего принципиально нового, в этом смысле говорят, что «протоструктуралистами» были Карл Маркс, Бенедикт Спиноза и многие другие.

Во второй половине 60-х под сильным влиянием марксизма, феминизма, психоанализа и осмысленного на новом витке гегельянства все чаще стала звучать историцистская критика структурализма. Такие авторы как Жиль Делез, Феликс Гваттари и Жак Деррида все чаще стали поднимать проблему непрерывного исторического развития или становления, а также уникальности или сингулярности вещей и событий, что подрывало представление о структурах как долговечных и устойчивых способах организации общества. Все чаще стало звучать понятие децентрализации (децентрированности), введенное Жаком Лаканом, которое описывает нескончаемое движение и неоднозначность психосоциальной жизни. Круг исследуемых проблем значительно расширился, стиль текстов изменился, тем не менее ученые нового поколения не разрывали с классическим структуралистским периодом, что привело к появлению в публицистике слова «постструктурализм». Одним из ключевых моментов «постструктурализма» стал эффект парадокса – разнообразные когнитивные и логические сложности, возникающие у субъекта при попытках познать собственное устройство.

Важно помнить, что четкую границу между структурализмом и постструктурализмом провести невозможно. Так, ранний период творчества семиолога Ролана Барта часто относят к структурализму, а зрелый и поздний – уже к постструктурализму, а, например, марксиста Луи Альтюссера часто вспоминают в контексте и того, и другого подхода. Уместно говорить скорее о двух этапах развития и без того противоречивой континентальной философии, границы которых не являются фиксированными.

В чем суть философии структурализма и в чем отличие структурализма от постструктурализма?

Толчком для развития структурализма послужил методологический прорыв в лингвистике, где благодаря заслуге крупнейшего швейцарского лингвиста Фердинанда де Соссюра удалось показать, что речь, при всей своей спонтанности, восходит к определенным правилам – правилам грамматики, которые для области речи есть не что иное, как закон. Объясняя, как язык связан с речью, и возможно ли то и другое сделать предметом научного рассмотрения, Соссюр впервые применяет т.н. структурное объяснение.

Структурализм намерен продемонстрировать, что по ту сторону всякого проявления духа расположена некая жесткая закономерность, некий «сюжет» или «сценарий», не имеющий ни малейшего отношения к авторскому замыслу – он совершенно бессубъектен, но именно он организует порядок любых смысловых проявлений. Для этого им понадобится обнаружить жесткие и неизменные законы, к которым отсылает любая гуманитарная выборка фактов, и объявить эти факты частными случаями строгой системы отношений – структуры.

Примером того как работает структурализм может послужить то, как, например, русский исследователь сказок, формалист, работающий вс структуралистской парадигме, Вл. Пропп показывает, что компоненты мотивов сказок не соединяются произвольно, но представлены конечным числом действий-функций, исполняемых конечным же числом действующих лиц, и позиционированы в определенном порядке. Всего может быть насчитано 32 функции (например, пропажа, свадьба, награждение, запрет) и 7 персонажей (Вредитель, Даритель, Помощник, Царевна, Отправитель, Герой, Лжегерой) , которые вместе образуют структуру сюжета сказки. Эту структура упрощенно может быть представлена следующим образом: вследствие нарушения запрета и в результате действий вредителя возникает пропажа, которая затем устраняется в результате действий героя и при участии дарителя и помощника. Совершается победа героя над вредителем, разоблачение ложного героя и награждение истинного героя при участии «царевны».

Постструктурализм в свою очередь, укажет, что применяя структурное объяснение мы всегда сталкиваемся с проблемой. Она состоит в том, что анализ некоторого материала не позволяет найти в структуре соответствие каждому из данных этого материала. В ходе соотнесения некоего культурного явления со структурой, исследователь вынужден констатировать наличие большого остаточного материала. Иными словами, когда мы группируем события некоего повествования в структурные ряды, то на уровне содержания повествования сохраняются такие данные, которые не удается вписать в структуру.

Проблемой также является и то, что процедура группирования событий повествования по структурному принципу, протекает с серьезными смысловыми потерями. Трудность состоит не только в том, что каких-то героев или какие-то события нам не удается вписать в структуру, но в первую очередь в том, что не удается до конца объяснить почему, сюжет разворачивается именно в такой последовательности и в таком семантическом исполнении, ведь соблюсти структурность можно было бы и предъявив совсем другой повествовательный ряд. Иными словами до конца непроясненными остаются, так называемые, сюжетозапускающие механизмы произведения (ритуала, обряда, мифа, сновидения). Эта проблема заключается в том, что после того как мы разбили все повествование на конечное число элементов и отношений между ними неясными остаются механизмы порождения именно этого сюжета. Проблемой является также то, что само структурное объяснение также нуждается в интерпретации (создании еще одной структуры). К тому же структуры взаимообратимы. Так, фрейдовскую теорию Эдипова комплекса можно рассматривать как еще одну вариацию мифа об Эдипе и, наоборот. Если процедура истолкования и сама не свободна от нуждающихся в структурном прояснении содержаний, то такой анализ грозит никогда не закончиться. Поэтому, структура, не удерживая в себе смысловой центр все время расползается. В этом смысле постструктурализм укажет на то, что появление смысла всегда случайно, контингентно и непредсказуемо и лучше описывается не в терминах реализации структуры, а в терминах События – самодостаточного, каждый раз нового, изменчивого, ситуативного и неуловимого.

СТРУКТУРАЛИЗМ

СТРУКТУРАЛИЗМ

Направление в философии и конкретно-научных исследованиях, возникшее в 1920- 1930-е гг. и получившее широкое распространение в 1950-1960-е гг., особенно во Франции.
Первоначально С. сложился в языкознании и литературоведении в связи с появлением структурной лингвистики, основы которой разработал швейц. филолог Ф. де Соссюр. В отличие от прежних представлений о языке, где он рассматривался в единстве с мышлением и окружающей действительностью и даже в зависимости от них, а его внутренняя во многом игнорировалась, новая ограничивается изучением именно внутреннего, формального строения языка, отделяя его от внешнего мира и подчиняя ему . Соссюр в этом плане утверждает: « есть , а не субстанция»; «язык есть , которая подчиняется лишь своему собственному порядку»; «наше мышление, если отвлечься от выражения его словами, представляет собой аморфную, нерасчлененную массу». Вместе с разработкой структурной лингвистики Соссюр набрасывает общие контуры семиотики, называя ее семиологией, которая будет изучать « знаков в рамках жизни общества». Однако на деле складывалась и существует сегодня как лингвосемиотика. Значительный вклад в структурной лингвистики внесли представители московского лингвистического кружка (Р. Якобсон), русской «формальной школы» (В. Шкловский, Ю. Тынянов, Б. Эйхенбаум) и пражского лингвистического кружка (Н. Трубецкой). Вариантами С. в лингвистике стали глоссематика (Л. Ельмслев), дистрибутивам (Э. Харрис), порождающая грамматика (Н. Хомский).
Наибольшее развитие в структурной лигвистике получила фонология, изучающая минимальные языковые единицы - фонемы, являющиеся здесь исходными средствами смыслоразличения и составляющие основу для построения структуры языка. Именно фонологическая нашла широкое использование в гуманитарных науках. Др. разделы структурной лингвистики (семантика , синтаксис) имеют более скромные достижения.
В послевоенное С. получил широкое распространение в самых разных областях познания: в антропологии и социологии (К. Леви-Строс), литературоведении и искусствознании (Р. Барт, У. Эко), эпистемологии (М. Фуко, М. Серр), мифологии и религиоведении (Ж. Дюмезиль, Ж.-П. Вернан), политэкономии (Л. Альтюссер), психоанализе (Ж. Лакан). К С. примыкали писатели и критики, входившие в группу «Тель кель» (Ф. Соллерс, Ю. Кристева, Ц. Тодоров, Ж. Женнет, М. Плейне, Ж. Рикарду и др.). Особое занимал генетический С. (Л. Гольдман). Классической структуралистской работой довоенного периода считается книга В. Проппа «Морфология сказки» (1928). В послевоенный период главной фигурой С. выступает фр. и философ Леви-Строс. В 1970-е гг. С. трансформировался в (неоструктурализм), который, в свою очередь, сомкнулся с постмодернизмом.
С. стал последним воплощением зап., в особенности фр., рационализма, испытав влияние со стороны неорационализма (Г. Башляр) и др. современных течений. Он принадлежит модерна, отмечен оптимизмом, верой в и науку, которая нередко принимает форму сциентизма. С. предпринял смелую попытку поднять гуманитарное до уровня строгой теории. Леви-Строс называет его «сверхрационализмом» и видит его задачи в том, чтобы объединить и логическую последовательность ученого с метафоричностью и парадоксальностью художника, «включить чувственное и , не пожертвовав при этом ни одним из чувственных качеств». По основным своим параметрам С. находится ближе всего к неопозитивизму, хотя и существенно от него отличается: последний берет язык в качестве объекта анализа и изучения, тогда как в С. язык играет прежде всего методологическую роль: по образу и подобию его рассматриваются все др. явления общества и культуры. С. также отличается большей широтой взгляда, стремлением преодолеть узкий и за внешним многообразием явлений увидеть объединяющие черты и связи, подняться до глобальных теоретических обобщений. Он проявляет к филос. абстракциям и категориям, усиливает тенденцию к растущей теоретичности, которая иногда принимает форму крайнего «теорицизма». Леви-Строс подчеркивает, что « социальной структуры относится не к эмпирической реальности, но к построенным по поводу нее моделям». Применительно к литературе Ц. Тодоров отмечает, что «объектом поэтики является не эмпирических фактов (литературных произведений), а некоторая абстрактная (литература)», что свои абстрактные понятия «относит не к конкретному произведению, а к литературному тексту вообще». Опираясь на лингвистику, С. видит научности в математике, которая, по словам Серра, «стала тем языком, который говорит без рта, и тем слепым и активным мышлением, которое видит без взгляда и мыслит без субъекта cogito».
В целом С. представляет собой больше , чем филос. учение. Основу структурной методологии составляют понятия структуры, системы и модели, которые тесно связаны между собой и часто не различаются. Структура есть между элементами. Система предполагает структурную организацию входящих в нее элементов, что делает единым и целостным. Свойство системности означает отношений над элементами, в силу чего различия между элементами либо нивелируются, либо растворяются в соединяющих их связях. Что касается природы структур, то она трудно поддается определению. Структуры не являются ни реальными, ни воображаемыми. Леви-Строс называет их бессознательными, понимая в дофрейдовском смысле, когда в нем нет никаких желаний или представлений и остается «всегда пустым». Ж. Делёз определяет их как символические или виртуальные. Можно сказать, что структуры имеют математическую, теоретическую или пространственную природу, обладают характером идеальных объектов.
Структура представляет собой инвариант, охватывающий множество сходных или разных явлений-вариантов. Леви-Строс в связи с этим указывает, что в своих исследованиях он стремился «выделить фундаментальные и обязательные для всякого духа свойства, каким бы он ни был: древним или современным, примитивным или цивилизованным». Применительно к литературе сходную формулирует Ж. Женинас-ка: «Наша модель должна обосновать любого литературного текста, к какому бы жанру он ни принадлежал: поэма в стихах или в прозе, роман или повесть, драма или комедия». Р. Барт идет еще дальше и ставит задачу добраться до «последней структуры», которая охватывала бы не только все литературные, но и любые тексты вообще - прошлые, настоящие и будущие. С. в данной перспективе предстает как предельно , гипотетическое .
Понятие структуры дополняют др. принципы методологии С. и среди них - имманентности, который направляет все на изучение внутреннего строения объекта, абстрагируясь от его генезиса, эволюции и внешних функций, как и от его зависимости от др. явлений. Леви-Строс отмечает, что С. ставит задачу «постичь внутренне присущие определенным типам упорядоченности свойства, которые ничего внешнего по отношению к самим себе не выражают». Важное в С. имеет принцип примата синхронии над диахронией, согласно которому исследуемый объект берется в состоянии на данный , в его синхроническом срезе, скорее в статике и равновесии, чем в динамике и развитии. Устойчивое равновесие системы при этом рассматривается не как временное или относительное, но скорее как фундаментальное , которое либо уже достигнуто, либо к нему направлены происходящие изменения.
Исходя из понятия структуры и др. установок С. радикально пересматривает проблематику человека, понимаемого в качестве субъекта познания, мышления, творчества и иной деятельности. В структуралистских работах традиционный «теряет свои преимущества», «добровольно уходит в отставку», «выводится из игры» или же объявляется «персоной нон грата». Данное обстоятельство отчасти объясняется стремлением достичь полной объективности. У Леви-Строса место традиционного субъекта занимают «ментальные структуры» или «бессознательная духа», порождающая «структурные законы», которые определяют человеческую деятельность. У Фуко в такой роли выступают «эпистемы», «исторические » или же «дискурсивные» и «недискурсивные практики». У Барта роль субъекта творчества, автора-творца выполняет «письмо».
Опираясь на структурно-системный подход, представители С. разрабатывают реляционную теорию смысла, называя ее «коперниковской революцией» в решении вопроса смысла и значения. Раньше обычно рассматривался как то, что уже существует, и нам остается лишь отразить или выразить его при помощи языка или др. средств. С. отвергает онтологический смысла и предлагает обратный путь - от структуры и системы к смыслу. В С. смысл никогда не может быть первичным, он всегда вторичен по отношению к форме, структуре и системе. Смысл не отражается и не выражается, но «делается» и «производится».
Структурный подход оказался эффективным при изучении языка, мифов, кровнородственных отношений «архаических» народов, религии, фольклора, которым по самой их природе присуща высокая плотность прошлого, строгая и ярко выраженная внутренняя организация, примат синхронии над диахронией. Соссюр, в частности, указывает на чрезвычайную языка, «сопротивление коллективной косности любым языковым инновациям» и делает о «невозможности революции в языке». Якобсон также отмечает, что «в фольклоре можно найти наиболее четкие и стереотипные формы поэзии, особенно пригодные для структурного анализа». В др. же областях тезисов Барта о том, что «все есть язык», что язык повсюду выступает «фундаментом и моделью смысла», натолкнулась на серьезные трудности и препятствия. В живописи, кино и музыке весьма трудным оказалось выделение своего собственного «алфавита», конечного числа минимальных единиц, своеобразных «букв-фонем» и «слов», наделенных устойчивыми значениями. Все это дало У. Эко сделать о том, что «нелингвистический код коммуникации не должен с необходимостью строиться на модели языка». Именно такой подход, не слишком строго связывающий себя с языком, соответствующий больше духу, чем букве лингвистики, стал преобладающим в современных структурно-семиотических исследованиях. В них нет строгого соблюдения принципов имманентности и примата синхронии над диахронией. Методы формализации, математизации и моделирования получают все более широкое применение.

Философия: Энциклопедический словарь. - М.: Гардарики . Под редакцией А.А. Ивина . 2004 .

СТРУКТУРАЛИЗМ

науч. направление в гуманитарном знании, возникшее в 20-х гг. 20 в. и получившее позднее различные филос. и идеологич. интерпретации. Возникновение С. как конкретно-науч. направления связано с переходом ряда гуманитарных наук от преим. описательноэмпирич. к абстрактно-теоретич. уровню исследования; основу этого перехода составило использование структурного метода, моделирования, а также элементов формализации и математизации. Лежащий в основе конкретно-науч. С. структурный метод первоначально был разработан в структурной лингвистике, а затем распространён на литературоведение, этнографию и некоторые др. гуманитарные науки. Поэтому С. в широком смысле фактически охватывает целый областей знания. В более узком смысле под С. имеют в виду науч. и филос. идей, связанных с применением структурного метода и получивших наибольшее распространение в 60-х гг. во Франции (франц. С.) . Его осн. представители - Леви-Строс, Фуко, Деррида, Лакан, Р. Барт, а также итал. искусствовед У. Эко. Особое течение в С.- т. н. генетич. структурализм Л. Гольдмана.

Основу структурного метода образует выявление структуры как совокупности отношений, инвариантных при некоторых преобразованиях. В такой трактовке понятие структуры характеризует не просто устойчивый «скелет» к.-л. объекта, а совокупность правил, по которым из одного объекта можно получить второй, третий и т. д. путём перестановки его элементов и некоторых др. симметричных преобразований. Т. о. , выявление единых структурных закономерностей некоторого множества объектов достигается здесь не за счёт отбрасывания различий этих объектов, а путём выведения различий как превращающихся друг в друга конкретных вариантов единого абстрактного инварианта.

Поскольку при таком подходе центр тяжести падает на операции преобразования, применяемые к объектам самой различной природы, характерную черту структурного метода составляет перенесение внимания с элементов и их «природных» свойств на отношения между элементами и зависящие от них реляционные, т. е. си-стемоприобретённые, свойства (в С. это формулируется как методологич. примат отношений над элементами в системе) . Можно указать след. осн. процедуры структурного метода: 1) выделение первичного множества объектов («массива», «корпуса» текстов, если идёт об объектах культуры) , в которых можно предполагать наличие единой структуры; для изменчивых объектов гуманистики это означает прежде всего фиксацию их во времени - сосуществующими объектами и временное отвлечение от их развития (требование методологич. примата синхронии над диахронией) ; 2) расчленение объектов (текстов) на элементарные сегменты (части) , в которых типичные, повторяющиеся отношения связывают разнородные пары элементов; выявление в каждом элементе существенных для данного отношения реляционных свойств; 3) раскрытие отношений преобразования между сегментами, их систематизация и построение абстрактной структуры путём непосредств. синтезирования или формальнологич. и математич. моделирования; 4) выведение из структуры всех теоретически возможных следствий (конкретных вариантов) и проверка их на практике.

Вычленение структурного аспекта в гуманитарных дисциплинах осуществляется, как , на некоторой знаковой системе, благодаря чему конкретно-науч. С. тесно переплетается с семиотикой. Характерную черту С. составляет стремление за сознат. манипулированием знаками, словами, образами, символами обнаружить неосознаваемые глубинные структуры, скрытые механизмы знаковых систем. С точки зрения С. именно переход к изучению таких структур бессознательного обеспечивает науч. объективность исследования, позволяя либо отвлечься от понятия субъекта, либо постичь его как вторичное, производное от этих структур .

Конкретно-науч. С. показал свою плодотворность в изучении культуры первобытных племён, в фольклористике и др. областях. В то же время он вызвал острые дискуссии в конкретно-науч. и филос. плане.

Филос. интерпретации С. можно разделить на две осн. линии - филос. идеи самих учёныхструктуралистов и структуралистскую идеологию, распространившуюся в 60-х гг. во Франции. Филос. идеи структуралистов формулировались в процессе осмысления перехода гуманитарного знания на абстрактно-теоретич. уровень и его сближения с естествознанием. Это осмысление, осуществляясь в значит. мере в рамках картезианско-кантианской (но испытывая также влияние позитивизма и фрейдизма) , привело к выдвижению дуа-листич. концепций - «кантианства без трансцендентального субъекта» Леви-Строса, «историч. априори» Фуко. Преувеличение роли бессознат. механизмов знаковых систем и культуры в целом в соединении со слишком широкими обобщениями привносит в концепции С. эклектики, хотя в своих исходных принципах они в общем воспроизводят с некоторыми модификациями кантовский формы (в данном случае бессознат. структур) и содержания (эмпирич. данных) . Их специфич. «антисубъектная» в сильной степени связана с борьбой против экзистенциализма и др. субъективистских течений, отрицающих объективного познания человека. В то же время, выступая не в виде теоретически развёрнутых систем, а в виде отд. высказываний, филос. гипотез, концепции С. нередко оказываются склонными к компромиссу с экзистенциализмом, с феноменологией и т. п.

Лингвистич. С. развил и содержат. взгляд на структуру в результате контакта со смежными науками – литературоведением, этнологией, социологией и психологией (пражская функциональная лингвистика, школа Малиновского – Ферфа, совр. семиотич. исследования в СССР, Франции, США). Наиболее плодотворными являются здесь исследования языковой семантики. При этом большое внимание было уделено поискам структур, изоморфных для языка и др. знаковых систем (напр., элементарные двоичные смысловые различит. признаки), а также поискам психофизиологич. и биологич. субстрата коммуникативных процессов. Разработка содержат. аспекта сочетается с далеко идущей формализацией (трансформационный анализ), используемой и при изучении эволюции систем во времени; одновременно усиливается к знаковым универсалиям, в частности к проблеме "филос. грамматики" (Н. Хомский).

Деятельность различных школ С. в лингвистике позволила получить ряд важных конкретных результатов: выработка методик описания бесписьменных языков, дешифровка неизвестных письменностей, разработка методов внутр. реконструкции языковых систем, внедрение электронно-счетных устройств в различные сферы языковой деятельности, прикладное .

С. в литературоведении обращает внимание как на проблемы формального описания, так и на семантику. С одной стороны, разрабатываются вопросы синтаксиса лит. текста (сюжетосложение, стиховедение, "порождающая "), в к-рых велика роль лингвистич. анализа; с др. стороны, изучение художеств. семантики само пролагает новые пути в семиотике. Особенно плодотворны структурные методы при изучении фольклора и мифологии – продуктов коллективной бессознательной моделирующей деятельности. Здесь достигнуты значит. успехи в построении формальной семантики, позволяющей объединить когнитивные и социальные структуры ("структурная "). Математич. простейших социальных структур с помощью методов теории графов, теории групп, факторного анализа и т.п. позволило описать системы родства, брака, обмена в "племенных" обществах (К. Леви-Строс, Ф. Лаунсбери, Дж. Мердок). В работах по структуре первобытного сознания Леви-Строс вскрыл весьма древний пласт элементарных семиотич. противопоставлений, когнитивная к-рых может быть исследована в сопоставлении с данными зоопсихологии, психофизиологии, генетики и др.

Психологич. исследования структурного направления, начатые гештальтпсихологией, получили серьезную разработку в трудах Л. С. Выготского и Ж. Пиаже, оказавших большое влияние на формирование идей семиотики (выяснение генезиса знаковых структур, исследование процесса сигнификации). В последнее время усиливаются попытки внедрения структурных методов в историч. науку (М. Глукман, М. Фуко и др.), где эти методы тесно связываются с типологич. задачами.

Широкое распространение структурных методов в различных сферах гуманитарного знания вызвало к С. в филос. плане (М. Фуко, Л. Альтюссер, Ж. Деррида, У. Эко и др.) и породило попытки филос.-идеологич. обобщений структуралистской методологии. Эти попытки весьма различны по своей направленности: если одни из них так или иначе противопоставляют себя существующим филос. системам, то другие, напротив, ищут связи с такими системами; в частности, во Франции ряд исследователей стремится разрабатывать С. с марксистских позиций.

Во 2-й пол. 60-х гг. философский С. стал предметом широкой дискуссии, развернувшейся сначала во Франции, а затем и в др. странах. В качестве оппонентов филос. С. выступили , персонализм, . Дискуссия проходила вокруг проблем соотношения филос. и структурной антропологии, структуры и истории, идеологии и науки, а также возможностей структурного анализа и т.д. По мнению оппонентов С., в нем философия уступает место наукам . Действительно, структурный анализ связан со стремлением обнаружить скорее за человеком, чем свободу в нем. Вместе с тем внутри самого С. можно увидеть того, что не самодовлеюща. "Люди сами делают свою собственную историю, – пишет Леви-Строс, ссылаясь на мысль Маркса из "Восемнадцатого брюмера Луи Бонапарта", – но они не знают, что они это делают" ("Anthropologie structurale", P., 1958, p. 31). Такая формула в первой своей части оправдывает филос. подход к социальной действительности, а во второй – структурный. Структуры "заданы", но все дело в том, какой конкретно-семиотич. и экзистенциальный смысл они несут в себе всякий раз. Согласно позиции С., для понимания сущности человека необходимо учитывать как момент "сознания", так и "бессознательную природу коллективных феноменов".

Что же касается собственно методологии С., то она не оформилась в филос. доктрину, оставаясь строем идей, методом, претендующим в каждой из указ. областей на построение определ. науч. теории. В поисках объяснения феномена человека и его бытия мысль недавнего европейского прошлого ориентировалась преимущественно на будущее. С. в этом смысле дает возможность обращения к имманентным вневременным структурам. Важным достижением С. явилось представление об изоморфизме и иерархии систем, с к-рыми связано человеч. . Однако экзистенциальное взаимоотношение личности и этих систем не входит в научную компетенцию С., оставаясь прерогативой философии. Здоровая науч. тенденция, лежащая в основе С., ориентирована на сближение наук с естеств. науками. Реализация этой тенденции предполагает понимание целостности культуры человечества как таковой и самостоятельности каждой из культур. Однако С., как и всякая конкретная , имеет определ. пределы своей действенности. Выход за эти пределы, абсолютизация и идеологизация структуралистской методологии ведут к принятию С. не свойственной ему филос. функции, к гипертрофированию его объяснит. возможностей. Вместе с тем идеи С. имеют несомненное филос. значение и потому требуют соответствующей интерпретации.

Лит.: Маркс К., Капитал. Критика политич. экономии, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23–25; Гумбольдт В. фон, О различии организмов человеческого языка и о влиянии этого различия на умств. развитие человеч. рода, СПБ, 1859; Шпет Г., Внутр. форма слова, М., 1927; Соссюр Ф. де, Курс общей лингвистики, пер. с ., М., 1933; Сепир Э., Язык. Введение в изучение речи, пер. с англ., М.–Л., 1934; Выготский Л. С., Избр. психологич. исследования, М., 1956; его же, Психология искусства, 2 изд., М., 1968; Витгенштейн Л., Логико-филос. трактат, пер. с нем., М., 1958; Карнап Р., Значение и , пер. с англ., М., 1959; Трубецкой Н. С., Основы фонологии, пер. с нем., М., 1960; Новое в лингвистике, вып. 1–5, М., 1960–70 (см. работы Л. Ельмслева, X. Ульдалля, Н. Хомского и др.); Структурно-типологич. исследования. Сб. ст., М., 1962; Симпозиум по структурному изучению знаковых систем. Тезисы докладов, М., 1962; Пиаже Ж., Инельдер Б., Генезис элементарных логич. структур, пер. с франц., М., 1963; Труды по знаковым системам. I–IV, "Уч. зап. Тартуск. гос. ун-та", 1964–69, вып. 160, 181, 198, 236; Летняя школа по вторичным моделирующим системам, вып. 1, 2, 3, Кяэрику, 1964–68; Проблемы исследования систем и структур. Материалы к конференции, М., 1965; Тынянов Ю. Н., Проблема стихотворного языка. Статьи, М., 1965; Иванов В. В. и Топоров В. Н., Славянские языковые моделирующие семиотич. системы. (Древний период), М., 1965; Шаумян C. K., Структурная лингвистика, М., 1965; Структурная языков. [Сб. ст.], М., 1966; Зарипов Р., Иванов В., Библиография, в кн.: Моль Α., Теория информации и эстетич. , пер. с франц., М., 1966; Ревзин И. И., Метод моделирования и типология славянских языков, М., 1967; Пражский лингвистич. кружок. Сб. ст., М., 1967; Пропп В. Я., Морфология сказки, 2 изд., М., 1969; Филос. проблемы историч. науки, M., 1969; Durkheim Ε., Mauss M., De quelques formes primitives de classification, "L"Année sociologique", 1903, année 6; Durkheim E., Les formes élémentaires de la vie religieuse, P., 1912; Cassierer E., Philosophie der symbolischen Formen, Bd 1–3, В., 1923–29; Brøndal V., Les parties du discours partes orationis, Cph., 1928; Pierce C. S., Collected papers, v. 1–8, Camb. (Mass.), 1931–58; Hосart Α. Μ., Kings and councillors, Cairo, 1936; Mukařovský J., Kapitoly z české poetiky, dil 1–3, Praha, 1948; Morris Сh., Signs, language and behaviour, Ν. Y., 1950; Pike K., Language in relation to a unified theory of the structure of human behaviour, pt. 1–3, Glendale, 1954–60; Kroeber A. L., Style and civilizations, N. Y., 1957; Etudes d"épistémologie génétique, t. 1, P., 1957; Centre international de synthèse. Paris. Semaine de synthèse. 20. 18–27 avr. 1957. Notion de structure et structure de la connaissance. P., 1957; Hjelmslev L., Essais linguistiques, Cph., 1959; Malinowski В., A scientific theory of culture and other essays, N. Y., 1960; Communications, t. 1–9, P., 1961–69; Sens et usages du terme "structure" dans les sciences humaines et sociales, éd. par R. Bastide, "s-Gravenhage, 1962; Jakobson R., Selected writings, v. 1, "s-Gravenhage, 1962; его же, Essais de linguistique générale, P., 1963; "La pensée sauvage" et le structuralisme, "Esprit", 1963, année 31, No 11, Spéc; Parts and wholes, ed. D. Lerner (The Hayden colloquim on scientific method and concept), N. Y.–L., 1963; Вarthes R., Essais critiques, P., 1964; Formal semantic analysis, ed. by E. Α. Hammel, "American Anthropologist", 1965, v. 67, No 5; Althusser L. , Lire le capital, t. 1–2, P., 1965; La notion de structure, "Revue intern, de philosophie", 1965, année 19, fasc. 3–4; Ρingand В. [е. a.], Claude Levi-Strauss, Aix-en-Provence, 1965 ("L"Arc", No 26); Rombach H., Substanz, System, Struktur, 1, Freiburg–Münch., 1965; Problèmes du structuralisme, "Les temps modernes", 1966, année 22, No 246, Spéc; Lacan J., Ecrits, P., 1966; Greimas A.-J., Sémantique structurale. Recherche de méthode, P., 1966; Structuralisme, New Haven, 1966; Benveniste E., Problèmes de linguistique générale, P., 1966; Murdock G. P., Social structure, N. Y., 1967; Structuralismes. Idéologie et méthode, "Esprit", 1967, année 35, No 5, Spéc.; Structuralisme et marxisme, "La pensée", 1967, No 135; Foucault M., Les mots et les choses. Une archéologie des sciences humaines, P., ; Gluckman M., The utility of the equilibrium model in the study of social change, "American Anthropologist", 1968, v. 70, No 2; Ρiaget J., Le structuralisme, 2 éd., P., 1968; Parsons T., The structure of social action, v. 1–2, N. Y., 1968; Simonis I., С. Lévi-Strauss on "La Passion de l"inceste", P., 1968; Boudon R., A quoi sert la notion de "Structure"? Essai sur la signification de la notion de structure dans les sciences humaines, P., 1968; Language and language behavior abstracts, The Hague, 1967.

Д. Сегал, Ю. Сенокосов. Москва.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. - М.: Советская энциклопедия . Под редакцией Ф. В. Константинова . 1960-1970 .

СТРУКТУРАЛИЗМ

– совокупность направлений в социально-гуманитарных науках ХХ в., опирающихся на понятие структуры как целого, образованного взаимозависимыми и взаимообусловленными элементами таким образом, что каждый из них может быть тем, чем он является только благодаря отношениям с другими элементами.

Учение о бессознательном стало общим знаменателем для постфрейдизма и структурализма (особенно позднего) в их подходе к художественным феноменам. С другой стороны, эстетика структурализма активно опиралась на опыт русской «формальной школы» в литературоведении (В. Шкловский, Ю. Тынянов, Б. Эйхенбаум, Р. Якобсон), введшей в эстетику такие понятия, как прием, остраннение, сделанность. Главные теоретики структурализма (К. Леви-Строс, М. Фуко, Ж. Рикарду," Р. Барт и др.) видели в искусстве (в литературе, прежде всего) совершенно автономную реальность, бессознательно возникшую на основе неких универсальных конструктивных правил, структурных принципов, «эпистем», «недискурсивных практик» и т.п., короче - на основе неких всеобщих законов «поэтического языка», которые плохо поддаются дискурсивному описанию.

Структуралисты распространяют на искусство (как и на культуру в целом) понятие «текста», полагая, что любой «текст» может быть проанализирован с лингво-семиотических позиций. Язык искусства осмысливается как «сверх-язык», предполагающий полисемию и многомерность заключенных в нем смыслов. История культурных феноменов (в том числе и художественных) представляется структуралистам как смена, трансформация, модификация равноценных поэтических приемов, художественных структур, кодов невербализуемых коннотаций, формальных техник и элементов. В подходе к художественному тексту признаются равноправными все возможные интерпретации и герменевтические ходы, ибо полисемия предполагается в качестве основы изначальных структурных кодов данного рода текстов.

В русле структурализма сформировалась и семиотическая эстетика, берущая начало у Ч. Морриса и направлявшая свои усилия на выявление семантической специфики художественного текста (У. Эко, М. Бензе, Ю. Лотман)

В 1970-1980-е гг. структурализм сближается с психоанализом и перетекает в постструктурализм и постфрейдизм. В качестве основных художественно-эстетических понятий утверждаются бессознательное, язык, текст, письмо, ризома, шизоанализ (вместо психоанализа), либидозность и др. Диффузия структурализма и постфрейдизма привела в эстетике к попыткам отыскания внутренних связей между структурой произведения искусства и сознательно-бессознательными сферами психики художника и реципиента, что поставило под вопрос казавшуюся незыблемой объективную научность структурализма. Его корректировка привела к тому состоянию в гуманитарных науках и культуре в целом, которое получило именование Postmodern, или постмодернизм.

* Бессознательное по Фрейду: Экспериментальная разработка понятия бессознательного была впервые проведена Зигмундом Фрейдом, показавшим, что многие действия, в реализации которых человек не отдает себе отчет, имеют неосознаваемый характер. В бессознательное вытесняются наши тайные желания и фантазии, которые противоречат общественной морали и общепринятым нормам поведения, а также слишком нас тревожат, чтобы быть осознанными. Им было рассмотрено, как та или иная мотивация проявляется в сновидениях, невротических симптомах и творчестве. Известно, что главным регулятором человеческого поведения служат влечения и желания субъекта.

Вы также можете найти интересующую информацию в научном поисковике Otvety.Online. Воспользуйтесь формой поиска:

Еще по теме 45 Структурализм:

1. 31. Философская методология структурализма и постструктурализм

СТРУКТУРАЛИЗМ – общее название для ряда направлений в гуманитарном познании 20 в., связанных с выявлением структуры, т.е. совокупности таких многоуровневых отношений между элементами целого, которые способны сохранять устойчивость при разнообразных изменениях и преобразованиях. Развитие структурализма включало ряд этапов: 1) становление метода – прежде всего в структурной лингвистике; 2) более широкое распространение метода; 3) размывание метода в результате включения его во вненаучные контексты; 4) критика и самокритика, переход к постструктурализму . Лишь периоды «становления» и «распространения» имеют четкую хронологическую определенность; другие этапы нередко накладываются друг на друга (как это произошло во Франции). Лингвистика первой стала искать и выявлять структуры в своем материале, что характерно для концепции Ф. де Соссюра. Методы структурного анализа складываются в 1920–40-х гг. в психологии (гештальтпсихология), в литературоведении (русская формальная школа), в языкознании (три главные структуралистские школы в лингвистике – Пражский лингвистический кружок, Копенгагенская глоссематика и Йельский дескриптивизм). Структурная лингвистика требует отказа от интроспекционизма, с одной стороны, и от позитивистского суммирования фактов – с другой. Ее программа связана с переходом от стадии эмпирического сбора фактов к стадии построения теорий; от диахронии (нанизывание фактов в цепочки) к синхронии (увязывание их в нечто целое), от отдельного и разрозненного к «инвариантному» (относительно устойчивому).

Т.о., структурализм возник сначала как научная методология, отработанная в лингвистике (Р. Якобсон и Н.Трубецкой), а затем распространился на другие области: исследования культуры у Ю.М.Лотмана и в Тартуской семиотической школе, этнографию у К.Леви-Строса (обращение Леви-Строса в структурализм произошло под влиянием Якобсона во время их совместной работы в Нью-Йорке в 1943). Одновременно с этим Ж.Лакан (психоанализ), Р.Барт (литературоведение, массовая культура), М.Фуко (история науки) во Франции распространяют некоторые приемы лингво-семиотического анализа на другие области культуры. Перенос лингво-семиотических понятий и терминов в другие сферы гуманитарного знания не был случайностью: лингвистика в тот период была наиболее развитой областью гуманитарного знания, язык рассматривался как наиболее надежный способ фиксации человеческой мысли и опыта в любой сфере. К тому же общая тенденция всей мысли 20 в. устремлялась в сторону анализа и критики языка, а не анализа и критики сознания. Поэтому вполне понятно, что концептуальная стилистика этой развитой области заимствовалась другими областями гуманитарного познания. Однако ни у Леви-Строса, ни у Лотмана (ни, кажется, у Ю.Кристевой или Ц.Тодорова) эта лингвистическая методология не притязала быть философской и не подменяла собой философию.

Так, для Лотмана главной была установка одной из его статей 1960-х гг., которая называлась «Литературоведение должно быть наукой». Постепенно этот девиз перерастает в более широкую программу. При анализе литературных произведений он занимался их системным описанием – первоначально по уровням, а затем – учитывая взаимодействие уровней. Сложные культурные объекты и явления (напр., взгляды Радищева, Карамзина или рядового просвещенного дворянина 1820-х гг.) он рассматривал как «вторичные означающие системы», старался представить их как единую систему, отыскивая объясняющие закономерности даже для, казалось бы, взаимоисключающих элементов (отрицание и утверждение бессмертия души в одном из трактатов Радищева).

Подобным образом Леви-Строс использовал элементы лингвистической и лингво-семиотической методологии для исследования бессознательных культурных систем первобытных народов. Опорой метода стало вычленение т.н. бинарных оппозиций (природа – культура, растительное – животное, сырое – вареное), рассмотрение сложных явлений культуры (напр., систем родства) как пучков дифференциальных признаков (вслед за Якобсоном, который таким способом выделял фонему как мельчайшую смыслоразличающую единицу в структурной лингвистике). Все культурные системы жизни первобытных народов – правила браков, термины родства, мифы, ритуалы, маски – рассматриваются Леви-Стросом как языки, как бессознательно функционирующие означающие системы, внутри которых происходит своего рода обмен сообщениями, передача информации.

Среди французских исследователей Леви-Строс был единственным, кто открыто считал себя структуралистом, соглашаясь с определением своей философско-методологической программы как «кантианства без трансцендентального субъекта». Не единство трансцендентальной апперцепции, но безличные механизмы функционирования культуры, сходные с языковыми, были основой его программы обоснования знания. Т.о., уже у Леви-Строса мы видим – на уровне философско-методологических обоснований – те основные особенности, которые с теми или иными оговорками и уточнениями можно отнести в целом к французскому структурализму как этапу развертывания структуралистской проблематики: опора на структуру в противопоставлении «истории»; опора на язык в противопоставлении субъекту; опора на бессознательное в противопоставлении сознанию.

В русле общего стремления к научности в 1960-е гг. выступило и лакановское прочтение Фрейда, подававшееся как «возврат к Фрейду». В его основу Лакан кладет мысль о сходстве или аналогии между структурами языка и механизмами действия бессознательного. Развивая эти мысли, содержавшиеся уже у Фрейда, Лакан трактует бессознательное как особого рода язык (точнее – считает бессознательное структурированным, как язык) и рассматривает языковый материал, поставляемый психоаналитическим сеансом, как единственную реальность, с которой должен иметь дело психоаналитик, распутывающий конфликты в функционировании бессознательных механизмов психики и поведения человека.

Барт применяет некоторые методики лингво-семиотического анализа к описанию социальных и культурных явлений современного европейского общества. Обнаружение «социологики» в явлениях современной жизни – моды, еды, структуры города, журнализма – становится целью его работ 1950–60-х гг. Это – революционный акт, срывающий с буржуазной культуры налет естественности и самоподразумеваемости, нейтральности. Первая половина 1960-х гг. – это для Барта период увлечения научной семиотикой и построение своей версии семиотики для изучения вторичных, коннотативных значений, задаваемых функционированием языка в культуре и социуме.

Фуко апробирует некоторые установки структурализма на материале истории науки. Так, в «Словах и вещах» (1966) он кладет отношения знаково-семиотического типа в основу выделения «эпистем» – инвариантных структур, определяющих основные возможности мысли и познания в тот или иной культурный период. В соответствии с общим структуралистским проектом существование и познание «человека» ставится в зависимость от существования и познания «языка»: чем ярче функционирует язык, тем быстрее образ человека исчезает из современной культуры.

Т.о., тенденции структурализма были междисциплинарными и международными, но осуществлялись они каждый раз в различных обстоятельствах. В СССР структурно-семиотические исследования 1960-х гг. были протестом против догматизма и одновременно субъективизма официальной науки. Во Франции сложились обстоятельства, породившие благоприятный идейный климат для широкого распространения структуралистских идей. Это был протест против засилья традиционного философского субъективизма в его рационалистической (Декарт) и иррационалистической (Сартр) версиях. Экзистенциалистский импульс после 2-й мировой войны был исчерпан, пафос личного выбора в пограничной ситуации стал неактуален, тенденции научной философии и философии науки (логический позитивизм) были представлены крайне слабо, и потому средством для обозначения иной, более объективной человеческой и философской позиции стал структурализм.

Важную роль в этом переломе сыграл концептуальный сдвиг, осуществленный в рамках французского марксизма Л.Альтюссером (он преподавал в Высшей нормальной школе и оказал прямое воздействие на многих представителей французской интеллигенции). Интерес Альтюссера к Марксу периода «Капитала» (этот же сдвиг интереса произошел и в рамках советского марксизма в 1960-е гг.), к множественной структурной причинности (surdetermination в противоположность односторонней зависимости надстройки от базиса), сама формулировка идеи «теоретического антигуманизма» сыграли важную роль в кристаллизации структуралистских идей и усилении их общественного звучания.

Т.о., проблемная общность многообразных направлений работы в различных областях достигла наибольшей ясности к сер. 1960-х гг. и пошла на убыль на рубеже 1960 и 1970-х гг. Структуралистская методология и методика во Франции оказалась как бы средством переброски через пропасть в ситуации идейного вакуума после самоисчерпания экзистенциализма. Когда эта работа была завершена, изменился идейный климат, наступила другая эпоха. С призывом к научности было покончено и поиски структур сменились, напротив, поисками всего того, что так или иначе вырывалось за рамки структур. В этом смысле наступление постструктурализма не означало исчерпания структурализма как научной методики, которая сохранила свое внутринаучное значение, но перестала быть предметом общественного интереса.

Симптомом важных общественных перемен стали майские события 1968 г. Тезис о том, что «структуры не выходят на улицы», должен был показать, что эпоха общественного интереса к безличному и объективному кончилась. На первый план у интеллектуалов выходит все то, что так или иначе составляет «изнанку» структуры. На баррикадах студенческих волнений «тело» и «власть» значили больше, чем «язык» и «объективность». Короткий период 1-й половины 1970-х гг. предполагал попытки групповой борьбы с глобальной властью (таковы были задачи группы информации о тюрьмах, в которой в течение нескольких лет работал Фуко). Однако общественное потрясение схлынуло и на освободившемся месте расцвели совсем другие эмоции и побуждения. Это был возврат от научного интереса к этике (но уже не экзистенциалистской), иногда микрогрупповой, но чаще – этике индивидуального ускользания от власти путем постоянных переназываний, этике вседозволенности (расцвет гедонизма, многообразие обоснований желания и наслаждения).

Для всех структуралистов, за исключением Леви-Строса, характерны заметные концептуальные сдвиги, так или иначе связанные с общественными переменами на рубеже 1960–70-х гг. Барт, Лакан, Фуко воспринимались сначала как сторонники структурализма, потом как сторонники постструктурализма. Общую периодизацию условно можно представить так: 1950–60-е гг. – структурализм (иногда – предструктурализм); 1970-е гг. – сосуществование структурализма и постструктурализма; 1970–80-е гг. – постструктурализм.

Итак, структурализм – не философия, а научная методология вместе с общим комплексом мировоззренческих представлений. Структурализм и постструктурализм никогда не были систематизированными доктринами. Однако для структурализма были характерны ясность и общность методологической программы, очевидная даже в процессе ее размывания, постструктурализм существовал скорее как общее пространство полемики, нежели как общность программ, и зависел от структурализма как объекта критики или отрицания. Французский структурализм занимал место отсутствующего во Франции логического позитивизма , хотя по реальной практике воплощения имел с ним мало общего. В структурализме есть проблемные переклички с неорационализмом . Структурализм содействовал видоизменению феноменологии в ее французской версии (прививка языковой проблематики на ствол феноменологии, стимул к поиску взаимодействия объясняющих стратегий с понимающими); он давал поводы (особенно вокруг работ Фуко) для достаточно плодотворной полемики с Франкфуртской школой .

Литература:

1. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994;

2. Он же. Структурная антропология. М., 1985;

3. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. М., 1995;

4. Он же. Инстанция буквы в бессознательном, или Судьба разума после Фрейда. М., 1997;

5. Барт Р. Избр. работы. М., 1989,1994;

6. Он же. Мифологии. М., 1996;

7. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М., 1977, 1996;

8. Он же. Рождение клиники. М., 1998;

9. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб., 1996;

10. Он же. Избр. статьи в 3 т. Таллин, 1992–1993;

11. Успенский Б.А. Избр. труды в 3 т., T.1–2. М, 1996–1997;

12. Московско-тартуская семиотическая школа. История. Воспоминания. Размышления. М., 1998;

13. Автономова Н.С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках. М., 1977;

14. Ильин И. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996;

15. Структурализм: «за» и «против». М., 1975;

16. Levi-Strauss С. Pensée sauvage. P., 1962;

17. Idem. Mythologiques. P., 1962–1968;

18. Lacan J. Ecrits. P., 1966;

19. Barthes R. Essais critiques. P., 1964;

20. Idem. Système de la mode. P., 1967;

21. Qu’est-ce que le structuralisme? P., 1968;

22. Structuralism and Since. From Lévi-Strauss to Derrida. J.Sturrock (ed.). Oxf., 1979. См. также ст. К. Леви-Строс, Р. Барт, М. Фуко, Ж. Лакан и лит. к ним.

И.С.Автономова