Видевше свет вечерний. Свет невечерний

Текст

Оригинальный греческий текст : Φῶς ἱλαρὸν ἁγίας δόξης ἀθανάτου Πατρός, οὐρανίου, ἁγίου, μάκαρος, Ἰησοῦ Χριστέ, ἐλθόντες ἐπὶ τὴν ἡλίου δύσιν, ἰδόντες φῶς ἐσπερινόν, ὑμνοῦμεν Πατέρα, Υἱόν, καὶ ἅγιον Πνεῦμα, Θεόν. Ἄξιόν σε ἐν πᾶσι καιροῖς ὑμνεῖσθαι φωναῖς αἰσίαις, Υἱὲ Θεοῦ, ζωὴν ὁ διδούς· διὸ ὁ κόσμος σὲ δοξάζει.

Церковнославянский : Свете тихий святыя славы, безсмертнаго Отца небеснаго, святаго блаженнаго, Иисусе Христе: пришедше на запад солнца, видевше свет вечерний, поем Отца, Сына, и Святаго Духа, Бога. Достоин еси во вся времена пет быти гласы преподобными, Сыне Божий, живот даяй: темже мир Тя славит

Английский (используется в Американской Православной церкви): O Gladsome Light of the Holy Glory of the Immortal Father, Heavenly, Holy, Blessed Jesus Christ! Now that we have come to the setting of the sun and behold the light of evening, we praise God Father, Son and Holy Spirit. For meet it is at all times to worship Thee with voices of praise. O Son of God and Giver of Life, therefore all the world doth glorify Thee

Латинский : Iucunda lux tu gloriae, fons luminis de lumine, beate Iesu caelitus a Patre sancto prodiens. Fulgor diei lucidus solisque lumen occidit, et nos ad horam vesperam te confitemur cantico. Laudamus unicum Deum, Patrem potentem, Filium cum Spiritu Paraclito in Trinitas gloria. O digne linguis qui piis lauderis omni tempore, Fili Dei, te saecula vitae datorem personent. Amen.

Версии происхождения

Песнь «Свете тихий» - один из древнейших сохранившихся гимнов ранней Церкви. Василий Великий († ) упоминает об этой песне в своей книге «О Святом Духе к Амфилохию »:

Отцы наши не хотели прини­мать в молчании благодать вечернего света, но тотчас, как он наступал, приносили благодарение. Хотя мы не можем положительно сказать, кто был творцом тех хвалений, которые читаем во время светильничных мо­литв, впрочем народ повторяет древний голос и никому не представлялось еще, что хулу произносят, когда говорят: хвалим Отца, Сына и Святаго Духа Бога. Если бы кто знал и гимн Афиногена, который он, вмес­то предохранительного врачевства, оставил ученикам, когда сам поспешал уже ко всесожжению, тот узнал бы и мысль мучеников о Духе.

Василий Великий. «О Святом Духе к Амфилохию ». Глава 29

«Свете тихий» выражает благодарность молящихся за возможность лицезреть Христа , невечерний свет и Солнце правды, в то время, когда окружающий мир погружается в ночную тьму. Несмотря на свою краткость, «Свете тихий» безупречно излагает основные моменты христианского богословия:

• триадология (песня приносится Отцу и Сыну и Святому Духу Богу),
• христология (Христос назван светом святой славы Отца, сравним с Никео-Цареградским Символом веры , в котором Христос назван Светом от Света),
• экклезиология (песня приносится не только от имени присутствующих, но и всей Церкви («гласы преподобные» - то есть голоса святых, не только живых, но и усопших)),
• эсхатология (Христос воспевается «во вся времена»).

Под пение «Свете тихий» процессия клириков входит в алтарь, что в совокупности с вынесенными светильниками символически указывает на то, что в собрании верных незримо вошёл сам Христос. Особенно торжественно вечерний вход выглядит в греческих Церквах, где сохранились обычаи общенародного пения «Свете тихий» и совершения полного входа (клирики выходят из алтаря, идут до западных врат храма и оттуда, через всю церковь, следуют к алтарю).

В Англиканской церкви

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Свете тихий" в других словарях:

Тихий американец (фильм, 2002) Это статья о фильме, снятом в 2002 году. См. также статью о фильме «Тихий американец» 1958 года. Тихий американец The Quiet American Жанр драма Режиссёр Филлип Нойс … Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Тихий Дон (значения). Тихий Дон … Википедия

Это статья о фильме, снятом в 2002 году. См. также статью о фильме «Тихий американец» 1958 года. Тихий американец The Quiet American … Википедия

Всё, никто и т. п. на свете - Всё, никто и т. п. НА СВЕТЕ. Разг. Экспрес. Абсолютно, совершенно, решительно (всё, никто и т. п.). Для тебя Я позабыла всё на свете. Навек однажды полюбя, Одно имела я в предмете: Твою любовь (Пушкин. Полтава). Я бы дал всё на свете, чтобы опять …

Всё на свете - Разг. Решительно, абсолютно всё. И в молчаливом кабинете, Забыв на время всё на свете, Осталась наконец одна (Пушкин. Евгений Онегин). На уроках он в упор разглядывав её своими нестыдными глазами и забывал всё на свете (И. Акулов. Седой). Я бы… … Фразеологический словарь русского литературного языка

ВСЕНОЩНОЕ БДЕНИЕ - [церковнослав. ; греч. ἀγρυπνία, παννυχίς; лат. vigilia], в широком смысле слова аскетическая практика, состоящая в отказе от сна и продолжительном молитвословии в ночное время суток; в богослужении правосл. Церкви особый комплекс служб суточного … Православная энциклопедия

ВЕЧЕРНЯ - Вечéрня [греч. σπερινός, также λυχνικά или λυχνικόν (светильники); лат. vesperae], одна из главных служб суточного круга в христ. Церкви. Обычное время ее совершения ок. 9 го часа дня, считая от восхода солнца, т. е. примерно время заката.… … Православная энциклопедия

ВХОД - [греч. εἴσοδος], в правосл. богослужении торжественная процессия священнослужителей, центральным моментом к рой является вход через св. врата в алтарь. Во время Божественной литургии совершаются 2 В. малый и великий; В. может также происходить во … Православная энциклопедия

- (греч. Ὁ Ἑσπερινός; лат. Vesperae) богослужебное последование, восходящее к ранним векам христианства и сохранившееся во всех Церквах, сохранивших апостольское преемство (Православие, Католицизм, Древневосточные церкви), а также в… … Википедия

К истории гимна Свете Тихий.

Время создания гимна Свете тихий и разбор мнений о его создателе с публикацией греческого, славянского и русского текста этого гимна.

1. Время написания гимна Свете тихий и его автор.

Ныне употребляющийся на Вечерне гимн Свете тихий принадлежит к древнейшим церковным песнопениям, и возник не позднее III века . Уже свт. Василий Великий упоминает об этом песнопении, как древнем. Вот слова св. Василия: «Отцам нашим заблагорассудилось не в молчании принимать благодать вечернего света, но при явлении его немедленно благодарить. И не можем сказать, кто виновник сих речений (ρημά των ) светильничнаго благодарения; по крайней мере, народ возглашает [эту] древнюю песнь… хвалим Отца и Сына и Святаго Духа Божия » . Последние слова почти буквально совпадают с гимном Свете тихий, где также говорится: поем Отца, Сына и Святаго Духа, Бога. Кто был автором этого песнопения свт. Василий не знал, и признает, что не может сказать «кто виновник сих речений». В рукописной традиции этот гимн приписывается то свщмч. Афиногену (III в.), еп. Педахтоэ , который пострадал при имп. Диоклетиане, быв сожжен в огне, то свт. Софронию Иерусалимскому (VII в.), или просто надписывается Гимн светильнич (Ύ μνος του̃ λυχνικου̃ ). Разбор мнений о принадлежности гимна Афиногену или Софронию можно найти в чтениях по церковной археологии и литургики А.П. Голубцова. Кратко передадим мысль ученого. Приписывание гимна и Афиногену, и Софронию исторически ни чем не обосновано. Приписывание гимна Афиногену произошло из-за неверно понятых слов Василия Великого, который сразу после рассказа о том, что отцы возносили светильничное благодарение, переходит к повествованию об мученике Афиногене и его песни. Песнь Афиногена, о которой говорит святой отец не есть одно и то же с гимном Свете тихий (к такому же выводу приходил и Филарет (Гумилевский). Песнопевцы. - С. 56.). Приписывание гимна св. Софронию произошло из-за того, что он упоминается в «Лимонарии» аввы Иоанна и Софрония. То, что гимн Свете тихий древнее св. Софрония не подлежит ни каким сомнениям, он читается уже в т.н. Александрийском кодексе (IV в.) . Это показывает, что ко времени написания Александрийского кодекса Библии, этот гим был уже довольно известен и распространен. Следовательно, нужно признать, что время его написания должно относить не позднее, чем к III-ему веку. Кто же был его автором, для нас (как уже и для св. Василия) остается неизвестным.

2. Традиция светильничих гимнов.

Сама традиция воспевать песнь при возжжении светильника довольна древняя и уходит своими корнями в дохристианскую эпоху. По свидетельству Варрона, древние греки имели обычай, при возжжении светильника приветствовать его словами свете добрый (φως αγαθό ν ). Этот обычай перешел и в христианство, только, вместо языческого стихиопоклонения, он переосмысляется в христологической перспективе. Христиане изменили эту условную житейскую, языческую поговорку и вместо φως αγαθό ν стали петь Φω̃ ς ι̉ λαρό ν , переходя, таким образом, от языческой традиции благодарения вечернего света (возжжения светильника) к анагогическому воспеванию Света Божественного - Сына Божия. Действительно древние греки, будучи язычниками, благодарили сам огонь, как бы наделяя его неким сверхъестественным свойством, обожествляя его. Он податель света, жизни и т.п. Это отголосок древнего языческого поклонения стихиям, которое со временем и вошло в традицию благодарить огонь, или богов, при возжжении вечером светильника вечером, при наступлении темноты. Христиане, воссылая благодарность Богу Истинному, при наступлении вечернего света (т.е. времени, когда возжигали светильники) воспевали: Φω̃ ς ι̉ λαρό ν κ. τ. λ., возводя таким образом свою мысль от света естественного (светильничного), который освещает ночную тьму, к Свету духовному, Свету Божественному - Сыну Божию, воплотившемуся Логосу - Христу Спасителю. Свету, просветившему нас благодатию божественной, Свету просветившему тьму языческую. Этим и объясняется христологический, по преимуществу, контекст гимна Свете тихий.

3. Богословское содержание гимна Свете тихий.

Важную богословскую ценность этого древнего христианского песнопения заметил уже св. Василий Великий. В 29 гл. своей книге «О Святом Духе», он приводит это народное песнопение, как свидетельство троического славословия. Но сам гимн исполнен конечно же христологическим контекстом. Он посвящен Христу. В нем воспевается наш Спаситель Иисус Христос, святый Свет истинный, Слава Бессмертного святого Отца Небесного. Как Свет Отца, Господь имеет непреходящую славу, немеркнущий свет, но он умалился и, ради нас, пришел на запад солнца, воплотившись от пречистых кровей Приснодевы Богородицы. Став истинным человеком, воплощенный Сын Божий дошел даже до предела жизни и, пострадав, был умерщвлен за нас. Поэтому мы, доживши до захода вещественного солнца и видев вечерний свет, поем Тебе, воспоминая Твои страдания и крестную смерть. Ибо Ты Свет истинный пришел к нам, к своим созданиям. Ты даровал нам жизнь и поэтому, достоин чтобы Тебя воспевали во все времена. Благоговейно воспеваем Тебя Христе, Сыне Божий, даровавший нам новую жизнь в Боге, и примиривший нас с Отцем, хвалит Тебя и весь мир.

Каждая строчка этого песнопения глубока и многообразна, наполнена святым благоговением. Глубокий, озаренный Божией благодатью ум, конечно же, найдет в ней большой догматический и богословский смысл. В этих кратких стоках воспевается Таинство Троичной иконимии (домостроительства) нашего спасения. Таинство воплощения Владыки Христа. Здесь четко различаются Ипостаси Отца Небесного, Сына и Святого Духа в единстве Божества. Этот гимн научает нас и еще тому, что христиане должны воссылать благодарения Богу во всякое время, во все времена, всегда воспевать Славу Святой Троицы и неизреченное и бесценное таинство воплощения Божия Сына.

4. Предуведомление к тексту гимна Свете тихий.

Ниже мы публикуем греческий, славянский и современный русский текст гимна Свете тихий. Греческий текст взят из чина Вечерни «Велигого Орология» . Славянский текст из чина Вечерни. Русский перевод гимна Свете тихий взят из книги Н. Нахимова . Текст мы снабдили некоторыми примечаниями, отчасти заимствованными у Н. Нахимова, отчасти составленными нами. Русский перевод будет в основном следовать Н. Нахимову, но с некоторыми изменениями и уточнениями, которые будут оговорены в соответствующих примечаниях. Примечания будут иметь филологический характер, затем мы дадим некоторые примечания богословско-догматического характера. Греческий и славянский тексты даны параллельно, а русский перевод дан отдельно ниже.

Греческий текст	Славянский текст
Φως ιλαρον αγιας δοξης, αθανατου Πατρος, ουρανιου, αγιου, μακαρος, Ιησου Χριστε, ελθοντες επι την ηλιου δυσιν, ιδοντες φως εσπερινον, υμνουμεν Πατερα, Υιον, και Αγιον Πνευμα Θεον. Αξιον σε εν πασι καιροις υμνεισθαι φωναις αισιαις, Υιε Θεου, ζωην ο διδους· Διο ο κοσμος σε δοξαζει.	С вете Тихий святыя славы Безсмертнаго Отца Небеснаго, Святаго, Блаженнаго, Иисусе Христе! Пришедше на запад солца, видевше свет вечерний, поем Отца, Сына и Святаго Духа, Бога. Достоин еси во вся времена пет быти гласы преподобными, Сыне Божий, живот даяй, темже мiр Тя славит.

Русский перевод.

святой славы

бессмертного Отца Небесного,

Святого, Блаженного!

мы воспеваем Бога, - Отца, Сына

и Святого Духа.

Сыне Божий, дающий жизнь!

Достоин Ты, чтоб Тебя воспевали во все времена

Поэтому прославляет Тебя мир.

Молитвы и песнопения Православного Молитвослова (для мирян), с переводом на русский язык, объяснениями и примечаниями Николая Нахимова. - СПб., 1912 [Репринт. - М., 1994].

Свет радостный - так переводит Н. Нахимов, опираясь на греч. словоιλαρον. Это слово обозначает веселье, радость, приятность. Поэтому словосочетаниеΦως ιλαρον перевести многоразлично: Веселья свет, Севет [нашей] радости и т.п., или даже Свет иже радованный нам. Славянский переводчик перевел это словосочетание как Свете Тихий. Н. Нахимов считает, что переводчик на славянский понял словоιλαρον в латинском значении clemens - мягкий, снисходительный, милостивый, тишайший. Поэтому мысль слав. перевода можно понять так: Иисус - есть Свет милостивый αισιαις , удачно переведенное по слав. гласы преподобными. Греч. словоαισιαις может означать благоприятный, предвещающий счастье, подходящий, удачный, счастливый. Слав. переводчик понял это слово в смысле гласы подходящие и перевел гласы преподобные, т.е. такое пение, которое подобает воспеть Богу; Воспеть свято и праведно . Или же слав. переводчик понимал это слово как οσιος , что не лишено возможности, учитывая то, что многие наши слав. переводчики с греч. не всегда были грамотны. Слово οσιος , как раз и может употребляться в значении преподобный. См. в Словаре прот. Г. Дьяченко.

Содержание песни
За стихирами на Господи воззвах как бы в качестве заключительной стихиры следует песнь «Свете тихий», названная в греч. Часослове «Светильничное (έπιλύχνιος) благодарение» и соединяющая с простотою древнехристианскую глубину и силу чувства. Песнь заключает в себе вызываемое появлением вечернего света и благодарностью за дожитие до него прославление чрез Христа Св. Троицы и Его Самого. Она распадается на три до того самостоятельные части, что их можно рассматривать как три отдельные песни. 1. Свете тихий (Φως ίλαρόν по-гречески может быть и именительный сказуемого: Ты, Христе, свет; «тихий» ввиду вечера) святыя славы (нестерпимой для нас грешных) Безсмертнаго (в противоположность закату солнечному и истощанию Христа в крестной смерти) Отца Небеснаго (откуда и видимый свет) Святаго, Блаженнаго (два главные друг с другом связанные свойства жизни Божией), Иисусе Христе (Христос как Сын человеческий). 2. Пришедше на запад солнца (доживши до заката), Видевше свет вечерний, поем, ύμνοΰμεν (в благодарность за это) Отца, Сына и Святаго Духа Бога. (Троичная песнь, за которой поем уже «песнь Христу как Богу»:) 3. Достоин еси во вся времена (не только вечером) пет быти гласы преподобными (более наших подходящими; греч. αίσίαις, блаженными), Сыне Божий, живот даяй; темже (благодарный) мир Тя славит (в нек. ркп. εορτάζει - празднует Тебе). Таким образом, песнь продолжает мысли Богородична (догматика) и словами изображает безгласные действия входа.

Происхождение песни
Свете тихий, наряду с великим славословием и Сподоби Господи, - древнейшая христианская песнь. Она приводится в Александрийском кодексе Библии V в. Это типичная Христология II-III веков. О древности ее свидетельствует и то, что она потеряла имя автора. Знаменательно, что в этом отношении она разделяет участь нескольких других, тоже очень возвышенных, песней, как, например, кроме двух указанных, еще тропарей. Не слагались ли эти песни образом, подобным тому, как произведения народной поэзии, т. е. не были ли коллективными творениями Церкви?

По-видимому, зародыш песни «Свете тихий» дан в одной молитве «Египетских церковных канонов» (см. Вступит. гл., с. 72) эфиопской их редакции; в них есть такой отдел: «Правило о принесении светильника на вечерню в собрании. Когда наступит вечер, диакон вносит светильник (ср. вход). Епископ приветствует собрание: Господь со всеми вами. Народ отвечает: И со духом твоим (ср. ныне «Мир всем» после входа). Епископ: Возблагодарим Господа. Народ: Достойно (ср.: «достоин еси») и праведно, величие и слава Ему (ср. Вступит. гл., с. 125). Но он не должен говорить: Горе ваши сердца; это говорится только при приношении. Епископ: Благодарим Тебя, Боже, чрез Сына Твоего, Господа нашего Иисуса Христа, за то, что Ты просветил нас откровением невещественного Света. Кончив долготу дня и достигнув начала ночи, насытившись дневным светом, сотворенным Тобою для нашего довольства, мы теперь не имеем недостатка и в вечернем свете по Твоей милости. Святим и славим Тебя чрез единого Твоего Сына, Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Тебе слава и сила и честь ныне...» (Карабинов И. Евхаристич. мол., 15).

Предположение, получающее еще большую вероятность от многосоставности некоторых из этих песней, как мы видели на Свете тихий (то же - славословие великое и Сподоби Господи). Для Свете тихий называют двух авторов: нынешний греческий Часослов надписывает эту песнь: «творение древнее (намек на древнюю анонимность) или, как некоторые говорят, Афиногена мученика» (еп. Севастийского в Армении - 311 г. или другой), причем делается ссылка (в примечании): «Василий Вел. 29 гл. о Духе Св.». В славянском Часослове песнь приписывается Софронию, патр. Иерусалимскому (634-644 г.), о чем некоторые греческие Часословы делают замечание: «св. Афиногена мученика, а не Софрония, патриарха Иерусалимского, как некоторые несправедливо думают, свидетель Василий Великий». При Софронии, действительно, гимн имел уже церковное употребление, как показывает Александрийский кодекс и рассказ самого Софрония о посещении Нила Синайского (см. Вступит. гл., с. 295). Но устав Великой Константинопольской церкви и песненное последование не знают этой песни (Вступит. гл., 342). Св. Афиногену приписывают гимн, должно быть, на ос-новании следующих слов Василия Великого: «отцы наши не хотели принимать в молчании благодать вечернего света, но тотчас, как он наступал, приносили благодарение. Хотя мы не можем положительно сказать, кто был творцом тех хвалений, которые читаем во время светильничных молитв, впрочем народ повторяет древний голос и никому не представлялось еще, что хулу произносят, когда говорят: хвалим (αΐνοΰμεν) Отца, Сына и Святаго Духа Бога. Если бы кто знал и гимн Афиногена, который он, вместо предохранительного врачевства, оставил ученикам, когда сам поспешал уже ко всесожжению, тот узнал бы и мысль мучеников о Духе». В этом свидетельстве, по-видимому, отличается песнь со словами «хвалим Отца, Сына...», т. е., может быть, Свете тихий от песни мч. Афиногена с упоминанием о Духе Святом.

Образ исполнения
Относительно образа исполнения «Свете тихий» Типикон говорит: «и мы поем», что вполне отвечает поэтически-музыкальному характеру этого «вечернего благодарения». Но на будничной вечерне эта песнь читается («глаголет»), впрочем, не простым чтецом, а самим предстоятелем (гл. 9 Типикона), подобно другим важнейшим молитвословиям (молитвословия, читаемые предстоятелем, исчислены в 7 гл. Типикона, примечание «зри»).

Древние уставы о Свете тихий
Студийский устав требовал петь Свете тихий «вълы» (медленно и тихо?), как и шестопсалмие (о котором там в другом месте замечено, что оно поется или «глаголется тонком гласом умиленом»), как конец утрени, как предначинательный псалом на вечерне, Сподоби Господи, Ныне отпущаеши, Трисвятое и тропарь, - в противоположность Бог Господь и аллилуиа на утрене, которые, по Студийскому уставу, исполнялись «с воплем и с пением» «светлым гласом», «ясно». Это, должно быть, между прочим вследствие неизменного повторения первого рода песней на каждой службе. Этого рода пение, хотя оно совершалось всею братиею, было похоже на чтение. Отсюда колебание дальнейших уставов и споры в Русской Церкви о том, петь или читать нужно эти молитвословия, и в частности «Свете тихий». О способе исполнения последнего на бдении древние списки Иерусалимского устава говорят неопределеннее нынешнего Типикона. Груз. ркп. XIII в.: «народ: Свете тихий»; греч. ркп. XIII-XVI в. и печати. XVI-XVII в.: «и мы: Свете тихий»; славянские рукописи: по Служебн. XIII в. Соф. библ. при СПб. Дух. Ак. № 518 и 524 - диакон: «Свете тихий святыя славы»; клир: «Безсмертнаго Отца Небеснаго».
По древнейшим слав. ркп. уставам: «диакон, начертав крест кадилом, возгласит: Свете тихий. Премудрость, уставленный мних входящим священником глаголет: ...Святыя славы»; по др. ркп.: «диакон----возгласитьПремудрость прости, уставленный мних глаголет Свете тихий»; по позднейшим то же, только «и мы глаголем: Свете тихий». Старообрядч. устав: «диакон - Премудрость прости. Свете тихий, и мы поем: Святыя славы безсмертнаго». Обычай произносить диакону кроме «Премудрость прости» (или одного «Премудрость») пред этим или после этого еще начало песни «Свете тихий», таким образом, по-видимому, русского происхождения; но то обстоятельство, что в VI-VIII в. требовалось, чтобы важнейшие песни начинал иподиакон, диакон или даже иерей (см. Вступит. гл., с. 295-296, 307), остатком чего является и ныне запевание пасхальных ирмосов духовенством, заставляет в этом обычае видеть пережиток глубокой древности, сохранившийся в практике Русской Церкви, может быть, от господства устава Великой Константинопольской церкви. Таким же пережитком, но уже только от Студийского устава, был обычай читать Свете тихий. Этот обычай вызвал и споры в Русской Церкви. На Стоглавом Соборе царь Иоанн Грозный поставил между прочим и такой вопрос: «коея ради вины в нашем царствии на Москве и во всех Московских пределах, в соборных и приходских церквах, кроме монастырей, по воскресным вечерням и по праздничным и по великим святым, егда выход бывает, Святыя славы (т. е. Свете тихий) не поют, а говорят речью, а на заутрени в неделю и в праздники славословия не поют, якоже и в прочия простыя дни речью говорят». На этот вопрос Собор не дал отдельного ответа, а вообще постановил: «церковное пение править сполна и по чину во всем».

Страница сгенерирована за 0.06 секунд!

Богослужение Христовой Церкви, пришедшей на смену Церкви Ветхозаветной, восприняло лучшие элементы иудейского богопочитания, в частности освящение начала и конца дня общественной молитвой. О песнопениях, с древности сопровождающих восход и закат солнца, рассказывает ведущий рубрики диакон Михаил АСМУС.

Библия как словарь для молитв

Источником творчества христианских гимнографов испокон веков было Священное Писание. Так, началом древнейшего утреннего песнопения — «Великого славословия», сохранившегося как на греческом Востоке, так и на латинском Западе, стала ангельская песнь, огласившая вифлеемское небо в ночь Рождества Христова: Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение («среди людей — доброжелательность», Лк. 2, 14). За ангельской песнью следуют всевозможные хвалебные глаголы, также заимствованные из библейского словаря, в которых выражается почитание Бога: хвалим Тя, благословим Тя (буквально «говорим о Тебе хорошо»), кланяем Ти ся, славословим Тя, благодарим Тя . В этих словах нет ничего собственно авторского: искусство составителя этого гимна — в тематическом распределении известных библейских выражений о Святой Троице и о Христе.

В «Великом славословии» обосновывается сама возможность обращаться с молитвой прямо ко Христу: Господи, Боже, Агнче Божий, Сыне Отечь («Сын Бога Отца»), Вземляй («Берущий на Себя») грех мира, помилуй нас; Вземляй грехи мира, приими молитву нашу; Седяй («Сидящий») одесную Отца, помилуй нас: яко Ты еси един — свят, Ты еси един — Господь Иисус Христос во славу Бога Отца. Аминь. А ведь еще в середине III века не все христианские учители были уверены в допустимости такой молитвы, беря за образец обращение к Отцу в молитве «Отче наш» (Ориген Александрийский «О молитве»), а вплоть до самого IV века прославление Святой Троицы звучало: Слава Отцу чрез Сына во Святом Духе.

По уставу Православной Церкви Великое славословие исполняется ближе к концу утрени, после возгласа: Слава Тебе, показавшему нам свет, и тем самым приурочено к восходу солнца. Правда, в самом тексте славословия мы не встретим прямых указаний на время суток; использование этого песнопения как утреннего — дань традиции, восходящей к первым векам христианства.

Тихий — Милостивый — Радующий

Одно из самых прекрасных, запоминающихся даже новичку песнопений — «Свете Тихий», центральный текст византийской вечерни. О древности этого гимна говорит его неоднородное строение: из трех строф, его составляющих, первая и третья посвящены Христу, а вторая — наподобие припева — Святой Троице. Более поздняя традиция предполагает единство молитвенного обращения. На этот самый припев: …поем Отца, Сына и Святаго Духа, Бога… — ссылается и свт. Василий Великий (IV век) для доказательства Божественного достоинства Святого Духа.

В отличие от Великого славословия, в гимне «Свете Тихий» есть прямое указание на время дня: пришедше на запад солнца («дожив до солнечного заката»), видевше свет вечерний… Причем это указание порождает дивный по красоте и силе образ Христа — тихого Сияния святой славы Небесного Отца. Словом тихий здесь передается богатое значениями греческое прилагательное иларос , имеющее тот же корень, что и в слове илеос — «мягкий, милостивый». Светом тихим , т. е. «мягким, щадящим, радующим глаз», Христос называется по аналогии со светом закатного солнца и по противопоставлению с нестерпимо ярким, иссушающим светом солнца полуденного. Действительно, Начальник и Совершитель нашей веры, даже на Кресте продолжавший нас учить любви к своим врагам, есть Бог всепрощения и милости, а не гнева и всепожирающей ярости, как какой-нибудь языческий Ярило.

Такой Бог, действительно, достоин во вся времена пет быти гласы преподобными (т. е. «достоин постоянного воспевания, выраженного святыми словами»), как говорится в последней строфе вечернего гимна. Воспевая Христа такими гласы преподобными , православная гимнография парадоксальным образом совмещает, казалось бы, несовместимые определения: Солнцем правды и Востоком с высоты называется пришедший в мир Богомладенец (рождественский тропарь); закатному свету вечернему уподобляется Бог любви и Податель жизни («Свете Тихий»); наконец, Светом Невечерним , т. е. «незаходящим, немеркнущим», именуется Христос — Творец и вечный Владыка всего мироздания (ирмос 5 песни канона Сретению).

(Поэтические созерцания Божьего мира нашими поэтами)

Святой Иоанн Златоуст в своей книге «Беседы на псалмы» говорит, что исповедание Господа бывает двоякого рода: «оно есть или сознание собственных грехов, или приношение благодарности Богу». Говоря о благодарении Бога, он далее советует: «... увещеваю тебя, освободись от житейской многозаботливости и постоянно занимайся... размышлениями и возвещай ежедневно совершающиеся чудеса Божии... Жизнь исполнена таких чудес, и, с чего бы ты ни начал, с неба ли, или с земли, или с воздуха, или с животных, или с семян, или с растений, - везде найдёшь обильное начало для повествования... Не безумно ли поэтому при таком обилии предметов для повествования, которые могут доставить нам и удовольствие, и пользу, и благо для души, погружать ум свой в грязь, занимаясь рассказами о любостяжании и хищении?» .

Поэтическое созерцание сродни религиозному. Обращаясь к многозаботливому современному человеку, вологодский поэт бодрым, решительным голосом призывает его отойти от бесконечных «важных дел » и увидеть красоту мира Божия - услышать «природы золотое слово »:

АПРЕЛЬ

Не ври, что занят

Важным делом.

Взгляни!

Апрель земле

Дал весть -

Цветут сады!

И в царстве белом

Стихов, как запахов,

Не счесть!

Всё - неразгаданно!

Всё - ново!

Объёмно, как на витраже.

Природы

Золотое слово

Ждёт продолжения

В душе!

Геннадий Сазонов

Душа истинного поэта в момент творческого горения преображается и стремится освободиться от всего наносного, греховного. Отец Сергий Булгаков писал об этом: «Лишь краем души касаемся мы жизни Церкви, отягчённые грехом, затемнённые «психологизмом», но даже и из таких касаний почерпаем силу, которая живит и оплодотворяет творчество » .

Это родство поэтического творчества и религиозного созерцания обнаруживается в образах, проникнутых духовной силой. Так, например, в произведениях русских поэтов, православных по своему мировидению, постоянно встречаем традиционный поэтический мотив: образ сокровенного времени, когда лирический герой среди наступающего мрака созерцает свет вечерней зари, звездного неба, зари утренней как благую весть о Свете Невечернем . Один из первых в поэзии XIX века обратился к этой теме православный мыслитель и поэт А.С. Хомяков :

Вечерняя песня

Солнце скрылось; дымятся долины;

Медленно сходят к ночлегу стада;

Чуть шевелятся лесные вершины,

Чуть шевелится вода.

Ветер приносит прохладу ночную;

Тихою славой горят небеса...

Братья, оставим работу дневную,

Ночь на востоке с вечерней звездою;

Тихо сияет струёй золотою

Западный край.

Господи, путь наш меж камней и терний,

Путь наш во мраке... Ты, Свет Невечерний ,

Нас осияй!

В мгле полунощной, в полуденном зное,

В скорби и радости, в сладком покое,

В тяжкой борьбе -

Всюду сияние Солнца Святого,

Божия мудрость и слава и слово,

Слава тебе!

Культурный источник этого поэтического мотива - молитва из вечерней службы «Свете Тихий»:

«Св е те Т и хий свят ы я с ла вы Безсм е ртнаго Отц а Неб е снаго, Свят а го, Блаж е ннаго, Иисусе Христе! Приш е дше на з а пад со лнца, в и девше свет веч е рний, по е м Отца, Сына и Святаго Духа, Бога. Дост о ин еси во вся времен а пет быти гл ас ы препод о бными, Сыне Божий, живот да я й, т е мже мир Тя сл а вит» .

Эта песнь - церковнославянский перевод с греческого оригинала одного из древнейших гимнов ранней Христианской Церкви: Φῶς ἱλαρὸν ἁγίας δόξης ἀθανάτου Πατρός, οὐρανίου, ἁγίου, μάκαρος, Ἰησοῦ Χριστέ, ἐλθόντες ἐπὶ τὴν ἡλίου δύσιν, ἰδόντες φῶς ἐσπερινόν, ὑμνοῦμεν Πατέρα, Υἱόν, καὶ ἅγιον Πνεῦμα, Θεόν. Ἄξιόν σε ἐν πᾶσι καιροῖς ὑμνεῖσθαι φωναῖς αἰσίαις, Υἱὲ Θεοῦ, ζωὴν ὁ διδούς· διὸ ὁ κόσμος σὲ δοξάζει.

В русской поэзии есть произведения, в которых описывается состояние лирического героя во время всенощного бдения в храме, когда поётся эта молитва. Об этом, например, стихотворение молодого А.И. Бунина, вспоминающего свои детские религиозные переживания :

Любил я в детстве сумрак в храме,
Любил вечернею порой
Его, сияющий огнями,
Перед молящейся толпой;
Любил я всенощное бденье,
Когда в напевах и словах
Звучит покорное смиренье
И покаяние в грехах.
Безмолвно, где-нибудь в притворе,
Я становился за толпой;
Я приносил туда с собой
В душе и радости и горе;
И в час, когда хор тихо пел
О "Свете Тихом ",- в умиленье
Я забывал свои волненья
И сердцем радостно светлел...

Это благодатное чувство передаётся и в стихотворении поэтессы П. Соловьёвой:

В сельском храме простом, убогом,
Свет вечерний на лике строгом,
К ветхой ризе он льнёт, алеет,
Вздох молитвы под сводом реет.

Меркнут окна, чуть рдеют главы
«Свете Тихий Святыя Славы...»
Вторят росы, вздыхают травы
«Свете Тихий Святыя Славы...»

Широко распространённый в русской поэзии образ тихого света также восходит к молитве «Свете тихий». Этот христианский символ благодатного состояния встречается, например, у Н. Огарева:

Проснулся звук в ночи немой -
То звон заутрени несется,
То с детства слуху звук святой.
О! как отрадно в душу льется
Опять торжественный покой,
Слеза дрожит, колено гнётся,
И я молюся, мне легко,
И грудь вздыхает широко.
Не всё, не всё, о Боже, нет!
Не всё в душе тоска сгубила.
На дне её есть тихий свет ,
На дне её ещё есть сила;
Я тайной верою согрет,
И что бы жизнь мне ни сулила,
Спокойно я взгляну вокруг -
И ясен взор, и светел дух...

Исследованию семантики и поэтики молитвенного образа Свете Тихий в русской поэзии XIX века посвящена диссертация О.А. Сергеевой. Автор отмечает: «Русская поэзия откликается на «Свете Тихий» большим количеством текстов, насчитывающим несколько десятков» .

В начале XX века в русской литературе, философии и богословии усиливается мистическое осмысление образа «Свете Тихий » , что, по всей вероятности, связано с распространением символизма в искусстве и появлением таких выдающихся богословов, как Сергей Булгаков и Павел Флоренский, и таких поэтов-мистиков как Владимир Соловьев, Александр Блок, Андрей Белый, Николай Клюев.

«Вечер и утро особенно благодатны , - отмечает П.А. Флоренский в своём письме к В.В. Розанову. И далее вспоминает свои духовные созерцания летнего вечера, который плавного переходил в короткую ночь, а затем - в утро . Как художник, он описывает и всенощную службу в Троице-Сергиевой Лавре:

«... Вечерело. Золотые лучи ликовали, и торжественным гимном Эдему звучало Солнце. ... Из алтарного окна видны были чёткие дали, и Лавра высилась как горний Иерусалим. Всенощная... «Свете Тихий » совпадало с закатом. Пышно нисходило умирающее Солнце. Сплетались и расплетались древние, как мир, напевы; сплетались и расплетались ленты голубого фимиама. Ритмически пульсировало чтение канона. Что-то в полутьме вспоминалось, эдемское, и грусть потери таинственно зажигалась радостью возврата. И на «Слава Тебе, показавшему нам Свет » знаменательно приходилось наступление тьмы внешней, которая тоже есть свет, и Звезда Вечерняя сияла тогда в алтарное окно, а в сердце опять восходила неувядаемая радость... Тайна вечера соединялась с тайной утра, и обе были одно . И концы сливаются. Ночь вселенной воспринимается как не-сущая. Утро нового мира продолжает тот, первозданный вечер: «и бысть вечер, и бысть утро, день первый...» «Утро» и «вечер», ночи же будто и не бывало » .

Художественное переложение молитвы «Свете Тихий » с церковнославянского на современный русский язык сделал Константин Бальмонт :

Свете тихий

Свете тихий пречистые славы негасимых сияний Отца, Свете тихий, сияй нам, сияй нам, Свете тихий, сияй без конца. Мы пришли до закатного Солнца, свет вечерний увидели мы, Свете тихий, сияй нам, сияй нам, над великим разлитием тьмы, Свет вечерний увидев, поем мы - Мать и Сына и Духа-Отца, Свете тихий, ты жизнь даровал нам. Свете тихий, сияй без конца. Ты во все времена есть достоин в преподобных хвалениях быть, Свете тихий, сияй нам, сияй нам, научи нас в сияньях любить. Свете тихий, весь мир тебя славит, ты, сияя, нисходишь в псалмы, Ты спокойная радуга мира, над великим разлитием тьмы. Свете тихий, закатное Солнце, свет вечерний дневного Отца, Свете тихий, сияй нам чрез ночи, Свете тихий, сияй без конца.

Вечерняя

Солнце сходит на запад. Молчанье.

Задремала моя суета.

Окружающих мирно дыханье.

Впереди - огневая черта.

Я зову тебя, Смертный Товарищ!

Выходи! Расступайся земля!

На золе прогремевших пожарищ

Я стою, мою жизнь утоляя.

Выходи, мою сонь исповедай,

Причасти и уста оботри...

Утоли меня тихой победой

Распылавшейся алой зари.

Марина Цветаева использовала образ Свете Тихий в совершенно ином, отличном от первичного, культурном и историко-литературном контексте. Речь идёт о цикле «Стихи к Блоку», который она написала в 1916 году после ложного слуха о смерти поэта. Образы одного из стихотворений этого цикла навеяны молитвой Свете Тихий и стихотворением Блока, которое мы приводили выше:

Ты проходишь на запад солнца,

Ты увидишь вечерний свет.

Ты проходишь на запад солнца,

И метель заметает след.

Мимо окон моих - бесстрастный -

Ты пройдёшь в снеговой тиши,

Божий праведник мой прекрасный,

Свете тихий моей души!

Я на душу твою - не зарюсь!

Нерушима твоя стезя.

В руку, бледную от лобзаний,

Не вобью своего гвоздя.

И по имени не окликну,

И руками не потянусь,

Восковому, святому лику

Только издали поклонюсь.

И под медленным снегом стоя,

Опущусь на колени в снег,

И во имя твое святое

Поцелую вечерний снег -

Там, где поступью величавой

Ты прошёл в гробовой тиши,

Свете тихий - святыя славы -

Вседержитель моей души.

Лирический сюжет этого удивительно сильного по эмоциональному воздействию стихотворения двоится, он - символически неоднозначен. Для М. Цветаевой Свете Тихий - символ страдающего поэта, которого она боготворит и память о котором для неё священна.

Таким образом, это стихотворение - яркий пример того, насколько поэзия серебряного века в своём художественном эгоцентризме далеко отошла от золотого века русской поэзии.

«Природы золотое слово » слышат и глубоко понимают наши вологодские поэты. В их поэтических произведениях тема «Свете тихий » представлена разнообразно как по характеру чувств и образов, так и по духовному уровню проникновения в христианское созерцание Божьего мира.

Если судить только по поэтическому словарю, то ближе всего к церковным молитвам творчество Николай Алексеевич Клюев. Слово свет встречается в его поэзии 65 раз, слово тихий - 40 раз, да ещё 70 раз однокоренные с ним слова (тихо, тиховейно, тишь и др.). Неоднократно употребляются устойчивые обороты «Свете тихий », «Свет Невечерний », «Свет Незаходимый », «Незакатный Свет », «Тихий Свет », «немерцающий свет » . Однако при чтении его поэтических произведений обнаруживается, что тема «Свете тихий », по сравнению с церковными молитвами, разрабатывается поэтом в ином культурно-историческом ключе и в иной, не в аскетической, а в художественной модальности. В отличие от М. Цветаевой, для творчества которой характерен эгоцентризм, поэзия Н. Клюева, певца Святой Руси, отличается христианским этноцентризмом . Сам поэт так образно определил это отличие:

Свете тихий от народного лика

Опочил на моих запятых и точках.

Так, особый культурно-религиозный контекст приобретает выражение Свет Невечерний в «Радельных песнях» Н.А. Клюева, которые стилизованы под народные духовные песнопения, но, в отличие от них не имеют ритуального назначения и являются поэтическими произведениями, в которых передаётся религиозное состояние души лирического героя и его разговор с Богом:

Ты взойди, взойди, Невечерний Свет ,

С земнородными положи завет!

Чтоб отныне ли до скончания

Позабылися скорби давние,

Чтоб в ночи душе не кручинилось,

В утро белое зла не виделось,

Не желтели бы травы тучные,

Ветры веяли б сладкозвучные,

От земных сторон смерть бежала бы,

Твари дышущей смолкли б жалобы.

Ты взойди, взойди, Невечерний Свет ,-

Необорный меч и стена от бед!

Без Тебя, Отец, Вождь, Невеста, Друг ,

Не найти тропы на животный луг.

Зарных ангельских не срывать цветов,

Победительных не сплетать венков,

Не взыграть в трубу, в гусли горние,

Не завихрить крыл, ярче молнии.

Безусловно, это стихотворение-молитва Н.А. Клюева разительно отличается от стихотворений поэтов XIX и начала XX вв., которые мы цитировали выше. Его отличают не только черты поэтики устного народного творчества, но, главным образом, отношение к Святыне, к Богу, который удивительно близок лирическому герою и лишен ореола таинственности. Не берусь судить, что это такое: влияние хлыстовства или наивная народная вера, не знающая ореола католического романтизма? Разобраться в поэзии богословие не всегда может помочь...

В духовном стихе «Брачная песня» вечерняя молитва Тихому Свету включает в себя символическую тему брака, который в христианстве понимается как «образ духовного союза Христа с Церковью» :

БРАЧНАЯ ПЕСНЯ

Белому брату

Хлеб и вино новое

Уготованы.

Помолюсь закату,

Надем рубище суровое

И приду на брак непозванный.

Ты узнай меня, Братец

Не отринь меня, одноотчий,

Дай узреть Зари Твоей багрянец ,

Покажи мне Солнце после Ночи .

Я пришел к Тебе без боязни,

молоденький и бледный, как былинка,

Укажи мне после тела казни

В Отчие обители тропинку.

Божий Сын, Невидимый Учитель,

Изведи из мира тьмы наружной

Человека - брата своего!

Чтоб горел он, как и Ты, Пресветлый,

Тихим светом в сумраке ночном,

Чтоб белей цветов весенней ветлы

Стала жизнь на поприще людском!

Белому брату

Хлеб и вино новое

Уготованы.

Помолюсь закату,

Надем рубище суровое

И приду на брак непозванный.

(1910, 1911)

И в этом стихотворении наблюдается удивительное сочетание библейских начал с народным духовным стихом и неповторимой клюевской поэтикой. Как и в первом стихотворении, где в обращении к Богу дважды используется традиционное выражение Невечерний свет и символические имена Отец, Вождь, Невеста, Друг , в «Брачной песне» таких наименований несколько: Божий Сын , Невидимый Учитель , Зари Твоей багрянец , Солнце после Ночи , Пресветлый , Тихий свет . И все они образуют лексический ряд, по смыслу связанный с темой Свете тихий . Библейские образы и символы Клюев осваивает творчески и делает их органической принадлежностью своего поэтического мира.

Вместе с тем, хотелось бы обратить внимание на глубинную связь поэтики Н.А. Клюева с традициями древних христианских песнопений. Так, наблюдается удивительное сходство его «Брачной песни» с «Гимном» преподобного Романа Сладкопевца, жившего в VI веке. Далее предлагается отрывок их этого «Гимна» в переводе С.С. Аверинцева: <...>

Слёзно молим и просим о милости

В предстоящее время возмездия.

Боже, Боже. В тот день не отринь меня,

Изыми из огня неугасного,

Не предай Сатане на ругание,

Не соделай бесовским игралищем!

Ибо паче иных, окаяннейший,

Я изжил свою жизнь в беззакониях.

Осквернился и духом и плотию

И что делать мне ныне, не ведаю.

Сего ради взываю о милости,

Как блудница, к стопам припадающая,

Изливаю рыдания тёплые:

Изыми меня, Господи. Господи,

Из глубин моего беззакония,

Яко Пастырь Благий, не оставь меня

Претыкаться о камни погибели.

От страстей обуявших избавь меня

И отверзи мне очи духовные,

Да воззрю я на Лик Твой божественный

И в сердечном веселии вымолвлю:

Подобает Тебе поклонение

Со отцом и Святым Утешителем

И на всякое время хваление,

Милосердный, от твари взывающей.

Эти два произведения сближаются не только своим поэтическим и духовным содержанием, но и перекликаются словесно. Ср.:

Роман Сладкопевец: В тот день не отринь меня , / Изыми из огня неугасного ... <...> И отверзи мне очи духовные, Да воззрю я на Лик Твой божественный ;

Николай Клюев: Не отринь меня , Одноотчий,/ Дай узреть Зари Твоей багрянец, / Покажи мне Солнце после Ночи .

Поэтическое видение Света Невечернего легло в основу стихотворения А. А.Ганина, вологодского поэта и друга С.А. Есенина :

Отгони свои думы лукавые,

Полуденного беса молву;

Что-то светятся тучки кудрявые,

Чьи-то тени ложатся в траву.

Тает в воздухе поступь неверная,

Не кукует горюша в лесу,

На стволах позолота вечерняя,

И ясней на туманном мысу.

Небеса опоясались зорями,

Промелькнул белоснежный наряд .

Погляди, вон опять над сугорами

Наш Учитель и ласковый Брат.

Море свеч в небесах засветилося,

Сходят сонмы крылатых гостей,

И на скорби с небесного клироса

Льётся пенье бесплотных детей .

Близок свет. Перед радостной встречею

Причащаются травы росой.

Поклонись и мольбой человечьею

Не смути голубиный покой.

А.А. Ганин не использует выражений Свете тихий или Свет Невечерний , но живописует ночное ожидание Его прихода и передает особое духовное состояние лирического героя. Образы этого стихотворения наполнены библейским смыслом. Так, выражение бес полуденный (в 1 строфе) заимствовано из 90-м псалма (Пс., 6). Чтобы увидеть чистым сердцем пришествие Света - Иисуса Христа, нужно отогнать от себя «думы лукавые, Полуденного беса молву». Далее лирический сюжет стихотворения соотносится с образами Откровения апостола Иоанна Богослова. Павел Флоренский отмечал: «Эти же тайны, тайна Вечера и тайна Утра, - грани Времени. Так гласит о том великая летопись мира - Библия. На протяжении от первых глав Книги Бытия и до последних - Апокалипсиса развертывается космическая история, - от вечера мира и до утра его » .

Завершается стихотворение А. Ганина благодарным поклоном милости Божией перед радостной встречей с Ним:

Близок свет. Перед радостной встречею

Причащаются травы росой.

Поклонись и мольбой человечьею

Не смути голубиный покой.

Удивительно, но с этим стихотворением, написанным около ста лет назад, перекликается своим духовным содержанием стихотворение в прозе современного вологодского писателя С.П. Багрова :

Божья милость

Дивно было увидеть в ночи, как встаёт из земли, без лучей, без сиянья, огромное алое солнце. Такое бывает только в начале июля. Чёрные крыши домов, застывающая листва, пролетевший с мышью в когтях хищный филин.

Нет. Земля не погасла. Не к смерти она подбирается - к воскресению . И спасёт её, как всегда, тихий свет , разливающийся над миром. Православный народ называет его:

- Божья милость ...

Разные поэты - неповторимые индивидуальности, но все они имеют особое духовное зрение, которое раскрывает перед ними мистический смысл вечера, ночи и утра.

Подобное восприятие времени характерно и для молодого, рано погибшего белозерского поэта Алексея Шадринова (1973-1992). Одинокий странник во мраке ночи ожидает чудесной встречи с Вечностью, ждёт прихода Света Невечернего:

Сквозь многий мрак, ветвистый и густой,

Струясь, в лесах четвёртый ветер рыщет.

Луна явилась бледной наготой,

И тени мирные легли на городище.

Твой взор к преддверьям вечного приник,

Там продолжалось звёздное круженье.

Ты слышал стонущий гусиный крик,

Как сталь архангела во мгле весенней.

Недолгий стан разбив среди холмов

На берегу серебряной и мглистой

Чужой реки, оставленный свой кров

Ты понимал восторженностью чистой.

И было страшно в майской синеве,

Как под мечом готовящейся мести,

Багряный луч блуждал по поднебесью.

Ты был утешен - странник у костра,

С заката глаз бессонных не смыкая.

Была звезда туманная остра,

Пустующий зенит пересекая.

Лирический герой этого стихотворения растворился в тёмных глубинах природы, напряжённо ожидающей наступления Зари, Света, появления Утренней Звезды и освобождения от тяжести ночного мрака. Поэт смог передать то, что возможно передать только музыкой! Тайной остаётся, как мог восемнадцатилетний поэт создать стихотворение, наполненное глубокими библейскими образами и смыслами так же проницательно, как это мы видели и в поэтических произведениях Н. Клюева и А. Ганина!

Читая и перечитывая это стихотворение А. Шадринова, я вспомнила подобное поэтическое описание ночи у Павла Флоренского. Совпадали эти описания не только по внутреннему настроению, но даже в деталях - тот же далёкий костёр в ночи, звезда Вечерняя и звезда Утренняя... Но то, что было выражено у молодого поэта прикровенно и только угадывалось, у духовного писателя выговаривалось открыто эмоционально и явно:

«Порою, вечерами бродил я по холмам и лугам. Набегающая прохлада заката омывала душу от волнения и тревоги. Вспоминалось о том перво-зданном ветерке вечернем, в котором и которым говорил прародителям Создатель их; и это воспоминание пробегало по спине прохладным восторгом. Полузабытое и всегда незабвенное золотое время Эдема, как отлетевший сладкий сон, вилось около сердца, трепетало, задевало крылом - и снова улетало, недоступное. Грустилось о былом, былом в веках и где-то вечно живом, живущем и доныне; и благодатная грусть сливалась с влажным сияние Звезды Вечерней, такой бесконечно далёкой, светящей из прозрачных изумрудовых бездн, и такой близкой, заходящей в сердце. Где-то вдали мерцала пастушья теплинка. И милой была она. И милыми были все сидевшие возле. И как ранее, в Звезде Утренней, так и теперь, в Звезде Вечерней, сердце любило - Кого-то» .

Другое стихотворение А. Шадринова «Утро Пасхи» наполнено радостной вестью о воскресшем Христе, который «Вездесущ и незрим, с колокольным каноном грядет ». Здесь, в этом светлом стихотворении, поэт, пропуская через глубины свой души образы природы, описывает исчезновение мрака, появление зари и наступление радостного утра Воскресения Христа:

В дыме почек зелёном, в тяжелом весеннем дурмане,

Укрывается ива, и жизнью овеян покров,

И едва различимы средь сумерек мягких, в тумане,

Проявляются крыши тяжёлых, дородных домов.

Я восстал из уснувших, едва заплескало рассветом,

А над церковью Пасха, над кровельным цинком плыла.

Восславляем Христа! И кресты возглашают об этом

Сизым галочьим роем. Туманы несут кадила...

Осветляются веси, кармином восток занавешен,

Замерцали луга светом инистых бледных бород.

И вторгается в грудь неуёмная весть, что Воскресший,

Вездесущ и незрим, с колокольным каноном грядёт.

У И.А. Бунина есть стихотворение с подобным лирическим сюжетом :

Христос воскрес! Опять с зарею
Редеет долгой ночи тень,
Опять зажегся над землею
Для новой жизни новый день.

Еще чернеют чащи бора;
Еще в тени его сырюй,
Как зеркала, стоят озера
И дыщат свежестью ночной;

Еще в синеющих долинах
Плывут туманы... Но смотри:
Уже горят на горных льдинах
Лучи огнистые зари!

Они в выси пока сияют,
Недостижимой, как мечта,
Где голоса земли смолкают
И непорочна красота.

Но, с каждым часом приближаясь
Из-за алеющих вершин,
Они заблещут, разгораясь,
И в тьму лесов и в глубь долин;

Они взойдут в красе желанной
И возвестят с высот небес,
Что день настал обетованный,
Что Бог воистину воскрес!

Сравним эти стихотворения, чтобы убедиться, насколько молодой белозерский поэт всё-таки превзошёл классика своей поэтической искренностью, свежестью образов и, наконец, самое главное - глубиной и силой веры в Воскресение Иисуса Христа. И всё это снова, как и в предыдущем его стихотворении, отразилось в необыкновенном мистическом ритме стихотворения.

Образы Света Невечернего созерцал в вечерней и ночной тиши и Николай Рубцов. Во многих его «ночных» стихотворениях слышна тихая тоска по Небу:

<... > И всё ж прекрасен образ мира,

Когда в ночи равнинных мест

Вдруг вспыхнут все огни эфира,

И льется в душу свет с небес ...

Осознание Божественной тайны мира и прикосновение к ней души поэта в тихий летний вечер - вот основное поэтической чувство, которым проникнуто его стихотворение «Тайна» :

«Чудный месяц плывет над рекою», -

Опускается сон золотой!

Не пугают разбойничьи лица,

И не мыслят пожары зажечь,

Не кричит сумасшедшая птица,

Не звучит незнакомая речь.

Неспокойные тени умерших

Не встают, не подходят ко мне.

И, тоскуя все меньше и меньше,

Словно Бог, я хожу в тишине.

И откуда берётся такое,

Что на ветках мерцает роса,

И над родиной, полной покоя,

Так светлы по ночам небеса!

Словно слышится пение хора,

Словно скачут на тройке гонцы,

И в глуши задремавшего бора

Все звенят и звенят бубенцы...

Лирический сюжет этого стихотворения Н.М. Рубцова могут точно передать слова святителя Игнатия Брянчанинова, глубокого знатока человеческой души: «...Всё существо человека погружается в духовное утешительное наслаждение священным миром Христовым, как бы пропитывается и переполняется этим ощущением. Упоённое им, оно делается нечувствительным к стрелам смущения » .

Стихотворение «После грозы» воспевает, «как светлую весть», утро, которое наступит после гибельной ночной грозы :

Ночью я видел:

Ломались берёзы!

Видел: метались цветы!

Гром, рассылающий

Гибель и слёзы,

Всех настигал с высоты!

Как это странно

И всё-таки мудро:

Гром роковой перенесть,

Чтоб удивительно

Светлое утро

Встретить, как светлую весть !

Вспыхнул светящийся

Солнечный веер,

Дышат нектаром цветы,

Влагой рассеянной

Озеро веет,

Полное чистой воды!

Образы этого стихотворения Н. Рубцова перекликаются с образами

поэтов, чьи произведения мы рассматривали выше. Сравните: у Н. Рубцова - Удивительно / Светлое утро / Встретить, как светлую весть ; у А. Ганина - Перед радостной встречею / Причащаются травы росой ; у А. Шадринова в стихотворении «Утро Пасхи» - И вторгается в грудь неуёмная весть .

Отголоски библейского мотива «Свет во тьме светит и тьма не объяла его » (Ин. 1, 5) слышатся во многих стихотворениях Н. Рубцова, особенно в стихотворении «Русский огонёк», в котором тихий свет символизирует жизнь и любовь во Христе (В Нём была жизнь, и жизнь была свет человеков . Ин. 1, 4).

Поэзия Н.М. Рубцова пронизана светом и тишиной духа. Е.Поселянин писал: «Какое это драгоценное свойство настоящей христианской души! Как успокоительно действует на вас, уставшего от докучной, бесплодной суеты, встреча с человеком тихого духа » . Вот одно из стихотворений Рубцова - «На озере», в котором обнаруживаются «величественные проявления той драгоценной и священной тишины духа, какую вырабатывает в детях своих христианство » :

Светлый покой

Опустился с небес

И посетил мою душу!

Светлый покой,

Простираясь окрест,

Воды объемлет и сушу...

О этот светлый

Покой чародей!

Очарованием смелым

Сделай меж белых

Своих лебедей

Чёрного лебедя - белым!

По своему внутреннему строению это стихотворение напоминает молитву, которая обычно состоит из хвалы Господу, покаяния и прошения.

«Отчаяние беспросветное охватывает душу только неверующего человека, а верующий среди этих обстоятельств обманувшей жизни будет светел, радостен и тих духом » . Таким был Н.М. Рубцов в своей поэзии. Читая его стихотворение «Сентябрь», думаешь вслед за Е. Поселянином: «Как драгоценна эта ровная бодрость духа и теплота души, ничем не нарушаемая ясность духовного веселия » :

Слава тебе поднебесный

Радостный краткий покой!

Солнечный блеск твой чудесный

С нашей играет рекой,

С рощей играет багряной,

С россыпью ягод в сенях,

Словно бы праздник нагрянул

На златогривых конях!

Радуюсь громкому лаю,

Листьям, корове. Грачу,

И ничего не желаю,

И ничего не хочу!

И никому неизвестно

То, что, с зимой говоря,

В бездне таится небесной

Ветер и грусть октября...

Почему в душе поэта слагались такие благодатные стихи? Святитель Игнатий Брянчанинов отмечал: «Причина сердечного смущения - неверие; причина сердечного спокойствия, сердечного благодатного мира - вера » .

Литература

1. Багров С. П. Божья милость // Вологодский лад. Литературно-

художественный журнал. - Вологда, 2017. - № 2.

2. Бальмонт К. Стихотворения. - М., 2017. - 256 с.

3. Блок А. Собр. соч. Том четвертый. - М., 1960.

4. Булгаков С.Н. Свет Невечерний: Созерцания и умозрения. - М.: Республика, 1994.

5. Бунин А.И. Стихотворения и переводы. - М.: Современник, 1985.

6. Всенощное бдение и Божественная Литургия (с пояснениями). - М.:

«Синай», 2009.

7. Ганин А. Стихотворения. Поэмы. Роман. - Архангельск, 1991.

8. Иоанн Златоуст, свят. Беседы на псалмы. - М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2005. - 640 с.

9. Клюев Н. Песнослов. - Петроград: Литературно-издательский отдел народного комиссариата по просвещению, 1919.

10. Клюев Н. Стихотворения. - М.: Художественная литература, 1991.

11. Полный церковнославянский словарь. Сост. Г. Дьяченко. - М.: «Посад», Издательский отдел Московской Патриархата, 1993. - 1120 с. - ПЦСС

12. Поселянин Е. Идеалы христианской жизни. - СПб.: Сатис, Держава, 2003.

13. Поэтический словарь Николая Клюева. Вып. 1: Частотные словоуказатели / Сост. Л.Г. Яцкевич, М.В. Богданова, С.Б. Виноградова, С.Х. Головкина, С.Н. Смольников. - Вологда, 2007.

14. Роман Сладкопевец, преп. Гимн // Сергей Аверинцев. Собр. соч. Переводы: Многоцветная жемчужина. Пер. с сирийского и греческого. - К.: ДУХ I ЛIТЕРА, 2004.

15. Рубцов Н. Стихотворения. - М., 2008.

16. Сазонов Геннадий. Звёздный вечер: избранные стихотворения, поэмы, поэтические циклы. - Вологда: Литературное сообщество писателей России, Вологодское региональное отделение, 2016.

17. Священник Сергей Молотков. Практическая энциклопедия: Основы правильной духовной жизни: По творениям святителя Игнатия (Брянчанинова). - СПб: Сатис, Держава, 2006.

18. Сергеева О. А. Семантика и поэтика образа Свете Тихий в русской поэзии XIX века: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - СПб., 2005.

19. Флоренский П.А. На Маковце (из частного письма) // Флоренский П.А. Т.2. У водоразделов мысли. - М., 1990.

20. Хомяков А.С. Стихотворения и драмы. - М., 1969.

21. Цветаева М. В полемике с веком. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1991.

22. Шадринов А. Стихотворения и поэмы. - М.: Золотая аллея, Наш современник. - 2001.

23. Яцкевич Л.Г. Осевое пространство и время в поэзии М. Цветаевой и Н. Клюева // Век и вечность: Марина Цветаева и поэзия XX века. Материалы конференции. Череповец, 2001

Людмила Григорьевна Яцкевич (Калачёва) родилась в Череповце. Доктор филологических наук, профессор. Работала в Гомельском государственном университете в Белоруссии, затем в Вологодском государственном университете.

Имеет более двухсот публикаций. Среди них несколько научных монографий по русской грамматике, стилистике и диалектологии. В последние годы активно занимается литературным краеведением. Изданы 3 выпуска «Клюевского сборника», словарь «Народное слово в произведениях В. И. Белова», два выпуска «Поэтического словаря Н. А. Клюева», книги: «Владимир Калачёв: Стихи. Письма. Воспоминания / Составитель и автор вступительной статьи Л.Г. Калачёва (Яцкевич)», «Слово о родной деревне», «Квасюнинская поговорочка», «Святой праведный Николай Вологодский».

Л.Г. Яцкевич публиковала литературно-критические статьи о творчестве вологодских писателей в альманахах («Вологда», «Череповец», «Вытегра», «Литературная Вологда»), в журналах («Вологодский лад», «Родная Кубань» (Краснодар), «Берега» (Калининград)), в газете «Вологодский литератор», на сайтах («Вологодский литератор», «Российский писатель», « »).

Эос - в греческой мифологии богиня утренней зари.