Собор новомучеников и исповедников церкви русской. Русская голгофа

9 августа 2001 года правительство Московской области приняло постановление № 259/28 об объявлении памятного места «Бутовский полигон» в Ленинском районе, Государственным памятником истории.

Это место — памятник скорби, место, отмеченное кровью тысяч и тысяч мучеников, пострадавших в 30-х годах прошлого века.

Здесь, в южном пригороде Москвы, на стрелковом полигоне НКВД-КГБ в 30-40-х годах XX столетия производились массовые расстрелы и захоронения жертв политических репрессий. Только в период с августа 1937 г. по октябрь 1938 г. здесь было расстреляно 20.765 человек. Общее же число пострадавших и захороненных на этом месте не известно, но по некоторым оценкам оно значительно превосходит указанную цифру.

Среди расстрелянных преобладают жители Москвы и Московской области, но вместе с ними пострадали жители и уроженцы других областей нашей страны и иностранцы. Это простые рабочие и крестьяне, военные и представители интеллигенции, известные государственные и общественные деятели, священнослужители.

К настоящему времени установлены имена около 1000 священнослужителей и мирян Русской Православной Церкви, пострадавших в Бутове за свои религиозные убеждения. Это поставило Бутово в исключительное положение, так как на территории России нет больше мест, где почивали бы останки такого количества прославленных святых.

Собор новомучеников бутовских (на 01.04.2003) составляет более 200 прославленных святых. Его возглавляет канонизированный в лике святых Архиерейским Собором 1997 г. митрополит Санкт-Петербургский Серафим (Чичагов) [день памяти 11.12.1937].

Кроме сщмч. Серафима в Бутово пострадало еще шесть иерархов РПЦ: сщмч. Димитрий (Добросердов), архиепископ Можайский [день памяти 21.10.1937.], сщмч. Николай (Добронравов,) архиепископ Владимирский и Суздальский [день памяти 10.12.1937], епископ Серпуховской Арсений (Жадановский) [+27.09.1937], сщмч. Аркадий (Остальский), епископ Бежецкий [день памяти 29.12.1937], сщмч. Никита (Делекторский), епископ Нижне-Тагильский [день памяти 19.11.1937], сщмч. Иона (Лазарев), епископ Велижский [день памяти 21.10.1937]. Среди убиенных более десяти человек из братии Свято-Троицкой Сергиевой Лавры во главе с последним до ее закрытия наместником сщмч. Кронидом (Любимовым).

Канонизация свв. Бутовских мучеников происходила и происходит постепенно. Первым к лику святых решением Архиерейского Собора 1997 года был причислен сщмч. Серафим, митрополит Санкт-Петербургский, возглавивший Собор Бутовских новомучеников.

На Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года были прославлены в общем сонме новомучеников и исповедников Российских еще 129 Бутовских новомучеников. Следуя постановлению Собора, комиссия по канонизации продолжила свою работу и продолжает ее по сей день. Поэтому Собор новомучеников и исповедников Российских, включающий в себя и сонм Бутовских новомучеников, постепенно пополняется новыми именами святых.

Такого сонма святых, почивающих в едином месте, нет более нигде на территории России. Русской Голгофой назвал Бутово Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, и по его Первосвятительскому благословению в 4-ю субботу по Пасхе на Бутовском полигоне ежегодно совершается торжественное празднование Собора новомучеников, в Бутове пострадавших.

В 1995 г. территория захоронения площадью около 6 га была передана Русской Православной Церкви, и трудами общины, созданной из родственников пострадавших, здесь был построен небольшой деревянный храм и начато благоустройство захоронения. С этого времени большинство начинаний и мероприятий на полигоне происходят по инициативе и активном участии общины храма.

В последние годы это место становится все более и более посещаемым. Сюда приходят родственники пострадавших, как в этом месте, так и в иных местах, а также те, кому дорога память о многочисленных невинных жертвах минувшего лихолетия.

С 2000 года каждую весну Бутовский полигон посещает Святейший Патриарх Алексий и совершает под открытым небом торжественное богослужение памяти убиенных. Его Святейшеству сослужит сонм духовенства Москвы и Московской области (более 200 священнослужителей). На богослужении присутствуют несколько тысяч молящихся.

В настоящее время Правительством Москвы завершается разработка проекта благоустройства территории захоронения, а ранее были разработаны проектные предложения по созданию здесь мемориального комплекса. Представляется, что Бутово может стать местом памяти не только пострадавших здесь, но и погибших в иных местах.

В прошлом году в Патриаршем богослужении на Бутовском полигоне приняли участие предстоятель Русской Православной Церкви за границей митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский Лавр, сопровождающие Митрополита Лавра архиепископ Берлинский и Германский Марк, архиепископ Сан-Францискский и Западно-Американский Кирилл, епископ Бостонский Михаил, а также другие члены делегации Зарубежной Церкви. Как потом отметил владыка митрополит, посещение Бутова оставило в его душе глубочайшее впечатление: место мученического подвига тысяч наших соотечественников поистине свято.

В связи с особым значением этого святого места Святейший Патриарх Алексий благословил строительство здесь соборного каменного храма в память пострадавших в минувшее XX столетие. В 2004 году состоялась закладка каменного храма, в которой принял участие митрополит Лавр.

Собо́р новому́чеников и испове́дников Це́ркви Ру́сской (до 2013 года Собор новомучеников и исповедников Росси́йских ) - праздник в честь святых Русской православной церкви , принявших мученическую кончину за Христа или подвергшихся гонениям после Октябрьской революции 1917 года .

Установлен также отдельный праздник, Собор новомучеников, в Бутове пострадавших , в память тех новомучеников, которые приняли смерть на Бутовском полигоне (к 2007 году было известно 289 имён, список возглавляется священномучеником Серафимом (Чичаговым)) , который отмечается в 4-ю субботу по Пасхе .

Первомучеником Собора от белого духовенства стал царскосельский протоиерей Иоанн Кочуров : 31 октября (13 ноября) года он был «расстрелян обезумевшей толпой» .

История [ | ]

Следующий этап в истории почитания новомучеников связан с именами профессора Бориса Тураева и иеромонаха Афанасия (Сахарова) , составлявших «Службу всех святых в земле Русской просиявших». Составители включили в эту службу ряд песнопений, посвящённых мученикам, пострадавшим от большевиков .

Московская патриархия в своих официальных заявлениях около 60 лет (со времени «легализации» Временного патриаршего Священного синода при митрополите Сергии до «перестройки ») вынужденно отвергала факт преследований за веру в СССР. В редакционной статье книги «», изданной в 1942 году, подобное «опровержение» звучит так:

За годы после Октябрьской революции в России бывали неоднократные процессы церковников. За что судили этих церковных деятелей? Исключительно за то, что они, прикрываясь рясой и церковным знаменем, вели антисоветскую работу. Это были политические процессы, отнюдь не имевшие ничего общего с чисто церковной жизнью религиозных организаций и чисто церковной работой отдельных священнослужителей. Православная Церковь сама громко и решительно осуждала таких своих отщепенцев, изменяющих её открытой линии честной лойяльности по отношению к советской власти .

Тем не менее, среди верующих в СССР существовало почитание подвижников, подвергавшихся преследованиям со стороны властей.

Вместе с тем за рубежом шла работа по сбору данных о пострадавшем от репрессий духовенстве. В 1949 году Русская православная церковь заграницей (РПЦЗ)опубликовала первый том книги протопресвитера Михаила Польского «Новые мученики Российские », в 1957 году увидел свет второй том . Это было первое систематизированное собрание сведений о русских мучениках и исповедниках веры .

Русская православная церковь заграницей после долгой подготовки совершила прославление Собора новомучеников 1 ноября 1981 года на своём Соборе под председательством митрополита Филарета . Во главу Собора поместили последнего российского императора Николая II , членов августейшего семейства, патриарха Тихона . Данная канонизация, продиктованная в немалой степени политическими настроениями русской эмиграции, была проведена без тщательного предварительного исследования обстоятельств жизни и кончины прославленных лиц . РПЦЗ тогда прославила не конкретных лиц (поимённый список новомучеников и исповедников тогда составлен не был), но скорее феномен мученичества в коммунистическом государстве. К лику святых причислили всех новомучеников и исповедников, в том числе и тех, чьи имена неизвестны. Протопресвитер Александр Киселёв , публикуя икону собора Новомучеников и исповедников российских, написанную в РПЦЗ, назвал 105 точно зафиксированных имён .

Канонизация новомучеников и исповедников состоялась в преддверии 1000-летия крещения великого князя Владимира и Киевской Руси. Празднование собора было приурочено к 25 января (7 февраля) - дню памяти митрополита Владимира Богоявленского. Ранее священники, служившие панихиды , не знали имён всех убитых и поимённо называли только известных им лиц, прибавляя слова «и иже с ними». Поскольку в календаре Православной церкви подготовительные недели перед Великим постом иногда начинаются уже в январе, было решено, что праздник собора Новомучеников не должен совпадать с воскресными днями подготовительного периода и может отмечаться ранее 25 января (7 февраля) .

В дальнейшем отсутствие канонизации Собора новомучеников и исповедников со стороны Московского патриархата расценивалось в РПЦЗ как одно из главных препятствий на пути сближения с Церковью в Отечестве .

Прелюдией к прославлению новомучеников и новых исповедников Российских, пострадавших в годы революционной смуты и большевистского террора, явилась канонизация патриарха Тихона 9 октября 1989 года. В июне 1990 года на Поместном соборе архиепископ Берлинский Герман первым из иерархов открыто заявил: «нам нельзя отрекаться от бесчисленных мучеников за веру, нельзя забывать их» .

определил совершать празднование Собору новомучеников и исповедников Российских 25 января (7 февраля) - в день памяти убиения священномученика Владимира (Богоявленского) - в случае совпадения сего числа с воскресным днём или в ближайшую неделю (воскресенье) после оного .

«Многолетний террор, развязанный большевистским партийно-советским режимом в отношении священнослужителей и верующих всех конфессий», был осуждён Указом Президента РФ № 378 от 14.03.1996 «О мерах по реабилитации священнослужителей и верующих, ставших жертвами необоснованных репрессий» (ст. 1 Указа).

В 1990-х годах шла подготовка к канонизации Новомучеников и Исповедников Церкви Русской, многие святые были прославлены как местночтимые .

прославил как известных, так и неизвестных нам мучеников и исповедников веры . Чин канонизации был совершён 20 августа 2000 года . Были прославлены 813 новомучеников и исповедников Российских, свидетельства о подвигах которых были получены из 35 епархий. Кроме того, в Собор новомучеников и исповедников Российских были внесены для общецерковного почитания имена 112 ранее прославленных местночтимых мучеников и исповедников . «В послесоборное время поименное включение в состав уже прославленного Собора новомучеников и исповедников Российских совершать по благословению Святейшего Патриарха и Священного Синода, на основании предварительных исследований, проведенных Синодальной Комиссией по канонизации святых» (пункт 14 Деяния о Соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских).

Было определено также, что в состав Собора будут включать святых по решению Священного синода Русской православной церкви. В Соборе новомучеников и исповедников Российских XX века на 1 января 2011 года поимённо канонизированы 1774 человека .

12 марта 2002 года Священный синод Русской православной церкви утвердил и рекомендовал к богослужебному употреблению в Русской православной церкви службу новомученикам и исповедникам Российским .

Собор новомучеников дополняют по мере обнаружения и изучения сведений ; существуют весьма различные оценки числа казнённых и репрессированных в СССР клириков и активных мирян Православной церкви .

Несмотря на то, что тематика преследований по религиозным убеждениям широко обсуждалась в обществе, игумен Дамаскин (Орловский) в сентябре 2007 года «с сожалением отметил невостребованность опыта новомучеников среди современных россиян»:

Если говорить о том, насколько современные люди осведомлены о жизни новомучеников, хотят соприкоснуться с церковным преданием, читают жития, вникают в опыт своих предшественников по жизни в Церкви, то мы должны признать: современные люди не пускают в духовный оборот это наследие. Эта эпоха отошла в вечность, пришли «новые» старые соблазны, и опыт предшественников остается неизученным .

6 октября 2008 года Священный синод Русской православной церкви постановил создать рабочую группу для рассмотрения вопроса о почитании новомучеников и исповедников Российских XX века, канонизованных Русской православной церковью заграницей в период разделения .

25 декабря 2012 года Священный синод образовал церковно-общественный совет по увековечению памяти новомучеников и исповедников Церкви Русской .

29 мая 2013 года решением Священного синода Русской православной церкви было принято название «Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской» .

Бутовский полигон и храм близ него [ | ]

Тогда же Патриарх Алексий и митрополит Лавр совместно заложили основание нового, каменного храма Новомучеников и Исповедников к югу от Юбилейной улицы . К завершено его строительство из бетона. В храме хранятся многие личные вещи людей, принявших мученическую кончину в Бутове.

Состав и порядок канонизации новомучеников и исповедников российских [ | ]

Собор новомучеников и исповедников российских начал формироваться с 1989 года, когда был канонизирован первый святой - Патриарх Тихон .

Канонизация подвижников XX века была существенно затруднена после вступления в силу федерального закона от 27 июня 2006 года № 152 (ФЗ «О персональных данных»), предусматривающего закрытия доступа исследователей к судебно-следственным делам, содержащимся в российских архивах.

Календарно-литургические указания и гимнография [ | ]

Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви , проходивший 13 - 16 августа 2000 года, постановил: «Общецерковное празднование памяти Собора новомучеников и исповедников Российских совершать 25 января (7 февраля), если этот день совпадет с воскресным днем, а если не совпадет - то в ближайшее воскресенье после 25 января (7 февраля)» .

В 2002 году утверждена новая служба Собору .

Тропарь , глас 4-й

Дне́сь ра́достнѡ ликꙋ́етъ цр҃ковь рꙋ́сскаѧ, /
прославлѧ́ющи новомч҃ники и҆ и҆сповѣ́дники своѧ̑: /
ст҃и́тели и҆ і҆ере́и, /
ца́рствєнныѧ стрⷭ҇тоте́рпцы, /
бл҃говѣ́рныѧ кнѧ̑зи и҆ кнѧги̑ни, /
прпⷣбныѧ мꙋ̑жи и҆ жєны̀, /
и҆ всѧ̑ правѡсла́вныѧ хрⷭ҇тїа́ны, /
во дни̑ гоне́нїѧ безбо́жнагѡ /
жи́знь свою̀ за вѣ́рꙋ во хрⷭ҇та̀ положи́вшыѧ, /
и҆ кровьмѝ и҆́стинꙋ соблю́дшыѧ. /
Тѣ́хъ предста́тельствомъ, долготерпѣли́ве гдⷭ҇и, /
странꙋ̀ на́шꙋ въ правосла́вїи сохранѝ /
до сконча́нїѧ вѣ́ка.

Кондак , глас 3-й

Дне́сь новомч҃ницы рѡссі́йстїи /
въ ри́захъ бѣ́лыхъ предстоѧ́тъ а҆́гнцꙋ бж҃їю, /
и҆ со а҆́гг҃лы пѣ́снь побѣ́днꙋю воспѣва́ютъ бг҃ꙋ: /
бл҃гослове́нїе, и҆ сла́ва, и҆ премꙋ́дрость, /
и҆ хвала̀, и҆ че́сть, /
и҆ си́ла, и҆ крѣ́пость /
на́шемꙋ бг҃ꙋ /
во вѣ́ки вѣкѡ́въ. А҆ми́нь.

Величание

Велича́емъ ва́съ, / ст҃і́и новомч҃ницы и҆ и҆сповѣ̑дницы рѡссі́йстїи, / и҆ чти́мъ чⷭ҇тна̑ѧ страда̑нїѧ ва̑ша, / ꙗ҆̀же за хрⷭ҇та̀ претерпѣ́ли є҆стѐ.

Молитва

Ѽ ст҃і́и новомч҃нцы и҆ и҆сповѣ̑дницы рѡссі́йстїи:/ ст҃и́телїе и҆ па́стырїе цр҃кве хрⷭ҇то́вы, / ца́рственнїи стрⷭ҇тоте́рпцы, / бл҃говѣ́рнїи кнѧ̑зїе и҆ кнѧги̑ни, / до́блїи во́ини, мона́си и҆ мїрсті́и, / бл҃гочести́вїи мꙋ́жїе и҆ жєны̀, / во всѧ́цѣмъ во́зрастѣ и҆ сосло́вїи за хрⷭ҇та̀ пострада́вшїи, / вѣ́рность є҆мꙋ̀ да́же до сме́рти свидѣ́тельствовавшїи, / и҆ вѣне́цъ жи́зни ѿ негѡ̀ прїе́мшїи!

Вы̀ во дни̑ гоне́нїѧ лю́тагѡ, / зе́млю на́шꙋ ѿ безбо́жныхъ пости́гшагѡ, / на сꙋди́щахъ, въ заточе́нїихъ, и҆ про́пастехъ земны́хъ, / въ го́рькихъ рабо́тахъ, и҆ всѧ́кихъ ско́рбныхъ ѡ҃бстоѧ́нїихъ, / ѡ҆́бразъ терпѣ́нїѧ и҆ непосты́днагѡ ᲂу҆пова́нїѧ мꙋ́жественнѣ ꙗ҆ви́ли є҆стѐ. / Ны́нѣ же въ раѝ сла́дости наслажда́ющесѧ, / пред̾ прⷭ҇то́ломъ бж҃їимъ во сла́вѣ предстоитѐ, / и҆ при́снѡ хвалꙋ̀ и҆ хода́тайство со а҆́гг҃лы и҆ всѣ́ми ст҃ы́ми трїеди́номꙋ бг҃ꙋ возно́сите.

Сегѡ̀ ра́ди мы̀ недо́стойнїи / мо́лимъ ва́съ, ст҃і́и срѡ́дницы на́ши: / не забꙋ́дите земна́гѡ ѻ҆те́чества ва́шегѡ, / грѣхо́мъ ка́їнова братоꙋбі́йства, / порꙋга́нїемъ ст҃ы́нь, безбо́жїемъ, и҆ на́шими беззакѡ́нїи ѡ҃тѧгче́ннагѡ. / Оу҆моли́те гдⷭ҇а си́лъ, / да ᲂу҆тверди́тъ цр҃ковь свою̀ непоколеби́мꙋ въ мі́рѣ се́мъ многомѧте́жнѣмъ и҆ лꙋка́вомъ: / да возроди́тъ въ землѝ на́шей дꙋ́хъ ра́зꙋма и҆ бл҃гоче́стїѧ, / дꙋ́хъ свѧ́тости и҆ стра́ха бж҃їѧ, / дꙋ́хъ братолю́бїѧ и҆ ми́ра: / да па́ки бꙋ́демъ мы̀ црⷭ҇кое сщ҃е́нїе, / ро́дъ бж҃їй, и҆збра́нный и҆ ст҃ы́й, / при́снѡ съ ва́ми сла́вѧщїй ѻ҆ц҃а̀, и҆ сн҃а, и҆ ст҃а́го дх҃а, во вѣ́ки вѣкѡ́въ. А҆ми́нь.

Иконография [ | ]

В честь новых святых Российских мучеников и исповедников по благословению митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия , председателя Синодальной Комиссии по канонизации святых , группой ведущих иконописцев написана икона Собора святых новомучеников и исповедников Российских. Икона написана в стиле памятников начала XVI века. Подвиги святых, в первую очередь подвиги мучеников, преподаются в иконе не как видимая, ощутимая глазом реальность, а лишь как воспоминание, очерченное в основных признаках воспоминаемого события и необходимое как свидетельство о подвиге, победе святых над силами зла, но, при этом, подаваемое в контексте образов Царствия Небесного .

Икона состоит из трех частей: средника , как главной части, где представлен собор святых, предстоящих в прославленном состоянии; деисусного чина в верхнем ряду; боковых клейм с изображениями мученических подвигов.

Средник [ | ]

В верхней части средника расположено название иконы. Сонм Святых стоит на фоне православного храма, напоминающего Храм Христа Спасителя в Москве, символизирующего Православную Церковь, а также её судьбу (разорение, а затем восстановление) в XX веке.

Перед ним изображен престол, одетый в красное, пасхальное облачение, также символизирующее воскрешение Православия в России. На престоле лежит Евангелие со словами Спасителя: «Не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих убити…» (Мф . 10:28).

В нижней части перед престолом находится изображение Святых Царственных Мучеников, а слева и справа две группы новомучеников.

Левую (по отношению к зрителю) группу возглавляет святой Патриарх Тихон (по отношению к духовному центру иконы - Кресту - группа является правой); правую - святой Петр (Полянский) , митрополит Крутицкий, Местоблюститель Патриаршего Престола. Непосредственно рядом с ними стоят святители митрополиты Казанский Кирилл (Смирнов) и Ярославский Агафангел (Преображенский) . За ними стоят епископы-мученики. Епископов слишком много, чтобы изобразить их всех, поэтому часть из символически изображена в виде нимбов, возвышающихся над верхним рядом изображенных иерархов.

Ниже архиереев изображены мученики-иереи, монашествующие и миряне, в том числе женщины и дети.

Мой собеседник - Дмитрий Гришин. Родом он из Самарской губернии, из Сызрани. Он окончил Свято-Тихоновский богословский институт в Москве. А когда поступил в него, переехал жить на южную окраину Москвы в поселок Бутово - по благословению настоятеля храма во имя святых Новомучеников и Исповедников Российских священника Кирилла Каледы. Дмитрий работает в этом храме на Бутовском полигоне, преподает в воскресной школе. С ним я познакомилась на выставке «Православная Русь» в Москве в конце января этого года. Там был отдельный стенд «Бутово - Русская Голгофа». Я и раньше слышала о Бутовском полигоне, где были расстреляны тысячи людей, много Православных священников, и мне давно хотелось больше узнать о нем. Внимание привлек в экспозиции большой панорамный снимок: в ясный весенний день на Бутовском полигоне - множество священства в окружении мирян служат торжественную службу. От снимка исходила какая-то необыкновенная тишина. Я попросила Дмитрия рассказать о Бутовском полигоне. Мы с ним сидели на каких-то коробках и тихо разговаривали среди этой шумной выставки, а я не в силах была оторвать взгляда от этого снимка. Словно оказавшись прямо там, на полигоне, медленно, шаг за шагом по ходу его рассказа погружаясь в эту неотмирную звенящую тишину.

Расстрельные книги

На фотографии - закладка Патриархом Московским и всея Руси Алексием II нового каменного храма в мае прошлого года в честь святых Новомучеников и Исповедников Российских в Бутове, - пояснял Дмитрий. - У нас выстроен деревянный храм, а это будет каменный. На закладке храма присутствовала делегация Русской Зарубежной Церкви во главе с Митрополитом Лавром. Сейчас стены храма уже возведены, уже начинается постройка шатров. Такая была сильная за это молитва.
- О Бутовском полигоне ведь стало известно не так давно?
- То, что на южной окраине Москвы был стрелковый полигон НКВД, где в 30-40 годы прошлого столетия производились массовые расстрелы и захоронения жертв политических репрессий, стало известно только в начале 90-х годов. В 1993-94 годах комиссия, которая работала в архивах КГБ, обратила внимание на то, что в нескольких расстрельных книгах (всего их восемнадцать) было очень много имен священнослужителей. Но где эти расстрелы проводились, было еще неясно. И только в частной беседе с работниками госбезопасности стало известно, что это Бутово. Туда с 94-95 годов начали приезжать и там молиться верующие люди, чьи деды и отцы были репрессированы во время гонений, числились без вести пропавшими, или они получали документ, что «умер от болезни», - тогда не писали, что человек был расстрелян. Эта комиссия стала изучать расстрельные книги, и было выявлено около тысячи имен священнослужителей и мирян Русской Православной Церкви, кто пострадал в Бутово именно за Православную веру. На сегодня 294 из них причислены к лику святых. Во главе этого списка - Священномученик Митрополит Петроградский Серафим (Чичагов) и еще шесть Архиереев. Владыка Серафим был первым канонизирован из всего сонма бутовских Новомучеников. По этим восемнадцати расстрельным книгам, всего в Бутово было убито двадцать тысяч семьсот шестьдесят пять человек.
Расстрелы в Подмосковье начались 8 августа 1937 года после кровавых приказов наркома НКВД Ежова в августе и сентябре 1937 года. Осужденных на смерть привозили сюда из московских тюрем. Казненные - в основном жители Москвы и Московской области, но есть и жители других областей, и иностранцы. Расстрелянные на Бутовском полигоне относились к «шпионско-диверсионно-террористической низовке», то есть это были в основном простые рабочие и крестьяне. Но были среди них и известные государственные и общественные деятели, военные, интеллигенты, священнослужители. В 1997 году на полигоне делался раскоп в одном из расстрельных рвов, и ученые сказали, что если такая же плотность останков и в других рвах, то там лежит и сто тысяч человек. Но научно-исследовательские работы требуют очень больших материальных вложений.

Бутовский полигон

- Что такое - Бутовский полигон?
- Это бывшая усадьба Дрожжино, последними ее владельцами были купцы-промышленники Зимины. После революционного переворота 1917 года там были совхозы и объекты, подведомственные ОГПУ-НКВД: трудовая колония НКВД, огороды, с которых снабжались сотрудники НКВД, их дачи. Это была тогда сельская местность. Но сейчас там все больше разворачивается городское строительство, хотя сам полигон находится в зеленой зоне.
- Почему это место называется Бутовский полигон?
- На этих хозяйственных территориях НКВД было выделено место для обстрела нового оружия, которое делалось на Подольском оружейном заводе. Это был полигон, на котором обстреливали оружие. Местные жители были приучены к выстрелам еще за несколько лет до того, как там начались массовые расстрелы. Следуя указу Ежова, любого человека можно было обвинить в чем угодно.
- Известно, какова была процедура расстрелов?
- Они проходили ночью, скрытно, потому что в соседних деревнях жили люди. Приговоренных к расстрелу привозили в Бутово в крытых фургонах, не говоря, куда и зачем их везут. Заводили в барак, якобы для «санобработки». Здесь объявляли о расстреле, сверяли данные и наличие фотографии. На расстрел выводили по одному. Это только устное свидетельство, потому что все следы были заметены. Есть лишь следственные документы, протоколы допросов, а также документы тех, кто приводил в исполнение приговор. Когда открыли архивы, давали читать все, а сейчас показания свидетелей, то есть по сути доносы, не показывают. Не видели мы и инструкции расстрельных команд.
- Все захоронения подняли?
- Нет, конечно. Это сейчас просто невозможно.
- Как выглядят захоронения?
- Это погребальные рвы, лучше всего они были видны зимой: когда землю покрывал снег, места рвов были несколько просевшие. Были проведены исследовательские работы, и ученые определили места захоронений уже точно. У КГБ была схема расстрельных рвов, но она оказалась не совсем точна. Сейчас границы рвов точно определены, отмечены оградкой и посадкой цветов. А до этого их толком не было видно. Попавший туда случайно человек ни за что бы не догадался, что там производились расстрелы. Недавно Правительство Москвы разработало проект благоустройства Бутовского полигона и создания на этом месте мемориального комплекса.

Самые массовые расстрелы проходили с августа 37-го по июль 38-го года. Есть неподтвержденные данные, что туда привозили хоронить расстрелянных в московских тюрьмах до 50-х годов, но это только устные свидетельства. Эта территория по-прежнему оставалась за КГБ, там был высажен фруктовый сад, были даже какие-то дачи начальников НКВД, что-то строили за эти годы. Территория была засекреченной, там постоянно была военная часть. Сейчас на этом месте небольшой парк.
- А были обретены останки конкретных людей?
- Нет. Для этого нужно, видимо, проводить какие-то очень сложные исследования. Судя по тому раскопу, который делался в 1997 году, там нет цельных останков, скажем, скелета человека. Там все перемешано. Потому что там только вначале хоронили людей в небольших ямах-могильниках. Казни скоро приняли такие масштабы, что мощным экскаватором были вырыты рвы глубиной в три метра и длиной в 150 и более метров. После очередного расстрела с помощью бульдозера тонким слоем присыпали тела, поверх этих тел ложились новые жертвы. Все это носило совершенно безчеловечный характер. Заваливали рвы чем угодно, мусором.
- И останки расстрелянных людей теперь невозможно найти и опознать? А ведь сколько здесь святых мощей мучеников…
- Современными средствами науки, видимо, это возможно, но даже трудно представить, сколько это потребует денег. Мы в храме молимся за всех - за все эти двадцать тысяч, которые там расстреляны. Служим панихиды. Несколько раз в году совершались особые заупокойные Богослужения, панихиды, на которые приезжало множество людей, не только Православных. На полигоне были расстреляны люди разных вероисповеданий, более шестидесяти национальностей. Когда панихида совершается, может быть, не все называются поименно, но подразумеваются все, кто был там расстрелян. Мы считаем, что долг любого верующего человека - молиться о всех убиенных. Первым был прославлен Владыка Серафим в 1997 году. А теперь, когда Русской Православной Церковью прославлено уже 294 человека, пострадавших на Бутовском полигоне - священнослужителей, монашествующих, активных мирян - в четвертую субботу по Пасхе под открытым небом на Бутовском полигоне проходит очень торжественная служба в честь Новомучеников, в Бутове пострадавших, которую возглавляет Святейший Патриарх Алексий II. На нее собирается очень много людей, духовенства - несколько тысяч человек.

Храм-на-Крови

- Расскажите о храме на Бутовском полигоне.
- Когда эта территория - шесть гектаров - была передана в 1995 году Русской Православной Церкви, там был просто бурьян в человеческий рост. И сразу был сделан проект постройки Храма-на-Крови, на мощах Новомучеников. Интересно, что даты, связанные с постройкой храма, совпадали по воле Божией с датами жизни священномученика Серафима (Чичагова) . Так, малое освящение храма выпало на 11 декабря - день памяти Владыки Серафима. Его расстреляли 11 декабря 1937 года уже восьмидесятидвухлетним. Он уже даже не ходил. Он жил под Москвой в Ухтомском, и, чтобы увезти его на место мученической кончины, вызвали «скорую помощь», потому что он не передвигался самостоятельно.
Деревянный храм был построен в 1996 году, алтарь его вплотную подходит к одному из расстрельных рвов. Однокупольный храм, по образцу северных русских храмов, создан по проекту сына расстрелянного на Бутовском полигоне иерея Михаила Шика - известного художника, архитектора Дмитрия Михайловича Шаховского-Шика. Он входил в инициативную группу и сам лично участвовал в строительстве храма. В самом храме есть крест с мощами некоторых новомучеников, но не бутовских. В основном приход храма сейчас состоит из местных жителей. Первое время приезжало очень много людей из Москвы, родственников погибших. Настоятель священник Кирилл Каледа, еще будучи мирянином, возглавлял инициативную группу, которая ратовала за то, чтобы это место было передано Церкви. У него самого на полигоне был расстрелян дедушка - священномученик Владимир Амбарцумов. Потом отец Кирилл был главой приходской общины, а когда храм был заложен, его рукоположили в священники, он стал настоятелем. Он старается о том, чтобы отдать долг памяти людям, отдавшим свою жизнь за веру и Церковь Русскую. Господь сподобил Русскую Церковь иметь множество таких удивительных святых, которые так близко от нас по времени, живы их дети, люди, которые их знали, по их рассказам мы можем прикоснуться к святости их жизни.

Фотографии из следственных дел

- Здесь у вас на стенде их иконы?
- Да, это ряд икон святых Новомучеников, пострадавших за Христа на Бутовском полигоне. Это сам Владыка Серафим (Чичагов), в центре экспозиции - копия иконы «Спаситель в белом хитоне», написанной самим Владыкой. Оригинал этой иконы находится в храме святого Илии Обыденного в Москве. Вот таблица динамики расстрелов. Пик расстрелов был в феврале 1938 года. Только за один день 28 февраля было расстреляно 562 человека! В дни советских праздников расстрелов нет, сотрудники НКВД в эти дни, как и все советские граждане, отдыхали. После февраля расстрелы идут на спад и вскоре прекращаются.
Фотографии из следственных дел просто потрясающи. Моя мечта, чтобы они были изданы отдельным фотоальбомом. По этим ликам невозможно сказать, что это обычные фотографии. Это иконы. Эти глаза, смотрящие на вас, просто пронзают душу. В основном, конечно, поражают фотографии людей, пострадали за то, что они Христиане. Ни в одном следственном деле по церковному вопросу нет наговоров ни на себя, ни на других, никто не признает вины в том, что ему вменяют какую-то контрреволюционную пропаганду. А священномученик Владимир Амбарцумов прямо на допросе открыто сказал, что власть эта не от Бога, она временна, и она вскоре пройдет. Напротив, следственные дела людей неверующих, нецерковных своей тяжестью и безысходностью даже заражают. Об этом рассказывали люди, работавшие с этими документами. Следственные дела даже таких сильных людей, как альпинисты (на Бутовском полигоне была расстреляна целая группа альпинистов), полны обвинениями в адрес друг друга, пропитаны страхом, предательством.
Человек, у которого не было стержня веры, не было упования на Бога, в тех обстоятельствах терял все свое человеческое достоинство, несмотря на то, что в обычной жизни он мог быть героем. Он с молитвой не обращался к Богу за помощью, а верующих в этой ситуации укреплял Господь.

Кровавая карта Москвы

- Дмитрий, как вы думаете, почему Господь привел вас именно в этот храм?
- Я сам себе задаю этот вопрос. У меня есть объяснение для самого себя. Когда я только пришел в церковь, у меня была некоторая скорбь, что в день моего рождения нет какого-то известного святого. Однажды, я тогда еще жил в Хотькове, вечером я слушал радио «Радонеж», и священник Сергий Правдолюбов рассказывал о Бутовском полигоне.
И я сразу подумал, вот бы хорошо в этом месте побывать. А потом заговорили о Владыке Серафиме Чичагове и сказали, что он был расстрелян 11 декабря - а это день моего рождения! Когда я поступал в Свято-Тихоновский институт, я познакомился с отцом Кириллом, а там при храме была возможность обрести кров. Отец Кирилл приютил всю мою семью. Это произошло, может быть, чтобы я поработал именно на прославление подвига Новомучеников. Бутово - это основание нашего современного церковного возрождения. Здесь в земле лежат люди, которые шли путем Христа, отдали свою жизнь за други своя. Если бы не их подвиг, трудно представить, что было бы сейчас с Россией. Это единственное в России место, где столько прославленных Церковью святых. Если до этого по численности святых первое место занимала Киево-Печерская Лавра, то, конечно, теперь - это Бутовский полигон, место, где сонм Новомучеников.
Юг Москвы представляет собой кровавую карту. В самой Москве таких мест тоже много, но не те масштабы. Юг Москвы - это Бутово, чуть западнее «Коммунарка» и чуть восточнее - Суханово. Это три места под Москвой, где проходили массовые расстрелы и захоронения. В «Коммунарке» казнили «заговорщическую верхушку», здесь погибло очень много известных людей - Рыков, Бухарин, Бубнов и другие. Там власти расстреливали сами себя, там гибли в основном чины НКВД, крупные военачальники, там почти нет Православных. В Сухановской тюрьме, которая располагалась в Свято-Екатерининском монастыре, узники подвергались жестоким пыткам и претерпели перед смертью нечеловеческие страдания. Но только в Бутово было расстреляно так много священников.

Бутовские яблоки

- Вы ощущаете святость этого места?
- Это место какой-то великой тишины. Причем даже люди нецерковные, когда приезжают в Бутово, тоже об этом говорят. Сам Бутовский полигон находится в лесопарке, и если идти от Варшавского шоссе, то, пройдя современный микрорайон, входишь в лес. И возникает ощущение, что переступаешь какую-то границу. Сзади остается суета, а ты входишь в мир тишины и покоя. Хотя какие-то звуки слышны, сердце успокаивается. Ты вступаешь в мир, который приближает к вечности. Это место внутренней тишины. Когда человек попадает на Бутовский полигон, вся суета, вся толща помыслов, которые у него крутятся, вдруг исчезают. И человек непосредственно воспринимает близость Бога. И тот, кто приехал туда один раз, все время стремится попасть туда еще.
Массовое прославление Новомучеников произошло на юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 2000 года. На нем было прославлено в лике святых свыше тысячи новомучеников. Среди них было 128 священнослужителей, убитых на Бутовском полигоне. Прославление произошло в августе, как раз перед праздником Преображения, который в народе называется «Яблочный Спас». Дальняя часть Бутовского полигона, куда люди обычно не доходят, представляет собой сплошной яблоневый сад. Но яблок на деревьях мы из года в год не видели, потому что деревья, видимо, больные. А в августе 2000 года на Яблоневый Спас эти деревья просто ломились от яблок, в прямом смысле - ветки ломались от обилия яблок. После этого опять ни разу на этих яблонях не было урожая.

Русской Голгофой называют Ганину Яму, где в июле 1918 года были сожжены тела Царственных Мучеников. Вся земля там пропитана их плотью и кровью, и вся Ганина Яма представляет, по словам Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, Антиминс земли Русской. Русской Голгофой назвал Святейший Патриарх и Бутово. Плоть и кровь Новомучеников пропитали собой и эту землю и освятили ее.
И на Ганиной Яме, и в Алапаевске на Меженной яме, где была сброшена в шахту Великая княгиня Елисавета Феодоровна, попадаешь в другое измерение. За оградой монастыря - тишина, неземная красота, деревья, цветы, трава, небо как будто в мгновение ока преображаются и становятся другими. Они принадлежат уже не земле, а вечности. Каждый русский человек должен побывать на Ганиной Яме и в Алапаевске, помолиться, встать на колени, оросить своими горячими покаянными слезами эту пропитанную кровью святую и дорогую землю. То же самое - и здесь. Нужно ехать в Бутово.
От московской станции метро «Бульвар Дмитрия Донского» ходит автобус № 18 до конечной остановки: «Бутовский полигон».

На снимках: в 1994 году на многострадальной земле Бутова водрузили большой Поклонный крест; Святейший Патриарх Алексий II и Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви Митрополит Лавр совершают закладку нового каменного храма на Бутовском полигоне 15 мая 2004 года; Дмитрий Гришин на выставке "Русь Православная" у иконы "Спаситель в белом хитоне", написанной Митрополитом Серафимом (Чичаговым).

Русская Голгофа

Переезд отца Серафима в Вырицу - еще одно свидетельство особого Божия о нем Промысла, ограждавшего старца от опасностей вплоть до самой его кончины. Именно с начала 30-х по Петроградской епархии и всей стране прокатилась новая волна еще более жестоких репрессий.

Относительное затишье, наступившее после провала обновленческой смуты и судебных процессов 1922–1923 годов, оказалось на поверку только временной передышкой. Уже в августе 1928 года властями были закрыты Высшие Богословские курсы и Богословско-Пастырское училище, созданные взамен упраздненных Духовных Академии и Семинарии и готовившие клириков для Петроградской и ряда ближайших епархий. Руководитель Богословско-Пастырского училища архимандрит Гурий (Егоров) вскоре был арестован и осужден на пять лет. Так отец Серафим, еще будучи в Лавре, лишился одного из ближайших своих друзей и сподвижников.

В начале 1930 года в заключении оказались сразу три выдающихся петроградских пастыря, профессоры-протоиереи: настоятель Николо-Богоявленского кафедрального собора Николай Кириллович Чуков, настоятель храма Михаила Архангела Михаил Павлович Чельцов и Николай Викторович Чепурин из Покровской церкви в Коломне. Вслед за ними - настоятель Князь-Владимирского собора протоиерей Павел Иоаннович Виноградов, настоятель Спасо-Преображенского собора протоиерей Михаил Владимирович Тихомиров и многие другие известные клирики Петроградской епархии.

Гонители готовили еще один удар - на этот раз по обителям. Воистину Гефсиманской стала для монашествующих ночь на 18 февраля 1932 года. В народе ее так и назвали - святой ночью. В те страшные часы гонители арестовали более пятисот иноков. Это было почти все уцелевшее к тому времени в Петрограде монашество: более 40 иноков Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры, 25 - из Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, 12 - из Старо-Афонского подворья, 12 - из Феодоровского подворья, 10 - из Валаамского подворья, 8 - из киновии Александро-Невской Лавры, 5 - из Киевского подворья, 40 человек из братии Макариевской пустыни Тосненского района во главе с настоятелем обители схиепископом Макарием (Васильевым); более 100 инокинь Воскресенского Новодевичьего монастыря, 16 монахинь из Леушинского подворья, 6 - из Серафимо-Дивеевского подворья в Петергофе, а также множество настоятелей и монашествующих, проживавших вне обителей, по причине их упразднения. В ту же ночь были арестованы и все члены Александро-Невского братства во главе с архимандритами Варлаамом (Сацердотским) и Львом (Егоровым), архиепископом Гавриилом (Воеводиным), а также многие из белого духовенства и мирян, связанных с братством и монастырями. Все арестованные были приговорены к различным срокам лишения свободы по статье Уголовного Кодекса 58/10, дополнительный срок в десять лет получил архимандрит Гурий (Егоров), осужденный прежде, в 1928 году. Большинство из них уже не вернулись из лагерей и ссылок, но легли в землю в безымянных могилах. Да помянет Господь Бог во Царствии Своем отцев, братий и сестер наших, в лагерях пострадавших и убиенных…

В октябре 1933 года власти запретили оставаться в городе правящему архиерею, митрополиту Серафиму (Чичагову), как «не прошедшему паспортизацию». По той же причине город на Неве в скором времени были вынуждены покинуть более 200 священнослужителей во главе с епископом Сестрорецким Николаем (Клементьевым). 5 октября 1933 года на опустевшую кафедру был переведен Преосвященный Алексий (Симанский), возведенный в сан митрополита. От некогда крепкой, наиболее значительной в России епархии в управление ему достались лишь отдельные, истерзанные гонениями осколки.

Даже колокольный звон к тому времени был запрещен. Число действующих храмов сократилось катастрофически. Вот лишь немногие цифры по Санкт-Петербургской епархии. Перед октябрьским мятежом 1917 года на ее территории имелось 790 храмов. Численность белого духовенства составляла около 1700 человек. В самом Петербурге с ближайшими пригородами число православных храмов достигало 495. В 16 монастырях епархии подвизалось 1629 монашествующих и послушников…

К ноябрю 1933 года в городе остался 61 православный храм, число священнослужителей сократилось до 300. Монастыри были полностью разгромлены и разграблены. К июню 1941 года на всю епархию, одну из главнейших в стране, оставалось всего лишь 21 православная церковь, в том числе в самом почти четырехмиллионном городе - только восемь.

Эта страшная картина полностью соответствовала положению Церкви в СССР в целом. К 1939 году в стране оставалось не более 100 храмов, а уцелевшее духовенство почти целиком находилось в ссылках и заточении. Со словами: «Да будет воля Твоя!» - вступали на путь страданий многие тысячи священников и монашествующих. Восходя на Русскую Голгофу, пролили кровь за Христа бесчисленные сонмы мирян. Вечная им память!

В конце 1935 года прекратил существование Временный Патриарший Священный Синод, на кафедрах из всего российского епископата осталось только четыре архипастыря: Заместитель Местоблюстителя патриаршего престола митрополит Московский и Коломенский Сергий (Страгородский), митрополит Ленинградский Алексий (Симанский), архиепископ Дмитровский и управляющий делами Патриархии Сергий (Воскресенский) и архиепископ Петергофский Николай (Ярушевич), управляющий Новгородской и Псковской епархиями. Все они также находились под постоянной угрозой расправы.

Русь от края и до края стала крестным путем для миллионов страдальцев. Казалось, исчерпаны все возможные человеческие силы. Но вера жила. Архимандрит Варлаам (Сацердотский) писал из заключения своей духовной дочери: «Вера-то у нас есть, а для борьбы и страданий у нас еще мало опыта. Ведь одно дело - читать книги, а другое - встретиться с этим же самым лицом к лицу… В моих воззрениях нет никаких изменений или колебаний. Для меня все ясно и непререкаемо, так же твердо и непоколебимо. Быть может, поэтому и хотелось бы мне теперь же умереть, но да будет во всем не наша слепая и страстная, потому всегда ошибочная воля, а воля Всевышнего, святая, непорочная, непогрешимая».

А архиепископ Иларион (Троицкий) незадолго до своей кончины, ободряя других заключенных Соловецкого концлагеря, говорил: «Надо верить, что Церковь устоит. Без этой веры жить нельзя. Без Христа люди пожрут друг друга. Это понимал даже Вольтер. Пусть сохранятся лишь крошечные, еле светящиеся огоньки, когда-нибудь от них все пойдет вновь».

Согласно обетованию Божию о Церкви, «врата ада не одолеют ее» (Мф. 16:18). Веру спасал Сам Господь. Ни уничтожение монастырей и храмов, ни истребление монашества и духовенства - ничто не могло угасить в душах жажду правды Христовой. В пасхальную ночь с 11 на 12 апреля 1936 года только в Князь-Владимирском соборе Петрограда собралось 17 тысяч человек, там же на рождественских службах 1937 года присутствовало более 15 тысяч человек. В целом же по городу уцелевшие от поругания храмы не могли вместить всех желающих быть на Богослужениях в дни двунадесятых праздников.

А ведь за одно присутствие в храме за Богослужением в то время человек мог легко лишиться служебного положения или даже угодить в ссылку! В одном из специальных бюллетеней НКВД по этому поводу с удивлением отмечалось: «…наши наблюдения фиксируют заметный рост фактической преданности Церкви, выражающийся в увеличении количества исповедающихся и причащающихся…».

Согласно проведенной в стране переписи 1937 года, включавшей вопрос об отношении к православной вере, на него ответили положительно несколько десятков миллионов человек - две трети населения сельского и одна треть - городского, а всего - более половины граждан России.

В истории Церкви не раз случалось, что во времена самых жестоких гонений и упадка веры Господь воздвигал в помощь людям Своих особых избранников - хранителей чистоты Православия. Таким избранником в России 30-х - 40-х годов стал вырицкий старец иеросхимонах Серафим (Муравьев).

Когда святого Епифания, епископа Кипрского спросили, довольно ли одного праведника для умилостивления Бога, он отвечал: «Достаточно, ибо Сам Бог сказал: „Аще обрящете единого мужа, творящего суд и ищущего веры, милосерд буду ко всему народу“». И вот - в то время, когда с куполов сбрасывали кресты, тысячами разоряли обители и храмы, когда в лагерях и тюрьмах томились десятки тысяч священнослужителей, Господь воздвиг в Вырице храм нерукотворный, живой - чистое сердце отца Серафима.

Внешне неприметным, но действенным и обширным было его влияние на современников. Молитвы же старца служили поистине златой нитью, низводящей благодать и помощь Божию в души человеческие. Как важно было знать людям, что во всей этой неразберихе и кровавой круговерти существует островок прочной веры, спокойной надежды и нелицемерной Христовой любви! И каким великим мужеством и упованием на милость Божию нужно было обладать, чтоб написать в ту кровавую пору строки, предрекающие Русской Церкви возрождение и славу:

Пройдет гроза над Русскою землею,
Народу русскому Господь грехи простит,
И крест святой Божественной красою
На храмах Божиих вновь ярко заблестит.
И звон колоколов всю нашу Русь Святую
От сна греховного к спасенью пробудит,
Открыты будут вновь обители святые,
И вера в Бога всех соединит.

Иеросхимонах Серафим Вырицкий (около 1939 года).

Эти стихи передавались из уст в уста, распространялись в списках, достигали мест заточения и ссылок. Среди Гефсиманской ночи, поглотившей тогда всю Россию, сиял в Вырице светильник живой веры, не угасала надежда в людских сердцах…

Явным чудом Божиим было само сохранение старца от ареста и расправы. В это трудно поверить, ведь репрессии прокатились повсюду, добравшись даже до самых глухих деревень. В безжалостной карательной машине оказалось перемолото бессчетное число человеческих жизней и судеб, но никто не дерзнул поднять руку на кроткого старца.

30 октября в России отмечается День памяти жертв политических репрессий. Уникальный мемориал им – Бутовский полигон, где чуть больше чем за год «Большого террора» были расстреляны свыше 20 тыс. человек. Патриарх Алексий II назвал это место Русской Голгофой. Экскурсию по полигону провел для «Историка» директор Мемориального научно-просветительского центра «Бутово» Игорь Гарькавый

Бутовский полигон и сейчас дальняя окраина Большой Москвы: раз в час сюда ходит единственный автобус от конечной станции «серой» ветки метро. В 1937-м это и вовсе было не самое ближнее Подмосковье – некогда богатая купеческая усадьба, которую НКВД переоборудовал под свои цели. Первоначально – вполне мирные…

Предыстория

В небольшой комнатке, набитой книгами и картами, где мы беседуем с Игорем Гарькавым, холод буквально пробирает. Он предлагает закрыть окно, но снаружи бабье лето, мороз – внутри. Гарькавый улыбается:

– Это двухэтажное здание построили сразу после войны, мы сидим в одном из учебных классов, где готовили чекистские кадры для наших новых братских народов из Восточной Европы…

В конце XIX века усадьба, на месте которой впоследствии будет создан Бутовский полигон, принадлежала купцам Соловьевым. Именно они основали тут замечательный конный завод, который в 1913 году купил и переоборудовал Иван Иванович Зимин – известный предприниматель, представитель зуевской купеческой династии, страстный коневод. Руководителем предприятия он назначил своего племянника Ивана Леонтьевича Зимина. Тот был, пожалуй, самым неудачливым из всего предпринимательского семейства, зато место управляющего сохранил даже после революции, когда конный завод был национализирован, стал совхозом и носил имя Льва Каменева.

Зимин работал здесь до 1930-го, а четыре года спустя совхоз был передан в ведение Административно-хозяйственного управления НКВД.

– Дело в том, что в начале 1930-х, как мы знаем, в Советском Союзе ощущалась явная нехватка продуктов, и рядом с Москвой – в том числе и для того, чтобы сотрудники НКВД и члены их семей не испытывали недостатка необходимого продовольствия, – возникает несколько подведомственных хозяйств. Самое известное из них располагается от нас примерно в 10 километрах на запад. Это совхоз «Коммунарка». В Бутове тоже было большое хозяйство, десятки гектаров огородов. Вероятнее всего, в качестве рабочей силы здесь использовались заключенные, и лишь одна часть этого огромного пространства – около семи гектаров – была выделена внутри спецзоны, ограничена колючей проволокой, и то, что там происходило, до конца не было известно даже тем рядовым сотрудникам, которые занимались рядом мирным хозяйственным трудом.

На этом заканчивается мирная предыстория и начинается страшная история полигона.

Территория

У «Большого террора» 1937–1938 годов есть точка отсчета – секретный приказ наркома внутренних дел СССР Николая Ежова № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Ему предшествовали специальное заседание Политбюро и встреча Ежова с руководителями областных управлений НКВД, на которой впервые была озвучена идея «лимитов» – количества лиц, подлежащих репрессиям. Изначально они должны были обозначать верхний предел, но очень скоро обычной практикой стали запросы об их увеличении: местные чекисты, стремясь выслужиться, участвовали в своеобразном «социалистическом соревновании».

В Бутове выстрелы звучали и до этого.

– Чтобы у местных жителей не возникало лишних вопросов, пространство, ограниченное колючей проволокой, было названо стрелковым полигоном, – рассказывает Игорь Гарькавый. – Вероятно, это была не ложь, не фальшивое название, с этой целью оно действительно использовалось с 1934 по 1937 год. Там, судя по всему, происходили учебные стрельбы, может, даже артиллерийские стрельбы – во всяком случае это было место для спецподготовки сотрудников НКВД.

А в августе 1937 года сюда привезли первые «живые мишени»…

Мы идем к территории самого полигона. Сегодня здесь яблоневый сад, его разбили в 1960-х: по одной из версий, опасались, что американцы смогут произвести космическую съемку объекта.

По другую сторону от полигона возвышается аляповатый особняк некоего Якова Преподобного. Сделать с ним музей ничего не может, но это все нестрашно по сравнению с тем, что в середине 1990-х тут хотели возвести целый жилой квартал. Лишь вмешательство патриарха Алексия II уберегло тогда еще совсем новый мемориал. Алексию же принадлежит и выражение «Русская Голгофа» – так теперь полуофициально именуется Бутовский полигон.

Прошла пара часов, а бабьего лета как не бывало: моросит дождь, резко похолодало. А вот сентябрь 1937 года выдался теплым, некоторые дни были почти жаркие.

На полигон привозили из московских тюрем ночью. Жертвам не объявляли приговора суда, им не объясняли, куда их везут. Расстреливали ранним утром – десятками, в некоторые дни сотнями. Страшный «рекорд» был поставлен 28 февраля 1938 года, когда были убиты 562 человека.

Старожилы вспоминают, что их родители, заслышав выстрелы, обычно плотно занавешивали окна, запирали двери. О том, что происходило «за забором», не говорили, хотя ходили слухи, что там какие-то секретные продовольственные склады: приговоренных часто привозили в закрытых грузовиках с надписью «Хлеб».

Уже после войны обжившимся здесь дачникам, а большая часть из них имела какое-то отношение к органам, запрещали копать глубже чем на три метра. А все потому, что закапывали тела прямо тут, во рвах, которые сегодня обозначены насыпями примерно полуметровой высоты.

– Братские могилы выкопаны экскаватором. А надо сказать, что в то время экскаваторная машина – это огромный дефицит. К примеру, на строительство канала Москва – Волга экскаваторы траншейного типа были брошены только на завершающей стадии, лишь когда возникла угроза срыва планов. То есть понимаете, какая это редкость. Но один такой экскаватор, видимо через структуры НКВД, попал сюда, и он вырыл 13 братских могил, рвы пятиметровой глубины, которые потом заполнили человеческими телами. Судя по всему, это была наша, отечественная техника. Работать с ней было нелегко, так как рвы имеют неправильную форму – иногда буквой «п», иногда буквой «г», иногда машина шла прямо, потом на что-то натыкалась и уходила в сторону. Возможно, экскаваторщик еще только учился, трудно сказать. Это действительно загадка, которую мы, наверное, разгадать уже не сможем.

Прямой ров здесь копают сейчас – он станет основой мемориала. Рядом на стенах будут высечены имена известных жертв: с 8 августа 1937 года по 19 октября 1938 года на полигоне был расстрелян и захоронен 20 761 человек.

В ближнем Подмосковье таких массовых захоронений два. Второе – та самая «Коммунарка», где находилась личная дача Генриха Ягоды, занимавшего пост наркома внутренних дел СССР в 1934–1936 годах. Но есть существенная разница в контингенте подвергнувшихся расстрелу.

– На одном из документов 1937 года Ежов поставил свою визу: «А чекистов в «Коммунарку»». Там лежат те, кто при жизни занимал ответственные посты, номенклатурные работники. Там нет простых людей. Практически все приговоры шли через Военную коллегию Верховного суда. Сами чекисты называли их «верхушкой» – вот такой профессиональный сленг, а в Бутове лежат те, кого они называли «низовкой».

Приказ № 00447 работники НКВД между собой называли «кулацким», и значительная часть расстрелянных на Бутовском полигоне – это крестьяне Московской области, которая тогда включала в себя многие прилегающие районы, относящиеся сегодня к другим областям.

– Официально кулаков в Советском Союзе уже не существовало, они были уничтожены к 1932 году в процессе коллективизации, но для тех, кто был не согласен с колхозным строительством, реально или просто с точки зрения руководителей НКВД представлял какую-то опасность, был придуман специальный термин – «кулацкий элемент». В эту категорию попадали, в частности, бывшие кулаки, которые бежали из мест заключения, ссылки. Процент тех, кто смог раздобыть паспорта и переселиться к родственникам в места своего прежнего проживания, действительно был довольно высок. Это были и родственники кулаков, которые во время коллективизации не попали под репрессии, потому что сами не обладали какой-то значительной собственностью, но власть тем не менее подозревала, что эти люди, скажем так, нелояльны.

Другая категория жертв – так называемые «бывшие». В нее попали государственные служащие, сотрудники полиции и жандармерии, офицеры, которые несли службу при царе. С момента революции прошло 20 лет, и многие из них были уже стариками, но это их не уберегло.

Наконец, приказ касался и так называемых «церковников». Москва и после революции оставалась духовной столицей России, многие храмы продолжали действовать до 1927 года. На Бутовском полигоне за религиозную деятельность только по линии православной церкви были расстреляны 940 человек, среди них семь епископов, около 600 священников, остальные – монахи и миряне.

– За моей спиной вы видите карту, которую составляет один из сотрудников нашего мемориального центра. Это карта служения новомучеников в храмах Московской епархии. Причем на ней не отмечены те, кого арестовали, увезли в лагерь, там тоже многие погибали. Тут – только бутовские.

Неотмеченных мест на карте практически нет.

332 человека, погибшие здесь, прославлены Русской православной церковью в лике святых.

– В этом смысле Бутовский полигон является уникальным местом в масштабах вселенского православия. Мы можем лишь гадать, сколько святых находится на Афоне или, скажем, лежит в пещерах Киево-Печерской лавры, но поименно прославленных там около 150, а здесь уже 332. А потому само это место, как сказал когда-то патриарх Алексий II, является антиминсом под открытым небом: здесь литургию можно совершать просто на земле, без храма. Что, собственно говоря, и происходит ежегодно начиная с 2000 года: тут строится прямо под открытым небом шатер, ставится престол и совершается так называемая Всемосковская литургия, на которую приезжает от 3 тыс. до 5 тыс. человек. Проводит ее сам святейший патриарх.

Но чекисты понимали «церковников» не узкоконфессионально: в Бутове лежат и мусульмане, и иудеи, и католики, и протестанты. По словам Игоря Гарькавого, когда только началось строительство мемориала, местные чиновники обращались с вопросом, не нужно ли как-то особо почтить людей других вероисповеданий. В 2006 году по этому поводу даже была организована специальная научно-практическая конференция, на которую пригласили представителей традиционных российских религий. И было решено, что для исповедующих ислам и иудаизм нет необходимости сооружать здесь культовые здания, а христиане иных конфессий договорились с православными использовать православные кресты и храм в качестве места молитвы.

– Особая категория расстрелянных на Бутовском полигоне – те, кто прошел через ГУЛАГ, а кто-то даже отсидел на Соловках. То есть людей, которые побывали во всех кругах ада, потом здесь расстреляли. Вспомним, к примеру, о таком легендарном человеке, как Аркадий Остальский, епископ Бежецкий. За то, что он бежал из ссылки, его, как активного церковника, в 1928 году отправили на Соловки. Там он был пойман вохровцами за совершение тайного богослужения и получил дополнительные пять лет. Причем арестовали его вместе с Василием Гундяевым – дедушкой нынешнего патриарха, который был духовным сыном Остальского. И вот он чудом выжил после девяти лет на Соловках, освободился в феврале 1937-го, а в декабре того же года был расстрелян в Бутове. Ужасная судьба. И таких, как он, мы знаем уже точно человек 30, хотя я думаю, что их на самом деле гораздо больше.

Среди расстрелянных и один из первых русских летчиков – Николай Данилевский. Он участвовал в Первой мировой войне, а после революции развивал авиацию в Советской России, воспитал многих талантливых пилотов, в том числе легендарного полярника Михаила Водопьянова. До Бутова Данилевский несколько раз подвергался арестам, в середине 1930-х три года провел на строительстве Беломорско-Балтийского канала. В 1938-м его снова арестовали, предъявив обвинение в контрреволюционной агитации, высказывании «пораженческих взглядов» и – что совсем уже абсурд – в «нанесении оскорбления Герою Советского Союза, депутату Верховного Совета Союза ССР тов. Водопьянову», то есть собственному ученику. Виновным Данилевский себя не признал и 21 февраля 1938 года был расстрелян.

Значительная часть расстрелянных в Бутове – это заключенные Дмитлага. Многих из тех, кто как раз летом 1937 года достроил канал Москва – Волга (сегодня это канал имени Москвы), ждала страшная судьба. Канал был сдан, но вместо освобождения, обещанного ударникам, многие, причем не только заключенные, но и офицеры НКВД, попавшие в оборот как люди из команды Генриха Ягоды, получили высшую меру наказания: их привезли сюда, в Бутово, и расстреляли. Инженеры, работники планового отдела, простые заключенные, строившие канал, – здесь лежат тела нескольких тысяч из них.

Кстати, за предполагаемую связь с Ягодой преследованиям подверглись не только преподаватели, но и наиболее активные воспитанники трудовых коммун, куратором которых был репрессированный нарком. В Бутове были расстреляны и они.
А самый юный из всех бутовских жертв – Миша Шамонин, ему было всего 13 лет.

– Он украл сумку с продуктами, и даже по меркам тогдашней суровой юстиции его должны были, допустим, на несколько лет отправить в лагерь, если не вообще в какую-нибудь детскую колонию. Но его расстреливают на Бутовском полигоне. С одной стороны, это, конечно, явно набор для статистики. А с другой – такой «урок», сигнал всем остальным: мол, ставки растут, крадешь – тебя тоже могут расстрелять. Логика власти: если уж мы его не пощадили, то ты, оставшийся в живых, помни, что над тобой всегда висит этот дамоклов меч.

Особая категория расстрелянных – инвалиды, их в братских могилах до 1,5 тыс. человек. В первые годы советской власти их было очень много, и это понятно: прошла Первая мировая война, только что закончилась Гражданская. Пенсий по простой инвалидности в Советском Союзе не существовало.

– Люди побирались, никакой помощи государство им не оказывало, выживали как могли, а попрошайничество было административным преступлением. За это они попадали в тюрьмы, и им, конечно, давали самые минимальные сроки – полгода-год исправительных лагерей. А в лагеря-то их как раз и не брали, потому что там хозрасчет и необходима рабочая сила. Вот и скапливались они в тюрьмах. Но тут началась массовая операция – и в Москве все тюрьмы были переполнены так, что люди спали по очереди в четыре приема. В остальное время вынуждены были просто стоять в камере, потому что даже сидеть негде, кроме как на полу. И инвалиды оказывались как бы балластом. Тогда было принято решение: их дела переквалифицировали с административных и легких уголовных преступлений на политические, они тоже стали врагами народа, им вменили ту же самую 58-ю статью и отправили на Бутовский полигон.

Бутовские расстрельные команды были совсем небольшими – не более полутора десятков человек. Их было три, они периодически менялись. Как правило, туда входили профессиональные исполнители, которые начали свою карьеру еще в годы Гражданской войны. У многих от того времени остались ордена и наградное оружие, выданное за беспощадную борьбу с контрреволюцией.

– Самый, наверное, известный из них – это палач по фамилии Магго. Латыш, о котором даже Сергей Мельгунов вскользь упоминает в книге «Красный террор в России». Мельгунов сидел в Московской ЧК и писал, что Магго узнавали по шагам… А надо заметить, что такая нагрузка, эта работа по силам не каждому человеку. Магго продержался дольше большинства на кровавой службе, и таких, как он, можно сказать, ветеранов, берегли, всячески поощряли, обустраивали их жизнь. Тем не менее они в конце концов спивались. А кто-то покончил жизнь самоубийством. Но я хочу еще раз подчеркнуть значимость для этих людей опыта Гражданской войны. В детстве я, как и все, очень любил фильм «Неуловимые мстители», а теперь понимаю, в кого только и могли вырасти эти «мстители», если уже подростками начали убивать.

Не могу не спросить Игоря Гарькавого о том, как, по его мнению, репрессии такого масштаба против людей, часто очевидно невинных, вообще стали возможными. В ответ директор мемориального центра рассказывает о Мартыне Лацисе, чекисте и помощнике Феликса Дзержинского в 1918–1920 годах.

– Он жестко озвучил доктрину, согласно которой в борьбе с классовыми врагами не нужны доказательства. Не надо тратить время на написание протоколов: наше отношение к заключенным определяет наше классовое сознание. Если это представитель буржуазии, купечества, кулачества и так далее, то это враг уже по своей природе. И значит, если мы его сейчас не уничтожим, то рано или поздно он нанесет удар в спину пролетарской революции. Та идеология, которая, в частности, обеспечила определенный технологический прорыв, постулировала и то представление, что человек является всего лишь неким эпифеноменом, иными словами, продолжением своего класса. Даже если человек, рожденный в буржуазном классе, до сих пор не проявлял своей классовой природы, с точки зрения марксизма-ленинизма он все равно однажды ее покажет.

По иронии судьбы 20 марта 1938 года Мартын Лацис сам лег в бутовскую землю, перейдя к тому времени из разряда «своих» в категорию «чужих».

– Он даже не попал в «Коммунарку» к «привилегированным», и, если бы он мог это осознать, ему было бы очень обидно. Но зато он лег тут рядом со своими земляками, потому что оказался здесь не столько как бывший чекист, сколько как «бывший латыш».

После того как период «Большого террора» закончился, об основном назначении Бутовского полигона постарались забыть.

– Одна из жительниц села Дрожжино рассказывала, что в 1943 году в Бутово приезжали пировать Лаврентий Берия и Виктор Абакумов. Она сама помогала на кухне. Здесь был хороший, можно сказать, комплекс: оставшиеся еще с барских времен пруды, баня на прудах, небольшой парк (сейчас он запущен, а тогда, видимо, был еще в хорошем состоянии). Но вот что трудно понять с нормальной человеческой точки зрения: пока пирующим подавали поросят, икру, прочие невероятные для военного времени яства, для них вид открывался прямо на братские могилы… Окна этого здания (раньше дома управляющего, а в те годы – начальника комендатуры) выходят фактически на то место, где расстреливали и хоронили, дистанция между зданием и ближайшей могилой – примерно 50–60 метров. Сейчас там стоит забор, но тогда не было заборов, как не было и дороги, по которой сегодня сюда приезжает автобус.

После войны здесь продолжало работать образцовое хозяйство: на хорошей, плодородной земле тоннами выращивали картофель. Потом на короткое время тут устроили учебные курсы для работников спецслужб Восточной Европы, а в 1957 году, после смерти Сталина и XX съезда, было принято решение разделить территорию: лес отошел лесхозу, а огороды, на которых выращивали фрукты и овощи, отдали самим чекистам. Так возник дачный поселок КГБ СССР при Совете министров СССР (теперь это дачный кооператив ДНТ «Бутово»).

– Земли, которую им выделяли, было мало, и чекисты стали заниматься самозахватами, заходя в том числе на территорию с захоронениями. И в результате каких-то инцидентов, о которых знал очень узкий круг лиц, в 1962 году было принято решение построить забор. Вы видели этот забор с колючей проволокой. Он ограничивает пространство около семи гектаров, внутри которого находятся все захоронения. Как мы потом выяснили, они чуть-чуть – на пять-шесть метров – выходят за рамки забора. Видимо, когда его делали, деталей уже не знали, а планы и документы получать не стали или не смогли получить.

Между тем Бутовский полигон мог навсегда кануть в Лету, если бы не было тех, кто хранил память о своих расстрелянных родственниках и их судьбах.

– В обычных семьях не всегда, но очень часто речь шла о полном отказе от своих погибших родственников. Меня поразил такой случай. У одной женщины, когда она была совсем младенцем, арестовали отца. Она его не помнила и не могла найти его фотографию, потому что мать уничтожила все фотографии мужа. Через несколько лет мать вышла замуж повторно, кстати, за сотрудника НКВД, в том числе и для того, чтобы защитить своего ребенка, свою семью. Но поражает то, что все фотографии первого, репрессированного мужа были изъяты и уничтожены ею самой. Это была такая жестокая самоцензура. И вот эта женщина нашла фотографию своего отца только в 1950-х. Для этого она отправилась на завод, где отец работал до ареста, и попросила выдать его пропуск, который чудом сохранился в архиве предприятия. Это, собственно, ЗИЛ.

А в священнических семьях ситуация была иная. Там мало того что эти факты не замалчивались – там хранили память. Фактически мне неизвестны случаи, чтобы жены, матушки, выходили потом замуж повторно. Они берегли память и берегли связанные с нею предметы, и, собственно говоря, основа нашей музейной коллекции – то, что сберегли родственники священников. Причем вплоть до всевозможных бумажных архивов: записей проповедей, приходских канцелярских документов. Все это сохранялось с пониманием того, что владельцы этих предметов стали мучениками, то есть в сознании людей святыми.

Патриарх Московский и всея Руси Кирилл по традиции каждый год совершает Божественную литургию на Бутовском полигоне

Когда в 1993 году сюда начали приезжать первые родственники жертв, они почти все были так или иначе связаны с церковью. И вероятно, именно наличие сплоченной и организованной группы, которая хранила память о репрессиях и была заинтересована в том, чтобы эта память стала массовой, позволило создать тот памятник, которым сегодня является Бутовский полигон.

– Основные документы, которыми мы располагаем, – это предписания на расстрел. Кроме того, после каждого такого предписания писался акт, в котором офицер госбезопасности, руководивший расстрельной командой, перечислял еще раз имена всех, кого в тот день расстреляли. И вот эти два документа – своего рода бухгалтерия Бутовского полигона. Как и всех других подобных мест. Но при том аврале, который представляли собой 1937–1938 годы, во многих местах отчетность составлялась задним числом, где-то ее, видимо, вообще не было. А здесь начальство рядом, Москва рядом, и Бутовский полигон был образцово-показательной площадкой, поэтому документацию вели тщательно.

Проблема, однако, заключалась в том, что конкретного места расстрела эти предписания не указывали…

– В 1990 году была создана специальная следственная группа КГБ СССР, которая смогла найти последних живых свидетелей. Тогда выбрали самый простой и логичный путь: по документам установили, что почти все сотрудники, которые производили расстрелы, все исполнители числились в Административно-хозяйственном управлении. Соответственно, стали поднимать архивы и искать живых. И таким вот образом был найден человек по фамилии Садовский. В 1930-е годы он был сотрудником этого самого хозяйственного управления. Сначала, когда к нему пришли, он отказывался давать какие-либо объяснения, но потом согласился. Ему было 90 лет, он долго хранил эту тайну и, понятно, даже теперь хотел оградить свою семью от некоторых неприятных, так скажем, воспоминаний. Потому что его родные и не знали, чем он занимался в 1930-е. Это был чекист со стажем, который начал свою деятельность еще в годы Гражданской войны, участвовал в операциях против басмачей, подавлении Антоновского мятежа. А в относительно спокойные 1950–1960-е Садовский являлся одним из руководителей такой интересной организации, как балет на льду. Он был человек развитый, учился в институте кинематографии, увлекался искусством. Когда попал на службу в Административно-хозяйственное управление, был назначен комендантом Бутовской спецзоны. По воспоминаниям Садовского, его работа здесь была очень простая и мирная. Он распоряжался всем этим большим хозяйством, накладные выписывал и так далее. Хотя, разумеется, он знал, что происходило в закрытой части. И рассказал, как привозили, как расстреливали, как заключенных на ночь выгружали в большом бараке, где их проверяли. Каждый должен был иметь персональную карточку с фотографией, это было очень жесткое требование. Если ее не оказывалось, заключенного возвращали в тюрьму, фотографировали и снова привозили на полигон. Позже были найдены шоферы грузовиков с надписью «Хлеб», которые к тому времени уже были совсем стариками, но тоже что-то помнили.

Археологические подтверждения расстрелов были найдены в 1997 году, когда была раскопана небольшая – в 10 квадратных метров – часть одного из погребальных рвов. Оттуда извлекли останки около 130 убитых.

Смеркается. Экскурсия по Бутовскому полигону подходит к концу. Напоследок Игорь Гарькавый, в прошлом исследователь древнерусского летописания, рассказывает, что его увлекает идея возрождения традиций русской мемориальной культуры, которая, как он считает, является неотъемлемой частью национального духовного наследия. В процессе работы над мемориальным комплексом в Бутове его создатели опирались на древнюю русскую традицию сооружения православных храмов на Крови – уникальный обычай поминовения жертв социальных катастроф, уходящий корнями в XI век, а также на традицию устроения братских кладбищ – скудельниц и т. д.

На прощание Игорь приглашает нас и всех желающих принять участие в чтении имен пострадавших в Бутове, которое состоится 30 октября. С 10 утра до 7 вечера читаются здесь имена 20 с лишним тысяч жертв массового террора…

Дмитрий КАРЦЕВ

Русская революция