Каждый католик убивавший гугенотов 7 букв. Гугенот - это кто? Гугеноты и протестанты

В новом выпуске «Воскресной школы» мы решили прояснить для себя, что такое панк-рок и доказать его ведущую роль в деле освобождения пролетариата.

Панк-рок – это музыкальное течение, которое появилось в середине 70-х годов как ответ на вырождение классического рока.

Ну то есть для озлобленной молодежи с окраин 12-минутное соло Джимми Пейджа из Led Zeppelin казалось вырождением, а эксперименты Pink Floyd со звуком – заумной нудятиной. А учитывая, что бывшие хиппи-рокеры теперь жили в особняках и страшно оторвались от народа, британская, и американская молодежь обратилась к грязному, полупрофессиональному гаражному року как к музыке, более отвечающей потребностям эпохи.

Творчество Игги Попа и The Velvet Underground послужило компостом, на котором взросло корявое, но упрямо-живучее деревце панка. Кстати, именно поэтому американцы с полным основанием считают себя его изобретателями, хотя оглушительный на мировую поп-культуру панк-рок возымел в лице лондонского проекта Sex Pistols. Принято считать, что эта группа играла из рук вон плохо, в соответствии с идеологией панк-движения. На самом деле, достаточно послушать их единственный альбом Never Mind the Bollocks, чтобы убедиться в отличной сыгранности коллектива. Хотя второй басист группы Сид Вишез действительно едва владел инструментом, на записи его, собственно, и нет.

Зато технология wall of sound («стена звука») – наложение гитарный партий в плотный звуковой массив – на этом альбоме и вообще в панк-рок была доведена до высшего уровня. Сам вышеупомянутый Джимми Пейдж был потрясен именно этой стеной звука, когда посетил концерт The Damned в Лондоне. Это в сочетании с простыми аранжировками, прямолинейными ритмическими структурами и агрессивной манерой петь о наболевшем делает панк-рок крайне осмысленным и узнаваемым музыкальным явлением.

Сразу же весьма сформировалась и социальная концепция панк-рока: анти-истеблишмент, нигилизм и вообще крайне левый уклон. Панк-рок объявил себя музыкой рабочего класса, поэтому наряду с косухами и ирокезами панки с тех пор, как правило, обуваются в псевдо-рабочие ботинки Dr. Martens и подворачивают брюки.

В Нью-Йорке панк-сцену на первом представляли The Ramones, а сама эта сцена находилась в легендарном клубе CBGB.

Позднее в США буйно расцветет чисто стиль hardcore punk, который представляют Minor Threat, Dead Kennedys, Bad Religion, Anti-Flag и прочие. Помимо утяжеленности и еще большей скорости, хардкор-сцена славится более разработанной идеологией.

Если классические британские панки The Clash или панки второй волны The Exploited на своем примере демонстрировали актуальность лозунга «живи быстро, умри молодым», то американские хардкорщики, наоборот, взяли на вооружение принципы straight edge – здорового образа жизни – как залога успешной политической борьбы.

В дальнейшем панк-рок, разумеется, стал смешиваться с различными смежными стилями, что, впрочем, лишь добавляло ему актуальности и остроты. Mighty Mighty Bosstones, Rancid и Sublime соединили панк и ска, чем обессмертили свои имена в истории музыки.

В середине XVI века монархия во Франции переживала не лучшие времена. Итальянские войны, которые закончились поражением, обусловили тяжелый кризис власти и экономики. Французские феодалы, рассчитывающие на высокие должности, новые земли и военную добычу, были весьма разочарованы и раздражены такой неудачей. Все их обвинения пали на короля и его придворных. После войны аристократия оказалась практически разорена. Поэтому дворянство, как только возникло движение гугенотов, тут же стало поддерживать и использовать его против центральной власти, стремясь добиться тем самым уступок для себя. Так кто такие гугеноты во Франции? Ответ на данный вопрос вы найдете в статье.

Католики и протестанты

Жители Западной Европы исповедовали католицизм, но к началу XVI века стало нарастать недовольство среди верующих по поводу того, как ведутся дела Церкви. Они были уверены, что Папа Римский и его окружение только и думают, как укрепить свою власть и стать еще богаче. Демонстрируя свою жадность и стяжательство, священнослужители тем самым подавали плохой пример прихожанам. Эти недовольства привели к тому, что появилось новое движение, названное Реформацией. Его целью было изменение политики христианской церкви. Люди, которые присоединялись к этому движению, назывались протестантами, так как они были не согласны с текущим положением дел.

Появление нового течения

Гугенот - это французский протестант XVI-XVII веков. Самые первые из них назывались лютеранами в честь немецкого монаха жившего в городе Виттенберге. В 1517 году он составил некий список, состоящий из 95 пунктов, который вывесил на двери своей церкви. Этот документ не только обличал отдельных священнослужителей, но и являлся своеобразным протестом против неправильной политики всей римско-католической церкви.

Лютер был убежден, что каждый имеет право на самостоятельное изучение Священного Писания. Для этого он перевел Библию с латинского на немецкий. Он был первым, а вслед за ним Писание стали издавать и на других языках.

Как и следовало ожидать, католическая церковь осудила Лютера. К большому удивлению, его поддержали не только простые люди, но и некоторые правители в Европе. Так, английский король решил развестись с женой и обвенчаться с Анной Болейн. Но Папа Римский не дал на это разрешения, поэтому правитель Англии прекратил отношения с Ватиканом, а затем объявил себя главой Церкви в своей стране.

Вслед за немецким монахом стали появляться и другие сильные личности, которые разделяли идеи Реформации. Вследствие этого в протестантизме появилось несколько течений. Если в Германии таких верующих называли лютеранами, то во Франции гугенот - это кальвинист. Свое название вера получила благодаря Жану Кальвину (1509-1564). Он был известным французским богословом, и в своих трудах сумел доступно изложить все основные аспекты христианской веры.

Надо сказать, что после такого разделения верующие-католики стали подвергать пыткам и даже вешать протестантов, а другие, в свою очередь, стали нападать на приверженцев Папы Римского. Но все они были уверены: заставляя страдать своих врагов, они спасают их души от вечных мук ада.

Со временем протестантизм стал распространяться по всей территории Франции. Сначала гугенот - это верующий человек, разделявший взгляды новой религии. Он мог быть представителем плебейства или буржуазии, а также выходцем из дворянского сословия или феодальной знати. Позднее понятие расширилось. В 60-х годах XVI в. и в 20-х годах XVII в. гугенот - это уже не просто верующий человек, он принадлежал к целой религиозно-политической группировке протестантов-кальвинистов.

Разделение на два лагеря

Началу военных действий во Франции способствовала слабость наследников Генриха II. Его сыновья - правивший всего год (1559-1560), Карл IX (1560-1574) и Генрих III (1574-1589), часто становились орудием интриг, которые плела друг против друга придворная феодальная знать.

Карл IX взошел на престол в десятилетнем возрасте, а регентом стала его мать - Екатерина Медичи, которая властвовала вместе со своими фаворитами. К шестидесятым годам все крупные феодалы разделились на две мощнейшие религиозно-политические группировки. Одна часть вельмож была на стороне Гизов. Они исповедовали католицизм. На их стороне оказалась и Екатерина Медичи - итальянка по происхождению. Другая часть знати принадлежала к оппозиции и представляла гугенотскую партию, во главе которой стояли Бурбоны, адмирал Колиньи и король Наварры. Надо сказать, что при дворе были и такие политики, которые не примкнули ни к одной из враждующих сторон. Они пытались примирить врагов, коими являлись гугеноты и католики.

Начало войн

1 марта 1562 года в небольшом городке Васси герцог Гиз со своими вооруженными сторонниками внезапно напал на собравшихся для молитвы людей. Это были гугеноты, которые сумели дать отпор вероломным католикам. После вооруженного инцидента началось открытое противостояние. Оно получило название гугенотских войн (1562-1598 гг.). В них погибли Антуан де Бурбон и Франсуа де Гиз. С этого момента война, в которой участвовали непримиримые враги, - гугеноты и католики - превратилась в череду трагических событий, ввергших Францию в настоящий хаос.

Временное перемирие

Очередной вооруженный конфликт завершился в 1570 году. Это было религиозно-политическое противостояние, потрясшее всю страну. Конец войне положил Сен-Жерменский мир. Согласно ему, французские гугеноты получали свободу вероисповедания, а также контроль над целым рядом мощнейших крепостей.

Наступившее перемирие принесло истерзанной стране и ее народу удовлетворение, но вызвало ярое недовольство со стороны вельмож-католиков, в частности, семейства Гизов - древнего французского рода, происходящего еще от Каролингов.

Усиление влияния при дворе

Предводителем протестантов являлся адмирал де Колиньи. Гугенот по убеждению, он был включен в состав Государственного совета, действующего при Карле IX Валуа. Де Колиньи, влияние которого при дворе было огромным, чтобы еще больше укрепить такой долгожданный мир, убедил короля устроить брак между Маргаритой де Валуа и Генрихом Наваррским.

Адмирал Колиньи был прекрасным политиком и дипломатом, желающим процветания своей стране. Он хотел, чтобы Франция стала могущественной, но католическая Испания, считавшаяся в то время королевой морей, не давала этого сделать. Адмирал посоветовал королю оказать военную помощь нидерландским протестантам, борющимся за свою независимость. Он знал, что если Карл IX согласится, то войны с Испанией не избежать. Но Колиньи также понимал, что это сплотило бы гугенотов и католиков, так как национальные интересы превыше всех остальных.

Екатерина Медичи (1519-1589 гг.), мать молодого короля, была весьма недовольна тем, что влияние гугенотов при дворе все более возрастает. Она не желала войны с испанскими католиками. Королева-мать считала, что такие действия спровоцируют национальную катастрофу. В случае войны Папа Римский и вся католическая Европа ополчились бы против Франции.

Причины кровавой бойни

В 1572 году была предпринята очередная попытка примирить две враждующие стороны. Придумали план, по которому сестра короля Карла IX - Маргарита де Валуа - должна была выйти замуж за протестанта Генриха Наваррского. Таким образом, этот брак мог положить конец кровопролитию во Франции, и война гугенотов и католиков на этом бы закончилась.

Свадьба должна была состояться 18 августа. На нее съехались все знатные гугеноты. Большая их часть временно поселилась в центре Парижа, где размещались дома католических вельмож. Протестантская знать выглядела просто роскошно по сравнению с ними, и это вызвало большое недовольство среди городских жителей, которые из-за высоких налогов и цен на продукты питания не могли жить так же хорошо. Богатая свадьба послужила причиной недовольства, так как на ее организацию была потрачена уйма денег, взятая, конечно же, из кошельков и так небогатых налогоплательщиков. Поэтому обстановка в Париже постепенно накалялась, пока не достигла своего апогея.

Убийство адмирала де Колиньи

Ситуация в городе была напряженной, и ею не замедлило воспользоваться семейство Гизов. Вместе с Екатериной Медичи они организовали заговор с целью убийства де Колиньи. Двадцать второго августа 1572 года адмирал проезжал мимо дома Гизов, он был ранен в руку выстрелом, произведенным прямо из окна. Попытка убийства на этот раз провалилась. Но католики не собирались отказываться от своих планов. Ночью 24 августа толпа разъяренных вооруженных людей ворвалась в дом, где и был зверски убит адмирал-гугенот Колиньи. Именно это преступление и положило начало событиям, прокатившимся по всей стране. Так началась кровавая ночь гугенотов.

Варфоломеевская ночь

Прибывшие на свадьбу в Париж сторонники Генриха Наваррского в ночь с 23-го на 24 августа 1572 года были жесточайшим образом перебиты. Эта дикая резня гугенотов во Франции унесла жизни около 3 тыс. человек.

А все началось с того, что Екатерина Медичи сумела убедить молодого короля в заговоре, организованном против него протестантами. Она говорила ему, что нужно уничтожить всех вельмож, которые причастны к этому. Король поддался уговорам матери. Сразу же последовал приказ о приведении в полную боевую готовность всей стражи, а также о закрытии городских ворот.

Как только стало известно об убийстве Колиньи, над Парижем прогремел набат. Он послужил для католиков сигналом к началу действий. Все выбежали на улицы с оружием, и началась ночь гугенотов. Толпы разъяренных горожан вламывались в дома и убивали всех, кто не хотел быть католиком. В пострадали не только протестанты. Должники убивали своих кредиторов, а кто хотел отомстить - приводили свой приговор в исполнение. Мужья, пользуясь моментом, избавлялись от надоевших им жен, а любовники - от мешающих им мужчин. Поводом для этого послужили гугеноты, Варфоломеевская ночь для которых стала последней в их жизни. Все то темное, что было спрятано глубоко в человеческих душах, вдруг вырвалось наружу и затянуло город кровавой пеленой.

Так как резня гугенотов в Париже произошла ночью накануне дня святого Варфоломея, это событие вошло в историю под названием Варфоломеевской ночи.

Вакханалия

С наступлением рассвета убийства не прекратились. Екатерина Медичи не ожидала такого развития событий. Она планировала уничтожить лишь самых активных гугенотских лидеров, но все пошло не так. В городе начались погромы и грабежи. Обычные добропорядочные жители гибли десятками сотен, и это уже не зависело от их вероисповедания. Все убийцы, воры и грабители вышли из своих притонов, почувствовав безнаказанность.

Власти в городе не было, поэтому вакханалия продолжалась в течение целой недели. Стражники наравне с преступниками грабили всех подряд. Исключением были лишь солдаты гвардии, которые оставались верны закону и королю, но для наведения порядка в городе их явно было недостаточно.

Последствия Варфоломеевской ночи

Волнения и беспорядки, происходящие в столице, вызвали цепную реакцию. Гугеноты и протестанты массово истреблялись не только в Париже, но и по всей территории Франции - в Бордо, Орлеане, Лионе, Руане и других городах.

Чтобы восстановить законность и навести в стране порядок, по приказу короля Франции Карла IX во все провинции и города был разослан документ. В нем говорилось, что убийство протестантских лидеров произошло с его согласия и якобы это помогло предотвратить некий антигосударственный заговор. Кроме того, было официально заявлено, что свобода вероисповедания не отменяется.

Многие гугеноты и протестанты, спасаясь от расправы, покинули территорию Франции, в результате чего их влияние в стране было ослаблено.

Женившись на Маргарите де Валуа, Генрих Наваррский остался в живых. Но чтобы сохранить жизнь, ему пришлось принять католицизм. Его примеру последовал и Генрих Конде.

За время бесчинств было убито не менее 5 тыс. человек. Но, по мнению историков, эта цифра во много раз больше, и составляет около 30 тыс. Надо сказать, что точное число погибших до сих пор остается неизвестным.

Война трех Генрихов

После резни гугенотов войны не прекратились. Они вспыхнули с еще большей силой, в результате чего западные и южные земли отделились от севера Франции. Там было создано новое союзное государство гугенотов, управлявшееся губернаторами из числа местной знати. Они-то больше всего и выиграли от такой «автономии».

К середине 70-х годов в противовес протестантам на севере Франции был организован союз, получивший название Католической лиги. Его главой стал Генрих Гиз. Эта Лига имела контроль над правительством, находящимся в Париже, и всячески препятствовала намерению короля Генриха III заключить перемирие с гугенотами.

В середине 80-х годов противостояние двух непримиримых религиозных партий опять обострилось. Вспыхнул новый конфликт между наследниками трона, названный Войной трех Генрихов (1585-1589), так как в ней принимали участие король Франции Генрих III (Валуа), Генрих Бурбон (Наваррский) и Генрих Гиз.

Причиной их ссоры послужило высказывание последнего о том, что его семья имеет больше прав на престол, чем остальные, так как ее родоначальником является сам Карл Великий. Дело в том, что Генрих III так и не обзавелся наследником, поэтому участники Лиги требовали от него признать Гиза официальным преемником престола. Дошло до того, что в 1588 году король начал стягивать все верные ему войска к столице. Их целью был арест Генриха Гиза и его сторонников. Об этом узнали лиговцы и организовали восстание в Париже против самого короля.

Генриху III пришлось бежать в Шартр. Там он задумал коварный план: пригласить Гиза якобы с целью примирения. Лидер Лиги прибыл к королю 22 декабря 1588 года, но был заколот солдатами. Узнав о таком коварстве, столица отказалась подчиняться Валуа и превратилась в город-республику. Ее примеру последовали и другие.

Король понял, что теряет страну, и тут же объявил Генриха Наваррского своим преемником. Заручившись взаимной поддержкой и заключив между собой договор, два короля со своими войсками пошли на Париж. Но Генрих III так и не вернулся в столицу - его убили 1 августа 1589 года. С его смертью прекратила свое существование. На престол взошел король Наварры, который стал новым правителем Франции - Генрихом IV. С его приходом к власти закончились жестокие войны между католиками и протестантами.

Сейчас на вопрос о том, кто такие гугеноты, во Франции могут просто ответить, что они являлись людьми другой веры, значительно отличающейся от католицизма. Протестанты отвергали поклонение мощам, иконам, осуждали выдачу церковных индульгенций. Такого отношения Папа римский и его духовенство не могли стерпеть, поэтому объявили гугенотов еретиками и пособниками сатаны. Начались гонения, которые и стали причиной столь разрушительных и кровопролитных войн, продлившихся долгие десятилетия.

Варфоломеевская ночь или «резня в честь святого Варфоломея» (Massacre de la Saint-Barthélemy) началась в Париже ночью на 24 августа 1572 года накануне праздника Святого Варфоломея, продолжалась три дня. Убийцы не щадили даже младенцев.

«Ни пол, ни возраст не вызывали сострадания. То действительно была бойня. Улицы оказались завалены трупами, нагими и истерзанными, трупы плыли и по реке. Убийцы оставляли открытым левый рукав рубашки. Их паролем было: «Слава Господу и королю!» - вспоминал свидетель событий.
Расправа над протестантами-гугенотами в Варфоломеевскую ночь была организована по воле королевы Екатерины Медичи, ее безвольный сын – король Карл IX не посмел ослушаться властной матери.

Печальный ангел церкви Сен-Жермен-л’Осеруа в Париже, из которой в три часа ночи прозвучал колокольный звон – сигнал к началу массовой расправы над гугенотами.

В схватках Варфоломеевской ночи гибли и католики, и гугеноты. Всеобщей суматохой пользовались городские бандиты, безнаказанно грабившие и убивавшие парижан независимо от их религиозных взглядов. Наводить порядок в Париже пришлось городской страже, которая «как всегда прибежала последней».

Накануне кровавой ночи лидеру гугенотов - адмиралу де Колиньи было предсказано, что его повесят. Могущественный вождь гугенотов, которому фактически поклонялась половина Франции, посмеялся над кудесником.
«Говорят, что Колиньи получил восемь дней назад вместе со своим зятем Телиньи предсказание астролога, который сказал, что его повесят, за что подвергся насмешкам, но адмирал сказал: «Посмотрите, есть знак, что предсказание истинное; по меньшей мере, я слышал накануне, что будет повешено мое чучело, такое, каким я был, в течение нескольких месяцев». Итак, астролог сказал правду, ибо его труп, протащенный по улицам и подвергавшийся глумлению до конца, был обезглавлен и повешен за ноги на виселице Монфокона, чтобы стать поживой для воронья.

Такой жалкий конец выпал тому, кто недавно был властителем половины Франции. На нем нашли медаль, на которой были выгравированы слова: «Либо полная победа, либо прочный мир, либо почетная смерть». Ни одному из этих желаний не суждено было сбыться» - записал придворный врач, ставший свидетелем кровавых событий.

Предполагают, что первоначально королева хотела избавиться только от лидера гугенотов – адмирала Гаспара де Колиньи и его соратников, но запланированное политическое убийство стихийно переросло в массовую резню.

По другой версии, массовые убийства тоже были спланированы. Королева решила навсегда пресечь претензии гугенотов во Франции. Варфоломеевская ночь началась спустя 10 дней после свадьбы дочери Екатерины - Марго с Генрихом Наваррским, гугенотом по вероисповеданию. На торжество съехалась вся знать гугенотов, никто не предполагал, что вскоре их ждет жестокая расправа.

Накануне дня Св. Варфоломея. Молодая дама-католичка пытается повязать своему любовнику-гугеноту белую повязку - опознавательный знак католиков. Он обнимает даму и отодвигает повязку.

Накануне Варфоломеевской ночи 22 августа на адмирала Колиньи произошло покушение. Екатерина Медичи и Карл прибыли к нему с визитом вежливости. Колиньи предупредил их, что если покушение повторится, он нанесет свой ответный удар королевской семье.

По письмам испанского посла:
«В указанный день, 22 августа, христианнейший король и его мать посещали адмирала, который сказал королю, что даже если он потеряет левую руку, у него останется правая рука для отмщения, а также 200 тысяч человек, готовых прийти ему на помощь, чтобы отплатить за нанесенное оскорбление: на что король ответил, что сам он, хотя и монарх, никогда не мог и не сможет поднять более 50 тысяч человек».

Посол описывает ход событий Варфоломеевской ночи. В полночь 23 августа король призвал своих приближенных и приказал убить Колиньи, он приказал «отсечь голову адмирала и людей из его свиты».

Церковь Сен-Жермен-л’Осеруа с башней, откуда по легенде был дан сигнал начала Варфоломеевской ночи (без ремонта в кадре никак)

В три часа ночи 24 августа прозвучал сигнал к началу «операции»:
«В воскресенье в день Святого Варфоломея в 3 часа утра пробил набат; все парижане начали убивать гугенотов в городе, ломая двери домов, населенных таковыми, и разграбляя все, что находили.

Сен-Жермен-л’Осеруа была построена в 12 веке на месте древнего капища, любимый храм Екатерины Медичи. За века церковь перестраивалась

«Король Карл, который был очень осторожен и всегда слушался королеву-мать, будучи ревностным католиком, понял в чем дело и сразу же принял решение присоединиться к королеве-матери, не перечить ее воле и прибегнуть к помощи католиков, спасаясь от гугенотов…» - пишет королева Марго о влиянии матери - Екатерины Медичи на своего безвольного брата – Карла.

Король Карл IX

Основной целью Варфоломеевской ночи было устранение Колиньи и его приближенных. Король лично дал распоряжения своим людям.

По воспоминаниям королевского врача:
«Всю ночь в Лувре держали совет. Стража была удвоена и, чтобы не насторожить адмирала, не дозволяли выходить никому, кроме тех, кто предъявлял особый пропуск короля.

Все дамы собрались в опочивальне королевы и, в неведении того, что готовилось, были полумертвы от страха. Наконец, когда приступили к исполнению, королева им сообщила, что изменники решились убить ее в ближайший вторник, ее, короля и весь двор, если только верить письмам, которые она получала. Дамы при такой вести оцепенели. Король не раздевался на ночь; но, вовсю хохоча, выслушивал мнения тех, кто составлял совет, то есть Гиза, Невера, Монпансье, Таванна, Реца, Бирага и Морвилье. Когда Морвилье, которого разбудили и который явился, весь встревоженный, почему король послал за ним в подобный час, услыхал из уст Его Величества предмет этого ночного совещания, он почувствовал, что сердце его охватил такой испуг, что перед тем, как сам король к нему обратился, он поник на своем месте, не в состоянии произнести хотя бы слово.

Когда ему стало несколько легче, Его Величество попросил его высказать свое мнение. «Государь, - ответил он, - это дело довольно серьезное и немаловажное, и оно может вновь возбудить гражданскую войну, более безжалостную, чем когда-либо». Затем, по мере того как король его расспрашивал, он указал ему на неминуемую опасность и закончил, после долгих колебаний и уверток, выводом, что если все, что ему сказали, - правда, надлежит исполнить волю короля и королевы и предать смерти гугенотов. И пока говорил, не мог удержать вздохов и слез.

Король послал без промедления за королем Наварры и принцем де Конде, и в этот неурочный час они явились в опочивальню короля, сопровождаемые людьми из своей свиты.
Когда последние, среди которых находились Монен и Пиль, пожелали войти, дорогу им преградили солдаты гвардии. Тогда король Наварры, оборотись к своим с удрученным лицом, сказал им: «Прощайте, друзья мои. Бог знает, увижу ли я Вас вновь!»

Башня церкви, с которой подали сигнал к началу массовых убийств

В тот же момент Гиз вышел из дворца и направился к капитану городского ополчения, чтобы отдать ему приказ вооружить две тысячи человек и окружить предместье Сен-Жермен, где обитало более пятнадцати сотен гугенотов, чтобы побоище началось одновременно на обоих берегах реки.
Невер, Монпансье и другие сеньоры немедля вооружились и вместе со своими людьми, частью пешими, частью конными, заняли различные позиции, которые были им предписаны, готовые действовать совместно.

Король и его братья не покидали Лувр.
Коссен, капитан гасконцев, немец Бем, бывший паж г-на де Гиза, Отфор, итальянцы Пьер Поль Тоссиньи и Петруччи с многочисленным отрядом явились к отелю адмирала, которого им велено было умертвить. Они взломали дверь и поднялись по лестнице. Наверху они натолкнулись на нечто вроде импровизированной баррикады, образованной из поспешно наваленных сундуков и скамей. Они проникли внутрь и столкнулись с восемью или девятью слугами, которых убили, и увидели адмирала, стоящего у изножия своей кровати, облаченного в платье, подбитое мехом.

Начала заниматься заря, и все вокруг было смутно видно. Они спросили его: «Это ты адмирал?» Он ответил, что да. Тогда они набросились на него и осыпали ударами. Бем выхватил шпагу и приготовился всадить ему в грудь. Но тот: «Ах, молодой солдат, - сказал он, - сжальтесь над моей старостью!» Тщетные слова! Одним ударом Бем свалил его с ног; ему в лицо разрядили два пистолета и оставили его простертым и безжизненным. Весь отель был разграблен.

Между тем кое-кто из этих людей вышел на балкон и сказал: «Он мертв!» Те, что были внизу, Гиз и другие, не хотели верить. Они потребовали, чтобы его выбросили к ним в окно, что и было сделано. Труп обобрали и, когда он был обнажен, разодрали в клочья…»

Амбициозный адмирал Гаспар де Колиньи погиб в Варфоломеевскую ночь

Испанский посол описывает убийство Колиньи немного иначе:
«Вышеназванные Гиз, д"Омаль и д"Ангулем напали на дом адмирала и вступили туда, предав смерти восемь швейцарцев принца Беарнского, которые охраняли дом и пытались его защищать. Они поднялись в покои хозяина и, в то время как он лежал на кровати, герцог де Гиз выстрелил из пистолета ему в голову; затем они схватили его и выбросили нагого из окна во двор его отеля, где он получил еще немало ударов шпагами и кинжалами. Когда его хотели выбросить из окна, он сказал: «О, сударь, сжальтесь над моей старостью!» Но ему не дали времени сказать больше
…Другие католические дворяне и придворные убили много дворян-гугенотов…

…В указанное воскресенье и последующий понедельник он видел, как волочили по улицам трупы адмирала, Ларошфуко, Телиньи, Брикемо, маркиза де Рье, Сен-Жоржа, Бовуара, Пиля и других; их бросили затем на телегу, и неизвестно, точно ли повесили адмирала, но прочих кинули в реку».

Тем временем в Париже продолжались массовые убийства, добрые католики не щадили иноверцев.

«…Были слышны крики: «Бей их, бей их!» Поднялся изрядный шум, и побоище все нарастало…
…Невер и Монпансье прочесывали город с отрядами пехотинцев и конных, следя, чтобы нападали только на гугенотов. Не щадили никого. Были обобраны их дома числом около четырех сотен, не считая наемных комнат и гостиниц. Пятнадцать сотен лиц было убито в один день и столько же в два последующих дня. Только и можно было встретить, что людей, которые бежали, и других, которые преследовали их, вопя: «Бей их, бей!» Были такие мужчины и женщины, которые, когда от них, приставив нож к горлу, требовали отречься ради спасения жизни, упорствовали, теряя, таким образом, душу вместе с жизнью…

Как только настал день, герцог Анжуйский сел на коня и поехал по городу и предместьям с восемью сотнями всадников, тысячью пехотинцев и четырьмя отборными отрядами, предназначенными для штурма домов, которые окажут сопротивление. Штурма не потребовалось. Застигнутые врасплох, гугеноты помышляли только о бегстве.

Среди криков нигде не раздавалось смеха. Победители не позволяли себе, как обычно, бурно выразить радость, настолько зрелище, которое предстало их глазам, было душераздирающим и жутким…

Лувр оставался заперт, все было погружено в ужас и безмолвие. Король не покидал своей опочивальни; он принял довольный вид, веселился и насмехался. Двор давно привели в порядок, и почти восстановилось спокойствие. Сегодня каждый стремится воспользоваться случаем, ища должности или милостей. Доныне никто не дозволил бы маркизу де Виллару занять положение адмирала. Король в испуге, и неясно, что он теперь повелит…»

Рядом с башней церкви и аркой - мэрия округа

Многие иностранцы других религиозных конфессий стали жертвами убийц. Гостям французской столицы пришлось платить немалые деньги за укрытие в домах парижан. Часто хозяева угрожали, что выдадут их убийцам как гугенотов, если они не заплатят.

Австрийский студент описал свой взгляд на кровавые события. Не щадили ни женщин, ни детей. Сердобольных горожан, которые пытались спасти гугенотских детей, тоже убивали как предателей:
«Гайцкофлер и многие из его соучеников жили и питались у священника Бланди, в очень хорошем доме. Бланди посоветовал им не выглядывать из окон, опасаясь банд, которые разгуливали по улицам. Сам он расположился перед входной дверью в облачении священника и четырехугольной шляпе; к тому же он пользовался уважением соседей. Не проходило и часу, чтобы новая толпа не являлась и не спрашивала, не затаились ли в доме гугенотские пташки. Бланди отвечал, что не давал приюта никаким пташкам, кроме студентов, но единственно - из Австрии да из Баварии; к тому же разве его все вокруг не знают? Разве он способен приютить под своей крышей дурного католика? И так он спроваживал всех. А взамен брал со своих пансионеров недурное количество крон, по праву выкупа, постоянно угрожая, что больше не станет никого охранять, если бесчинства не кончатся.

Пришлось поскрести на донышке, где не так уж много и осталось, и заплатить за пансион на три месяца вперед. Трое их сотрапезников, французские пикардийцы, отказались платить (возможно, у них не было требуемой суммы). Итак, они не осмеливались высунуться, ибо поставили бы под угрозу свою жизнь, и упросили Гайцкофлера и его друзей снабдить их дорожной одеждой, которую те привезли из Германии: при подобном переодевании перемена жилья не представляла бы собой такой опасности. И вот эти добрые пикардийцы оставили дом священника; их старые товарищи так и не узнали, куда они ушли, но один бедняк явился сказать Гайцкофлеру, что они в достаточно надежном месте, что от всего сердца благодарят и желали бы поскорее лично выразить свою признательность; наконец, они просят разрешения оставить пока у себя ту одежду, которую им уступили.

Убийства пошли на спад после королевского воззвания, правда, полностью не прекратились. Людей арестовывали на дому и уводили; это Гайцкофлер и его товарищи видели из окна, проделанного в крыше дома. Дом стоял на перекрестке трех улиц, населенных, преимущественно, книгопродавцами, у которых было сожжено книг на многие тысячи крон. Жена одного переплетчика, к которой прильнули двое ее детишек, молилась у себя дома по-французски; явился отряд и пожелал ее арестовать; так как она отказывалась оставить своих детей, ей дозволили наконец взять их за руки. Ближе к Сене им встретились другие погромщики; они завопили, что эта женщина архигугенотка, и вскоре ее бросили в воду, а следом - и ее детей. Между тем один человек, движимый состраданием, сел в лодку и спас два юных существа, вызвав крайнее неудовольствие одного своего родственника и ближайшего наследника, и затем был убит, так как жил богато.

Немцы не насчитали среди своих больше чем 8-10 жертв, которые, по неблагоразумию, слишком рано отважились выбраться в предместья. Двое из них собирались миновать подъемный мост у передних ворот, когда к ним пристал часовой, спросивший, добрые ли они католики. «Да, а почему бы и нет?» - ответил один из них в замешательстве. Часовой ответил: «Раз ты добрый католик (второй назвался каноником из Мюнстера), прочти "Сальве, регина"». Несчастный не справился, и часовой своей алебардой столкнул его в ров; вот на какой лад закончились те дни в предместье Сен-Жермен. Его спутник был уроженцем епископства Бамбергского; у него висела на шее прекрасная золотая цепь, ибо он полагал, что важный вид поможет ему уйти. Стражи тем не менее напали на него, он защищался вместе с двумя слугами, и все трое погибли. Узнав, что их жертва оставила прекрасных коней в немецкой гостинице «Железный Крест», недалеко от университета, убийцы поспешили туда, чтобы их забрать».

Другие города тоже охватила волна массовых религиозных убийств.

«В Руане было убито 10 или 12 сотен гугенотов; в Мо и в Орлеане от них избавились полностью. И когда г-н де Гомикур готовился в обратный путь, он спросил у королевы-матери ответа на свое поручение: она отвечала ему, что не знает никакого иного ответа, кроме того, который Иисус Христос дал ученикам, по Евангелию от Иоанна, и произнесла по-латыни: «Ite et nuntiate quo vidistis et audivistis; coeci vedent, claudi ambulant, leprosi mundantur» и т. д., и сказала ему, чтобы не забыл передать герцогу Альбе: «Beatus, qui поп fuerit in me scandalisatus», и что она всегда будет поддерживать добрые взаимные отношения с католическим государем»

Воспоминания королевы Марго о Варфоломеевской ночи:

Королева Марго, эпизод фильма с Изабель Аджани

«Было принято решение учинить побоище той же - на Святого Варфоломея - ночью. Сразу же приступили к осуществлению этого плана. Все ловушки были расставлены, зазвонили в набаты, каждый побежал в свой квартал, в соответствии с приказом, ко всем гугенотам и к адмиралу. Месье де Гиз направил к дому адмирала немецкого дворянина Бема, который, поднявшись к нему в комнату, проколол его кинжалом и выбросил через окно к ногам своего господина месье де Гиза.

Мне же обо всем этом ничего не говорили, но я видела всех за делами. Гугеноты были в отчаянии от этого поступка, а все де Гизы перешептывались, боясь, как бы те не захотели отомстить им как следует. И гугеноты и католики относились ко мне с подозрением: гугеноты - потому что я была католичкой, а католики - потому что я вышла замуж за короля Наваррского, который был гугенотом.

Мне ничего не говорили вплоть до вечера, когда в спальне у королевы-матери, отходившей ко сну, я сидела на сундуке рядом со своей сестрой принцессой Лотарингской, которая была очень грустна.

Королева-мать, разговаривая с кем-то, заметила меня и сказала, чтобы я отправлялась спать. Я присела в реверансе, а сестра взяла меня за руку, остановила и громко разрыдалась, говоря сквозь слезы: «Ради Бога, сестра, не ходите туда». Эти слова меня очень напугали. Королева-мать, заметив это, позвала сестру и сердито запретила что-либо рассказывать мне. Моя сестра возразила ей, что не понимает, ради чего приносить меня в жертву, отправляя туда. Несомненно, что, если гугеноты заподозрят что-нибудь неладное, они захотят выместить на мне всю свою злость. Королева-мать ответила, что Бог даст и со мной ничего плохого не случится, но как бы то ни было, нужно, чтобы я пошла спать, иначе они могут заподозрить неладное, что помешает осуществить план.

Марго спасает гугенота в Варфоломеевскую ночь

Я видела, что они спорили, но не слышала о чем. Королева-мать еще раз жестко приказала мне идти спать. Обливаясь слезами, сестра пожелала мне доброй ночи, не смея сказать ничего более, и я ушла, оцепенев от страха, с обреченным видом, не представляя себе, чего мне надо бояться. Оказавшись у себя, я обратилась с молитвой к Богу, прося его защитить меня, сама не зная от кого и от чего. Видя это, мой муж, который был уже в постели, сказал, чтобы я ложилась спать, что я и сделала. Вокруг его кровати стояло от 30 до 40 гугенотов, которых я еще не знала, так как прошло лишь несколько дней после нашей свадьбы. Всю ночь они только и делали, что обсуждали случившееся с адмиралом, решив на рассвете обратиться к королю и потребовать наказания месье де Гиза. В противном случае они угрожали, что расправятся с ним сами. Я же не могла спать, помня о слезах сестры, охваченная страхом, который они во мне вызвали, не зная, чего мне бояться. Так прошла ночь, и я не сомкнула глаз. На рассвете мой муж сказал, что хочет пойти поиграть в лапту в ожидании пробуждения короля Карла. Он решил сразу просить его о наказании. Он и все его приближенные вышли из моей комнаты. Я же, видя, что занимается рассвет, и считая, что опасность, о которой говорила сестра, миновала, сказала своей кормилице, чтобы она закрыла дверь и дала мне вволю поспать.

Часы на роковой башне, давшей сигнал

Через час, когда я еще спала, кто-то, стуча ногами и руками в дверь, закричал: «Наваррский! Наваррский!» Кормилица, думая, что это был мой муж, быстро побежала к двери и открыла ее. На пороге стоял дворянин по фамилии де Леран, раненный шпагой в локоть и алебардой в руку. Его преследовали четыре стрелка, которые вместе с ним вбежали в мою комнату. Стремясь защититься, он бросился на мою кровать и схватил меня. Я пыталась вырваться, но он крепко держал меня. Я совершенно не знала этого человека и не понимала его намерений - хочет ли он причинить мне зло или же стрелки были против него и против меня. Мы оба с ним были очень напуганы. Наконец, слава Богу, к нам прибыл месье де Нанси, капитан гвардии, который, видя, в каком я состоянии, и сострадая мне, не мог вместе с тем удержаться от смеха. Он очень рассердился на стрелков за их бестактность, приказал им выйти из моей комнаты и освободил меня из рук этого несчастного, который все еще держал меня. Я велела уложить его в моей комнате, перевязать и оказать ему помощь, пока он не почувствует себя хорошо.

В то время когда я меняла свою рубашку, так как вся была в крови, месье де Нанси рассказал, что произошло, заверяя меня, что мой муж был в комнате короля Карла и что с ним все в порядке. На меня набросили темное манто и капитан отвел меня в комнату моей сестры мадам Лотарингской, куда я вошла скорее мертвая от страха, чем живая.

Другие часы - астрологические

Сюда через прихожую, все двери которой были открыты, вбежал дворянин по фамилии Бурс, спасаясь от стрелков, преследовавших его. В трех шагах от меня его закололи алебардой. Я потеряла сознание и упала на руки месье де Нанси. Очнувшись, я вошла в маленькую комнату, где спала моя сестра. В это время месье де Мьоссан, первый дворянин из окружения моего мужа, и Арманьяк, первый слуга моего мужа, пришли ко мне и стали умолять спасти им жизнь. Я поспешила к королю Карлу и королеве-матери и бросилась им в ноги, прося их об этом. Они обещали выполнить мою просьбу…»

События Варфоломеевской ночи осудил даже Иван Грозный, который сам никогда не церемонился с врагами. Из письма царя императору Максимилиану II: «А что, брат дражайшей, скорбиш о кроворозлитии, что учинилось у Францовского короля в его королевстве, несколко тысяч и до сущих младенцов избито; и о том крестьянским государем пригоже скорбети, что такое безчеловечество Француской король над толиком народом учинил и кровь толикую без ума пролил».

Только король Португалии выразил свои поздравления Карлу IX после кровавых событий:
«Величайшему, могущественнейшему и христианнейшему государю Дону Карлу, королю Франции, брату и кузену, я, Дон Себастьян, милостью Божьей король Португалии и Альгарве, от одного моря до другого в Африке, сеньор Гвинеи и завоеваний, мореплавания и торговли в Эфиопии, Аравии, Персии и Индии, посылаю большой привет, как тому, кого я весьма люблю и уважаю.

Все похвалы, которые я мог бы Вам вознести, вызваны Вашими великими заслугами в деле исполнения священной и почетной обязанности, которую Вы взяли [на себя], и направленной против лютеран, врагов нашей святой веры и противников Вашей короны; ибо вера не дала забыть многие проявления родственной любви и дружбы, которые были между нами, и через Вас повелела сохранять нашу связь во всех случаях, когда это требуется. Мы видим, как много Вы уже сделали, как много и ныне делаете, и то, что ежедневно воплощаете в служении Господу нашему - сохранение веры и Ваших королевств, искоренение из них ересей. Все это - долг и репутация Ваша. Я весьма счастлив иметь такого короля и брата, который уже носит имя христианнейшего, и мог бы заново заслужить его ныне для себя и всех королей, своих преемников.

Вот почему кроме поздравлений, которые Вам передаст Жоан Гомеш да Сильва из моего совета, который состоит при Вашем дворе, мне кажется, что мы сможем объединить наши усилия в этом деле, столь должном для нас обоих, посредством нового посла, которого ныне я к этому приставляю; каковой - дон Диониш Далемкастро, старший командор Ордена Господа нашего Иисуса Христа, мой весьма возлюбленный племянник, которого я Вам направляю, человек, которому по его качествам я весьма доверяю и которому прошу Вас оказать полное и сердечное доверие во всем, что надо мне Вам сказать, высочайший, могущественнейший, христианнейший государь, брат и кузен, да хранит Господь наш Вашу королевскую корону и королевство под своей святой защитой».

Король Карл утверждал, что не ожидал такого кровопролития. «Даже мой берет ни о чем не знал» - говорил король.

По другой версии хронистов, король одобрил массовые расправы.
«Эта бойня предстала перед глазами короля, который взирал на нее из Лувра с большой радостью. Несколько дней спустя он лично пошел взглянуть на виселицу на Монфоконе и на труп Колиньи, который был повешен за ноги, и когда некоторые из его свиты прикинулись, что не могут приблизиться по причине зловония трупа, «Запах мертвого врага, - сказал он, - сладок и приятен».

Арест гугенотки

«В означенный день христианнейший король, облаченный в свои королевские одежды, явился во дворец и объявил парламенту, что мир, который он заключил с гугенотами, он вынужден был заключить по той причине, что его народ был измучен и разорен, но что в настоящее время, когда Бог даровал ему победу над его врагами, он провозглашает недействительным и ничего не значащим эдикт, который был издан в ознаменование указанного мира, и что он желает, дабы соблюдали тот, который был опубликован прежде и согласно которому никакая иная вера, кроме католической, апостольской и римской, не может исповедоваться в его королевстве».

Благодаря Варфоломеевкой расправе Екатерина Медичи снискала особую любовь подданных. Всего добрые католики награбили около полтора миллиона золотых.

Екатерина Медичи

«…Трагедия продолжалась целых три дня со всплесками необузданной ярости. Едва ли и теперь город успокоился. Награблена огромная добыча: ее оценивают в полтора миллиона золотых экю. Более четырехсот дворян, самых храбрых и лучших военачальников своей партии, погибли. Невероятно большое число их явилось, отлично обеспеченное одеждой, драгоценностями и деньгами, чтобы не ударить в грязь лицом на свадьбе короля Наваррского. Население обогатилось за их счет».

"Утром, у входа в Лувр"

«Жители Парижа довольны; они чувствуют, что утешились: вчера они ненавидели королеву, сегодня славят ее, объявляя матерью страны и хранительницей христианской веры». - писал современник событий.

Всего на благо королевства погибло около 30 тысяч человек. Через два года после кровавых событий король Карл IX умер на руках Екатерины Медичи. Предположительно, он был отравлен. Королева передала отравленную книгу своему врагу Генриху Наваррскому. Не догадываясь о яде, Генрих дал почитать книгу "кузену Карлу"... Так королева невольно убила родного сына.

Герб на любимой церкви Екатерины Медичи. По гербам у нас спец

Необходимо отметить, что ненависть, и порождаемая ею жестокость, в то время являлись обоюдными. Вражду вызывали не только религиозные причины, но также социально – политические. Варфоломеевская ночь не была единичным актом насилия. Она являлась кульминацией многолетнего противостояния (1560 – 1598) между французскими католиками и протестантами, и именно в этом контексте её и стоит рассматривать.

В ходе религиозных войн протестанты во Франции представляли собой серьёзную силу, которую королевский дом Валуа небезосновательно считал угрозой своей власти. Гугеноты имели собственную хорошо вооружённую армию, контролировали важные укреплённые города, их поддерживали и финансировали представители знатных фамилий. Дважды протестанты неудачно пытались похитить французских монархов с целью подчинить их своему влиянию.

Изначально гугеноты с недоверием относились к жёстким методам борьбы. Но в 1560 – х годах, после прокатившейся по стране волны католического насилия, они развернули свой террор. Грабили и разрушали храмы и монастыри, уничтожали иконы и пытали монахов, скрывавших религиозные святыни. В ряде мест вешали священников, многих из них калечили, отрезая носы, уши и половые органы. Наиболее массовой расправой стала «Резня Михайлова дня» в Ниме или «Мишелада». В ночь с 29 на 30 сентября 1567 г., собрав во дворце нимского епископа наиболее видных местных католиков, протестанты убили их, а тела сбросили в ближайший колодец. Всего, по разным оценкам, погибло от 80 до 90 человек. Эта казнь произвела сильное впечатление на католиков, став одним из поводов к очередному витку религиозного конфликта.

Однако, насилие с обеих сторон носило разный характер. Чтобы лучше понять суть этой вражды стоит процитировать книгу французского историка Жана – Мари Констана «Повседневная жизнь французов во времена религиозных войн»:

«Насилие, творимое католической чернью, - это поистине мистическая ярость, «сакральное» деяние, совершаемое по воле самого Господа, пожелавшего истребить сторонников новой религии, приравненных к еретикам и поклоняющимся Сатане. Католики так жаждали покарать протестантов, что без малейшего сожаления калечили их, терзали, швыряли собакам, бросали в воду, сжигали, причиняя им на земле муки, ожидавшие их в загробном мире. Таким образом в ожидании, когда Господь снизойдет к ним и подаст свой знак, они очищали христианский мир от скверны. Важную роль в восстановлении изначальной чистоты играли дети: они олицетворяли невинность тех, кто выступал в роли судей.

Насилие, чинимое кальвинистами, имело совершенно иную природу. Оно было рационально обосновано, тщательно просчитано, запрограммировано и осуществлялось под контролем новой элиты реформированной церкви. Оно заключалось в систематическом истреблении церковных символов, изображений святых, икон, статуй, дорогих вещей, которые хранились в храмах, в физическом разрушении этих вещей или в переплавке их (чтобы использовать для других целей) для возвращения им изначальной евангельской чистоты. Не довольствуясь уничтожением идолов, протестанты преследовали лиц духовного звания, «тех, кто с тонзурой» (razes), так как, по их мнению, именно они препятствовали народу обратить свои взоры к истинной вере».

Говоря о причинах ненависти к гугенотам, важно учитывать, что Париж был традиционно католическим городом, и горожане с неприязнью отнеслись к большому количеству гугенотов, приехавших в августе 1572 г. на свадьбу Маргариты Валуа и Генриха Наваррского. Кроме того, многочисленную парижскую бедноту раздражало богатство и роскошь протестантских гостей.

Стоит отметить, что в ходе Варфоломеевской ночи её рядовыми участниками не всегда двигали причины религиозного характера. Некоторые просто сводили личные счёты с теми, к кому по разным причинам испытывали неприязнь. В таких случаях иногда под горячую руку попадали и католики.

Также есть мнение, что, планируя акцию в Париже, католическая партия отнюдь не стремилась к массовому убийству протестантов. Целью католиков являлось уничтожение главных вождей гугенотов и захват Генриха Наваррского, но из – за острой неприязни парижан к протестантам, события вышли из под контроля и всё вылилось в кровавую бойню.

События Варфоломеевской ночи стали переломным моментом во французских религиозных войнах. Несмотря на то, что конфликт продолжался ещё много лет после этих событий, по протестантам был нанесён мощный удар. Они лишились своих наиболее видных лидеров. Около 200 тысяч гугенотов были вынуждены бежать из страны.

Суть эксцесса не в этом. Варфоломеевскую ночь трудно (и даже неправильно) рассматривать только как обоюдную религиозную ненависть, вылившуюся в кровавый инцидент.

В ночь на 24 августа 1572 г., в канун дня святого Варфоломея, в Париже началось массовое избиение протестантов. Организатором бойни традиционно считают мать французского короля Карла IX Екатерину Медичи (с подачи итальянских советников, таких как Альбера де Гонди и Лодовико Гонзага) и Генриха де Гиза, герцога Лотарингского, который был организатором и руководителем многочисленного и влиятельного движения - Католической Лиги. Это кровавое событие произошло всего спустя шесть дней после свадьбы лидера гугенотов и короля Наварры Генриха и королевской сестры Маргариты Валуа, в связи с которой значительная часть самых знатных и богатых гугенотов собрались в преимущественно католическом Париже.

Бракосочетание лидера гугенотов с сестрой французского короля Карла IX и дочерью Екатерины Медичи должно было стать символом укрепления мира между французами разных конфессий. Однако в реальности, это событие стало удобным моментом для ликвидации Католической Лигой множества своих политических противников и нанесения серьёзного удара по гугенотам. Во французскую столицу приехали сотни дворян – протестантов, которые сопровождали короля Генриха Наваррского на брачной церемонии. Чтобы убийцы ночью не ошиблись в поисках жертв, всем католикам Парижа было велено нацепить на шляпы белые кресты. Кроме того, гугенотов можно было отличить по чёрной одежде, а их дома пометили белыми крестами. Колиньи был убит один из первых, его тело подвергли оскорблениям.

Политическая акция была усилена стихией толпы. Горожане-католики с раздражением восприняли наплыв гугенотов в Париж. Ненависть подогревалась ростом налогов, цен на продовольствие, предметы первой необходимости, людей раздражала показная роскошь, устроенная по случаю королевской свадьбы. Кровь привела к тому, что город оказался во власти черни. Преступники совершали свои тёмные дела, люди убивали своих кредиторов, просто иностранцев (немцев, фламандцев), грабили соседей, избавлялись от родственников. Генрих Наваррский и Конде, жившие в Лувре, спаслись тем, что перешли в католичество. Бойня в Париже привела к волне насилия, которая прокатилась в других городах и селениях в масштабах всей страны. Были убиты тысячи людей, но организаторы решили главную задачу – эта резня стала коренным переворотом в Религиозной войне во Франции, гугенотам был нанесён сокрушительный удар. Десятки тысяч гугенотов сбежали в другие страны. Католичество одержало победу во Франции.

Необходимо сказать о цинизме западников и их российских лакеев, которые любят говорить о «кровавом» Иване Грозном, при котором за всё его длинное правление было казнено примерно 4 – 7 тыс. человек (значительная часть из них была сторонниками децентрализации Русского государства, т. е. с языком 20 столетия представители «пятой колонны»). В Париже и Франции было уничтожено больше людей за один день, чем за всё правление Ивана Васильевича!

Предыстория

Реформационные идеи во Франции начали распространяться с 20-х годов XVI века. Сильная королевская власть, отсутствие раздробленности и большая самостоятельность французской церкви от Рима, позволили сохранить во Франции преобладание католической церкви. Король и дворянство были в целом довольны католической церковью. В 1516 году между королём Франциском I и Римом был заключён Болонский конкордат. Папа согласился с тем, что король выбирал кандидатов на высшие церковные должности во Франции, а Рим их только утверждал. Король мог долгое время не замещать открывшиеся вакансии и брать доходы с церковных земель в свою пользу (церковь была крупнейшим землевладельцем Франции). Постепенно церковь стала государственным учреждением. Прелаты церкви назначались из дворянских семей, высшие церковные должности стали уделом младших членов аристократических фамилий Франции.

Необходимо учесть и тот факт, что крестьянская масса была в целом довольна изменениями, которые произошли в 15-16 столетия, ухудшение их положения не произошло. В результате крестьяне в подавляющем большинстве были равнодушны к идеям Реформации.

Королевская власть первоначально не препятствовала распространению протестантских идей в стране. Французский король Франциск I поддерживал протестантских князей в Германии, т. к. это наносило удар по Габсбургам. Однако у идей Реформации не было широкой социальной базы во Франции. За реформацию выступали некоторые аристократы, дворяне, представители интеллигенции, буржуазии в крупных торговых городах. До середины 1540-х годов протестантские общины были небольшими, так в Париже было всего 300-400 человек.

Ситуация изменилась в 1534 году. Приверженец протестантизма Маркур, в связи с арестами нескольких протестантов, выступил с резкими тезисами. Фактически он обвинил папу и весь клир в обмане, идолопоклонстве и богохульстве. По его мнению, Церковь занималась всякими пустяками вроде колокольного звона, пения, пустых церемоний, бормотания молитв и пр. Это выступление мобилизовало католиков Франции. Еретиков стали отправлять на костёр. Так, в январе 1535 года было сожжено 35 лютеран и ещё 300 человек арестовали. Королевская власть попыталась запретить печать и закрыть все типографии, но вскоре выяснилось, что это невозможно. Поэтому, печатное дело поставили под особый контроль парламентской комиссии. С 1538 года началось сближение французского короля с императором и Римом. Протестантов стали жестко преследовать, либеральные времена окончательно ушли в прошлое.

В 1540-1550-е годы во Франции распространяется учение Кальвина. Сторонников Реформации во Франции стало значительно больше. Идеи кальвинизма были близки буржуазии, особенно учение об абсолютном предопределении. Кроме того, кальвинизм создавал мощные организации, которые могли противостоять другим протестантским направлениям и контрреформации. В этот период во Франции ряды кальвинистов укрепляются за счёт дворянства и католических клириков из низшего, разночинного клира, которые переходят в протестантизм. Правительство Генриха II (правил с 1547 г. - по 1559 г.) ужесточает меры против протестантов. В октябре 1547 года при парламенте была создана т. н. «Огненная палата», которая вела дела по делам ереси. Большинство приговорённых было из среды низшего духовенства и ремесленников, т. к. дворяне и богатые буржуа имели средства и влияние, чтобы откупиться, замять дело, или сбежать за границу.

В отличие от Германии, где главной движущей силой Реформации выступило крестьянство и Нидерландов, где в революционном движении преобладала буржуазия, во Франции борьбу начало дворянство (французская буржуазия в большинстве своём не решилась взяться за ). Причём дворяне, когда их притязания провалились, снова в своей массе перешли в католичество. Зажиточная буржуазия, когда после отмены Нантского эдикта в 1685 году началось массовое изгнание гугенотов из Франции, была вынуждена уехать из страны. Дворяне мечтали о конфискации церковных земель и получения политических прав. Крупные гугенотские сеньоры мечтали о разделе Франции на ряд самостоятельных провинций, о возвращении во времена до объединения государства под сильной властью короля. В результате «гугеноты религиозные» далеко не всегда были заодно с «гугенотами политическими». Их интересы сильно различались.

В региональном плане оплотом гугенотов стал юг Франции, который позже всех остальных областей был включён в состав единого французского государства и всегда был центром различного рода ересей (достаточно вспомнить Альбигойские войны – серию военных кампаний, инициированных Римом по искоренению ереси катаров в области Лангедок). Южные города пользовались большой автономией, и усиление центральной власти сопровождалось нарушением привилегий горожан. Наиболее известные центры – это Ла-Рошель, Ним, Монтобан, Монпелье. До Варфоломеевской ночи они защищали свои старые права и прежде всего, право свободы от королевских гарнизонов. Наличие королевского гарнизона означало полное подчинение города центральной власти (особенно в сфере выплаты всех податей, которые постоянно росли).

Однако до 24 августа 1572 года города не шли на открытый конфликт с королевской властью. Варфоломеевская ночь привела к восстанию почти всего дворянства на юге страны. Даже в этот момент города не сразу порвали с королем. Лишь после того, как в городах власть захватили радикальные элементы («рьяные»), они начинают поддерживать дворянство и финансировать его.

Верность католичеству и королю сохранило дворянство севера, северо-востока страны, большая часть бюрократического аппарата, которая была создана королевской властью, буржуазия северных городов, в первую очередь Парижа. Столица сыграла огромную роль в религиозной войне во Франции – это был огромный город с 300 – 500 тыс. населением (данные различных исследователей отличаются). Северная буржуазия выступала с лозунгом: «единый бог, единый король, единая вера, единый закон». Париж имел слишком много преимуществ от единства страны и сильной центральной власти, чтобы выступить против короля и католичества. Осталось верным старой религии и большая часть крестьянства. Ересь во Франции была порождением города, дворянства и интеллигенции. Мелкое крестьянское хозяйство во Франции не было разрушено, как в Англии, не произошло и резкое ухудшение жизни крестьян, как в Германии. Поэтому крестьяне в своей массе сохранили верность католицизму и королю. К тому же крестьяне видели в гугенотах-дворянах классового врага, который мог вернуть страну во времена феодальных войн, регулярных грабежей и насилий.

1559 году трон занял Франциск II. Он ничего не понимал в государственных делах, поэтому вся власть перешла в руки дядям его жены Марии (шотландская королева Мария Стюарт) Гизам. Франсуа Гиз возглавил армию, епископ Лотарингский и кардинал взял в руки гражданское управление. Это привело к созданию двух властных противоборствующих группировок. Гизы привлекли на свою сторону мать короля Екатерину Медичи, но оттерли от власти любимца покойного короля Генриха II коннетабля Монморанси и его родственников адмирала Колиньи и двух его братьев, а также постарались отделаться от ближайших родственников королевского дома, Бурбонов. Принцы крови и вельможи образовали единый фронт против Гизов. Старший представитель Бурбонов Антуан по браку с королевой Наваррской стал королем крошечного государства на границе Франции и Испании. Его жена была страстной поклонницей учения Кальвина, обиженный принц также стал склоняться к кальвинизму. В результате Наварра стала центром оппозиции.

Ситуацию ухудшил ещё один фактор. Франция заключила мир с Габсбургами. Большая часть армии была распущена. Множество офицеров и солдат осталось без дела. Многие были южанами и составили первые кадры дворянского мятежа. Французские и немецкие кальвинистские священники объявили, что недовольные могут взяться за оружие в борьбе с «узурпаторами» (Гизами). Был составлен заговор, во главе которого встал Конде. Он планировал отстранить от власти Гизов, созвать генеральные Штаты и обеспечить интересы Бурбонов и французских протестантов. Заговорщики собирались захватить короля и действовать от его имени. Если бы Франциск стал упорствовать, его решили низложить и отстранить от власти Гизов. Заговор получил название Амбуазского, так как королевский двор тогда находился в замке Амбуаз.

Гизы узнали о заговоре и вызвали Колиньи. Его спросили о причинах недовольства. Адмирал объяснил появление заговора преследованием протестантов и предложил издать эдикт, который успокоит страну. Эдикт от 8 марта 1560 года приостановил гонения за религию и обещал амнистию всем, кроме заговорщиков и кальвинистских проповедников. Вожди заговорщиков успокоились, но дворяне решили попробовать реализовать план захвата короля самостоятельно. В Амбуаз были двинуты войска, но они потерпели поражение. Эдикт от 8 марта был отменён и всех арестованных казнили без суда и следствия. Пленных солдат и командиров вешали на виселицах, стенах Амбуазского замка и топили в Луаре. Однако истинные зачинщики не пострадали. Они обратились за материальной помощью к Англии и протестантским германским князьям. В свою очередь Гизы попросили помощи у испанского монарха. Стране появились слухи о близкой высадке английского десанта.

Гизы от имени короля вызвали ко двору Антуана и Конде. Их арестовали и предали суду. Конде был приговорён к смерти. Его спасла неожиданная смерть короля – он скончался 5 декабря 1560 года. Новым королем стал несовершеннолетний Карл IX (правил с 1560 г. по 1574 г.) и законным опекуном стал Антуан Бурбон. Екатерина Медичи смогла заставить его отказаться от своего права на опеку, но приблизила к себе, чтобы ослабить влияние Гизов. В декабре 1560 года в Орлеане были созваны Генеральные штаты, в 1561 году Штаты созвали в Понтуазе. Однако они не смогли, да и не хотели, вернуть мир в стране. В январе 1562 года правительство издало «эдикт терпимости». Кальвинистам даровали свободу вероисповедования вне городов и собрания в городах. Этот закон озлобил католиков и не мог полностью удовлетворить протестантов (большинство гугенотов жило в городах).

В Париже время от времени происходили погромы и избиения протестантов. На юге Франции жертвами становились католики. Страна скатывалась к гражданской войне на религиозной почве. 1 марта 1562 года Франсуа Гиз устроил бойню в месте Васси. Париж после этого события встретил Гиза, как героя. Это событие привело к серии расправ над кальвинистами. В Париже протестантов изгоняли под угрозой виселицы. Протестанты ответили погромами католиков, гугеноты заняли Лион, Орлеан, Тулузу, Бурж. Страна окончательно раскололась и началась религиозная война.