Разными аскетическими правилами поведения, послушаниями и внешними монашескими одеждами.

Перечень степеней

Послушники исполняют разные послушания при монастыре , привыкают к монастырской жизни, распорядку дня и правилам.

По правилам, существовавшим в Российской империи , послушник должен был провести не менее 6 лет до принятия монашеского пострига и вступления в 1-ю степень монашества. [ ]

Рясофор

Рясофор (рясофорная послушница) - носящий рясу . В Греции принято называть эту степень «рясофорный послушник» («рясофорная послушница»), и греки не считают рясофор степенью монашества, относя его к послушничеству (подготовке к монашеству).

Облачение монаха-рясофора состоит из рясы , камилавки (скуфьи) и чёток .

Так как в православной Церкви принят обычай рукополагать во епископа только безбрачных священников , принявших монашеский чин , то если перед рукоположением во священники человек принял целибат , дав обет безбрачия, иногда ему достаточно принять первую степень монашеского пострига - рясофор .

Инок (инокиня) (словообразовательная калька , аналогичная др.-греч. μοναχός , образованная от др. русск. «инъ» - один) - древнерусское название монаха, иначе чернеца.

В современных православных мужских монастырях русской традиции иноком называют не монаха в собственном смысле, но рясофорного (греч. «носящего рясу») монаха - до пострижения его в «малую схиму» (обусловленную окончательным принятием монашеских обетов и наречением нового имени). Инок - как бы «новоначальный монах».

Многие монахини, приняв иночество, не принимают следующих монашеских степеней и всю жизнь проводят в монастыре в данной степени монашества.

Малая схима, или мантийное монашество

Разделение на малую и великую схиму сегодня на деле существует не во всех Православных церквях . В православных церквах греческой традиции остались только две степени монашеского пострига - рясофорный постриг и следующий за ним монашеский постриг, при принятии которого человек сразу даёт обеты великой схимы .

1. Послушания (отказ от своей личной воли и послушание духовнику);
2. Безбрачия (или целомудрия);
3. Нестяжания (нищета , или отказ от владения личной собственностью).

В соответствии с обетом послушания, монашествующий должен избрать руководителя своей духовной жизни, называемого старцем , и отсекая своеволие во всех своих делах, следовать его совету и его воле . В конечном итоге через отсечение своей воли и послушание монах учится следовать воле Божией .

Принимая монашество, кроме соблюдения пяти обетов: первого, данного ещё при крещении (отречения от сатаны и всех дел его и обещания верить и служить Христу как Царю и Богу) и четырёх аскетических обетов , монах обычно должен ежедневно совершать положенное молитвенное правило (различаются в зависимости от монастыря и духовника) и нести монастырское послушание (трудиться).

Среди монашествующих, особенно в мужском монашестве, мантийных монахов, в количественном отношении, больше всего. Именно только они могут возглавлять все высшие церковные посты, быть настоятелями и наместниками монастырей (в женских монастырях -

Схиигумен Савва (Остапенко)

Святая Православная Церковь в монашеском подвиге различает три состояния или степени:

1. Приготовление к подвигу - послушничество,
2. Самый подвиг - собственно монашество,
3. Высшее исполнение подвига - схимничество.

Первая степень есть состояние испытания, которому подвергают тех послушников, которые готовятся к принятию самого подвига, то есть пострига в монашество.

Перед постригом недреманно каждый должен пройти самое строгое испытание, чтобы удостовериться в искренности и твердости принятого решения.

В монастыре новоначальные живут по многу лет послушниками. Они постепенно изучают все, что должен знать каждый монах, выполняют назначенное им молитвенное правило и усердно выполняют ту работу, которую поручают им делать. Так и миряне, желающие принять подвиг монашества, должны постепенно изучать все, что касается монашества, и по мере своих возможностей выполнять молитвенное правило, назначенное духовным отцом, а также добросовестно трудиться на общем послушании. И если Господу будет угодно, то придет время, когда усердный послушник воспримет подвиг и по лестнице добродетелей будет восходить все выше и выше. Вот и ваша племянница, боголюбивая матушка Д., если только она действительно имеет призвание к такой жизни, то пусть она пока трудится и очищает сердце от грехов. А дальше Господь Сам управит ее жизнь во спасение.

Итак, монашествующие первой степени называются послушниками, или новоначальниками.

Монашествующие второй степени называются малосхимниками, или совершенными.

Третью степень составляют великосхимники, или совершеннейшие.

Вступление в монашество и степени его Церковь освящает своими молитвами и священнодействиями. Основное действие при постриге - это пострижение власов, чем обряд этот напоминает собой Таинство Крещения. Таинству Крещения он подобен еще по величию своему и богатству излияния Святаго Духа на человека, а также и тем, что при крещении нарекают христианское имя и при крещении надевается крест, и при постриге надевают два креста: один большой деревянный на грудь и другой (параман) на спину, а третий крест дается в руку. Как Таинство Крещения вводит (рождает) в новую благодатную жизнь, так постриг в монашество вводит человека в совершеннейший образ христианской жизни, поэтому постриг и называют вторым крещением.

Постриг обычно бывает за Литургией, изредка за вечерним богослужением. Существует три чина (обряда) пострижения:

1. В рясофор.
2. В мантию.
3. В схиму.

1-й чин называется последованием во одеяние рясы и камилавки.
2-й чин называется последованием малой схимы.
3-й чин называется последованием великой схимы. Третий чин установлен преподобным Пахомием Великим, до него было только два чина пострижения.

Самый короткий обряд, без произнесения обетов, это постриг в рясофор. После установленных молитв совершается крестообразное пострижение посвящаемого и на него одевают рясу и камилавку. Такой инок называется рясофорным, или рясоносцем.

Постриг в малую схиму продолжительный. Он делится на две части: оглашение и самое пострижение. В первую часть входит: увещание, произнесение обетов, наставление давшему обеты, молитва и наречение имени; во второй части совершается самое пострижение и облачение.

Обряд пострижения совершается таким образом. При чтении часов постригаемый выводится из храма в притвор. Здесь он снимает с себя все обычные одежды и обувь и одевает власяницу (хитон). После малого входа, при пении тропаря «Объятия Отча отверсти ми потщися» постригаемый вводится в храм и при этом он трижды приклоняется, распинаясь на земле, в трех местах храма. Приводится он к Царским вратам, где на аналое лежит крест и Евангелие. Игумен выходит из Царских врат и говорит: «Приидите ко Мне вси труждающиеся и обременении грехами». Потом испытывает его в твердости и добровольности при намерении принять подвиг иночества многими вопросами:
1. Пребудешь ли в монастыре и в постничестве даже до последнего твоего издыхания?
2. Сохранишь ли даже до смерти послушание к настоятелю и ко всей во Христе братии?
3. Претерпишь ли всякую скорбь и тесноту монашеского жития Царствия ради Небесного?
4. Сохранишь ли себя в девстве и целомудрии и благоговении?

На все вопросы постригаемый отвечает: ей, Богу содействующу .

Затем постригаемый наставляется (оглашается) в правилах совершеннейшего жития. Игумен говорит, что ему надо очистить себя от всякой скверны плоти и духа, стяжать смиренномудрие, отложить дерзость житейского обычая, пребыть в молитве терпеливым, не расслабляться и в посте, не лениться в бдениях.

И еще говорит:
- Подобает тебе, начавшему путь, ведущий в Царство Небесное, не возвратиться вспять (назад), иначе не будешь управлен в Царство Небесное. Да не предпочтешь что-либо Богу, не возлюбишь ни отца, ни мать, ни братий, ни иных кого-либо от своих, ни даже самого себя да не возлюбишь больше Бога ни все царства мира, ни покоя, или чести...

Постригаемый с клятвою заверяет исполнить обеты монашества. Тогда игумен кладет на голову коленопреклоненного инока Евангелие и молится, чтобы Господь оградил постригаемого силою Святаго Духа и даровал ему терпение. Потом трижды на Евангелие кладет ножницы и повелевает подать их. Каждый раз постригаемый смиренно подает их и целует руку игумена. Затем игумен крестообразно постригает посвящаемого и нарекает ему новое имя. После пострижения посвящаемый облачается в иные одежды: хитон, параман, рясу, пояс, мантию, камилавку и клобук, сандалии и получает вервицу (четки).

После молитвы и ектении о новопостриженном после чтения Апостола (Еф. 6:10-17) и Евангелия (Мф. 10:37-38; 11:28-30) иноку вручается крест в напоминание подъятия им креста и последования за Христом (Мф. 8:34) и зажженная свеча с указанием на учение о свете добрых дел (Мф. 5:14). Потом бывает целование постриженного и отпуст.

Все одежды монаха имеют отношение ко всеоружию Божию, в которое он облекается для духовной брани (борьбы) против мира, плоти и дьявола.

Власяница (хитон) напоминает обет добровольной нищеты.

Параман - четырехугольный плат с изображением креста и орудий страданий Господа Иисуса Христа. На нем написаны слова: «Аз язвы Господа моего Иисуса Христа на теле моем ношу». Дается он иноку в постоянное напоминание о принятии благого Христова ига и в обуздание всех похотей и плотских пожеланий. Носится он на спине (хребте).

Ряса при облачении называется ризою радования, так как она дается в напоминание обета послушания, которое вводит в блаженную жизнь вечную.

Пояс кожаный возлагается на чресла инока в знаменование препоясания силою истины, в умерщвлении плоти и обновлении духа.

Мантия (паллий) обозначает силу Божию, покрывающую и охраняющую инока. Эта одежда называется ангельскою, а облачение в мантию называется обручением великого ангельского образа.

Клобук (наглавник) называется шлемом надежды спасения, так как инок, подобно воину, надевает его, чтобы спастись от врагов, которые представляются в соблазнах мира.
Новопостриженный монах снимает клобук в шестой день после пострижения. Пять дней он безвыходно молится в храме, ежедневно приобщается Святых Животворящих Христовых Таин, потом его отводят в келью.

Сандалии указывают, что инок должен быть готовым на благое послушание и всякое дело благое и должен быть осторожен, чтобы не преткнуться и не быть угрызенным от злых помыслов.

Четки (вервица) даются для совершения молитвенного правила. Они символически указывают иноку на всегдашнее пребывание в подвиге молитвы и называются мечом духовным.

Пострижение в великую схиму совершается так же, как и в мантию, только этот чин пострижения отличается большею продолжительностью и торжественностью. К тому же при постриге в схиму отречение от мира выражено еще сильнее: произносится обет полного отречения от мира. Игумен спрашивает:
- Отрекаешься ли ты вторично мира и того, что в мире, по заповеди Господней?

Потом игумен говорит такие слова:
- Отречение есть не что иное, как обещание креста и смерти. Знай себя от нынешнего дня распятым и умерщвленным миру совершеннейшим отречением, ибо ты отрекаешься от родителей, братий, жены, родства, содружества обычного, отрекаешься от мирского мятежа, попечений, стяжаний имений, тщетной и суетной славы... и своей души... Приготовься ко всему скорбному и болезненному, что заключено в радостворном по Богу житии. Будешь алкать и жаждать, нагствовать, терпеть укоризны и досаждения, уничижения, и изгнания... и когда все это претерпишь, то радуйся, ибо велика твоя награда на небесах .

Итак, постриг в схиму есть образ смерти для земной жизни и предначатие жизни горней. При постриге в схиму посвящаемый получает новое имя и облекается в схимнические одежды: кукуль и аналав.

Кукуль - это головное покрывало, соответствующее клобуку монахов. Он кругом покрывает голову и плечи, имеет остроконечный верх и украшен пятью крестами, расположенными на челе, на груди, плечах и спине. Кукуль, как и клобук, символически знаменует шлем спасительного упования и указывает на высшую степень совершенства - беззлобие, равное младенчеству.

В восьмой день после пострижения великосхимник снимает кукуль и потом надевает его без повторного благословения настоятеля.

Аналав соответствует параману, но он украшен многими крестами и имеет вид широкой, длинной полосы с прорезью на середине. Одевается через голову и носится на груди и спине.

Украшение кукуля и аналава крестами означает образ жития крестоносного.

Чин пострижения составлен святыми отцами по внушению Духа Святаго. В нем нет ни одного слова, написанного зря. Но многие только отчасти улавливают или догадываются о том, к чему призывается человек, потому что вся сила этих слов заключается в опыте жизни, причем в опыте не лукавом, но искреннем.

Чтобы лучше представить весь смысл и дух монашества, перейду к раскрытию духовного содержания каждого из трех основных обетов: послушания, нестяжания и девства или целомудрия.

«Заокский христианский гуманитарно-экономический институт»

ВОЗНИКНОВЕНИЕ МОНАШЕСТВА

Контрольная работа № 1 (реферат) по дисциплине:

ИСТОРИЯ ХРИСТИАНСТВА

Исполнитель:

Павелко Елена Александровна

Студентка 1 курса заочного отделения

Специальность: 080100 Бакалавр экономики

Руководитель: Шардакова Р. А.

п. Заокский Тульской обл., 2009

Введение_________________________________________________ 3

Возникновение монашества _________________________________ 4

- Отшельнический образ монашества_________________________ 5

- Общежительные монастыри и их основатель преподобный Пахомий Великий.__________________________________________ 6

Причины возникновения монашества__________________________ 8

Распространите монашества_________________________________ 10

- Восток __________________________________________________ 10

- Запад ___________________________________________________ 11

Заключение_______________________________________________ 13

Список литературы ________________________________________ 14

Введение.

Монашество думает о своем спасении не из эгоистических побуждений, а по любви к Богу. Душа человеческая принадлежит творцу, и подвижник хочет отдать ее Богу в достойном состоянии. Протоиерей Валентин Свенцицкий приводит гениальный по простоте пример для понимания сказанного: «Представь себе послушного сына, который по–настоящему любит своего отца. Ему хочется хорошо учиться, потому что так хочет любимый отец, и успехи в учении будут ему приятны. Он не думает о личной пользе от учения. Он боится огорчить отца леностью и всеми силами стремится достигнуть наибольших успехов, чтобы доставить радость отцу. Вот именно такой «учащийся сын» – каждый монах. Это не эгоистическое самоспасение, а это самоотверженное учение. Подвиг монаха полон любви к Богу, желания угодить Ему, порадовать своим исправлением, отдать на это все свои силы, чтобы по возможности успешно окончить курс»

Итак, монах должен отречься не только от мира и от мирских привязанностей, но и от своей воли, поскольку она, воля человеческая, стремится противопоставить себя воле Божьей. Монах должен смириться перед Господом и преодолеть в себе всяческое самоутверждение и гордыню.Смирение, отказ от своей воли, полное «отвержение себя» и есть задача монашества. Монашество живет молитвой, постом и послушанием.

Целью данного реферата является описание возникновения и распространения монашества.

Возникновение монашества

Первообразом иноческой жизни считается последний Ветхозаветный Пророк и Предтеча пришествия Христова – Иоанна Крестителя. Фактически с первых времен Христианства и до конца третьего века появляется непрерывный ряд девственников и девственниц, подвижников и подвижниц. Этих людей, добровольно отказавшихся от жизненных удовольствий, называли греческим словом «аскеты». Однако систематическое языческое преследование не давало возможности образоваться девственному житию в благоустроенные общества. Кроме того, Римское правительство активно преследовало по закону безбрачную жизнь. Так, Е.И. Смирнов указывает на то, что в I и II веках подвижничество в явном виде было явлением одиночным, подвижники жили в обществе других людей, не составляя из себя особого общества с определенными правилами жизни, и не считали своих обетов неизменными. «Инок еще не знал Великой пустыни», – указывает на слова св. Афанасия Великого И. М. Концевич.

К концу III века подвижничество получает более определенный вид. Люди, стремящиеся к высшему нравственному совершенству, находят более удобным проводить аскетическую жизнь в дали от общества. Удалявшиеся в пустыню подвижники – аскеты получили название анахоретов, т.е. отшельников и еремитов, т.е. пустынников.

Анахорет – отшельник, удалившийся в пустыню для молитвы, поста и упражнений в богомыслии.

Одного из таких замечательных подвижников – св. Павла Фивейского, Церковь выделяет особо как положившего начало монашескому образу жизни.

Тяга же, почти переселение в пустыню начинается при Константине Великом. Происходит это сначала в Египте, и сразу же начинается раздвоение монашеского пути, образуются два рода жизни: отшельнический и общежительный. Их суть показывает преподобный Иоанн Лествичник: «Общежитие устроенное по Богу, есть духовная прачечная, стирающая всякую скверну и грубость и все безобразие души. Отшельничество же может назваться красильнею для тех, которые очистились от вожделения, памятозлобия и раздражительности, и потом уже удалились на безмолвие». А языческими авторами, пишущими сочинения против христиан, «монахи представлялись врагами отечества».

Кроме того, появляются новые разновидности христианского аскетизма, такие как неусыпающие, юродивые и самый трудный путь подвижничества – столпничество.

Столпничество состоит в том, что подвижник добровольно находился в любое время дня и ночи на открытой площадке, сооруженной на столбе, откуда он мог проповедовать народу. Основатель столпничества – Симеон Столпник.

- Отшельнический образ монашества

Отцом монашества по праву считается преподобный Антоний Великий (251–356 г.г.). Долго он жил отшельником в строгом уединении в пустыне на берегу Нила. К нему начинают приходить последователи, желая учиться у него, но он длительное время не соглашается; наконец, уступая их просьбам, разрешает селиться по соседству и строить «монастыри», - одиночные келлии, наподобие шатров кочевых племен. Это первые колонии отшельников. Они живут раздельно, по возможности не общаясь между собою, в затворе и уединении, но все же образуют «братство», объединенное духовным руководством.

По описаниям святителя Афанасия Великого преподобный Антоний Великий не давал внешних правил для жизни иноческой, он заботился главным образом о внушении живого благочестия своим ученикам. Отвечая на просьбы братии дать им устав для жизни, он предложил замечательное по глубине и простоте поучение: «Для познания всех правил достаточно Священного Писания, но великую пользу принесет и то, если братия будет соутешаться взаимными поучениями».

Подобные же поселения возникают на Нитрийской горе вокруг аввы Аммуна, а неподалеку от них другие, по имени «келлии», а еще глубже в пустыне «скиты» (от коптского шиит – большая равнина). Келлиоты живут одиноко в замкнутой келлии. Это те же отшельники – «Человек, познавший сладость келлии, избегает ближнего своего», говорит Феодор Формейский. «Если не скажет человек в сердце своем: «в мире я один и Бог» – не найдет упокоения», указывает Авва Алоний.

Путь уединенного подвига труден, не всем под силу, а для многих и опасен.

- Общежительные монастыри и их основатель преподобный Пахомий Великий.

Уединенному образу жизни – отшельничеству противопоставляется другой вид монашеского жития: общежительный монастырь (киновия). Прообразом его была первохристианская община»

Первая киновия была устроена преподобным Пахомием Великим (292-348 или 349 г.г.), который начал свой подвиг с отшельничества. Он видел, что уединенный образ жизни непосилен и неполезен для новоначальных. К творческой свободе отшельничества надо воспитываться и подготовляться постепенно, и преподобный Пахомий Великий организует в Тавенисси общежитие на началах строгого послушания.

Основа всего полагалась в верности установленным правилам до мелочей при полном отсечении своей воли или самоволия. Вместо творческой импровизации отшельничества здесь осуществляется идея мерной жизни и ограждается суровой дисциплиной надзора и взысканий.

Монастырь преподобного Пахомия Великого был воспитательным заведением, куда принимались даже несведующие в вере. Это была общая жизнь, общий подвиг, во взаимных заботах, где ничего не должно было быть утаенным. По преданию Ангел Господень, передавая устав преподобному Пахомию Великому, сказал: «устав... я дал для тех, у кого ум еще незрел, чтобы они, вспоминая общее правило жизни по страху пред Владыкой, хотя бы как непокорные рабы, достигали свободы духа».

Сам преподобный Пахомий Великий основал 9 киновий. В своих монастырях Пахомий установил обязательные для всех правила. Главными требованиями их устава были: целомудрие, смирение, отречение от всего земного и беспрекословное подчинение наставнику. Монахи жили по трое в каждой келье, вместе трудились и один раз в день принимали пищу, состоявшую из хлеба, овощей и плодов. В воскресенье полагалась еще и вечерняя трапеза.

Преподобный Пахомий Великий установил, чтобы вступающие в его общину принимались не раньше, чем через год, в течение которого опытные старцы испытывали их готовность вести жизнь согласно этим правилам. При жизни преподобного Пахомия Великого основанное им на таких началах общество монахов возросло до 7000, а через сто лет после его кончины, – до 50 000.

Преподобный Пахомий Великий за свою святую жизнь был удостоен от Господа дара прозорливости и чудотворения.

Его сестра организует женские киновии. Н.Д. Тальберг уточняет, что сам преподобный Пахомий Великий основал первый женский монастырь на берегу (на другом от мужских) Нила и в нем первой жительницей была его сестра.

Один из преемников преподобного Пахомия Великого был Феодор Освященный (291 – 348). Тогда как Пахомий старался побуждать братию к покаянию представлением грозной участи грешников, Феодор пробуждал в душах более упование, нежели страх.

Епископ Варнава (Беляев) приводит чудные по своей красоте слова св. Афанасия Великого о первых монашеских общинах: «Монастыри в горах были подобны скиниям, наполненным божественными ликами псалмопевцев, которые занимались рукоделиями для подаяния милости, имели между собой взаимную любовь и согласие. Подлинно представлялась там как бы особая некая область благочестия и правды. Не было там ни притеснителя, ни притесненного; не было укоризн от сборщика податей».

Опыт монашеского общежития привнесенный и распространенный преподобным Пахомием Великим позволил его ученикам и последователям как бы начать возрождение в сердцах верующих образа жительства первохристианских общин – «У множества же верующих было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее... Не было между ними никого нуждающегося, ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось то, в чем кто имел нужду»" (Деян. 4, 32, 34,35).

Преподобный Иосиф Волоцкий (†1515; пам. 9 сент.) называет монашество вторым Крещением. Он пишет: “…яко и по Крещении имамы согрешати и святое Крещение оскверняти; сего ради повеле святым Апостолом и преподобным и богоносным отцем нашим второе Крещение предати, еже есть святый аггельский образ, им же вся грехи очистятся” . Монашество - это подвиг, незримый миру. Принятие монашества имеет добровольный характер со стороны постригаемого, которому задаются такие вопросы во время пострига: “Вольною ли твоею мыслию приступаеши ко Господу?”; “Не от некия ли нужды, или насилия?” .

Во время пострига происходит наречение нового имени . В Древней Руси была традиция, в силу которой при пострижении давали имя, начинающееся на ту же букву, что и мирское имя. Приведём некоторые примеры: святитель Иона Новгородский (†1470; пам. 5 нояб.) - в миру Иоанн; Митрополит Московский Макарий (†1563; пам. 30 дек.) - в миру Михаил; святитель Герман Казанский (†1567; пам. 6 нояб.) - в миру Григорий; святитель Димитрий Ростовский (†1709; пам. 28 окт.) - в миру Даниил; святитель Митрофан Воронежский (†1703; пам. 23 нояб.) - в миру Михаил; преподобный Иосиф Волоцкий (†1515; пам. 9 сент.) - в миру Иоанн; преподобный Никандр Псковский (†1581; пам. 24 сент.) - в миру Никон; преподобный Галактион Вологодский (†1612; пам. 24 сент.) - в миру Гавриил; преподобный Иов Почаевский (†1651; пам. 28 окт.) - в миру Иоанн и т. д.

Монашество принимали люди разного социального положения. Святитель Филарет Черниговский (†1866) так начинает житиё первого русского князя-монаха Николы Святоши (†1143; пам. 14 окт.): “Сын благочестивого Черниговского князя Давида Святославича, князь Святослав - Святоша, в крещении Панкратий, а в иночестве Николай, был женат и имел детей; одна дочь его была супругою блаженного Всеволода-Гавриила” (†1138; пам. 11 февр.). В Киево-Печерском Патерике говорится о его намерении уйти в монастырь: “…помысли убо прелесть житиа сего суетнаго и яко вся, яже и зде, мимо текут и мимо ходят, будущаа же благаа непроходима, вечна суть, и Царство Небесное бесконечно, еже уготова Бог любящим Его, - остави княжение, честь и славу и власть, и вся та ни в что же въменив, и пришед в Печерьскый манастырь, и бысть мних” . Его князья-братья “велику укоризну имее­та собе нишетою” его . Бояре ушедшего в монастырь князя, оказавшись не у дел, считали его “яко изумевшася” . Но автор Патерика называет князя: “В истину сей бóлей всех князей Рускых” .

В последующее время монашество принимали и другие князья, причём обстоятельства и результаты такого решения могли быть различны. В 1462 году скончался Московский князь Василий II, вошедший в историю как Василий Тёмный. В летописи читаем: “…и бысть ему болезнь тяжка, и въсхоте в черньцы постричися, и не даша ему воли, а в тои болезни преставися месяца марта 27 день в субботу в 3 час нощи” . Это же могло произойти и при кончине его внука. Перед своей кончиной князь Василий III (†1533) высказал Митрополиту Даниилу (1522–1539; †1547) своё желание принять монашество. Присутствовавшие при этом Старицкий князь Андрей, боярин М. С. Воронцов и И. Шигона стали возражать: «“Князь Велики Владимир Киевскии умре не в чернецех, не сподоби ли ся праведного покои”? и бысть промежи ими пря велика”» . Но Митрополит Даниил, венчавший ранее князя при его вступлении во второй брак, теперь также проявил волю и первосвятительскую власть. “Данил Митрополит посла по старца Мисаила, повеле принести платье чернечское в комнату, а патрахиль бе и постризание у Митрополита с ним” . Слабеющий Великий князь «приказал Митрополиту тогда: “Аще ли не дадут мене постричи, но на мертваго мене положи платие чернеческое, бе бо издавна желание мое”. И прииде же старец Мисаило с платием, а князь Велики приближашеся к концу. Митрополит же взем патрахиль и подаст чрез Великаго князя игумену Троецкому Иасафу, князь же Андреи Иванович и боярин Михаило Семеновичь Воронцов не хотеша дати Великого князя постричи. И глагола Данил Митрополит князю Андрею: “Яз тебя не благословляяю ни в сеи век ни в будущии, а того тобе у мене не отняти, зане же сосуд сре­брян добро, позлащен того лучши”. Князь Велики отхожаше, но спешаху стричи его: Данил Митрополит положи на игумена на Троицкого патрахиль, а сам постриже его, и положи на него переманатку и ряску, а манатии не бысть, зане же бо спешачи несучи выронили; и взем с собя келарь Троицкии Серапион Курцов мантию, и положиша на него и схиму ангельску и Еваггелие на груди положиша. И стоящи же близ его Шигона, и как положили Еваггелие на грудех, и виде Шигона дух его отшедш аки дымец мал» .

В монашеском звании скончалась и первая супруга князя Васлия III - Соломония Сабурова. Вскоре после их развода, в 1526–1528 годах, возникла Повесть о втором браке князя Василия III, в которой говорится, как его первая супруга Соломония, “видя неплодство чрева своего, яко же и древняа óна Сара, начат молити государя Великого князя, да повелит ей облещися в иноческий образ” . Затем она просит Митрополита Даниила, “да умолит о сем государя и сътворит волю еа быти <…> Царь же и государь всеа Руси, видя непреклонну веру еа и молениа отца своего Данила Митрополита не презре, повеле сътворити волю еа” . После своего пострига, в котором она была наречена Софией, новоначальная инокиня просит государя разрешить ей “отити в обител Пречистыа Владычица Богородица честнаго еа Покрова в Богом спасаемый град Суждаль” . В Покровской обители она подвизалась до последних дней своей жизни и была погребена в ней. Ныне преподобная София Суздальская (†1542; пам 16 дек.) прославляется в службе: “…не восхоте бо земныя красоты самодержавства и вселися во обитель Пречистыя Божия Матери” ; “…земное царство презревши, на Небесное взирающе” ; “…от версты бо юностныя, самодержцу супруга предобрая была еси и царство земное оставила еси, наставление восприим Божественнаго разума” .

Западный дипломат Сигизмунд Герберштейн, находившийся в 1526 году в Москве, написал “Записки о Московии”. В них он на основании дошедших до него слухов и толков говорит и о пострижении княгини Соломонии, но его повествование существенно отличается от вышеприведённого. Он говорит о насильственном пострижении Великой княгини Митрополитом, которое произошло в монастыре, находящемся “в Суздальском княжестве”. Во время пострига княгини И. Шигона из-за несогласия “не только выразил ей резкое порицание, но и ударил её плёткой” . Иван Юрьевич Шигона - “думный дворянин, тверской дворецкий, любимец… Василия III” , который, как было выше отмечено, выступал против монашеского пострига князя Василия в 1533 году.

В истории известны случаи временного оставления монашества, необходимые для блага Церкви. Император Константин Великий (†337; пам. 21 мая) получил именование равноапостольного за введение христианства в Римской империи. С его подвигом сравниваются миссионерские усилия последующих государей, их забота о вере христианской. Спустя некоторое время после равноапостольного Константина империей управлял Юлиан (361–363), вошедший в историю с именованием Отступник за своё противодействие христианству. Этот феномен также повторялся в истории. Равноапостольный царь Борис Креститель земли Болгарской в 889 году “поставил на престол своего старшего сына Владимира, а сам снял царскую мантию, чтобы облечься в монашескую рясу” . Но “новый Юлиан Отступник начал насильно возвращать своих подданных к языческой вере” . Рушилось всё, что сделал его отец для страны. Поэтому “возгорелась у святого крестителя ревность святого пророка Илии о Боге и Божием деле, он совлёк с себя монашескую рясу, вновь облачился в царские одежды и привязал на пояс, как прежде, меч” . Наведя христианский порядок в стране, отец-царь вернулся к своим монашеским подвигам. Таким образом, его оставление монашеских риз, необходимое для спасения Православия, носило временный характер.

Оставление монашества происходило и для удовлетворения личных интересов. В 1204 году после удачного похода на половцев среди русских князей произошла ссора, и один из них, князь Рюрик, был насильно пострижен с супругой в монашество . Затем через год в битве гибнет князь, сделавший распоряжение о постриге, и “князь Рюрик Ростиславич, услышав о смерти Романа, снял с себя иноческое платье, расстригся и сел на великом княжении в Киеве” . Однако благочестие его жены не поколебал поступок бывшего супруга. «Также и жену свою хотел расстричь; она же не только не захотела этого, но и схиму на себя возложила, говоря: “Нет ничего больше души, о ней нам подобает заботиться и помышлять; сказал Господь: какая польза человеку, если и весь мир приобретёт, а душу свою потеряет, или что даст человеку измена свой душе”» .

Добродетель жены-христианки - верность и преданность своему мужу, супружеский союз благословлён Богом, об этом читаем в Евангелии: Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает (Мф 19:6). Другим путём в вечную жизнь является монашество. Слово монах значит ‘один’; инок означает инаковость по отношению к окружающему миру. Но в истории известны случаи, когда оба эти различные явления удивительным образом начинают сочетаться. В 1217 году скончался князь Константин Всеволодович и его супруга “умерла” для этого мира: “Княгиня его тогда же, над гробом, и постриглась, и дали имя ей Агафья” . А вскоре “скончалась княгиня Константина Агафья в монахинях, и положили её в церкви Святой Богородицы соборной в Ростове, января 24” . В житии благоверных Петра и Февронии Муромских (†1228; пам. 25 июня) говорится: “Когда князь и княгиня достигли старости, то в одно время облеклись в иноческое одеяние, один с именем Петра, другая с именем Февронии. На Пасхальной неделе 1228 года <…> преставился сам князь-инок, а в один день с ним почила и блаженная Феврония. Князь и княгиня, согласно с завещанием, положены были в одном гробе” . Они были вместе канонизованы Русской Церковью на Макарьевском Соборе в 1547 году и вместе изображаются на иконах.

У благоверного князя Михаила Черниговского (†1246; пам. 20 сент.) была дочь Феодулия, в монашестве Евфросиния (†1250; пам. 25 сент.) . Её женихом был “князь Мина Иванович. Это был потомок благочестивого варяжского князя Шимона, любимого преподобным Феодосием” (†1074; пам. 3 мая). Когда она направлялась в Суздаль к жениху для вступления в брак, пришло известие о его кончине, и княжна, “не возвращаясь более к отцу и матери, решилась вступить в иноческую Ризоположенскую обитель, что была за земляным городским валом. Это было в 1227 году” в Суздале. В икосе говорится: “…к земному шествуя жениху, Небеснаго сретила еси: Емуже уневестившися, вся житейская оставила еси и притрудное совершивши постническое житие, в небесный чертог прията быти сподобилася еси” .

Монашество - это благочестие, причём добровольное, но данный вопрос в истории мог решаться и в обход воли постригаемого. В Древней Руси государь, подвергнув опале провинившихся бояр, мог заменить им смертную казнь на пострижение в монашество, и это было проявлением милости к ним с его стороны. Так, во время династического кризиса Московский князь Иоанн III в 1499 году “князя Ивана Юрьевича пожаловал от казни, отпустил его в черньци к Троици, а сына его князя Василия Ивановича Кривого отпустил в монастырь в Кириллов на Белоозеро” . Из названных опальных Патрикеевых в истории известен более сын, принявший монашество с именем Вассиан .

Пострижение в монашество могло быть средством для устранения соперника. Борис Годунов во время своего царствования подвергнул опале бояр Романовых, бывших в родстве с почившим царём Феодором Иоанновичем (†1598). Старший Феодор Романов был сослан “в Сийский Антониев монастырь и насильно пострижен в монашество под именем Филарета. Здесь сначала содержали его под строгим присмотром, не пускали даже в церковь и никого к нему не пускали, потом царь Борис смягчился к Филарету, позволил ему ходить в церковь, велел посвятить его в иеромонаха и сделать даже архимандритом Сийского монастыря” . Пострижение Романовых носило политический характер и по замыслу Годунова должно было устранить их с политической арены как возможных соперников и претендентов на царский трон. Затем события развивались следующим образом. После скоропостижной кончины Бориса Годунова в 1605 году сторонники Лжедмитрия предали смерти супругу почившего царя Марию и его сына Феодора, а дочь спустя некоторое время была пострижена в монашество. Её судьба нашла отражение в исторической песне русского народа. В ней говорится о приближении к Москве самозванца, который хочет царскую дочь “постричи, Чернеческий чин наложити! Ино мне постричи ся не хочет, Чернеческаго чину не сдержати” . В другой песне говорится о намерении Лжедмитрия: “Меня хочет, царевну, поимати, А на Устюжну на Железную отослати, Меня хочет, царевну, постричи” . Пребывая в монашеской келье, она явилась молитвенницей о своей семье, трагически сошедшей с исторической сцены. Сийский же архимандрит Филарет (Романов) Божиим Промыслом при Лжедмитрии был возведён в сан Ростовского митрополита Патриархом Игнатием, позднее став первым Патриархом после смуты. Одновременно его сын, первый царь из династии Романовых, стоял во главе Русского государства, и этой двоице выпала доля вывести Русское государство из разрухи Смутного времени.

Второй избранный на Руси царь Василий Шуйский после сведения с престола был насильно пострижен в монашество. “В дом к Шуйскому явились Захарий Ляпунов, князья Засекин и Туренин с чудовскими иноками и священниками и потребовали от Василия согласия на пострижение в монахи. И, естественно, получили отказ. Тогда заговорщики приступили к насильственному пострижению, но так как Шуйский вырывался и молчал, то клятву за Василия давал князь Туренин. Вместе с Шуйским постригли и его жену Марию. Затем Василия отправили в Чудов монастырь, а Марию - в Ивановский. Однако Шуйский твердил, что клобук к голове не гвоздями прибит и его можно сбросить. Теоретически Шуйский был прав, так как строгий блюститель церковных канонов Патриарх Гермоген не признал факт пострижения и призывал в церквах молиться за здравие Василия как законного царя. Монахом же Патриарх признал не Шуйского, а князя Туренина, произносившего слова обета” .

Страницы древнерусских Синодиков хранят имена, записанные для поминовения благочестивых христиан прошлых веков. Бросается в глаза наличие в них большого количества имён монашествующих. Пройдя путь государевой службы, русские люди стремились в конце своей жизни принять монашество, чтобы послужить Богу, чтобы в монашеском звании предуготовить себя к переходу в вечную жизнь. Но наряду с таким желанием известны и предписательные меры. Собор 1503 года обязывал овдовевшему духовенству принимать монашество в монастырях. Такое постановление позднее было подтверждено Стоглавым Собором в 1551 году, поскольку вдовство духовенства, учитывая канонические и другие аспекты, было довольно актуальной проблемой в то время .

Судьбы человеческие неисповедимы и пути к монашескому званию, на основании указанных примеров, были также различны. Мы видим случаи, когда внешне инициатива принадлежит человеческой воле и произволению, но Божественная благодать свыше всесильно покрывает немощь человеческую, ведя каждого своим, особым путём ко спасению. Соловецкий инок Сергий (Шелонин), подвизавшийся в середине XVII века, в Похвальном слове русским преподобным пишет: “Кто прочее постигнути к толице высоте пре­подобных отец, и толико множество обияти умом, и имена онех, купно и исправления представити словом? Никтоже. Исправления бо тех вселеннеи суть свет, и имена тех написана в книге животнеи стоят; тии же со ангелы причащаются непостижимыя оноя и блаженныя славы” . В службе преподобных отец говорится: “Дивнии всечестнии отцы наши, иже божественная страдания, ихже борения, ихже исцеления - кто бо паче сих показа чудес крепость” .

Список сокращений

Послания Иосифа Волоцкого / Подг. текста А. А. Зимина и Я. С. Лурье . М.; Л., 1959. С. 152. О данном священнодействии см. Архимандрит Иннокентий . Пострижение в монашество. Опыт историко-литературного исследования обрядов и чинопоследований пострижения в монашество в Греческой и Русской Церквах до XVII века включительно. Вильна, 1899.

Священник П. Флоренский . Священное переименование. Изменение имён как внешний знак перемен в религиозном сознании. М., 2006. С. 341–351.

»» Монашество - таинство Церкви

Монашество - таинство Церкви

Епископ Венский и Австрийский Иларион (Алфеев)

Есть нечто существенно общее между браком и монашеством. Это не два противоположные пути, но два пути, которые во многом близки один другому. Человек как индивидуум — существо не вполне полноценное, он реализуется как личность лишь в общении с другим. И в браке восполнение недостающего происходит через обретение второй половины, второго «я», через обретение другого. В монашестве этим «другим» является Сам Бог. Тайна монашеской жизни заключается в том, что принявший монашество целиком ориентирует свою жизнь на Бога. Человек сознательно и добровольно отказывается не только от брака, но и от многого другого, доступного обычным людям, чтобы максимально сосредоточиться на Боге и посвятить Ему всю свою жизнь, все свои помыслы и дела. И в этом смысле монашество близко к браку. Не случайно многие Отцы Церкви сравнивали монашескую жизнь с жизнью супружеской и говорили об устремлении души человеческой к Богу в тех же выражениях, в которых говорили о супружеской жизни. Показательно, что одним из основных текстов, использовавшихся в аскетической литературе, посвященной монашеству, была библейская Книга Песни Песней Соломона, которая, говоря о любви между мужчиной и женщиной, касается таких глубин человеческого естества, что в равной степени применима и к той любви, которая существует между душой человеческой и Богом. Душа христианина — невеста Христова, и именно в этом плане в монашестве реализуется тот «брачный потенциал», который есть у каждого человека. Все то, что недостает человеку, индивидууму, чтобы стать личностью, персоной, чтобы осознать свое персональное бытие в единении и общении с другим, в монашестве обретается через общение с Богом. Это первое.

Второе. Человек не должен принимать монашество только на том основании, что он не сумел вступить в брак. Нередко молодые люди, особенно выпускники духовных семинарий, оказываются перед дилеммой: они созрели для священнослужения, получили духовное образование, готовы начать самостоятельную взрослую жизнь, но по тем или иным обстоятельствам не сумели «решить семейный вопрос», найти себе спутницу жизни. И случается, что начинают давить на такого человека: раз ты не женат, значит, принимай монашество и рукополагайся. Это, конечно, совершенно недопустимо, потому что как для брака, так и для монашества человек должен созреть, и любая спешка, а тем более давление, здесь неуместны и недопустимы. Монашество можно принимать лишь в одном случае — если человек чувствует к этому горячее призвание. Монашеское призвание не может быть минутным порывом: оно должно вызревать в человеке на протяжении долгого времени, становиться все более явным, все более сильным. Если же человек не уверен в своем призвании, колеблется, то принимать монашество нельзя. В беседе о браке я говорю примерно о том же: нельзя вступать в брак, пока сохраняется сомнение, что именно этот человек — тот, с которым ты готов разделить всю свою жизнь, ради которого готов пожертвовать своей жизнью. Аналогичный подход должен быть в отношении принятия монашеского пострига.

Третье. Монашество имеет разные внешние формы. Есть монахи, живущие в монастырях, есть живущие в миру. Есть монахи, выполняющие церковное послушание, например, преподающие в духовных школах, есть монахи, которые занимаются благотворительностью или социальным служением, заботятся о бедных. Есть монахи — священнослужители на приходах. Одним словом, внешняя картина монашеской жизни может быть самой разной. Но внутренняя суть от этого не меняется. А она заключается, как мне кажется, в двух вещах — в одиночестве и в непрестанном предстоянии Богу. Поэтому человек, который не чувствует призвания к одиночеству, к тому, чтобы всю свою жизнь без остатка отдать Богу, не должен становиться монахом.

Случается, что молодые люди принимают монашество, ориентируясь на те или иные возможности, которые, как они полагают, можно будет получить, приняв постриг. Огромную и трагическую ошибку допускают люди, которые принимают постриг ради церковной карьеры. В современной практике Православной Церкви архиереем может стать только монашествующий. Это приводит к тому, что люди с карьерными устремлениями принимают монашество, чтобы достичь церковных высот. Но высот этих достигают очень немногие, потому что монахов много, а епископов мало. И нередко такие люди уже в зрелом возрасте оказываются перед ситуацией, когда понимают, что их желание недостижимо, что они «выпали из обоймы» или так и не вошли в ту «обойму», которая поставляет кадры для архиерейского служения. И наступает страшнейший кризис. Человек понимает, что он погубил свою жизнь, лишившись многого ради иллюзии. Подобные ситуации должны быть исключены. Монашество можно принимать только в том случае, если человек целиком ориентирован на Бога, готов отдать Богу свою жизнь, идти тесными вратами. Монашество — это максимальное выражение того тесного пути, о котором говорит Господь (Мф. 7, 13; Лк. 13, 24). Это путь достижения внутренних высот, путь внутренних обретений — при внешних потерях. Принятие же пострига ради каких то внешних целей извращает самую суть монашества.

Недопустимо принимать монашество и по послушанию. К сожалению, довольно часто случается, что человек на каком то этапе своей жизни не может решить, принимать ли ему монашество или вступить в брак. Не имея достаточных внутренних сил для самостоятельного решения, он говорит себе: «Пойду к духовнику (вариант: поеду к такому то старцу), и что он мне скажет, на то и будет воля Божия». Такой подход порочен. Все ответственные решения человек должен принимать сам. И нести за них полную ответственность. Конечно, нет никакой гарантии, что ошибки не произойдет. Многие люди ошибались в выборе своего жизненного пути. Но человек, который сам допустил ошибку, сам же может ее исправить, пусть даже это и дорого ему обойдется. Если же ошибка допущена кем то другим и человек понимает, что его судьба не состоялась, потому что когда то, по неразумию, опрометчиво он вверил решение своей судьбы другому, то такую ошибку исправить уже некому.

Есть два вида брака — брак как таинство и брак как сожительство. То же самое можно сказать и о монашестве: оно может быть таинством, а может им не быть. Монашество, которое является таинством, преображает всю жизнь человека, изменяет ее коренным, радикальным образом.

Кстати говоря, существует совершенно неправильная традиция, унаследованная от того времени, когда наша Церковь находилась под сильным влиянием западной схоластики, — проводить границу между таинствами и обрядами и относить брак к разряду таинств, а монашеский постриг — к разряду церковных церемоний, лишенных таинственного характера. Монашеский постриг — такое же таинство, как и другие таинства Церкви, потому что содержит в себе все признаки таинства. Человек, принимающий монашество, получает другое имя, подобно тому, как это происходит в Крещении. Он облачается в новую одежду. Как и в таинстве Крещения, по вере Церкви, человеку прощаются грехи, в том числе и те, что являются каноническим препятствиям для принятия священного сана. И даже в самом чинопоследовании монашеского пострига оно названо таинством, когда постригающий говорит постригаемому: «Ты приступил к этому великому таинству». Но монашество только тогда осуществляется как таинство, когда принимается по призванию, дабы стать путем внутреннего совершенствования, путем восхождения человека по той «лествице» обретения добродетелей и борьбы со страстями, которую так прекрасно изобразил в своей классической книге святой Иоанн Синайский.

В каком случае можно говорить, что монашество не состоялось как таинство, что принятие пострига оказалось неудачей или ошибкой? В том случае, когда человек принял постриг либо против воли, по послушанию другому лицу, либо в слишком раннем возрасте по собственному неразумию, либо под влиянием настроения или энтузиазма, которые потом прошли. Такой человек, уже будучи монахом, понимает, что он совершил ошибку, что для монашеской жизни он совершенно не предназначен. Из этой ситуации есть три исхода.

При первом исходе человеку удается себя переломить: он говорит себе, что, коль скоро стал монахом, коль скоро Бог привел его к этому образу жизни, нужно сделать все, чтобы монашество стало действительно таинством единения с Богом. И человек старается с помощью Божией настроить свою жизнь на нужный аскетический лад. Это лучший вариант, но, к сожалению, такой исход достаточно редок. Чаще встречаются второй и третий варианты. Второй вариант: человек остается в монашестве, дабы не нарушить монашеские обеты, но при этом не испытывает ни радости, ни вдохновения от того, что он монах, а просто «тянет лямку», кляня свою судьбу. Третий вариант: монах покидает монастырь, «расстригается», как говорят в просторечии, становится мирянином.

Трудно сказать, что лучше. С одной стороны, монашеские обеты даются человеком раз и навсегда, и, согласно каноническим правилам Церкви, даже тот монах, который сложил с себя иноческое одеяние и вступил в брак, продолжает оставаться монахом, но монахом падшим, живущим в грехе. И за редчайшими исключениями бывшие монахи, вступая в брак, не получают церковного благословения на брачную жизнь и не могут быть обвенчаны в храме. Такова традиция Православной Церкви. В этом смысле монашеские обеты налагают на человека бульшие обязательства, чем брачные обеты: Церковь может признать развод, но никакого «расстрижения» церковные каноны не признают. И если в брак можно вступить дважды, то монашеские обеты дважды дать нельзя.

В течение первых двух лет моей монашеской жизни я жил в монастыре, в котором едва ли не каждый второй монах отказывался от обетов и уходил из монастыря. Некоторые из ушедших женились. Как правило, такие браки были неудачными и вскоре распадались. Помню случай, когда человек бросил монашество через несколько месяцев после пострига, что свидетельствовало о его полной внутренней неготовности к монашеской жизни. Вспоминаю и другой случай: молодой человек поступил в монастырь на огромном энтузиазме, искренне хотел отречься от мира, вести святой образ жизни, но по натуре был общительным, светским, а в монастыре не нашел той духовной пищи, того духовного руководства, которое могло бы не только удержать его на стезе монашеской жизни, но и сделать эту жизнь духовно наполненной. В результате он начал терять трезвение, контроль над собой, стал ходить в город, связался с женщинами, начал играть в рок-группе (в прошлом он был музыкантом). Дальше — алкоголь, наркотики. В результате он ушел из монастыря, женился, развелся и, не дожив до сорока лет, умер от передозировки наркотиков. Этот и другие подобные случаи укрепили во мне убеждение, что решение о монашеском постриге может быть принято только по очень трезвом и серьезном размышлении, только после того, как человек глубоко укрепился в своем желании жить монашеской жизнью, убедился, что это его призвание, только после долгого искуса.

Мне часто приходится общаться с молодыми людьми, которые стоят на распутье. Некоторые из них говорят: «Я подумываю о монашестве, но у меня есть сомнения, колебания». Этим людям я обычно отвечаю, что до тех пор, пока у них сохраняется хотя бы тень сомнения, хотя бы даже слабое колебание, монашество принимать не следует. Советую им не спешить, подождать хотя бы года три, а затем проверить, не ослабло ли это желание, не охладело ли оно, и если оно сохранилось, то решаться на принятие монашества. Ошибка может иметь роковые последствия, так как, дав монашеские обеты, а затем, поняв, что монашество ему не по силам, человек редко бывает способен вернуться к нормальной жизни. Он остается на всю оставшуюся жизнь духовно травмированным, нравственно искалеченным.

Как и в браке, в монашестве существует своя динамика, и монах может развиваться либо в положительном, либо в отрицательном направлении. В монашестве человек не стоит на месте: он либо идет по пути к Богу, мало-помалу накапливая духовный потенциал, либо постепенно растрачивает тот небольшой первоначальный запас, который есть у всякого человека, принимающего монашество. И в этом смысле, конечно, очень важно, чтобы человек с самого начала правильно себя настроил. Как и в браке, в монашестве возможна первоначальная эйфория и последующее разочарование. Бывает, что, приняв постриг, человек в первые дни или месяцы живет словно на небе, он счастлив, ему кажется, что сбылась его мечта, что монашеская жизнь — именно то, к чему он стремился. Но потом наступает отрезвление. Человек начинает видеть, что в монашеской жизни есть свои трудности и искушения, к которым он оказывается не готов. Очень важно суметь пережить этот критический момент. Если в браке супруги могут вдвоем преодолеть критические ситуации, то в монашестве человек оставлен наедине с собой. Конечно, он не один, если пребывает в Боге, но поддержки от людей монаху часто не хватает. Нередко ему недостает правильного духовного руководства, особенно в наше время, когда опытных духовников мало.

В советское время в Русской Православной Церкви было всего 18 монастырей, но даже тогда жаловались на нехватку опытных духовных руководителей. Сегодня число монастырей перевалило за 500, но духовно опытных наставников от этого не прибавилось. Ведь духовные руководители должны вырастать десятилетиями, и чтобы они выросли, должна существовать прочная монашеская традиция. Сами духовники должны быть учениками опытных наставников. Сила монашества заключается именно в преемстве духовного руководства, которое, как и апостольское преемство, идет от первохристианских времен: духовный опыт передается от учителя к ученику, а потом ученик сам становится учителем и передает опыт своим ученикам.

В истории христианской святости немало примеров, когда монашеский опыт передавался от учителя к ученику. Преподобный Симеон Новый Богослов был учеником преподобного Симеона Благоговейного. Получив от учителя глубокие знания в области аскетической и мистической жизни, он записал их и передал своим ученикам. Никита Стифат, написавший житие Симеона Нового Богослова, был его ближайшим учеником. И у самого Никиты Стифата, естественно, были ученики. Непрерывная цепь преемства духовного опыта продолжается от древних времен до наших дней. И даже в советское время в Русской Православной Церкви эта цепь не прервалась, хотя и была ослаблена: духовно опытные руководители, старцы, были в те годы большой редкостью, но они все же существовали.

А что происходит сейчас? Открывается небольшой монастырь, епископ направляет туда двадцатитрехлетнего игумена, тот берет с собой нескольких двадцатилетних послушников и начинает их воспитывать. Нет никакой гарантии, что юноша, назначенный настоятелем только потому, что надо было, получив в церковное распоряжение монастырское здание, кого то туда срочно поселить, станет действительно хорошим наставником для этой молодежи, которая приходит, может быть, с большим энтузиазмом, с огнем, но при недостатке духовного руководства может разочароваться и оказаться на ложном пути.

Мне кажется, что, так же как и принятие священства, принятие монашества должно происходить в зрелом возрасте. В древних монастырях не постригали не только пятнадцати-, семнадцатилетних, но даже и двадцатилетних. К постригу готовились очень долго. Прежде чем поступить в монастырь, человек долго размышлял. Никто не настаивал, чтобы он шел в монастырь, как сейчас это делают некоторые духовники, подталкивая молодежь к принятию монашества. Поступив в монастырь, человек долго находился в статусе послушника, и если разочаровывался, мог спокойно уйти, чтобы начать полноценную жизнь в миру. И только если человек, проведя много лет в монастыре, понимал, что это его путь, его постригали. Таким образом, постриг был не началом его монашеского пути, а неким итогом долголетнего искуса: постриг подтверждал, что человек призван к монашеству, что его желание стать монахом не было скороспелым, поспешным, что это было его собственное желание, а не желание другого лица, пытавшегося принудить его к монашеству.

Конечно, вы можете мне напомнить о том, что я сам принял постриг в двадцатилетнем возрасте. На это могу лишь ответить, что мне в каком то смысле повезло: мое решение принять монашество было, возможно, юношеским, незрелым, но, тем не менее, за прошедшие годы не было ни секунды, когда бы я в этом разочаровался, когда бы подумал: «А не было ли это ошибкой?» Даже в самые трудные минуты, а таких было немало, я никогда не чувствовал, что моим призванием могло бы стать что то иное.

Другим же повезло гораздо меньше. И мне известно немало случаев, когда, приняв монашество в юности, человек через какое то время осознавал, что это было ошибкой, но продолжал оставаться в монастыре, «тянуть лямку» без вдохновения, без радости. Мне приходится видеть монахов, которые пребывают в перманентном состоянии уныния и которым все в этой жизни опостылело. Чтобы хоть как то утешиться, они либо ходят на консультации к психотерапевтам, либо целыми днями слушают классическую музыку, либо ищут утешение в алкоголе.

Если же монашество принято с соблюдением всех перечисленных условий, принято по призванию, оно может стать для человека источником раскрытия его внутреннего потенциала, дать ему те возможности, которые не дает жизнь в миру. Монах по определению свободен от многих уз, которыми связывает жизнь человека мирского. У монаха есть возможность сосредоточиться на самом главном, и если он ориентирует свою жизнь на это главное,- на то, что является «единым на потребу», то есть на Самого Бога,- его приобретения могут быть очень велики. Прежде всего, он может познать на собственном опыте, что значит та близость души человеческой к Богу, о которой святые Отцы писали в толкованиях на Книгу Песни Песней. Он может познать Бога или, как говорил отец Софроний, цитируя слова апостола Иоанна Богослова, «увидеть Бога как Он есть». Он может приобрести многие духовные навыки и достичь святости. Конечно, путь к святости открыт для каждого человека вне зависимости от того, монах он, священник или мирянин, живет в монастыре или в миру. Но монашество может создать для человека особые условия, при которых он встречает меньше препятствий, чем люди мирские. На пути монахов лежат другие препятствия — те искушения, которые не знакомы людям, живущим в миру. Это особая борьба, особый подвиг. Но, повторяю, возможность раскрыть свой внутренний потенциал, посвятить всю свою жизнь Богу предоставляется тем монахам, которые приняли постриг по призванию.

Монашество, как я уже сказал,- это наиболее радикальное выражение того хождения «узкими вратами», к которому Господь призывает всех христиан. В древней Церкви монашество складывалось постепенно. Были группы аскетов, подвижников, которые давали обет безбрачия; некоторые из них уходили в пустыни, другие оставались жить в городах. Главной своей целью они ставили духовную работу над собой — то, что в Ветхом Завете называлось «хождением перед Богом», когда вся жизнь человека была ориентирована на Бога, когда всякое дело, всякое слово было посвящено Богу. В Сирийской Церкви в IV веке эти подвижники назывались «сынами Завета» или «дочерьми Завета»: они давали обет безбрачия, чтобы посвятить себя служению Богу и Церкви. В Каппадокии в тот же период монашеское движение развивалось быстрыми темпами, создавались общины аскетов. Важную роль в формировании каппадокийского монашества сыграл святитель Василий Великий. От него до нас дошло несколько сборников нравственных правил. Принято считать, что это монашеские правила, однако слово «монах» в них не употребляется. Дело в том, что Василий Великий писал свои правила не только для монахов, но для всех аскетически настроенных христиан — всех тех, кто хотел строить свою жизнь по Евангелию. Ведь по сути монашество — не что иное как еванаельскай образ жизни, стремление к исполнению тех же самых заповедей, которые даны живущим в миру. Не случайно святой Иоанн Лествичник говорил: «Свет монахам — ангелы, а свет для людей — монашеское житие». И не случайно в византийскую эпоху и на Руси монашескую жизнь воспринимали как некий эталон, и жизнь общества была в значительной степени ориентирована на аскетические монашеские правила.

Таким образом, нет никакого противоречия не только между монашеством и браком, но и между монашеством и жизнью в миру. Святой Исаак Сирин говорит, что «мир» есть совокупность страстей. И монах уходит от такого «мира» — не от мира как творения Божия, но от падшего, греховного мира, погрязшего в пороках. Уходит не из ненависти к миру, не из гнушения миром, но потому, что вне мира он может накопить в себе тот духовный потенциал, который потом реализует в служении людям. Преподобный Силуан Афонский говорил: многие обвиняют монахов, что они даром едят хлеб, но молитва, которую они возносят за людей, ценнее многого из того, что люди совершают в миру для пользы ближних.

Монашеские обеты

Принимая постриг, монах дает три основных обета: нестяжания, целомудрия и послушания.

Нестяжание можно понимать по разному. Речь может идти о полной добровольной нищете, когда человек отказывается от всех земных благ, от всякой собственности. Но в большинстве случаев речь идет о том, что монах, обладая теми или иными материальными благами, относится ко всему, что имеет, так, будто это взято взаймы. Монах и к жизни должен относиться так, будто она дана ему взаймы. В «Лествице» и других памятниках аскетической литературы говорится о добродетели странничества, когда человек понимает, что не имеет здесь, на земле, «пребывающего града, но грядущего взыскует», потому что его духовная родина — Небесный Иерусалим. И именно к нему устремлен духовный взор монаха.

Обет целомудрия не сводится только к безбрачию. Целомудрие — славянское слово, которое несет в себе очень глубокий смысл. Оно говорит о том, что человек должен «целостно мудрствовать», то есть во всех своих поступках и помыслах руководствоваться мудростью, сходящей свыше, которая есть Сам Христос.

В конечном итоге, послушание — это вслушивание в волю Божию, стремление человека максимально приблизить свою волю к воле Божией. И монах — это тот, кто добровольно отрекается от своей воли, передавая всю свою жизнь в руки Божии. Монах должен стремиться достичь столь полного слияния своей воли с волей Божией, чтобы уподобиться Иисусу Христу, Который в Гефсимании взывал к Своему Отцу: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты (Мф. 26, 39). В этих словах проявилась, с одной стороны, Его человеческая воля и естественный для всякого человека страх перед страданиями, а с другой,- полная преданность воле Божией и всецелая готовность вверить Свою жизнь Богу.

Хотел бы в заключение сказать о том, что монашество, в отличие от брака, является уделом избранных — избранных не в том смысле, что они лучше других, но в том смысле, что они чувствуют призвание и вкус к одиночеству. Если у человека нет потребности в пребывании в одиночестве, если ему скучно наедине с собой и с Богом, если ему постоянно требуется что то внешнее для заполнения, если он не любит молитву, не способен раствориться в молитвенной стихии, углубиться в нее, приблизиться через молитву к Богу, — в таком случае он не должен принимать монашество.