Что кроме икон нужно иметь дома православному. Какие иконы должны быть в доме? Как расположить иконы в доме? Значение икон

Небольшой очерк личных мыслей о том, как соотносятся идеи коммунизма или точнее левой идеи с христианством в культурном в политическом пространстве. В целом, вопрос о соотношении религии и коммунистического мировоззрения остаётся сложным. Попробую собраться с мыслями и объяснить своё видение этой диалектической пары.

Мне кажется, противопоставление религии и коммунистической идеологии сейчас на уровне стереотипов и непонимания сути явлений. Когда коммунизм претендовал на роль новой религии, он естественно боролся с конкурентами. Но проходит время и всё встаёт на свои места. Политическая идеология становится политической, инструментом политической борьбы. Чем-то большим она и не должна быть. Религия занимается совсем другим. Эти явления прекрасно могут совмещаться. Просто для религии полезно перестать быть политической идеологией, а для политической идеологии не стоит пытаться становится религией.

Выбирая между коммунизмом и православием, я конечно же выберу православие, просто потому, что иначе и быть не может. Но лучше если бы никто даже не предлагал совершать такой выбор.Тем более, что никакого противоречия между первым и вторым, конечно же, нет.

Противостояние идеологии коммунизма и религии.

Что мы имеем? Имеем исторические факты жёсткого противостояния коммунистической и шире социалистической идеологии религии вообще. Противостояние быстро переходило из сферы салонных споров в плоскость давления и репрессий. Это было и в Парижской коммуне и в СССР.

Это противостояние было обусловлено конкуренцией за мировоззренческую платформу при построении нового общества. Религии воспринимались как элемент старой системы, как одна из опор королевского-царского режима. А сам этот режим понимался как отжившая форма, не обеспечивающая торжество свободы и справедливости, что было во многом верно. Другое дело, что и социалистические формы не достигли этих идеалов на практике в полной мере, но это уже другая тема.

Я пытаюсь сказать, что значительная часть столкновения была обусловлена вещами социальными и политическими, поскольку религия сама изменила своему назначению и стала инструментом предшествующей системы власти. Это было ярко заметно и во Франции, и в императорской России.

Смычка мировоззрений и онтология.

Но что же с мировоззрением. Итак, коммунизм устремлён на строительство нового общества, новых общественных отношений. Но не просто через изменение системы отношений, а через изменение человека. Вот тут и происходит столкновение мировоззренческих платформ.

Христианство как раз предлагает изменение мира через внутреннее преображение человека. Онтология человека в переложение на экклесиологию в христианстве чрезвычайно глубока и основана на опыте как Откровения, так и аскетической практики.

Коммунизм, на мой взгляд, не предлагает такой глубокой системы понимания человека, сводя его проявления по-преимуществу к системе отношений, сам человек зачастую понимается как продукт общественных отношений. Это исходит из особенностей немецкой классической философии, из которой и появляется диалектика, ставшая основой системы философской мысли коммунистических авторов.

Но где мы видим в коммунизме слабость с точки зрения христианской антропологии, там начинается его сила в области понимания общественной и политической жизни. Рассказывать это долго и сложно, поэтому зафиксируем лишь чрезвычайно высокую эффективность на практике диалектических подходов. Мощь переустройства общества, мобилизации его на великие свершения в СССР была поразительной. Теперь нам и не снится такой подъём духа, через который страна была преображена и выведена на самый передовой мировой уровень.

Заметим, что реализация идей социализма и коммунизма в разных странах были различны. Почему именно в СССР стали возможны такие успехи? И здесь мы обязаны обратиться к тому культурному слою, который питал новую политическую идеологию — к русской христианской культуре, формировавшей русский национальный характер. Вот тут надо искать истоки русского коммунизма, атеизма, чрезвычайный запрос на волю и справедливость. На эту тему предлагаю работу Н.А. Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма». Он глубоко анализирует там эти вопросы.

Итак, выводя за рамки этого рассуждения разбор этой работы, сообщу некоторые выводы. Русский коммунизм весьма органично исходит и из русского национального характера и из мотивов православного аскетического мировосприятия. Для людей религиозно грамотных очевидны вполне религиозные формы, представленные в СССР. Это и святые, и мощи, и соборы, священные книги, и апостолы, и мученики и пр. Чрезвычайный мессианский дух, выраженный в идее мировой революции, а потом интернационализма, тоже из набора религиозных форм.

Коммунизм в России необходимо опёрся на религиозную основу в духе народа, использовав эту энергию для великих свершений. Но драма коммунизма оказалась в том, что он недостаточным образом подпитал, да и не мог по сути своей, эту самую основу для дальнейшего роста и тем самым предрешил угасание. Далее уже идёт сплошная метафизика .

Драма противостояния религии была исторически неизбежна и необходима ввиду плотнейшей связки Русской Церкви с прежними культурными и государственными формами, что было пороком религии. Коммунизм же бросился в построение своей, новой, светской религии, в чём также был нелеп и неестественен.

Религия должна быть религией, а политическая идеология — инструментом.

Сегодня пришло время переосмысления во взаимоотношениях этих двух материков. Мне думается, что в новых мировых и общественных условиях коммунизм и Православие (как наиболее аутентичная форма христианства) вполне могут и должны быть союзниками против их общего врага — мертвящего либерализма — наиболее последовательного воплощения идей сатанизма в политике и социуме. Собственно, есть даже не вполне удачная попытка соединения христианства и социализма в латинской Америке в виде «теологии освобождения». Думается, что Православие, в виду его большей глубины и опыта преображения культурных форм, способно дать совершенно превосходящий образчик христианского социализма, как формы совершенной борьбы против зла во всех его формах: от духовных до социальных и политических.

Аскетические интуиции и новая религиозность.

Не глубинные ли аскетические интуиции проявились в энтузиазме коммунистов?

Русский коммунизм был столько же коммунизмом, сколько вырос из православного мироощущения. Это была манифестация вековых интуиций и стремлений православного аскетизма на русской почве, восстание против попрания христианских ценностей.

Сравните теперь слова «железного Феликса» со стихом из Псалмов Давида

Ты возлюбил правду и возненавидел беззаконие ,

посему помазал Тебя, Боже, Бог Твой елеем радости

более соучастников Твоих.

Сам дух большевизма не раз проявлялся в истории. Взять хоть методы Петра Первого, да и многих других. Жёсткость в достижении цели это наше историческое. Взлёт энтузиазма на крыльях духа — это наше религиозное. Понятно, что внешне большевики пришли расстреляли попов, а церквушки позакрывали.
Но внутри всего этого была нетерпимость к подменам. Церковность дореволюционной эпохи представляла из себя лицемерное и тухлое сообщество, даже хуже чем сейчас. Оно было вредно для России в том виде. Чтобы представить себе состояние церковников того времени, достаточно взять сегодняшних прибуревших попов и дать им реальную власть, да ещё и сверху козачками с плётами посыпать. И вуаля — получили дореволюционного мракобеса и держиморду.

Были здравые силы, был в РПЦ энтузиазм, но его не хватило, чтобы вершить судьбы страны. И собор 17-18 годов ни к чему не привёл. Церковь уже не была поддержана народом. Народ поверил в новое мессианство, в ту жизненную силу, которой не было у церковников.

Здесь можно рассуждать и провиденциально, что коммунизм стал очистительной стихией для РПЦ. 20 век дал чуть ли не столько же мучеников и святых, как вся предыдущая история России.

Немного извращённой логики. Вот некоторые разные там хероноссы и прочие православнутые на всю голову носятся с Иваном Грозным. Одна из оправдательных моделей его казней это то, что мол он так плодил мучеников и спасал от скверны грешников. Почему бы им с тем же не оправдать большевиков?

Семинаристы и поповские дети в революции.

Со всей этой историей не так всё просто. Отдельного внимания заслуживает феномен участия семинаристов в революции. С их приходом во вторую волну революционеров социалистическое движение от либеральных народников-дворян стало разночинным и радикальным. Дух радикализма пришёл вместе с идеализмом поповских детей. Те же Добролюбов, Чернышевский были семинаристами и детьми протоиереев.

Даже учась в сегодняшней семинарии остро понимаешь нужны революции. Например, вот совершенно реальный документ современной бурсы «Азбука православного революционера». Это уже современность. Так что я даже думаю, что русская революция вышла не из Маркса, а из семинарий .

Сталин и семинария.

Немало легенд связано с вождём советского государства товарищем Сталиным. Есть такое мнение, что он недоучился в семинарии и ушёл оттуда в революцию. Однако же факты говорят об ином: он окончил как бурсу (духовное училище), так и собственно семинарию. Сначала будущий сталин учился в подготовительных классах в духовное училище в 1888-1889 гг. В горийском духовном училище Сосо Джугашвили обучался в 1889-1894. Далее уже Тифлисская семинария с 1894 по 1899 год. В мае 1899 г. он по своей воле не стал сдавать итоговых экзаменов и получил свидетельство об окончании 4 классов семинарии, содержавшее приличные отметки - 5 и 4 и отличную оценку по поведению. Сосо бросил семинарию, потому что категоричес­ки не хотел становиться священником. Получил свидетельство об образовании, поскольку искал работу и это позволяло ему приобрести легальный статус.

Более пространно об этой истории с выдержками из воспоминаний, документов и мемуаров вы можете ознакомиться в ролике прот. Георгия Максимова.

Марксизм и русская почва.

Маркс со своим капиталом был европейским буржуазным теоретиком и так бы им и оставался, если бы данные идеи не легли на русскую почву, где уже копился взрыв. Тут можно размышлять и о пассионарном взрыве, и о накопившейся тоске русских к свершениям, и о религиозном заряде, скучавшем в церковном бюрократизме. Но факт остаётся фактом — русская революция стала по духу делом религиозно заряженным. На это пока остановлюсь, но тут есть куда копать.

Известен лозунг «Религия это опиум для народа». Наверное, помимо определённой иронии, тут выражена та мысль, что религия одурманивает массы и отвлекает от борьбы за насущные права. Но против одурманивания выступает и христианство, выставляя здравомыслие как основу добродетелей. Одурманивание это уже признак духовного нездоровья. Трезвость и чистота — вот основания правильной духовной жизни.

Религия как инструмент манипуляций совершенно недопустима. Это прямое разрушение принципов, на которых возникает религия, как инструмент духовного роста.

Про совместимость кажущихся антогонизмов можно сказать, что это вещь диалектическая. Вообще, более глубокий взгляд на вещи, в том числе и в религии, связан с диалектикой. Взять хоть классический орос Халкидонского собора: «неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно».

О русской революции и русской почве

Известный популяризатор русской истории Егор Яковлев отвечает на вопросы о русской революции и в частности погружается в вопросы соединения русского культурного слоя и марксизма, что относится к нашей теме. В его материале и цитатах много интересного.

Это взгляд со стороны социальной и общественной на происхождение русского революционного слоя, где видно, что русская революция была продолжением и развитием русских же представлений о справедливости, правде, неприятия капитализма.

Христианский коммунизм - политическое движение, разновидность религиозного коммунизма , основанная на христианской религии ; политическая и теологическая теория, согласно которой основы коммунизма представлял ещё Иисус Христос , проповедуя своё учение как устройство идеального мира. Несмотря на то, что единой даты образования так называемого христианского коммунизма никто не называет, многие последователи этого движения убеждены, что его корни были заложены ещё во времена первых христиан и описаны в Деяниях святых апостолов . Отсюда следует, по мнению христианских коммунистов, что Апостолы были проповедниками не только самого христианства, но и христианского коммунизма. [ ]

Христианский коммунизм может расцениваться как радикальная форма христианского социализма : христианские коммунисты могут не соглашаться со многими положениями марксизма , в том числе и с антирелигиозными точками зрения многих марксистов, однако при этом они поддерживают экономические и экзистенциальные аспекты марксистской теории (в том числе и теорию об эксплуатации рабочего класса капиталистами, извлечении добавочной стоимости в форме прибыли и использовании наёмного труда как инструмента для человеческого отчуждения, что в совокупности способствует усилению произвола властей). Христианский коммунизм выступает за борьбу против капитализма и насаждаемых ими жадности, эгоизма и слепых амбиций, призывая человечество вернуться к таким ценностям, как милосердие, доброта и справедливость. [ ]

Христианские коммунисты разделяют некоторые из политических целей марксистов, в том числе и главную - установление социализма как пятого строя после капиталистического. Однако у них другой взгляд на способ организации нового общества. В целом христианский коммунизм развивается независимо от марксизма, совпадая с ним больше в выводах, но не предпосылках. [ ]

История

Христианские коммунисты заимствовали многое из экономических и социальных пунктов идеологии марксизма для своего видения коммунизма.

Известные деятели

Томас Дж. Хэджерти

Камило Торрес Рестрепо

Атеизм и коммунизм

Современный коммунизм, в том числе и христианский, основан на классическом марксизме , особенно на марксистских экономических убеждениях. В настоящее время почти нет коммунистов, не согласных с марксистской критикой капитализма (хотя не все полностью поддерживают марксизм). Тем не менее, в марксизме остаётся комплекс взглядов, которые освещают различные области человеческого знания и разделены между философией, социологией и экономикой. Одним из спорных вопросов является религия: её вопросы хотя не имеют отношения к марксистской социологии и экономике, но марксистская философия в основном стоит на позициях атеизма. Многие из деятелей марксизма (как христиане, так и нехристиане) считали, что философия Маркса и Энгельса и философия марксизма - совершенно разные вещи, поэтому их нельзя отождествлять. Так, Хосе Порфирио Миранда, считал, что Маркс и Энгельс выступали против детерминированного материализма и с сочувствием относились к христианству и Священному Писанию , хотя и не признавали веру во что-то сверхъестественное .

Путь к идеальному обществу

До сих пор нет единого ответа на вопрос, как можно добиться создания идеального общества с точки зрения коммунизма. Большая часть коммунистов выступают за установление общества путём крушения старого (то есть путём революции), но христианские коммунисты выступают против насилия и считают, что путём пассивного сопротивления или демократических выборов можно добиться того же результата с меньшими потерями. Христианские коммунисты также поддерживают национализацию средств производства, не считая это кражей и нарушением одной из десяти заповедей , поскольку сам старый строй - капитализм - с их точки зрения, уже является формой узаконенного воровства, когда капиталисты не выплачивают рабочим полную стоимость их труда. Ещё одной проблемой является масштаб социальных изменений: часть христианских коммунистов считает, что достаточно установить подобный строй на местном или региональном уровне, но не менять политику и экономику в масштабах всей страны.

Латиноамериканское отделение школы «Теология освобождения», согласно таким теологам, как Леонардо Бофф , основывает свои убеждения на том, что «благоразумие есть понимание ситуации радикального кризиса». Среди христианских коммунистов исторический материализм используется как элемент методологии анализа, при помощи которого определяется природа кризиса в вопросе как продукт политико-экономической динамики и условий, исходящих из труда, что называется как «способ производства времён позднего капитализма или империализма». В соответствии с этой частью Теологии освобождения для христианского коммунизма основная задача - определить, что это такое (в контексте «конкретного анализа конкретной социальной реальности»), чтобы подтвердить «подходящий выбор для бедных и угнетённых» в качестве праксиса (активная теория) , «уходящий корнями в божественное учение Иисуса». Теология освобождения христианских коммунистов ведёт речь не о евангелизации, а об образовании «ортопраксиса » (этического действия, движения к свету путём совершения благих дел), который поможет всем понять Нагорную проповедь и начать борьбу против неоколониализма или позднего капитализма. Христианский коммунизм и Теология освобождения ставят «ортопраксис» выше «ортодоксии ».

Иллюстрацию природы современной социальной борьбы можно представить при помощи материалистического анализа с использованием историографических концепций Карла Маркса. Примером служит парагвайское движение «Sin Tierra» (с исп.  -  «Без земли») , которое боролось за прямую конфискацию земель и образование обобществлённого сельскохозяйственного кооперативного производства в так называемых «посёлках» (исп. asentamientos ). Современное движение следует тем же целям, которым следовали диггеры в эпоху Реформации . Для Камило Торреса, одного из основателей колумбийской Армии национального освобождения , развитие ортопраксиса заключалось в том, что христианские таинства могли совершать только те, кто участвовал в вооружённой борьбе против правительства .

См. также

Литература

Примечания

1. Miranda, Jose P. (2004), Communism in the Bible , Wipf and Stock Publishers, Eugene Oregon. ISBN 1-59244-468-7

Единство несоединимого или диалектический материализм наших дней

В последние десятилетия, ко­гда у лю­дей воз­ро­ж­да­ет­ся ре­ли­ги­оз­ное чув­ст­во, и мно­гие атеи­сты при­хо­дят к ве­ре, не­ред­ко при­хо­дит­ся слы­шать, что у хри­сти­ан­ст­ва и ком­му­низма одни и те же идеалы. Между тем, все заповеди христианства и догмы коммунизма антагонистичны: Не укради – Экспроприация экспроприаторов; Не убий – Бей буржуев; Молитесь за врагов своих – Если враг не сдается – его уничтожают; – и так при всех сравнениях.

В нынешние времена социальной несправедливости и обмана массовое сознание тоскует по уравниловке, а многим униженным российским гражданам хочется верить мифу о том, что Христос и Маркс пришли на землю для защиты униженных и обездоленных – «последних». Для них коммунистическая риторика – это единственно известный им язык, ибо всякий другой десятилетиями был недоступен. Для них советское прошлое – это воплощение социальной справедливости, а красный флаг – символ разрушенной и попранной родины. И потому причудливо соединяется в сознании людей дореволюционные и советские понятия, православные и коммунистические образы. Впрочем, библейские выражения охотно использовали и отцы основатели марксизма: кто не работает, тот не ест.

Поэтому современный неокоммунизм нечто совершенно иное, чем коммунизм классический. Но это не означает, что и собственно коммунизм становится другим. Идя навстречу массам, но преследуя свои цели, сегодняшние партийные идеологи пытаются предать забвению людоедское прошлое коммунизма, для чего навязывают этой идеологии не свойственный ей человеколюбивый характер. Оттого всё чаще можно услышать, что христианство и коммунизм чуть ли ни одной природы, и цель у них одна – забота о человеке.

Таким образом, «низы» не способны в нынешнее смутное время на иное мировоззрение, коммунистическим же «верхам» иного и не нужно. Жизнь нередко соединяет несоединимое. Понятно, когда о близости коммунистических и христианских идеалов говорят люди, которые ничего не знают о религии. Менее понятно, когда некоторые православные мыслители, церковные и общественные деятели тоже поддаются этому соблазну, – уже забыли уроки коммунизма?

Сменовеховцы, евразийцы, национал-большевики считали, что коммунизм – меньшее зло. Им казалось, что большевики ценою огромных жертв восстановили российское государство и защитили его от растлевающего влияния западной цивилизации, от агрессивных притязаний индустриальных держав. История кроваво опровергла эти иллюзии. Но когда пагубные последствия коммунистического господства стали очевидными, вновь возникают различные формы его апологии. Невозможно согласиться с мнением, высказанным в первой половине девяностых годов владыкой Иоанном, митрополитом Санкт-Петербургским: «Революционеры – разрушители, после уничтожения русской государственности ощутившие на себе всю полноту бремени державной ответственности, оказались вынужденными – пусть в изуродованной и извращённой форме – вернуться к вековым началам соборности». Изуродованная и извращённая соборность является чем-то прямо противоположным соборности, так же как изуродованный и извращённый, то есть ложный, облик Христа явит собой не кто иной, как антихрист. Большевики по природе вещей не способны ощутить на себе всю полноту бремени державной ответственности, тем более руководствоваться ею, ибо разрушали российское государство для того, чтобы заменить его антинациональной кровавой диктатурой – оплотом мировой революции.

«С чего начать?» – что подменяет коммунизм

Как известно, классики марксизма-ленинизма не только всячески критиковали религию, не понимая её сути, но и подвергали её всяческой хуле и злобной ругани.

«Религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества. Религия – это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она – дух бездушных порядков. Религия есть опиум для народа» (К. Маркс).

«Религия есть один из видов духовного гнёта, лежа­щего везде и повсюду на народных массах, задавленных вечной работой на других, нуждою и одиночеством… Религия – род духовной сивухи, в кото­рой рабы капитала топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь» (В.И. Ленин). Религия у Ленина не ина­че как «по­пов­щи­на», «за­иг­ры­ва­ни­е с бо­жень­кой», «са­мая гнус­ная из ве­щей», «тру­по­ло­жест­во». Ибо «Всякая религиозная идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье с боженькой есть невыразимейшая мерзость… самая опасная мерзость, самая гнусная зараза» (В.И. Ленин).

Будучи самой радикальной в истории антихристианской, богоборческой идеологией и силой коммунизм направлен на подмену религии, стремится обратиться в неё, как старая колдунья в прекрасную девицу, перенять её форму. Бо­рясь с ре­ли­ги­ей как «пре­врат­ным ми­ро­воз­зре­ни­ем» (К. Маркс), ком­му­низм при­ни­ма­ет лож­норе­ли­ги­оз­ное об­ли­чье. Его идео­ло­гия пре­тен­ду­ет на соб­ст­вен­ную вер­сию со­тво­ре­ния ми­ра и происхождения человека (дарвинизм). В ос­но­ве её – не научная теория, а ве­ро­уче­ние со сво­его ро­да «свя­щен­ным пи­са­ни­ем», с «дог­ма­та­ми» и «за­по­ве­дя­ми». В идеологии содержится своё учение о пути «спа­се­ния» и свои «му­че­ни­ки ве­ры». Она вы­дви­га­ет, в кон­це кон­цов, сво­его «спа­си­те­ля», ко­то­рый, в от­ли­чие от ис­тин­но­го Спа­си­те­ля, не сам идёт на жерт­ву, а по­сы­ла­ет на смерть мил­лио­ны лю­дей. Коммунистическая псев­до­ре­ли­гия, профанируя священные образы, насаждает свои «дог­ма­ты», «культ», «об­ряд», своё причисление к «лику святых» и свою «анафему», свои це­ре­мо­ни­аль­ные дей­ст­вия (па­ра­ды, де­мон­ст­ра­ции, со­б­ра­ния, пе­ние «Ин­тер­на­цио­на­ла»). Для этого коммунистический режим стро­ит и куль­то­во оформ­ля­ет «хра­мы» (двор­цы со­ве­тов, съез­дов, клу­бы, крас­ные угол­ки с портретами Ленина – пародирование крас­но­го уг­ла с иконами в рус­ских из­бах); воз­во­дит гроб­ни­цы (мав­зо­леи), под­ме­ня­ет мо­щи свя­тых му­мия­ми во­ж­дей (хотя, с по­сле­до­ва­тель­но атеи­сти­че­ских и ма­те­риа­ли­сти­че­ских по­зи­ций не­воз­мож­но объ­яс­нить по­кло­не­ние пра­ху во­ж­дя).

Ком­му­ни­сти­че­ские де­мон­ст­ра­ции па­ро­ди­ру­ют хри­сти­ан­ский кре­ст­ный ход, со свои­ми «хо­руг­вя­ми» (транс­па­ран­та­ми, зна­ме­на­ми), порт­ре­та­ми «свя­тых» (во­ж­дей). В во­ж­де со­циа­лиз­ма пер­со­ни­фи­ци­ру­ют­ся ка­че­ст­ва вер­хов­но­го жре­ца, а то и че­ло­ве­ко-­бо­га (Ста­лин). Су­ще­ст­ву­ют ком­му­ни­сти­че­ские «свя­щен­ные пи­са­ния» (про­из­ве­де­ния «классиков» и вождей, по­ста­нов­ле­ния пар­тии) и кас­та их тол­ко­ва­те­лей. Мно­гие идео­ло­ги­че­ские ло­зун­ги являются своего рода молитвенными заклинаниями: име­нем ре­во­лю­ции, без Ле­ни­на по ле­нин­ско­му пу­ти, свя­щен­ная не­на­висть… Ком­му­ни­сти­че­ский го­лубь ми­ра за­ме­ща­ет об­раз Ду­ха Свя­то­го, изо­бра­жаю­ще­го­ся в христианской ико­но­пи­си в об­ра­зе го­лу­бя: «…И се, от­верз­лись Ему не­бе­са, и уви­дел Ио­анн Ду­ха Бо­жия, Ко­то­рый схо­дил, как го­лубь, и нис­пус­кал­ся на Не­го» (Мф. 3.16). Куль­то­во-об­ря­до­вая сто­ро­на со­циа­лиз­ма инициируется ком­му­ни­сти­че­ской антибытийной мис­ти­кой.

Са­кра­ли­зу­ют­ся не­ко­то­рые гра­ж­дан­ские празд­ни­ки, профанируя ре­ли­ги­оз­ные. Так глав­ный со­вет­ский празд­ни­к – день пер­вой в ми­ре со­циа­ли­сти­че­ской ре­во­лю­ции (7-е но­яб­ря) был на­це­лен на за­ме­ще­ние Ро­ж­де­ст­ва Хри­сто­ва. По су­ще­ст­ву, седь­мо­го но­яб­ря от­ме­ча­лось ро­ж­де­ние со­ци­аль­но­го ан­ти­хри­ста – пер­вое всецелое во­пло­ще­ние идео­ло­гии не­бы­тия. Де­мон­ст­ра­ция тру­дя­щих­ся в этот день долж­на бы­ла сим­во­ли­зи­ро­вать и сти­му­ли­ро­вать пре­дан­ность ду­ху со­циа­ли­сти­че­ско­го ро­ж­де­ст­ва, во­ен­ный па­рад – за­яв­лять об от­мо­би­ли­зо­ван­ной мо­щи для за­щи­ты пер­во­го плац­дар­ма. 1 мая – Ме­ж­ду­на­род­ный день со­ли­дар­но­сти тру­дя­щих­ся – подражал Вос­кре­се­нию Гос­под­ню, Пас­хе. Это эс­ха­то­ло­ги­че­ский (ко­неч­ный, за­пре­дель­ный) празд­ник гря­ду­ще­го все­мир­но­го тор­же­ст­ва ком­му­низ­ма. Де­мон­ст­ра­ция в этот день свидетельствовала о спло­чён­ности то­ва­ри­щей в ан­ти­хри­сте (тру­дя­щих­ся все­го ми­ра) в борь­бе за пол­ное и окон­ча­тель­ное ут­вер­жде­ние ком­му­низ­ма во всём ми­ре. Во­ен­ный па­рад дол­жен был по­ка­зы­вать мощь и го­тов­ность ис­поль­зо­вать эту сплочённость для все­мир­ной экс­пан­сии. Это ра­зо­бла­ча­ло аг­рес­сив­ные при­тя­за­ния ком­му­ни­сти­че­ско­го ре­жи­ма, по­это­му в по­след­ние го­ды в СССР от­ка­за­лись от во­ен­но­го па­ра­да 1 Мая.

Какую же цель преследовала эта вселенская подмена? Какую сверхзадачу камуфлировал этот глобальный обман? Сло­ва Спа­си­те­ля о дья­во­ле («он лжец и отец лжи» /Ин. 8,44/) можно отнести и к коммунистической идео­ло­гии как фор­ме ми­ро­во­го зла, цель которого – полная окончательная гибель человека. Но поскольку человечество, естественно, не может согласиться на собственную гибель, его нужно заманить, обратить болотные огни в путеводные светила. Но эта эзотерическая – тайная – цель, как правило, скрывается и экзальтированно скандируется в состояниях идеологической одержимости: «И как один умрём в борьбе за это». Идеология материалистического атеизма направлена на глобальные фикции. Её окончательной целью, тем, что скрывается за всеми явными целями, оказывается смерть – небытие как таковое.

«Что делать?» – что уничтожает коммунизм

Распространено мнение, что идея коммунизма прекрасна, но в процессе реализации она была извращена. Между тем история человечества не знает большего согласия между теорией и практикой, чем в странах с коммунистическим режимом. Тип государства, неизменные многомиллионные жертвы, классовое неравенство, невиданные гонения на верующих, разрушение религиозного и построение атеистического уклада жизни, – всё это результаты скрупулёзного следования догмам идеологии. Произведения классиков марксизма-ленинизма преисполнены инфернальной ненависти к Богу, к религии, агрессии к Церкви. Для удостоверения в этом достаточно заглянуть в сборник «Маркс, Энгельс, Ленин о религии». Непредвзятый анализ коммунистической доктрины убеждает в том, что эта идеология не только предельно атеистична, но и является теоретическим обоснованием тотального богоборчества. Поскольку христианство – религия Богочеловека – есть высшее откровение личности (явление личности Божественной в личности человеческой), и откровение церковной соборности людей, – то коммунизм, нацеленный на разрушение оснований бытия и божественных основ личности, является радикальным антихристианством. Коммунизм – самая радикальная во всей мировой истории антихристианская доктрина и сила. Если коммунизм – не антихристианство, то что тогда – антихристианство?!

Прежде всего, христианство и коммунизм непримиримы в концепции происхождения человека. Хри­сти­ан­ст­во ут­вер­жда­ет бо­го­по­доб­ие че­ло­ве­ка как выс­шую, ни к че­му не сво­ди­мую цен­ность в этом ми­ре. Только к имеющему образ и подобие Божие человеку могут быть обращены слова: «Воз­лю­би Гос­по­да Бо­га твое­го всем серд­цем тво­им и всею ду­шою тво­ею и всем ра­зу­ме­ни­ем тво­им… Воз­лю­би ближ­не­го твое­го, как са­мо­го се­бя» (Мф. 22. 37-39). Как писал Н.А. Бер­дя­ев, «Бог глуб­же во мне, чем я сам». Ис­тин­ный ан­тро­по­цен­тризм воз­мо­жен толь­ко в тео­цен­тризме. Откровение хри­сти­ан­ст­ва о че­ло­ве­ке одарило его не­ви­дан­ными си­лами и связано с упо­ва­нием на его высокую миссию в мире. Бог создал человека по Своему об­ра­зу и по­до­бию. За то, как человек провёл зем­ную жизнь, он дол­жен бу­дет от­ве­тить пе­ред Гос­по­дом в свой смерт­ный час. Верой и до­б­ры­ми де­ла­ми че­ло­век спа­са­ет­ся, нас­ле­ду­ет жизнь веч­ную и Цар­ст­во Не­бес­ное. То, что человек есть образ и подобие Божие, означает, что человек – неповторимая, сво­бод­ная лич­но­сть, обладающая со­зи­да­тель­ной волей, способная к ду­хов­но­му со­вер­шен­ст­во­ва­нию.

От­ка­зы­ва­ясь от Бо­га, че­ло­век отвергает сво­ю сущ­но­сть. Кон­цеп­ция че­ло­ве­ка – его про­ис­хо­ж­де­ние, при­ро­да, на­зна­че­ние – в первую очередь бы­ла извращена атеистической идео­ло­ги­ей, утверждающей, что человек – результат эволюции обезьяны, либо случайных природных процессов. В че­ло­ве­ке отрицалось главное – собственно человеческое: не­бес­ное про­ис­хо­ж­де­ние, веч­ная ду­ша, обладающая свободной волей и вселенской ответственностью. И это без­бож­ное, уни­жен­ное, обез­ду­шен­ное су­ще­ст­во объ­яв­ля­лось ца­рём при­ро­ды. Предельное умаление человеческой сущности и унижение человеческого достоинства в коммуно-социализме вынудило Ф.М. Достоевского припечатать: «Коммунизм! Нелепость! Ну можно ли, чтоб человек согласился ужиться в обществе, в котором у него отнята была бы не только вся личность, но даже и возможность инициативы доброго дела, вместе с тем сняты были бы (и преследовались насмешкой) даже малейшие ощущения в сердце вашем чувства благодарности, без которого не может и не должен жить человек. Учение “скотское”».

Коммуно-социализм стре­мит­ся к пол­но­му ус­ред­не­нию ка­че­ст­вен­но­го мно­го­об­ра­зия жиз­ни, к унич­то­же­нию че­ло­ве­че­ской ин­ди­ви­ду­аль­но­сти, лич­но­сти как искры Бо­жией. «Со­циа­ли­сти­че­ская идео­ло­гия стре­мит­ся ре­ду­ци­ро­вать че­ло­ве­че­скую лич­ность к её са­мым при­ми­тив­ным, низ­шим сло­ям и в ка­ж­дую эпо­ху опи­ра­ет­ся в этом на наи­бо­лее ра­ди­каль­ную “кри­ти­ку че­ло­ве­ка”, соз­дан­ную в то вре­мя» (И.Р. Ша­фа­ре­вич). Борясь с божественным образом в человеке, социализм разрушает все онтологические основы человеческого бытия.

Прежде всего, коммунизм объ­яв­ля­ет войну духу, утверждая первичность материи. Внут­рен­ний пафос коммунизма – тотальная ан­ти­ду­хов­ность. При радикальной материалистической установке ничто не удерживает человека от деградации, он делает жертвой плотских страстей и сатанинских стихий.

Тоталитарная коммунистическая идео­ло­гия от­ри­ца­ет сво­бо­ду че­ло­ве­ка, пре­вра­щая его в «вин­тик» социальной машины. «В социализме – личинки, в христианстве крайнее развитие личности и свободной воли» (Ф.М. Достоевский). Когда свобода сводится к осоз­нан­ной не­об­хо­ди­мо­сти, че­ло­век дол­жен соз­на­тель­но от­ка­зать­ся от сво­бо­ды, от­дать­ся ме­ха­ни­сти­че­ской не­об­хо­ди­мо­сти, «за­ко­ну» ре­во­лю­ци­он­ной це­ле­со­об­раз­но­сти.

«Бог есть лю­бовь» (1 Ин. 4. 8), и Бог ждёт от сво­бод­но­го че­ло­ве­ка сво­бод­ной люб­ви. «Спо­соб осу­ще­ст­в­ле­ния един­ст­ва во Хри­сте, для со­зи­да­ния Те­ла Его, есть лю­бовь» (прот. Александр Шме­ман). В христианстве лю­бовь – основной бытийный импульс лич­но­сти. Со­циа­л-коммунизм куль­ти­ви­ру­ет не­на­висть и все­об­щую вра­ж­ду – клас­со­вую борь­бу, пра­вед­ный гнев и т.п. Социалистическое рабское общество построено на началах, противоположных христианской соборности: «Социализм основан на неуважении к человечеству (стадность)» (Ф.М. Достоевский). Коммунизм раз­ру­шает ре­ли­ги­оз­но-нрав­ст­вен­ные ос­но­вы се­мьи, на ран­них эта­пах от­кры­то от­ри­цая её, на позд­них – пре­вра­щая в ячей­ку общественного улья.

Коммунизм за­пре­ща­ет ча­ст­ную соб­ст­вен­ность, ко­то­рая яв­ля­ет­ся фор­мой ин­ди­ви­ду­аль­ной свя­зи че­ло­ве­ка с кос­мо­сом (су­ще­ст­ва­ми, пред­ме­та­ми, зем­лёй). Это де­ла­ет не­эф­фек­тив­ным на­род­ное хо­зяй­ст­во и раз­ру­ша­ет его органичный уклад, ибо экономическая ак­тив­ность при­зва­на реа­ли­зо­вы­вать ре­ли­ги­оз­ное на­зна­че­ние че­ло­ве­ка как хо­зяи­на и уст­рои­те­ля зем­но­го по­ряд­ка. Милитаристическая экономика тоталитаризма необходима для мобилизации всех ресурсов общества на экспансию коммунистического образа жизни.

По существу коммунизм направлен на разрушение всех органичных основ человеческого бытия, что неизбежно вызывает сопротивление живой жизни. Поэтому все попытки воплощения коммуно-социализма приводили к насильственному переустройству общества. «Социализм – это отчаяние когда-нибудь устроить человека. Они устраивают его деспотизмом и говорят, что это самая-то и есть свобода!» (Ф.М. Достоевский). Вместо органичной жизни насаждается механистическая система, в которой человеку отводится роль безвольного бездумного винтика. «У них не человечество, развившись историческим, живым путём до конца, само собою обратится, наконец, в нормальное общество, а, напротив, социальная система, выйдя из какой-нибудь математической головы, тотчас же и устроит всё человечество и в один миг сделает его праведным и безгрешным, раньше всякого живого процесса, без всякого исторического и живого пути! Оттого-то они так инстинктивно и не любят историю: “безобразия одни в ней да глупости” – и всё одною только глупостью объясняется! Оттого так и не любят живого процесса жизни: не надо живой души! Живая душа жизни потребует, живая душа не послушается механики, живая душа подозрительна, живая душа ретроградна! А тут хоть и мертвечинкой припахивает, из каучука сделать можно, – зато не живая, зато без воли, зато рабская, не взбунтуется!.. Главное – думать не надо! Вся жизненная правда на двух печатных листках умещается!» (Ф.М. Достоевский).

Предельная цель коммунизма – раз­ру­ше­ние Церк­ви Бо­жи­ей – Бо­гом ус­та­нов­лен­но­го об­ще­ст­ва ве­рую­щих во Хри­ста, со­еди­нён­но­го сло­вом Бо­жи­им, свя­щен­но­на­ча­ли­ем и Та­ин­ст­ва­ми, под не­ви­ди­мым управ­ле­ни­ем Са­мо­го Гос­по­да и Ду­ха Бо­жия, для веч­ной жиз­ни и спа­се­ния. Ис­тин­но­му об­ще­ст­ву, брат­ст­ву в люб­ви коммунизм про­ти­во­пос­тав­ля­ет то­ва­ри­ще­ст­во в не­на­вис­ти и лжи. Церковь объединяет живых и мёртвых, её граница – между пропавшими и спасёнными, а не между живущими и умершими. Связь с предками, святыми чрезвычайно сильна в Церкви. Коммунистическая идеология отрывает живущих от предков, для чего стремится опорочить святых, осквернить мощи, оклеветать прошлое. Коммунизм обрубает в че­ло­ве­ке связь с веч­но­стью, вытравливает па­мять о веч­ной жиз­ни. Хри­стос – Гла­ва Церк­ви, а Цер­ковь – Его Те­ло. Жизнь в Церк­ви есть со­зи­да­ние Те­ла Хри­сто­ва. Ис­тин­но­го Гла­ву со­циа­лизм под­ме­ня­ет ан­ти­хри­стом, а Град Бо­жий – уто­пи­ей. Экк­ле­сия – Цер­ковь – оз­на­ча­ет «со­б­ра­ние всех вме­сте в един­ст­во» (св. Кирилл Ие­ру­са­лим­ский). «Это есть един­ст­во лю­дей во Хри­сте с Бо­гом и един­ст­во лю­дей во Хри­сте ме­ж­ду со­бой» (прот. Александр Шме­ман). «Цер­ковь есть един­ст­во не толь­ко в том смыс­ле, что она од­на и един­ст­вен­на, она есть един­ст­во, пре­ж­де все­го, по­то­му, что са­ма её сущ­ность за­клю­ча­ет­ся в вос­со­еди­не­нии раз­де­лён­но­го и раз­дроб­лен­но­го че­ло­ве­че­ско­го ро­да» (Г.В. Фло­ров­ский). «Цер­ковь есть по­до­бие бы­тия Святой Трои­цы, по­до­бие, в ко­то­ром мно­гие ста­но­вят­ся од­ним» (митр. Антоний Блюм). Коммунизм во­пло­ща­ет си­лы раз­до­ра, раз­ла­да, разъ­е­ди­не­ния, рас­па­де­ния все­го в ни­что. Он про­ти­во­по­ло­жен всем бы­тий­ным, мис­ти­че­ским си­лам, со­зи­даю­щим ис­тин­ную че­ло­ве­че­скую общ­ность – со­бор­ность, Цер­ковь. Вос­ста­ние на Цер­ковь есть вос­ста­ние на един­ст­во, свя­тость, со­бор­ность, пре­ем­ст­вен­ность и ис­тин­ную ие­рар­хич­ность жиз­ни.

В ко­неч­ном ито­ге коммуно-со­циа­лизм на­прав­лен на раз­ру­ше­ние тех ре­аль­но­стей, ко­то­рые со­зи­да­ют­ся хри­сти­ан­ст­вом. «Социализм состоит в том, что, выйдя из-под христианской цивилизации и для того разрушив её, создать свою на основании отрицания небесного царства и ограничиваясь одним земным. Прямо антихрист» (Ф.М. Достоевский).

Об­ра­ща­ясь к со­циа­ли­стам, Ни­ко­лай Бер­дя­ев пи­сал: «Ги­бель лич­но­сти че­ло­ве­че­ской долж­на окон­ча­тель­но за­вер­шить­ся в ва­шем че­ло­ве­че­ском кол­лек­ти­ве, в ко­то­ром по­гиб­нут все ре­аль­но­сти, в ва­шем гря­ду­щем му­ра­вей­ни­ке, этом страш­ном Ле­виа­фа­не… Ваш кол­лек­тив есть лже­ре­аль­ность, ко­то­рая долж­на вос­стать на мес­те ги­бе­ли всех под­лин­ных ре­аль­но­стей, ре­аль­но­сти лич­но­сти, ре­аль­но­сти на­ции, ре­аль­но­сти Церк­ви, ре­аль­но­сти че­ло­ве­че­ст­ва, ре­аль­но­сти кос­мо­са, ре­аль­но­сти Бо­га. По­ис­ти­не вся­кая ре­аль­ность есть лич­ность и име­ет жи­вую ду­шу – и че­ло­век, и на­ция, и че­ло­ве­че­ст­во, и кос­мос, и Цер­ковь, и Бог. Ни­ка­кая лич­ность в ие­рар­хии лич­но­стей не унич­то­жа­ет­ся и не гу­бит ни­ка­кой лич­но­сти, но вос­пол­ня­ет и обо­га­ща­ет. Все ре­аль­но­сти вхо­дят в кон­крет­ное все­един­ст­во. Ваш же без­лич­ный кол­лек­тив, ли­шён­ный ду­ши, ото­рван­ный от он­то­ло­ги­че­ской ос­но­вы, не­сёт в се­бе смерть вся­ко­му лич­но­му бы­тию. И по­то­му тор­же­ст­во его бы­ло бы тор­же­ст­вом ду­ха не­бы­тия, по­бе­дой ни­что».

До­ми­нан­та коммуно-со­циа­лиз­ма – бо­го­бор­че­ский ти­та­низм, скры­тая или яв­ная одер­жи­мость борь­бой с тво­ре­ни­ем Бо­жи­им и с Са­мим Твор­цом. По­это­му со­циа­ли­сти­че­ская идео­ло­гия на­прав­ле­на на раз­ру­ше­ние ре­ли­гии – свя­зи че­ло­ве­ка с Бо­гом, ос­но­вы че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния. «Со­циа­лизм есть не толь­ко ра­бо­чий во­прос или так на­зы­вае­мо­го чет­вер­то­го со­сло­вия, но по пре­иму­ще­ст­ву есть атеи­сти­че­ский во­прос, во­прос со­вер­шен­но­го во­пло­ще­ния ате­из­ма, во­прос Ва­ви­лон­ской баш­ни, строя­щей­ся имен­но без Бо­га, не для дос­ти­же­ния не­бес с зем­ли, а све­де­ния не­бес на зем­лю» (Ф.М.Дос­то­ев­ский). Ос­но­во­по­лож­ни­ки коммунистической идеологии ни­ко­гда не скры­ва­ли на­ме­ре­ния по от­но­ше­нию к ре­ли­гии: «Борь­ба с ним (хри­сти­ан­ским ми­ро­по­ряд­ком)… в кон­це кон­цов, яв­ля­ет­ся на­шим един­ст­вен­ным на­сущ­ным де­лом» (Ф. Эн­гельс).

Единство несоединимого или диалектический материализм наших дней. В последние годы, когда у людей возрождается религиозное чувство и многие атеисты приходят к вере, нередко приходится слышать, что у христианства и коммунизма одни и те же идеалы. Вместе с тем, все заповеди христианства и догмы коммунизма абсолютно антагонистичны: "Не укради" - "Экспроприация экспроприаторов" ; "Не убий" - "Бей буржуев" ; "Молитесь за врагов своих" - "Если враг не сдается - его уничтожают" ; - и так при всех сравнениях. Между тем, в нынешние времена великой социальной несправедливости и обмана массовое сознание тоскует по уравниловке, а многим униженным российским гражданам хочется верить мифу о том, что Христос и Маркс пришли на землю для защиты униженных и обездоленных - "последних". Для них коммунистическая риторика - это единственно известный им язык, ибо всякий другой десятилетиями был недоступен. Для них советское прошлое - это социальная справедливость, а красный флаг - символ разрушенной и попранной родины. И потому причудливо соединяется в сознании людей дореволюционные и советские понятия, православные и коммунистические образы.

Поэтому современный неокоммунизм нечто совершенно иное, чем коммунизм классический. Но это не означает, что и собственно коммунизм становится другим. Идя на встречу массам, но, преследуя свои цели, сегодняшние партийные идеологи пытаются предать забвению людоедское прошлое коммунизма, для чего придают этой идеологии не свойственный ей человеколюбивый характер. Оттого все чаще можно услышать, что христианство и коммунизм чуть ли ни одной природы.

Таким образом, низы не способны в нынешнее смутное время на иное мировоззрение, коммунистическим же верхам иного и не нужно. Жизнь нередко соединяет несоединимое. Понятно, когда о близости коммунистических и христианских идеалов говорят люди, которые ничего не знают о религии. Менее понятно другое: как некоторые православные мыслители, церковные и общественные деятели тоже поддаются этому соблазну, - уже забыли уроки коммунизма?

"С чего начать?" - или что подменяет коммунизм? Прежде всего, можно заметить, как рьяно стремилась идеология коммунизма подменить собою религию, обратиться в нее, подобно старой колдунье в прекрасную девицу, перенять ее форму. Борясь с религией как "превратным мировоззрением" (К.Маркс), коммунизм принимает ложнорелигиозное обличье. Его идеология претендует на собственную версию сотворения мира и происхождения человека (дарвинизм). В основе ее лежит вероучение со своего рода "священным писанием", с "догматами" и "заповедями". В ней свое учение о пути "спасения" и "мученики веры". Она выдвигает, в конце концов, своего "спасителя", который, в отличие от истинного Спасителя, не сам идет на жертву, а посылает на смерть миллионы людей. Социалистическая псевдорелигия, профанируя священные образы, насаждает свои "догматы", "культ", "обряд", свои церемониальные действия (парады, демонстрации, собрания, пение "Интернационала"); строит и культово оформляет "храмы" (дворцы советов, съездов, клубы, красные уголки с портретами Ленина - пародирование красного угла с иконами в русских избах); возводит гробницы (мавзолеи), подменяет мощи святых мумиями вождей (хотя, с последовательно атеистических и материалистических позиций невозможно объяснить поклонение праху вождя).

Коммунистические демонстрации пародируют христианский крестный ход, со своими "хоругвями" (транспарантами, знаменами), портретами "святых" (вождей). В вожде социализма персонифицируются качества верховного жреца, а то и человекобога (Сталин). Существуют коммунистические "священные писания" (произведения вождей и теоретиков, постановления партии) и каста их толкователей. Многие идеологические лозунги являются своего рода молитвенными заклинаниями: именем революции, без Ленина по ленинскому пути, священная ненависть. Коммунистический голубь мира замещает образ Духа Святого, изображающегося в иконописи в образе голубя: "...И се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него" (Мф.3,16). Культово-обрядовая сторона социализма инициируется коммунистической антибытийной мистикой.

Сакрализуются некоторые гражданские праздники, профанируя религиозные. Так главный советский праздник - день первой в мире социалистической революции (7-е ноября) был нацелен на замещение Рождества Христова. По существу седьмого ноября отмечалось рождение социального антихриста - первое всецелое воплощение идеологии небытия. Демонстрация трудящихся в этот день должна была символизировать и стимулировать преданность духу социалистического рождества, военный парад - заявлять об отмобилизованной мощи для защиты первого плацдарма. 1 мая - Международный день солидарности трудящихся - подражал Воскресению Господню, Пасхе. Это эсхатологический (конечный, запредельный) праздник грядущего всемирного торжества коммунизма. Демонстрация в этот день свидетельствовала о сплоченности товарищей в антихристе (трудящихся всего мира) в борьбе за полное и окончательное утверждение коммунизма во всем мире. Военный парад должен был показывать мощь и готовность использовать эту сплоченность для всемирной экспансии. Это разоблачало агрессивные притязания коммунистического режима, поэтому в последние годы в СССР отказались от военного парада 1 Мая.

Какую же цель преследовала эта вселенская подмена? Какую сверхзадачу камуфлировал этот глобальный обман? Слова Спасителя о дьяволе ("...он лжец и отец лжи" /Ин.8,44/) можно отнести и к коммунистической идеологии как форме мирового зла. Ибо цели их совпадают - окончательная гибель человека. Но поскольку человечество, естественно, не может согласиться на собственную гибель, его нужно заманить, обратить болотные огни в путеводные светила. Но эта эзотерическая - тайная цель, как правило, скрывается и экзальтированно скандируется в состояниях идеологической одержимости: "и как один умрем в борьбе за это" . Так как идеология материалистического атеизма направлена на глобальные фикции, то ее окончательной целью, тем, что скрывается за всеми явными целями, оказывается небытие как таковое.

"Что делать?" - или что уничтожает коммунизм? Cегодня распространено мнение, что идея коммунизма прекрасна, но в процессе реализации она была извращена. Между тем история человечества не знает большего согласия между теорией и практикой, чем в странах с коммунистическим режимом. Тип государства, неизменные многомиллионные жертвы, классовое неравенство, но главное - невиданные гонения на верующих, разрушение религиозного и построение атеистического уклада жизни, - все это результаты скрупулезного следования букве идеологии. Произведения классиков марксизма-ленинизма преисполнены инфернальной ненависти к Богу, к религии, агрессии к Церкви. Для удостоверения в этом достаточно заглянуть в сборник "Маркс, Энгельс, Ленин о религии". Таким образом, непредвзятый анализ коммунистической доктрины убеждает в том, что эта идеология не только предельно атеистична, но и является теоретическим обоснованием тотального богоборчества. Поскольку христианство есть высшее откровение личности - явление личности Божественной в личности человеческой, и откровение церковной соборности людей, - то коммунизм, нацеленный на разрушение оснований бытия и божественных основ личности, является радикальным антихристианством.

Прежде всего, христианство и коммунизм непримиримы в главном - в концепции происхождения человека. Христианство утверждает богоподобие человека как высшую, ни к чему не сводимую ценность в этом мире. Только к имеющему образ и подобие Божие человеку могут быть обращены слова: "...Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим... возлюби ближнего твоего, как самого себя..." (Мф.22,37-39). Как писал Н.А.Бердяев, "Бог глубже во мне, чем я сам" . Истинный антропоцентризм возможен только в теоцентризме. Откровение христианства о человеке одарило его невиданными силами и связано с упованием на его высокую миссию в мире. Бог создал человека по Своему образу и подобию. За то, как человек провел земную жизнь, он должен будет ответить перед Господом в свой смертный час. Верой и добрыми делами человек спасается, наследует жизнь вечную и Царство Небесное. То, что человек есть образ и подобие Божие, означает, что человек - неповторимая, свободная личность, обладающая созидательной волей, способная к духовному совершенствованию.

Отказываясь от Бога, человек отвергает свою сущность. Концепция человека - его происхождение, природа, назначение, - и была извращена атеистической идеологией, утверждающей, что человек - результат эволюции обезьяны. В человеке отрицалось главное: небесное происхождение, вечная душа, свободная воля, вселенская ответственность и возможность спасения. И это безбожное, униженное, обездушенное существо объявлялось царем природы. Доминанта социализма - богоборческий титанизм, скрытая или явная одержимость борьбой с творением Божиим и с Самим Творцом. Поэтому социалистическая идеология направлена на разрушение религии - связи человека с Богом, основы человеческого существования. "Социализм есть не только рабочий вопрос или так называемого четвертого сословия, но по преимуществу есть атеистический вопрос, вопрос совершенного воплощения атеизма, вопрос Вавилонской башни, строящейся именно без Бога, не для достижения небес с земли, а сведения небес на землю" (Ф.М.Достоевский). Основоположники коммунистической идеологии никогда не скрывали намерения по отношению к религии: "Борьба с ним (христианским миропорядком)... в конце концов, является нашим единственным насущным делом" (Ф.Энгельс).

Внутренний пафос социализма - антидуховность. Социализм объявляет войну духу, утверждая первичность материи. При последовательно материалистической установке человек духовно деградирует, в нем разнуздываются плотские страсти и стихии.

Социализм стремится к полному усреднению качественного многообразия жизни, к уничтожению человеческой индивидуальности, личности как искры Божией. "Социалистическая идеология стремится редуцировать человеческую личность к ее самым примитивным, низшим слоям и в каждую эпоху опирается в этом на наиболее радикальную "критику человека", созданную в то время" (И.Р.Шафаревич).

Тоталитарная социалистическая идеология отрицает свободу человека, превращая его в "винтик" социальной машины. Когда свобода сводится к осознанной необходимости, человек должен сознательно отказаться от свободы, отдаться механистической необходимости, "закону" революционной целесообразности.

"...Бог есть любовь" (1Ин.4,8), и Бог ждет от свободного человека свободной любви. "Способ осуществления единства во Христе, для созидания Тела Его, есть любовь" (прот.Александр Шмеман). В христианстве любовь - основной бытийный импульс личности. Социал-коммунизм культивирует ненависть и всеобщую вражду - классовую борьбу, праведный гнев и т.п. Социализм разрушает религиозно-нравственные основы семьи, на ранних этапах открыто отрицая ее, на поздних - превращая в ячейку общественного улья.

Социализм запрещает частную собственность, которая является формой индивидуальной связи человека с космосом (существами, предметами, землей). Это делает неэффективным народное хозяйство и разрушает его, ибо хозяйственная активность призвана реализовывать религиозное назначение человека как хозяина и устроителя земного порядка. Тоталитарная милитаристическая экономика необходима коммунистическому режиму для мобилизации всех ресурсов общества на экспансию коммунистического образа жизни.

Предельная цель социализма - разрушение Церкви Божией - Богом установленного общества верующих во Христа, соединенного словом Божиим, священноначалием и Таинствами, под невидимым управлением Самого Господа и Духа Божия, для вечной жизни и спасения. Истинному обществу, братству в любви социализм противопоставляет товарищество в ненависти и лжи. Социализм обрубает в человеке связь с вечностью, вытравливает память о вечной жизни. Христос - Глава Церкви, а Церковь - Его Тело. Жизнь в Церкви есть созидание Тела Христова. Истинного Главу социализм подменяет антихристом, а Град Божий - утопией. Экклесия - Церковь - означает "собрание всех вместе в единство" (св.Кирилл Иерусалимский). "Это есть единство людей во Христе с Богом и единство людей во Христе между собой" (свящ.Александр Шмеман). "Церковь есть единство не только в том смысле, что она одна и единственна, она есть единство, прежде всего, потому, что сама ее сущность заключается в воссоединении разделенного и раздробленного человеческого рода" (Г.В.Флоровский). "Церковь есть подобие бытия Святой Троицы, подобие, в котором многие становятся одним" (митр.Антоний (Блум)). А социализм воплощает силы раздора, разлада, разъединения, распадения всего в ничто. Он противоположен всем бытийным, мистическим силам, созидающим истинную человеческую общность - соборность, Церковь. Восстание на Церковь есть восстание на единство, святость, соборность, преемственность и истинную иерархичность жизни.

В конечном итоге социализм направлен на разрушение тех реальностей, которые созидаются христианством. Обращаясь к социалистам, Николай Бердяев писал: "Гибель личности человеческой должна окончательно завершиться в вашем человеческом коллективе, в котором погибнут все реальности, в вашем грядущем муравейнике, этом страшном Левиафане... Ваш коллектив есть лжереальность, которая должна восстать на месте гибели всех подлинных реальностей, реальности личности, реальности нации, реальности Церкви, реальности человечества, реальности космоса, реальности Бога. Поистине всякая реальность есть личность и имеет живую душу - и человек, и нация, и человечество, и космос, и Церковь, и Бог. Никакая личность в иерархии личностей не уничтожается и не губит никакой личности, но восполняет и обогащает. Все реальности входят в конкретное всеединство. Ваш же безличный коллектив, лишенный души, оторванный от онтологической основы, несет в себе смерть всякому личному бытию. И потому торжество его было бы торжеством духа небытия, победой ничто" .

Коммунистом хочешь быть - атеистом быть обязан. Марксистский коммунизм как самая радикальная богоборческая идеология атеистичен и материалистичен по существу, последовательно и принципиально. Атеизм и материализм являются неотъемлемой сущностью, источником энергии и целеполагания коммунизма. Невозможно, отказавшись от атеизма, оставаться коммунистом.

Атеистический коммунизм призывает к строительству светлого будущего здесь - на земле. Этой цели должна быть подчинена вся жизнь всех поколений строителей коммунизма. Победа коммунизма и нужды строительства светлого будущего оказываются высшими критериями мысли и жизни. Это значит, что человеческая энергия должна сосредоточиться на глобальном проекте земного переустройства, завершение которого выносится в неопределенное будущее. Но, чтобы сконцентрировать силы человечества на исторической горизонтали, требуется разрушить духовную вертикаль, соединяющую душу человека с небом и вечностью. Атеизм и служит тому, чтобы сбить усилия духовного подъема человечества. Чтобы компенсировать потерю духовных ценностей и заменить их на приземленные идеалы, необходим материализм.

Атеистическая материалистическая идеология не отрицает той религиозной истины, что смысл человеческой жизни - за пределами жизни. Но заменяет этот смысл на противоположный: цель жизни каждого человека "опускается" из вечности в светлое будущее мировой истории.

Непредвзятый анализ этой догмы показывает ее полное самообессмысливание. Об этом свидетельствуют некоторые фундаментальные противоречия коммунистической идеологии.

1. Жизнь каждого человека абсолютно конечна. Вечная душа - иллюзия, тело - тленно, человек после смерти не имеет никакого бытия. Поэтому каждого индивидуума за пределами его жизни ничто ни с чем и ни с кем не связывает. Однако эта конкретная жизнь должна быть полностью подчинена тому абстрактному, к чему она не имеет никакого отношения: жизни бесконечно далеких будущих поколений. Каждое отдельно взятое поколение по существу играет роль "удобрения" для взращивания счастливых поколений, которые будут жить при коммунизме. Но так как все люди, по смыслу этой доктрины, нумерически равнозначны - все прейдут в прах без остатка, - непонятно: по каким критериям одни люди, должны служить другим, одни поколения должны быть принесены в жертву другим. Таким образом, "для чего мне тогда жить хорошо, делать добро, если я умру на земле совсем? Без бессмертия-то ведь все дело в том, чтоб только достигнуть мой срок, и там хоть все гори. А если так, то почему мне (если я только надеюсь на мою ловкость и ум, чтоб не попасться закону) и не зарезать другого, не ограбить, не обворовать, или почему мне, если уж не резать, так прямо не жить на счет других, в одну свою утробу? Ведь я умру, и все умрет, ничего не будет!" (Ф.М.Достоевский).

2. Более того, диалектический материализм утверждает, что и человечество, и мир в целом абсолютно конечны. Вселенная представляет собой вечный "круговорот, в котором каждая конечная форма существования материи - безразлично, солнце или туманность, отдельное животное или животный вид, химическое соединение или разложение - одинаково преходяща и в которой ничто не вечно, кроме вечно изменяющейся материи и законов ее движения и изменения" (Ф.Энгельс "Диалектика природы"). Конечная катастрофа, которая, как уверяет Энгельс, "с железной необходимостью... истребит на Земле свой высший цвет - мыслящий дух" - превратит все достижения человечества в небытие. Но этим обессмысливаются все усилия всех поколений строителей коммунизма. Таким образом, то светлое будущее, ради которого человечество приносит кровавые жертвы в революциях, классовой борьбе, перековке, строительстве, перестройке, есть чистая иллюзия. Вселенная оказывается бесконечным клокотанием хаоса, а горение истории человечества оправдывается только яркой вспышкой в конце ее - перед наступлением полного и окончательного мрака.

3. В идее "атеистического будущего" заложено принципиальное противоречие. С одной стороны, оно должно быть завершено, чтобы цель была достигнута, чтобы был подвигающий итог. С другой же - время никогда не может завершиться, ибо цель не должна исчезнуть, чтобы продолжалось бесконечное поступательное движение ("наш бог - бег" - Маяковский). Получается, что "атеистическое будущее" одновременно должно и завершиться, и не завершиться. Этим в атеистическом мировоззрении размывается понятие исторического времени, ибо оно может иметь смысл только внутри вечности. Во избежание осознания этого противоречия оно прикрывается таким противоречивым представлением о вечности, которое можно назвать "неопределенной длительностью". Причем не-вечность времени маскируется.

4. Несостоятелен во всех отношениях фундамент атеистической морали, ибо он логически совершенно противоречив:

• система морали состоит из неких норм, общезначимых и общеобязательных нравственных предписаний, имеющих вследствие этого объективный характер, исходящих из незыблемого вечного авторитета;
• нормы - общеобязательные установления морали - не могут являться чем-то материальным по определению;
• значит, мораль как таковая может иметь только объективный и духовный характер;
• но именно объективная духовность начисто отрицается материалистическим атеизмом, который допускает лишь субъективную духовность в нашей голове.

Отсюда ясно, что в атеистическом материалистическом мировоззрении нет и не может быть системы объективной нравственности. Эта идеология аморальна не только по своим результатам, но и по исходным принципам. Очевидно, что "Без веры в свою душу и в ее бессмертие бытие человека неестественно, немыслимо и невыносимо... Нет добродетели, если нет бессмертия... Если нет Бога и бессмертия души, то не может быть и любви к человечеству" (Ф.М.Достоевский). Поскольку для нравственности нет никаких оснований, то "друг человечества с шатостию нравственных оснований есть людоед человечества, не говоря о его тщеславии; ибо оскорбите тщеславие которого-нибудь из сих бесчисленных друзей человечества, и он тотчас же готов зажечь мир с четырех концов из мелкого мщения" (Ф.М.Достоевский).

Против этого можно возражать только с позиций нематериалистических, что и делает атеизм. Но это значит, что, прикрывая одно, он обнажает другое: беря на вооружение нематериалистические аргументы, атеизм опровергает себя. Подобную попытку самоутверждения самоопровержением и представляет собой диалектический материализм - единство несоединимого. Ибо возможна только диалектика идей, смыслов, законов, природа которых не может быть материальной, если даже это будут законы материального мира. В материи самой по себе не может быть диалектики, а диалектика не может быть по природе материальной.

5. Если разрушить духовные ориентиры, благодаря которым человечество тысячелетиями себя созидало, и заменить их на противоположные, то по логике вещей эта подмена должна привести к разрушению достигнутого. Этот закон невозможности земного благоустроения при богоборчестве подтвердился практически во всех без исключения случаях воплощения коммунистической атеистической идеологии. Ни одна страна не стала богаче ни духовно, ни материально после внедрения системы государственного атеизма и материализма, но все они во многом откатились назад. Во всех странах при захвате их силами атеистической идеологии было уничтожено невиданное количество людей и нанесены огромные разрушения. Это и теоретически и практически доказывает: и материальное процветание недостижимо при абсолютном сосредоточии на борьбе за материальное процветание. Без высших ориентиров, без религии человеческое общество не способно даже на значительные достижения в материальной цивилизации.

Таким образом, коммунистический идеал светлого будущего на земле не только обессмысливается фактом неизбежной полной гибели всех его достижений, но и недостижим по существу. Он представляет собой не только глобальную иллюзию - то, что само по себе существует, но принципиально недостижимо, но и полную фикцию - то, чего никогда нигде не было и быть не может по природе вещей.

Логическую несостоятельность коммунистической атеистической идеологии можно обнаружить во всех ее сферах. Поэтому идеология так меняет психологию человека, чтобы критическое ее рассмотрение стало невозможным. В идеальном случае догмы идеологии должны стать предметом бессознательной веры. В худшем случае обнажающие критические вопросы вытесняются из поля зрения. Противоречия идеологии выпадают из сферы интереса идеологов. Любые указания на фундаментальные противоречия кончаются тем, что теоретики стремятся перевести взор на "спасительные" догмы, требующие слепой веры, а не понимания. Ибо полное самоосознание идеологической доктрины неизбежно приведет к ее самоотрицанию.

Осознание смысла разоблачает бессмыслицу. Но последовательность мысли требует мужества выбора и поступка, понять - значит изменить свое отношение к господствующим представлениям, изменить образ жизни. Но именно это не способны совершить верные - жрецы атеизма, ибо служили ему по большей части не по совести, а за чечевичную похлебку.

Чтобы скрыть то, что скрыть невозможно, и в то же время создать для человека возможность самооправдания, идеологическая система внедряет психологию двоемыслия. Человек знает, но как бы не замечает проблемы. Он не может не знать, но не хочет знать. Синдром идеологического двоемыслия глубоко исследован Достоевским, Оруэллом, Кестлером.

Большинство противоречий в идеологическом мировоззрении носит не теоретический, а экзистенциальный характер. Они не только структурируют идеологическую систему, но и складываются в организующие принципы жизни общества. Коммунизм можно и не ловить на противоречиях, ибо нелогичность, непоследовательность и, в конечном счете, ложь и бессмысленность являются фундаментом его мировоззренческой концепции. Атеистическая материалистическая идеология не может быть не противоречивой, ибо она является единством того, что отрицается, и самого отрицания. Так, например, материалисты-атеисты не могут требовать аморальности впрямую, открыто и до конца отрицать нравственность как идеальные общеобязательные нормы, хотя именно такое отрицание и заложено в их мировоззрении. Пафосом борьбы за торжество идеи атеизма и материализма идеология подрубает собственные корни. Материалисты фактом борьбы за абсолютный для них идеал отрицают материалистическую картину мира.

Атеисты не могут быть полными атеистами, так как последовательная логика их доктрины требует от них самоистребления. Как было сказано, цель и смысл жизни в атеистической картине мира полностью иллюзорны и фиктивны. Осознание того, что эволюция мироздания, история цивилизации, судьба каждого человека совершенно обессмысливаются фактом полной и окончательной гибели всего и вся, - должно было бы привести атеиста к убеждению в бессмысленности собственной жизни и напряженной борьбы за некие "идеалы".

Чем же оправдать свое существование, если итоги его совершенно бессмысленны?! Логика этого героического пессимизма в конечном итоге должна была бы привести к необходимости самоубийства. Но атеисты, естественно, не имеют мужества до конца осознать и утверждать в собственной жизни железные выводы атеистической материалистической догмы. Предельный атеизм есть отсутствие бытия - смерть. Но сам факт существования атеиста есть отрицание атеизма как такового.

Жизнь человека является первейшим доказательством бытия Божия. Ибо жизнь есть ежечасное прорастание смысла и постоянное утверждение идеала. Иначе ради чего бы мы ежедневно делали то, что делаем: выполняем свои обязанности, стремимся к чему-то, боремся? Всякий смысл возможен, только если есть итоговый Смысл, а не прах и пепел. Атеизму не-атеизма нужно ровно настолько, чтобы человек оставался в реальности как проводник небытия. Но невозможность для человека полного отъединения от бытия делает возможной борьбу за его душу. Всякий богоборец в неисповедимой глубине души соединен с Творцом бытия, с Которым он борется, и эта связь являет потенцию освобождения и возрождения.

"Какой дорогой идете, товарищи?" - или куда тянет коммунизм? Так как идеология светлого будущего стремится направить человечество на фиктивные цели, то атеизм необходим ей и для того, чтобы лишить сознание человека духовной вертикали, с высоты которой может быть обнаружен этот грандиозный обман и самообман. Для иллюстрации этого, вслед за И.Р.Шафаревичем, процитируем выдающееся по своей обнаженности высказывание одного из идеологов постреволюционного атеистического искусства А.К.Гастева: "Мы не будем рваться в эти жалкие выси, которые зовутся небом. Небо - создание праздных, лежачих, ленивых и робких людей. Риньтесь вниз!.. Мы войдем в землю тысячами, мы войдем туда миллионами, мы войдем океаном людей! Но оттуда не выйдем, не выйдем уже никогда" .

Материализм нужен идеологии, чтобы дать человеку замену того, что отбирает у него атеизм: вместо высших духовных ценностей - фикцию материального процветания. Но утверждение фикции в качестве идеала требует перманентного обмана и самообмана. Отсюда чем больше в обществе атеизма и материализма, тем больше оно вынуждено требовать атеизма и материализма. Ибо каждый следующий шаг к конечной фикции - пропасти небытия - требует все большего ослепления.

Атеизм необходим идеологии и потому, что только с атеистических позиций можно оправдать террор и гипнотизировать общество террором. "Если Бога нет - то все позволено" (Ф.М.Достоевский) и все оправдывается нуждами революции. И не потому только, что нет Божьего наказания, но нет и Создателя, Источника добра, нет абсолютных критериев добра и зла. Достоевский устами старца Зосимы в романе "Братья Карамазовы" говорит о "диалектике" атеистического социализма: "Мыслят устроиться справедливо, но отвергнув Христа, кончат тем, что зальют мир кровью, ибо кровь зовет кровь, а извлекающий меч погибает мечом. И если бы не обетование Христово, то так и истребили бы друг друга даже до последних двух человек на земле" . При отрицании вечной жизни обесценивается и земная человеческая жизнь. Атеизм стремится лишить человека упования на вечность, чтобы можно было терроризировать его возможностью отнять все, чем он обладает, - земную жизнь. Лишенный ощущения вечности, веры в бессмертие души, человек судорожно цепляется за жизнь, ради ее сохранения готов идти на любую подлость. Жизнь превращается в мерзость, если нет ценностей выше земной жизни.

Таким образом, религия и Церковь ведут человечество к спасению, ориентируя на вечные ценности, в свете их давая осмысление всему и жизни в целом. Атеистическая материалистическая идеология отвергает надмирный смысл и погружает человечество во мрак. Ее цели и идеалы имманентны материальному космосу, чем отрицается смысл идеала как такового (природа которого не может быть материальной) и обессмысливается положительное содержание жизни (фактом полной и окончательной гибели человека, человечества, мироздания в целом). Как вечное адское прозябание на земле, как бесконечное обустраивание материального мира представляют коммуноидеологи смысл жизни.

Так как идеология материалистического атеизма направлена на подмену истины глобальными фикциями, то ее окончательной целью, тем, что скрывается за всеми явными целями, оказывается небытие как таковое. Это радикальнейшая в мировой истории богоборческая идеология и сила. Богоборчество - это борьба против Творца и Его творения, мира и человека. Коммунизм, как идеология разрушения Божьего творения, есть целеполагание к небытию и концентрация в культуре антибытийных сил, порабощение и разложение человека духами социального небытия. Коммунистическая идеология стремится переориентировать человечество с пути духовного созидания на путь духовной гибели. Но эта эзотерическая - тайная - цель, как правило, скрывается и экзальтированно скандируется в состояниях идеологической одержимости: "И как один умрем в борьбе за это" (Песня гражданской войны "За власть Советов..." - Ред. ) .

На что нацелено мировое коммунистическое движение? Оно могло бы истребить цивилизацию. Но коммунизм стремится обойти непреодолимое сопротивление инстинкта жизни человечества и столкнуть его на путь, который больше соответствует эзотерической цели идеологии. Как социальная форма мирового зла коммунизм стремится не столько к уничтожению цивилизации, сколько к духовной гибели человечества. Духовно же человек гибнет не с физической смертью, а отдаваясь злу.

В конечном итоге коммунизм насаждает в мире такие формы существования, которые были бы разрушением Божьего творения и установлением царства зла на земле. Полное отсутствие духовной жизни и является духовной смертью. Вечное адское прозябание на земле можно вообразить, представив себе, что сталинизм охватил весь мир и установился навечно, или представив полную реализацию антиутопии Оруэлла. Это был бы фантом, призрак жизни, дьявольский мираж, вечное наваждение. Абсолютно механистическое и натуральное физическое существование и было бы формой небытия.

Опыт показывает, что установлению призрачных форм существования люди сопротивляются меньше, чем полному физическому истреблению, ибо человека легче обольстить иллюзией жизни, нежели отобрать у него жизнь. Коммунизм допускает человека к существованию в той степени, в какой оно способствует созданию условий его духовной гибели. Оставляя обломки жизни и остатки связей, которые человек боится потерять, коммунизм запугивает смертью и заманивает в ловушку небытия. Грозя отобрать последние жизненные блага, коммунистический режим заставляет человека все больше идти на сделку с совестью, предавать своих близких, отказываться от высших идеалов. Пугая смертью, коммунизм отбирает человеческую душу. Сильные же духом обречены на физическое истребление. Это - попытка всеобщей селекции небытия. Но убитый герой умирает мучеником, и душа его спасена. Он увеличивает силу духовного противостояния небытию. Обольщение же ведет к духовной смерти. В плане вечности и спасения прельщение адской жизнью несравненно гибельнее, чем физическая смерть.

Противостоять мировому злу можно только силой духа, беззаветной верой в божественные основы жизни и непреклонным мужеством перед лицом смерти. Только когда мы готовы пожертвовать всем, в том числе и собственной жизнью, ради сохранения своего божественного достоинства и свободы, только тогда мы способны сохранить и саму жизнь, и высший смысл ее. Продав душу, человек теряет все, сохранив душу, он оставляет возможность все обрести.

Отсюда понятно, почему основной удар коммунизм направляет на духовную сердцевину бытия: на Церковь как тело Христово и религиозную веру как связь человека с божественными основами бытия. Коммунизм последовательно захватывает все реальности, обращая их на разрушение божественного достоинства человеческой личности как персоналистического стержня бытия и солидарности людей в вере как соборного основания человечества.

Тактика коммунистического режима может быть невероятно гибкой (отсюда непрерывно меняющиеся русла генеральной линии партии) потому, что для него в жизни нет ничего самоценного. Коммунизм готов пожертвовать чем угодно ради сохранения возможностей дальнейшей экспансии и уничтожения, сохранения плацдарма в реальности. Сбережение коммунистических сил в отдельном регионе может быть более важной задачей, чем физическое истребление всего в нем ценою собственной гибели.

Стратегия и тактика мирового коммунизма сформировались при захвате России, ставшей первым и основным плацдармом социальных небытийных сил. Коммунизм упорно завоевывал реальность, чтобы выстроить из нее прельстительный и насильственный путь к небытию. Идеология как единственно доступная система мировоззрения нужна, чтобы соблазнить умы. Обольщенные нужны, чтобы воспитать из них вождей и авангард, из которых необходимо сколотить такую партию. Партия создавалась как рычаг для захвата государственной власти в слабом звене цивилизации. Но и политическое господство - не самоцель. Государственная мощь была необходима для прямого уничтожения одних сфер жизни, подавления и перековки других. Хозяйственный механизм захватывался и централизовался для того, чтобы создать из него бронированный кулак подавления и экспансии (индустриализация и коллективизация проводились для тотальной милитаризации экономики и общества). Культурная и общественная жизнь полностью подчинялась нуждам идеологической экспансии (культурная революция). Все социальные группы и классы сбивались в коммунистическую фалангу (социальная революция). Так большая часть исторического тела России была отсечена и погублена (уничтожение классового врага), чтобы из оставшегося выковать (перековка) мировой таран коммунизма.

Таково эзотерическое целеполагание коммунизма, определяющее динамику его режима и строительство его системы. То же, что складывается в действительности, зависит от сопротивления сил живой жизни. Шаг за шагом коммунизм стремился перековать все, на чем запечатлена богоподобность исторического творчества человечества, направляя основной удар на область Божественного присутствия в мире: на личность как венец Божьего творения; на Церковь как соборное единство в Боге свободных духовных личностей; на религию как связь человека с Творцом. На всех ступенях внедрения в реальность коммунизм сталкивается с ее сопротивлением. Но основные импульсы борьбы исходят из духовных, религиозных основ жизни. Поэтому христианство и является основной антикоммунистической силой.

Подобную позицию обвиняют в том, что она демонизирует коммунизм. Одни уверяют, что не так страшен черт, как его малюют - мол, ничего такого не было в советское время. Другие указывают на коммунистов современных с естественным недоумением - разве похожи они на извергов рода человеческого. Первых можно отослать к реальной истории: что было в ней страшнее и бесчеловечнее, чем сталинизм, маоизм, пол-потовщина? Со вторыми можно согласиться в том, что современный коммунист, конечно же, далеко не классический его образец. Он соединяет в своих взглядах многие противоположные позиции. Но это не исключает четкого анализа явления самого по себе и последовательных выводов.

Итак, тотальное богоборчество коммунизма очевидно. Если же коммунизм близок христианству, то что тогда антихристианство? Очевидно и то, что отвержение догм коммунизма - это безусловное моральное и религиозное требование. Вместе с тем, в реальной жизни добро и зло, истина и ложь переплетены в одной душе. В той степени, в какой человек, называющий себя коммунистом, не живет по коммунистическим догмам, он перестает быть коммунистом. И рецидивы коммунистического мировоззрения могут не исключать личной добропорядочности, профессионализма. Напротив - оголтелое отвержение коммунизма не означает искреннего, покаянного отказа от идейного безумствования. Разве открытый коммунист опаснее коммуниста скрытого, а заблуждающийся коммунист того, кто прикрывает свою богоборческую сущность демократической демагогией?

Сегодня в некоторых кругах патриотической общественности очень активно обсуждается вопрос о допустимости/недопустимости синтеза идей христианства и коммунизма.

Думается, что вопрос должен ставиться не столько о допустимости/недопустимости, сколько о целесообразности. Не «можно/нельзя», а «для чего это нужно?» Вероятнее всего, это совершенно не нужно. Соединять что-либо необходимо тогда, когда части являются неполноценными, требующими дополнения. Если взглянуть на христианство - это полноценная, законченная система ценностей, самодостаточное мировоззрение. К нему нечего добавить и от него нечего убавить. Любое мировоззрение в обобщенном виде представляет собой систему взглядов на человека и общество, конкретное специфическое понимание и оценку смысла жизни человека, судеб человечества, а также совокупность философских, научных, правовых, социальных, нравственных, эстетических ценностей, верований, убеждений и идеалов людей.

Коммунизм, как и христианство, также является мировоззрением, то есть обладает самодостаточностью и своей собственной системой ценностей. Поэтому коммунистическая доктрина - это не только политическая или экономическая сфера, это ответы на все вопросы, касающиеся жизнедеятельности социума (экономика, политика, культура и социальная сфера). Если бы коммунизм был только политэкономической теорией, то не было бы воинствующего атеизма, модернистской культуры, учения о «новом человеке», не было бы много чего, а были бы лишь сухие экономические построения. Но коммунизм - учение, которое имеет свое представление о человеке, истории, обществе, прошлом и будущем. Такое всеобъемлющее представление есть и у христианства - христианская философия, христианская культура, христианская экономика, христианская политика, христианская историософия и т. д. В связи с этим, необходимо понимать, что речь идет не о двух различных непересекающихся сферах - христианстве и коммунизме, а о двух параллельных, конкурирующих мировоззрениях. Ввиду этого очень сложно говорить об их синтезе.

Более того, из истории мы знаем, что христианская религия уживалась фактически с любым общественно-политическим строем (рабовладельческим, феодальным, буржуазным) и только в отношениях с коммунизмом возникли, мягко говоря, трения. А если говорить более точно и грубо, то коммунизм (в лице большевизма в рамках СССР) ополчился на христианскую веру невиданными беспрецедентными гонениями. Даже первые три века своего существования христианство не знало столь систематического и кровавого уничтожения священнослужителей, монашествующих и верующих мирян. В личных беседах с нами современные коммунисты робко и несколько несуразно пытаются оправдать те страшные преступления утверждением, что, «мол, Церковь-то тоже была эксплуататором и, мол, заелась». Эта точка зрения не выдерживает никакой критики. История свидетельствует, что священнослужители и верующие миряне уничтожались по причине своей принадлежности к духовенству и Православной вере, а не ввиду своего экономического положения. И Петр I лишил Церковь определенного имущества, и Екатерина II провела знаменитую секуляризацию земель. Разве им понадобилась для этого политика массового уничтожения верующих? Какими классовыми или социальными аспектами можно объяснить факты уничтожения храмов и публичного глумления над святынями? Чем объяснить политику тотальной дискриминации верующих, которая включает в себя сегрегацию (поражение в правах), а также запрещение к изданию и распространению христианской литературы, уничтожение христианской символики? И здесь очень к месту будет привести одну историческую ретроспективу из школьной поры В.И.Ленина. Однажды Володя Ульянов выбежал во двор, сорвал с шеи нательный крест, который еще носил, бросил его на землю и с ожесточением втаптывал в почву до тех пор, пока земля полностью не поглотила крестик. Я понимаю, у человека могут быть причины и мотивы не любить Церковь, но чем ему помешал Обнаженный, Распятый на Кресте Человек?

В чем же причина столь тотальных гонений на христиан в странах «вечно побеждающего коммунизма»? Вы знаете, ответ на этот вопрос существует. Дело в том (и отчасти мы об этом уже сказали выше), что коммунизм - это не просто социальная или политическая доктрина, это не просто идеология или мировоззрение. Коммунизм (а в исторической ретроспективе - большевизм) - это, фактически, переживание социалистической модели устройства общества в религиозном пафосе, в религиозном экстазе. Большевизм - это религия, это тоталитарная религия, требующая абсолютного признания и верности со стороны тех, кого она сама считает своими последователями. В этом смысле она даже уникальна, т. к. исторические мировые религии в качестве своих основных инструментов распространения декларируют принципы миссионерства, прозелитизма (хотя и не всегда в точности им следуют). В коммунизме недостаточно быть просто лояльным к власти и законопослушным гражданином, необходимо самозабвенно и безраздельно любить вождя (даже почившего), верить в учение.

Большевизм 20-х гг. прошлого века - это массовая энтузиастическая квазирелигия, в которой присутствуют все атрибуты классической религии. Свое «священное писание» в виде собраний сочинений «классиков», со своей «святой троицей» - Маркс-Энгельс-Ленин, со своими «вселенскими соборами» - партсъездами, со своими «еретиками» - Троцкий, Каутский и т. д., со своими «крестными ходами», со своими «святыми мощами», со своими «иконографией» и «агиографией», «мартирологом», «мучениками» и т. д. И, наконец, в коммунизме присутствует свое учение о «новом человеке» и «новом мире» (по типу Царства Небесного). В 20-е гг. на полном серьезе пишутся памфлеты в духе «мы старый мир разрушим, мы новый создадим, там все будет иначе» где, в частности, говорится, что при «новом режиме» даже солнце будет всходить не с востока, а с запада. Буквально космический (прямо-таки «божественный») масштаб планируемых преобразований не может не поражать.

Более того, квазирелигиозность большевизма отразилась даже в литературе того времени. Знаменитая фраза Маяковского «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить» - это подсознательная аллюзия на христианское приветствие-диалог «Христос Воскресе! Воистину Воскресе!». Другие слова Маяковского «Мы говорим - Ленин, подразумеваем - партия, мы говорим - партия, подразумеваем - Ленин» - это повторение христианского учения о Церкви, как о Теле Христовом. Христианская экклесиология у Маяковского профанируется и превращается в политическую. Уже в 60-е гг. Андрей Вознесенский, пытаясь возродить изначальную романтику и энтузиазм большевизма, пишет стихотворение «Я в Шушенском» («в Ульянова вселился Ленин»). С точки зрения религиоведения, на примере данного стихотворения мы видим подсознательно транслируемую индуистскую концепцию аватар, когда некий «божественный дух» (Рамы или Кришны) время от времени вселяется в разных людей для того, чтобы напомнить человечеству изначальные законы справедливости (кармы). Хотя, в случае с профанированным большевистским «богословием», этот дух (согласно Вознесенскому) нацелен на то, чтобы взорвать устоявшуюся реальность. Не думаю, что сам Андрей Андреевич был специалистом в области индуистской мысли и религии. Откуда тогда такие интересные образы в его стихах? Я думаю, что верующие православные люди вольны сами судить - какой дух стоял за этими словами. Расхристанная религиозность большевизма - есть не что иное, как обезьянничество, а мы помним, кого философы называют обезьяной Бога...

Когда же коммунисты рассуждают о сходных чертах христианства и коммунизма (которые действительно просматриваются в некоторых моментах), то в данном случае возникает вопрос не о возможности либо невозможности синтеза, а именно вопрос о его необходимости. Зачем синтез, если христианство дает ключ к ответам на все общественные, исторические, политические, экономические, экзистенциальные вопросы? Возможно, стоит поставить вопрос о принятии коммунистами христианства, а не о синтезе христианства и коммунизма. Если, как рассуждают современные левые идеологи синтеза, идеологи «теологии освобождения» и т.п. концепций, коммунистическая идеология так похожа на христианство (См. высказывания председателя ЦК КПРФ Г.А.Зюганова), то тогда проще им принять христианство. При таком раскладе для них ничего существенно не изменится (если встать на их позицию об отсутствии существенных различий между христианством и коммунизмом). Если же они не способны на подобный шаг, то тогда зачем так рьяно настаивать на сходности этих мировоззрений?

Движение «теология освобождения» и прочие левые направления, специализирующиеся на генерировании идей синтеза базируются на обыкновенном неверии в Бога, неверии в то, что Бог есть Любовь, что в нашей жизни присутствует Промысел Божий. В таких «теологиях» утверждается, что верующие люди должны выступать за освобождение от эксплуатации, бороться вооруженным путем за свои социальные и экономические права. О чем же говорит христианство? Насколько, действительно, христианство может оправдать подобного рода идеи? Отвечаем. Во-первых: во всем Новом Завете мы нигде не найдем ни слова, ни мысли, осуждающей тот строй (рабовладельческий), в эпоху которого возникло христианство. Мы найдем как раз иное: «Рабы, во всем повинуйтесь господам вашим» (Кол. 3:22); «Нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению» (Рим. 13: 1-2) и т. д. Здесь мы не находим никакого призыва к социальным переворотам и даже более того - нет осуждения той социальной несправедливости, которая была вопиющим фактором того времени. Квинтэссенция цели христианской Церкви приведена Христом - «не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться... ищите же прежде Царства Божия и правды Его» (Мф. 6:31,33). Апостол Павел пишет «не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего» (Евр. 13:14), чем показывает, что цель создания христианской церкви - отнюдь не борьба с социальной несправедливостью.

Но тут же возникает серьезный вопрос. Если христианство центральным пунктом своего учения называет любовь, то как же, все-таки, понять возможность осуществления любви без ниспровержения социальной несправедливости? Дело в том, что в своей Нагорной проповеди Христос, говоря «не заботьтесь...», отнюдь не призывает к безделью. Все толкователи Евангелия однозначно указывают, что «не заботьтесь» означает «не терзайтесь душой, не отдавайте всю душу этим земным заботам». Но это вовсе не означает, что христианин никаким образом не должен думать о своей земной жизни. Апостол Павел пишет следующее - «кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес. 3:10) и очень строго обличает тех христиан, которые оставили свои «мирские дела» и только ожидали Второго Пришествия - «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1 Тим. 5:8). В своей молитве Господь учит нас просить хлеба насущного. Из всего этого мы видим, что христианство по-своему борется с социальной несправедливостью, но оно обращает свой взор на самое главное - на источник, из которого проистекает человеческая несправедливость, а именно - на отсутствие любви в человеке. Отсюда исходят все беды, как в плане личном, так и в плане социальном. Именно на это христианство и направило все острие своего учения.

Апостол Павел пишет Филимону о беглом рабе Онисиме: «Ты же прими его... не как уже раба, но выше раба, брата возлюбленного» (Фил. 1:12, 16). Христос говорит в Евангелии: «Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями» (Ин. 15:15), «Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» (Мк. 9:35). Христианство устанавливает удивительный нравственный принцип социального равенства, который касается не дисциплины жизни (социального строя), а только нравственных отношений. Ведь если рабовладелец и раб, помещик и крепостной крестьянин, капиталист и рабочий будут по существу братьями, не все ли равно, какой будет строй? Рабовладельческий строй перестанет быть рабовладельческим (хотя бы он и сохранил прежнюю форму и название), ведь раб будет на положении брата возлюбленного. Христианство смотрит на сердце человека, и воспитывает это сердце. Христианин должен в каждом человеке видеть брата своего, т. е. равного себе, а не раба. Этим самым подсекается основа под всякой социальной несправедливостью, но не под дисциплиной жизни. Христианство воспитывает душу человека, а не занимается социальными переворотами и политические трансформациями.

Апологеты «теологии освобождения» цитируют евангельскую притчу о богатых и богатстве: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие» (Мф.19,24), однако не понимают, что само Евангелие предостерегает людей, стоящих на службе у Златого Тельца, что им не видать вечной жизни. Что еще необходимо коммунистам? Само Священное Писание обличает поклонников богатства, говорит об их наказании. Получается даже, что бедные в некоторой степени находятся в лучшем положении, потому что им проще «пройти через игольное ушко» и получить жизнь вечную. Но теологов освобождения это не устраивает. Ввиду неверия в жизнь будущего века, их не удовлетворяет такое наказание - утрата возможности вхождения в жизнь вечную. Им нужно здесь и сейчас наказать богатых и осчастливить голодных. Встать на место Бога и вершить суд здесь и сейчас. И для этого совершается бунт, революция, вооруженное восстание, убийства и экспроприация.

Христианское же сознание несовместимо с такого рода борьбой. «Любите врагов ваших» (Мф. 5:44), - говорит Христос, «любите врагов ваших, гнушайтесь врагами Божьими и сокрушайте врагов Отечества» - раскрывает смысл учения Христа святитель Филарет (Дроздов), митрополит Московский. Какой борьбе учит коммунистическая доктрина, хорошо видно из строк известного произведения «Интернационал»: «Вставай, проклятьем заклейменный, голодный, угнетенный люд!... Рабы восстанут, а затем. Мир будет изменен в основе: теперь ничто - мы станем всем!... Никто не даст нам избавленья: ни бог, ни царь и ни герой. Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой». А вот что говорит по этому поводу Священное Писание: «Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу, не с видимою только услужливостью, как человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя волю Божию от души, служа с усердием, как Господу, а не как человекам, зная, что каждый получит от Господа по мере добра, которое он сделал, раб ли, или свободный. И вы, господа, поступайте с ними так же, умеряя строгость, зная, что и над вами самими и над ними есть на небесах Господь, у Которого нет лицеприятия» (Еф. 6:5-9).

Каждый получит от Господа по мере добра, которое он сделал, поэтому, если богатый не выполняет требования «относись к ближнему своему как к самому себе», «помогай ближему», «умиряй строгость» и т. д., то такие господа уже однозначно будут наказаны лишением права вхождения в Царство Небесное. Следовательно, желание насильственным путем восстановить социальную справедливость, отнять имущество «грабь награбленное» и т.п. никак не связано с христианством и разговоры о том, что «Христос был революционером» нисколько не обоснованы. Христианин, когда видит нищего на улице - он берет и кормит нищего, помогает ему. Представители же некоторых политических течений действуют иначе, они видят нищего и говорят: «Мы построим идеальную справедливую социально-политическую систему, в ней никто не будет страдать, вот только придем к власти и тогда...» И тогда заливают кровью полмира. В Евангелии Христос предостерегает своих учеников от их приверженности к богатству, но Он нигде не говорит о том, что само богатство нужно отнимать у богатых и делить его между бедными (так не Христос учил, а Полиграф Полиграфович).

Социальное служение, равно как и стремление к справедливости для христианина есть средство к достижению смирения, а не гордости и самодовольства! Что такое смирение? Это мирное состояние духа, сокрушение сердца, при котором человек видит свое недостоинство, понимает, что без Бога он не может совершить ни одного по-настоящему доброго поступка. Т. е. для христианина социальное служение и стремление к справедливости ценны не сами по себе, а только в случае, если таковые рождают в сердце человека подлинное смирение, которое ведет человека по пути в Вечность, в Царство Небесное! Разве мы найдем подобную мысль в идеологиях марксизма-ленинизма или современных «левых»?

Однако, в связи с выступлением Патриарха Кирилла в Государственной думе в рамках Рождественских чтений, на некоторых лево-патриотических сайтах стали появляться статьи, предметом обсуждения в которых является то, что, якобы, Церковь движется в направлении признания коммунизма и чуть ли не выступает с идеей о необходимости синтеза идей коммунизма и христианства. На самом деле Святейший Патриарх сказал, что в советском периоде были положительные стороны, в числе которых он назвал - стремление людей к справедливости и солидарность. Это совершенно верно, однако стремление к справедливости совсем не означает стремление к коммунизму. Кроме того, выявление положительных сторон Советского Союза также не означает признание коммунизма как такового и уж тем более не означает необходимость синтеза христианства и коммунизма. Советский Союз победил в Великой Отечественной Войне, но означает ли это, что в ней победил коммунизм? Очевидно, что нет, а спустя несколько десятилетий мы видим, что ни о какой победе коммунизма и речи быть не может. В начале войны будущий Патриарх митрополит Сергий Страгородский выступил с патриотической речью к гражданам, призвал к защите Советского Союза от оккупантов, но опять же, это связано не с любовью Владыки к коммунистической идеологии, а с традиционным для Православия патриотическим сознанием, с понимание того, что единство народное созидает мощное централизованное государство, т. е. ту неодолимую силу, способную разрушить (удержать) зло нацизма.

Ввиду отождествления отдельными лево-патриотическими деятелями коммунизма и СССР, следует сказать несколько слов о возможном христианском отношении к Советскому Союзу. Таковое должно быть связано не с отношением к коммунизму, а с отношением к институту государства, институту Империи, империи не в историческом, политико-территориальном контексте и не в контексте форм правления, а в эсхатологическом, историософском смысле. Здесь мы сталкиваемся с идеей катехона. В Римской империи официальной религией являлось язычество, в т. ч. культ императора, в Византии и Московско-Петербургской России - Православие, в СССР такой квазирелигией был марксизм-ленинизм, провозгласивший культ личности вождя партии. Но, с христианской точки зрения, помимо этих религий был еще базовый уровень, который существовал вне зависимости от того, какая религия или квазирелигия была в Империи на том или ином этапе. Этот метауровень - государственничество (катехон, то есть «удерживающий»).

Апостол Павел однозначно сформулировал эту универсальную идею катехона, ее универсальность заключается в том, что она действует всегда, непрерывно до апокалиптических событий и вне зависимости от официальной религии. Это прямо указано в Новом Завете, где согласно толкованиям многих святых отцов языческое на тот момент римское царство называется катехоном. Катехон - это библейская категория, но которая применяется к государственничеству как таковому, а не только к христианскому государственничеству. Катехон - это не столько государство, поддерживающее, распространяющее или сохраняющее христианские ценности. Катехон может быть христианской империей, а может и не быть, от этого империя не перестают быть катехоном. Апостол Павел пишет о языческом Риме, который не являлся христианской империей. Но Рим именуется удерживающим. Это связано с тем, что Рим на тот момент был силой, сдерживающей глобальный хаос, отсюда же появилась и такая категория как Pax Romana (лат. Римский мир) - период мира и относительной стабильности в пределах Римской империи эпохи принципата, связанный с жестко централизованным администрированием и римским правом, умиротворившим регионы, которые ранее переживали беспрестанные вооруженные конфликты.

Святитель Иоанн Златоуст в своих толкованиях на 2-е послание апостола Павла к фессалоникийцам указывал, что когда прекратится существование Римского государства, тогда придет антихрист, потому что до тех пор, пока будет существовать Империя и будут соблюдаться государственные законы к власти не может прийти беззаконник и никто скоро не подчинится антихристу. Но после того, как Империя будет разрушена, водворится безначалие, и антихрист будет стремиться похитить всю - и человеческую и Божескую - власть. Таким образом, исходя из святоотеческого толкования, вытекает, что наличие статуса «удерживающего» связано именно с суверенитетом государственной власти и законностью. Катехон, прежде всего - машина по подавлению зла, его минимизации. Это базис, все остальное в идее катехона второстепенно. Поэтому атеистический Советский Союз, разгромивший нацизм - катехон, это единственно возможное христианское понимание СССР. Но это не связано с признанием коммунизма. Ведь обратное означало бы признание апостолом Павлом язычества. Вся суть в том, что признается не язычество, а Римская Империя как катехоническая государственность, признается не коммунизм, а СССР как катехоническая государственность. Те же, кто считает, что катехон (третий Рим) уничтожен революцией 1917 года навсегда или что он прекратил свое существование на период вероотступничества, а потом может вернуться вновь (например, с восстановлением монархии) совершенно далеки от традиции святоотеческой мысли. Хотя бы потому, что в очень многих толкованиях по этому поводу у святых отцов Церкви однозначно подчеркивалось о мгновенности явления антихриста в связи с падением катехона. Об этом же зафиксировано и в Писании: «пока не будет взят от среды удерживающий теперь, не откроется беззаконник» (2 Фес. 2:7). Катехон либо есть, либо его нет. Если его нет, то и России нет. А раз Россия есть, а в ней есть Русская Православная Церковь значит СССР - выполнял роль Третьего Рима.

Но здесь следует все же провести некоторый экскурс в историю. Дело в том, что В.И.Ленин в своих трудах указывал, что при дальнейшем развитии демократии (напомним, что именно он создал Российскую социал-демократическую рабочую партию, РСДРП) государство будет демонтировано, т. к. всякая власть есть насилие. Здесь мнение вождя мирового пролетариата очень плавно коррелирует с еретическим мнением графа Л.Н.Толстого о непротивлении злу силой. В первую очередь, по мнению В. И. Ленина будут упразднены правоохранительные структуры, армия, государство и... (можем продолжить мы) будет открыт путь беззаконнику и беззаконию. Так к чему вел нашу страну и весь мир вождь мирового пролетариата?

Кстати, идея об кахетоне, как об удерживающем зло присутствует не только в Православии, но и в римо-католицизме и протестантизме (некий аналог этой идеи есть и в мусульманстве). Так у Клайва Льюиса есть фантастическое произведение под названием «Космическая трилогия». В третьей части этого произведения, романе «Мерзейшая мощь» в качестве одного из героев выступает волшебник короля Артура Мерлин, проспавший много веков и очнувшийся в 50-е гг. XX в. И этот Мерлин, будучи, кстати, язычником, узнает от одного англичанина, с которым беседует, что Великобритании грозит демонское нашествие и сатанинское порабощение. Тогда Мерлин пытается перебрать разные варианты спасения: обратиться к рыцарям, воззвать к совету епископов и ничего не получается. И, как последний и окончательный шанс спастись Мерлин предлагает воззвать к тому, чей долг восстанавливать королевства и низлагать тиранов - воззвать к императору. И когда Мерлин узнает, что императора больше нет, он приходит в ужас и отчаяние... Напомню, что автор этого произведения не православный, а англиканин.

В заключении хотелось бы сказать: факт того, что коммунисты (и люди социалистических воззрений) заинтересовались христианством - это очень хорошо. Совершенно ясно и то, почему такой интерес возник - в современных условиях царства золотого тельца и идеологии массового потребления два мировоззрения, ставящие служение ближним выше животных инстинктов, не могли не обратить друг на друга внимания. Но также очевидно и то, какое мировоззрение должно делать шаги навстречу - старое, имеющее двухтысячелетнюю историю, или новое, обнаружившее почти полную несостоятельность уже через 70 лет своего существования. Ведь с чем связан тот факт, что те государства, которые принимали коммунистическую идеологию, как государственную в конечном итоге становились тоталитарными? Ответ прост, его дал еще в XIX в. Ф.М.Достоевский, который сказал: «Если Бога нет, всё позволено». Богоборческая идеология коммунизма фактически приводила к тому, что народ очень быстро деградировал, распускался, развращался до такой степени (вспомним эпоху НЭПа), что это угрожало и здоровью нации и целостности государства. И единственным способом собрать народ «в кулак», вернуть дисциплину и хотя бы как-то пресечь криминал была тоталитарная модель правления.

На сегодняшний день, слава Богу, Русская Православная Церковь свободно может проповедовать, ее мнением интересуется широкая общественность и, возможно, именно поэтому нашей власти удается постепенно уврачевывать нравственный кризис конца 80-х, 90-х гг. бескровно. И, в данном случае, мы бы очень посоветовали новым коммунистам (и людям социалистических воззрений) не воспринимать Церковь как сервильную организацию, в которой они найдут полную и безапелляционную поддержку своим идеям «справедливости» и «коллективизма» (в смысле образа христианской общины). Нет, товарищи! Абсурдно взирать на Церковь сквозь призму коммунистических воззрений и указывать на то, что вам (в Церкви) нравится, а что не нравится. А наоборот, сквозь призму Евангелия посмотреть на коммунизм, на коммунистическое учение и трезво и честно дать нравственную оценку тем декларациям и реальным делам, которые так или иначе являются производными того политического движения, за которое вы столь горячо болеете.

Диакон Артемий Сильвестров, Семен Дробот.