То что картина мира и. Научная картина мира: структура, функции, парадигмальный характер картины мира

Великие Шаманы однажды объединились для того, чтобы помогать народу, чтобы нести в массы свет и мудрость предков. Ведический шаманизм - основа мироздания и основа всего сущего на земле, носители этих традиций под прямым покровительством Духа Медведя.
Верховный шаман Тувы, председатель общества Адыг-Ээрен - Кара-Оол Тюлюшевич Допчун-Оол

шаман есть проводник между мирами, шаман есть посредник между Духами и людьми, Духовный человек.
Духовные люди - особые люди.
Их сервируют в отдельной посуде.
У них другая длина волны
И даже хвост у них с другой стороны.

Если придти к ним с насущным вопросом,
Они могут выкурить тебя с папиросом.
Ежели ты не прелюбодей,
Лучше не трогай духовных людей. (Борис Гребенщиков)

(очищение народа на Большой Мистерии. Колывань, Живая Вода, 2012 год, Карагай)

Адыг-Ээрен считается одним из мощнейших объединений Шаманов в России, тем более что Сам Верховный шаман Республики Тыва управляет им. хочу представить моих друзей, коллег которые помогают людям не покладая бубна, трудятся каждый день в обществе Адыг-Ээрен (г. Кызыл, республика Тыва):

Лариса Кужугет

Манзырыкчы Степан (мой старший брат-Волк) Великий Волк - Шаман

Людмила Оюн (моя старшая сестра - Волчица)

Юрий Ондар - Белый шаман

Юрий Ооржак - Улуг-Кам (Великий Шаман)

Шии-оглу Адыгжы - мой близкий друг и соратник

Кызыльская Местная Религиозная Организация Шаманов (КМРОШ) Адыг-Ээрен (Дух Медведя)

http://www.adyg-eeren.ru - официальный сайт общества, где я являюсь действительным членом и единственным официальным представителем Верховного Шамана Тувы.
Степан Манзырыкчы, Я (Карагай) и Кара-оол Тюлюшевич Допчун-оол (Верховный шаман Тувы)

Город Кызыл — не только столица Тувы, но и центр духовной жизни всей Юго-Восточной Сибири. С точки зрения религиозных традиций здесь сложилась абсолютно удивительная ситуация: тибетский ламаизм тут гармонично уживается не только с христианством, но и с традиционным тувинским шаманизмом.

Не менее важно, что в отличие какой-нибудь от Латинской Америки, где шаманские практики давно перешли в категорию развлечений для туристов, в Туве общение с духами — серьезное и почетное занятие, а шаман — такая же уважаемая профессия, как учитель или врач. Впрочем, если рассуждать логически, ничего странного в этом нет, ведь туристы в Юго-Восточной Сибири встречаются редко, зато те путешественники, что, презрев трудности и расстояния, все-таки попадают в Кызыл, оказываются вознаграждены сверх меры, ведь они получают уникальную возможность прикоснуться к той самой аутентичной культуре тувинских шаманов, которая здесь сохранилась в практически не искаженном современностью виде.

Добраться до столицы Тувы, действительно, непросто. Ближайшая крупная железнодорожная станция находится в Абакане, что в соседней Хакасии, то есть, в 390 километрах от Кызыла. Прямого авиасообщения с Москвой тоже нет. Для того, чтобы попасть сюда, нужно вначале долететь до Красноярска, Иркутска или Новосибирска, а затем пересесть на рейс, следующий в сердце Азии. Сердце Азии, в данном случае, не метафора, ведь Тува — географический центр этой части света, и, согласно одной из существующих систем подсчета, столица республики Кызыл расположена как раз в непосредственной близости от заветной точки X — об этом свидетельствует символический обелиск «Центр Азии», созданный по проекту бурятского художника Даши Намдакова и установленный на городской набережной близ другой скульптурной композиции «Царская охота».

На фото: скульптура Даши Намдакова «Царская охота» в Кызыле

Кстати, река Енисей берет свое начало как раз в столице Тувы, и многие приверженцы шаманизма усматривают в этом дополнительный сакральный смысл. Дело в том, что, согласно местным верованиям, могущественные духи любят обитать у истоков рек, вероятно, поэтому-то городской культурный центр шаманизма «Ай-Чурек» устроен по соседству с тем местом, где Большой Енисей сливается с Малым.

Основала центр потомственная шаманка и целительница Ай-Чурек Оюн, происходившая из древнего и очень уважаемого рода «Девять курганов». Местные жители приходят сюда не только ради ритуалов, но и чтобы поправить здоровье, ведь при центре открыта клиника нетрадиционной медицины «Тосс Дээр» , название которого переводится, как «Девять небес», где трудятся все лучшие местные целители. Кстати, подобная концентрация шаманов в одном месте — не совсем типична для Тувы с точки зрения традиций. Дело в том, что раньше представители этой древней профессии конкурировали друг с другом и занимались клиентами исключительно индивидуально, но новое время диктует суровые правила рыночной экономики, вот шаманам и приходится подстраиваться под современные реалии и создавать совместные предприятия.

Прием в «Тосс Дээр» — платный, но отбоя от желающих посетить центр нет. Сюда идут и коммерсанты, чтобы совершить обряд на удачу накануне важной сделки, и девушки, желающие узнать все о своем потенциальном суженом, и старушки — погадать на будущее внуков с помощью волшебных камушков хуваанак, что добывают из зоба улара или глухаря. В каждом кабинете центра сидят два шамана, у всех над столами — лицензии, подтверждающие классификацию специалистов. Однако, если вы думаете, что в центре занимаются одними лишь магическими или целебными практиками, то будем вынуждены вас удивить. Не меньшее внимание в «Ай-Чуреке» уделяют защите святых мест края, сохранению традиций и духовных ценностей Тувы.

Словом, тувинский шаман — профессия сложная и многозадачная. Представитель этого древнего ремесла должен не только камлать, призывать духов или очищать силовые центры человека с помощью ритуалов с шаманским бубном, но и в совершенстве владеть горловым пением, а также уметь безошибочно предсказывать будущее и заглядывать в прошлое. Если же говорить о техниках исцеления, то суть их в следующем: шаманы лечат при помощи природной энергии, помощи бубна они настраиваются на пациента, например, входят в резонанс с его сердечным ритмом, который затем ускоряют или замедляют. Также воздействие на больного происходит с помощью древних мелодий и горлового пения, а усиливают эффект уже, можно сказать, традиционными методами: отварами из целебных трав, ароматерапией и массажами.

Также в списке обязательных навыков профессионального шамана значатся: искусство привлечения здоровья и богатства, великолепное знание техник массажа, способность встречать души новорожденных и провожать души умерших в мир иной из серединного, где, как считается, мы живем сейчас. Кстати, священный бубен — это не просто главный ритуальный инструмент. Тувинские шаманы относятся к нему, как к живому человеку. Например, чтобы бубен начал обладать волшебными свойствами, его не просто освящают, а оживляют, если же инструмент портится или теряет свою магическую силу, его не выбрасывают на помойку, а торжественно хоронят.

Костюм каждого тувинского шаманов — совершенно уникальный в своем роде, и двух повторяющихся вы просто не сможете увидеть. Весь секрет в том, что обрядовую одежду каждый шаман делает самостоятельно и в полном соответствии с теми инструкциями, которые он получает напрямую от духов. Помимо разноцветных плетенных подвесок, веревочек и всевозможных сакральных предметов длиннополые кафтаны шаманов традиционно декорируется лапками животных или кусочками невыделанных шкур. А вот с головными уборами все более или менее стандартно, они всегда сделаны из перьев. Кстати, в шаманской традиции считается, что перья — это самый настоящий дар богов.

На фото: шаманский костюм в музее Хельсинки

На особенно высоком уровне шаманская активность в Туве держится ровно три месяца в году: в мае, июне и июле. Именно в этот период здесь проходят массовые ритуалы по освещению рек, гор, долин и священных рощ, считается, что они способны усилить магические свойства природы. Во время камлания шаманы сжигают на ритуальных кострах печенье, сладости, мясо и прочую снедь, дабы явившиеся на зов духи были сыты и довольны, а сопровождается магическое действо танцами, пением и, само собой, игрой на бубнах.

Непосвященные на ритуал допускаются, проходят массовые камлания чаще всего в священных рощах, которые отличить от рощ обыкновенных — проще простого. Шаманы верят, что если из корня одного дерева вырастают два ствола разных пород, значит, это дерево — волшебное, если же в каком-то месте концентрация раздвоенных деревьев особенно высокая, то и вся роща получает статус магической. Кстати, в такие места очень часто приходят женщины, мечтающие о детях, о своем желании стать матерью они сообщают духам следующим образом — повязывают на ветки чаламы — шарфы или лоскуты яркой ткани. Словом, увидите подобное, знайте, вы в священном для тувинских шаманов месте.

Многие жители Тувы по-прежнему верят в магическую силу старинных шаманских обрядов. Горсть шоколадных конфет летит в никелированную миску — вслед за апельсином, нарезанным толстыми ломтями, и двумя брикетами сливочного масла. Широко расставив ноги, на табурете перед миской сидит грузный широколицый старик — верховный шаман Республики Тувы Кара-Оол Тюлюшевич Допчун-Оол. Он срезает жир с бараньих ребер, кладет его на конфеты и бурчит: «Коммунистический предрассудок, понимаешь!» Шаман недоволен — его позвали в последний момент. Родственники смотрят виновато: они думали обойтись светскими поминками. Но не тут-то было.

Кушанье в миске предназначено голодному духу 53-летней продавщицы сельмага Ольги Хууракай. Болезнь почек, реанимация в республиканской больнице в Кызыле, похороны. А через шесть дней после смерти матери 27-летнему Херелу приснился зловещий сон: «Звонит мобильный, беру трубку — а это мать: почему у нас дома столько людей? Зачем столько еды? Не верит, короче, что умерла». После чего родственники решили: надо ехать в город за шаманом, чтобы устроил «чеди-хонук», ритуал седьмого дня после смерти, — успокоил и выпроводил духа, который не хочет оставить семью в покое.

«Николаевна долго болела, даже пить не могла. Значит, что нужно? Вкусно ее накормить, а потом хорошо проводить. Если нет, будет бегать черт, аварии всякие могут случиться. Голодная душа очень опасна», — с нажимом объявляет шаман.

Дом покойной — расшатанная деревянная изба c низким потолком — стоит на главной улице Сесерлига, одноэтажного села с девятью сотнями жителей. Большинство из них работает в Кызыле, до которого отсюда 25 километров пустоты. По утрам водители «Жигулей», заменяющих местные автобусы, набирают по пять пассажиров и везут в город — за 70 рублей. По пути нет ни кафе, ни заправок, ни хотя бы деревьев. От горизонта и до горизонта — одни сопки. И даже лозунг «Миру — мир», который в другом городе украшал бы бетонную стеллу у обочины, выложен камнями на горном склоне.

Ритуальный костер раскладывают во дворе, у входа в дом. Яму очищают от старых углей, из дощечек выкладывают шатер, куда ссыпают содержимое миски — масло, баранину, конфеты и апельсины. Кто-то из мужчин мнет пачку сигарет в руках. Шаман тычет в нее пальцем, чтобы сигареты тоже положили рядом с едой.

Прежде чем поджечь, Кара-Оол Тюлюшевич обводит костер чертой по пыли, но оставляет кольцо незамкнутым — через эту лазейку «дух продавщицы шагнет в пламя». Распахивает пошире входную дверь — навстречу костру. Берет миску с молоком, макает туда ветку можжевельника и резкими взмахами кропит все вокруг. Капли падают на одежду, шипят угли, шаман расхаживает взад-вперед и произносит нараспев: «О-о, Николаевна...»

Когда он делает паузу, чтобы набрать в легкие побольше воздуха, становится так тихо, что слышно, как в соседнем дворе жалобно мяукает кошка.

В воздухе пахнет горелым жиром. Шаман больше не поет — он разговаривает обычным голосом, как полчаса назад, когда просил принести дров. Задает вопросы, возражает невидимому собеседнику, разводит руками, иногда запрокидывает голову...

Два десятка родных и соседей — пожилые сестры, племянник в кепке, невестка с голыми плечами — выстроились полукругом у костра. Покойная была седьмым ребенком в семье тувинца и хакаски, поэтому родственники-тувинцы шепотом переводят для родственников-хакасцев монолог шамана на русский: «Он спрашивает душу: почему ты так медленно идешь? Ты хромаешь? А она на самом деле последние недели еле ходила, хромала».

Сын покойной исчезает в доме и возвращается с пестрыми упаковками лекарств. Другие достают больничную пижаму в горошек и цветастые тапки — складывают все это в пакет у костра. Завтра эти вещи отнесут на какую-нибудь дальнюю сопку и оставят там, обложив камнями.

Наконец верховный шаман Республики Тувы замыкает линию на земле вокруг костра — дух ушел.

Во дворе становится шумно: кто-то разглядел в углях отпечаток лошадиного копыта, вслед за ним стали с облегчением переговариваться остальные. Сестра покойной объясняет: «Это хороший знак, за душой приехали на лошади. Был бы след подошвы — значит, предки пришли за душой пешком. И уведут следом еще кого-нибудь».

Внутри избы шаман берет в руки бубен — метр в диаметре, гулкий, из кожи горного козла (коза не годится: у такого бубна, говорят шаманы, «не будет силы»). В точке, куда ударяет обитая мехом деревянная колотушка, кожа истерта до прозрачности.

Кара-Оол Тюлюшевич переоделся в халат — тяжелый, засаленный, увешанный магическими атрибутами. На одном рукаве — сушеная лапа взрослого медведя с гигантскими когтями и лапа медвежонка. Между ними — гильза от охотничьего патрона. На спине — ворон из белой кожи раскрывает крылья внутри фигуры черного ворона со змеями вместо лап. Тибетские колокольчики свешиваются на кожаных шнурках. Ударяясь, они издают тонкий и долгий звук.

Совиные перья шапки упираются в потолок, задевают люстру, до сих пор увешанную новогодней мишурой — хозяйка заболела в январе. У ее черно-белой фотографии на паспорт помигивает электрическая свечка.

В спальню Кара-Оол Тюлюшевич заходит один: провести обряд очищения. Это значит — дать бой погубившим хозяйку духам болезни и смерти, чтобы те не тронули ее наследников. В дыму от можжевельника виден лишь силуэт в лакированной дверце шкафа: фигура с перьями на голове приближается к низкому дверному проему пригнувшись. Верховный шаман даже без шапки на полголовы выше среднего тувинца.

За выдающийся по местным меркам рост («метр семьдесят пять сантиметров, понимаешь!») его когда-то давно взяли в десантники. Но теперь Кара-Оол Тюлюшевич обижен на армию  — его не приглашают на встречи ветеранов. «Афганцев зовут, чеченцев зовут, а меня не зовут. А я, понимаешь, участник двух стычек».

Летом 1968-го, когда советские войска вошли в Чехословакию, будущий верховный шаман Тувы в звании сержанта служил в ВДВ. «С базы под Ярославлем в Прагу нас бросили. Куда летим, зачем летим — не сказали. Сказали ждать команды, а будет команда — воевать. Сбросили с парашютами прямо над городом — у меня, кстати, сорок прыжков. Только когда услышали, как местные разговаривают, образованные ребята сказали — это чехи».

Местом второй «стычки» был остров Даманский на Дальнем Востоке, где в 1969-м конфликт советских и китайских пограничных войск чуть было не перерос в войну.

И пока молодой Кара-Оол Тюлюшевич прыгал с парашютом и переправлял через реку Уссури обгоревшие трупы пограничников, он знал: на некоторые темы с сослуживцами откровенничать нельзя. Например, о том, что он с детства видит чертей.

Простите, каких таких чертей?

«Каких-каких, обыкновенных земляных чертей!»

У разных народов вся сложная конструкция веры сформирована на основе разных мифов. У одних — о сотворении мира. У других — о завоевании огня. У третьих — о сошествии на землю богочеловека. Для тувинского шаманизма это миф о сталинских репрессиях.

Согласно этому мифу за год до вступления Тувинской Народной Республики в состав СССР, в 1943-м, чекисты якобы арестовали 400 шаманов, согнали их в деревянный амбар и подожгли. И якобы выжили трое самых сильных — они замуровали себя в глыбах льда. И этих троих якобы вызвал в Кремль Сталин накануне Сталинградской битвы. И отправили их летать над осажденным городом. «В полу самолета сделали три дырки, шаманы в них высовывались и били в бубен. И после этого фашисты бежали», — излагает, на полном серьезе, свою версию истории России верховный шаман.

Он сам родился в 1948-м, в один год с Оззи Осборном и принцем Чарльзом. Поэтому амплуа древнего колдуна с клюкой, который знает секреты древности просто в силу возраста,  — не его.

Но преемственность — это важно. Один из троих выживших в том мифическом огне приходился Кара-Оол Тюлюшевичу родственником. «Еще маленьким мальчиком бегал — видел его у нас в гостях: страшный, изо рта змеи свисают».

В шаманы Кара-Оол Тюлюшевича посвятили во время перестройки, в конце 1980-х. И в 2000-х съезд шаманов Тувы избрал его главным в республике. Об этом у Кара-Оол Тюлюшевича даже имеется официальное удостоверение.

Авторитет шаманов в республике признают практически все. Связки ритуального можжевельника, собранного в тайге, продаются в Кызыле на каждом углу — по 50 рублей. И даже местные полицейские после уличного нападения советуют заказать в шаманском центре амулет-оберег, потому что в городе — криминальная обстановка. Среди регионов России Тува занимает печальное второе место по числу тяжких преступлений на 100 тысяч человек.

Однако официально основная религия в Туве — буддизм. На центральной площади Кызыла крутится огромный молитвенный барабан с надписями на тибетском языке. Шаманизму нет места в четверке традиционных религий в России. Да и религия ли это вообще?

Верховного шамана это расстраивает настолько, что при каждом обряде он повторяет одну и ту же пламенную речь о вреде буддизма: «Если читать сутры по-тибетски — душа пойдет искать перевод и заблудится. А человек умрет. Или заболеет неизвестной болезнью».

Но больше всего он обижен на то, что его не пригласили на встречу с патриархом Кириллом, когда тот приезжал в Туву. Лам, понимаешь, позвали, а его, верховного шамана, нет.

В Кызыле Кара-Оол Тюлюшевич руководит собственным центром «Адыг Ээрен», где работает целая артель шаманов. В переводе с тувинского название значит «Дух медведя». Медведь — тотем рода Тюлюшей, поясняет Кара-Оол Тюлюшевич. Косолапое чучело медвежонка — слева от стола в его кабинете. Визитерам полагается потрогать лоб, попросить у медведя хорошей жизни — и только потом переходить к делу. Чего обычно хотят визитеры? Вылечиться, подправить бизнес, уберечь автомобиль. А еще — хотя и реже — избавить ребенка от шаманского дара.

Центр занимает одноэтажное здание бывшей автобазы, выкрашенное изнутри в грязно-голубой цвет советских присутственных мест. Над воротами — стальная перекладина с крюком, позади — пустые гаражи для грузовиков, откуда еще не выветрился запах солярки. Ржавый остов микроавтобуса, на крыше которого сохнет фанерный обруч, привязанный к старой резиновой шине: заготовка для бубна. На заборе развешаны козлиные, бараньи и лошадиные черепа. Между ними проглядывает колокольня православной церкви в соседнем квартале. Прежний священник, говорит Кара-Оол Тюлюшевич, присылал к шаманам людей «с серьезными проблемами» — вроде чертей в доме. Новый — уже нет.

Во дворе автобазы поставили юрту. Здесь у шаманов что-то вроде клуба: пьют чай, играют в карты, ведут беседы, готовят еду и оставляют на ночлег. «Для тувинской семьи юрта как квартира: тут и готовят, и спят».

Еще сто лет назад, накануне Первой мировой, так жили все тувинцы: дом ничего не стоило разобрать, погрузить на верблюда и собрать на новом месте. Русские, пришедшие сюда в 1914-м, едва Тува провозгласила независимость от Китая, основали первый город — Белоцарск, будущий Кызыл — и завели моду на жилье, непригодное к перевозке. Но в деревнях юрты остались в ходу.

Когда верховного шамана зовут в Каа-Хем, поселок возле Кызыла, такая же юрта стоит в пустом, без единой травинки, дворе крепкого двухэтажного дома. Внутри уже ждет 62-летняя бабушка Сержима, в прошлом — чабанка. Советская мебель с трудом вписывается в интерьер с круглыми стенами. Бабушка сидит на железной кровати, рядом комод с кухонной утварью, возле зеркала — настенные часы и спортивный диплом кого-то из бабушкиных детей («за второе место на турнире по бильярду»).

У бабушки Сержимы — язва желудка: врачи поставили диагноз, подержали в стационаре и отпустили. «Если человек в больнице долго задерживается — значит не то. Курс лечения должен быть десять дней», — твердо произносит верховный шаман. Его вера не отрицает клинической медицины, просто медики со своими дипломами в городской больнице — что-то вроде стихийного бедствия, случившегося по воле еще одной силы природы, которую только магия может заставить работать как надо.

Бабушка вытягивает руки вперед, верховный шаман обвязывает правое запястье желтой нитью. Другой конец обматывает вокруг кокона, из которого выглядывает чумазое лицо магической фигурки. Судя по толщине слоя ниток, та поучаствовала не в одной тысяче сеансов терапии. Потом нить перережут — и болезнь должна стечь с больной бабушки на фигурку, как молния по громоотводу.

Глядя на трехкилограммовый фотоаппарат, Кара-Оол Тюлюшевич внезапно говорит: «Мое желание такой аппарат создать — УЗИ, томограф или там всякое — чтобы черта узнавать. Пусть он снимает плохого духа, как фотоаппарат. Вот такие надо создавать линзы».

Саида Монгуш из «Адыг Ээрена» преподавала в школе русский язык и литературу, а в 2008 году заболела. «Головная боль, галлюцинации, — неохотно вспоминает она. — Три года ходила по врачам — говорили, что здорова. И только невропатолог посоветовал: обратись к шаману. И мне на камнях нагадали, что у меня шаманский род».

Классик антропологии, румынский писатель и историк религий Мирча Элиаде описывает общую для индейцев, ненцев и якутов идею «болезни посвящения». Когда больного мучают головные боли — это «духи рвут на части» и «съедают» прежнего человека, чтобы подменить его новым, способным к потусторонним переживаниям. В точности как у Пушкина в стихотворении «Пророк»: там серафим вырывает будущему пророку язык и вставляет змеиное жало. Рассекает грудь, вынимает сердце, а на его место кладет уголь. Только после этих манипуляций появляется способность жечь глаголом.

Вот только в глубинные смыслы школьного курса литературы Саида не верила ни тогда, ни сейчас: «Ничего глубокого там нет — все герои в учебниках какие-то несчастные и грустные». Она поехала в Улан-Удэ, к бурятскому шаману, избавляться от неожиданного таланта. «Но он отказался. Говорит, я этим должна заняться, иначе мой род пострадает. Долго думала, и тут у меня умирает сестра. Пришла к шаманке чеди-хонук проводить — а та на меня кричит, ругается: почему сама не работаешь, как я? Тогда я купила бубен, оживила его и начала учиться».

Учитель Саиды — 32-летний Орлан Баян, слепой шаман из центра «Дунгур», конкурирующего с «Адыг Ээреном». Вместо гудков на его мобильном звучит воззвание — голосом самого Орлана: «Уважаемые граждане России! Пожалуйста, имейте в виду, что вы будете разговаривать с очень серьезным и деловым человеком. Просим воздержаться от повышенного тона и оскорблений».

Невысокий, полный, со стрижкой ежиком, Орлан похож на Карлсона из мультфильма, который забыл пропеллер и зачем-то надел черные очки. Он сидит на лавке у стены дома, одной рукой выуживает из пакета печенья с заварным кремом, в другой вертит дешевенький цифровой диктофон — любит коллекционировать звуки: «Щебетание воробья могу записать. Грозу. Дятла. А иногда зайду в пенсионный фонд — и стук каблуков по полу записываю».

Клиентов Орлан принимает здесь же, на лавке: они подсаживаются, берут шамана за руку и излагают свою проблему. Пожилая тувинка Александра («раньше акушерки давали русские имена») просит помочь с домом, который достался по наследству от племянницы и который почему-то съемщики обходят стороной. Год назад племянницу в этом доме убил ее сын  — и выяснилось это благодаря Орлану. «Думали, что просто в погреб свалилась, шею сломала. Орлан зовет душу — а та сразу защищает сына: это я ругалась, а он меня побил и вниз столкнул».

Разоблачение случилось в присутствии родственников, сын расплакался и даже не думал отпираться: Орлан из тех шаманов, в чьих словах сомневаться не принято. «Он всегда правду говорит, как сказал — так и есть», — рассыпается в похвалах Александра.

Орлан родился слепым. А однажды ребенком почувствовал, что рядом висит шаровая молния, побежал — но не от нее, а туда, где были жар и потрескивание. Догнал и схватил рукой: «Чувствую — она, эта молния, стекает в меня куда-то». Тогда ему и начал подчиняться огонь.

Демонстрацией власти над огнем Орлан часто заканчивает свои обряды. В двухэтажном деревянном бараке на окраине Кызыла мать семейства, выслушав шамана, посылает на кухню взрослого старшего сына. Тот возвращается с ножом для резки мяса, разогретым на газовой плите — конец лезвия все еще тускло светится багровым, — и бережно кладет пластиковую рукоять в ладонь шаману. Орлан раскрывает рот, высовывает язык, резко прижимает к нему нож. Слышно шипение, кто-то жмурится. Шаман не торопясь отводит нож в сторону, опять прижимает к языку — становится ясно, что металл и не думал остыть с первого раза. На лезвии остается еще один черный отпечаток.

Любимая музыка слепого шамана  — Стас Михайлов. А по ночам он слушает книги про историю и приключения на военно-патриотическом радио «Звезда». Поэтому свое общение со сверхъестественным Орлан описывает на языке, в котором переплетаются слова из милицейского протокола и баллады о гусарах: «Говорю  — душа не идет на контакт. Причину смерти установить не представляется возможным. Денег не беру». Это про случаи, когда шаманский дар дает сбой и от работы приходится отказываться.

Где шаман может заново набраться сил? Орлан выбирается на природу в одиночку. У «Адыг Ээрена» такие выезды превратились в целый ритуал. Раз в год несколько автомобилей — верховный шаман за рулем «Волги», великие шаманы на «Жигулях» — выезжают со двора центра и направляются в Улуг-Хемский район, за девяносто километров от города. Там у слияния трех рек находится гора Чалама, священное место рода великого шамана.

Пока шаманы петляют между деревень, цепочка машин медленно растет — в нее встраиваются деревенские на УАЗиках и совсем уж невообразимые грузовики, в каких, возможно, геологи возили свою технику лет тридцать назад: они доверху набиты сидящими женщинами, стоящими детьми и лежащими на полу мужчинами.

Чалама стоит посреди редкого леса, и вокруг увешанного цветными лентами каменного зуба с трехэтажку гудит уже толпа человек в сто. Одни пишут записки с желаниями, чтобы вложить их в щель в камне, другие обходятся без слов. Если, например, семья хочет завести ребенка-девочку, кладут к подножию камня куклу, если мечтают о мальчике  — игрушечный автомобиль. Кусты увешаны лентами  — белыми, красными, желтыми и зелеными: цвет зависит от года рождения человека, который повязывает ее на счастье.

У костра верховный шаман, чтобы подчеркнуть важность момента, оглашает программу по-русски: «Духи вас будут трогать руками. Ласкать. Молодым людям указывать путь в жизни».

На огонь со скалы смотрят розовые Барби.

Борислав Козловский

В тувинском шаманизме отмечается девять культовых обрядов .

Культ огня (семейного очага ), отвечающий за благополучие семьи. Проводится приблизительно поздней осенью (при первом снеге), в каждой семье лично. У первоисточника огня просят благополучие скота, материальное благополучие семьи и здоровья членов семьи, чтобы удачно пережить трудный сезон года – зиму.

Культ освящения дерева - тел , отвечающий за благополучие и сплоченность семьи. Тут обычно собираются кровные родственники до шестого колена у священного семейного дерева тел (дерево тел - обычно это множество деревьев, растущих из одного корня независимо от породы, или деревья разной породы, растущие из одного корня). Культ проводится, когда созревает урожай, после сенокоса (в середине августа и в начале сентября).

Культ родоплеменной группы (проводится у священной горы) , отвечающий за благополучие и сплоченность. Этот обряд является одним из важных, потому что он дает понять человеку, что он принадлежит определенному обществу, и что у него есть свои обязанности перед своим народом.

Культ освящения дерева-шамана , который отвечает за непрерывность и преемственность шаманской религии. Обычно дерево-шаман - это старая лиственница, к ветвям которой подвешен бубен и одежда шамана, жившего раньше в этой местности. Считалось, что дух умершего шамана переселился в живет в этом дереве. У такого дерева просили, чтобы дух этого шамана снова переродился в этой родоплеменной группе.

Культ освящения каменного памятника . Этот культ воспитывает бережное отношения к своей истории и к памятникам, которые передались от предков. Считается, что события, которые происходили раньше, влияют на нынешние события. Например, при массовых заболеваниях просили у памятника: «О великие богатыри, которые боролись и отдали свою жизнь за наше будущее, дайте нам силы и помощи. Наши дети болеют, и наш род может прерваться. Не дайте нашему роду исчезнуть с лица земли…»

Культ животворящего источника . Тувинцы-скотоводы, полностью зависящие от воды, свято оберегали места выхода ручьев. Если это источник лечебный (минеральный, радоновый и т.д.), то его называли аржааном. Особенность аржаанов в том, что их водой лечатся не только физически, но и духовно, человек после лечения в аржаане чувствует себя физически здоровым и духовно здоровым. Окрестность аржаана также считается священной. К началу источника не допускают никого, даже перешагнуть через родник аржаана считается грехом, бросание мусора и грязи в аржаан - тем более. К территории аржаана не допускается домашний скот. Вблизи аржаана не разрешается ломать ветви деревьев и срывать с них листья, а также косить траву. Поклонение аржаану проводили один раз в год, летом при открытии сезона аржаана.

Культ освящения начала русла (роводится весной, когда поливают поля). Освящение проводится при изменении русла реки (ручья) при поливе орошаемых земель. Когда кочевники начали осваивать земледелие, им пришлось задуматься о поливе своих земель. Однако считается, что человек не имеет права изменять окружающую среду. Поэтому при изменении русла реки, просили прощения у реки.

Культ освящения танды (определенного горного комплекса со своей природной средой). Культ проводится, чтобы просить благополучие, урожайность у тайги.

Культ освящения неба . Под небом подразумевается все то, что находится выше земли (облака, звезды, планеты и т.д.). Кочевники понимали, что небо влияет на все происходящее вокруг. Поэтому почитали небо отцом, а землю - матерью. Культ считается самым высшим, и его проводили самые сильные шаманы в случаях засухи и природных катаклизмов.

Эти девять культов, связанные с природной средой, полностью регулировали гармоничное отношение человека и природы.

Процесс камлания

К помощи шаманов тувинцы прибегали в прошлом по самым разнообразным поводам, но чаще всего в случае болезни.

Выбор того или иного шамана делал сам больной человек, который обращался к нему за помощью. Приняв приглашение, шаман прятал за пазуху зеркало, к которому никому не позволялось притрагиваться, и садился на запасного коня. Помощник шамана привозил ему снаряжение, необходимое для камлания: костюм прикреплял к седлу, а бубен вешал себе за спину.

Прежде чем приступить к камланию, любой шаман, независимо от статуса, устраивал зажигание курильницы. Приготовление курильницы состояло в следующем: на плоском камне рассыпали золу и горячие угли, туда же клали горсть сушеного можжевельника. Если курильница сразу начинала дымить, значит, она оживала. Тогда добавляли еще немного муки, тараа (очищенного от шелухи и поджаренного проса), масла и сала.

Сначала шаман окуривал бубен, затем свою обувь, поднимая поочередно ноги, - считалось, что курильница очищает атрибуты шамана перед камланием и придает ему силу в предстоящей схватке со злыми духами.

Завершив приготовления, шаман бил колотушкой в бубен и делал вокруг курильницы по солнцу три оборота правой, потом левой ногой. Под звук бубна он кричал то кукушкой, то вороном, что являлось как бы сигналом к началу камлания, наконец обращался к духам и вел с ними неслышный для окружающих разговор.

Закончив "разговор с духами", шаман приказывал сделать "образ болезни", которая мучит его пациента. Он вырезал ножницами из бумаги фигурки, олицетворяющие злых духов. К этим фигуркам прикреплялись разноцветные лоскутки материи. Готовый чуулу шаман прикреплял к специальной дощечке (даспан), и аарыгньщ чуулузун - "образ болезни" - готов. Одновременно кто-нибудь по указанию шамана готовил огаалгу. Это маленький квадратный кусочек войлока с положенными на него остатками старой заварки и кусочком сырого мяса - пищей для духов. К концу камлания курильницу, огаалгу и "образ болезни" выносили из юрты. Воскурив курильницу, человек брал ее в правую руку и совершал три круга по солнцу вокруг больного. В левой руке у него в это время находилась огаалга. Затем он выходил из юрты и шел туда, куда указывал шаман. Сопровождавший его человек нес "образ болезни". Полагали, что духи болезни охотно покинут юрту, прельстившись приятным запахом и вкусной мясной пищей.

Но прежде чем вынесут эти предметы, больному необходимо было помыться "святой" водой аржаан, причем так, чтобы капли падали на огаалгу и на "образ болезни". "Святую" воду готовили следующим образом: в тарелку с водой наливали молоко и добавляли в нее горсть толченого можжевельника. Таким образом, получался трехсоставный аржаан. Запрещалось проливать "святую" воду на землю. Все капли должны были попасть на поверхность дощечки даспан с прикрепленными к ней бумажными всадниками и огаалгу.

Процесс камлания продолжался до возвращения двух человек, отправленных шаманом для выноса курильницы и огаалги. Ритуал завершался тем, что шаман с бубном обращался туда, откуда они пришли, чтобы носители болезни не вернулись в юрту по их следам.

В ритуал любого камлания входило гадание при помощи колотушки. Шаман бросал свою колотушку по солнцу в сторону сидящих вокруг очага зрителей. Если брошенная шаманом колотушка падала меховой стороной вниз, то это значило, что человеку выпал жребий благополучия. Если колотушка падала лицевой стороной вверх, это означало плохое предзнаменование (жребий сна). По просьбе человека, на долю которого выпал жребий сна, шаман снова бил в бубен и еще три раза бросал колотушку ему в подол, чтобы предотвратить будущую опасность. Иногда шаман гадал до тех пор, пока колотушка не падала меховой стороной вниз, что обозначало устранение опасности. Если колотушка падала на бок, то это положение носило название нейтральный жребий. В таком случае шаман быстро переворачивал колотушку в ту или иную сторону. После этого гадание начиналось снова по просьбе того, на кого выпал "нейтральный жребий".

Когда шаман покидал юрту, перед ним открывали дверь. Шаман выходил из юрты только по левой (от очага) стороне юрты. (Дверь в тувинской юрте всегда обращена к востоку.)

Шамана полагалось проводить до самой его юрты. Пациент преподносил шаману плату за "лечение". Размер вознаграждения зависел от имущественного положения больного. Расплачиваясь с шаманом, тот, кто пригласил его к себе, должен был принести символическую жертву и его атрибутам. Она состояла из шести предметов, употреблявшихся в повседневной жизни. Это элдик - мешочек, манчак - шнурок из кожи дикого козла, скрученные сухожилия для шитья, иголка, кожаный наперсток и горсть курительного табаку, хранящиеся в том же мешочке. После камлания их вручали шаману. По возвращении шамана домой горсть табаку выкуривали его соседи, а другие дары хранились в неприкосновенности среди шаманских атрибутов.

Участие шамана в излечении больных было представление о множественности человеческих "душ", каждая из которых могла покинуть тело человека. Шаман должен был восстановить надлежащий порядок: вернуть человеку душу, оставив злым духам нечто взамен. В этом суть лечебных обрядов тувинских шаманов.

Тувинцы-шаманисты считали, что человек, которого покинула главная душа, вскоре умрет. Придя к выводу, что больного покинула главная душа, шаман отправлялся за ней в страну аза и после схватки со злыми духами возвращал душу.

По традиции каждый шаман во время камлания сообщал всем присутствующим о том, что он видел в "далеких краях", о чем слышал там, где "побывал".

Кроме обрядов "лечения" в практике тувинских шаманов были и обряды "освящения". Эти обряды были направлены, как правило, на коллектив.

Так, XIX-начале XX в. тувинцы не практиковали обрядов, посвященных солнцу и луне. Но ежегодно с наступлением осени в каждой юрте проводился обряд поклонения огню, который рассматривался всеми тувинцами, независимо от их социального положения, как обязательный осенний праздник. С окончанием осенней перекочевки, уборки урожая и завершением приготовлений к зимней охоте приглашали самого "сильного" шамана. На празднике огня присутствовали все члены данной семьи, могли принимать в нем участие и соседи. Состоятельная семья жертвовала на этот праздник большого барана, бедная - ягненка. Идея ритуала заключалась в том, чтобы обеспечить счастье, благополучие и удачу всем членам семьи и здоровье детям. Закончив камлание в одной юрте, шаман приглашался в следующую. По представлениям, зафиксированным у тувинцев-шаманистов, если не проводить ежегодный обряд поклонения огню - случится несчастье, придет болезнь и беда для всех членов этой семьи.

Тувинцы почитали два вида деревьев. Объектами культового действия были двухствольные деревья, растущие из одного корня или переплетающиеся корнями деревья двух разных пород. По мнению шаманистов, человек, рубивший такое дерево, подвергал себя опасности заболеть ревматизмом. При лечении ревматизма вокруг такого дерева и на всех его ветках развешивали ленточки из разноцветной бумаги и тканей. Это должно было успокоить разгневанного духа лесов. У каждого шамана было свое дерево, которое он ежегодно посещал и у которого организовывал торжественное камлание. Для проведения обряда по четырем сторонам от дерева и возле его корня ставили курильницы, на ветках вешали специальные ленты. Шаманы западных районов обращались к своему дереву один раз в год летом.

Регулярно проводились обряды освящения оваа-куч камней на перевалах или на вершинах гор. Оваа племени Тюлюшей находилось в устье реки Алдын-Соор. Ежегодно в середине июня в полдень его освящали. Шаман Айныжы прославлял родной край, местность, где проживало племя, и просил милости у духов гор.

Как и у других тюркоязычных народов Сибири, основной функцией тувинских шаманов было лечение, а в более широком плане - предотвращение вмешательства злых, враждебных духов в жизнь людей. В то же время тувинские шаманы не ограничивались "врачеванием", сфера их обрядовой практики была много шире.

В шаманских ритуалах огромное значение играл табак и курительная трубка. Шаманы относятся к табаку и курительной трубке, как к особым предметам. Вдыхание дыма табака погружало шамана в мир духов. Нередко во время камлания шаман давал бубну – «коню» прикурить, прикладывая к нему трубку, ибо этот процесс свидетельствовал об «оживлении» бубна.

В конце января - начале февраля празднуется не менее важный праздник – Шага (Новый год по лунному календарю). Накануне торжества местные жители тщательно убирают свои жилища. Праздновать начинают не ночью, а утром, с первыми лучами солнца. Устраиваются танцы, игрища и спортивные состязания.

В 2002 году высокогорную Туву изматывали засуха и пожары. Пожарники были бессильны. И власти обратились к Верховному шаману Тувы Монгушу Кенин-Лопсану. Он созвал самых сильных шаманов. Камлали с утра до вечера. К ночи пошел спасительный дождь. С тех пор к Верховному шаману едут известные политики, ученые, люди со всего мира.

Господин Кенин-Лопсан, чем, на ваш взгляд, объясняется рост количества шаманских обществ в Туве и мода на визиты к ним паломников? Это виток возрождения шаманизма?

А нет никакого возрождения. Шаманы всегда были частью мироощущения тувинцев. Это как для русских влияние православия на великую русскую культуру. Шаманизм для тувинцев - фундамент мировоззрения. Вообще, шаманы сопровождают всю историю человечества. Вспомните, именно в пещеру, где содержался домашний скот и где на свет появился Иисус Христос, принесли свои дары волхвы. По сути, они были шаманами - жрецами язычества. Шаманская религия - первая религия народов мира, она и есть исток духовной культуры каждого этноса.

Разве это не возрождение? Ведь в той же Туве в каждой деревне появилось по нескольку конкурирующих между собой шаманов, а газеты переполнены объявлениями: «Потомственный шаман…»

Шаман по природе своей - одиночка. Ему не нужны ни партийные ячейки, ни общественные объединения. И то, что шаманы начали объединяться в общества… Это не от хорошей жизни. Еще жива память о сталинских временах, когда практически все шаманы были репрессированы. До 1932 года в республике их было 725. В 30-е годы и до 70-х никто из них не отважился бы признаться в том, что отправляет религиозные культы. Страх если не репрессий, то преследования и заставляет шаманов держаться вместе.

Есть и другая причина. Следствием одиночества и даже осознанного изоляционизма шаманов стало то, что в шаманизме появилось много течений. Настолько, что встречаются шаманы-самозванцы, а теперь вот еще и коммерческие шаманы, уподобляющиеся гадалкам, магам и прочим халтурщикам, не имеющим никакого отношения к древней культуре шаманизма. Чтобы отгородиться от них, и возникают общества шаманов, но по-настоящему сильных шаманов среди них мало. По моим подсчетам, человек примерно 300. Еще около 500 - их помощники, способные вырасти в шаманов.

Монгуш Брахович Кенин-Лопсан, 84 года, Верховный шаман Тувы, выпускник восточного факультета Ленинградского государственного университета, доктор исторических наук, известный этнограф, поэт, писатель, автор нескольких монографий по шаманизму. В 1993 году по указу президента Ельцина награжден орденом Дружбы народов. В ноябре 2004 года президент Путин подписал указ о награждении Монгуша Кенин-Лопсана орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени. Обладатель почетного международного титула «Живое сокровище шаманизма» (присвоен Гильдией университетов США и Латинской Америки).

- Что значит - вырасти в шаманов? Ведь, по преданиям, этот дар передается по наследству и ему нельзя научить.

Научить нельзя, а распознать дар и развить его - можно. Человек часто не знает своих возможностей. Вот мои помощники и помогают ученикам шаманов понять, на что они годятся, или выпроваживают за порог всяких проходимцев.

- Часто приходится таких отваживать?

Бывает. В принципе, мы открыты для всех. У нас много учеников из Тувы и из остальной Сибири, из Москвы, Петербурга, есть немцы, англичане, американцы, французы. Всем, кто проходит курс обучения, мы выдаем свидетельства об окончании Научного центра по изучению тувинского шаманства, что еще не означает статуса шамана. Таковым человек должен почувствовать себя сам и научиться входить в состояние общения с духами. Мы можем только удостовериться, умеет или не умеет соискатель входить в это состояние. Не хочу никого обижать, но подделку сразу видно. Таких людей мы благодарим за учебу, но свидетельств не выдаем. Хотя и деньги предлагают за «диплом», и прикрываются именем Кенина-Лопсана, козыряют фотографией вместе со мной. Но это мелочи в сравнении с тем, что появились просто самозванцы. Они как раз и используют то обстоятельство, что человек должен сам себя почувствовать шаманом. Вот и объявляют себя тем, кем не являются по определению. Дело дошло до того, что в селах Бурятии, в Приморье и у нас в Туве эти горе-шаманы мало того что сами пьянствуют, так еще используют алкоголь в обрядах. Явление не стало массовым, но происходит страшное: на уровне обыденного сознания чабанов, крестьян и городских жителей формируется порочное, жуткое представление о том, что алкоголизм можно лечить алкоголем. На самом же деле проходимцы таким образом зарабатывают на пороке, причиняя людям вред.

Не кажется ли вам, что находчивость этих «бизнесменов» имеет прямую связь с тем, что шаманы тоже берут деньги за свои услуги? И эти цены только растут.

Шаманы - гуманисты. И не зарабатывают, а обслуживают. Мы не устанавливаем тарифы, мы принимаем пожертвования за свой труд, не называя конкретных сумм. В тайге шаманы помогают людям вообще не за деньги. Там в цене другие ценности: хлеб, кров, уважение. Хотя ничего стыдного в финансовом вознаграждении я не вижу. Вот вы когда идете в больницу, то не возмущаетесь тем, что врачу надо платить за его труд? Тогда почему услуга шамана - лекаря, музыканта, поэта, экстрасенса, - как и всякая услуга, не должна вознаграждаться? Другое дело, что истинный шаман никогда не назовет конкретную сумму. Он удовлетворится тем, что дают. На худой конец скажет: сколько не жалко. Он никогда не даст объявление в газете, не наобещает золотых гор, не станет предсказывать будущее или гадать. В том-то и проблема, что это самозванцы устанавливают высокие цены за несуществующие услуги и «чудеса». Не надо им верить.

Наверное, это не просто: отличить настоящего шамана от самозванца, если даже тувинцы попадают в сети лжешаманов.

Лучше других на этот вопрос ответил немецкий востоковед Отто Менхен-Хельфен. В 1929 году, когда я еще был босоногим мальчишкой, он приезжал в мой родной край Хондергей и общался не с одним шаманом. Через годы я у него вычитал верную мысль: «Ни один шаман в своем представлении не пытается повторить действия другого». Понимаете? Страждущему суждено встретиться с тем, с кем он готов встретиться. Если он едет купить бубен в домашнюю коллекцию - это одна встреча, если лечиться - другая, поглазеть на обряды - третья, выучиться на шамана - четвертая, что-то познать - пятая. И так до бесконечности. Одно могу сказать: прикосновение к бесконечности можно и не уловить.

- Грубо говоря - зря приехать?

Да. Хотя, по моим наблюдениям, часто едут люди, потерявшие свои корни и ищущие их. Они в индустриальном обществе, обезличенном глобализацией, хотят сами себе быть шаманами. Заметно, что они начитались книг Карлоса Кастанеды или Майкла Харнера и внушили себе, будто предрасположены к шаманству. Действительно, у некоторых народностей Крайнего Севера, у части американских индейцев есть поверье, что шаман живет в каждом, то есть достаточно просто объявить себя шаманом, а соплеменники сами разберутся, кто из практикующих сильный шаман, а кто слабый. Но у тех людей в головах была система координат, код, по которому они считывали информацию свыше. У нас доступа к такому шифру нет - другая культура, мышление, образ жизни. Поэтому часто паломники перенимают лишь внешнюю сторону обрядов, а в головах - блок, неспособность перенять древнюю мудрость. Именно из-за неумения или нежелания отказаться от стереотипов цивилизации, перекрывающих доступ к первородным ценностям человечества.

Но ведь и последователи шаманизма, те же тувинцы или латиноамериканские индейцы, исповедуют не только языческую мудрость шаманов, но и буддизм, католицизм. Раздваиваясь, они тоже отдаляются от истины?

У тувинцев есть проверенная временем традиция. Если человеку плохо, он отправляется в далекое путешествие или находится перед сложным жизненным выбором, он идет и к ламе, и к шаману, и в православный храм. Это тот самый дар, который дан свыше: человек, не имея знаний или доступа к ним, интуитивно чувствует, что Бог един и что все религии произошли из одного кореня.

А как вы относитесь к визитам известных политиков и общественных деятелей, например, к нетленному телу бурятского Хамбо-ламы Даши Доржо Итигелова? Его посетили министр МВД Рашид Нургалиев, председатель правления РАО ЕЭС Анатолий Чубайс, губернатор Петербурга Валентина Матвиенко. У шаманов был и Михаил Горбачев…

На том месте, где вы сейчас сидите, я принимал Юрия Лужкова, Бориса Ельцина... Здесь было много достойных людей. Они, как и всякий человек, работающий над собой, нуждаются в поддержке. А еще в проницательности, которую они ищут кто в себе, кто у шаманов. Ничего необычного в этом не вижу. Так бывает в жизни каждого. Встав перед необходимостью выбора, кто-то выбирает путь властвования над другими, кто-то - дорогу проводника. Шаман и есть проводник, если хотите, посредник в общении с высшими силами. Вот только цена такого дара у каждого своя. Многие к нему приходят через серьезные травмы, болезни, неустроенность личной жизни, даже опыт близкой смерти, заглянув ей в лицо. И те, кто соприкасается с шаманизмом - не важно, политики это, звезды или простые люди, - понимают, что, вставая на этот путь, им придется делать выбор. И платить за него.

Чего больше в растущем потоке паломников в Туву - моды, спроса на целителей или желания познать непознанное?

Если брать в учет названные факторы, это лишь отправные точки. Приезжая сюда, и юнец, и самый упертый всезнайка, и много повидавший человек, считающий, что обрел какую-никакую мудрость, начинают кое-что понимать и пересматривать традиционные представления. Я объясняю феномен возрастающего интереса к шаманизму вообще и к тувинскому в частности тем, что наступает время собирания ручейков разных религий в одну большую реку. У нас появляется такой шанс. А то, что едут к нам, так Тува - прародина шаманства. К тому же оно здесь сохранилось в первозданном виде. Во многом благодаря естественной изоляции - горам, отсутствию дорог. К нам, например, до сих пор не ходят поезда. И хотя в 1993 году в республике создан Научный центр по изучению тувинского шаманства, получивший международное признание, сюда даже авторитетные специалисты из Европы и США вынуждены добираться на перекладных. Дело не в том, что к мудрости прямых дорог не бывает. Приехав, даже светила могут уехать ни с чем. Это смотря кто и зачем едет.