Главная > Любовь и отношения

Отношение киников к культуре. Учение древних киников

КИНИКИ

КИНИКИ

Философский энциклопедический словарь . 2010 .

КИНИКИ

(греч. κυνικοί, лат. cynici – циники) – одна из т.н. сократических филос. школ Древней Греции. Кинизм выражал идеологию бедных слоев свободных греков в эпоху кризиса антич. полиса.

К. разрабатывали в основном э т и ку, соединяя положение Сократа: "Познай самого себя" с рассуждением софистов: "Что же касается полезных вещей, то те из них, которые установлены законами, суть оковы для человеческой природы, те же, которые определены природой, приносят человеку свободу" (Охуrynch. pap. XI, ed. Hunt, L., 1959, p. XI, No 1364, frg. A, 4, 1–8). Признавая вместе с Сократом, что человека совпадает с добродетелью, К., однако, отвергали внешний человеку божеств. этич. , видели счастье человека в автономии нравств. личности от окружающего социального мира. К. призывали "учиться у природы", "жить как животные", отвергать религию, право. "Богатства же твои... бросишь в море. Ты не будешь заботиться ни о браке, ни о детях, ни об отечестве... котомка твоя пусть будет полна бобов и свертков, исписанных с обеих сторон. Ведя такой , ты назовешь себя более счастливым, чем великий царь" (Лукиан , Продажа жизней, 9; рус. пер., Собр. соч., т. 2, М.–Л., 1935).

В теории познания К. продолжали сенсуалистич. линию софистов, отвергали родовое и ради индивидуального. Ими разработана определения, относящаяся не к общему и не к индивидуальному, а к совокупности индивидуальных предметов. С позиций сенсуализма и примата единичности К. (Антисфен , Диоген Синопский) критиковали " идей" Платона.

Школа К. основана Антисфеном, учеником Горгия и Сократа. Им заложены этич. и гносеологич. основы учения К. Последователем Антисфена был Диоген Синопский, к-рый резко противопоставлял социальное природному, развивал Антисфена об идеальном обществ. строе (πόνος ἀγαϑός). Пропагандируя личным примером крайне опрощенческую форму кинизма, Диоген дал считать кинизм скорее образом жизни, чем философией (см. Diog. L. VI 103), что дошло до вашего времени в специфич. значении слова "циник". Ученик Диогена Кратес стал воспитателем Зенона из Китиона (основателя стоицизма). В дальнейшем кинизма тесно переплетена со стоицизмом. Мн. идеи стоиков (учение о мировом гос-ве, равенство, сперматич. , сенсуализм и понятия о единичном) непосредственно заимствованы у К. или производны от их идей. С др. стороны, через учение К. обогащалось идеями аристотелизма и др. школ, что обнаруживается у поздних К., в частности в утонченной сверхкультурной гипертрофии кинизма у Лукиана.

Фрагм.: Fragmenta philosophorum graecorum, Collegit F.W.A. Mullach., v. 2, P., 1881.

Лит.: История философии, т. 1, (Μ. ], 1940, с.146–50; История философии, т. 1, М., 1957, с. 111–12; Дынник Μ. Α., Очерк истории философии классической Греции, М., 1936; Лурье С. Я., Очерки по истории античной науки, М.–Л., 1947; Dümmler F., Antisthenica, Halis, 1882; Вernays J., Lucian und die Kyniker, В., 1879; Schafstaedt H., De Dlogenis epistulis, Gött., 1892: Capelle W., De Cynicorum epistolis, Gött., 1896 (Diss.); Gomperz Th., Die Kyniker, "Cosmopolis", 1897, Bd 7, Sept., S. 858–7 ; Jоël К., Die Auffassung der kynischen Sokratik, "Arch. Gesch. Philos.", 1907, Bd 20, H. 1–2; Geffсken J., Kynika und Verwandtes. Hdlb., 1909; Dudley D., Ahistory of cynicism, L., ; Höistad R., Cynic hero and cynic king, Uppsala, 1948; Reither W. H., The origins of the cyrenaic and cynic movements, "Perspectives in Philosophy", 1953, p. 79–90.

M. Петров. Ростов-на-Дону.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. - М.: Советская энциклопедия . Под редакцией Ф. В. Константинова . 1960-1970 .

КИНИКИ

КИНИКИ (греч. κυνικοί, от прозвища Диогена κύων - “пес”, по другому, менее вероятному объяснению, от Κυνόσαργες - Киносарг, холм и гимнасий в Афинах, где Антисфен занимался с учениками; лат. cynici - циники) - одна из т. н. сократических философских школ Древней Греции. Ее основатели и представители (Антисфен из Афин , Диоген Синопский, Кратет Фиванский и др.) стремились не столько к построению законченной теории бытия и познания, сколько к отработке и экспериментальной проверке на себе определенного образа жизни. Главное, что от них осталось в сознании последующих поколений, - это не трактаты, которые они писали, а преимущественно анекдоты: бочка Диогена, его просьба к царю Ачександру Македонскому: “Отойди и не засти мне солнца”; брак Кратета, осуществляемый прямо на площади, и т. п.

Примитивность кинического философствования, поражающая при сравнении с виртуозной диалектикой платонизма и аристотелизма, - лишь оборотная сторона стремления всецело сосредоточиться на одной, и притом наиболее простой идее. Мыслить по-кинически - только средство; цель - жить покинически.

Учение киников, созданное в условиях кризиса античного полиса людьми, не имевшими своей доли в гражданском укладе жизни (предтеча кинизма Антисфен был незаконнорожденным), обобщает опыт индивида, который может духовно опереться лишь на самого себя, и предлагает этому индивиду осознать свою извергнутость из патриархальных связей как возможность достичь высочайшего из благ - духовной свободы. Последовав примеру Сократа, киники довели его установки до небывалого радикализма и окружили атмосферой парадокса, сенсации, уличного скандала; недаром Платон назвал Диогена “Сократом, сошедшим с ума”. Если Сократ еще демонстрировал уважение к наиболее общим заповедям традиционной патриотической морали, то киники с вызовом именовали себя “гражданами мира” (термин “космополит” был создан ими) и обязывались жить в любом обществе не по его законам, а по своим собственным, с готовностью приемля статус нищих, юродивых. Именно то положение человека, которое всегда считалось не только крайне бедственным, но и крайне унизительным, избирается ими как наилучшее: Диоген с удовольствием применяет к себе формулу страшного проклятия - “без общины, без дома, без отечества”. Киники хотели быть “нагими и одинокими”; социальные связи и культурные навыки казались им мнимостью, “дымом” (в порядке умственного провоцирования они отрицали все требования стыда, настаивали на допустимости кровосмесительства и антропофагии и т. п.). “Дым” нужно развеять, обнажив человеческую сущность, в которой человек должен свернуться и замкнуться, чтобы стать абсолютно защищенным от всякого удара извне. Все виды физической и духовной бедности для киников предпочтительнее богатства: лучше быть варваром, чем эллином, лучше быть животным, чем человеком. Житейское опрощение дополнялось интеллектуальным: в той мере, в какой киники занимались теорией познания, они критиковали общие понятия (в частности, “идеи” Платона) как вредную выдумку, усложняющую непосредственное отношение к предмету

Философия киников послужила непосредственным источником стоицизма, смягчившего кинические парадоксы и внесшего гораздо более конструктивное отношение к политической жизни и к умственной культуре, но удержавшего характерный для киников перевес этики над другими философскими дисциплинами. Образ жизни киников оказал влияние на идеологическое оформление христианского аскетизма (особенно в таких его формах, как юродство и странничество). Типологически школа киников стоит в ряду разнообразных духовных движений, сводящихся к тому, что внутренне разорванное общество восполняет социальную несвободу асоциальной свободой (от йогов и дервишей до современных хиппи). Ист.: Giannantoni G. (ed.) Socratis et Socraticorum Reliquiae, vol. 2. Napoli, 1990, p. 137-587; Антология кинизма, изд. И. M. Нахов. M., 1984,2-е изд.1996.

Лит.; Лосев А. Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. М., 1969, с. 84-108; Нахов И. М. Киническая литература. М., 1981; Он же. Философия киников. М„ 1982; Dudley D. R. A history of cynicism from Diogenes to the sixth century. L., 1937; Höistad R. Cynic hero and cynic king. Studies in the cynic conception of man. Uppsala, 1948; Sayre F. The Greek cynics. Bait., 1948; Die Kyniker. Darmstadt, 1986*; Goulel-Cay M.-O. Le cynisme à l"époque impériale, ANRW II 36. 4, 1990, p. 2720-283.4; Die Kyniker in der modernen Forschung, ed. M. Billerbeck. Amsl., 1991; Downing F. G. Cynics and Christian Origins. Edinburgh, 1992; Le cynisme ancien et ses prolongements, eds. M.-O. Goulet-Cazé. R. Goulet. P., 1993; The Philosophy of Cynicism: An Annotated Bibliography, by L. E. Navia, 1995; Navia L. E. Classical Cynicism: A Critical Study, 1996; The Cynics: The Cynic Movement in Antiquity and Its Legacy, ed. R. B. Branham, M.-O. Goulet-Cazé. Berkeley-Los Ang.-L., 1997. См. также лит. к ст. Антисфен из Афин, Диоген Синопскии, Кратет Фиванский, Менедем изДампсака, Маним.

С. С. Аверинцев

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль . Под редакцией В. С. Стёпина . 2001 .


Смотреть что такое "КИНИКИ" в других словарях:

    КИНИКИ - КИНИКИ (греч. οἱ Κυνικοί, лат. cynici циники), школа киников, одна из т. н. сократических философских школ; основателями считаются, по разным данным, сократик Антисфен Афинский и Диоген Синопский. Киническое движение просуществовало не менее… … Античная философия

    - (греч. kynikoi от Kynosarges Киносарг, холм в Афинах с гимнасием, где Антисфен занимался с учениками; лат. cynici циники), одна из сократических школ древнегреческой философии (Антисфен, Диоген Синопский, Кратет и др.). Выдвинув идеал… … Большой Энциклопедический словарь

    Киники - (cynics), в античную эпоху члены секты философов, созданной, как считается, Диогеном, хотя, по видимому, честь ее основания принадлежит его наставнику Антисфену Афинскому. Поскольку киники никогда не имели собственной школы и четкого филос.… … Всемирная история

Ки́ники (греч. κῠνικός, лат. cynici) - наиболее известная сократическая школа. Термин кинизм используется редко. Киническая школа была основана Антисфеном на рубеже IV-го и V-го веков до н. э., самым знаменитым киником стал его ученик Диоген Синопский. Учение получило широкое распространение в III-м веке до н. э. Далее влияние кинизма ослабло, но он вновь возродился в Риме в I-м веке н. э. и существовал вплоть до IV-го века.

Происхождение названия
Есть два предположения о происхождении названия киников. Самым распространённым является происхождение от названия Афинского холма Киносарг («Серый пёс») c гимнасием, где основатель школы Антисфен занимался со своими учениками. Второй вариант - непосредственно от слова «κύων» (собака), так как Антисфен учил, что жить надо «подобно собаке». Какое бы объяснение ни было правильным, киники соглашались с прозвищем «собаки», как со своим символом.

Учение киников
Учителями Антисфена были софисты (прежде всего Горгий) и Сократ. Занимались киники, в основном, этическими проблемами, мало внимания уделяя теории познания. Смыслом жизни они считали достижение добродетели. В этом киники были прямыми наследниками Сократа, который говорил, что знание есть добродетель, а гармония морали и разума должна быть фундаментом существования. Антисфен преобразовал эту формулу, говоря, что цель знания - добродетель. О гармонии здесь и речи нет. Самостоятельного смысла знание не имеет. Под добродетелью же киники понимали сокращение потребностей и независимость от общества и государства. В разуме важно только то, что непосредственно влияет на практическую жизнь. Но киники не формулировали, что они понимали под знанием (разумом). Свою задачу киники видели в приведении человека к добродетели. Знания для достижения добродетели, по их мнению, неважны, нужно лишь желание.

При этом киники не призывали мыслить и поступать как они сами, главное - добродетельно жить, чему можно научиться. Важным в их учении было то, что человек сам, а не общество (государство) или боги, ответственен за свои поступки, в которых человек руководствуется своим, и только своим, разумом. Иначе говоря, они призывали человека жить не по законам окружающего общества, а в соответствии с его собственными моральными критериями. Независимость от государства киники видели в космополитизме, называя себя гражданами мира, а не отдельной страны. Само понятие космополит было сформулировано впервые ими. Провозглашение себя космополитами привело киников к непризнанию общественных законов и правил, что некоторые из них наглядно демонстрировали. Киники отвергали многие общественные ценности своего времени, мешающие, с их точки зрения, добродетельной жизни. Богатство, популярность и власть либо не имеют значения (по мнению одних киников), либо ведут (по мнению других), к уничтожению разума, превращая человека в нечто искусственное. И наоборот, плохая слава, бедность полезны, ибо они ведут человека назад к природе, к естественности. Добродетельный (то есть мудрый), говорили киники, ничего не желает: как боги, он самодостаточен. Они призывали к отмене собственности и различий в общественном положении.

В теории познания киники по своему решали проблему отношения единичного и всеобщего. Номиналисты по сути, они утверждали, что определения и утверждения либо ложны, либо тавтологичны. Они отвергали возможность каких-либо логических построений. Идей, в Платоновском понимании, по их мнению, не существуют. Идеи сохраняются только в сознании, думающих о них. «Лошадь вижу, а лошадность видеть не могу»- широко известная фраза Антисфена. В философских воззрениях киников часто смешивались монотеистические и материалистические взгляды.

Методы киников
Основатели кинизма серьёзное внимание уделяли личному примеру для доказательства своей правоты. Свои теории, являясь последователями Сократа, многие киники доказывали на себе, строя жизнь в соответствии со своим учением. Стоик Эпиктет называл их «атлетами добродетели» . Но киники часто доводили принципы Сократа до абсурда. Отвергая общественные ценности своего времени некоторые из киников, для доказательства своей правоты, насмехались на общественными условностями в весьма шокирующей манере. «Сократом, сошедшим с ума» называл Диогена Платон.

Таким образом они добивались понимания сущности своего учения. Учитывая, что среди киников было много шарлатанов, за душой которых ничего, кроме вызывающего проведения, не было, неудивительно, что киники критиковались и осмеивались своими современниками и потомками. Обращает на себя внимание тот факт, что современное «цинизм» произошло от «кинизм». Однако нельзя, по мнению некоторых исследователей, эксцентричность, бесстыдство нескольких представителей считать основной характеристикой всей школы. Поздние киники отчасти адаптировались к своему времени и избежали грубой экстравагантности Диогена. Но они сохранили сущность учения Антисфена нетронутой и удержали почётное место в римской мысли. Бытует мнение, что киники были необразованными изгоями общества. Но это касалось далеко не всех. Косвенным свидетельством их образованности является тот факт, что Антисфен, Диоген, Кратет были уважаемыми в Афинах воспитателями. Сохранились внушительные списки литературных произведений киников, но сами произведения, по большей части, не сохранились. Однако киническая литература рассматривается современными исследователями, как важная часть культурной жизни Греции и Рима. В литературе, как и в жизни, киники предпочитали конкретные примеры теоретическим рассуждениям. Эти примеры они часто давали в созданных ими литературных жанрах: апофтегмы, диатрибы, мелиямбы.

Историческая роль
Влияние киников на развитие философии и общественной мысли по-разному оценивается различными исследователями. Всеми отмечается их влияние на стоицизм. Так, знаменитый стоик Зенон был учеником киника Кратета. Близость со стоицизмом иллюстрируется в эпиграмме Ювенала - киник отличается от стоика только туникой. Некоторыми учёными кинизм рассматривается как ценный вклад в теорию этики. Киники провозгласили абсолютную ответственность личности как морального существа. Велико значение спора киников с платониками, прежде всего, Диогена с Платоном. И хотя кинизм по сравнению с идеализмом Платона весьма примитивен, этот спор оказал существенное влияние на развитие философии. Видно влияние киников на раннее христианство, в особенности, на христианский аскетизм. Есть связь с индивидуализмом, толстовством. Существует подобие с такими духовными движениями, как йоги, хиппи.

Известные киники
Антисфен
Диоген Синопский
Кратет Фиванский
Гиппархия
Менипп Гадарский
Менедем
Бион Борисфенит
Керкид

Киники (греч. kynikуi, от Kynуsarges - Киносарг, холм и гимназий в Афинах, где Антисфен занимался с учениками; лат. cynici - циники), одна из так называемых сократических философских школ Древней Греции. Её представители (Антисфен, Диоген Синопский, Кратет и др.) стремились не столько к построению законченной теории бытия и познания, сколько к отработке и экспериментальной проверке на себе определённого образа жизни. Главное, что от них осталось в сознании последующих поколений, - это не трактаты, которые они писали, а преимущественно анекдоты: бочка Диогена, его просьба к царю Александру Македонскому: «Отойди и не засти мне солнца»; брак Кратета, осуществляемый прямо на площади, и т.п. Примитивность кинического философствования, поражающая при сравнении с виртуозной диалектикой платонизма и аристотелизма, - лишь оборотная сторона стремления всецело сосредоточиться на одной и притом, возможно, более простой идее. Мыслить по-кинически - только средство; цель - жить по-кинически.

Учение кинизма, созданное в условиях кризиса античного полиса людьми, не имевшими своей доли в гражданском укладе жизни (основатель кинизма Антисфен был незаконнорождённым), обобщает опыт индивида, который может духовно опереться лишь на самого себя, и предлагает этому индивиду осознать свою извергнутость из патриархальных связей как возможность достичь высочайшего из благ: духовной свободы. Последовав примеру Сократа, киники довели его установки до небывалого радикализма и окружили атмосферой парадокса, сенсации, уличного скандала; недаром Платон назвал Диогена «Сократом, сошедшим с ума». Если Сократ еще демонстрировал уважение к наиболее общим заповедям традиционной патриотической морали, то киники с вызовом именовали себя «гражданами мира» (термин «космополит» был создан ими) и обязывались жить в любом обществе не по его законам, а по своим собственным, с готовностью приемля статус нищих, юродивых. Именно то положение человека, которое всегда считалось не только крайне бедственным, но и крайне унизительным, избирается ими как наилучшее: Диоген с удовольствием применяет к себе формулу страшного проклятия - «без общины, без дома, без отечества». Киники хотели быть «нагими и одинокими»; социальные связи и культурные навыки казались им мнимостью, «дымом» (в порядке умственного провоцирования они отрицали все требования стыда, настаивали на допустимости кровосмесительства и антропофагии и т.п.). «Дым» нужно развеять, обнажив человеческую сущность, в которой человек должен свернуться и замкнуться, чтобы стать абсолютно защищенным от всякого удара извне. Все виды физической и духовной бедности для киников предпочтительнее богатства: лучше быть варваром, чем эллином, лучше быть животным, чем человеком. Житейское опрощение дополнялось интеллектуальным: в той мере, в какой киники занимались теорией познания, они критиковали общие понятия (в частности, «идеи» Платона) как вредную выдумку, усложняющую непосредственное отношение к предмету.

Философия кинизма послужила непосредственным источником стоицизма, смягчившего кинические парадоксы и внёсшего гораздо более конструктивное отношение к политической жизни и к умственной культуре, но удержавшего характерный для кинизма перевес этики над другими философскими дисциплинами.

Образ жизни киников оказал влияние на идеологическое оформление христианского аскетизма (особенно в таких его формах, как юродство и странничество). Типологически школа киников стоит в ряду разнообразных духовных движений, сводящихся к тому, что внутренне разорванное общество восполняет социальную несвободу асоциальной свободой (от йогов и дервишей до современных хиппи). Наиболее ярким представителем школы киников по праву считается Диоген Синопский.

Киническая школа

Основателем кинической школы был Антисфен, сын афинянина и фракийской рабыни, по афинскому закону незаконнорожденный и неполноправный; рассказывают, что когда его как-то попрекнули происхождением его матери, он отвечал, что сама мать богов была родом из Фригии. Среди учеников Сократа он бьш одним из старших: по-видимому, он родился в половине V в. и был софистом и ритором ранее знакомства с Сократом. Он испытал влияние наиболее выдающихся софистов своего времени – Горгия, которого он слушал при первом приезде его в Афины (в 427 г.), Протагора (Diog. L. IX; 53; Plat. Euthyd. 286 С), Продика, Гиппия, и влияние эти сильно сказывалось в нем впоследствии. Увлеченный личностью и нравственным учением Сократа, он сделался самым ревностным его последователем и не покидал его до конца: Платон называет его в числе свидетелей смерти учителя (Фед. 59 В). После этого он основал школу в гимназии Киносарг, которая ранее назначалась для незаконнорожденных; патрон Киносарга Геракл сделался и патроном школы, получившей название кинической. Прямых учеников у него было, по-видимому, немного, но все же его успех, то внимание, которое он привлекал, были, вероятно, значительны, чем объясняется ожесточенная полемика Платона, нападки Исократа, похвала Ксенофонта и несомненное влияние Антисфена на последующую философскую и нравственную мысль. Он умер в глубокой старости, оставив многочисленные сочинения, отличавшиеся своей риторической отделкой (innumerabiles libros, quos alios philosophico, alios rhetorico genere conscripsit, Her. с. ???. II, 14; ?р. Diog. L. VI, 1). Составленный александрийскими библиотекарями список (у Диогена Лаэртского, VI, 15–18) перечисляет 74 сочинения – философские, риторические и аллегорические толкования на «Илиаду» и «Одиссею».

Из ближайших учеников Антисфена известен преимущественно Диоген Синопский, «сумасшедший Сократ», как его называли в древности, «пес», живое воплощение кинизма, основатель кинического «правила жизни», которое он преподавал словом и делом в качестве странствующего нищего проповедника в Афинах и Коринфе, где он умер в 323 г. Среди множества анекдотов о нем или изречений, которые ему приписываются, нет возможности отличить подлинное от вымышленного; но самый образ Диогена, который рисуется в них, несомненно вымышлен быть не мог, точно так же, как и образ Сократа; Диоген имел историческое значение именно своей личностью, этим личным образом, который он так резко запечатлел в умах современников.

Замечательнейшим последователем Диогена был Кратес из Фив. Увлекшись киническои мудростью, он отказался от своего значительного богатства, завещав его сыну, – в случае, если тот не захочет быть философом. Подобно Диогену Кратес вел нищенскую жизнь, которую разделяла с ним его ученица и супруга Гиппархия, также оставившая богатую семью из увлечения проповедью Кратеса. В третьем веке известны киники Менедем и сатирик Менипп; мораль популярных нравственных проповедников III в., Биона и Телеса, тоже проникнута киническим духом, хотя у Биона мы находим оригинальную попытку согласования кинизма с чуждыми ему принципами гедонизма киренской школы. Мало-помалу киническая школа поглощается в сродной ей школе стоиков; но с первого века нашей эры она пробивается в целом ряде странствующих проповедников, привлекающих общее внимание своим юродством, резкостью, грубостью своих нападок на условность человеческих нравов и на ложь цивилизации, наконец, своей проповедью опрощения. Помимо отдельных представителей, каковы Деметрий (при Нероне), Эномай (при Адриане), Демонакс (в первой половине II века), Перегрин Протей, который публично сжег себя на Олимпийских играх в 165 г., можно отметить общее влияние киников на других моралистов этого периода (Дион Златоуст I в., Сенека, Эпиктет и др.).

Учение о знании

В противоположность мегарской школе киническое учение отличалось практическим характером. Философия есть жизненная мудрость. Поэтому отвлеченное знание отвергается как бесплодное, ненужное и невозможное. Мало того, доказательство невозможности знания являлось Антисфену истинным введением в философию, обращением к истинной философии. «Добродетель достаточна для счастья, – говорит он, – а для добродетели не требуется ничего кроме силы Сократа; от дел зависит она и не нуждается в обилии слов и познания» (Diog. L. VI, 11): в обилии слов и риторики Антисфену отказать нельзя, и, по крайней мере в ранний период существования его школы, учение о невозможности познания (агностицизм) разрабатывалось весьма усердно, в особенности в полемике с другими учениями, как это видно из сочинений Платона и даже из самых заглавий сочинений Антисфена, приведенных у Диогена Лаэртского. Риторические произведения Антисфена и его толкования на Гомера также заставляют предполагать, что исключительно практический характер был придан школой лишь Диогеном.

Агностицизм Антисфена, или его отрицание возможности знания, обосновывается его учением о понятии: Платону вся эта доктрина, которую он опровергает в «Теэтете» и бичует в «Евтидеме», является чистой софистикой, чуждой духу Сократа. Тем не менее она отправлялась от Сократова требования знания, основанного на логическом определении или на правильно образованных понятиях. Но что такое понятие и каков его подлинный предмет? Понятие, отвечает Антисфен, есть «слово, объясняющее то, чем бывает или что есть вещь»; но так как все вещи сугь единичные, индивидуальные предметы, то и понятия вещей должны быть индивидуальные. Каждая вещь должна определяться собственно ей принадлежащим понятием (?????? ????), ? потому всякое общее определение частного единичного предмета ложно. Исходя отсюда, Антисфен, вероятно по примеру Горгия, отрицал возможность сочетания общего сказуемого с единичным подлежащим. Невозможно, говорит он, чтобы многое было единым и единое многим; нельзя сказывать о едином субъекте множество признаков и точно так же вообще нельзя приписывать ему отличный от него предикат (А=не А). Так, нельзя сказать «человек добр»: человек есть человек, и добро есть добро. Синтетические суждения невозможны, логическое сочетание различных понятий невозможно: поскольку понятия соответствуют вещам, должны быть не общие, а лишь единичные понятия, – у каждой вещи свое «собственное». И потому вещи можно называть или сравнивать, но не определять. Антисфен отрицает возможность общих определений, даже через посредство перечисления признаков: для сложных предметов допускается перечисление частей, но нечто простое, элементарное не допускает определения. Элементы познаваемого нельзя определять чем-либо отличным от них, – их можно разве сравнивать с чем-либо на них похожим: их можно только называть; определять можно лишь нечто сложное, поскольку мы знаем его составные части, как мы можем прочитать слово лишь тогда, когда мы знаем буквы, из которых оно состоит.

Таким образом общие определения и суждения, заключающие логическую связь субъекта с отличным от него предикатом, невозможны. Существуют лишь единичные вещи, а общие понятия суть лишь чистые фикции. «Я вижу человека, а не человечество, лошадь, а не лошадиный род», – говорит Антисфен. «Это от того, что у тебя нет глаз, чтобы его видеть», – отвечал Платон, которому невидимые, но умопостигаемые идеи, составляющие предмет наших понятий, представлялись истинно, несомненно сущими.

Отсюда резкая полемика между киниками и школой Платона: первые высмеивали не только идеализм Платона, но и его попытки естественнонаучной классификации родов и видов; Платон, со своей стороны, упрекал киников за их крайний материализм и обличал приемы «софистической гидры» Антисфена. Учение киников представляется ему крайним атомизмом мысли, в котором «все сущее растворяется в порошок», вся действительность разбивается на какие-то конечные неразложимые предметы, которые не могут вступать в логическую связь между собой. Венцом этой антилогики является учение о том, что невозможо никакое противоречие, никакое заблуждение: о каждой вещи может сказываться лишь ее собственное понятие (А=А); если оно сказывается, то противоречия нет, если оно не сказывается, то нет речи и о самой вещи. Разрешение этого софизма просто: если нет логического суждения, нет и противоречия и логического заблуждения; если нет возможной связи понятий, то нет ни истинных, ни ложных суждений, нет логики вообще: киники «зашивают людям рты»… Таким образом на развалинах теоретической философии воздвигается философия практическая. Естественно спросить, разумеется, как возможно какое бы то ни было учение на этих развалинах? Но, по-видимому, Антисфен, ниспровергая возможность истинного логического знания, еще не отвергал возможности достоверности вообще, возможность истинного мнения: доступное человеку знание он сводил к истинному мнению, опосредствованному рассуждением. Платон обличал это положение, доказывал его непоследовательность, несостоятельность. Но как бы то ни было, киники считали себя здесь истинными последователями Сократа: они показывали несостоятельность и невозможность теоретического знания, ограничивая философию практической задачей познания блага. Эта задача представлялась им достижимой, поскольку в ней единичный человек ограничен самим собой. Подлинной действительностью обладает лишь единичное существо, а потому истинное благо есть благо единичной личности, а не отвлеченная идея мегарцев; это благо каждый должен искать в себе самом, по указанию Сократа. Мудрый довлеет себе, и мудрость его состоит в том, чтобы осуществлять свою внутреннюю самодовлеющую свободу; отрешаясь от всего, что не есть он сам, утверждая свою самодовлеющую личность, он делается блаженным и свободным, достигает невозмутимого царственного спокойствия духа и радости.

Мораль киников

Как истинное понятие вещи есть лишь ее «собственное» понятие, так и истинное благо может быть лишь «собственным благом». Диоген говорил, что Антисфен научил его отличать чужое от своего. Благом человека может быть только то, что может составлять его собственность, быть ему собственным (???????). ?мущество, свобода, здоровье, самая жизнь – не наши, не могут составлять неотъемлемой собственности, а следовательно, и истинного блага нашего существа; точно так же и на том же основании лишение всего этого не составляет действительного зла. Истинную собственность человека составляет лишь его внутренняя свобода и сила его духа, его «добродетель» или доблесть, доброта. Только добродетель есть благо, только порок есть зло; все прочее безразлично.

«Добродетель» человеческого духа есть прежде всего сила: "для добродетели не нужно ничего, кроме силы Сократа"; она определяется не сознанием нравственного долга, не нравственными чувствами любви, сострадания или голосом совести: наоборот, никакого отвлеченного нравственного закона не существует, нравственные понятия людей о хорошем и постыдном – условны, искусственны и ложны, а нравственные чувства любви или дружбы привязывают человека к тому, что не есть его «собственное» благо, ставят его в зависимость от других, между тем как истинно мудрый и доблестный, сильный и свободный, как бог, довлеет себе. Поэтому?????, «?обродетель» киника имеет преимущественно отрицательный характер: она состоит в освобождении от всего внешнего, в самодовлении, в воздержании от наслаждения и нечувствительности к страданию, в подавлении страстей. «Поэтому они и определяют добродетель как апатии своего рода и как спокойствие», – говорит Аристотель.

В этом состоит мудрость киников, которую они проповедовали словом и делом. Отсюда их аскетизм, их проповедь о вреде богатства и наслаждения, о ничтожестве временных благ и зол. Удовольствие есть скорее зло, нежели благо, ибо оно порабощает нас плоти и внешним вещам, заставляя нас видеть в них мнимое благо: «я предпочел бы сумасшествие наслаждению», – говорил Антисфен. Труд, страдание, самое физическое рабство воспитывают добродетель. Многотрудная жизнь Геракла с его постоянными лишениями и подвижничеством – вот образец киников, постоянный пример их декламаций, нравственных аллегорий и притч.

Мудрость дает нам сознание добра и освобождает нас от зла, от преследования мнимых целей. Поэтому к ней сводится добродетель. Но между тем как Сократ требовал для добродетели лишь совершенного знания, киники требовали также воспитания, упражнения воли (???????) ? постоянного труда. То, что давалось Сократу без видимого усилия, является здесь результатом непрерывной борьбы и упражнения, борьбы со страстями и самозакаления в лишениях и терпении.

Безразличное отношение ко всему внешнему, подавление страстей, возможно полное ограничение потребностей – вот путь к истинной свободе, и отсюда новое правило жизни, то своеобразное подвижничество, образец которого явил Диоген. Уже Антисфен проповедует отречение от внешних благ, но он еще не считал нужным вести жизнь бездомного нищего и, по-видимому, даже получал гонорар от своих слушателей. Начиная с Диогена, киники облекаются в рваные рубища и являются с посохом и сумою нищих. Диоген довольствуется скудной пищей, спит на голой земле и лишь от непогоды, как пес, укрывается в старой бочке. Он приучает себя к перенесению зноя и холода: зимой он обнимал обледенелые статуи, летом валялся на раскаленном песке. Он пил воду сперва из глиняной кружки, а потом обходился и без нее, увидав однажды мальчика, который пил ее пригоршнями. Он ел травы и коренья, иногда сырое мясо, говоря, что при нужде не отказался бы и от человеческого. Следуя Сократу, он признавал, что ни в чем не нуждаться свойственно лишь богам, а нуждаться в малом – тем, кто уподобляется богам. Конечно, не все потребности могут быть подавлены. При совершенном освобождении человека от каких-либо объективных нравственных норм, от обязанностей по отношению к обществу и ближним, каждое отдельное действие оценивалось лишь с точки зрения достижения конечной цели – свободы, являясь само по себе безразличным. Раз благо заключается в освобождении от потребностей и страстей, то удовлетворение некоторых необходимых физических нужд (напр., голода или половой потребности) является средством для этой цели. Только чем проще, грубее, иногда отвратительнее удовлетворение, – тем лучше, все равно каким путем оно бы ни достигалось. Чтобы на практике демонстрировать свои способы удовлетворения человеческих потребностей, Диоген, если верить анекдотам, не останавливался перед самыми грубыми оскорблениями общественной нравственности, перед проявлениями такого «цинизма», который едва ли может быть превзойден. Нет того свинства, которого бы он не совершал публично, выражая сожаление, что и голода он не может удовлетворять столь же простыми способами…

Истинный киник никогда не порабощается игу наслаждения и чтит единую бессмертную царицу – свободу. «С сумой и в рубище он проводит свою жизнь, как праздник, среди шуток и смеха», как говорит Плутарх про Кратеса (de tranqu. an. 4, 446). Свобода, внутренняя свобода духа дает радость и счастье и вместе делает человека неуязвимым, ограждая его от ударов судьбы. Лишь там счастье, где человек умеет сохранить безмятежную «апатию», ясное спокойствие духа при всяких обстоятельствах. А для этого нужны бесстрастие и твердость, приобретенные упражнением и закаленные подвижничеством, и нужна мудрость, освобождающая нас от предрассудков, от рабства миру и плоти, судьбе и наслаждению. «С тех пор, как меня освободил Антисфен, я не рабствовал никому», – говорит Диоген. И прежде всего философ не должен рабствовать предрассудкам, условностям человеческого общества и человеческим мнениям. Диоген и Кратес как бы нарочно ставят себе целью идти им наперекор, попирать их; из всех призрачных ценностей человеческая слава есть самая пустая и суетная. Кратес заводил ссоры с публичными женщинами, чтобы приучать себя выслушивать людскую брань: такое значение имеет для него общественное порицание. Все люди делятся на два класса, мудрых и глупых: первые считаются единицами, но им принадлежит царственная свобода и совершенство; вторые – безумные рабы, лишенные радости, чуждые добра. Мудрый живет не по писаному закону, а по внутреннему закону своей добродетели и мудрости, который совпадает с естественным законом. Отсюда проповедь опрощения и возвращения к природе и протест против неестественности, искусственности культурной жизни. Эта сторона кинической проповеди со всей своей парадоксальностью, со своими резкими нападками на условности быта и нравов имела шумный успех и возбудила наибольшее внимание. Все общественные установления искусственны и условны; все предрассудки ложны и мешают счастью людей; все стремления людей, уклоняющиеся от природы, ложны и суетны; роскошь, богатство, слава, почести – все это дым и чад (?????). ? киники декламировали против этого чада жизни, против всех условий и условностей общественной жизни. Они исходили из того противоположения между природой и законом или естественным законом и человеческим законодательством, которое мы находим еще у софистов; в своем требовании опрощения, возвращения к естественному состоянию, они ставили в образец животных, не знающих ни искусственных потребностей, ни искусственных препятствий к удовлетворению необходимых потребностей: чувство стыдливости, которое заставляет человека удовлетворять их в уединении, есть чувство ложного стыда, которого нет у животных. И мы уже говорили, что киники грубо попирали это чувство. Кратес и Гиппархия публично отправляли свои супружеские обязанности, а Диоген шел много далее их. Но зато все самые элементарные чисто человеческие потребности, отличающие человека от животных, представлялись им мнимыми – каковы потребности в жилище, в одежде, приготовленной (не сырой) пище, в утвари: все эти потребности суть лишь дурные привычки, привитые нам с молодости, с которыми надо сражаться, как Геракл сражался с чудовищами. Напрасно ссылаться на нежность человеческого тела, требующего защиты от холода и сырости: лягушки, живущие в болоте, обладают еще более нежным телом, нежели наше. Нравственные потребности любви, дружбы, чувства семейной привязанности, любви к отечеству – ложны. Киники отвергают брак и семью, организованное человеческое общежитие заменяется стадом. Равным образом киники освобождали себя от гражданских обязанностей. Диоген первый назвал себя космополитом: вся земля служит ему отечеством, ибо все принадлежит мудрому. Идеальное государство есть человеческое стадо, не знающее ни внешних границ, ни внешних законов и учреждений, ни денег, ни семьи, ни роскоши и вернувшееся к естественному состоянию. Вместе с культурой падают искусства и науки, и в своей проповеди отрицания киники отвергают всякое искусство и всякую науку, кроме искусства и науки истинной жизни; многочисленные диатрибы о суете наук ведут от них свое начало.

Переоценка всех ценностей, «перечеканка монеты» – вот призвание Диогена; он противополагает «судьбе – бесстрашие, закону – природу, страсти – рассуждение»; он не связан ничем, не привязан ни к чему, и он не дорожит ничем, кроме внутренней свободы, для которой не существует рабства. «Кто хочет купить себе господина?» – слова, которые приписывают ему на рынке невольников, когда его продавали в рабство (Diog. L. VI, 30).

Отношение киников к народной религии и культу было чисто отрицательным. Да и что могли дать истинному кинику греческие боги, и чего мог он от них желать? Внешние блага, зависящие от их воли, для него безразличны. Диоген раздавил однажды вошь на алтаре – это было единственное животное, которое он мог принести в жертву богам, – единственное, которым он был им обязан. Антисфен говорил, что он «пристрелил бы Афродиту, только бы она ему попалась: много она хороших женщин перепортила»; он не хотел ничего пожертвовать Матери богов, которую, по его мнению, должны были бы содержать собственные дети. «По природе» есть один только Бог или Разум, непохожий ни на что видимое: все прочие боги суть искусственные продукты человеческого общества, существующие только в силу «закона», или человеческого установления. Если Сократ чтил закон государства и подобно Гераклиту понимал его внутреннее сродство с естественным и вечным законом, в котором он имеет свой конечный и первичный источник, то особенность древних, как и новых, проповедников «возвращения к природе» именно и состоит в том, что они недостаточно понимают естественную необходимость культуры и исторически сложившихся форм человеческого общежития, которые возникают путем естественной эволюции.

Киническое учение есть крайний индивидуализм, который в своем последовательном развитии приводит к социальному и моральному аморфизму: человеческое общество разрешается в какой-то бесформенный агрегат, не имеющий смысла и цели, поскольку истинная цель есть цель чисто индивидуальная, цель личного блага, личного освобождения и самоспасения. Все нравственные узы, соединяющие людей – связи дружбы, родства, простого человеколюбия – подлежат упразднению во имя идеала внутренней свободы и безусловного грубого эгоизма. Чем же объясняется в таком случае киническая проповедь, которая давалась нелегко новым пророкам? Они видят в своем подвижничестве высшую миссию: философ есть посланник Зевса (??????? ??? ??? ????, Epict. III, 22, 33), ?рач-целитель душ, освободитель человечества, пророк истины. Несмотря на тщеславие, нередко сквозившее сквозь лохмотья их нищенской одежды (слова Сократа про Антисфена, Diog. L. VI, 8), на погоню за эффектом, которая не останавливается ни перед чем, в этой проповеди скрывалась серьезная нравственная мысль и нравственный протест, вызванный сознанием высшей природы, духовности человеческой личности. В ней слышался отголосок подлинного учения Сократа, который умел пробуждать в душах «негодование против собственного рабства» и сознание абсолютной ценности духа. Если они отвергали безусловно всякую иную ценность, если в своем индивидуализме они совершенно игнорировали этику Сократа, то надо видеть и ту долю правды, которая заключалась в их протесте против современного им нравственного и культурного строя, несомненно разлагавшегося и обреченного на гибель. Их учение называли «философией греческого пролетариата», но они обращались не к одним «нищим и обездоленным», – они проповедовали свободу всем и каждому, противополагая закаленную волю – роскоши и изнеженности и обличая «чад» предрассудков и условностей, опутывающих человеческую жизнь. Но есть ли цель личного самоосвобождения истинная и высшая цель человека, разумная и вместе естественная цель его? Дают ли киники истинную свободу и истинное счастье с их бесчеловечным протестом против нравственных устоев человеческого общества, против семьи, государства, культуры? И если благо заключается в личном счастье, то нищенская добродетель киников в своей постоянной борьбе против естественных склонностей человека, против врожденного стремления к наслаждению есть скорее путь к несчастной жизни и бесчувствию, а не к счастью и радости. Их свобода есть чисто отрицательная свобода. Нас не должно удивлять поэтому, что параллельно кинической школе возникла другая, диаметрально противоположная ей, искавшая высшее благо в наслаждении. То была киренская или гедоническая школа (от????? – ?довольствие).

Из книги Книга еврейских афоризмов автора Джин Нодар

256. ШКОЛА Школа есть наиболее оригинальный институт, созданный библейским иудаизмом.Гинзберг - Студенты, ученые и святыеСинагогу дозволяется превращать в школу.Иошуа б. Леей - Талмуд, Мегилла, 27аМир сей выстоял ради школы для детей. Посещение ее не может быть отменено

Из книги Образование и смысл жизни автора Джидду Кришнамурти

V. Школа Правильное образование направлено на воспитание в человеке внутренней свободы, ибо только с ее помощью возможно истинное воссоединение с целым, со всеми. Но свобода эта достигается отнюдь не при помощи доминирования над другими или успеха. Она приходит с

Из книги Религиозный смысл философии автора Ильин Иван Александрович

Из книги Поющее сердце автора Ильин Иван Александрович

II. ШКОЛА ЖИЗНИ 6. МЫЛЬНЫЙ ПУЗЫРЬ Одно мгновение живет этот блаженный шарик… Всего один краткий миг – и конец… Радостный миг! Светлое мгновение! Но его надо создать и уловить, чтобы насладиться как следует; иначе все исчезнет безвозвратно… О, легкий символ земной жизни и

Из книги На весах Иова автора Шестов Лев Исаакович

XII.Школа смирения. Всем, а в особенности самоуверенным людям, очень полезно изучать произведения великих философов. Или, лучше сказать, было бы полезно, если бы люди умели читать книги. Любая "великая философская система", если долго и пристально в нее всматриваться, может

Из книги Античная философия автора Асмус Валентин Фердинандович

2. Элейская школа Элейской школой называйся древнегреческая философская школа, учения которой развивались начиная с конца 6 в. вплоть до начала второй половины 5 в. до н. э. тремя крупными философами - Парменидом, Зеноном и МелиссомДва первых - Парменид и Зенон - жили в

Из книги История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Том I автора Коплстон Фредерик

Киренская школа Аристипп из Кирены, основатель Киренской школы, родился около 435 года до н. э. С 416 года он жил в Афинах, с 399 года в Эгине, с 389/388 года вместе с Платоном при дворе Дионисия Старшего, а затем после 356 года – снова в Афинах. Но эти даты, равно как и

С. Элеатская школа Пифагорейская философия еще не обладает спекулятивной формой выражения для понятия; числа суть не чистое понятие, а лишь понятие в форме представления и созерцания и, следовательно, смесь понятия и представления. Это выражение абсолютной сущности в

Из книги автора

1. Мегарская школа Так как Евклид (которого считают основателем мегарского способа мышления) и его школа твердо держались форм всеобщности и преимущественно старались и искусно умели обнаруживать противоречия, содержащиеся во всех единичных представлениях, то их

Из книги автора

2. Киренская школа Киренаики получили свое название по родоначальнику и главе школы Аристиппу, который был родом из африканского города Кирены. Как Сократ стремился усовершенствоваться в качестве индивидуума, так и у его учеников, а именно у киренаиков и циников, главной

Из книги автора

3. Циническая школа О циниках нельзя сказать ничего особенного, так как они не обладали большой философской культурой и не развили своих мыслей в научную систему; лишь позднее стоики создали из их положений философскую дисциплину. Циники, подобно киренаикам, ставили себе

Киническая возникла в Афинах как реакция социальных низов свободной бедноты, метеков, вольноотпущенников на ухудшение жизни, усиление политической и экономической неустойчивости на рубеже V — IV вв. до н. э. Ее родоначальником считается Антисфен (ок. 445 — 360 гг. до н. э.), который учил в гимнасии, называвшемся Киносаргом (“Белая собака”). Этот гимнасий за городской стеной предназначался для неафинян. Идеи основанной Антисфеном школы, которая по месту ее существования и по бесприютному образу жизни ее последователей, сходному с собачьим, получила название кинической, широко разошлись по античному миру. Наиболее значительными представителями кинизма наряду с Антисфеном являются Диоген Синопский (ок. 412 — 323 гг. до н. э.), Кратет из Фив (акме — расцвет творчества — падает на 328 — 325 гг. до н. э.), Керекид из Мегалополя (ок. 290 — 220 гг. до н. э.), Дион Хрисостом (ок. 40 — 120 гг. н. э.).

Кинизм представляет собой не только философию, обосновывающую специфическую форму мировоззрения, но и способ жизнедеятельности, для которого характерно неприятие ценностей рабовладельческого общества, его законов, обычаев, традиций и морали. Киники не удалялись от жизни, а наоборот жили среди людей и пропагандировали идеалы внутренней свободы, презрения к богатству, опрощения и бедности, равноправия, космополитизма и другие.

Для киника теория и практика философствования максимально сближены. Эта философия находила своих приверженцев среди людей, осознавших несправедливость общественной жизни, утративших надежду на то, что жизнь можно улучшить общепринятыми средствами, изверившихся в установлениях государства и обещаниях политиков. Кинизм был философией бедных, гонимых и разочаровавшихся, но не утративших желания видеть мир людей иным. Словом, эта философия отражала противоречия в сознании бедноты, она включила в себя достоинства и недостатки тех, чьи интересы она выражала.

К числу наиболее существенных жизненных принципов, распространяемых киниками, относится практическое воплощение философии в жизнь посредством упражнений, сопутствующих неукоснительному следованию избранному жизненному пути. Упражнения при этом делятся киниками на те, что укрепляют тело и на те, что укрепляют душу. Другой жизненный принцип — ограничение своих потребностей в благах, в том числе еде и одежде. Киник стремится максимально освободиться от потребностей и от владения вещами. Грубый плащ, котомка и посох — это единственное его достояние. Третий принцип заключается в стремлении к независимости и самодостаточности, умении довольствоваться своим. Киник бездомен и неприкаян.

Киник ведет деятельную и подвижническую жизнь, направленную на то, чтобы продемонстрировать людям, как неправильно они живут. Легендарный киник Диоген Синопский прославил себя многими причудами. Он “средь бела дня” с зажженной лампой или, как говорят, “днем с огнем” ищет, бродя по многолюдным улицам, хорошего человека, плюет в лицо богатого хозяина, пригласившего его в дом с красивым полом и многочисленными ценными вещами и произведениями искусства, объясняя это тем, что худшего места, куда можно плюнуть, кроме лица хозяина, в доме нет.

Сторонники этой философии считали, что боги дали людям все необходимое, обеспечив им легкую и счастливую жизнь, но люди утратили меру в потребностях и в погоне за ними обретают лишь несчастья. Богатство, к которому стремятся люди, расценивается киниками как источник человеческих бед, оно же рассматривается как источник тирании.

Последователи кинической философии Антисфен, Диоген Синопский и другие противопоставили экономические отношения рабовладельческого общества и отношения морали. Они полагали, что достичь богатства можно лишь ценой моральной деградации, путем обмана, насилия, грабежа, неэквивалентной торговли. Провозглашая, что труд есть благо, они ограничивали в соответствии с индивидуалистическими установками своего времени размеры трудовых усилий лишь достижением минимума материальных средств поддержания личной жизни. Для киника идеал простой жизни, отвечающей природе, фактически оборачивается максимальным опрощением, реализацией требования тотального участия всех членов общества в простом физическом труде связанном с личным жизнеобеспечением.

В социально-экономических воззрениях киников отразился протест обездоленной массы свободного населения в ответ на угнетение, непосильные налоги, несправедливость властей, алчное хищничество и расточительство тех, кто сколачивал громадные состояния и жил праздно в роскоши. Киники в противовес этому выдвинули пренебрежение к жизненным благам, презрительное отношение к собственности и собственникам, негативное отношение к государству и общественным установлениям, пренебрежительное отношение к науке.

Отчаянный подвиг в борьбе с несовершенствами мира со стороны киников означал, что организация хозяйственной жизни, базирующаяся на рабовладении, вступила в непримиримое противоречие с чаяниями обедневших слоев общества.

Рекомендуем также

Loading...Loading...