Праздничный чин иконостаса. История человечества, или какой иконостас правильный? Все ряды имеют особое значение и символическое название

Архимандрит Ефрем (Εφραίμ), игумен Ватопедского монастыря Святой Горы Афон

Геронда Иосиф Исихаст (Спилиот, Пещерник) был тем редким монахом, который с самого начала своего отречения от мира получил полноту Божественной Благодати, Благодать совершенных...

В первые месяцы после прихода на Святую Гору, когда он находился в Вигле, уединенной местности неподалеку от афонской Великой Лавры, он обрел бесценный небесный дар – посещение Божественного Света и одновременно непрестанную умную молитву (1)... Свою жизнь старец Иосиф Исихаст посвятил опытному познанию Божественной Благодати, алканию и стяжанию ее.

В непрестанной своей аскетической борьбе - главным врагом он считал лень
(по святоотеческой терминологии – нерадение ),
а вовсе не гордость .
Ибо, как говорил Иосиф Исихаст,
нерадение не позволяет тебе даже собрать духовный плод
и увидеть его (плод – Божественную Благодать ),
в то время как гордость крадет его после того, как ты его приобретешь.

То есть, если не будешь лениться и нерадеть, то в самом начале вкусишь от этого бесценного плода и, помня этот пережитый опыт, можешь (если захочешь), через покаяние и самоукорение снова его вернуть. Если же ты совсем не знаешь, что это за плод, то даже и не будешь стараться его приобрести.

Приснопамятный старец Иосиф Спилиот был великим исихастом и подвижником. Заведенный им порядок аскетической жизни (устав, типик ) складывался на примерах великой подвижнической жизни старца Даниила из келлии святого Петра в Криа Нера (это около скита Керасиа ) и старца Каллиника Исихаста, жившего на Катунаках (1).

Суть Устава Иосифа Исихаста :
1. строгий пост,
2. молчание,
3. совершенная безпопечительность,
4. ежедневная исповедь помыслов,
5. неуклонное бодрствование на протяжении всей ночи
6. и непрестанная умная молитва.

Неукоснительность в соблюдении этого устава и самоукорение - постоянно поддерживали действие Божественной Благодати в старце Иосифе Исихасте, его личное опытное общение с Богом почти не прерывалось. Этот личный благодатный опыт позволял ему по праву писать:

«Божественная же Благодать, постигаемая, по моему опыту, духовным чувством и засвидетельствованная знающими ее, есть отблеск Божественного сияния, который познается при созерцании ясным умом и является как тонкая мысль, как благоуханное и сладчайшее дуновение. Молитва, свободная от каких-либо мечтаний, избавление от помыслов, жизнь чистейшая. Благодать бывает всегда совершенно мирной, смиренной, безмолвной, очистительной, просвещающей, радостотворной и лишенной всякого мечтания. Нет места никакому сомнению в благословенный миг пришествия Благодати в том, что это по истине Божественная Благодать, ибо она не вызывает у принимающего ее никакого страха или недоверия» (нет и малейшего смущения и безпокойства ) (3).

Старец Иосиф, исполненный Божественной Благодатью, иногда "передавал" ее своим ученикам (только Бог может ее дать, поэтому уместны тут кавычки ). Так, старца Иосифа Ватопедского Благодать посещала уже в самые первые дни послушания приснопамятному старцу Иосифу Исихасту (4), а старец Ефрем Катунакский признавался, что «не мог насытиться Благодатью, которую давал старец» Иосиф Исихаст (5)... В этом заключается суть святогорского предания.

Для сохранения монахом дарованной ему Благодати требуется, с одной стороны - опытный наставник, сам просвещенный Благодатью старец, а с другой - внимательное жительство, добрая совесть, великое самоотвержение ученика. Поэтому приснопамятный старец Иосиф Исихаст считал опыт духовной жизни надежнее преждевременно обретенной Благодати (6). Подвижнические труды по стяжанию Божественной Благодати и многократные "волны" ее посещения и оставления человека - дают аскетический опыт и учат рассуждению. Монах утверждается на пути Господнем, так что чувствует уже некую уверенность и спокойствие даже во время оскудения Благодати, попускаемого Богом в этих воспитательных целях.

Формы аскезы, которым следовал старец Иосиф Исихаст, непосредственно повлияли на его преемников и учеников, так что многое из устава Иосифа Исихаста было введено ими в устав своих братств. Ночное неусыпное бдение, которое старец Иосиф Исихаст считал величайшим подвигом (укрощающим тело) (7), было введено ими в своих братствах, - еще когда они пребывали в Новом Скиту, а затем перешло и в скит Провата, и в келию Буразери (бывшая русская "Белозерка" ), отчасти и в современные большие киновии (общежительные монастыри ), ведущие свое духовное преемство от старца Иосифа Исихаста (это афонские обители: Каракал, скит Святого Андрея Первозванного, Ксиропотам и Костамониту )...

Приснопамятный старец Иосиф Исихаст, обучив должным образом своих учеников, удостоил и их благословением быть старцами. Старца он видел носителем Благодати «во образ Христов» (8). Он ценил в союзе старца и послушника – не плод чувственной человеческой привязанности, а мистическую, таинственную сторону, восходящую к Самому Богу (9).

В братстве старца Иосифа подвиг непрестанной Иисусовой молитвы (пятисловной: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя») обычно заменял собою повседневное богослужение. Двадцать четок по триста узлов (6000 молитв ) заменяли вечерню, повечерие, полуночницу, утреню и часы. Но и в совершаемом монахами храмовом богослужении четки играли основополагающую роль. Старец Иосиф Исихаст советовал, чтобы монах слушал то, что читают или поют в церкви, соединяя это с молитвой по четкам.

И теперь, в общежительных монастырях, где службы продолжительные и долгие, монах может свободно заниматься на них умной молитвой, так как храм, место особого Богопочитания, является наилучшей средой для молитвы. Участие монаха в богослужении посредством умной молитвы весьма существенно, ибо так сохраняется постоянное памятование о Боге и бодрствование.

Старец Иосиф Исихаст говорил о душевно-телесном методе умной молитвы как необходимом на практике, но цель молитвы полагал в личных благодатных переживаниях молитвы (10). Умную молитву в сердце каждого монаха Святой Дух совершает особым и неповторимым образом: у одного молитва может совершаться тихо, медленно и мягко, у другого – быстро, сильно, чисто и ярко.

На Святой Горе Афон ежедневное совершение Божественной Литургии является для внимательного монаха великим и важным условием духовного возрастания.

Приснопамятный старец Иосиф Исихаст очень любил Божественную Литургию. Когда в братстве сподобились стать священниками ученики его – папас Харлампий и папас Ефрем (папас - по-русски: батюшка, священник ), Божественная Литургия стала там совершаться ежедневно, и все регулярно причащались (а именно четыре раза в неделю: во вторник, в четверг, в субботу и в воскресенье, но бывало и чаще, если случался великий праздник) (11).

Кто-то даже осуждал старца за то, что он намеревался возродить в Церкви регулярное частое "непрестанное" причащение. Но не подвергались ли за это нападкам и великие отцы прошлого, такие как преподобный Никодим Святогорец? Святогорские братства, непосредственно связанные (через его духовных чад ) со старцем Иосифом, а также и все, усвоившие учение великого старца, следуют в отношении Божественного Причащения этому филокалийному преданию и часто причащаются Святых Христовых Тайн.

Несмотря на то, что старец Иосиф Спилиот был настоящим исихастом, - ему нравились храмовые службы и церковное пение. Сам он, хотя и не знал музыки, пел очень хорошо (это устное святогорское предание ). Даже в день своего успения он пел Трисвятое (12). Одной монахине он советовал петь тихо-тихо и с услаждением воспевать Владыку Христа и Его Пречистую Матерь (13). Чтобы вдохновить на возвращение на Святую Гору одного ушедшего в мир получателя его письма (батюшку-зилота), он пишет: «Мы будем петь первым плагальным гласом, который самый радостный» (14). Он совсем не был против монашеских уставов, но считал, что они должны заключать в себе духовное содержание, исполнены духовного смысла, как листья деревьев скрывают в себе плоды (15).

Старец Иосиф Исихаст, благодаря своему учению и восприятию этого учения его последователями, в значительной степени способствовал укоренению общежительного и исихастского устава в великих общежительных монастырях (киновиях) Святой Горы, а также в афонских келиях и скитах...

Как в аскетической, так и в литургической своей деятельности старец Иосиф Пещерник руководствовался писаниями древних святых Отцов, будучи упоен их учениями, исихастской атмосферой XIV века и филокалийным ("Филокалиа" - по-русски: "Добротолюбие" ) возрождением XVIII века. Он был новым исихастом, явившим в своем собственном опыте полноту исихастского и филокалийного предания и стремившимся передать его своим ученикам и последователям.

В большинстве своем они продолжили затем свою монашескую жизнь в общежительных монастырях Святой Горы Афон, и влияние, оказанное на них истинной традиционной подвижнической жизнью старца Иосифа Исихаста, было безусловным и определяющим. И мы полагаем, что все это немало поспособствовало не только наполнению Святой Горы Афон монашествующими, но и общему духовному возрождению современного афонского монашества.

(1) См. Γέροντος Ἰωσήφ Βατοπαιδινοῦ, Ὁ Γέροντας Ἰωσήφ ὁ Ἡσυχαστής, ἔκδ. Ἱερᾶς Μεγίστης Μονῆς Βατοπαιδίου, Ἅγιον Ὄρος 72005, σ. 45.
(2) Βλ. Ἰωσήφ Μ.Δ., Ὁ Γέρων Ἀρσένιος ὁ Σπηλαιώτης, Θεσσαλονίκη 22002, σ. 63-64.
(3) Γέροντος Ἰωσήφ Βατοπαιδινοῦ, Ὁ Γέροντας Ἰωσήφ ὁ Ἡσυχαστής, σ. 270. Рус. пер.: Монах Иосиф. Старец Иосиф Исихаст. ТСЛ, 2000. С. 229–230.
(4) Однажды старец сказал Иосифу: «Сегодня вечером я пошлю тебе одну посылочку, и смотри, не потеряй» . См. Γέροντος Ἰωσήφ Βατοπαιδινοῦ, Ὁ Γέροντας Ἰωσήφ ὁ Ἡσυχαστής, σ. 121-124.
(5) Γέροντος Ἰωσήφ Βατοπαιδινοῦ, Ὁ χαρισματοῦχος ὑποτακτικός, Γέροντας Ἐφραίμ ὁ Κατουνακιώτης, ἔκδ. Ἱερᾶς Μεγίστης Μονῆς Βατοπαιδίου, Ἅγιον Ὄρος 22002, σ. 88. Ср. Γέροντας Ἐφραίμ Κατουνακιώτης, ἔκδ. Ἱεροῦ Ἡσυχαστηρίου «Ἅγιος Ἐφραίμ» Κατουνάκια, Ἅγιον Ὄρος 2000, σ. 42, 44.
(6) См. Γέροντος Ἰωσήφ Βατοπαιδινοῦ, Ὁ Γέροντας Ἰωσήφ ὁ Ἡσυχαστής, σ. 240. Рус. пер.: Цит. соч., с. 202.
(7) Γέροντος Ἰωσήφ, Ὁ Γέροντας Ἰωσήφ ὁ Ἡσυχαστής, σ. 63.
(8) Γέροντος Ἰωσήφ, Ἔκφρασις μοναχικῆς ἐμπειρίας, ἔκδ. Ἱερᾶς Μονῆς Φιλοθέου, Ἅγιον Ὄρος 62003, Ἐπιστολή 14, σ. 102.
(9) См. нашу статью: «Ἡ ὑπακοή κατά τόν Γέροντα Ἰωσήφ τόν Ἡσυχαστή» στόν τόμο, Σύναξις Εὐχαριστίας, Χαριστήρια εἰς τιμήν τοῦ Γέροντος Αἰμιλιανοῦ, ἐκδ. Ἴνδικτος, Ἀθῆναι 2003, σ. 247-268.
(10) См. Γέροντος Ἰωσήφ, Ἔκφρασις μοναχικῆς ἐμπειρίας, Ἐπιστολή 35, σ. 206. Рус. пер.: Цит. соч. 140–142.
(11) Но и до этого папас Ефрем Катунакиот ходил к старцу четыре раза в неделю, служил, и все причащались. См. Γέροντας Ἐφραίμ Κατουνακιώτης, ἔκδ. Ἱεροῦ Ἡσυχαστηρίου «Ἅγιος Ἐφραίμ» Κατουνάκια, Ἅγιον Ὄρος 2000, σ. 39.
(12) См. Γέροντος Ἰωσήφ Βατοπαιδινοῦ, Ὁ Γέροντας Ἰωσήφ ὁ Ἡσυχαστής, σ. 159.
(13) См. Γέροντος Ἰωσήφ, Ἔκφρασις μοναχικῆς ἐμπειρίας, Ἐπιστολή 26, σ. 159.
(14) Γέροντος Ἰωσήφ, Ἔκφρασις μοναχικῆς ἐμπειρίας, Ἐπιστολή 59, σ. 321.
(15) Βλ. Γέροντος Ἰωσήφ, Ἔκφρασις μοναχικῆς ἐμπειρίας, Ἐπιστολή 5, σ. 58.

Tags (Ετικέτες): Архимандрит Ефрем (Кутсу), Афон, Богословие, Иосиф Исихаст, Пресвятая Богородица, Святая Гора, Святой Дух, аскет, безмолвие, бесстрастие, внутренняя духовная работа, любовь, монах, нетварный свет, подвижничество, послушание, Εφραίμ, свт. Григорий Палама, скорбь, старец, трезвение, умная молитва.

Απόψεις για τη Μονή Βατοπαιδίου (και όχι μόνο)
Τουρκική επιθετικότητα: Έλληνες πολιτικοί ξυπνήστε! »
Blog στο WordPress.com. Theme: Garland
Αναρτήθηκε στις по Русский

ΑΡΧΙΜ. ΕΦΡΑΙΜ, ΚΑΘΗΓΟΥΜΕΝΟΥ Ι. Μ. ΜΟΝΗΣ ΒΑΤΟΠΑΙΔΙΟΥ
Η ΕΠΙΔΡΑΣΗ ΤΟΥ ΓΕΡΟΝΤΟΣ ΙΩΣΗΦ ΤΟΥ ΗΣΥΧΑΣΤΟΥ ΣΤΗΝ ΑΣΚΗΤΙΚΗ ΚΑΙ ΛΕΙΤΟΥΡΓΙΚΗ ΖΩΗ ΤΟΥ ΑΓΙΟΥ ΟΡΟΥΣ
Архимандрит Ефрем (Εφραίμ) , Святая Гора Афон, игумен Ватопедского монастыря
Влияние старца Иосифа Исихаста на аскетическую и литургическую жизнь Святой Горы
(здесь - с незначительными сокращениями и добавлениями примечаний)
(Ρώσικα, Russian) - vatopaidi.wordpress.com/2009/08/28/влияние-старца-иосифа-исихаста-на-аск
28 Αυγούστου, 2009 - VatopaidiFriend (Σύλλογος Φίλων Μονής Βατοπαιδίου)

Великий старец Иосиф Исихаст - "один из древних", явленный 20 веку для укрепления афонского монашества - Архимандрит Ефрем (Кутсу), Святая Гора Афон, монастырь Ватопед

Святая Гора Афон - Монахи и монашество - Рабы Божии - Жить по Христу - С нами Бог!

Великий старец Иосиф Исихаст канонизирован как местночтимый святой на Афоне. Блаженная кончина старца последовала 15/28 августа 1959 года. Светлый образ этого подвижника раскрывается в воспоминаниях его учеников, которые сами уже стали старцами, а также в его духовных наставлениях и советах.

Воспоминания учеников старца Иосифа Исихаста

рассказывал о том, как он 19-летним юношей приехал на и стал послушником великого старца Иосифа Исихаста:

«На закате мы наконец причалили к пристани святой Анны. Мертвая тишина, нет ни одного человека. Старец (Иосиф Исихаст) не знал, что я должен приплыть. Тогда там не было телефонов, чтобы сообщить об этом. Вдруг вижу, как один батюшка с торбочкой и палочкой спускается вниз. Это был отец Арсений (духовный брат и сотаинник старца Иосифа). Как только я его увидел, так подбежал, положил земной поклон и благоговейно поцеловал его руку. “Благословите, батюшка”. - “Не ты ли Яннакис из Волоса?” - “Да, старче. Но откуда вы меня знаете?” - “Старец Иосиф знает это от честного Предтечи. Он ему явился сегодня ночью и сказал: "Я тебе привел одну овечку. Помести ее в свою ограду"”».

Отец Ефрем вспоминал о старце Иосифе Исихасте: «Это был невысокий человек, не полный и не худой, с большими мирными голубыми глазами. Его некогда каштановые волосы стали седыми, ведь ему тогда было уже 50 лет. Несмотря на то, что он не пользовался расческой, не стриг ногтей, его присутствие источало некую благодать, нечто величественное и славное, как если бы это был царь. Поскольку он никогда не мылся, некоторые посетители ожидали дурного запаха и удивлялись, что от него, напротив, исходило тонкое . Это было чем-то сверхъестественным, поскольку он всегда много трудился и сильно потел…

Внешность его была очень благообразной. Стоило только его увидеть, как сразу успокаивались нервы. Каким он был снаружи, таким был и внутри. Лицо его было приятным, очень приятным. И в церкви он произносил “Господи, помилуй!” сладкозвучно. А как он читал Апостол! Чудо! У него был очень красивый голос. И если мы фальшивили в пении на Литургии, он нам задавал тон. Он его не терял. Когда время от времени он нас звал, чтобы собрать или сказать что-нибудь, я думал про себя: “Неужели этот голос когда-нибудь умолкнет?”…

“Старче, пахнет лилиями и розами”. - “Это от молитвы. Разве ты не понимаешь? Благоухание - это Имя Христово”

У каливы Старца я сидел и тянул четочку, а он мне рассказывал о молитве, об отцах, за которыми ухаживал, когда они состарились. И в этом месте, у его каливы, мир благоухал, как лилия и роза, хотя вокруг была одна сушь и ничего не росло, кроме низкого каменного дуба. Однажды я стал нюхать воздух, и Старец меня спросил: “Что это ты делаешь?” - “Старче, пахнет лилиями и розами”. - “Вот балда! Подойди поближе, к двери”. Я подошел к двери в келлию Старца и вдохнул аромат. Я вошел: вся келлия благоухала так, что даже моя борода и одежда стали источать аромат. Старец мне сказал: “Это от молитвы. Разве ты не понимаешь? Благоухание - это Имя Христово”. Должно быть, он много молился той ночью. От Иисусовой молитвы благоухает не только человек, но и место, где он стоит. Я чувствовал, как аромат его молитвы орошал всё, что его окружало, воздействуя не только на наши внутренние, но и на внешние чувства. Часто и отец Харалампий, когда заходил в келлию Старца во время их ночных встреч, ощущал благоухание».

Отец Ефрем вспоминал еще о том, как готовил еду старец Иосиф Исихаст: «Когда он готовил, из глаз его всё время текли слезы. И так как он непрестанно творил Иисусову молитву, благодать Имени Божия освящала то, что он готовил, и делала эту еду очень вкусной… Там, где совершается дело Божие, еда и вода становятся сладкими как мед. Однажды я спросил Старца: “Как это происходит? Почему так бывает?” - “Это от Бога, от Иисусовой молитвы. Совершается молитва - и благословляется еда”».

Перед смертью старец Иосиф Исихаст сказал о своих учениках: «Видишь этих монашков? Они покорят Святую Гору!» Отец Ефрем говорил по этому поводу: «Так и случилось. Община отца Иосифа Младшего восстановила монастырь Ватопед, отец Харалампий стал игуменом в монастыре святого Дионисия, я - в монастыре Филофей, а мои духовные чада возродили монастыри Ксиропотам, Каракал и Констамонит. А отец Ефрем Катунакский особенно полюбил монастырь Симонопетра и очень помог этой обители. Старец предвидел наше будущее».

, неразлучный сподвижник и сотаинник великого старца Иосифа Исихаста вспоминал:

«Вообще, когда послушник имеет веру в благословение старца, то может свернуть горы. Часто, взяв груз, превышавший мои силы, я падал на колени. Но, когда я крестился и призывал благословение старца Иосифа, груз начинал уменьшать свой вес, меня как будто кто-то подталкивал, и я взлетал птичкой, непрестанно творя молитву».

По свидетельству отца Арсения, у старца Иосифа была необыкновенно сильная молитва. О силе его молитв ходили легенды. Старец Арсений рассказывал, что, когда однажды они получили скисшую фасоль, Старец «сотворил теплую молитву со слезами» и на следующий день эту фасоль дал всем, кто подвизался рядом с ним, они по послушанию ее ели, и она казалась им сладкой как сахар.

Старец стал молиться: “Прошу Тебя, моя Богородице, дай немного воды”. Внезапно скала покрылась каплями воды

В другой раз старец Иосиф пожалел отца Арсения, который в жаркий день издалека носил воду, так как рядом у них не было никакого источника воды. Старец стал молиться Божией Матери: «Прошу Тебя, моя Богородице, дай немного воды, потому что отцу Арсению очень трудно». Внезапно скала покрылась каплями воды. Когда подвижники подставили таз и собрали воду, ее оказалось достаточное количество.

Отец Арсений вспоминал об одном чудесном случае заботы Пресвятой Богородицы о них, когда они со старцем Иосифом Исихастом, уставшие и изможденные, в зимний холод, с трудом добрались до храма: «Войдя в храм, мы почувствовали благоухание двух свежих яблок, прикрепленных к Ее иконе. Старец был посмелее, говорит мне: “Отец Арсений, эти яблоки мы съедим и протянем четку за того, кто принес их в дар. Он оставил их для нас, потому что мы в нужде”. Они были настолько сладкими, что мы говорили, что они похожи на райские яблоки. Как только мы их съели, открылся наш ум, и мы посмотрели друг на друга. “Какой нынче месяц, отец Арсений?” А был где-то конец февраля. “Откуда в это время года взялись такие свежие яблоки?” Мы тотчас пали ниц пред иконой и со слезами благодарили Божию Матерь за этот небесный дар, в котором проявилась Ее нежная материнская любовь. В те времена не существовало даже холодильников, поэтому нет никаких сомнений в том, что это было небесным даром Богородицы».

Свидетельствовал:

«Я не мог насытиться благодатью, которую давал старец Иосиф Исихаст.

Множество раз в церкви, в алтаре, я чувствовал присутствие Бога. Он извещает тебя. Многократно у старца Иосифа я не знал: я ли служу или Старец? Вся церковь была погружена в некую духовную сладость, как в мед: Старец служил, а я ощущал присутствие благодати…

Признаюсь, что ни одного человека я так не любил и не боялся, как этого Старца, который стал и остался для меня на всю мою жизнь предметом подражания и при жизни его, и после его смерти. Он стал моим спасательным кругом, и одна лишь память о нем ограждала меня от ошибок и подвигала к дальнейшему продвижению на протяжении всей моей жизни…

Он видел во мне всего меня. С подробностью он изъяснил мне всё, что случится со мной до конца моей жизни. Теперь, когда я вижу, как это сбывается, я понимаю, что значит человек Божий, что значит святой…

В сем суетном мире дети наследуют родительское имущество в равных долях, которые зависят от количества детей. В духовном бывает иначе. Ты получишь духовную силу соразмерно твоей вере старцу и послушанию ему. Так было и со старцем Иосифом Исихастом. Он беседовал с нами. Он говорил нам на своем уровне. А мы понимали на своем. Сколько у нас было силы, столько мы и понимали. Больше того мы не постигли».

Когда иноки монашеского братства спрашивали старца Ефрема о сверхъестественных извещениях, которые он получал по благодати Божией, он отвечал так: «Действительно, свойства благодати превышают естество, но я получил это от старца Иосифа».

Улыбаясь, Старец сказал: “Сегодня ночью я отправлю тебе небольшую посылочку…”

Рассказывал: «Однажды днем, после обеда, когда я положил перед Старцем поклон, собираясь, как обычно, уйти в свою келлию, он сжал мне руку и, улыбаясь, сказал: “Сегодня ночью я отправлю тебе небольшую посылочку. Смотри не потеряй ее”. Я не понял, что он имел в виду, и удалился. После отдыха я, как всегда, приступил к бдению и собрался начать молитву, удерживая, насколько возможно, ум согласно совету Старца. Я не знаю, с чего начал, но помню, что стоило мне приступить к молитве и произнести несколько раз имя Христово, как сердце мое исполнилось любви к Богу. Внезапно она умножилась настолько, что я уже не молился, но изумлялся и поражался преизбытку этой любви. Я хотел обнять и расцеловать всех людей и всю тварь, но в то же время испытывал такое смирение, что чувствовал себя низшим из всех созданий… И в ту минуту я ясно почувствовал, что это благодать Святого Духа и это Царствие Небесное, о котором Господь наш говорит, что оно находится внутри нас (см.: Лк. 17: 21), и повторял: “Пусть так будет всегда, Господи, и больше мне ничего не надо”. Это продолжалось достаточно долго, а потом я мало-помалу вернулся к прежнему состоянию. Придя в себя, я с нетерпением ждал нужного времени, чтобы пойти к Старцу и спросить его, что это было за явление и как оно произошло.

Было приблизительно 20 августа, полнолуние, когда я бегом прибежал к Старцу и нашел его вне келлии, прогуливающимся по своему небольшому дворику. Едва увидев меня, он заулыбался и, прежде чем я положил поклон, сказал: “Видишь, как сладок Христос? Теперь ты узнал на деле, каково то, о чем ты настойчиво просил? Так потрудись, чтобы сделать эту благодать своею и чтобы ее не похитило у тебя небрежение”».

Когда духовный человек чувствует потребность какой-либо души, чье состояние открыто ему, и говорит: «Иди молись - и получишь то, что я тебе пошлю и что тебе необходимо», когда он знает, что именно посылает и принят ли этот дар, - такое превосходит границы естественного и принадлежит к явлениям «превыше естества».

Отец Иосиф Ватопедский свидетельствовал: «Мы, живя рядом со Старцем, никогда не могли постичь всю высоту, глубину и широту его мыслей, хотя он умалял сам себя, чтобы казаться таким же, как и мы, и почти достигал в своем смирении того, чтобы казаться еще меньше нас. Он тогда лишь открывал свою высокую духовность, когда в нашем поведении проявлялось что-то от эгоизма или нерадения. Тоном, не допускающим возражения, Старец сначала указывал нам на опасность, которую несет наша невнимательность, а затем с математической точностью определял наше внутреннее состояние и называл ту причину или страсть, которая нас привела к ошибке…

Когда я спросил о цели этой епитимии, Старец ответил: “Вместе с покаянием необходимо понести и деятельное злострадание”

В период моей жизни с нашим приснопамятным Старцем я допустил некую погрешность по неведению, и он наложил на меня епитимию - пройти пешком утомительный и длинный путь. Когда я его спросил, какова цель этой , он с печалью ответил мне: “Вместе с покаянием необходимо понести и деятельное злострадание, для того чтобы загладить вину, иначе на нас обрушится по Промыслу Божию невольное наказание, и, возможно, оно будет гораздо тяжелее и больнее, поэтому мы предотвращаем его вольным удвоенным покаянием, и так устанавливается равновесие.

Старец всегда раскрывал нам до тонкостей смысл духовного закона и так называемого воздаяния, посредством которых осуществляется правда Божия по Его беспредельному человеколюбию. Взаимосвязь и переплетение событий убеждают нас, что нет ничего случайного в нашей жизни, и значит, все ежедневные искушения происходят по Божественному домостроительству, чтобы нам причинить злострадание, которое дает возможность деятельно доказать своё покаяние».

Наставления и советы старца Иосифа Исихаста

Бог прежде всего Личность

«Бог не просто какая-то формальность, Он прежде всего Личность, говори с Ним, полюби Его!»

Если ты хочешь, чтобы твоя молитва была услышана

«Если ты молишься и хочешь, чтобы твоя маленькая молитва была услышана, тогда знай, что и твои маленькие согрешения записываются, и они искажают твое маленькое добро».

«Если ты говоришь, что твое согрешение маленькое - ничего страшного, - тогда и твоя маленькая молитва не доходит до Бога - ничего страшного».

«Имей любовь ко всем и смотри, чтобы не огорчил чем-нибудь и не навредил кому, ибо во время молитвы встанет препятствием скорбь твоего брата».

«Во всех же молитвах ум пусть следит и понимает то, о чем ты молишься и что ты говоришь. Ибо если ты не понимаешь, что говоришь, то как вы договоритесь с Богом, чтобы Он тебе даровал то, о чем ты просишь?»

«У всякого молящегося и не кающегося либо молитва прекратится, либо он, молясь, впадет в прелесть».

Узнавай истинность слов из образа жизни

«Правда - вещь дорогая, и не у каждого в словах ее найдешь. Каждый человек как живет, так и говорит. Узнавай истинность слов из образа жизни».

Колокольчик праведности

«У праведности нет колокольчика, чтоб, позвонив в него, узнать о ней. Колокольчик праведности - это терпимость, долготерпение, выдержка. Всё это - yкpашения монаха и всякого христианина».

«Подчини свои страсти и увидишь, как многие благоговейно будут относиться не только к твоим словам, но и к движению твоих глаз».

Благодать Божия

“Не считай себя человеком, если не получил благодати. И без благодати напрасно мы, люди, родились в мир”

«Не считай себя человеком, если не получил благодати. И без благодати напрасно мы, люди, родились в мир».

«Благодать Божия зависит не от лет, а от образа жизни и милости Господней».

«Сразу, как только воистину покается человек, приближается к нему благодать и ревностью увеличивается. Опыт же требует многолетнего подвига».

«Благодать бывает всегда совершенно мирной, смиренной, безмолвной, очистительной, просвещающей, радостотворной и лишенной всякого мечтания. Нет места никакому сомнению в благословенный миг пришествия благодати в том, что это поистине Божественная благодать, ибо она не вызывает у принимающего ее никакого страха или недоверия».

«Если благодать Божия не просветит человека, сколько бы ты не сказал слов, не будет пользы… Но если тут же вместе со словами действует благодать, тогда в ту же секунду происходит изменение в соответствии со стремлением человека. С этого момента изменяется его жизнь. Но это случается с тем, кто не испортил свой слух и не ожесточил свою совесть».

Благодати сопутствует мир душевный, а прелести - беспокойство

«Мы знаем, что вкyсивший вина и испытавший сладость его, если дадут ему yксyс, тотчас же распознает его и отвращается. То же pазyмей и о Божественной благодати: кто познал и вкусил ее плода, так что благодатию просвещены ум и мысль его, явственно различит приходящего как тать и плод прелести приносящего».

Старец Иосиф объяснял, что благодати сопутствует мир душевный, а прелести всегда сопутствует беспокойство: «Тогда человек надувается, словно мех, воздухом темным и нечистым, так что даже волосы его встают дыбом, и весь он становится смятенным и неспокойным».

Стрелка совести показывает, как мы проводим жизнь

Каждый вечер на бдении Старец совершал проверку своей совести. Этому же он учил своих духовных чад. Он рассказывал об этом своим ученикам так: «Вот я сижу и с молитвой испытываю себя и проверяю: что я сделал нехорошо? какая страсть еще сильна во мне? на что мне надо обратить внимание? Ага, на нерадение. Ага, на то, что не слежу за языком. На то, на другое. И сразу занимаю боевую позицию, чтобы исправиться. А на следующий день смотрю, что у меня получилось. И совесть, словно стрелка, это показывает. Как стрелка термометра показывает температуру, сколько сейчас градусов, жарко сейчас или холодно, так и стрелка совести показывает, как мы проводим жизнь».

Стань добрым, и все станут добрыми с тобой

«Не негодуй на братьев. Переноси их ошибки, чтобы и они переносили твои. Люби, чтобы тебя любили, и терпи, чтобы тебя терпели. Стань добрым, и все станут добрыми с тобой».

«Боящийся познать себя пребывает далеко от знания и ничто другое не любит, как только видеть ошибки у других и их судить. Он не видит у других дарований, а видит только недостатки. Не видит в себе недостатков, а только дарования».

«Никогда не видел я, чтобы совершилось исправление с помощью гнева, но всегда - с помощью любви. Возьми пример с самого себя: когда ты становишься кротким? От оскорблений? Или благодаря любви?»

К тебе приходит помысл осуждения

«К тебе приходит помысл осуждения - не сиди и не рассуждай, так это или не так. Тема закрыта. Если тебе говорится о твоем ближнем что-то нехорошее, значит, это осуждение, значит, это опасность».

“Плотская брань возгорается не столько от пищи, от пития, от вина и от сна, сколько от осуждения”

Старец говорил: «Плотская брань возгорается не столько от пищи, от пития, от вина и от сна, сколько от осуждения». А когда ученики спрашивали: «Почему, старче?», Старец отвечал: «Чтобы мы познали, что и мы той же самой природы. Познали, что и с нами воюет тот же самый диавол и что мы все достойны равного осуждения».

«Если кто не судит своего ближнего, то это - свидетельство, и свойство, и доказательство, и удостоверение спасшегося человека. Тот, кто не судит, не будет судим».

«Сострадай тому, кто не имеет. Не осуждай его за то, что он не имеет, что он грешный, злой, лукавый, болтливый, вор, блудник и лжец. Если приобретешь это познание, никогда не сможешь никого судить, даже если видишь его смертно согрешающим. Ибо сразу говоришь: “Нет у него, Христе мой, благодати Твоей, поэтому он согрешает. Если Ты уйдешь и от меня, то сделаю еще худшее”. Он - нищ. Как же ты требуешь, чтобы он был богат? Дай ему богатство, чтобы оно у него было. Он - слеп. Дай ему глаза, чтобы он видел».

Мера и рассуждение

«И во всем имей меру и рассуждение».

“Более всего другого мы нуждаемся в духовном рассуждении и должны в поте лица просить его у Бога”

«Ибо многие дела некоторое время не удаются из-за препятствий, так как не настал их час: одни - потому что препятствуют люди, поскольку, как говорят святые, люди могут препятствовать воле Господней в течение многих лет, а другие - потому что совершенно нет воли Господней на то, чтобы они совершились».

«…более всего другого мы нуждаемся в духовном рассуждении и должны в поте лица просить его у Бога».

© Издательство «Индрик», 2010

* * *

От переводчика

Вашему вниманию предлагается перевод с греческого фрагментов новой книги «Мой старец Иосиф Исихаст и Пещерник» о. Ефрема Филофейского. Почему мы избрали только часть книги? Цель этого издания – избежать повторений. В книге о. Ефрема много того, что повторяет уже известное Житие или поучения старца Иосифа. Нас интересуют малоизвестные эпизоды жизни и новые, неизвестные поучения Старца.

Поэтому избранные части посвящены призванию учеников и теме послушания. Здесь повествуется об о. Иоанникии, Ефреме и Иосифе, точнее – о времени их призвания и обучения (темное место в первом житии), и приводятся поучения Старца, раскрывающие тему послушания. За пределом нашего внимания осталось учение Иосифа Исихаста о молитве, нетварном свете, переходе на новый стиль и т. д. Эти вопросы более систематически раскрыты в других книгах о. Ефрема.

Вопрос об авторстве книги

Надо сказать, что вопрос об авторстве книги немаловажен и вызывает среди греков на Афоне живой интерес. Вообще-то сам о. Ефрем малограмотный человек и написать такую книгу, скорее всего, не мог. Как считают многие афонские монахи, эту книгу написал протопресвитер Стефан Аногностопулос. Он просто систематизировал записи и рассказы о. Ефрема, изложив все это простым доступным языком. Он же написал вступительную статью к греческому изданию. Не лишним будет добавить, что сам протопресвитер Стефан Аногностопулос является близким духовным чадом о. Ефрема и очень уважаемым старцем.

Исторический контекст

Хочется заметить о содержании: уже существует житие старца Иосифа, написанное отошедшим ко Господу в этом году о. Иосифом Ватопедским. Естественно, возникает вопрос: чем новое житие отличается от уже существующего?

Похоже, что целью первого жития было дать максимально приглаженный облик Старца, сгладить искусительные подробности его жизни. Это связано с тем, что Старец долгое время считался прельщенным, его не признавал ни Скит, ни Монастырь. При жизни его не признали ни монахи, ни старцы, ни даже прп. Паисий Святогорец. Более того, среди современных афонских старцев до сих пор можно встретить мнения о том, что Иосиф Пещерник находился в прелести. Например, нам об этом говорил старец Августин из скита Василия Великого. Так что вряд ли умолчание оказалось удачным.

Чем больше проходит времени, тем более величественно открывается образ старца Иосифа как одного из величайших святых. Новое житие – это апология Старца, написанная его любимым учеником о. Ефремом, который и «наследовал благодать Старца».

Поэтому новое житие открывает перед нами совершенно иной образ. Отличие можно выразить одним словом: здесь Старец – живой. Кроме известного из первого Жития каноничного образа сурового молчаливого аскета, теперь перед нами кроткий, послушный, остроумный, жизнерадостный человек, гонимый всю жизнь и безропотно переносящий эти гонения.

Масштаб гонений непосвященному человеку понять трудно.

Один тот факт, что представители Скита настроили Монастырь против отшельника, указывает на большие смущения. Монастырь – это Великая Лавра прп. Афанасия, которая управляется советом старцев. Именно идиоритмическое устройство Лавры сделало ее самым демократичным монастырем Афона. Чтобы совет старцев Великой Лавры был настроен против какого-то человека – вещь невиданная.

Старец терпел гонения из-за противостояния двух традиций: монастырской и отшельнической. Т. е. он защищал не себя, а забытое Предание Церкви. Это было впервые высказано!

С удивлением мы узнаем о том, что Старец был тонким, очень чутким человеком – поэтом. Он писал стихи! Чуткие люди гораздо глубже переживают ложь, лицемерие, клевету. От этого подвиг Старца открывается для нас с новой глубиной.

Вероятно, кто-то обратил внимание на несоответствие первого жития письмам Старца. Большинство писем направлено к духовным дочерям-монахиням, а в житии даже не упоминается об окормлении женских обителей. Наконец, мы можем узнать, как обстояли дела в действительности: многие чада Старца были монахинями. Мы этот отрывок не переводили, т. к. он мало информативен с точки зрения учения Старца о послушании. Лучше обратиться к письмам Старца.

О. Ефрем подчеркивает связь Старца с русскими. Например, неприступная пещера скита Малая Агиа Анна, в которой поселился Старец, оказывается, принадлежала русским монахам, о которых ничего не известно. Иосиф Исихаст сравнивается с прп. Серафимом Саровским. Он подражает прп. Серафиму в отшельническом образе жизни, так же опирается на женские общины и мирян и точно таким же образом оказывается гоним своими собратьями-монахами, т. е. профессионалами.

Мы сознательно не затронули вопрос о связи Старца с традицией колливадов. Такое умолчание в данном случае оправданно. Это слишком обширная тема для столь краткого введения. Тем более что русскоязычный читатель в силу ряда причин имеет о колливадах весьма смутное представление…

Устное предание о старце Иосифе

Было бы несправедливо утаить от читателей то, что и эта книга – также всего лишь штрих портрета, одно из воспоминаний о Старце. Дело в том, что на Афоне среди пожилых монахов греческих монастырей сохраняется весьма обширное устное предание о старце Иосифе. Например, это рассказы о том, как, будучи молодым, старец Иосиф приходил на келии в Карее и пламенно проповедовал покаяние, чем приводил в большое замешательство старых, видавших виды, келиотов.

– Покайтесь, приблизилось Царство Небесное!

– Отец, тебе что – плохо? Ты перемолился?! Мы, монахи, непрерывно каемся…

– Где же плоды? Почему у вас нет тех плодов, которые были у древних святых?!

– Э… брат, когда поживешь на Афоне с наше, лет сорок, тогда будешь говорить…

– Нет, отцы, Бог – Тот же и благодать та же. Просто мы – другие. У нас нет той целеустремленности, которая была у древних…

Ведь нельзя забывать, что историческая ситуация на Афоне в то время была достаточно сложной: с одной стороны – страшная разруха и нищета, с другой – духовный упадок.

Также на Афоне мы слышали повествование, что в этот малоизвестный период жизни молодой Иосиф мог прийти в гости к какому-то келиоту, закрыться в отведенной ему для сна комнате и не выходить до утра.

– Отец, открой, открой! Давай, вместе почитаем повечерие!

– Господи, помилуй нас…

– Послушай, дорогой, со своим уставом в чужой монастырь не ходят!

– Господи Иисусе Христе, помилуй нас…

Так Иосиф молился всю ночь, не обращая ни малейшего внимания на приглашения хозяина почитать службу, попить чай и обсудить новости… Уже тогда многие обижались на чудаковатого молодого монаха.

Есть и много других повествований о молодых годах Иосифа на Афоне. Всех их объединяет общая особенность, – они показывают, насколько Иосиф был оригинален. Иосиф был чрезвычайно целеустремленным человеком, всячески избегавшим схем и духовной мертвости. Он был именно личностью. И еще одна особенность – он совершенно не имел страха. Он был более всего похож на открытого живого ребенка, который не боится ничего, потому что знает, что его всегда защитит добрый любящий отец. Это хорошо видно по очень редкой фотографии сороковых годов, приведенной в книге.

Другими словами, теперь пред нами живой образ носителя Живой Афонской Традиции. После прочтения этого текста непреодолимо тянет помолиться в Церквушке на Малой Анне.

Замечания о тексте

Текст книги весьма сложен: греческий первоисточник является плохо отредактированным сбивчивым изложением. Возможно, духовные чада о. Ефрема старались избежать редакторской правки, например, из благоговения к старцу. Во всяком случае, существуют три рукописи книги, которые частично дублируют друг друга. Возможно, этим и вызвана путаница.

Главная трудность греческого текста – неправильная или неисправленная пунктуация. В тех редких случаях, когда это затрудняло понимание текста, мы ставили свою пунктуацию.

Главная смысловая трудность – отсутствует четкое обозначение прямой речи и цитат. Часто кавычки открываются и не закрываются (напр. 2, 232) или вообще отсутствуют. В таком случае границы прямой речи приходится определять по смыслу. А это очень важно. Особенно важно выделить собственные слова старца Иосифа. Единственным выходом из этого положения оказалось сохранение в переводе всех отступов и делений текста первоисточника на абзацы, так чтобы читатель сам мог принимать решение. Поэтому текст выглядит немного непривычно для русского языка, особенно в части диалогов.

Цитация книги также оказалась весьма запутанной. Зачастую о. Ефрем берет цитату, потом толкует ее, иногда еще и дополняет молитвой. А ссылка вообще дается на огромный кусок текста, 5–6 страниц сразу. Это не научная книга, и точная цитация здесь не нужна, но она имеет большое значение для того, чтобы выделить собственные слова о. Ефрема и старца Иосифа. Это важно. Пришлось приложить немало усилий, чтобы выделить слова Старца. Некоторые указания на сложности, связанные с цитацией, мне показалось лучше вынести в примечания. Без них можно просто запутаться в прямой речи и цитировании.

Мы пытались выдержать один стиль изложения – полновесным языком, каким и должен быть перевод с греческого на русский.

Все примечания в тексте – от переводчика. В комментариях мы постарались лишь обрисовать круг проблем, связанных с переводами греческих текстов, нисколько не претендуя на их решение.

Обучение послушанию

Не могло быть такого, чтобы к старцу пришел человек и не был бы исцелен, сколь ни был бы этот человек недоброжелательным. Только бы он оказывал полное послушание!1
Здесь есть важный нюанс, о котором нужно оговориться в самом начале: в этом месте и далее, когда о. Ефрем говорит о послушании, он использует термин «и ипакуи». Следует учитывать, что в древнегреческом языке существуют два различных термина, выражающих послушание: «и ипакуи» и «и ипотаги».
Термин «и ипакуи» послушание (дословно внимательное прислушивание изо всех сил (такое значение дает перфиксация), образован от глагола «ип-акуо» прислушиваться, вслушиваться. В древнегреческом этот термин имеет значение «слушать изнутри и добровольно отвечать». Это как бы стук в дверь, на который можно ответить или промолчать. Очень точно коннотацию этого термина передает икона «Троица» Андрея Рублева: в склоненных головах нет покорения, все объединяет добровольное единство воли «и ипакуи». Монашеское послушание, конечно, «и ипакуи», такое понимание встречается у свт. Василия Великого (Ascet. 2.2: PG 31, 884B; ср. Asceticon magnum: 2040.050). Именно такое послушание «и ипакуи» свт. Афанасий Александрийский в «Житии св. Синклитикии» поставляет «превыше жертв (фисия)» (Via sanctae Syncleticae: 2035.104). Термин «и ипотаги» подчинение, повиновение, образован от глагола «ипотассо» подчинять, помещать ниже. Поэтому он всегда содержит коннотацию послушания по принуждению, послушание сильнейшему, который тебя подчинил невольно, другими словами, речь идет просто о рабстве. В патристической традиции «и ипотаги» обозначало чаще всего невольное послушание творения Вседержителю. Так, например, используется этот термин у свт. Афанасия (Ar. 3.40: PG 26, 409B), у свт. Василия Великого (Renunt. 9: PG 31, 648A), так «рабствует» Богу неразумное творение (Homilia in assumptionem domini: 2800.005). Выражение «послушание выше поста и молитвы» подразумевало термин «и ипакуи». Стоит только пожалеть, что в русском переводе «Лествицы», устава монашеской жизни, административный термин «и ипотаги» не отделяется от духовного послушания, которое, естественно, передается термином «и ипакуи» (Scal 4: PG 88,725C). Это создает путаницу и других греческих текстах. На самом деле, для прп. Иоанна Лествичника, как и остальных отцов, понятие послушания как «слушать изнутри и добровольно отвечать» было само собой разумеющимся.

Знал этот Небесный человек как многими слезами исцелять страсти своих послушников. Только бы послуники были рядом с ним – и станут совершенно другими людьми!

Старец имел великую любовь и был благодатным, но, с другой стороны, он был очень точным и строгим в отношении своего аскетического порядка и направления, так что оказывалось трудным кому бы то ни было пребывать около него. В результате того, что он прошел и на себе испытал все аскетические виды борьбы, старец знал, как привлекается и как сохраняется Божественная благодать. Потому-то и слова его всегда были скудными и точными: «Здесь сделай так». Вместе с тем и требовал он от того, кто его спрашивал, полного послушания.

Многие приходили и получали пользу от Старца, но почти никто не удерживался. Приходили люди образованные, важные, имеющие в мирской жизни большое значение, но только лишь Старец ввергал их в недра «печи послушания», как они уходили, несмотря на свое стремление. Таким образом, никто не мог пребывать около Старца, если не вычеркивал себя самого из жизни. Именно поэтому его братство никогда не было большим. Он характерно говорил: «Я хочу создать монаха, истинного монаха!», «а не что-то, пресное, сваренное на воде…». Старец не осуществлял никакого отбора, но по любви принимал всех, кто искал остаться, достаточно было представить в качестве причины «желание безмолвия и духовной жизни».

Дело показало, что хоть и встречались люди с благим произволением, но не имели такого самоотречения, какового требует жизнь «в пустыни». Наоборот, они имели немало застарелых мирских привычек, прочно укорененных в глубинах души, которые препятствовали Старцу держать свой суровый аскетический устав.

По этой причине Старец говорил им:

– «Лучше идите в монастыри, где для вас более безопасно, храните там послушание и смиренный образ мысли»2
Дело в том, что на Афоне существуют две традиции: монастырская и отшельническая. Если человек способен полностью отречься от себя «…только бы он оказывал полное послушание…», то он может проходить подвиг как ученик отшельника. Здесь говорится об идеальном послушании (именно об этом далее пойдет речь в книге). Если же – нет, то он должен учиться послушанию и отречению, живя в монастыре «…идите в монастыри, где для вас более безопасно…». Монастырь дает средний уровень: снизу подтягивает, а сверху обрезает. И так подготавливает, отбирает способных к предельному самоотречению, отшельничеству. Эти люди должны будут выйти на отшельничество и своим подвигом удерживать ориентиры для всего «огромного корабля, на котором безопасно». Это те, кто не могут ни есть, ни спать, ни отдыхать потому что они будут стоят за штурвалом или как маяк управлять кораблем. Таково древнее афонское Предание: монастырская традиция одухотворяется отшельнической. Они взаимно дополняют друг друга, не вступая в конфликт. Если же отшельническая традиция утеряна, то монастырская традиция замыкается сама на себя, становится автономной и теряет идеал. Как только монастырская традиция начинает существовать сама для себя, она превращается в административную систему. Теряются ориентиры. На Афоне вся жизнь устроена так, чтобы этого избежать. Власть максимально рассредоточена, а система управления монастырей максимально демократична. Теперь становится понятным описанное о. Ефремом далее: почему Старец Иосиф безжалостно бросает о. Иоанна и уходит в другое место. О. Иоанн просто терял время, будучи неспособен к идеалу. Его место в монастыре…

Скит Василия Великого

Во всяком случае, в середине 1936 года братство Старца состояло из трех человек: о. Арсений, о. Афанасий и о. Иоанн.

Поскольку пребывание в скиту Василия Великого было связано с большими трудностями, решено было переселиться в другое место. Впрочем, главной причиной переселения был о. Иоанн, который совершенно не мог оказывать никакого послушания. И не только не слушался, но и препятствовал Старцу жить безмолвно, как он хотел.

Старец говорил ему:

– «Если ты, чадо, будучи послушником, ищешь упокоения своей плоти, то мне – что поделать?!»

Второй причиной был тяжелый телесный труд: братству приходилось прилагать большие усилия для того, чтобы поднять на своих плечах на столь большую высоту необходимые пропитание и материалы.

Наконец, третьей серьезной причиной стали внешние люди, которые мешали внутренней жизни. Слава о Старце, как о великом аскете, уже начала распространяться. Многие отцы стали приходить за советом, и так потерялось безмолвие, а точнее, время, необходимое для молитвы и безпопечительности.

По этим трем причинам Старец принял решение уйти вместе с о. Арсением, о. Афанасием.

– «Уходим! – Сказал Старец. – Пойдем в другое место для того, чтобы совершать наш подвиг, чтобы люди не могли так легко найти нас и лишить молитвы и безмолвия».

Малая Агиа Анна

На северо-западной стороне Афона на крутом, поросшем густой растительностью склоне, на высоте около 300 метров над уровнем моря находится прекрасный скит Святой Анны. Он состоит из калив, расположенных лесенкой на «пезулях» (огражденных камнями террасах), одна за другой, и большей частью скрытых красивейшими каменными дубами и серо-зелеными скалами. В то время скит насчитывал около двухсот отцов. Здесь же находится самая большая часть мощей св. праведной Анны, матери Пресвятой Богородицы.

На расстоянии получаса пути от скита Святой Анны находится скит, называемый Малая Святая Анна. Речь идет об одном небольшом аскетическом поселении, которое состоит всего-навсего из пяти калив и имеет дочернее отношение к скиту Святой Анны.

Будучи молодым, Старец Иосиф приходил на келии в Карее и пламенно проповедовал покаяние, чем приводил в большое замешательство старых, видавших виды келиотов…

Это место имеет более мягкий климат, потому что большой каменный утес на севере защищает от холодного воздуха, спускающегося с вершины Горы.

Старец Иосиф и о. Арсений уже слышали от старых монахов скита о том, что существуют какие-то неприступные пещеры в предгорьях скита Малой Святой Анны. Они искали эти пещеры и с большим трудом нашли на одном неприступном склоне, немного ниже исихастирия, где раньше жили о. Савва Духовник, старец Илларион послушник известного Георгиану.

Когда-то давно в этих пещерах уже подвизались несколько русских аскетов, может быть два – три, и от них остались два небольших резервуара для воды.

Имеется в виду одно очень уединенное место, известное немногим. Это было достаточно тесное место, более похожее на гнездо орла. С одной стороны оно было ограничено скалой, а с другой – отвесным утесом. Старцы были очень утешены найденным местом, ведь в нем царило беспредельное безмолвие.

Таким образом, в январе 1938 года они перенесли на плечах свою бедную одежду и немногие книги и переселились в эти две пещеры.

Когда старцы достигли нового места, они не нашли там ничего, кроме двух резервуаров. Они очистили резервуары, как могли, и прилепили желоб к скале, чтобы собирать дождевую воду, потому что нигде поблизости не было источника. Небольшого количества воды, которое они собирали, еле-еле хватало только для самых необходимых нужд. Здесь так же, как и в скиту Василия Великого, как только начали строить одну каливу и маленькую церквушку, стало ясно, что воды совершенно не хватает. И снова о. Арсений издалека носил воду на своих плечах.

На северо-западной стороне Афона, на крутом, поросшем густой растительностью склоне, на высоте около 300 метров над уровнем моря находится прекрасный скит Святой Анны.

(О. Арсений в скиту Малой Анны). О. Арсений рассуждал в себе: «Этот малыш еще любит сладкое. Что бы ему покушать?!» – Малюточка, сейчас, пока нас Старец не видит, н? – покушай крошки…

Однажды был знойный день, и Старец огорчился о бремени о. Арсения. Он стал молиться Богородице, говоря Ей: «Умоляю Тебя, Пресвятая Госпоже моя, устрой нам немного воды, потому что уж очень тяжкие труды несет о. Арсений». И тотчас услышал какой-то шум из под прилегающей скалы. Поднимает глаза – и что же он видит! Скала источила воду, которая стекает вниз капля за каплей. Они подложили какой-то лежащий под рукой сосуд, и он наполнился. Воды было достаточно, и о. Арсений с тех пор был избавлен от тяжелой доставки воды издалека. Был или нет старец Иосиф неким вторым Моисеем, который силой молитвы источил воду из скалы?

В одной пещере построили одну каливочку, а в другой – маленькую церквушку. В строительстве помог и известный о. Ефрем Катунакский, который носил на спине красную глину от Карули, богатой пещерами с глиной. О. Арсений делал кирпичи, а о. Ефрем успевал доставлять глину так быстро, чтобы не возникло задержки в работе, и в то же время не забывал о нуждах своего собственного старца.

Чтобы не разговаривать между собой, отцы решили сделать три отдельные каливочки.

Для Старца сделали небольшое расширение в одной маленькой пещерке, чтобы осталось место для складика, и три маленьких комнатки. Это сооружение было сложено из камней, а чтобы они не упали, они были промазаны внутри и вне смесью травы с глиной, взятой от земли, с какими-то ветками сверху и крышей, покрытой цинковым железом.

Калива о. Арсения была немного впереди каливы о. Афанасия, потому что он, изнуренный бесконечным ежедневным ношением тяжестей, очень часто выходил, нарушая распорядок. Старец Иосиф сделал ему каливочку снаружи, за стенами.

На расстоянии получаса пути от скита Святой Анны находится скит, называемый Малая Святая Анна. Речь идет об одном небольшом аскетическом поселении, которое состоит всего-навсего из пяти калив…

Эти каливы были столь малы, что с большим трудом могли служить только самым необходимым нуждам старцев. Площадь келеек была примерно 1,5 на 1,8 метра. Вместо кроватей служили две-три доски с тряпьем, набросанным сверху. Они сделали и одно небольшое отверстие, которое использовалось как в качестве двери, так и в качестве окна. В него входили и выходили. А для вентиляции сделали две дырки, закрывающиеся двумя затычками (из клочков ткани), которые использовались как оконные ставни.

В зимнее время в этих кельях было настолько холодно, что если ты находился без движения, то должен был замерзнуть! А снизу – влажность, стоячая вода и плесень. Летом же, наоборот, они страдали от невыносимой жары, которая исходила от цинка, нагревающегося прямо над головой. И даже летними вечерами это место не орошалось прохладой, потому что весь день скалы собирали тепло, а всю ночь – отдавали. Вавилонская печь, семикратно разженная! Попробуй уснуть внутри печи, а тем более на таковой жесткой «кровати»?! Эти каливы были настоящим гробом.

В недрах такой каливы, которая источала запах земли подобно могиле, каждую ночь старец Иосиф совершал свое бдение – 8–10 часов умной молитвы. Когда же он закрывал дверь, то оказывался в Божественном Мраке, и даже воздух не проходил внутрь. Настоящее мученичество!

Однако такое положение старца Иосифа в этом ужасающем месте совершенно не устраивало подземных духов зла, которые надеялись опять присвоить по праву им принадлежащее достояние. По этой причине они начали ежедневно донимать Старца. Как-то он говорил по случаю новым своим послушникам:

«Вы пришли сюда и нашли все готовое. Ах, если бы вы знали, сколько вначале я перенес от демонов в этом месте! В миру священники изгоняют демонов, повелевая им в молитве запрещения, что злые духи приходили в пустынные места, и, вот, таким образом все они притащились сюда… Если б вы знали, сколько я пострадал!»

Во всяком случае, когда старец Иосиф ложился немного отдохнуть, чтобы проснуться свежим к бдению, демоны устраивали большой шум, не давая ему отдохнуть. Если же он засыпал, то демоны будили его своей возней на час-два раньше. А после этого он не мог уже заснуть.

Но и не только это. Каждый вечер во время бдения десятки демонов устраивали настоящее шествие перед Старцем. Они принимали унылые и устрашающие образы, чтобы испугать и прогнать Старца.

Так, одни демоны воображались в виде мертвых голов, другие как чародеи, иные как скелеты. Какого бы ужасного зрелища ты ни представил себе, там бы ты это нашел! Более того, Старец терпел от них и побои.

Таковые нападения начали длиться все дольше и дольше. Так, день за днем, Старец начал уставать, потому что демоны, как он говорил, ни на бдении не оставляли, ни поспать ему спокойно не давали. В конце концов, он лишился и особенной благодати молитвы, потому что ум его от бессонницы соделался дебелым и не позволял сосредоточится. С одной стороны это коварство демонов, а с другой – телесные нужды причиняли Старцу огромные трудности во время бдения. И все же он не отступил в трудностях, хотя и не мог преодолеть их. Тогда Он сказал себе: «Потерплю еще один месяц и, если положение дел не изменится, – уйду отсюда».

Это место имеет более мягкий климат, потому что большой каменный утес на севере защищает от холодного воздуха, спускающегося с вершины Горы.

Так продолжалось каждую ночь – страшные демонические парады, а днем – искусительные беспорядки, преследующие цель лишить отдыха… Во всяком случае, Борец стал истощаться телесно. Кроме того, мало-помалу Старец начал чувствовать лишение Божественной Благодати. Множество раз он не мог сосредоточить свое сознание на молитве и рыдал безудержно. Как он сам рассказывал позднее: «Я рыдал и рыдал безутешно многие дни, многие недели».

«Страх Господень - начало премудрости» (Притч. 1:7), - говорит премудрый Соломон, и отцы соглашаются с этим. И я говорю вам: блажен и треблажен муж, боящийся Господа. Из этого божественного страха рождается вера Богу. И человек верует всей душой, что поскольку совершенно посвятил себя Богу, то и Бог всецело о нем промышляет. И кроме пищи и покрывала, о которых, опять-таки, Он побуждает его заботиться, у него нет другого попечения.

Но, следуя воле Господней, он со всей простотой ей подчиняется. Когда укоренится эта вера, совершенно упраздняется то знание, которое рождает сомнение во всем и уменьшает веру, а часто ее отнимает, ибо имеет силу естества, поскольку мы на нем воспитаны.

Однако когда после многих испытаний вера победит, то возвращается назад и рождает, или, скорее, ей дается дар знания духовного, которое не противостоит вере, а на ее крыльях летает и исследует глубины таин, и эти двое - вера и знание, знание и вера - теперь неразлучные сестры.

Итак, давайте теперь испытаем себя мы, посвятившие себя Богу, есть ли у нас такая вера или в нас господствует знание. И если все оставляешь Богу, вот тогда ты понял веру и обязательно, вне всякого сомнения, обретешь Его своим помощником. Тогда, даже если тысячу раз будешь испытан и тебя будет искушать сатана, чтобы ослабить твою веру, тысячу раз предпочти смерть и не слушайся знания.

И тогда откроется дверь таин. И ты будешь удивляться тому, что прежде был связан цепями знания. А теперь летаешь на божественных крыльях над землей. И дышишь иным воздухом свободы, которого лишены другие. А если ты видишь, что царствует знание и при малейшей опасности ты теряешься и отчаиваешься, знай, что тебе еще недостает веры и, следовательно, ты еще не возлагаешь на Бога всю свою надежду, что Он может тебя спасти от всякого зла.

Позаботься о том, чтобы исправиться, как мы здесь говорим, чтобы не лишиться столь великого блага. И ныне послушай, что я скажу.

Пришел к нам однажды человек, много лет проведший в монашестве, живший в Швейцарии. Так как у него были три серьезные и страшные и к тому же неисцелимые болезни. И на лекарства он истратил целое состояние. Ибо он был богатым человеком. И поскольку кто‑то посоветовал ему прийти ко мне и открыть свой помысел, я его очень пожалел.

Итак, я ему сказал, что он сразу выздоровеет, если только поверит, что Бог может его исцелить. Наконец, если я напишу всю историю, сколько я промучился, чтобы его убедить, мне придется исписать кучу бумаги. Ибо он не оставлял меня и не уходил, но и не хотел поверить. Пока не помог Бог и пока он явно не услышал голос: «Почему ты не хочешь послушаться, чтобы выздороветь?»

И так он освободился. Поскольку я просил, чтобы он ел противоположное - то, о чем он говорил, что умрет, если это съест, - и возложил всю надежду на Бога и, оставив знание, последовал вере. И ел вместо десяти раз в день, как он ел, один раз. Богу было достаточно всего лишь трех дней, чтобы его испытать. А я усердно о нем молился.

И ночью увидел во сне двух страшных птиц, которые схватили его, чтобы съесть. И змея крепко обвилась у него вокруг шеи. И он звал меня, испуская дикие вопли, чтобы я его спас. Тогда я, сразившись со всеми ими, умертвил их и проснулся. Итак, он приходит и говорит мне: «Я совершенно выздоровел, как будто только что родился».

И действительно, его плоть стала здоровой, как у младенца. Были у него лекарства и две коробки с уколами. Я ему сказал, и он выбросил все это вниз на скалы. И жил после этого как здоровый человек и ел один раз в день.

Итак, видите, что делает вера? Не думайте, что это сделал я. Нет. Я не имею такого устроения. Это вера, имеющая силу совершать подобное.

Послушайте еще. Одна монахиня мне написала, что страдает и если не сделает операции, то умрет. Я пишу, говоря совершенно противоположное. Та опять пишет, что врач ей сказал: если она не сделает операции, через несколько дней случится прободение и наконец смерть. Я повторяю: «Имей веру, возложи все на Бога, предпочти смерть». Она присылает мне ответ, что болезнь повернула вспять.

Видите? Тысячи раз я испытал это. Когда полагаешь перед собой смерть и ожидаешь ее каждое мгновение, она убегает далеко от тебя. Когда боишься смерти, она постоянно тебя преследует. Я похоронил трех туберкулезников, питая надежду, что заражусь и сам. Надел одежду умирающего, когда его переодевал, но смерть ушла, идя к боящимся ее.

Я болею всю свою жизнь. Никогда не лечился. Упорно ем противопоказанное. И где смерть? Пишу вам это, потому что вы любите совершенство. Ибо миряне не согрешают, делая то, чего требует знание, потому что не ищут другого пути. А я хочу сказать всем этим, что без воли Господней мы не болеем и не умираем.

Итак, уходи от нас прочь, маловерие. И, вначале познав Бога как Творца всяческого блага, Отца, Промыслителя и Покровителя нашего, мы должны уверовать в Него всей душой и сердцем. И только на Него надеяться. И затем мы возлюбим Его, испытывая на себе множество Его благодеяний. И когда возлюбим Бога от всего сердца как Создателя, тогда и ближнего возлюбим, как самого себя, зная, что все мы - братья: Адамовы по естеству и Христовы по благодати.

И посему духовный человек должен признавать не родство плоти, а родство духа, так как он посвятил себя Богу. Ибо плоть, мужской и женский пол, существуют для размножения, - то, от чего мы отреклись и выше чего поднялись. Итак, как духовные, каковыми мы являемся, мы должны и видеть духовно.

Что касается души, то нет души мужчины и женщины, девушки или старика, но на всем благодать Христова. Поэтому прошу: освободите свой ум, - не заключайте его под законом, ибо мы под благодатью, - чтобы он узрел, какое великое таинство скрывается в словах, которые я вам говорю. Чтобы он вкусил непорочную любовь. И чтобы возлетел к созерцанию Единого Бога, нашего Благаго Отца.

Поскольку все мы братья, дыхание Божие, божественное дуновение, и наш Жизнодавец Отец посреди нас, то все наши дела, движения и мысли открыты суду Его ока. И прежде чем ты шевельнешься или помыслишь что‑нибудь доброе или злое, сразу же дыхание, душа, будучи дуновением Божим, извещает Бога. Вначале Он видит, что ты сделаешь, а затем уже ты совершаешь душевное или телесное движение.

Теперь послушай внимательно слова пророка: «Предзрех Господа моего предо мною выну» (Пс. 15:8). А всегда ли открыты твои душевные очи или ты считаешь, что так как ты не видишь Бога близ себя, то не видит тебя и Он? Или, поскольку ум твой заключен, считаешь, что можешь сделать что‑то втайне от Него? Однако Он тебя видит, скорбит и делает вид, что не видит, порицает твое маловерие и помрачение твоего ума.

Разве ты не знаешь, что Иисус бывает в каждом случае исцелением всякой нужды? То есть пищей для голодного, водой для жаждущего, здоровьем для больного, одеждой для нагого, голосом для поющих, извещением для молящегося, всем для всех во спасение. Поверь, чадо мое, что чем бы мы ни страдали, во всем Христос является превосходным врачом души и тела. Достаточно иметь совершенное самоотречение, совершенную веру и преданность Ему без колебаний.

Ведь если наш сладкий Иисус так добр, милостив, благ, зачем отчаиваться? Мы просим Его о малом, а Он нам дает так много. Просим его об одном луче света, а Он нам дарует Себя - совершенный Свет, Истину, Любовь. Итак, смиряйся и всю свою надежду возлагай на Него. И поверь мне, говорящему правду, что с тех пор, как я стал монахом, сколько мне ни случалось болеть, совершенно не пекся о себе. И никому не позволял позаботиться о своем телесном здоровье, а всю свою надежду возлагал на Безмездного Врача.

И вначале мне было дано такое тяжкое испытание, что вся моя спина сверху донизу покрылась большими, как лимон, чирьями. И я стал как деревянный, не в состоянии согнуться. И я боролся со страданием, совсем не меняя ни фуфайку, ни другую одежду. Но надел на спину котомку и обошел всю Святую Гору. До тех пор, пока все они не лопнули и сами не потекли даже по ногам. И я не переодевался, как сказал, борясь и терпя страдания, и белье, фуфайка и ниже, стали толщиной в палец от жидкости, которая текла. И в отверстия ран помещался палец. И со мной ничего не случилось.

И до сего дня, какая бы болезнь меня ни посетила, я принимаю ее с большой радостью, ожидая, не принесет ли она мне вечный сон, чтобы я был с Господом Иисусом. Но не настал еще час. И все же он вскоре настанет. Смерть, которая для многих велика и страшна, для меня - упокоение, сладчайшая вещь, которая, явившись, сразу избавит меня от мирских скорбей. И я жду ее с минуты на минуту. Она воистину велика, но очень большой подвиг - поднять всю тяжесть мира сегодня, когда каждый требует исполнения всех заповедей от другого.

Таково наше время. Поэтому необходимо терпение, пока не умрем, не теряя стойкости. Посему мужайся, и да крепится душа твоя во всем, что бы с тобой ни случилось. Из‑за этого и из‑за всего я чуть живой. Прошу Бога забрать меня, чтобы я отдохнул. Очень прошу любовь вашу молиться обо мне. Ибо у меня много душ, которые просят моей помощи. И поверьте, что за каждую душу, которая получает помощь, я испытываю брань, которой она подвержена. И снова пишу это, ободряя вас, чтобы вы не боялись болезней, даже если мы будем страдать до конца своей жизни.

Ведь если Бог все время рядом, зачем ты беспокоишься? «О Нем живем, движемся» (Деян. 17:28). Он носит нас в Своих объятиях. Богом мы дышим, в Бога одеваемся, Бога осязаем, Бога вкушаем в таинстве. Куда ни повернешься, куда ни посмотришь - везде Бог: на небесах, на земле, в безднах, в деревьях, в камнях, в твоем уме, в твоем сердце.

И разве Он не видит, что ты страдаешь, что мучаешься? Пожалуйся Ему, и увидишь утешение, увидишь исцеление, которое исцелит не только тело, но в большей мере - страсти твоей души. Ты мне пишешь, что пока еще причастен своему ветхому человеку. А я говорю тебе, что у тебя нет еще ни капли от нового Адама, ты весь ветхий. И когда начнет в тебе образовываться новый Адам, я сам напишу тебе о путях образования нового человека, если буду жив.

Публикуется по книге: Преподобный Иосиф Исихаст. «Изложение монашеского опыта».

Использование материалов возможно
при условии указания активной гиперссылки
на портал «Русский Афон» ()

Возникновение алтарной завесы связано с устройством ветхозаветных скинии и Иерусалимского храма. Подготовлено ortox.ru и архитектором Кеслером М.Ю.

Возникновение алтарной завесы связано с устройством ветхозаветных скинии и Иерусалимского храма. Внутри скиния была разделена на две части четырьмя столбами из дерева ситтим, обложенными золотом, утвержденными на подножиях из серебра; на этих столбах висела завеса. За завесой, в Святом Святых, куда входил только первосвященник однажды в год, стоял ковчег со скрижалями Завета. Иерусалимский храм также был разделен на два помещения перегородкой из кедрового дерева: внешнее — Святое и внутреннее — Святое Святых. Дверь с дверцами из оливкового дерева, украшенными изображениями херувимов, пальм, цветов, обложенная золотом, представляла собой вход в Святое Святых. Перед ним, как и в скинии, находилась завеса из искусно сделанной многоцветной ткани.

Во дни первых христиан

В катакомбных церквах сохранились черты древнего алтарного устройства, и в этом отношении они могут служить первичным типом христианского алтаря. В усыпальнице св. Агнессы алтарь занимал целое помещение — кубикулу — и отделялся от двух остальных решетками, линия которых обозначена полуколоннами из туфа, выбитыми при входе в кубикулу и служившими опорой для решеток и пограничной чертой между местом для мирян и алтарем.

В раннехристианских базиликах алтарь отделялся от средней части мраморной алтарной преградой в виде четырех колонн, на которых покоился архитрав; преграда называлась по-гречески «темплон» или «космитис». Она не столько закрывала, сколько выделяла алтарь, подчеркивая его значимость как места совершения Таинства. Архитрав обычно украшали резьбой с изображением виноградных лоз, павлинов и других символических образов, над вратами помещался резной или скульптурный крест. Со временем между колонн стали ставить иконы Христа, Богородицы, святых. Император Юстиниан (527-565) усложнил форму преграды, поставив в Св. Софии Константинопольской 12 колонн по числу апостолов, а при Василии Македонянине (867-886) на архитраве появилось изображение Христа. К XII в. темплон в виде портика с большими иконами Спасителя, Богоматери и святого данного храма уже был широко распространен. Иногда над Царскими вратами помещали деисис (Христос, Богоматерь и Иоанн Предтеча). В некоторых храмах уже в XI в. появляется ряд из двунадесятых праздников. В поздневизантийский период преграда могла достигать двух-трех рядов (деисис, апостолы и пророки, праздники), но все же греки предпочитали одноярусные темплоны. Алтарная преграда проходила под аркой, отделявшей неф от алтарной апсиды и обычно простиралась дальше к северу и югу, отгораживая жертвенник и диаконник. Со временем появление иконостаса с тремя вратами сделало возможным в церквах с одной апсидой располагать жертвенник прямо в алтаре, сбоку от престола.

На Руси

Преграда перешла на Русь из Византии в форме двухъярусного иконостаса. В домонгольское время алтарная часть отделялась от средней части храма низкой деревянной или мраморной преградой, украшенной, помимо образов Христа, Богоматери и различных чтимых святых, одним-двумя рядами икон. Алтарь с его настенной живописью оставался открытым для обозрения молящихся в храме.

Первым высоким иконостасом принято считать иконостас Благовещенского собора Московского Кремля, состоящий из трех ярусов (по-древнерусски — чинов): местного, деисиса и праздников. Согласно летописи, его создавала в 1405 г. артель во главе с Феофаном Греком, старцем Прохором с Городца и чернецом Андреем Рублевым. С именем последнего и связывают появление высокого иконостаса: в 1408 г. он принимал участие в создании иконостаса Успенского собора Владимира, а в 1425-27 гг. — Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры.

К концу XV в. появляется четвертый ярус — пророческий, а в конце XVI в. пятый — праотеческий. К XVII в. тип пятиярусного иконостаса закрепляется повсеместно, его и принято считать классическим. Однако известны шести- и семиярусные иконостасы. В состав иконостаса стали включать страстные ряды — изображение страстей Христовых. Над верхним рядом появляется ярус серафимов и херувимов. Большой Московский собор 1666-1667 гг. постановил завершать иконостас Распятием.

Дальнейшая эволюция форм иконостаса связана с развитием декора. В конце XVII-XVIII вв. в Россию приходит стиль барокко с его пышным и затейливым украшательством. Иконостасы покрывались богатой резьбой, обильной позолотой, имели причудливую конфигурацию, включали высокий рельеф и даже скульптуру. Иконы становятся живописными, строгость и последовательность чинов не соблюдается. В конце XVIII в. на смену барокко приходит классицизм. Иконостас украшается колоннами, портиками, антаблементом, в декор еще чаще входит рельеф и круглая скульптура, роль изображений сводится к минимуму. С середины XIX в. возводятся эклектичные иконостасы в «византийско-русском» стиле. На рубеже XIX-XX вв. происходит возвращение к одноярусным алтарным преградам — каменным византийским или деревянным древнерусским. Создавались также оригинальные иконостасы, например, из фарфора или черного мореного дуба.

Суть иконостаса: отделяя — приблизить

В высоком иконостасе русских храмов полностью реализуется символика алтарных преград раннехристианских и византийских церквей. Симеон Солунский писал: «Посему поверх столбов космитис означает союз любви и единство во Христе… Оттого поверх космита, посредине между святыми иконами, изображаются Спаситель и по сторонам от Него Богоматерь и Креститель, Ангелы и апостолы и другие святые. Это научает нас, что Христос находится и на небесах со Своими святыми, и с нами теперь, и что Он еще должен прийти». Иконостас, отделяющий алтарь от средней части храма, выражает мысль о самой тесной и неразрывной связи, существующей между миром чувственным и духовным посредством молитвенной помощи изображенных на иконах небожителей. С появлением иконостаса собрание верующих оказалось поставленным буквально лицом к лицу с собранием небожителей, таинственно присутствующих в образах иконостаса. Как в евхаристической молитве на литургии поминаются в вере почившие ветхозаветные праотцы, отцы, патриархи, пророки, новозаветные апостолы, мученики, исповедники, а потом и все живые и находящиеся в храме верующие, так и иконостас продолжают собравшиеся в храме христиане.

«Ограничение алтаря необходимо, чтобы он не оказался для нас как ничто, — пишет священник Павел Флоренский (1882-1943). Небо от земли, горнее от дольнего, алтарь от храма может быть отделен только видимыми свидетелями мира невидимого, живыми символами соединения того и другого, иначе — святыми. Иконостас есть граница между миром видимым и миром невидимым, и осуществляется эта алтарная преграда, делается доступной сознанию сплотившимся рядом святых, облаком свидетелей, обступивших Престол Божий... Иконостас есть явление святых и ангелов... явление небесных свидетелей и, прежде всего, Богоматери и Самого Христа во плоти — свидетелей, возвещающих о том, что по ту сторону плоти». Иконостас не закрывает алтарь от верующих в храме, а раскрывает для них духовную сущность того, что содержится и совершается в алтаре. Сущность эта состоит в том обожении, к которому призваны и стремятся члены земной Церкви и которого уже достигли члены Церкви Небесной, явленные в иконостасе. Образы иконостаса показывают тот результат сближения с Богом и пребывания в единении с Ним, к которому направлены все священнодействия Христовой Церкви, в том числе те, что совершаются внутри алтаря.

Раскрытие Божественного домостроительства

Иконостас в целом постепенно раскрывает пути Божественного Откровения и осуществления спасе-ния — от предуготовления его в предках Христа по плоти и предвозвещения его пророками. Каждый из рядов представляет определенный период Священной истории, соотносимый с вечным — своим центральным образом — вершиной предуготовления и пророчеств. Через зримые образы иконостас ведет к праздничному ряду — исполнению предуготованного и далее к ряду, где все устремлено к Христу. В одной плоскости, легко обозреваемой с различных точек и охватываемой единым взором, иконостас раскрывает и историю человека, образа Триединого Бога, и пути Бога в истории. По словам о. Павла Флоренского: «Сверху вниз идут пути Божественного Откровения и осуществления спасения... В ответ на Божественное Откровение снизу вверх идут пути восхождения человека: через принятие евангельского благовестия (евангелисты на Царских вратах), сочетание воли человеческой с волей Божией (образ Благовещения здесь и есть образ сочетания этих двух воль), через молитву и, наконец, через причащение Таинству Евхаристии осуществляет человек свое восхождение к тому, что изображает деисисный чин, к единству Церкви». «Вещественный иконостас не заменяет собой иконостаса живых свидетелей и ставится не вместо них, а лишь как указание на них, чтобы сосредоточить молящихся вниманием на них... Образно говоря, храм без вещественного иконостаса отделен от алтаря глухой стеной, иконостас же пробивает в нем окна, и тогда через их стекла мы... можем видеть происходящее за ними — живых свидетелей Божиих. Уничтожить иконы — это значит замуровать окна».

Таким образом, иконостас не совсем закрывает алтарь: напротив, с духовной точки зрения он раскрывает верующим величайшие истины Домостроительства Божия о спасении. Живое таинственное общение угодников Божиих, в которых уже восстановлен образ Божий, с людьми, стоящими в храме, в которых этот образ еще только должен быть восстановлен, создает совокупность Церквей Небесной и земной.

Последовательность — ключ к символике

В иконостасе тематика икон строго последовательна — как в целом, так и в отдельных своих частях. В своей классической форме иконостас состоит из пяти рядов икон, увенчанных Крестом. Пятиярусный иконостас нужно рассматривать сверху вниз. Вначале на нем показывается ожидание человечеством обещанного Богом Спасителя, затем явление Христа в мир и совершенное Им искупление.

Венчает иконостас Крест Христов. Тем самым вся история воспринимается как восхождение к Голгофе, где совершилось спасение человечества. Распятие в завершении иконостаса подчеркивает, что Христос есть Искупитель и Жертва, благодаря которой осуществляется спасение.

Два верхних ряда — праотеческий и пророческий — показывают предуготовление Новозаветной Церкви в предках Христа по плоти и предвозвещение ее в пророках. Каждый из этих чинов представляет определенный период Священной истории, и каждый соотносится со своим центральным образом — вершиной предуготовлений и пророчеств.

Верхний праотеческий ряд, или чин, являет нам первоначальную ветхозаветную Церковь от Адама до Моисея — период дозаконный, в лице ветхозаветных праотцев с соответствующими текстами на развернутых свитках. Здесь изображены праотцы, ближе всех стоящие ко времени райской жизни: Адам (иногда и Ева), Авель, Ной, Сим, Мельхиседек, Авраам и др. В середине этого яруса помещается образ Святой Троицы — явление Аврааму у дуба Мамврийского, как первый завет Бога с человеком и первое откровение Триединого Бога, или образ «Отечество», показывающий все три ипостаси (Отца, Сына и Святого Духа) посредством имеющихся в христианстве символов.

Ниже — ряд пророческий, представляющий ветхозаветную Церковь от Моисея до Христа, период подзаконный. Здесь изображены вожди, первосвященники, судьи, цари, пророки — также с развернутыми свитками, на которых написаны тексты из их пророчеств о грядущем в мир Спасителе, в руках. Икона Боговоплощения посреди пророческого ряда указывает на непосредственную связь между Ветхим и Новым Заветом. При этом распространенным вариантом стала икона «Знамение» с изображением Христа в медальоне на фоне чрева Богородицы, иногда — Богоматерь на престоле с Младенцем Иисусом на коленях. По обеим сторонам от нее обычно располагаются Давид, Соломон, Даниил, Исайя, Аарон, Гедеон, Иезекииль, Иона, Моисей.

Следующий ярус иконостаса — праздничный; он представляет собою период новозаветный, выражая исполнение того, что предвозвещено в верхних рядах. Здесь изображены те события Нового Завета, которые, составляя годовой литургический круг, особенно торжественно отмечаются Церковью как своего рода главные этапы промыслительного действия Божия в мире, постепенное осуществление спасения. Обычно «праздники» располагали в следующем порядке слева направо: «Рождество Богородицы», «Введение во храм», «Благовещение», «Рождество Христово», «Сретенье», «Крещение», «Преображение», «Вход в Иерусалим», «Вознесение», «Троица», «Успение Богоматери», «Воздвижение Креста». Дополнительно к этим двенадцати праздникам, а иногда и взамен их, в этот ряд включали иконы на другие священные сюжеты: «Пятидесятницу», «Покров», «Сошествие во ад» и др.

Следующий ряд иконостаса называется деисисным («деисис» значит «молитва»). Основная тема его — моление Церкви за мир. Здесь показывается момент Второго пришествия Христа и Страшного суда. Здесь Христос выступает как Судия мира, перед Которым предстательствуют за грехи человеческие Богоматерь — символ новозаветной Церкви и Иоанн Предтеча — символ Церкви ветхозаветной. В акте моления принимают участие Ангелы, апостолы, святители, мученики. Христос изображется сидящим на престоле — так называемый «Спас в силах». Сквозь «прозрачный» престол видны сферы сияний небесной славы. На фоне изображаются «Силы Небесные» — Херувимы и Серафимы. Этот чин является центральной и главнейшей частью иконостаса.

Нижний ярус иконостаса — местный. В центре его находятся Царские врата. Слева от врат помещается икона Богоматери с Младенцем, справа — образ Спасителя. Справа от иконы Христа расположен «храмовый образ», показывающий, в честь какого праздника или святого освящена церковь. Слева от иконы Богоматери размещается та икона, по которой можно определить, какого святого наиболее почитают в этом храме.

Врата рая

На северных и южных вратах алтаря изображаются Архангелы или святые диаконы — сослужители при совершении Таинства. На южной двери Архангел иногда заменяется благоразумным разбойником, чем подчеркивается понимание этих дверей как входа в Царствие Небесное, символом которого является алтарь.

На средних дверях — Царских вратах — обычно изображаются Благовещение и ниже — четыре евангелиста. Иногда здесь помещают иконы святых Василия Великого и Иоанна Златоуста с Евангелием в руках или с развернутым свитком с литургическим текстом. Символически Царские врата представляют вход в Царствие Божие. Благовещение здесь — начало, открывающее человеку вход в это Царствие; оно — олицетворение той Вести, которая возвещена евангелистами, и здесь благовестие их относится непосредственно к человеку, приходящему в церковь для приобщения к этому Царствию. Здесь, на солее, на грани между алтарем и средней частью храма совершается причащение верующих. Поэтому над вратами помещается изображение Евхаристии. При богослужении в иконостасе открываются Царские врата, давая верующим возможность созерцать святыню алтаря — престол и все происходящее в алтаре.

Создание иконостаса — практика

В современной практике иконостасы изготовляют чаще всего из дерева или натурального камня (мрамора, песчаника). В отдельных случаях используют фаянс или кованый металл.

В деревянных тябловых иконостасах сплошные ряды икон устанавливаются между горизонтальными деревянными брусьями — тяблами. Лицевая поверх-ность брусьев может быть расписана растительным орнаментом или украшена деревянной резьбой. Более сложный тип — резной иконостас с системой горизонтальных и вертикальных членений, обильно украшенных деревянной резьбой, басмой и т.д.

Обычно резчики используют распространенные древесные породы: сосну, липу, дуб, но иногда используется груша, грецкий орех и черное дерево. Сегодня резчики чаще всего применяют глухую или сквозную горельефную резьбу, отличающуюся особой декоративностью. Деревянная резьба может тонироваться либо левкаситься и покрываться позолотой, серебром и цветными лаками. Нижние части местного ряда иногда закрывают вышитыми тканями. При проектировании деревянного резного иконостаса не следует чересчур увлекаться резными поверхностями, помня, что иконостас предназначен в первую очередь для установки икон, перед которыми люди молятся. Декор промежуточных поверхностей должен только обозначать благолепие небесных обителей, где пребывают святые. Говоря иначе, иконостас не следует превращать в «резьбостас», где иконы теряются за обилием резьбы с позолотой.

Иконостасы из естественного камня могут быть одноярусными или многоярусными. Лицевые поверх-ности, обращенные в сторону средней части храма, обильно покрываются резьбой. При этом могут использоваться разные породы естественного камня, обеспечивая богатство цветового решения.

Проектная работа по иконостасу вновь проектируемого храма должна вестись одновременно с архитектурным решением самого храма. Она начинается с определения стиля иконостаса, который соотносится с архитектурой проектируемого храма. При воссоздании собираются архивные чертежи и фотографии иконостаса старого храма. В процессе проектирования определяется место расположения иконостаса, его габариты и конфигурация по длине и высоте, в том числе количество рядов. В малых храмах, имеющих небольшую глубину, целесообразно устройство низкого иконостаса, с тем чтобы зрительно увеличить глубину храма за счет обзора конхи апсиды над иконостасом.

Каркас деревянного иконостаса изготавливается из бруса сосны, который может быть укреплен металлическими элементами при значительном проеме, отделяющем алтарь от самого храма. Сначала устанавливается блок Царских врат, который включает в себя сами врата, столбы, сень и корону. Далее изготавливается и монтируется тело иконостаса. Заключительный этап работ состоит из установки икон. Тыльная сторона иконостаса может быть закрыта фанерой или тканью.

Михаил Юрьевич Кеслер, архитектор.

«Иконописец» №21, 2009 г.

Архитектор М.Ю. Кеслер